Проснувшись рано утром в полудреме почувствовал что лежать неудобно, попытался повернуться, но не пускает что-то, душит. От испуга сон слетел, а это оказывается Мира заснула вчера, да так и лежит на мне. На шее рука, локтем прижала сильно, даже дышать трудно, потому и кошмары снились, попытался руку сдвинуть, так и ногу не пускает. Попробовал вывернуться, но осторожно не вышло, тут уж Мира проснулась. Встала кряхтя, помянула демона недобрым словом, потянулась, попыталась встать - прямо спина не разгибается и шея не поворачивается - понятно, хоть и мощная, но ведь и у меня вес не маленький. Пришлось растирать спину, да и магию добавить чтобы кровь разогнать. Наконец подействовала, она улыбнулась, значит полегчало, тоже по мне прошлась силой - неизъяснимое блаженство когда каждый мускул оживает, хочется вскочить и бежать как в детстве! Все же магия великая вещь!
- Шери, нам надо привыкать к совместной жизни - засмеялась - Мы ведь уже супруги, так и лечить друг друга каждое утро?
Вообще-то неплохо насчет полечить, но сил на это многовато уходит, если каждое утро повторять, так и все резервы иссякнут.
Встали, поели, что со вчерашнего осталось, Мира от черствой горбушки скривилась, потом, видно подумав о чем-то посветлела лицом
- Шери, покупай лошадей и давай сразу идем из города. Как доедем до леса, так и привал, я уж там я уж на охоту, неужто не добуду хоть зайца, а то и косулю? Там и отъедимся свежатинкой, а то людская еда мне поперек горла стоит, если на каше и хлебе так запаршивею, честное слово!
Правда конечно, на хлебе одном тоскливо, а теперь и вина нет - совсем тошно. Представил как в лесу лань подстрелю, а то и оленя и даже слюнки потекли. Домой приеду так возьму домашнего вина - хватит до Неведомых земель, а то и обратно, красота! Размечтался я, а еще впереди ведь дел полно - пора за конями идти.
Одел колет, шпагу прицепил, шляпу на голову надвинул - должен перед людьми выглядеть как пристало дворянину, хоть бы даже и голодный. Денег мало так, что даже позавтракать не на что, так не беда, по гордой осанке дворянина любой от смерда отличит.
Мира тоже оделась под стать мне, подбрила кошачьи усы, которые начали уже отрастать и ночью меня нещадно кололи, замазала щеки, шляпу с пером надвинула поглубже - не то, что незаметно, но не бросается в глаза звериный оскал, а если вспомнить, что заклятие на нее наложено, то брошенный вскользь взгляд скользит, не цепляясь за слишком уж нечеловеческие черты охотницы.
Мы парой сошли по лестнице, внизу в зале уже суетился хозяин с сыновьями, приготовляя нехитрый завтрак для постояльцев. Увидев нас, спускающихся в зал, он бросил свое дело, подошел.
- Баронет Шеридан, коней я привел, как договорились, ждут кони на конюшне, не изволите ли взглянуть, там и о цене сговоримся.
Понятно, хочет расхвалить коней да и барышник видно опытный. Конь простой для путешествия стоит не больше золотого, а если он с крестьянами сговорился, так и дешевле ему вышло, а тут перепродаст уже дороже. Зря я пожалуй согласился - обожгла запоздалая мысль, но делать нечего, мы спешим и на то, чтобы по окрестным селам поискать, да сторговать коней подешевле, нет времени совершенно.
Прошли за хозяином трактира на конюшню, он показал с гордостью коней предназначенных для нас.
- Смотрите, сильны кони! Бабки какие! Могут рыцаря в оружии нести от утра и до вечера! Зубы посмотрите - молодые кони, копыта не сбиты. Всего полтора золотых! Приедете в город там вы их вдвое дороже продадите, если конечно не захотите оставить себе таких замечательных коней.
Бог ты мой! Полтора золотых! Да мы все деньги без остатка спустим! А кони какие, век бы их не видеть! Сильны, а вернее годны на то только, чтобы крестьянскую телегу везти. Стыд ехать на таком коне, подумают еще - у крестьянина отобрал.
Уняв гнев, охвативший меня при виде никчемных коней, на которых уйдут все наши оставшиеся деньги, я сказал трактирщику вроде как спокойно:
- Мне с моим товарищем поговорить надо, мы пойдем, прогуляемся - и пошел к выходу, махнув рукой Мире. Та пошла следом за мной.
Вышли на улицу, светает, народ уже идет чтобы с первым светом за работу приняться - вот спешит угольщик с мешком угля на плечах, крестьянка несет молоко в город, навстречу два почтенных горожанина видно в магистрат идут, неспешно разговаривая. Какое же множество людей! Окинул взглядом улицу, так больше десятка человек по делам спешат. Это город, хоть и маленький город Шоссала, но вовсе не то, что деревня, где каждый в своем доме сидит.
Прошли до площади, только там народу поменьше, хоть поговорить можно.
- Мира, ну что делать, покупаем? Только ведь все деньги уйдут подчистую.
Сказал, и у меня заныло под ложечкой - это же и правда, последним бедняком стану, ни гроша в кармане, похуже того углежога, который вот уголь на продажу несет.
- Что делать, не на своих двоих в поход идти, придется все деньги потратить - выразила понятную мне мысль Мира и вдруг как полегчало, ведь не сам я решил, вместе решили! Половина же груза ответственности уже и не груз, уже нести можно, даже посветлело все - раз решено, так в путь.
Вернулись к хозяину с понятным решением, Мира дернулась сказать, что мол согласны, но я остановил.
- Хозяин - сказал я ему как можно более безразлично - Кони нам нужны, что правда, то правда, но не в такой же цене! Что, за крестьянского коня, который и под седлом-то видно не ходил, так как за выезженного? Нет, дорого будет, мы пожалуй в деревни окрестные пройдемся, там что подешевле сторгуем, да и завышаешь ты цену, ей-ей завышаешь! Нечестно торгуешь не по божеским заповедям.
- Мира, пошли, в другом месте коней поищем - и повел ее к дверям.
Видно я в точку попал и трактирщик всерьез обеспокоился - а вдруг покупатели уйдут и зря он значит коней приводил, но виду не подал.
- Уважаемые! Прямо с ног сбился, как о Вашей беде узнал! Искал коней по всем окрестным деревням, даже вот в дальние деревни сам ездил, а в ближние сына старшего послал. С трудом нашел и сторговал, даже вот крестьянам задаток дал чтобы не продали другому, скоро ведь уборка урожая так нет в продаже коней, вот осенью да, тогда правда цена упадет, но ведь не будете Вы до осени ждать? Ладно, таким важным господам, да и причем Вы, Шеридан, по соседству живете, так и быть, уступлю, за золотой и тридцать серебряных конь пойдет, но ведь в убыток себе торгую! Только для соседа готов в разор войти.
Ну да, врет понятно, небось, сам меньше чем за золотой брал, но и то верно, что знает черт паршивый, где и у кого кони, а нам нет времени по деревням таскаться. Я остановился в дверях, подождал, как бы обдумывая - брать или может самим поискать?
- Хорошо, по рукам! За два золотых и двадцать серебряных так и быть, возьму обоих коней!
Как сторговались, так трактирщик предложил обмыть покупку и за свой счет уздечки добавил - подарок от продавца, так по обычаю, чтобы всем удача была. Понятно, разлили вино по кубкам, выпили за удачу да за то, чтобы кони быстро бежали и не болели, Мира тоже со всеми выпила, но явно напряжена, на меня посматривает. Я же не пойму что у нее на уме и с трактирщиком разговариваю, потом же сказал чтобы ее от ненужных мыслей отвлечь, да и правда пора уже выезжать.
- Пошли, вещи заберем да в седло, раньше выедем - раньше и приедем.
Мира вроде что-то от меня хочет, тихо шепнула:
- Пойдем на улицу, поговорим.
Ну да, опять ее дурные обычаи - может пока солнце не взошло, ехать нельзя или что еще глупое - поедем и нечего внимание обращать, по дороге и поговорим.
- Мира, некогда! А может ты с Шарлем попрощаться хочешь? Он верно скоро спустится, вот и увидитесь, поболтаете.
Как я про Шарля сказал, так хищница вызверилась, губа нехорошо поднялась, зарычала, трактирщик как стоял, так и сел на пол. Ну да, умеет Мира сдерживаться - как бы не так! Если эмоции пересилят, так и зверь, пробуждается - не надо бы ей Шарля встречать, плохо выйдет, добром не кончиться.
Я ее обнял, пригладил вздыбленную щетину на загривке:
- Тихо, тихо, милая, успокойся! - глухое рычание понемногу смолкло, губы опустились, скрывая клыки, когти втянулись и вот уже ничего не напоминает о свирепом звере.
Трактирщик пришел в себя и ползком, ползком за стойку. Ну да, сейчас сбежит, а нам уезжать. Надо бы показать комнату да ключи отдать, а отпустишь, так ищи - свищи. Другие-то слуги да сыновья все смотались даже не заметил как - ищи их потом.
- Уважаемый - остановил я трактирщика, который уже хотел залезть под стойку целиком - Мы торопимся, пойдем в комнату, расплачусь за постой да поедем - и подошел к нему, чтобы поднять. Трактирщик вроде как осмелел, но вдруг побледнев посмотрел мне за спину. Я обернулся - Мира шла ко мне улыбнувшись и обнажив клыки, что видно и напугало трактирщика до смерти.
- Мира, стой! - ну да, напугали до смерти, а нам еще рассчитаться надо, да и не дело пугать человека - уж он-то ничего плохого нам не сделал.
- Уважаемый, Миррин успокоилась не кинется, да и при мне она не сделает Вам ничего плохого, прошу Вас пойти с нами в комнату, там рассчитаемся и мы сразу уезжаем из Шоссалы.
Кажется трактирщик понял только последнее - что страшные постояльцы сейчас уедут. Только вот рассчитаться и ужас уедет из его трактира навсегда.
- Да, да, сейчас пойду, рассчитаемся, понимаю, по утреннему холодку решили поехать, правильно, быстрее надо пока солнце не напекло и на завтрак не задерживайтесь, я с собой провианта дам, за мой счет, ничего не жалко для дорогих гостей! - затараторил трактирщик верно приходя в себя.
Я помог ему подняться, но он еще нетвердо стоял на дрожащих ногах, пришлось придерживать за плечо, чтобы не упал, пошли наверх - мы вместе, а Мира позади, чуть она пыталась приблизится как я махал ей и делал свирепое лицо - мол подальше, подальше держись, соображай, зверюка. Вошли в комнату, подвел хозяина к обгоревшему столу. Собственно потому и повел наверх для расчета, что хотел показать сгоревший стол и попытаться замять вопрос, а в крайнем случае серебряный заплатить за порчу мебели и расплавленное оловянное блюдо.
- Сколько с нас?
- Уважаемый господин, пять серебряных хватит вместе с обедом - ответил трактирщик.
Я обрадовался - хорошо, немного заплачу, значит у нас останется серебро, так хоть на хлеб и кашу хватит, а дичь - это по части Миррин, пусть отрабатывает раз на нее все деньги извел. Я заметно повеселел и передал хозяину плату за постой.
Трактирщик скользнул взглядом по знакомой комнате, вдруг взгляд его остановился на столе и блюде, вплавленном в обугленную, потрескавшуюся поверхность.
- Что это, что? - воскликнул он потрясенно.
- Простите, уважаемый, мы мясо хотели подогреть, да вот перестарались и так вышло, может быть одного серебряного будет достаточно за урон?
- Вы что, костер на столе устроили? - трактирщик изменился в лице представив, что мог быть запросто пожар.
- Это я виновата, я магическим огнем хотела подогреть - потупившись проговорила Мира - Я еще только учусь, не совладала с силой.
- Так значит охотница и она же маг! - проговорил потрясенно трактирщик - Слышал не бывает магов в их народе, а вот же, встретил. Ладно, не надо мне денег, так езжайте - блюдо да стол невелик урон.
Я не то, чтобы обрадовался, но почувствовал признательность к хозяину трактира, который проявил широту души, даже не зная о нашем стесненном положении. Только вот если я принял это естественно, то видно у Миры иное мнение было. Мой товарищ ни слова не говоря подошел ко мне.
- Шери, там немного серебра осталось, дай его мне!
Не понимая, что она хочет, я отдал ей серебро. Мира подошла к трактирщику и отдала ему все, все шестьдесят пять серебряных!
- Прошу принять за попорченный стол - коротко сказала и отошла ко мне.
- Мира, ты что? - воскликнул я удивленно.
- Молчи, так надо.
Ну да, вот же показывает широту души! Широким жестом кидает деньги, будто мы богачи, а как жить дальше, подумала? Во мне все кипело, но не сказал ей ничего - не ссориться же при людях, как только простонародью пристало. В дороге поговорю.
Понятно трактирщик был вне себя от радости и все повторял, как замечательно принимать у себя столь щедрых господ, да еще грошовых подарков надавал - хлеба, сыра, вина прескверного и крупы, что все вместе стоило от силы серебряный - нажился гад на скудоумии моего товарища. Я был не рад и едва дождался пока мы выедем за ворота чтобы расспросить Миру с пристрастием - что и зачем она творит?
Быстро взнуздали коней, дорожные вьюки закрепили и вот мы уже едем вновь вдвоем, как когда-то выезжали из Гиннегау. Вроде давно, а ведь всего неделя прошла! Вот же сколько с нами приключилось. Выехали из ворот, часовой, один из тех, кто поединок с Фелорией наблюдал, низко поклонился, пожелал доброго пути, приятной дороги и чтобы враги наши погибли без наследников, а мы с богатством вернулись - добрый человек. Хоть и всегда желают это тем, кто в дальний поход идет, но важно, что от души пожелал, а не просто привычные слова проговорил.
Дорога извивалась, поднимаясь по склону холма, поля быстро сменились перелесками, зеленые луга, пестревшие цветами как всегда в предгорьях, радовали взгляд, я подумывал - а может привал сделать, да попытаться дичь подстрелить. Нам бы и зайца хватило, да вот даже куропатку, или какую другую птицу. Тут мысли перетекли на то, почему у нас вина нет к обеду и на Миру оглянулся, вспомнив, кто деньги наши отдал за так.
- Ты что сделала? - рявкнул я на нее ни с того, ни с сего раз у меня в душе от обиды клокотало - Зачем последние деньги этому земляному червю подарила будто мы богачи какие?
Я не мог сдержать праведный гнев, понимая, что Мира спустила за просто так деньги, которых нам должно было хватить до крепости, а то и на задаток солдатам, которых нам комендант по письму даст. Это я торговался как последний купец, гордость нобиля в кулачок сжав, выторговал шесть десятком серебряных, а она их спустила не глядя.
- Я их выторговал, а ты спустила, кстати и остальные деньги на тебя ушли. Ты в своем уме? Ума мало, так не лезла бы вперед, когда я для нас обоих стараюсь!
Мира ни слова ни говоря повернула коня с дороги на луг, отъехала в сторону, спешилась, расстелила подстилку на которой мы спали, отстегнула шпагу, встала на колени не обращая внимания на мои вопросы, подала мне свою шпагу и впервые проговорила
- У меня нет денег и в ближайшее время я не смогу тебе их вернуть, потому нижайше прошу убить меня за то, что ввела в расход.
Ну уж! Опять непонятки. Опять убить за простое дело, которое может стоит пары обидных слов, не больше. Но и как к человеку подойти к ней нельзя - научен в прошлый раз. Попрошу прекратить, так на меня кинется зверем, а дай-ка попробую я по иному, так как зверей этих понимаю?
- Мира, встань и объяснись - сказал я ей строго, холодным голосом - Ты сама решила, какую кару заслуживаешь, меня не спросясь, но я хочу понять - может она излишняя, а может напротив недостаточная. Сядем и поговорим сперва.
Видимо я попал в точку, Мира встала, поклонилась.
- Твои слова - это слова старшего, прости что своевольничала, сейчас мы поговорим и ты сам увидишь где правда, а где ложь.
У меня отлегло от сердца - кажется понял как со зверем обращаться. С ней надо не удивляться, а к каждой выходке относится серьезно как будто так и положено, что она делает, а если возражать, так по сути, тогда и она серьезно воспринимает. Положим хочет убиться - а ну-ка объясни, что за резоны такие и нет ли тайных мыслей, благородному человеку неприличных. Примерно так с ней говорить надо.
Мы расседлали коней и сели друг напротив друга. Мира не знала что сказать и я опять взял инициативу в свои руки.
- Теперь рассказывай! Зачем самоубийство решила устроить? Поход сорвать хочешь?
Зверюга ощутимо сжалась от моих слов - мало не в трусости обвинил и вроде за дело, так, как она его понимает.
- Прости, не подумала, что без меня поход не выйдет, гордость во мне взыграла, нестерпимо стыдно было, что ты нас обоих унижаешь торговлей, которая самым паршивым из смердов пристала!
А вот она о чем, вот где корень зла! Гордость значит в ней говорит! Ну я тоже может гордый, а как поход без денег выполнить? Приходиться эмоции в кулачок зажать и делать что разум велит.
- Мира, а мне думаешь не стыдно без гроша жить и выторговывать серебряки из этого торгаша, да унижаться перед ним, я же природный дворянин и подобное поведение мне невместно! Да, это так, а ты знаешь слово - Надо? Нам НАДО выполнить то, зачем нас послал герцог, тебе НАДО вернуться к своим со славой, а не с полпути, потратив все и вернувшись ни с чем, мне НАДО научиться колдовству и магии, да и тебе бы стоило тоже поучиться со мной вместе, а все это невозможно, если ты дашь волю гордости и не доведешь дело до конца. Разве неясно?
Во рту даже пересохло от такой речи, но суть верно сказал - гордыня это самый страшный грех как заповедано богами издревле. Гордыня да еще самоубийство, которое есть нарушение воли богов на нашу жизнь и смерть. Прочие же грехи суть обычное дело и все грешат. Так мне старый священник сказал, который в замке последние свои годы жил и батюшкой лично был приглашен за заслуги прежние, а уж он-то знал заповеди богов досконально, как никто другой!
Мира казалась пристыженной, даже растерянной.
- Прости, я таких вещей не понимаю, может ты и прав, но для меня проще - если потеряна честь, то или убить обидчика или просить старшего в отряде убить меня. Без чести я жить не могу. Раз ты по праву старший в людских землях, то тебя и просила оказать мне честь и смыть бесчестье. Как же ты сейчас объяснил, так и правда, выходит, нельзя мне закончить земной путь прямо сейчас, придется ждать до конца похода, а потом и просить тебя о милости, а может и ты со мной пойдешь? Ты ведь тоже потерял честь? Вдвоем нам веселее будет в туманных пределах.
Ну вот опять! Ну, упертое существо! Надо бы ее шокировать так, чтобы враз дурные мысли отбить.
- Мира - я остановил ее рассуждения, которые вели явно не туда, а точнее в Туманные пределы - Мы ведь из похода с прибытком вернемся, ну вот и раздадим все долги, и за твое лечение и трактирщику ту цену дадим, которую он вначале предложил. Со всеми расплатимся, честь наша и не пострадает. Все просто.
Мира остолбенела от изумления, потом кинулась ко мне с поцелуями:
- Милый, ты оказывается все предусмотрел, ты Янаййя - мудрый! Такое простое решение мне просто не пришло в голову, а ты все заранее знал, потому и торговаться решился, что знал как честь спасти. Прости меня, что тебе помешала не подумав. На будущее во всем полагаюсь на твою мудрость и обещаю не делать ничего, не спросивши сперва твоего позволения!
Мира висла на мне и ее благодарности были прямо бесконечны. Насилу уговорил свернуть подстилку и уехать из этого неприятного места, где наш поход мог запросто прерваться. Ехала она радостная, болтала без умолку - видно расставаться с жизнью ей ой как не хотелось. Я осторожно порасспрашивал ее как у них торгуют, какие в этом обычаи? Потом поеду к ней и со зверюгами жить придется, надо бы знать какой обычай в их народе.
- Шери, что до торговли так наш обычай прост - нет у нас торговли, даже слова такого нет.
- Прости, не поверю, а как тогда ты оружие, еду, да бог знает, что еще достаешь? Не верю, что король все нужное Вам дает, все до последней вещицы.
- Ты прав, конечно, королю нет дела до моих потребностей, он платит золотыми талерами за службу, ну может за геройский подвиг оружием наградит, передав его из своих рук, или по старости той, что славой себя покрыла по выходе со службы даст должность смотрителя леса, чтобы за зверями следила и чтобы готова была королевскую охоту устроить, самых лучших зверей к королю подогнать. Нет, понятно вещи я от короля не получаю - мне их дарят сестры.
- Что, так и дарят? И откуда они знают, что тебе надобно, да и им какой прок с того? - спросил я недоверчиво.
- Хоть и умный, а учить тебя и учить простым вещам! - ответила Мира с удивлением моей глупости в таком простом деле - Ну вот шпага положим та, которая у меня сейчас от предков досталась, а кинжала подходящего к ней не было, был один, но совсем не того качества, как бы мне пристало. Говорила я об этом часто сестрам за обедами в складчину, которые мы зимой устраиваем. Одна сестра, которая имела лишний кинжал, взятый на трупе врага, увидела мою нужду и подарила торжественно при всех. Я взяла со словами благодарности, попользовалась, а как по нраву он мне пришелся, так подарила ей пять золотых. Деньги ей нужны были, раз собиралась младшенькой совершеннолетие отмечать. Вот так и со всем прочим, а разве у людей, у нобилей не так?
Подарки? Я задумался - у людей тоже принято подарок если, то и отдарок должен быть равноценный, а то стыд в долгу остаться, хотя если надо что, то покупают, а не на подарок рассчитывают. Примерно так и сказал, но все же спросил еще, чтобы уточнить.
- А если ты положим кому подарила что, а тебе забыли подарок золотом или вещами сделать? Или дали мало?
- Шери, редко такое бывает, но если подруга близкая, то приглашу в лес погулять, а там наедине намекну, что неплохо бы и вспомнить, а то может и прощу - все же друг ценнее золотых.
- Ну а если не подруга, а сестра тебе неизвестная - сказал ей "сестра", а у меня язык не поворачивается так назвать - понял уже, что для нее любая ее племени сестра, но непривычно.
- А если чужая забудет, то подожду Праздника Середины Зимы, когда положено долги возвращать, а если и там забывчивость проявит, так прилюдно назову лжецом и скажу, что не место ей сидеть в круге получивших оружие - пусть уходит за молодняком присматривать или прислуживать по хозяйству.
- Ну и что? - я не мог взять в толк.
- Что? Бой будет и если я ее убью, то все ее имущество мне перейдет - Мира помедлила - Только знаешь, редко такое бывает, это же надо до такого нищенства дойти, чтобы род свой запятнать за десяток золотых! Пожалуй только раз видела я вызов на бой по такому поводу, а обычно сами меж собой разбираются. И вообще, давай заканчивать, гадкие вещи ты спрашиваешь, мне о таком даже говорить противно!
Мы ехали вверх и вверх, дорога петляла по лесистым склонам горы поднимаясь все выше. Дубрава сменилась смешанным лесом, потом все вытеснили кедры, стоящие по обоим сторонам дороги. Огромный стволы вздымались вверх к пышным кронам как громадные темные колонны, длинные ветви простирались над дорогой смыкаясь в вышине и создавали разреженную тень, иногда кедры расступались и дорога выходила на луга, покрытые разнотравьем, чувствовалась близость горных лугов с цветами, буйно растущими под открытым небом. Вдруг, прерывая созерцание открывающихся пейзажей, близких к дому и знакомых с юности, когда я охотился в этих местах, на прогалине из придорожных кустов внезапно выскочила серна и громадными прыжками поскакала вперед не имея возможности свернуть вбок в кусты, которые переплелись в непролазную чащу. Тетива арбалета была как назло спущена, но я успел схватить и метнуть дротик, который удачно оказался под рукой. Дротик попал в бок серне, та было шатнулся в сторону, я обрадовался - обед сам к нам пожаловал! Дротик выпал, зацепившись за кусты и наш обед понесся вперед. Мы поскакали галопом вслед, но какой галоп у этих коней? Стыд, да и только. Мира видно не могла вынести вид мяса, которое было вот рядом и уже убегает. Зарычав как зверь, от чего кони запрядали ушами и встали на дыбы, она нечеловеческим прыжком вылетела из стремян, гигантскими прыжками, пролетая в воздухе по десять футов, понеслась за серной в мгновение догнала ее, чему я был несказанно удивлен, хотя видел уже ее в беге. Удар лапы - и серна отлетает вбок со сломанной шеей или оглушенная. Серна еще дернулась в конвульсиях, но удар клыком вырвал ей горло. Послышалось рычание, кони захрапели, пятились, дрожали и я никакими силами не мог их заставить идти вперед. Пока я пытался совладать с конями, Мира разделась, чему я был удивлен, но через минуту понял зачем - она вгрызлась в шею, видимо прокусила артерию и жадно пила кровь.
- Шери, быстрее, присоединяйся! Ты ведь первый удар нанес, а я только добила дичь! Быстрее, жизнь уходит, потом будет совсем не то!
Вид моей милой, с которой еще только что ночью я занимался любовью, она обнимала меня, ласкала, а сейчас в мгновение превратилась в хищного кровожадного зверя, был мне столь отвратителен, что я не смог сдержать омерзение и бросив ей что-то о необходимости подержать коней и остудить после галопа отъехал в сторону так, чтобы ее не видеть. Только вот нет у нее женской проницательности - только отошел к лесу, как уже бежит. Щеки в крови перемазаны, руки, грудь окровавленные - зверь!
- Шери, спасибо, что о конях вспомнил, я то совсем позабыла, быстрее беги - пока мясо свежее, оно силы придает, съешь, пожалуйста! Помнишь как помогло, когда совсем без сил был?
В прошлый раз болен был так без разницы было что есть. Сказала, так и съел сырого мяса, да я бы и лягушку съел, наконец тогда оленя она принесла освежеванного, а сейчас при мне убила накинувшись как хищник да и в крови вся измазанная ко мне прибежала звать на свежатину. Мясо еще бог с ним, а кровь пить - не людской это обычай, с души воротит.
- Мира, благодарю за заботу, но прости, не могу. Иди, насыщайся, а я вскоре подойду, костерчик запалим да пожарим по людскому обычаю, хорошо?
- Что ты, ну опять? - Мира ощутимо поникла, расстроившись, раз подарок ее отверг.
- Свежатина ведь лучше жареного, это все знают, ты же уже должен был привыкнуть к тому, что я ем, а ты... не хочешь со мной самые вкусности разделить. Ладно, пошла я - и расстроенная ушла назад к задранной дичи.
Постоял немного с лошадьми, и самому совестно стало - она ведь от всей души принесла самое лучшее мне, как сама понимает, а я отказом оскорбил, даже вот отстранился, как ко мне потянулась - обидел ни за что, называется! Постоял немного да пошел к ней и коней за собой повел. Подошел, а Мира уже валежника натаскала, тушу освежевала и ждет, даже поела совсем немного, терпит, чтобы со мной трапезу разделить. Тоже видно неудобно, раз я ушел, не могши на кровавое пиршество смотреть. Стыдно мне стало - что же, сам о свежем мясе тосковал, дротик метнул, а как друг мой дичь добил по-своему, так уже нос ворочаю? Раз не людским, мол, обычаем убивала, не хочу видеть зверя кровавого? Так мне стыдно стало, что потянулся и в губы окровавленные поцеловал зверюгу.
- Милый, не надо, не надо, испачкаешься - а у самой слезы на глазах.
Вскочила, засуетилась разжечь костер, но я сказал ей - Отойди - и направил силу в кучу хвороста. Свободное истечение силы, как и положено, породило пламя, которое вмиг охватило всю кучу. Через минуту уже костер горит, не надо и раздувать. Мира взялась нарезать мясо кусками и насаживать на прутики - да это же она для меня готовит, не ожидал! Я тоже взялся за дело. Поели - Мира свежего, я - жареного над костром, в конце же со мной вместе поела жареного на прутиках, да еще и похвалила. Понятно для меня хвалила, чтобы не подумал, что брезгует. Отдохнули немного и дальше поехали, но уже веселые. Хорошо! Поели и с собой мясо везем, вечером на привале прокоптим над костром, так и запас будет, а скоро и до моего замка доедем, всего два дневных перехода и мы уже в дома. Красота! С родными повидаюсь, Мире владения покажу, ну и самое главное - объявлю ее женой перед родичами и соседями как от предков заповедано. Свадьба же подождет до королевского указа. Как король позволение даст, и стряпчие определят для нас обоих права наследования - так и устроим пир горой.
По пути разговорились, стараясь забыть размолвку, я поблагодарил ее за отчаянный прыжок, который принес нам вкусный обед.
- Мира, если бы не ты - ушла бы от нас серна! Точно бы ушла! Плохо я дротик метнул, а у арбалета тетива спущена! А как ты прыгнула, да в два прыжка догнала, так я вообще в изумление пришел! Так, чтобы прыгнуть, да приземлившись уже быть готовой к точному удару - так только одни охотницы умеют! Вспоминаю бой с Фелорией, то хоть и знал я то, о чем вечером договорились, но после каждого прыжка и удара мне так и казалось, что сейчас обе упадут на землю разрубленные, а как в конце ты ударила и упала на землю, так у меня сердце захолонуло! Подумал - все, убита! Это только потом я сообразил, что для людей было так разыграно вами замечательно, чтобы Ваш сговор скрыть, а поначалу и взаправду испугался.
- Шери, а ведь первая мысль самая верная - остановила меня Мира - Ты мог запросто меня потерять! Я ведь неизбежно должна была погибнуть вместе с Фелой и чудом осталась жива. Ты просто не понял опасности.
- Как? - только и мог я сказать изумленно. Сейчас я сообразил, что видимо не так все хорошо было, как мне поначалу показалось.
- А с чего ты думаешь, я на землю упала, и встать не могла? Это я-то, которая всегда приземляется в боевой стойке!
Я ничего не понимал о чем откровенно и сказал Мире.
Она подумала немного
- Шери, ты ничего не понял. Я расскажу тебе про наше боевое искусство, и ты тогда поймешь, как близко я была к смерти и чудом осталась жива.
- Наше боевое искусство уходит корнями во тьму веков, во времена Враждующих Царств, когда Ярован были хозяевами этого мира, а других разумных здесь не было вовсе - начала Мира свой рассказ - В те древние времена исключительно важно было победить в единоборстве. Многие споры между царствами решались единоборством двух избранных бойцов, и победитель приносил победу своему народу. Потому в те далекие времена все силы были направлены на поиск новых приемов боя. Позже школа Древних была дополнена приемами, заимствованными у покоренных народов и сейчас Ярован имеют совершенную систему боя - приемы нападения от которых невозможно защититься и приемы защиты которую невозможно преодолеть. Когда бьются два настоящих мастера, то каждый прекрасно знает, как защищаться от удара, а нападающий знает, что его удар будет неизбежно отбит. Бой может идти десятки минут и оканчивается только когда один из бойцов обессилеет.
- Мира, я не могу поверить - что же, ты знаешь, как отбивать любой удар? Ты говоришь, что уверена, что удар тебя не достанет? Мне казалось, что Вы с Фелой в прыжке размахивали шпагами в разные стороны, разве тут можно что-то заранее предусмотреть?
- Прости, ты не понимаешь! Искусство людей против нашего, это как ребенок, который делает первые шаги. У нас каждый удар имеет название, досконально изучено как его следует наносить и как парировать. Когда я еще училась, я отрабатывала каждый удар и каждую защиту сотни раз, вначале одна на манекене, а потом и в паре с наставницей или сестрой, такой же ученицей как я сама.
- Вот послушай, Удар-Прыжок Быстрого - это я перевожу названия на людской язык. Это прием, сочетающий бег, прыжок, удары и защиты, когда я прыгаю высоко вверх и бью шпагой вниз, его следует парировать поперечным движением шпаги, при ударе клинков защищающегося отбрасывает вбок и уводит от удара нападающего.
- Другой удар Бег-Прыжок Героя - продолжила Мира объяснение искусства Ярован - Это означает, что я прыгаю низко над землей, почти бегу, а бью вверх. Здесь правильная защита - принять клинок шпаги на гарду, вражеская шпага опускается вниз, и становится не опасной.
Мне было и интересно и непонятно услышать впервые об искусстве боя Ярован. Среди людей давно ходили слухи о неизвестных убийственных приемах охотниц, поговаривали, что сильные мира сего, короли, князья, герцоги отдавали своих сыновей на обучение старым охотницам, поселившимся в лесу и ушедшим с королевской службы. После этого ученики показывали чудеса ловкости, и бывало могли отбиться от многократно численно превосходящего противника, но все это были разговоры, которые рассказывали у вечернего костра. Сам я обученных охотницами не видел и подумывал - а не враки ли это? Сейчас вот вроде сам невзначай прикоснулся к тайне и ведь правда - есть необыкновенное умение, а кто рассказывает? Моя Мира! Попрошу научить - так верно не откажет?
- Покажи последний прием, как его там? Бег-Прыжок Героя? - спросил я с тайной надеждой увидеть приемы в действии, а может и самому научиться.
- Ну что, так интересно?
- А как же! Да вот, мы же и до реки почти доехали, там заночуем, а завтра к полудню и в замке будем, время есть.
- Так и быть, покажу, только смотри внимательно, повторять не буду.
Мира спешилась, сняла колет, шляпу, рубаху, сапоги, отстегнула ножны и положила на одежду.
- Шери, все это мне мешает, да и порвать недолго.
Взяв в правую руку обнаженную шпагу, а в левую кинжал, Мира отошла к дальним кустам, сказала
- Смотри, я срублю вот ту ветку, которая над дорогой висит, смотри на ветку, не на меня.
Присела, и вдруг рванулась как распрямившаяся пружина! Я увидел смазанное движение, успел заметить прыжок, а может и несколько прыжков, кажется, она отталкивалась от земли несколько раз, блеск стали и вот - Мира стоит на противоположной стороне поляны, а срубленная ветка медленно падает на землю.
- Прости, я ничего не понял, можно еще раз?
Не говоря ни слова Мира пропала из глаз и в следующее мгновение я увидел ее кинжал, уткнувшийся мне в живот.
Я не успел испугаться, как она бросила оружие, поцеловала, сказала будто извиняясь:
- Прости за демонстрацию ловкости и скорости, мне не жалко и несколько приемов тебе показать, но ведь для тебя это бесполезно, ты ведь даже рассмотреть меня не можешь в движении. Не пытайся научиться чему-нибудь у меня - ты ведь человек и тебе этого не дано. Я же люблю тебя таким, как ты есть и не надо просить научить тому, что ты не можешь выполнить при всем старании. Не буду забивать тебе голову приемами боя, которые все равно не для человека. Чтобы их выполнить, надо иметь силу и ловкость Ярован, а ты не имеешь ни того, ни другого, прости. Скажу только, что все приемы известно как парировать, а затягивать бой до полного изнеможения одного из противников не считается хорошим тоном, ко всему мы умеем мобилизовать внутренние резервы тела и бой до изнеможения может окончиться естественной смертью одного из бойцов.
- Но ты ведь ее убила? - вырвался у меня изумленный возглас.
- Да, убила одним ударом - надо дать красивую смерть, если об этом попросили, а как? Наше искусство знает удар, который невозможно парировать. Называется он - Прыжок героя. Парировать невозможно потому, что здесь прыжок назад, спиной вперед. Вот представь - мы обе с противником приземлились после прыжка спиной друг к другу, надо повернуться, а на это уходят мгновения, вместо этого я прыгаю вперед спиной на противника. Да, я не вижу, но ведь есть слух и мышечные ощущение дистанции, так, что я прыгаю, и если противник начинает поворачиваться - я его рублю шпагой или колю вниз, что считается более красивым завершением.
- А если противник прыгает навстречу? - не утерпел я спросить потому, что начал что-то понимать в их боевых приемах, основанных на стремительных прыжках и бое в воздухе.
- Если прыгает, то прыгает после меня и проходит ниже, тогда тоже рублю вниз.
- Но ведь Фела взмахнула шпагой, или мне только показалось? - я начал что-то понимать.
- Нет, не показалось. От Прыжка Героя нет защиты, но можно утащить с собой нападающего в Туманные пределы. Удар называется Взмах смерти. Надо не бояться неизбежной смерти, а рубануть шпагой вверх и за спину. Когда нападающий пролетает над головой и втыкает тебе шпагу в грудь его самого разрезает надвое. Дело в том, что раз уже мышцы пришли в движение, голова не нужна и боец завершит удар даже без головы, отправив нападающего в туманные пределы себе спутником. Вот это Фела и сделала и ты должен был хоронить нас обоих, а не только ее.
- И как же ты спаслась? Я увидел только искры и лязг железа и ничего не понял - я сказал, и перехватило дыхание от понимания. Моя милая была и правда на волосок от смерти.
- Если рассчитывать только на искусство Ярован, то спастись я не могла и была бы неизбежна убита - каждый знает, что нет защиты от Взмаха смерти и Фелория это знала, только вот не знала она, что я слишком много времени провела с людьми и от этих слабых, неумелых людишек научилась кое-чему чего Ярован не знают.
- Ты нашла мастера меча в горном монастыре? - сообразил я вдруг.
- Глупость ты говоришь - осадила меня Миррин - Ну какой мастер меча знает то, что я не знаю, а особенно то, что для меня подходит с моей силой и быстротой, нет, конечно! Сила людей в любознательности! Сила людей в постоянных поисках нового, неизведанного, а не в скрупулезной отработке приемов, отточенных тысячелетиями.
Мира передохнула.
- Ты верно, знаешь, что я имею дворянский титул и деревеньку д'Алямберт, пожалованную герцогом моей покойной матери, так вот, раз у меня есть земля и собственность, я нередко ездила туда отдохнуть, понятно вдвоем с подругой.
Мира вдруг замолчала, потом вдруг выпалила.
- Да, да, той самой, которую казнила по приговору старейшин - Сесиль ее звали.
Тяжело ей далось признание, Мира съежилась, поникла от тяжелых воспоминаний, я ее погладил по руке
- Может не надо продолжать?
- Нет, надо! - остановила меня Миррин - Я выполнила долг подруги и не надо думать, что я как человек, который вечно переживает от того, что стало прошедшим и представляет, как могло бы быть, если бы..., да не случилось. Я сделала как должно и не обдумывать как бы оно могло быть, если бы...
- Да, мы приезжали в деревню и охотились в лесах, лазали на заснеженные вершины, а еще нередко развлекались посещением Гиннегау и других людских городов. Понятно нам смешно было смотреть на тренировки воинов, которые так медленно наносили удар, что любая старуха нашего рода успела бы обезоружить человека за это время, а он бы ничего и не понял. Но если Сесиль просто насмехалась над неуклюжими людишками, то я старалась подмечать их приемы и нашла нечто новое для себя. Однажды я даже для смеха заплатила мастеру меча, чтобы он поучил нас с подругой. Человек попался нам интересующийся, а раз во владениях Гийома охотницы появляются редко, то и не было у него панического страха перед нами как у людей в столице. Потому он за вознаграждение согласился поехать в мою деревню, и мы с ним занимались фехтованием. Мастер быстро понял, что его наняли просто для смеха, но не обиделся, а постарался понять наше искусство и соединить его с искусством людей. Кое-что у него вышло, другое я подсказала, но главное, что я узнала - иногда можно специально допустить ранение или падение, чтобы убить противника, другим откровением было метание меча или кинжала. Я нередко подговаривала Сесиль провести учебный бой перед мастером, который мы вынуждены были вести в замедленном темпе, чтобы человек мог рассмотреть наши приемы. Он что-то подмечал, а потом я с ним обсуждала, чем вызывала смех Сесиль, которая не уважала людей за их слабость и медлительность.
Однажды мы с палками вместо шпаг продемонстрировали Прыжок героя и Взмах смерти и мне тогда Сесиль здорово заехала между ног, так, что будь в руках ее шпага, я была бы разрублена надвое. Я упала на землю, свернувшись от боли и вдруг услышала
- Удар можно парировать скрещенными шпагой и кинжалом.
- Я через силу поднялась и сколько Сесиль не просила передохнуть, но взяла две палки и просила повторить. Словив палку Сесиль в перекрестье, я едва-едва, с неимоверным трудом, но смогла удержать скрещенные палки, и меня кинуло на землю вверх тормашками. Сесиль торжествующе подскочила и приставила свою палку мне к животу, обозначая смертельный удар, а потом расхохоталась, растормошила и со смехом заявила, что учиться у людишек можно только тому, как больнее упасть, а больше ни на что людишки неспособны. Только если Сесиль занятие с мастером меча считала за возможность подурачиться, то я отнеслась серьезнее и, обдумав и обсудив с Кераем, так звали мастера, изготовила из дерева кинжал с очень большим перекрестьем, под стать шпаге.
- Когда я попросила Сесиль повторить, та рассмеялась и сказала, что я, пожалуй, скоро человеком стану, раз так всерьез их науку воспринимаю, но смеялась она недолго, потому что словив ее палку перекрестьем, всадила свою ей за пояс, что было бы понятно смертельным ударом, если бы у меня была шпага. К сожалению, с падением я ничего не могла поделать и каждый раз летела вверх тормашками, подброшенная ее палкой, но я посчитала, что это небольшая цена за умение парировать считавшийся смертельным Взмах смерти, что не может ни один из моего народа.
- А дальше? Спросил я, когда Мира остановилась.
- А дальше ничего интересного - произнесла Мира через силу - Дальше я была отправлена на северную границу в охране принца, а Сесиль была свободна и поехала одна в деревню д'Алямбер подождать моего возвращения, потом она зачем-то поехала в Гиннегау, ну а дальше ты знаешь - все закончилось на дальнем хуторе на рассвете солнца ударом моих клыков.
Миррин опять сникла - что бы она ни говорила, а ей тяжело давались воспоминания об убитой подруге. Чтобы ее отвлечь от тяжелых воспоминаний, я спросил:
- Мира, расскажи, а как Вы жили в деревне среди людей? Как, крестьяне не разбегались от таких господ?
Мира приободрилась, когда ее отвлек
- Знаешь, ты прав, поначалу боялись до жути, особенно когда мы возвращались с охоты и наслаждались свежим мясом, пируя на открытом воздухе возле крыльца дома. Поначалу боялись, а как увидели, что эти охотницы своим делом заняты, и нападать не собираются, так и страх прошел, что Сесили очень не понравилось. Как она говорила - "сейчас бояться перестали, а завтра посчитают такими как они сами и за стол с собой позовут кушу их хлебать". Ну ладно, не давала я моей подруге людей пугать - все же это мои подданные, но когда дети стали за нашими тренировками на лесной поляне подсматривать и пари заключать на одну из нас - тут уж я не выдержала, и раз выйдя из прыжка, с рычанием кинулась на ребятишек, которые порскнули во все стороны как мыши от кота. Сесиль посчитала это разрешением поквитаться и, схватив одного, затащила его на вершину огромной лиственницы, привязав, чтобы не упал. Потом же в лесу словила зайца, заявив что просто обязана кого-нибудь загрызть, и только после этого пошла домой насыщаясь по пути добычей и передавая мне лакомые кусочки. Когда мы вошли в деревню с окровавленными лицами весело болтая, по пути все двери закрылись, деревня как вымерла. Мы пришли домой, расположились отдохнуть и вдруг приходит деревенский староста, бледный как мел на трясущихся ногах и просит меня выйти поговорить. Ну, вышла с ним, он и говорит:
- Милостивая госпожа, народ в бега кинулся, готов и дома побросать, может хоть отдадите косточки родные похоронить? Может не все убегут?
Ну да, вот до чего довели развлечения подруги! Вышла я на улицу, ударила в било - народ стал выползать.
Громко крикнула так, как мы умеем, чтобы все услышали:
- Жив ваш постреленок! Сесиль его на дереве привязала, за то, что за нами подсматривал. Идем, покажу где. А на будущее наука - не подсматривать за нами, понятно?
Народ тут оживился, из домов повылез, но как Сесиль вышла поглядеть, так опять спрятался
- Уходи в дом, не сметь пугать моих подданных!
Сесиль нехотя вернулась в дом, а народ подошел ко мне:
- Ведите, госпожа.
Привела их к дереву, смотрят, залезать не решаются - высоко очень. Пришлось мне самой залезть и постреленка снять, да им принести. Приняли из моих рук с благодарностью, благодарили и обещали всем другим строго наказать, чтобы не смели за нашими военными играми смотреть, да и вообще за нами ходить.
- Ну вот, удовлетворила я твое любопытство - закончила повеселевшая Миррин - После же я одна в деревню не ездила, где мне все о подруге напоминало.
