Шнурок порван и связан узелком, который застревает в отверстиях - из-за этого шнуровать кроссовки не очень удобно. Ничего страшного. Я расправляю бантик, чтобы петли стали одинаковых размеров - люблю, когда все аккуратно, и выбираюсь на пробежку.
Свет большой круглой луны пробивается сквозь ветви и деревья кажутся синими, загадочными, иномирными. Как я сам. Ночной парк только выглядит пугающим, на самом деле это мой сказочный лес. Раньше я немножко боялся бродячих собак, но потом нашел с ними общий язык. Всегда бегаю в темноте, днем в моей помощи нуждаются гораздо реже, неудивительно - я ведь волшебник.
Почти как всегда, на границе дороги и парка, встречаю принцесс. Они часто здесь стоят - я тоже слегка притормаживаю, машу рукой и улыбаюсь. Говорят, когда я улыбаюсь, очень сложно не улыбнуться в ответ. И они улыбаются, пускай немножко грустно.
Однажды слышал, как их называли феями, но мне больше нравится - принцессы. Они такие красивые, особенно одна - с длинными белыми волосами и в высоких черных сапогах. Хотел бы с ней познакомиться, наверное, я даже немного влюблен, но волшебники отличаются от обычных людей. И еще я стесняюсь.
Удачи, удачи - я снова поднимаю ладошку, дарю принцессам чуть-чуть добра и продолжаю бег, углубляясь в парк. У них сегодня все должно быть хорошо.
Мягко пружинит прошлогодняя листва, бежать легко и радостно, а в ночной тишине хорошо видны чужие души. Я ориентируюсь на их тонкое стрекотание и поворачиваю с аллеи, опять возвращаюсь к дороге.
В тени деревьев едва различаются три силуэта и поблескивает контур машины. Ночная стража - они уверены, что не нуждаются ни в какой помощи. Едят, перешучиваются, оборачиваются на звук моих шагов.
Я замираю в нескольких метрах от охранников, вытягиваюсь, стараюсь казаться серьезным и прикладываю ладонь к виску.
- Давай, - махает рукой один из стражников и отхлебывает из бумажного стакана, - беги, парень.
Ладно. Стража нужна в волшебном лесу не меньше, чем в любом другом месте города - иногда я пользуюсь их поддержкой. Они - друзья и мне не жалко поделиться с ними краюшкой счастья. Удачи, пусть сбудутся сегодня все ваши планы.
Тропинка ныряет под ноги, а о том, что с ней происходит за моей спиной, я не догадываюсь, потому что не люблю оглядываться. Где-то чуть ниже верхушек деревьев и слегка правее нарастает тревога, она, как дым, поднимается вверх и расползается по парку. Нехорошо.
Я некоторое время рыскаю, выбирая подходящую дорожку, и спешу в нужном направлении. Конечно, можно бежать напрямую, через кустарник, но это опасно. Однажды, в темноте, я подвернул лодыжку.
Горожане. Сидят на спинках кованных парковых скамеек, курят, пьют и громко разговаривают. В этом нет ничего страшного - люди часто так поступают в волшебном лесу. Гораздо хуже то, что один или даже несколько из них скоро умрут - в просветах между деревьями хорошо видны черные дырки, через которые их души протекут из этого мира.
Нет, нет, нет они ведь совсем молодые. Я нахмуриваюсь - всегда так делаю, когда размышляю.
- Эй, ты откуда взялся?
- Чего тебе, монгол?
- Пива, наверное, хочет.
Компания веселится, я тоже смеюсь. Иногда бывает трудно сосредоточиться или понять, надо ли обижаться на шутку. Волшебники вообще не должны обижаться, а пиво я не люблю. Однако, отвлекся, пытаюсь, но не могу сообразить - дорожки судеб разбегаются по тропинкам парка, одни тянутся к принцессам, другие к стражникам, третьи в глубину леса. Туда - я чувствую беду, разворачиваюсь и резко срываюсь с места.
Со стороны мой бег кажется неуклюжим из-за коротковатых ног, но, если нужно, я могу переставлять их очень быстро. Бегу, бегу...
Темный человек. Я его часто встречаю, но ни разу не видел. Он всегда скрывается в кустах, никогда не выходит на дорогу и постоянно думает о чем-то скользком и гадком. Еще он любит бродячих собак. Нет, я его не боюсь, мне его жалко и хочется подарить доброту, но он все время прячется.
Некоторые считают меня тугодумом, потому что, бывает, отвечаю на первый вопрос после того, как уже задали второй. Просто я иногда путаю прошлое с будущим - они ведь так похожи. Где-то не так далеко отсюда подруги белокурой принцессы уехали-уедут-уезжают на машине и девушка осталась-останется-остается одна. Чтобы разобраться в этом мельтешении только и надо, что немножко приостановить время.
Я смотрю вверх на неулыбающееся месяцем небо. Все просто и понятно.
Ай-яй-яй. Темный человек сегодня не сможет противиться большой круглой луне, хотя и обманывает себя, что должен кормить собак.
Картинка из судеб становится похожей на нарисованную мелом на асфальте кривобокую звезду. И на всех пяти концах её - боль.
Надо снова бежать. Обратно.
- Дай! - я нахально протягиваю руку. - Пиво.
Пять пар глаз смотрят в мою сторону. Наверное, горожане думают - не заразно ли будет, если я отхлебну из горлышка. Они считают, что я больной, но это, конечно, глупости. Потом один из них жадно прикладывается к бутылке, оставляет на дне несколько капель и протягивает мне.
- Держи, - в другой руке у него рыбий хвост с куском обглоданного хребта, - и на закуску.
Я с благодарностью хватаю предложенное и отбегаю на пару десятков шагов. Теперь можно попытаться спасти им жизни.
- Дурак! Дурак! - разглядев пустоту в бутылке, кричу я. - Дурак!
И делаю неприличный жест. Никогда не понимал, что в этом неприличного, тем более, когда я показываю что-либо подобное, все смеются. Смеются и теперь - конечно, я же волшебник и я люблю, когда люди радуются, но сейчас нам не до веселья.
Сначала в компанию летит рыбий огрызок. С такого расстояния добросить его невозможно:
- Дурак! - негодую я, а кто-то из горожан уже вытаскивает телефон и начинает снимать на камеру.
Приятно быть в центре внимания - вслед за хвостом отправляется бутылка. Она тяжелая и бросать её удобно - стекло звенит среди людей, они нехорошо ругаются и мы, все вместе, стартуем с места. Бегаю я медленнее, но у меня есть фора в двадцать шагов, я не пил пиво и я лучше ориентируюсь в темноте на знакомых тропинках.
Мы несемся, ломая ветки и запинаясь о корни в сторону Темного человека. Знаю - он не любит шумных мест и сейчас тихо уйдет из парка. Теперь его не изобьют до полусмерти подвыпившие горожане.
- Дураки! - вполоборота голошу я, чтобы преследователи не сбились со следа и меняю направление.
Немного не добежав до стражников, все-таки спотыкаюсь, растягиваюсь на земле, а когда поднимаюсь, снова качусь кубарем из-за сильного пинка в зад. Тяжело быть волшебником - мне почти не обидно.
- Стоять! Вы что, совсем охренели? - в свете большой круглой луны охранник выглядит почти как настоящий рыцарь.
- Этот дебил... - один из преследователей, тот, который давал мне пиво, пытается оправдаться, а я жалостно размазываю по лицу грязь и слезы. Я не дебил.
- Минута вам, чтобы никого не видел, или все в обезьянник поедем.
Да-да, уходите, если стража застанет вас за избиением Темного человека, один из охранников, тот, который сейчас вмешался, выстрелит в воздух. Он будет думать, что в воздух. Но его толкнут и пуля попадет в горожанина. Прямо в голову.
- Что, добегался? - стражник глядит сурово, будто разговаривает с ребенком, - Дуй домой!
Еще не все - я нерешительно переминаюсь с ноги на ногу и преданно, приоткрыв рот, смотрю на спасителя.
- Все, Серега, - хлопает его по плечу второй стражник, - похоже, ты теперь его герой. Всю ночь будет рядом околачиваться, как в прошлый раз - таким ребятам если что втемяшится...
- И чего теперь делать?
- Поехали отсюда, который там час, - стражник приподнимает рукав и рассматривает запястье. - Вот, блин, минут десять назад глядел, вроде бы столько же было.
- На службе время всегда еле тянется. Смотри, - Сергей махает рукой вдоль дороги, - Мадлен одна скучает. Покатаем? Что-то у меня конец чешется.
Я не вижу, куда он указывает, у меня страбизм, но догадываюсь - речь идет о моей принцессе. Уезжайте. Если охранник Сергей не выстрелит, его не посадят в тюрьму за нечаянное убийство. Увозите принцессу - она не встретится с Темным человеком, не станет убегать, окровавленная, а тот не начнет, обезумевший, гнаться за ней. И они не натолкнутся на горожан.
Третий стражник вертит в ладонях половину бутерброда с сосиской:
- И то правда - пусть отрабатывает.
Он думает, куда выбросить еду, потом кидает мне:
- Держи, даун.
Хлопают дверцы и машина трогается. Я стою со слюнявой улыбкой и недоеденным хот-догом. Сегодня все норовят меня покормить. Можно, конечно, съесть, однако я поступлю иначе.
Половинкой бутерброда трудно насытить полдюжины псов, но легко напомнить о приятельских отношениях. Когда начнется стрельба, напуганная Мадлен, какое замечательное имя, не побежит дальше, и собаки, они так не любят чужой страх, не набросятся на неё, вгрызаясь в чудные блестящие сапоги, в полные, белые, красивые ноги. До кости.
А утром сюда не приедет машина со страшно пахнущей надписью 'Служба отлова бездомных животных'.