Заблоцкий Юрий Александрович : другие произведения.

Чужая жена

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 6.00*3  Ваша оценка:

   Ю -2000 М. Д. 25\16 .Юрий Александрович.
   Повесть Чужая жена.
   Данный труд является четвертой книгой этого весьма плодовитого и очень талантливого молодого автора.
   Не будем перечислять всех его предыдущих работ: тут и стихи и проза и пьесы и сценарии. Последнее, увидевшее свет произведение Юрия Александровича, -Исповедь старого сластолюбца наделало много шума в литературном мире. Критики спорили: -А можно или нельзя? Мы им всем ответим: -Можно! не только можно, но и нужно!
   В предлагаемой повести автор раскрывает богатый духовный мир героев, их стремление к совершенству, не стесняясь при этом некоторых, так сказать, МОМЕНТОВ.
   У постоянного читателя может зародиться шальная мыслишка А всё ли в порядке у автора с этим делом? Ответим так: - Не сомневайтесь, уважаемый читатель!
   Ежели бы автор работал в угрозыске или, скажем, на Лубянке, он, естественно, писал бы про воров и про шпионов. Но так как автор, к великому его сожалению, за порог канцелярии всю свою жизнь не выходил, то писать детективы он не берётся. Описывать как регистрируют входящие и исходящие не имеет смысла: подшиванием бумажек никого сейчас не заинтересуешь, тем более, что автор достаточно подробно описал все перипетии канцелярской деятельности в своей многотомной автобиографии.
   Поэтому, автор и взял за разработку тему, близкую ему лично и не чуждую любому из живущих на нашей грешной планете.
   ИТАК:
  
  
   ЮРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ
  
  
  
   Чужая жена
  
   Невеселая драмочка с элементами
   клубнички
  
  
  
   Глава первая
  
   СЕРГЕЙ И НАТАША
  
   Сергей проснулся сегодня минут за пять до того, как зазвонил будильник. Он точно определял время, не глядя на часы, по бою часов у соседей за стенкой. Они, из-за каких-то своих соображений устанавливали часы всегда на пять минут раньше общепринятого времени. Сергей вяло реагировал на это избитой шуткой:
   -Хотят иметь часы на пять минут точнее Кремлёвских. Лады, -подумал он, -успею расслабиться!
   Привычным движением, не открывая глаз, он протянул руку в сторону, где лежала жена, рассчитывая перекатить её поближе к себе, но его ждало первое разочарование за это утро: место жены оказалось пустым, она уже встала и чем-то тихонько звенела на кухне. Сергей вспомнил, что вчера вечером они повздорили из-за какого-то пустяка, жена легла, не дожидаясь его, а он, наоборот, не стал к ней подлизываться, а, выдерживая характер, уселся перед ящиком и до часу ночи слушал Карамурзу. И вот результат: жена оставила его без сладкого.
   Сергей встал, и направился в совмещёнку. Сделав свои дела, приступил к бритью. Так надо же! -Ухитрился порезаться своим Жиллетом, которым, чтоб порезаться, специально постараться надо!
   Одевшись, он наскоро позавтракал парой бутербродов с сыром и чашкой растворимого кофе без сахара, напялил на себя куртку, шапку -финку, молча чмокнул жену в щечку, которая, впрочем, сегодня, обслуживая Сергея во время его завтрака, также не проронила ни слова, схватил свой дипломат и выбежал из квартиры.
   В лифте, нажимая на кнопку и одновременно застёгивая куртку, он как-то неловко повернулся и, перехватывая дипломат в другую руку, выронил его. Резким движением он успел поймать дипломат на лету, но при этом оцарапал себе руку об отогнувшуюся латунную накладку: не то дракон, не то скорпион. Дипломат этот с драконом-скорпионом был подарен ему сослуживцами прошлым летом на его 45-летие. Сергей уже несколько дней назад заметил, что эта латунная блямба отогнулась и вообще, готова отлететь, хотел заняться ею, присобачить покрепче или уж оторвать вовсе, да всё недосуг. И вот, на тебе: руку ободрал!
   Это была неприятность номер три. Четвертый сюрприз ждал его на улице: не завелась машина. Сергей ещё в конце лета обратил внимание, что аккумулятор сдыхает, но решил новый купить к весне. Жадность фраера сгубила, -проворчал он про себя самого и оглянулся, не стоит ли ещё Борис, сосед -автомобилист, с которым они порой выручали друг друга, чтоб прикурить от его аккумулятора. Но Борис уже отъехал, а обращаться к другим, малознакомым Сергей не захотел. Да и к лучшему, -решил он, -морозец, снежок вон выпал, ещё заглохнет в дороге, возись тогда на улице!
   Он хлопнул в сердцах дверцей своей тачки и побежал трусцой на троллейбус.
   На остановке толпилось человек 15. Сергею, как-то сразу, интуитивно не понравилась кучковавшаяся группка молодых людей в курточках и черных вязаных шапочках. Но анализировать особенно было некогда: подошел троллейбус и толпа, разделившись на два потока, устремилась к раскрывшимся дверям.
   Сергей решил штурмовать заднюю дверь. Трое из этой несимпатичной компании оказались впереди него, вскочили на нижнюю ступеньку и закупорили собой вход. Действовала хорошо сработавшаяся бригада. Сзади напирали на Сергея, орали: -Чего, -мол, - застрял? Сергей почувствовал, как его кейс уползает вниз и назад. Он, успев встать на нижнюю ступеньку, согнул голову и боком ввинтился в спины уже вошедших людей, одновременно с силой рванул свой чемоданчик вверх. В это же мгновенье раздался женский визг:
   -Ой, медведь, вы мне всю ногу распороли!
   Вся эта сцена началась и закончилась в какие-то мгновения. Троллейбус тронулся: никого из этой боевой компании в нем не оказалось, посадочной давки, как не бывало, Сергей стоял в полупустой площадке лицом к лицу с вскрикнувшей женщиной, которую он, действительно, ударил своим кейсом. Женщина, держась рукой за поручень, высунула из распахнутого длинного пальто ногу и, отставив её в сторону, разглядывала повреждение.
   Её ярко желтые, как однодневный цыпленок, рейтузы были порваны на колене.
   В глазах её стояли слёзы. Сергей бормотал что-то в своё оправдание, но она отвернулась от него, стараясь не слушать то, что он говорил.
   Нет она не вопила, как это стали бы делать иные представительницы прекрасного пола, окажись они в подобной ситуации. Она не называла его ни козлом, ни свиньёй, ни хамом. Она не угрожала ему, что в суд подаст, что он ей ещё заплатит за это и тому подобное. Ничего этого не было: она просто отвернулась от него к окну.
   Откуда было знать Сергею, что эти рейтузы она купила только вчера, совершенно случайно. Она вовсе и не собиралась заходить в тот магазин.
   Представьте: её размер, её любимый фасон, её любимый цвет и только один экземпляр! И вот сегодня, в понедельник, она спешила на работу к своим девочкам, чтоб сразить их, ведь таких рейтуз больше ни у кого не было во всей Москве! Так надо же, этот медведь... Такая обида.
   Оказалось, что им сходить на одной остановке. Сергей забежал вперед и снова стал извиняться:
   -Поймите же, меня эта шпана прижала, это я от них так рванул, я же не нарочно, я заплачу вам...
   -Оставьте при себе ваши деньги и сделайте так, чтоб я вас больше не видела!
   Только сейчас Сергей, разглядев её во гневе, увидел, как она красива. Невысокая, очень белое лицо, тонкие, чуть подкрашенные губы, тонкий прямой нос и огромные карие глаза. Одета богато, модно, но не вызывающе: никаких блестящих побрякушек, просто -длинное черное пальто с откинутым на спину легким капюшоном, каракулевая шапочка, на ногах черные замшевые ботики. Вот только уже упомянутые рейтузы, которые заманчиво высвечивались при каждом её шаге из под полы распахивающегося от самого пояса пальто, не совсем гармонировали с общим строгим типом её облика.
   Это была красота не на показ, не для рекламы или витрины. Это не была красота кинозвезды или проститутки, это была тихая, неброская красота, красота не для каждого, но такая, что заметив и оценив которую, пойдешь за ней, за красотой этой, на край света.
   Женщина ускорила шаг, всерьёз не желая продолжать какое-либо общение с Сергеем и вскоре скрылась в подъезде высокого стеклянного административного здания, фасад которого был увешан десятком вывесок...
   Сергей был под впечатлением. Смешивались и досада и радость: -Никуда ты теперь не денешься. Подумаешь, штанишки повредил! Я тебя, красавицу, ещё сегодня встречу!
   Ну, действительно, не мог же он сказать ей, что день такой выдался: он, вон, и сам бритвой порезался и этой проклятой блямбой руку себе ободрал! Что у него и машина не завелась, и что ему родная жена не дала, наконец!
   Сергеева работа была неподалеку от здания, в котором скрылась прекрасная незнакомка. Сергей удивился даже:
   -Во дела, рядом работаем, а я ни разу её не встречал, ни в кафе, ни в магазине!
   А мест, где, действительно, можно столкнуться на этом пятачке, было предостаточно. Тут были сосредоточены десятки всяких НИИ и офисов, разные магазины, и забегаловки, где можно наскоро перекусить и солидные рестораны, где можно красиво посидеть, почты, сберкассы, аптеки, ремонтные ателье всех мастей, словом, все те места, где отправляют за счет казенного времени свои маленькие бытовые нужды Московские служащие, привыкшие, ещё с Советских времён, максимально уплотнять свой рабочий день, дабы не красть от себя драгоценное время отдыха.
   Где работала незнакомка ещё предстояло установить, а сам Сергей работал в одном оборонном НИИ, расположенном в ближайшем переулке. Он был кандидат наук, спец по электронике, разрабатывал для ЗАКАЗЧИКА разные малюсенькие приборчики, дальнейшую судьбу которых он, порой, и не знал. Его начальник, Шевалдин Алексей Иванович, Леша, был его ближайший друг еще со студенческих времён.
   Сергей был чистый технарь, совершенно не умеющий мыслить категориями рубля и доллара и пришлось бы ему туго во время больших перемен девяностых годов, но выручила старая дружба: Леша, полный антипод Сергея, сумел, не вылезая из своей комнаты, превратить её из простой лаборатории этого их хитрого НИИ в некое АО ООО, - с неограниченной безответственностью.
   Занимались в этом ОО -ничего, тем же чем и раньше, но заработки у оставшихся сотрудников, а их раза в четыре поубавилось, были не в пример больше, чем у тех твердокаменных патриотов, которым лень и трусость не позволили суетиться в поисках лучших вариантов, и которые, по их словам, не пожелали продавать своё первородство за чечевичную похлёбку, продолжая честно и бескорыстно трудиться ради укрепления обороноспособности нашей РОДИНЫ.
   Вот и сегодня, начальник обрадовал Сергея, вручив ему в конце рабочего дня толстенькую пачку, правда наших, деревянных. Денежки были выданы также и всем остальным сотрудникам этого ОО: двум техникам и одной лаборантке, но их пачечки были существенно тоньше Сергеевой.
   В конце рабочего дня Сергей зашел в отгороженный отсек к начальнику, они вдвоём раздавили бутылку шампанского ПОД ЭТО ДЕЛО и вот в таком благодушном настроении Сергей вышел на улицу.
   Морозец, начавшийся с утра в шутку, теперь, к вечеру был уже, вроде, всерьёз. Холодный чистый воздух, неожиданное вознаграждение и выпитое шампанское настроили Сергея на романтический лад. Он снова вспомнил о своей утренней незнакомке. Он, честно говоря, о ней не забывал весь день.
   Сергей направился к остановке троллейбуса и, не доходя метров 20 сразу увидел и узнал её в пританцовывавшей на морозце худенькой женской фигурке. На остановке скопилось порядочно ожидающих. Сергей посмотрел в ту сторону улицы, откуда должен был появиться троллейбус, не идёт ли? Троллейбусом и не пахло.
   Успею! -решил он и кинулся в застеклённый цветочный киоск, находившийся на этом же пятачке, что и троллейбусная остановка.
   -Девушка, быстренько, дюжину вот этих роз!
   -Вам для покойника? -сострила улыбаясь продавщица.
   -Конечно нет. Добавьте ещё одну!
   Когда он выбежал с завёрнутым в тонкую плёнку букетом, уже шла посадка в подошедший троллейбус. Он подскочил и едва успел схватить за локоть свою незнакомку, которая уже занесла ногу на ступеньку.
   -Стойте! Извините...
   -Опять Вы? Что Вы себе позволяете? -начала, было она, но протянутый к ней огромный букет махровых роз не дал ей договорить.
   Сергей понял, что надо срочно ковать железо. Путаясь, он быстро, быстро говорил про то, что никогда не простил бы себе той невольной обиды, которую нанёс ей утром, что если она не желает получить компенсацию, так сказать, НАТУРАЛЬНУЮ за нанесённый ущерб, то приняв эту СИМВОЛИЧЕСКУЮ, она убедит его, что не сердится, что нет на свете такой женщины, которая могла бы отказаться от цветов и ёще много, много всякого вздора в этом духе.
   Лицо незнакомки от гневного за какую-то минуту изменило своё выражение сначала на удивлённое (-Какой дурак в наши дни незнакомым женщинам розы дарит!), потом на доброжелательное. Горячая риторика Сергея явно ей импонировала. Он не казался ей опасным, она разглядывала его с интересом и он, положительно, нравился ей.
   -Вы сумасшедший, ну разве можно такие цветы и в такой мороз!
   Когда поток фраз, выпущенных Сергеем на одном дыхании иссяк, а точнее -несколько приостановился, поскольку, после её благосклонного замечания поток этот возобновился с новой силой, она, уже совсем, как его союзница по тайному заговору, смогла вставить только одну фразу:
   -Ну куда прикажете деваться с Вашим букетом? Что я мужу скажу?
   Однако, выход нашелся: в одной из находившихся неподалёку двенадцатиэтажек жила её школьная подруга, не то, чтоб лучшая, а просто таки - ЕДИНСТВЕННАЯ, которая в наше время небескорыстных отношений, любила Наташу, а именно так звали Незнакомку.
   Любила не за то, что у Наташи роскошная шести комнатная квартира, не за то, что у неё огромная дача под Звенигородом, не за то, что у Наташи всегда водились деньги и она никогда их не жалела, не за то, что её возили в Мерседесе охранники её мужа, а просто любила и всё. Любила с третьего класса.
   С десятилетнего возраста они были неразлучными подругами, делились сначала своими детскими секретами, потом девичьими тайнами, а потом взрослыми проблемами. И, хотя судьбы красавицы Наташи и некрасивой, невезучей Оли, так звали Наташину подругу, были очень разными, на их взаимную долгую, проверенную десятилетиями дружбу, это никак не влияло.
   Итак, мы остановились на том месте, когда Наташа с Сергеем, который ещё не знал, что Незнакомку зовут Наташа, подошли у подъезду Олиного дома.
   И тут сработал некий женский инстинкт: -хотя Сергей явно нравился Наташе, она, все же, решила знакомства с ним не завязывать, а может, наоборот, она решила проверить, искусственно создав дополнительные трудности: действительно ли она нравится ему, или это всплеск мужских гормонов под воздействием винных паров. Что Сергей был слегка того, Наташа, конечно, усекла.
   Когда они вплотную приблизились к подъезду, Наташа, приняв из рук Сергея букет роз воскликнула:
   -Ой, я, кажется, перчатку обронила вон у той скамейки!
   Сергей, как истинный рыцарь, моментально рванулся к скамейке поднимать перчатку своей дамы, Наташа, тем временем, быстренько набрала хорошо знакомый ей код и скрылась за стальной, Лужковской дверью.
   Поняв, что не зная ни этажа, ни номера квартиры, ни имени -фамилии Незнакомки, стоять перед закрытой дверью на морозе можно аж до второго пришествия, Сергей отправился домой.
   -Не на того напала, красавица! -сказал он себе, расценив такое её поведение, как вызов, и стал строить планы перехвата на завтра.
   Размышляя так, он незаметно оказался в своей квартире. Буркнул жене: Добрый вечер, и молча стал раздеваться.
   Дома его ждал ещё один сюрприз. Сосед по подъезду, некий Василий, мужик неопределённого возраста, который нигде не работал, а перебивался тем, что наблюдал за многочисленными машинами жильцов, производил, весьма качественно, мелкий ремонт, а главное, собирал, редактировал и распространял сплетни со всего дома. Василий прекрасно был осведомлён о всех авариях, поломках, угонах, покупках, короче, обо всём, что так или иначе связано с автомобилями. Так вот, этот Васька, уже ждал его на кухне, заканчивая вторую бутылку пива.
   -А, Михалыч, привет, я целый час тебя дожидаюсь! Я тебе аккумулятор югославский поставил. Теперь заводится, как зверь! Можешь завтра опять на машине ехать. Кстати, Михалыч, ты что ж за коробкой-то не смотришь? Масло совсем на нуле было. Я долил.
   Сергей поблагодарил, расплатился за аккумулятор, спросил, а сколько за масло?
   -Ну ты что? Совсем? Я вот сижу, твоё пивко потягиваю...
   Василий сидел бы ещё час с пустыми разговорами, но Сергей дал ему понять, что у него голова болит и, вообще, в другой раз. Вот тебе и поймал красавицу в троллейбусе! Как завтра сказать жене, почему на машине не поехал?
   Сергей молча съел свой обед и уселся перед телевизором. Дочери были заняты уроками в своих комнатах, жена несколько раз прошлась мимо него, вроде что-то убирала, явно, напрашивалась на Сергеевы извинения: без этого в их семье вкусненького ночью не полагалось!
   Сергей, выдерживал паузу, разговоров заводить не стал. И, когда лёг в постель, решил с нежностями к жене не приставать. Улёгся рано и сделал вид, что спит без задних ног. Но он не спал почти всю ночь. Что это с ним такое? Он что, смазливых бабёнок не видал? Что, у него девочек что ли не было?
   Нет, это не просто смазливая бабёнка. Какая-то сила в ней была. Зацепила она Сергея, зацепила. Не он её своим кейсом за ногу, а именно, она его за самую селезёнку!
   Утром Сергей едва встал по будильнику, так как совсем не отдохнул, заснуть сумел лишь под утро: всё планы строил, как к Незнакомке подобраться. Выглянул в окно:
   -Ба, да всё в снегу! Слава Богу, оправдываться не надо, -поеду на троллейбусе!
   Он вышел из дома несколько раньше и на остановке троллейбуса специально пропустил их несколько штук, стараясь разглядеть в одном из них её. Но это, конечно, был пустой номер: во-первых -окна машин покрыты инеем, а во-вторых, -она, просто, могла находиться в противоположной от остановки стороне салона, тогда её и при полной прозрачности окон не увидеть, как-никак часы пик, троллейбус забит под завязку!
   Сергей пришел на работу с опозданием. Леша ничего не сказал, но недовольно поморщился: у них был уговор, -дружба дружбой, а дисциплина должна быть на высоте, хотя бы из воспитательных соображений, коллектив небольшой, дашь поблажку, так тебе быстро на шею сядут!
   Ближе к обеду Леша не выдержал и задал вопрос
   Сергею:
   -Что происходит, мужик, ты какой-то не такой. Дома что-нибудь?
   Сергей пробурчал что-то невнятное. Разговора не вышло.
   Работа не клеилась, голова была занята мыслями только о том, как поймать эту улизнувшую от него Незнакомку, как найти верный подход к ней, чтоб не отпугнуть её окончательно.
   А у Наташи, между тем, в голове также были мысли о своём незадачливом обидчике. Нет, он не был похож на обыкновенного ловеласа, ищущего легкого приключения. Ей приятен был жар в его словах, когда он просил у неё извинения в троллейбусе. И слова его были какие-то нестандартные. А уж эти розы...
   Оставив Сергея перед захлопнувшейся стальной дверью, Наташа поднялась к подруге, та на счастье была дома. Она почти всегда была дома: с работы её недавно уволили, ходить по знакомым она не любила, а любовников у неё не было. Появление Наташи с огромным букетом роз удивило Ольгу:
   -Ты что это, подруга? У меня, вроде, день рожденья ещё не скоро!
   Наташа с жаром рассказала все приключения сегодняшнего дня. Никакого зла за разорванные рейтузы, конечно, не было и в помине, тем более, что их профессионально заштопала одна из сослуживиц Наташи.
   -Ольк, ты знаешь, в нём что-то есть!
   -Ну, ты, подруга с ума-то не сходи! А кто он, хоть?
   -Откуда я знаю? По виду, -не торгаш, не работяга, по разговору, -вполне интеллигент, судя по тому, что в троллейбусе утром на работу спешит, - не новый русский..
   -А судя по розам? Букетик-то, больше месячной зарплаты любого инженера стоит!
   -Ну, не знаю, Ольк, ты меня совсем запутала...
   -Это не я тебя запутала, а ты сама, смотри, не запутайся! Твой мордоворот шутить не умеет.
   -Да, пошел он!
   Примерно на этой ноте разговор между подругами и закончился. Наташа поспешила домой, взяв, на всякий случай, второй ключ от Олиной квартиры и заручившись её согласием сбегать в кинишко часика на три в случае экстренной необходимости.
   -Для тебя, хоть на Канары, только финансами обеспечь!
   Букет роз, естественно, был оставлен Ольге.
  
   Минут за двадцать до конца рабочего дня Сергей вошел в кабинет начальника:
   -Леш, извини, мне смыться надо бы!
   -Ну, раз надо, давай!
   Леше немного было обидно: всегда своими приключениями Сергей с ним делился, а сейчас замкнулся в себе.
   Сергей вышел на улицу, подошел к стеклянному подъезду, где скрылась вчера утром его Незнакомка, занял наблюдательную позицию и стал ждать. Единственно, чего он боялся, так это того, что она выйдет в окружении сослуживцев и они помешают ему наладить контакт.
   Но опасения были напрасны: часы показали 6, из подъезда повалил народ, вскоре показалась и она. Одна.
   Сергей перехватил её как раз на полпути к остановке троллейбуса.
   -Здравствуйте, извините за назойливость, прошу Вас, подарите мне 15 минут вашего времени, мне так важно вам что-то сказать...
   -Вы всегда так знакомства начинаете?
   -Прошу Вас, не иронизируйте: это не я Вас вчера зацепил, это Вы меня зацепили, я просто не понимаю, что происходит со мной...
   -Ну вот и идите спокойно к себе домой, разберитесь на досуге...
   -Умоляю, не надо так..
   -А КАК надо?
   Так, пикируясь, они, между тем, шли уже не в сторону остановки, а как раз от неё, навстречу движения троллейбуса. Наташе были приятны его слова, хотя она много, много раз слышала подобное.
   Ей приятно было, что он встретил её снова, ведь где-то в глубине души она побаивались, что он, после вчерашнего, так больше и не появится в её жизни. И вот он -таки нашел её! Он нравился ей всё больше и больше, она уже решила для себя, что пойдёт до конца, но женское кокетство не позволяло ей уступить так просто.
   Они проходили мимо маленького застеклённого павильона, где можно было укрыться от мороза. Сергей предложил ей туда зайти.
   -Нет, что Вы, тут полно моих знакомых..
   -Ну что мы, как дети, по морозу разгуливаем? Чашечка кофе? Ну на полчасика? Ну на десять минут? Мне так много Вам надо сказать!
   -Вы видите меня второй раз в жизни, понятия не имеете, кто я такая и уже так много...
   -Кстати, я -Сергей, а как Вас называть?
   -Называйте меня Наталья Сергеевна, а лучше, -НЕ называйте меня никак и давайте разбежимся, пока не поздно: до добра это не доведет .
   Сергей даже вздрогнул, услышав её имя: Надо же, Наталья Сергеевна! Его жену звали так же.
   С минуту они шли молча, затем Сергей сказал:
   -Наташа, простите -Наталья Сергеевна, а Вы уверены, что УЖЕ не поздно?
   Она сверкнула глазами:
   -Однако, Вы нахал!
   Вдруг она стала серьёзной и, помолчав несколько секунд, изрекла:
   -Вот что, молодой -красивый! Приходите завтра ровно в час дня к той железной двери, которую Вы вчера поцеловали. Только без вашего чемодана, я чинить рейтузы каждый день не намерена! И без роз: реклама мне не нужна! А сейчас- разбежались, вон остановка, дойду одна, не провожайте меня.
   Сергей попытался шутить:
   -Я уже содрал эту блямбу с портфеля, он уже не опасен...
   -Шутки в сторону, закон джунглей: я сказала -
   -РАЗБЕЖАЛИСЬ!
   Она резко повернулась и быстро пошла в направлении предыдущей остановки, которая была уже совсем рядом.
   Сергей был на седьмом небе. Он не шёл домой, он летел в нескольких сантиметрах над землёй.
   Дома он вёл себя, как зачумлённый: невпопад отвечал на вопросы, автоматически съел свой обед, не соображая включил телевизор и раньше времени улёгся в постель, чтоб избежать неудобных и опасных расспросов.
   Он лежал с закрытыми глазами, но не спал, он мечтал о завтрашней встрече с Незнакомкой. Какой, к чёрту, незнакомкой: со своей прекрасной Наташей, не с этой, которая рядом, под одеялом лежит, а с той, необыкновенной, неведомой, с другой планеты...
   Сергея нельзя было считать грязнулей. Скорей, наоборот: он так любил по утрам плескаться, намыливаться, прыскаться разными дезодорантами, натираться смягчающими кремами, что получал от жены комплименты, вроде:
   -Ты, проститутка, клиент уже ждёт, освобождай ванную комнату!
   Конечно, подобные шуточки супруги отпускали друг другу только тогда, когда девочек не было дома, а именно, -по субботам: дети в школе, а родители отдыхают.
   В рабочие дни гигиенический ритуал Сергея проходил в сокращённом варианте: -некогда!
   Но сегодня он встал на полчаса раньше обычного и проделал в ванной всё по полной программе.. Удивлённая такой прытью жена хотела, было, поддеть его как следует, но вовремя вспомнила, что они вроде, как бы, в ссоре, и промолчала.
   Добирался Сергей до работы на троллейбусе, но, в отличие от вчерашнего дня, он боялся встретиться с Наташей: как бы не испортить всё случайным неудачным словом, не вспугнуть, не разрушить тончайшей пелены едва завязавшихся отношений.
   В самом начале рабочего дня он зашел за перегородку к начальнику и с побитым видом попросил его разрешения по отсутствовать пару часиков. Он обещал наверстать всё в воскресенье.
   -Валяй, мужик, но не зарывайся: народ всё видит!
   Без двух минут час он уже стоял перед стальной дверью.
   Ровно в час, секунда в секунду, дверь раскрылась и Наташа без пальто, в какой-то шали, накинутой поверх платья, не говоря ни слова, даже не улыбнувшись Сергею, быстро взяла его за руку и повела к лифту. И правильно сделала, что за руку взяла: свет в подъезде не горел и, когда тяжелая дверь закрылась за ними, Сергею, после яркого свежего снега пришлось бы худо в кромешной темноте.
   В лифте горела тусклая лампочка. Сергей попытался начать общение:
   -Ну, здравствуй же!
   Лицо её было строгое, она смотрела как-то мимо него:
   -Молчи...
   Они вышли из лифта, Наташа открыла дверь в квартиру, показала Сергею, куда повесить пальто. Молча вошли в комнату, Наташа молча показала Сергею место за небольшим круглым столиком, покрытым массивной вязаной скатертью. Сергей молча сел. Наташа переставила с огромного старинного буфета на стол черный Жостовский разрисованный цветами поднос с заранее приготовленным угощением: небольшой хрустальный графин с чем-то коричневым, две хрустальные рюмки и очищенные, поделённые на дольки мандарины на хрустальном блюдечке.
   После чего она скинула с себя шаль, оказавшись в довольно открытом для зимнего времени платье и первая нарушила молчание:
   -Ну, что, победитель, доволен?
   -Наталья Сергеевна, Наташа, ну какой я победитель? Я...
   -Ладно, не тарахти.
   Она налила две рюмки, одну протянула Сергею и, сказав со вздохом, вроде и не Сергею, а сама себе:
   -Эх, напьюсь же я сегодня! -залпом опрокинула рюмку себе в рот. Потом обратилась к Сергею:
   -Чего ж ты сидишь, как просватанный, пей, красавец, не стыдись, не ставь девушку в неловкое положение...
   Сергей выпил. Коричневое оказалось приличным коньяком. Наташа налила себе ещё рюмку и залпом выпила её. Взяла в рот дольку мандарина. Сергею было не по себе. Всё, что сейчас происходило, не вписывалось ни в какие штампы, такой поворот событий ему даже приближенно не приходилось переживать во всех своих предыдущих любовных приключениях.
   Наташа налила себе третью рюмку, налила и Сергею:
   -Ну, чего притих, членовредитель? Выпей ещё, не отравишься!
   Они выпили вместе, оба положили в рот ещё по дольке и тогда Наташа глядя прямо в глаза Сергея, стала снимать с себя платье. Оказавшись в белье, она взялась за Сергея, начав с его галстука. Сняв галстук, она обвила шею Сергея своими оголёнными руками и буквально впились в него бесконечно длинным поцелуем.
   Только тогда с Сергея сошло оцепенение. Быстрыми движениями он стал гладить и тискать Наташу, расстегивать на ней то, что можно было расстегнуть и силой стаскивать то, что никак не расстёгивалось.
   -Милая, милая, красивая такая...
   Наташа закрывала ему рот рукой:
   -Молчи, молчи. Ничего не говори... -и сама в это же время расстёгивала его брюки.
   Сергей в полуспущенных штанах понёс Наташу на узкий диван, шаркая ногами по полу, чтоб не споткнуться.
   Едва они приблизились к дивану, как Наташа опрокинулась на него спиной, потянула за собой и Сергея, крепко охватив его сзади своими широко раздвинутыми и согнутыми в коленях ногами.
   ТАМ она была совершенно мокрая. Сергей сразу и легко вошел в неё, так и не сняв с себя ни брюк, ни трусов, ни обуви...
   Их соединение было бурным и коротким. Молча, не шевелясь, они пролежали минут 15. Наташа первая встала с дивана и подошла к Олиной кровати, довольно широкой для одинокой девушки. Начав разбирать постель, она обратилась к Сергею с провокационным предложением:
   -Надеюсь, ты не против повторить? Я создам более комфортную обстановку!
   И она стала взбивать подушки, поправлять простыни, стоя согнувшись, спиной к Сергею, картинно выставив свой обнаженный зад.
   Не выдержав искушения, Сергей быстро скинул с ног болтавшиеся брюки и трусы, сбросил ботинки и одним прыжком перелетев через всю комнату, схватил Наташу и, как бешеный, стал всю, всю её целовать...
   Потом они снова слились, уже в постели, в удобной позе. Отдохнули, а потом ещё и ещё..
   Они потеряли счет своим бурным соединениям, не заметили, как пробежал день.
   Чувство реальности к ним вернул голос Ольги, которая раздевалась в прихожей:
   -Детишки, а не пора ли вам, пора? Кино давно кончилось.
   Наташа, поцеловав Сергея, шепнула:
   -Быстренько одевайся,
   и во весь голос:
   -Оленька, милая, прости, мы сейчас!
   Обращаясь к Сергею:
   -У нас сегодня, что, среда? Вот, в понедельник, в это же время. Только приходи точно, чтоб не маячить перед дверью! А сейчас сматывайся, иди не к площади, а в другую сторону. Мало ли что!
   Сергей поцеловал Наташу и вышел в прихожую. Там Ольга уже успела привести себя в домашний вид: халат, тапочки, но от лица её ещё пахло улицей -мороз стоял настоящий.
   Сергей, застенчиво улыбаясь представился:
   -Здравствуйте, Я -Сергей!
   -Да уж, наслышана! Попробуй, мне только, обидь Наташу, голову оторву!
   С таким напутствием Сергей и покинул эту квартиру. Никого он не встретил, но, как ему и было сказано, до остановки троллейбуса шел кружным путём.
   Дома пробурчал -Здрасьте... и молча уселся за поданный ему обед. Наташа, жена, насторожилась: уж не так велика была их размолвка, чтоб третий день подряд характер выдерживать, но все же решила, пока что к выяснению отношений не приступать: пусть сам первый заговорит! Был у неё, конечно, в арсенале мощный приём, -гордо отправиться спать на диван, но это уже так сказать, тяжелая артиллерия, Наташа сочла, что применять его - рановато.
   Дочери не усмотрели в поведении Сергея ничего особенного, они, как всегда, поприветствовали отца, не выходя из своих комнат: - Пап, привет! Старшая, Нина так и не вылезла весь вечер из своей комнаты: у неё дела серьёзные: она в этом году школу заканчивает, а младшая, Таня пришла разок к отцу за помощью, у неё задача по алгебре не получалась. Сергей решил задачку. Но не так, как им в школе объясняли, а так, как он умел. Таня была разочарована:
   -Да ну тебя, папка! Ну как я ЭТО в школу понесу! -и в слезах ушла в свой закуток.
  
   Сергей с семьёй занимал трёхкомнатную кооперативную квартиру Наташиных родителей, в которую они переселились вскоре после смерти Наташиного отца. Они с Наташей разместились в 10 метровой комнате, назвав её -
   спальней, дочерям дали 9 метровую назвав её детской, а самая большая 18 метровая комната -была общей.
   Когда дочери стали подрастать, старшая стала
   скандалить и требовать себе отдельное помещение.
   Сергей, не связываясь ни с какими БТИ, сам
   произвел некоторую реконструкцию квартиры: он
   ликвидировал маленькую двухметровую кладовочку
   и, слегка передвинув перегородку между этой
   кладовочкой и детской, захватив часть окна в
   детской, получил малюсенькую, не больше 3
   метров, но отдельную комнату для младшей дочери.
   В перспективе Сергей с Наташей предполагали
   старшую, Нину поселить с Наташиной матерью, в
   их прежнее жильё, в Центр, в коммуналку, благо там
   намечается расселение жильцов в отдельные
   квартиры, а в собственной
   квартире, восстановить всё, как было раньше.
   С женой Сергей в этот вечер старался не общаться,
   делая вид, что дуется на неё
   Старался даже не встречаться с ней взглядом,
   боясь выдать своё состояние: -необыкновенное счастье буквально распирало его изнутри. Спать, однако, легли вместе, но с нежностями Сергей к Наташе не приставал.
   Утром, как и вчера Сергей ушел на работу ни с кем
   из домашних не общаясь.
   На работе Леша не задавал Сергею никаких
   вопросов, он знал, что Сергей сам расколется.
   Но Сергей не кололся.
   Сергею было неловко перед другом, работа явно хромала, он не вставал из-за стола пытаясь углубиться в заброшенные расчеты, но работа не шла на ум, в голове была только ОНА, Незнакомка, Наташа...
   До вожделенного понедельника оставалось три рабочих дня. Сергей вкалывал не поднимая головы. Он, буквально загонял обоих техников, без конца предлагая им слепить всё новые и новые варианты схем. Всё в пустую: требуемых параметров достичь не удавалось.
   Сергей добровольно отработал и субботу и воскресенье. Надеялся, что когда он будет в лаборатории один, то ничем не отвлекаемый, он выдаст, таки на-гора требуемый результат. Старания были напрасны: в голове сидела только ОНА, Незнакомка, Наташа...
   Дома продолжался заговор молчания. Сергей что-то пробурчал жене про трудности с новым прибором и замкнулся в себе. Жена, начинала чувствовать недоброе: и раньше бывали у Сергея периоды, когда работа из рук валилась. Но всегда он с ней делился, а тут...
   В понедельник Сергей, как побитый пёс вошел в каптёрку к Леше. Сознался ему, что воз и ныне там и снова попросился уйти с полдня. Леша заговорил серьёзно:
   -Мужик, я тебе не враг, но заказчик ждать не
   будет! А если мы туфту подсунем, то они
   быстренько другую лавочку найдут! У тебя
   депрессия, я понимаю, может
   отдохнёшь пару неделек? Я Мишку Фельдмана
   попрошу из 26 лаборатории, он давно к нам
   напрашивается!
   -Ну, Лёшк, это уж крайности, ну я тебя уверяю: -всё сделаю, не подведу!
   -Смотри, Серёга, мы ведь при капитализме с тобой живем: человек -человеку волк, друг и товарищ!
  
   Такой, вот, неприятный разговор.
   Но как-то всей серьёзности ситуации Сергей ещё не воспринимал, в нём бурлило только одно: сознание того, что уже скоро он снова будет с НЕЙ, со своей богиней, с самой необыкновенной, самой красивой, самой сладкой женщиной на свете! Ещё каких-то часа полтора высидеть тут и - пора к заветной двери!
   Он точненько прибыл на место. Она не заставила его ждать ни мгновенье: конспирация требует железной дисциплины. Чуть расслабься, -провал неизбежен.
   Этому учат нас и классики Марксизма, и те, кто с чистыми руками и горячим сердцем десятки миллионов своих граждан в лагеря упрятали, и агенты ЦРУ, и чеченские маджахеды...Шутка.
   Та же комната, тот же коньячок, те же мандарины. Только нет уже той спешки, того мандража, который мешал Сергею прошлый раз как следует разглядеть свою возлюбленную.
   Выпили, она стала раздеваться и только сейчас Сергей обнаружил, что такого уникального белья, какое было на Наташе, он не то, чтоб на своей жене, он не видел его даже ни на одной витрине, ни на одной из тех кассет с порнухой, которые ему иногда давал его Лёха на просмотр.
   Он, как зачарованный, разглядывал Наташу.
   -Что, за живое задевает? Франция. Из коллекции. Единственный экземпляр. Ни у одной проститутки в мире нет такого!
   И она назвала ему фирму, так мило при этом грассируя, что Сергей невольно позавидовал: сам он, изучая английский без малого 15 лет, в школе, институте и аспирантуре, языка не знал совершенно. Он горько шутил про себя, что знает два языка: Матерный, -в совершенстве и Русский, -со словарём.
   -Откуда у тебя такое?
   -Не всё ли тебе равно? Мой мордоворот привез.
   Они возились в постели несколько часов. Он без конца переворачивал её, изгибал, лепил из неё разные позы. Целовал её всю, нюхал, лизал. Несколько раз они сливались друг с другом, ходили вместе под душ и снова и снова он продолжал, как ненасытный мять и тискать её, целовать и облизывать всю, всю, стараясь запомнить вкус её слюны, запахи её интимных мест...
   Сергей не был монахом. У него были женщины и до женитьбы, было несколько любовных приключений и в течение его, в общем-то, благополучной и я бы сказал БЛАГОПРИСТОЙНОЙ, по нашим временам, семейной жизни.
   Наташа, жена, (Что, по-вашему, я так и буду писать: Наташа -жена, Наташа не жена? Называть одну - жена, -другую любовница? -Пошло! Впрочем, мои трудности, как-нибудь справлюсь!)- итак, жена никогда не подозревала Сергея в любовных связях на стороне, Сергей же сам свои связи изменой вовсе и не считал:
   -Подумаешь, приласкал разок, другой влюблённую дурочку! Я ж просто её право на личную жизнь реализовывал! Главное -семья! Деньги, -в семью, внимание, -детям! А что в обед с кем-то и пошалил малость, так что ж, вешаться от угрызений совести прикажете?
   А свою жену, свою Наташку он, после запретных встреч ласкал с особой нежностью, выплачивая ей, таким образом, компенсацию за нанесённый моральный ущерб. О том, что этот ущерб имел место, жена, естественно и не подозревала!
   Но никогда Сергей не терял головы: шалости свои умел точно дозировать, не увлекался сверх меры. Денежки на левые расходы тратил только из премиальных. Основная зарплата, -это святое, это для семьи!
   И приходя домой после таких своих невинных встреч с какой-нибудь 27 летней машинисткой, он вовсе не прятал взгляда от жены. Что особенного? Ведь ничего, на самом деле и не произошло! И уж, конечно, лаская своих временных подружек, Сергей никогда не превышал норм не писанной мужской этики: никаких сверх -ласк, никаких поцелуев ТУДА. Вот, ежели ему дамы сами французский способ предлагали, -это другое дело! Но насильно делать это он никогда своих подружек не заставлял.
   Что же такое сейчас-то с ним происходит? Он совсем потерял голову. Находясь в её, незнакомкином обществе, он не мог насытиться ею. Будучи без неё, -он только о ней и думал. Жена, которая по всем данным была ничем не хуже его новой пассии, теперь была ему совершенно не нужна. Более того, она была ему, ну, как бы ПРОТИВОПОКАЗАНА.
   Чувствуя запах жены, случайно видя её обнаженной, одна квартира, всё же, он отстранялся, стараясь уйти от этого запаха, отворачивался, чтоб не видеть её наготы. Чтоб ни запах жены, ни вид её прелестей не перебивали в его памяти другие картины и другие желанные и возбуждающие запахи.
   Наташа (жена!) не выдержала первая:
   -Сергей, я что, тебе уже совсем не нужна? Может разведёмся?
   -Прости, Наташк, на работе, понимаешь, такое!
   -Раньше ты говорил мне о том, что у тебя на работе!
   На этом разговор и закончился.
   В середине дня Наташа позвонила Леше, просив не называть её вслух. Лёшин ответ её насторожил:
   -А я, знаешь, сам у тебя хотел спросить, что с твоим мужиком творится? Он мне всю коммерцию развалит. Наташ, объясни ему: дружба -дружбой, но мне банкротиться ни к чему!
   Прошло несколько недель. Встречи с Незнакомкой продолжались, как и раньше, по понедельникам. На работе же, по прежнему, -у Сергея всё валилось из рук.
   Великий Советский Поэт Самуил Яковлевич Маршак написал стихотворение: Четыре конца. Не буду приводить его полностью, хотя еще не забыл, скажу суть:
   хулиган -мальчишка прицепился сзади к трамваю за колбасу. Едет, кайф ловит, и, вдруг, в окне задней площадки видит собственного отца, который, судя по всему, был скор на расправу! А дальше поэт предлагает читателю четыре варианта возможной развязки данной ситуации:
      -- Отец -платит свои кровные, сын -экономит. Всем хорошо.
      -- Сын -экономит, а штраф за сына платит отец.
      -- Отец доехал до дома, а сына в милицию забрали.
      -- ........
   Тут Маршак дает свободу фантазии читателя, но явно подразумевает ситуацию, когда сын сорвался и угодил под колёса трамвая....
  
   В один из понедельников, лаская Наташу (Любовницу!), упиваясь необыкновенными ароматами её тела, вкусом её гениталий, Сергей, совершенно внутренне оголив себя перед райской красотой, расслабился сверх всех пределов допустимого. Он стряхнул со своей души защитную броню, которую человек, проживший немалую часть жизни, не снимает с себя полностью, общаясь даже с очень близкими людьми.
   Весь растворённый в блаженстве, путешествуя руками, глазами и губами по Наташиным интимным местам, он вдруг наткнулся на свежую, кровоточащую присоску в самом секретном её месте и увидел пару огромных синяков на Наташиных ягодицах.
   Это открытие, ударило его, словно электрическим током. Страшная, почти физическая боль ножом вонзилось в его сердце: - Её тискал и мял другой может быть час назад. А я ей, после него ЭТИ места вылизываю?!
   Он побледнел, отринул то неё. Наташа увидела, что с Сергеем неладно:
   -Ты что, милый?
   -Это, это что?!
   -А это мой Боров так свои нежности проявляет!
   -Так ты спишь с ним?
   -Нет, что ты! Мы с ним только в салочки играем! Слушай, не будь ребенком, прекрати сейчас же истерику!
   Первое, что захотелось сделать Сергею, задушить её, избить. Его трясло от обиды. Но он её не задушил, не избил: он упал на её грудь и обхватив её крепко, крепко, зарыдал, обливая всю её слезами.
   -Серёжа, ну будь же ты мужчиной, ну остановись, ну хватит, ты же ведь знаешь, что я замужем!
   Да, он знал, что она замужем, знал, что её на законных основаниях мнёт и тискает ДРУГОЙ, но он, желая получить от свиданий с ней ПОЛНОЕ счастье, ухитрялся это обстоятельство забывать. Забывать по-настоящему. Он научился ощущать себя монопольным владельцем её прелестей.
   И вот, его спустили с небес, ему напомнили о том, как в действительности обстоят дела.
   Рыдая, Сергей продолжал тискать Наташу с ещё большей жадностью и ненасытностью, как ребенок, который знает, что скоро из гостей придется уходить домой и тогда эту игрушку, которая тут так ему понравилась, придется оставить этому противному Володьке!( или Кольке, про Володьку сейчас следует говорить поосторожнее!)
   Но ТУДА он к ней уже не залезал: ему страшно было еще раз увидеть эту насоску и эти синяки....
  
   Самуил Яковлевич сказал бы, что это -первый конец.
   В этот раз они расстались, как обычно, Наташа назначила день их следующей встречи.
   Но следующего раза не было. В назначенное время, когда Сергей уже подходил к заветной двери, его окликнули сзади. Сергей обернулся: Оля.
   -Иди отсюда, всё отменяется!
   -А что случилось?
   -Уходи быстрее, вон тем двором. Да уходи же!
   Сергею хватило ума прекратить расспросы и удалиться в указанном направлении, но он решил сегодня же вечером всё разузнать по Ольгиному телефону.
   Однако, звонок ничего не прояснил.
   -Алле, Оля, ты? Это я, Сергей!
   -Вы ошиблись, гражданин, это никакая не оптовая база!
   Сергей понял, что Ольга не одна и решил повторить звонок на следующий день.
   И он узнал от Ольги, что муж Наташу выследил и что им больше нельзя встречаться. Более того, Ольга предупредила Сергея, чтобы он и ей не звонил, так как у Борова, как они называли Наташиного мужа была какая-то фигня, которой он мог прослушивать телефоны.
   Это, по Маршаку, был уже второй конец.
  
   Глава вторая
  
   НАТАША
  
   Тут, считаю, самое время рассказать читателю о том, кто такая эта Незнакомка Наташа и как с ней бороться.
   Москвичка, родилась, училась, с Олей подружилась. Школу окончила, в институт поступила. ( В какой, не знаю, не важно! Да и кто у нас в России, извините, работает в соответствии с полученным образованием?!) На втором курсе -влюбилась. Невинности лишилась. Возлюбленный её был военным: и собою хорош, и умён невпроворот, а, главное -благороден! Он обещал Наташе жениться, и женился, как и обещал.
   Только не на Наташе, а на официантке, которую встретил в городке, куда его забросила воля начальства. Но это уже, как вы понимаете, детали!
   Наташа, ожидавшая не только своего суженого, но и ребенка от него, узнав эту новость, сделала ТО, что делает так много наших соотечественниц, выводя нашу любимую Родину по этому самому делу на первое место в мире!
   А дальше с Наташей случилась депрессия. Она ни с кем не общалась. Ни в кино, ни в театры не ходила. Работала в какой-то лавочке, спустя рукава, так что и служебная карьера ей не светила. Ей, Наташе, было на всё наплевать.
   Так прошло немало лет. И вот, где-то в начале девяностых, её верная подруга Оля, сумела-таки Наташу расшевелить и вытащить в какую-то компанию, не то на свадьбу, не то на день рождения.
   Наташа явилась в ту компанию, нарядившись в своё единственное роскошное красное бархатное платье. Оно было совершенно не модным, ретро типичное. В этом был вызов, особая прелесть. Серьёзность момента подчёркивала нацепленная на это платье брошь: бабочка с таким большим бриллиантом, что завистницам, уже готовым, было, осмеять появившуюся на вечере незнакомку, как-то сразу стало не до шуток.
   Там в неё и влюбился по уши молодой человек лет эдак на пять -семь моложе Наташи. Парень с толстым загривком, короткой прической и объёмистыми бицепсами, понимающий толк в дорогих вещах.
   Он был весьма косноязычен, писал, как выразился бы мой, окончивший гимназию тесть, корова через ять, он не мог отличить Бетховена от Шаинского, Шишкина от Кукрыниксов, но это не мешало ему ездить в дорогих иномарках, пользоваться сотовым телефоном и иметь в своём подчинении нескольких бравых молодцов, также не сильных в изящной словесности, но готовых по первому движению его бровей свернуть шею любому, на кого будет указано.
   Парень этот сразу же у Оли и у Наташи получил кличку Боров, но знакомство между ним и Наташей, такими непохожими людьми, -продолжалось. Боров по достоинству оценил Наташин бриллиант, но дело тут вовсе не в камне: он впервые в жизни увидел женщину, которая не курит, не матерится и, главное, -которая не легла с ним в постель в первый же день знакомства. Он и влюбился-то в неё, в основном, от изумления, так как просто молодых и красивых от имел десятками.
   Наташа воспринимала его иронически, она неустанно говорила ему, что он в сыновья ей годится, что ему ещё нужно прилично научиться вести себя в обществе, не ковырять в носу за столом, не материться при женщинах, штаны застёгивать, не выходя из туалета и другое в этом же духе.
   Боров всё терпел, он осыпал Наташу дорогими подарками, водил по ресторанам, заезжал за ней на работу на машине и, конечно, под страхом смерти, не подпускал к ней никаких мужчин.
   В конце -концов она согласилась выйти за него замуж, как она сама объясняла, чтоб он ОТСТАЛ!
   Они венчались в главном храме Троице Сергиевской лавры. Всё по правилам: свечи, венец, фата, кольца, служки разных калибров, куча гостей и, конечно, священник, который во всеуслышанье провозгласил, о том, что БОЖЬЯ РАБА НАТАЛЬЯ берет себе в мужья БОЖЬЯ РАБА...но не будем называть настоящим именем Борова, так как следствие по его делу ещё не закончено.
   Потом были гонки на разукрашенных лентами Линкольнах, потом пир на весь мир в Звездном зале ресторана гостиницы Националь, а потом первая брачная ночь в скромной шести комнатной квартире Борова, на огромной, двенадцати спальной, не меньше! - кровати какой-то крутой итальянской фирмы.
   Венчаться-то, они венчались, но РАСПИСЫВАТЬСЯ в ЗАГСе Наташа не захотела. Боров сперва настаивал, но вскоре, натешившись вволю Наташиным телом, оставил всё как есть. Повенчаны, ну и ладушки. Никуда теперь не денешься! - решил он про себя.
   Первые месяцы своей новой жизни Наташа не могла придти в себя от свалившейся на неё с неба роскоши. До того они с мамой жили на её скромную зарплату и мамину пенсию и ничего, практически, не могли себе позволить, кроме самой примитивной еды и поддержания в приличном виде неуклонно изнашивающейся одежды. Обновки они позволяли себе покупать, только в качестве подарков друг другу, сэкономив на всё той же еде. Упомянутое ранее роскошное бархатное платье, в котором Борову был нанесён смертельный удар, было у Наташи ещё ТЕХ времён, это был подарок её родителей в связи с поступлением Наташи в институт, а бриллиантовая брошь была их семейной реликвией, не то от про бабушки, не то от про -про -про бабушки, подарок чуть ли не Великого Князя, а может и САМОГО Государя Императора! Любят в наших интеллигентных семьях рассказывать подобные легенды: -поди, проверь!
   Теперь же Наташа не знала счет деньгам: что рубли, что валюта, она тратила их не считая.
   Сразу же после того, как она стала женой Борова, Наташа ушла с работы. Домашним хозяйством она не была обременена, так как в те редкие дни, когда Боров вечерами бывал дома, готовые обеды всей его бригаде приносили из ресторана. Убирала квартиру женщина, приходившая туда на часок раз в неделю. Никакой живности, вроде собак или кошек, у Борова не было, так что, этого было вполне достаточно. Наташа сочла за благо не менять установившийся порядок.
   Но не всё ей нравилось. Ей было неприятно, что и днем и ночью в квартире постоянно находилось трое-четверо крепких ребят из команды Борова. Паслись они в комнатке, примыкающей к кухне. Всегда у них что-то звучало: или радио, или телевизор, или крутили видак или шел трёп по сотовому. Постоянно, не к стати, кто-нибудь из них выходил на кухню, сварить кофе, что отбивало у Наташи последнюю охоту самой приготовить что-нибудь вкусненькое. Одно слегка утешало брезгливую Наташу: в квартире было два туалета и в тот, что находился за их спальней, вход этим молодчикам был заказан.
   Ездила по городу Наташа только на Мерседесе. Возил её один из этих неприятных, вечно жующих жвачку парней.
   Уйдя с работы, Наташа, как с цепи сорвалась: она посещала все музеи, все выставки, все новостройки, которые за последние годы множились, как грибы.
   Вечерами она ходила по театрам. Одна. Её супруг не мог вытерпеть в течение всего вечера разное занудство, особенно оперу, где семи пудовая бабища сработать за девушку собирается. Балет -ещё туда -сюда, особенно с биноклем. Стриптиз, конечно, круче.
   Но даже и в балет Боров не желал сопровождать Наташу: жаль время впустую тратить. Дела, понимаешь, дела! Какие у него были дела, Боров Наташе не говорил:
   -Зачем это тебе? Не шустрись, крепче спать будешь!
   В театр её привозили и после спектакля, -отвозили домой.
   В интимных отношениях с Боровом Наташа оставалась пассивной стороной, однако ей приятно было то остервенение, та жадность, та ненасытность, с которыми он набрасывался на неё каждую ночь. Во всём этом, чувствуя свою нужность этому грубому и сильному человеку она, как бы получала компенсацию за ту обиду молодости, когда с ней обошлись, как с выкуренной сигаретой.
   В первый же год их совместной жизни они побывали и в Анталии и на Канарах и, даже Боров попытался прорваться с Наташей на Каннский кинофестиваль. Но тут у него что-то сорвалось: пропуска на фестиваль он достать не смог.
   Боров иногда приводил Наташу на совместные банкеты со своими не то друзьями, не то партнёрами.
   Он явно желал похвастать перед ними своей, такой красивой и КУЛЬТУРНОЙ женой. В этих компаниях были и женщины, все, как правило, очень красивые, часто -очень остроумные. Кто они были для их мужчин, жёны, любовницы, Наташа не знала, да и знать не хотела, все они для неё были какие-то не свои, подружиться ни с одной из них Наташа не смогла. И вскоре она попросила Борова избавить её от этих вечеринок.
   По прошествии года Наташа заскучала: возможность бесконтрольно тратить деньги на бесконечные покупки не могла заменить ей общение с живыми людьми. Ей разрешалось встречаться только с матерью и Ольгой и то под надзором охранников.
   Наташа сумела объяснить своему супругу, что она сойдет с ума, если он не даст ей возможности как-то расширить границы её золотой клетки. Он всё понял и устроил Наташу на работу через одного своего знакомого в какую-то, ещё не разогнанную, Государственную лавочку, в сугубо женский коллектив. Устроил не как-нибудь, а маленькой начальницей над этим самым коллективом. Встречена Наташа была, естественно, заговором молчания Но этот заговор продолжался лишь до первой зарплаты. Наташа, поняв, что её приход более чем нежелателен, сделала красивый жест.
   Собрав в день получки всех девочек, а их было шестеро, она раздала им всем поровну полученную ей высокую, по сравнению с остальными зарплату, сказав при этом, что она не собирается у них хлеб отнимать, что так поступать она будет и впредь, что у неё денег и так куры не клюют, что ей здесь у них просто отсидеться надо.
   После такой необычной речи, Наташа вытащила из сумки две бутылки портвейна, торт-мороженое и пакет с апельсинами. Все зааплодировали, кроме одной, которая заявила, что она взяток не берет и ушла, хлопнув дверью.
   Девочки объяснили Наташе, что это Нюрка, что она сама собиралась стать начальницей.
   Нюрка через несколько дней после случившегося уволилась по собственному желанию, а с остальными, которым продвижение по службе и раньше не светило, у Наташи сложились нормальные отношения. Она постепенно вникала в суть, всё меньше и меньше прибегала к консультациям своих подчиненных, а свою зарплату по-прежнему равномерно раздавала всему коллективу.
   В совместной же их с Боровом жизни наступили некоторые качественные изменения. Боров, вволю натешившись Наташиными прелестями, стал изредка прибегать к допингу: нет -нет да и захаживал с друзьями в их облюбованную сауну, где, как сказал поэт:
   В бассейне рыбки плавают
   По восемнадцать лет...
   Он развлекался там с этими рыбками но и Наташу своими нежностями не обходил. А что? -Хороший человек!
   Шли годы, Наташа подозревала, конечно, что её муженёк кое что себе позволяет, но ей было на это как бы наплевать: ведь она его совсем не любила. Ей вполне было достаточно того, что в деньгах он её никогда не ограничивает, к маме и к Оле она всегда может поехать. А сам?
   -Да пусть он хоть на голове ходит, лишь бы не хамил с ней! Вот этого -этого она бы ему не простила!
   А рыбки, более-менее постоянные шлюшки из их банной компании, иногда для Наташи, о существовании которой, конечно, все знали и, которую, естественно, все ненавидели, - устраивали сюрпризы: то губной помадой рубашку Борову нарочно испачкают, то использованный презерватив ему в карман положат, то локон волос в носовой платок завернут, то фальшивое любовное письмо подсунут. Чаще Борову удавалось от сюрпризов избавляться, но бывало, на них напарывалась и Наташа.
   Ей, в общем-то, было не так уж и наплевать: ей это было неприятно. И однажды Наташу посетила мысль: - А чем я хуже? Ему всё можно, а мне нет?
   В это самое время ей усиленно подавал знаки внимания некий бухгалтер из другой лавочки, находящейся в этом же огромном административном здании. Человек постарше Наташи лет на десять, семейный, судя по обручальному кольцу, культурный, в смысле, что при ней он на пол не плевал и пальцами не сморкался, а там, что за человек, кто его знает?
   Они вместе ходили обедать в одну из забегаловок, которых было несколько на пятачке перед их огромным административным зданием, познакомились поближе. Он показался Наташе весьма интересным собеседником, физически он не был ей неприятен, а уж он-то! - он совсем голову потерял! Он говорил ей бесконечны комплименты, цитировал Блока и Антокольского, целовал ей руки, когда они прощались выходя из офиса, а Наташа озиралась каждый раз, не видят ли её, заехавшие за ней охранники Борова.
   И, когда он, однажды, предложил ей встретиться днём в обстановке, где не надо прятаться, она согласилась.
   От скуки.
   Из любопытства.
   Чтоб Борову насолить!
   Он снял на сутки номер в гостинице, расположенной недалеко от их места работы и они пошли туда в обеденный перерыв вместе.
   В номере была распита бутылка шампанского, потом он стал, по-деловому, её целовать. Она отвечала. Дальше -больше: он начал трогать её, раздевать.
   Ей было нисколечко не стыдно: ей было интересно. Они легли в постель, он долго целовал и гладил её, она сразу определила, что ему далеко до мощи её Борова, но она ждала. И потом, что-то все же началось, но совсем не так, как у неё с мужем.
   ЭТО -происходило мягче, медленнее, не так глубоко... И продолжалось долго, долго.
   Ей стало даже смешно: -Господи, -думала она про себя, лежа под ним, - до старого бухгалтера докатилась! Бухгалтер, мил, мил, мой бухгалтер, -вспомнилась ей лихая песенка Наташи Распутиной и, чтоб не расхохотаться вслух, она стала мысленно причитать про себя: -Сальдо -мульдо, сальдо- мульдо, сальдо -мульдо и слегка шевелить попкой в такт его старательным ритмичным движениям...
   И вдруг её, как электрическим током пронзило.
   -Ой, что это!
   Сладкая судорога пробежала по всему её телу и она, вдруг обессилела...
   Впервые в свои 47 лет Наташа испытала то, о чём теперь знает каждый ребёнок с 4 лет, то, что называется таким ученым словом ОРГАЗМ.
   Как мы уже знаем, невинность свою она потеряла в 20 лет. Она любила того человека. Ей тогда было очень больно. Но она была даже рада этому: ей хотелось что-то важное подарить своему любимому. И она подарила ему свою боль...
   Ничего похожего на оргазм она не получала: она давала наслаждение своему младшему лейтенанту и сама наслаждалась тем фактом, что даёт наслаждение.
   А потом её предали и ей было не до наслаждений: она весь мир ненавидела и, вообще, жить не хотела. Только, вот, маму жаль было!
   А потом появился Боров. Она издевалась над ним, как могла, но замуж все-таки вышла.
   И в день свадьбы, когда они, наконец, оказались в их роскошной спальне, Наташа, порядком устав от всех церемоний того длинного дня, просто стала раздеваться, совсем не думая ни о Борове, ни о предстоящем соединении с ним. Она, полусонная, медленно стягивала с себя одну за другой детали одежды. Совсем не так, как это делают стриптизёрши: танцуя, размахивая снятыми предметами туалета перед носами обалдевших пьяных мужиков.
   Боров, которому до свадьбы даже целовать её не разрешалось, совершенно зачарованный, стоял и смотрел, как постепенно обнажается такое желанное и такое до сего момента недоступное её тело. Стоял, не отрывая от неё глаз и сам постепенно стаскивал с себя жениховские доспехи...
   И, когда полностью раздетая Наташа протянула руку, чтобы взять ночную сорочку, Боров с криком:
   -Рубашку не надевай! -бросился на неё.
   Он ворвался в неё, как бригада ОМОНа врывается в притон наркоманов. Ни о какой нежности, ни о какой предварительной подготовке там не могло быть и речи. Он мял и терзал её, как изголодавшийся зверь.
   И ей снова было ТАМ больно. И снова ей стало хорошо. Но не так, как тогда, с тем лейтенантом: она измятая, истерзанная смогла учуять свою безграничную власть над этим мощным грубияном, она увидела своё могущество в этой жизни и уверовала в него....
   Но, то, что смог дать ей её бухгалтер, этот, почти старик, Наташа от своего богатыря не получила ни разу, ни в первую их ночь, ни после.
   Она еще несколько раз встречалась с бухгалтером в этой же гостинице. И, теперь уже она знала, ЧЕГО она хочет от этих встреч. И она каждый раз получала то, ЧТО хотела. Встречаясь, Наташа и её немолодой поклонник все меньше и меньше думали об осторожности, им не терпелось поскорее добраться до кровати.
   Я уже писал про жадность и про фраера, подыщите сами какое-нибудь другое, подходящее для этого случая выражение. Короче, однажды, выходя из номера, они напоролись на одного из охранников Борова, который в это же самое время вёл в соседний номер девочку для себя.
   До чего обнаглели, понимаешь: из номера-то, уж, можно по -врозь выйти? Естественно, Борову было доложено.
   Тот был в ярости, он орал, размахивал кулаками у Наташи под носом:
   -Дрянь, проститутка!
   Наташа спокойно парировала его:
   -Ты что ж, думал, что я так и буду всю жизнь молча из твоих курток слюнявые гондоны выгребать? Ну-ка, ударь попробуй! Никогда меня больше не увидишь...
   Боров поорал, поорал и затих. Спать ушел в другую комнату. Бросив Наташе напоследок:
   -Ни на какую работу завтра не идешь! Прописываю домашний режим! А этого гада...
   Что Боров собирался сделать с этим гадом, он не сказал, а Наташа не спрашивала: на бухгалтера, как на такового, ей было в высшей степени наплевать, её интересовали в их свиданиях лишь те новые ощущения, которые она узнала, встречаясь с ним.
   Утром Боров чуть свет умчался по делам, наказав охране Наташу из дома не выпускать. Наташа тихонечко собрала в сумку самое необходимое: паспорт, пропуск, кое-что из косметики, не забыла захватить пачку зеленых и стала ждать удобного момента. Когда все трое дежуривших охранников оказались в своей комнате, она, тихонечко заложила швабру за дверную ручку быстренько на улицу. Те, хватившись, дернулись: ан нет! Не такие у Борова двери, чтоб их легко вырвать было можно!
   Наташа спокойно поехала на работу, решив, что не такой уж ОН дурак, чтоб публичные скандалы устраивать!
   Муж, действительно, на работе Наташу не преследовал. Вечером она поехала к матери. Боров звонил туда и Наташа ему сказала, что им надо некоторое время пожить отдельно.
   -Мы с тобой -квиты! А если ты и дальше будешь безобразничать, то расстанемся навсегда!
   -Наташк, ну прости, ну погорячился...Ну ты когда домой вернешься?
   -А вот когда отдохну от твоего хамства, тогда и вернусь! И не посылай за мной твоих головорезов, любого с лестницы спущу!
   Боров знал, спустит!
   Так Наташа стала снова жить у своей матери.
   А бухгалтер пропал. Не видела она его больше никогда.
   Разные слухи ходили, Наташа сочла за благо этими слухами не интересоваться. О её отношениях с бухгалтером никто из сослуживцев не догадывался: о том, что такой альянс вообще возможен никому из нормальных людей даже в голову не приходило!
   На работе Наташа уже давно была любимой начальницей, нехитрые задачи, которые решал их женский коллектив она освоила в совершенстве, тем более, что причитающиеся ей деньги, она, продолжала отдавать девочкам.
   Боров звонил ей и домой и на работу каждый день, она постепенно смягчала свою суровую интонацию, подавала ему надежду на своё скорое возвращение. После встреч с бухгалтером, её натура уже кое-чего требовала.
   Наташа пришла к мысли, что, в принципе-то, теперь это кое-что может быть у неё и с Боровом получится?
   Вот именно в этот интересный период своей жизни Наташа и встретила Сергея.
   После случая с бухгалтером Боров осознал, что его жена вовсе не ангел и не покорная ему во всём рабыня. До него дошло, что терпение её не безгранично, что она может, при случае, и налево сбегать. Любовь его к жене от этого стала ничуть не меньше, просто к безумной его любви, как болезнь, прицепилась не менее безумная ревность. Вконец изревновавшись, он опустился до того, что поручил одному из своих охранников следить за собственной женой. Кстати, самому подлому типу из всей их команды, именно тому, кто донес на неё тогда.
   Пинкертона этого звали Валера. Физически наиболее слабый из всей их команды, он, зато, был мастер на разные хитрые комбинации, своим коварством он удивлял даже самого Борова, которого в особом благородстве ещё никто не заподозрил. Парень этот ненавидел Наташу, виду, естественно, не подавал: жена босса, как-никак! Любовь их с Наташей была взаимной. Наташа неоднократно просила Борова убрать этого типа, но ответ мужа был один:
   -Не лезь в мои дела! Раз и навсегда!
   Этот Валера сумел засечь не предусмотренный Боровом её визит к Ольге в первый же понедельник. Однако, одна ли Наташа приходила к Ольге или же там была назначена встреча, Валера ещё точно не знал.
   Что ж, дело техники! -мыслил Пинкертон, - Куда летает птичка, -ясно, а вот ДЛЯ ЧЕГО, -это мы установим!
   Для начала он установил жучка в Ольгином телефоне. Сделать это было совсем не сложно: зашел к Ольге под благовидным предлогом, Наташу-де, Боров разыскивает, выпроводил Ольгу на кухню на минутку, кофейку организовать, и -дело в шляпе!
   Затем, на выданной ему специально для этой операции шестёрке занял наблюдательную позицию в соседнем переулке, из которого Ольгин подъезд просматривался. Фотоаппарат с телевиком прихватить не забыл.
   Все его телодвижения умная Ольга разгадала, но и бровью не повела. Валера работал грубо: -Дура, мол, что она может понимать? А дура, обливаясь от страха холодным потом, сумела вовремя предупредить Сергея: ведь, буквально, несколько секунд спустя, как Сергей скрылся из виду, Валера занял свой наблюдательный пост.
   Но, как ты ни ненавидь Наташу, как ни старайся перед боссом выслужиться, - не емши, не пимши, пардон, не писамши - неделю в машине не просидишь!
   Валера изменил тактику: стал караулить Наташу в вестибюле её офиса. И, когда заметил, дней, эдак, через пять непрерывной слежки, что Наташа направляется в сторону Ольгиного дома, -быстренько ноги в руки и за ней!
   Каково же было его разочарование: в комнате, куда он, буквально, ворвался грубо оттолкнув Ольгу, он увидел идиллическую картину -Наташа, в домашнем ольгином халате стоит перед раздвинутым столом, на котором разложены куски материи и листы выкроек из журнала Бурда, в руке у неё ножницы, во рту она держит несколько булавок, а рядом стоит раскрытая для работы швейная машина Зингер.
   Наташа, вынув изо рта булавки, обратилась к нему с милой улыбочкой:
   -Что, Валерочка, пришел трусики себе пошить? Снимай штанишки, я мерочку сниму!
   Валера беззвучно выругался и выскочил из квартиры.
   Наташа последние недели жила со своим благоверным, с Боровом, простив его.
   А может быть втайне надеясь также и от близости с ним получить то необыкновенное ощущение, которое открыл ей бухгалтер, и которое она теперь неизменно получала при встречах с Сергеем?
   Все её попытки ни к чему не привели: Боров, как был Боровом, так Боровом и остался, только лишь Сергею она причинила боль, представ перед ним разрисованной своим благоверным. Теперь же, когда ей стало ясно, что за ней установлен негласный надзор, она решила окончательно переехать к матери.
   Днём она собрала свои манатки, пару чемоданов и ВЕЛЕЛА не кому-нибудь, а ВАЛЕРЕ, отвезти её к матери!
   Валера ослушаться не посмел. Поздно вечером, когда Боров ей позвонил, она просто сказала ему:
   -Тебе дорог твой Валера? Вот и целуйся с ним! -и на этом прекратила разговор.
   Боров был в затруднительном положении: измена жены не установлена, а слежка, -оскорбительна. Это даже он понимал. Валера оказался не на высоте. Выгнать? В их кругу это не принято: много знает, немедленно уйдёт к конкуренту! Убрать? Опасно. Дело даже не в милиции, с этими он договорился бы! А вот своим может не понравиться! Вместе с тем, жизни без Наташи он себе не представлял. Практика, не прерывать начатое, перевесила все доводы и за и против. Набычась, он велел позвать Валеру. Тот подошел, не ожидая от босса ничего хорошего. Боров только пробурчал:
   -Грубо работаем, Валера! Продолжай...
  
   Глава третья
  
   СЕРГЕЙ
  
   Сергей был единственным ребенком в благополучной семье рядового Советского интеллигента. Учился неровно: математика с физикой -5, русский -4, английский -3 с натяжкой. Спортом особенно не увлекался, так, пинг -понг, ну разве это спорт? Вот бокс, борьба, карате -это спорт! Впрочем, обидчику дать по морде Сережа всегда умел, хотя особенным драчуном и не славился. Школу окончил, вроде как по инерции, поступил в Бауманский на факультет электроники без особого труда, тоже, вроде, по инерции.
   В институте, на втором курсе у него завязался роман с одной девочкой. Очень красивая девочка. Отличница. И поёт и танцует и на язык остра! Звезда Факультета, одним словом! Влопался по уши. Совершенно потерял контроль. Прогулки под луной, клятвы верности, танцы-шманцы, хвосты, лишение стипендии, вопрос об исключении.
   И вот, девочка его -в колхозе, куда весь курс поехал, а он -из-за переэкзаменовки всё лето в Москве сидит.
   Звезду Факультета увёл освобождённый Секретарь Комитета Комсомола всего Института, член Парткома института, уже три года, как пятикурсник! Словом, солидный человек....
   Первая драма. Первая боль.
   Утешила Сергея подавальщица в их студенческой столовой. Она там не столько подавала, сколько грязную посуду со столов убирала. В столовой еду подавали только преподавателям, для студентов -самообслуживание!
   Как-то, перед самым закрытием столовой Сергей сидел пригорюнившись, вяло доедая совершенно несъедобное рагу из телятины.
   Он пытался определить, сколько же десятков лет может быть этому телёночку, ежели даже собственный, хорошо отточенный Сергеев нож его не берет? Из состояния задумчивости Сергея вывел голос подавальщицы:
   -Доедай! Нечего рассиживаться, у меня смена заканчивается! -и, не дожидаясь, когда Сергей встанет, стала орудовать своей грязной тряпкой прямо у него под носом.
   -Слушай, ты, подруга! Ну нельзя же так! Дай дожрать спокойно!
   Подавальщица приостановила свои пассы с тряпкой, внимательно посмотрела на Сергея озорными чёрными глазами -бусинками и выдала текст без какого-либо плавного перехода:
   -Губастый! А у тебя глаза красивые, с тобой, наверное, целоваться хорошо!
   ТАК с Сергеем ещё никто не разговаривал. Эта девица, вся в грязном фартуке, полуспущенных чулках, обнаженные до локтей грязные руки с обкусанными ногтями, держащие мокрую тряпку, наглая, бессовестная улыбка. Как непохоже всё это на ту, Звезду Факультета, блиставшую красотой и остроумием! Но, почему-то, независимо от его воли, у него часто забилось сердце, Сергей почувствовал теплоту в штанах, с ним никогда ещё не случалось такого, даже, когда он целовался со своей Звездой. Его странным образом притягивала к себе эта неопрятная, нахальная девица.
   А она быстро сказала ему:
   -Подожди меня за проходной. Я минут через 15 выйду!
   И отошла от его стола размазывать своей тряпкой грязь на других столах.
   Сергей вышел на улицу. Отошел несколько метров от проходной, спрятался за газетный киоск, чтоб знакомые не увидели, и стал ждать появления своей замарашки.
   Так простоял он минут 20 и уже собрался, было, уходить, как услышал прямо у себя над ухом знакомый голос:
   -Ну, губастый! Стоим, ничего не замечаем?
   Прямо перед Сергеем стояла совершенно взрослая, уверенная в себе женщина в каракулевом манто, на её голове кокетливо красовалась модная шапочка с пером, высокие итальянские сапоги, замшевые перчатки, на губах ярко красная помада, подведённые брови и только озорные глаза -бусинки выдавали в этой расфуфыренной гранд -даме давешнюю судомойку.
   -Ну, куда поедем, студент?
   Сергей пошевелил в кармане единственной трёшкой, которую выпросил сегодня утром у матери и соображал: -Если в кино, то даже на мороженое не хватит, оно там дороже, если в музей, что там с этой делать? Там говорить что-то надо. О чём? Просто так погулять? Она что, дура что ли, ПРОСТО ТАК со мной разгуливать!
   Град -дама первая прервала неловкую паузу:
   -Ну? О чём мечтаем, губастый? Как зовут-то? Меня -Люся!
   -А я -Сергей!
   -Понятненько! Раз Сергей, то -пустые карманы! ...
   И тут она спела такой неприличный куплет, что Сергей обалдел. Я этот куплет, конечно, знаю, но воспроизвести его в своём данном художественном произведении не решаюсь.
   Люся, видя полное замешательство своего кавалера, сама схватила его под руку и повела к остановке трамвая.
   Пока они ехали, а Сергей даже не спросил её, куда, Люся беспрерывно говорила, что-то вроде: -Держись за меня , Со мной не пропадешь, Ты мне сразу понравился. Сергей молчал. Он, определённо, чего-то ждал от этой непонятной, случайной встречи.
   Странно, ведь эту подавальщицу, эту Люсю, он и раньше много раз видел в их столовой и не обращал на неё никакого внимания и вот, на тебе: он едет с ней куда-то в неизвестность, лелея в душе тайную надежду на то, что сегодня что-то произойдёт.
   Они вышли на конечной остановке трамвая. Люся бросила Сергею: -Обожди, я сейчас! - и скрылась в дверях маленького магазинчика. Буквально через минуту она появилась, держа в руках хозяйственную сумку- авоську, заполненную снедью. Они повернули за угол, ещё раз за угол, прошли немного прямо и оказались перед дверями женского общежития. Сергей успел прочесть на вывеске лишь последнее слово: .. питания
   -Ты ничего не говори и не отставай от меня!
   Люся взяла Сергея за руку и, когда они проходили мимо вахтёрши, что-то на бегу шепнула ей. Та лишь крикнула вдогонку:
   -Доиграисси ты у мине!
   Они вошли в комнату на втором этаже. Шкаф, стол, четыре кровати, четыре тумбочки, четыре табуретки. За шкафом маленькое пространство, которое приспособили под кухню: там был умывальник и плитка на тумбочке. Занавесочки, салфеточки, открытки с физиономиями артистов на стенках, накурено, пахнет дешевыми духами и женским потом. За столом играют в карты три девицы. Слегка за двадцать, чуть-чуть под тридцать.
   Люся с ходу закричала:
   -Девки, ура, сегодня гуляем! Я такого парня отхватила! Знакомьтесь, -Сергей!
   Сергей пробурчал Здравствуйте! Люся продолжала свою пламенную речь:
   -Быстренько за стол, а потом все в кино, в кино, в кино...
   -Ну, Люськ, сегодня мой день... -начала было, одна из девиц, но Люся была в ударе, её уж не остановить:
   -Подруга! Когда за мной пропадало? У Милки устроишься!
   Наметившемуся недоразумению развиться не дали: сели за стол, откупорили две бутылки портвейна, нарезали колбасы, накрошили сыра, выпили за мир на всей планете и Люсины сожительницы незаметно испарились.
   Люся налила Сергею ещё стакан, выпили и она, как и обещала, приступила к делу. Придвинув свой стул к его стулу она обхватила обеими руками его за шею и впилась в него своими мокрыми губами. От неё вкусно пахло портвейном и колбасой. Рот у неё был ужасно слюнявый, но Сергею не было противно, ему снова сделалось ТАМ хорошо. Люся, отринув от Сергея стала раздеваться и заметила ему:
   -А целоваться ты совсем не умеешь!
   -А разве это надо уметь?
   - Хо! Ёще как надо-то! А остальное ты тоже не умеешь?
   Сергею стало страшно: -Признаться или марку выдержать? Пока он медлил с ответом, ей всё стало ясно:
   -А! Так ты у нас девушка! Ну иди сюда, миленький, иди скорей, это не больно!
   Она привлекла его к себе, вид её обнаженного тела раззадорил Сергея ещё больше и он смог. Смог, несмотря на сильное волнение -А вдруг? Не сразу, но смог!
   Они пробыли вместе часа три потом Люся выпроводила его, сказав:
   - В столовой ты ко мне не подходи, я САМА сообщу тебе, когда можно. А сейчас иди: у нас с девочками строгий график!
   Сергей не шёл домой, он летел над землей: наконец-то я стал мужчиной! Тот факт, что Люся вовсе не герцогиня из прочитанных им романов его уже не волновал: выше удовольствия, чем то, которое он уже получил, он себе не представлял.
   Раньше он далеко не каждый день посещал их обжираловку, но теперь, после случившегося, он заходил в столовую каждый день. Он, как щенок, заглядывал в Люсины глаза, стараясь поймать в них намёк на очередное свидание. Но она была непроницаема: ходит со своей тряпкой, таскает себе подносы с грязной посудой, а на него ноль внимания. На третий или четвертый день Люся, проходя мимо, буркнула сквозь зубы, не поворачивая головы в его сторону:
   -Престань на меня пялиться. Когда надо, сама позову!..
   Это было сказано почти злобно. Сергей был в недоумении: ведь между ними ТАКОЕ произошло! Такая близость! Они же друг в друга входили! Что может быть роднее, чем это?
   Невдомёк ему тогда было, что у тех девочек из общежития ...питания график был не только на комнату, но и на ПОСЕТИТЕЛЕЙ!
   А в столовой Люсиными прелестями пользовались директор и шеф повар по очереди.
   У них тоже был график. Однако, Сергей перестал сверлить Люсю страстными взглядами.
   И правильно сделал: недели через две после той резкой фразы Люся, вытирая Сергеев стол, сунула ему в руку записку. В записке из семи слов содержалось около 18 орфографических ошибок, но все же можно было понять, что Сергея ждут там же, на трамвайной остановке, завтра, в 12 часов дня.
   Сергей не спал всю ночь. Он рисовал себе картины одну роскошнее другой. Он с особым тщанием провел все положенные гигиенические процедуры, надел свежее бельё и лучший костюм. Он выпросил у матери целых 5 рублей, своё, более чем недельное, родительское пособие, и совершенно забыл о том, что именно в это время он должен делать доклад на математическом семинаре. Доклад, который он готовил чуть ли не весь семестр, и которым, по его мнению он, наконец-то, заявит о себе, как ученый. Аспирантура тогда -обеспечена!
   Мать ничуть не удивилась таким его сборам: -Ещё бы, сынок такой важный доклад сегодня делает!
   Минут за двадцать до назначенного времени Сергей уже стоял на остановке, откуда его должны проводить до места: он уже знал, что без сопровождающего лица вход в это общежитие невозможен.
   Вдруг на той же остановке он увидел знакомого парня с их же курса, только другой специальности. Сергей хотел по -быстрому стушеваться, чтоб, вроде это был и не он, но парень настойчиво окликнул Сергея:
   -Аллё, Михеев, привет! Ты как тут оказался?
   -А ты?
   -Я? Я трамвай жду. В институт пора. Там ты, говорят, сегодня доклад делаешь?
   Сергея аж холодный пот прошиб: -Боже мой, что же я наделал! С этой своей... будь она... Краска стыда ударила ему в лицо. Собеседник ничего этого не заметил и Сергей отвечал ему, стараясь при этом выглядеть, как можно беспечнее:
   -Ну, а я, как видишь, приехал с предыдущим трамваем. У меня тут деловая встреча назначена. Поважнее доклада!
   -Молодец, мужик! Только с ними и нужно дела иметь: они дважды в месяц врачебный осмотр проходят, а от других, глядишь, такое подцепишь! - при этом он заговорщицки кивнул головой в сторону женского общежития Работников Общественного Питания, откуда Сергей ждал, вот, вот появится его Люся.
   Но опасной встречи не произошло: подошел очередной трамвай, и его знакомый уехал. А вскоре появилась и Люся:
   -Ну что заждался, страдалец? Не дрейфь, сейчас сбросим лишнее давление!
   Люсина грубоватая шуточка, её цинизм больно задели Сергея: ему так хотелось свои отношения с ней облечь в красивую, романтическую форму, присоединить к божественному слиянию их тел также слияние их душ, тем более, что в жертву этим отношениям уже положена его учёная карьера...
   Люся повела его уже знакомым маршрутом. Прошли вахтёра без осложнений. Девочек комнате не было.
   Не было также ни вина, ни закуски. Люся спросила:
   -Ты что же, ничего не принёс?
   -Извини, не догадался!
   Нет, он думал об этом, даже пятёрку для этого выпросил, но ещё больше думал он о её грудях, о её поцелуях и о том, что сделало его таким счастливым. Всё остальное было забыто. В том числе и его доклад!
   -Ну, на первый раз прощается! Вон, чай холодный есть: запивать будем!
   И она, почему-то расхохоталась. Сергей обнял её, стал целовать.
   -Ого, уже почти получается!
   -Ну, Люсенька, ну не надо так!
   Люся перестала его дразнить, они разделись, легли в постель и кувыркались там, иначе и не скажешь, часа полтора. Затем Люся строго напомнила Сергею про график и они стали одеваться. Одеваясь, Сергей случайно бросил взгляд на одну из табуреток: на ней лежала толстая тетрадь. Это был конспект по математике. Конспект того самого парня, с которым он два часа назад встретился на трамвайной остановке.
   - Это что? -обратился он к Люсе, краснея.
   -Ой, забыл? Вот раззява, надо же!
   И, зло, Сергею:
   -Что, что! Через плечо! Ничего, не нравится, катись колбаской! Подумаешь, озолотил, засранец!
   Больше Сергей с Люсей не встречался.
   С тяжелым чувством страха и стыда шёл он на следующий день в институт. Как после этого смотреть в глаза товарищам? Хорошо, что родители дома не приставали с расспросами, видели, что он не в себе, решили, что доклад прошел неудачно, не мучили зря. А ТАКОГО, что было на самом деле, они, естественно, и представить себе не могли! Уже подходя к дверям Института, парень из его группы спросил:
   -Сереж, а ты откуда узнал, что доклад отменят, тебя же вчера не было? -и, не дожидаясь ответа продолжал:
   -А правда жаль? Они нас, видимо, за людей не считают: готовишься, готовишься, всю душу вкладываешь. И, вдруг, ни с того, ни с сего -отменяют!
   Сергей, обалдевший, молчал, он не мог поверить в своё везение. Надо же! Есть, всё же, Бог на небе!
   Он с головой ушел в учебный процесс: не позволял себе никаких вольностей, никаких прогулов, Бога, который, как выяснилось, есть, -прогневить боялся.
   Пришла пора зимней зачетной сессии. Студенты штурмовали лабораторный корпус. На всех одновременно приборов не хватало. У нас всегда чего-нибудь не хватает. Записывались заранее.
   В лабораториях был составлен по -фамильный график. Во дела, -проворчал Сергей. -И тут график, как у моей милой Люсеньки! Он даже попыток не делал встречаться с ней, гордость не позволяла, но забыть он её так просто не мог.
   Сергею досталось вечернее время. Он просиживал за прибором часов до девяти вечера, а то и до одиннадцати. Когда как. Как опыт пойдёт.
   Зачеты принимал старший преподаватель с кафедры физики, это, когда уже всё готово, ему только результат надо было показать, и на каверзные вопросы ответить, а вот собственно самим процессом проведения опыта и, вообще, всем лабораторным хозяйством заправляла старшая лаборантка, Нина Павловна. Худощавая, очень скромно одетая женщина. Тогда ей было лет 30 -35.
   Она выдавала под зачетку студентам необходимые для работы дорогие измерительные приборы и принимала их обратно после опыта.
   Спокойная, уравновешенная, она никогда не повышала голоса, и, если у студента что-то не получалось с настройкой прибора, не шёл опыт, она подсаживалась рядом и, фактически сама, проводила весь эксперимент. Если, конечно, этого не видел преподаватель.
   Догадливый читатель уже понял, куда я гну: -да, именно Нина Павловна стала второй женщиной Сергея. Связь их продолжалась несколько лет и закончилась без драм и скандалов, а как-то тихо, тихо, сама собой.
   А началось всё так. В тот вечер у Сергея что-то не ладилось с прибором. Срок поджимал: не позднее, чем завтра он должен был сдать результаты лабораторки на кафедру.
   Было поздно. Все студенты уже закончили свои опыты и разошлись. В лаборатории остались только он и Нина Павловна. Нина Павловна предложила Сергею помощь. Чувствовалось, что она куда-то торопится.
   Но он хотел САМ. Тогда она попросила его никуда не отлучаться из лаборатории, так как ей нужно сбегать в Профком забрать заказ, -А то они там закроют.
   Сергей остался в лаборатории один. Ему очень хотелось довести до конца этот проклятый опыт и, вместе с тем, он понимал, что заставляет человека просиживать на работе лишние часы. Он засуетился, и случайно опрокинул какую-то баночку на электроплитку, которую жгли здесь для тепла, несмотря на строгие запреты. Лаборатория мгновенно наполнилась дымом. Сергей встал, чтоб распахнуть дверь, и в это время входит Нина Павловна с двумя тяжелыми сумками в руках.
   -Ух, как у тебя тут воняет!
   -Я сейчас дверь открою...
   -Не надо, достаточно фрамуги...
   И она дернула за шнур, который, тут же оборвался.
   -Вот тебе и на!
   -Я сейчас открою, - начал было, Сергей, но она остановила его:
   -Ты лучше свой опыт скорей заканчивай, а с этим я справлюсь. Не впервой!
   Стол, за которым сидел Сергей со своим опытом стоял как раз у этого злополучного окна. Нина Павловна быстро подставила к окну табуретку, легко вскочила на широкий подоконник и, вытянувшись на цыпочках сумела достать оборвавшийся конец шнура.
   Сергей, оторвал на мгновенье взгляд от приборов и взглянул наверх, чтоб посмотреть за манипуляциями Нины Павловны. Но взгляд его почему-то отклонился от заданного курса всего лишь на каких-то пол градуса и вместо того, чтобы созерцать руки, деловито связывающие два конца оборванного шнура, скользнул прямо под юбку Нины Павловны.
   Взору Сергея предстали напряженно вытянутые стройные женские ноги, поддерживающие круглую попку, туго обтянутую белыми трусиками, два черных чулка с прицепленными к ним тесёмками, уходящими куда-то вверх, в загадочную неизвестность и светлую полоску голого тела от чулка до трусов шириной сантиметров 10-15.
   Нина Павловна никогда не была для Сергея женщиной. Просто хороший человек. Лаборантка, добрый старший товарищ, который поможет в трудную минуту. Ничего такого ЭТАКОГО ему и в голову не приходило.
   И этот вид, внезапно открывшийся его взору на долю секунды, на мгновенье, ударил его по мозгам. ТАМ стало тепло, как и тогда, в столовой. Он уже не думал об опыте. Ему стало стыдно: -Господи, -подумал он, - да что ж это со мной такое творится! Ведь это ж не шлюха какая-нибудь вроде той Люськи. Это же ПРИЛИЧНАЯ женщина!
   Нина Павловна легко спрыгнула с подоконника и к Сергею:
   -Ну, ты закончил свои исследования? Знаешь, уже поздно, не будем ничего разбирать. Я завтра приду пораньше, расплету все твои провода. Вот твоя зачетка, давай собираться!
   Они оделись. И Нина Павловна., взглянув на свои сумки, воскликнула:
   -Ой, да как же это я потащу?
   -Нина Павловна, о чём речь? Неужели ж я не джентльмен?
   -Правда, Михеев, не в службу, а в дружбу, у меня там во дворе такая гора, -сплошной каток, туда и без сумок-то не знаешь, как забраться!
   Словом, Сергей схватил обе её сумки и они направились к остановке трамвая. Всю дорогу Сергей активно поддерживал разговор. Не то слово: он не поддерживал разговор, он его ИНИЦИИРОВАЛ, он уже знал, что ничто так не интересует людей, как их собственная жизнь, поэтому главной и единственной темой для разговора он выбрал судьбу Нины Павловны. Разговорить её было не просто, но ему это удалось.
   Мало-помалу, от простых вопросов, дальше -больше и, её уже было не остановить.
   Она поведала ему всю её не очень-то благополучную жизнь: школа, институт, -это, почти, как у всех.
   Конечно, у тех всех, кто не чистит снег на улицах, кто не выращивает хлеб на бескрайних нивах нашей могучей Родины, у тех, кто не варит сталь, кто не обтачивает чугунные болванки на дребезжащих, давно отслуживших свой век станках, кто не водит троллейбусы, кто не стрижет наши заросшие головы в дешевых парикмахерских, короче, у всех тех, кто занимается, так называемым, УМСТВЕННЫМ ТРУДОМ.
   Почему я выделил это выражение? Да потому, что у нас свалены в одну кучу люди делающие открытия Мирового Значения и Нюшки с дипломами, сидящие в конторах на должностях старших экономистов, которые не всегда самостоятельно процент вычислить могут.
   Нина Павловна процент вычислить могла. Она прошла по конкурсу в аспирантуру, но там вскоре выяснилось, что руководителю диссертации гораздо важнее было выяснить расположение родинок на её интимных местах, чем выявленное Ниной Павловной взаимодействие Мю мезонов с гравитационным полем острова Мадагаскар и влияние всего этого на Северное сияние. Примерно такова была мудрёная тема её диссертации.
   У Нины же Павловны в это самое время был несчастный роман с одним очень хорошим человеком, но, увы, абсолютно женатым, а совмещать приятное с полезным к тому времени она ещё не научилась.
   Когда научный руководитель Нины Павловны убедился, что пересчитать вожделенные родинки ему не судьба, он дал понять своей строптивой аспирантке, что наука не для дилетантов, что она занимает чужое место и что его как раз спрашивал один коллега: не порекомендует ли он ему толковую лаборантку?
   Так Нина Павловна оказалась в физической лаборатории Бауманского института. Роман с женатиком сошел на -нет, а душа её продолжала болеть. Родители Нины Павловны жили о одном из Подмосковных городов -спутников, а ей за отличную работу и примерное поведение Институт выделил комнату в коммунальной квартире:
   За выездом. Существовала такая практика. Вот туда-то и направлялась в данный момент она с Сергеем.
   Сергей героически донес оба пакета до финиша. Они не поскользнулись на крутой горе и их не обидели злые хулиганы. Оказавшись один на один с ней в её комнате Сергей был в растерянности: он ещё был под сильным впечатлением увиденного на подоконнике. Одно дело, созерцать сотни полуголых женщин на пляже и совсем другое дело случайно заглянуть, хоть на миг, в интимные места одетой, не подозревающей ни о чём, женщине!
   Он очень хотел её. Но эти проклятые разговоры в трамвае! Они перевели их отношения, или точнее его намерения в совершенно другую плоскость. Ведь она доверилась ему, как другу! Всю душу ему открыла. Ну как же можно после такого приступать к агрессивным действиям? Признаваться в любви, которой нет? Лезть под юбку? Хватать за груди?
   Он сам, сам, своим проклятым языком, только увеличил дистанцию между ними!
   А Нина Павловна, между тем, распаковала принесенные пакеты: шампанское, бутылка водки, бутылка портвейна, шпроты, лимон, сгущенка, крабы, пачка индийского чая, палка сырокопченой колбасы, пачка сахара, пачка гречки, пачка риса, скумбрия горячего копчения. Заказ был царский.
   В магазинах подобного просто так уже давно не было.
   -Это профессорский Новогодний заказ. Мне девочки из Профкома устроили. Ну, что, отметим? - она подмигнула ему.
   -А что отмечать -то? -Сергей понял, что на любовь ему уже себя не раскачать.
   -Как что? А то, что ты, всё-таки пожара не наделал! Она щедро нарезала колбасы, сыра, вскрыла банку шпрот. Сергей, как мужчина, откупорил портвейн и они выпили из больших рюмок. Потом ещё. А потом пили чай, Сергей стал целовать ей руки :
   -Нина Павловна, какая Вы хорошая! Вот живешь совсем рядом с человеком, ходишь мимо каждый день и не знаешь о нём ничего!
   И ещё много, в таком же ключе. Потом, взглянув на часы:
   -Ой, мне ж давно пора!
   -Ну куда ты! Час ночи почти! Я тебе на раскладушке постелю...
   Она приготовила ему постель. Сама вышла на некоторое время, вернулась с небольшим кувшинчиком:
   -Вот, если тебе ночью понадобится, я не хочу, чтоб тебя соседи видели...
   Они легли: Сергей на раскладушку, -она на постель. Раздевалась, предварительно погасив свет. Сергей не спал, увиденное на подоконнике оказалось сильнее душевных сомнений и метаний. Часа через два тишины тихонько встал, подошел к её постели, сел на край и тихо просунул руку под одеяло. Дотронулся до её бедра. Она тоже не спала. Она положила руку ему на голову:
   -Мальчик мой, хороший мой мальчик. Не трогай меня сейчас. У меня началось ЭТО. У нас всё будет, я тебе обещаю!
   И она не обманула: через несколько дней она сама пригласила его к себе. Очень просто: случайно встретив его в коридоре института она сказала, что собиралась в театр с подругой, но та, в последний момент отказалась. Не хочет ли он составить ей компанию? Естественно, он согласился. Он все эти дни чувствовал, что будет какой-то сигнал с её стороны.
   После театра проводил её домой, как джентльмен, опасных разговоров на сей раз не затевал, она сама вела беседу. Так, о разных пустяках, анекдоты из институтской жизни.
   Слушать её было очень интересно: ведь она была, хоть и маленьким, но всё же представителем высшей касты, она была из другого мира, мира преподавателей. Потом кофе, рюмка портвейна, ещё того самого, молчаливый взгляд друг на друга, поцелуи и постель.
   Они были любовниками три года. Всё время, пока Сергей учился в этом институте.
   Как и в первый раз, они встречались по одной и той же схеме: театр, проводы, и ночь любви.
   Вот любви-то, собственно, и не было! Более того, ласкаясь с Ниной Павловной, Сергей ловил себя на том, что думает о другой, о той грязной, развратной судомойке. Но зато Нина Павловна просвещала его: она давала ему книги модных иностранных авторов: Ремарка, Маркеса. Под страшным секретом рассказывала ему про Сахарова и Солженицына нечто противоположное тому, что говорилось официально об этих отпетых подонках и предателях.
   Расстались тихо, как-то само собой.
   А уже потом появилась Наташа. Его Наташа. Жена, мать двух его любимых дочерей.
   Но прежде, чем появиться Наташе случилась у Сергея одна знаковая встреча с его бывшей первой любовью, со Звездой Факультета.
   Сергей работал над дипломом и одновременно пробивал себе аспирантуру. И, хотя он, по общему признанию и своей, студенческой братвы и преподавателей, считался одним из самых способных и перспективных студентов, если не в институте, то уж во всяком случае, на факультете, аспирантура ему не светила.
   Ученый Секретарь ему так прямо и сказал:
   -Не тратьте зря время: по конкурсу Вы не пройдете.
   -Почему? А вдруг, пройду!
   -Я Вам, молодой человек, жалея Вас, говорю: не тратьте зря время.
   -Да почему?!
   -Потому....
   Сергей понял: там местечко для кого-то СВОЕГО припасено. Мрачный, он шел пешком по набережной Яузы, даже не зная, к кому обратиться, с кем поделиться? Нина Павловна? Она слабовата решить такой вопрос, да и стыдно ему было обращаться к ней: они уж месяца три, как не встречались.
   Было начало апреля, пасмурно, моросил мелкий дождь. На набережной ни души. Сергей шел, опустив голову, глядя только себе под ноги. И вдруг слышит удивлённый возглас:
   -Сергей! Вот так встреча, по такой-то погоде!
   Фразу эту произнесла высокая красивая женщина в меховой, не по сезону, шубе, в красных сапожках. Она одной рукой толкала перед собой заграничную детскую коляску, в другой руке держала огромный, как парашют, пёстрый зонтик. Рядом с коляской, держась за неё, шел карапуз лет трёх, разодетый во что-то тоже очень пёстрое и очень заграничное.
   Сергей не сразу узнал в этой совершенно взрослой, богато одетой и уверенно держащейся красавице свою первую любовь, тоненькую девочку, капризную и коварную Звезду Факультета.
   Они разговорились. Сергей знал, что её муж, их бывший освобождённый Секретарь Парткома, ушел куда-то наверх, но он и не предполагал, что тот уже работает в Промышленном Отделе ЦК и не самой маленькой шестёркой! Во всяком случае бывшая Сергеева Звезда Факультета по магазинам и по рынкам разъезжает на казённой черной Волге.
   Сергей, в свою очередь поведал ей свои огорчения с аспирантурой, не собираясь, конечно, ни о чём её просить.
   -Ну, это мы ещё посмотрим! -сказала она с угрозой. Видимо, она уже привыкла к своему высокому положению.
   -Ведь ты же у нас был самый способный на факультете!
   Расстались они, как добрые, старые друзья, но телефончиками не обменивались: и он, и она решили не ворошить прошлого.
   А через несколько дней Сергея срочно вызывают к Ученому Секретарю института и тот, с какой-то тенью обиды выговаривает Сергею:
   -Михеев, ну где же Ваше заявление? Мне нужно график экзаменов составлять!
   Потом всё пошло, как по маслу: аспирантура, - 70 рублей стипендия, через полгода -параллельно -работа в одном оборонном НИИ-КБ, ящике на пол ставки, ещё 60 рублей. Немного, зато -гарантия дальнейшей работы по профилю. Окончание аспирантуры, -переход в ящик на постоянную работу- МНС без степени -160 рублей, буквально через год защита. Блестящая, надо сказать, защита. Даже ДОКТОРСКУЮ дать хотели. Но...
   Потом дали СТАРШЕГО, это уже 300 рублей, года через три -Руководитель Сектора -400 ре. А это уже и Жигули и Кооператив и дети в платной спец -школе.
   А как с Наташей? ( с женой Наташей!) Наташа появилась, когда было только 70 рублей.
   Занимаясь в аспирантуре Сергею приходилось быть мужиком. То есть: привезли прибор новый, -иди, тащи, идет ремонт помещения, засучай рукава, дуй - на вспомогательные работы, посылают народ в колхоз, -ты единственный и незаменимый делегат от кафедры. Так принято. Никто не обижается.
   В одной из таких поездок в колхоз Сергею приглянулась лаборантка из смежной кафедры, которая также, как и он, отбывала сель -хоз повинность. Миленькая девчушка, фигурка -закачаешься! На язычок острая и лицо, вроде, знакомое. Где-то он уже видел её. В институте? Может быть. Да там разве всех упомнишь: столько сотен учится!
   Однажды, после работы решили всей бригадой в соседнюю деревню, в клуб сбегать: там Железную маску привезли. Перед началом фильма успели в чайную зайти: женщины только пивка попили, а мужчины ещё и по сто пятьдесят добавили.
   Обратно Сергей с Наташей, а это была именно она, шли вдвоём.
   Там кроме них ещё народ из их бригады был, но они как-то откололись от общей массы и как-то тропочкой, тропочкой, да в кустики.
   Я молодой автор, сознаюсь, напрашивается аналогия: Огородами, огородами и к Котовскому.. но как тут напишешь иначе, ежели оно в точности так и было!?
   Сели на травку и Наташа не стала снимать решительно, пиджак наброшенный... Сергей достал резервную бутылку пива, сумел её открыть зубами, выпили по братски из горла и, прошедший, было, хмель от принятых перед фильмом ста пятидесяти, теплой волной вторично ударил в голову Сергея.
   Он обнял Наташу, а та, словно только этого и ожидала: она, как сумасшедшая стала всего его целовать, прижиматься к нему и, отдалась, нисколько не сопротивляясь.
   Сергей был не настолько пьян, чтоб не понять что у Наташи это было в первый раз: да, да Наташа подарила Сергею свою невинность. Он даже сказал ей, смущаясь:
   -Ой, прости меня, я ведь не знал...
   -Молчи, дурак, я с первого курса тебя люблю! И про Люську твою и про Звезду Факультета и про Нинку -лаборантку, -всё знаю!
   Сергей был в растерянности, он пытался что-то объяснить, но она не давала ему говорить:
   -Молчи, дурак, всё изгадишь!
   С ней случилась что-то вроде истерики: она то кидалась целовать его, то осыпала его пощечинами, то прижималась к нему и молча рыдала. обливая его рубашку потоком слёз...
   Ничего себе, прогулочка! -подумал Сергей и вдруг, с ним что-то произошло: он почувствовал необыкновенный прилив нежности к этой, ещё полчаса назад, совершенно чужой ему женщине.
   Он стиснул её в объятиях, до боли, изо всех сил прижал к себе это хрупкое, красивое тельце, он осознал всю свою значимость для неё, он почувствовал, как в этот момент вдруг кончилось его одиночество, что эта женщина, которая ещё вот, только что, была для него только игрушка, стала вдруг самым дорогим для него человеком.
   Они стояли обнявшись. Сергей, он был выше её на голову, целовал сверху её волосы и шептал всякую безсвязицу вроде:
   -Никому, никогда, милая. Милая, никогда!!
   Стал накрапывать дождик. Они тихонько пошли в свой колхозный стан. Меньше, чем через месяц Сергей и Наташа подали заявление в ЗАГС.
   Шикарной свадьбы у них не было, так, небольшое семейное застолье: родители и пара -тройка друзей. К описываемому периоду в друзьях, можно сказать, остался только Сергеев институтский друг -Лешка Шевалдин, который, кстати, и устроил Сергею дополнительный заработок, затащив его в свою шибко секретную фирму.
   Сергея долго, долго проверяли на вшивость, прежде, чем допустили до работы, а узнав поближе, как работника, буквально вцепились в него.
   Таким образом, у Сергея не только материальное положение улучшилось, у него появилась полная ясность, где и как он будет в дальнейшем расти, трудиться, выбиваться в люди, словом, завоёвывать мир.
   Ровно через 9 месяцев после их с Наташей похода на Железную маску, Наташа родила девочку. Примерно в это же время родители Наташи переехали в трехкомнатную кооперативную квартиру, оставив молодым свою комнату в коммуналке, в центре.
   Осознав себя отцом, Сергей был на седьмом небе от счастья. Он всего себя отдал семье: маленький, сморщенный, живой, кричащий комочек - Ниночка, его дочь, его повторение, второй экземпляр его самого!
   Жена, эта милая, измученная бессонницей, красивая молодая женщина, наградившая его дочкой! Женщина, которая каждую ночь дарит ему блаженство! Да что на свете может быть ближе и дороже?!
   Все его интересы свелись к двум пунктам: семья и карьера, то сесть - учеба и работа, опять же, -для благополучия семьи...Для друзей и развлечений времени в его тогдашнем распорядке дня не предусматривалось.
   Время шло, дочь росла, карьера двигалась: ещё не защитившись он перешел в свой ящик на постоянную работу, а, став КАНДИДАТОМ, получил должность СТАРШЕГО НАУЧНОГО и соответственную прибавку к окладу. Через 4 года Наташа подарила ему вторую дочь, Таню.
   Сергей был примерным отцом и мужем: всё время -семье, вся зарплата, -жене, никаких пивных после получки, никаких налево ни в отпуске, ни в командировке.
   Друг его, Леша, напротив, не шибко двигал вперед науку: он больше соображал по организационной части. Свой человек был и в Дирекции, и в Месткоме, и, главное, в Парткоме. Когда Сергей стал Старшим Научным, Леша стал Заместителем Начальника лаборатории, когда Сергей стал Руководителем Сектора, Леша стал Начальником лаборатории. На дружбу разница в направлении их деятельности, равно как и совершенно разные взгляды на вопросы СЕМЬИ, ЧАСТНОЙ СОБСТВЕННОСТИ и ГОСУДАРСТВА -не влияли.
   Сергей честно вкалывал на ниве отечественной оборонной промышленности, всего себя отдавая её укреплению и процветанию, а крохи, выдаваемые ему за этот праведный труд, целиком, в клювике приносил в семью.
   Леша, в отличие от наивного Сергея, придерживался доктрины, блестяще сформулированной Великим Пролетарским писателем Николаем Островским, что ЖИЗНЬ ДАЁТСЯ ЧЕЛОВЕКУ ОДИН РАЗ, и Леша старался прожить эту жизнь так, чтоб ему не было мучительно больно сознавать, что какие-то там прохиндеи смогли в этой, единственной данной человеку жизни, устроиться лучше его, Леши Шевалдина. Все остальные принципы он видал в гробу!
   Леша умел, не посвящая своих сотрудников и не привлекая нескромного внимания высокого начальства, а чаще, с его, начальства, попустительства и поощрения, выполнять различные, не включаемые в план работ, заказы сторонних организаций, с оплатой этих работ ЖИВЫМИ ДЕНЬГАМИ.
   Он прекрасно знал всю юридическую подоплёку подобных сделок, возможную ответственность, в случае чего, действовал смело, но осторожно.
   Он один из первых в их фирме купил себе кооперативную квартиру: трёхкомнатную на одного, имел автомашину Волга в то время, как Сергей ещё и о Запорожце не смел думать, был оснащён аудио техникой made in Japan и водил девочек по ресторанам.
   Леша не был женат. Он предпочитал для удовлетворения своих низменных инстинктов прибегать к услугам профессионалок, будучи убеждённым, что во всяком деле нужна высокая квалификация. А на запах пеленок у него была аллергия с детства.
   Кстати, цены на райские удовольствия в те счастливые Социалистические времена были вполне доступными даже для рядового инженера, не говоря уж о таком прохиндее, каким, извините, при всём моём к нему уважении, являлся лучший друг и начальник нашего героя. 10, 15 рублей за встречу. 25 рублей -это уже профессионалка высокого класса! Согласитесь, это совсем не 100 -200 зелеными, которые надо выложить теперь, и уж, конечно, не те 10 000 долларов, которые согласно справедливейшему репортажу Сергея Доренко мафия отвалила за миг блаженства господина Скуратова! С информацией об ЭТОМ было, правда, посложнее. Но не страшно: свинья грязь найдёт!
   Вот так они и жили. Леша, естественно, был знаком с Сергеевой Наташей, уважал её, как жену друга, а та, в свою очередь, не препятствовала их дружбе, не видя от неё опасности для себя, так как считала, что никакое растлевающее влияние не сможет поколебать железных принципов её Сергея.
   В первый раз это случилось, на предпраздничном вечере в их фирме, куда приглашать посторонних, даже жён, было не принято. Сергей к тому времени был уже Руководителем Сектора. Его принципы были не столь жесткими, как в первые годы его семейной жизни, он позволял себе на вечерах слегка выпить с сотрудниками.
   В разгар вечера, к Сергею подошла молоденькая машинистка и сказала, что она может показать кое-что, очень для него интересное. Девчонка эта работала у них недавно и отличалась тем, что делала в работе рекордное количество ошибок. Сергей неоднократно делал ей выговоры и заставлял перепечатывать весь материал.
   И вот она предстала перед ним в совершенно другом качестве: вызывающе разодетая, сильно надушенная, она чем-то напомнила ему Люську из институтской столовой.
   Сергей не представлял себе, чем это таким может его удивить эта девчонка? Однако, он молча пошел за ней, не сопротивляясь. Она увлекла его из помещения столовой, где проходил этот вечер, в одну из незапертых, по недосмотру ПЕРВОГО ОТДЕЛА, комнат.
   В комнате было темно. Едва они закрыли за собой дверь, как девчонка, не говоря ни слова, обхватила его шею руками и прилипла к нему.
   Он оторопел. Но, не оттолкнув её, в первое мгновенье, в следующее, он уже не хотел её отталкивать. И они сделали ЭТО на краю огромного лабораторного стола, заставленного разными банками, приборами и проводами...
   Дома он ничем не выдал себя, но решил с ласками к жене, на всякий случай, пару -тройку дней не приближаться, а после Праздников всё рассказал Леше. Тот отреагировал просто:
   -Дурак, они, наверняка, это с тобой НА СПОР сделали! Не вздумай разговаривать с этой шлюхой: -не знаешь её и всё! А то ещё на шантаж нарвешься!
   -Ну почём ты знаешь?
   -Знаю! Ты что думаешь, она влюбилась в тебя?
   Так это было или его всезнающий Леша ошибался, история умалчивает, но после этого Сергей долгое время старался в машбюро не заходить, благо он уже имел возможность попросить кого-нибудь, что-нибудь, отнести куда-нибудь. Девица себя тоже никак не проявила.
   Эпизод этот Сергей не посчитал изменой. Наташе своей, конечно, об этом никогда не говорил.
  
   Сергей любил свою жену, как и в первые дни их близости, она была для него самым дорогим человеком. Нет, самыми, самыми, пожалуй, всё же, были дочки! А уж потом жена. Родители, его любимые старики, в его сердце теперь занимали только третье место. Сергей за жену готов был и в огонь и в воду.
   Это -если образно, а по -делу: он знал, что не задумываясь прыгнет за ней с моста, если она в реку упадёт, не побоится ножа хулигана, если её посмеют обидеть и будет до конца с ней, если, не дай Бог, с ней беда случится!
   Его Наташа была для него самая красивая, она была для него ЕДИНСТВЕННАЯ, ему не нужна была никакая другая женщина. Она была СВОЯ, как его рука, как его нога. Он оберегал её от переутомления, он чувствовал её боль, они вместе предавались наслаждениям.
   Но, он не дарил жене цветов. Он не писал ей стихов. Он не трепетал от вожделения, залезая к ней под одеяло...
   А вот с той дрянью на вечере, которая для смеха, а может, Лешка прав, на спор, затащила его в темную комнату, он испытал и трепет и вожделение!
   И после того случая, каждый раз лаская свою жену, Сергей чувствовал, что ему чего-то не хватает.
   Он неоднократно ловил себя на мысли, что делая это с женой, со своей чистой, единственной, любимой красавицей Наташей, он представляет себе, что делает ЭТО либо с Люськой, либо с той машинисткой, которую, кстати, вскоре после того праздника уволили.
   Сергей презирал себя самого. Неужели, -думал он, - я сексуальный маньяк, мерзкий извращенец? А, находясь вне дома, он ловил себя на том, что с интересом заглядывается на женские попки.
   Наташа этих его переживаний не замечала и, не понимая того, сама делала всё, чтобы болезнь Сергея прогрессировала.
   Она всё больше и больше позволяла себе расслабляться: домашний халат уже давно заменил красивые платья, в которых она ходила на работу, тапочки вместо туфелек, причёска, только если в театр или в гости, а уж о каких-либо играх в постели? Ни боже мой! Что она, проститутка какая-то?!
   Сергей, преломив стыд, поговорил о своих интимных делах с Лешкой. Тот посоветовал подарить Наташе пикантное бельё, котороё привозили ОТТУДА выездные счастливцы.
   Это было организовано через машбюро, которое, по -совместительству, являлось также негласной агентурной фирмой по сбыту всякого привозного дефицита.
   Наташа с интересом вертела в руках этот неприличный подарок, но сразу заявила, что она эту гадость ни за что не наденет!
   Сергею стало грустно.
   Жизнь продолжалась, он успешно работал, писал статьи в их закрытый вестник, получил несколько авторских свидетельств, собирался, было, к докторской приступить, но, появилась Валя, младший научный сотрудник из института смежной специальности.
   Познакомились они в командировке на предприятии в одном городе, который имел только номер, а названия у него не было. Сергей и Валя решали разные проблемы, но работать им пришлось на одной и той же установке. Так бывает: он знал КУДА, она -знала КАК. Совместная работа сближает. Валя была не замужем, а у Сергея были принципы: в командировке ни-ни!
   Короче, встречаться они стали уже только в Москве. Сергей не был в неё влюблён, но... От неё пахло не так, как от его Наташи, говорила она как-то по другому и там, у неё, наверное, было всё по другому...Словом, Сергей дозрел: ему просто нужна была ДРУГАЯ. На время, ну хоть на один раз! Но не мог же он, порядочный человек, поступить так, как поступает его совершенно аморальный друг!
   И вот, на тебе: -Валя! А Вале только того и надо: завлеку себе кандидатика, никуда, мол, потом не денется, моим будет!
   Сергей очень скоро раскусил стратегию его новой пассии и свел на -нет их непродолжительный роман. Наташа и на сей раз ничего не заподозрила, но его докторская повисла в воздухе: все свои экзерсисы Сергей проводил в рабочее время. Леша ему прощал, но научный руководитель почему-то обиделся.
   Тем не менее, душевный дискомфорт был снят. Снова семья, снова Наташа. Да она, семья, кстати, и не прекращалась ни на мгновенье!
   Шли годы, дочки росли, Сергеева семья, после смерти тестя перебралась в трехкомнатную квартиру, обменявшись с любимой тещей. Докторская как-то умерла, так и не родившись. Возникавшие, время от времени, свои душевные дискомфорты Сергей снимал уже отработанным методом.
   Года через два после Вали была Нюра. Роман с Нюрой был, также, непродолжительным: уж очень она была жадная! Наташа, жена, как и прежде, соблюдала нейтралитет.
   Потом была Соня. С этой Сергей, вообще, встретился всего два раза. Выяснилось, что дамочка подбирает себе компанию из трёх -четырёх мужчин для совместного, очень романтического, время провождения. Сергей до этого явно не дозрел!
   После Сони были Тоня, Юля, Лариса и Катя.
   Все они были просто так, от внутренней неудовлетворённости. Никого из них Сергей не любил. Его также не любили. Он так, от скуки, ну, а девочки, все эти секретарочки, машинисточки, -девочкам престижно было внимание маститого уже специалиста, ну, и подарочки -дай сюда, не валяются! Сергей был щедр: денег за ласки не жалел! Серьгами, браслетами одаривал, по ресторанам подружек водил. Научился устраиваться с ночёвками, для чего фиктивные командировки жене показывал.
   Ну а жена? Она, неизменно была на первом месте: -Сергея хватало успеть и там и там. Дочки любили папу и ни о чём, конечно, тоже не догадывались.
   А потом настала ПЕРЕСТРОЙКА. Жену вскоре сократили. Сергеева фирма стала разваливаться по швам. Леша не растерялся: он получил теперь легальную возможность проявить свои таланты и превратил свою лабораторию в АО с ограниченной ответственностью. Бездельников сразу же выгнал, оставив четырех человек: двух деловых ребят -техников, которые умели ВСЁ, лаборантку, старательную женщину без комплексов, Сергея и себя, начальника этой фирмы.
   А потом был юбилей, на котором Сергею дипломат с драконом подарили, а потом был автобус с Незнакомкой, которую зовут, почему-то так же, как и его жену: Наташа. Наталья Сергеевна Незванская.
  
   Глава четвертая
  
   НАТАША И СЕРГЕЙ
  
   Сергей ещё раза два -три пытался связаться с Наташей через Ольгу, но в ответ слышал грубое:
   -Вы ошиблись номером...
   Он понял, что Ольга боится прослушивания. Сергей не нашел никакого другого способа связаться с Наташей, как непосредственно проследить за ней.
   Он занял, незадолго до окончания рабочего дня, наблюдательную позицию возле её многопрофильной конторы и увидел, как, едва она вышла из стеклянного вестибюля, к ней подошел детина, и вежливо взяв под руку, проводил до припаркованного неподалёку Мерседеса.
   Машина тронулась, выехала на магистраль и скрылась в зимнем месиве падающего снега, темноты, перекрёстного ослепляющего света встречных фар и равнодушного, немерцающего света редких уличных фонарей.
   Он кинулся к своей машине: уже несколько дней, как он, невзирая на мороз и связанные с этим трудности, ездил на ней на работу. Сергей повернул налево, по троллейбусной линии того номера маршрута, которому он обязан был встрече со своей незнакомкой. И он рванул, иначе и не скажешь, туда, куда подсказывало ему сердце.
   Он удачно проскочил один светофор на красный, избежав при этом и аварии и контакта с ГИБДД, он мчал и мчал дальше и, неожиданно, увидел прямо перед собой зад того самого Мерседеса, который увез его любимую.
   Сергей пришел в себя, мобилизовался, и, окончив эту лихую, джигитскую погоню, со всеми мерами предосторожности стал сопровождать Мерседес на таком расстоянии, чтоб только не потерять его из виду. Мерседес свернул в переулок, заехал во двор. Тут Сергей принял правильное решение: дальнейшую слежку проводить пешком. Он вышел из машины, прошел во двор и увидел, как из Мерседеса вышла Наташа и огромного роста мужчина. Они скрылись в подъезде. Минут через пять этот гигант снова появился, сел в свой Мерс и уехал.
   Дом, в подъезде которого скрылась Наташа со своим сопровождающим, был обыкновенным типовым, много подъездным двенадцатиэтажным бараком, которыми в 70 -80 годы щедротами нашей родной КПСС была замусорена вся БЕЛОКАМЕННАЯ.
   Город рос, коренные жители почему-то не желали работать за гроши ни на стройках, ни на конвейере. Сотнями тысяч в Москву из колхозных деревень ползли лимитчики. Жилья не хватало. Никакие рекордсмены, -чемпионы кирпичной кладки, спасти ситуацию не могли. Выручил железобетон. Москва покрылась лесом башенных кранов, которые, как пушинки таскали многотонные панели. Дома росли, как грибы. Правда, без лепнины, без колонн, без какой-либо индивидуальности. Потолок два с половиной метра, прихожая -дудочка, кухня -4,5, -максимум -6. Удобства -в совмещенном варианте. Вам мало? Тогда можете и дальше жить в общежитии, вас никто не заставляет в отдельную квартиру переезжать!
   Ну, я что-то не о том...
   Сергей узнал, где скрывается его Наташа. Он догадался, что в этом доме квартира её матери. Оставалось подловить Наташу на выходе и дело в шляпе.
   На следующий же день Сергей, под благовидным предлогом, которым, кстати, его жена, его законная Наташа, уже не особенно верила, чуть свет отправился на разведку. Но, когда он на, своей шестерке приехал в заветный двор, он увидел там уже дежуривший Мерседес. Сергей срочно дал задний ход.
   -Сурово! -только и мог подумать он.
   Наташу, между тем, бесила слежка, которую установил за ней Боров. Она, нисколько не пугала её, не останавливала от неосторожных действий. Напротив, слежка придавала ей сил, мобилизовывала всю её природную женскую хитрость.
   Первое. Надо было срочно связаться с Сергеем, разъяснить ему ситуацию, чтоб мужик глупостей не наделал.
   Второе. Надо позаботиться о месте их встреч. Она уже знала Сергеевы материальные возможности.
   Третье. Надо уберечь Ольгу от возможных наездов Борова. То есть, дальше Ольге в этой игре, по мнению Наташи, делать было нечего.
   И Наташа блестяще разрешила все эти первое, второе и третье!
   Она сквозь окна своего обогреваемого вестибюля смогла разглядеть номер машины своего любовника и послала одну из своих девочек с заданием передать Сергею письмо. Только в собственные руки! Рассказала, за каким переулком найти его машину. Это рядом. В письме сообщила номер своего рабочего телефона и предупредила, чтоб он письмо уничтожил, а ей позвонил лишь один раз и назвался при этом Петром Ивановичем. Она ему всё, что нужно, скажет.
   В поисках хаты ей помог случай.
   Однокомнатная квартира её мамаши, где она вынуждена была теперь находиться, выдерживая карантин, так необходимый её Борову, имела общий балкон с квартирой, вход в которую был с соседнего подъезда. В этой квартире жила одинокая старушка, которую Наташа хорошо знала и с которой они всегда общались, когда Наташе случалось быть у матери. Этот общий балкон рассекала на двое пожарная лестница. Кроме того, разделительной полосой между этими двумя территориями служила тонкая гипсо-цементная дощечка, кое-как привинченная к перилам балкона.
   Наташа после сознавалась, что ей и в голову бы не пришла эта идея, если б не соседка -старушка.
   В очередной её приезд к маме, когда она вышла на балкон вынести на холод кастрюлю со щами, в то же время, на свой балкон вышла и эта бабуся. По той же хозяйственной надобности.
   -Здравствуйте, Наташа! Вы теперь снова у мамы живете?
   Слово за слово, тут Наташу и посетила гениальная мысль! -Зачем зеленые на гостиницы тратить, Валеркиной слежке подставляться? Вот она хата: у бабы Тони!
   И Наташа договорилась с покладистой старушкой, квартира у которой, кстати, была двухкомнатная, о том, что она будет у неё встречаться с одним своим очень близким другом. Пообещала ей за беспокойство платить за каждую встречу 25 баксов. Старущка согласилась, только сказала, что никаких этих баксов она не знает:
   -Плати, мне, милая, лучше по 25 рублей!
   Наташа пошла дальше: чтоб Сергей не засветился, появляясь регулярно в их дворе, договорилась с одной тридцатилетней матерью- одиночкой, проживавшей в бабкином же подъезде, но этажом ниже, чтобы та встречала Сергея, проводила его в подъезд, вроде как к себе, и потом, по его, Сергееву звонку, -выпроваживала обратно.
   Всю эту хитрую технологию Наташа передала по заранее условленным каналам Сергею и их, прерванные было встречи, возобновились со всё более возрастающей страстью.
   Но не зря Гений Советской литературы Самуил Яковлевич Маршак предусмотрел даже в простом житейском эпизоде 4 конца.
   Жена Сергея, Наташа, учуяв в длительном безразличии к ней её мужа недоброе, переборола в себе стыд и унижение и выследила своего супруга вплоть до его встречи с подставной уткой, нанятой Наташей, цель которой была всего лишь впустить Сергея в их подъезд.
   И вот, вернувшись после очередного свидания с любимой к себе домой, Сергей увидел стоящие на лестничной клетке перед его дверью два чемодана с его носильными вещами. Это был, как вы догадались, мой читатель, -третий конец.
   Сергей не стал скандалить. Он справедливо решил, что в данной ситуации экспромты могут лишь повредить. Надо собраться с мыслями. -Поеду к Лешке, посоветуемся. Что-нибудь придумаем!
   Леша принял друга, но скоропалительных советов давать не стал: он слегка дулся на товарища за то, что тот не делился с ним этим своим, судя по результатам, не рядовым любовным приключением. Более того, он сказал Сергею, что ему его Наташка звонила, всё выведывала, а он, будучи не в курсе, не знал, что и врать-то!
   Сергей, первым делом решил прибегнуть к адвокатской помощи дочерей: они ведь так любят своего папочку! Каково же было его удивление, когда младшая просто заявила:
   -Вы кто такой? Отец? У меня нет никакого отца!
   Старшая была менее категорична. Она сказала:
   -Знаешь, папка! Ты разбил всю нашу семью!
   Я тебе мамины слёзы не прощу никогда!
   Страшная, почти физическая боль схватила Сергея за сердце. Он так любил свою Наташу. Жену Наташу, его родную Наташу. Ласкаясь с этой другой, такой новой и красивой, с загадочной, чужой Наташей, такой страстно и нежно любимой, любимой до боли, он вовсе не хотел обидеть свою жену. Он по прежнему, считал. что у него семья, любимые дочки. Самый дорогой ему человек -его жена...Тут он поймал себя на том, что он впервые мысленно назвал жену не женщина, а человек... Да, да, да! Самый близкий, самый родной... Но -человек.
   Женщиной для него теперь была только одна Наташа. Его незнакомка из троллейбуса!
   Четвертый конец не заставил себя ждать: после отповеди, устроенной ему его любимыми чадами, Сергей потерял сон. Его грудь, огнём жгло страшное чувство вины перед родными ему людьми. Он уже не жалел себя, Так мне и надо!, он страдал от того, что продолжал мучить самых близких ему людей. Сознавал, что мучает и продолжал эти мучения!
   В очередное свидание с Наташей он ничего не смог. Он был на нуле. Он только молча обнимал её.
   -Что с тобой?
   -Она всё знает...Мне больно. Я не могу без них и я не могу без тебя!
   -Что ж, когда-нибудь это должно было случиться. Больно, говоришь? А тебя не волнует, что мой обормот меня просто прикончит, если про наши дела узнает! И, между прочим, -тебя тоже!
   Сергей ничего не отвечал. Эти последние два месяца он был наверху блаженства. Ему только перед Лешей было стыдно, что он подводит его по работе. Жена? Ну, она ничего не узнает! А, если и узнает, -простит! О том, что он дочерей своих потеряет Сергею и в голову не приходило.
   Наташа предложила Сергею сделать творческий перерыв. Дней, эдак на 10-15. А там видно будет.
   Но события начали развиваться по совершенно иному сценарию.
   На следующий же день после своего фиаско перед Наташей, Сергея обрадовала ещё одна новость: за его рабочим столом сидел Мишка Фельдман и деловито накручивал ручки осциллографа. Леша пригласил Сергея в свою каптёрку и попросил ввести Мишку в курс дел:
   -Пойми, мужик, мы не можем заказчика потерять, а ты, брат, видно не скоро в форму войдёшь!
   А дальше, как в детективе: Сергеева Наташа возымела намерение лично выцарапать глаза злой разлучнице. Она в дневное время подкараулила подставную утку и, вполне в духе современной интеллигентной женщины, едва увидев её, выходящей из своего подъезда, как разъяренная гусыня, с криком:
   -Ты что ж, зараза, семью разбиваешь?! -вцепилась ей в воротник пальто.
   Жертва оказалась не робкого десятка. Она сразу сообразила, откуда ноги растут, для начала она оттолкнула Наташу, так, что та едва на ногах устояла, а потом спокойно и вежливо сказала:
   -Разуй глаза, дурёха! Мне твой очкарик и на дух не нужен! Во-он, гляди, в кого кислотой плескать-то надо!
   И она показала рукой в сторону Мерседеса стоящего у соседнего подъезда, в который, как раз в это время усаживалась Наташа.
   Сергеева Наташа вдруг почувствовала, как её ноги стали ватными: мобилизовать себя на второе сражение она уже не могла. Из последних сил подбежала она к Мерседесу, успела ухватиться за уже закрывающуюся дверцу, упала на колени на снег и затряслась в беззвучных рыданиях...
   Незнакомка (называю её так сейчас во избежание путаницы), догадавшись, что перед ней без вины виноватая Сергеева жена, приказала водителю:
   -А ну, Валерочка, сбегай, миленький, сигарет себе купи, нам тут без тебя пошушукаться надо!
   Валера знал, что шеф не простит ему никакой грубости по отношению к своей жене. Он повиновался, но, вылезая из машины, успел незаметно включить магнитофон на запись: надо ли говорить, что все автомобили Борова оборудованы по последнему слову техники?
   О чем говорили женщины в машине, -понятно, а вот какими словами они говорили, это я не берусь передать, тут нужен талант самого Льва Толстого, он Анну Каренину написал и даже, говорят, по-французски, запросто, спикал!
   Когда Валера вернулся, Наташа допустила трагическую ошибку, приказав подбросить Сергееву Наташу до её дома: этим она существенно облегчила своему соглядатаю выполнение задания Борова.
   Один только день потребовался проворному Валере, чтобы полностью раскрутить всю хитрую цепочку взаимоотношений наших героев. Борову было всё доложено до мельчайших подробностей, но вместо спасиба Валера получил от шефа такую оплеуху, что видавшие виды другие его мальчики как-то перестали шутить, чувствуя, что дело серьёзное.
   Но никому из них принять меры он не поручал, решив, что это его личная проблема.
   Ещё день спустя, когда Сергей был на работе, его неожиданно вызывают в вестибюль. Вооруженная охрана в их ящике ещё существовала, хотя добрая половина всех помещений была распродана всяким коммерческим фирмам.
   Сергей спустился вниз: там, по ту сторону турникета, переминаясь с ноги на ногу стоит Наташа.
   -Серёжа, милый, дело не шуточное. Я хорошо знаю этого бандита. Тебе надо уезжать.
   -Ну ты что? Испугался я его!
   -Сережа, я семь лет с ним живу. Я такого насмотрелась и наслушалась!
   -Ну, хорошо. А куда? А на какие шиши?
   -Вот, здесь всё... И уезжай сейчас же. Возьми машину...
   -Я на своей!
   -Сережа! Нет! На твоей нельзя. Вон такси. Кати в Тверь, оттуда вечером до Петербурга, а завтра, у тебя начинается маршрут.
   -А куда?
   -В Австрию.
   -А виза, деньги, паспорт? Детектив какой-то!
   -Это не детектив, это наш беспредел. Я давно знала, что этим всё кончится. Я все заранее заказала. Помнишь мы с тобой тогда, для смеха, в игрушки играли, почерки друг у друга проверяли? Вот тогда ты мне все эти бумаги и подписал. Прости, милый, сладкий мой, счастье моё!
   Она плакала и целовала его не стесняясь вахтёра.
   -А кто всё это организовал?
   -Деньги, деньги, Сереженька. Деньги всё в нашей поганой жизни организовали!
   -А как моя семья?
   -Не беспокойся, её не тронут, это у него вопрос чести. Честь, понимаешь, есть у этой сволочи!
   -Я зайду, скажу Леше.
   _-Нет, опасно, он проговорится.
   -Ты что, Лешка не такой!
   -У них немой заговорит, пусть уж лучше он ничего не знает! Мы с Олей потом ему сами, что надо скажем.
   -А ты как же?
   -Мне он ничего не сделает. Запрёт где-нибудь и всё, потом сам же в ногах валяться будет, прощенья просить!
   -А это надолго?
   -Пока на месяц, а потом я тебя через эту тур -фирму разыщу. Что-нибудь придумаем! Давай, Сереженька, давай, пора, милый, он с минуты на минуту появиться может.
   Сергей крепко поцеловал Наташу, сунул в боковой карман свёрток, который она ему дала и, как был, в пиджаке, первый вышел из здания...
  
  
   ЭПИЛОГ
  
   Прошло два года. Мы в совместной Англо- Российской фирме ЭЛЕКТРОН. Большая светлая комната. Столы, заставленные всевозможными хитрыми приборами. За столами люди в белоснежных халатах паяют, пишут, крутят ручки разных аппаратов, списывают показания с различных циферблатов, перебрасываются между собой короткими фразами. По делу.
   И это всё? Нет, внизу, в подвале ещё две комнаты, поменьше. Там мы увидим маленькие металлообрабатывающие станки, небольшие электропечи разных систем, прессы и прочее оборудование. Над каждым станком склонился рабочий, по проходу деловито расхаживает мастер. Мини завод да и только!
   Но вернемся снова наверх. За соседними столами мы увидим наших знакомых: Сергея Михайловича Михеева и Алексея Ивановича Шевалдина. Сергей, работает техником на этой фирме. А что, он человек грамотный: кандидат наук, авторские свидетельства имеет, восемнадцать статей написал! Вот и сейчас он вперил свой взор в компьютер, пытается расколоть с его помощью зашифрованный смысл одного японского приборчика, а уж потом его коллеги спроектируют вещицу похитрее, чем у косоглазых! А там, внизу наштампуют этой дряни сколько потребуется...
   Шевалдин Леша занимается не менее серьезными делами: он агент по снабжению, Кащееву смерть со дна океана достанет, ежели потребуется.
   За стеклянной перегородкой восседает начальник и единственный с Российской стороны владелец этой Фирмы Фельдман Михаил Венияминович. Помните, кандидат наук из 26 лаборатории?
   Но не будем его отвлекать: он сейчас говорит по сотовому с Франкфуртом, уточняет детали одного очень важного контракта...
   Боров бесславно погиб: вскоре после описанных событий его арестовали. Наташа, пока шло следствие, целых полгода честно носила ему передачи в Бутырскую тюрьму, а он, вот ведь какое несчастье: ровно за день до суда он умер от сердечной недостаточности!
   Наташа живет с мамой в том самом длинном панельном доме у которого такие удобные совмещенные балконы. Дача в Звенигороде и шести комнатная квартира, -отошли другому владельцу. Наташа на них и не претендовала: ведь они с Боровым были только повенчаны, но не РАСПИСАНЫ!
   После ареста Борова прошел целый сериал обысков: на даче, на квартире, на квартире её матери, на квартире Ольги, но Наташа, как в воду смотрела, -она заранее успела отнести в камеру хранения чемоданчик с камушками и толстенькими пачками зеленых.
   Сергей живет с матерью. Дочки Сергея не простили, а Наташа, жена его, позволяет ему иногда заходить к ним, когда дочек нет дома, разумеется. Но никаких глупостей! Пришел, посидел и до свидания!
   Встречается ли Сергей со своей роковой любовницей? Нет, не встречается! Слишком дорого стоит это неземное блаженство -ласкать чужую жену!
   А сама Наташа, та роковая Незнакомка из троллейбуса? Она, бедняжка, так намучилась со своим Боровом! Сергей был для неё настоящей отрадой, лечебным пластырем на душевные её раны. Она помнит Сергея и любит его, но не хочет снова видеть, боясь, что встреча уничтожит весь романтический туман этой бурной, настоящей женской страсти.
   Она что, совсем записалась в монахини? Нет, её видели в фойе театра имени Станиславского и Немировича Данченко. Она прогуливалась там с одним пожилым господином весьма приличного вида и очень мило, говорят, ему улыбалась...
  
  
   конец
  
  
   оглавление
  
  
   Глава первая: Сергей и Наташа................ 3
  
   Глава вторая: Наташа................................44
  
   Глава третья: Сергей................................ 67
  
   Глава четвертая: Наташа и Сергей...............110
  
   Эпилог............................................................125
  
  
  
   Отпечатано в подпольной типографии
   на принтере Эпсон -900 под надзором
   Магницкой Татьяны Георгиевны.
  
  
  
   31
  
  
  
  
Оценка: 6.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"