Вайлдвинд Вероника : другие произведения.

Великая Зеленая Лиса Главы 1-3

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В Долине териантропов, в деревне лисоборотней, живет девочка Малакиния. Ее историю я хочу вам рассказать ...

  Глава 1
  
  Лакония лежала совершенно обессилевшая. Сознание то и дело покидало её, и женщина погружалась в короткий беспокойный сон, в котором заново переживала обрывки предыдущих нескольких часов мучений. Вдруг приходя в себя она лихорадочно обшаривала взглядом освещаемую вспышками молний комнату, шаря руками по покрывалу вокруг себя, в поисках чего-то, или кого-то. Снова убеждаясь, что в комнате она совершенно одна, Лакония отчаянно вздыхала - сил не было даже на стон. Она так хотела крикнуть, позвать, спросить. Детеныш? Нигде нет детеныша... Острота страшного предчувствия выбивала почву из под ног сознания Лаконии, и от страха она опять впадала в беспокойный сон...
  Ей виделось как над ней склоняется знакомое лицо, и Вознеженный ласково приговаривает: "Ты молодец, ты умница... Ещё немножко... Я рядом". Его тёплая родная ладонь вытирает испарину со лба стонущей жены. У изножья постели возится деревенская повивальная Жапка, низкорослая, с выпученным глазами и зеленоватой кожей, она ворчит себе под нос что-то о слабом Духе Лаконии, о глупости Мудрого Лиса, который позволил жене снова пытаться даровать свет детенышу... Но во всех этих обрывках
  воспоминаний нет самого важного: Лакония не слышит крика. Такого желанного крика нового живого существа... И тот же страх, что погружал её в беспамятство, вырывал её оттуда, стоило мелькнуть этим мыслям.
  Минуты ожидания казались часами, часы длились как дни. Самое невыносимое было просто вот так лежать, одной в полутемной комнате, зловеще вспыхивающей светом молнии.
  Шум листьепадного ливня за окном становился невыносимым. Раскатистый гром пропитывал Лаконию ужасом. Комната наполнилась странными запахами и тенями, в глазах рябило. Потолок начал вращаться, сначала медленно, постепенно ускоряясь. Она почувствовала, что близится конец... Она только и успела позволить себе подумать: "Мне так и не показали мою малютку... Даже если детеныш отпустил Дух, они должны, должны были дать мне его подержать!.."
  Из груди женщины вырвался вопль отчаяния. Слезы, так долго сдерживаемые слезы, хлынули горьким потоком, стоило ей все же подпустить к себе эту ужасную мысль... Горечь вселенской утраты навалилась на неё и начала душить. На полминуты дыхание сперло... и выдох вырвался громкими грудными рыданиями.... Сквозь свои всхлипы и вой Лакония услышала торопливые шаги за дверью... Распахнув двери настежь, в спальню вбежал Мудрый Лис. Её Вознеженный, ее спасение! Мгновенно он осветил всю комнату, все почерневшее от горя нутро рыдающей женщины, разогнал тени и страхи: в одной руке Мудрый Лис держал ночник, ярко пылающий огоньком, другой же рукой трепетно прижимал к груди крохотный кряхтящий сверток!
  Готовый уже было отлеть, Дух Лаконии возликовал, и крепко вцепился в тело, насыщая её смыслом и желанием жить.
  - Лакония, смотри какая радость! Ты смогла, Ты справилась!.. Малышке немного нездоровилось, даже Жапка не смогла ей помочь, но потом в моих руках произошло чудо, детеныш отогрелся и обрёл свой Дух! Лакония, смотри сюда, милая... Это наша Дочь! Малакиния. - Он осторожно вложил сверток в руки Вознеженной жены, и сами Магии Натуры в тот же миг произвели поразительную перемену в ней. Ещё мгновение назад она была на грани. Но взяв в руки тёплый комочек покрывала, с копошащейся малышкой внутри, Лакония обрела краски в лице, и силу в мышцах. Хранитель видел - Дух её постепенно становился крепче.
  - Малакиния, - эхом повторила Лакония, - Наша умница. - Радостно прошептала она, старательно концентрируя взгляд на личике детеныша.
  "Уже завтра маленькая Малакиния будет пахнуть только мамой и молоком. Главное - это счастье и покой который мы сможем подарить этому лисенышу... Я навсегда благодарен тебе за спасение моей Вознеженной... Тебе и этому маленькому живному комочку."- Думал мудрый Хранитель.
  Так в эту ночь три Духа были отпущены, но два были спасены...
  
  Жизнь маленькой Малакинии ничем не отличалась от жизни других лисят в деревне Лисоборотней. Надо заметить, что, в целом, териантропы долины радостно поддерживали межродовое общение, и в столице долины, большом городе с гордым названием Цкенод - жили совершенно смешанным образом. Но все же деревни и поселения в большей степени размежались по видовому родству.
  Итак, когда нашей лиске исполнился пятый хит, как и все детеныши териантропов, она отправилась в школу. Крепко держа узелок с обедом и письменным принадлежностями одной рукой, другой так же крепко держа за руку любимую старшую сестру Миланию, Малакиния гордо шла по улице. Успевая по пути показывать язык задиристым грызливым белкам, скачущим следом за ними по верхушкам заборов. Несмотря на завершение сезона сбора урожая, день выдался очень жарким. С раннего утра солнце светило в полную силу, и мухи устроили соревнование по громкожужжательству, проносясь над головами девочек и стараясь выдать максимально громкий жжжжуууужжжж.
  - Первый день в школе всегда непростой, - напутствующе поучала лисенку сестра. - Не вертись за партой, не задирай однокласников, и не пререкайся с учителями, Малакиния. Не вставай из-за парты и не уходи из класса без спроса, и внимательно слушай урок... Ты слышишь меня? - Милания посмотрела на младшую - та внимательно следила за полетом стрекозы, тем не менее чётко следуя шагами за сестрой. - Понятно, - вздохнула Милания.
  - Что? - Малакиния отвлекаясь от стрекозы и посмотрела на сестру. Глаза её были широко распахнуты, внутри больших зеленых радужек танцевали золотые крапинки. - Я слушаю, правда. "Не уходи без спроса и слушай урок"- повторила она с интонацией сестры, нахмурив брови и потрясая узелком с обедом в воздухе. - Видишь? Стрекоза Звала меня поиграть, но я сказала, что не могу, что иду в школу, учить уроки.
  - Всё правильно, нельзя отвлекаться на игры когда надо учиться. - Похвалила младшую сестру Милания.
  Она все ещё привыкала к способности младшей говорить с живными силой мысли, хотя что же тут удивительного: Малакиния - младшая из рода Хранителя, значит её способности к Магиям с годами будут расти все больше. Например их отец, Мудрый Лис - видел Духов, которые не смогли отлететь после отделения от тела, и предчувствовал смену погоды. Милания не завидовала, она искренне гордились своей семьей и особенно своей маленькой сестричкой. И с нескрываемой гордостью он вела её в школу. Будучи старше всего на три хита, Милания радостно и ответственно исполняла обязанности старшей сестры. Она и выглядела как настоящая старшая сестра: всегда аккуратно причесанные светло-русые волосы, убранные в длинную косу, внимательные голубые глаза, неустанно следующие за всеми движениями Малакинии, всегда чистая аккуратная одежда и тщательно вымытые шея и уши.
  Малакиния же являла собой идеальное воплощение маленького хаоса, её копну непослушно-рыжих волос, с серебристо-белыми концами, маме едва удавалось иногда расчесать, и уж совсем никогда - заплести. Всегда умудряющаяся измазаться, запачкаться и что-нибудь из одежды надорвать, хотя бы самую малость. Совсем не намеренно, но стопроцентно гарантированно.
  Вот и сегодня за завтраком на свой новый наряд лиска опрокинула блюдце с малиновым вареньем и залила травным чаем, и теперь Малакиния, довольная, вышагивала в старом платьице сестры. Это было то самое платье, в котором Милания сама когда-то шла в школу впервые. Новый день, новое место, новые открытия. Школа состояла из четырех больших деревянных домов со скрипучими полами, пыльными углами, шныряющими мимо мышами и большим внутренним двориком для игр, обеденного отдыха и спорта.
  Малакиния показалась себе такой маленькой, проходя через большие грубо отесанные ворота, что невольно съежилась, но теплая ладонь сестры успокаивала. "Нечего тут бояться. "- сказала она себе, и тут сзади раздалось громкое "Ббух!". Ворота захлопнулись с таким громким звуком, что обе девочки подпрыгнули и побежали в дом.
  - Пойдём, я покажут тебе класс начинашек. - Старшая деловито шла по знакомому коридору. Малакиния не отставала, но активно вертела головой по сторонам. Хоть смотреть было особо не на что: школа изнутри была ещё унылее, чем снаружи: в коридоре царил полумрак, пахло пылью и залежалым хлебом. Из открытых дверей других классов, мимо которых они проходили, врывались яркие полосы солнечного света, в котором кружили пылинки и мошки, и снова наваливался полумрак.
  - Зато тут прохладно! - громко сказала сестре Малакиния, радуясь что смогла найти в этом коридоре что-то хорошее.
  Милания улыбнулась :
  - Тут да, но ты подожди пока окажешся в классе. Летом в них жара, а зимой мороз настоящий. Профессора называют это "Закаливанием", а вот ученики считают это издевательством. Но что поделаешь, такие правила. Вот мы и пришли. - Они подошли к самой дальней комнате в конце коридора, Малакиния на секунду задержалась в тени, и робко ступила на свет, лившийся из дверного проема.
  Сначала глаза видели только пятна света, и от них в носу защекотало.
  Лисенка на поморщилась, крепко зажмурилась и чихнула.
  - Доброе утро, Милания. Здравствуй, Малакиния, добро пожаловать в твой новый коллектив. - Мелодично прозвучал новый, незнакомый, но приятный, голос. Глаза привыкли к свету и лисенка увидела тонколицую высокую красавицу в сером длинном платье. - Меня зовут профессорка Трысь, и я воспитательница вашего класса.
  Малакиния представляла свою профессорку низенькой, старенькой и кругленькой, такой, какой её описывала Милания. И только сейчас поняла что описывала-то сестра свою воспитательницу. А классы у них разные.
  - Очень приятно познакомиться, - малышка вспомнила чему её учила мама. - Я Малакиния, младшая из рода Хранителей. Хорошего вам дня.
  Профессорка расплылась в тонкой искренней улыбке.
  - Какая ты воспитания девочка. Это хорошо. Проходи же, и найди себе место по душе. А ты, Милания, можешь идти в свой класс, спасибо за помощь.
  Малакиния резко обернулась и крепко обняла сестру, не сдержав нахлынувших чувств. Но тут же отпустила её, и как ни в чем не бывало прошла по рядам парт, в поисках свободного места. Оказалось свободно только одно, в самом конце левого ряда, зато у окошка.
  - Задавака, - буркнул какой то мальчишка ей вслед.
  "Наверное не следовало представляться Младшей из рода Хранителей, все и так это знают... Просто я растерялась..."- Малакиния сделала вид, что не услышала обидного слова, и села за парту. Все же она смутилась и постеснялась осмотреть остальных детей и классную комнату, вместо этого она начала торопливо доставать и раскладывать письменные принадлежности.
  Впопыхах лиска дернула зацепившуюся за ткань тетрадь, и следом за ней из узелка вылетел выскользнувший из бумаги бутерброд. Сделав живописную дугу в воздухе, он с громким шлепком шмякнулся на парту только что обозвавшего ее мальчугана, прямо в его открытую новенькую тетрадь, создав огромную кляксу из малинового варенья и масла. Лицо мальчишки исказили попеременно шок, испуг, удивление, и, наконец, злость. Он повернулся к Малакинии, красный до корней волос. Весь класс залился громким хохотом. Прыснула даже профессорка Трысь. Малакиния же так и застыла с тетрадью в руке и узелком на коленях.
  - Прости, я случайно. Я очень неуклюжая. Я честно причестно, я не нарочно. - Она искренне извинялась, но мальчишку это не волновало.
  - Вы видели?! - Завопил он. - Вы все видели! Она злюка! Такое случайно не может случиться, он три парты пролетел! Она специально запустила в меня бутербродом! И это младшая из рода Хранителя!!!! Пффпфпфпфрр! - От
  негодования мальчик даже зафыркал. Класс все еще смеялся, и имитировал звук шмякающегося бутерброда.
  Видя негативную природу Духа этого мальчугана, Малакиния больше не извинялась, ей и жалко не было ни его, ни его тетрадку. А вот бутерброд, бутерброд было очень жалко. Подумав что теперь она осталась без обеда, лисенка едва сдержала слезы, мгновенно наполнившие глаза. Подбородок задрожал и она вздернула его повыше - может так никто не увидит. Но с голосом совладать не вышло, и он предательски дрогнул, выдавая плаксивые нотки :
  - Хочешь, просто возьми мою тетрадь взамен, и забудем об этом. - Лиске показалось это правильным и мудрым решением сложившейся ситуации.
  - Что ж, это будет справедливо. Итак, обменяйтесь тетрадями и начнём урок. - Мягко подытожила молчавшая ранее профессорка Трысь.
  Малакиния гордо протянула свою тетрадь подошедшему мальчишке, и грустно уставилась на лежащие теперь на ее парте бутерброд и чужую тетрадь. Она подняла хлеб: большая часть вкусной намазки из сливочного масла и маминого варенья осталась на бумаге. Кое-как вымазав ее хлебом, она отправила его обратно в сверток, в узелок, ко второму кусочку, который так загадочно дал ускользнуть своему братцу. Потом слизала остатки варенья с листа, ибо сочла ужасным кощунством выбросить хоть капельку маминого варенья. Сладкий вкус малины, которую мама так умело консервировала, немного отдавал древесными стружками, но, в целом, был неплох, и настроение у лисенки улучшилось. Она вырвала испорченный листок, и перед ней оказалась чистая тетрадь. Мальчишка повернулся торжествующе ухмыляясь. Малакиния показала ему язык. Урок начался.
  
  - Скорее, Милания, мы еще успеем застать папу и пойти с ним!
  Ускоряя шаг, и подпрыгивая от нетерпения, маленькая Малакиния торопила сестру на пути домой. Ей очень хотелось успеть погулять с Мудрым Лисом в Чащном Лесу во время его вечернего обхода, прежде чем отправиться спать.
  Вечерний обход Хранителем примыкающей к территории поселения части Чащного Леса, был давней традицией. Она взяла начало как необходимый дозор, в те времена, когда по Долине бродили страшные Вовколаки - жестокие ликантропы, чей Дух Волка был вне контроля, и находился целиком во власти Ярости. Когда-то давно Темный Маг привел ликантропов в Долину из Другого Мира. В те жуткие времена вокруг поселений устраивали круглосуточный дозор, чтобы уберечь жителей от опасности внезапного нападения ликантропа. С тех пор прошло много времен, и уже давным-давно никто не видел вовкулаков: то ли они ушли восвояси, то ли их истребили жители Долины, но традиция вечернего обхода осталась. В деревне Лисоборотней его совершал Хранитель. Мудрый Лис любил прогуляться по Лесу в часы закатного солнца, и часто брал с собой дочерей.
  - А знаете, мои маленькие лисятки, ведь дерева растут всю свою долгую жизнь,- рассказывал девочкам Мудрый Лис. - В отличие от живных, которые выросли до своего размера, а потом к старости могут еще и уменьшится. Дерева сколько живут, столько и растут, потому мы зовем их Растущим, а нас и зверей - Живным...
  - Получается, чем больше дерево, тем старше оно? - уточнила внимательно слушающая Милания.
  - Все верно. - Отец ласково погладил ее по голове, и они втроем шли дальше. Он так же ласково гладил по шершавой коре дерева, мимо которых они шли, или аккуратно касался зеленой листвы. - А у гнезд грызливых белок всегда есть два выхода, они те ещё хитрушки. - Вдруг сообщил Хранитель, возвращаясь из своих размышлений.
  - Это чтобы убегать от опасности! - Добавила Малакиния, довольная тем, что сразу поняла в чем хитрость белок.
  Она очень любила эти прогулки, очень любила Чащный Лес, в нем пахло хвоей и всегда было прохладно в тени раскидистых дерев.
  - И все же, в нашей части леса дерева не такие и большие, ведь многие мы берем чтобы строить дома. Наверняка в глубине, там дальше, дерева должны быть старше и боооольше... - Рассуждала Милания.
  - И мудрее, - Лис улыбнулся и заговорчески наклонился поближе к дочерям, доверяя им секрет. - Говорят, стохитные тубы вырастают просто огромными, и даже обретают голоса, чтобы пересказывать то, чего они успели навидаться и наслушаться за свои хиты. - Он многозначительно поднял брови, и лиски ахнули от восторга.
  - Так значит дерева могут говорить, как живные? - Малакиния искренне
  воодушевилась этой идеей, - Я хочу расспросить их обо всем - всем! Дерево, расскажи мне, что ты видело? - Тут же обратилась она к тоненькой березке, потянув за веточку, трепещущую на ветру листвой и налитыми сережками. В ответ дерево только осыпало ее маленькими золотистыми семенами.
  - Думаю, эта березка еще не обрела своего голоса, малышка. - Мягко рассмеялся Хранитель, - тебе следует обратиться к дереву потолще и пораскидистей.
  - Насколько потолще?
  - Ну, например,настолько, чтобы вы с Миланией вдвоем не могли его обхватить руками. Такое должно быть достаточно старым... - Хранитель резко обернулся, за его спиной зашелестела трава и хрустнула ветка. Он инстинктивно закрыл девочек собой, из кустов показалась голова оленя, совсем молоденького с большими черными глазами и худенькими рожками. Он медленно жевал, не отрывая взгляда от Лиса, но смотрел совсем не на него, а сквозь.
  - Оу, Малакиния, извинись пожалуйста за нас перед этим чудесным живным, кажется, мы помешали ему ужинать. - Отступая в сторону, попросил Хранитель.
  Малакиния послала оленю долгий взгляд в ответ, улыбнулась и кивнула. Олень еще раз осмотрел всех, мотнул головой и скрылся в кустах.
  - Ну все, пора домой, ужинать и спать. - Лис взял дочерей за руки.
  Малакиния всегда одной рукой держалась за папину ладонь, а второй теребила край широкого рукава его серебристого с голубым парчового халата, и пальчиками обводила выпуклый узор замысловатой вышивки. Она делала так будучи еще младенцем, засыпая под баюканье Мудрого Лиса в его больших руках. Маленькая Малакиния очень любила этот халат. Мудрый Лис Тоже очень любил это халат, и носил его поверх любой одежды все время, если только речь шла не о работе, которая могла его испортить или испачкать.
  Ведь этот халат сшила и украсила узорами его Вознеженная Лакония в то самое время, когда под ее сердцем рос и креп детеныш, рожденный ночью, при свете молний листопадьевого ливня... И этот халат был единственным свидетелем тайны Мудрого Лиса, и хранил ее вместе с ним. Хранитель тайны Хранителя.
  За ужином Малакиния любовалась своими родителями: отец заботливо отрезал лучшие кусочки и складывал в тарелку Вознеженной, внимательно подливал ей чай, умело предупреждая ее просьбы, подавал соус или картошеньку. Он ласково улыбался, глядя на Лаконию, и его бирюзовые глаза светились от переполняющего их обоих Большого Чувства. Лакония всегда старалась коснуться Мудрого Лиса, трепетно брала за руку во время разговора, или, проходя мимо с полотенцем, чтобы вытереть лужу супа возле
  Малакинии, вдруг целовала Вознеженного в макушку, едва касаясь губами серебряных волос. Звонкий счастливый мамин смех наполнял кухню и сердца домочадцев. Столько хит прошло со дня их знакомства, но их Большое Чувство только росло с каждым днем, и все окружающие видели это. А их дочки-лисички буквально чувствовали действие Магий Большого Чувства своих родителей на себе: весь дом, каждая комната, мебель и посуда, еда и вода впитывали в себя волшебство нежности и заботы, которую проявляли друг к другу Мудрый Лис и Лакония. Свечи горели ярче, пирог был ароматнее, каша была масляннее и сытнее, песни были мелодичнее, а сны крепче и слаще. Малакиния не могла знать, что такое горе, печаль или потеря. Ее семья окружала ее такой заботой и теплом, что в своем абсолютном счастье, она и не представляла, что бывает иначе. Любознательная и пытливая лиска, тихонько играя в уголке комнаты деревянными фигурками живных, или делая уроки за письменным столом в светлой, то и дело украдкой наблюдала за родителями.
  Бывало Лакония стояла у окна, задумчиво глядя в даль, наблюдая за вспышками молний, или закатным солнцем. Черты ее круглого лица становились острее, ореховые глаза темнели, брови хмурились, словно она силилась вспомнить что-то, губы из полных, ягодного оттенка, становились тонкой поджатой бледной нитью, и какие-то смутные мысли вдруг омрачали ее целиком. Мудрый Лис, высокий и сильный, подходил к ней почти бесшумно, и крепко обнимал за плечи. Он долго стоял так рядом со своей Вознеженной, стараясь укрыть ее от грусти и сомнений, отгоняя от нее страхи. И Лакония возвращалась: ее лицо светлело, и благодарная улыбка красноречиво показывала, что Мудрый Лис ей помог. Малакиния знала что точно так же, забравшись на колени к своему большому и теплому папе, укрывшись полой его роскошного халата, можно спастись и от ночных кошмаров, и от пугающих волосатых паучьих лап. Не было ни одной проблемы, которую бы не смог решить ее отец, ни одного чудища, которого он не смог бы прогнать. Хоть лисенка была очень близка со своей старшей сестрой, и сильно любила свою чудесную маму, иногда она все же признавалась себе в том, что больше всех на свете обожает своего отца.
  Лисята в деревне собирались небольшими стайками по возрасту, и играли вместе. Совсем маленькие, под присмотром мам или нянек, играли на двух детских площадках возле рыночной площади, а ребятня постарше носилась по деревне и забегала в лес. Они лазали по деревам, запугивали ворон и воробьев, собирали дикие ягоды во время созревания урожая, или катались с пригорков зимой. Когда Милании исполнилось десять хит родители стали отпускать и ее с Малакиний гулять вместе с другими лисятами по Чащному Лесу. День был жаркий, середина лета выдалась засушливой,и все жители деревни Лисоборотней были обеспокоены возможной потерей большой части урожая. С раннего утра Мудрый Лис уехал в Цкенод на совет Хранителей. Лакония же собиралась весь день посвятить подсчетам прибыли и убытков. Она как раз достала все необходимые записи, и подвинула стол ближе к окну, предварительно протерев его от возможных крошек и пятен, которые повсюду за собой оставляла Малакиния. В дверях появилась Милания. Высокая и тонкая, она была настоящей копией своего отца. Загорелые коленки едва выглядывали из под свободных льняных шорт, такая же рубашка с коротким рукавом, была аккуратно подпоясанная шнурком, сплетенным из голубой тесьмы. Это была идеальная для такой погоды, и удобная для игр одежда, пошитая умелыми руками Лаконии. Только шнурок был подарен сестре Малакинией. Волосы Милания собрала в пучок на макушке - не жарко и не мешают. Она держала в руке тряпичную сумку, и собиралась наполнить ее чем-то вкусным для них с сестрой.
  - Мами, мы с Малакинией побежим на косую опушку, там сегодня играют в "Нашествие Вовкулаков"! Я буду генералом вовкулачей армии, а Зирон - прекрасным принцем в беде! - Радостно сообщила Милания, проносясь по светлой в кухню. Зироном звали соседского мальчишку с которым Милания флиртовала этим летом. Лакония многозначительно улыбнулась и пошире открыла глаза.
  - Звучит захватывающе! Надеюсь, обойдется без больших потерь, ведь спасать принцев это рискованная задача. Главное, что б оно того стоило. - И придав себе более серьезный вид Лакония добавила, - Я полностью полагаюсь на твои ответственность и инстинкт самосохранения.
  - Конечно, мамочка. Мы будем очень осторожны и бдительны, и вернемся домой раньше захода солнца. А что можно взять на перекусик? - Милания озадаченно заглядывала в открытую дверь кладовой.
  - Там есть засахаренный ревень, лепешки и кампот. Постой, я соберу. - Лакония подошла к дочери. Надо же, та была уже почти одного роста с ней! Но это не помешало маме нежно погладить дочь по щеке, крепко обнять и чмокнуть в нос. Дочка пахла лавандой, солнцем, загаром и играми в спасение принцев.
  - Давай сумку, я сейчас сама сложу, чтоб не потек компот. - Забрав пошитую Миланией сумочку, мама скрылась в недрах кладовки.
  В это время, громко топоча, по лестнице сбежала семихитная Малакиния. В таких же шортах и рубашке, но без пояска. Один край рубахи был заправлен за пояс шорт, другой вольно болтался, гордо являя миру пятно от варенья в форме четырехлистного клевера.
  "На удачу!" -говорила про него Малакиния и хохотала. Волосы все так же хаотично обрамляли ее круглощекое румяное личико, усыпанное золотыми веснушками. На солнце эта копна волос полыхала настоящим рыжим пламенем, с неизменно белыми концами. Дети как-то своими дразнилками довели Малакинию до того, что она отрезала добрую половину длинны своих чудесных волос, лишь бы избавиться от странных белых кончиков, но на утро они снова побелели. Лакония и Хранитель считали эту особенность волос Малакинии невероятно красивой, и необычной. А Милания так много и часто мутузила всех, кто дразнил ее сестру, что в итоге дети перестали это делать, и Малакиния наконец приняла себя в этой расцветке.
  - Я рассчитываю на твою ответственность, и инстинкт самосохранения. - Снова повторила Лакония, протягивая Милании полную вкусностей сумку. Малакиния подбежала и обняла маму за талию, путаясь ногами в ее юбке.
  - Мы будем очень осторожны и внимательны, мамочка. - Пообещала рыжехвостка. Распевая песенку, дети вышли из дома, и Лакония осталась в тишине в просторной пустой светлой. Три больших окна, доходящие от потолка до самого пола, выходили в сад и были распахнуты настежь. Из сада доносилось редкое пение птиц, и приглушенное жужжание пчел и шмелей, трудящихся над цветущими кустами чайной розы и жасмина. В углу светлой лежали игрушки : тряпичные куклы и деревянные фигурки живных. Там же из
  подушек девочки соорудили дом, и очень просили его не разбирать. Вечерами они забирались в этот дом, и читали друг другу книжки, или сочиняли истории. Под стенкой стоял большой мягкий диван, прямо напротив камина. В холодные зимние вечера Лакония любила лежать поджав ноги на этом диване, и, любуясь пламенем в камине, тихо разговаривать с Мудрым Лисом, положив голову ему на колени. Ее Вознеженный пил крепкий чай, и тихо отвечал ей, рукою перебирая пряди ее волос, очерчивая линию скул, нежно касаясь мочки уха и скользя пальцами по шее... "Дааа, всякое видывал этот диван... " - Лукаво улыбнувшись, подумала Лакония.
  Она все еще продолжала улыбаться, усаживаясь у окна с блокнотом и чернилами. Но стоило ей надеть очки и погрузиться в подсчеты, и уже ничто другое не отвлекало ее внимания.
  Тем временем Милания и Малакиния мчались по знакомой тропке на перегонки. На косой опушке дети назначили встречу в десять утра. Планировалось нападение Вовкулаков, спасение принца, заключение перемирия и совместный пир. Зирон предлагал играть в пир в честь заключения их Союза Нежности, но Милания сразу отвергла эту идею.
  - Я не хочу давать ему никаких таких лишних надежд. - Пояснила она свою позицию сестре. Малакиния кивнула, хоть ничего и не поняла.
  Сестры шли на косую опушку бодро напевая свою любимую считалочку:
  
  Раз-два-три-четыре -
  Сосчитаем дыры в сыре.
  Если в сыре много дыр,
  Значит, вкусным будет сыр.
  Если в нем одна дыра,
  Значит, вкусным был вчера.
  
  По мере погружения в лес тропинка становилась все уже, и в некоторых местах приходилось продираться через сплетающиеся ветви разросшихся кустов. Все же каким-то чудом, несмотря на активные игры, и частые драки, Милании удавалось содержать свои одежду и прическу в идеальном порядке. У Малакинии же уже были пыльные сандалии и ноги, и даже ладони.
  После завершения игры и жарких споров об условиях перемирия, подкрепившись, дети подхватили идею Зирона пойти окунуться в прохладные воды реки Ноэвы. От косой опушки до речки было рукой подать. Шум ее потока, не прекращаясь, доносился до слуха ребят. И к полудню солнце палило с такой силой, что устоять от соблазна освежиться прохладной речной водой было невозможно. Милания и Малакиния настороженно следовали за веселой толпой других детей. Все они были постарше. А девочкам родители еще не разрешали приближаться к реке.
  - Ну чего вы? - Уговаривал медленно и неуверенно шагающих девочек Зирон, - ну посидите поодаль, а я наберу вам воды в кувшин от компота.
  - Ну ладно, только к воде мы не пойдем, а то мама будет ругать. - Авторитетно заявила Малакиния, видя что Милания смутилась и покраснела.
  Девочкам тоже было жарко, потому альтернатива облиться водой из кувшина выглядела заманчивой, и в то же время не нарушающей запрета родителей.
  По мере приближения к реке дети ускоряли ход, и вот все уже бежали радостно вопя. Кто-то сбрасывал рубашки, другие прыгали в воду как есть - в одежде. Милания и Малакиния остановились на безопасном на их взгляд расстоянии, и уселись на траву в тени клена. Зирон уже успел трижды прыгнуть в воду и выбраться, он был отличный пловец. Он подбежал к лискам встряхивая над ними своей мокрой рубахой, и девочки радостно приветствовали этот маленький самодельный дождь.
  - Побежали, хоть ножки намочите! - уговаривал он Миланию.
  Она украдкой взглянула на сестру.
  - Я быстро? Только на мелкоте?... - как бы одновременно и извиняясь и спрашивая разрешения, Милания встала и приняла протянутую руку Зирона. Малакиния провела ее утрированно осуждающим взглядом.
  - Ох уж эти подростки. - Насупленно повторила она папину любимую фразочку, скрестив руки на груди.
  Милания ступила в воду на мелкоте, держа Зирона за руку, и запрыгала с камушка на камушек, как молодая козочка. Ей было и весело, и приятно. Внимание Зирона льстило, хотелось показать что она не только хулиганка-драчунья, но и чуткая интересная "уже-почти-девушка". Малакинии стало скучно, во рту совсем пересохло, а в кувшине все еще не было обещанной воды. Она взяла сосуд и направилась к реке, к мелкой части, где
  начали свою прогулку Милания и Зирон. Они же постепенно отходили дальше по течению, и вода доходила им уже до колен. Края шорт Милании намокли, но она не замечала, увлеченная флиртом. Зирон то держал ее за руку, то выпрыгивал на берег и делал колесо, все это обильно сдабривая комплиментами ее глазам, волосам, и крепкому удару левой. Малакиния от скуки и любопытства, набрав в кувшин немного воды, постепенно приближалась к ним.
  Все произошло быстро.
  Красивый голубой шнурок сложного плетения из шести тесемок ослаб в узле, и, неожиданно, соскользнул с рубашки Милании, она этого сразу даже не заметила. А вот Малакиния заметила. Она увидела как поток воды подхватил шнурок и резко побежала, с намерением протянуть руку и схватить его. Милания увидела бегущую Малакинию.
  - Шнурочек!! - кричала девочка, - лови лови, он уплвет!!
  Зирон увидел как хвостик голубой тряпичной змейкой мелькнул между камнями и уплыл в глубокую часть потока. Милания только успела вскрикнуть, мимо нее пронеслась Малакиения и с разбегу прыгнула в воду следом за шнурком. В ушах шумела вода. Ноэва в этих местах как раз проходила сквозь каменные пороги. Поток воды с неистовым ускорением, пенясь и бурля, огибал огромные тысячахитные булыжники, гладкие от неустанной шлифовки рекой. Малакиния выныривала, била руками по воде, лихорадочно заглатывая воздух, кричала, и снова уходила под воду. Ее било о камни, свободная рука хаотично моталась, инстинктивно пытаясь за что-либо схватиться. Ее охватил ужас. Обрывки мыслей проносились в голове. Спасите! Что же она сделала? Она не умеет плавать, да и если бы умела - в таком бурном потоке невозможно плыть. Снова воздух. Крик. В рот залилась вода. Малакиния захлебывалась. Она безвольно кружилась в пенящейся воде бурной реки, уносимая течением все дальше.
  Милания и Зирон бежали по берегу по над рекой, которая теперь была бурной и глубокой, но Малакинию этот стремительный поток давно унес далеко вперед. Зирон сдался и в отчаянии упал на колени, хватая руками траву и вырывая с корнем:
  - Мы не сможем.. Ее уже не найти.. Посмотри какое тут течение.. И.. Камни...
  Не обращая на него внимания Милания продолжила бежать. Он что-то еще кричал ей вслед, но она не слышала. Быстрее, быстрее.
  Малакиния быстро выбилась из сил, еще пара таких ударов об камень, и ее Дух готов будет отлететь...и тут чьи-то руки словили девочку, и осторожно подняли вверх из безостановочно бегущего потока воды. Малакиния схватилась за вытащившего ее руками и ногами, от ужаса, паники и холода громко колотя зубами. Ребенка била крупная дрожь, она не могла совладать с конечностями. Она крепко вцепилась в одежду спасителя. Спасительницы. Женщина парила над рекой, медленно передвигаясь в сторону берега. Но Малакиния этого не заметила. Вот они оказались на траве,спасительница села, крепко прижимая Малакинию к себе, и медленно мерно раскачиваясь. Девочка откашливалась водой и понемногу успокаивалась приходя в себя от шока. Тело все еще трясло. Спасшая ее была теплой, в сухой одежде. Вот теперь это заинтересовало и отвлекло от собственных переживаний. Невероятно длинные, белые как снег, волосы спасительницы рассыпались вокруг, а исходящий от неё тонкий запах фиалок и сладких пряников показался Малакинии до боли знакомым, и действовал на лиску умиротворяюще. Дрожь постепенно прошла. Малакиния подняла голову, уже почти погрузившись в сон, и пролепетала:
  -Спасибо, прекрасная фея.
  Женщина осторожно убрала мокрые пряди волос с лица Малакинии, и устремила на нее взгляд прозрачно-льдистых глаз с вертикальными зрачками, полный необъятной теплоты. Чувствуя себя в безопасности, Малакиния заснула. В кулачке она сжимала голубой шнурок.
  - Какая же ты упертая, - глядя на этот шнурок, улыбаясь, покачала головой женщина с белыми волосами. Она нежно коснулась крепко сжатых вокруг шнурка пальчиков. - Прямо как твой отец.
  Милания издалека увидела тело Малакинии лежащее на берегу реки. Ярким белым пятном оно выделялось на равномерно-зеленой полянке, кое-где скромно украшенной бледно-лиловыми цветками вьюнка. Безвольно лежащая девочка больно резала глаз, еще больнее Миланию пронзила страшная мысль. Она рывком оказалась возле сестры, предполагая худшее... Малакиния же просто мирно спала, свернувшись клубочком, согревшись и обсохнув на солнышке. В кулаке у нее был зажат злосчастный голубой шнурок. Шнурок, который Малакиния в тайне плела долгие месяцы, и торжественно подарила сестре на десятихитие. Миланиного любимого цвета. Пропади он пропадом!
  Шнурок, который чуть не лишил ее сестры.
  "Кого ты обманываешь? Ты сама чуть не лишила себя сестры! - Сердито сказала себе Милания. - Зафлиртовалась? Завертелась хвостом перед мальчишкой! Ты должна была присматривать за ней! Вам вообще к реке идти было нельзя! Это просто чудо, что она вот так лежит тут! Что она не отпустила Дух от страха, что ее не тряхнуло о камни так, чтоб он отлетел! Это просто Чудо... " Милания не могла перестать себя корить, будь виноват кто-то другой, его можно было бы отделать как следует, и, может быть, стало бы легче. А сама себе тумаков не навешаешь. Тут все сложнее. Злость на себя и неизмеримое чувство вины прожигали в Милании дыру изнутри... Она неотрывно смотрела на сестричку, боясь моргнуть. Та громко сопела. Пережив такой сильный стресс, девочка заснула очень крепко. Наконец Милания тихо улеглась рядом с ней, обняла ее, и беззвучно заплакала, стараясь не нарушить сон сестры. Она плакала и тихо шептала :
  - Прости, прости, прости меня пожалуйста... - До тех пор, пока вымотанная бегом, слезами и переживаниями, сама не забылась глубоким беспокойным сном.
  Зирон совладал с паникой и к моменту, когда подоспели другие ребята, утер слезы и взял себя в руки.
  - Почему она вообще в воду сиганула? - скрипучим голосом снова и снова спрашивал долговязый нескладный мальчуган, в красной длинной майке, доходящей ему до колен
  Никто не знал ответа.
  - Да понятно же, просто малявка приревновала старшую сестру к Зирону. - Девочка откинула каштановые волосы, и, с видом эксперта по любым вопросам, продолжила. - Просто Малакиния решила на себя обратить внимание сестры и всех присутствующих. Я сколько раз говорила - нечего этой карапузихе с нами таскаться. Вот я оказалась права, от малышни одни проблемы! - Каштанововолосой лисенке оставалось всего два месяца до пятнадцатихития и дня ее Донития, и она уже считала себя очень взрослой.
  - Вы представляете что будет, если младшая из рода Хранителя погибнет? Знаете, что начнется?! Представляете, как нам всем попадет?? - небольшого роста мальчишка хватался за голову, приставая попеременно к каждому с этими вопросами. Маленький паникер переживал за свою шкурку. Зирон тоже очень сильно переживал. И тоже о себе. Он переживал что оказался таким слабохарактерным, что сдал, что упал и начал плакать от страха, а бесстрашная Милания побежала дальше... "Она теперь не то, что заговорить, она смотреть на меня не захочет!"- В отчаянии думал он.
  Дети организовались в поисковую группу. Настроенные серьезно, и все же искренне тревожащиеся о судьбе Малакинии (просто не так сильно, как о своих судьбах), но уже уверенные в ее трагическом конце. Они шли вдоль реки, напряженно вглядываясь в воду и осматривая прибрежные части суши и валуны, одновременно испытывая и любопытство, и страх перед тем, что могут увидеть.
  - Вон они!! - Мальчуган-паникер заметил девочек первым. - Вон на траве!
  Сначала все замерли в нерешительности. Зирон первым зашагал в сторону Малакинии и Милании. Крик мальчишки разбудил сестер, они встали и принялись радостно обниматься не обращая внимания ни на подошедшего Зирона, ни на остальных лисят в стороне. Увидев движение девочек, заробевшие дети осмелели и поторопились следом за Зироном.
  Обрадованные тем, что все оказались живы и здоровы, лисята направились по домам. Не сговариваясь, каждый счел очевидным, что будет лучше не рассказывать о происшествии взрослым. В свою очередь Малакиния решила не говорить другим лисятам о спасшей ее таинственной беловолосой фее.
  - Мне удалось схватиться за торчащий куст, и я выбралась... - Так она пояснила свое спасение.
  Над рекой в том месте и правда нависал большой ракитовый куст. Упругие побеги молодого растения, под тяжестью зелени и гроздей желтых цветков,склонялись к самой воде, разливая вокруг себя медовый запах, и зазывая насекомых. Где то в глубине куста, у его корней, громко пищали птенцы оляпки, пока оба их родителя, пролетая тут же рядом, ныряли в бурную реку, вылавливая личинок и мальков рыб, на ужин своему
  потомству . Объяснение удовлетворило всех, кроме Милании. Но она решила не расспрашивать сестру. Она даже не считала что имеет право. Солнце начало заходить за горизонт, девочки опаздывали домой. Рубаха Малакинии была порвана в тех местах, где зацепилась за камни, но это бы вряд ли вызвало подозрения у мамы. Как и ссадины на коленке, локте и виске. Милания крепко держала Малакинию за руку всю дорогу, и старательно отводила глаза. Ей так много хотелось сказать сестренке. Извиняться, обнимать, обещать никогда больше не оставлять ее одну. Но слова застряли в груди, и не могли никак начать свой путь наружу. Чем дольше затягивалось молчание, тем сложнее было начать говорить. Милании казалось, младшая сестра смотрит на нее с обидой и укором. Злосчастный шнурок она бережно сложила в карман, чтобы с ним ничего больше не приключилось. Малакиния, в свою очередь, думала что Милания сердится на ее глупый порыв, на то, что она чуть не создала страшную проблему и заставила всех поволноваться, что помешала ее флирту с Зироном. То, что сестра больше не подпоясывалась ее подарком, лиска тоже истолковала по-своему. Она ужасно сильно хотела рассказать сестре про неизвестную загадочную спасительницу. Но боялась заговорить, чувствуя себя страшно виноватой. В итоге домой шли молча.
  После происшествия на реке старшие дети не звали Малакинию присоединяться к их играм. Милания тоже, погруженная в свое чувство вины, предпочитала ее избегать. Поначалу она искала предлоги оставить Малакинию играть в саду возле дома, но со временем привыкла просто уходить к друзьям в Чащный Лес без нее, ничего не объясняя.
  Малакиния пробовала извиняться, обещала никогда больше даже с места не двигаться без разрешения старшей сестры, но это только усугубляло состояние Милании. Проводить как можно меньше времени рядом с младшей - казалось ей единственным решением. Видя что ее компания сильно тяготит сестру, Малакиния больше не навязывалась.
  Лакония и Мудрый Лис заметили резкий разлад в общении дочерей. Но на их вопросы девочки внятно не отвечали.
  - Думаешь они так сильно поссорились? - спросила Лакония Вознеженного, протягивая ему кружку ароматного черного чая. От переживания ее роскошный длинный хвост раскинулся на всю светлую, и размеренно бил из стороны в сторону. Редкая Особо Длиннохвостая Лиса - такой была Натура ее Духа.
  - Не знаю, вроде бы дома они все так же общаются, без агрессии, просто меньше... Каждая больше уделяет внимания своим делам... - Он задумался глядя на поднимающийся из кружки пар. - А может это сказывается разница в возрасте? Разные интересы... Милания готовится к Донитию и поступлению в Университет... С Зироном там этим своим гуляет. - На этих словах Хранитель покривился и неодобрительно отхлебнул чай. - А Малакиния еще ни о будущем, ни о мальчишках не думает... - Он не скрывал своей радости по этому поводу. Как и большинство отцов, мысль о появлении у дочерей ухажеров пугала и расстраивала Мудрого Лиса. Но он все же старался сильно этого не показывать.
  Это забавляло Лаконию. Она больше была готова принять факт постепенного взросления своих детей. Она видела, что дело не только в разных интересах, и всячески старалась узнать причину перемены в отношениях своих дочерей, но при этом сделать это ненавязчиво. Успехом ее попытки не увенчались. Постепенно проблемы с урожаем вытесняли из внимания Хранителя и Лаконии домашние недомолвки со стороны девочек.
  А ближе к началу сезона сбора урожая, когда стало понятно что дела совсем плохи, Лаконии и Мудрому Лису стало совсем не до того. Надо было договариваться с Цкенодом о дополнительных поставках продовольствия, и о кредитовании, иначе в Деревне Лисоборотней наступит голодная зима.
  -И главное, большая часть Долины оказалась на грани голода, а этот новый Придворный Маг, представь, затеял стройку! Громадину такую заложили, какую-то а-ре-ну. Вот на собрании читали его постановление. Возрождение древних традиционных игрищ териантропов. Цестус, вроде бы, называются... В упор ничего такого в традициях таших предков не припомню. Ну да у них-то во дворце и Фрикайленде библиотеки пообширнее будут, кто знает... - Мудрый Лис негодующе крутил кончик бороды, жалуясь Лаконии. - Говорят, он верити Королем Диверием, как ему вздумается... Я раньше и не верил, ну Маг и Маг. Ну завел себе король магического советника, прям уже никогда такого не было, что ли? Но этот Цестус устраивать, когда надо думать о пропитании народа...
  - И в чем суть этих игрищ? - Недоумевала Лакония.
  - Да я сам не понял... Вроде просто териантропы будут силами меряться. Ну, за награду. На арене этой, на публику... Не просто, конечно, драться, а возъеденившись с Духом. Ну и странно это, сама подумай: так ли много обычных териантропов сможет себя в обличии живного долго держать? А Хранители в такую аферу ввязываться не станут. Не хватало еще, заняться чтоли нечем? Толпу веселить мордобоем... Варварство какое-то.
  - Так чего ты ворчишь, пусть себе король и его Маг забавляются как вздумается.
  - Вот, я бы и не ворчал, так нас на собрании обязали от каждой деревни на пробы послать по два бойца! В обязательном порядке. А мне и в деревне сильный молодые лисы пригодятся. Ведь оглашу- так сразу двинет за легкой наживой больше двух! Десяток, дюжина... А тут каждая пара рук на счету. Тьху! - Хранитель махнул рукой и потянулся к чашке.
  
  Поглощенные своими взрослыми проблемами, родители оставили детей без внимания, и случившийся между сестрами раскол только увеличивался.
  Жизнерадостная и веселая Малакиния постепенно выглядела все грустнее. Целыми днями играть дома или в саду в одиночестве - не самое веселое времяпрепровождение. На помощь приходила ее способность говорить с живными. Со временем Малакиния завела друзей из Чащного Леса: тот самый олень, которого они с отцом и сестрой как-то повстречали, прогуливаясь в лесу, однажды забрел в их сад. Тогда в лесу он был совсем молоденьким, с худенькими рожками. Сейчас же он вырос в крупного и сильного самца,
  его рога стали роскошными, мощными и крепкими. Оленихи в округе были от него без ума, но он никак не мог выбрать себе спутницу. Он мечтал о Большом Чувстве. Еще он любил грецкие орехи, которые ему лущила лисенка.
  Малкиния назвала его Себас, потому что не могла повторить его оленьего имени, как ни старалась. Часто в гости захаживали две грызливые белки, Зизи и Аливия. Они тоже любили орешки. И малиновое варенье. И печенье. И пряники. И засахаренный ревень. И суп. Они просто
  любили поесть. Завершала их компанию сизокрылохвостая трещока. Белое оперение ее тушки прямо таки светилось, и на солнце, и в ночи. Крепким длинным клювом птичка ловко ловила проползающих мимо червячков и пролетающих мух, но, в качестве дополнительного лакомства, для нее Малакиния собирала ягоды. Трещоку звари Тьють.
  Малакиния установила раскладной столик, который ей сделал отец, в дальней части сада, примыкающей к Чащному Лесу. Отсюда приходил Себас. В тени дерев было уютно. Зизи и Аливия всегда прибегали из разных мест, как и Тьють. Но олень всегда приходил и уходил по одной тропинке, значительно вытоптав растительность в этом месте. Он никогда не выходил из леса полностью, потому и столик лиска поставила поближе к деревам. Она уважала инстинкты и привычки своих друзей.
  - С этим засушливым летом, и ужасно жарящим солнцем мы вообще не собрали запасов на зиму! - Жаловалась Зизи, затачивая палочку ревня.
  - Ну как же, кое-что мы собрали и отложили... - Плавно возразила ей Аливия. Она наелась гренок с чесноком и маслом, и лежал пузиком кверху на солнышке, по очереди вытягивая лапки, и прикрыв глаза от удовольствия.
  - Но этого будет недостаточно. Мало, мало! Нам не хватит! - Зизи прыгала по столу, то забираясь на дерево, то слезая, то забираясь Малакинии на плечо, а с него ей на голову, и осматриваясь по сторонам. Она говорила быстро, отрывисто, и была склонна излишне драматизировать.
  - Да о чем ты говоришь! У нас три пенька и дупло забиты под завязку. - Снова постарался ее успокоить Аливия, медленно переворачиваясь на бок. Но это только подлило масла в огонь. Зизи в один прыжок оказалась рядом с ней, зажав ее рот лапкой и шустро оглядываясь по сторонам.
  - Ты в своем уме? - зашипела она на Аливию. - Нам грозят голодные времена, а ты тут разоряешься о наших запасах, которых и нам самим не хватит даже до наступления тепла. Уфффффф. - Она снова подпрыгнула ближе к Малакинии, и начала лакать чай, заботливо налитый лисенкой в блюдце. - Вот всегда с ней так...Ничего она не понимает.
  Малакиния тихонько, по-доброму, посмеивалась, глядя на эту парочку.
  Себаса они тоже забавляли. Но он не раз признавался Малакинии, что завидует их Большому Чувству.
  - Вот подумать только. Такие маленькие они, эти белки, а такое большое у них Большое Чувство. А я вот большой, а у меня даже маленького Большого Чувства нет... - Он хлопал длинными ресницами, которые обрамляли его большие грустные глаза, и так же грустно жевал грецкие орехи. Себас был романтик.
  - А я слышала что на западном краю Чащного Леса есть молодая Золотистоворсая Олениха. Невероятно красивая. И вот ее ухажер взял и пободался с другим оленем за ее подругу. А она об этом узнала, и такая ему говорит "Видеть тебя больше не хочу! Лицемер! Задира! Потаскун!" И нет теперь у нее ухажера. И подруги нет. Так если она такая грустная там и одинокая, может ты бы сбегал и посмотрел на нее? А то мне синица еще рассказала что в районе трех сосен, там где логово Лесного Кота, о котором никто не знает, кроме меня, и вот там рядом с соснами есть еще один молодой олень, который давно об этой Золотистоворсой оленихе день и ночь мечтает. Так что он же сразу пойдет. А у него шансов меньше, чем у тебя, у него рог отколотый. Да ладно бы в драке, а там такая глупая история, мне рассказывали! В общем он ночью шел по лесу, и принял дерево за другого оленя, и ему показалось что тот как-то не так на него смотрит. И вот он ему "Эй!", да "Ты чего?!" Ну и разозлился, дерево-то молчит. И этот, значит, разбежался да бабах!
  - И что, сколол рог? - Не выдержала Малакиния.
  - Ессслибы! Застрял! - Тьють растрещалась со смеху. - И так до утра простоял, с рогами в дереве. Ну! Его потом два медведя еле вытянули, и вот тогда-то рог и откололся. Такой, в общем, герой... сомнительный. - Трещока тоже прильнула к блюдцу с чаем. Она была сплетница.
  Благодаря своим новым друзьям Малакиния знала обо всех происшествиях в Лесу. А благодаря только Тьють - новости из соседних поселений и, даже, из столицы. Трещока летала повсюду и все слышала и со всеми все обсуждала. Хотя многое из того, что она рассказывала, было пересказано со слов других живных, да и сама она любила приукрасить, для эффектности. Потому дословно верить ей было нецелесообразно. Тем не менее, некоторую информацию все же можно было почерпнуть. И уж точно всегда было над чем от души посмеяться.
  В один из очень редких в этом сезоне, наполненных свежестью, вечеров Малакиния сидела в домике из подушек в углу светлой, и читала при свете свечи книжку, с описаниями разных живных.
  Мудрый Лис, склонившись над учетными книгами и счетами, сидел за столом, рассчитывая необходимое количество дополнительных продуктов на зиму. Рядом стояла его неизменная любимая кружка: большая, фарфоровая, с толстыми стенками, расписанными изображениями реки и разводных мостов далекой родины Мудрого Лиса. Технологии и прогресс в том Мире, где когда-то родился и вырос Хранитель, были ошеломляюще развиты. Но в тех местах совершенно не было Магий. Не было соприкасания с Натурой. Обитавшие там люди не умели возъединяться с Духом своего живного. Мало кто умел ценить Дар Жизни. Мало кого посещало Большое Чувство. А главное - там не было Лаконии. Поэтому, однажды узнав о Других Мирах, о своих предках, и повстречав Вознеженную, Мудрый Лис навсегда выбрал для себя домом Долину Териантропов. И ни разу не засомневался и не пожалел о своем выборе. Хоть когда-то его далекие предки-териантропы решили совершенно иначе, и, покоренные прогрессом, переселились в Мир технологий. Все же Лис вернулся к корням, и тут он обрел свой Дух Мудрого Серебрянного Лиса, пост Хранителя, Вознеженную, дочерей и Гармонию с Магиями и Натурой. Это был его Путь. И вот, на пямять о том Мире, в котором он родился и вырос, у него была только эта кружка.
  Сейчас вопрос пропитания целой деревни лисоборотней доверенной Столом Правления ему в попечительство, безусловно, очень беспокоил Хранителя. Но не настолько сильно, чтобы он не заметил, как Малакиния, из своего угла с подушками, отвлекаясь от книги, то и дело обращала на него свой полный грусти и нерешительности взгляд. Мудрый Лис был нужен своей маленькой лисенке, и это было для него самым важным делом во всех мирах. Она была готова поговорить, и он не собирался заставлять дочку ждать. Хранитель отхлебнул чай и поморщился - напиток давно остыл. Потом он встал из-за стола, от долгого сидения над книгами поясница затекла - он сделал несколько наклонов, поворотов, потянулся, и направился к дивану, жестом подзывая дочку к себе.
  - Поди сюда, постреленышка, расскажи папе, что беспокоит твой Дух? - Он уселся. Малакиния, резво отложила книжку, и уже через секунду сидела у отца на коленях. Ее очень тяготила ситуация сложившаяся между ними с сестрой. Но она не знала, как начать ее описывать. Потому лиска просто прильнула к отцу, вдыхая ароматы черного чая, перичной мяты и кексов с изюмом, пропитавшие его бороду.
  Мудрый Лис гладил дочь по голове, и ждал пока она найдет слова.
  - Понимаешь, папа, это между мной и Миланией... - Лисенка начала, играя с краем серебристого халата отца. - Мы вроде и не поссорились... Но она на меня сердита... кажется...
  - Что же произошло? - Лис задал вопрос, и тут его рука замерла. Казалось, он прислушивался к звукам ночи, очень внимательно. Малакиния услышала как его сердце забилось чаще. - Да ты что! - Вдруг удивился Хранитель, обращаясь к кому-то другому. Неотрывно смотря в сторону камина, отец крепко взял Малакинию за плечи, и посмотрел в ее испуганное личико. Мудрый Лис и сам выглядел испуганным. - Это правда, Малакиния? Ты прыгнула в реку? За шнурком?
  Он очень постарался не сердится, ведь это было уже в прошлом, и все обошлось, и ему не хотелось спугнуть мгновение откровения дочери. Но он не мог скрыть страха перед мыслью, что Дух Малакинии мог отлететь и она оставила бы их навсегда.
  Малакиния недоумевала, откуда отец узнал о реке. Хранитель же снова посмотрел на камин. Рядом с ним он видел знакомый до боли силуэт женщины со стелющимися по полу белоснежными волосами.
  - Не ругай ее, не жури. Помоги помириться с сестрой, а то Малакиния уже вся извелась. И поучи её плавать. Я могу спасти ее еще только раз. Пусть это больше не будет река, надо же учится на своих ошибках. - Белокурый Дух улыбнулся и постепенно растаял.
  Малакиния все еще смотрела на отца глазами, полными удивления, страха и слез.
  - Папочка, только не ругайся, пожалуйста. Это все вышло случайно, я не нарочно, я не хотела, Милания не хотела. Все же обошлось. - Она положила маленькие ладошки на щеки Мудрому Лису, примяв его роскошную серебряную бороду, и смотрела прямо в глаза. - Я обещаю никогда больше к реке не ходить. Я больше не ходила. Меня вон Милания и в Лес с собой больше не берет. Не любит она меня больше, даже не разговаривает со мной... Один вред от меня, одни несчастия... - Девочка разрыдалась уткнувшись отцу в плечо.
  - Ну-ну... Тише, тише... Ну что за глупости, Малакиния. От тебя в нашем доме только радость и свет, лисеночка. Я не сержусь. - Отец ласково похлопывал лисенку по спине, как мог стараясь успокоить. - Думаю Милания тоже на тебя не сердится, думаю вам надо просто поговорить. Обсудить это, и забыть уже, как страшный сон. Всякое бывает... Я бы не вынес горя потерять тебя, мама бы не пережила... Вот и Милания наверняка просто винит себя в невнимательности... Нам повезло, что тебя охраняет не только наша любовь, постреленышка... Но надо быть осторожнее... - Мудрый Лис все так же крепко обнимал уже притихшую на его плече Малакинию. - И надо бы поучить вас с сестрой плавать.
  Малакиния еще изредка всхлипывала. Но ей и правда стало гораздо легче. Теперь это больше не страшная тайна, которая тяготила ее в одиночестве. И отец понял, что это была случайность, и совсем не сердится. Значит и Милания тоже не сердится, или сможет перестать сердится. "Папа самый Мудрый и самый Добрый во всех мирах!"-подумала лиска.
  - Ты ее видел? Это она рассказала тебе? Фея которая меня спасла? - Тихо
  спросила Малакиния, глядя с папиного плеча в раскрытое окно, на звездное небо.
  Из окна нежно просачивался тонкий запах жасмина и доносилась далекая соловьиная трель.
  - Да, постреленышка, видел. Я видел ее много раз и раньше...
  - А кто она? Почему она меня оберегает? - Сон постепенно смаривал Малакинию, но ей было любопытно, и она изо всех сил с ним боролась. Все же от размеренного движения руки отца по ее волосам веки настойчиво тяжелели.
  - Однажды ты узнаешь, Малакиния. Но сейчас еще не время. Сейчас время спать. Спи, детенышка, спи малышка... отдыхай... - Как бывало раньше, когда она была совсем малюткой, Мудрый Лис в эту ночь укачивал Малакинию в своих руках.
  Он долго еще сидел с ней, отгоняя от себя страхи о возможном вреде его семье, или ее потере. Убеждая себя, что нет причин волноваться. Сейчас все было хорошо и Малакиния была жива. Мирно сопя и пуская слюни на плечо его роскошного халата, она спала в его руках, целая и невредимая. Грустная и озадаченная разладом с сестрой, да, но это все решаемо, если Дух твой на месте и крепок.
  - Надо поучить вас с Миланией плавать, - снова повторил Мудрый Лис, бросая взгляд на Малакинию, которую он, наконец, перенес в ее спальню и уложил в кроватку. Рыжие волосы разметались по подушке, белыми концами сливаясь с такой же белоснежной хлопковой наволочкой. В окно ярко светила полная Луна. Где-то под окном звонко скверчал сверчок. Мудрый Лис тихо прикрыл дверь, и отправился на кухню заварить себе еще кружечку крепкого горячего чаю.
  С наступлением времени сбора урожая возобновились школьные уроки. Каждое утро, как и раньше, Милания с Малакинией шли в школу вместе. Тут уже избежать компании сестры было невозможно, и Милании, привыкшей убегать от чувства вины, снова пришлось столкнуться с ним лицом к лицу. Для Малакинии мысль что сестра все еще сердится на нее, и что весь предыдущий месяц они почти не разговаривали, все это вместе было невыносимо тягостно. Она помнила совет отца: "Просто поговори с сестрой." Наконец заполучив ее присутствие рядом, на время дороги до школы, Малакиния вовсе не
  была намерена продолжать игру в молчанку.
  - Прости меня, Милания. Что еще я могу сделать, что бы загладить свою вину? Я честно совершенно не специально прыгнула в воду! Это было сильнее меня, просто такой неожиданный порыв изнутри! Я не хотела чтобы ты потеряла мой подарок... гляжу: шнурок поплыл.. А я просто за ним... ну прости же меня уже! Ну сколько можно злиться! Мне так плохо без тебя... - Малакиния крепко вцепившись в руку сестры почти плакала, наконец рассказывая ей, о том, что чувствует.
  И Милания поняла, что убегая от своих чувств, только ранила свою младшую сестренку еще сильнее. Только сейчас она осознала всю свою глупость и свой эгоизм. Она остановилась и посмотрела в полные слез глаза сестры:
  - Малакиния... это же я, я виновата в том, что произошло... Я сержусь, очень, очень сильно сержусь, но не на тебя, а на себя... я потому и убегала от тебя... потому что мне очень стыдно перед тобой, за то что я оставила тебя сидеть одну, и не уберегла от реки... и чуть не потеряла тебя...
  Наконец все бурлящие внутри девочек, и не дающие им покоя чувства, были озвучены. Недопонимание развеяно. Какое же это было облегчение! Сестры обнимались, и смеялись сквозь слезы.
  - А я-то думала ты злишься на меня, потому что прыгнуть в воду было так глупо! Так рисковать из-за какой-то безделушки! Я думала ты от злости выбросила шнурок! И поделом мне...
  - А я? Я думала ты за сотни хит меня не простишь, что я пошла себе виться вокруг Зирона, а тебя оставила сидеть одну... и что не прыгнула за тобой плыть... и не поймала... и так медленно бежала... А Зирон вообще упал на колени и давай плакать... а ведь он хорошо плавает... я до сих пор с ним не разговариваю! Сестричка, прости меня! Я не выбросила, я дома спрятала, чтоб никогда-никогда больше не потерять! - Милания так крепко сжала Малакинию в своих объятиях, что та пискнула.
  - Ну все, отпусти, ты сейчас раздавишь меня. - Малакиния не скрывала
  удовольствия. Она наконец-то улыбалась радостно, как раньше. - Ну фуууух, я уже думала мы никогда не поговорим об этом, и никогда не будем снова прежними!
  Слезы быстро высохли, и всю оставшуюся дорогу до школы девочки хохотали и баловались, обмениваясь новостями накопившимися за то время, пока они не общались как следует.
  - Себас мне говорил, что косая опушка так выгорела на солнце, что теперь вся желтая. А Тьють сказала что на рынке в Цкеноде в три раза больше воруют, чем раньше. - Рассказывала Малакиния.
  - А Долговяз поранил Зирона ядовитой палкой во время игры, и у него началось заражение. Он уже неделю дома с температурой лежит. А я и не знала что у сухих веток ядовитых растений сохраняется яд. - У Милании накопилось больше новостей, и ее новости были поинтереснее. - А Каштана уже готова к Донитию, платье сшили ей такое красивое. Она сразу после обряда отправится в Цкенод, решила обучаться в высшей школе парикмахерского искусства.
  - Не люблю я ее, она меня недолюбливает. - Проворчала Малакиния, насупившись.
  Они подошли к школе.
  - Вот подожди, я тебе после уроков такое расскажу!!! - Малакиния снова крепко и радостно обняла сестру, и побежала вприпрыжку в свой класс. Ворота захлопнулись со своим обычным "Ббух!". Прозвенел звонок.
  Из классов девочки убегали с особым нетерпением, но встретившись у ворот и взявшись за руки, домой они пошли, на удивление обгоняющих их лисят, довольно медленно.
  - Вот слушай, я из реки выбралась совсем не схватившись за куст! - Торжественно прошептала сестре Малакиния.
  - Я так и знала! - Милания прямо пританцовывала предвкушая рассказ младшей. - Ну а как? Рассказывай, не томи!
  Малакиния выдержала драматическую паузу. И, убедившись что все давно их обогнали и вокруг никого нет, продолжила.
  - Я значит такая в реке, меня несет, об камни хрясь! хрясь! Я думаю "святая Натура, какая же я дура, дура какая!" и шнурок не отпускаю, и другой рукой вводе хвать! Хвать! А несет меня быстро - ничего не словишь, не зацепишься! И тут вдруг меня оп! Схватили чьи-то руки и тянут из воды!
  - Ого!! - Милания так широко раскрыла глаза, что казалось у нее на лице больше не было ни носика, ни рта. Одни сплошные глаза полные изумления.
  - Дааа! А меня знобит всю, колотит. Я проверяю - шнурок держу. И вот смотрю: мы на берегу, какая-то женщина меня держит. Пахнет так сладко, вкусно... так знакомо... - Постепенно от эффекного рассказа Малакиния перешла к своим воспоминаниям. - И вокруг лежат ее волосы... такие длинные, и белые-белые.. Как снег. Она теплая была, и сухая. Я пригрелась. Подняла голову, чтобы ей спасибо сказать, а у нее глаза как льдинки, и зрачки вертикальные! - Лисенка закончила свой рассказ, и посмотрела на реакцию Милании. Уууууух, как долго она ждала этого, как давно хотела с ней поделится!
  Милания шла шокированная и очень заинтригованная рассказом сестры.
  - Кто же это был? Удивительно просто! - Не переставала удивляться старшая. Малкиния решила не рассказывать о разговоре с Хранителем, о том что отец знает кто эта таинственная женщина, и о том что знает про случай на реке. Неизвестно почему, но ей показалось, что так будет лучше.
  Дома за ужином девочки не прекращали шутить, смеяться, и веселить родителей. После ужина они уселись в подушечном домике, устроив вечер страшных историй, пока Лакония и Мудрый Лис чаевали на диване, наблюдая за ними и прислушиваясь к их историям.
  Лакония видела перемену в девочках, и очень радовалась.
  - Это твоих рук дело, Вознеженный? - Тихо проворковала она Хранителю на ухо, указывая на играющих лисяток.
  - Иногда надо всего-лишь поговорить... Кажется что это так просто, но порой начать разговор очень нелегко. - Он прижал к себе Лаконию. - У нас же тоже такое бывает, Лиска моя.
  - Бывает...- Кивнула Лакония. - Но хорошо, что проходит.
  Когда все отправились спать, Мудрый Лис, как всегда, задержался в светлой, доделывая разные мелкие дела Хранителя, и завершая подготовку накладных на поставки продуктов из Цкенода.
  - Так... Овощи, злаки, консервы... - Сосредоточенно перечислял он, сверяя списки.
  И тут Мудрый Лис услышал тихие шаги. Он обернулся: по лестнице, крадучись на цыпочках, спускалась Малакиния.
  - А ты почему еще не спишь, постреленышка? Пить хочешь? - ласково спросил Лис.
  - Нет. - Малакиния подошла к отцу и крепко обняла его, так крепко, как только могла. Она даже зажмурилась, думая что так объятия получатся еще крепче. - Спасибо тебе, папочка. Мы поговорили. Все решилось. Я тебя очень люблю.
  - Я очень рад что проблемы больше нет. Берегите друг друга. - Мудрый Лис гордился своими дочками.
  Он чмокнул лисенку в макушку, и Малакиния, снова абсолютно счастливая, отправилась спать.
  
  
  Глава 2
  
   Перебрасывая горячую булочку из одной руки в другую, лиска быстро переместила ее из корзинки на свою тарелочку, и принялась дуть на пальцы.
  -Обожаю твою выпечку, Вознеженный. - Лакония тоже взяла булочку, но совершенно спокойно. Горячее не доставляло ее коже никакого дискомфорта. Она разломила булку на пополам, и из серединки струйками поднялся пляшущий пар. Хранитель занял свое место за столом, налил себе чаю, и тоже потянулся к корзинке.
  - Я вот о чем подумал: пора вам поучится плавать...- Он отхлебнул чай, и намазал булочку маслом.- Я договорился уже с кузнецом. Пойдете в следующий поход с его группой.- Хранитель принялся жевать восхитительную сдобу, с довольным видом наблюдая за реакцией дочерей.
  -Что, правда?- В один голос лиски выразили сначала недоверие, потом восторг.- Наконец-то мы сможем пойти в поход! На Пойменные Озера! А палатку будем ставить? А костер жечь? Совсем как взрослые! А надолго ?- Они наперебой засыпали отца вопросами не дожидаясь ответов , и напрочь забыв о булочках и чае.
  Лакония немного нахмурилась.
  -Ты не говорил мне об этом решении. Ведь это минимум на три дня, а то и дольше. Дети же там без присмотра, считай... непонятно что едят, непонятно где спят... - Лаконии иногда сложно давались новые этапы самостоятельности девочек. Но она быстро с ними смирялась. К тому же, она и сама подумывала о том, что плавание это отличный навык. Просто хотела, может, еще один хитик подождать. Но, раз решение уже было принято, настоящих причин противится ему, поразмыслив, она не нашла. - Тогда я приготовлю им вдоволь еды с собой. И найду на чердаке старые одеяла и карематы для ночевки...
  - Вот и отлично. Расписание у Кирия строгое, с утра до обеда и вечером до заката беспрерывные упражнения в плавании. Сначала теория на суше, потом практика в воде. Интенсивно и действенно. Уже к концу лета будете как две рыбки.- Хранитель радостно потер руки.
  Но, когда первая радость от перспективы похода на несколько дней, с ночевками на озере в компании детей, прошла - Малакиния заметно помрачнела. Она подумала про занятия плаванием, представила себя в воде... и почувствовала... тревогу.
  - Но ведь кузнец обычно набирает в группу детенышей не младше 12ти хит...- Тихо заметила Малакиния, задумчиво обмакивая кусочек булочки в халиновое варенье.
  -Не переживай,- Хранитель снова наполнил кружку Лаконии чаем из пузатого фарфорового чайника, и накрыл его войлочной грелкой, собраной из пестрых лоскутков.- Я договорился, никаких проблем не будет, за тобой присмотрят. Да и в принципе, ты же смышленая и послушная лиска, взрослая не по годам.
  Малакиния долго посмотрела отцу в глаза, и, решив сконцентрироваться на радостных мыслях о походе, улыбнулась.
  По весне тающий снег прибавлял воды в Ноэву, и этот паводок, да подземные источники, питали три круглых пойменных озерца, расположенные выше по течению. Два из них, совсем маленьких, но очень глубоких, - были излюбленной обителью рыбоведов. Более крупное было помельче, и его облюбовали дети во главе с кузнецом и двумя его помощниками, которые каждый год собирали группу детенышей для обучения плаванию. Вокруг этого озера росли пышные ивы, томно склонившие свои гибкие ветви к воде, настолько прозрачной, что было видно кружащие под водой стайки зеркальных карпов, крупных окуней и маленьких ряпушек.
  До озер был день пути через Чащный Лес, и кузнец с помощниками и учениками, уходили минимум на четыре дня, а иногда и больше. Возле озера разбивали лагерь. Время с утра до вечера посвящали занятиям, когда же солнце садилось, дети и Кирий разжигали костер, готовили ужин, пели песни и водили хороводы. Рассказывали истории.
  
  И вот уже посреди комнаты величаво лежали два набитые рюкзака. Вокруг них царил настоящий хаос.
  -Ты уверена, что никак несколько дней не проживешь без него?- Милания сунула в рюкзак расческу, наблюдая за сестрой. Та отчаянно силилась запхнуть в свой рюкзак большого плюшевого ослика, которого обычно обнимала во сне.
  -Дело вовсе не во мне! - Пыхтя, словно закипающий чайник, возмутилась лиска.- То-То не проживет без меня! К тому же - он мягче любой подушки на свете. - Малакния с нежностью посмотрела на торчащий из рюкзака глаз-пуговку, и принялась с новой силой запихивать игрушку.
  -Ну, если он действительно так важен, то тебе, видимо, придется нести его в руках. - Милания плюхнулась на ворох одежды и одеял, лежавших на полу, из которых девочки все утро выбирали действительно необходимое, и мечтательно закрыла глаза.- Подумать только! Это наша первая ночевка вне дома! Настоящее приключение! Подготовка к самостоятельной жизни! Я вся в мурашках! Еще пару хит и мне будет 15... Знаешь, я решила что, после Донития, хочу уехать учиться в Университет Фрикайленда.
  Малакиния оставила ослика и обратила на сестру внимательный взгляд. Раньше они не говорили о ее Донитии и планах.
  - Я еще никому не говорила. Но уже решила. С осени начну подготовку, буду больше заниматься, и в следующем семестре отправлю заявку в Университет. Если у меня, как у дочери Хранителя, есть право там учиться, я хочу его использовать. Конечно, я не младшая из рода, у меня не проявятся какие-либо силы Магии и чудесные способности сами по себе. Но я очень умная и прилежная, я могу их изучить. Думаю, я могла бы стать врачевательницей.
  - Что бы овладеть Магиями и Науками совсем не обязательно иметь врожденный дар. Так же как и врожденный дар можно легко разбазарить попусту...- Малакиния подползла к сестре, и устроилась рядом с ней, устремив свои глаза в потолок.- Я вот не знаю чем мне заниматься после Донития. Школа мне не нравится, когда я закончу просиживание в классах, то это будет такой праздник, что никому не позволю запереть меня в аудиториях еще на три хита. Хоть я и младшая из рода Хранителей, вряд ли из меня выйдет что-то стоящее. Зато ты такая умная и смелая! Повезло нашим родителям что хоть одна дочь у них получилась как следует.
   Милания принялась тискать и щипать приунывшую сестрёнку.
  -Да ладно тебе, ты же еще малышка. У тебя полно времени чтобы решить, что тебе по душе. И вообще, папа сказал, что никогда не поздно найти свое предназначение. И их может быть несколько. И они могут менятся. И это хорошо - это и значит жить. Просто некоторые териантропы сразу знают, чего хотят, и некоторые хотят одного и того же все время, а некоторые совсем наоборот. Мы все разные.
  Малкиния крепко обняла старшую сестру.
  -Ты будешь самой лучшей студенткой за всю историю Фрикайленда! И я буду очень скучать по тебе.
  Милания улыбнулась и,зарылась носом в рыже-белое облако ее волос.
  
  Отряд юных плавателей выдвигался раньше восхода солнца, чтобы в самое жаркое время пополудню устроить привал в тени деревьев Чащного Леса, и продолжить путь позже, когда жара спадет.
  В этот раз половина отряда состояла из детенышей, которые отправились на пойменные озера впервые. Зря Малакиния с Миланией переживали, что их рюкзаки будут самыми большими и самыми набитыми - все новички тащили с собой не меньший объем вещей, конечно же все - самой первой необходимости. Кроме Малакинии еще две девочки шли, прижимая к груди свои совершенно незаменимые плюшевые подушки: одна котика, другая крокодила. Лиска сразу поняла что им есть о чем поговорить.
  -Его зовут То-То.- указала она на своего розового ослика с глазами-пуговками. - Мама сшила мне его из детского пальто которое я очень разорвала.
  -Это Леопольд. - Приветливо представила своего друга владелица крокодила. Крокодил был ворсистым, зеленый в горошек, и обладал двумя рядами острых зубов из белого картона.- Подарок от дедули.
  -А это Куц. - Девочка продемонстрировала наполовину отсутствующий хвост своего тряпичного полосатого кота. Все было ясно без пояснений. Но она пояснила: - Он подрался с собакой.
  Милания шла весело болтая с друзьями немного впереди, она заметила, что Малакиния раззнакомилась с двумя девочками, и очень этому обрадовалась. Ведь когда она уедет в Университет, не особо общительная сестренка рискует остаться тосковать совсем одна.
  Когда пришло время обеда, и отряд остановился на привал в лесу, дети активно играли и помогали друг другу в организации костра для приготовления обеда. Милания складывала каменный бортик для места, где будут разжигать костер. Кирий сам сложил из веток башенку, внутри разместив бумагу, опилки и маленькие щепки, затем ветки потоньше, а снаружи более толстые ветки. Все это он сопровождал пояснениями. Вышел настоящий урок по разведению огня. Перекусив все принялись бегать и развлекаться, Кирий задремал. Милания, погруженная в свои мысли, сидела у догорающего костра, задумчиво рисуя в пыли веточкой. Неожиданно за ее спиной раздался плачь, над головой пролетел полосатый тряпичный кот.
  -Лови! Хоп! Еще подача! - Двое старших мальчиков перебрасывали кота друг другу через Миланию и огонь. Его хозяйка металась за котом, и плакала:
  -Отдайте! Ему так не нравится! Верните мне его! - Она старалась не показывать как много кот значит для нее, и у нее получалось не очень.
  Милания нахмурилась. Малакиния с хозяйкой крокодила угрожая кричали издалека. Они отвлеклись, рассматривая толстую гусеницу мирно петущую свой кокон на дальней осинке, и теперь торопились на помощь подруге.
  Немного не рассчитав траекторию полета игрушки при очередной подаче, мальчишка позади Милании запульнул Кота Куца прямо в центр костра. Девочка тут же завопила. Милания молнией рванулась вперед, протянула руку в самую середину пламени и достала игрушку. У кота только успел начать тлеть его куцый обрубок хвоста. Зато рукав льняной рубашки Милании сразу вспыхнул ярким оранжевым огнем. Она несколько секунд просто удивленно держала руку в горящем рукаве перед глазами, не понимая, что происходит. Потом быстро отдернула себя, хлопками сбила огонь и потушила рубашку.
  Хозяйка Куца бросилась обнимать одновременно и спасенную игрушку, и спасительницу.
  Малакиния подбежала:
  -Покажи! Покажи! Ты обожглась, тебе больно?
  -Пустяки, - весело ответила Милания, пряча руку за спину. - Мне не больно, я очень быстро достала его. - Она потрепала девочку по голове, улыбнулась сестре, и злобно зыркнула на хулиганов. Те поторопились поскорее заняться сбором своих вещей для продолжения пути. Подружка Малакинии баюкала на руках своего Кота-Куца, что-то нашептывая ему в самое ухо.
   Милания набросила на плечи кофту, и отошла в кусты, под предлогом маленькой нужды. Там внимательно осмотрела свою руку. Из дыры с обгоревшими краями выглядывала ее белая кожа. Ни покраснения, ни жжения- никаких признаков ожега на было. Даже тончайшие серебристые волоски, покрывающие легким пушком ее предплечье, были не тронуты огнем.
  -Это невозможно...наверное.. - Одними губами произнесла лиска.- Что-то тут не так...
  -Миланиия, ты где?- Малакиния разыскивала сестру шурша кустами неподалеку.
  Милания быстро вдела руки в рукава кофты. Потом поняла что для этого слишком жарко. Она сняла кофту, стянула рубашку, и застегнула кофту на голое тело, наскоро скомкав рубаху и сунув под мышку. "Потом можно будет оторвать и выбросить рукав, скажу за ветку зацепилась..." по неизвестной причине она решила, что пока рассказывать никому о своем открытии не стоит.
  -Я иду! - Отозвалась она на зов сестры.
  
  Луна уже поднималась над долиной, когда дети с кузнецом вышли из Чащного Леса к трем озерам. Самое большое озеро ровным круглым зеркалом лежало в окружении деревьев, за ним простиралась степь. Два маленькие виднелись поодаль. Они были очень глубокими , и детям строго настрого запрещалось к ним ходить.
  -Сейчас устроимся на ночлег, перекусим и спать. С утра разобьем лагерь и сразу за занятия! - Скомандовал Кирий. Он был добродушный здоровяк. Ответственный и добросовестный. Своих детей у него не было, но он с радостью обучал детей всей деревни. И получалось у него мастерски. К каждому умел он найти свой подход.
  Малакиния долго не могла уснуть. Новые звуки вокруг отвлекали: сопение детей, громкий храп Кирия. А доносившиеся из леса шорохи, вскиривания ночных птиц и зверей - пугали. Крепко прижимаясь к сестре, с которой они устроили одну постель на двоих, под старым шерстяным одеялом, лисенка боялась. Одеяло пахло опилками и полынью,- ее веточками мама перекладывала все вещи на чердаке, чтобы моль не вздумала в них поселиться. Долго Малакиния лежала без сна, и старалась уснуть, то крепко зажмуривая глаза, то считая овец от 1 до 100, и от 100 до 1. Когда же усталость взяла верх над взбудораженным духом лисички, и она провалилась в глубокий сон, ей привиделось, что ее снова несет бурная вода Ноэвы, больно швыряя о камни. Сестра протягивает ей руку и кричит "Хватай, хватай!" Но Малакиния никак не может дотянуться. Она начала захлебываться, задыхаться во сне - и проснулась уткнувшись лицом в розового ослика, который мешал свободно дышать. На горизонте дребезжал рассвет, Кирий уже сидел у костра, тот только-только начинал пускать тонкие струйки дыма, едва разгоревшись. Кузнец собирался готовить утренний чай и легкий перекус детям. После сна у Малакинии остался неприятный осадок, она решила больше не спать, и направилась помогать кузнецу. Постепенно просыпались остальные.
  За заботами и завтраком, под звонкое пение жаворонков, лисенка забыла о наполнившем ее ночью страхе. Но она тут же вспомнила о нем, когда вода, в которую она сначала медленно погружалась, неожиданно сомкнулась над головой, а под ногами не получилось нащупать дно. Малакинию, еще несколько мгновений назад радостно предвкушавшую свой первый урок плавания, полностью поглотила паника. Вода попала в нос, заливалась в рот. Лисенка барахталась, в попытке вернуться к поверхности, но все было зря. Ногу больно свело судорогой, лиска попыталась вскрикнуть, и снова хлебнула воды. Как во сне. Как в реке.
  Кузнец опустил руку, нашарил ее, и поднял над водой. Прошло всего-то несколько секунд. Малакинии казалось прошла вечность. Она отплевывалась и хватала воздух ртом.
  -Нога, нога болит. Я чуть не захлебнулась. Я хочу на берег.
  Один из помощников Кирия взял лиску из рук кузнеца, и отнес на сушу. Остальные продолжили занятие. Милания поторопилась к сестре. Малакния дрожала укутавшись в полотенце, помощник кузнеца растирал ей ногу.
  -Ничего страшного, сейчас успокоишься и снова попробуешь. Многие первый раз в воде пугаются. Еще и судорога некстати, это нервное. - Приговаривал нескладный угловатый парень.- Я помню, в первый раз когда в озеро вошел, мимо карась плыл и меня за ногу зацепил, так я с таким криком из воды деру дал... Меня потом все в группе все лето Карасем звали. Но ничего, справился. Теперь вот, сам кого хочешь научу.
  -Спасибо. - коротко поблагодарила Малакиния, пряча ногу под полотенце.- Уже намного лучше.
  -Ты как? Вернешься в воду?- Милания положила руку на плечо сестре, но ее глаза жадно следили за упражнениями, которые выполняли детеныши в воде, привыкая спокойно лежать на ней. Всплески и радостные бодрые оклики притягивали Миланию.
  -Иди, я пока еще посижу. - Малакиния хотела остаться наедине с собой.
  -Точно?
  -Точно.
  Сестра чмокнула ее в макушку, и побежала к остальным.
  Малакиния сидела и, наблюдая с берега за группой, размышляла. Это совсем новое чувство, которое появилось в ней со словами Мудрого Лиса про обучение. Оно сначала было крохотной тревогой, где-то на задворках ее Духа. Но оно быстро окрепло, и полностью парализовало ее волю сегодня. Ее топила не вода. Ее топил собственный страх. Такой сильный, какого она раньше никогда не испытывала.
   Милания сразу поладила с водой. Она строго решила научиться плавать лучше всех в деревне, и настойчиво шла к этому результату. К тому же, процесс ее радовал и доставлял удовольствие. Малакиния же никак не могла расслабиться. Раз за разом ходили они в походы с Кирием, и постепенно Малакиния победила страх ровно до той степени, чтобы войти в воду. Но стоило воде всплеском попасть лисенке на лицо, или вдруг она не сразу могла нащупать ногой дно - и все, у лисенки начиналась паника. Она больше отсиживалась на берегу, и шла в воду очень неохотно, придумывая поводы чтобы скорее выйти: то на острый камень наступила, то живот разболелся... Как кузнец ни старался, чего не придумывал, тут его техники оказались бессильны.
  В итоге за два лета Милания и правда чувствовала себя в воде как рыба, она теперь плавала не только в озере, но и в реке, в местах с сильным течением. Малакиния же не продвинулась в этом вопросе совершенно. Максимум чему она научилась, это лежать на спине в спокойной воде озера, и недолго любоваться небом. Попадание воды в уши было неприятно, но это она еще могла перетерпеть и стараться расслабиться. Если же вода попадала в лицо, лиска резко встряхивалась, вставая на ноги, долго вытирая глаза, переводя дыхание, и тут же торопилась на берег.
  -Ну, если с учителем ничего не выходит, надо попробовать мне самому тебя поучить. Я неплохо плаваю.- Снова и снова говорил Хранитель. Но в эти два лета прибыло больше работы на полях и в теплицах , надо было максимально увеличить урожай, чтобы выплатить долги Цкеноду с позапрошлой зимы. Даровали свет многим новым детенышам, и их следовало зарегистрировать. Мудрый Лис с Лаконией все время посвящали вопросам развития хозяйства деревни и приумножения урожая. За два лета они почти выплатили долг в столицу, без потерь в продовольствии на зиму для самих жителей деревни. Это очень радовало всех, но времени пойти с Малакинией и поучить ее плавать у Мудрого Лиса совсем не оставалось. И они снова откладывали.
  
   Глава 3
  
  Этой весной старшей дочери Хранителя должно было исполниться 15 хит. Она очень вытянулась, ростом была уже выше мамы... Малакиния быстро догоняла ее и для своих 12ти тоже была очень высокой, самой высокой в своем классе. Пожалуй, только этим лиски и были схожи. В остальном все только удивлялись тому, насколько они разные. И внешне и по характеру: Милания была тоненькая как березка, с бледной, почти прозрачной, кожей. У нее всегда были аккуратно причесанные волосы и тщательно прибранная одежда. Прилежное поведение на уроках, и неописуемая тяга к учебе. Она казалась хрупкой и застенчивой паинькой, а на деле была самой настоящей забиякой и хулиганкой. О ее физической силе мальчишки слагали легенды, а по нраву веселее и общительнее было не найти никого похожего. Малакиния же, наоборот, сложения была полного. Ее круглые румяные щечки и вздернутый носик были обильно усыпаны веснушками. У нее была белая с розовинкой кожа и все такая же буйная копна волос обрамляла лицо. Будучи в младенчестве и в детстве пухленьким лисенком, с годами вытягиваясь в рост, тело Малакини не теряло своей красивой пышной формы. От нее исходили ощущение здоровья и силы. А в зеленых с золотыми крапинками глазах, широко распахнутых и с жадностью поглощающих все мелочи окружающего мира, плясали искорки задорности и веселья. При этом Малакиния на уроках физкультуры показывая очень низкие результаты, воды боялась почти совсем, активным играм предпочитала чтение, а бурным компаниям сверстников все больше - уединение. Силовым упражнениям она предпочитала упражнения на выносливость - и вот тут выигрывала всегда. Слабую физическую силу компенсировали выносливость и усидчивость лисенки. По сути, близко общалась она только со своей сестрой, и родителями. Некоторая замкнутость и угрюмость девочки озадачивали окружающих, ведь они так резко резонировали с первым впечатлением. Но со временем сверстники и преподаватели привыкли к особенностям характера Малакинии.
  
  Возвращаясь из школы Малакиния и Милания играли в снежки. Морозный день приятно щипал за нос и щеки, в то время как солнышко уже начинало предвкушать весну и стараться прогреть морозный воздух. Милания слепила круглый ком и метко запустила в сестру. Та в ответ, приложив все силы, отправила в сторону старшей снежок, но попала в шедшего им навстречу почтальона.
  -Ай ай ай, - нарочито причитая, пожилой ежник отряхнул снег с черного пальто. Девочки звонко засмеялись.
  -Простите меня, мистер почтальон. Стрелок из меня никудышный - то брошу косо, то брошу слабо. - Улыбаясь извинилась Малакиния.
  -Дело практики, - с этими словами ежник нагнулся, загребая снег, ловко слепил круглый ком, и запульнул им в сосульку на углу крыши соседнего с ними дома. Да так метко, что одну ее сбил, не задев соседние.
  -Чистая работа!- Восторженно заключила Милания, проникаясь новым уважением к старичку-почтальону.
  -Хех,- ухмыльнулся тот в усы.- Есть еще порох. Да ладно, я же по делу. Пришел к вам в дом - а там никого, а дело важное. Вот и пошел в сторону школы. Ты, стало быть старшая? - Уточнил он у Милании. Та кивнула в ответ. Ежник откинул лацкан большой холщовой сумки, висевшей у него через плечо, и принялся в ней рыться. Сестры стояли, удивленно приглядываясь. Прошло какое-то время. Наконец Малакиния спросила:
  -Что это может быть такое важное, чего нельзя просто оставить в почтовом ящике?
  Ежник торжественно поднял руку вверх, в руке у него был конверт.
  -Такое важное письмо? - уточнила Милания, в голосе отчетливо слышалось разочарование.
  -Такой важный момент! - Почтальон так же торжественно, как и раньше протянул письмо Милании. - Хотел присутствовать.
   Милания взяла конверт и глаза ее блеснули радостью и азартом. На конверте красовалась печать Университета Фрикайленда. Она немного замешкалась.
  -Скорее, открывай! - Поторопила Малакиния сестру.
  -А вдруг там отказ... - Не особо веря в свои слова, все же предположила Милания. Папа учил что нельзя быть слишком самонадеянной.
  -Вот и узнаем! Скорее, а то мне еще пол деревни обойти надо!- Поторопил уже заждавшийся почтальон.
  Милания сломала печать, и достала сложенный вчетверо пурпурный лист. На нем черными с золотым отливом буквами сообщалось, что Дочь Хранителя деревни лисоборотней, Милания, набрала высший проходной балл на вступительных тестах и зачислена на факультет врачевания Высшего Университета Фрикайленда Магии и Наук, с присвоением стипендии.
  Лиски запрыгали от радости, и даже старый почтальон хлопнул себя по ноге:
  -Ишь какая! Дочь своих родителей! Ну сомнений не было! Теперь настроение на весь день, понесу эту новость с почтой от дома к дому. Молодец! - широко улыбаясь ежник поправил шапку и отправился выполнять оставшуюся работу.
  Милания бережно сложила лист обратно в конверт, и Лисенки побежали домой.
  
  В доме полным ходом шли приготовления к Новохиту. Светлую, кухню, лестницу, спальни, кладовую и даже чердак Лакония обильно украсила еловыми ветками, шишками, орешками, сушеными травеньями и ароматическими свечами. Запах хвои, сандала и кардамона насытил воздух, смешиваясь с вкусным ароматом праздничной выпечки.
  За окном была глубокая ночь, но Хранитель не спал. Каждый Новохитный День Мудрый Лис радовал своих домочадцев роскошным праздничным ужином, особой частью которого была его фирменная выпечка: булочки с корицей, тыквенный пирог, духовые пирожки с капустой (любимое лакомство Малакинии), и гвоздь программы: праздничный торт из воздушного слоеного теста с заварным кремом. Новыйхит отмечал окончание зимы наступление весеннего времени. Териантропы по всей долине устраивали празднование этого важного события, момента пробуждения Натуры от зимнего сна. Отмечался он в первый весенний рассвет. В этот момент каждый териантроп выходил из своего дома и приветствовал восходящее солнце, потом весь день вся долина, от столицы Цкенода до самого дальнего уголка и самой маленькой деревушки, все устраивали празднования, пиршества, танцы, пели песни и радовались жизни.
  Ночью на кухне, освещенной теплым свечением приплясывающих огоньков свечей, Хранитель самозабвенно замешивал сдобу для любимых Малакининых пирожков. Свой драгоценный халат он сложил и аккуратно уложил на диван в светлой. Закатанные рукава черной рубахи обнажили крепкие предплечья, покрытые густой порослью серебристых волос. Когда дело касалось выпечки, Мудрый Лис творил искренне и вдохновенно, как художник или скульптор, и мука обычно разлеталась в разные стороны, щедро сдабривая его одежду и все поверхности вокруг. Красивый полосатый фарук, тоже сшитый ему Лаконией, был сплошь в муке, как и добрая половина стола и пола. Мукой обильно была осыпана борода Мудрого Лиса. Временами, убирая мешающую прядь серебристых волос, падающую на глаза, он оставлял забавные белые мучные полосы у себя на лбу. Хранитель тихо напевал себе под нос веселую песенку, и ухмылялся своим мыслям. Он очень любил готовить, и особенно - выпекать, это занятие всегда поднимало ему настроение.
  -Так-так, - Хранитель осмотрел тесто в деревянной круглой миске,- ну что ж , не плохо, не плохо.
  Довольный результатом, он бережно накрыл миску цветным полотенцем, и поставил на полку над печью. Обтерев руки о фартук, Мудрый Лис поставил на печку сверкающий медным боком чайник, и потянулся за любимой кружкой.
  - Как говориться: Сделал дело- можно и по чайку!
  Пока он возился засыпая в кружку заварку и сахар, в кухню тихонько прокралась Малакиния.
  -А можно и мне? - Тихий голос лисенки прозвучал неожиданно громко в тишине кухни, нарушаемой только треском огня в печи. Хранитель почти подпрыгнул от неожиданности, но обернувшись через плечо расхохотался.
  -Малакиния, ты меня прям напугала. Старого Мудрого Лиса. Хе-хе. Ты чего не спишь, постреленышка?
  Малакиния, которая было посмеялась вместе с отцом, снова сделала серьезное и грустное выражение лица.
  -Чайку захотелось. - Она произнесла это с глазами, в которых читались слова: "Напои меня чаем и поговори со мной о моем глубоком страдании, отец". Хранитель знал этот взгляд. И всегда был готов поддержать и помочь. Потому скоро достал вторую кружку и заварник- заваривать чай сразу в кружке в семье нравилось только ему
  -Как тесто?- поинтересовалась Малакиния, втягивая воздух, наполненный ароматом выпечки, и поглядывая то на миску под полотенцем, то на дверцу духового шкафа.
  -Отменное. Пироги с капустой будут лучшие за все хиты. Я превзошел себя. Видишь ли, я решил попробовать добавить в пшеничную муку немного овсяной, и от этого сдоба пушистится в два раза сильнее, и просто тает во рту! Вот, попробуй! - Мудрый Лис, понимая что именно ищет Малакиния, открыл кухонный шкафчик, и достал корзинку наполненную булочками с корицей. Булочки и правда получились в два раза объемнее, чем раньше.
  -Пшшш-иии-ууууууууууууииить...- Тихо, как сдувающийся воздушный шарик, засвистел медный чайник.
  Усевшись с чаем и булочками поближе к Малакинии, Хранитель мягко начал:
  -Ну, рассказывай, что за мысли тебе не дают покоя?
  Малакиния взяла булочку, и долго молча выковыривала кусочки корицы с сахаром, отправляя себе в рот. Лис неторопливо попивал чай. Когда лиска наконец подняла глаза, по лицу ее катились огромные беззвучные слезы.
  -Я, наверное, плохая сестра, и страшная эгоистка. - Выпалила Малакиния.
  -Это еще почему? - Мудрый Лис удивленно поднял брови.
  Первые слова стоили ей немалых усилий. Но так всегда-самое сложное это начать. Дальше говорить стало легче.
  -Ну вот у Милании скоро столько радостных и интересных событий, и она к ним так готовится и так ждет... А я ... Нет бы разделять радость сестры... Ее восторг... Помогать ей ... Я только чувствую как с каждым днем, чем ближе к ее Донитию, тем больше я то злюсь, то грущу ... И все, что меня заботит, это как она уедет, далеко в университет, а я тут буду... Одна, без нее, без любви, без друзей, без совместных игр и дурачества, и уроков вместе ... В школу сама ходить... Дома сама сидеть... И мне стыдно, что я думаю только о себе, и грустно, потому что я так люблю Миланию, и не могу просто порадоваться за нее, потому что я хочу чтобы мы всегда были вместе и все. - На этих словах Малакиния бросилась обнимать отца, не в силах сдерживать рыдания. Она уткнула лицо в его измазанный мукой фартук, продолжая плакать. Мука тут же оказалась на лице и волосах лисенки. Мудрый Лис обнял дочку, ласково похлопывая по спине. Иногда слезам надо просто дать выход, потому какое-то время они так и просидели. Наконец, отметив постепенное затихание всхлипов, Хранитель одной рукой потянулся за кружкой.
  -Малакиния, ты никогда не будешь одинокой. Вокруг тебя много тех, кто тебя любит. И даже если какое-то время Милания будет далеко, это не изменит того факта, что вы сестры, и очень близкие подруги. - Мудрый Лис краем фартука заботливо вытер с лица дочери мокрые полосы от слез, оставив вместо них мучные разводы. - Конечно ты радуешься достижениям сестры, и совершенно нормально испытывать страх и злость из-за расставания с тем, кого любишь. Нам всем будет очень нехватать Милании дома, мы будем скучать и грустить. Но, знаешь, лучшее лекарство от грусти и скуки - это занятие. Важное или интересное, а лучше, и важное и интересное одновременно.- Прочистив горло, Мудрый Лис поднес к губам кружку с чаем и как бы между делом добавил, искоса наблюдая за дочерью. - Например размышления и подготовка к собственной жизни после Донития. - Он допил остатки чая. Малакиния, которая было просветлела в лице, снова стала похожа на мрачную тучку. - Ты уже думала о том, что хотела бы делать после Донития? Университет Фрикайленда был бы отличной базой для будущей Хранительницы Лисоборотней...
  -Я не думала... Мне казалось еще столько времени... Я не знаю... Я не знаю чего хочу, не знаю что мне интересно.- Малакиния опустила глаза, ощущая что своими словами сейчас очень разочарует отца.- Я не особо прилежно учусь в школе, не уверена что меня примут в Университет... И, если честно... В классных комнатах мне душно. От алгебры и геометрии веет скукой. На экономике я засыпаю. Ботаника и живнология меня занимают больше, но нельзя сказать что прямо захватывают. Я хорошо рисую и шью, мне нравится сочинять и записывать истории. Но ни одно из этих занятий не поглощает меня настолько, чтобы мне хотелось посвятить ему хиты скрупулезного изучения.- К заключению своего признания Малакиния уже даже разозлилась на себя, и резко откусила булку, агрессивно пережевывая ее, не желая больше ничего добавлять. Но Хранитель не мог не начать важную для него тему:
  -Это занимает время, не все могут сразу определиться со своими интересами... Тебе повезло, одно уже известно наверняка : Как Младшая из рода, Ты, наверное, станешь Хранительнецей Лисоборотней, когда мое время закончится. И на пути подготовки к осуществлению своего предназначения ты можешь пробовать все, что тебе интересно, вместе с обучением и тренировкой необходимых Хранительнице навыков и умений.
  - Но твои обязанности сплошная рутина и бюрократические проволочки. Ты ведешь учет продуктам и детенышам, умножаешь и вычитаешь и бесконечно заполняешь стопки разных формуляров, которые отвозишь в Цкенод, а взамен привозишь новые пустые бланки, и так по кругу... У тебя нет даже времени поучить родную дочь плавать! - Злость на саму себя за беспечность и неопределенность вдруг трансформировалась в Малакиния, превратившись в не особо обоснованный и совсем не контролируемый праведный гнев на всех и вся вокруг. - А меня никто даже не спросил, хочу ли я быть Хранительницей! А я, может, и не хочу!
  - Административные навыки, умение управлять деревней - как своим маленьким королевством... Они очень важны. И хочешь ты, или нет, твоя судьба такова, и ты должна это знать и уметь...
  Мудрый Лис понимал что происходит внутри у лиски, но ровным счетом не знал как ей помочь. "Она и так напугана переменами. Грустит об отъезде сестры. А ты придумал средство- давай заставим ее сейчас думать о своем будущем, о предстоящей учебе и глобальной ответственности за благополучие целого Клана в роли Хранительницы. Вот дурень!" Он растерянно долил чаю из заварника в пустую кружку дочери:
  -А чего же ты хочешь?
  -Да не знаю я! - В сердцах крикнула девочка. И добавила потише: - Я не знаю!! Я еще слишком мала, чтобы принимать такие решения и определяться с целой жизнью... Нельзя же заранее решить на всю жизнь вперед. И за другого решать на счет его жизни нельзя... Я не должна быть Хранительницей, только потому что я как-то и где-то родилась... Я должна быть тем, кем хочу... А я не знаю, кем хочу быть... - Слезы снова капали из глаз девочки, редкие и горькие. Отец обнял ее так крепко, как только мог.
  - В таком случае, пока Милания будет учиться вдалеке, ты можешь постараться узнать, кем хочешь быть. По крайней мере, кем хочешь попробовать быть. Понимаешь, быть Хранителем - это гораздо больше чем бухгалтерский учет, навыки кладовщика и заполнение бланков, лисеныш. Я с радостью начну постепенно обучать тебя, показывать, что я делаю для нашей деревни и нашего клана. И, обещаю, этим летом я научу тебя плавать.
  Малакиния усмехнулась, она очень хотела больше времени проводить с отцом. Тем более теперь, когда Милания уедет, это точно будет огромной помощью в переживании разлуки с сестрой. Но мысль, которая посетила ее мельком, слова выпаленные ею резко и неожиданно в приливе эмоций, остались в ее голове, и, казалось, теперь будут только разворачиваться и прорастать в ее сознании. "Кто решил, что я должна быть Хранительницей... А вдруг я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО не хочу быть Хранительницей?.."
  
  Настал день Донития Милании. Для обряда посвящения териантропа из детеныша в особу взрослую сложили высокий костер из веток вишнаевых дерев. Рядом выстроили помост для разбега и Прыжка. По традиции на помосте стояла семья Милании, даря ей свою поддержку в момент Прыжка и самого первого единения детеныша с его Живным Духом. В Прыжке под влиянием Магий Натуры, пламя и момента взросления, лисоборотень становился Лисом присущей ему масти. Все всегда с нетерпением ждали новых единений с Духом чтобы узнать, какая стихия, металл или камень соответствуют Духу Лисоборотня, подпитывают его силу, а иногда даже определяют род его занятий. Например Хранитель, Мудрый Лис, был редким Серебрянным Лисом, и он был расположен к Магиям благодаря своей масти, подверженной влиянию одного из сильнейших магических металлов долины. Лакония, его жена, была особо-длиннохвостой Рыжей Лисой, Магии у нее проявлялись гораздо меньше, по сути она только имела сверхнормальную устойчивость к жару и огню. Но ее практические навыки длиннохвостой лисы особо пригождались по части наведения порядка, ака заметению следов, и ведения хозяйства.
  Ранним утром, в час своего рождения, пятнадцатихитная Милания стояла на высоком помосте, торжественно выстроенном в центре деревни, на торговой площади. Ветер трепал ее распущенные серебристые волосы, украшенные веточками лаванды. На помосте с ней стояли Мудрый Лис, Лакония и Малакиния. Жители деревни собрались внизу. После Прыжка уже приготовили все для большого праздника с танцами. Столы устроенные тут же на площади ломились от угощений, музыканты настраивали инструменты. Милания же сразу после Прыжка должна будет отправится в Университет. Девочка была совершенно спокойна и весела. Она подошла по очереди к отцу, матери и сестре. Хранитель и Лакония улыбались. Мудрый Лис положил руку на плечо дочери:
  -Вот ты и выросла, наша маленькая лиска, и настал момент твоего взросления. Впереди тебя ждет непростая, но интересная жизнь. Твое первое приключение - обучение в Университарии, вдалеке от дома и родных. Пусть же это приключение будет радостным и принесет тебе много новых знаний и новых друзей.
  -Спасибо, папа. - Милания обняла родителей, и подошла к сестре.
  -Тебе не страшно? - Тихо спросила Малакиния.
  -Нет. Это же так захватывающе. Я совсем не боюсь. И ты никогда ничего не бойся, я всегда с тобой! - Милания поцеловала сестру в щеку и изо всех сил и прижала к себе.
  Собравшиеся лисоборотни затянули Песнь Донития:
  
  Острый нос, пушистый хвост,
  Вот детеныш и дорос -
  Чудо единения свершится.
  Прыгай в пламя, прыгай в жар.
  Лисий Дух - волшебный дар,
  Вам настал момент соединиться.
  
  Хеп-Хей прыгай веселей,
  Лиса всех хитрей!
  Лиса всех шустрей!
  Хеп-хей прыгай смелей,
  На встречу судьбе и силе своей.
  
  Обретай свой новый вид,
  Наш обычай так велит,
  Принимай свой Дух, яви нам зверя.
  Покажи нам свою масть,
  Обретя лисовью власть,
  Дух тебе откроет в зрелость двери.
  
  
  Хеп-Хей прыгай веселей,
  Лиса всех хитрей!
  Лиса всех шустрей!
  Хеп-хей прыгай смелей,
  На встречу судьбе и силе своей.
  Девочка обернулась. Костер пылал, обдавая лицо волнами теплого воздуха. Пламя вешнаваех дерев горело ярким оранжево-красным цветом, и сладко пахло. Родня расступилась, и Милания начала отступать назад, чтобы взять разбег. Момент приближался, пламя манило ее, притягивало. Она испытывала острую необходимость разогнаться и прыгнуть в самое его сердце. Пульс девочки замедлился, зрачки расширились полностью заполнив прозрачно-льдистую радужку своей темнотой, она пятилась на отрывая взгляда от танцующих языков огня, поднимающихся высоко высоко и облизывающих само небо. Резко сорвавшись с места Милания побежала. Длинная, до самых пяток, свободная рубашка развевалась в стороны, и, казалось, стоит огню коснуться тонкой ткани - она тут же вспыхнет и сгорит дотла. Но, Прыгнув в пламя, Милания не ощутила жара. Ни одежда, ни волосы ее, не были тронуты огнем. Время остановилось в моменте, когда лисенка очутилась в центре костра. Ласковыми лепестками огонь сомкнулся вокруг, скрывая ее от глаз родных и жителей деревни. Она чувствовала кожей золотистое сияние, во рту появился вкус майского меда, вязкого и прозрачного. Милания ощутила как вся начала расти и расширяться. Казалось, волосы стали длиннее, одежда исчезла, мышцы наполнила небывалая сила, а сознание вдруг озарила небывалая ясность. Огромным расцветающим бутоном раскрылся огненный цветок, и из него выпрыгнула большая Длиннохвостая Янтарная Лиса. Лапы, уши и кончик хвоста у нее были серебристо-белыми. Она гордо и твердо стояла на земле, осматривая лисоборотней. Те изумленно смотрели на нее. Кто-то начал аплодировать, и остальные подхватили. Вот уже шум аплодисментов и одобрительных восклицаний разносился по всей площади. Смущенная Янтарная Лиса склонила голову в знак благодарности своим сородичам. Только в этот момент Милания удивленно осмотрела свои передние лапы и сделала круг вокруг своей оси, изучая хвост. Все тело было новым, оно просило движения. Согласно традиции, Янтарная Лиса кивнула стоящим на помосте, схватила в зубы поджидающий ее узел с вещами, и медленно двинулась к воротам.
  -Удачи, Милания! - крикнула ей вслед сестра, сдерживая слезы радости и гордости.
  Янтарная Лиса устремила взгляд за ворота, немного присела и с места рванула в сторону Университрия.
  
  Сердце Мудрого Лиса разрывалось, наблюдая как тоскует по сестре его младшая дочь.
  Малакиния же день ото дня становилась все мрачнее. И не только из-за разлуки с сестрой. Она подолгу просиживала дома за книгами, стараясь убежать из реальности в описанные в них истории. Все реже и реже гуляла она в Чащном Лесу. Однажды Себастьян догнал ее на тропинке:
   -Тебя не часто увидишь в последнее время, Малакиния. Как закончился учебный хит?
  -Привет, Себастьян. - Привычным жестом Малакиния почесала мягкую оленью шею.- Что-то я совсем рассеянная в последнее время, отметки вышли такими плохими, что родителям было стыдно показать... А тут еще отец снова и снова твердит про Университет... Начал меня с собой в Цкенод возить на отчетные собрания... Склады проверять с ним зовет, показывает как бланки рождения заполнять. Вчера вечером позвал меня в светлую, и до глубокой ночи показывал бухгалтерские книги за последние 17 хит! У него глаза так блестели, хвастался как у него все отлажено и хорошо, какой он Добросовестный Хранитель! Готовит меня... -Лиска поморщилась.
  -Ты так об этом говоришь, словно что-то плохое происходит. - недоумевал Себастьян. Он был очень простой олень, не понимал и не использовал ни иронии, ни сарказма.
  -Происходит. Мне не хочется ничего, только читать и спать, спать и читать. А мир вокруг, он хочет что бы я делала кучу других вещей: училась, определялась с тем, кем мне быть, радовала родителей, становилась Хранительницей лисоборотней. - Малакиния чеканила шаг в такт своим словам, все резче ставя ножку и повышая голос. Внутри у нее кипела злоба. - Что бы я умирала от скуки за стопками бумажной рутины, и несла ответственность за кров и пищу целой деревни... А я даже в Университет поступить не могу! А может я и не хочу становиться Хранительницей вообще! У меня никто не спрашивает! А если и спрашивают, и я отвечаю что не хочу быть Хранительницей - все снисходительно так улыбаются, думают что я шучу, или что это временный каприз. Конечно, все хотят быть Хранителями, но не всем это дано. А я отказываюсь от такой чести. А что дано? Среди териантропов уже давно никто Магии толком не изучает и пользуется ими в лучшем случае в пол силы! Быть Хранителем- значит только вести бухгалтерские книги!
  -Ну это же хорошо- нет опасностей для жизни териантропов, нет необходимости в Магиях..
  - А у меня, может, есть необходимость... Но кто же меня обучит? В Университет меня с таким средним баллом никогда не примут. А отец знает только бухучет...
  
  Мудрый Лис задумчиво измерял светлую широкими шагами, и его серебристый халат мягко шелестел при каждом движении. В светлую вошла Лакония с букетом ароматной сирени. Она поставила вазу на стол, и запах свежесрезанных цветов наполнил комнату, смешиваясь с льющимся из распахнутых окон, сладким ароматом акации. В доме было тихо, с улицы доносилось веселое щебетание птиц. Малакиния минуту назад убежала в свою комнату снова поспорив с отцом, хлопнула дверью, и засела за книги.
  -Кажется, она совсем не заинтересована в том, чтобы обучаться дальше, Лакония. Я ознакамливаю ее с деятельностью Хранителя, а у нее только скучающая мина на лице, да вопрос, когда можно будет уже домой. Я переживаю... И ее отметки из школы... Так еще, чего доброго, лисоборотни остануться без Хранительницы...
  -Но ведь твоей преемницей может стать и Милания...
  -Конечно может! - Резко оборвал Вознеженную Мудрый Лис. - Может... Хоть у нее и нет врожденного таланта к Магиям. Но Малакиния не может избежать своей судьбы, и она должна быть к ней готова! - Хранитель оборвал свою пылкую речь, словно хотел еще что-то добавить, но передумал. Немного помолчав, он добавил, тщательно выбирая слова. - Ведь быть Хранителем - это не только бумажная и административная работа. Это гораздо больше и важнее. Хранитель обладает Силами Магии, он способен защитить свой клан в случае опасности, помогать и спасать. Он обязан оберегать... Как бы я ни старался, и какими бы талантами не обладал, я все-равно остаюсь чужеземцем, и не могу научить необходимому своих дочерей. Не могу подготовить Малакинию к роли ... Хранительницы... Думаю, ей надо искать наставника за пределами деревни. Раз в Университет она не стремится, напишу письма Хранителям других кланов, может Львостая или Жапки возьмут ее на обучение. Я не могу. Я сам не знаю и половины необходимого... Я могу только навеять на нее смертельную тоску...
  Лакония обняла супруга :
  -Ну еще ты можешь все таки научить ее плавать. - Улыбка окрасила ее голос теплым ореховым цветом.
  -Этим я и займусь. - Лис вздохнул, положив руку на обнимающие его руки Лаконии. Нежно погладил ее пальцы. - У меня нехорошее предчувствие, Вознеженная... Надо как можно лучше подготовить наших лисят к жизни, вот и все, о чем я могу думать...
  
  В этот раз, с наступлением летнего времени, Мудрый Лис заранее позаботился о том, чтобы выделить свободное время для занятий плаванием с Малакининей. Долги Цкеноду были выплачены, и Хранитель мог позволить себе расслабиться. Они собрались отправиться на озера вдвоем с дочерью, на пять дней. На пути через Чащный Лес к ним присоединились Себастьян и Зизи с Аливией. Дорога заняла больше времени, чем обычно с кузнецом и его группой, потому что Малакиния и Мудрый Лис шли не торопясь. Они резвились, играя то в прятки, то в салки с ее лесными друзьями. Лес дышал зеленью и свежестью. Под покровом густых крон высоких дерев сохранялась прохлада, скрывшаяся от лучей палящего солнца. Мудрый Лис оставил дома свой расшитый серебром халат. Носясь между дерев за дочкой, в рубахе и простых льняных штанах, разводя костер, рассматривая с ней чернильно-синее небо, украшенное россыпью миллиардов звезд, он снова чувствовал себя мальчишкой, счастливым и беспечным. Малакиния была рада отдохнуть от нравоучений отца, слишком участившихся в последнее время. У нее было еще полно времени чтобы думать о будущем. А на озерах она хотела только жить в настоящем.
  В первый же день занятий с Хранителем в Малкинии что-то переменилось. Зайдя в воду за руку с отцом, лисенка не чувствовала прежнего страха. Безграничное доверие, которое девочка испытывала к отцу, помогло преодолеть барьер паники, так долго мучивший ее. И уже к вечеру Малакиния спокойно ныряла под воду, и радостно хохотала, снова появляясь на поверхности.
  -Ну! В честь такого великого события и большого твоего достижения, постреленка, вот тебе подарок. - Сказал Мудрый Лис за ужином, протягивая дочери небольшой сверток. - Я был уверен, что все у тебя получится, и потому заранее подготовил его.
  В руке у Малакинии оказался чудесный карманный складной ножичек. Тонкий и изящный. Изогнутая рукоять его была выполнена из кедра, и украшена металлической мухой.
  -Мой первый нож!- глаза лиски блестели от радости. Она несколько раз сложила и разложила нож, наслаждаясь тем, как ладно он щелкает, и бросилась обнимать отца. -Спасибо, папа!!
  -Твой первый нож. Будь осторожна, он хоть и невелик, но остр. И завтра я научу тебя эту его остроту поддерживать.
  Время летело с невероятной скоростью, никогда еще отцу и дочери не было так легко и хорошо. Днем они плавали и загорали, рассматривали живных и насекомых, Малакиния пересказывала отцу их истории. Вечерами, попивая чай у костра, слушая пение сверчков, и рассматривая звезды, они разговаривали обо всем на свете. Мудрый Лис рассказывал лиске о Мире Технологий, в котором он родился, рассказывал о том, как очутился в Долине Териантропов и понял что это его дом, как встретил Лаконию... Он рассказывал Малакинии о временах опасных для териатропов, о Темном Маге и ликантропах... О том, что Хранители призваны оберегать свои кланы так же, как правители долины должны оберегать всю долину и всех ее жителей. Рассказывал о государственном устройстве Долины, о Столе правления и трех главных кланах ... И только одну, очень важную тему, Мудрый Лис все никак не мог решиться начать. Не получалось найти момент... А когда момент казался подходящим, вдруг все слова куда-то срочно убегали из его головы. Стоило же словам найтись - нарушать чудесную идиллию молчания становилось уже не актуально... Так в тайне Мудрый Лис промучился пять дней, и решил оставить этот разговор на обратный путь. Зато Малакиния возвращалась домой довольно хорошей пловчихой. Уроки кузнеца не прошли даром, и сейчас, поборов страх перед водной стихией, лиска активно использовала полученные ранее знания, поражая и радуя отца скоростью своего прогресса.
  
  Хранитель шел немного позади, раздумывая как подступиться к важной беседе. Он опирался на длинную кривую и толстую палку, почти посох, которую он нашел у пруда. Малакиния, по своему обыкновению, в хорошем расположении духа шла припрыгивая, и напевала на ходу сочиняемую ею считалку:
  -Белка шла, нашла орешек,
  Он печаль ее утешит.
  Шел олень нашел дупло,
  Оно желудей полно...
   Вдруг с дерева на Малакинию прыгнула Зизи, от неожиданности лиска взвизгнула и вскинула руку вверх. И Зизи повисла в воздухе. Мудрый Лис остановился, наблюдая за ситуацией. Малакиния не сразу поняла, что это ее рука, направленная на белку, является причиной зависания зверька.
  -Ого! - Она удивленно перевела взгляд с руки на белку и обратно...
  -Опусти меня , пожалуйста, Малакиния. И, по возможности, осторожнее. - Недовольно проворчала Зизи. - Вовсе не обязательно применять Магии по самому незначительному поводу.
   Малакниния медленно опускала руку, вместе с ней на землю опускалась левитирующая белка.
  -Прости, Зизи. - Лиска растерянно уставилась на свою пятерню. - Я даже и не знала что так можно уметь...
  Она обернулась, ища поддержки и пояснений в глазах отца, но встретила такую же растерянность и изумление.
  -Папа? А ты так умеешь? - тихо спросила Малакиния.
  -Нет, лисенка. Из всех, кого я знаю, так умеешь только ты... - Мудрый Лис подошел к дочери и погладил ее по макушке, -Давай перекусим?
  Лиска кивнула. Она продолжала растирать руку, словно та болела. Девочку немного напугало новое умение. Зизи то ли обиженно, то ли испуганно, а может - виновато, взглянула на Малакинию:
  -Я, пожалуй, пойду... Там надо это... Ну. Шишки. - Она только вильнула хвостиком, напоследок все же еще разок обернувшись. И скрылась в зеленой листве так же неожиданно, как появилась.
  Мудрый Лис постелил покрывало на уютной маленькой полянке, окруженной густыми кустами шиповника и жасмина. Он достал бутерброды и откупорил щербатый кувшин, наполненный родниковой водой.
  Пробивающееся сквозь густую листву, солнечные лучи, пятнами падали на щеки и нос Малакинии. Мирно жужжа мимо проносились пчелы.
  -Понимаешь, дочка... Возможно есть причины, по которым твои таланты к Магии гораздо более сильно выражены, чем мои или кого-либо из предшествующих тебе Хранителей.- Начал Мудрый Лис. На пальце проступила капля крови- видимо он порезался о сколотый край кувшина.
  Хранитель раздраженно облизал палец. Сейчас неподходящий момент отвлекаться. Он и так слишком долго откладывал этот разговор. Он набрал в грудь больше воздуха, словно собираясь нырнуть:
  - Есть кое-что, о чем я давно хочу тебе рассказать, но все не придумаю как...- Лиска жевала бутерброд, внимательно глядя на Мудрого Лиса. Пляшущие пятна солнечного света покрывали его лицо. Взгляд был напряжен, но полон любви и нежности к своему лисенышу. Вдруг глаза Малакинии округлились от ужаса.
  - Папа! Сзади!!!- Громадная лапа с острыми, как лезвия, когтями появилась за спиной Мудррого Лиса, и хватила его по спине. Хранитель прогнулся от боли и взвыл, чуть было не упав. Но другой инстинкт был сильнее. Молниеносно Мудрый Лис оказался на ногах, спиной к дочери, став преградой между ней и кустами, из которых на него напали. Он пятился, отводя лиску от опасного места, вертя головой по сторонам в поисках нападавшего. Тишина. Даже пчелы затихли. Малакиния видела три глубокие багровые борозды, пересекающие спину отца. Из них лилась кровь, промочив насквозь рубаху, она капала на землю. Мудрый Лис схватил палку на которую недавно опирался.
  -Мне страшно.. - По щекам Малакинии текли слезы.
  -Ничего не бойся, я с тобой! - Хранитель не оборачиваясь протянул руку за спину и сжал ладошку дочери.
  В воздухе витал соленый запах крови. Слева из кустов шиповника послышался тихий отрывистый рык.
  Хранитель повернулся лицом к звуку, выставив вперед посох, и продолжая пятится в сторону деревни, тихо заговорил:
  -Я отвлеку его, что бы это ни было. Я отвлеку, а ты беги, слышишь меня, Малакиния? Отсюда уже не далеко до деревни, но не беги до нашего двора. Выбежишь из леса раньше, сразу к площади. Тебе надо как можно быстрее выбежать из леса! Поняла?
  -А ты?
  -Я побегу за тобой. Я обещаю!
  В шиповнике горели желтым огнем два огромных глаза, рычание усилилось. На мгновение затихло. Разом разметав ветки, колючки и цветы шиповника, превратив куст в клочья, на них выскочил громадный косматый вовкулак. Брызжа слюной и бешено вращая зрачками. Хранитель оттолкнул Малакинию назад, она упала на спину. Мудрый Лис призвал все доступные ему силы, и в прыжке обернулся Серебряным Лисом. Свирепо рыча он пригнулся на передних лапах перед вовкулаком, готовясь отражать нападение. На спине, среди переливающейся на солнце серебристой шерсти Лиса, все так же зияли три длинных пореза от когтей ликантропа.
  -Беги, Малакиния! Беги! - закричал Хранитель.
  Вовкулак бросился вперед.
  Малакиния застыла и смотрела, как его ужасающая челюсть сомкнулась вокруг массивной шеи Серебрянного Лиса. В шоке она, наконец, смогла подняться и бросилась бежать. Оглянувшись в последний раз, лиска видела как ликантроп треплет безвольно повисшего Лиса, и отбрасывает в сторону. Глаза застилали слезы. Надо бежать. Слышен хруст веток под мощными лапами ликантропа. Он гониться за ней. До деревня слишком далеко. Отца больше нет. Малакиния поняла, что у нее нет шансов. Она ощутила горячее дыхание вовкулака рядом с ухом, из пасти доносился запах ее отца, его крови. Челюсти клацнули над ее головой.
  И тут сильный поток воздуха сбил Малакинию с ног. Ликантроп оказался на расстоянии нескольких шагов. Малакиния зажмурилась, от ужаса не в силах пошевелиться. Вдруг громадный яростный зверь заскулил как щенок, которого хлопнули по носу. Открыв глаза, лиска увидела перед собой высокую женщину, с длинными белыми волосами, кружащимися в воздухе вокруг. Женщина тоже парила в воздухе. Ее вертикальные зрачки сузились до толщины волосинки. В льдистых глазах буйствовал гнев. Пальцы ее рук были непропорционально длинны и увенчаны длинными когтями, уши заострены. Вовкулак бросился на женщину, но она замысловатым жестом рук заставила тяжелого зверя подняться над землей, и с силой ударила его о твердь. Ликантроп протяжно взвыл. Поднявшись, он поджал уши и хвост, и быстро исчез среди деревьев.
  Малакиния не верила, что это происходит по-настоящему. Она узнала эту женщину. Она уже видела ее. Она уже спасала ее.
  -Кто ты?
  Беловолосое видение вдруг стало прозрачным.
  -У меня больше нет сил, Малакиния... Прощай... Береги себя, малышка... Я больше не смогу...- Тихим шелестом ветра и листвы прозвучали эти слова, словно в самой голове или сердце Малакинии. И женщина окончательно растворилась в воздухе.
  
  Малакиния еще какое-то время, закрыв глаза, лежала на земле. Она не хотела думать о случившемся. Встать и идти - означало принять реальность. В глубине души девочка надеялась, что ликантроп вернется за ней, и тогда эту боль не надо будет принимать. Ничего не надо будет делать. Но он не возвращался. И Малакинии пришлось встать.
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"