Предупреждения: Смерть второстепенных персонажей, Частичный ООС
Описание:, Когда дают второй шанс на жизнь - главное, ухватить его покрепче.
Посвящение:, Вам.
Примечания: Вот, неожиданно!
Прекрасная Pale предложила попробовать соавторство. Я попробовала. Мне понравилось. Результат перед вами.
Публикация на других ресурсах: Разрешено только в виде ссылки
Глава 1. ...и капустой порасти
Очнуться снова живым было потрясающе. И он некоторое время просто дышал, свободно дышал, даже не открывая глаз.
А вот когда продышался, начали приходить ощущения. И они не радовали совсем. Боль во всём теле, и особенно в спине и руках. Голод - не острый, но сильный и какой-то привычный, словно он слишком долго получал куда меньше еды, чем требовалось его телу. Давящая тяжесть на шее. И темнота.
Он сел, не удержав стона. Ощупал себя. Какие-то тряпки, рваные и вонючие. И ошейник! Опять!
Захотелось заорать, но он не стал, хотя внутри всё скручивалось пылающим комом от ненавистного ощущения. Только сжал кулаки и оскалился.
Потянувшись магией вокруг, чтобы понять, где оказался, он почувствовал... странное. Даже не сразу понял, в чём странность.
Всё было чужим и кромешно, насквозь незнакомым. Искры чужих жизней, общий фон, звуки, запахи... И магия. Она была тут, много, вот только совершенно непривычная.
Он быстро ощупал себя. Тонкие руки и ноги, лохматые грязные волосы, слишком мягкое лицо... Кто он? Это точно не его привычное тело.
Интересно, а тут он... какой?
Каким бы ни был, магия у него была. Осталось выяснить, насколько она теперь послушна.
~*~*~
То, что дверь карцера для самых наглых неожиданно слегка приоткрылась, никто не заметил. Надсмотрщики глазели по сторонам, зорко следя за вкалывающими рабами, вдалеке слышались крики и свист бичей, грохотали инструменты и падающие куски породы... Смотреть за дверьми карцеров было некому. И незачем: двери тяжеленные, запорные механизмы снаружи, да и те, кто сейчас осваивали эти роскошные хоромы, были не в том состоянии, чтобы даже подумать о попытке вынести двери, которые к тому же открывались внутрь.
Как говорится, всё для удобства клиентов.
Маленькая хрупкая фигурка, двигающаяся боком и с огромным трудом, хромая и припадая на левую ногу, осторожно протиснувшаяся в щель, а потом ловко закрывшая дверь, осталась незамеченной. Человеческий или околочеловеческий ребёнок, мальчик, весь в крови и грязи, замер, огляделся и нехорошо прищурился, видимо, делая выводы. Потом как-то резко дёрнул головой, скривившись, и неторопливо, совершенно бесшумно пошёл по коридору, странно шевеля руками, складывая пальцы в замысловатые фигуры. Он шёл, и рабы на миг замирали, слыша щелчки кандалов и ошейников. Они продолжали работать на износ, но в глазах, упорно не поднимаемых выше колен надсмотрщиков, загорались злые огни. А внутри билось: ещё немного, ещё чуть-чуть... Ребенок шёл, припадая на ногу, с трудом поднимая руки, и никто не обращал на него внимания, словно он был абсолютно невидим.
Наконец мальчик остановился, вздохнул, оскалился... и дёрнул кистями рук, словно стряхивая воду. Лопнувшие от ударов губы прошептали:
- Сейчас.
И в шахте разверзся ад.
~*~*~
Ксанатос вскинулся, хмурясь. Прищурившись, он уставился на пол, словно пытаясь что-то сквозь него увидеть, злобно выругался, хлопнул по карману, удостоверяясь, что нужная вещь лежит на месте, схватил сейбер и вылетел из кабинета. Он чёрной кометой пронёсся по коридору, спустился в лифте на нужный этаж, не переставая вполголоса материться, и выскочил из распахнувшихся дверей, готовясь убивать. Сила то и дело вспыхивала звёздами смертей, удушливый аромат насилия заполнял пространство, крики убиваемых надсмотрщиков и рёв вырывающих свободу из их мертвых рук рабов оглушал. Ксанатос быстро огляделся, рыча от ярости: перед пунктом управления лежали трупы, рабы носились как бешеные, кто-то орал... Неожиданно взгляд упал на островок спокойствия в этом бушующем аду: рыжий мальчишка, весь в грязи и крови, стоял, удовлетворенно улыбаясь от вида разворачивающегося на его глазах бунта.
Его обходили, словно не замечая, а мальчишка лишь посмеивался, наблюдая, как неподалеку надсмотрщика буквально режут на части. Ксанатоса перекосило: он знал, что всё происходящее - дело рук этого мерзавца. Рука сама сжала сейбер, алый клинок с шипением вырвался из эмиттера.
- Оби-Ван... - промурлыкал Ксанатос, спрыгнув с галереи прямо на площадку, на которой стоял мальчишка. - Развлекаешься?
Ребенок обернулся. Но страха в его глазах Ксанатос совершенно не увидел. Как и узнавания почему-то. И не почувствовал. Наоборот, Оби-Ван презрительно скривился, оглядывая его, как король - помойку, и, фыркнув, выплюнул:
- Явился, царь навозной кучи. Чтоб тебе лопнуть, треснуть, расцвести и капустой порасти! - пожелал Кеноби от души.
Откуда эдакое всплыло, он и сам не представлял. Само на язык прыгнуло. Лицо молодого парня, считающего, видимо, себя пупом галактики без веских на то оснований, стало неописуемым, Локи аж залюбовался: такое богатство мимики не в каждом лицедейском вертепе увидишь. Кто это, его не интересовало. Кто-то. Он об этом подумает потом, когда поднимется на поверхность, приведёт себя в порядок, поест, поспит... В общем, когда-нибудь. А пока... Сейд отзывался через пень-колоду, силы утекали, как вода в песок, тело еле шевелилось, но Локи не был бы собой, если б сдался. Пальцы сложились в отвращающем жесте, толчок... и наглеца буквально вынесло непонятно куда. Вместе с ошейником, который Локи все-таки с себя снял.
Идущий по направлению к пирсам Джинн мрачно хмурился, чувствуя, как закручивается смерчем Сила. Назревало нечто отвратительное, собранные данные свидетельствовали, что без Ксанатоса тут не обошлось, и сердце Джинна сжималось от горя. Его падаван... Плюнувший на него, на учение, на Орден... На него - в первую очередь.
Джинн помнил, как Ксанатос звенящим от ненависти голосом отрекался, как клялся отомстить, как... Помнил, сколько горя причинил мальчишка, покатившись по наклонной дороге. Но в сердце, разбитом от горя, все равно горел огонёк надежды образумить, вернуть ученика. Именно поэтому он пытался и пытался, расследуя любое упоминание о делах Ксанатоса, хватался за соломинку, искал... Сейчас он как раз проверял очередные данные, бросившись по следу, оставленному Ксанатосом: глумливая записка жгла карман.
Мысли о том, что Ксанатос уже скатился до работорговли, не внушали радости, но Джинн просто обязан был проверить. Он как раз подошёл к ветхому строению, опутанному сетями и парусами, как на него с воплем вынесся Ксанатос, ошарашенный и вздыбленный. С алым клинком в руке. Джинн не успел даже рот открыть, чтобы что-то сказать, как его бывший падаван с диким рёвом бросился вперёд, словно больной бешенством зверь.
Рефлексы сработали быстрее разума: рукоять сама прыгнула в руку, и синий клинок проткнул буквально нанизавшегося на него Ксанатоса. Дю Крион булькнул, опустив вниз полный неверия взгляд, вновь уставился в лицо Квай-Гона, тут же выдернувшего клинок.
- Ты... - прохрипел Ксанатос, отшагнув назад, схватившись за обугленную дырку в животе. Он ощерился, отступая ещё дальше, на чахлую клумбу. Рука сама нырнула в карман, вытаскивая пульт управления от заложенных в шахтах мин. В глазах двоилось, разум мутился, всепоглощающая ярость на стоящего перед ним виновника всех бед затопила Ксанатоса полностью, из-за чего он даже не сообразил, что пульт немного другой. Щелчок кнопки совпал с щелчком ошейника, неожиданно появившегося за пазухой.
Джинн успел отпрыгнуть, не попав в эпицентр взрыва, но от дождя ошмётков и кусков плоти это его не уберегло. Он замер, в ужасе глядя на кровавое месиво, оставшееся от его падавана, которого Квай-Гон хотел вытащить из Тьмы... и тихо завыл, упав на колени.
Градус абсурдного ужаса подчёркивал целый и невредимый кустик декоративной капусты, зелёный по краям и белоснежный в центре, торчащий посреди этого месива. На упругих листах с волнистым краем не было и капельки крови.
Из-за сарая осторожно выглядывали местные жители, живущие рыбной ловлей, ошарашенно глядя на чудовищный натюрморт. Вылезать и предлагать помощь или ещё что никто и не думал. Квай с огромным трудом взял себя в руки и достал комлинк, пытаясь сообразить, что делать и кого вызывать первыми. Руки тряслись. Мозги отказывались работать напрочь. Наконец Джинн нашёл в себе силы отвернуться, немного отошёл от пережитого и по памяти набрал номер. Первым делом местные силы правопорядка. Надо убрать... доставить останки Ксанатоса в морг. Потом... Что там потом?
Блуждающий взгляд упал на откатившийся в сторону пульт, и Джинна пробило запоздалым приступом ужаса. Шахты. Как он мог забыть?! При последней встрече Ксанатос кричал что-то про шахты и что гибель рабочих будет на совести Ордена. Что-то такое. Поднявшийся на горизонте столб дыма заставил отбросить рефлексии, вывалив на подлетевших полицейских кошмарное предположение.
Сил сдвинуться с места Квай-Гон просто не нашёл.
~*~*~
Локи выбрался на платформу на поверхности хмурого волнующегося океана с изрядным трудом. Смерть от лапы безумного титана, вселение в умирающее тело, чужая, незнакомая, сопротивляющаяся магия вымотали его, как не выматывали никогда...
Край платформы захлёстывали волны, дул холодный ветер, восторженно и радостно орали освобождённые рабы. Кто-то из них заметил Локи и завопил ему в лицо:
- Спаситель! Наш спаситель!
Локи отшатнулся было, но люди подхватили этот крик, разворачиваясь к своему освободителю, как железные опилки к магниту. И столько энергии хлынуло от этих измученных, голодных, месяцами не видящих солнца рабов, что Локи выпрямил иссечённую кнутом спину, расправил узкие плечи и вздёрнул голову, чувствуя, как оживает и напитывается.
...Вот то, чего ему так не хватало всегда и везде. То, к чему он стремился всю свою по-дурацки профуканную прошлую жизнь. Чтобы его заслуги признали. Просто признали.
Он ведь даже любви не хотел. Только справедливости.
~*~*~
Дуку схватился за сердце, едва не рухнув в снег. Его буквально пронизало пронесшимися по давно истончившейся ученической связи чужими эмоциями: дикий ужас, бесконечное горе, всепоглощающая вина. Они навалились как лавина, едва не погребя под собой, заставив остановиться и замереть, наплевав на выстраивающихся впереди мандалорцев. Комари с тревогой заглянула в лицо, излучая искреннее беспокойство. Идущие за ним цепью рыцари и мастера тоже остановились, переглядываясь.
Ян отдышался, унимая бешено забившееся сердце, стряхнул с себя чужие чувства, осторожно потянув за тончайшую нить ученической связи. Пусть Квай-Гон был упёртым, самоуверенным и вечно бунтующим подарком Силы, он был его падаваном, и Дуку гордился своим учеником, хоть и не часто это демонстрируя. Что могло произойти, что уравновешенного и саркастичного мужчину так проняло? Послав по Узам ощущение поддержки, Дуку к своему полному изумлению получил в ответ робкий проблеск благодарности и перевёл внимание на мандалорцев впереди, ощетинившихся оружием.
Краткая остановка и внимательный взгляд позволили отметить детали, которые заставляли задуматься. Перед ними явно лагерь, но...
В груди всё ещё болело, и Дуку, решив не пороть горячку, знаком приказал сопровождающим спрятать оружие. Вся эта миссия воняла с самого начала. Панические вопли о мандалорцах, уничтожающих мирное население на Галидраане, призывы о помощи, вот прямо срочно, прямо сейчас... Они даже не опросили никого, губернатор не дал, истеря как испуганная малолетка! Не собрали объективную информацию. А ведь Дуку чуял, что со всем происходящим что-то очень не так. Подозрительно. И раз Сила так резко дала передышку и возможность подумать... Он это сделает. Сначала он посмотрит и спросит. Как воспитанное существо, а не тупое быдло, составляющее мнение с чужих слов.
~*~*~
Йода тяжело осел, отложив комлинк. В груди заныло. Вываленные на него новости едва не размазали древнего мастера по полу, такого он и в кошмарном сне представить не мог!
Когда Йода подталкивал Квай-Гона к новому падавану, то думал о том, что из них получится отличная пара. Квай-Гон силён в Живой силе, Оби-Ван - в Космической, они должны были уравновесить друг друга. Йода видел их общий потенциал и предвкушал прибавление в своей Родословной. Увы... Всё пошло наперекосяк.
Джинн держался от Кеноби так далеко, как мог, а однажды даже сильно обидел и оскорбил ребёнка, за что получил справедливый втык. Что за манера - срываться на беззащитном? Йода был почти в отчаянии, не зная, что делать. Отправка Джинна и Кеноби на Бендомир на "Монолите" была последним шансом. Йода так надеялся... Увы... Этот шанс тоже провалился. А теперь на затее можно насыпать могильный курган: Джинн убит горем и ему не до падавана, ему вообще не до чего-либо, а Кеноби проходит лечение в форпосте Агрокорпуса на Бендомире после встречи с Ксанатосом, продажи в рабство и бунта. Успешного. И Йода чувствовал, что это первое, но не последнее восстание рабов в жизни Оби-Вана. А ещё малыш очень заковыристо высказался насчет Джинна, идеи стать его падаваном и вообще насчёт падаванства в Храме. М-да. Очень заковыристо. И что делать?
А ведь что-то надо! Потому что просрать - прости Сила за такое выражение! - этакий талант нельзя. Парнишку бывшие рабы на руках носят, мастера поют дифирамбы его уму и желанию учиться, а учитывая скорость, с которой сплетни разносятся по Ордену, можно ожидать на Бендомире десант из заинтересованных мастеров. И если до этого Йоде удавалось держать претендентов на расстоянии, то теперь...
Тяжко вздохнув, Йода встал и принялся собираться. Придется лететь лично и как можно быстрее. Эта сияющая звезда Силы будет сверкать в его родословной! Даже если самому Йоде придётся тряхнуть стариной.
Глава 2. Алый ликорис
Локи кривился, глядя в зеркало. Ему не нравилось то, что он видел. Пусть это тело человеческого отрока тринадцати лет: возраст - дело наживное. Но он рыжий! С дурацким рыжим пухом над верхней губой!
Он потёр лицо и вздохнул. Ладно. Ладно. Он справится. Справится же?
К нему заглянул один из целителей - сменить повязки и проверить общее состояние. Напомнил, что надо есть понемногу, но часто. И что Сила, как тут называли магию, способна поддерживать тело лишь до определённого предела, который он, Оби-Ван Кеноби, юнлинг ордена джедаев, давно пересёк.
Локи слушал, кивал, жевал. Тут было столько сладкого! Например, вот этот ярко-голубой, как свечение Тессеракта, вытянутый фрукт. И те пронзительно-зелёные ягоды. И красные дольки неведомо чего.
А ещё эти самые джедаи прямо-таки молились на медитации. И никто, ни одна тупая сволочь, не посмеет прервать юнлинга, занятого этим важнейшим занятием!
Сытый и перевязанный, напичканный обезболивающим, Локи устроился в выделенной ему комнате, принял расслабленную позу и закрыл глаза. Люди в Мидгарде могли бредить о нём что угодно, но он, Локи Лафейсон, никогда не был и не будет рыжим!
Магия тихо кружилась вокруг него, нежно омывая тело невидимыми потоками.
****
Йода задумчиво поскреб подбородок, пытаясь сесть поудобнее. Таким... ммм... пропустившим удар, а если честно, то попросту облитым помоями с ног до головы, он давно себя не чувствовал. Теперь оставалось или обтекать, или впитывать, или отмываться. И Йода предпочитал именно последний вариант.
Оби-Ван Кеноби, к которому он прилетел лично и крайне быстро, в восторг от встречи не пришёл. Как и в восхищение от перспективы стать падаваном, пусть и Йоды. Мальчик, весь покрытый ранами, переживший попытку стирания памяти, побои, чудовищные условия и голод, тщательно лечился, с удовольствием медитировал и был настроен весьма критически. Он не питал обиды, но совершенно не испытывал пиетета к Йоде, Джинну и некоторым другим мастерам. И вообще считал, что ему и тут хорошо будет.
Йода смотрел на сияющего как сверхновая ребенка и всё больше уверялся в том, что его нельзя упускать. Он сам себе не простит. Талант! Настоящий сгусток талантов! Ведь даже посылал в неведомые дали и отказывался так изысканно, что Йода аж заслушивался, умиленно улыбаясь и одобрительно щурясь. Осталось придумать, чем можно привлечь Оби-Вана на свою сторону.
Локи же при каждой встрече с зелёным ушастым сморчком ростом с астродроида вспоминал недоброй памяти приёмного отца. И что, что у сморчка оба глаза на месте, а вместо Гунгнира лишь клюка из неведомой древесины, чудовищное занудство и дурацкая манера выстраивать слова в неправильном порядке?
- Нет, - в очередной раз отвечал на уговоры принять ученичество Локи. - Нет. Вы бросаете детей без защиты на произвол судьбы. Я спасся сам. Вы мне не помогли. Вы меня бросили.
А потом добавлял, что цветы у Агрокорпуса чудо как хороши, и уходил медитировать в сад. Тот и правда был прекрасен. Медитировалось там отменно, особенно напротив клумбы с кроваво-красными ликорисами - похожими на гибрид хищных медуз и тюльпанов цветами. Пахли они нежно и ненавязчиво, Локи наслаждался каждым мгновением, и, если б не Йода, жизнь вообще стала бы идеальна. Почти. Раны зажили, даже шрамов не осталось благодаря чудодейственным средствам целителей, аппетит стал отменным, его никто не трогал и не требовал странного. Локи потихоньку отъедался, набирая необходимый вес, переваривал память так безвременно ушедшего на перерождение Оби-Вана, осваивался с окружающей реальностью и даже начал осторожно планировать ближайшее будущее.
А потом коварный Йода перестал занудствовать, подумал как следует и сделал ему предложение, от которого Локи не смог отказаться. Он же не дурак, в конце концов? Старый зелёный сморчок, радостно хихикая, тут же позвал свидетелей, умиленно охающих и украдкой вытирающих слезы, заплёл Локи косичку и умчал на Корусант в компании горшка с выклянченными на память ликорисами. Локи нежно обнимал горшок, вдыхал полюбившийся аромат и мысленно потирал загребущие лапки. Йода перестал страдать фигней и мечтать непонятно о чём, перейдя к прагматичной реальности, предложив Локи статус своего падавана, всё богатство библиотек и хранилищ корусантского ордена, знания, силу и огромные возможности.
Встать на вершину? Это всегда "за".
Конечно, войти в Совет ордена джедаев не значит стать царём по праву крови. Зато там Локи окажется по праву силы. С доступом к знаниям и поддержкой "родословной".
Сияющие перспективы, радующие тем, что, как уже успел понять Локи, проштудировав память доставшегося ему тела и немного полазив в голонете, здесь считали, что пределов для владеющего Силой нет. И для Силы нет. С доказательствами! И джедаев здесь очень уважали, и боялись, не без того. Что сей Орден стал монополистом, победив конкурентов в долгой и кровопролитной войне, говорило само за себя. Локи такое только одобрял. Про последних тоже удалось найти немного информации, уж слишком врезался в память наглец, в настоящее время удобряющий собой капусту. Ситхи Локи сразу не понравились: постоянное превозмогание, постоянная агрессия, постоянные конфликты. Живо вспомнился Тор с его подпевалами, вызывая аллергию на мысли о том, чтобы пойти по Тёмному пути. Нетушки. Хватит. Он был на стороне Зла с печальными для себя последствиями, и ему не понравилось. А ещё вспомнилось, как благодаря Одину его потихоньку-полегоньку начали величать Отцом Лжи, хотя вообще-то так звали когда-то самого царя асов, и репутация Локи медленно, но неуклонно покатилась под откос.
А тут... Он уже не чистый лист - первые кирпичи в основание его положительного образа положены. И Локи понравилось. Понравилось, с каким восторгом на него смотрели спасенные, как мощно бурлила Сила, как искренне они верили в него... Он хотел ещё.
И он получит это "ещё", не будь он Локи!
Слава урождённого переговорщика летела впереди него, и на Корускант падаван самого магистра Йоды вернулся уже со сложившейся репутацией - и волосами цвета любимых ликорисов.
Никто не удивился. Совсем никто.
Локи с наслаждением любовался тем, как перекашивало от взгляда на него Квай-Гона Джинна. С удовольствием вывалил потрясенной общественности всю историю с попаданием "негодного" юнлинга Кеноби на Бендомир. Прошёлся в очередной раз по джедаям, бросающим и предающим зависящих от них детей. Посетовал, что не вышло остаться в Агрокорпусе, где так красиво и можно накормить всю галактику.
И стойко защищал горшок с ликорисами от попыток исследовать или утащить в Сады. Нечего! Его цветы! Лично его!
Йода не соврал. Все богатства хранилищ, кроме Чёрного, были к услугам Локи. В первый раз он нёсся к архивам едва ли не с визгом радости, топча мешающих движению. Мастер Ню встретила в его лице полного единомышленника, подсказывая, где, что и как. В столовой кормили тоже отменно, хотя в планах стояло обучение премудростям местной кулинарии, особенно привлекали десерты. Локи даже смирился со специфическими вкусами в чае и еде своего учителя, прощая пищевые извращения за изливаемые водопады знания. Он заново подружился с однокашниками Кеноби: очень многообещающие разумные, хорошие связи, полезные. А потом...
Потом вернулся Дуку, и Локи познакомился со своим братом-падаваном, как бы странно это ни звучало.
Дуку умел произвести впечатление. Высоченный, суровый на вид, с царственной осанкой, приверженец этикета и манер. Локи такое одобрял. Первые встречи они присматривались друг к другу, демонстрируя класс, и Локи сам не заметил, как начал постигать науку мечемахательства, щедро сдобренную философией, участвовать в семейных чаепитиях, обмениваться сплетнями и мнениями, рассуждать о политике и посещать запретные для подавляющего большинства обитателей Храма хранилища.
Локи наслаждался каждой минутой своего нового бытия. Его учили - в соответствии с его склонностями! Его хвалили за реальные достижения! Никого не интересовала его внешность - здешние разумные как только ни выглядели, так что судили здесь не по такому ненадежному критерию, как цвет волос или кожи.
И если Локи говорил кому-то слегка или не слегка завуалированные гадости, на него не бросались с кулаками или оружием, а покорно обтекали. Порой его даже в пример ставили как многообещающего дипломата.
Локи процветал и колосился. И ежечасно, ежеминутно ждал подвоха. Потому что за просто так подобное счастье на него обрушиться просто не могло.
Глава 3. Воровать плохо
В том, что предчувствия, одолевающие его в последнее время, не врут, Локи убедился во время поездки в Сенат. Так-то Кеноби там уже бывал, как и остальные юнлинги: стандартные экскурсии в рассадник демократии, проводимые по привычной схеме. Локи там пока побывать не получалось, слишком много всего навалилось, а Йода, курсирующий в грибовидное здание, стоящее напротив пирамиды Храма, регулярно, своего падавана тащить в этот клоповник не собирался. Честь сопровождения восходящей звезды дипломатии выпала Дуку, который как раз исполнял повинность: работа с сенаторами и приём нуждающихся в джедайской помощи.
Дуку гордо шествовал по огромному холлу, заполненному суетящимися служащими всех рангов, посетителями и сенаторами, Локи степенно шагал рядом, представляя собой идеал падавана: одежда отглажена, лежит складочка к складочке, алые волосы забраны в низкий хвост - никакого ужаса стандартной падаванской стрижки! - с виска свисает косичка с бусинками и разноцветными нитями, показывающая успехи владельца. Красота - глаз не оторвать!
По крайней мере расфуфыренный сенатор от Набу, как понял Локи из герба на форме сопровождающего мужчину помощника, вылупился так, словно увидел чудо или спустившегося на бренную землю небожителя, едва не пуская слюни от восторга. Они раскланялись, Локи с Дуку прошли мимо, а сенатор всё смотрел вслед. Поначалу Локи выкинул эту встречу из головы, но когда они возвращались вечером, сенатор вновь попался на пути, приторно-вежливый, просто истекающий мёдом и патокой.
Конечно, мало ли подхалимов, пытающихся примазаться к имеющим вес и влияние джедаям, завязывая полезные для себя связи, вот только что-то Локи не понравилось. Позже, сидя в своей комнате на подушке и медитируя на горшок с ликорисами, он понял, что же его зацепило. Шив Палпатин, только что ставший сенатором, слишком жадно смотрел, так, словно хотел украсть. А вот в Силе он был сплошной доброжелательностью: слишком ровной, словно идеально выверенной.
И пусть Силой от сенатора не веяло, как от любого обычного разумного, Локи просто чувствовал, как волосы дыбом встают от ощущения опасности. Он слишком долго прожил, пытаясь избежать опасности, и слишком часто влипал, чтобы отмахнуться от зудевшего в глубине разума неприятия. К тому же здесь Сила служила очень даже неплохим индикатором, главное - внимание вовремя обращать и не отмахиваться от сигналов, а значит, надо быть настороже.
Мало ли извращенцев на свете!
Время шло, Локи всё так же посещал Сенат в компании Дуку, не делая никаких попыток вырваться из-под присмотра, сенатор зачастил в гости, потчуя дорогих друзей разными вкусностями и редкостями. Локи с удовольствием дегустировал предложенное, тренируясь в попытке обнаружить нежелательные добавки в деликатесах Силой, заодно внимательно следя за попытками втереться в доверие.
Надо сказать, Шив оказался крайне талантливым манипулятором, опытным и прекрасно обученным. Он действовал тонко, исподводь, кружил и не лез нахрапом, а предлагал помочь и посодействовать. С ним было интересно общаться на любую тему, а уж когда выяснилось, что Палпатин, являясь нулём в Силе, без ума от джедаев и прочих сект и орденов галактики, подозрения Локи окрепли и разрослись. И если раньше он бы купился на тонкую лесть сенатора, то теперь, когда его хвалили - и ругали, и такое было! - за дело, преувеличения Палпатина казались неприятными. Как красивый и вкусный крем на чёрством заплесневевшем торте.
Плохие предчувствия всё нарастали и нарастали. Затем неожиданно окучивание Палпатином джедаев замерло: сенатор куда-то полетел по семейным делам, и Локи вздохнул спокойно. Увы, счастье было недолгим, продлившись где-то с месяц.
А потом сенатор вернулся - живой, бодрый, здоровый и гораздо более радушный, чем до поездки, хотя такое казалось невозможным. И Локи понял, что вот-вот наступит момент истины.
Дуку, прихватив его с собой, в очередной раз поплёлся в Сенат исполнять свой джедайский долг. В Силе "брат-по-родословной" был сегодня особенно мрачным, кислым и недовольным. Локи это нисколько не удивило: истекшего года ему хватило за глаза и за уши, чтобы напрочь разочароваться в так называемой демократии. Всех этих болтунов-казнокрадов хотелось разогнать, предварительно выпоров.
Локи, к собственному удивлению, здесь стал эмпатом изрядной силы. Так что настроение Дуку передалось и ему. Сенат сегодня казался кублом ядовитых змей, опасность мерещилась за каждой колонной, портьерой и дверью, а выкатившегося навстречу Шива Палпатина жутко хотелось огреть чем-нибудь очень тяжёлым.
Ну может же на сенатора от Набу упасть вон тот карниз вместе с гобеленовой портьерой? Или нет?
Сенатор, не подозревая о нависшей над ним опасности и одолевающих Локи мыслях, принялся виться вокруг, предлагая чай, сладости и даже полноценный обед - по желанию - для готовящихся совершить трудовой подвиг джедаев. Дуку тяжко вздохнул, но согласился продегустировать очередной редкий чай, Локи от сладкого никогда не отказывался, да и вообще чаепитие подняло немного упавшее настроение. День тянулся ни шатко ни валко, они собрались, чтобы вернуться, Дуку неторопливо пошёл по коридору, Локи чуть замешкался, едва не налетев на неожиданно выскочивших из бокового коридора курьеров.
Заминка оказалась роковой.
Локи пропустил несущуюся толпу, и чужие руки, защёлкнувшиеся на запястьях странно тяжёлые браслеты, уколы в шею с двух сторон и кляп стали полной неожиданностью. Он успел поймать взглядом макушку уходящего вперед Дуку и провалился в беспамятство.
~*~*~
Палпатин, провожающий Дуку к выходу, слегка смежил веки, внутренне удовлетворённо улыбаясь: комлинк провибрировал два раза, что свидетельствовало об успехе операции. Неожиданно Ян замер и резко остановился, хмурясь и оглядываясь в поисках подопечного. Поздно. Слишком поздно. Но почему бы не помочь другу найти потерявшегося в толпе ребенка?
Искали Оби-Вана долго, но совершенно безуспешно. Прежде всего потому, что в Силе он не ощущался. Ну и потому, что добиться просмотра записей камер на маршруте джедаев было крайне сложно. Процедура, протокол...
Даже влияние Йоды не помогло. К тому моменту как джедаям достались записи, искать падавана, пропавшего в самом сердце Республики, стало слишком поздно.
Йода пребывал в отчаянии. Всё, что он мог сказать - его падаван жив.
Орден гудел осиным ульем, в который швырнули камень.
Шив потирал руки, готовясь нанести наконец визит своему будущему ученику. Не первому... Но... Нет. Первому. Мол, на которого возлагались такие надежды, купленный на Датомире чувствительный к Силе забрак с прекрасной родословной, погиб, не дожив до десяти лет. Погиб не по своей вине и не по вине Шива: Палпатин сделал всё и даже больше, чтобы спрятать мальца так, чтобы не нашли. К сожалению, Плэгас каким-то образом сумел. А так как разрешения на воспитание преемника всё ещё находящемуся тогда в статусе ученика Шиву он не давал, то муун предпочёл решить эту мелкую пока проблему радикально и назидательно для попутавшего берега апрентиса.
Мол был показательно убит, вот только с реакцией ученика Плэгас просчитался. Как раз ставший сенатором Шив озверел и устроил покушение на доставшего его до печёнок мучителя, которое увенчалось успехом к удивлению всех участников. Конечно, пришлось долго и интенсивно лечиться всеми возможными способами, но к нужному сроку Шив был на ногах, и встреча с так восхитившим его падаваном Йоды направила мысли в закономерное русло.