Захарова Марина Валерьевна. Идея человеческая. Сказка о Вселенской Большой Любви

Kinuli

Идея человеческая.

Сказка о Вселенской Большой Любви

Вселенская Большая Любовь
Моя волшебная игрушка в пустоте

(ГрОб)

День одиннадцатый. Вечер

Диана заливалась слезами.

Это было хорошо, потому что слезы смывали с ее лица грязь, копоть и кровь, которая тихонько текла из раны на лбу, струясь по переносице, разделяя лицо на две грустные неровные половинки. Люди бегали, кто-то кого-то куда-то волок, звал на помощь. А она не бежала, продолжая сидеть на полу, среди обломков, жалобно подвывая.

Взрыв разнес половину комнаты, возгорание распространилось с бешеной скоростью. Хотя его остановили чуть ли не сразу. Огнетушителем, кажется, я уже не могу сообразить точно. Да конечно, огнетушителем! Чем еще? К счастью, не обошлось без жертв. Именно к счастью! Даже не знаю, как у меня так получилось. Но получилось же. Даже сам сразу не погиб, умудрившись совершить подрыв дистанционно. Молодец я!

Кто-то, пробегая мимо, замер, глядя на мою проекцию дикими глазами. Я не видел, но чувствовал чем-то - до сих пор на него взирает ангел с кристально чистой улыбкой. Интересно, эта тщедушная тварь знает, кто устроил взрыв?

А я ли? Что тут могло создать столько разрушений? Нет, все же я.

Дина меня не видела, к сожалению, зациклилась на своем страхе и боли. Кажется, я даже обиделся на нее. В самом деле. Сильно обиделся!

- А ну посмотри на меня! Посмотри, тв... - я даже опомниться не успел, как закричал на нее. Колонки не работали. Они больше не могли слышать моего ангельского голоса. Она больше не могла слышать моего приказа. К Дине подбежал Валентин, прижимающий руку к животу. Повреждения не мешали ему помочь девушке встать. Я видел, как он увел ее к выходу, около которого уже маячили люди в пожарной униформе.

Через несколько секунд звук внешнего мира исчез. Вводящее устройство сгорело.

А потом сгорел и я.

День третий

- ...вы бы вернули камеру на место, а?

- Некогда!

- Он нас не видит же!

- Потерпит.

- Да не будьте же сволочами, ну!

- Никто ее не брал! Вот она! Нам просто разъем нужен!

- Кто-нибудь! Принесите уже разветвитель!

- Эта штука называется концентратор!

- Неси эту хренову хрень сюда, пока мы тут все не передрались.

- Когда завезут экран?

Я бил лапками по стеклу. Не от злости, нет... Просто мне было решительно нечего делать.

- Завтра, послезавтра... послепослезавтра...

- Уймите его.

Темнота тут - не просто отсутствие света. Скорее, отсутствие всего. Всего, кроме вот этого вот стекла. Хоть бы колонки включили, изверги.

- А потом нам позвонят из бухгалтерии и скажут, что заявка не прошла, что ее даже на подпись не относили!

- Вот сходи и проверь, подписали там или нет!

- Я что, по-твоему, самый свободный?! Сам иди!

- Не нервничаем, ребята! Кто-нибудь мне скажет, почему он молчит?

- Нет, я без понятия.

- Перекричать вас не может... Эй, кто колонки отключил?! Включите живо колонки!

В какой-то момент нескончаемой вечности, пустой мир вокруг меня содрогнулся от щелчка тумблера и наполнился фоном. Если угодно - эфиром.

- Эй, ты жив? - спросил меня начальник проекта Иван. Почему-то он настоятельно просил называть себя "отец", что мне решительно не нравилось.

- Гипотетически, - ответил я, ощущая, как потоки эфира относят мой голос куда-то к ним. - Здесь необычайно скучно. И, исходя из того, что я это чувствую, можно сделать предположение, что я жив?

За пределами мира послышались одобрительные возгласы и смех. Кажется, когда колонки и микрофон включили, на заднем плане кто-то спорил - двое или трое человек, знакомых до безобразия. Сейчас они слушали меня. Чертовски приятно, знаете ли.

- И что же ты там делаешь?

- Бью лапками по стеклу, - честно ответил я.

- Странное занятие, - сказал Иван посмеиваясь, - где ж ты там стекло нашел?

- То, которое нас разделяет, - надо же. Я никогда раньше не задумывался на эту тему. Действительно, что еще за стекло?

В эфире наступило тяжелое молчание. Почти, как сегодня ночью. (Мерзкая! Мерзкая отвратительная ночь! Уроды!). Наконец, на заднем плане кто-то заржал. Должно быть, Валентин.

- А-а-а! Он воспринимает экран, как преграду, что ли? - это, кажется, лаборант сказал. Один из. Они меняются, и поэтому я их не очень-то запомнил. - Представил бы себе вместо стекла бомбоубежище с Блекджеком и...

- Заткнись! Не учи плохому!

Похоже, снова назревает драка, или как это там у них называется?

- А где веб камера? - не выдержал я. - Тут, в темноте, неприятно, знаете ли!

- Так мы сюрприз тебе готовим!

- Что за сюрприз? - внезапно я почувствовал жгучее любопытство. Ах, вот оно какое! Нет, точно! Это оно, я не ошибся! Любопытство! - Что это? Где?

- Терпение, друг мой! - с пафосом сказал Иван. - Мы сами извелись, ожидая его!

День четвертый

Пальцев пять. Определенно пять. Пять тонких нарисованных пальчиков. И вообще я весь антропоморфный. Условно, конечно.

- На что я похож?

- На... - она замялась, глядя в экран на мое изображение. - На тень человечка.

- Туман! Эх, я! Посредственность!

- На очень приятную тень!

- Неужели у меня даже нет лица? - спрашиваю я, тщетно пытаясь побороть отчаянье.

- Есть, - врет она неумело. Очень хорошая девушка! - Но я... я пойду, да?

- Нет! - ах, же вы мрази! - Не уходи! Зачем тебе уходить?

- Засыпаю. Надо бы кофею... того. Этого...

- Пей тут! Наливай и возвращайся!

- Нельзя, - жмет плечами виновато, - аппаратура.

Они постоянно уходят. Они уходят раньше даже, чем успевают придти! В моей жизни было лишь четыре дня и целых три ночи! Бесконечные, как пустота и... мне не хватает слов, чтобы найти сравнение для этой агонии. А когда наступает утро, и они приходят, то сначала идут есть, где задерживаются дольше положенного, потом начинают возиться в лаборатории, потом бегают с документами, потом пишут заявки. В конце концов, Иван садится напротив монитора и обращается ко мне. Уже по-настоящему, не отвлекаясь на людей и вещи.

- Мы к отчету готовимся, - виновато говорит он, - потому носимся, как угорелые. Ты уж прости.

- К чему?

- Комиссия скоро приедет смотреть на тебя. И, если все нормально, то обещаю, тебе еще осточертеет наше цивилизованное общество. Особенно журналисты. Ни днем, ни ночью покоя не дадут. Благо ни есть, ни спать тебе не надо, ни личную жизнь устраивать. (лучше переставить "тебе не надо" в конец, а то последнее как бы хвостом висит)

- С чего такие почести? Иван, кто я?

- Ты-то? Идея, - подмигнул он.

День шестой

- Идея. И-де-я. Иде я нахожусь. И-де-от. (Второе - это типа "и где я..."? Тогда логичней и понятней со стороны "и де я нахожусь", можно с ?)

Она сидит, прислонившись спиной к белому кафелю лабораторных стен, и что-то листает, временами тыкая указательным пальцем в клавиатуру. Не в мою клавиатуру - другую какую-то, от чужого, ненавистного мне компьютера, в который они все попеременно утыкаются взглядом и вниманием.

- Дина, что ты делаешь? - спросил я, когда мне надоело пялиться в генератор облаков.

- Правлю, - сказала она, не отрываясь от своих бумажек.

- Что?

- Не знаю, - пожала она плечами. - Добавляю запятые, циферки заменяю. У Валентина очень кривые руки. Очень!

- Тут безумно скучно! - пожаловался я ей.

- Сочувствую, дорогой, - она подняла на меня взгляд.

- У меня до сих пор нет лица?

- Ну-ка, дай-ка я посмотрю! - Дина бросила стопку листов на клавиатуру и, оттолкнувшись от стола руками, проехала на своем кресле через всю лабораторию ко мне. - Лица нет, но я вижу глазки!

- Глазки?! - я включил симулятор зеркала, которого чаще стремился избегать, и внимательно посмотрел в мнимое отражение. Действительно - в туманном овале лица светились два провала. Словно бы в голове моей обитало маленькое солнце, которое теперь нашло щели, чтобы светить наружу.

- Жутковато, - широко улыбаясь, прокомментировала она. - Тебе уже говорили, что завтра приезжают дизайнеры? Рисовать тебе... все.

Если честно, я еще от глаз не отошел. Дизайнеры!

- Кто? - голос от испытываемого удивления вышел тонким.

- Ты же перед комиссией будешь выступать! Ты должен выглядеть более... четко. В смысле, менее размыто. Чтобы понравился визуально, чтобы они сразу настроились на всяческий позитив и финанси...

Она легко ударила себя кончиками пальцев по губам и замолчала с видом затворника.

- Выглядеть? - что-то внезапно испортило мне настроение. - А как насчет содержания? Я ведь... Я же...

- Что?

- Я ведь идея! Идея, мать вашу, чего?!

Она смотрела на меня испуганно: зря я закричал, сейчас она, наверное, убежит.

- Я даже словарь нашел в сети института, чтобы посмотреть, что это слово значит. Посмотрел! При чем тут я?!

- Ты знаешь, это надо с Ваней разговаривать. Он как-то об этом не рассказывал. Они с Великом меня в свои проекты редко посвящают.

Мы пялились друг на друга, наверное, секунд пять, за которые никто из нас не произнес ни слова.

- Для меня-то ты просто маленький милый человечек, - наконец произнесла она и резко встала. - Да, я пойду, спрошу у Вани. Ведь ты же его идея.

День седьмой

Комиссия, не смотря на все заверения Валентина, настроения мне не подпортила. Во-первых, они же люди, тем более, люди, пришедшие ко мне. На меня посмотреть. Во-вторых, сегодня утром приехал сюрприз. Наверное, ребята никогда еще не распаковывали оборудование так осторожно и не приступали к обучению работы на нем так быстро. Уже в одиннадцать ровно меня (прямо в винчестере!) понесли его смотреть.

Ну и, в-третьих, вчера приходил дизайнер.

Поэтому, когда все приготовления закончились и последняя кнопка оказалась нажата, я увидел себя. Прекрасное зрелище!

- Ва-а-а-у-у, - протянул Валентин. На самом деле сказал он нечто другое, но эти слова в моей программе затабуированны. Смотрел он на меня, но из-за постановки камеры я разглядывал его немного сверху, так как видеокамера была прикреплена выше уровня глаз. Первые минуты это вызывало некоторые неудобства, приходилось считать и примеряться, но я бы и час помучался ради такого зрелища.

Ребята с открытыми ртами скучились у стеклянной стенки в центре комнаты, на которую лазерными установками проецировалось мое изображение. Нас снова разделял невидимый барьер, но в этот раз все было иначе.

- Слушайте все сюда! Главное расставить комиссию так, чтобы они поток луча не сбили своими телесами и сумочками, - Иван потирал руки, подпрыгивая и радостно скалясь.

- И портфелями с деньгами... - вставил Валентин.

- Да не финансируют они проекты, идиоты! Этим занимаются совсем другие люди! - вспылил лаборант Антон.

- Мне, как ученому, глубоко параллельно, что происходит в вашем этом внешнем мире! - урезонил всех начальник проекта. - Я не хочу, чтобы бренные смертные заслоняли...

- Да к черту твою планировку! Почему мне никто не сказал, что она такая красавица?!

Я посмотрел - вернее, постарался создать иллюзию, что смотрю - на Валентина, выкрикнувшего последнюю фразу. Он был абсолютно прав. В зеркале за их спинами, поставленными специально для того, чтобы я мог разглядеть себя в полный рост, отражался натуральный ангел. Каштановые вьющиеся волосы спадали на плечи. Большие карие глаза и милейшее личико, отражавшее полное недоумение. Другое выражение на лице я пока делать не научился. И, конечно же, белая простыня вместо одежды, а за спиной - лебединые крылья умеренной величины. Немного пошло, но меня утешала грудь второго размера, четко угадывающаяся под простыней.

Именно поэтому, когда комиссию запустили в комнатку, я уже не терялся, а спокойно ходил по своему призрачному подиуму, по-ангельски улыбался и отвечал на вопросы изумительным женским голосом. Комиссия млела и улыбалась в ответ.

Дина, все это время стояла молча в стороне. Вид у нее был слегка сбитый с толку.

- Так ты идея-то идея, - напоследок спросил старичок с совершенно белой бородой и сгорбленной спиной - но идея чего?

- Вселенской любви, - ответил я, смиренно опуская голову.

День одиннадцатый. Утро

- Я все порываюсь спросить, не холодно ли тебе, - Дина заметно нервничала. Сама она была в пуховике, который затруднял ее резкие телодвижения: Диана постоянно оглядывалась на коробки в углу салона микроавтобуса, который вез всех нас на презентацию Меня.

- Волнуешься? - она протерла экранчик, запотевший от ее дыхания, а вот про глазок камеры забыла.

- Я люблю людей, дорогая, - ответил я, делая вид, что щурюсь, - так что с нетерпением жду всего этого сборища!.. Дина, можно один вопрос?

- Да-да?

- Почему тебе больше нравится тень, чем ангел?

- Да я не знаю, - она дернула плечом, что вышло не очень выразительно через слой конденсата на глазке и слой халафайбера в пуховике, - просто ты так кажешься милее, или...

Тут водитель затормозил и известил нас громко:

- Вылезай! Приехали!

- Или что? - спросил я.

- У нас три часа на подготовиться и на пожрать! - гаркнул Иван где-то совсем рядом. И картинка, без того мутная, начала бешено прыгать.

- Жаль, тебя никак нельзя напоить! - это Валентин шел рядом, когда меня несли в павильон. - Мы бы так отметили это дело! Мы бы так на...

- Хватит мечтать! Работать, негр! Солнце! Солнце высоко еще! - Иван, судя по голосу, волновался еще больше Дины.

- Динка! Дианка! - не унимался Валентин. - Ну, с тобой-то мы дринькнем по-хорошему?!

- Меня стошнит сейчас от волнения! - пожаловалась она. - А ты еще тут со своим отмечанием лезешь!

Нам предстояло событие, и, хотя все волновались, у меня не было сомнения, что презентация могла пройти как-то иначе, чем сенсационно! Я уже давно погружался в мечтания об этом дне и его последствиях. Дне, когда люди увидят меня, а я - людей. Дне, когда я перестану испытывать одиночество.

Даже не представляю, что могло пойти не так.

День пятнадцатый

- Я знал, что мы будем отмечать, но не знал, что так... - Антон спрятал опустевшую бутылку под стол и принялся нарезать огурец.

- Иван думал, что носит в себе идею вселенской любви, - внезапно сказал Валентин. Это было первое, что он сказал за весь вечер. - У него была очень красивая теория.

В кухне стояли сумрак и духота. Дина сидела, зажав голову руками, наклонившись к самой столешнице. Антон навалился спиной на подоконник и время от времени подливал в рюмки и наполнял тарелки резаными солеными огурцами - единственным, что нашлось в холодильнике Дианы.

- Придурок Иван... - с чувством сказал Валентин, после продолжительного молчания. - Хренов карьерист!

- Не надо, Велик. Не надо о покойных плохо, - жалобно попросила Диана, не отрывая руки от головы.

- Он прав, вообще-то, - сказал Антон, указывая огурцом на Валентина. - Иван очень рвался стать руководителем научно-исследовательской работы. Прыгал перед Виктором Афанасьичем три недели без передыху, с криками - какая сильная и правильная у него идея, и как она подходит проекту!

- Так ведь... так ведь это же Иван все придумал. От начала до конца, - слабо парировала Диана. - Он же в любом случае был бы руководителем! Даже если бы мы мою идею за основу взяли!

- Управлять идеей мог только ее создатель. Тот, кто был ее носителем, понимаешь? - Валентин придвинул Дине рюмку. - Ваня искренне верил, что именно его идея была достойна воплощения в личность. А то, что он сам не до конца понимал, в чем на самом деле она состоит... ну да. Мы-то с вами вообще безыдейные! Но по мне, лучше уж вообще никак, чем так!

- Нет, Велик, я за идейных, все же, - проговорила Дина, не отрывая рук от головы. - Если есть идея, значит человек не пустой. Ваня не был пустым человеком.

- Да?! И к чему эта его идея привела?! Одиннадцать человек, Дина! Одиннадцать!

- Да кто же знал, что так получится?! - она, наконец, посмотрела на него красными от слез и злости глазами. Валентин испуганно замолчал.

- Забавно... оба они верили в то, что говорили, - спокойно вставил поедающий дольки огурца Антон. - Про Вселенскую Большую любовь, я имею в виду.

Воцарилась тишина, в течении которой все трое погрузились в свои невеселые мысли.

- Давайте я уже скажу вслух, что думаю, - сказал Валентин, резко отодвинув от себя рюмку. - Я думаю, Иван тщательно скрывал от всех, в том числе от себя, что ненавидит человечество.

Дина подняла голову, глядя на Валентина круглыми глазами.

- В этом и заключалась идея. В том, что человечество - зло. Цивилизация - зло! Иван так часто говорил мне об этом, когда его с бытовых разговоров уносило в философию... Как я вообще мог поверить, что он способен породить безобидную идею?! Так что... что ей - идее - еще оставалось? Кроме как исполнять свой замысел - ненавидеть человечество в целом и каждого человека в отдельности? Может, даже он действительно любил нас, когда оставался один. Может, он действительно боялся одиночества...

Валентин встал и поплелся к выходу.

- ...потому что там, где нет людей - нет и смысла его существования.

25.10.2011

Комментарии: 13, последний от 17/03/2018. © Copyright Захарова Марина Валерьевна (nnii-sama@yandex.ru) Размещен: 29/10/2011, изменен: 18/09/2012. 19k. Статистика. Рассказ: Фантастика Папка 4 Иллюстрации/приложения: 1 шт.		Ваша оценка:
Аннотация: Написано на маленький конкурс с темой "Необычный повествователь" 2-ое место =)

Захарова Марина Валерьевна : другие произведения.

Идея человеческая. Сказка о Вселенской Большой Любви