После демобилизации в поликлинику МВД на прежнее место работы меня не взяли. Клепцан там уже не работал и помочь в очередной раз было некому. Безрезультатно помыкавшись по городским поликлиникам, я вспомнил про Олигера. Мне захотелось его увидеть. Услышать от него совет, что мне делать дальше. Он по-прежнему работал в училище. Он обрадовался моему появлению.
-Ты возмужал, Абрам! Это тебе к лицу. Армия дисциплинирует характер. А характер тренирует ум. - Олигер не потерял способность к афористическому мышлению.- Рассказывай, что привело тебя ко мне. Небось раньше и не вспоминал?
- Обижаете, Лев Моисеевич!
Выслушав мои душевные излияния, Олигер подошел к окну, отодвинул занавеску. Посмотрел на улицу. Обернулся - Приходи через неделю.
Через неделю у Олигера меня ждал приятный сюрприз. Ему удалось через своих бывших пациентов из облздравотдела выхлопотать для меня направление в Островской сельсовет тогдашней Молодечненской области. Молодому и холостому собраться в дорогу было делом простым. Попрощавшись с родными, я на попутном транспорте, а затем поездом добрался до станции Гудолай. Станция находилась невдалеке от литовской границы. Неподалеку от станции располагался и сам Островец, где мне надлежало работать. Это была большая деревня, почти не пострадавшая в годы войны. Время приближалось к вечеру. Спросив, где находится дом, где я должен был остановиться, я вскоре подошел к добротному деревянному строению. За забором кудахтали куры. Возле будки лежала большая собака с густой черной шерстью. Увидев меня, она приподнялась и насторожилась. Заходить за калитку было не безопасно.
-Эй! Есть кто!
Открылась входная дверь. В проеме показалась женщина в летах.
- Тебе чего?
- Я, Рубенчик! - и называю от кого.
Так это ты зубной доктор!? Собаки не бойся. При мне она никого не кусает. Заходи!
"Зубной доктор"! Это прозвучало внушительно. Так я стал проживать у простой белорусской женщины. Ее муж пропал в войну. Одна дочка жила в Минске и изредка ее навещали. Хозяйка, я потом стал ее называть баба Мария, выделила мне за небольшие деньги опрятную комнату. Иногда она приглашала меня с ней поужинать. По вечерам, это было обычно в выходные, если я не ездил домой, она расспрашивала меня о моей жизни. Когда она слышала о мытарствах моей семьи и меня в минском гетто, она не могла сдерживать слезы. Узнала она и про мою партизанскую жизнь. Удивилась.
- Евреи тоже в партизанах были?
Пришлось рассказать, что много евреев воевали в партизанских отрядах. Что был сформирован даже партизанский отряд, состоящий из них одних. Что евреи воевали так же храбро, как и другие.
- Это ж надо - удивлялась баба Мария.
Мне повезло с моей хозяйкой. У меня был за спиной надежный тыл, и я с головой погрузился в рабочие будни. В Островце не было зубопротезного кабинета. И мне пришлось одному его заново создавать. Доставать нужные инструменты, оборудование, протезный материал. В Островце до меня уже жила одна врачебная пара. Он работал педиатром. Его звали Аркадий. Его жена была стоматологом. Они окончили Днепропетровский мединститут и получили направление в эту белорусскую глушь. Мы вскоре подружились, тем более что Алла, так звали стоматолога, начала исправно поставлять мне клиентов на зубопротезирование. И вскоре от них у меня не было отбоя. Я работал, как каторжник, потеряв счет времени. Даже в выходные дни я приходил в свой кабинет, чтобы кому-то срочно сделать протезы. У меня появились приличные по тем временам деньги. Левые заработки вскоре стали больше основного оклада. Незаметно в моей жизни появилось одно увлечение, оставившее неприятные воспоминания. Белорусы по своей натуре народ добрый и спокойный. Они помнят хорошее и всегда готовы за это отблагодарить. А чем может отблагодарить послевоенный крестьянин своего благодетеля, коим для многих я стал. Обретя давно утраченную способность жевать зубами, они благодарили за это бутылью добротного житного самогона. Прошло с той поры много лет, а вкус этой кристально - прозрачной жидкости я, кажется, все еще ощущаю на кончике своего языка. Местный самогон не имел постороннего запаха. На куске сливочного масла он образовывал неподвижную прозрачную каплю. Он горел в буквальном смысле синим огнем, потому что в нем было крепости под 80 градусов! Эти градусы начинали действовать на психическое состояние после первого глотка. После первой рюмки следовала и вторая, затем третья... Хотелось танцевать и петь. Хотелось всех обнимать и всех любить. Поутру, чтобы прийти побыстрее в нужную норму, порой приходилось опохмеляться. Не было времени ждать, пока пройдут остаточные явления вчерашнего застолья. Приходилось клин выбивать клином. Моим постоянным товарищем в этом деле был Аркадий. Он, как и я, часто получал от жителей Островца и прилегающих деревень такую же "благодарность." Иногда компанию нам составляла Алла. Но она быстро нас покидала, говоря, чтобы мы не "нажирались, как в прошлый раз." Она спокойно относилась к нашему занятию. Я и Аркадий, собравшись у меня или у него дома, готовили себе закуску из жаренной картошки со шкварками. К этому добавляли соленых огурцов. Простая и сытная еда. За выпивкой начинались бесконечные разговоры о прошлом, о будущем. Я начал втягиваться в этот процесс. Ловил себя на мысли, что мне все чаще хочется собираться со своим собутыльником. Недалеко от Островца находилась воинская часть. Советское офицерство, служившее в части, также было большим любителем крепких напитков. Не брезговал им и местный учитель начальной школы. И участковый милиционер, недавний выпускник ускоренных милицейских курсов. Вся местная интеллигенция была повсеместно вовлечена в это занятие. Благо производство самогона не прекращалось ни на день. Это был товар, на который всегда был большой спрос и, который приносил его хозяевам хороший доход. Каждый вечер в небольшом клубе при части во время танцевальных вечеров происходили мелкие и крупные стычки подвыпивших посетителей. Нередко раздавался звон разбитых стекол окон. Разносился вокруг отборный мат. Возникали потасовки. Казалось, что вся республика только этим и занимается. Мой молодой возраст и крепкое здоровье в ту пору позволяли мне легко переносить все тяготы такой разгульной жизни.
Однажды Аркадию нужно было поехать в одну из деревень. Заболела маленькая девочка и ей нужна была срочная медицинская помощь. Он предложил мне поехать вместе. Дело было перед выходными. Я согласился, предвкушая обязательное застолье, которое будет организовано для нас родителями больной. У девочки была высокая температура. Аркадий, внимательно выслушав ее легкие и, осмотрев ей горло, дал ей жаропонижающее средство. Назначил другие таблетки и обильное питье. Сказал, что состояние девочки стабильное и она обязательно поправится. Радостные родители пригласили нас к столу. И, конечно, на столе уже стояла литровая бутылка этого самого "первача." Я и Аркадий набросились за еду, не забывая прикладываться к бутылке. Дело шло к ее полному опустошению. Внезапно за окном раздались мужские голоса. Отец девочки выглянул в окно и испуганно посмотрел на нас.
- Там это, бандиты из леса. Не бойтесь, ежели что...Вы мои гости.
В комнату вошли трое рослых бородатых мужчин в полувоенной форме. За плечами каждого виднелись советские автоматы "ППШ". Мужчины были уже состоянии подпития.
- И тут пьют! -заулыбался один из бородачей. Чувствовалось. что он был самым главным - Ну, привет хозяин! Какие новости из города? - Бородач уселся на стул - Наливай!
Отец девочки поставил на стол литровую бутыль. Налил полные стаканы. Незваные гости одним залпом их осушили и потянулись за закуской.
- А это кто такие? - спросил главный.
Он начал с любопытством рассматривать нас и нашу одежду. Аркадий был в гражданском одеянии, а на мне была военная гимнастерка, галифе. На ногах сидели добротные офицерские сапоги.
- Ты, что, комиссара, потчуешь!? - внезапно закричал он.
Он приподнялся и стал хвататься за кобуру. - Застрелю, сволочь!
- Это врачи. Они к моей больной дочки приехали.
Главный успокоился - По какой специальности врачуете?
- Я лечу детей. - сказал Аркадий, - А он зубной врач.
- Посмотрим, какой ты зубной врач. - Он раскрыл рот и показал мне на один из зубов. - Уже с неделю житья от него нет! Хочешь жить - вырывай!
Просьба прийти ко мне в кабинет в Островце, где было оборудование и другие нужные условия для удаления зуба осталась без удовлетворения.
- Ты что, гад, не понимаешь кто мы и откуда?! Хочешь жить-рви или я вас обоих сейчас порешу!
Я понял, что этот человек выполнит свою угрозу. Я всегда носил с собой изогнутые щипцы. На всякий хозяйский случай.
- Хорошо, но предупреждаю без заморозки будет больно.
- Ты дело делай, а я вытерплю!
Бандит сел возле окна и широко раскрыл рот. Я сразу же увидел больной зуб. К счастью, он находился в легко доступном месте. Я достал из кармана гимнастерки щипцы и принялся за работу. Бандюга дрожал всем телом и легонько постанывал. Из свежей ранки на месте удаленного зуба на короткое время просочилась кровь. Бородач, почувствовав сразу облегчение, в знак благодарности, начал заверять меня и Аркадия, что мы можем с сегодняшнего дня безбоязненно ходить и ездить по этой местности. Что он об этом лично позаботиться. Уезжали бандиты на лошадях. Уже отъехав от дома, бородач обернулся.
- Теперь знаю, что среди жидков бывают хорошие люди! Счастливо оставаться!
Вскоре НКВД устроило на лесных бандитов, которые прятались в местных лесах, облаву. Бандиты отстреливались до последнего патрона и все были уничтожены. Эти ли были люди или другие, об этом я уже не узнаю никогда.