В детстве я опасался ходить мимо учительской. Причина - неспособность запомнить имена-отчества всех прячущихся там опасных персонажей. Впрочем, и каких неприятностей от кого из них можно ожидать, разобраться я был неспособен. Только взрослому понятно, насколько маловажно запоминание имен-отчеств.

* * *

На двери учительской висит табличка: 'Ученик, неспособный запомнить имена и отчества всех учителей, отчисляется из школы автоматически'. Табличка висит на уровне глаз дошкольника.

 

 

- Нет, я так больше не могу! Не школа, а бардак какой-то!

Эту фразу Зоя Степановна произносила при каждом появлении. Звучало почти как приветствие.

И как ответное 'и вам не хворать':

- Ну зачем же вы так о школе?! - Изольда Тихоновна понятия не имела, зачем отвечает, просто сидела ближе всех к двери.

Да и с чего бы знать, если этот диалог выглядел как традиция задолго до того, как она получила здесь должность учительницы английского языка и никем не используемых наречий?

- Почему сегодня расстроены, Зоя Степановна? - обернулся учитель химии и алхимии.

Его стол находился на самом удобном месте: не около прохода и окно рядом. Умел поставить себя человек. Или не человек? Алхимика побаивались - ведь какими возможностями надо обладать, чтобы вот так спокойно, изо дня в день, смотреть на окружающих как бы с расстояния?

Зоя Степановна ответить не успела - вошла завуч, Валентина Завровна. Втянула носом ауру только что произнесённого и ответила:

- Кормозов опять вырядился! Отправила его домой переодеваться.

* * *

Пятак - немалых размеров девятиклассник - стоял во дворе у бокового выхода. Только что на него наткнулась завуч по воспитательной работе. И конечно же, привязалась к одежде. Эта самая воспитательная работа заключалась в коротких, но пронзительно произнесённых словах:

- Кормозов! Тебе твой внешний вид нравится?

- Н-нет...

- Так пойди домой и переоденься!

Теперь Пятак натужно размышлял, что же не так с одеждой. Требования к форме были строгими: мальчики в костюмах с галстуками, девочки в юбках и блузках. С недавних пор разрешили носить белую форму имперского космодесантника, но послаблением пользовались только девчонки.

Одежда-то нормальная: пиджак, брюки, белая рубашка с тёмно-зелёным галстуком. Может, штаны по цвету с пиджаком не совсем совпадают? Или усмотрела, что не туфли, а кроссовки, хоть и чёрные? Наказанный поплёлся домой, ожидая всех возможных неприятностей.

А что оставалось делать? На занятиях по трансформации он зевал с самого шестого класса и не мог, забежав в туалет, быстренько превратить серую ткань в коричневую. Да и вообще школа Кормозова не интересовала: всякое такое махание волшебными палочками, тарабарщина, оставляющая мозоли на языке... То ли дело в человеческом мире: заплатил деньги - и всё у тебя есть без лишнего напряга.

Мысль о преимуществе товарно-денежных отношений пришла к нему ещё классе во втором. Тогда же и решил, что единственное нужное дело - изготовление неразменного пятака. На том и сосредоточился, но, понятия не имея, какой из предметов ведёт к светлой цели, успешно прозёвывал и прогуливал все уроки подряд. Пятак же действительно появился, но исключительно в виде не отлипающего прозвища.

* * *

В учительскую неуверенно постучали. Не сходя с места, завуч сделала пасс кончиком своего толстого малоприятного хвоста, и дверь стала полупрозрачной. Снаружи переминалась делегация младшеклассников.

- Опять канючить пришли. Вот выпросили послабления по той же форме одежды, а всё равно не пользуются. Просили младшеклассники, а форму космодесантников только девочки старших классов носят. И зачем она им?

- Чему удивляться? - раздалось из-за алхимического стола. - У вас же на погодный факультатив старшие мальчики каждый год в очередь записываются.

- Ну и что? Хороший факультатив, и в районо одобрен.¹

- Хороший. Особенно магическое движение воздушных масс. А у костюма космодесантника юбку, извините, ветерком не задерёшь.

- Павлик Кормозов вернётся в школу, переодевшись в юбку, - задумчиво произнесла Изольда Тихоновна.

* * *

Младшеклассники не уходили и - через десять минут и два осторожных стука - делегация была допущена пред строгие очи.

- Ну что вам?

- Мы... представители и... и... уполномоченные... - вразнобой занудили малыши.

- Учитесь выражать свои мысли! - зарычал преподаватель астрономии и астрологии.

Этот добрейший орк оказывался незаменим, когда надо было призвать учеников к порядку. Впрочем, дети часто путали его с огром.

- Почему мы пишем мелом? Это же девятнадцатый век! Разрешите нам писать маркерами.

- Ну что же здесь поделать, - успокаивающе проворковала Горгулия Семёновна, учительница именно младших классов. - Маркерами вы испортите магический почерк. Почерк останется, а магия исчезнет.

- У меня брат... - пропищала маленькая девочка и, испугавшись, замолчала.

- Мел пачкается...

- Он некрасивый...

- От него руки чешутся...

- Идите, мы подумаем, что можно сделать, - громыхнул учитель астрологии.

Когда делегация вышла, добрейшая Горгулия Семёновна спросила:

- А почему бы действительно не разрешить им маркеры?

Ответить ей не успели. Дверь со скрипом раздвинулась, и, касаясь пола только краешком видавшей виды юбки, вплыла учительница труда Каппа Водяных. Такой способ передвижения не был признаком избытка магической экзальтации. Каппа Эмильевна попросту ленилась перебирать ногами. Когда-то, окончив университет, пришла устраиваться учителем алхимии, даже не поинтересовавшись вакансиями. Получив ехидный ответ о наличии только полставки магического трудолюбия, она тут же согласилась пожертвовать амбициями. Ну а позже все прекрасно поняли, что не имелось у неё никаких амбиций - только лень и пофигизм. Впрочем, пофигизму тихо завидовали.

- А в самом деле, почему не установить современные белые доски вместо старых чёрных? - поддержал астролог.

- А вот почему! - взвизгнула Зоя Степановна, указывая на спину проплывавшей мимо трудовички. Там красовалась нарисованная мелом жаба, даже более толстая, чем сама её носительница. - Вы когда-нибудь пробовали маркер от одежды оттереть?

- Каппа Эмильевна, у вас спина мелом испачкана, - посочувствовал алхимик.

- Да знаю, - индифферентно отозвалась та и уселась за маленькую парту, служившую вместо стола. - Потом отряхну... потом...

- Такое впечатление, будто вы и на уроках ни на что внимания не обращаете, - будучи завучем по воспитательной работе, Валентина Завровна считала своим долгом воспитывать не только учеников.

- Ну почему? - Каппа Эмильевна задумалась минуты на полторы, а может, и просто задремала. Потом продолжила: - Вот сегодня на заднем ряду в Звезду Смерти играли.

Зоя Степановна неразборчиво вскрикнула, а острые уши Изольды Тихоновны засветились ярко-зелёным.

- И вы так спокойно это говорите! - чешуя на шее Валентины Завровны поднялась дыбом.

- А что такого? - толстокожесть трудовички можно было ставить в пример танкостроителям. - Всё равно у них ничего не получится.

- Извините, - вмешался астролог. - А вы представляете, что такое Звезда Смерти?

Обидеть собеседницу он не боялся, с чего бы бояться невозможного? Поэтому продолжил:

- Или думаете, это такая металлическая боевая машинка величиной с Луну?

- Да! Да! - завизжала Зоя Степановна. - Вы знаете, как легко её сделать?

- В университете сейчас всем студентам учебный фильм показывают. Может, не так это и ужасно? - попыталась успокоить страсти Горгулия Семёновна.

Однако Каппа Эмильевна подлила масла в огонь, меланхолично произнеся:

- Да-а, фильм... Наверное, и на самом деле её никто делать не умеет.

Ладно бы сказать подобное спокойному астроному или умеющей только чешую топорщить да через двери подглядывать Валентине Завровне. Но задеть чувства Зои Степановны отважился бы не каждый. А ведь в углу сидел ещё и химик - чёрт его знает, что от того ожидать. В смысле, от них: и от химика, и от чёрта.

* * *

Предвидя взрыв опасных эмоций, учителя заспешили на следующий урок. Посчитав, что дискуссия на недоступные пониманию темы может повредить авторитету, завуч возглавила исход.

Однако тут же в учительскую донёсся невнятный рёв. Выйдя в коридор, Валентина Завровна наткнулась на взмыленного Кормозова и, только предварительно обработав жертву звуковой волной, перешла на членораздельную речь:

- Ты почему не переоделся?!

- Я переоделся...

Пятак уже сбегал домой, где поменял пиджак, обувь и на всякий случай носки. Но теперь понял, что чего-то не учёл - лицо педагога наливалось багровым с серебряными прожилками. Казалось, столь концентрированная злость разорвёт на куски завуча, его, Павлика, да и всю школу.

Не успевший далеко отойти алхимик обернулся и взглянул на виновника педагогической атаки: внизу, почти уже под пиджаком воспитываемого, на галстуке виднелся тоненький цветочный орнамент, зелёным по зелёному же. Возможно, нарушитель и сам не заметил неуставного украшательства. Но на то и воспитательная работа, чтобы указывать на ошибки. Алхимик вздохнул, взял Валентину Завровну под руку и увёл в учительскую, махнув двоечнику:

- Иди на урок.

Следующую сорокапятиминутку в помещении стояла тишина. Валентина Завровна весь час грозно ворошила бумаги на своём огромном столе - укрепляла авторитет. Каппа Эмильевна похрапывала, зависнув над партой - положить под голову руку поленилась, да так и висела, довольствуясь одной только магической подушкой. Остальные на уроках...

* * *

- Нет, я так больше не могу! Ну не школа, а бардак какой-то! - первой после урока вернулась Зоя Степановна. И не дождавшись традиционного ответа, продолжила: - Родители опять доставали...

Вошедший за ней орк посочувствовал:

- Возмущались?

- А как же! Они каждую четверть возмущаются.

- Ну так вы, наверное, опять какие-нибудь новые ручки купить потребовали?

- И скажите, как дети будут писать сочинения по профильной литературе? Это вам не гороскопы карандашиком чертить!

- Но вы их уже заставляли бегать по комиссионкам за старинными печатными машинками.

- В прошлой четверти проходили дизельпанк. Как писать о фантастике начала двадцатого? Шариковой ручкой, может?

- А теперь что понадобилось?

- В этой четверти проходим классическое фэнтези, а они не хотят приобретать павлиньи перья.

Давно уже вернувшаяся в учительскую Горгулия Семёновна попыталась смягчить и эту ситуацию:

- Может, попробовать обойтись обычными гусиными?

- Да что вы понимаете со своими младшими классами! Мы же не поэзию девятнадцатого проходим, а фэнтези, понимаете фэн-те-зи!

- Да я что, я ничего, - пошла на попятную Горгулия. - Но где же они столько павлинов найдут? В зоопарке последний ещё в позапрошлом году сдох, после того, как его родители и ощипали.

* * *

Вошла Изольда Тихоновна, скрип двери разбудил дремавшую преподавательницу трудолюбия. Как часто бывает, времени, посвящённого любви к Морфею, она не заметила и просто продолжила прерванный больше часа назад разговор:

- Ну так пусть играют в свою Звезду. Всё равно её никто делать не умеет, а на уроке тихо.

Ох как не надо было вспоминать этот утихший уже спор! Но что возьмёшь с того, кто в танке. А тут и Изольда Тихоновна добавила:

- Ну, возможно, и оборудования уже не найти, это ведь старинная магия.

Не успевшая остыть после воображаемого ощипывания павлинов, Зоя Степановна взорвалась:

- Зачем старинное оборудование? Зачем старьё вообще нужно? Вы-то, Изольдочка, разве не в микроволновке своё приворотное сусло варите? Огонь сакрального источника на ветке омелы домой не несёте!

Тут Валентина Завровна сделала большую административную ошибку, впрочем, далеко не первую в своей карьере:

- Успокойтесь, Зоя Степановна, давайте согласимся с Каппой Эмильевной. Никто здесь не знает, как создать Звезду Смерти.

Что может больше задеть неудачника, не принятого на факультет боевых магов, чем подобное утверждение?

- Как это никто не знает? Как никто?!

Зоя Степановна поднялась со стула, лицо её стало напоминать птичье, перепончатые крылья прорвали блузку на спине.

- Это я не знаю?! - прорычала вейла и начала беспорядочно размахивать волшебной палочкой.

В учительской гадко завоняло, с потолка посыпались искры и почему-то дубовые листья. Палочка в правой руке чудовища превратилась в изрядно истрёпанный веник, а вот в левой что-то тускло засветилось.

Хищный птичий клюв вновь оказался элегантным женским носиком, а появившееся из перьев лицо выразило несказанное удивление. Зрелище предстало достойное сострадания: Зоя Степановна с взъерошенной причёской, в порванной блузке, с растерянностью взирающая на свою левую руку. В руке же мерцал небольшой, странной формы тёмно-зелёный сосуд.

- Ай! Что это у вас получилось? - пискнула эльфийка. Уши её вновь налились зелёным.

- З-звезда С-смерти, - не разжимая зубов и ни в коем случае не шевеля левой рукой прошептала перепуганная преподавательница литературы и нелитературных заклинаний.

Можно было сказать, что в помещении повисла тишина, если бы не гипнотический импульс, посылаемый учительницей младших классов: 'Что-же-теперь-будет?.. Что-же-теперь-будет?.. Что-же-теперь-будет?..'

* * *

Астроном-астролог, единственный присутствовавший в учительской мужчина, пригнулся и, прячась за мелкой мебелью, начал зигзагами приближаться к опасному предмету. Выглядели перемещения предельно нелепо, хотя звездознатец наверняка чувствовал себя героем, бросающимся на амбразуру. На удивление, эти странные действия принесли пользу, выведя из ступора центральную фигуру всей сцены:

- Ну что вы там ползаете в пыли? - требовательно взвизгнула Зоя Степановна. - Сделайте что-нибудь! Не могу же я вот так вечно стоять!

Ещё не успевшая вновь задремать Каппа Эмильевна предложила:

- А что такое? Поставьте куда-нибудь повыше и пусть светит. Сами говорили, что Шрёдингер на лампочках экономит.

- Правильно! Позовите Шрёдингера, чтобы унёс эту гадость, - резюмировала завуч.

Имя школьного завхоза все давно забыли, пользуясь прозвищем, которое ученики навесили ему лет семьдесят назад. Собственно, прозвали-то его Котом Шрёдингера. Может, из-за того, что в каждый конкретный момент времени невозможно было определить, жив старый зомби или мёртв. А может, спутали с Гейзенбергом - ещё труднее было сказать, где в данный момент завхоз находится. В любом случае, предложение обратится к Шрёдингеру выглядело как гербовая печать на росписи в собственном административном бессилии.

* * *

В учительскую вернулся алхимик, пропустивший самые драматичные моменты и услышавший только последнюю фразу:

- Завхоз только что был в коридоре около учительской. Значит, до завтра его никто не найдет.

- Ну как можно? Как можно доверить такое Шрёдингеру! - заломила руки Изольда Тихоновна. - Он ведь даже не маг, а только зомби.

- Что же вы так неудобно свою колбу держите, - химик подошёл к всё ещё каменеющей вейле. - Дайте-ка я вам помогу.

Он спокойно забрал мерцающий сосуд и поставил на подоконник рядом с неопрятными цветочными горшками.

- Интересная у вас колба, зачем-то сразу два дефлегматора.

- Ч-чего два? - пробормотала Зоя Степановна.

- Ну вот эти странные улитки по бокам - не иначе как дефлегматоры. Другого и быть не может.

- Пётр Александрович, - к химику и алхимику редко обращались по имени; да к нему вообще редко рисковали обращаться. - Это не колба, это Звезда Смерти.

- Да? - несколько рассеяно сказал химик. - Ну что же теперь поделать, пусть на подоконнике постоит.

- Зоя Степановна! Немедленно рас-создайте Звезду обратно! - произнесла завуч самым категоричным административным тоном.

- Я, я не умею, - вдруг всхлипнула учительница литературы и расплакалась. - Я... я не хотела... так получилось...

Её лицо опять стало напоминать птичье, но теперь уже не хищно-ястребиное, а, скорее, похожее на внешность растерянной вороны.

- Может, МЧС вызвать? - пропищала уже передвинувшаяся к двери Горгулия Семёновна и взглянула на учителя астрономии.

- Да, вызовите пожарных, - встряла Каппа Эмильевна. - И дети порадуются.

- Вы хоть понимаете, что может произойти? - поднялся из-за стола орк. - Всю школу... да полгорода разнесёт, это уж точно. А если верить слухам, то и от планеты ничего не останется.

- От которой планеты? - переспросила трудовичка.

* * *

Прозвенел звонок. Горгулия Семёновна пулей вылетела за дверь. За ней исчезла и Изольда Тихоновна, оставив после себя только ауру вскрика 'Ах! На урок опаздываю!'. Те, у кого следующий час был свободен, пожалуй, впервые пожалели, что не взяли в этой четверти побольше учебной нагрузки. Очень уж хотелось оказаться хоть немного, а подальше от зловещего подоконника. Только химик завозился с какими-то наглядными пособиями. Каппа Эмильевна же задумалась над тем, что пора бы подняться и идти... или о том, a стоит ли у неё урок в расписании...

* * *

- Успокойтесь, - учитель астрологии накрыл ладонью руку всхлипывающей литераторши. - Всё образуется.

- Не образуется...

Дверь с грохотом распахнулась, и в учительскую ввалился Пятак.

- Как ты смеешь! - хвост Валентины Завровны взметнулся чуть не к потолку.

- Подождите, - остановил испепеление Кормозова химик. - Его, кажется, втолкнули. Хулиганы в коридоре.

Валентина Завровна ринулась в не успевшую захлопнуться дверь, а учитель уже обратился к дверепробиванцу:

- Ну, и что случилось?

- Меня вот выбрали... Чтоб пришёл спросить...

- Выбрали? Понятно, пусть выбрали. И о чём узнать послали?

- Алхимии что, не будет?

Простой вопрос ещё раз показал особое отношение к учителю химии. Ни о ком другом школьники спрашивать бы не стали; сидели бы тихо в надежде пробездельничать весь час. Пётр Александрович быстро поднялся и заспешил на урок.

* * *

В самый разгар всеобщего грустного молчания вползла Анна Эдуардовна. Дракайна из принципа не пользовалась магией для перемещения в пространстве. Двигалась же исключительно ползком, издавая при каждом шевелении своего змеиного тела громкие стоны. Учительница физики и метафизики вела долгую тяжбу с социальными службами, рассчитывая получить инвалидность по причине отсутствия ног. Ну а между делом доставала коллег склочным характером и требованием к себе как к инвалиду же исключительно чуткого обращения.

- Анна Эдуардовна! Разве вы ещё не на уроке? - завуч готова была защищать расписание занятий даже перед лицом возможного апокалипсиса.

- Ну не могу же я прыгать через ступеньку, как некоторые!

Даже и не думая идти в класс, метафизичка забралась на свой стул и только после этого обратила внимание на необычное свечение.

- А это что за гадость вы на подоконник поставили? Ну и вонь от неё!

- Это... это... - попыталась ответить почему-то вновь оказавшаяся в учительской Изольда Тихоновна. Но замолчала, захлебнувшись эмоциями.

- Не знаете, так и не встревайте, - Анна Эдуардовна не собиралась вдруг становиться вежливой и тактичной. - Алхимик наконец соорудил что-то стоящее?

На самом деле учителя химии она опасалась не меньше, чем остальные. Грубые же замечания отпускала исключительно в его отсутствие.

- Да уймитесь вы, - Зоя Степановна наконец взяла себя в руки. - Это моя Звезда Смерти.

- Её Звезда! Смастерила, в рабочее время, между прочим, и что теперь делать, не знает... - завуч осеклась, поняв, что вышла из начальственного образа. Продолжила уже официальным тоном: - Зоя Степановна, немедленно уберите это из учительской!

- Подождите, - вмешался специалист-астролог. - Звезду даже трогать опасно, а не то что нести куда-то.

Уличённая в некомпетентности Валентина Завровна спряталась в отчётности по воспитательной работе. Нет, прятаться между страниц она не умела, но сделала вид, что имеются вопросы поважнее, чем опасность уничтожения половины города.

- Сама вижу, что Звезда, - надо отдать должное, присутствия духа Анна Эдуардовна не потеряла. - Так теперь всем задохнуться от этой вони? Мало того, что зарплата одни слёзы, так ещё и жизнь опасности подвергаете! Вы-то убежите, а инвалидам что делать?

- Анна Эдуардовна, зарплата-то здесь при чём? - раздраженным голосом произнесла преподавательница ненужных наречий.

- У нас, между прочим, самые высокие ставки среди школ города, - высунулась из-за бумаг завуч.

- Это за вредность!

- Давайте не будем о доходах! - у орка имелось множество детей; слово 'деньги' вызывало у него физическую боль. - Сейчас от Звезды избавиться надо.

* * *

Прозвенел звонок, и в учительской появился химик:

- Что, беженцы ещё не вернулись?

- Возвращаются, - заметила в дверях испуганную Горгулию Семёновну литераторша.

Только что закрывшаяся створка вновь распахнулась, ударив учительницу младших классов в спину и толкнув её на пол. Сверху повалился влетевший в дверь Кормозов:

- Звинтепжалуст...

Горгулия Семёновна поднялась, с трудом просочившись через тело девятиклассника, и совершенно спокойным голосом спросила:

- Павлик, что с тобой?

Однако замять инцидент ей не удалось. Педагогический коллектив впал в состояние коллективного же негодования. Глаза дракайны расширились, превратив растянувшегося на полу ученика в камень. Смерч, вызванный самым нелитературным из допустимых в школе заклинаний, вымел этот свежеизготовленный стройматериал в коридор.

* * *

Преподаватель алхимии выглянул за дверь и попросил попавшегося второклассника:

- Сходи, пожалуйста, к дежурным. Пусть отнесут... это... ко мне в лаборантскую.

И продолжил, обращаясь уже к коллегам:

- Позвоню родителям, скажу, что оставил заниматься после уроков. Ну, а до завтра отлежится. Кстати, почему его опять в учительскую втолкнули?

Ответ пришёл только минут через десять. Постучали, на этот раз робко. Видимо, постеснявшись открывать дверь, в щель просочились близняшки-отличницы из того же девятого класса.

- Это вы Кормозова втолкнули?

Особо грозно голос алхимика не звучал. Но и без того головы близняшек задрожали как ветки на ветру.

- Нет, не мы, не мы, - испуганно запищали девчушки-гекатонхейры. А шестнадцатая голова, известная ябеда, затараторила: - Это мальчишки. Они практиканта заколдовали, а расколдовать не могут. Вот и послали Пашку спросить, что делать.

- Скажите, чтобы принесли заколдованного сюда.

* * *

Когда делегация отличниц скрылась за дверью, химик вздохнул:

- Вот так: одного уносят, другого приносят.

На какой-то момент в учительской наступила тишина, и все вспомнили о стоящей на подоконнике проблеме.

- Кажется, пахнет немного меньше, - с надеждой произнесла Изольда Тихоновна. - Может, выдыхаться начала?

- Что вы такое говорите? Думаете, я не могу создать стабильную Звезду? - Зоя Степановна вновь начала заводиться.

- Подождите, подождите, не надо пробовать!.. - выражение лица орка колебалось между испугом и паникой. - Пожалуйста, второй Звезды здесь не надо.

- А действительно, меньше воняет, - подтвердила Анна Эдуардовна.

- Не меньше, а больше, - вмешалась в разговор Валентина Завровна. - Но теперь воняет рыбой. Это для вас рыбный дух, что запах свежих помидоров для Каппы Эмильевны...

При звуках своего имени, да ещё с упоминанием любимого овоща, учительница труда проснулась, лениво посмотрела на часы и произнесла:

- Вот ведь, на урок опоздала. Ну, теперь уже всё равно, пойду-ка я лучше домой.

С этими словами она медленно протиснулась в окно и скрылась в направлении северного микрорайона. Сшибленную с подоконника Звезду Смерти подхватил учитель астрономии. Смотреть на его белое лицо было страшно.

- Спасибо, Карл Герасимович. И позеленейте, пожалуйста, а то вы на Шрёдингера обликом похожи стали.

Герой-спаситель застеснялся своей обесцвеченной внешности, кожа его пошла фиолетовыми пятнами с растительным орнаментом.

* * *

Дверь вновь открылась, в неё вплыла почти двухметровая серебристая сигара. Сзади предмет слегка подталкивали всё те же близняшки-отличницы. От каждого прикосновения внутри сигары что-то разноцветно вспыхивало.

- Мальчишки побоялись идти, - объяснила ябеда-шестнадцатая. - Вот мы его... сюда...

- Ну и что вы там наворочали? - поймала учениц за одну из левых рук Анна Эдуардовна. - Левитационный взмах палочкой - это в пятом классе проходят, обездвиживающее заклинание тоже не загадка, хоть и не школьная программа... но внутри-то что мелькает?

- Это мальчишки! Они туда ещё тараканов запихали... и дохлую крысу.

- И теперь тараканы устроили дискотеку, - саркастически закончила литераторша. - Идите-ка вы отсюда. Разберёмся. А все мальчишки девятого пусть сдадут дневники. Все до одного, понятно?

Испуганные гекатонхейры растворились в воздухе, а Горгулия Семёновна с Изольдой Тихоновной начали хлопотать около пострадавшего. Вскоре сигара уже сидела на стуле, на пол с неё стекали похожие на холодец серебристые ошмётки.

* * *

О звезде все временно забыли. Может быть, потому, что запах рыбы стал совершенно невыносим. Только Валентина Завровна подошла к стоящему на подоконнике сосуду и издали понюхала:

- Нет, не отсюда. Здесь воняет по-старому.

Загадка запаха разрешилась почти в тот же момент. В скрипнувшей двери появился мужик в валенках и пропахшем рыбой тулупе.

- Здоровы будьте, - в пояс поклонился он присутствующим. Засаленные завязки остававшегося на голове треуха коснулись самого пола.

Учительский коллектив как-то даже растерялся. Не получив ответа, посетитель продолжил:

- Я, эта, учиться пришёл.

- Учиться? - хором переспросили двое или трое из присутствовавших.

- Ну да. Дык школа здесь, мне сказали.

- Школа... - растерянно подтвердили учителя.

Изольда Тихоновна, единственная почему-то не утратившая способности связно выражаться, поинтересовалась:

- И откуда вы? - слово 'такой' в конце вопроса она тактично опустила.

- Дык, из Архангельску, с обозом. Обоз на ярмарку, а я вот - учиться.

Последнее слово он произнёс с особенно мечтательным сладострастием.

- Архангельск к нашему району не относится, - нашла почву под ногами Валентина Завровна. - Хотите, чтобы вас зачислили в порядке исключения, обращайтесь в районо.

- Зачем же исключение? - удивился пришелец. - Меня ж ещё не приняли. И после не надо исключать, я, эта... прилежный.

- В районо, в районо, - надвинулась завуч. Как только за мужиком закрылась дверь, учителя поблагодарили судьбу за существование администрации.

* * *

Наступил благостный момент, когда аммиачная вонь уже вытеснила рыбную, но сама ещё не успела вырасти до непереносимого уровня. Учителя занимались своими делами, стараясь не бросать взгляды на подоконник.

Практикант уже почти совсем оттаял. Из последнего куска давно посеревшего холодца выбралась вполне себе живая крыса, грустно посмотрела на учителей и, опираясь на вынутый из кармана зонтик, убрела в угол.

- Крысу оживили! - восхитилась Изольда Тихоновна. - Вот есть же талантливые ребята!

- Лучше бы они самостоятельную работу правильными ответами оживили, - парировала Анна Эдуардовна.

Пострадавший очнулся и, что самое неприятное, принял свой естественный, режущий глаза облик.

- Чтобы я ещё раз взяла практиканта! - прошипела себе под нос завуч. Вслух же произнесла: - Атон Ильич, вам лучше? Расскажите-ка, что произошло.

- Ну, не помню, - пробормотал заклятый прогульщик пединститутских занятий и сильнее засиял рыжей шевелюрой.

Он всё ещё причислял себя к категории учеников и от учителей ожидал только неприятностей. Жёлто-рыжие волосы оскорблённо светились от любого вопроса, а слово 'ну', произносимое в начале каждой фразы, звучало вызовом как литературе, так и нелитературным заклинаниям.

- Мы должны отреагировать на это безобразие! - подключилась Анна Эдуардовна.

Опасливо посмотрев на дракайну, допрашиваемый раскололся.

- Ну, проходили мы млекопитающих, биология же.

- Предмет называется биология и криптобиология, - поправила завуч.

- Ну, какая разница... Поднимаю я крысу дохлую.

C этими словами он вынул из кармана свою волшебную палочку, замотанную скотчем, и продемонстрировал соответствующий пасс. Крыса в углу забеспокоилась.

- Хочу отдать Кормозову, а у него палочка вся жвачкой облеплена. Крыса на пол шлёпнулась и вроде как побежала - кто-то к ней магическую нитку привязал... Ну, девки визжать начали... Ну, я хотел поднять, наклонился над её аурой, а тут полкласса мне помогать бросились... палками размахивать... Ну, и подняли сдуру не только крысу, но и меня. И мусор с пола тоже подняли. Вместе с тараканами. Они там с тех пор, когда насекомых проходили.

- А как же вы в коконе оказались?

- Ну, когда подняли, я и увидел - на задней парте они сигару рассматривали. Кто-то у отца стащил, наверное. Спрашиваю, что это такое, а один с перепугу как заверещит 'Сигарус волшебникус'!

- Какие талантливые ребята! - снова восхитилась Изольда Тихоновна. - Вот так взяли и догадались до заклинания, которое только в магистратуре проходят!

* * *

Своего логического конца разбирательство не достигло. С подоконника донеслось не обещающее ничего хорошего скворчание. Обернувшиеся увидели, что звезда в тёмном сосуде слегка шевелится и подёргивается. Аммиак из боковых дефлегматоров валил клубами.

- Что же делать? - растерянно прошептала Изольда Тихоновна. Той же фразой, но на полтона ниже, эхом отозвалась Зоя Степановна. Карл Герасимович же тоже эхом, но утвердительно:

- ...надо что-то делать.

Великолепное трёхголосье получилось, жаль, никто красоты не заметил. Все обернулись к Петру Александровичу. И валящий из стеклянной сукрутины дым напомнил о химии, и... ну ведь не зря, наверное, его все эти годы побаивались...

Алхимик немного ссутулился, подошёл к окну, профессионально взял сосуд за ненагревающиеся отростки и, бросив через плечо 'я в лаборантскую', вышел из учительской. Все понимали, что Звезда в лаборантской ничуть не безопаснее Звезды на подоконнике, но непроизвольно вздохнули с облегчением. Анна Эдуардовна же, наверное, впервые за всё время работы в школе проявила человеческие чувства, ободряюще пожав хвостом хвост Валентины Завровны.

Химик вернулся минут через двадцать, протянул Зое Степановне пустой сосуд, сильно закопчённый изнутри:

- Возьмите, это ваше. Пригодится для чего-нибудь.

* * *

Школу Пётр Александрович покинул уже почти в сумерках. Устало прошёл квартал и повернул на бульвар. Посередине, между асфальтовыми дорожками, виднелась большая свежая вмятина. Очевидно, Каппа Эмильевна заснула в полёте и, упав, помяла клумбу с анютиными глазками. Такое бывало довольно часто, администрация микрорайона даже грозила штрафами. Но в списке того, что учительнице магического трудолюбия было пофигу, городские клумбы стояли на вполне достойном месте.

Пётр Александрович двинулся дальше, размышляя, как это Каппе Эмильевне удаётся даже во сне падать исключительно на мягкие газоны. Асфальт ещё ни разу не встретил соперника в лице её мощного тела. Сам химик летать не умел и о технике этого процесса имел весьма смутное представление.

Задумавшись, он не сразу заметил сидящего на скамейке мужика в рыбном тулупе. Тот, видимо, почувствовав наконец летнюю жару, скинул треух. Без этой детали одежды он выглядел гораздо моложе и походил скорее не на мужичка, а на отрока из фильма про старообрядцев.

- Здоровы будьте, учитель, - узнал искатель знаний.

- И вы здравствуйте.

Пётр Александрович даже обрадовался. Нашёлся повод присесть на скамейку и чуть отдохнуть после суматошного дня. А запах? Так к каким запахам не привыкнешь в химической лаборатории...

- Разъясните, добры будьте, как мне найти районо-то? Сказали туда, а что это и где, непонятно.

- Не спешите, там закрыто уже. До завтра. А вы, значит, за наукой? И где раньше обучались?

- Так я не обучался. Когда же? Обоз-то рыбный только вчера на ярмарку доехал.

- Не учились? - Пётр Александрович ещё раз взглянул на поросшее редкой бородкой лицо. - И какого же вы года рождения?

- Да не знаю. В паспорте тысяча семьсот одиннадцать записали, это семь тысяч двести девятнадцатого, значит.

- Да-а, - протянул учитель, непроизвольно взглянув на часы с календариком. - Долго же ты с обозом ехал...

- А в школе-то учителей как много! Зачем столько?

- Как же иначе? Каждый свой предмет преподает. Вот я, например, химию.

- От здорово! - обрадовался парень, вдруг вскочил и поклонился в пояс. - Меня Михайло зовут.

- Пётр Александрович, - представился и учитель.

- А меня тоже Химиком прозвали. Вот за это, - Михайло вытащил из кармана тулупа немаленькую бутыль, в которой плескалась мутная жидкость.

- Дистилляцией увлекаетесь? - догадался старший товарищ.

- Да не... самогонка это. Но хороша! Отведайте, не откажите.

Вообще был Пётр Александрович человеком непьющим, но что-то располагало в поморском искателе знаний. А может, как бывает у каждого, мелькнула мысль снять алкоголем усталость. Бутылка оказалась запрокинутой вверх дном и опустела сразу на несколько больших глотков.

- Хороша? - то ли спросил, то ли подтвердил производитель. - И работа у вас хорошая.

- Какую нашёл, - алкоголь сразу замутил голову, потянуло на разговоры. - Без работы беда, а тут предложили в школу. Ну химию я знаю, а алхимию... да бог с ней, с алхимией... так и преподаю уже лет пятнадцать.

Заметив состояние собеседника, помор вытащил из обширного тулупа неимоверно пахучую рыбину.

- Вот, закусите, не побрезгуйте.

Рыбье мясо было мягким, крошилось под пальцами.

- Ферментированная?

- Чего?

- Ну, с душком?

- Ага! Он самый! Омуль с душком. Самый лучший, отец делал, - и после долгой паузы повторил: - Хороший омуль... А чего же с работой не так?

- Да хоть сегодня, соорудили зачем-то Звезду Смерти, а что делать с ней, не знают. Пришлось забрать в лаборантскую... Подумал, аммиаком пахнет, ну и ливанул туда разбавленной кислоты прямо через дефлегматор. Угадал. Да чего рассказывать, вы всё равно слов этих не знаете: аммиак, кислота, дефлегматор... Не поймёте...

- Не знаю, - подтвердил помор. - Дык, это ничего. Я послушаю, а когда выучусь, вспомню и всё пойму.

Петру Александровичу представился лоботряс Кормозов. Потом нукающий и глядящий исподлобья рыжий практикант...

- Пойдёмте, Михайло Васильевич, - поднялся учитель со скамейки. - Придумаем, где вам переночевать. А завтра узнавать будем, куда к двадцать первому веку Славяно-греко-латинская академия переехала.

 

______

Комментарий присутствовавшего при событиях Капитана Очевидность:

В 1731 году в Москву прибыл 19-летний Михайло Васильевич Ломоносов, пришёл пешком с холмогорским рыбным обозом. Поступил учиться в Славяно-греко-латинскую академию - первое в России высшее учебное заведение.

 

______

1 Районо (арх.) - районный отдел народного образования.