|
|
||
Сказка мертвых
К Макару вернулась собака. Тихой ночью безошибочно миновала полдеревни, проскользнула в заборную щель и забилась под крыльцо макарова дома, где, свернувшись калачиком, и пролежала до самого восхода солнца. На рассвете же, стоило только хозяину отворить дверь, с радостным лаем кинулась ему под ноги. Заелозила, заюлила, хвостом взметая пыль, заскулила, перевернулась на спину, протянув вверх лапы. И, разумеется, напугала Макара до смерти. Старая сука, самолично им пристреленная год назад. В начисто обглоданном скелете трудно было узнать когда-то упитанную и ухоженную псицу, однако повадки и чудом уцелевший ошейник безошибочно указывали на то, что собака не обозналась ни домом, ни хозяином. Макар, побелев от ужаса, помчался в церковь, что располагалась на краю деревни, у берега реки, сверкая маковками куполов, переливаясь позолотой. Двери храма Господнего были гостеприимно распахнуты, суля приют и защиту, однако, по причине раннего часа, внутри находился один отец Варений, как раз деливший вчерашнюю добычу с Богом. И сколь бы не перекладывал священник с кучки в кучку медные гроши, полученные от прихожан, всякий раз с горечью понимал, что Господу приходится больше. Печально от этого было отцу Варению и лишь початая бутылка вина, к которой он то и дело прикладывался, помогала в борьбе с неуемной грустью. Завидев взмыленного Макара, священник поспешил сгрести милостыню в одну горку и с трудом встал. - Бог в помощь! - слегка заикаясь, произнес он. За что получил по шее и в согнутом состоянии был выведен прочь - Макар на всю округу славился недюжинной силой, посему скрутить дряхлого священника для него не составило никакого труда. Приволоченный в макаров двор слуга божий чуть отошел от испуга и немедля принялся грозить хозяину небесной карой. - Уже, - ответил на это Макар и указал Варению на странно притихшую суку. Минуту священник осоловевшим взглядом пялился на собаку, после чего всхрапнул, перекрестился и стремглав помчался прочь из деревни. Больше его и не видели. Говорят, в болоте потоп, но достоверно неизвестно, ибо никто не проверял... Церковь же с тех пор осиротела, захирела - по земле зазвенела Революция, закипели кровью красные флаги, вот и не до духовных забот стало людям. Но иногда, в тугую пору, кто-нибудь из деревенских, а то и захожих людей, нет-нет да и подходит к церкви и, бросив монетку в реку, шепчет вполголоса: "Варений, Варений, защити от волнений!" Говорят, помогает. Но то позже, а сейчас Макар, ругнувшись вслед сбежавшему священнику, схватил собаку за ошейник и потащил к реке, где, привязав камень побольше, пустил суку навстречу волнам. Собака мигом и без лишнего шума канула на дно; и стоило только глади воды успокоиться - разгладилось лицо хозяина. С видом довольным и счастливым отправился Макар домой. Там просидел до вечера, попивая брагу, потихоньку забывая неприятное происшествие... К ночи собака вернулась. * * *
Сука перегрызала цепи, которыми Макар ее привязывал в лесу, кости ее легко срастались после могучих ударов, наносимых хозяином. Гореть не горела, тонуть не тонула, лишь хвостом крутила да радовалась всякий раз, завидев Макара. А по деревне, тем временем, слухи один другого страшней поползли. Мол, проклят Макар, а за что - уж придумать нетрудно: молодость Макарова была богата на события. И воевал, и грабил, и насильничал - чего только не делал... Ах да, добра не делал. Вот и дом отстроил - не дом, а хоромы, а на какие такие богатства, скажите? Уж явно путем неправедным нажитыми. Словом, не любили Макара в деревне, но боялись, оттого и молчали. Молчал и Макар. Часами напролет на собаку свою ожившую смотрел, а та - на него. Долго так шло, пока однажды не произнес в сердцах Макар: - Что же мне с тобой, тварь такая, делать-то? А сука возьми и ответь: - На Гнилой Ручей отправляйся. Макар, как сидел, так и рухнул на пол. * * *
Гнилой Ручей располагался верстах в трех от деревни, тек с севера на запад, с болот в болота, оттого и вкусом, и запахом вода в нем отличалась от привычной, отдавая гнильцой. А уж почему недобрым местом тот ручей считался, никто окрест толком и не помнил. Сказ был, что души мертвецкие в нем текут, мол, неприкаянные, грешные, но в то разве что дети малые верили. А дедами еще заведено было - не ходить, вот и не ходили. Макар тоже не пошел. День безвылазно дома просидел, второй просидел, а к исходу дня третьего в дверь постучали. Открыл хозяин дверь, глянул на позднего гостя и, перекрестившись, посторонился. Оладья, жена бывшая, вошла молча, молча же села на скамью у печки, руки на колени сложила и на Макара пустыми глазницами уставилась. Три года как в могилу слегла, не снеся побоев от мужа, а теперь, - нате вам! - явилась. - По душу мою? - поинтересовался Макар. Покачала головой Оладья. - Нет души у тебя. На Гнилой Ручей иди. До послезавтрашнего утра срок. - А иначе? Но более жена мертвая не произнесла ни слова, как не допытывался Макар. Так и осталась. * * *
Наутро следующего дня Макар проснулся злым и невыспавшимся: всю ночь проворочался с боку на бок, пугаясь снов. А как солнце глянуло в пыльное окно, встал, плюнул на Оладью, примостившуюся под боком, пнул собаку, выходя из дому, взнуздал коня и помчался в город, где жил его друг Рукав. Рукав служил на таможне и был охоч до наживы. Редкий товар проходил через его руки без убытка для хозяина. И пусть не раз жаловались на незаконные поборы приезжие люди, но все без толку. Ходили слухи, что полицмейстер у загребущего таможенника в кумах ходил, и не единожды распивали они водку в местном трактире, поэтому Рукав и в ус он не дул, карман пополняя. Все ему как с гуся вода! И вот, узнав о Макаровой беде, он по старой дружбе взялся помочь почти задаром - за мешок золота. Собрал, что нужно было, и с Макаром отправился в деревню. Загнали трех лошадей, но поспели к закату. Подъехали к дому, и Рукав, вооружившись револьвером, пошел первым. Во дворе кинувшегося на него пса, уложил с двух выстрелов. Дома же Оладью - с одного. А перед удивившимся Макаром хвастанул: - Пули золотые. Заговоренные. Порой такой товар отхватишь - диву даешься, как такое на свете бывает. Слово за слово, сгрузили друзья кости в мешок да вдвоем закопали их на могильнике, а как закопали, пришло время расплачиваться. И такая тут обида взяла Макара, оттого что Рукав так легко разрешил, то с чем он, Макар, и не чаял справиться. Такая злость вскипела в сердце... Друга бывшего захоронил здесь же, рядом с женой и собакой. И пошел спать. * * *
И вот когда полночь расправила свои крылья, и луна взошла на свой трон, нежданно-негаданно пришел Рукав к Макару вновь, как ни в чем не бывало. Без головы, голый. Как из могилы выполз да в дом пробрался - не поведал, а встав у кровати, лишь сказал: - На Гнилой Ручей пора, - а чем сказал и не поймешь. Струхнул тут Макар, да так, что пошевелиться не может. Мямлит, головой трясет - ничего не разобрать. Закинул тогда Рукав Макара на плечо да так прямо и пошел. Прошел деревню, пугая собак, вброд через реку перебрался, опушку миновал, буреломами-оврагами без устали шагая, скоро добрался до Гнилого Ручья. Там отхлестал Макара по мордасам, в чувство привел. - Пей, - сказал. Макар головой помотал - мол, не буду. - Дурак, - Рукав руками замахал. - Души в тебе нет. Вот мертвецы к тебе и тянутся. Пей! Вода сия душу мертвецам живым возвращает. А Макар как глянул в ручей, а там - пресвятая Богородица! - что-то белое, мерзкое со дна всплывает, к нему, Макару, щупальца тянет. - Не буду! - заорал тогда Макар, схватил корягу, под ногой оказавшуюся, да хватанул друга безголового по плечу. От богатырского удара тот аж пополам преломился. А Макар без оглядки обратно побежал. По буреломам-оврагам продрался, сквозь опушку проломился, реку переплыл, деревню прополз, до дома добрался. Открыл дверь, а за порогом Сатана.
- Комментарии: 24, последний от 24/10/2009.
- © Copyright Выворотень (wyworotenx@mail.ru)
- Размещен: 05/09/2007, изменен: 19/10/2009. 10k. Статистика.
- Рассказ: Сказки
Связаться с программистом сайта.