Зюлёв Леонтий : другие произведения.

Книга 04 Неоконченный роман

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

   В последний том я объединил недописанные мной повести и рассказы. Возможно я когда-нибудь и допишу их, но скорее всего, нет.
  
  Оглавление:
  
  Царствие дурака Ивана. Сказочная повесть
  Точка невозврата. Роман(не дописан)
  Дар. Повесть(не дописана)
  Записки Лешего
  Приключения воров
  Изоляция. Повесть(не дописана)
  Инсульт
  
   Сказочка, для детей возраста близкого к изрядному.
  
   Царствие дурака Ивана
  
  Оглавление:
  
  Основа
  Брачная ночь
  Полцарства
  Горыныч
  Баба Яга
  Гвидон
  Василиса
  Иван
  Встреча
  Деяния
  
   Основа
  
   Большинство из нас знакомы с русской народной сказкой: Об Иване - дураке, Василисе Премудрой, Кощее бессмертном. Все знают, что закончилась эта сказка пиром горой, в честь свадьбы Ивана и Василисы. Никто не озадачился, как правил своим Полцарством, полученным в приданое с невестой, Иван - дурак. А ведь он как-то правил. Предлагаю свою версию его правления.
  
   Благодарю за подаренную мне тему этого опуса, автора Проза.ру - Лику Сорокину.
  
   Напервоё кладём. Брачная ночь
  
  
   После пира - горой Иван - дурак и Василиса удалились в опочивальню. Иван начал примерять царские одежды и регалии, а Василиса, застелив брачное ложе, обнажилась и в нетерпении дожидалась новоиспечённого царя.
   - Слушай, Вась, а скипетр в какой руке надо держать?
   - В правой, Ванечка, в правой, родненький. А державу - в левенькой. Айда скорее в постельку, а то моя девичья плоть изнемогает!
   - Да погоди ты! Зачастила, а право и лево у меня где?
   - На правой-то у тебя колечко обручальное, а на левой - перстень с печатью царской. Айда милый ко мне, айда, а то надорвёшься сразу-то так рьяно браться за дела государственные. Тяжела корона-то.
   - А как корону надевают, где у неё перед?
   - Там камешек такой большенький и красный, лал, прозывается. Ванечка, ну я уже вся трепещу да истекаю желанием тебя, родненький, экий ты право, хочется уже.
   - А пояс у шубы царской каким узлом вязать?
   - Не буду я тебе никакого узла показывать, пока не полюбишь меня крепко - накрепко, сладенько, да не один разочек!
   - Ну что ты, Васенька! Я же царь топерича! Вишь, мне с утра к народу выходить, а я ни в зуб ногой, а ты - полюби, да полюби, экое нетерпение у неё. Не отвлекай! Тут дело государственное, а я ни ступить, ни молвить не умею.
   Тяжело вздохнув, Василиса отвернулась к стене потихонечку и сделала вид, будто заснула.
   Ванька, нарядившись в царские одежды и покрутившись перед зеркалом, счёл свой вид сносным и неспеша разоблачился. Развесил всё аккуратно, а корону положил так, чтоб второпях не перепутать где у неё перёд.
   Василиса, приоткрыв один глаз, увидела, что он присел к её столику с мазями да румянами заморскими, сгрёб с него всё, вытащил мятый листок бумаги, помусолил карандаш бровки подводить и начал карябать на бумаге каракули.
   Разбираемая любопытством, она спросила:
   - Вань, ты спать-то сегодня будешь со мной?
   - Кака ты нетерпеливая, вот напишу дли памяти словы к своёй речи, тезисы то исть, да приду к тебе. Чем отвлекать, ты бы лучше мне помогла, не силён я в грамоте - то!
   Тута накропал я, чё нада завтре у дьяков приказных поспрошать. Как думашь, на первый раз хватит?
   - А что ты там накропал, Ванечка?
   - Дак нада у их спросить, как у нас армия? Много ли злата в казне? Да каки дела-то в государствии?
   Сердце у Василисы ёкнуло тревожно, но добавив в голосок елея, она проворковала:
   - Ванечка, утро вечера мудренее, выспимся, и сам всё увидишь.
   - А и правду может только перву-то ночь и удастся поспать ладом, чует сердце-то, не зря жёнушка меня от дел-то государевых отвлекат. Полюби, да полюби, опять же если наследника зачинать, так на трезву голову нада, а шумит голова-то. Не только на пиру-то по усам текло, а и в рот изрядно попало.
   С этими думами Иван заголился, сиганул под одеяло, отвернулся к стене и захрапел. Сморили беднягу думы-то о государстве, да заботы неотложные.
   Василиса с горечью покивала головой. Любви плотской расхотелось. Она встала, прибрала раскиданные заморские тени, пудры и помады с румянами, да стала думать, как дурака вкруг пальца обвести. Дела-то уж очень неважно шли в том Полцарстве, которое отец за неё в приданое дал. Можно сказать, что и не шли даже, а стояли или пятились.
  
   Скоро сказка сказыватся, да нескоро дело деется...
  
   На второё кладём. Полцарства
  
   Наутро Иван - дурак, проснувшись затемно, не обнаружил Василисы под боком. Снились дураку сны кошмарные, будто идёт на Полцарствие его орда сарацинская, а у него в руках заместо меча - кладенца кол из плетня вытащен, а вороги приступают да уже и луки натянули со стрелочками калёными, и тетивы звенят в натуге. Звон и разбудил, да только не от луков, а в головушке. Присел Иван на краешек кровати и задумался: куда это жена с ранья подевалась, да решил, что дела царские и без неё можно вершить. В трапезной ждал его завтрак, да с запотевшим графинчиком посереди стола. Но дела царские трезвой головы требуют и Ванька, скрипя душой, отодвинул водку, покушал кашки с маслицем, да и засобирался на крыльцо высокое, принарядившись по - вчерашнему.
   Перед крыльцом уже толпились бояра да дьяки приказные. Василисы не было. Прочистив горло, новый царь начал вещать, вынувши вчерашнюю бумагу и косясь в неё одним глазом. Вывалив на собравшихся всё, что задумано, Ванька прислушался. Толпа роптала и не сказать, что одобрительно. Отпустив всех с миром, царёк огляделся. Терем стоял на горе и, доколе видело око, расстилался стольный град. Маковки церквей золотило солнце. Весёленькие улочки разбегались от холма с теремом, но что - то в виде насторожило Ваньку, но пока он не разобрал, что? Захотелось пройтись по стольному граду, да только он собрался со двора, как охрана скрестив бердыши воспрепятствовала. Да кто я, Царь или...!? Но главный караульный ответил:
   - Без ведома царицы Василисы в город отпущать не велено!
   - Так зови её, я ей покажу, кто в доме хозяин!
   - В отъезде Оне.
   Ванька не стал спорить и направился в заведение, куда и царь без охраны ходит. Сидя на золотом горшке, раздумывал, что это за закидоны у жёнушки такие? Переоделся в дурацкое, на всякий случай прихватил удостоверение Царя и мызнул через чёрный вход из дворца на задний двор.
   У конюшни толклись кучера и конюхи. Пробираясь мимо них, услышал:
   - Гляди-тко, новый-то царёк, как круто решил порядок-от навести. И армию проверить и казну, а невдомёк дураку, что и армии нет, и казна пуста.
   - Да так Василиска и подпустит дурака к своим делам!
   Ванька хотел вмешаться в разговор, да подумал - рано и, решив погодить, поплёлся дальше, думая невесёлое.
   За конюшней в загоне, кой - как огороженном, накрытое брезентом, храпело какое - то Чудище о трёх головах, откинув в сторону большие когтистые лапы. Растолкав одну из голов, Иван сунул в сонные очи удостоверение и заорал:
   - Встать, когда с тобой Царь разговаривает!
   Вторая голова приоткрыла один глаз, а третья продолжала храпеть. Ванька схватил жердь из изгороди и огрел её по макушке. Все три головы проснулись и захныкали.
   - Ну всегда так, чуть что - армия виновата!
   - Ты - армия?! - изумился царь.
   - А то? Все три рода войск: тут и сухопутные, и воздушные, и флот.
   - Как это? - открыл рот от неожиданности Иван.
   - А вот так. На суше - огонь мечу из голов. Крылья расправлю - авиация. А на море, я ведь змей, значит - земноводное. Вишь, один в трёх лицах, зачем кого-то ишо держать?
   - А разведка, штаб, солдаты?
   - А на чё они, я вместо. Министр обороны, правда есть, так он на острове Буяне моё довольствие в казино с любовницей спускат.
   - ???
   - Да ты мил человек рот-то прикрой, ишо и не того тут навидашша.
   - Так, а что ты ещё знаешь?
   - Как чё? Дак всё, я же сказал - я вся армия и разведка тоже, и контрразведка.
   - Не врёшь? А ну - ка, сказывай, где Василиса?
   - А это у тебя, раздолбая, нада спрашивать, ты ведь её про...спал! Да я сегодня добрый. Она уж меня тормошила с утра.
   - Что, поди уж свергнуть меня хотела?
   - Нет, хотела на мне слетать, да Полцарство в порядок привести, пока ты дрыхнешь, да не вышло ничего.
   - Эт почему?
   - Дак не боеспособный я.
   - ???
   - Да чё ты зенки-те вылупил? Смотри!
   - Змей вылез из под брезента и пред Иваном предстал скелетоподобный ящер в лохмотьях шкуры и с голыми костями без перепонок вместо крыльев. Ясно, что ни летать, ни плавать на таком невозможно.
   - Ну, хоть огнемёты - то у голов работают? - в отчаянии спросил Иван, чуя недоброе.
   - Да где там!!! Министр обороны всю огнесмесь с них слил в своего мерина.
   - А перепонки-те где с крыльев?
   - Дак сперва министр их на теплицы пристроил, розы выращивать, да продавать.
   Обещался заморские купить. Василиса сама в Париж с ним ездила. Так там зонтики в моду вошли, она и накупила заморского шёлку, да с Марьей - искусницей и пустила весь на зонты.
   - Это что же, моё Полцарство можно голыми руками взять, что ли?! - завопил Иван.
   - Дак так выходит, вороги-то по всёй границе, почитай шкодят, только и боязни, пока не знают, что у нас за развал.
   Ванька сел на землю и заплакал. Одна из голов свесилась к нему на плечо и прошептала:
   - У тебя краюха за пазухой, ты бы покормил меня, мил человек, на голодное-то брюхо ох и тяжела служба. А там, глядишь, и придумаем чего.
   Царь добыл из за пазухи утрешний графин, приложился к нему солидно, нюхнул краюху и разломив её натрое, скормил головам Горыныча. Змей повеселел.
   - Да не горюй ты так, меня опочинить можно. Ты за Василису горюй, она на Буян подалас. Там любовник у неё - Гвидон. Да и казну она там дёржит, в нашей - то и полушка не валялас. Вот починим меня, так и наведём порядок. Только втихаря нада. Ты в конспирации, гляжу, силён. Не попёрся в шубе-то с короной, то ведь дальше конюшни-то и не ушёл бы. Зол народ-от на Василису-то, ну и на тебя - дурака, попутно! Остаток водочки - то дай допить, давлюсь ведь.
  
   На третьё кладём. Горыныч
  
  
   Головы поочерёдно приложились к остатку в графине. Змей повеселел ещё больше. Дёрнулся расправить крылья, да вовремя спохватившись, вновь залез под брезент.
   - Тьфу, чуть не демаскировался. Так, Ваня, давай - ка будем думу думать о нашей дальнейшей тактике и стратегии.
   - Это что за звери такие?
   - Ну, эт просто. Тактика - это меня починить. А стратегия, это брат сложнее, это как меня использовать с толком. Понял?
   - Не совсем, но что сперва надо тебя чинить, да.
   - Тогда слушай сюда. Допреж починки нада нам Василису на Буяне задержать, то не успеем ничего, вернётся она и будешь ты опять... дураком. Для этого придётся Бабу Ягу привлечь. Зла она на царицу-то. Всё отобрала та у неё и отправила в лес дремучий, в ссылку, считай!
   - А за что это? Чем старуха-то не угодила?
   - Так бабка-то пожила и Мудрая уже, а Василиса только Премудрая ещё, кто ж стерпит?
   - Чем Баба помочь может в своём лесу-то?
   - Дак бурю на море замутит, яхта - то у Василисы так себе, не то что у Гвидона - в бурю плыть побоится. Ты сейчас садись на свово Серого Волчка, да и дуй до неё. Дорогу - то помнишь? Договоришься о буре-то.
   - Хорошо, а дальше-то что?
   - А к Искуснице подкатишься, так, мол и так, Марьюшка, полотна нада. У неё есть холсты белёные, не шёлк конечно, но прочные. Тише полетим, да это не так и страшна. Поспеем!
   - Куда это ты собрался?
   - А на Буян, Ваня, на Буян!
   - Чего мы там не видали?
   - А денежки наши тама! Ты думашь, чего тебя в город-то не пустили?
   - ???
   - Дак нету города-то стольного, деревня по уши в грязи. Народ - от, сперва вовсе плохо жил, а потом всё хуже и хуже. А денежки-то на строительство бургомистр сперва в храм вбухал, а те что остались прихватил, да и на Буян убёг. Шале там, сказывают, купил для бургомистерши.
   - Чего купил?
   - Ну дак и я не знаю чего, только, сказывают, дорого.
   - Слушай, змей, а ведь город - от красив: церквы там, улочки мощёные, лавки. Лепота. Так вон оно что, народ - от не шевелится ровно?
   - Дак пока ты дрых, Марья Искусница и нарисовала его на холстине, не отличишь ведь от взаправдашнего. Талант!!! Холстину-то придётся на крылья пустить и камуфляжа не нада будит.
   - Чиво, чиво?
   - Ну, глянет кто, город и город летит. Мало ли чудес на свете? Да, ведь чуть не забыл! Яга самогонку приспособилась гнать, синим огнём горит, так ты ей скажи, чтоб прихватила бочонок.
   - И куда ты с ним?
   - Ваня, Ваня, так огнемёты - то и зарядим им. Да с него, если я пукну и факел поднести, так взлетим, как на форсаже. А не поджигать, так кто нюхнет - не выживет. Пужнём маленько Гвидошу-то, так всех выдаст и денежки отдаст. То, вишь ли, при дележе - то ему белка, да дерево с золотыми орехами достались. Он и приподнялся. Так-то вот! Давай, не сиди, зови Серого Волчару, да и с Богом!
  
  
  
   На четвертоё кладём. Баба Яга
  
   Яга томилась в ссылке! Василиса отобрала у неё почти все сказочные артефакты. Ни помела со ступой, ни гуслей самогудов, ни ковёрного самолёта. Сиди в глуши лесной и наслаждайся своей мудростью. Но Яга была не только лыком шита и блюдечко с яблочком припрятала, заявив Василисе, что разбила блюдце впопыхах, стараясь спрятать хоть что-то и даже предъявила осколки. Василиса, воочию не видевшая блюдца, поверила. Оставили старушке и кота Баюна, но он от старости ничего уже не мог и, только мурлыкая, помогал старушке засыпать, да травил на ночь байки, коих знал предостаточно. Так и тянулись бабушкины дни. Втайне она рассчитывала, что с приходом нового царя что-то и в её жизни изменится. Посмотрев по блюдцу последние новости, она укрепилась в своих ожиданиях. И когда Серый Волк с визгом притормозил у её избушки, подхватилась и развернула избушку, как мать поставила.
   - Здравствуй, Ванечка! Здравствуй родненький! Знаю, знаю все твои проблемушки, проходи в избушку, чайку испей, в баньке париться у тебя времени нету, потому уж и не предлагаю. Ты, Волчишка Серый, погуляй пока невдалеке, а то Баюн на тебя будет фыркать, поговорить с гостем дорогим не даст.
   - Некогда мне чаи распивать Ягусенька, время дорого, того и гляди без Полцарства останусь.
   - Ой какие нонче цари-то пошли занятыя, всё ведь пекутся о Полцарствах своих, нет чтоб бабульку уважить. Приспичит - так и нечистой силе готовы в ножки кланяться. Не по уму это, Ваня.
   Иван смутился и решил делать всё так, как скажет бабуся. Слишком много стояло на кону, чтоб пренебречь гостеприимством.
   Испив чайку с выпечкой, Иван собрался было открыть рот для своих просьб, но Яга опередила.
   - Счас новости по блюдцу будут, сам всё и увидишь. Знаю твои дела да только буря не нужна будет, Василиса и так у Гвидона загостится, ещё и сам поедешь за ней. А самогонки для змея в погребе не одна бочка, так что по ноздри ему зальёшь все головы.
   Блюдце тем временем прояснилось и показало заставку одной из программ новостей.
   Главная новость во всём мире! Уже второй день на острове Буян банковский кризис. Банки не в состоянии выплатить своим вкладчикам не только сбережения, но и зарплату. Всебуянская забастовка охватила остров. В порыве гнева народ обтрёс дерево с золотыми орехами и растащил их. Белка, оставшись без работы, извелась от скуки и не поёт больше песенок. Прибывшая с официальным визитом Царица Полцарства Василиса Премудрая, не только не может получить свои офшорные вклады, но и покинуть остров. Команда царской яхты разбежалась, не получив обещанную зарплату. Гвидон на ковре - самолёте отправился в вояж по Царствам, Полцарствам и Совсем нецарствам, в поиске кредитов.
   - Видел, повезло тебе, я так думаю кризис - от как раз из за Василисы вышел. Народ подумал, что она деньги с острова вывезет и повалил в банки-те. А Гвидон - обормот, на чём полетел, мой коврик-то у него. Сама плела, сама наговаривала, отменить что ли колдовство-то, вроде как авиакатастрофа будет.
   - Ну бабусь, давай уж без вредительства. Прознают, так и в террористы недолго загреметь. Ты лучше ему вынужденную организуй, где - нибудь в Совсем нецарстве, где и не видали самолёту-то.
   - А что, Вань, это у меня запросто. То скажешь, чего мол к бабусе мотался, самогон-то и Искусница умеет варить.
   - Да не до самогону ей, она змею крылья чинит.
   - Ну хоть этим искупит обман - от свой.
   - Ты о чём это, Яга?
   - Дак я сегодня чуть с печи не рухнула, когда смотрела новостя-то. Про нашу столицу говорят. Я знаю, что это дыра дырой, а глянула - обомлела. Городище белокаменный, улицы мощёные, церковки маковками золотятся. Ещё подумала, что обман, так хитренько показали, не отличишь.
   - Я тоже купился! Талантище у Маруськи-то! Ну бабушка надо мне поспешать, кризис кризисом, но воротилы финансовые везде лазейку найдут. И Гвидоша тоже не уступит им умом. Прощевай. Бочку-то не повезу я сейчас. Змея буду на ходу пробовать, так и залетим к тебе.
   - Ну поезжай, да вспоминай про старушку-то почаще, избушка-то вишь одряхлела совсем, починить ба.
  
   На пятоё кладём. Гвидон.
  
   Ковёр летел по ясному небу. Под ним проплывали земли Царств, Полцарств, Четверть-царств и Совсем-нецарств, как в народе называли страны сарацинов. Размеры царств Гвидона не интересовали. Он прекрасно знал, что в Совсем-нецарствах, где на взгляд Дурака водились только верблюды и песок. Денег - как этого песка. Царства давно уже пересели на меринов и коньков - горбунков; скотину неприхотливую, но пожирающую огнесмесь. Совсем-нецарства плавали на подземных морях диковинной жидкости и сарацины быстренько разобрались, что она хорошо меняется на золотишко.
   Гвидон, руля ковёрным самолётом, погрузился в невесёлые мысли:
   - Чёрт дёрнул эту красавицу, умницу, спортсменку, заявиться за своими капиталами. Денежки Василисиного Полцарства прекрасно работали на благо острова. Буян процветал. Буяне давно уже отвыкли работать. Основные их дела: показывать пальцем на достопримечательности, лежать на травке и косить зелень с приезжих беглых бургомистров и прочих неудавшихся губернаторов отдельных полуостровов.
   Правитель прекрасно понимал, что белка с золотыми орехами - весьма хилый источник доходу для подобной жизни. Остров давно уже скупила Василиса, но править сытыми лентяями - такое удовольствие. Дёрнуло эту премудрую дуру выйти замуж. Отдавать деньги Гвидон не собирался, но молва о том, что Ванькина жена заберёт всю наличность, вызвала кризис, чреватый бунтом, а тридцать три престарелых астматика для его подавления подходили слабо - сами не прочь примкнуть к народу. Гвидоша летел занимать деньги, чтоб решить свои проблемы. Он прекрасно знал, что Василиса довела своё Полцарство до ручки и ничем не могла пригрозить Буяну.
   Вдруг ковёр несколько раз чихнул и стал терять высоту. В ушах засвистело. Гвидон в отчаянии рванул на себя ручку управления. Действия не возымело, и ковёр плюхнулся в барханы подняв тучу песка и пыли. Незадачливый пилот прокашлялся и огляделся вокруг. В отдалении поднимался столб дыма, вокруг кроме песка ничего не наблюдалось. Смотав ковёр и взвалив его на плечо, главный буянин поплёлся на дым.
   Посреди пустыни стояла юрта, порядком закопчёная. Двое сарацинов жгли под огромной бочкой кизяки, а третий фасовал выгнанную огнесмесь в бурдюки. Из колодца рядом с бочкой смердило. Князь понял, что очутился в одном из Совсем-нецарств. На горизонте появилось облако пыли и, вскоре, около бочки затормозил шикарный мерин. На нём восседал друг Гвидона - Али Баба.
   Он слез с мерина, напинал всем троим под зады за плохую работу, вылил мерину в пасть три бурдюка, три приторочил к седлу и только сейчас увидел Гвидона.
   - Вах! Какой гость! Что, тоже за огнесмесью?
   - Нет, ковёр поломался. Вынужденная.
   - Всё! Ты мой гость, залезай на мерина, поехали!
   Али Баба слыл заядлым игроком в рулетку и частенько гостил на Буяне, научив взамен местных курить анашу. С Гвидоном он был на короткой ноге, иногда вместе шатались на острове по борделям. Пристроив ковёр, друзья взобрались на мерина, Али Баба бросил работникам мешок с гашишом и тронул скотину.
   В шатре, накурившись кальяна, Али Баба, прищурив хитро глаз, спросил Гвидона:
   - Куда это ты так спешил, что сам отправился на ковре?
   Гвидон тяжело вздохнул и вывалил на голову Али все свои проблемы.
   - Вах, дарагой! Тяжело тебе, но мы же друзья! Дам тебе лаве, только сам понимаешь под процент, но тебе, как другу, под маленький.
   Гвидон повеселел, и, хоть отдавать было нечем не только долг, но и процент, согласился. Он давно уже привык жить одним днём. Али кликнул слуг и те мгновенно снарядили караван верблюдов, в тюках которых благородно позвякивало. Взгромоздившись на одного из дромадеров, Гвидон двинул к морю, где решил зафрахтовать галеру для доставки кредита на Буян. Не омрачило даже то, что ковёр так и не ожил. Пусть Василиска там погрызёт локти.
  
   На шестоё кладём. Василиса.
  
   - Да! Это я влипла, так влипла, и не сделать ничего. А всё Ванька - сидел бы да помалкивал. Царём себя возомнил! Вот вылезут такие в князи и забудут откуда вылезли, и кому, и чем обязаны. Ладно, я здесь не умру с голоду, а чего он там навытворяет, пока меня нет? На месте сидеть, ясен перец, не будет, во все дыры влезет. Ну, во все, положим, не влезет, у нас кругом дыра. Зря что ли я деньги-то тут держу? Дома растащат всё, если даже на них задом сесть. Подкопают. И народ оборзел совсем, что ни начни - всё не так, всё мало. А работать лень, отучил Емеля. И этот тоже, деятель Буянский. Улетел! Кто ему, дураку, денег даст? А и дадут, как он их потащит? Коврик-то только двоих возит, а золото-то ой, тяжёлое. Если по морю поплывёт, так не дождёшься его. Тут, того и гляди, война начнётся. Белка в голодный обморок падает - орехов нет. Земноводные эти мечами уже помахивают и воздух им не тяжек стал. И связи никакой, всех почтовых голубей команда приела. Ой, чует моё сердце, не кончится это добром!
   Так рассуждала Василиса, сидя полуголодная в своей каюте на яхте. Она прекрасно понимала, что каждый день Иван что-то творит в Поцарстве, но сделать ничего не могла и искала хоть какой - нибудь выход, но не находила. Сидеть без дела не хотелось и царица лихорадочно металась по каюте, строя планы, один несбыточней другого и кляня себя за то, что отправилась на Буян.
   - Показать бы Ваньке всё, как есть и сообща искать выход. Наверняка Ванька бы всё понял, а сейчас поди, докажи ему, что думала, как лучше. Может охрана не выпустит его из дворца никуда и он не наделает делов. Нет это вряд ли, он сидеть не станет, уж раз с Кащеем расправился, что для него охрана?
   День тянулся за днём, а на острове становилось всё неуютнее и хужее. Купцы, заслышав, что казна у Гвидона пуста, перестали приставать к острову, несмотря на пальбу пушек. Островитяне перешли на подножный корм и съели все фрукты из царского сада. Бунт чудился не за горами. Матросы гуляли по злачным местам, хорошо хоть вина пока в кабаках вдосталь и они не просыхали. Когда вино кончится, протрезвеют и возьмутся за кортики, в чём царица не сомневалась, зная норов полцарствиян.
   Выход подвернулся неожиданно. Синдбад - мореход, которому так и не сделали операцию, отправился в очередное путешествие. Шило свербило нестерпимо и нечаянно он шёл мимо Буяна. Пушки открыли такую пальбу, что морской бродяга подумал, зовут в гости, да и запас анаши на судне подходил к концу. Пить вино Синдбад не желал, как ортодоксальный мусульманин, курнуть травки - пожалуйста.
   Корабль приткнулся к пирсу рядом с яхтой Василисы. Она зазвала морехода к себе, быстренько втолковала диспозицию. Свита перенесла вещи на его корабль, прихватив и контрабандного гашиша. Синдбад, видя оборванных и голодных островитян, предпочёл за благо убраться побыстрее и подальше, к досаде буянцев. На счастье Василисы Синдбад прихватил в путешествие новую подружку и царицы не домогался, а принял в оплату гашиш. Сговорились, что он доставит свиту с царицей в ближайший к Полцарству порт. Василиса на радостях курнула с бродягой анаши, воспрянула духом и подумала:
   - Ну, чего это я раскисла, жизнь-то только начинается, и может дурачок-то мой не такой уж и дурачок, да и простит меня, если покаюсь.
   Пребывающую в эйфории Синдбад и высадил её с немногочисленной свитой в порту Салтании, откуда до Полцарства подать рукой.
   Подать - то подать, да денег у полуцарствиян не осталось ни гроша. Василиса продала двух фрейлин в портовый бордель, пообещав выкупить и наняла рикшу до Полцарства. Остальные поплелись пешком.
  
   На седьмоё кладём. Иван.
   Скоро сказка сказывается.
  
   Оставим на время бредущего по пустыне с караваном Гвидона и спешащую домой Василису.
   Иван не терял времени. Слуги во дворце дивились его аппетиту. Царь ел за четверых. Заморские яства, купленные на рынке буквально возами, исчезали во дворце. В своих - то лавках ничего не водилось, кроме скобяных товаров. Сам Ванька сидел полуголодным, по ночам таская змею продукты. У змея перестали выпирать рёбра, наросла новая лоснящаяся кожа. Он стал вполне мореходным. Но, если флоты в других царствах что-то могли противопоставить Горынычу, то змей мечтал о небе. Кроме хиленьких и безоружных ковров-самолётов, конкурентов у Чудища в воздухе сказки не придумали. Искусница, как и Ванька, втихаря ночью шила змею крылья. Марья работала с упорством швейной машины, искупая вину.
   На крылья аккуратно вырезали часть столичной картины, сшив её снова. Столица Василисы съёжилась, но привычные ко всему полцарствияне, несильно этим огорчились. Давно уже они привыкли жить в обмане царей, дефолтам и секвестрам. Настала ночь, когда Марья сделала последний стежок. Змей вылез из под брезента, расправил крылья и удовлетворённо хмыкнул:
   - Да, потяжелее прежних, но и прочнее, неча за морем комплектующие брать. Ну что, опробуем? - обратился он к Ивану.
   - Ночью-то, убьёмся!
   - Не боись, я ночью ещё лучше вижу, да и днём-то не хотелось бы раньше времени. Боекомплекта-то у меня нет.
   - Ванька забрался в огромную корзину, которую сплёл и закрепил меж лап Чудища. Сидеть царю на шее Горыныча показалось неудобным. Змей взмахнул крыльями и земля косо ушла из под корзины. Уши заложило.
   - Э! Не так резво, попривыкни сначала, сколько времени не летал.
   - Ничё, ничё, в воздухе везде опора, - ответствовал змей.
   Набрав высоту, змей уменьшил стреловидность и спикировал прямо на поляну перед избушкой Яги. Сонная бабка вышла с "летучей мышью", обошла змея вокруг и удовлетворённо поцокала языком.
   - Да, талант у Машки! И куды ты Ванька только глядел, сук-от по себе нада бы рубить.
   Ванька покраснел и вспомнил, как вздыхала Мария, когда они пришивали полотнища к мослам Горыныча, хорошо что впотьмах этого никто не увидел.
   - Ну, вали за боекомплектом, - напутствовала Яга.
   Иван слазил в погреб и выкатил две бочки самогона, одну вылил во все три пасти змея, вторую закатил в корзину.
   - Ну чё, бабуль, полетели мы?
   - Экий ты прыткий, айда-кось новости поглядим.
   Ничего не оставалось, как пройти за Ягой в избушку. Баба покатала по блюдечку яблочко и блюдце засветилось. По пустыне шёл караван, на переднем верблюде восседала знакомая фигура, завёрнутая в бурнус.
   - О! Гвидоша, нашёл спонсора - стервец! Я говорил - выкрутится, - заметил Иван.
   - Погоди, это не всё, ещё смотри-ко, - молвила Яга.
   На другой картинке навстречу каравану пылила странная процессия. Иван узнал жёнушку. Она сидела в коляске, которую тащил унылый раскосый сарацин, а за коляской тащилась босая, порядком пообтрепавшаяся и утратившая лоск свита.
   - Вань, они к обеду встретятся, вы с Горынычем как раз и поспеете, чего на Буян тащиться, тут и разберётесь: кто, кому, кем. А Гвидошу на Буяне встретят и олигархов твоих бывших с острова выпрут. Да и пора бы уж всем по средствам жить. Да, подарочек я тебе наговорила тут. Помнишь, как включать-то его?
   Яга вытащила из под лавки суковатый дрын.
   - Скажешь! Ну-ко дубинка обломай... бока! Надо кобеля Гвидошу поучить малость. Всё, давай не сиди - время дорого. Да меня с Баюном заместо себя оставь, а огнемёты горынычевы по дороге опробуем, вороги-те совсем оборзели вдоль границ. Пужнём. Айда с... Тьфу ты, чуть не помянула всуе, я же нечисть.
   Ванька подсадил Ягу в корзину и змей взмыл ввысь. Огнемёты попробовать не удалось, враги разбегались от одного вида пикирующего на них с трехголосым воем змея. Точно также разбежалась и Василисина охрана, когда змей приземлился возле дворца. Наказав Яге, что делать, Иван с Горынычем взяли курс на сарацинскую пустыню.
  
   Восьмой венец. Встреча
  
   Караван брёл по пустыне. Гвидон, покачиваясь на спине верблюда, думал, как выкрутиться с долгом Али Бабе. Ничего путного на ум не приходило. И так и этак прикидывал главный буянин, но отдавать было нечем. Пока нарастут новые золотые орехи, пока из скорлупок нальют монет, Али заявится и включит счётчик. О Василисе Гвидон не думал, а зря. Разъярённая женщина куда опасней любого сарацина. Не придумав ничего дельного, Гвидон задремал. Разбудил его многоголосый рёв и тень, закрывшая солнце. Никогда не видевший Горыныча, правитель Буяна скатился с верблюда и побежал прятаться в барханы. Сарацинов сдуло с верблюдов, точно ветром и с криками:
   - Спаси, Аллах!!! - они устремились по обратной дороге. Верблюды спокойно отнеслись к явлению Чудища. Сбились в кучу и прилегли. Им не раз приходилось участвовать в налётах и разборках, и змей их нисколько не изумил.
   Горыныч приземлился. Из корзины вылез Иван и направился к распластавшемуся на песке Гвидону.
   - Вставай, сластолюбец! В портки-те не наложил? - приветствовал он князя.
   - Гвидон, посчитав, что опасность миновала, взъярился:
   - Ты чего это, дурачина этакая, разогнал моих людей?! Иди и собирай их теперь, я и так уже опаздываю.
   Видя такое нахальство Ванька не сдержался и скомандовал:
   - Ну-ко, дубинка, вправь ему мозги!
   Команда не произвела никакого действия на дрын и, осмелевший Гвидон, схватив растерявшегося Ваньку за грудки рукой, засветил другой ему в ухо. Ванька рассвирепел и вмазал Гвидону в глаз. Горынычевы головы вытянули шеи и крайние заспорили, кто победит, а средняя сказала, что будет принимать ставки. Правители мутузили друг друга с переменным успехом, пока Ванька, выросший в деревне, не одолел изнеженного во дворцах Гвидошу, подбив ему и второй глаз. Гвидон сел на песок и заплакал. Раздались аплодисменты. В пылу битвы ни Горыныч, ни сражавшиеся и не заметили, как из-за барханов выкатились коляска и Василиса, и обтрёпанная свита с азартом наблюдали за схваткой.
   Иван, вытер ладонью кровь под носом и со свирепым видом направился к жёнушке. Василиса струхнула, свита попряталась за коляску, лишь сарацин всё ещё неумело хлопал в ладоши.
   - Хорошо ли отдохнулось тебе, жёнушка, в заморских краях? - вопросил Ванька, надвигаясь на испуганную Василису.
   Василиса вывалилась из коляски и упала перед Ванькой на колени.
   - Прости меня, Ваня! Прости, дуру грешную! Думала ведь, как лучше. И знаю, что на обмане далеко не уедешь, а вот поди ж ты - не хватило мудрости. Прости дуру!
   - Да ладно, чего уж там, только не делай так больше, - великодушно молвил Ванька, зардевшись от такого внимания жены.
   - Вставай, люди смотрят.
   - Что прикажешь делать с другом твоим разлюбезным?
   Гвидон, всё ещё всхлипывая, сидел на песке.
   - Ну это уж тебе, Ваня, решать! Ты царь и победитель. Думаю, всё же надо отпустить его, только... сперва пусть денежки наши вернёт.
   Главный буянин взвыл дурным матом:
   - Куда я пойду? Дома - свои в клочья разорвут, обратно - Али Баба зарежет. Лучше уж сразу тут убей.
   - Тьфу, руки об тебя поганить. Домой отправишься и по средствам будешь жить. Яхту продашь, да и кушать будешь не с золота, только и делов. Да народец - то твой, поголодав, вспомнит, что работать надо, чтоб на травке-то валяться. Ступай, пока совсем я не осерчал.
   - Грузитесь, дармоеды! - обратился Иван к свите.
   - Да не сами, а сперва золотишко Гвидоново загрузите. Да дайте ему пару монет, чтоб лодку нанять. А ты не вздумай везти его, пусть пешком топает, - обратился он к сарацину с коляской.
   Гвидон уныло побрёл по караванной тропе, свита загрузилась с тюками золота в корзину, а Ванька, раскатав ковёр - самолёт, пригласил на него Василису.
   - Айда, дорогая жёнушка! Я во многом неправ, ладно Яга вставила дураку мозги на место. Змей, а что с дрыном, почему он не сработал?
   - Так ты Вань, этава, пароль неправильный ввёл, - ответила средняя голова. Две крайние весело заржали.
   - За это полетите за нами ... в отдалении, да смотри мне - без форсажу!!! Не дрова, чай, повезёшь.
   Ванька поднял ковёр в воздух, включил автопилот и овладел Василисой, которая отдалась ему с такой страстью, что Ванька почувствовал себя на седьмом небе, хотя ковёр летел много ниже.
   Горыныч, летевший следом, весело хохотал во все три пасти.
   - Невдомёк ведь молодым, что у меня локатор включён и я всё видел. Но мы же никому не скажем, - сказала средняя голова.
   - Ну, я не знаю... - засомневалась левая.
   - Могила! - сурово проронила правая.
  
   Черепушка. Деяния
  
   На другоё утро проснулся царь Иван, а Василиса уж завтрак приготовила, да прибрала всё во дворце. Посмотрел Иван на жёнушку и молвил слово ласковое. Поцеловал крепко да похвалил. Позавтракали они и сели думу думать.
   - Вась, мы со змеем облетели всё царство, развал у нас везде. Поля непаханные лесом заросли. Заводы, фабрики стоят, дорог нету, сарацины только и работают. Пошто всё в упадке-то таком?
   - Дак, Вань народ - от у нас сперва работящий да сметливый в царстве-то был и процветало всё: и армия могучая и флот, да незадача с моим батюшкой приключилась. В молодости - то, сказывают, он лодырь был страшный, только на пинках его и заставляли делать что-то. Да повезло ему несказанно, выловил щуку волшебную в реке, да она ему и сказала слова. Как что пожелаешь и заклятие-то скажешь, так всё само собой и делается, по - щучьему велению. Поднялось наше царство-то. Процветало всё. Что не придумает кто, к Емеле, отцу моему, с челобитной, а щучье веление уж тут как тут и всё-то у нас есть, да всё лучше всех. Краше всех!
   - Так ведь хорошо это. Знай себе желай, тут можно всё в золоте сделать.
   - Ой, Ванечка, быстро народ-от попривык к хорошему. Чего спину-то гнуть, когда всё есть да задаром. Только пожелай. Потихоньку и разучились работать-то вовсе. А щука возьми и помри. Ну и обратно всё покатилось. Регресс - называется. А работать-то лень, надо семь потов пролить, чтоб дело-то спорилось, а отвыкли все, отучил Емеля. А как ты женился - то на мне, батюшка самый никудышный кусок царства нам нарезал. Дескать молодые да прыткие - подымайте. Дворец-то наш - последнее щукино строение, для себя его отец заказал, чтоб на отдых удалиться, да вишь, как оно повернулось, какой уж отдых, того и гляди - свергнут. А невдомёк народу-то, что щука-то одна была, хоть кто теперь правь - всё едино.
   - Ну жёнушка, раз я Кощея замочил, то и с этой задачей справлюсь.
   - Да тяжела ноша-то, да деваться некуда. Я думаю не зря замуж шла, из бабы-то какая царица? Одна только у нас в родове-то была, так её и счас Великой кличут в народе, да добром поминают. На тебя, Вань, вся надёжа, а я уж на подхвате буду. Как ты змея-то починил, я в тебя верить стала, а то уж сомневалась. Прости мне.
   - А с чего начать-то, как думашь?
   - А ты не понял разве. С народу Ванечка, с народу нада!
   - Как с народу-то начнёшь, лодыри ведь, живут в грязи голоде и холоде, а не ропщут, не шевелятся, лень работать-то.
   - А это Ванечка не разом, не спеша надо. Думай!
   Иван удалился в кабинет и долго размышлял над словами Василисы. Хотел Ягу попросить помочь колдовством, но Баба ответила:
   - Никаким колдовством, Ваня, народ не возьмёшь, не дурак он, да и я стара уж для колдовства-то. Совет дам. Но, ох трудный совет-то. Народ-то пошто обленился? К халяве привык. Забыл главну-то заповедь. Потопаешь - полопаешь. Сумеешь обратно её вернуть-будет цвести земля-то твоя. Не сумеешь - захиреет вовсе, да и нагрянут вороги на неё, лакома она. Всё ведь есть у нас, только ума нет.
   - А что для этого делать-то надо, Яга?
   - А этого Ваня и я не знаю. Но думаю, надо отучать народ от дармового-то, да к работе приспосабливать, а как - уж на это ты, царь, и поставлен!
   Долго думал Иван, да и выдал на другой день боярам да дьякам указ:
   "Отныне повелеваю всяку работу в Полцарствии делать самим.
   Сарацинов выселить в их земли, пусть свой песок прихорашивают.
   Искуснице открыть школу ремесла, да учить в ней детишек сызмальства ремёслам разным.
   В приказах оставить: по - одному министру и дьяку секретарю.
   Серого волка назначаю казначеем.
   Кто придёт к нему с бизнес - планом, кредит выдавать немедля.
   Столицу отстроить по Марьиному проекту. Белый камень на это добыть в своих копях.
   Кто указу противиться будет - сечь на площади принародно.
   Царю и министрам контролировать всё!"
   Народ возроптал на царёв указ. Но Горыныч, давно уже мечтавший опробовать огнемёты, полыхнул всеми головами так, что дьяки и бояре разбежались с опалёнными бородами, попритихли, да делом занялись.
   Помыкался народ, помыкался и начал потихоньку сам: и пахать, и строить, и границы охранять. Тут и Искусница подоспела с ребятишками обученными, и полегонечку, а пошла лень из народа. Не быстро, ох не быстро это случилось. Пришлось и пороть особо нерадивых. У нас ведь как? Умом-то, если сразу не постигнешь, так через задницу-то гораздо быстрее доходит.
   Долго правил царь Иван. Поднялось его Полцарство из грязи, а тут и другие Полцарства, Четвертьцарства и Совсемнецарства потянулись объединиться. Сперва Белое, потом Раскосое, тут и сарацины не стерпели, и Али Баба лично приехал проситься. Только три гордых княжества балтийских долго упирались, да смекнув, что нет у них ничего за душой и в казне, тоже примкнули. Нескоро это случилось, да случилось. Постарели Иван с Василисой, только народились у них дети и было кому передать Царство объединённое. А уж они-то гордятся им и чести его не уронят. Так-то!
  
   Ну вот и сложил рассказчик сказочку, как сруб, от основы до черепка. Крепко ли сложил!? Судить Вам!
  
   Точка невозврата
  
   Оглавление:
   Часть первая
   1. Меньше знаешь, крепче спишь
   2. Собраться только подпоясаться
   3. На новом месте
   4. Сквозь время.
   5. Рим
   6. Столыпин
   7. Распутин
   8. Компания
   9. Тесла
   10. Царь
   11. Ужин
   12. Работа
   13. Ольга
   14. Экскурсия
   15. Выставка
   16. Любовь
   17. Сват
   18. Помолвка
   19. Тесла
   20. Рыбалка
   21. Школа
   22. В раздумьях
   23. Бонч - Бруевич
   24. Мария Кюри
  
   Роман не дописан, приношу извинения.
  
   Рано или поздно, под старость или в расцвете лет, Несбывшееся зовет нас, и мы оглядываемся, стараясь понять, откуда прилетел зов. Тогда, очнувшись среди своего мира, тягостно спохватываясь и дорожа каждым днем, всматриваемся мы в жизнь, всем существом стараясь разглядеть, не начинает ли сбываться Несбывшееся?
   А. Грин
  
   В авиации есть такое понятие - "точка возврата".
   Каждый пилот знает, что при полёте, допустим, над Ледовитым
   океаном в определённом месте он должен повернуть назад,
   иначе на обратный путь у самолёта не хватит ресурса.
  
  
   Глава 1. Меньше знаешь - крепче спишь.
  
   Моя малая родина - городишко в средней полосе России. Жизнь прошла в этом же городке. Ничем непримечательная жизнь обычного человека в провинции огромной страны. Детство, школа, институт, нищенская должность молодого специалиста, небольшой карьерный рост и ранний выход на пенсию, по причине ненужности специальности и выслуге вредного стажа, достаточного для этого. Не изобиловал событиями и быт. Женитьба на выпускнице того же вуза, ожидание своего жилища, неустроенность быта, которая с годами как-то иссякла, двое детей и тот же путь с ними. К пятидесяти годам я остался один (женушка моя ушла в мир - иной вредность работы оказалась незряшной). Если не считать пары - тройки друзей - рыболовов, да детей, изредка приезжавших в гости, я ни с кем не общался.
   Меня ничего не увлекало, кроме рыбалки, чтения и телевизора. Читал, чтоб убить одиночество, всё подряд, не особенно заботясь о качестве того, что читаю. Может уклон моего чтения, на взгляд специалиста был научно - фантастическим, но специально я не приобретал книги именно этого жанра. Работа, связанная с техникой, требовала постоянного отслеживания новинок в своей области, да и технического кругозора, и я выписывал несколько специальных и научно - популярных журналов. Получая свежий номер, прочитывал от корки до корки. Покупал и книжки, но с ними случались перебои. Телевизор скрашивал мне одиночество, пока программы в нём настолько изменились, что их стало смотреть скучно, а фильмы выродились в бесконечные мыльные сериалы. Включал телевизор я теперь, чтоб смотреть новости. Вскоре и новости перестали интересовать. Убери дату, и впечатление оставалось, что в мире всё застыло на одной точке. В стране царило безвременье. Удивительно, как она удержалась от распада на удельные княжества? Несколько губернаторов уже грезили создать свои республики.
   В какой-то ненастный день в пасмурном настроении я попивал пиво и смотрел новости. Расстрелянную семью последнего императора России канонизировали и причислили к лику святых. Показали всех крупным планом. Почему - то меня буквально пригвоздил к дивану взгляд княжны Ольги, со слегка пожелтевшей, но превосходной фотографии.
   - Что же вы делаете? - словно спрашивала она.
   - Как вы будете дальше жить, если творите такое!?
   Взгляд этот довёл меня чуть ли не до сумасшествия. Я не мог спать, раздумывая ежечасно, а можно ли их спасти от бессмысленного расстрела? Как избежать этого куска нашей истории с неисчислимыми бедами и жертвами? Во имя чего это все? Я уже грезил наяву и составлял планы, как осуществить это спасение. Поначалу, не слишком задумываясь, как попасть именно в тот год, которым начиналось задуманное. Наверно, так потихоньку и сходят с ума
   Масла в огонь моего состояния долил журнал "Техника - молодёжи", я наткнулся на статью в рубрике "Невероять", которая очень меня заинтересовала. Автор писал о неком поезде, который курсировал через время, с постоянством появляясь на некоторых станциях на юге России. Статья приводила и невероятный факт. В начале века сто четыре итальянца поехали на этом поезде осматривать самый длинный, в ту пору, тоннель в Альпах, а очутились в девятнадцатом веке (!!!) в Мексике, где их изолировали в специальный пансионат, чтобы не изменить причинно - временные связи, там они благополучно и прожили оставшиеся дни.
   Я быстренько навёл справки об этом событии и выяснил - оно имело место и, самое важное, этот поезд в настоящее время появляется, как по расписанию, на одной и той же станции, давя зазевавшихся кур смотрителя переезда. Нашёл я и ещё один интересный факт. В этот поезд однажды на этой станции, на ходу, запрыгнул один из учёных Украинской академии наук, больше о нём никто ни чего не слышал. Учёный бесследно пропал.
   Не знаю, что двигало мной, но я решил увидеть поезд - призрак собственными глазами. Для чего - я в тот момент представлял смутно, пока не произошли события, вызванные программой новостей. Теперь я точно знал, чего хочу.
  
   Глава 2. Собраться - только подпоясаться.
  
   Говоря о своих увлечениях, я немного покривил душой. Кроме рыбалки и чтения, меня всегда тянуло к путешествиям. Во времена СССР я ежегодно в отпуск, зимой ли, летом, ездил по всей стране. Наверно, этим я компенсировал серость жизни и гнетущую работу. Я собирался в течение года. Выбирал точку на карте, изучал доступное о месте, где хочу побывать и на одну-две недели отправлялся в место, где хотел что-то посмотреть. Своими глазами глянуть на гейзеры Камчатки, половить омуля на Байкале или лосося на Кольском полуострове. Однажды я объехал все столицы южных союзных республик, в каждой проводя по два-три дня и, вылетая в следущую самолётом, тогда это стоило очень недорого. Опыт сборов в дорогу у меня остался с тех времён, но для путешествия, задуманное мной, обычное снаряжение не подходило. Что меня ждёт - знать наверняка я не мог, лишь предположить.
   Я приобрёл мощный ноутбук, в память которого закачал несколько современных энциклопедий и справочников различного профиля. Купил гидрокостюм. Раздобыл через друзей горный самоспасатель - вид изолирующего противогаза. Купил новый армейский вещмешок, в просторечии - сидор. Сконструировал и сделал пластиковую мину, снабдив её дистанционным взрывателем, который управлялся, с ноута. Думая об автономности, я изготовил два устройства для зарядки батарей ноута и мины. Одно - солнечная батарея, а другое - генератор по принципу, всем известного, фонарика Жучок. Ноут я замаскировал, вставив его в переплёт книги, подаренной в детстве. Но так и не прочитанной мной, Трёх мушкетёров, книги огромной и красочной. Мину, уже перед отъездом, упрятал в каравай сыра сулгуни, оставив его вполне съедобным снаружи. Самым трудоёмким в моём снаряжении оказался колоритный костюм жителя одной из европейских стран начала двадцатого века. Создавая его, я перечитал массу книг по истории, экономике, этнографии этого государства, а его столицу изучил лучше, чем свой городок. Всё чаще мной овладевали раздумья о жизни, своей судьбе и времени, в которое угораздило родиться. Почему оно такое, кто управляет им, как оно возникло и когда, почему с ним ничего невозможно сделать или всё - таки...?
   Никто не в силах внятно объяснить, что это такое. Откуда оно взялось, течёт, как песок сквозь пальцы: ни удержать, ни остановить, ни вернуться, хоть на час назад исправить сделанное не так... не стоит и мечтать. Человечество всегда в мыслях пыталось это сделать. Сколько изобретено Машин времени, толпы и учёных и шарлатанов ломали головы над феноменом. Когда же случались нарушения течения, никто не мог остаться в стороне. Все попытки объяснить их ни к чему не привели, но укрепили человечество в мысли, что временем можно управлять. Раз альпинисты в Гималаях заблудились и за пять суток постарели на тридцать лет, значит можно найти вновь это место и аккуратненько заглянуть через него в будущее. А самолёт, летевший через известный треугольник и приземлившийся с часами: и у пассажиров, и на борту, отставшими на пятнадцать минут, а если повторить его маршрут, а вдруг, да и откроется, что-то?
   Время линейно и направлено в одну сторону из прошлого в будущее - это знает практически каждый. В жизни каждого человека хоть раз, да возникает желание изменить порядок вещей, вмешаться в неизбежное, исправить эпизод или случай из своей биографии, за который до сих пор стыдно. За то, что ты, или не сделал, или поступил не так, не спас от неизбежного родного человека, не вмешался, где нужно, остался в стороне, когда от тебя зависело немногое, или наоборот, всё. У времени, вероятно, есть точки, в которых оно неустойчиво, может отклониться чуть - чуть в любую сторону, но это отклонение изменит мир. Достаточно совсем незначительного поступка или события. А если бы Вы оказались в такой точке и знали, что произойдёт, если не вмешаться. Как бы поступили Вы?
   Это невероятно, но возможность изменить ход событий, мне представилась.
   Я давно уже понял, что время нелинейно, что оно вектор - это да, но оно способно искривляться незаметно ни для приборов, ни для глаза наблюдателя как прямые с виду рельсы железнодорожного пути на самом деле копируют рельеф Земли, а она, как известно, шар, но мы этого не замечаем. Время, скорее всего, закручивается в спираль, потому что носители его в пространстве движутся по такой же траектории, начиная с Вселенной и Галактик, кончая обычным человеком, который, не имея ориентиров, в пустыне или тундре, идет, будто по кругу, но это не круг, а спираль. Витки этой спирали отстоят на каком-то расстоянии друг от друга, и почти никогда не соприкасаются. Однако любая, даже самая стабильная система, подвержена сбоям, видимо, и время тоже. Отсюда и вполне реальные факты перехода предметов и людей из одного витка спирали в другой. Это и потерявшиеся самолёты, вынырнувшие через несколько минут в прошлом или будущем, и альпинисты, которые перешли из одного витка в другой, постарев при этом, то есть попали в своё будущее, не прожив настоящего. И несколько поездов, легенды о которых ходят во многих странах. Так размышлял я долгими зимними вечерами, стоя за верстаком, изготавливая задуманное, и готовя свой побег. Побег в никуда - для близких мне людей и в точку, которую я выбрал. Время задуманного мной приближалось.
   Весна заканчивалась. Всё, что нужно для путешествия, готово. Продав квартиру, деньги я поделил на две части: меньшую рассовал по карманам, а большую положил на счета сыновей. Сказал друзьям, что еду отдыхать к морю и сообщу с места по приезде как устроился. Купил билет и отбыл на поезде в южном направлении.
  
   Глава 3. На новом месте
  
   Поезд неспешно вёз меня через половину России. Менялись за окном виды и одежда граждан. Неизменными оставались лишь мои мысли. Как всякий Близнец по гороскопу, я думал за двоих. Один осторожничал и предупреждал, другой очертя голову жаждал приключений - итогом стал вход на перрон областного центра на юге и последние раздумья ехать ли дальше. Интересующий меня посёлок, расположился не на магистрали, до него ещё предстояло добираться дальше. Можно вернуться. Искатель приключений победил, и я направился к кассам пригородного сообщения.
   Электричка, с шипением закрыв двери, подвывая, исчезла в знойном мареве степи. Меня встретил пустой перрон с крохотным вокзальцем в маленьком посёлке, вытянувшемся на несколько километров вдоль железной дороги. Посёлок ничего примечательного собой не представлял. Пыльные улочки с одноэтажными домишками, утопающими в пышной июньской зелени, школа, больница, дом культуры, администрация и пара предприятий печального вида, но работающих. Несколько его улиц я обошёл за день вдоль и поперёк, осмотрел достопримечательности, прикидывая, где остановиться на жительство. Мне показалось, что в посёлке живут одни пенсионеры и ребятишки. Поговорив с парой аборигенов, я понял - те, кто мог работать, здесь не задерживалось. Детей привозили из города на лето, чтоб набрались силёнок и витаминов на бабушкиных дачах. Посёлок оживал в выходные, и то к концу лета, когда всё созревало в садах и на огородах. Снять жильё оказалось просто, в редком доме не пустовали комнаты. Устроиться хотелось поближе к единственному переезду на краю посёлка, лишь он представлял для меня интерес. Жить я попросился к пожилой паре крепких колоритных стариков на вид лет семидесяти. Дом их стоял на ближней к переезду улице. Дед с бабкой жили вдвоём. Единственный сын у них умер собственной смертью, как сказала старуха, на это дед заметил: своей, то своей, да мирный атом помог! Старуха провела меня в пристрой пятистенной хаты, с отдельным входом, спросив, не боюсь ли я ночевать в комнате, где жил и помер сын, упомянув недобрым словом приезжавших проверить, нет ли радиации, дозиметристов из города. Мол, чего не проверяли при живом сыне. Странное впечатление производит покинутое жилище, если за порядком в нём следят. Будто хозяин вышел прогуляться ненадолго, да забыл вернуться. Всё аккуратно расставлено и разложено на своих местах, постель заправлена чистым бельём, нигде не пылинки, вроде тебя здесь ждали. После я понял, что ждали не меня, а просто не смирились с потерей и хранили память и надежду. Я объяснил хозяевам, почему оказался здесь и чем намерен заниматься. На этот случай я придумал историю, о плохом здоровье и предписании врачей сменить климат. Родом же занятий выбрал написание книги, и почти не кривил душой потому, что имел несколько публикаций небольших фантастических рассказов в заводской многотиражке и местной газете родного городка. Самым большим успехом считалась публикация небольшой повести в сборнике "Искатель" с моей краткой биографией и плохонькой фотографией, на которой меня всё - таки узнавали. Дед покосился на номер "Искателя", представленный, как доказательство и буркнул, лучше бы ты рыбалить умел и, получив утвердительный ответ, весь аж засветился и тут же сразу помрачнел, видимо, что - то вспомнив. Я сходил на почту и в администрацию, получил временную регистрацию и возможность получать пенсию, закупил еды на вечер и вернулся к старикам. Дед сидел во дворе и вовсю перебирал рыболовные снасти, от их изобилия пришёл бы в восторг и не такой чайник, как я. Конечно, я примерно представлял, когда появится поезд, нечто вроде его расписания, на компьютере я рассчитал дома. Торчать на переезде, привлекая внимание, не имело смысла. Днём я делал вид, что пишу, читал книги сына, стариков, помогал деду ладить снасти, у него уже садилось зрение от возраста. По утрам мы с дедом ходили на речку к заповедным местам и ловили рыбу. По себе я знал - когда клёв, забываешь обо всём. Дед стал потихоньку вроде как оттаивать, но всё портило, что в порыве борьбы с крупной щукой, или язём, он просил ему помочь, окликая меня именем сына, спохватывался, мрачнел и снова замыкался в своём горе, как в раковине. К счастью, настоящих трофеев в речке водилось немного, попадались они редко.
   Ночь появления поезда приближалась.
  
   4.Сквозь время.
  
   Я ждал четырнадцатого июля в этот день, вернее, в раннее его утро по моим прогнозам поезд появится на переезде. Следующий раз он может быть в сентябре, но точной даты я определить не смог.
   Чего я хотел? Читатель наверно уже догадался, в своём времени меня ничего не удерживало. Решив совершить бросок во времени, не знаю почему, я лишь слегка сомневался, что со мной случится что - то страшное и предполагал, где могу оказаться.
   Оставалось ждать. Спокойно ли было у меня на душе? В общем да, я несильно привязался к моим старикам, друзьям и детям сообщил, что устроился и, наверно, здесь и останусь жить. Если мне суждено погибнуть, то смерть, так или иначе, участь всех и я, скорее всего, не успею пожалеть ни о чём, если переход смертелен.
   Накануне мы сходили с дедом на рыбалку. Рыба ловилась хорошо, излишки мы продали по дороге горожанам, купили бутылку водки и не спеша выпили её вечерком под жареную рыбку. Дед пошёл отдыхать, как - то странно посмотрев на меня, видимо что-то почувствовал, хотел заговорить со мной, но так и не решился. Жена его убрала за нами посуду, включила телевизор, около полуночи он замолчал, и я стал потихоньку собираться, время не торопило. Не спеша облачился в гидрокостюм, накинул поверх него рубашку и лёгкие брюки, взял сидор и выскользнул на улицу. Дверь оставил открытой, никаких записок писать не стал, не хотел оставлять по себе лишней памяти.
   Выйдя к переезду, и присев на лавочку у заброшенного домика охранника, стал ждать. Поезд появился неожиданно, как я не напрягал зрение и не вслушивался. Он просто проявился, как фотография в кювете в старой фотолаборатории моего детства и медленно стал приближаться ко мне. Я понял, что он абсолютно пуст и безжизненен. Он двигался бесшумно и с погашенными огнями, но странное дело, рельсы тонко звенели, как при движении настоящего поезда. Меня охватил страх, но я справился с собой, встал навстречу поезду и, когда он поравнялся со мной паровозом, схватился за поручни, подтянулся и очутился в пустой кабине машиниста.
   Поезд прошёл переезд и начал слегка набирать ход. Я осмотрелся: топка погашена, регулятор хода выключен, уголь в тендере покрывал толстый слой пыли, приборы бездействовали. Попытка подать гудок ни к чему не привела. Регулятор хода стоял на нуле, однако поезд сотрясала бесшумная вибрация шатунов паровой машины. Устроившись на сиденье машиниста, я стал смотреть в переднее окно. Что-то стало неуловимо меняться, когда огни станции остались позади. Чёткость изображения, словно кто-то стал регулировать резкость, нарушилась, Утренний пейзаж за окнами кабины расплылся, как от быстрого движения и вдруг погрузился в серую пелену. Она не проникала в кабину, сквозь открытую дверь, а колыхалась на её кромке. Я приготовил самоспасатель, но ничего пока не чувствовал, воздух был обычным и меняться не собирался. Посмотрев на часы, я обнаружил, что они стоят, хотя проверил их завод, как только присел на лавочку у дома стрелочника. Вдруг серая мгла начала окрашиваться, сперва в нежно - розовый, а затем в оранжевый цвет. В окнах появились какие-то размытые контуры, которые делались резче каждую секунду. Выглянув из кабины, я понял, что меня окружает.
  
   5.Рим
  
   Невдалеке возвышался железнодорожный вокзал Рима. Поезд стоял на отдалённых путях в тупике, но верхушку здания вокзала ничего не закрывало, и я без труда узнал его. Я предполагал, где поезд совершит первую остановку, вынырнув из лабиринта времени, и не ошибся. Зимой, при подготовке путешествия, я подучил итальянский язык, который немного знал, увлекаясь музыкой (музыканты знают, что вся терминология в музыке итальянская). На заводе, где я работал, итальянцы монтировали несколько поточных линий, как инженер, я общался с ними, и неплохо научился говорить по итальянски, взамен научив их русскому мату, в чём они весьма преуспели.
   Итак, я оказался в Риме. Солнечное погожее утро разгоралось. Поезд стоял в тупике и вокруг него ни души. Я снял рубашку, брюки и гидрокостюм, завернул в них самоспасатель, зашвырнул свёрток в дальний угол паровозной топки. Нашёл лопату и закидал его углем, обратив внимание на то, что антрацит блестел как новенький, никакой пыли на нём не осталось и в помине. Часы снова шли, но я совершенно не мог определить, сколько времени занял переход.
   Переодевшись в костюм небогатого предпринимателя средней руки начала века, я вынул из мешка сулгуни и "Три мушкетёра", перекусил хлебом с куском сыра и, отправив мешок и упаковку в топку, ещё добавил туда угля. Открыв ноут, я понял, что он полностью разряжен. Батарея взрывателя мины тоже не дышала. Это нисколько меня не смутило, достав "жучок", я несколько минут поработав им, зарядил ноут и батарейку на мине. Внимательно осмотревшись и, не обнаружив никого поблизости, я вылез из кабины и установил мину под днищём котла, проверил её связь с ноутом и, взглянув на свою "машину времени", побрёл вдоль путей искать выход к вокзалу. На перроне, я увидел немногочисленных пассажиров, с которыми не стал вступать в разговор. Обошёл вокзал и направился в город. Рим я досконально изучил по спутниковым картам и всевозможным каталогам достопримечательностей и путеводителям. Свободно ориентируясь в исторической части города я заметил, что многих зданий просто нет. Мои карты напечатали после того, как их построят.
   На улицах появлялись первые прохожие. Часы над входом в вокзал, показывали четверть седьмого и я без труда вычислил время перехода, оказалось, вне времени, я провёл всего пятьдесят три минуты. Было воскресенье и город, неспешно, просыпался. Никаких конкретных планов на половину дня до обеда я не составил. Поезд отправиться в прошлое в час пополудни, времени до осуществления задуманного достаточно. Я потратил его на пешую прогулку, потому что не рассчитывал ещё раз оказаться в вечном городе.
   Город поражал красотой! Чистые ухоженные улочки, чистейший воздух, дома, каждый со своим лицом, зелень повсюду, не пыльная, как в современных мне городах, а свеженькая, будто вымытая. Искусно подстриженные деревья парков, на грани дикой природы, вмешательство в их облик можно заметить только, если пристально приглядеться. Клумбы: с ярко полыхающими цветами, с дурманящим ароматом, всё производило впечатление земного рая. Никаких выхлопов, смрада асфальта и дыма предприятий, ожидавших город через несколько десятилетий промышленной революции. Я побродил по исторической части города, Разглядывая собор святого Павла, Пантеон, развалины Колизея. Памятники выглядели намного свежее и чище чем на отретушированных фотографиях в каталогах. Посидел, отдыхая, на скамейке в одном из парков и обдумал дальнейшие действия. У меня нет денег и документов, мне пока они не нужны здесь, но я должен покинуть Италию и на границе могло случиться всякое. Документов в нашем понимании здесь не требовалось: основное удостоверение личности визитная карточка. Народ победнее обходился паспортом без фотографии, напоминавшим наше свидетельство о рождении. После прогулки я вернулся на вокзал, уже заполненный народом. Выбрав в толпе состоятельного, на первый взгляд, господина я спокойно извлёк у него бумажник, взял из него визитку и несколько тысяч лир, пока двигался в сумятице за ним. Пригодились уроки, которые на рыбалке давал нам, для смеха, один из друзей - карманник отсидевший по молодости, но вовремя остановившийся. Сделав вид, что нечаянно столкнулся с господином, когда тот наклонился к газетному лотку, я уронил бумажник ему под ноги и обратил на это его внимание. Он поблагодарил меня, и я немедленно смешался с толпой.
   Купив билет на "свой" поезд я стал ждать его отправления. Поезд закупила туристическая фирма, чтобы совершить прогулочную поездку для осмотра нового, самого длинного в ту пору в мире, тоннеля в горах. Прогулка закончится проколом времени и появлением в 1840 году в Мексике, что совершенно меня не устраивало. Не хотел я возвращаться и в своё время. Поэтому на подходе к горному массиву, за несколько минут до открытия временного коридора, я нажал кнопку активатора мины на ноотбуке. Никто из пассажиров ничего не понял, поезд прокатился ещё несколько сотен метров и встал. Пассажиры высыпали из вагонов, прихватывая с собой корзинки с провизией для пикников. Все подумали, что остановка предусмотрена, для отдоха на природе. Состав стоял на путях, около окутанного паром локомотива, суетились машинист с кочегаром, не понимая, что произошло. Люди расположились на живописной лужайке около поезда и стали уничтожать припасённую еду и вино, те кто не запасся, просто гуляли в тени деревьев. Гид быстро выяснил причину остановки. Машинист сказал, что взорвался котёл, и вышел на дорогу рядом с насыпью. Вскоре его подобрал конный экипаж, направлявшийся в Рим, а через пару часов он вернулся на паровозе и поезд с пассажирами благополучно отбуксировали на вокзал. Никто не возмутился неудачной экскурсией и не взял обратно денег, предложенных фирмой - организатором.
   Вечером я вновь купил билет, но теперь мой путь лежал в столицу Малороссии - Киев.
  
  
   6.Столыпин
  
   На границе никаких недоразумений не произошло. Чиновник, проверяющий документы, уважительно вытянулся, увидев мою визитку, спросил о цели путешествия и даже не стал досматривать чемодан, приобретённый мной там же на вокзале, а зря - кроме Трёх мушкетёров, пары бутербродов и смены белья в нём ничего не лежало. С таким багажом люди не путешествуют! Я остановился в одной из гостиниц, где принимали оплату в лирах и на следующее утро пошёл наниматься на работу. Меня интересовала Киевская опера. Пришлось поменять итальянские деньги на рубли, купить подобающую сезону одежду, а итальянскую выбросить. Меня приняли ночным сторожем, не потребовав никаких документов. Это меня устраивало как нельзя лучше. Жить я переехал в один из доходных домов, в пяти минутах ходьбы от театра. Заплатив за месяц вперёд, вечером я вышел на работу. Теперь осталось ждать первого сентября. Времени для исполнения задуманного у меня достаточно.
   Выспавшись после ночного дежурства в театре, я бродил по Киеву. Город нравился мне и в те времена, из которых я сбежал. Сейчас он оказался гораздо красивее, его не уродовали урбанистические здания, огромное количество автомобилей и вездесущая грязь, которая пришла в Российские города вместе с социализмом и стала ещё более обычной, с его окончанием. По мощёным улочкам сновали вездесущие извозчики степенно прогуливались отдыхающие граждане. Поражало, пока я не привык, выражение лиц лишённых суетливой озабоченности, полное достоинства и собственной значимости. Меня не покидала мысль, что будет с этим прекрасным городом и его жителями после революции. И какая беда ждёт его с приходом фашистов во вторую мировую войну. Нормальный человек, на моём месте, ужаснулся бы и если хоть что-то мог изменить в судьбе города, сделал это не задумываясь.
   В ночи дежурств я сделал несколько странных, на первый взгляд вещей. Разобрал спинку одного из кресел второго ряда партера и вставил под обшивку лист железа. Его я заказал кузнецу, он жил в том же доме, что я и, частенько, ходил со мной на рыбалку, на Днепр. Мы подружились. Он даже не поинтересовался, зачем мне нужна эта железка. Вставив лист в спинку, я аккуратно придал креслу прежний вид. Оставалось ждать.
   Поезд с царской семьёй, премьер-министром и свитой прибыл в Киев в последних числах августа одиннадцатого года. Ожидалось открытие памятника Александру второму в честь пятидесятилетия отмены крепостного права. Семью царя встречали с пышностью достойной султана. Из толпы ликующих граждан я наблюдал за прибытием, и мне очень не понравилось, что, Столыпину не хватило автомобиля, и он поехал в дом губернатора на извозчике, не выразив, ни словом, ни позой своего неудовольствия. Это был знак.
   Вечером первого сентября царскую семью, премьера, и министров губернатор пригласил в Киевскую оперу. Давали "Сказку о царе Султане". В начале второго антракта Столыпин поднялся из кресла и, повернувшись лицом к спинке, двинулся вдоль ряда. Тем временем зритель, сидевший в третьем ряду партера, выстрелил два раза через спинку в председателя совета министров, на уровне живота. Одна пуля, застряла в спинке кресла вторая отрикошетив от неё, повредила руку стрелявшему человеку, и он выронил пистолет. Больше молодой человек сделать ничего не успел, его лихо скрутили поднявшиеся с ним рядом зрители. Оперу пришлось прекратить. Царь с семьёй не могли слушать её, после инцидента, справедливо полагая, что на месте Петра Аркадьевича мог оказаться любой из них. Всё это я узнал из утренних газет, в ночь покушения, я не работал.
   Мордехая Богрова, стрелявшего в Столыпина, осудили и казнили тринадцатого сентября. Пробыв в Киеве ещё около недели, я получил расчёт и выехал в Петербург.
   В стране прокатилась волна выступлений недовольных, в Киеве прошли погромы. В результате дума приняла обращение к царю, запретить деятельность всех партий экстремистского толка. Царь пришлось уступить. Охранное отделение быстро навело порядок, очистив города от боевиков и поставив под жесточайший контроль оборот оружия и взрывчатых веществ. Под гребёнку попали Тер - Петросян (Камо) и Иосиф Джугашвили (Коба, Сталин), совершившие экс в Тифлисе, в пользу РСДРП, в котором была экспроприирована громадная сумма денег, и погибло пятнадцать охранников. Виновных в гибели охранников, поезда с деньгами, вскоре казнили. Арестован и сослан бессрочно был и руководитель партии Владимир Ульянов (Ленин).
   Пётр Аркадьевич продолжил задуманные реформы, впервые в истории России успешные. Крестьяне получили право: выходить из общин, покупать землю и жить своим хозяйством, а их детей уравняли в правах с детьми остальных сословий. На этом последние отголоски революции 1905-7 годов иссякли. Почти не осталось, если не считать думы, причин тормозивших развитие страны. К 1914 году Россия вышла в лидеры по производству и продаже зерна.
  
   7.Распутин
  
   В средине сентября я оказался в Петербурге. На оставшиеся деньги снял небольшое помещение на улице Гороховой, напротив известного всему городу дома, где жил Распутин. Купил несложные фотопринадлежности и открыл фотосалон. Меня интересовал Распутин. С его помощью я рассчитывал оказать влияние на царя и его окружение с единственной целью: не допустить втягивания России в Первую мировою войну, а, по возможности, и вообще избежать её начала. Зная о влиянии Григория на царя и, особенно, на царицу, Александру Фёдоровну, выполнить задачу казалось не так уж и трудно. Осталось подчинить Гришку своему влиянию.
   Я подготовил все документы о гибели Распутина, отпечатав их с ноутбука при помощи фотографии, и отправил почтой их домой паршивцу. Я знал что он, панически боялся своей смерти. Эффект превзошёл все ожидания. Гришка начал искать отправителя с энергией экскаватора. Никого он найти, конечно, не смог я отправил документы с одной из станций железной дороги Петербург - Москва. Для этого пришлось в одно из воскресений съездить до Бологое и обратно. Когда он уже начал немного терять рассудок, я отправил очередную порцию информации о начале войны и расстреле царской семьи. Прохвост проспался и поехал в Царское село на встречу с царём. Конечно, я не имел информации об их встрече, но по реакции двора в последующие недели легко догадался, о чём шла речь.
   К концу 1911 года, по инициативе России, состоялась встреча министров иностранных дел, на ней удалось решить все спорные проблемы, возникшие на Балканах, из - за строительства железной дороги Берлин - Багдад. В начале следующего года Россия вышла из Антанты, что значительно поумерило пыл Франции, жаждущей вернуть потерянные в ходе войны 1898 - 1902 года Лотарингию и Эльзас. Приутихла и Англия с её колонизаторскими претензиями на Северную Африку и ближний Восток. Все прекрасно понимали, что без России война с Германией ничего хорошего им не сулит. В том же году Россия предложила создать в Европе Антитеррористический совет, первым успехом которого стала ликвидация Сербской Чёрной руки и Млады Боснии (организаций националистов в Сербии), подстрекавших население к экстремистским действиям, для создания Югославии. Обстановка в Европе разрядилась и я, оставив Распутина в покое, приступил к главной части своего плана. Взяв кредит в Российском национальном банке, я выкупил участок земли на окраине Петербурга и организовал акционерное общество - Электротехническая компания. На работу пригласил несколько выпускников Петербургского технического университета 1912 года.
  
   8.Компания.
  
   Почему я решил заняться электричеством? Рынок сбыта был огромен и, практически, не имелось конкурентов в России, отрасль только начинала нарождаться. Устройства, которые я собирался выпускать, чудовищно востребованы. Энтузиазм молодых людей, взятых мною в компанию, поистине безграничен. Они прекрасно видели возможности роста и реализации своих идей. Но самым главным было не это. Закладывая новые идеи в производство энергии, можно направить развитие энергетики совершенно по другому пути, не вызвав глобальных неразрешимых проблем в будущем. В итоге преобразить весь облик России, а в дальнейшем и планеты. Эта возможность казалась далеко не призрачной. Начинался второй этап промышленной революции и куда направится её развитие можно скорректировать.
   Для начала мы освоили выпуск нескольких типов электроприводов и оснастили ими несколько заводов в самом Петербурге. Если читатель помнит, в начале двадцатого века на производстве царил пар. Паровые машины крутили огромные валы в цехах, с них ремни передавали движение станкам. Зрелище цехов малоприятное и небезопасное. Не проходило дня, чтобы рабочие не получали травмы, попадая в ремённые передачи. С установкой электроприводов станочные парки обрели совершенно иной вид. Воздух в городе стал намного чище, заводы избавились от котельных с их грязью, копотью, дымящими круглые сутки трубами. Для питания электродвигателей мы создали два типа небольших электростанций, их устанавливали непосредственно на заводах, одни использовали ветер, другие силу морского прибоя Балтики. Влияния на природу ни те, ни другие, не оказывали. Молодые инженеры понимали, что эти источники вскоре не будут покрывать всё возрастающее потребление энергии, и искали новые источники. Основным условием, которое я поставил перед конструкторами, не вредить природе, поэтому мы отказались от тепловых электростанций и гидроэлектростанций с плотинами, по сути дела тромбами в кровеносной системе водных артерий - рек.
   Вскоре наше акционерное общество стало одним из доходнейших предприятий страны. Выплатив кредиты, мы, с моими новыми помощниками, провели серьёзную реорганизацию. Для начала создали научный отдел. Прекрасно понимая, что одна отрасль не в состоянии изменить облик промышленности. Пригласили специалистов связи, транспорта и металлургии, справедливо полагая, что именно эти отрасли вскоре станут самыми востребованными в огромной стране, не имевшей: ни радио, ни авто, ни авиа - промышленности, а производство металлов не удовлетворяло спроса. Далее, мы открыли дочерние компании в крупных городах России. Самым же серьёзным шагом стало приглашение из Америки, скитавшегося там без работы и практически без средств, великого изобретателя - Николы Тесла. Я внимательно следил за его работами и прекрасно знал о его финансовых трудностях. Изучив наших предложениях, он согласился и в августе 1914 приехал в Россию. Если бы американцы знали, кого потеряли в его лице!
  
   9.Тесла
  
   Пришлось потратить довольно большие деньги на обустройство лаборатории специально для одного человека, но, после осмотра завода лаборатории и жилища, даже видавший всякое Никола не смог скрыть удовлетворения и посетовал на то, что собирался приехать в Россию намного раньше, но почему - то выбрал Америку. Мы обговорили контракт, выгодный обеим сторонам, и, буквально на следующий день, работа закипела. По контракту он мог заниматься чем угодно, но изучив список его патентов, я будто невзначай, в разговоре, поставил три задачи. И к удовлетворению своему увидел, как загорелись его глаза. Читатель наверно и сам догадается, что могло интересовать людей в начале прошлого века? Источники энергии. Без неё само существование человека - проблема, а в стране, где повсеместно зима, просто, проблема выжить. Транспорт. Для таких пространств, как в России, не годился ни один известный вид транспорта. И связь. Страна была глуха, нема и слепа, узнавая о том, что творится в столице, через месяцы, а иногда и годы. Зная, что Тесла больше любил теоретические исследования, я предложил схему работы, по которой изобретатель разрабатывает общую концепцию идеи, а наши инженеры доводят её до промышленного воплощения, выполняя хоть и интересную, но всё - таки не такую творческую работу. Он согласился, отметив, что его как раз не очень интересуют готовые машины, а принципы их работы.
   Дабы не утомлять читателя подробностями наших поисков взлётов и падений, расскажу только о результатах за последующие пять лет. Реализовав идеи Тесла, мы поставили на производство приёмники солнечной энергии, и не какие-то солнечные батареи с КПД около процента, а преобразователи почти всей (!!!) энергии, падающей на поверхность, потери были только от их нагрева. Надо ли говорить, к чему это привело. Теперь мы могли брать энергию Солнца в любых количествах. Следующим устройством стал универсальный аккумулятор энергии, который можно сделать любых типоразмеров и питать от него любое устройство, от карманного фонаря, до космического аппарата. На основе этих устройств инженеры компании создали умопомрачительное количество конструкций бытовых приборов. Всё, что могла создать наша фантазия, мы реализовали. Меня в первую очередь интересовали масштабные проблемы, которые были по силам нашим инженерам.
   Мы наладили выпуск электротранспорта, поставив новые источники энергии на известные: автомобили, корабли, паровозы, понимая, что если мы займёмся их разработкой, то увязнем в организации производства. Пока пришлось с этим мириться. Конечно паровоз, на электрической тяге, выглядел весьма курьёзно, но свою задачу прекрасно выполнял. Строить локомотивы не входило в наши планы.
   Вторым революционным шагом стало производство всех металлов методом их прямого восстановления из руд и, главным образом, морской воды, в которой за миллионы лет растворилась вся таблица Менделеева. Постепенно это вело к забрасыванию, уродующих местность, опасных шахт и карьеров, в которых ежедневно гибли люди.
   К третьему шагу нас вынудили, нажив много недоброжелателей из числа предпринимателей, паразитирующих на недрах, мы озаботились собственной безопасностью и безопасностью наших заводов и персонала. Тесла, походя, реализовал несколько идей электрического оружия, о которых я расскажу чуть позже, потому, что читатель наверно понимает, что такие масштабные изменения в стране не могут пройти мимо внимания правительства и военных. Тем более, что главное гениальное изобретение великого инженера меняло в корне, расклад военных сил в мире.
   Это изобретение - совершенно новое транспортное средство, названное условно ЛАТ. Расшифровывалось это весьма просто, хоть и претенциозно - Левитационный Аппарат Тесла, но в начало века изобиловало и более смешными названиями. Изобретателю удалось приручить гравитацию. Отдаю дань уважения Николе, потому что способ использовать гравитацию для передвижения настолько же прост, насколько сложнейшим оказалось его воплощение. К счастью, мы уже умели получать сверхчистые материалы и сумели довести идею до серийного аппарата. Принцип знает каждый школьник. Если на край стола положить доску, чтоб она свешивалась, и на конец её, лежащий на столе поставить гирю, а на втором конце раскрутить обычный волчок, то гирю можно убрать и пока волчок крутится, доска с ним не упадёт со стола. Вся гравитация возможна только между телами, вращающимися в пространстве. Тесла придумал, как сделать волчок, любых почти размеров, вернее бублик, а в дырке его разместить пассажиров и пилота. Я промолчал, но про себя подумал, вот почему инопланетяне у нас всегда вызывают воспоминание о тарелках. Аппарат ЛАТ, действительно, походил на большую тарелку, или сковородку со стеклянной крышкой. Мы испытывали аппарат, не особенно заботясь о его секретности, его никто не смог бы повторить, и вскоре, о полётах странных предметов донесли царю. Напомню, в начале века летательные аппараты имели весьма причудливые формы, страшно тарахтели, и на зрителей с неба лилась, несгоревшая в двигателях касторка. Аппарат такой формы по всем понятиям в небе появляться не мог, тем более, в пригороде столицы. Мы пригласили царя и военных атташе на показ нашей техники и нового оружия на территорию Петербургского завода компании. Ярким июльским днём 1918 года царь со свитой, семьёй и одетыми в разномастные мундиры генералами иностранных представительств, вкатили на нескольких Руссо-Балтах во двор завода. Наши специалисты удовлетворённо переглянулись, все машины двигались бесшумно, плавно, оснащённые нашими приводами, и не дымили. Взвод же охраны, прибыл на грузовике "Форд", который чихая и стреляя двигателем, поднял такую вонь, что дамы, незамедлительно, воспользовались веерами.
  
   10.Царь
  
   Мы ознакомили гостей с программой показа. Она не вызвала у них никакого энтузиазма. Разве что, немного оживились атташе, при словах, что будут показаны новые вооружения, да дамы из свиты и дочери царя, на пункте, что желающие могут покататься на новом транспорте. Царь откровенно позёвывал, мол, что свои могут. Однако по мере экскурсии по цехам выражение лиц свиты стало меняться, если не сказать, что они всё больше вытягивались, напоминая лошадиные. Было от чего, в цехах: стерильная чистота, паркетные полы и озонаторы создавали свежесть, как после грозы. Рабочие, одетые в идеально чистые комбинезоны, двигались точно, не совершая лишних поспешных движений. Окончательно изумил всех цех сборки, где люди в белых халатах собирали изделия из готовых деталей на верстаках, застеленных чёрным бархатом. Но это были цветочки, в сравнении с тем, что мы решили показать.
   Начали с обычных бытовых вещей. На глазах царя и свиты рабочие поставили несколько простых на вид столиков, которые оказались плитами, и повара пожарили на них в несколько минут бифштексы, на всех приготовили гарнир и легкий салат. Желающим предложили вино, однако им никто не соблазнился. Специалисты бросились к столикам, защелкали модные портативные Кодаки. Затем из гаража выехал обычный с виду Руссо-Балт и нарезал по двору несколько кругов. Никого этим, не изумив. Изумление началось, когда водитель остановился рядом с царём, открыл створки капота и багажник. Там не было: ни мотора, ни бензобака, ничего. Сказав на ломаном русском, что это есть трюк, немец попросил попробовать авто на ходу. В машину мгновенно набились и другие атташе. Немец нажал на единственную педаль, с визгом колёс сорвался с места и кружил по двору до тех пор, пока не утомил пассажиров. Машина двигалась легко и не теряла хода. Когда вышел из машины, немец потихоньку спрятался за спины, скрывая растерянность. Царь, не разбиравшийся в технике, остался невозмутим. Тогда из научного корпуса вышли двое сотрудников с прозрачными трубками в руках и маленькими ранцами за плечами. Попросив проверить, нет ли в одной из машин приехавших документов, и отогнать её в угол двора на гравийную площадку. Один направил на неё трубку, машина мгновенно вспыхнула и на глазах ошеломлённых гостей стала исчезать, оседая как сугроб снега под солнцем, вскоре от неё осталась лужица раскаленной стали. Второй сотрудник навёл трубку на взвод охраны, вытянувшийся у грузовика, секунду ничего не происходило, затем солдаты дружно побросали винтовки каски и стали сбрасывать ремни и гимнастёрки. Всё стало понятно, когда запахло жареной кожей, пряжки на ремнях дымились, отлитые из бронзы они нагрелись скорее, чем сталь винтовок и касок. Последним номером показали ЛАТ. Из ангара на электроплатформе вывезли большую сковородку. Под откинутой стеклянной крышкой виднелись четыре кресла, в одном сидел наш испытатель. Он приподнялся и пригласил трёх желающих занять остальные места. Свита и атташе остались без движения. Лишь один человек сделал шаг к аппарату, но царь придержал его за рукав, сказав:
   - Я не могу рисковать премьером.
   Тогда вперёд выпрыгнула, из - за спин одна из великих княжон. Я узнал Ольгу.-
   - Папа можно я?
   Царь замешкался, рисковать дочерью было не менее безрассудно. Я разрядил обстановку сказав:
   - Я полечу вместе с ними - это не слишком успокоило царя, и он попросил:
   - Покажите машину невдалеке.
   Я кивнул, пилот закрыл купол, и машина поднялась бесшумно в воздух и сделала большой круг над заводским двором. Затем, набрав высоту, прошла над Невой, где ждал, заранее купленный на металлолом, эсминец Бесстрашный, списанный с флота, но ещё на плаву. Диск пронёсся над ним, на борту эсминца вспыхнул белый круг и прогремел взрыв. Диск развернулся и прошёл над судном вдоль. Надстройка на глазах зрителей осела, раскаляясь добела, и прогремел второй взрыв. Тарелка развернулась, ещё раз, нырнула в воду за кормой эсминца, вынырнула через несколько секунд недалеко от его носа и также бесшумно опустилась на платформу. Открылся купол и улыбающийся пилот крикнул: корабль уничтожен, но днище цело и он на плаву, попал, как и приказано, в петарды. Все стояли, открыв рты, и не говоря ни слова. Царь отирал выступивший пот рукавом френча. Только, Ольга, не впечатлённая увиденным закричала:
   - ПапА, ну теперь то я покатаюсь!
   - Только без Столыпина, возьмите Лешку и директора!
   Я отдал распоряжения о банкете. Тесла повёл гостей в заводскую столовую, а мы несколько минут кружили над городом, а потом я попросил пилота подняться на двадцать километров. Нас встретило косматое яркое солнце, огромное чёрное небо с колючими звёздами и выгнутый дугой голубой горизонт. Ольга хотела что-то сказать, но не нашла слов, а цесаревич крутил головой по сторонам, открыв рот. Аппарат сел на платформу, и она отправилась в ангар. А мы через несколько минут присоединились к банкету. Генералы молчали подавленно, а дамы наоборот весело щебетали, вспоминая вид солдат, сбрасывающих ремни и гимнастёрки. После банкета все сфотографировались, а я подарил царю ключи от Руссо-Балта, сказав:
   - Это расплата за расплавленный металл.
   Царская семья погрузилась в автомобиль, свита в другие машины, солдаты уже в полной форме в Форд и процессия приготовилась покинуть завод. Назавтра, царь пригласил нас с Николой на ужин в кругу семьи, сел в машину, за рулём её уже оказалась вездесущая Ольга. Помахав нам ручкой, она лихо сорвалась с места. Свите ничего не оставалось, как последовать её примеру.
  
   11.Ужин
  
   Мы с Николой долго решали? на чём отправиться в Царское село - летнюю резиденцию царя. Выбрали ЛАТ - 2 решив, что царь не разглядел его подробно и не получил комментариев об устройстве, работе и производстве. Выбрали аппарат проще, двухместный и без вооружения, всё же мы собирались в гости. Конечно, совсем без оружия мы не могли обойтись, поэтому в грузовом отсеке лежала пара лучемётов, так рассмешивших дам. Этим сборы закончились. Начался обычный рабочий день.
   Прочитав утреннюю прессу, я с удивлением не обнаружил ни одного снимка, кроме коллективного фото на прощание. Позвонил Николе и услышал его смех, оказалось, он подстраховался от излишнего любопытства атташе. При посадке пилот не сразу отключил поле ЛАТа, оно стёрло все снимки, засветив плёнку в Кодаках. Я тоже рассмеялся на такую бдительность, но не счёл её излишней. Мы занялись своими делами.
   Мой обычный день начинался с информации о работе всех дочерних предприятий Компании, а они были уже во всех наиболее крупных городах страны, их директора докладывали о состоянии дел: потребностях, новых идеях и других вопросах, требующих вмешательства специалистов головного предприятия. Связь к 1918 году у нас была превосходно налажена, никому тогда неизвестным инженером Михаилом Бонч - Бруевичем. После докладов заместителей, я всегда обходил предприятие и потом работал в исследовательском центре, знакомясь с новыми разработками. После обеда был час отдыха и пара часов лекционных занятий с молодыми инженерами. Я преподавал у них методику решения творческих задач, дисциплину спорную, но приносившую результаты. Зарядившись энергией молодых людей, я занимался час в специальном спортзале и плавал в небольшом бассейне. Тесла, зная мой распорядок, присоединялся ко мне, когда был в состоянии безыдейности, как он сам выражался. Обычно он не признавал никаких расписаний и распорядков, иногда работая сутками без сна, что всегда меня поражало, но я не вмешивался, здоровьем он обладал отменным. В этот раз он пришёл и я понял, что он волнуется. Мы обсудили, что говорить на приёме. Поплавали: отдохнув и обсушившись, стали собираться. Царь пригласил нас в шесть часов пополудни, и об опоздании не могло быть и мысли.
   Выкатив аппарат на платформе из ангара, Никола сам проверил состояние накопителя энергии и работу двигателя, и пригласил меня в кабину, летать мы умели оба, но с пилотом, не управляли сами, тут пришлось бросать монетку. Выпало мне, я закрыл купол и по радио сообщил службе связи, когда включить маяк привода аппарата и освещение площадки. Обратную дорогу аппарат находил по радиолучу маяка. Подняв аппарат на высоту птичьего полета, и определив курс, я не спеша перевёл его в горизонтальный полёт. Тесла одобрительно кивнул, нам редко удавалось лететь без спешки и осмотреть творение Петра с такой высоты. Посадив аппарат на лужайку перед летним дворцом, мы сразу попали в гомонящий круг царских дочерей и фрейлин. Пока мы принимали восторги по поводу прибытия, Ольга уже сидела в кабине и вовсю крутила, всё что крутилось, Однако, поднять аппарат могли только Никола, или я. Скорчив кислую гримаску, княжна выпорхнула из кабины, и в окружении девиц, мы проследовали в зал приёмов. Здесь нас встретили Николай Александрович и его супруга; из царской свиты я заметил только премьера и министра обороны.
   Ужин прошёл непринуждённо и весело, да мы уже и порядком проголодались, и отведали всё, что предлагала царская кухня. Стол не показался очень обильным, но всё было необычайно вкусно. Пришлось выпить и вина, в гостях у монарха не принято отказываться. После ужина, княжнам хотелось затеять какие - нибудь игры, танцы, или иную кутерьму, но Царь пригласил нас прогуляться по парку, следом увязались и оба министра.
   Мы прогулялись немного, переговариваясь о вещах незначительных, пока не достигли уединённой беседки в глубине парка, внутри неё, стоял накрытый стол, на приставном столике лежали: бумага, карандаши и посередине возвышался письменный прибор из малахита, с золочёным царским вензелем и гербом. Мы устроились за столом в удобных плетёных креслах. Разговор предстоял серьёзный. Царь кивнул министру обороны, и он начал говорить о вчерашнем показе, Своём впечатлении от оружия и реакции иностранных атташе. Вскоре, перешёл на нужды армии. Картина открывалась безрадостная. Армии нужно было срочно перевооружаться. В войсках не хватало буквально всего, кроме живой силы. Большинство вооружений поставлялось из за границы и устарело, ещё хуже дела обстояли на флоте, всё ещё не оправившемся от колоссальных потерь в сражении при Цусиме. Подводного флота практически не существовало. Затем заговорил Пётр Аркадьевич, общее экономическое положение России не вселяло большого оптимизма. Промышленность не обеспечивала страну необходимейшими товарами, которые, как и оружие, покупались за границей за золото. Положительными были только результаты аграрного сектора, зерно продавалось на экспорт и реформа общин начала приносить результаты. Премьер замолчал, и все взгляды устремились на нас. Я представил, что мог бы сказать в своём времени, но я оказался здесь именно потому, что не хотел, чтобы, то моё время когда-нибудь наступило. Коротко изложив то, что мы многократно обсуждали с Николой в часы, когда он не был погружён в свои идеи, я ожидал реакции.
   Программа заключалась в следующем. Мы обеспечим армию оружием, которого нет, и не будет, в ближайшее время, ни у одной страны. В силу его огромной мощности и эффективности армию придётся сократить и сделать профессиональной. Мы, готовы обучить людей управлять этим оружием. Сразу же я привёл расчеты потребностей в личном составе мощностях и затратах. Нам по силам оборудовать любые транспортные средства приводами, но сами средства нужно изготавливать, наших мощностей для этого не хватит. Для организации новых производств, в том числе, для сельского хозяйства потребуются ресурсы, их должно выделить правительство. Мы согласны передать государству технологии получения драгоценных металлов, всё равно оно монополист их производства. И, последнее, мы вооружим полицию новейшими средствами борьбы с организованной преступностью, но сама борьба - прерогатива государства. Все замолчали, тогда поднялся Никола. - К сказанному директором, я лишь добавлю, сказал он, что я бы хотел только одного, чтоб мне разрешили организовать Всероссийский научный центр. Отбирать в него специалистов и определять направления работы буду я. Ресурсы у нас есть, но землю и место его постройки необходимо определить. Петербург нам не подходит всилу климата, опасности предприятия и неимения участка нужной площади и рельефа.
   - Какие требования к участку спросил царь?
   - Удалённость от населённых пунктов, различный рельеф местности, желательно, чтобы были и равнина и горы и водоём достаточной глубины для испытания подводных аппаратов. - ответил Тесла.
   Решили сразу определиться. Подходило и неплохо черноморское побережье, но было густонаселено. Остановились на озере Байкал. Регион был депрессивный и центр позволял вывести его на новый уровень развития, а удалённость не играла для нас большой роли. После этого Тесла выложил все наши предложения на стол. Он как всегда был предусмотрителен. Царь медленно прочитав небольшой по объёму документ, обмакнул перо в чернильницу и подписал его, то же сделали и премьер с министром обороны. Мы с Николой тоже подписали документ. Выпив вина и закусив, мы все отправились к аппарату. Попрощавшись с царём, министрами и окружившими нас домочадцами, я открыл купол и послал сигнал включения маяка. Мы договорились о поддержании связи в делах, загрузились в кресла, и аппарат сам доставил нас на завод. Пока летели, мне не давала покоя мысль: почему Ольга расплакалась при прощании? Обиделась, что не разрешили прокатиться? Вряд ли! Списав слёзы на неудовлетворённый интерес к ЛАТ, я спокойно уснул прямо в кабинете на заводе. Добираться до дому в городе не хотелось, никто меня там не ждал.
  
   12.Работа
  
   Наутро, встав и сделав зарядку, я созвал всех управляющих филиалами компании к себе. Предстояло определить, какие и где будут размещены заказы, и какие новые производства нужно организовать. Встречу назначил после полудня. Все заместители имели аппараты Тесла и, самый отдалённый из них, мог добраться в течение пары часов. Позавтракав, я направился в лабораторию Николы, обсудить его дальнейшие планы. Он ждал меня, и без лишних слов выложил на стол папку, сказав:
   - Это разработки того, что ещё предстоит внедрить на наших предприятиях в ближайшее время. Думаю, это пока обеспечит технологическую стабильность. Сам я решил заняться вещами далекими от наших исследований.
   - Чем же? - полюбопытствовал я.
   - Я хочу на старости лет сменить профиль исследований и изучать возможности нашего организма, главным образом мозга. Меня давно интересовала возможность управлять мозгом. У себя я научился вызывать приливы, или приступы гениальности. Мне интересно можно ли этому научить других, а если и нельзя, то хотя бы научиться вызывать эти приливы каким - либо образом. Ресурсы мозга безграничны. Внедряйте мои разработки, а я организую, новый центр и буду подбирать себе новых сотрудников. После этих его слов мы распрощались, и Никола стал собираться для переезда на Байкал. Я уже сделал все распоряжения по Сибирским отделениям Компании о взаимодействии с ним.
   Покинув Николу, я вызвал автомобиль и отправился к Столыпину, он ждал меня в десять часов. С премьером нужно было согласовать конкретные программы перевооружения, и сокращения армии, и вооружения полиции. Несмотря на жёсткие меры, почти в каждом городе существовала организованная преступность, пока она несильно досаждала, с ней приходилось мириться. Но у Столыпина, наконец-то лопнуло терпение, и он решил навести порядок, как в своё время, с экстремистами от политики. Обсудив конкретные меры и объёмы поставок и затрат с премьером министрами Обороны и МВД, я вернулся на завод. Времени до встречи с заместителями оставалось совсем чуть - чуть.
   Собравшимся в зале замам я прочитал, что предстоит выполнить совместно с правительством. Кроме всего прочего нам нужно организовать совершенно новое производство, которого не имела ни одна страна мира, а именно: наладить выпуск тракторов для сельского хозяйства и комплектов орудий к ним, причём нескольких размеров с учётом условий хозяйств. Инженеры, воспитанные на принятие всего нового, одобрительно зашумели. Каждый хотел, чтобы производство организовали именно у него, понимая какую возможность роста это ему сулит. Завод решили строить в Архангельске, регион был слаборазвит во всех отношениях, и в городе уже имелся завод регенерации металлов из морской воды. Обсудив остальные задачи, мы с заместителями отобедали в заводской столовой, и они отправились в свои города. Отдохнув после обеда, я пошёл читать лекции молодым инженерам в научный центр. Здесь отдыхала моя душа. Когда я видел эти глаза, которые буквально впитывали всё новое и схватывали на лету всё сказанное мною, я невольно не мог удержаться от воспоминаний о том, как учили нас. То, чему нас учили в институте, я забывал сразу же, получив на экзамене троечку. Каждый из нас прекрасно знал, что на производстве будет писать вороха никому не нужных: справок, отчётов, отзывов и других, ведомостей и нарядов. Эти молодые люди знали, что их ждёт творческая работа, и ежедневные задачи производства того, что до них никто не видел в глаза и, чаще всего, кроме них в этой области не окажется ни одного специалиста не то что в стране, но и в мире. Я преподавал им: мозговой штурм и вепольный анализ, синектику и метод фокальных объектов, эмпатию и оператор РВС. Иногда наша лекция завершалась жутким спором о преимуществах одного решения над другим. Главное - они учились думать, что не очень принято в России.
   Закончив занятие, я в превосходном настроении направился в спортзал, однако в этот день мне не удалось позаниматься и поплавать. Информатор в спортзале пискнул, сообщив, что моей аудиенции добивается молодая особа, на ответ - пошлите её к чёрту, со стены донёсся знакомый голосок с ехидцей, заметивший, что великих княжон не принято посылать куда попало. Это была Ольга Николаевна, собственной персоной. Извинившись, я поднялся в свой кабинет и пригласил пройти гостью. Предложив ей выбрать, что она желает из напитков, я осведомился о цели её визита. Она смутилась, пробурчав:
   - Я не пью.
   - Даже чай? - улыбнулся я. Она выпалила:
   - Мне нужно с Вами поговорить.
  
   13.Ольга
  
   Не красавица, как и большинство детей правителей всех времён, она тем не менее имела что - то неуловимо - притягательное в облике, это что-то так и не исчезнет ещё много лет. Сейчас передо мной стояла хрупкая девушка, покусывая с обидой губу и, при этом кокетливо ожидая, что я скажу.
   - Сколько времени Вы хотите у меня украсть? - неловко пошутил я.
   Она посерьёзнела и ответила смущённо:
   - Хоть это и не принято по отношению к нам, Вы можете выставить меня немедленно. А если согласитесь на разговор, то я не знаю, сколько времени он займёт. Я не актриса и не репетировала его перед зеркалом.
   Даже отдалённой мысли, о чём она может говорить со мной, не приходило в голову. Ничего не оставалось, как согласиться выслушать девушку.
   Предложив ей устраиваться, я вышел, распорядился, чтоб принесли чаю, сладостей и молока, вернулся в кабинет, где застал её в одном из кресел в его глубине.
   Придвинув другое кресло, я расположился напротив.
   - Так чем же я обязан визиту столь значительной особы,- спросил я, улыбнувшись.
   Ольга, собравшись с духом, выпалила:
   - Вы не тот человек, за которого себя выдаёте!
   - И кто, я, по - Вашему? Английский, или германский шпион?
   - Нет, но мне кажется, вернее, я уверена, что Вы человек совсем другого времени.
   - С чего вы пришли к такому мнению? Уж если кто человек другого времени, так это, вероятно, Никола он весь в будущем, а я обычный предприниматель, коих в нашей земле легион.
   - Пожалуйста, не сбивайте меня и выслушайте до конца, а потом делайте что хотите. Конечно, вы меня должны убить как ненужного свидетеля.
   - Ольга я не воюю с женщинами, если даже они много знают.
   - Так вот! Вы обладаете даром предвидения, которого нет ни у одного из знакомых мне людей, даже Гришки, хоть он иногда точен в своих предсказаниях. Но не это главное. Вы можете каким-то образом проходить сквозь время уж в этом-то я уверена точно. Когда отец велел Сазонову выйти из Антанты, и в результате война стала невозможной, я ещё сомневалась. Но я стащила у отца одну из фотографий, которые привёз Гришка, и поняла, что она сделана не здесь. Не в этом времени.
   - О каких фотографиях Вы говорите?
   - Перестаньте! ПапА и Гришку так трясло, что они ни черта не видели. На снимке, который стащила, я разглядела кусочек фирменного вензеля вашей фотолаборатории.
   Я несколько секунд раздумывал, какую тактику избрать в продолжение разговора с этой, весьма проницательной девушкой. Ни при каких условиях раскрывать, что бы - то ни было из своей биографии я не собирался, а уж тем более ей. О моём прошлом не знал даже ставший близким другом Никола. Ольга же расценив моё молчание по - своему продолжала:
   - Эти фотографии, вернее, то, что на них, автор мог сделать только в год события, то есть 1918, а появились они в 1911 этого не может быть никаким образом.
   Я перебил Ольгу:
   - Ольга Николаевна я, ей богу, не знаю, о чём речь никаких фотографий я не видел в глаза и не совсем понимаю, о чём Вы говорите.
   Она, поискав в своём ридикюле, извлекла на свет божий снимок газетной страницы, с напечатанной заметкой, о расстреле царской семьи по приговору революционного совета. Ниже текста помещалась фотография всех, расстрелянных в Екатеринбурге, в доме инженера Ипатьева. Сделав удивлённое лицо, я заметил:
   - Это событие уже должно состояться, однако насколько я вижу, лица со снимка во здравии и одного из его персонажей перед собой. Никакого революционного совета я в стране не знаю, разве что это какой - нибудь новоявленный кружок экстремистского толка. И что проку мне от этой провокации, даже если бы она была делом моих рук, если в 1911 году я работал простым фотографом. К тому же вензель легко подделать, чтоб направить желающих найти автора снимка по ложному следу.
   Ольга отреагировала неожиданно, громко разрыдалась. Я налил ей воды, выпив жадными глотками, она успокоилась, вытерла слёзы и сказала:
   - Я понимаю, что выгляжу смешной, но я чувствую, что - то не так, и Вы имеете к этому отношение. Я терпеть не могу Гришку, но он в этом уверен и боится Вас больше всего на свете. Если я неправа, у меня есть одна маленькая просьба к Вам. С той поры, как я увидела эту фотографию, меня мучает кошмарный сон. Комната с кафельным полом, мы сидим, сбившись в кучу, какой-то человек читает нам приговор, затем в комнату врываются люди и начинают стрелять. Я просыпаюсь. Григорий сказал, что я избавлюсь от этого сна, если побываю в этой комнате. Снимок сделан в ней, и, я думаю, сумела бы её узнать. Со мной беседовал доктор Бехтерев, он подтвердил слова Григория. Не могли бы вы организовать поездку на Вашем аппарате в Екатеринбург.
   - Я с удовольствием организовал бы ваше путешествие, но видите ли, я не могу этого сделать по двум причинам. Катание с мужчиной по городам России не пройдёт незамеченным прессой, а отправить Вас с пилотом я просто не могу - слишком велика ответственность. И, на этот полёт мне нужно разрешение Вашего отца, портить с ним отношения не в моих планах. На эту отповедь, княжна извлекла из ридикюля конверт с тиснёным золотом царским вензелем, и подала мне. Развернув лист обычной бумаги я прочитал:
  
   Уважаемый Виктор Георгиевич!
   Огромная личная просьба: обеспечьте поездку Ольги в Екатеринбург. Это необходимо для психического здоровья Оли и спокойствия в нашей семье. О конфиденциальности визита позаботится офицер безопасности, он встретит Вас на заводе Компании в Екатеринбурге. Просьба сопровождать княжну лично. Извините за отнятое у Вас время.
   Николай.
  
   Ольга улыбнулась и протянула руку за письмом. Неудовольствие, видимо, мне скрыть не удалось. Она рассмеялась сказав:
   - Царским особам не принято отказывать. А к разговору о времени, мы ещё вернёмся.
   Сделав распоряжения на завтрашний день, в случае моего отсутствия, наскоро выпив чаю с восточными сладостями, мы вышли во двор. На улице стояла звёздная ночь, аппарат уже вывозили из ангара. Ничего не оставалось, как сесть в кабину и предупредить людей далеко на Урале, чтоб включили приводной маяк. Стартовав, я решил отыграться за бесцеремонное вторжение, разогнав аппарат до предельно возможной, для девушки, перегрузки, я с трудом повернул голову вправо. Княжна застонала, но скрипнув зубами, превозмогла накатившую слабость. Характера ей было не занимать. Через сорок минут мы плюхнулись на такую же платформу в уральской столице.
  
   14.Экскурсия
  
   Нас уже ожидал офицер губернского жандармского управления. Не подозревая о цели визита, он надел парадный мундир, для встречи царственной особы. Нам совершенно не нужна была такая реклама, и я попросил переодеть его в обычный костюм. С трудом нашли инженера сходного роста и поменяли одежду. Ехать для осмотра дома решили на извозчике. Автомобилей в городе имелось всего несколько, и они на улице сразу привлекали оживлённое внимание, совершенно ненужное нам.
   Мы расселись в одной из колясок, стоявших у ворот завода. Наклонившись к извозчику, я негромко проговорил:
   - К дому инженера Ипатьева, пожалуйста. Знаешь, где это?
   - Обижаешь барин! - весело ответил извозчик и тронул коляску с места.
   - Я почитай с детства весь город исходил и изъездил,- добавил он.
   - Так ведь он меняется, строится, наверно?
   - Да в последние годы, как появился новый завод, очень изменился. В старые времена на окраинах: ни дороги, ни свету, да ещё и деньги, бывало, отнимут. Сейчас спокойно и свет электрический везде. Ещё спасибо Петру Аркадьевичу, и душегубов извёл. Он хоть и придумал Столыпинский галстук, да ведь с нашим людом нельзя иначе.
   Про себя я с удовлетворением отметил, что всё же не зря мы вложили большие деньги в благоустройство городов и перевооружение полиции, у которой основным оружием была "селёдка" - дубинка из гуттаперчи.
   Город был всё же небольшой, и через несколько минут мы остановились у ворот двухэтажного приземистого особняка.
   - Приехали, барин!
   Я рассчитался с извозчиком, попросив его подъехать через пару часов. Он ответил:
   - Поздно уже, навряд ли я найду клиентов, я тут постою, в сторонке, ежели немного заплатите за простой.
   - Хорошо, - ответил я.
   Мы направились к парадному крыльцу.
   Конечно, я прекрасно знал всю историю события, но чтоб не раскрывать перед княжной своё знание, решил осмотреть с ней весь дом и, как будто невзначай, найти нужную комнату. Знал я также и то, что семьи инженера и его самого нет в городе. За домом приглядывали горничная Аграфена и сторож Егор. На случай осмотра я заготовил легенду, вполне похожую на правду. Постучав в парадное и дождавшись, когда выйдет сторож, я сказал ему:
   - У барышни в этом доме прошло детство, она сейчас в Екатеринбурге проездом, можно она осмотрит, ничего не трогая, комнаты в доме, где играла ещё ребёнком?
   Егор не возражал. Аграфена, спустившаяся со второго этажа, вызвалась проводить нас по дому. Офицер остался с Егором, а мы с Ольгой поднялись на второй этаж. Пришла моя очередь изумляться: Ольга ориентировалась в расположении комнат лучше горничной, спрашивая её только о вещах незначительных. Мне подумалось: наверно душа Ольги, покинув тело после расстрела, оставила в памяти всё, что происходило в доме до него. Они прожили в этом доме семьдесят три дня, и это было их последнее жилище. Ольга весело щебетала с горничной, но я видел, как она всё больше и больше нервничает. Простодушная Груня ничего не замечала. Тогда Ольга спросила:
   - Аграфена, а подвал в доме ещё сохранился?
   - Господи, да куды ж он девается! Только я боюсь туды ночью ходить, мне голоса какие-то слышатся. Ежели меня посылают зачем - то, так я Егора с собой зову. А Вам, барышня, разве не боязно?
   - Мы там играли с сёстрами и прятались перед обедом, чтоб не пить рыбий жир, но нас, конечно, находили. Можно, я посмотрю?
   - Да как не можно, конечно пожалуйте, только, возьмите Егора, он покажет, где вход и остальное всё, а я боюсь
   Она спустилась с нами в парадное и передала сторожу просьбу княжны. Егор, ни слова не говоря, повёл нас вдоль фасада и, завернув за угол, открыл дверь. Вниз вела лестница из трёх ступеней, на площадке ниже неё в обе стороны находились двери. Ольга, не раздумывая, открыла левую дверь и шагнула в комнату с белёными стенами и кафельным полом. Я не отставал ни на шаг, и вовремя успел подхватить её оседающее тело, когда внезапно лицо её приняло цвет стен. К счастью, Егор и офицер остались на улице, и не видели, что происходит с гостьей. Комнату использовали под кладовую, в ней хранились старые стулья с вычурными спинками и ещё несколько предметов мебели, тоже явно старой. Усадив Ольгу на один из стульев, я увидел, что она не в обмороке, а просто испытала сильнейшее потрясение. Румянец медленно возвращался на её лицо.
   - Это именно та комната, из сна, - прошептала она.
   - Даже мебель та же, когда мы сидели тут. Нам сказали, что возможен обстрел, и надо спуститься в подвал. Я даже успела тут написать слова из библии, вот на этой стене. Стена сияла первозданной белизной.
   Я прекрасно знал, что она написала, но успокоил её:
   - Ольга, теперь вы видите, что это только сон.
   - Да, но откуда я могу знать, как расположены комнаты в доме и об этой комнате?
   - Такое иногда возможно с каждым человеком, ему снятся места, в которых он не бывал.
   - Так подробно?
   - Да, до мельчайших подробностей. И никто наверно не сумеет объяснить, почему это происходит.
   Девушка уже полностью пришла в себя, и оставаться в этом помещении далее не имело никакого смысла. Мы вышли на воздух. Егор при виде нас заметил:
   - Смелая вы барышня, детишки инженера боятся сюда заглядывать даже днём, ну да они маленькие ещё.
   Ольга поблагодарила Егора и Груню за возможность встретиться с детством. Я хотел предложить за беспокойство денег, но, видя с какой радостью и непосредственностью отнеслись к нам эти простые люди, устыдился.
   Наш извозчик, развернувшись, так и простоял невдалеке от парадного входа, город спал. Мы сели в коляску и отправились на завод. Все молчали. Щедро отблагодарив извозчика и отправив на нём офицера, домой, мы с Ольгой остались у аппарата вдвоём. Тихая и тёплая ночь окружила нас, но мне показалось, что Ольгу слегка знобит. Я предложил лететь обратно. Она согласилась.
   - Только не так, как вперёд. Я понимаю, что никто не в восторге, если его заставить делать, что он не хочет, но, я женщина, а нашим капризам надо потакать.
   - Ольга Николаевна, я повезу Вас как китайскую вазу, - сказал я, улыбнувшись.
   - Не сомневаюсь и рада, что Вы наконец-то рассмотрели, что я женщина, обычная хрупкая женщина, пусть и княжна.
   Обратно мы летели гораздо медленнее. Подняв аппарат в стратосферу, я думал, что Ольгу хоть немного отвлечёт потрясающий вид звёздного неба, но она ушла в себя, как улитка в свой домик и промолчала всю дорогу.
   Дорогой я думал, куда её доставить, автомобиль остался на заводе, но я, конечно, не мог отпустить её ночью без охраны за город, пришлось бы всё это организовать. Везти её в летнюю резиденцию царя не хотелось, там наверняка еще не спали, и могли начаться расспросы. Больше всего я не хотел именно их но выбирать не приходилось. Посмотрев на задремавшую в кресле княжну, я понял, что точка посадки только одна и отключил приводное устройство. Мы тихонечко опустились на знакомую площадку перед летним дворцом в Царском селе, Ольга поцеловала меня, сказав на прощание:
   - О времени, я думаю, мы с Вами ещё поговорим?
   С этими словами она направилась к дверям. Проводив её взглядом, я закрыл купол и несколько секунд сидел в полнейшей прострации. Меня испугала страстность, которую она вложила в поцелуй. Через четверть часа я уже пил чай, в родном кабинете. Решив не ехать в город, устроился спать. Мне снилась Ольга.
  
   15.Выставка
  
   Утром, после совещания с руководителями филиалов, позвонила Ольга, её интересовало, когда можно забрать машину. Я ответил, что нужды в этом нет, её пригонит наш испытатель. По недовольному молчанию в трубке понял, что у неё другие планы. Видимо княжна боролась с собой и, всё - таки, решилась:
   - Можно я заберу машину сама?
   - Никаких проблем с этим нет, приезжайте. Вы ведь совсем не об этом хотели мне сообщить. Верно?
   - Да, но я, как девушка воспитанная, боюсь выглядеть навязчивой. Мне нужно поговорить с Вами.
   - О чём же? - В трубке повисла тишина. Наконец она решилась.
   - Обо мне.
   - Разве мы уже не переговорили обо всём, что Вас интересует.
   - Нет. У меня есть предложение, которое может Вас заинтересовать. Так я приеду?
   Не ожидая от взбалмошной княжны ничего хорошего, я, тем не менее, не мог ей отказать. График дня опять оказался под угрозой. Пришлось выбирать, чем пожертвовать. Я решил не проводить занятие у молодых инженеров.
   - Хорошо Ольга, жду вас в два часа пополудни, - сказал я и положил трубку.
   Забот хватало. Компания решила принять масштабное участие в ежегодной промышленной выставке в Париже, до которой оставалось чуть больше месяца. Нужно представить свою продукцию на мировом рынке, тем более, что успехи у Компании весьма ощутимы. Решили показать все бытовые и сельскохозяйственные разработки. Гвоздем, конечно, должны стать ЛАТы. Инженеры разработали и построили опытный ЛАТ- 40, перевозивший на борту сорок пассажиров. Вооружения решили не демонстрировать, но, на всякий случай, взять для сопровождения большой тарелки два ЛАТ- 4 с плазменными пушками на борту. Организаторы предупредили, что кроме промышленной выставки первый раз будет организован Авиационный салон в местечке Ле - Бурже под Парижем, с демонстрацией летательных аппаратов. Мы решили, что пора показать аппараты Тесла широкой публике
   Работая в кабинете с бумагами, отдавая распоряжения, я вдруг поймал себя на мысли, что несколько раз непроизвольно посмотрел на часы и прикинул время до встречи. Это сначала позабавило меня, но после третьего, или четвёртого раза я задумался. Что могла принести эта встреча? Вероятно ничего хорошего. Бог знает, какие фантазии могли зародиться в прекрасной головке княжны. Несколько последних лет я совершенно игнорировал женщин. Работа была настолько интенсивной и требовала сил, что на них просто не оставалось: ни времени, ни желания. Дружба с Николой тоже способствовала отказу от общения с дамами. Никола был девственником и ни разу не был с женщиной близок. Видимо его неуёмная психика просто подавляла женщин, и он не мог с ними долго общаться. К тому же он был жуткий чистюля, плохо переносил запахи и постоянно мыл руки и без того чистейшие. Возраст тоже брал своё, пусть я и не чувствовал себя пожилым, и был вполне в форме (мне недавно исполнилось пятьдесят пять), а это уже превышало среднюю продолжительность жизни мужчин в начале века в России. Конечно, я не был святым и женщины периодически в моей жизни появлялись, но серьёзных привязанностей после жены не возникало. И вот теперь я смотрел на часы и понимал, что жду не просто молодую особу, а что-то испытываю, давно уже похороненное на дне души.
   Я уже сказал, что Ольга не была красавицей, но в ней было что-то такое, что может лишить покоя мужчину. Может это была её непосредственность, или переменчивое настроение, которое трудно было предугадать, или манера говорить с паузами в неподходящих местах, словно она задумывалась и забывала, что надо сказать дальше. Или её глаза, всегда смотревшие на собеседника с какой- то затаенной, то ли обидой, то ли грустью, и становилось неловко отказать ей, или обидеть словом. Всё это, как наваждение пронеслось в моей голове, и я, подавив приступ эмоций, продолжил работать.
   К обеду я согласовал со всеми заместителями нашу экспозицию на выставке и подписал все необходимые документы. После обеда решил немного прогуляться по цехам завода, чего не успел утром. Меня всегда успокаивало зрелище людей за работой. Вспоминая, как работали на моём заводе, в конце века, я не мог представить, что надо сделать с человеком, чтоб он так возненавидел работу. Успокоившись, я вернулся в кабинет. Оставалось несколько минут до встречи
   Ольга впорхнула в кабинет, поздоровалась и прямо с порога начала, захлёбываясь, рассказывать:
   - Представляете, я сегодня спала, как убитая и мне не снился тот дурацкий сон.
   - Это самовнушение, или гипноз. Вы просто вбили в голову, что это пройдёт после того как вы побываете в месте, которое Вам снится. Гришка и доктор Бехтерев это прекрасно знали, а я выступил в роли проводника их идей.
   - Мне снился совсем другой сказочный сон. Мне снилось, что я гуляю по Луне и вижу нашу Землю.
   - Наверно этому тоже есть объяснение, Луна вчера сопровождала нас всю дорогу домой.
   - Я, кстати, гуляла там не одна!
   - Об этом нетрудно догадаться по Вашему счастливому виду. Надо же с кем-то поделиться красотой. Я даже смею предположить, кто это был, это вообще несложно. С Вами был только один человек, который видел Луну так же близко.
   Ольга смутилась, пробурчав с обидой:
   - Да ну Вас, всё - то вы знаете, неинтересно, наверно, так жить, когда всё наперёд известно. Что было водить меня по всему дому, вы ведь прекрасно осведомлены, где находится то, что меня интересует?
   - Откуда, Ольга Николаевна, мне что-то может быть известно?
   - Я чувствовала.
   Пропустив её реплику мимо ушей, я сказал:
   - Чтобы убедить Вас, что я далеко не всё знаю наперёд, хочу Вас заверить, что совершенно не представляю цели Вашего сегодняшнего визита. Машину можно забрать в любое время, а свой сон Вы могли рассказать и по телефону, ничего секретного я в нём не усматриваю.
   Ольга сникла.
   - Почему Вы всегда ставите меня на место, как гимназистку и намекаете, что Ваше время бесценно. Я, кстати, неслась сюда не только свои сны рассказывать. У меня деловое предложение и вы можете от него прекрасно отказаться, если я Вам надоела.
   - ???
   - Вы собираетесь участвовать во всемирной промышленной выставке?
   - Разве это секрет?
   - Нет! Но у Вас нет переводчика, а Вы, насколько я знаю, не владеете французским.
   - Разве проблема найти переводчика?
   - Конечно, нет, он перед Вами. И я ещё ни разу не была в Париже
   - Час от часу не легче! Ольга Николаевна, Вы забыли, кем приходитесь своему отцу. Проблем больше, чем с полётом на Урал и у Вас на сей раз, конечно же, нет с собой никакого письма?
   - Нет! Но папА всегда исполняет мои капризы. Хочу быть переводчиком, причём Вашим личным переводчиком!
   Прикинув, какие я буду иметь неприятности, я уже было открыл рот, чтобы выпроводить зарвавшуюся даму и с охраной проводить домой. Но в последний момент что-то меня удержало. Ольга посмотрела тем взглядом, с которым я уже был знаком и, неожиданно для себя, я ответил:
   - Хорошо! - Прекрасно осознавая, какие проблемы навлекаю на свою голову.
   Чмокнув меня в щеку, княжна исчезла в дверях, видимо решив, что я могу передумать.
   В первых числах сентября мы всей командой вылетели в Париж. Экспозицию компании отправили на поезде. Все необходимые документы подготовили заранее, поэтому могли лететь, не нарушая никаких международных правил. Авиация в Европе только начинала вставать на ноги и наше появление в Ле Бурже на четырёх тарелках, в одной из которых было два автомобиля, вызвало шок. Оставив персонал готовить аппараты и весь антураж их представления в Бурже, мы с официальными лицами пересели в Руссо- Балты и направились в город устраиваться с жильём и утрясти представительские дела. Ольгу зачислили в штат водителем - переводчиком. Чтобы не стеснять себя официальными рамками, я взял отпуск, не нужный мне семь лет, и решил смотреть выставку как частное лицо. К моему огромному удивлению, царь никоим образом не проявил неудовольствия принятием Ольги в штат. Наоборот, прислал письмо с просьбой дать ей почувствовать, что значит настоящая работа.
   Несколько дней прошли в хлопотах по устройству экспозиции, организации рекламы, согласованиям расписания официальных мероприятий. Обычная суета в таких событиях. Я снял два номера в шикарном отеле, решив ни на чём не экономить. Мы, всё же, представляли Россию. У Ольги было немного работы, общались мы пока в основном со своими. Она попросила отпускать её, если не было визитов к организаторам, и за несколько дней объездила весь Париж, зачем - я понимал смутно.
   Выставка должна была продлиться месяц, наши основные показы были где-то после середины, и в суете наступило затишье. Тут стало понятно, чем занималась Ольга. Её не слишком интересовала выставка, в Париж он хотела по другой причине. Франция, избежав кровопролитной войны, расцвела как культурный центр Европы Ольга, с её утончённым вкусом, хотела успеть везде. Каждый свободный вечер она приглашала меня посмотреть, или послушать что-нибудь новое. Это были выставки модных импрессионистов, творческие вечера артистов разных жанров, выходы в театр и оперу. После таких походов мы обычно гуляли по городу, разговаривая об увиденном. Ольга, обычно, находясь под впечатлением, щебетала без умолку, найдя во мне, не очень художественно образованном, благодарного слушателя. Иногда, особенно остро переживая какой - нибудь феерический спектакль, Ольга умолкала. Мы садились на открытой площадке у одного из бесчисленных маленьких ресторанчиков, просто молчали, наблюдая жизнь чужого города. Больше всего мне нравилось, что только в первый день на нас обратила внимание пресса, написав: Русские прилетели на сковородках, а затем до нас никому не стало никакого дела. По возможности, я старался не сближаться с Ольгой, но в тех местах где мы были, это просто было невозможно и мне, в конце концов, пришлось смириться с тем, что её нужно брать под руку, сидеть вплотную рядом на скамейках открытых площадок, танцевать с ней, дарить цветы и оказывать прочие знаки внимания. Она принимала это как должное, а я с ужасом чувствовал, что меня всё больше затягивают такие отношения, и я хочу их. Мне уже становилось грустно, если я долго не видел её рядом.
   Конечно, она почувствовала перемену моего отношения, но воспитанность и природный такт пока позволяли нам сохранять отношения дружбы. Она ни разу не заговорила о том, что её постоянно тревожило.
   Посещая со мной в павильоны других стран, она прекрасно понимала, что я делаю вид, будто мне интересны новинки техники. Чему мог удивиться, в начале века инженер, который уже знал, что человек вышел в космос, сделал пересадку сердца, клонировал животное. Только это обстоятельство портило мне жизнь.
   Благодаря Ольге мы перезнакомились с десятками художников, поэтов, режиссёров и артистов, певцов и музыкантов. Больше всего потрясла встреча с Шаляпиным, который знал Ольгу и ранее, и после оперы предложил пообедать в модном русском Максиме. Этот большой упитанный дядька, начисто отверг наши попытки что - то заказать и с размахом сделал заказ сам. Я подумал: как всё это съесть? Однако выдающийся бас гурманом оказался не менее выдающимся. Потихоньку мы прикончили всё, что он заказал. Тогда он решил блеснуть ещё одним талантом, предложив пари: кто его перепьёт. Я наотрез отказался. Ольга никогда не видела меня пьяным, и я не хотел портить впечатление о себе. Но, Фёдор Иваныч не привык, чтоб ему отказывали и, подстрекаемый Ольгой, я согласился, не подозревая в какой попаду переплёт. Шаляпин велел принести четверть водки и дурацкое соревнование началось. Мы пили одновременно небольшими стопками. Я видел, что каждая следующая даётся ему всё с большим трудом. Предложил закончить дело миром, но он расценил это как слабость. Я махнул рукой, и, выпил три стопки, подряд, не закусывая. Шаляпин хотел повторить мой ход, но после второй глаза его потеряли осмысленное выражение и он, медленно осев в кресле, захрапел. Наверно, первый раз в жизни аплодисменты достались не ему. Я ещё хорошо держался на ногах, помог загрузить его в машину, и мы отвезли его домой. Через час, немного придя в себя, он, не совсем ещё понимая, что произошло, спросил полуутвердительно:
   - Ты - дьявол, или он тебе помогает?
   Я попытался пошутить:
   - Хвоста, рогов и копыт у меня, вроде, не видно.
   - А это и необязательно, - сказал он.
   - Столько, сколько мог выпить я, волжский грузчик, не мог выпить никто в Европе.
   - Я из Азии, - пошутил я
   - И в Азии тоже, - парировал он.
   - Старею.
   Разве мог он знать, сколько дрянной водки выпивал простой советский инженер без всякого повода и с закуской рукавом. Главным же в этом соревновании стал взгляд Ольги. Спьяну я подумал, она смотрит на меня с уважением и, только потом догадался - в её глазах стоял ужас. В отель ехали молча. Мне подумалось: вот прекрасный повод не продолжать такие походы дальше. Утром Ольга извинилась, и сама предложила всё забыть.
   - Меня мучает совесть - я же сама этого хотела, а Вы могли бы уступить, всё - таки Шаляпин.
   - Я и хотел сделать это, - ответил я, но не думал, что он так слаб.
   - Он не слаб, - сказала Ольга. Я подозреваю, впрочем, ничего я не подозреваю.
   На выставке настал наш день. Мои помощники показали всё, что привезли. Сказать, что показ произвёл фурор - поскромничать. Иностранные компании, производители аналогов, буквально встали в очередь на покупку лицензий и заключения контрактов. Особенно поразили всех аккумуляторы энергии. Инженеры фирм пытались хоть как - то выведать секреты накопления таких количеств энергии. Мы решили продавать накопители и электростанции для их заряда с условием - не пытаться разобрать их, или повторить. Условие никто не собирался выполнять, но после нескольких взрывов с человеческими жертвами попытки прекратились. Забегая вперёд, скажу, через пять лет в Европе торжественно разобрали последний тепловой двигатель. Америка пошла своим путем. Эдисон публично окрестил изобретения Тесла фокусами.
   Ещё большие восторги и ажиотаж вызвали показательные выступления русских сковородок, как окрестили ЛАТы. Ни один летательный аппарат на выставке не имел характеристик, приближающихся к ним. Мне очень не хотелось, но пришлось разрешить показать и оружие. Германия и Англия затеяли воздушные бои и бомбометание. Тогда один из аппаратов снёс в несколько секунд все мишени и сровнял с землёй холм, в который упиралась взлётная полоса, его безуспешно пытались сровнять в течение нескольких лет вручную. На месте холма осталось раскалённое озеро лавы, оно остывало несколько дней, пока не покрылось коркой из остывшей керамики. Военные приутихли и больше не бряцали оружием на полётах.
   Мы с Ольгой поддерживали прежние отношения и образ жизни. Она приглашала новых друзей погостить в России. Друзья с опаской соглашались. В последний вечер в Париже мы откупили зал отеля и устроили прессконференцию. Специалисты ответили на все вопросы, а затем устроили небольшой фуршет и танцы. Ольга попросила разрешить ей сыграть с оркестром соло на рояле. Играла она превосходно. В конце вечера я тихонько отправился в свой номер, оставив её с гостями, в основном, людьми молодыми . Через несколько минут она заметила, что я её покинул, и появилась у меня в номере.
   - Уже поздно, спать пора,- заметил я, но она и не думала уходить, а закусила губу и заявила:
   - Ну, это же Париж, и праздник ещё не кончился. И он не повторится.
   Обругав себя последними словами, я оделся, и мы выскользнули на улицу. Мы гуляли по городу до утра: заходили в ресторанчики, болтали ни о чём и, по-моему, целовались, в чём я уже не был точно уверен. Оказавшись под утро в моём номере, заказали шампанского. Обрывками сознания, я помнил, что Ольга никак не хотела прощаться и идти к себе. К моему огромному облегчению, я проснулся в номере один.
   Днём, завершив все дела, мы вылетели домой. Петербург встретил хмурым небом и мелким дождём, но это нисколько нас не огорчило. Праздник ещё жил в душе.
  
   16.Любовь
  
   Дома ждала работа. Заключённые на выставке контракты требовали серьёзно пересмотра программ выпускаемых изделий, и организации структуры, для их продвижения на рынок. Мне очень не хотелось оставлять Ольгу в Компании, но лучшего руководителя нового отдела я не видел. С моим предложением согласились и заместители. Предстоял разговор с Ольгой. Я, конечно, понимал, что обсуждением только деловых вопросов он не кончится. Девушка стремилась быть рядом буквально каждую минуту и очень огорчалась, что это не всегда возможно. В глазах её появилось какое-то новое выражение, и исчезла привычка к недовольной гримассе, если что-то её не устраивало. Работы для переводчика не предвиделось. К слову, она владела ещё английским и немецким, чем не мог похвастать ни один мой заместитель, только Тесла знал восемь языков. Я понимал, что сколько бы я его не откладывал, разговор состоится. Что меня смущало? Я прекрасно понимал, что Ольга влюблена, и, вероятно, не остановится ни перед чем.
   Конечно, я знал, что в юности у неё была сильнейшая привязанность к одному из людей её окружения, но родители решили, что это не та партия. Быстренько обвенчали предмет воздыханий с одной из фрейлин, отправив счастливую чету подальше с глаз княжны. Ольга стойко перенесла удар, ничем не проявив неудовольствия. Второй раз такой номер пройти не мог. Девушка повзрослела и вполне могла восстать против воли родителей по примеру своей тёти, просто сбежавшей с гвардейским офицером за границу. Что мне делать в этой ситуации я не знал. Я предполагал её, ещё сидя в своём времени и читая дневники великой княжны. Вряд ли бы я тронулся в путешествие через время, если бы не притягательная сила васильковых глаз Ольги. Я влюбился в неё ещё там, дома, и прекрасно представлял ход событий. Читатель, наверно, порадовался за меня, что всё идёт как задумано. Но один момент сводил всю истории к неразрешимой. Мой возраст. Конечно, я не выглядел на пятьдесят пять и, в сравнении с ровесниками начала века, выглядел намного лучше, но это ничего не меняло. Я полюбил Ольгу и, вероятно, она уже не могла без меня, но я не видел дальнейшего развития событий. Не представлял я и то, как отнесутся к этому родители Ольги. Она могла делать, что угодно, но мне совсем не хотелось портить отношения с ними. В моём времени несколько довольно известных людей женились на женщинах гораздо моложе себя и, говорят, были счастливы, что у меня всегда вызывало сомнение. Такие браки заключались и в начале века из соображений коммерции. Родители выдавали молоденьких девушек за стариков в надежде на состояния последних По смерти мужей всё наследовали эти особы. Ни один из вариантов меня не устраивал. Разговор приближался неизбежно и, наверно, не только с княжной, если она закапризничает, то и с родителями.
   Откладывать бесконечно не имело смысла, и я решился. Мне не хотелось, разговаривать с ней в кабинете, нам ещё не раз здесь встречаться. Я вызвал Ольгу и предложил навестить Николу на Байкале, где тот развил бурную деятельность, организуя новое для себя дело. Выкроить там несколько часов свободы нетрудно. Очень хотелось повидать и друга. Поговорить мы могли и во время полёта. Ольга что-то почувствовала по моему тону, но ничем этого не проявив, заметила:
   - Я там в качестве кого буду присутствовать? Невесты? Николе не нужен переводчик, а водитель Вам вряд ли понадобиться, мы ведь полетим прямо на Ольхон?
   - Ольга Николаевна, Ваши шутки неуместны, У меня есть к Вам серьёзное предложение относительно Вашей работы в Компании, если хотите, мы можем поговорить здесь.
   - Не хочу.
   - Тогда, пожалуйста, соберитесь, завтра к утру.
   Она вышла, а я вздохнул с облегчением. Первый шаг сделан.
   Назавтра, ранним утром мы вылетели на Байкал. Сказав, что тороплюсь, я вёл аппарат с предельным ускорением. Дело в том, что аппарат летал быстрее, чем позволял организм и с этим приходилось считаться. Можно долететь в несколько минут, но нас бы просто размазало внутри кабины. Я вёл аппарат на пределе, потому что не хотел разговоров. При перегрузке это просто невозможно. Ольга не выразила неудовольствия, она чувствовала моё настроение, прекрасно понимая, что дело не в спешке.
   Никола встретил нас с радостью ребёнка, накормил и потащил показывать, что он уже успел. Институт напоминал санаторий. На первый взгляд, он казался деревней. Рубленые домики разных размеров прятались в сосновом лесу. Внутри расположились лаборатории оборудованные приборами, со всего мира, и изготовленными по его чертежам на нашем опытном производстве. В некоторых уже работали молодые сотрудники, другие ещё только строились. Я спросил, чем он намерены заниматься, кроме проблем мозга?
   - Мозгом конечно в первую очередь, но есть несколько идей, они помогут освоить другие планеты и поставить на службу ресурсы океана.
   - Ты собрался на Луну? - пошутил я.
   - Да, и на дно Марианской впадины, - без тени иронии ответил он.
   - Я уже сформировал группу межпланетных пилотов.
   Ольга смотрела на нас как на сумасшедших.
   - Кстати, зачем ты привёз с собой девушку?
   - Чтобы познакомить тебя с новым заместителем по международным связям.
   Очередь изумляться пришла Николе.
   - И ПапА не против?
   - Главное, что не против я, - сказала Ольга, мгновенно сориентировавшись в ситуации.
   Побродив ещё немного с нами по посёлку и обсудив наши дальнейшие планы, Никола пригласил нас на ужин и, сославшись на дела, оставил одних. Мы вышли на окраину посёлка, где шум стройки не мешал говорить, присели на упавшее дерево и ... замолчали.
   Первой тишину нарушила Ольга.
   - Вы же не для того тащили меня через всю страну, чтоб полюбоваться творением Теслы и сообщить, что я Ваш зам?
   - Конечно, нет.
   - А хотите, я отгадаю зачем?
   - Хочу.
   - О нас?
   - Да.
   - Тогда можно я скажу, всё, что Вы так долго не решаетесь мне сказать.
   - Было бы интересно это услышать.
   - Пусть это не принято у нас, но я скажу первая. Я люблю Вас! С первой встречи я ничего не могу поделать с собой. Я думала это всё глупости и выдумки писателей . Но, когда Вы были у нас с визитом, я поняла - без этого человека не смогу жить. Я разревелась из за того, что представила всю пропасть между нами. Я напросилась в Париж и это стало последней каплей. Мне нужно быть с Вами рядом каждую минуту. Я наперед знаю всё, что Вы сейчас ответите мне. Можете не говорить. Единственная просьба. Если Вы решили поставить на мне крест - не гоните меня как собачонку. Чтоб Вы могли принять, я чувствую, очень непростое для Вас решение, знайте, МамА и ПапА не против того, чтоб я стала Вашей женой. Я ничего не могу доказать, но мы все уверены, семью от расстрела спасли именно Вы. Вы знали о нём!
   - Ольга, я ничего не могу добавить к тому что Вы уже знаете разве только ..., что я тоже люблю Вас.
   - Так что нам мешает быть счастливыми?
   - Ничего. Только я умру раньше тебя, и этим доставлю тебе огромное огорчение.
   - Я постараюсь не думать об этом.
   Мы замолчали, стараясь ничем не разрушить состояние, когда любые слова ни к чему.
   Побродив ещё немного по лесу, мы вышли к домику Теслы. Наверно, у нас что-то такое было в выражениях лиц, что стоящий на крыльце Никола только улыбнулся и ни слова не говоря, распахнул дверь в дом. За столом, мы не сговариваясь, разом пригласили Николу на нашу свадьбу. Он принял приглашение, ни о чём не спросив.
   После ужина мы отдохнули и вылетели домой. На этот раз я вёл аппарат, не спеша, по дороге рассказывая Ольге о том, что мешает нам слетать на Луну, или погрузиться в океан на большие глубины. Она делала вид, что слушает.
   Уже намного позже, разбирая свои архивы, я наткнулся на несколько листочков исписанных знакомым каллиграфическим почерком. Как они попали в мои бумаги неизвестно. Наверно этот чертёнок хотел, чтоб я прочитал их ещё до нашего разговора и подсунул в стол у меня в кабинете. Но тогда я их не прочитал и они наверно ничего не изменили.
   Странички из дневника Ольги:
   "".....Сегодня я впервые увидела воочию человека, о котором так много слышала от отца и Распутина, и даже несколько разочарована. Он представлялся мне в демоническом образе, неким Мефистофелем, злым гением. Еще бы, напугать до дрожи Распутина!!! Ничего подобного. Немолод, несколько грузноват, с седыми висками редеющей, но все еще пышной шевелюры. Во внешности - ничего необычайного, пока я не заглянула в глаза. Я не романтичная девица, начитавшаяся Байрона, или нынешних символистов, но из его глаз смотрел Агасфер, вечный странник, много переживший, повидавший, утомленный бременем прожитого. Ему скучно окружающее, он не вписывается в окружающее, а как бы наблюдает со стороны за непонятной и ненужной ему суетой. И так было, пока речь не зашла о его "сковородках" Мгновение - и это уже другой человек - юный, порывистый, увлеченный. Сразу забываешь и о седине, и об отсутствии утонченных манер. Он фанатично предан науке, своим изысканиям. Кто он? Я не понимаю. И эта неразгаданность влечет к себе
   Еще мне кажется. что только он может понять меня и помочь. Эти сны... Они так реальны...Как будто я схожу с ума. Иногда я думаю: может, я уже и вправду умерла так ужасно, и все вокруг - мое посмертье, совсем не похожее на то, что представлялось мне и о чем говорил священник. Ни Рай, ни Ад... Чистилище? Не знаю... Я в растерянности и смятении. Но должна все выяснить до конца. Не в моих привычках отступать. Я боюсь, но я должна...Решено! Пойду к нему - и будь что будет..."
  
   17.Сват
  
   По дороге мы успели обсудить, что будем делать в дальнейшем. Ольге хотелось, чтоб все события развивались по сценарию, принятому на то время в обществе. Нужно подготовить и провести бал с помолвкой. Не ранее полугода после неё можно сыграть свадьбу. Я понимал, что весь этот антураж съест громадное количество нашего времени, дыхание которого в спину, я уже начинал чувствовать. Понимал я и то, что невеста не обычная девушка и выданье её дело не нас одних. Оставалось смириться с неизбежным, раз уж я выбрал этот путь. Мы условились провести помолвку третьего ноября, в день рождения Ольги. Однако я ещё не разговаривал с её родителями. Она вполне могла выдать желаемое за действительное, сказав, что они не против её отношений.
   Разговор с родителями Ольги неизбежен и ещё по одной причине. Помолвке предшествовало сватовство, которое вряд ли нужно обеим сторонам.
   Царь, прощаясь на известном ужине, разрешил нам с Николой обращаться к нему в любое время по вопросам, не терпящим отлагательства. Он подарил нам визитки с единственным телефоном. Собравшись с духом, через несколько дней, по возвращении, я поднял трубку:
   - Здравствуйте, Ваше Императорское Величество! Вас беспокоит директор Российской электротехнической компании.
   - Рад слышать Вас, Виктор Георгиевич. Хочу поблагодарить Вас, пользуясь, случаем, за заботу об Ольге. В нашей семье воцарились мир и покой после визита в Екатеринбург. А после Парижа, мне кажется, она ни о ком другом, кроме вас и не говорит.
   - Спасибо! На моём месте, так поступил бы любой порядочный человек.
   - Не скажите. Нашу семью недолюбливают в Стране, впрочем, это удел всех правителей. У Вас ко мне какое-то срочное дело, раз Вы воспользовались Этим телефоном?
   - Да, я прошу Вас, уделить мне несколько минут, Вашего времени для беседы частного характера. Если это конечно возможно.
   - Ваша последняя фраза лишняя, вы можете явиться ко мне без доклада.
   - Хотелось бы, чтоб беседа прошла в неофициальной обстановке. Она касается Ольги.
   - В таком случае, я приглашаю Вас на семейный ужин в Зимний, в ближайшую субботу. Вас устраивает такое время?
   - Спасибо, почту за честь, не смею больше отнимать ваше время. До свидания.
   - До свидания. - И он положил трубку.
   Сделан ещё шаг, подумал я. До назначенной встречи осталось три дня.
   Они пролетели незаметно. Все распоряжения я сделал в тот же день. Попросил зарезервировать свежие розы в заводской оранжерее приготовить подарок семье. Остановился на огромном наборе шоколада. На вечер субботы приказал оставить одного водителя в гараже компании.
   Волновался ли я перед разговором? И да, и нет. При любом его исходе я почти не рисковал. Разговор ничего не мог изменить в наших отношениях. В случае отказа всё оставалось на своих местах. Деловых отношений разговор не касался. Мы же не перешли ещё той черты, за которой возникли бы проблемы. Ольга осваивала новое для неё дело с прилежностью гимназистки - отличницы. Она и была отличницей, всё схватывая на лету. Отдел состоял из нескольких служб, обычных для любой маркетинговой компании моего времени. Была аналитическая служба, служба прогнозирования спроса, служба рекламы и ряд других, координацией их работы и занималась княжна. Мы виделись каждый день к большому удовольствию Ольги.
   Вечером после бассейна и спортзала я позвонил в гараж. К моему изумлению распорядитель ответил, что все водители отправились по домам. Это нимало меня не смутило, я мог управлять автомобилем и сам, пусть мне этого и не хотелось. Уже открыв было рот, чтоб сказать, что я сам возьму автомобиль я услышал в трубке:
   - Ваш заказ отменён.
   В эту минуту отворилась дверь и в кабинете появилась слегка запыхавшаяся Ольга.
   - Это твои проделки?
   - О чём это Вы?
   - О том, что мне придётся ехать на встречу с твоими ПапА и МамА самому за рулём.
   - А я, по - Вашему, здесь зачем?
   - Не знаю, я Вас не вызывал
   - Почему все выдающиеся организаторы, всегда так глупы в простых житейских делах?
   - Почему же глупы, я так понимаю, что Вы решили заменить водителя и, по старой памяти, поработать за него?
   - Нет, я просто хотела подвезти Вас домой попутно.
   - Ольга Николаевна, мне через двадцать минут надо быть в Зимнем.
   - Странное дело, а я как раз живу по этому адресу.
   Играть дальше не было смысла. Но Ольга на всякий случай спросила:
   - Ты действительно так думал, или подыграл мне?
   - Я всегда говорю то, что думаю, - Ольга насупилась.
   Ничего другого не оставалось как рассмеяться. Увидев, что это розыгрыш, Ольга тоже расхохоталась. Однако взглянув на напольные часы, она ойкнула и вылетела в двери, мне ничего не оставалось, как устремиться за ней. Мы сели в её машину, и Ольга лихо погнала её по улицам Петербурга. Опаздывать в компании считалось дурным тоном.
   Вручив Александре Фёдоровне огромный букет и, подоспевшим сёстрам Ольги, коробку с шоколадом, мы прошли в столовую. Стол уже накрывали к ужину, и Николай Александрович сразу пригласил всех занять места. На этот раз я не очень обратил внимание на изыски меню, видимо, всё же, волновался. После ужина царь предложил пройти в курительную, но Ольга схватив меня за руку сказала отцу, что я не курю и потащила в компанию сестёр и фрейлин заявив:
   - Сегодня я не дам Вам отвертеться от меня, как в прошлый раз.
   Николаю Александровичу оставалось только развести руками.
   У сестёр была приготовлена целая программа.
   Они разыгрывали смешные сценки, пытались исполнять балетные па, а после, надурачившись вдоволь, попросили Ольгу спеть. Я уже знал, что Ольга превосходно играет на рояле, но как она поёт, не слышал ни разу. При всей своей взбалмошности, она была скромной и весьма застенчивой особой, и все её экстравагантные выходки, по большей части, служили прикрытием в моменты неуверенности в себе и выглядели обычной бравадой. Пела Ольга романсы. Я не сказал бы, что у неё сильный голос, но вкладывала она в исполнение такую страсть и душу, что на мгновения я забыл, собственно, зачем я здесь и опять задумался о том, что творю. Ольга же настолько разошлась, что предложила спеть мне одному, или с ней, если я знаю хоть что-то из её репертуара. Я смутился и полюбопытствовал, откуда ей известно, что я могу что-то спеть?
   - Я постоянно замечаю, что вы что-то напеваете себе, когда работаете, но ни разу не смогла разобрать слов, какие-то чудные у вас песенки.
   Помянув свою привычку недобрыми словами и подумав, вот так, из-за ерунды, и провалились великие шпионы, я ответил:
   - Почтенная публика, актёр из меня никудышный и я не знаю практически никаких песен, а что напеваю постоянно сам себе, так это нехороший признак - всю жизнь быть горемычным. Пусть я и не верю в него, но такое предсказала одна из бабок, нянчивших меня в детстве.
   Никто из зрителей не впечатлился моей длинной тирадой. Тем более, что к ним присоединился и Николай Александрович. Что оставалось делать? Я решился, ничего впрочем не теряя от своего выступления. Автор, песню которого я решил исполнить, родится только через двадцать лет. Напев Ольге две первые строчки, к которым она мгновенно подобрала аккомпанемент, я, едва справившись с нахлынувшим вдруг волнением, исполнил романс.
   - Когда вода всемирного потопа
   Вернулась вновь в границы берегов,
   Из пены уходящего потока
   На сушу тихо выбралась Любовь -
   И растворилась в воздухе до срока,
   Над грешною землей материков...
   Успех превзощёл ожидания, немало смутив меня. Я заметил, что Ольга опять готова разрыдаться. Выручил Николай Александрович, он пригласил нас с Александрой Фёдоровной и Ольгой к себе в кабинет. Мы расположились, и, как-то так получилось, что Ольга оказалась рядом со мной, напротив родителей.
   - Итак, Вы просили об аудиенции, и я даже догадываюсь о чём пойдёт речь, - произнес царь.
   - Да! Я не буду вести дипломатические речи, я не дипломат, а промышленник, и в моём возрасте это довольно смешно и глупо. Я прошу руки Вашей дочери, и только от Вас сейчас зависит моя дальнейшая судьба. Я люблю Вашу дочь. Если, Вас не смущает мой возраст, прошу Вас дать ответ. Я подчинюсь любому Вашему решению.
   Повисла тишина, которая не показалась мне очень уж доброй
   - Видите ли, Виктор Георгиевич! Ольга уже нам прожужжала все уши о Ваших отношениях. Нет ни дня, ни часу, чтоб вас не вспоминали в этих стенах. Мне даже пришлось просить тайную полицию навести справки о Вашем происхождении. Это, как вы наверно догадываетесь, никакого результата не принесло. Вы являетесь потомком древнего дворянского рода и это не вызывает сомнения. Возраст Ваш также не сыграл заметной роли в нашем решении. Тем более, что вы не выглядите на свои годы. Главное для нас...
   Он посмотрел на Александру Фёдоровну и та кивнула.
   - ... счастье Ольги. Мы уже единожды пытались устроить её жизнь сообразно своему пониманию. Ни к чему хорошему это не привело. Если она сейчас скажет, что желает быть с Вами, мы не будем препятствовать. Последнее слово за ней.
   Ольга встала, осмотрелась поглядев на всех присутствующих, и чётко, словно отвечая экзамен, проговорила:
   - ПапА и МамА я люблю этого человека,- и, повернувшись ко мне, ещё раз повторила:
   - Я люблю Вас,- и выбежала из кабинета.
   Царь улыбнулся ей вслед и заметил:
   - И как вы намерены жить со столь импульсивной особой?
   Я тоже улыбнулся и промолчал.
   Мы обсудили всё, что касалось помолвки, решив не затевать возню со сватовством, которое ничего бы не добавило к нашим отношениям, но отняло уйму времени.
   Распрощавшись со всеми, я покинул дворец и поехал домой на извозчике.
  
   18.Помолвка
  
   Наутро, после зарядки и чаепития, я решил наметить план действий на ближайший месяц. В моём времени помолвка выродилась в событие малозначительное и необязательное, никто её серьёзно не проводил. В начале века к этому относились совершенно иначе. Мало того, что обряд являлся обязательным, так ещё и требовал соблюдения определённых правил Прежде всего нужно было озадачиться внешней стороной дела. Преподнести подарки родителям невесты и ей самой. Помолвка считалась состоявшейся только после обмена кольцами. Их надлежало носить до свадьбы. Люди состоятельные давали бал в честь помолвки и объявление в прессе.
   Я решил начать с подарков, понимая, что это отнимет наибольшее время и потребует раздумий, что подарить? Суть подарков была глубоко символичной. Они должны соответствовать характеру и привычкам родителей и невесты, быть достаточно дорогими. Считалось, что они способствуют укреплению отношений молодых, потому, что в случае размолвки до свадьбы, их надлежало вернуть дарителям, что уже само по себе неприятно обеим сторонам, и люди лишались вещиц, к которым иногда успевали сильно привязаться.
   Склонности царя и великой княжны я более или менее знал, но что подарить императрице предстояло ещё придумать. С воплощением идей я не ожидал каких-то трудностей. Сначала на одном из заводов я заказал платиновые кольца. Этот металл только входил в моду. Его ещё мало где обрабатывали. Я договорился с представителем фирмы Фаберже, что их ювелиры огранят и вставят в платиновые оправы аметисты. На работника фирмы произвело впечатление, что оправы изготовим мы сами. Делать из платины литые кольца никто ещё не умел.
   Проще всего дело обстояло с подарком отцу. Зная, что Николай Александрович страстный охотник, я решился на довольно необычный шаг. Нашёл в ноутбуке чертёж самозарядного ружья с помповым механизмом и попросил одного из заместителей разместить заказ на тульском оружейном заводе. Завод будет выпускать такие ружья только к концу века, но по моим чертежам спокойно мог это сделать и сейчас. Все художественные работы по отделке тульские мастера согласились выполнить сами, о чем и доложил через некоторое время зам.
   Ольге я ещё раньше решил подарить хороший музыкальный инструмент. В Зимнем у сестёр стоял шикарный Бехер, но прорваться к нему было очень непросто, все великие княжны владели исполнительским искусством.
   Оставалась Мария Александровна. Я не очень хорошо знал её пристрастия, хотя был наслышан, что она очень разносторонний человек. Над подарком для неё мне пришлось изрядно поломать голову. Что можно подарить женщине в зрелом возрасте и в статусе императрицы? Никакие обычные подарки мне не нраились. Все эти Саксонские сервизы, беговые лошади, автомобили, или яхты, производили впечатление, или слишком
   меркантильных, или простоватых на фоне таких же предметов, которыми владела семья. Идея пришла неожиданно. Я вдруг вспомнил, что самый важный мой разговор с Ольгой произошёол на острове Ольхон, где Тесла организовал своё детише. Остров! Почему бы не подарить императрице свой остров, тем более, что в начале века проблем с этим возникнуть не должно. Я быстренько выяснил, есть ли в Средиземном море, недалеко от побережья Франции, такие острова. Конечно, ноут выдал мне, что есть, но все сплошь испоьзуются в туристическом бизнесе. Записав несколько названий и координат, я решил выяснить, что эти острова представляют собой, но в воскресенье все интересующие меня фирмы не работали и я отложил решение до понедельника.
   Ход самого бала с нашей помолвкой мы уже обговорили накануне, оставался ещё один вопрос. Кроме помолвки бал посвящён дню рождения Ольги, а значит мне надлежало озаботиться ещё одним подарком. Но этот подарок я придумал ещё до разговора на Байкале. Я решил научить Ольгу управлять Сковородкой Теслы, как во Франции назвали его изобретение.
   После полудня позвонила Ольга с предложением провести вечер где - нибудь вместе. Мне не очень хотелось появляться на публике, но она сказала, что это весьма закрытое заведение и никто не будет нам мешать. Ольга заехала в какой-то двор на Невском и через дверь, сильно напоминавшую чёрный ход, провела меня в низкий полуподвальный зал, в котором сидело человек до ста в верхней одежде. Нас ждали и поэтому в четвёртом ряду оставили два свободных места. На сцене творилось что-то вроде выступления варьете. При нашем появлении звяканье расстроенного рояля прекратилось и на сцену вышел здоровенный детина. Зал неистово зааплодировал. Я не сразу сообразил, кто перед нами. Но как только он открыл рот, по манере говорить я понял, что это Маяковский. Он читал свои стихи около часа. Слушали его, затаив дыхание, которое прерывалось только бурной овацией в паузах. Я неплохо знал творчество поэта, но он не продекламировал ни одного известного мне стихотворения. Держался он очень уверенно и обладал поистине чарующим голосом. Мне стало не по себе от мысли, что за ерунду он напишет в дальнейшем и как скоро и глупо прервёться его жизнь. Здесь же меня посетили в первый раз сомнения, правильно ли я поступил? Я подумал, что конечно я изменил миллионы судеб, но что меня утешило, не в худшую сторону. Всю обратную дорогу я молчал. Ольга, почувствовала перемену в моём настроении и не проронила ни слова. Только, прощаясь, спросила:
   - Понравился?
   - Да.- ответил я.
   Она поехала домой и вскоре позвонила, пожелав спокойной ночи. Я долго не мог уснуть. Близнецы спорили во мне прав я, или нет, совершив побег в прошлое.
   Оставшийся до помолвки месяц, мы проработали как обычно. Виделись, конечно, чаще, но на работе практически ничего не изменилось, такие же деловые отношения. Я систематически проверял ход работ по подаркам. Остров приобрести удалось сравнительно просто, никаких отелей или поселений на нём никто ещё и не думал строить, а сам он представлял собой райский уголок в часе хода, на катере, от Ниццы. Оружейники тоже не подвели, но поправили меня с заказом, заявив ружья такого качества обычно дарят парой. Я не возражал. Дольше всего пришлось ждать изготовления колец у Фаберже, никто не работал с таким материалом, как платина, но и их вскоре изготовили. За неделю до помолвки я вздохнул с облегчением - всё готово.
   Наступило третье ноября. Ольга никогда не приглашала гостей. Бал ежегодно давали после её пятнадцатилетия, и гости из узкого круга наиболее близких к царской семье людей прибывали без приглашения. Одно - единственное мы отправили Тесле.
   Никола прилетел к вечеру, и после небольшого отдыха, мы отправились в Зимний.
   Ольга на правах хозяйки встречала гостей. Я не видел её в таком платье ни разу и, наверно, изумление и восторг настолько отразились на моём лице, что она слегка покраснела, пока я пропускал Николу вперёд. Правила бала не менялись с времён Екатерины Великой и мы прошли в зал, нас встретил многоголосый гул гостей одетых очень изысканно. Бал в Зимнем, помимо прочего, место, где можно показать последние новинки моды, чем и пользовались молодые особы, одетые: красиво, стильно и конечно дорого. Наряды молодых людей, пусть не столь разнообразные не уступали в роскоши дамским. Пока не объявили начало, гости собирались группками по принадлежности и интересам и оживлённо беседовали. Оркестр Мариинского театра настраивал инструменты. Внезапно за спиной я услышал:
   - Ба! Да тут и мой Дьявол!
   Конечно это Шаляпин, как директору Мариинки ему надлежало быть здесь по статусу. Мы обменялись радостным приветствием и обьятиями. Он извинился и быстро удалился, сославшись на дела. Я огляделся. Гости в основном из дипломатических военных и промышленно - торговых кругов потихоньку начали перемешиваться и двигаться ближе к оркестру. Одна группка стояла чуть ли не посередине и выделялась совсем неподобающей обстановке одеждой и причёсками - это была богема. Ольга частенько посещала их сборища. Она хорошо разбиралась и в музыке, и в поэзии, и в живописи, в чём я уже убедился в Париже.
   Оркестр грянул нечто бравурное, и Шаляпин объявил начало бала. Неизвестно как Ольга очутилась рядом, улыбнулась Тесле и увлекла меня в центр зала, мы закружились в танце. Программа была насыщенной до предела, гостям буквально не давали спокойно отдышаться. Ольга шепнула мне, что Шаляпин обо всём знает, единственный из гостей, и всё что он делает на балу - это его подарок нам. Наконец, когда гости уже порядком приустали, Фёдор Иванович, перекрывая оркестр произнёс:
   - Милостивые государи и государыни! Мы собрались, чтобы поздравить нашу любимую Ольгу Николаевну С Днём Её Рождения.
   Гости одобрительно зашумели. Ольге пришлось встать рядом с Шаляпиным и более получаса принимать поздравления и подарки. Когда поток поздравлений иссяк, она взволнованно произнесла:
   - Я благодарю всех, кто вспомнил, что я сегодня родилась, а чтобы этот бал запомнился всем навсегда, у меня есть небольшой сюрприз для моих дорогих гостей. - ПапА и МамА!!! Рядом с ней появились родители и Николай Александрович изрёк:
   - Дорогие гости! Сегодня мы объявляем о помолвке нашей дочери.
   Зал смолк, затаив дыхание. Все в недоумении переглядывались, Ольга стояла одна. Шаляпин куда-то пропал. Я увидел, что и Тесла в недоумении. И вдруг у нас за спинами раздался знакомый бас:
   - А это наш жених !!! Виктор Георгиевич, негоже оставлять девушку одну.
   Из гостей словно выпустили воздух, они расступились и, пока мы шли до импровизированной сцены, никто не издал ни звука. Шаляпин взял руку Ольги и вложил в мою со словами:
   - Не знаю какой это будет муж, но я на себе испытал - это человек надёжный.
   Он зааплодировал, и в зале словно включили гром. Когда аплодисменты стихли, цесаревич Алексей поднёс нам на золотом блюдце кольца, и мы с Ольгой надели их друг другу на безымянные пальцы. Пока продолжалась вся эта церемония, в зал внесли подарки. Я вручил их, сопроводив каждый небольшим пояснением, сказав в заключение: - Я до этой минуты не принадлежал к числу близких виновнице торжества людей, а потому не успел поздравить её с днём рождения и вручить подарок. Позвольте вручить вам вот это удостоверение Ольга Николаевна! Когда Вы научитесь управлять сковородкой Теслы, в него впишут ваше имя, начать можно хоть завтра.
   - Ольга сказала, что не может остаться в долгу и в зал внесли длинный прямоугольный футляр весьма скромного вида. Открыв его, она продемонстрировала собравшимся его содержимое, так чтоб я не видел и произнесла:
   - Как невеста я не могу оставить жениха без подарка. Думаю что это придётся ему по душе.- С этими словами она повернула футляр ко мне. В нём в специальных ложементах лежали два удилища для нахлыста, англиийского производства, королевский подарок и в моё время.
   Все опять неистово зааплодировали. Шаляпин, снова перекрыв своим басом шум, сказал:
   - Император и императрица попросили меня объявить, что свадьба состоится двадцать четвёртого апреля. А сейчас - продолжаем бал. Оркестр! Вальс для жениха и невесты!
   Публика расступилась, и мы на средине зала тщательно исполнили, то, что многократно репетировали в течение месяца. Успех был полный. Веселье продолжалось ещё несколько часов, пока вконец уставшие гости потихоньку не начали покидать дворец. Оставшись с семьёй, Теслой и Шаляпиным, мы поблагодарили Фёдора Ивановича за его работу. Царь пригласил нас к себе. Мы выпили с ним немного, я показал, как пользоваться диковинным для него оружием. Было уже довольно поздно, и, попрощавшись со всеми мы откланялись и поехали с Теслой ко мне.
  
   19.Тесла.
  
   Мы оба валились с ног от усталости и мне показалось, что заснём, не успев переступить порог. Оказалось, что я сильно ошибался. Никола попросил меня не ложиться, а сам отправился в ванную. Быстренько помывшись, он предложил то же и мне, а сам на кухне принялся возиться с чаем. Я понял, что он что - то задумал и решил не препятствовать. О его работоспособности ходили легенды, и я подумал, не очередной ли у него приступ гениальности? Разбираемый любопытством, я быстренько принял душ и выскочил из ванной, как ошпаренный. Никола уже накрыл стол, на котором красовалась бутылка с ласточкой на этикетке, летящей вдоль рядов бочек, красовался порезанный лимон и шоколад, я не заметил, чтоб что-то напоминало о чаепитии. Изумление сквозило на моём лице. Тесла сказал:
   - Я прекрасно видел, что ты ничего не выпил на балу, как впрочем и я, а повод, надо признать, весьма достойный.
   Он разлил коньяк, мы молча выпили.
   - Ты ведь не для этого затеял всеношное бдение, - пошутил я.
   - Конечно, нет. Тебе, как всегда, не откажешь в проницательности, - ответил он.
   - Есть серьёзный разговор, и я решил его не откладывать, пользуясь случаем, чтоб не организовывать его нарочно. И, я полагаю, сегодня - ты в таком расположении духа, что ответишь на мои вопросы, от которых зависит многое в нашей дальнейшей жизни и дружбе, если не всё.
   - Я весь к твоим услугам, ты тоже видишь людей насквозь.
   - Пожалуй да, но к тебе это не имеет отношения, даже Ольга не знает, кто ты на самом деле, а уж я тем более. Именно это мне хотелось бы прояснить.
   Как ни странно, я ожидал подобного поворота событий, но и перед лучшим другом раскрывать биографию не входило в мои планы. Понимал я и то, что если сейчас не найду единственно правильный выход, то потеряю лучшего друга навсегда. Внутренне я давно подготовился к этому разговору, но солгать Тесле не мог. Он мгновенно уличил бы меня во лжи. Нельзя рассказать и всю правду. Оставалось играть роль с максимально возможной достоверностью.
   - Почему вас с Ольгой это так занимает? Окажись я инопланетянином, вы, что стали бы относиться ко мне по - другому?
   - Пожалуй, нет, но я чувствую, что ты человек из другого времени, то что ты делаешь очень хорошо и правильно, но оно не укладывается в рамки даже моего понимания, не говоря уже о девушке. Ты, или видел будущее, или знаешь, каким оно должно быть.
   - Дорогой Никола, о нашем будущем я не имею понятия, даже о завтрашнем дне. Да я видел будушее, но другое. Оно приходит мне постоянно в снах и это будущее ужасно. И я всеми силами стараюсь воспрепятствовать ему. Это как твоя борьба с Эдисоном. Электрический ток может быть переменным и постоянным, но постоянный ток - это тупик. Поэтому, я столько усилий приложил, чтоб ты работал здесь. Тупик - тепловая энергетика, потому, что она сожрёт ресурсы планеты, дав взамен условия невозможные для жизни. Тупик - это сам человек, если он не поймёт, что он часть природы, а не её царь. Неужели, любой человек, осознав это, не стал бы делать то же, что и я?
   - Но сам ты был в этом будущем, которое описал мне сейчас?
   - Каким образом я там мог оказаться? Ты не хуже меня знаешь, что это невозможно.
   - Да, знаю, и, тем не менее, меня постоянно мучает вопрос, не мог ли кто - нибудь всё же проделать такое путешествие? Открою последний козырь. Мои помощники ищут людей с разными способностями, не присущими нормальным людям. Они откопали парнишку, который видит будущее. Так этот парнишка рассказал, что он видит время раздвоенным: в одном рукаве страшные картины: смрад, войны с миллионами жертв, жуткие технические катастрофы, оружие, способное смести всё живое с планеты. В другом рукаве этого нет. На вопрос о тебе он ничего не смог ответить, только пробурчал, что ты знаешь гораздо больше его.
   - Если хочешь, я скажу, как его зовут.
   Никола налил коньяку, мы выпили и он заметил:
   - Я и не сомневался, что ты знаешь о нём.
   - И о слепой девочке, которая сможет предсказывать людские судьбы, словно видит кино всей их жизни. Никола, я вижу цветные сны того поганого рукава истории и противлюсь им всеми своими невеликими силами и очень хотел бы, чтоб эта борьба имела плоды, а не хотел, остаться с ними один на один. А паренька твоего зовут Вольф Мессинг.
   - Да и он сказал, что в 1914 должна была начаться война во всей Европе, какой еще не бывало, но почему-то этого не произошло.
   - В этом году я работал обычным фотографом. Не считаешь же ты, что это могло зависеть от меня?
   - Считаю, и не я один, - ответил Никола и, вновь наполнив бокалы, добавил:
   - Ещё как считаю. Я хотел тебе кое - что рассказать о своей новой работе.
   - Ты же знаешь, что я всегда рад твоим новым успехам.
   - Да успехи у нас очень серьёзные, но возникли проблемы требующие твоего участия для решения.
   - Рассказывай, а об участии можешь не заботиться.
   - Я серьёзно продвинулся в изучении мозга, вернее не его самого, а как им управлять. Исходил из того, что сигналы в мозге не могут передаваться иначе чем электрическими импульсами, а это моя стихия. Бонч (так меж собой мы звали Бонч - Бруевича) сделал мне два аппарата: регистратор импульсов и генератор излучатель переменных слабых токов разных частот. Сначала я записал свои характеристики мозга, а затем попробовал подобрать к ним резонансные частоты. И что бы ты думал?
   - Вероятно, ты нашёл способ изменить интенсивность работы мозга.
   - Ну тебя к дьяволу, ты всё знаешь наперёд, как с тобой Ольга жить будет. Да, как раз это я и сделал. Мозг мы не используем и на четверть мощности, а я сумел подобрать частоты излучения и могу увеличить, или наоборот погасить его активность. Возможности представляешь?
   - Вполне. Можно например усилить математические способности, или подавить агрессию.
   - Да, и я это уже проделал и на себе, и на моих добровольцах. Гением может стать каждый в любой области знаний и эмоций.
   - В чём тогда проблемы?
   - В Бонче и людях.
   - Бонч создал приборы, но он недоволен тем, что они огромны, а сделать их меньше нет возможности, пока они работают на лампах.
   - Никола, я думаю, что эту проблему мы решим сравнительно просто, но её решение может привести к последствиям, которых я бы не хотел.
   - Чем это нам может грозить?
   - Костылями для мозга. Бонч не остановится и создаст машину, которая будет выполнять за человека, сначала вычисления, а потом поработит его полностью, и мир не сможет без неё ступить и шагу. И ты не сумеешь ему это запретить. Люди превратятся в рабов этих машин. Они вытеснят у них всё: живое общение, потребность в знаниях, связь, любовь наконец. Всё заменит суррогат. Так я это вижу.
   - Грань, за которой это произойдёт определить можно?
   - В том и дело, что её никто не заметит.
   - Но выход должен быть?
   - Наверно он есть, но я пока себе его не представляю. Конечно я подумаю об этом, но это самое опасное в том, что я задумал, а рисковать мы не имеем права.
   - Хорошо, но возникла ещё одна проблема, ты, наверно, догадался и о ней.
   - Пожалуй, да. У нас мало людей, которые просто грамотны, образованных и того меньше, а твои работы возможны только с ними. Если человек не знает математики,то никакими излучениями ему не поможешь.
   - Да и в решении этой проблемы работы гораздо больше, чем кажется. Нужна новая школа и человек, который её создаст.
   - Ты же видишь за этим занятием Ольгу, не так ли?
   - Слушай, с тобой невозможно разговаривать, давай лучше ещё выпьем.
   Мы выпили и Тесла продолжил:
   - Ты конечно человек хороший, но Ольга - это новый человек. Таких, как она единицы в этой огромной стране. Мне кажется, она сможет поставить образование так, чтоб готовить людей для будущего.
   - Я это всё понимаю, но согласится ли она.
   - Согласится, я думаю, она догадывается о своей миссии и хватит ей уже продвигать наши изделия. Она переросла это.
   - Согласен. Я поговорю с ней. А сейчас нужно хоть немного поспать.
   - Конечно, но по - моему нам это уже не удастся. Возьмём выходной? Ты же заядлый рыболов?
   - Это ещё откуда такие поветрия?
   - Ну, не один же ты такой проницательный.
   - Ладно, сдаюсь. Откуда ты мог об этом узнать? От Ольги?
   - А она?
   - Ну почему умники так глупы в житейских мелочах? У тебя Сабанеев стоит в книжном шкафу. При твоей занятости и рационализме это не случайное издание. Больше я за тобой случайных вещей не упомню.
   - Ольгу с собой берём?
   - Конечно, я при ней чувствую себя другим человеком.
   - И куда махнём?
   - На Ангару! Ты, как человек азартный, должен мечтать о ловле тайменя.
   - Я и мечтаю всю жизнь.
   - Тогда начнём собираться, спать нам уже некогда.
  
   20.Рыбалка
  
   Мы распределили обязанности. Тесла поехал закупать всё, необходимое, а я на извозчике на работу. Я провёл совещание, выслушал поздравления со вчерашней помолвкой. Сделал распоряжения, предупредив замов об отсутствии. Вызвал к себе Ольгу и спросил, как она относится к рыбалке. Предложение конечно застало Ольгу врасплох, но она мгновенно сориентировалась и, к моему облегчению, согласилась. Тут же позвонила папА и поставила его в известность о наших планах. Он не возражал.
   К этому времени приехал Тесла на машине, доверху забитой рыбацкими причиндалами: от одежды и обуви, до нахлыстовых мушек. Мы решили взять аппарат побольше, чтоб разместить всю амуницию и не ставить палатки. На дворе стоял ноябрь и в сибирской тайге по ночам подмораживало. Это избавляло от вездесущего гнуса, но ночёвка становилась не слишком комфортной, а с нами все - таки была девушка. Выкатив Лат-8, мы перегрузили в него всё из автомобиля, переоделись и заняли места в кабине. Вести аппарат доверили Ольге. Собственно, вести сказано громко. Тесла решил, что надо заехать на Ольхон и предупредить своих работников об отлучке. Я сидел в левом кресле и показал Ольге как поднять аппарат. Она взяла управление и теперь ЛАТ шел по приводному лучу, так что мы с Николой могли подремать после бессонной ночи. Аппарат сам доставит нас в нужное место, останется только разбудить одного из нас, для посадки. Однако Ольге надоело сидеть в пилотском кресле просто статистом. Мы мирно дрыхли и она решила порулить. Она отключила автопилот и потрогала ручку, аппарат послушно рыскнул туда-сюда. Поуправляв некоторое время, она попыталась вновь включить автопилот, но он не включился. Не рискнув будить нас, она ещё около получаса не вмешивалась в полёт, пока не поняла, выглянув сквозь купол, что что-то не так. Под аппаратом летела белая равнина. Тут уже было не до заботы о нас и Ольга разбудила меня. Мгновенно оценив обстановку, я успокоился. Мы летели над Ледовитым океаном. Тревога возникла в душе тогда, когда я понял, что аппарат не ложится на прежний курс, а асимметратор, позволяющий управлять не работает. Ко всему, аппарат начал медленно но терять высоту, и я ничего не мог с этим поделать. Причину я определил просто, но легче мне от этого не стало. Аккумулятор аппарата полностью разрядился и у нас нет энергии ни на что, кроме двигателя. Мы летим на остатках энергии в двигателе, который по сути большой маховик. Вскоре мы мягко приземлились на снежную равнину. Проснулся Тесла и, с удовольствием потянувщись, спросил у Ольги:
   - Как прошёл полёт?
   На что та разревелась в голос. Тесла выглянул за борт, и от удивления лицо его вытянулось.
   - Матка - боска э-э- это куда же мы залетели? Ольга, перестань лить слёзы, ты затопишь всю кабину. Ничего страшного нет, сейчас во всём разбетёмся.
   - Уже разобрался. - сказал я.
   - И в чём дело?
   - Аккумулятор полностью разряжен.
   - Этого не может быть потому, что этого не может быть никогда.
   - Неподходящее время для того, чтоб Антона Павловича цитировать, - заметил я.
   - Пожалуй ты прав. Причину нашёп?
   - Нет, но один против ста неисправна зарядная цепь, вернее разорвана и аппарат пошёл вдоль магнитного поля, и мы где-то в районе магнитного полюса. Наши специалисты разберутся и вычислят куда мы могли деться, но, видимо, придёться подождать и, вероятно, не одни сутки.
   Я вскрыл панель на аккумуляторном отсеке и убедился, что прав: разъём зарядной цепи кто-то аккуратно разъединил. Ошибка персонала исключена. Тем временем за бортом послышался какой-то шум. Ольга выглянула и с криком отпрянула от прозрачного купола. С другой его стороны показалась оскаленная морда белого медведя. Мишка с интересом изучал неизвестный для него предмет и ещё несколько раз попытался взобраться на крышу кабины, что ему так и не удалось. Никола не потерявший спросонья игривого настроения воскликнул:
   - Сейчас запряжём его и он отвезёт нас в Архангельск, как я понимаю, это самый близкий к нам город с заводом Компании.
   Однако посмотрев на совершенно неживой пульт управления он умолк.
   - Давай - ка, электрик до мозга костей, разбирай один из фонарей и попробуй подключить к нему рацию. - сказал я.
   Никола принялся за раскурочивание фонаря, но ничего не успел сделать. Снежная равнина мгновенно окрасилась в кроваво красный цвет, который наливался всё боле и более ярко, постоянно меняя оттенки, до пурпурного, розового и светло - соломеенного. Затем небо полыхнуло ярко зелёным каскадом света, также постоянно меняющегося оттенка. Мы забыли обо всём на свете и завороженно смотрели на мгновенно меняющиеся переливы красок Полярного сияния. Даже мишка утратил интерес к аппарату и застыл неподалёку как статуя на которую Всевышний прожекторист направил разноцветные лучи. Феерия длилась минут сорок, затем всё опять погрузилось во мрак. Тесла принялся вновь крушить фонарь, но надобность в этом уже отпала. Пульт светился разноцветными индикаторами. Преобразователи энергии работали на любом излучении и энергии оказалось достаточно для работы рации. Через пару часов нам привезли новый аккумулятор. Ещё через час мы вышли из аппарата перед домом Теслы на Ольхоне.
   Быстро сделав необходимые распоряжения Никола сел в левое кресло поднял аппарат над Байкалом и стремительно понёсся к истоку Ангары. Пролетев около сотни километров над рекой он мягко посадил аппарт на галечную косу, недалеко от воды.
   Переодевшись в рыбацкие причиндалы и оснастив нахлыстовые удилища мушками мы пошли по косе в поисках удачного места для рыбалки. Ольга не отставала от нас вооружившись модным портативным Кодаком и непрестанно щёлкала его затвором. Приличное место нашлось недалеко от аппарата. Перекат переходил в глубокий омут течение в котором было не столь стремительным. Я забросил мушку чуть ниже переката и потихоньку стал стравливать шнур. Поклёвка последовала незамедлительно. После подсечки и не очень длительной борьбы я вытащил на берег слиток раскалённого металла. Это был Ленок Ольга радостно взвизгнув принялась фотографировать, но через несколько минут рыбина погасла и сделалась серо-стальной. Тогда Ольга закричала, что она тоже хочет поймать такую рыбу. Уступив ей место я объяснил как делать заброс. Конечно, не с первого раза, но у неё получилось и вскоре река огласилась радостным возгласами:
   - Я поймала, я поймала!!! - и вторая рыбина оказалась на отмели.
   Кодаком пришлось поработать мне. Так меняясь мы поймали ещё несколько ленков, появился Тесла и тоже похвастал трофеями. На ужин нам вполне хватало рыбы и мы, отложив удилища, принялись разводить костёр, и готовить уху, и запечёную рыбу. С таким удовольствием я не готовил уху, наверно, ни разу в жизни.
   Когда ароматное варево сняли с костра, Тесла обратился к Ольге:
   - Что вы предпочитаете Ольга Николаевна, рыбный суп, или уху?
   - Конечно уху!
   - Тогда извольте! - и с этими словами Никола извлёк из припасов бутылку Смирновской водки.
   Выпив по стопочке мы принялись за трапезу. Под запечёную рыбу Никола налил по второй, княжна выпила с нами. Через несколько минут мне пришлось унести её в аппарат и накрыть одеялом. Опять, некстати, вспомнились наши выпивки на работе, если не съесть пару ложек, противного сливочного масла, с нашими лаборантками выпивать не стоило "отъезд" раньше их гарантировался. Мы поговорили ещё немного о превратностях нашей жизни, всё прибрали и отправились спать.
   Наутро, чуть рассвело, мы с Николой вооружились спиннингами и нацепив на них искусственных мышек отправились на охоту за главным Ангарским трофеем. Под отвесным берегом на другой стороне реки вода вымыла глубокую яму о чём можно было судить по её иссиня - чёрному цвету. Забросив мышь наискосок, чуть ниже ямы я начал подматывать катушку. Мышка пустила усы, как будто взаправду собралась переплыть, совсем неширокую в этом месте, Ангару. Как ни внимательно я следил за ходом мыши поклёвку я не заметил, в яме возник мощный бурун и удилище чуть не вырвалось у меня из рук. Время остановилось. Я очнулся только, когда Никола зашёл в воду и огромным подсачеком буквально вынес огромного красавца-тайменя на берег. Когда к нам присоединилась Ольга я не видел, она вовсю фотографировала. Быстро взвесили рыбу, она потянула, чуть больше пятидесяти фунтов. Ни у кого из нас, даже не возникло мысли, лишить такого бойца жизни. Оказывается я боролся с ним больше полутора часов. Под радостные визги и одобрительные аплодисменты таймеш был возвращён в свою стихию. Мы с Николой быстро наловили ещё ленков и уничтожив следы присутствия на реке отправились, завезти его на Ольхон. Проводив Ольгу домой я вручил ей корзину с Ангарской рыбой. Рыбалку не омрачил даже инцидент с аккумулятором, но назавтра нужно вновь погружаться в дела. Я опять поймал себя на мысли, зачем мне всё это, ловил бы рыбу и будь с этим миром, что он заслужил, но остановиться я теперь уже не мог. Ради восторженных голубых глаз я теперь готов был перевернуть весь его вверх дном.
  
   21.Школа
  
   Всю следующую неделю я провёл в подготовке к разговору с руководителями филиалов Компании. Конечно, я рассчитывал на их поддержку, но проблема заключалась не только в больших затратах средств на обучение детей. Это само по себе не приносило нам никаких выгод. С затратами руководители, скорее всего, согласятся. Как люди, думающие на несколько шагов вперёд, они понимали, что любая система может существовать только в развитии, а оно невозможно без притока свежих сил, от рабочего до руководителя. Главным было то, что мы с Николой предполагали учить не только отдельным специальностям, что с успехом делалось на всех предприятиях, а ещё и вещам, которые не имели места и в государственных гимназиях, да, пожалуй, на то время не практиковались нигде в мире. Но и это не встретило бы, наверно, большого сопротивления, хотя все прекрасно умели считать деньги. Самыми трудными в разговоре представлялись два момента. Во-первых, я предполагал учить всех, а в то время, гимназии делились на мужские и женские. У нас же и учились, и работали девушки и женщины, но после достижения совершеннолетия. Во-вторых, в стране существовало несколько религиозных конфессий, а мы предполагали обучать истории религий и, ни в коем случае, не насаждать какую-то одну из них. Страна в начале века очень трепетно относилась к религии, и нарушать это отношение, ни в коем случае, не входило в наши планы. Наоборот, религию, как одну из сторон духовности, планировалось поддерживать всячески. Что произойдёт, если этого не делать, я знал не понаслышке.
   Конечно, можно набирать в наши школы, как частные, кого угодно, допустим одних православных мальчиков, но от этого мы решили отказаться сразу, прекрасно зная, что дети совершенно неповинны в месте их появления на свет, и это место не влияет на их успехи в учёбе.
   С такими мыслями я несколько дней не мог расстаться и мой вид, наверно, производил странное впечатление на работников завода. Я попросил о встрече с патриархом Тихоном, зная его как человека истинно приверженного вере, в надежде, что в беседе с ним что-нибудь прояснится с трудными решениями.... В любом случае придётся привлечь к работе священнослужителей и лучше заручиться поддержкой верховного Иерарха, чем действовать на свой страх и риск. Тихон избран на патриаршество совсем недавно, в основном мирскими депутатами. Поддержка и авторитет в народе у него огромны, и, если удастся заполучить его в союзники, многих проблем просто не возникнет. Россия в начале века не блистала образованностью, и многие начинания могут встретить сопротивление, а церковь, выступив на нашей стороне, существенно бы облегчила задачу.
   Пока я несколько дней готовился к важнейшему разговору, Ольга работала у Теслы. Он создал специальные испытания для отбора детей и обучал её работе с ними. Разработал он и условия отбора тех, кто будет преподавать в школах.
   В один из дней они связались со мной, и Ольга рассказала о продвижении в задуманных делах, а затем заговорил Тесла. То, что он сказал, трудно укладывалось в сознании. Сначала он напомнил о разговоре, о миниатюризации электронных приборов:
   - Ты помнишь, что обещал подумать над тем, как сделать передатчики и приёмники без ламп?
   - Лишний вопрос! Я думаю над этим постоянно и не могу решиться на такие технологии без крайней надобности, пока я её не вижу.
   - А видимо она наступила. Бонч создал прибор, который может управлять мозгом по желанию человека и, кроме этого, ещё усиливать его мыслительную энергию. Двое моих испытателей свободно разговаривают мысленно с разных концов острова.
   - Ты хочешь сказать, что нашёл способ общаться друг с другом без всякой связи???
   - Как ты догадлив! Именно это я имею ввиду.
   - Тогда нетрудно догадаться, что Вам с Бончем надо, скорее всего аппарат, который это обеспечивает, нужно возить за собой на паровозе.
   - Почти! Он занимает солидную комнату и весьма капризен.
   - А больше Бонч там ничего не выдумал?
   - Пока нет, но он запросил пятьдесят тысяч ламп, это полугодовой выпуск на заводе, который их производит.
   - Как хочешь, ссылайся, на что хочешь, но этот заказ нужно приостановить. Я думаю, что знаю, зачем они ему понадобились. Скажи Бончу, чтоб завтра же был у меня. Будут вам миниатюрные передатчики!!!
   Тесла, видимо, уловил в моём голосе крайнее неудовольствие и тревогу, потому что на связи вновь оказалась Ольга и спросила, что произошло.
   - Пока ничего, - ответил я.
   - Ты знаешь, я видела их эксперимент, если бы у нас были такие приборы, мы могли бы постоянно говорить друг с другом, никому не мешая, и я не была бы такой несчастной.
   - Ты не представляешь всех последствий.
   Видимо и Ольга почувствовала, что я встревожен и, попрощавшись, отключила связь.
   Я сидел, оглушённый новостями, не в состоянии думать ни о чём другом.
  
   22. В раздумьях
  
   Работать я не мог. Вызвал заместителя и попросил провести утреннюю оперативку. Сам, перекусив и выпив чая, отключил связь, устроился поудобнее и задумался.
   Никогда ещё, с той поры как я оказался в начале века, мне не приходилось с таким трудом делать следующий шаг. Всё, что я делал до этого, удавалось относительно легко просчитать. Принять же решение, которого требовал Тесла, я не мог по нескольким причинам. В голове вертелось: можно спокойно остановиться на достигнутом. Система, которую я организовал, работала устойчиво и приносила: как доходы, так и радость от творчества и общения с людьми неординарными. Совершенствовать и развивать её можно довольно долго. У меня есть любимая женщина и, если не делать глупости и резких движений, то можно спокойно наслаждаться жизнью. Если игнорировать просьбу Теслы, пусть Бонч возится с лампами, на десяток лет это отсрочит то, что он задумал, но затем он всё равно создаст ЭВМ, а именно это он собирался сделать, только для такой затеи он мог запросить столько ламп. Создание вычислительной машины вызывало у меня наибольшую тревогу. Была ещё проблема, которую я мог решить - это открытие ядерной энергии и цепной реакции деления ядер, но эта проблема была проще.
   Почему я встревожился, узнав о попытке создать ЭВМ, потому, что считал это изобретение главным, которое способно разрушить человеческую цивилизацию.
   Создание устройств, использующих атомную энергию, таило громадную угрозу. Атом был невидим, но обладал колоссальной разрушительной силой, а сила эта была очевидна. Проявив себя в бомбёжке Хиросимы и Нагасаки и нескольких авариях с выбросом продуктов распада, наиболее известной по Чернобылю, атом заставил задуматься и принять различные меры к ограничению применения и контролю над собой. Человечество имело в моём времени колоссальную мощь, для самоуничтожения, но и только, никто всерьёз не воспринимал угрозу, хотя все о ней знали.
   Другое дело был электрон, хиленький и незаметный, не проявляющий агрессии, но он был гораздо более коварным врагом человечества. И я стоял сейчас в точке, с которой могло начаться движение к концу цивилизации. И я прекрасно понимал, что или отсрочу его, насколько это возможно, или ускорю многократно.
   Слабенький электрон, копошащийся в миниатюрных устройствах с токами, едва обнаруживаемый чувствительнейшими приборами, делал своё дело с упорством Сизифа. Во времени, из которого я уехал, труды его уже стали заметны невооружённым глазом и повергли людей посвящённых в шок. Люди мало думающие, вовсю наслаждались успехами электрона, а он исподтишка приучал их к себе и становился всё более незаменимым.
   Вычислительная техника проникла буквально всюду. Электрон не оставил людям ни малейшего шанса обойтись без него и пока делал вид, что он на службе у людей. Пока. Но несколько аварий в электронных сетях привели специалистов в ужас. Из - за сбоя систем управления оружием, несколько раз Земля была на грани уничтожения, но это были вещи очевидные.
   Гораздо страшнее проявлял себя электрон в обыденной жизни. Появилось поколение детей, не знающих иных забав и игр, кроме сидения за компьютером. Вещи, сопровождавшие это явление, были чудовищны. Дети убивали родителей, пытавшихся воспрепятствовать играм. Ребёнок, оказавшийся на улице, порой получал травмы и погибал от сознания того, что у него, как в игре, много жизней. Просто общее здоровье человечества падало катастрофически, из - за образа жизни, диктуемого компьютером. Нетрудно было спрогнозировать, чем логически завершится триумф электрона. Учёные в эйфории создавали искусственный интеллект, не подозревая, что с его созданием человек совсем не будет нужен машине, и она спокойно найдёт наиболее простой и рациональный способ от него избавиться.
   Все эти мысли пронеслись у меня в мозгу, и холодная испарина выступила на лбу. Я понимал, что этот процесс уже не остановить. Был ли у меня выход? Вероятно, нет, но шанс изменить расклад сил, вероятно, есть и мне придётся попытаться его использовать.
   Решение напрашивалось само - нужно поставить насколько это возможно, коварного врага под контроль. Пока это нетрудно, но что произойдёт дальше, наверное, знал только Бог.
   Теперь, когда решение было принято, я вполне мог поговорить с Бончем.
  
   23. Бонч - Бруевич
  
   Я глубоко ошибался, полагая, что Бонч бросится создавать полупроводники, вооружённый представлениями об их устройстве и принципах работы. Он оказался не так прост, к тому же у него имелись собственные идеи, совсем в другой области, чем я думал. Но выяснилось это гораздо позже, и полсотни тысяч ламп ему оказались нужны вовсе не для создания компьютера.
   Бонч, наблюдая за работой Николы, пришёл к мысли, что гениальность Теслы состоит в умении связываться с каким-то информационным полем, витающим в космосе над планетой. Это поле, по его представлениям, содержало всю информацию, которая когда - либо могла быть использована на Земле. Открытия делались учёными в тот момент, когда они устанавливали связь с этим полем. Тесла же научился управлять связью в любое время, но поле отвечало только на конкретный вопрос. Получи Никола доступ ко всей информации, его мозг бы просто не выдержал. Бонч решил создать прибор, способный обеспечить такую связь для любого человека. Читатель, наверно, догадается, что с созданием такого прибора никакой нужды в компьютерах не возникло бы. Это всё равно, что для верующего телефон к Богу.
   Забегая вперёд, скажу, что управлять гениальностью Бонч так и не научился, но уже подрастал, никому пока ещё неизвестный гимназист, в захолустном Баку. Он встретится с Бончем только в двадцать седьмом году, и этот дуэт поставит обычную физику, а с ней и жизнь людей на такие высоты, которые пока никто, даже в дурном сне, не мог видеть.
   Пока же Бонч занялся полупроводниками. Но пошёл при этом совсем другим путём, чем я от него ожидал. Он сразу же понял, что одиночные приборы не решат проблем. Сконструировав и испытав: диоды, транзисторы и тиристоры, Бонч понял, что это тупик. Элементная база, какой бы она не была - это кирпичики, из которых нужно строить любую схему, что приведёт к созданию конструкций: сложных, громоздких, требующих питания, обслуживания, ремонта. Надёжностью они так же не отличаются. И тогда он решил объединять функции деталей в одной схеме и делать её целиком.
   Доложив на одном из совещаний, что сделал своё вычислительное реле величиной с ноготь, он долго не мог понять, моей реакции. Я просто впал в ступор. Тормозя появление компьютеров, я сам подтолкнул его к созданию микросхем, следующий шаг - процессоры. Зная Бонча, я совершенно не сомневался, что он его сделает. К счастью я ошибался и тут. Бонч не интересовался вычислительной техникой. К тому времени, когда он создал микросхемы, Тесла уже придумал, как активизировать работу мозга и надобность в вычислительных машинах отпала. Сделав электронные приборы миниатюрными, и обеспечив, тем самым, эксперименты Николы, Бонч вплотную занялся своей идеей. Всё оказалось не так просто, но упорства ему было не занимать. Я же сидел как на иголках. Добейся он, даже самых незначительных результатов, неизвестно к чему они приведут. Я не говорю о том, что можно будет просмотреть, как киноплёнку, жизнь отдельного человека, но и жизнь всего человечества. И только Богу известно, какая ещё информация содержится в этом информационном поле. Тормозить эксперименты я не стал, справедливо полагая, что если это поле разумно, то оно само установит границы проникновения в себя. Хорошо, что хоть в этом я не ошибся.
  
   24. Мария Кюри.
  
   Всё пока развивалось по плану, который я никогда не записывал, но постоянно носил в голове. Два вопроса крутились у меня в мозгу постоянно. От их решения зависела судьба миллионов людей. Германия, лишённая возможности поиграть мускулами в первой мировой войне продолжала наращивать эти мускулы с катастрофической быстротой. Президент Германии Пауль фон Гинденбург был уже глубоким стариком и вскоре ему на смену придёт Гитлер. Он развяжет войну, в которую постепенно будет втянуто полпланеты. Как не допустить этого тревожило меня постоянно. Но эта угроза была весьма отдалённой и время для её решения имелось. Проблемой, представлявшейся гораздо более сложной, служила ядерная энергия. Открытие Беккерелем радиоактивности не давало покоя пытливым умам во всём мире. На острие исследований оказалась женщина - Мария Кюри. Она настолько фанатично верила в полезность ядерной энергии, что носила на груди кулон с одним из радиоактивных элементов. От его излучения она и погибнет, но прежде создаст все теоретические предпосылки для осуществления цепной реакции. Эти предпосылки американец Роберт Оппенгеймер, с успехом, воплотит в ядерную бомбу, за что два мирных японских города жестоко поплатятся в августе сорок пятого. Что делать с этой фанатичкой я не представлял, но уничтожить проблему нужно было любым способом. Самым простым и эффективным казалось просто уничтожить её физически. Конечно это будет сопряжено с неприятностями, но главное не остановит других учёных, а их уже было достаточно в мире и жили они не только в Европе. Если уничтожать, то нужно всех. Конечно, такой вариант мною даже не рассматривался. Учёные изучали радиоактивные элементы с лучшими побуждениями о светлом будущем человечества, но я хорошо знал, что все подобные открытия в первую очередь окажутся в руках у людей с погонами. Даже мирный атом, как его называли в моё время, показал свои мирные зубы, в 1986 когда взлетел на воздух реактор Чернобыльской АЭС и половина Европы ощутила на себе, что несёт атом миру.
   Сложность моего положения заключалась в том, что я не мог рассчитывать ни на чью помощь. Тесла наверняка решил бы эти проблемы, но он сразу бы понял, что я знаю о будущем. Решив что с Гитлером я разобраться успею позже, всю свою энергию я направил на устранение из человеческой истории атомной энергии и всего что она принесла. Выгоды от её использования были несравнимы с теми бедами, которые она навлечёт. К концу тысячелетия весь мир будет огромной пороховой бочкой с горящим фитилём. Любому инженеру понятно, технических систем не подверженных сбоям, не существует и ядерная война это неизбежность объективная, рано или поздно, где-нибудь, что-нибудь выйдет из под контроля. Мир в моё время уже не раз стоял перед пропастью. Бесноватый политик , или технический сбой и на Земле не останется даже бактерий.
   Поступить с Марией как в своё время с Гришкой я не мог. Изучив всё, что доступно о ней я понял, она не остановится ни перед чем. Я решил, что я ни в коем случае в этой жизни не применю насилие, да и устранение Марии, как я уже заметил, ничего не решало. Для начала я решил познакомиться с ней лично, что можно сделать на очередной Парижской выставке. Я решил попытаться убедить её отказаться от работ, вероятность этого была ничтожной, а мои козырные карты я не мог пустить в ход. Показать ей Хиросиму или Чернобыль невозможно. Я попросил Ольгу найти способ встретиться с Марией. Круг её знакомых в Париже был обширен и разнороден и я надеялся, что это поможет организовать встречу. Вскоре выяснилось, что путь неверный. Кюри ничем не интересовалась, кроме своей работы и не появлялась в свете. Оставался второй путь, но он стоил мне гигантских затрат и усилий. Ничего не оставалось кроме организации отдела ядерных исследований и игры на опережение. Конечно, это нечестный ход, по отношению ко всем, кто занимался атомом, использовать их же грядущие изобретения в целях борьбы с ними. Но ничего другого и эффективного я придумать не мог. Мои инженеры быстро получили радиоактивные материалы. Что оказалось нетрудно, основные залежи находятся на территории России. Провели исследование действия радиации на живые организмы и опубликовали результаты во всех мало мальски значимых физико - химических журналах. Один из якобы изобретённых дозиетров подарили Марии. Мир содрогнулся от снимков подопытных обезьян в разных стадиях острой лучевой болезни. И уж, что совсем было мне чуждо, мы сняли игровой фильм об учёных, которые гибнут в результате исследований ядерной энергии. Такой отвратительный и нехитрый ход привёл к тому, что большинство лабораторий закрылись из за прекращения финансирования своими правительствами. Часть просто разгромили люди напуганные возможными последствиями. Мария публично объявила об отказе продолжать исследования и сорвала с шеи кулон с полонием. Труднее всего пришлось со своими, поняв, какие энергии можно получить из ядерных реакций они ни за что не хотели остановить работы. Тут уж пришлось серьёзно вмешаться мне. Думаю, большинство прониклось крайней опасностью опытов и спокойно отнеслось к свёртыванию работ. Ядерная угроза отодвинулась.
  
   Дар
  
  Оглавление:
  Часть первая
  Глава 1
  Глава 2
  Глава 3
  Глава 4
  Глава 5
  Повесть не дописана приношу извинения
  
   Глава 1
  
   Мальчишка родился слабеньким и пусть нормальных веса и роста, но какой-то тихий. К радости родителей, студентов техникума, он не доставлял почти никаких хлопот. Хорошо кушал, спал, если и пищал изредка, то как-то ненавязчиво и негромко, быстро успокаиваясь. Единственное, что отличало его от сверстников - глаза. Педиатр сказал матери, что это будет с ним постоянно по жизни, такое пока не научились лечить. У мальчонки с рождения оказалось редчайшее заболевание или дефект зрения - горизонтальный нистагм. Глазки бегали из стороны в сторону, как заведённые, если он ни на чём не сосредоточивал взгляд, если же смотрел куда-то упорно - дефект исчезал.
   Мальчишка рос, как все ребятишки, незаметно для родителей, но быстро для окружающих. Две девчонки хозяев, у которых студенты-родители снимали угол на втором мансардном этаже дома, не чаяли в нём души. Они с удовольствием оставались с ним, когда родители сдавали экзамены или хотели сходить в кино. С двух лет мальчишку отдали в детские ясли, где с огромной командой таких же как и он, мальчишка лопал поутру манную кашу, играл в немудрящие игрушки, спал и ходил на горшок.
   Когда родители закончили техникум, им, как семейным, предоставили возможность самостоятельно найти работу. Как сказали бы нынче: выпустили со свободными дипломами. Это оказалось не так просто, если для мамы работа находилась в любой, самой захудалой деревне, то папа не торопился работать по специальности - механиком. Судьба помотала мальчишку с родителями по стране, пока, наконец, они всей семьёй не оказались в родной деревне отца мальчишки, а родители не угомонились с поисками работы. Мама устроилась фельдшером в медпункт, а папа на дизель-электростанцию - машинистом. До мальчишки у родителей несильно доходили руки, и он рос под приглядом бабок. Это всех устраивало и больше всех самого мальчишку. С ватагой таких же сорванцов он целыми днями пропадал на улице.
   Дар открылся как-то смешно, тихо и ненавязчиво. Перед этим мальчишка чуть не умер по весне от обычного воспаления лёгких. Но не умер, видимо, на небесах ещё не пришло время призвать его маленькую душу. Уже доходившего, бабушка поставила его в распахнутое весеннее окно и он, вдруг, надумал жить и стал поправляться, набираясь сил день ото дня. Мальчишка совсем окреп и жизнь его покатилась своим чередом. Как-то бабушка отправила его унести обед отцу на электростанцию в соседнюю деревню. Мальчишка взял сумку с паужонкой, как называли нехитрую снедь селяне, и отправился к отцу.
   Дорога от деревни до деревни пролегала по полям, через мостик над небольшой речушкой. Потеряться негде, да и другая деревня виднелась на пригорке как на ладони. Бабушка, отправив его, занялась своими делами, поглядывая изредка в окно, где сорванец почти всю дорогу оставался на виду. Только в лощинке с мостиком его скрывала небольшая горушка. Мальчишка появился на той стороне дороги за мостом, и бабушка, облегчённо вздохнув, продолжила стряпать пироги. Приближалась Пасха.
   Немного погодя, мальчишка появился в поле, возвращаясь обратно. Бабушка отвлеклась и не сразу заметила, что он призадержался на мостке и что-то долго не появляется из-под горушки. Подождав несколько минут, она решила встретить внучка и заодно размять, затекшие от долгого сидения за столом со скалкой и тестом, ноги.
   Картина, открывшаяся с горушки поразила её. Ребятишки открыли купальный сезон и сейчас вылезали из речки мокрые. Бабушка про себя посетовала - рано. Да разве этих сорванцов удержишь: до Троицы всё равно залезут втихаря, не уследить за ними. Но что-то насторожило бабушку. Она пригляделась внимательнее и сначала поняла, что мальчишки не гомонят, как обычно при купании, а потом заметила и другую странность: все сорванцы вылезали из речки в одежде. Бабушка подхватилась и бегом припустила под гору, ещё не понимая, что произошло, но чувствуя, что что-то не так.
   Внучек стоял на мостке и растерянно улыбался, глядя как мальчишки раздеваются и выжимают мокрые штаны и рубашонки.
   - Что случилось, Внучек? с тобой всё хорошо? А я уж подумала и ты залез в воду? Тебе нельзя, - сказала она подходя и успокоившись, что внук не купался.
   - Да вот, Баба, я когда шёл вперёд я пошутил, а они, -
   мальчишка показал на ребятишек, - не так меня поняли.
   - А что ты им сказал?
   - Я глянул, а с мостка рыбки видны, я и говорю им - бросайте ваши удочки да ловите рыбу руками, и побежал к папе. Прибежал, отдал еду и скорее обратно. У меня тоже удочка есть, хотел взять у тебя теста и порыбалить с ними. А они, смотрю, все в речке и рыбу ловят руками. Я говорю - вылазьте, они и вылезли и никто не спорит, и не говорит мне ничего.
   Бабушка перекрестилась, взяла внука за руку и они, не спеша, стали подниматься в гору. Ребятишки у речки загомонили, как будто разом включили звук. Бабушка оглянулась - только разложенные на траве ребячьи одёжки напоминали о происшествии. Ещё раз перекрестившись, бабушка шепнула внучку:
   - Дома не болтай никому о купании, ладно?
   - Ладно, бабуль, а ты отпустишь меня к ним?
   - Да конечно же, возьми теста и удочку и иди ненадолго, пирожки у меня не готовы ещё.
   Схватив под навесом своё рябиновое удилишко, мальчишка вприпрыжку отправился на речку. Одежда у ребят просохла, и никто из них не помнил, что произошло.
  
   Глава 2
  
   Бабушка не на шутку встревожилась. Сама знахарка, она умела заговаривать боль и заговором останавливать кровь. Открывшаяся у внучка способность управлять людьми напугала её. Уж она-то знала, что дар-крест. Итак выделявшийся из сверстников своими глазами, внучек, скорее всего, станет вообще белой вороной со своим даром, предположила она, и жизнь его это едва ли сделает лучше и проще.
   Вечером она расспросила внука о происшествии подробнее и...успокоилась. Он не осознал, что произошло, а бабушка поняла, что в такое состояние он погрузился случайно. Он загляделся на облака на небе, как он ей рассказал и не думал ни о чём. Когда крики мальчишек вывели его из транса, он сказал им, чтоб лезли в речку чисто по детски, не отдавая никакого отчёта, что последует за этим.
   Дальнейшая жизнь внучка подтвердила, что опасаться пока нечего. Бабушка ничего не рассказала родителям, а при ней больше такого не случалось. Вскоре внучка увезли в районное село, куда переехали родители. Выбираться из деревни в школу в непогоду оказалось очень непросто и, чтоб не создавать себе с этим проблем, они и переехали поближе к ней. Мать сорванца приняли в районную больницу, а отец начал работать по своей специальности в колхозе. Вскоре мальчишка пошёл в школу. Он почти никогда не вспоминал о случае с рыбалкой, но что-то такое сидело в его характере помимо этого. В какой бы компании он не оказывался - непроизвольно он становился её лидером.
   Не особенно задумываясь об учёбе и поведении, мальчишка рос шалопаистым и шкодливым, изредка его наказывали за совсем уж вопиющие выходки, но несильно. В учёбе он преуспевал средне, да никто его особенно и не заставлял учиться усердно. Жалели, считая, что дефект зрения как-то затрудняет ему учёбу. На самом деле дефект ничего не осложнял, а видимо взамен ему ещё досталась почти феноменальная память и он учился не напрягаясь, схватывая всё, что нужно, на лету. В младших классах его даже несколько раз награждали за успешную учёбу. В средней школе он стал учиться похуже, но так, что не доставлял хлопот никому. Тройки изредка проскакивали, но итоговые оценки обычно не огорчали ни родителей, ни учителей, ни самого мальчишку.
   Дар или затаился в нём, или проявлялся незначительно, так что об этом не догадывались окружающие, которыми он манипулировал исподволь. Мог выпросить себе любую понравившуюся игрушку в магазине, и папа с мамой недоумевали, почему купили именно её, хотя собирались купить совсем иное. Мальчишку никогда не обижали в драках, только однажды ему разбила нос одноклассница. Случайно, налетев в коридоре, когда вырвавшись на перемену, уставшие от урока, они все носились как угорелые.
   Мальчишка взрослел и потихоньку стал осознавать, что что-то в нём устроено не так, как у всех. У него было полно друзей, которые смотрели ему в рот, чем он иногда пользовался, организуя разные предприятия часто не совсем безопасные и благовидные. Но это, в общем, дела всех мальчишей, но вот девчонки... Ему не составляло труда приручить любую, самую гордую выпендрялу так, что она теряла при нём все свои замашки. Но с девчонками ему вскоре становилось неинтересно. Читавший, несмотря на свои глаза, постоянно, он знал намного больше сверстников, а уж девчонок и подавно. Он вскоре замечал, что общаться со сверстниками ему не о чем. Выручало то, что в их доме жили одни пацаны и постарше его, и с ними он мог говорить о чём угодно. Однажды, когда старшему из ребят Борису купили мопед, мальчишка рассказал, как он устроен и работает так, что все слушали его, раскрыв рты. Он вспомнил какие лица были у купальщиков в деревне и задумался. Попробовав манипулировать взрослыми пацанами он понял, как это нужно делать. Пацаны потом несколько дней рассказывали везде, как они слушали сопляка о том, как работает мопед. Взрослые отмахивались, и осознанная проба дара мальчишки прошла незамеченной, но для себя он понял, что что-то в нём есть не такое, как у всех, точно.
   Вскоре школа осталась позади, запомнившись сдачей экзаменов. То, что знал, мальчишка сдавал без всяких ухищрений, но два экзамена страшили его: иностранный язык и литература. С их преподавателями он почему-то не нашёл общего языка. Ладно, "немцы" менялись десять раз за всё его обучение, но литературу вела соседка, и ничего, в общем, не предвещало. Но, начитанный сверх всякой меры, он иногда ставил в тупик молодую учительницу, которая возилась с двумя детьми, да ещё и муж её выпивал частенько. Ей приходилось готовиться к урокам далеко не в радужной обстановке, и мальчишка своими познаниями её просто раздражал. Были проблемы ещё с химией из-за неуёмной тяги химичить на уроках-лабораторных, что не всегда кончалось хорошо. Но старушка химичка смотрела на сорванца сквозь пальцы, и в нужный момент он прекрасно ею манипулировал.
   Литературу он сдал на пятёрку, а немецкий на четыре, применив первый раз свой дар для себя. На иностранном он подумал, что преподавателям пора бы уже пойти подкрепиться, и трое из них отправились в школьную столовую, оставив "охранять" ещё не сдавших, молодую учительницу французского. Подлец поиздевался ещё и над оставшимися. Очередь была не его, но никто не шелохнулся пойти сдавать француженке. Убедившись, что все сидят, как пришибленные, он направился к молодой учительнице, которая сперва хотела запротестовать, чтоб подождал своего преподавателя. Однако, глянув ей в глаза, он выдал всю тарабарщину подготовленную на листке и та влепила в экзаменационный лист четвёрку. Как уж она потом оправдывалась - осталось покрыто тайной. Встретив возвращавшихся из столовой учителей, поганец ещё и с ухмылкой на вопрос одного из них:
   - Ты почему в коридоре? - ответил:
   - Почему, почему - сдал.
   - Как ты мог сдать немецкий француженке?
   - А так, сдал на четвёрку.
   На такую наглость "немец" не нашёлся, что ответить и проводил шалопая с открытым ртом.
   Литературу он сдал ещё быстрее. Вытащив билет с чтением стихов Маяковского он спросил:
   - Можно вместо Левого марша прочту Стихи о советском паспорте и сначала прочитаю, а потом на вопросы отвечу?
   - Читай! - разрешила учительница.
   После того, как он прочитал, она показала ему на дверь, а директор - председатель комиссии - лишь согласно кивнул. Они не сразу поняли, что его уже и в классе нет. На два остальных вопроса он так и не отвечал. Так сумел прочесть стихи.
   Поступить в вуз оказалось несложно. Ни черта не зная по физике, на вопросы билета он проговорил о том о сём, и молодой преподаватель поставил нужную оценку. В институте он вовсю использовал дар, уже несильно задумываясь о моральной стороне этого. Ни один зачёт или экзамен он не сдавал дважды. Вокруг заваливали сопроматы и матаны пачками его одногруппники. Уходили в армию и академотпуска, восстанавливались и уходили снова. Всё это его не заботило. Госэкзамены и защиту вообще свалил на отлично. В институте же и понял, что данное ему свыше можно развивать.
  
   Глава 3
  
   Под хлопки пистолетных и автоматных патронов, ещё изредка доносившиеся из леса, по дороге на опушку вывалилась живописная ватага людей, уныло переставляющих ноги с опущенными, как у нашкодивших школьников, головами. Замыкал ватагу слегка постаревший мальчиш. Впереди, погоняемый пинками шел сынок мэра, потерявший апломб и замашки начинающего бандита. Мэр, в полуспущенном галстуке и расстёгнутом пиджаке, натыкаясь на сына, беззлобно, но ощутимо, пинал его, придавая ускорение и направление движения. Следом, полинявшие как-то в одночасье, шли десять здоровых мужиков, одетые в комбинезоны расцветки милитари. Стороннему наблюдателю бросилось бы в глаза только контрастно жизнерадостное лицо замыкающего. Он шёл, легко помахивая веточкой, вроде как отгоняя назойливых комаров. Команда на комаров внимания не обращала.
   Вскоре живописная процессия вывалилась на шоссе и остановилась на развилке, откуда начиналась дорога в лес. Подошёл автобус с несколькими пассажирами, которые смотрели на кучку людей с нескрываемым удивлением, а некоторые не прятали злорадных улыбок. Мэра и отпрыска знал весь город, некоторых его церберов - тоже. Погонщик показал веточкой на открывшиеся двери салона и все не спеша, без суеты погрузились в автобус, заняв свободные места. Никто не проронил ни слова, водитель закрыл двери и тронул автобус, не попросив даже оплатить проезд. Видимо, почувствовал жуть момента. В зеркале отразилось его лицо в крайней степени удивления.
   В городе автобус остановился на площади перед автовокзалом и водитель, высадив пассажиров, вопросительно глянул на погонщика.
   - Ничего, мы пройдёмся пешком. Народ должен знать своих героев. В прокуратуру, - скомандовал он, и безмолвные, понурившиеся люди, вылезли и поплелись по тротуару в направлении мэрии, где одно крыло и занимала названная структура. Молва мгновенно облетела город, и через несколько сотен метров процессия уже шла по живому коридору под разные возгласы горожан, далеко не лестные для шествующих. Мэр попытался заговорить:
   - Прокуратура и полиция под нами, они ничего не сделают без моего ведома.
   - Сделают. Пока возьмут с вас явку с повинной, а из столицы уже направлена следственная бригада и команда телевизионщиков. Прославитесь на всю страну. Напоследок.
   Мэр скорчил кислую гримасу, но промолчал.
   В прокуратуре уже ждали секретарши с кипами бумаги и ручками. Прокурор города и главный полицейский скорбно встречали прибывших, как прокажённых из лепрозория. Сопровождающий улыбнулся и, сделав приглашающий жест, сказал лишь:
   - Присоединяйтесь.
   Команда выросла на пару человек, села за приготовленные столы и с усердием учеников начала писать "сочинения". Через несколько часов к мэрии подкатили два автобуса, из одного вышли люди в форме синего цвета, а из другого телевизионщики с аппаратурой. Мальчиш встретил их на вахте, улыбнулся и пошёл к выходу. Охрана мэрии спокойно пропустила прибывших. Никто не заговорил и не попытался остановить выходившего. Как будто его не существовало.
   Вечером в новостях двух центральных каналов прошло сообщение с картинкой уже знакомых персонажей о явке с повинной мэра города, его сына и ОПГ, державшей в страхе весь городок. Мальчиш удовлетворённо хмыкнул, больше ничем не проявив своего отношения к новости.
   Утро того дня, как всегда, начиналось штатно. Мальчиш приехал на работу и приступил к своим обязанностям. Помыкавшись по разным работам и местам жительства, он осел в одном районном городке недалеко от своей бывшей деревеньки, которая давно уже перестала существовать. Он устроился в частную автошколу, они в стране стали в последние годы процветать, взимая нешуточную плату с владельцев свеженьких авто. Проработав несколько лет, он даже карьерно подрос, став заведующим учебной частью.
   С приходом нового министра обороны частные школы обязали готовить водителей для армии. Это мгновенно обернулось головной болью. Если курсанты-частники учились за свои деньги и проблем с ними не возникало, то будущие защитники оказались неуправляемы. Ни дисциплины, ни порядка, ни отношения к учёбе им никто не привил. Армия становилась, в прямом смысле, рабоче - крестьянской и курсанты громили всё, поворовывали, дрались с частниками. Запросто могли прийти выпившими на занятия или закурить в классах. На охрану и порядок держатели школ не тратились, а взыскивали убытки с преподавателей. Не проходило дня, чтоб не случались какие-нибудь инциденты, разгребать которые обязан завуч. Чаша терпения его однажды лопнула.
   На предыдущих местах работы мальчишу не приходилось пользоваться своим даром. Для себя он вообще его перестал применять. Всё складывалось так, как он хотел и без этого. Иногда он развлекался, применяя дар по пустякам. Как-то ехал в такси в другой город и на обочине увидел симпатичную вполне женщину, стоявшую в растерянности у машины со спущенным колесом. Уже начинало темнеть, и женщина откровенно паниковала. Связь отсутствовала, что на дороге не редкость. Таксист, подмигнув заговорщицки, сказал:
   - Если даст - поможем? Будете?
   - Ну, пойди, договорись., - ответил мальчиш, улыбнувшись.
   Таксист вылез и, разболтанной походкой шпаны, направился к женщине. Подошёл, вежливо попросил у неё ключ от багажника, достал колесо-запаску, ключ и домкрат, и в несколько минут поменял. Спущенное уложил на место, убрал ключи и домкрат, закрыл багажник и направился мимо женщины к своей машине. Она пыталась сунуть ему деньги, но таксист прошёл мимо неё, как будто и не заметил.
   - Что, не согласилась?
   - Ты о чём это, отец? Я же от чистого сердца.
   - Ну, так всегда и поступай, - усмехнулся мальчиш.
   Сейчас он объявил по внутренней связи, чтоб курсанты-бесплатники собрались в актовом зале школы.
   В зале стоял стол для бильярда и завязалась потасовка вольных, игравших в него, и толпы бесплатников. При появлении завуча она стихла, но вольные, среди которых и оказался сын мэра, остались в зале. За сынка попросил сам мэр - лично. Он знал, что группы уже набраны. Хозяин предвидел, какой это сулит бардак и пытался урезонить мэра, мол "права" можно купить. Но глава города посчитал, что сынку нужен урок и знание правил дорожного движения. Мэр подарил сыну на восемнадцатилетие шикарный спорткар, на котором тот и ездил на учёбу с компанией девиц и друзей, добавив беспорядку в несильно благополучное итак заведение. Сейчас компания осталась с намерениями взять реванш в драке, когда завуч уйдёт.
   Мальчиш предложил им покинуть зал, но сынок мэра, грубо выругавшись, сказал что они останутся. Парень не имел тормозов совсем, о чём ходили легенды.
   - Тем хуже для вас, - произнёс завуч и обратился к толпе курсантов кой-как разместившейся на стульях:
   - Дорогие соискатели высокого звания - шофёр! Предлагаю отныне вам вести себя в школе и на её территории по человечески. Это значит: не хамить, не выпивать, не курить и не портить имущество школы. Очень надеюсь, что вы прочувствуете важность момента, и я не потратил время зря. Хочется видеть вас примерными учениками. Двинув такую речь, завуч покинул зал в гробовой тишине. Только сынок мэра, опять выругавшись, крикнул:
   - Не дождёшься!
   Мальчиш, выловил его взглядом в толпе и сказал, обратившись непосредственно к нему:
   - Для особо рьяных - отдельное задание. Отвыкнуть от наркоты и стать вежливым, - и вышел прикрыв за собой дверь.
   Первым из зала выскочил сынок мэра и побежал на крыльцо. Остальные замешкались, переваривая услышанное и выходя из транса. Мальчиш не учёл одного, что на обдолбанного анашой малолетку внушение подействовало не сразу. У крыльца стоял скутер мальчиша, на котором тот любил ездить на работу в хорошую погоду летом. Сынок пихнул скутер ногой и тот упал на асфальт набок. Бензин пролился из бака, а паршивец как раз докурил, и брошенный окурок попал в лужицу. Скутер горел несколько минут. Приехавшим пожарным тушить оказалось нечего. Всё же слова произвели на сынка должное действие и после сигареты его стало дико рвать и схватившись за голову, он начал кататься по земле. Рвало и ещё десятка два человек, которые высыпали покурить после разговора.
   Кто-то в суматохе вызвал скорую и полицию. Скорая приехала, а полиция нет. Вместо неё приехал мэр и две машины с его охраной. Мальчиш предложил мэру рассчитаться за скутер, на что тот пригласил его в свою машину, в которой уже сидел сынок.
   - В лес, - сказал мэр водителю и, нажав кнопку мобильного, повторил в него:
   - В лес.
   Три машины отправились за город. На полянке в лесу мэр распорядился, чтоб водитель одного из джипов достал лопату, что тот незамедлительно сделал.
   - Копай! - обратился мэр к мальчишу.
   Мальчиш отошёл на несколько метров от машины и воткнул лопату в землю. Охрана высыпала из джипов, передёргивая затворы калашей, а мэр не спеша достал из под мышки пистолет.
   - Ребята, вы поосторожнее с оружием, оно может выстрелить, - пошутил пленник. А вам, господин мэр, при такой охране оружие вообще ни к чему. С кем вы собрались воевать? Покопайте-ка для него ямку и схороним от греха подальше. Дайте ваш Глок сюда, а то ещё поранитесь ненароком. Приступайте. - приказал мальчиш.
   Мэр, не сказав ни слова, отдал Глок и взялся за лопату. Охрана застыла, онемев. Пацан при звуках голоса пленника опять упал на землю и стал биться в судорогах, но на него никто не обратил внимания. Мэр выкопал приличную яму. Мальчиш сказал:
   - Разоружаемся. Тащите всё, что может быть опасно. А вы организуйте ведёрко-другое бензину, попросил он начальника охраны. Тот кинулся делать это незамедлительно. Оружие сложили аккуратно в яму и полили бензином.
   - Ну что же, поджигайте, - попросил мальчиш мэра.
   - Мэр достал дорогущую зажигалку, открыл её и бросил в яму. Под ноктюрн Шопена в яме полыхнуло.
   - Отойдите-ка подальше, а то ненароком зацепит. Да кстати, сколько вы тут уже закопали людей? На пожизненное всем хватит? Пацан участвовал? Да! Жаль пацана. Ну ладно пошли, нечего тут караулить само сгорит, а пока подумайте, как красиво написать о своих подвигах. Каждый.
   Мальчиш сломил веточку и показал куда идти.
   - А вы присоединяйтесь, попросил он водителей джипов и лимузина, пора привыкать ходить пешком, думаю долго ещё кататься и вам не придётся. Между делом мальчиш достал мобильный и куда-то позвонил.
   Молчаливая понурившаяся ватага направилась по дороге к шоссе.
  
   Глава 4
  
   Наш герой вернулся к своим прямым обязанностям. Изредка посматривая новости в зомбаке, он с удивлением заметил некоторые вещи. Может быть, не бросающиеся в глаза, но его насторожившие. Понятно, что никто не хотел огласки. Мэр и его присные пришли к власти при тотальной поддержке правящей партии. Рассказы о неблаговидных делах на посту, сильно оттеняли ореол этой партии не лучшими красками, но, но оказалось, что все попытки как-то замять дело ни к чему не ведут.
   На телевидении поменяли несколько начальников, но они ничего не смогли сделать, чтоб закрыть освещение процесса на двух главных каналах. Пообщавшись лишь раз с участниками телевизионных групп, снимавших явку с повинной, самыми первыми начальники не могли запретить выпуск очередных передач в эфир. Их вызывали в кремль, ставили на правило, но они ничего не могли поделать. Власть серьёзно обеспокоилась и, проделав одно и то же трижды, меняя марионеток, ничего не смогла. Каждый новый делал то же самое, что предшественник.
   Жены фигурантов предприняли свои шаги. Терять всё в их планы не входило. Ушлые ребятки, предвидя ход событий, всё ценное переписали на родственников. Но в одночасье вспомнили, кто настоящий владелец и аннулировали дарственные. Начались и совсем странные происшествия. Наняв дорогих столичных адвокатов, родственники вдруг пришли к осознанию, что те не могут ничего сделать. Дошло до того, что несколько адвокатских контор разорилось, потеряв ВИП клиентов. Пошла молва, что адвокаты занимают позицию обвинения и вовсе не стараются отмазать своих подзащитных от суровой кары.
   Довершило процесс его открытое слушание, как не пытались избежать огласки те, от кого это зависело. Вся страна, припав к телевизорам, смотрела, как рассказывают о своих деяниях бандиты во главе с мэром, а прокурор и начальник полиции - как эти деяния покрывали.
   Рейтинги сериалов про ментов, разбитые фонари на улицах, бандитские петербурги и прочая криминальная бурда упали настолько, что НТВ даже отказался покупать такие сериалы, и их производители остались без работы. Сам канал зачах. Смотреть на нём оказалось нечего.
   Последней каплей стало привлечение экстрасенсов, гипнотизёров и прочей паранормальной братии для снятия с подследственных заговора или порчи, о которых уже устоялось мнение в народе. Информация об этом просочилась в СМИ, и телевидение предоставило время для того, чтоб экстрасенсы рассказали о явлении. Однако экстрасенсы все в один голос заявили, что они просто дурили народ, никакими способностями не обладают и разводили доверчивых лохов на деньги.
   Высшее прокурорское начальство побежало в кремль за инструкциями. Сидели и раздумывали долго, и выход нашли. Простой и эффективный. Быстренько провели показательный процесс и дали главным фигурантам пожизненное, а шушере помельче, вроде водителей, максимальные сроки и всех изолировали в специальные тюрьмы так, чтоб не имели возможностей для общения. На этом процесс завершился. Рейтинг Президента вырос. Народ посчитал, что наконец-то власть взялась за порядок в стране,
   Мальчиш глубоко задумался. Давно уже закончили учиться у него бесплатники от армии, но, встречая некоторых на улице, он дивился переменам в них. Все они не курили и не употребляли спиртного, и производили впечатление очень воспитанных и культурных людей. Многие открыли свои дела, связанные с автотранспортом и извозом. Никто ни разу не пожаловался на проблемы. Вложенное когда-то им в головы на собрании в автошколе оказалось необратимым.
   Постоянно думая об этом, мальчиш однажды увидел сон. Какая-то неземная женщина вела его не то, чтобы по раю, но по очень ухоженной стране. Или, они не спеша, летели над ней, так, что всё он мог разглядеть. Страна была прекрасна, но что особенно запомнилось из сна это людские лица. Ни на одном он не увидел того выражения угрюмой пришибленности и озабоченности, которые не сходили с лиц в его окружении даже, когда они, вроде бы, веселились.
   Женщина спросила:
   - Ты хочешь жить так?
   Мальчиш хотел ей ответить, но...проснулся.
   Через несколько дней он рассчитался, всё распродал и взял билет в столицу. Ничего его особенно не удерживало, дар имел видимо и обратную сторону, человек слишком разбирался в людях, чтоб связать с кем-то свою судьбу все попытки не привели ни к чему.
   Сон не отпускал, и изредка приходило его продолжение. Не как инструкция или побуждение к каким-то поступкам, он не знал, что нужно для того, чтоб воплотить сон, но чувствовал, что имеет к этому какое-то отношение. А пока взял беспроцентную ссуду, добавил своих денег и купил квартиру в пригороде столицы. Устроиться на работу для него никогда не составляло труда, и он стал помощником депутата Госдумы от коммунистов. Почему он выбрал эту работу - он сказать бы не смог, что-то неосознанное или, наоборот, целенаправленное вело его. Спокойно пройдя все рубежи охраны народных избранников, он побеседовал с несколькими не очень одиозными личностями и выбрал этого, потеснив жуликоватого предшественника, которого депутат уволил по несоответствию. Одиозные личности не заинтересовали, от них за версту несло враньём, стяжательством и своекорыстием.
  
   Глава 5
  
  
   Мальчиш приступил к своим прямым обязанностям. Обязанности оказались бесхитростными. По сути, депутат оказался брендом, раскрученным СМИ, и его команда работала на поддержку реноме этого бренда. Никакой практической пользы для кого бы то ни было, кроме самого держателя бренда, от него не исходило. Это несильно заботило мальчиша, который быстро просёк всю депутатскую кухню. Главное, пока хорошо платили. Мальчиш, ставший теперь, Виктором Георгиевичем, и никак иначе, работал как обычный клерк, от и до, и имел массу свободного времени. Считалось дурным тоном задерживаться на работе сверх положенного времени. Не обременённый семьёй, наш герой тратил это время на изучение работы Думы и окружения работодателя, да по-своему развлекался, не имея сильных пристрастий к чему-то одному. Он уже давно понял, что его дар с возрастом развивается и главным развлечением стало шататься по разным собраниям клубов, фракций, сект и оттачивать мастерство управления людьми. Если бы его спросили - зачем ему это? Он вряд ли бы смог ответить точно. Что-то вело его по жизни, и он, подспудно понимал, что дар дан ему с какой-то целью, которая пока не совсем ясна, но, что нужно его развивать - безусловно.
   Столица кишела разного рода проходимцами, которые с удовольствием стригли деньги с лохов, втюхивая соплеменникам всё, до чего смогли додуматься - от сомнительных гаджетов до самопальных философских и религиозных учений. Махровым цветом распустились шарлатаны от науки, оккультизма, эзотерики, реинкарнации. Экстрасенсы, гадалки, народные целители пооткрывали офисы на каждом шагу. А уж зарабатывающих деньги на разных бинарных опционах и продвижении сомнительных изобретений и брендов, развелось без счёту. Самое интересно, что народ валом валил к новоявленным мессиям и с удовольствием нёс им кровно заработанные.
   Мальчиш и развлекался в этой среде, как рыба в воде, посещая коллективные сборища. Он прекрасно понимал, что один он не воин против этой колоссальной машины одурачивания и обмана, которая работала благодаря попустительству власти. Однако, он уже знал, что его вмешательство, даже просто ради спортивного интереса, не остаётся бесследным. Люди, единожды попавшие под его влияние, не могли уже выйти из -под него. Но, конечно, что он мог сделать один, ну наставить на правильный путь несколько сотен человек, что не решало ничего. Но, вскоре он заметил, общаясь со своими в окружении депутата, что исподволь вложенное его коллегам меняет их сознание, но об этом он уже знал, что эти люди, общаясь с другими, влияют на них и несут его установки. Пусть это влияние оказалось гораздо слабее, но круг его постоянно расширялся. Мальчиш прекрасно понимал, что то, что он делает небезопасно, но, остановиться уже не мог. Окончательно убедиться в том, что его дар для чего-то нужен, помог случай.
   Мальчиш подружился с секретаршей патрона. И, бывая в кругу их семьи, заметил, что с её сыном не всё в порядке. Сделав для себя открытие, листая альбом с фотографиями, он задумался о каком-то несоответствии, которое его насторожило. На ранних фотографиях был жизнерадостный юноша, спортсмен, в кругу друзей часто с красивыми девушками. На самом же деле Виктор застал уже совершенно иного человека. Кроме дежурного, здравствуйте, и нескольких ничего не значащих фраз, он не разговаривал ни с кем, превратившись в замкнутого, никогда не улыбающегося мизантропа, тяготившегося обществом семьи. Не оказалось у красавца парня, ни девушки, ни друзей.
   Виктор ненавязчиво поинтересовался у матери, что произошло с пацаном? Та разрыдалась и вывалила ему на голову семейную проблему - пацан попал под влияние секты, вроде кришнаитов.
   - С ним ни о чём невозможно стало говорить, кроме учения об их Боге,- рассказала мать. Жизнерадостный мальчишка на глазах превратился в замкнутого, скрытного, хитрого и изворотливого молодого человека. Я ничего с ним не могу поделать. Профессор психологии, которого я попросила поговорить с ним, не добился ничего. Он мне потом выдал одну лишь фразу после разговора:
   - Умнейший человек, жаль, что не с нами.
   - Ладно, он неагрессивен, спокоен и вроде ничего не делает, за что бы я могла расстраиваться, но это не так. Он, потихоньку, не то, чтобы таскает из дому деньги, но тратит их неизвестно на что и иногда пропадает на несколько дней. Он, конечно, взрослый, но, как мать, я чувствую - это не приведёт к добру.
   Виктор задумался. Бороться с какой-то сектой не входило в его планы совершенно, но мольба о помощи просто стояла в глазах коллеги. Тогда он подумал. А чем собственно отличаются все фракции думы и, растущие в стране, как грибы, партии, от этой секты? То же оболванивание, та же страсть к халявным деньгам, те же методы влияния. И он решился.
   Почитав добытую им литературу об учении, которым размахивал сын секретарши, мальчиш, однажды у них в гостях, исподволь подвёл её сына к беседе на интересующую его тему. Парень, даже несильно погружённый в транс, рассказал о всей сети сект, которая буквально опутала столицу и другие мегаполисы страны. Парнишка оказался уже не простым адептом учения, а его активным распространителем и координатором.
   Закончив разговор, Виктор серьёзно задумался. Ничего общего с простоватенькой и радужно-глупенькой религией индусов, глубоко законспирированная и опутавшая многие страны мира, секта не имела и в помине. Цель её организаторы ставили весьма конкретную. Не больше и не меньше как мировое господство. Во многих странах секта имела боевые организации, которые пока занимались только тренировкой адептов без оружия, но владение им подразумевалась в приёмах этих тренировок. Власть, как всегда, опаздывала с отслеживанием этих действий. Нигде в мире учение не преследовалось и не пресекалось, считаясь безобидной дурью молодёжной элиты.
   Серьёзно подумав и всё проанализировав, мальчиш решился на действия. Самым трудным вопросом для него оказалось организовать всё так, чтоб не подставить уже попавших в сети знакомых. Добровольного выхода из секты изначально организаторы не допускали. Зомбированные адепты просто кончали жизнь самоубийством иногда массовым. Никакого самоубийства не было и в помине, всё организовывали иерархи и делали инсценировку в случае, если происходила утечка информации. С адептами постоянно работали настоящие гипнотизёры, отслеживая в трансе, все их контакты. Виктор порадовался за то, что контакт с ним у сына секретарши не сохранился в сознании.
   Определив уязвимое место системы, мальчиш потихоньку начал действовать.
   Разрушить систему можно лишь изнутри, поэтому никакие внешние меры государств не могли повредить ей, она отторгала раскрытые организации, оставаясь нетронутой внутренне. Только уничтожение координирующего ядра могло дать результат, но никто, даже в пределах самой секты, не знал в какой оно стране и кто люди, управляющие всем. Мальчишу пришлось в ускоренном режиме пройти весь путь становления адепта. В несколько месяцев он выяснил всю структуру и организаторов, пользуясь своим даром. Люди, с которыми он контачил, по его установке забывали, что помогали ему. Бороться со всем миром не входило в планы, поэтому мальчиш нанёс один эффективный удар, начисто блокировав у иностранных эмиссаров возможность влияния в дальнейшем.
   Он выждал, когда верхушка секты соберётся на проводимое раз в год координационное сборище и, присутствуя на нём, как один из координаторов, погрузив в транс всех присутствующих, зачитал им заранее приготовленную программу их действий. Для иностранных инспекторов в ней был пункт о сообщении своих истинных намерений при пересечении границы. Остальные координаторы должны собрать подведомственные им ячейки и разоблачить ложность учения и его противозаконность, как тоталитарной секты, и...распустить их.
   Не ограничившись этим, мальчиш подготовил проект закона о запрещении деятельности подобных сект и впредь. В чём, собственно, его работа как помощника и заключалась. Для сохранения видимости демократии, закон вскоре Думой был принят. Мол, мы и проекты коммунистов принимаем к исполнению.
   Встретившись через год с сыном секретарши, Виктор поразился произошедшим с ним переменам. Саму встречу приурочили к помолвке сына.
   Поговорить с женихом не удалось по-настоящему, но парой слов они перекинулись.
   - Ну, как твои дела в переустройстве мира в общество любви к ближнему? - спросил помощник.
   - Я заблуждался на этот счёт, Виктор Георгиевич, нет мне дела до мировой любви. Она вот! - и он с гордостью познакомил мальчиша с красавицей невестой. - Мир может и подождать.
   Мать не скрывала слёз.
  
   Дневник Лешего
  
   Я - Дух Леса, ссыльный Дух. Меня отправили в новый лес, который требует присмотра. Просто, так не бывает, чтобы в лесу не водился Дух. Новый лес - это всегда ссылка, но, если приглядеться внимательнее, те, кто меня послал - ошибаются: это не наказание, а радость! Что интересного в старом лесу: всё учтено, налажено, подсчитано, отработано, традиции установлены, законы чтутся, новое появляется раз в сто лет. Другое дело - нарождающийся лес. Каждый день сотни проблем: то грибники нахлынут, то нужно ягодники рассадить, то пробить ключ для лесных жителей и путников, то болотце осушить, чтоб деревца не чахли. А сам лес? Сколько труда нужно, чтобы одно дерево вырастить, а тут их... А всё продумать, а расселить новую живность? Хлопотно, но интересно - неимоверно!
   Заболтался. Для начала - отчётность, с этим строго, даже у Духов! Итак, когда же мой лес появился? Сейчас леса, в основном, исчезают, появление - дело редкое. Посмотрим! Присяду под самым большим деревом, оно единственное такое в лесу, и гляну. Нет никакого леса - бескрайнее поле, дерево, под которым я, одно на пригорке, но только немного поменьше, чем сейчас. Внизу, в долине, кипит жизнь. Деревня! Деревянные домишки, кричат петухи, стадо пылит по улице, ребятишки визжат и гомонят, купаясь в пруду. Идиллия. Стоп - прокрутим дальше. А, всё понятно - деревня хиреет, пруда нет, избы покосились, большинство заколочены, только старички покуривают на завалинках, школа куда - то подевалась и магазина нет. Ага, и деревни нет - пустырь, в поле - бурьян! Ну, вот и начало леса - как всегда, мелкие вездесущие берёзки. Скороспелки! Записываю дату.
   Что такое? Мор? Война? Эпидемия? Включу - ка я связь со спутником. Нет ничего и в помине, никаких катаклизмов! Увеличим изображение! Всё понятно: деревень в округе нет, значит, народ подался в города, а в чём дело? Послушаю, что говорят. Правительство ругают, а вроде, сыты и одеты прилично. Злость и ненависть в воздухе. Ой, а от жадности и алчности уши заложило. И нетрезвых многовато. Загляну к правителям, да, надо индикатор правды включить. Елки зелёные!!! Ну и уровень вранья! Зашкалило!!! Да ещё и какой диапазон: думают одно, говорят другое, а делают третье!!! Так, а ну - ка, на сколько это? Порядком, значит беспокоится нечего, кроме грибников, пока проблем не видно. Пора работать, мне не до речей. Туристы понаехали, разведу у них веселящие напитки послабей, а то напьются и ну куролесить.
   Как славно я потрудился, а мой дуб какой красавец! Помолодел, никаких надписей и ленточек. А берёзки, какие невестки: стройные, белоствольные, кудрявые. Грибов ягод, зверья! Грибников как воспитал: не мусорят, не жадничают, не выпивают, да у меня тут сам воздух пьянит. Сколько народу, просто полюбоваться, приезжает! Наверно, надо ещё озерцо с пляжем устроить и рыбку развести! Чтит народ мои традиции и вроде, что - то с ним происходит, надо бы взглянуть. Так, не удастся, что это за шум на полянке? Наведаюсь. На туристов не похоже, да и скарба для туристов многовато. Мужчина, женщина и ребятишек трое. Знаю, знаю, нехорошо подслушивать, но сгораю от любопытства.
   - Ну как нравится вам место?- это глава семейства.
   - Очень нравится! - это, видимо, жена.
   - Папа, а почему ты выбрал именно это место для лесничества? - сынок, старшенький.
   - Видите ли, много лет назад здесь была деревня, в которой я родился и сейчас мы, как раз на том месте, где стоял наш дом, а вон на тот дуб я лазал в детстве. Странно только одно, что поляна не заросла лесом, как будто кто-то нас тут ждал. Мы обоснуемся, а потом к нам переедут и наши друзья - егери. Лес не может без присмотра. Давайте приниматься за работу. Ну вот и дождался я помощников. Крутану - ка я вперёд на несколько лет историю. Нет, пожалуй, лучше этого не делать, по решимости вижу, что эти сюда надолго и, видать, скоро будут не одни. Ну что ж, прав их старший: Лес не может не только без Духа, но и без Хозяина!
  
   Приключения воров
  
   Жили два вора, один муромский, другой новгородский. А ворам что? Правильно, где больше орут и торгуют, где народ пьян и с деньгами. А это где? Ясен перец - на ярмарке! А ярмарка где? Да в одном городишке - Нижний ему прозвание. Двинули. Идут лесами муромскими, дремучими. Скучно. Один и говорит другому:
   - Ватого этава! Непорядок, нада узнать: кто ж из нас главней да ухватистей? Споранём?
   - Да легше лёгкого! Вишь, сорока на сосне, в гнезде, на яйцах, ты тырни у неё яйцо - я тя и признаю за главного.
   - Да, ватого этава, гляди!
   Один взобрался втихаря на сосну и стырил из под сороки яичко, она и не шелохнулась.
   - Ну чё, ватова этава - я главный!
   - Не спеши - тко! На сапоги сперва глянь.
   - Ё! А подмётки - те где у сапог?
   - А вот оне, ватого твоего, пока ты яйца трёс - они у тя поотпали! Ну, и кто главней?
   - Ладно, оба главные, так пойдём. А скушно и подхарчится ба.
   - Тут деревня впереди, а там барин живёт, давай - ка нагрянем. Говорят, охочь до анекдотов он. Ты как, травить могёшь?
   - Есть маленько. Идём.
   Зашли в деревню, спросили, где барин живёт. А поздненько уже, едва достучались. Слуга открыл, спросил:
   - Чё нада?
   - Дак, хотели барину анекдотов порассказать, говорят, охочь он до них.
   - Валяйте, да и я заодно послушаю.
   Барин накормил, напоил:
   - Давайте, соколики, отрабатывайте!
   Понеслось. Один начинат, другой досказыват, барин с лакеем хохочут, по избе катаются от смеху - то. Уморился лакей - заснул. Под утро и барина сморило. Обшарили избу, кубышку с деньгами за пазуху и - ходу. Отсиделись в леске да и дальше двинули. Сельцо на дороге, а в сельце церквушка. Зашли с народом к заутрене, да прислушиваются. А поп в церквушке, брат барина оказался и в конце молебна проповедь барину прочёл:
   - Поменьше бы ты, брат мой, анекдотиков слушал,побольше бы Богу молился, так деньги, верно, были бы целы.
   - Ах ты, анафема такая! Отомстим!?
   - А то?
   Остались втихаря в церкве, приели все дары у попа, прибрали свечки, да с вечерней толпой и выкатились на улицу.
   Покинув церковь, воры направились к речке, что протекала вблизи сельца и принялись ловить раков. Наимали полный мешок, прихваченный в церкве. К тому времени уж начало смеркаться. Прознав по дороге, где дом попа и с кем он в проживает, направились к нему. Уже совсем стемнело, когда добрались. Поп жил один. Вытряхнули раков из мешка и, вставив в кажную клёшню по свечке, пустили во двор, наперво их запалив. Один застучал в окно избы, а второй по железной крыше. Поп выглянул на шум и увидел, что по ограде движут огоньки и слышен, вроде, гром небесный.
   Раздался мощный бас, один из воров служил раньше в опере, да был изгнан, как раз за воровство. Бас возгласил:
   - Творил ли ты молитву ко сну, сын мой?
   Поп оробел, но, перекрестившись, ответствовал:
   - Творил.
   - Это хорошо, значит, ты готов к вознесению на небо, а мы, ангелы, призваны доставить тебя туда. Только, батюшка, дорогу на небо простым смертным видеть нельзя, ты уж выпусти пух из перины, да подай нам мешок, а уж мы тебя доставим в лучшем виде. Да, ещё прихвати с собой кубышку с деньгами, деньги оне и на небе - ой как нужны. Да крыльцом - то не ходи, на небо путь только через окно окрывацца.
   Поп так и сделал. Воры растянули мешок от перины и поп очутился в нём. Споро обшарили его, нашли и изъяли кубышку, а мешок завязали и понесли попа.
   Поутру, а дело случилось в воскресенье, народ валил в сельцо с окрестных деревень на заутреню в церкву. На развилке у въезда лежит мешок и на нём углем написано: " Кто пройдёт да три разА не ожгёт, тому будет великой грех". Рядом лежит здоровенный дрын и проезжающие и проходящие, вовсю спасаются от греха, а некоторые, совестливые, и от следующих. Барин подъехал на коляске и тоже решил не согрешать. Огрел мешок раз, огрел два, да тут дрын-от и переломился. Поспешать некуда, послал барин слугу в лес выломать новый. Как огрел в третий - то раз, мешок возьми и порвись, дрын - то с сучком оказался. Глядь, а в мешке - то брат родной да избитый весь. А народ - от валит в церкву, кому службу несть?
   Поп взмолился:
   - Выручай братец, семинарию - то вместе кончали, не позабыл поди - кось службу - то?
   - Нет! Полезай в коляску, отслужу. Поехали.
   Служит барин службу, поп, охая, сидит на скамеечке, а воры опять в толпе прихожан послушивают, как поп стонет, да ухмыляюцца. А в конце службы барин прочитал брату отдельную проповедь:
   - Побольше бы ты слушал анекдотиков - брат мой, поменьше бы Богу молился. Деньги бы обязательно украли, так сам бы остался цел.
   Довольные воры покинули сельцо в поисках новых приключений. Может когда - нибудь я расскажу и о них.
  
   Изоляция
  
  Оглавление:
  
  Глава 1 Безъядерный мир
  Глава 2 Упущенный шанс
  Глава 3 Уральская Республика
  Глава 4 Замкадыши
  Глава 5 Тем временем
  
   Время действия средина нашего века. Все герои и события плод фантазии автора.
  
   Глава 1
  
   Безъядерный мир
  
   Как ни пыталось русскоязычное Лугандонье оставаться независимыми республиками, Нэзалэжная, собрав остатние силы, предприняла решительный штурм и сумела таки восстановить статус кво над почти уже утраченными территориями. Амеры, видя такой поворот событий, порешили, что их звёздный час настал и ввели в Украину, якобы по просьбе народа, ограниченный контингент своих вооружённых сил. Контингент этот почему-то расположился на границе с Россией и Крымом, и лихорадочно стал строить военные базы и, в нарушении всех былых договоров, устанавливать ракеты средней дальности по всей границе с Россией.
   В эту же пору стареющий бессменный лис Казахстана Султан Баев порешил, что пора отваливать на заслуженный отдых, пока благодарные граждане не попросили об этом и передал бразды правления сыну, не дожидаясь очередных выборов. Лис прекрасно просчитал, что у исполняющего обязанности президента шансов пройти гораздо больше, чем у обычного кандидата, и его расчёт оправдался. Сын, став президентом, мгновенно начал гнуть свою линию. Линия эта заключалась в очень простом и понятном народу лозунге - Мы с Америкой! Просчитав плюсы и минусы дружбы с заокеанцами, сынок прекрасно понял, что дружить с Россией никакого резона нет, а вот богатенькие амеры глядишь и подбросят чего, если не нарываться. Амеры незамедлительно подбросили. Ситуация с Украиной мгновенно повторилась и на границах в казахских степях.
   Россия и Белоруссия оказались полностью окружены амерскими базами с подлётным временем ракет до любой их точки в несколько минут и противоракетной обороной, которая могла сбить любую МБР на активном участке траектории. В кремле серьёзно зачесали репы. По сути, страна оказалась в блокаде и при любом раскладе проигрывала. Ядерный паритет провалился полностью. Но тут амеры предприняли шаг, которого не ожидал от них никто. Новый президент, избранный взамен нобелевского воюющего миротворца, объявил, едва прошла инаугурация, что Америка отказывается от ядерных сил и приступает к их полному демонтажу.
   Решение муссировали все СМИ планеты несколько месяцев, пока к таким же решениям не склонились и другие государства, имеющие ядерное оружие. До многих наконец-то дошло, что применить оружие сдерживания не удастся никому, а держать огромные смертоносные потенциалы накладно и небезопасно. Мир много раз балансировал на грани уничтожения планеты, и это не произошло до сих пор лишь по счастливой случайности. Эта же случайность могла стать и не вполне счастливой.
   Страны стали уничтожать ядерные арсеналы, что оказалось делом колоссальной трудоёмкости. Ядерную боеголовку не утилизируешь просто так, а носители тоже представляют собой весьма сложное для утилизации хозяйство. Просто порезать его на металлолом не удастся: и твёрдые, и жидкие реактивные топлива - вещи чрезвычайно опасные и токсичные. Тем не менее в течение десятка лет все проблемы удалось решить.
   Единственной страной на планете, содержащей ядерный потенциал, оставалась Россия, но пустить его в ход или хотя бы использовать, как угрозу для того, чтоб диктовать миру свои условия жизни, накрытая зонтом ПРО и окружённая обычными вооружениями, которые постоянно совершенствовали её враги, она не могла. Даже просто сбитая ракета с разрушенной боеголовкой пусть и не взорвавшейся, заражала громадные территории радиацией.
   Сменившееся руководство страны, привыкшее как и прежнее, пустить дела на самотёк, авось да всё само собой разрешится, встало перед проблемой, которая требовала немедленного решения. И так отставшая от развитых стран держава, всё больше и больше вязла в отставании всех отраслей экономики и являла печальное зрелище. Однако правители, воспитанные в недрах одной правящей партии никакого умного решения проблемы найти так и не смогли. Этого не позволило их мышление, построенное на угрозе для страны всего остального мира. Когда угроза исчезла, предпринять адекватные ответные шаги никто, взращённый в веками сложившейся системе не мог. Постулат, что у России есть лишь два союзника, сыграл злую шутку. Ни военные, ни президент ничего не могли придумать, зашоренные постоянной угрозой и, оказавшиеся неспособны принять хоть какое-то решение, когда угроза исчезла. Никто не давил на правителей, не требовал от них уступок. Просто дали понять, что ничего Россия не сможет сделать с позиций силы, а что она станет делать внутри страны? Выбор за ней.
   Мир, тем временем, получив колоссальные средства для развития, начал прогрессировать стремительно. Только две страны топтались на месте, не представляя - что предпринять? Агрессии со стороны других стран ни Россия, ни Белоруссия не испытывали, но возможности торговли и продажи своих недр стремительно таяли. Каждый день почти совершались открытия и внедрение разработок технологий, сберегающих ресурсы или не требующих гигантских затрат энергии. Весь мир наконец-то понял, что доить планету нельзя бесконечно и использовать данное свыше нужно с умом, а лучше искать альтернативу сжиганию: угля, нефти и газа. Отчуждению самых плодородных земель в поймах рек при строительстве гидроэлектростанций и изменению климата от всех этих безобразий, и превращению в пустыни земель, занятых свалками и отходами производств. Цена ископаемых стремительно падала, что усугубило и без того незавидное положение государств, торговавших ими. Становилось очевидным, что надо искать выход из ситуации, а его всё никак не находили.
  
   Глава 2
  
   Упущенный шанс
  
   - Итак, премьер-министр доложит нам ситуацию и своё видение выхода из неё,- такими словами начал Президент очередное заседание совета министров, которые проводились всё чаще. Премьер поднялся и, косясь в экран лэптопа, вывалил на съёжившихся министров последнюю информацию:
   - Курс рубля стремительно падает. Продажи нефти и газа сокращаются. Цена за баррель нефти опустилась ниже катастрофической для нас отметки, при которой мы не сможем содержать необходимое количество работников, обслуживающих жизнедеятельность государства. У нас скоро просто нечем будет платить в отраслях, без которых невозможно существование. Если сравнить с 1991 годом - положение ещё более сложное и, тогда у людей ещё не иссяк энтузиазм, сейчас без оплаты никто шагу не делает. У нас уже куча проблем от высылки из страны украинцев. Трудовые мигранты из Средней Азии удерживаются только ожиданием расчёта с ними, но лишь получают деньги - немедленно мигрируют в свои республики. Страна находится на грани социального взрыва, нельзя бесконечно решать свои проблемы за счёт населения. Даже пенсионеры, наш электорат и поддержка, недовольны политикой правительства.
   - Что вы можете предложить для выхода из ситуации? - спросил Президент.
   - На данный момент разрабатываются меры ужесточения расходов, но, боюсь, попытка запустить их приведёт к последствиям непрогнозируемым.
   - Хорошо. Состояние экономики на данный момент понятно. Какие будут предложения у других членов совета?
   - Думаю, нам не избежать ввода военного положения в стране, - заметил с места министр обороны.
   - И что может изменить в экономике введение этого? - Президент повернулся к министру.
   - По крайней мере это охладит пыл экстремистски настроенной пятой колонны, которая спит и видит себя друзьями Запада и готова открыть для этого все ворота и двери.
   - А как вы сумеете объяснить людям, что в мирное время, не воюя ни с кем мы вводим в города войска? Да и, наверно, сменить дислокацию частей стоит денег, что усугубит положение, - заметил Президент.
   - Тогда я не знаю, что предпринять, - сдался министр.
   - Ещё какие будут предложения?
   Все министры молчали старательно пряча взгляды от президента.
   - Какие меры могут иметь поддержку в народе?
   - Только: пресечение казнокрадства, взяточничества и сокращение штатов госслужащих от сельской администрации до администрации Президента, - втянув голову в плечи и, как будто ныряя в ледяную воду, сказал министр финансов.
   - Чем это может нам грозить? - Президент в упор глянул на говорившего.
   - Это отсрочит социальный взрыв и на некоторое время позволить заткнуть дыры, но, но на следующих выборах нам этого не простят свои же и, скорее всего, партия утратит лидирующие позиции и уже никогда их не вернёт. Это несколько лет относительно спокойной жизни.
   - Что можно успеть сделать за эти несколько лет?
   - Нужна программа развития своих производств - всего и вся. Мы практически всё вынуждены покупать, даже продовольствие. Без своих производств в стране ничего не изменится, а проблемы нарастут снежным комом и другого такого шанса у нас нет, - заметил министр экономики.
   - Мы можем так поступить? - спросил Президент, не обращаясь ни к кому и сам же себе ответил:
   - Нет! Обретя поддержку народа, мы потеряем поддержку нашей партии, да и сама она просто разбежится, как только люди почувствуют, что халява в этом месте кончилась. Получается, выхода нет?
   - Выход есть всегда, и будет очень плохо, если к этому выходу нас подтолкнут и вероятно не словами, а пинками, - сказал молчавший все заседания министр социального развития. Недовольство людей нашей политикой подошло к критическому пределу, как давление в паровом котле, что будет дальше - известно и уже ни армия, ни Господь Бог не помогут нам остановить процесс и сохранить страну. Нужно что-то решать и чем-то жертвовать.
   - Чем согласны жертвовать лично вы? - президент пристально разглядывал хлипкую фигурку министра.
   - Я готова пожертвовать чем угодно, чтоб не произошло того, о чём я сказала, а вот остальные?
   Весь совет неодобрительно загудел. Президент мучительно раздумывал, но, так ничего не решив, объявил перерыв. За месяц уже десятое заседание, заканчивались ничем, а ситуация накалялась с каждым часом. Но никто не хотел брать на себя ответственность, а президент ничего не мог решить без поддержки кабинета министров. Все по русской привычке выжидали. Чего? В этой ситуации ничего не могло спасти государство, кроме решительных мер. Президент вспомнил, как ещё мальчишкой, слышал от родителей, что сохранить огромную империю Советский Союз мог лишь один человек, приняв решительные меры, а он оказался трусом. История повторится, - думал Президент, но знал, что ему не принять такого решения. Как он сейчас понимал того президента, но, видимо, в жизни каждого человека наступают моменты, за которые потом его будет мучить до конца дней совесть, если она есть. Так ничего и не решив, совет разъехался. Страна жила давно уже сама по себе, вопреки министрам генералам и чиновникам. Последний срок и последний отпущенный шанс - миновали.
  
  
   Глава 3
  
   Уральская республика
  
   Котёл взорвался ожидаемо, но как всегда происходят подобные события - неожиданно. Началось с региона благополучного и вполне законопослушного, у руля которого стояли выдвиженцы Единой правящей партии, откровенно глядящие в рот верховной власти. Но настроения отделиться и не кормить сонм регионов-дармоедов, которые, как клещи-кровососы, присосались к нему со всех сторон, зрели давно, Ещё при развале Союза губернатор региона предлагал объединиться трём уральским областям в республику и, плюнув на центральное руководство, жить своей жизнью. Однако у алкаша-президента, развалившего по пьянке Союз и подставившего хребет страны амерам, достало ума остановить процесс. Губернатора тихонько ушли на пенсию, заменив верным ельцынцем, и это на пятьдесят лет затормозило неизбежное. Распад державы зрел давно, но власть не придавала этому значения, или слишком уверовала в то, что пассивность людей окажется бесконечной, и много лет так и происходило. Дошло до откровенно смешного, когда "всенародно избранный" преемник алкаша, на самом деле, проходил несколько раз во власть при голосовавшей четверти населения, а чтоб пройти, хватало и двенадцати с половиной процентов плюс один голос. Демократия, однако. Остальные проценты власть считала пассивом, но как же глубоко она заблуждалась на сей счёт. Нежелание голосовать отнюдь не являлось проявлением пассивности, так выражался протест против действий власти. Причём протестную часть страны составляли как раз самые активные, умные и энергичные её граждане, не ходившие на выборы сознательно. Бесконечно это продолжаться не могло, и терпение лопнуло.
   Может историки грядущих поколений и установят откуда и что началось, но пока точной даты и зачинщиков никто назвать не мог. Всё получилось вроде само собой. Банковские клерки, не самая, кстати, нищая часть народа, взбунтовались против неравенства положения региона с точки зрения платежей в госбюджет. У богатейшей территории выгребали всё заработанное людьми, как зерно в Гражднскую войну у "кулаков", в продразвёрстку. Обратно возвращались жалкие крохи. Основная масса денег оседала в Москве, конвертировалась и вывозилась через офшоры за рубеж. Причем страны, якобы вводившие против России санкции, с удовольствием её деньгами пользовались. Соседние регионы мононациональные: Башкирия, Татария и Удмуртия платили в бюджет сущие гроши, а жили неизмеримо лучше. Простым гражданам это бросалось в глаза мгновенно при посещении ими этих регионов. Дороги там были лучше и строилось новое жильё, и огромные средства направлялись на поддержание рождаемости. Так не могло продолжаться бесконечно, и в один из месяцев центральный банк региона просто прекратил отчисления в бюджет государства.
   Это не прошло незамеченным, и в банк из Москвы направили группу лиц с намереньем вытрясти деньги. В аэропорту их встретили штатские люди с военной выправкой и без лишних разговоров проводили в уже заправленный самолёт, и отправили восвояси несолоно хлебавши.
   Президент сидел с перекошенным лицом после доклада службы безопасности о происшедшем. Перед ним, забытый уже полчаса, стоял навытяжку министр внутренних дел. Наконец президент вернул себе лицо и способность адекватно воспринимать окружающее и спросил МВДэшника:
   - Что можно сделать в исправление ситуации?
   МВДшник, буквально затрясся, но ему ничего уже не оставалось, как только выдавить из себя:
   - Ничего! Все войска моего министерства и министерства обороны поддержали путч.
   - У вас есть верные люди, чтоб подавить выступление силой?
   - Боюсь, что даже Национальная Гвардия не станет подчиняться приказам, если мы попытаемся решить вопрос таким путём, - ответил министр.
   - Что же делать?! - заламывая руки, вскричал Президент.
   - Думаю, ничего в этой ситуации мы сделать не можем. Если войска ввести - начнётся гражданская война. А скорее всего не начнётся. У нас не Украина, и тут нет разницы между языками той и другой стороны, и много солдат в той же гвардии призваны, как раз, из взбунтовавшегося региона, как наиболее надёжные. Боюсь, что отдай мы приказ на усмирение, и они развернут оружие в нашу сторону, что они не станут стрелять в своих родных и близких - сомнению не подлежит. Думаю, наилучший вариант - подождать развития событий, пока они бескровны.
   - И чего мы дождёмся, вся страна разбежится по своим удельным княжествам?
   - Думаю, нет. Возникнет несколько новых территориально-административных образований и всё устаканится.
   - А что будет с нами?
   - А кому мы нужны? При современных средствах связи и транспорте вновь созданные республики сами организуют связи внутри страны и выйдут на международный уровень. Послушай мы не так давно министра социального развития, мы смогли бы управлять процессом, а сейчас время упущено и нам останется роль статистов и...придётся затянуть пояса. Дай Бог, чтоб обошлось только этим. Похоже Московская республика останется только в пределах МКАДа, если остальные сочтут её нужной. К этому и нужно приложить все усилия. И ещё один вопрос мне не даёт покоя. Регионы-доноры не станут кормить дармоедов, а это львиная доля других территорий, войны вероятно избежать не удастся, нужно вводить чрезвычайное положение в столице. Сюда хлынут за лучшей жизнью со всей страны. Как когда-то ездили за колбасой. Мы без поддержки регионов не сможем прокормить и самих себя. Думать нужно об этом.
   Президент уже полностью взял себя в руки и убрал занесённую над кнопкой вызова охраны ладонь. Он понял, что замена министра сейчас ничего не даст, да, он высказал в лицо малоприятное и поплатится за это, как позволит ситуация, но не сейчас. За ним сила и вполне разумное решение.
   Тем временем уральский регион кипел митингами и демонстрациями, но несколько не растерявшихся человек в его правительстве удержало ситуацию под контролем. Не удалось избежать погромов вилл чиновников и жертв, но это выпустило пар из наиболее горячих голов. Пришлось принять и несколько популистских решений, вроде кардинального изгнания всех тунеядцев с госслужбы и конфискации собственности совсем уж зарвавшихся членов правительства и их семей, но это позволило не дать ситуации взорваться. Немного погодя, правительство установило контакты с двумя соседними регионами и образовало Уральскую республику. Прав оказался губернатор из девяностых: такой огромной страной нельзя управлять централизованно. Если ты не можешь сказать спит или бодрствует народ твоей страны, поневоле нужно дать ему возможность самому решать: когда ложиться и когда вставать.
  
   Глава 4
  
   Замкадыши
  
  
   Первыми потянулись в столицу чиновники изгнанные из новоявленных республик. Никто им не обрадовался и не встречал с фанфарами. Некоторое время столица жила по-прежнему, но скоро почувствовала на себе все прелести разваленной экономики, которые страна несла на себе несколько десятилетий. Те регионы, что не отказались от центральной власти ничего собой не представляли. Привыкшие, что всё валилось на них, как манна небесная, вскоре поняли. Халява кончилась. Даже прокормить себя они не могли, не то чтоб кого-то ещё.
   Началась миграция из них в столицу. На счастье правительства все гастарбайтеры не сговариваясь бросали свою, самую низкооплачиваемую работу, и кто получив хоть какие-то деньги, а кто и вовсе ничего, отправлялись восвояси. Все и доселе незавидные производства сокращались, повсюду торчали неподвижные краны новостроек и недостроенные помпезные дворцы "знати". Москва потихонечку погружалась в хаос. Продукты вздорожали чудовищно. Мусор и грязь заполонили улицы. Столица начала смердеть, как средневековый город. Хлынувший в неё поток переселенцев, в поисках лучшей доли, столкнулся с абсолютной ненужностью, голодом и всеми прелестями безвременья и разрухи. Расцвели махрово воровство, наркомания, бандитизм, антисанитария и правительству ничего не оставалось делать, как поначалу ввести комендантский час, а затем и военное положение.
   Особо продвинутые граждане попытались покинуть страну, но никто их не ждал ни в Европе, ни в Америке. Заискивание перед капиталами олигархов улетучилось бесследно. Страны Евросоюза приняли законы о декларировании доходов въезжающих. Вывезти и отмыть незаработанные деньги стало невозможно. На границе интересовались зарплатой и её несоответствием с суммой, которая предполагалась к вывозу. Кто внятно не мог объяснить в декларации это несоответствие, разворачивались восвояси. Пока Интерпол просто не давал разрешения на въезд, а перед Москвой поставил вопрос, разобраться откуда у людей незаработанные деньги.
   Введение военного положения, усугубило все неприятности. Кормить солдат оказалось нечем. Порядку от их дислокации в столице не прибавилось. Солдаты приворовывали, ходили в самоволку, грабить продуктовые склады и магазины. Безнаказанно насиловали проституток, которые всё ещё пытались зарабатывать, пока не поняли, что это вряд ли удастся в голодном городе, наводнённом озлобленными людьми. Президенту пришлось принимать жёсткие и непопулярные меры.
   Начал он с того, что на всех въездах установили блокпосты и запретили миграцию в столицу. После нескольких стычек с вооружёнными солдатами, прущая в столицу волна беженцев остановилась. У многих не нашлось ни сил, ни денег вернутся обратно и за Московской кольцевой автодорогой стихийно организовались отряды, установившие свои блокпосты и блокировавшие столицу. Теперь Москва оказалась в кольце граждан не пропускавших ни продовольствие, ни другие жизненно необходимые товары. В городе жизнь становилась всё больше похожей на осадную. Президент и кабинет министров лихорадочно искали выход. Замкадыши, как презрительно называли вынужденных мигрантов москвичи, всерьёз грозили уморить столицу голодом. Каждодневными стали стычки и перестрелки на "границе". Продукты и остальные необходимые для жизни города товары пришлось доставлять под усиленной охраной которая не всегда успешно противостояла отрядам "партизан". Возможность как-то разрешить проблемы таяла на глазах со стратегическими запасами продуктов, которые пришлось пустить в ход для предотвращения голодного бунта. Запасов этих по расчётам должно хватить на месяц, максимум два. Обратный отсчёт пошёл.
  
  
  
   Глава 5
  
   Тем временем
  
   Несколько новых республик возникли на карте страны. Вслед за Уральской появились и другие. Там где губернаторы успели вникнуть в ситуацию и принять соответствующие меры. Удалось сохранить инфраструктуру управления и избежать хаоса. Люди с подъёмом отнеслись к новому положению вещей. Всё происходило не бескровно и небезболезненно, но жизнь потихоньку налаживалась. Мировые правительства не спешили признавать новые государства и завязывать с ними дипломатические отношения. Но привычка любого россиянина в первую очередь надеяться только на самого себя и ничего не ждать от власти вовремя этой властью направленная в нужную сторону потихоньку давала результаты. Москва не вся Россия, а вернее Россия это не только Москва, понимал каждый человек задолго до событий и постепенно люди возвращались к тому, что и должно делать людям. Начинали работать. Эйфория от вседозволенности и анархии проходит мгновенно, когда хочется есть, а нечего. Никто не пришлёт конвой со жратвой шмотками и не озадачится, как ты там живёшь.
   К чести правительств они не стали закручивать гайки, хотя не распустили войска и исправительные учреждения на своих территориях. Зато дали людям возможность заниматься любым делом, никак его не оформляя и организовав кредитование любых производств, которыми хотел бы заниматься человек. Мгновенно рынок наполнился своими товарами и продуктами. Пусть неконкурентоспособными, иногда неказистыми на вид, но востребованными. Быт наладился. Удалось сохранить и те производства, что работали. Обойтись без многих товаров производимых в России мир не мог. Некоторые полезные ископаемые имелись только в России, а без них мир жить ещё не научился. И пусть республики не признавались пока в остальном мире, но торговля с ними не прекращалась. Золото, драгоценные металлы, алмазы и другие ценности не потеряли в мире своей значимости и...цены.
   Деньги, которые зарабатывались в самопровозглашённых государствах тратились на свои нужды. Впервые в истории России все заработанные деньги от продаж национальной собственности стали делиться между её гражданами. Каждому открыли персональный счёт и на него зачислялись пусть и не очень большие пока дивиденды от продаж продукции и ископаемых. Люди теперь работали на себя, а не на дядю в Москве или лодыря в соседнем регионе. В несколько лет предприимчивость здравый расчёт и трудолюбие намного повысили уровень жизни людей, где прошли реформы. Республики наладили тесные связи между собой и остальным миром. И Евросоюз признал, как отдельное государство, Уральскую республику.
   Камешек покатился с горы вызывая лавину.
  
   Инсульт
  
   Глава. 1
  
   Едешь в автобусе, в автомобиле ли
   Или гуляешь - хлебнувши винца.
   При современном машинном обилии
   Трудно по жизни пройти до конца
  
   Владимир Семёныч
  
   Ничего не предвещало. Как обычно: собрались, выехали в пять утра и потрусили ,не спеша, на Белую. По дороге в соседней деревне прихватили ещё одного такого же тихопомешанного. Без приключений добрались до места. Выгрузились и потопали на противоположный берег, потому что рыба всегда клюёт на другой стороне реки.
   Светало. Пока суть да дело, рассвело настолько, что можно бурить лунки и забрасывать снасти. Между делом выпили по сто граммов. Первый раз приехали на серьёзную рыбалку в этом сезоне. Ритуал. Начало клевать. Напарники ударились ставить жерлицы, они-то у меня щукари, а я, в силу слабого зрения, в основном нужен для поимки живцов. Несколько штук поймал и отдал им. У них на начало были живцы, взятые с собой, и процесс ничто не тормозило.
   Так первый день и прошёл в обычной рыбацкой суете. Днём я нашёл место, где ловился крупный окунь, и от души половил его. Дважды даже были обрывы, клевали солидные экземпляры. На этот случай, просто доставал другие удочки, заранее оснащённые дома. Напарники тоже ловили, поймав вместе больше десятка щук.
   В шестом часу пополудни начало темнеть. Оставили рыбу и все рыбацкие причиндалы на льду и уже под светом фонариков вернулись в машину. Главный у нас не пьёт спиртного. Мы с другим напарником увещевали его съездить в деревню, купить бутявку, чтоб ночь прошла быстрее. Не согласился. Ну, да мы не очень-то и настаивали. Поужинали и завалились спать в машине. Завалились - сказано громко, потому что троим в Ниве не разлежаться - места мало. Худо ли бедно, сколько-то спали.
   Ночью наш водитель несколько раз заводил двигатель. Одеты мы тепло и это в общем было лишним, но он, видно, мёрз. Запах от выхлопа чувствовался в машине, потому что поставили её не по ветру, как обычно, а просто убравшись с дороги. Но поскольку и раньше ночевали так же, никто серьёзно не подумал о том, что забортный воздух попадает в кабину.
   Когда начало светать, вывалились из машины, чтоб продолжить рыбалку. Тут-то со мной и произошло странное. Я, глотнув свежего воздуха, едва не упал у машины, успев всё - таки схватиться за дверцу. Голова кружилась. Сделав над собой усилие, я со всеми отправился на другой берег. По дороге меня штормило и я мотался по накатанной снегоходами дороге из стороны в сторону. Списав это на угар, особо не озадачился, зная что через час-два это пройдёт.
   Рассвело. Опять рыбалка покатилась тем же путём, но через полчаса мне стало настолько хуже, что я перестал рыбачить. Взял ключи от машины, ящик и пошёл обратно. Километр я шёл около часа практически на автопилоте, ноги стали ватными. Думал лишь об одном, если сяду на ящик мне уже с него не встать, поэтому шёл, не останавливаясь. Из последних сил вылез на кручу берега к машине. Завалился на заднее сидение и, замотавшись в одеяло, то ли уснул, то ли впал в забытьё. Мужики хотели убраться с реки в два часа, чтоб не ехать потемну, но после обеда начало клевать, и они просидели до темноты. В пять пришли, притащив и мои бур, и оставленную рыбу. Я разговаривал нормально и, не торопясь собравшись, поехали домой. По дороге друганы подкалывали меня, что рыбалка сегодня удачнее вчерашней, и я много потерял. Я уже почти не отвечал, меня начало рвать. Я приготовил пакет, но пока держался. Ничего за день я не съел, и меня не стошнило по дороге, видно было нечем.
   Дома я вывалился из машины и, забрав свои рыбацкие игрушки, последним усилием воли преодолел двадцать метров. Бросив всё в сенках, я шагнул в дом через порог, сказал жене:
   - Я, видимо, заболел, - упал в прихожей, и меня всё - таки вырвало. Дальше события развивались уже помимо моей воли.
  
   Глава.2
  
   Нет острых ощущений всё старьё рваньё и хлам.
   Того гляди с тоски сыграю в ящик.
   Балкон бы что ли сверху иль автобус пополам
   Вот это дело, это подходяще.
   Повезло наконец...
  
   Владимир Семёныч
  
   Я дополз до кровати, но лучше мне не становилось, а рвать меня уже оказалось нечем, только спазмы. Последний стакан чая я выпил утром. Жена позвонила водителю, с которым я приехал и он привёз нашего сельского фельдшера,... через час. В селе, где я живу вся медицина - ФАП, в котором один фельдшер, он же и акушер. К счастью фельдшер, Людмила, опытный медик. Посмотрев меня, она предположила, что это симптомы инсульта и, не сомневаясь, вызвала скорую из соседнего села. Минут двадцать, пока скорая ехала до нас, она проделала несколько неотложных процедур. Поставила два укола и катетер в вену. Приехавшая на скорой вторая фельдшер, тоже Людмила, вкатила мне лошадиную дозу нужного лекарства уже через готовый "порт".
   Недолго посовещавшись, обе Людмилы вынесли вердикт: госпитализировать, причём, не в районную больницу, а сразу в город. Решение единственно правильное, то, что могли, они сделали. Путь до райцентра вдвое короче, но там могли сделать только то же самое, что и они здесь. В городе же есть томограф и, вообще, больница намного профессиональнее. И, главное, она распоряжением крайздрава обязана принимать больных и из другого района. Одно лишь обстоятельство напрягало медиков: до города Чайковский аккурат в два раза дальше, и время в дороге тоже. Мне же не становилось лучше, но выбора не оставалось. Поставив меня на ноги, обе Людмилы повели меня в скорую, или скорее, понесли. Жена быстро собрала, что считалось необходимым и поехала с нами. Дорогу я помню смутно, лежать я мог лишь на животе уткнувшись головой в согнутую правую руку, на спине или боку меня рвало, понять, жив я или уже нет - сопровождающие не могли. Фельдшер и жена пытались со мной говорить, чтоб знать жив ли я ещё, но отвечать я не мог и только показывал им поднятый вверх палец свободной руки.
   Дорога, особенно первые двадцать километров - грунтовка, и не разгонишься, и трясучка, видимо, сознание я всё же терял. Выехали на асфальт, и водитель выжал из уазика всё. В час ночи оказались в городе. Последнее, что я запомнил - это инструктаж от фельдшера скорой: ничего не утаивать и ничему не сопротивляться. Однако, ещё попытался выйти из машины сам, но тут же угодил в кресло - каталку и двое суток потом своими ногами не ходил.
   Тут всё завертелось мгновенно. Взяли на анализ кровь. Не оказалось свежей флюорографии - свозили на неё и так же мгновенно. Сделали компьютерную томографию и вызвали невролога из отделения. Посмотрев мою реакции на её несложные пассы она вынесла вердикт:
   - Инсульт или нет - это бабка надвое сказала, но пациент, несомненно, наш - в палату.
   Меня сгрузили с каталки уже в палате сосудистого отделения. Тут же образовалась медсестра и поставила мне капельницу через катетер, матюгнув фельдшеров, что он детский. А у них другого просто и не было. Мне полегчало через полчаса, и я нашёл положение, в котором меня не штормило до рвоты. Жена договорилась, что ей можно остаться в палате до утра. Санитарка и она принесли кушетку и одеяло, и, вроде, всё устаканилось. Я уснул, пописав, как неходячий, в специальный кувшин. Смутно запомнил, что в палате есть ещё один постоялец, но разговаривать сил уже не осталось. Времени было два часа ночи.
  
   Глава. 3
  
   Если б был я не калека
   И сползал с кровати вниз.
   Я б...
  
   Владимир Семёныч
  
   Утро наступило в шесть часов. Пришла медсестра с тонометром. Хорошо что у меня привычка вставать очень рано и шесть для меня уже разгар бодрствования. Давление оказалось в норме, несмотря на бурные приключения ночи и недостаток сна. Жена встала и отправилась на такси к дочери, успокоившись, что я на месте и в надёжных руцех эскулапов.
   Больничная жизнь, о которой я стал забывать, лежал по-серьёзному с парой операций аж в двухтысячном году быстро напомнила о себе. Поневоле сравнивалось с той порой, но сравнение получалось неделикатным. Лежал я тогда в лор отделении и народ там обретался хоть и больной, но в основном ходячий. Сосудистая неврология от этого отличалась как земля и небо. Люди в массе оказались прикованы к кроватям и я в их числе. Попытка самостоятельно сходить в туалет встретила отповедь медсестры, да и сам я тут же потерял баланс и хорошо что не оторвался от койки плюхнувшись в неё обратно.
   Познакомился с "сокамерником". Толя, оказался одного года со мной, но чуть помоложе. В больнице он обретался уже третью неделю. Он знал все ходы и выходы, был на ходу и в общем уже восстановился после настоящего инсульта настолько, что разборчиво говорил, ходил в столовую, на процедуры и ЛФК. Он мне обрисовал диспозицию во всей её жутковатой красе. Начав с того, что вчера в соседней палате помер мужик, как раз из райцентра района, что и я. Наверно поднапряги я память, мужика бы вспомнил, потому как семь лет проработал в райцентре и знал там очень много народу. Но сходить глянуть на тело не мог, а фамилия была сильно распространённой. Трупики по иронии судьбы покоились за дверями нашей палаты потому что она была крайней в отделении. За моё лежание за стенкой побывало пять человек.
   Пока мы мирно беседовали до завтрака, а темы нашлись, потому что мой зять оказался другом сына Анатолия. Да и так в мире есть о чём поговорить, а Толя не вылезал из телефона. В больнице работал вайфай. То есть он от событий в мире не отрывался. За то время пока мы общались фон суеты в больнице прерывался громкими воплями - Мама! Мама! Света! Света! и чудовищным то ли хрипом, то ли храпом из палат невдалеке от нас. Толя просветил меня, что орёт благим матом неходячая молодая девица в соседней палате, а хрипит мужик с трубкой в гортани.
   - Ну да ничего, попривыкнешь. - подытожил он.
   Тут принесли завтрак мне как неходячему. Есть я ничего не смог и завтрак пришлось санитарке унести нетронутым. Я не ел уже двое суток, но аппетита не ощущал. Попытки поменять позу заканчивались состоянием близким к обмороку, всё плыло и качалось перед глазами.
   Сокамерник пояснил мне каков режим порядки и обхождение здесь. Жизнь больничная покатилась согласно уставу. После завтрака пришла медсестра с капельницами. Катетер убрала и поставила капельницу просто так. Потом через неё же вкатила двадцать кубов лекарства из шприца. Мне сразу полегчало, но ненадолго. В это время появилась вчерашняя врачиха. Милое создание: молодое, но шибко суровое и неразговорчивое. Оказалось, она заменяет главврача отделения, который в отпуске и кроме лечения озадачена ещё и административными делами. Посмотрев меня и не слова не проронив она пощебетала с Толей и удалилась. Толя сказал мне, что сие действо есть обход. Челюсть у меня наверно слегка приотвисла, потому что такого дивного обхода я не видал в прошлой жизни. Но ничего скоро привык. Да и что могла сказать, Александра Сергеевна, за глаза именуемая Пушкиной, если ни анализы, ни расшифровка ЭКГ и КТ не готовы.
   Наступило время обеда. Затолкав несколько ложек пюре внутрь себя я больше ничего съесть не смог. Помня наказ матери, тоже медика, что когда болеешь хоть через силу, но нужно есть и пить иначе и так слабый организм будет слабеть и дальше. Меня всё ещё чудовищно мутило при каждом движении. Санитарка сказала:
   - Не вздумай вставать, если что захочешь зови меня или вон кувшин.
   Но пустые кишки несильно стремились наружу.
   После тихого часа приехали толпой жена дочь зять и внучка. Это оживило моё пребывание. Они привезли всё что необходимо в палате, забрали мои верхние шмотки и обувь, чтоб не убежал. Шучу, их оказалось некуда ночью сдать. И Анатолий объяснил мне, что они надолго не понадобятся и лучше если их заберёт родня, чтоб при выписке не терять времени. Родственники конечно расстроились, но дочка воспрянула духом. Закупая нужное она думала, что я тут уже вроде овоща. Список включал: памперсы, впитывающие пелёнки, пена для очистки кожи против пролежней и жидкость для полоскания зубов, если чистить их человек уже не в состоянии. Только внучка сильно обрадовалась и такому деду, потому что дед самый лучший дед и давно не виделись.
   Так в разговорах и лежании прошёл мой первый день пребывания в больнице, ужин я тоже не тронул невзирая на наказы матери. Пища не шла. Даже вкусняшки привезённые родными. Часов в десять вечера под хрипы и вопли из соседних палат я уснул. Впечатления победили.
  
   Глава 4
  
   Человек не блоха ко всему привыкает.
  
   Михаил Зощенко.
  
   Жизнь больничная, покатилась проторенной дорогой. День второй получился копией предыдущего. У неходячих в этом отделении она одинакова. Если Толя ходил в столовую, на процедуры, тренажёр и лежал только под капельницей и в тихий час, имея контакты с миром и общение, то я просто лежал, раздумывая о превратностях судьбы. Меня всё ещё штормило и врачиха с обходом сказала мне лишь пару слов, поприветствовав и велев лежать.
   На третий же день на обходе она разрешила подняться. Помахав перед моим носом молоточком невропатолога и заставив сделать несколько упражнений, она удовлетворилась и сказала, что можно начинать ходить. Под её руководством я прошёл шагов пять от кровати до дверей и обратно. Пожал девичьи ладошки со всей возможной силой. Удовлетворившись моими успехами и ничего не сказав больше она удалилась.
   Приехала в часы посещения жена. Она осталась у дочери до прояснения ситуации. Диагноз врачиха так и не сказала, да видимо она его ещё и не поставила окончательно, хотя меня исправно кололи и кормили таблетками. Глядя на Толю я смутно ощущал, что со мной не так, как с большинством пациентов отделения. Вместе с женой я предпринял поход в туалет, благо тот располагался напротив нашей палаты. Стараясь как можно меньше пользоваться её помощью. Попытка удалась, но умыться оказалось проблематично. Наклонившись к раковине я "поплыл". Предусмотрительно, заняв место в углу между раковиной и стенкой в узкой щели я не упал, но ориентацию в пространстве потерял. На этом попытки хождения в этот день завершились.
   Получив капельницу огромный укол и поев таблеток я провалялся на кровати до отбоя. Да собственно никакого отбоя в отделении, где большинство лежит, не оказалось. Ходячие утихомирились часам к десяти вечера и жизнь отделения притихла насколько это возможно. Полностью отделение затихало часа в два-три ночи. Персонал выкраивал несколько часов сна и себе, если больные вели себя мирно.
   На следующий день врачиха на обходе проделала те же самые манипуляции со мной, осталась довольна и велела ходить. Буквально вцепившись в неё я вытряс диагноз. Ишемический инсульт. Это расстроило, но определённость и возможность передвигаться, пусть пока как "фитиль" из рассказов Шаламова, вселяла оптимизм. Толя рассказал, что у него инсульт не первый и что восстановление возможно почти до полного возврата к нормальной жизни. Его привезли во второй раз с работы.
   Воспрянув духом я потихоньку начал ходить в туалет и по коридору отделения придерживаясь стен. Отделение сильно отличалось от тех где мне приходилось лежать раньше. Пустынный коридор, тишина в палатах, кресла каталки и тележки у каждой из них. Детские бизиборды на стенах фойе. Пара тренажёров. Сновали туда сюда санитарки да щебетали медсёстры на посту. Вторая половина, куда не пускали пациентов и родственников, была безлюдна и безмолвна. Там, как объяснил, Толя, лежали "овощи" и путь оттуда намечался общем один. Все кто мог рассчитывать на другой, находились в нашей половине. Разделял их пост персонала.
   Смирившись с произошедшим и успокоившись я в несколько дней втянулся в больничный быт. Жена уехала домой, всё таки зима и за домом нужен контроль, да она и немного работает. Дочка приезжала каждый день, когда не работала, привозила поесть. Привезла она и средства развлечения: планшет и огромный журнал сканвордов. Телевизора отделению не полагалось, зачем он неходячим? В сестринской он однако был. В холле валялись ещё два-три десятка книг и время стало течь быстрее. Я самостоятельно начал ходить в столовую и общаться с тремя-четырьмя ходячими, которые могли пусть и малопонятно, но говорить. В общем ничего особенно не омрачало, но чтоб жизнь мёдом не казалась нам подселили во второй бокс палаты бабушку восьмидесяти лет. Бокс был приспособлен для интенсивной терапии, а бабушку родные привезли умирать, сидеть с ней дома они не могли, и сын, и сноха, и внучка работали. Наша с Толей жизнь значительно оживилась.
   Глава 5
  
   Из двух частей мы состоим,
   неравных в весе и значеньи:
   из тела, духа, а мучение
   дано в противоборстве.
   Несчастий наших в том причина,
   что дух стремится ввысь, вперед,
   телесное, наоборот,
   нас тянет в страшную пучину.
   Но расстается тело с духом,
   когда земля нам станет пухом,
  
   Александр Дольский.
  
   Первое краткое нелирическое отступление. Персонал больниц. Как сказал кто-то из классиков: - армией командует фельдфебель. Больница может быть прекрасной. Укомплектована чудесными врачами, оснащена современной техникой, мебелью, отделана со вкусом и озеленена, с комфортными тёплыми палатами, но не это делает её хорошей больницей. Главное это проводники врачебных идей и назначений медсёстры и санитарки. Именно они делают больнице "лицо".
   Попав в такое отделение впервые человек сталкивается, мягко говоря, не с таким отношением персонала к себе, к какому он привык находясь в других местах, когда был не в таком беспомощном состоянии. Никакой широты души, альтруизма и лучших человеческих качеств не хватит ежедневно работать с человеческими отбросами. Это ожесточает, очень быстро и сильно. Попадают на такую работу люди близкие к социальному дну. Работа эта по определению не может приносить радости от содеянного и никогда не кончится. Сделай ты её сегодня хоть как хорошо она завтра останется такой ж, будто и не было предыдущего дня. Санитарки, они оказались в больнице в большинстве не по своей воле. Это уже налагает отпечаток на отношение к всему миру, а тут ещё и больные, которые не в состоянии обслуживать себя сами и целиком зависящие от посторонних людей.
   Да ещё как-то так хитренько получилось, что почти в любом месте страны смена в нарушении конституции стала в полтора раза больше узаконенной. Если ночью иногда и удаётся отдохнуть несколько часов, то днём приходится пахать с восьми утра и до восьми вечера с небольшими перерывами на перекус и не только в больницах. И никаких позывов у правительства менять это положение нет. Самый добродушный человеколюбивый и альтруистичный человек становится мизантропом в несколько дней, как щенок которого, чтоб не остался добрым, колотят каждый день валенком, превращается в цепного пса.
   Но я сильно отвлёкся, есть за мной такой грех.
   Итак к нам подселили за стенку бабушку, которую привезли умирать. Вряд ли она адекватно воспринимала окружающее, но организм её продолжал жить. Несколько дней, по обязанности, больница боролась за её жизнь. Её кормили через зонд, который она постоянно выдирала. Это видимо было болезненно и она кричала, невзирая на время суток. Дышала она с хрипом, который не давал нам заснуть и будил, если мы всё таки ухитрялись это сделать. Все естественные отправления она делала под себя. За одну смену, выпавшую на долю, Светы, хорошей в общем девочки и так хватившей лиха в детдоме, она раз шесть навалила. Света, выгребавшая из под неё, подмывающая и меняющая пелёнки, и памперсы, валилась с ног, а на ней были ещё и другие такие же больные их кормёжка, и уборка отделения. Понять её отношение к бабульке казалось несложно и обороты, которые она употребляла сопровождая свою работу, отнюдь не вызывали у нас с Толей осуждения.
   Другая санитарка постарше, Лена, была в выражениях спокойнее, она дорабатывала последний год до пенсии, потому что её сократили на службе, когда разогнали их часть и конечно понимала, что деваться ей некуда, пусть такая, но есть работа. Поменяв несколько раз под бабулькой расходники она махнула рукой и сказала:
   - Опять навалила, ну и пусть до утра лежит так.
   Однако воспитанное человеколюбие пересилило и она в следующий раз сделала то что и входило в её обязанности.
   Нужно ли говорить, что вонь в нашей палате стояла, как от разворошенной выгребной ямы и мы по возможности старались в ней не находиться. Толя уходил на процедуры или к родственнику на другой этаж, а я сидел в холле изредка крутя велотренажёр и мусоля сканворды. Но на капельницы мы вынуждены были ложиться на свои места и ночевать в палате. Я не совсем понимаю, почему для таких больных не сделаны специальные палаты или их просто не хватило, но мы стали заложниками живучего бабушкиного организма.
   Бабушка умерла ранним утром. Толя уже ушёл делать зарядку, а я умывался когда что-то меня насторожило. Выключив воду я понял, что в боксе стоит необычная тишина. Мгновенно вызвав тревожной кнопкой сестёр и санитарок я посчитал за лучшее убраться в холл. Сестры быстро вернулись назад, по дороге обсуждая какое время поставить в заключение о смерти. Бабушку положили на железную каталку и вывезли в коридор за нашей стенкой, накрыв клеёнкой. В восемь появилась Александра Сергеевна и велела закатить каталку обратно в палату, чтоб не пугала людей. Морг работал с девяти, но за утреней суетой каталка простояла до полудня потом её всё же увезли.
   Это напоминание о бренности нашей жизни нас уже несильно и расстроило. Человек в больнице в несколько дней становится циником в последнем градусе.
   Толю в тот же день выписали и я остался в палате один на несколько дней в компенсацию за предыдущие. Я несильно впечатлителен и спокойно отоспался. Хотя санитарки, которые пользовались боксом для выкроенного ночью недолго сна этого больше не делали. Блаженство моё однако скоренько закончилось.
  
   Глава 6
  
   Второе краткое нелирическое отступление. Медсёстры. Главные проводники врачебных назначений. Народ совершенно разный по возрасту, и отсюда, и по отношению к пациентам. Пенсионерки, работающие не то, чтоб в своё удовольствие, а скорее, чтоб свести концы с концами, сохранили ещё остатки закалки социалистических времён, когда главным в больнице приказано было считать больного. Отношение к больному доброжелательное. Молодые, ещё не потерявшие надежд на карьерный рост, занятые, как правило, больше собой, и относящиеся к работе как к временному явлению для набора опыта, который возможно пригодится в дальнейшем. Мечтающие о врачебной карьере и устройстве в приличное место, что в их понимании, частная медицина. И средний возраст, когда уже понятно, что это твой потолок, ты отягощён семьёй, которая не позволит тебе стать врачом, потому что это невозможно, как в других профессиях - заочно. Недовольные всем и вся: пациентами, недостаточной зарплатой, невозможностью профессионального роста, отягощённые семейными проблемами, знающие все свои права и обязанности, со здоровой долей пофигизма, основанной на убеждении, что заменить их некем. Самая профессиональная часть корпуса сестёр, но и самая прожжённая, в смысле - не делать резких движений. В отделении работали все. Когда ты уже в состоянии самостоятельно делать всё, а времени достаточно понаблюдать за работой людей, с которыми ты непосредственно связан - удовольствие.
   Итак, в палате после выписки Анатолия и переселения бабульки на другую сторону Земли, я остался единственным постояльцем. Однако, музыка играла недолго. Я пролежал уже неделю и втянулся во все порядки и потихоньку восстанавливался, меня так же почти штормило, но вполне сносно я мог ходить. Пришёл врач ЛФК назначил упражнения, и я в свободное время крутил велотренажёр по самочувствию и больше двигался, чем лежал. Хотел попроситься у Александры Сергеевны в город, чтоб помыться, но получил отповедь:
   - Я не желаю отвечать за тебя перед прокурором твоего района, случись что с тобой! - заявила она на мою просьбу.
   - Хочешь помыться, на другом этаже есть душ.
   - Ну да, а кто меня туда отпустит или поведёт?
   Все перемещения вне отделения, особенно на другие этажи, разрешались только в сопровождении. Большинство народу возили сёстры и санитарки на креслах-каталках и тележках на процедуры и обследование. Но проблема с душем решилась. Снова приехала жена и в одно из посещений сводила меня помыться, на нашем этаже душ тоже был, но не работал, как и один из тренажёров ЛФК. Никто и не думал ничего ремонтировать. Этот всеобщий пофигизм понятен - нас ходило человек пять, остальные лежали, и излишества цивилизации им не требовались.
   Так, прожив дня три в курортных условиях, омрачаемых лишь капельницами да уколами, я потихоньку возвращался в нормальное состояние. Но судьба подкинула мне ещё один опыт. В бокс интенсивной терапии привезли в десять часов вечера алкаша-диабетика. Не знаю, как можно так себя не уважать, но он, по словам жены, пил четыре дня до полного вырубона и, как диабетик, впал в кому. Жена вызвала скорую реанимационную бригаду, и мужика вернули на этот свет, решив госпитализировать. Почему он не оказался сразу в реанимации - для меня осталось загадкой. Он выдал в соседнем боксе многочасовой концерт, именуемый в народе отходняк. Сначала ему поставили капельницу и вкатали уколы. Сын, приехавший с ним сходил в аптеку напротив и закупил все расходники. Они с женой помыли мужика, сходившего под себя, он вроде успокоился и жена с сыном уехали домой. Капельница подействовала, и мужику слегка похорошело. Что он только не вытворял! Сначала выдрал капельницу и полил кровью палату. Затем впал в эйфорию и начал вспоминать свою жизнь, и орать на тех, кто его когда-то обидел, ковыряясь в открытой ране, видимо, хирурга. Действие капельницы кончилось, и он начал хрипеть так, что конь в запарке ему бы позавидовал. Прибежали сёстры и Александра Сергеевна. Она назначала мужику процедуры, которые сёстры незамедлительно делали. Поставили литровую капельницу, держа его впятером и... ушли, вроде как он успокоился, не оставив никого. Через несколько минут мужика стало трясти так, что стенка заходила ходуном, а реанимационная кровать подпрыгивала на полметра. Естественно, он всё выдрал и опять полил кровью палату. Я вызвал персонал. Они уже летали бегом. Привязали мужика к кровати и стали колоть. Ничего не помогало, он дико орал. Сёстры санитарки и врач все вместе держали его, а он бился как сумасшедший. Плюнув на всё я ушёл в холл - ни о каком сне речи не шло. Где-то через час терпение лопнуло у всех, и мужику вкатили лошадиную дозу реланиума. Когда я вернулся, он уже почти затих. Сёстры искали обронённые впопыхах ампулы от наркотика, за их утерю - тюрьма. В палате царил полнейший разгром. Александра Сергеевна вызвала коллегу из реанимации. Ни слова не говоря, та показала на лифт, и все, кто был в палате дружно, как бурлаки, покатили мужика в реанимацию. Шёл четвёртый час ночи. Мне подумалось. Как же нужно не уважать себя, чтоб так жрать? И ведь очухается, и это его не остановит, а ему шестьдесят шесть лет, всего?!
   Тут вспомнили и обо мне, медсестра пришла с тонометром. Давление хоть и подпрыгнуло, но не катастрофически. От укола я отказался. Санитарки убирали в палате. Я предложил:
   - Девчонки, если принесёте кипятка, у меня есть неплохой чай и всё к нему.
   Предложение единодушно приняли и просидели остаток ночи до подъёма. Ещё раз померили давление, и я завалился наконец-то спать. Напоследок спросил у Александры:
   - Зачем вы делали работу реанимации?
   - Он наш, диабетик, у него сосуды полопались. И мы просто держали его у нас, бывает и похлеще.
   Через день вышел из отпуска главврач, Владимир Владимирович, псевдоним читателю ясен. Он ознакомился с моими результатами и через день отпустил к дочке домой на пару дней, напутствовав:
   - Что ни случится - скорую не вызывай, пусть родственники привезут в отделение. Выпишу я тебя в воскресение, как раз дежурю. Если сможешь, приезжай поутру - назначу капельницы.
   - Одну прямо сейчас.
   - А я-то обрадовался, что они сегодня кончились.
   - Рано обрадовался! - усмехнулся врач.
   - В воскресенье, памятуя что выписка проходит после двух, я аккуратно в два пополудни и прибыл.
   - Не готово, - сказал ВВ.
   - Подожду, - ответил я.
   - Капельницу сегодня делали?
   - Я думал, что выписка будет не готова и сделают, пока вы наберёте бумаги.
   - Иди в палату, я позвоню сестре.
   Я поднялся на свой этаж бросил в палате, где ещё был прописан куртку, гардероб не работал, и пошёл на пост. На посту работала, Ирина, вчерашняя медсестра. Не знаю почему, но она была обижена на весь белый свет, но уколы делала так, что я не понимал они были или нет. Но меня она тихо ненавидела, почему - догадываюсь.
   - ВВ звонил? - спросил я её.
   - Звонил, но я тебе ничего делать не стану, устала, отдохнуть хочу. Вовремя нужно приходить!
   - ???
   Спустившись к врачу я сказал:
   - Здесь подожду. Ирина устала сильно.
   Он хмыкнул, я вышел в коридор и минут через пятнадцать с выпиской в руках, пожав врачу руку, и, получив напутствие от него - больше сюда не попадать, вышел на улицу.
  
   Вместо эпилога
  
   Выписка предписывала мне встать на учёт в поликлинике своего района. Попытавшись записаться на приём к неврологу, я не смог этого сделать. Запись была только на январь, и то на конец месяца. ВВ предупредил меня, что каждый день без лекарств чреват рецидивом, и чем скорее я их буду принимать после больничных, тем лучше. Пришлось ехать к врачу без записи, на авось, потому что у меня не было рецепта, только назначение врача. Да и на учёт нужно встать.
   В поликлинике я занял живую очередь после пяти записанных. Чтоб не сидеть, извинился, и попросил у очереди разрешения, задать вопрос врачу, примет ли она меня, если не примет чего мне тут делать? Молоденькая врачиха ответила:
   - С больничным или на медкомиссию приму, а по-иному нет.
   - Девушка я после инсульта и мне нужен рецепт на лекарства.
   - После одиннадцатого января.
   - А вам не станет стыдно, если со мной без лекарств что-нибудь случится за эти две недели?
   - Ничего не знаю, я всё сказала, - было мне ответом.
   Что бы предпринял ты, мой читатель?
   Правильно, я нашёл способ как обойти этого "врача" и встать у него же на учёт, и получить рецепт. Пожалел я лишь об одном, что не все могут воспользоваться способом, который проделал я. А врачи? Ну время такое.
   Хомо хомни люпус эст.
  
  1. Мохеровый дождь
  
   Один из моих родственников служил до выхода в отставку на печально известном всей стране аэродроме, Чкаловский, под Москвой. Однажды сидя с ним за праздничным столом мы ударились в травлю баек. Он рассказал несколько историй, произошедших с их экипажем транспортника Ил-76, приписанного тогда ещё к гражданской обороне, позже ставшей МЧС стараниями нынешнего гражданского маршала. Несколько историй я и попытаюсь вспомнить, рассказав их от первого лица.
   Во времена, когда ещё не издох Варшавский договор, мы мотались в Польшу чуть ли не каждую неделю, помогать заклятым друзьям. Что возили не знаю, нам загружали ящики и выгружали их в разных городах ПНР. Отстой получался длительный, поляки работали на разгрузке не шатко, не валко. По родству языка мы быстренько научились калякать с персоналом портов на их мове.
   У нас в стране как раз начались гонки на катафалках и дефицитом становилось всё. Поляки жили получше и вскоре мы наладили товарообмен с такими же механиками как и мы. Они привозили к нашему прилёту, то что шло у нас мгновенно и по цене в несколько раз выше номинала. В основном: тряпки, обувь и материалы для разрешённых Горбачёвым, чуть позднее, кооперативов. Шубную и джинсовую ткань, бижутерию, нитки и конечно мохер, вошедший недавно в моду. Взамен возили запчасти к нашим Жигулям, электротовары и прочие мелочи, которые в Москве оказалось доставать довольно просто.
   Однажды поляки притащили целый фургончик, наш родной Москвичок-сапог, украденного где-то мохера. Надо заметить, что нас шмонали на родном аэродроме ГБшники на предмет провоза запрещённого, в основном порнухи. В Польше она была легкодоступной и дешёвой. Но в самолёте столько мест, что ни одному ГБшнику в голову не взбредёт проверить. Так и в этот раз решили не светить свои тёмные дела и растолкали мотки мохера в механизацию крыльев: под посадочные щитки и закрылки. Самолёт обратно гнали пустым и с взлётом и посадкой проблем не возникало. Пилотам настрого наказали, механизацией не пользоваться.
   Взлетели хорошо. Ещё трезвые пилоты всё сделали как надо и спокойно легли на курс домой, набрав эшелон. На радостях приняли дешёвого французского коньяка Наполеон польского разлива и стали готовиться к посадке. Лёту-то всего ничего. Однако к посадке пилоты начисто забыли наказ и как привыкли, посадили наше судно по всем правилам, ессно, выпустив посадочные щитки. Спасло от наказания и отстранения экипажа от полётов лишь то, что садились уже в темноте и никто не заметил дождя из упаковок мохера усыпавшего всю ВПП*. А взлетали и садились в ту пору крайне редко, иногда, раз в несколько дней.
   Мгновенно оценив ситуацию командир вызвал "пылесос" - машину для подметания взлётной полосы. Перехватили её, наказав водителю-срочнику, сдуть всё с полосы в одну сторону, что тот и сделал, взяли закреплённый за нами ТПК** и втихаря собрали сдутый с полосы мохер, застрявший в траве рядом с полосой, естественно не без потерь. Дальше всё уже было отработано, но для следующего раза пришлось поискать для тайника иное место.
  
   *ВПП - взлётно посадочная полоса.
   **ТПК - Транспортёр переднего края (железное корыто на колёсах с мотором).
  
  2. А мы сядем?
  
   Другая байка от родственника. После "мохерового дождя" Володька рассказал ещё несколько баек, запомнились не все, но эта - очень, наверно, из-за того, что короткая.
   Нас опять занарядили в Польшу. Народ, экипаж, радовался этим полётам. Полякам было глубоко фиолетово, кто и как им привозил, а чего, я уже сказал, мы не знали. Много позже я это узнаю, но пока - может ядерные бомбы им везли, нам никто не говорил. Просто в ТТН* указывались места, а попросту - количество ящиков. Ни объём, ни масса никогда не ставились. В экипаже были любопытные. Тяжело возить котов в мешке, мало ли что и где приземлишься, если вынужденная? Но мы летали над "друзьями" и несильно озадачивались, что в ящиках, хотя посмотреть хотелось. Но, но, чтоб этого не произошло, ящики отправлялись опечатанными, а иногда с ними отправляли ещё и сопровождающего. "Экспедитор", звали мы его в шутку. Они шуток не понимали, и каждый раз это были разные люди, и они на контакт с экипажем не шли.
   Так, чисто дежурные пара-тройка слов. Одеты экспедиторы всегда были "по сезону", отопления в транспортнике нет, видно, их предупреждали о роде занятий. Мы не боялись, что они что-то могут донести куда-то, потому что званием они редко превышали прапорщиков. В экипаже же никого не было моложе капитана. То есть по идее экспедитор следил за грузом, а не за нами, поэтому мы, когда было чего - выпивали. Если не в полёте, то после прилёта домой - обязательно. Когда шмонали ГБшники они могли доложить и о нетрезвости. А после них к нам никто не совался. Иногда пили и в полёте. Алкоголь в Польше был по сути - дармовой, да и спирт в таком большом самолёте не переводился.
   Так один раз и слетали. Экспедитор сидел в грузовом отсеке, охраняя свои ящики. В Польше он сдал груз, получил положенные бумажки и обратно лететь в кабине, в тепле, не пожелал. У кого-то случился в тот день праздник рождения, ну и народ не выдержал. "Загрузились" мы тогда шведским "Абсолютом", также разлитым в Польше. Водка дорогая, если настоящая, а польская шла в треть цены. На кой чёрт мы её взяли - не помню. Дома она шла очень плохо. При упоминании слова "Абсолют" народ просто шарахался, литр стоил вчетверо дороже кристалловской неподдельной "Смирновской". Ну, взяли и взяли.
   В туалете, а в транспортнике он в самом конце грузового отсека, видно при перевозке людей предусматривалась возможность не собирать экскременты в контейнеры, а как в старых поездах, лить их на насыпь, у нас же - на головы граждан. Не всё ведь, что с неба - от Бога. Запасной контейнер и служил тайником. Какой ГБшник станет копаться в дерьме?
   Экспедитор сидел у дверей кабины, мёрз, но держал фасон, да наверно ему и неудобно было бы слушать разговоры офицеров в кабине. Тут и началось шествие экипажа в туалет. Народ, как будто прихватил понос, с завидным постоянством все: от техника до КВСа*, зачастили в туалет. Захода после третьего уже невооружённым глазом стало видно, что твёрдость походки членов экипажа после туалета - мягчает.
  И настолько, что некоторые с трудом вписываются в двери пилотской кабины.
   Экспедитор долго терпел, но к концу полёта всё же решился на диалог с КВСом, которого распознал по форме и более твёрдому, чем у остальных, стоянию на ногах:
   - Товарищ подполковник, а мы хоть сядем? - спросил он его дрожащим голосом.
   - Не ссы, прапор, в воздухе ещё ни один самолёт не оставался. И не сядем, сидят у прокурора, а приземлимся, - было ему ответом.
   Лицо экспедитора вытянулось, но что ответить он не нашёлся.
   Конечно, мы приземлились, как обычно. Но тут открылся секрет нашей воздушной встречи Дня рождения. КВС заранее знал, кто будет нас шмонать. Это был его однокашник, за пьянку отстранённый от лётной работы, но как-то ухитрившийся примазаться к органам.
   Органы после смерти Андропова резко потеряли свой былой апломб. Что-то назревало в стране такое, что быть в органах стало не слишком престижно. Выпроводив экспедитора с миром, уже на земле, мы закончили отмечать День рождения с одним добавившимся в компании членом. Ни о каком досмотре речи уже и не зашло.
  
   *ТТН - товарно-транспортная накладная.
   **КВС - командир воздушного судна.
  
  3. Корова
  
   - Так пари, если кто спросит что и как, отвечаем, рампа была открыта и она сама приблудилась, закрыли взлетели и только потом обнаружили "пассажирку".
   - Слушай инженер, а чего мы с ней делать станем, её кормить надо будет.
   - Не надо. Она же как-то болталась целый месяц. Да и продадим сразу, а если нет, зарежем на мясо, я в детстве видел, как это делается.
   - Видел он. Одно дело видеть, другое зарезать животину самому.
   - Да на хрен резать - застрелим, но лучше продать.
   Такой диалог с КВСом происходил после взлёта из под Омска.
   Корова была приблудной. Местные обрадовались что наконец-то избавятся от животины, которая ляпала где попало, а с освещением на военных аэродромах негусто и многие "подорвавшись" на её "минах" материли скотину на чём свет стоит.
   Мы, как всегда, что-то привезли омичам, сдали груз и совсем уже вознамерились закрывать рампу когда животина возникла в поле зрения.
   - Мужики это что у вас за новый род войск тут пасётся? - вопросил КВС у ближнего аборигена.
   - Да хз ответил тот. Надоела до чертей, а хозяева всё не ярыщатся, месяц уже тут гадит. Прогоним, она малость погодя, опять тут.
   - Отдайте нам, если точно бесхозная.
   - Да забирайте, сейчас уж вряд ли кто хватится, тайга кругом, наверно хозяева по ней уж давно справили тризну.
   - Мужики - загоняй!
   Загонять животину не потребовалось, кто-то показал ей кусок батона и она сама зашла за державшим его в руке, как привязанная.
   Взлетели и сейчас строили планы, что делать с ней по прилёту? Большинство склонялось - зарезать, а мясо поделить. Приближались девяностые и на прилавках даже в столице уже было - кати шаром. Проблема в том, что резать столь крупную скотину никто в экипаже не умел и продать казалось проще, и выгодней, да только кому? Вопрос оставался открытым до подлёта к Свердловску. Радист громко матюгнулся и передал КВСу наушники. Лицо у КВСа вытянулось и он вернув наушники выругался тоже:
   - Распротак эту животину. Штаб УРВО приказывает сесть на их аэродром под городом. Хватились что ли её? Не было печали.
   - Да ну не должны раз месяц не нужна была никому. - заметил кто-то.
   - А если хватились, геморрой наживём. Что делать? Не говорят сволочи ничего зачем садиться?
   - Лучше перебздеть, чем недобдеть, придётся прощаться. Инженер, открывай рампу.
   - Да уже, идите кто свободен проводите животное в последний путь.
   Свободным оказался правак. Через пару минут он вернулся матерясь на чём свет. В кабине запахло непередаваемо, но не сказать что очень приятно.
   - Почувствовала видно, такая разэтакая, что полёт последний - сказал он.
   - Мужики мыть отсек придётся и откуда в ней столько? Печалька.
   - Ладно потом, мы на глиссаде, всем по местам стоять. - это КВС.
   После посадки к самолёту подлетел уазик из которого двое солдат выволокли увесистый ящик и затащили в грузовой отсек. Сопровождавший их подполковник сказал:
   - На Чкаловском заберут, всё договорено. А чего это у вас мужики из отсека дерьмом воняет?
   - Да отару перегоняли в Томск, это её следы, из-за вашей оказии мы без шашлыка остались. Грех теперь на душу ляжет на всю жизнь. - ответил командир.
   - А может она того... летать научится. - вставил кто-то.
   Прошествовав мимо ничего не понявших уральцев мы опасаясь вляпаться неспеша погрузились в самолёт, я закрыл рампу и мы порулили к началу взлётки.
  
   Часть первая. Ошибки
  
   Предисловие
  
   Человеческая память коротка, даже если ты бессмертен. Иначе чем объяснить то, что много веков уже люди спорят о нашем появлении на планете. Предмет спора, по-моему мнению, надуман, ломать копья совершенно не о чем. Мы из дальнего космоса, а эта планета - место ссылки из нашей родной звёздной системы. Эта истина не требует доказательств и всяких теорий Линнеев и Дарвиных. Таких как я, первых поселенцев, осталось несколько. Мы не контачим друг с другом неотличимы в людской толпе. Но мы первыми высадились на планете много лет назад. Мы уверовали в бессмертие и поплатились за это ценой своих жизней. Нас осталась горстка, многие молчат. Я попробую восстановить ход событий таким образом, насколько я его помню. Изначально мы обладали памятью всей нашей цивилизации, но оказалось, что и нам свойственно забывать. Может я что-то упущу, но проверить меня никто не в силах, кроме инспекторов с моей планеты, а им безразлично, чем мы тут занимаемся. Инспекция нужна лишь для того, чтоб мы не натворили такого, что может повредить нашей далёкой Родине. Мы же пока не в силах слетать даже на соседние планеты, поэтому инспекторы спокойны. Мне же хочется рассказать обо всём. Почему? Да просто ... хочется. Итак, попробую.
  
   Мятеж
  
   Мы жили в одной из звёздных систем на планете очень похожей на Землю. Цивилизация развивалась не в пример той, в которой мы оказались сейчас. Изначально наши жители по-иному относились к своему жилищу. Техногенный путь, коверкающий природу ради благ и ресурсов нам не снился и в страшных снах. Дети природы и жили в согласии с ней, не нарушая хрупкого равновесия между тем, что она могла дать и нужным от неё. Вы подумаете, да что же это за жизнь такая? Сидели, наверное, как амёбы в луже? Нет, нет и нет. Наука и промышленность стремительно развивались, но на на иных принципах, чем сейчас на Земле. Ресурсы планеты добывались, не во вред ей. Необходимое мы брали, используя природные растения и животных, не распахивая гигантские площади и уничтожая другие виды в угоду нескольким "культурным". Животные не знали насилия и убийства ради мяса, и свободно паслись в своей среде обитания. Процветали биотехнологии. Учёные сконструировали живые организмы, они выполняли нужные функции жилищ, зданий, транспорта. Эти организмы выращивали как обычные растения в нужном месте. В случае ненадобности включалась программа самоуничтожения заложенная и они распадались, как всё живое. Связь обеспечивала система усиления телепатии. Нужно лишь сосредоточится и установить мысленный контакт с абонентом. Если он занят и не хотел общаться, его состояние чувствовал собеседник. В крайнем случае человек блокировал усилием мысли канал и никто не мог помешать, когда он не хотел отвлекаться на разговор.
   Энергию для наших нужд мы получали непосредственно от светила при помощи биологических преобразователей. Людям делалась прививка в раннем детстве и они поглощали лучистую энергию, что давало возможность обходиться минимумом пищи и воды. Не возникало у нас и транспортных проблем: каждый человек мог дематериализоваться, и затем вновь обрести свой облик в заранее выбранном месте. Цивилизация процветала. Люди бессмертны. Конечно это не совсем так. Человек оставался смертен и подвержен болезням. Люди гибли в природных катастрофах и на других планетах, но, если оставались хотя бы несколько клеток организма, его воссоздавали в первоначальном виде без повреждений, человек словно рождался заново. Потерь всё равно избежать не удавалось, население балансировало примерно в одних численных пределах. Наша звёздная система имела пять планет, но остальные не подходили, без специального снаряжения и оборудования, для жизни и использовались лишь как полигоны и сырьевые базы, и то, так, чтоб не изменились необратимо их экосистемы.
   Всё в цивилизации рационально, продумано и работало на протяжении тысячелетий. Сейчас, смотря здесь на относительно благополучные страны, я понял, что человека не может устроить хорошая жизнь, он устроит её ещё лучше. Извините, получился каламбур.
   Началось всё с исследователей глубокого космоса. Им не делались прививки. Находиться в космосе приходилось иногда очень долго и космонавты при этом питались как обычные люди, лучистая энергия не проникала внутрь звездолётов. Возвращаясь, они продолжали жить как и в космосе. Отряд исследователей пусть и незначительный, вызывал ожесточённые споры. Побывавшие в космосе представляли, что рано, или поздно планета станет нам мала и нужно искать другие для переселения. Верховный правитель и Совет планеты, сдерживали рост населения, но это не могло продолжаться вечно. Могу сравнить это с нынешними Китаем и Индией. Иерархи, видимо, боялись выхода части населения из под их контроля. Исследования космоса и поиск других планет всячески тормозились Советом. Заговор созрел в одной из экспедиций, когда обнаружилась планета, почти идентичная нашей. Вернувшись домой, экспедиция поставила вопрос о переселении. Совет и главный иерарх ответили решительным отказом. На этот случай экипаж заготовил план свержения власти. Для его осуществления впервые за несколько тысяч лет на планету доставили оружие и пустили в ход. Огнемёты, не оставляли шансов на восстановление погибших. Однако мятежники не учли того, что наука не стояла на месте в их отсутствие, и у Совета имелось гораздо более серьёзное психотропное оружие. Участникам мятежа перепрограммировали на расстоянии психику и они, сложив оружие, сдались властям. Оружие, не успели довести и через несколько часов все исследователи восстановились. Но их уже изолировали, а их способность к телепатии заблокировали.
   Совет, собравшись на экстренное заседание, решил не поднимать шума, а гуманность не позволила казнить виновных. Объявив корабль исследователей погибшим, мятежный экипаж решили доставить на вновь открытую планету и дезактивировать звездолёт. Что и проделали с успехом. Приземлившись на планете - тюрьме, звездолёт распался на молекулы и атомы, через несколько часов никаких следов вмешательства извне на планете не осталось. Для исключения подобного впредь, учредили отряд инспекторов, дабы контролировать жизнь переселенцев, или ссыльных. Как вам больше по душе.
  
   Новая Родина
  
   Поселенцам практически ничего не оставили, кроме двух достижений цивилизации: условного бессмертия и памяти. Мы помним, что человек мог погибнуть. Исследователи обладали всей памятью своей прародины, но и это только вначале, вскоре обнаружилось, что мы склонны к её потере. За те несколько часов, что звездолёт находился в руках изгнанников, я думаю наш руководитель экспедиции принял самое важное решение, благодаря которому через тысячелетия, я пишу эти строки. Он решил высадить наш экипаж не в одном месте, а рассредоточить его по всей планете по нескольку человек. Окажись мы все в одном месте, мы были наверно более уязвимы в том числе и от разногласий внутри. Мы, объединившись в основном по признаку расы, высадились на всех континентах планеты кроме одного, сплошь покрытого льдом.
   А теперь представьте людей в незнакомом почти мире, лишённых оружия и пищи, жилья и защиты могущественных покровителей. Конечно, картина, мало оптимистичная. Но, планета лежала перед нами первозданной, высадились мы в климатических зонах с погодой, пригодной для жизни и вблизи больших водоёмов с пресной водой, кишащих рыбой. Исследователи, к тому же, прошли подготовку и к более экстремальной высадке. Никаких благ цивилизации, кроме комбинезонов, на нас, нам не полагалось. Ни один человек в нашей цивилизации не обладал такой свободой и возможностями. Вдоволь надышавшись пьянящим воздухом, мы принялись творить свой мир.
   Мир оказался населён гораздо богаче, чем наша Родина. У нас ещё сохранялась способность к телепатии, и мы с удивлением обнаружили, что у млекопитающих планеты есть примитивное сознание - это спасло нам жизни. Часть животных составляли хищники и весьма агрессивные, но, как и на нашей планете, они поддались внушению, что человек - высшее существо и никогда не нападали на нас. Хуже было с насекомыми, они в массе своей оказались кровососами и от них спасали только комбинезоны, но вскоре пришло осознание, что они не вечны. Первым делом для переселенцев на всех материках стали жилища. Тут уже никто не думал - не навредить бы планете, главное выжить. Наверно, строительство жилищ и стало тем роковым шагом, который привёл планету к сегодняшнему облику.
   Я уже сказал, что прививки нам в детстве не делали , и мы не могли использовать энергию светила, а получали её только с пищей. Она и стала вторым шагом к нынешнему состоянию. Мы прекрасно обходились сбором плодов и злаков. Но на планете не оказалось грибов, заменявших нам на родине мясо, наши организмы без него не могли существовать. Исследователи умели создавать простейшее оружие из подручных средств и обращаться с ним. Мы начали убивать, пока только зверей и птиц. Часть неагрессивных животных пришлось приручить, чтоб не гоняться за ними. Ненужные животные быстро на своей шкуре узнали, что значит, если ты лишний.
  
   Боги
  
   Худо ли, или лучше, но все исследователи устроились на своих материках. Совет из гуманности своей выслал не только нас, но и близких родственников. Ничего не оставалось, как жить дальше. По прошествии нескольких веков, континенты оказались не так уж и редко заселены. Это вызвало несколько проблем, главной из которых оказалась связь. Со временем мы, первые, утратили способность к телепатии, вернее она осталась, но очень незначительная. Можно было, к примеру, прочитать мысли жены или детей. Связи между материками не стало. Позже это привело к многочисленным войнам людей вобщем-то связанных кровным родством, или хотя бы потомков пришельцев с одной планеты. Дошло до того, что одну из рас почти полностью истребили представители другой.
   Тут, наверно, необходимо сделать отступление. На нашей родной планете сложились четыре расы, отличающиеся друг от друга не только цветом кожи, но и характером отношений с окружающим миром. Четыре материка нашей планеты очень сильно разнились по климату. Видимо это и наложило отпечаток на характеры людей. Белая раса с северного материка отличалась экспансивностью и изворотливым умом, необходимым в суровых условиях материка, где постоянно приходилось решать проблемы выживания. Жёлтая раса, жившая на материке ближе к экватору, не знала проблем белой, её люди жили неторопливо, в созерцании природы и обладали утончённым вкусом. Наиболее повезло с географией чёрной расе - она проживала на экваториальном материке, где всего необходимого было в достатке, люди этой расы не слишком утруждали себя заботами о пропитании и больше занимались собой. Последний материк находился в южном полушарии и имел климат, близкий к материку жёлтых, но почему-то цвет кожи этой расы был красным, а характеры представителей отличались крайним миролюбием. Расы никогда не враждовали между собой и, хотя мы могли перемещаться по планете свободно, не поощрялись семьи из представителей разных рас, хотя никаких запретов этого не существовало. На нашей планете отсутствовала религия, если не считать религией трепетное отношение к своей родине. Управлял планетой Совет из представителей всех континентов, во главе которого стоял иерарх, выбираемый на довольно значительный срок из представителей Совета. Мы не имели армии, планету защищали несколько научных разработок, одна из которых, например, делала её невидимой ни в каких лучах. Для поддержания порядка Совет имел полномочия использовать психотропное оружие, которое ссыльные и испытали на себе.
   Теперь, когда я познакомил вас с образом жизни на нашей прародине, можно продолжить рассказ и о возникших проблемах. Итак, мы лишились связи между материками. Возможность перемещений в пространстве заблокирована. Расы стали развиваться сами по себе. Средств пересечь разделяющие материки океаны мы не имели. Они появятся у нас очень нескоро.
   Расы варились в собственном соку, но видимо память нам изменила, или молодые поколения преклонялись перед первыми поселенцами, или сильно отличающаяся от родной планеты обстановка привела к созданию совершенно неведомого в нашей прошлой жизни явления - религии. Она возникла практически одновременно на всех континентах, если не принимать в расчёт разницу не превышавшую тысячи лет, что в масштабах космоса мгновение. Кстати, летоисчисление и систему мер мы используем с нашей бывшей родины. Понятие Бог возникло везде. Чтобы не утруждать своих читателей приведу лишь один пример
   Белая раса, населившая материк, названный впоследствии Европой, благодаря экспансии проникла и в другие земли, там ассимилировалась, слившись с местным населением. Один из её представителей, потомок врачей, унаследовал их некоторые способности. Однажды заметив, что может исцелять людей и проделывать некоторые другие трюки, которые бы на нашей планете никого не удивили, что-то возомнил о себе. Объявив себя царём иудейским, он начал мотаться по полям и весям, собрал кучку почитателей и решил, что он мессия. Сотворив несколько чудес и снискав в народе славу проповедника и предсказателя, решил добиться всеобщего признания. Явившись в один из городов в канун праздника аборигенов, стал смущать умы людей своими проповедями. За что жестоко и поплатился. Будучи предан одним из своих почитателей, был бичеван перед толпой и казнён самой страшной на тот момент казнью. Однако, видимо, со временем наши прежние способности или разблокировались, или просто так сложилась его наследственность, но через несколько суток он воскрес, то есть проделал восстановление тела, предварительно потренировавшись в оживлении мертвеца Лазаря, На нашей планете это считалось делом обычным, тут видимо не обошлось без чьей-то помощи, механизм воскрешения сам мертвец запустить не мог. Но тут произошёл казус. Воскреснуть-то он воскрес, но без привязки к конкретному месту, видимо в силу того, что конкретного жилища не имел. Он стал вечным скитальцем, и теперь появляется ненадолго в разных местах планеты. Народ, как это не покажется странным, уверовал в возможность воскрешения и жизнь после смерти, и возвеличил пройдоху, назвав Богом, начав ему поклоняться и строить в честь него храмы. Этот процесс уже никто не мог остановить. С небольшими вариациями такие же Боги появились практически у всех народов, что служило причиной: войн, казней, изгнания, народ верил в своего бога и ниспровергал всех других.
   Эти проблемы сопровождают нас и поныне и, я думаю, не исчезнут, пока мы существуем. Религия нашей планеты, как - то поблекла и поиссякла на всех материках и они теперь являют печальное зрелище.
  
   Прогресс.
  
   Мы оказались на планете, очень сильно похожей на нашу, но всё таки это была другая планета. На всех континентах перед нами встали одни и те же проблемы. Поначалу всем хватало пищи и места, но с ростом колоний поселенцев проблема питания обострилась. Переселенцы не могли воспроизвести технологии своей планеты для получения пищи, о мясе я уже сказал отдельно. Что оставалось делать? Кроме истребления животных пришлось истреблять и леса. На родной планете не использовался открытый огонь, но, так как исследователи имели о нём представление, то самым простым способом виделось - обычное выжигание лесов. При этом урон планете наносился колоссальный, в огне гибло всё живое, но всё новые и новые площади под посевы культурных растений едва позволяли прокормиться. Разнообразие видов животных и растений стало падать катастрофически.
   Присущее всем исследователям любопытство толкало на новые изобретения. Эти изобретения позволили увеличить нашу экспансию вне колоний. Невозможность перемещений телепортацией привела к изобретению колеса и паруса, которых также не знала наша планета. Появилась возможность снаряжать экспедиции, пусть пока небольшой дальности, но всё же расширяющие сферу влияния. Оказалось, что континенты Европа и Азия не разделены между собой океаном. Первые поселенцы высадились в Европе, а последние в Азии, но корабль облетел планету с другой стороны и рассыпался на территории современного Китая. Вскоре желтая и белая расы столкнулись в стремлении расширить свои территории. Ничего умного не пришло переселенцам в головы, как разрешить проблему силой оружия. Произошла первая война, жертвы которой не могли быть восстановлены, как на Родине, и их просто пришлось закапывать в землю, чтобы избежать распространения болезней. Теперь любая экспедиция вооружалась. Наше примитивное оружие, тем не менее убивало и постоянно совершенствовалось. Войны после этого стали неотъемлемой частью прогресса и Земля больше не знала ни одного дня мира. Ускорило порабощение планеты открытие металлов и способов их обработки. Теперь процесс разрушения планеты стал необратим.
   Мы и предположить не могли, как быстро прекрасная планета превратится в свалку. Но поделать с этим уже ничего не могли. Окончательную точку в разрушении поставила энергетика. Мы сначала использовали силу ветра, но вскоре выяснилось, что вода намного эффективнее и, если есть её запас, то можно не зависеть от того, дует ветер, или нет. Сперва робкие плотины на маленьких речушках, приводившие в движение мельничные жернова, меха плавилен и кузниц выросли до многокилометровых плотин на самых больших и полноводных реках. Надо ли говорить, что эти плотины нарушили не только экосистемы рек и климат, но и вывели из оборота огромные площади самых плодородных земель. Население узнало, что такое смерть от голода. Но и это ещё не привело к катастрофе. Её началом стало сжигание органического топлива для получения всё той же энергии. Над планетой повисла пелена углекислого газа, который , как вскоре выяснилось, послужил ей одеялом и планета начала греться. Уровень Мирового океана катастрофически повысился.
   Невозможность свободно перемещаться сподвигла изворотливые умы белой расы к созданию средств передвижения по воде и вскоре их экспедиции отправились к другим континентам, отнюдь не для исследования их. Целью стал захват новых земель. Люди очень быстро забыли, что все они изгнанники с одной планеты. Краснокожая раса, которая единственная пыталась, насколько это возможно, сохранить свой континент в первозданном виде, первой поплатилась за это. Население двух континентов, сначала Южной, а через несколько столетий и Северной Америки, почти полностью истребили европейцы. Хватившись, что работать на континентах некому, они придумали возить рабочую силу с континента чёрной расы. Созерцательная и миролюбивая, она вскоре испытала, что такое жизнь и работа в неволе. Точку в прогрессе поставил последний век, в котором я сейчас пишу эти строки. Прогресс прокатился по нему стремительно и ужасающе. Создав чудовищные виды оружия, белая раса пустила его в ход и истребила в двух мировых войнах десятки миллионов собственного населения, начисто забыв, что все мы родственники и если ты выстрелил в другого человека, то убил: или родного брата, или сестру. Но, наивно было думать, что повоевав, человечество успокоилось. Просто стрелять в другого, принося ему повреждения, несовместимые с жизнью показалось малоэффективно. Тогда учёные создали вещества и оружие, способное уничтожать: отравляя, заражая болезнями, испепеляя пламенем в миллионы градусов, невидимой и неощутимой радиацией. Это оружие смело с лица Земли два города, без всякой военной необходимости этого. Накопив такого оружия столько, что можно уничтожить всё живое на планете десятки и сотни раз, люди ужаснулись и задумались. А что же дальше? О том, как мы жили на своей прародине, знали только несколько первых, оставшихся в живых, переселенцев. Но ничего сделать не могли.
  
   Города
  
   Чудовищное порождение нашей цивилизации на новой родине. На своей планете мы не могли столкнуться с подобной проблемой, потому что человек был защищён в любом её месте от всех угроз, которые могли его подстерегать в природе.
   Люди селились там, где хотели и, пусть не существовало каких-то законов расселения, но никто не мешал соседям. Человек или его семья занимал участок земли, необходимый для проживания. Участок этот ограничивало его биополе или совместное биополе семьи, и другие люди чувствовали его при приближении к границам. Точно так же в природе: каждая особь имеет свой ареал обитания и устанавливает границы своих "владений". С исчезновением особи её жилплощадь освобождается. Обитатели прародины ничего не боялись на своей планете.
   Транспортных проблем не возникало и для общения не нужны никакие устройства и линии передачи информации. Это привело к тому, что планета заселялась не в ущерб природе. Люди или семьи включались в естественный биос и не могли ничем повредить ему. Даже животные, необходимые для жизненного цикла людей, не испытывали насилия - с ними просто устанавливался тот же телепатический контакт, и они в нужное время приходили к жилищу именно своего хозяина.
   Безопасность человека и его жилища, в крайнем случае, устанавливалась специальным полем, которое создавал человек усилием своего мозга. Животные распознавали это поле и не могли приблизиться к жилищу, если этого не требовалось. Это же поле чувствовали и люди, и, чтобы приблизиться, устанавливали контакт с его источником.
   Что же ждало нас на Земле? Лишённые всех разработок наших учёных, мы начинали жить в чуждом мире практически с нуля. Без защиты средств общения и возможности управлять окружающим миром, что мы могли противопоставить ему? Очень быстро стало понятно, что гораздо проще выжить в новых условиях, объединившись в поселения. Что и произошло на всех континентах. Поселения эти вызвали огромное количество проблем, решаемых с той или иной степенью успешности. Проблемы эти с ростом поселений нарастали снежным комом. Основной же проблемой стало питание.
   Если на своей прародине человеку хватало относительно небольшого участка для обеспечения его жизни, то уже всего нескольким людям требовался гораздо больший такой участок. То же самое происходило и с животными: их требовалось всё больше, а они не могли, не мешая друг другу, пастись в зоне досягаемости людей.
   С ростом поселений гигантские площади пришлось отвоёвывать у природы, приручать животных и содержать их вместе с людьми. Постепенно у людей стали появляться качества, которых не знала бывшая родина. Сознание людей в несколько столетий трансформировалось настолько, что уже никто не думал о последствиях такого положения. Появились качества которых не знала прародина: жадность, чувство несправедливости, алчность, лень и эксплуатация. Довершили разрушение стереотипов родины деньги.
   Поселения постоянно росли, и вскоре возникли чудовищные, по меркам старой планеты, явления. Скученность вызвала появление болезней, эпидемии, которые иногда приводили к гибели целых поселений. Возникли разногласия в распределении сначала продуктов, а потом и территорий, как между отдельными людьми, так и между поселениями. Рост привёл к антисанитарии.
   Для связи между поселениями пришлось прокладывать дороги, нарушая все природные взаимосвязи. Для жизни требовалось всё больше и больше того, что давала природа, и вскоре этого стало не хватать всем. Не редкостью стали вооружённые конфликты из-за продовольствия и земли.
   Был ли у поселенцев другой путь? Да, но вскоре стало ясно, что он невозможен. Одиночки, понимавшие что строительство городов - тупик, уходили на необжитые земли и некоторые сумели наладить там жизнь, но с удивлением увидели, что и их жизнь идёт той же дорогой. Некоторые, не вынеся тягот, смирились и вернулись. Большинство пошло проторённым путём, но нашлись и забравшиеся слишком далеко от цивилизации. Они утратили всё человеческое и одичали. Такие племена и по сей день находят в труднодоступных местах планеты.
  
   Знания
  
   Все поселенцы столкнулись с этой проблемой, везде одновременно. На родной планете всё знание о том, что происходило с человечеством за всю его историю, хранилось во всепланетном информатории, который окружал планету специально структурированным слоем из молекул воды в атмосфере. Любой человек мог установить с полем информатория контакт и без всяких средств связи получить информацию по любому интересному ему вопросу. Совет мог блокировать доступ к очень небольшой части этих знаний, в основном касающихся оружия и безопасности планеты. Информаторий создали учёные очень давно, и он существовал, как неотъемлемая часть биосферы планеты.
   Нам оставили всё знание бывшей родины, но ни один человеческий мозг не мог его вместить. Видимо из - за опасения, что поселенцы сумеют создать угрозу бывшей прародине, иерархи сделали простую вещь. При гибели звездолёта переселенцев, его мозг выбросил всю информацию в окружающее пространство. Она мгновенно нашла для себя носитель, точно такое же поле из молекул воды в верхних слоях атмосферы и структурировало их. Над землёй повисла вся информация о нашей прародине. Но, но заблокировав поселенцам возможность телепатии, иерархи начисто лишили новых жителей возможности подключиться к ней.
   Самым страшным в этой ситуации оказалась невозможность хранить информацию отдельным людям. Все поселенцы, без связи с полем планетарного информатория, стали деградировать. Другой причиной, которая привела к положению людей на планете сейчас, стало отсутствие у первых поселенцев возможности повторения технологий родины в начале пути цивилизации. Некоторые робкие попытки этого появились только много тысячелетий спустя, как возможность клонирования организмов или изменения генотипов особей планеты. То, что на родине считалось обыденным, стало мгновенно недоступно.
   Недостаток информации и привёл человечество к плачевному состоянию сегодня. Появились люди, которые научились искусно манипулировать информацией. С человеком, лишённым достоверной информации, можно делать всё. Внушить ему что угодно, убедить в чём нужно и, исподволь, заставить в своих целях выполнять любые действия. Манипуляция сознанием в последние века цивилизации приняла чудовищные размеры. Появилась огромная когорта профессиональных врунов, назвавших себя политиками. Они научились извлекать выгоду из незнания людьми действительного положения дел. Стравливать людей, которые не имели, в общем, никаких причин убивать друг друга. Насаждать совершенно бредовые идеи как согражданам, так и по всему миру.
   Иерархи просчитались лишь в одном. За всю историю человечества на Земле всё чаще и чаще появляются люди в разных местах планеты, которым открывается, пусть и неполный, доступ к полю информатория. Эти люди открывают законы мироздания, проникают в будущее и прошлое силой разума, и это единственное, что вселяет надежду, что человечество найдёт выход из тупика, в который пока катится с упорством снежной лавины.
   Всё больше людей понимает, что техногенный путь - это не тот путь, которым нужно идти. Сама планета постоянно подкидывает знаки и указатели другого пути. Пока мы слепы и глухи к ним. Нас не убеждают в неправильности ни вновь приобретаемые болезни, которых не было, ни глобальные техногенные катастрофы, ни природные катаклизмы и изменения климата, виной которым - человек. Нас не пугает изменение сознания самого человека в сторону развития его самых низменных и чуждых существованию самого вида процессов. Пока планета только ласково, как неразумным детям, напоминает, кто человек на ней. Не слышим и не видим ничего. Пока. Но уже взрываются ядерные реакторы, и извержения вулканов, цунами, наводнения уносят миллионы жизней. Нам непонятно, что же ещё предпримет планета, чтоб наставить нас на путь? А что она предпримет - никаких сомнений нет.
  
   Завтра
  
   К чему же мы пришли? Я сижу за компьютером, в не самой последней стране на планете, а на горизонте, за окном, дымятся корпуса разрушенных реакторов атомной электростанции. Мы берегли свою страну, вынесли все вредные производства в другие страны, выращивали рис, не используя химических удобрений, всячески благоустраивали и развивали в сознании бережное отношение к ней. Наши граждане не знают, что такое голод и нужда, и привыкли обходиться минимумом благ, достойных человека. Но почему же мы оказались в эпицентре катастрофы, как много лет назад, когда на наши города сбросили ядерные бомбы? Почему в нас тогда не возникло сознания того, что атом - враг и генетического страха перед ним? Наверное, мы так ломали эту планету и переделывали её для себя, что чувство страха за неё, за этот хрупкий мир, начисто у нас пропало и планета сама решила напомнить нам, что мы - пришельцы? Конечно, никто не ответит мне на эти вопросы. Даже инспектор, который сидит в кресле напротив и терпеливо ждёт, когда я оторвусь от своей писанины. Он из новой расы, которой не было на нашей Родине, когда мы покидали её. Цвет его кожи зеленоватый и огромные глаза на большой голове, непривычно и полное отсутствие волос. У меня масса вопросов к нему, но я задаю только один, хотя знаю, что он не ответит.
   - Что нас ждёт?
   - А как ты думаешь? - Слышу я голос внутри себя. Инспектор не раскрывает рта и я вспоминаю, что раньше мы только так и общались.
   - Я предполагаю, что Вы это знаете, наверно, вы смогли заглянуть и в будущее.
   - Нет, время неподвластно никому. Но наши аналитики просчитали, что в скором времени ваша планета освободится от человечества. Это знали и жрецы, как называли учёных красной расы, но вы благополучно истребили их. - Говорит он, вздохнув, как обычный землянин.
   - О нас всё понятно, а что же будет с планетой? - Не могу удержаться я от глупого вопроса.
   - Ничего, она просто стряхнёт Вас, как назойливых насекомых и будет существовать дальше. Моя миссия - найти всех Вас, первых, и вернуть на Родину. Совет простил Вас и решил, что вы это заслужили. Мы открыли параллельные миры на своей планете и Вас решено поселить в один из них. Посмотри!
   Монитор на моём столе засветился изумрудным светом. На лужайке стояли постаревшие родители и отец приветственно махал мне рукой. Я не смог справится с собой и ладонью провёл по повлажневшим глазам.
   - Тебя там ждут. - Сказал инспектор.
   - Но Вы ведь наверно понимаете, что я не заслуживаю переселения туда и останусь здесь. Теперь Земля - моя Родина и я разделю судьбу всех, кто сотворил с ней такое. Я просто не смогу жить там с чувством вины за прошлое.
   - Как раз это я и пытался доказать Совету. Вы практически убили планету, но она ещё жива. И я прекрасно понимаю, что вы не бросите её: или добьёте, или найдёте способ жить дальше. Многие, безусловно, погибнут, но у тех, кто останется, будет шанс начать всё сначала, только условия будут сильно отличаться от тех, что были при первой высадке. Но я верю в вас. Кстати, Земля уникальна. Мы открыли десятки похожих планет, но они совершенно мертвы. И последнее: Совет принял мою точку зрения. Пусть, кто пожелает - вернутся, я думаю, их будет немного, оставшимся решено вернуть все наши умения - это, пусть и несильно, поможет вам выжить. Прошай, инспекции решено прекратить. Вы не представляете угрозы ни для кого, кроме себя.
   С этими словами он растаял, оставив после себя еле ощутимый запах озона, а может это просто от работы компьютера. Я не ощутил никаких признаков чего-то нового в себе, но, сосредоточившись, понял, что вернулась телепатия. Я мог поговорить хоть с президентом, но он сейчас сильно занят. Да мне это нетрудно сделать ,так как я уже много лет его советник по экологии. И я не намерен сдаваться просто так.
   Мы ещё посмотрим, что будет завтра!!!
  
   Конец первой части.
  
   Часть вторая. Работа над ошибками
  
   Апокалипсис
   Планета в руинах
   Работа над ошибками
   Африка
   Городские сумасшедшие
   Открытия
   Мусорщики
   Симби
   Главное открытие
   Контакт
  
   Апокалипсис
  
  Впрочем, ничего сделать не удалось даже таким продвинутым в экологии странам, как наша. Удар планета нанесла просто и эффективно, там, где ничего этого не предвещало. Сейчас не установить с достоверной точностью, что послужило причиной катастрофы. Все вещественные доказательства попросту погибли. Даже просто точно установить - с чего и когда всё началось - невозможно. Из предположений же только два заслуживают внимания. Возможно, в секретных лабораториях удалось создать искусственный интеллект и он вышел из под контроля. Или же программу уничтожения человечества запустил какой-то сошедший с ума программист - одиночка. Третьей версией можно считать, что программу запустили военные, но она не выдерживает критики. Уж они - то озаботились бы собственной безопасностью.
  Итак, по порядку. Первыми погибли люди, постоянно связанные с компьютерами на работе: геймеры, студенты, операторы. Практически мгновенно на всей планете. По всей вероятности, компьютеры выдали им сигнал уничтожиться. Каждый человек в подсознании хранил множество способов самоубийства, насаждаемых ежечасно СМИ. Эти способы и стали реализовать все, кто так или иначе был связан с Интернетом. Каждый выбирал способ, видимо, наиболее доступный и простой на его взгляд. Люди кончали свою жизнь всеми средствами, какие только можно представить, по всей планете практически в одни сутки. Гибель людей, управляющих компьютерами, вызвала лавину, которую не могло остановить уже ничто. В довершение этого, люди, пользующиеся мобильной связью также стали искать смерти. Этот процесс немного затянулся во времени, видимо, программа через аудио - сигнал действовала слабее и успело распространиться предупреждение, что мобильники опасны. Тем не менее, все, кто когда - либо пользовались ими, тоже погибли. Последним штрихом стало телевидение. Даже те, кто понятия не имел об Интернете и мобильной связи попали под действие программы. Целыми семьями они закрывались в квартирах и открывали газ. Хоронить погибших, или хотя бы организовать карантин в местах их скопления, было некому. Планета вышла из-под контроля людей и вся, созданная ими инфраструктура, начала рушиться. Оставленные на произвол судьбы электростанции, заводы, транспорт активно разрушались, вызывая многочисленные техногенные катастрофы; в них гибли и те, кто не имел отношения ни к компьютерам, ни к мобильной связи. Встали все отрасли, тем самым довершая коллапс. Голод и эпидемии привели к гибели мегаполисов и целых стран. Планета обезлюдела. Горстка счастливчиков, никогда не испытавших на себе благ цивилизации, осталась в тех местах планеты, куда она не добралась. Выжили и мы - первые поселенцы. На нас сигнал уничтожения почему-то не подействовал.
  
   Планета в руинах
  
   На нас сразу свалилась чудовищная волна телепатических сигналов всех оставшихся в живых и осведомлённых о происшедшем. В пространстве просто застыл один непередаваемый ужас. Это легко объяснялось: исчезнувшие люди унесли с собой общий фон, мешавший нам раньше, а сигнал тех, кто остался, многократно усилило отчаяние.
  
   Мы быстро выяснили, сколько осталось нас, первых, а потом уже начали успокаивать других выживших. Первых осталось не больше полусотни, а выживших несколько десятков тысяч по всей планете. Эти жалкие остатки цивилизации к тому же представляли очень разные по уровню развития группы.
  
   Тут были: племена Амазонии, Индонезии, Австралии и Океании, совершенно не тронутые цивилизацией, но утратившие память о нашей далёкой прародине. И более продвинутые сектанты и исламские фундаменталисты, всеми силами противящиеся прогрессу. И наиболее грамотные и умные люди, принципиально не желавшие пользоваться тем, что, как они считали, несёт человечеству гибель.
  
   Планета являла жуткое зрелище. Повсюду дымились пожарища. Горели города, заводы, леса, аэропорты, электростанции. Тушить никто ничего не пытался. На всех дорогах валялись искорёженные автомобили, внезапно вышедшие из-под контроля. Горы металлолома усеяли разлагающиеся и смердящие человеческие тела. Картину довершали опустошённые земли в местах, где прошла вода из разрушенных водохранилищ, сметая и круша всё на своём пути.
  
   Приличный вид имели лишь пустыни, тундра да Амазонская сельва, но и тут валялись горели и догнивали остатки самолётов, сыпавшихся в дни катастрофы с неба ужасающим смертоносным дождём. Часть земли стала непригодной для жизни в местах строительства атомных электростанций. Бесконтрольные реакторы взрывались и над станциями висели облака выбросов, из которых сыпался радиоактивный пепел и лил ядовитый дождь.
  
   Страшную картину являли мегаполисы. Миллионы трупов валялись где попало, некоторые, размазанные по асфальту самоубийцами, выбросившимися из окон небоскрёбов. Всюду стоял смрад от горящего мяса и продуктов, гниющих без электричества. Довершали картину стаи одичавших собак и кошек, рвущие на куски человечину.
  
   Нормальные люди, попавшие в этот кошмар, сходили с ума. Нужно было что-то предпринимать немедленно. Но планета оказалась глуха и слепа без разрушенной инфраструктуры связи транспорта, коммуникаций. Положение ухудшалось с каждым часом. Созданное людьми не могло долго существовать без их контроля.
  
   Работа над ошибками
  
  Выходов из ситуации виделось два.
  Планета, а вернее Вселенная, устроена так, что через какие-нибудь десять тысяч лет энтропия не оставит ни следа от цивилизации. Конечно, можно ни во что не вмешиваться и просто ждать. Дикие племена не вымрут, а, развиваясь естественным путём, создадут новую цивилизацию. Вероятно это же ожидает и различные секты старообрядцев и иных ортодоксов старины. С фундаменталистами дело обстоит проще - они, скорее всего, вымрут, отказавшись на словах от благ цивилизации. Они, тем не менее, паразитировали на ней, не желая работать и получая доходы главным образом от продажи по всему миру наркотиков. Лишённые постоянной гуманитарной заботы, они обречены. Мы, первые, спокойно можем существовать до тех пор, пока все не перемрём и не погибнем в природных катаклизмах.
  Дело только в том, что человек, пока он жив, не подвержен энтропии и не берёт её в расчёт. Не в характере людей ждать неизвестно чего. Человек деятелен, он будет всегда создавать новую Вселенную взамен разрушенной. Это понятно всем, даже только чуть-чуть осознавшим себя людьми. Иного пути у нас попросту нет.
  Способности, вернувшиеся к нам после катастрофы, позволили нам связаться друг с другом и наметить план действий. В первую очередь предстояло разобраться в ошибках, которые допустило человечество. Некоторые из них лежали на поверхности и не представляли секрета, но, видимо, были и более скрытые причины и процессы, которые привели к гибели. Ясно, что к катастрофе привело неуёмное желание материального благополучия, но, возможен ли был другой путь развития, очевидным уже не являлось. Понятно и то, что эксплуатировать ресурсы планеты, которые не возобновлялись - также одна из ошибок. Но, возможно ли обойтись без этого? Наверное, ошибкой было и создание техногенной цивилизации, но как обеспечить условия жизни другим путём и возможно ли это? Эти и ещё множество вопросов требовали найти на них ответы. Но, главным всё же был вопрос, что делать с остатками цивилизации? Ждать тысячелетия нет сил, нет их и на то, чтобы изменить ход событий. Но, просто сидеть на своих континентах - явно не выход. Ждать помощи извне скорее всего бесполезно. Вряд ли найдутся силы, которым нужно разгребать чужие проблемы. Даже если представить, что мы могли бы связаться со своей Прародиной, чем она могла помочь в катастрофе подобного масштаба? Думать нужно самим!
  План заключался в следующем: пока не вмешиваться в естественный ход жизни тех людей, что не знакомы с цивилизацией и дать возможность им развиваться как они смогут. Спасать жителей, намеренно не желающих развития, просто нет сил и от этой затеи также нужно отказаться. Собрать выживших в катастрофе, не приемлющих ход цивилизации сознательно, и попытаться с ними разобраться во всех ошибках и попробовать ускорить очищение планеты от того, что натворили земляне. Мы все верили, что сможем найти выход.
  
   Африка
  
  Прежде всего, связавшись друг с другом мы решили самый больной вопрос. С чего начать? С теми ограниченными ресурсами, что у нас оставались никто и не помышлял о работе над всей планетой. Начинать нужно с одного континента, а наименее пострадавших от цивилизации, их осталось всего два. Конечно, Австралия находилась в более выгодном положении, с точки зрения полученных от людей увечий, но в географическом, ресурсном и климатическом аспекте проигрывала Африке кратно. Решено было сконцентрировать усилия на последней. Причин было несколько. В Африке осталось наибольшее народонаселение после катастрофы. Добраться до неё с других континентов казалось более простым делом. Не последнюю роль сыграло и то, что она, сравнительно менее населённая, меньше и пострадала от катастроф. Они принесли опустошение, но масштабы их не соизмерялись с другими континентами. Разрушившаяся Асуанская плотина вызвала наводнение, снёсшее всё на пути на тысячи километров, но это, пожалуй, и было единственным природным катаклизмом. На материке не существовало столь огромных мегаполисов и промышленных зон, чтобы вызвать отчуждение гигантских территорий, как В Европе, или Северной Америке.
  Многочисленные полудикие племена центральной Африки в дальнейшем могли обеспечить необходимый людской ресурс. Самой главной проблемой оказалось - собрать уцелевших людей, которые могли принести хоть какую-то пользу, в одном месте. Тут каждый осознал, насколько мала планета, чтоб её уничтожить и, как неимоверно велика она, если ты с ней один на один. Цивилизация, отброшенная назад на сотню лет, училась снова покорять пространства, на своих горьких ошибках. Без компьютеров не мог взлететь практически ни один крупный самолёт, ни один корабль не мог выйти в море. Те люди, что их обслуживали - погибли. Желание что-то делать, приводило к тому, что смельчаки перелетали океаны на легкомоторных самолётах и вертолётах, шли на яхтах по обычным компасам, европейцы и азиаты добирались сухопутным путём используя, как приводной маяк, телепатические сигналы тех кто уже прибыл на место. В центре Африки потихонечку рос лагерь беженцев из других стран и континентов. Главное, царило настроение, что не всё потеряно и можно что-то сделать. Определились и направления работ.
  
   Городские сумасшедшие
  
   В каждой научной дисциплине есть белые вороны, не от мира сего, или городские сумасшедшие. Они носятся со своими идеями настолько абсурдными, что быстро в среде коллег наживают не лучшую репутацию. Поначалу чудаков, а в очень скором времени, неудачников. Их начинают гонять отовсюду, и в конечном итоге непризнанные гении заканчивают жизнь бомжами. Спустив все средства на реализацию своих идей, расплевавшись с родственниками и надоев своими заезженными пластинками всем, кто их пытался выслушать. Этих людей, за редким исключением, можно понять. Им дано откровение свыше и иногда они что-то действительно открыли, и их открытия признают. Чаще всего, однако, нет. Попробуйте объяснить любому человеку то, что однозначно знаете вы, а он в этой области абсолютный профан. Даже будь у вас огромный педагогический талант и умение доходчиво объяснять сложные вещи, вас наверняка постигнет фиаско. А теперь приложите это знание к человеку, который на самом деле открыл неизвестное никому. А он вдобавок ещё косноязычен и не может опуститься до уровня, на котором можно втолковать открытое им 'на пальцах'. И что вы станете делать с таким? Отмахнётесь. А если его открытие ещё и идёт вразрез всей остальной официальной науке, как некогда теория относительности Эйнштейна или геометрия Лобачевского? Понять её даже специалисты оказались не готовы.
   Такие люди лишаются обычно всего: мест в исследовательских институтах, потому что эксперименты, которые они хотят поставить - абсурдны. Уважения коллег, потому что характер несильно улучшается от неудач и попыток пробить непробиваемое непонимание. Поддержки родных, которым нужно, чтоб человек приносил домой зарплату, а не допекал каждый день тем, что он гений.
   Итог всегда один - человек двигает свою идею до тех пор, пока не становится полным изгоем, оказавшись в буквальном смысле на свалке. За стаканом стекломоя делится с такими же, выкинутыми жизнью, своим открытием. Наживает какую-нибудь презрительную кликуху, вроде доцента или кандиды, пока не приходит его вполне закономерный конец. Это, как ни странно, играет иногда на руку человечеству. Сколько действительно великих открытий похоронено на свалках, и не все они несли человечеству благодать. Это, видимо, нужно где-то и кому-то, чтоб не угробить планету окончательно.
   В нашей же катастрофе это сыграло 'гениям' на руку, они просто жили, не имея никаких гаджетов, которые могли их уничтожить. Не смотрели телевизоры, звонить по мобильным им было некуда, а уж иметь компьютер с доступом в Интернет?!
   Сами же открытия могли быть таковыми, а могли составлять плод нездоровой фантазии, проверять это никто не торопился. Огромным плюсом в жизни таких людей оказывалась способность приспосабливаться ко всему. В лагере в Африке они оказались в порядочном количестве, потому что смогли добраться до него. Теперь, кроме них, учёных с академическим образованием, на планете не осталось, а людей, которые противопоставляли им научные подходы и факты - тем более. Если бы сейчас кто-то осчастливил мир вечным двигателем, вряд ли бы у него нашлись оппоненты. Эти люди и попали в поле зрения нас, первых, кто ступил на эту планету много лет назад. Сначала стихийно, а затем вполне целенаправленно возникла группа людей, пытавшаяся разобраться в изобретениях городских сумасшедших и, если они значимы, реализовать их на практике. Некоторые проекты просто поражали воображение и принять их обывательский ум не мог никоим образом. Но сейчас, чтобы выжить остаткам человечества, могло пригодиться любое новшество, облегчающее новую жизнь.
  
  
   Открытия
  
   Главным открытием стал доступ в информационное поле земли нам, первым, что остались в живых на планете. Мы теперь знали обо всех технологиях наше прародины. Знание принесло громадное разочарование: в нашем положении ни одну научную разработку мы внедрить оказались не в состоянии. Это всё равно, что дикарям Амазонии рассказывать о лазере или ядерном реакторе можно, но только для того, чтоб облегчить свою голову от знания, применить которое невозможно.
  
   Обсудив такое положение дел мы стали искать выход. Тут-то и понадобились невостребованные изобретения городских сумасшедших. При их детальном рассмотрении оказалось, что во-первых, они привязаны к конкретной жизни и технологиям, достигнутым нашей цивилизацией. И во-вторых, они несли несомненную пользу человечеству. Почему же они отвергались всеми, даже близкими родственниками чудиков с помоек?
  
   Всё объяснялось заурядно и просто. Вещи которые они придумали, а некоторые даже умудрились довести пусть не до промышленных образцов, но до вполне действующих макетов и процессов, кардинально шли вразрез всем представлениям людей. Но, главным оказалось не это. Изобретения подрывали незыблемость финансовых схем обогащения небольшой группки людей, державших руки на финансах планеты, а если уж говорить точно, то правящих миром до катастрофы. Эти люди, окружившие себя всеми последними достижениями комфорта, и погибли в первую очередь. Никаких препятствий внедрению открытий не стало.
  
   На руку изобретателям сыграло ещё и то, что они, изгнанные отовсюду, оказались лишены всех благ цивилизации. Да и куда звонить бомжу со свалки? Тем более, смотреть мыльные сериалы о роскошной жизни или сутками зависать в Интернете, если каждая минута твоей жизни отвоёвана у обстоятельств, толкающих тебя на путь скота. Я расскажу лишь о нескольких открытиях, которые поселенцы незамедлительно начали применять в лагере. Эти открытия позволят восстанавливать наш изувеченный прогрессом мир. Итак.
  
   Главным открытием, которое люди не могли реализовать до катастрофы, стала разработка способа получения энергии. Над этим билось громадное число учёных с момента осознания проблемы человечеством. Все, кто сталкивался с потребностью в энергии, понимали две вещи. Потребность эта ненасытна. Сколько бы не смог человек выкачать энергии из планеты, вскоре окажется, что нужно больше. Человечество пошло по самым простым, а оттого и варварским путям её получения.
  
   Вся энергия на Земле "забота" нашего светила. Миллионы лет накапливались в земной коре уголь, нефть, газ и прочие вещества, при сгорании которых выделяется тепло, которое затем можно использовать. Но все знают, что это рождает две проблемы. Накопленные ресурсы конечны, а их использование приведёт в итоге к невозможности существования на планете самих потребителей.
  
   В то же время, пока живо светило, оно разбазаривает энергию в пространство, и крохотная часть её достаётся и Земле. Эта частичка только в сутки способна перекрыть все потребности многократно. Беда в том, что взять эту энергию невозможно. Все попытки создать преобразователи натолкнулись на их чудовищную сложность и в итоге - стоимость.
  
   Дело оказалось в том, что это преобразование изначально строилось на принципе, которого не знала природа до появления на планете людей. Природа, существовавшая миллионы лет до этого, с задачей справилась давно. Она не только пользуется энергией светила, но и прекрасно накапливает её. Но человек ничего лучшего придумать оказался не в состоянии, чтоб сжигать накопленное. Хотя каждый почти знает, что любой процесс в природе симметричен и может быть обращён в свою противоположность. Сжигать - это получать мизер накопленного и получать взамен вещества, которые невозможно не использовать, не утилизировать.
  
   Нашлись люди, которые задумались над этим и разработали реакции обратного перехода запасённой природой энергии. Оказалось, что природа давно уже создала микроорганизмы, выполняющие этот переход. Усилив способности этих организмов и поставив на поток их производство, можно решить две проблемы: получение тепла и света, необходимых человечеству.
  
   Обратный переход угля, например, при помощи разложения его бактериями даст простые вещества, в итоге "вернув" накопленные свет и тепло и в количествах, несоизмеримых с его сжиганием. Процесс гниения, ускоренный многократно, спокойно может обеспечивать человека теплом и светом, взамен давая просто компоненты почвы.
  
   Нашлись несколько умников, которые практически на коленке решили проблему, создав такие штаммы бактерий. Да, таким способом не получишь энергию для плавления металлов или луча лазера, но бытовые нужды процесс решает превосходно. А так ли нужны лазер и металлы для жизни человечества? Когда они имелись, казалось, без них не прожить, но когда погибли пользователи этих благ, оказалось, что не было никакой катастрофической необходимости этого.
  
   Как и в большинстве технических изобретений человека. Да, эти изобретения сделали жизнь людей комфортнее, но взамен потребовали несоразмерную плату. Сколько людей погибло от своих же "игрушек". Что нужно человеку для жизни? Совсем немного. Осознание этого потребовало тысячелетий и неисчислимых жертв.
  
   Мусорщики
  
   Один из таких сумасшедших, по его рассказам, сам в насмешку судьбы оказался на свалке. Против свалок он боролся всю сознательную жизнь. Сам житель мегаполиса он сохранил трепетное отношение к природе и в прошлой жизни в любое свободное время покидал город, и бродил по лесу или сидел где-нибудь на водоёме с удочкой. Сделав очень неплохую карьеру учёного-микробиолога он и не помышлял, как круто может измениться его жизнь, благодаря открытию.
   Разгуливая по окрестностям столицы он постоянно натыкался на стихийные свалки мусора. Сначала несильно обращая на них внимание, как на неизбежность людской натуры. Гораздо проще втихаря съехать с шоссе и вывалить мусор на опушку, леса где тебя никто не видит, чем тащиться на организованный полигон. Все полигоны за размещение мусора брали плату, а работяги вывозящие мусор, как правило, представляли по сути человеческое дно и деньги предпочитали тратить на свои нужды. Не спасала даже предоплата муниципалитетов, лишавшая водителей наличных. По одной путёвке водители делали кроме официальной ещё две-три ходки, вывозя левый мусор с дач и строек в пригороде. Этот мусор и оказывался в лесу, а не на полигонах. Без этого приработка существовать на зарплаты мусорщикам было проблематично. Да, за поимку с поличным налагались чудовищные штрафы, но слишком велика оказывалась тяга к халяве и множество уловок помогали избежать наказания.
   Однажды, собирая грибы наш герой на своём излюбленном месте наткнулся на такую свалку. Помянув нерадивых водителей за испорченный отдых он серьёзно призадумался.
   Результатом стало изобретение комплексного вещества-реагента в котором учёному удалось смешать несколько видов бактерий, разрушающих наиболее распространённые компоненты городского мусора. Опробовать своё изобретение не составило труда. В очередной поход он взял небольшой опрыскиватель с придуманным им составом, полученным в необходимом количестве в лаборатории. Наткнувшись в лесу на несколько мусорных куч он проделал свой первый эксперимент, опрыскав их изобретённым веществом. К концу лета он оказался снова в том месте где из любопытства проделал опыт. Удивлению его не было предела, о бывшей свалке напоминала только колея набитая мусоровозами. Полянка в лесу сплошь оказалась затянутой свежей травой. О свалке напоминал только рельеф, слегка приподнятая земля где высились раньше огромные кучи мусора. Наш герой сел на упавшее дерево и впал в раздумья... Что делать с открытием?
   Дальше события завертелись с калейдоскопической быстротой. Учёный попытался продвинуть изобретённое. Если бы он знал, какое это встретит противодействие, то наверняка бы отказался от затеи, но молодость самонадеянна. Только потом, когда уже потерял всё: дом, молодую жену, здоровье и все учёные регалии, и возможность заниматься любимым делом он понял, на что замахнулся.
   Даже в мире, а не только в его стране, существовала мафия, которая сделала триллионные капиталы на...мусоре. Она держала руку на пульсе всего, что могло нанести урон её могуществу. В конце концов: оклеветанный, лишённый всего учёный по иронии судьбы очнулся на свалке, избитый до бессознательного состояния. Его выходила сердобольная опустившаяся женщина и он пополнил ряды бомжей на одном из полигонов, с которыми так тщетно и самонадеянно попытался бороться.
   В лагере, в Африке, предоставленный сам себе он понял, что для его идей наступили светлые времена и полигоном для его работы может быть вся Земля.
   Собрав команду единомышленников он незамедлительно принялся за работу. Тем более, что как всё гениальное его изобретение было простым, не требовало серьёзных затрат и минимума оборудования, которое удалось найти в одном из ближайших, покинутом людьми мегаполисе. Воспроизведя своё открытие и поставив реагент на поток его команда, которую никто не называл иначе чем "Мусорщики", принялась чистить планету от того что оставило человечество.
   Найдя на одном из аэродромов в джунглях несколько неплохо сохранившихся "Аннушек" мусорщики оборудовали их опрыскивателями и ежедневно вылетали по нескольку раз на руины городов и больших поселений, поливая их реагентом. Реагент в тёплом климате Африки в несколько месяцев уничтожал всю органику, пластмассы и металлы, оставленные людьми. Бактерии плодились лавинообразно и погибали когда им нечего становилось "есть". Для живой материи они не представляли вреда. Только уродливые остовы задний из стекла и бетона оставались в тех местах где некогда смердели огромные мегаполисы, вроде Каира, Дамаска, Тель-Авива. Природа залечивала раны, затягивая их зелёным ковром трав и деревьев. Вскоре учёному удалось вывести ещё и металлофагов, которые разрушали, как коррозия, только быстрее, все выплавляемые людьми металлы. Здания лишённые стальных каркасов разрушались сами, довершая очищение.
  
   Симби
  
   Появление этих людней в лагере вызвало хоть и небольшой, но переполох. Все не занятые делами, от мала до велика высыпали посмотреть на них, вылезающих из обшарпанного "банана Сикорского". Подивиться было чему. Вновь прибывшие имели нездоровый оттенок кожи зеленоватого цвета. Мгновенно возле вертолёта проерыщился кто-то из врачей:
   - Позвольте вас осмотреть. - первая фраза, сказанная им вновь прибывшим, рассмешила их.
   - Ну хоть бы раз наше появление где угодно не вызвало у врачей озабоченности. Успокойтесь мы здоровее вас всех вместе взятых и проживём гораздо дольше чем вы, опять же вместе взятые. Хотя не факт, некоторые захотят присоединиться к нам и возможно тут я ошибаюсь. - проговорила одна из прилетевших.
   Врач застыл в недоумении с тонометром в руках, не найдя что ответить пришельцам. Справившись с первым шоком он всё же заметил:
   - У вас у всех нездоровый цвет кожи и я, как ответственный за эпидемическую безопасность, обязан...
   - Да с цветом нам не повезло, хотя...вы бы точно так же отнеслись к нему, будь он оранжевым или синим, не так ли? - вновь вступила в разговор женщина.
   - Пожалуй вы правы. - ответил врач. Но согласитесь реакция нормального человека на такую расцветку, предположить не болен ли человек? Тем более, что вы не одна такая, а весь...э... экипаж. Тут я наверно вправе предположить, а не поражены ли вы какой-нибудь неизвестной нам болезнью? Мало ли какие мутации могли произойти с момента Апокалипсиса, может вы находились в заражённой радиацией местности?
   - Да я понимаю вашу озабоченность и такое любопытство к нам, но ещё раз повторюсь, мы здоровее любого из вас и ваши болезни для нас не существуют, а наши неопасны для вас.
   - В таком случае мне остаётся лишь предположить ваше инопланетное происхождение. Если это так, то прав один из фантастов прошлого, что во Вселенной разум может принадлежать только таким же по внешнему виду, как люди, организмам.
   Прилетевшие дружно захохотали.
   - За пришельцев нас ещё не принимали. Мы земнее всех земных, потому что при необходимости можем и корни пустить.
   Встречающие застыли в недоумении. Однако доктор первым вышел из оцепенения и нерешительно предположил:
   - Не хотите ли вы сказать, что вам удалось осуществить мечту одного из фантастов о создании организма-симбиоза, человека-растения?
   - Ну вот и не поинтригуешь тут, всегда находится умник, начитавшийся Стругацких о прыгающих деревьях из леса Пандоры. Вы ведь это имели в виду? - обратилась женщина к доктору.
   - Ээээ... не совсем это, - доктор вздёрнул голову. Несколько лет назад я занимался этой проблемой в одной из секретных лабораторий Пентагона, пока меня не наладили оттуда под зад коленом за излишнюю фантастичность, предложенного мной.
   - Мама дорогая! Так вы же Альван Кларк, как я сразу не распознала - изумилась женщина. Основоположник теории симбиоза, так сказать - наш крёстный отец! Не ожидала встретить здесь - живую легенду.
   - Постойте, постойте! Вы доктор, Ханна Смуулл! - воскликнул наш док. Да в таком обличии не сразу вас распознал, впрочем мы никогда не встречались воочию, поэтому я сразу и не признал вас, но что-то знакомое всё таки осталось в памяти. Значит вам позволили довести опыты до конца, в отличие от меня?
   - Нет, такого на людях в той жизни не позволил бы никто. Я как и вы превратилась в изгоя, хотя на животных все опыты давали положительные и только положительные результаты. Мир, как всегда, испугался очередного открытия и постарался спрятать его далеко и надолго. Хорошо, что на земле ещё есть места куда нога человека не ступала, только моя и моих друзей. Как видите, пришлось пожертвоать собой. - усмехнулась женщина.
   - Ладно мы ещё успеем наговорится. - сказал доктор Кларк. Вы верно устали с дороги, думаю ваш путь не был близким и усыпанным розами. Как говорят наши русские здесь: - баснями соловья не кормят. Идёмте в столовую и размещаться на жительство.
   - Простите, но от пищи мы отказываемся. Здесь и так излишняя солнечная радиация и мы постоянно чувствуем себя слегка объевшимися. А жилище у нас с собой. Это простая армейская палатка. Нам не нужно много солнца и иногда влаги. Остальные потребности у нас гораздо скромнее людских. - ответила доктору Ханна. Покажите нам место где расположиться. Ни сна ни отдыха нам пока не нужно, Если хотите я отвечу на все ваши вопросы, но думаю их у вас немного, вы всё предсказали в теории, а я с командой довела ваши мысли до результата. Пошли?
   Прибывшие выгрузили из транспортника скромный багаж и ведомые доктором направились вглубь лагерной территории.
   Весть о необычных пришельцах мгновенно разлетелась по лагерю, несколько дней все приглядывались к из быту и замечали странный цвет кожи, но вскоре привыкли.
   Суть открытия новых жителей лагеря сводилась к обычной прививке, которая запускала в организме процессы меняющие его метаболизм. Человек становился симбиозом растения и животного, что многократно увеличивало его жизнеспособность и адаптацию к среде обитания. Симби, такое прозвище получили зелёные люди в лагере, не нуждались длительное время в пище, могли обходиться гораздо более разреженным воздухом, чем обычные люди, не знали человеческих болезней и переносили гораздо большие нагрузки и перегрузки. Платой за это стал другой цвет кожи. Я вспомнил, что проекция последнего инспектора с нашей планеты была именно такого цвета. Значит на прародине создали такую же новую расу людей. Эти люди гораздо лучше встраивались в экосистему планеты. Почему-то подумалось будущее за этой расой.
   Доктор Смуул прочитала несколько лекций о своём открытии и пригласила желающих принять добровольное участие в эксперименте. Она заметила, что большинство людей на Земле не готовы к перевоплощению организма до поры пока не подойдёт старость. Близость смерти заставляет людей задуматься о продлении жизни и симби, как нельзя лучше, решают эту задачу.
   - Я никого не тороплю с этим очень важным решением, нужно чтоб человек сам осознал конечность своего земного пути и сознательно выбрал умереть ли ему человеком или продолжить жизнь в новом облике, это дело каждого выбор за вами.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"