Пашковский Юрий Юрьевич : другие произведения.

Проклятая кровь. Глава 1-3

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  • Аннотация:
    Боевым магам не привыкать выполнять странные задания. Особенно когда в случае отказа тебе обещают амнезию и отчисление из родимого учебного заведения. Помогать упырям? Ладно. Вернуть опасный артефакт? Хорошо. Сражаться с теми, кто владеет неизвестной магией? Гм... Допустим. Попытаться выбраться из всей этой заварухи живым? Даже не обсуждается! Но что делать, если всё окажется не так, как выглядит?

 
ПРОКЛЯТАЯ КРОВЬ.  



  
  
  

Глава первая.

Вторжение на закате.

  

  Если что-то пошло не так, то виноватых всегда можно найти.

  Герунд Когесский. Книга о Законе.

  
  
  
       Каждый раз, когда солнце проваливалось за горизонт, Анцкар испытывал облегчение. Странное, зудящее чувство, волчком вертевшееся в висках, уходило вместе с багряным пятаком. Физическая боль не могла сравниться с этим чувством. Оно сопровождало Анцкара с тех пор, как он родился, и даже ритуальная церемония Посвящение Светом, которую он прошел год назад, не избавила его от внутреннего зуда.
      Анцкар был упырем. Живущие в Ночи - так называли себя те, кто обитал в Лангарэе, Царствии Ночи. Не-живые кровососы - так Анцкара и подобных ему называли во всем остальном мире. В мире, что находился по ту сторону Пелены, магического барьера, который точно купол накрыл Лангарэй, охраняя спокойствие упырей и смертных, которые им служат.
      Анцкар задумчиво посмотрел на Пелену. Пурпурная пульсирующая пленка, сопоставимая по прочности с мифриловыми вратами гномьих замков, делила мир ровно на две части - по ту сторону Купола и по эту. Глаз Дня находился по ту сторону, но... Анцкар вздохнул. Даже шлем с полями от солнца и броня не сильно облегчали Воздействие. Проклятое Воздействие, проклятый свет солнца, что его вызывает! Молодой упырь отлично знал, что Воздействие полностью уничтожает только Диких упырей, но он также знал, что даже Средним и Высшим упырям оно может нанести вред. И только Высочайшие, те, кто зовется носферату, способны долгое время переносить Воздействие. И поэтому их называют Бродящими под Солнцем.
      Несмотря на Посвящение Светом, благодаря которому Анцкар перешел из низшего в средний ранг, и даже несмотря на магический барьер, создаваемый Пеленой, здесь, на границе Лангарэя, солнце все равно напоминало о своем смертельном влиянии. В древние времена оно заставляло упырей прятаться в пещерах, выкапывать землянки и выходить на охоту только ночью за самым желанным лакомством, что было им доступно, - за человеческой кровью. Упыри убивали или перерождали людей, те убивали их в ответ или... Никакого или. Человек только убивал упырей, и все. Обращать в себе подобных укусом он не умел. Интересно. А если бы умел? Только представить: люди врываются в дома упырей, эльфов, гномов, хоббитов, орков, гоблинов, васпанов, троллей, кендеров и многих других, кусают их и превращают в людей! И нет от этого спасения ни днем, ни ночью! И вскоре во всем мире остаются одни только люди!
       О Великая Ночь, что за безумный мир это будет!
       Глупые мысли. Недостойные. Совсем недостойные нового воина клана Дайкар, которому доверена честь охранять границы Пелены.
       Дни, когда люди для упырей были лишь пищей, а упыри для людей страшнейшими из чудовищ, давно миновали. Здесь, в Царствии Ночи, Живущие в Ночи правили людьми и даже позволяли им иметь свои города. Основу отношений не-живых и простых смертных регулировали Законы Крови, которым подчинялись обе стороны и за соблюдением которых следили как Живущие в Ночи, так и люди и представители других рас, которым довелось жить в Царствии Ночи. Эти смертные или жили здесь тогда, когда Одиннадцать Самых Величайших упырей создали Пелену и отгородили Лангарэй от остального мира, или по своей воле перебрались под крыло Кровавых Повелителей после создания Купола.
       В те стародавние времена многие королевства Западного Равалона с повышенной настороженностью отнеслись к тому факту, что упыри создали свою страну. Воевать с Живущими в Ночи принялись только те державы, которые непосредственно граничили с новообразовавшимся государством. Но военные действия быстро пошли на спад, как только выяснилось, что Царствие Ночи - крепкий орешек и с ходу его не захватить. Окончательную точку в борьбе поставила появившаяся в результате магической нестабильности Граница - стокилометровая степная зона между Лангарэем и окружающими его странами, в которой происходило нечто невообразимое с точки зрения здравого смысла.
       Перемирие и торговля с успокоившимися соседями обеспечили Царствию Ночи неторопливое развитие и накопление богатств.
       Конечно, были и свои "но". Быстро распространившиеся по Серединным Землям слухи, что в государстве упырей полным-полно сокровищ и текут молочные реки, привлекали банды головорезов, готовых потратиться на хорошего мага, чтобы взломать барьер и проникнуть в Лангарэй. Небольшие отряды всех кланов Живущих в Ночи патрулировали границы Пелены, оберегая спокойствие Царствия Ночи. Днем стражу несли люди и другие смертные под руководством носферату. Ночью - смешанные отряды из упырей и живых. Хотя ночью следить за Пеленой всегда было проще: мало кто в здравом уме рисковал пробраться в Лангарэй при свете луны, когда сила не-живых возрастала в несколько раз. Правда, однажды ночью команда магов Школы Магии и бойцов Школы Меча решила, что море ей по колено и нагло прорвалась сквозь Купол. Теперь большинство из них были личными Апостолами повелевающего клана Сайфиаил.
       Анцкар зевнул. В его отряде было семеро упырей, четыре человека и один гоблин. Люди и Темный сейчас спали, а стражу несли пятеро Живущих в Ночи. Еще двое проводили обряд Осмотра, проверяя окрестности Купола радиусом в два километра. Клаирис бормотал заклятья, удерживая вокруг Видана магическое поле, поблескивающее эннеарином с проблесками октарина1.
  
  
       1У магической Силы в реальности Равалона три цвета: октариновый, эннеариновый и декариновый. Каждый из них указывает на тот или иной уровень источника Силы: природно-космический (зеленовато-фиолетовый октарин), богов (золотистый эннеарин) и убогов, антагонистов богов (серебристый декарин).
  
       Видан, погрузившись во Внутренний Взор, методично рассматривал равнину по ту сторону Купола. Его подбородок заострился, клыки слегка удлинились, а сквозь прикрытые веки было видно, как сверкают зрачки - магия упырей всегда отражалась на внешнем виде, определенным образом возвращая не-живущих к той внешности, которую имели их первобытные предки, до того как облагородили свой облик, благодаря... Да, благодаря свежим вливаниям человеческой крови.
       Солнце окончательно провалилось в бездну горизонта, и звезды неторопливо потянулись выполнять свою неизменную обязанность - сиять в ночи, даря ощущение гармонии и целесообразности Вселенной.
       Анцкар сдержал желание посмотреть на людей. Это Дикие и Низшие с трудом могут бороться со своей природой. Он же с недавних пор Средний и имеет право контактировать с теплыми. Тем более он в настоящий момент почти не испытывает жажду, значит, ему нет никакого дела до людей. К ним он должен относиться только как к соратникам по оружию, которые хоть и намного слабее, но все-таки соратники...
       Молодой упырь ухмыльнулся.
       Люди слабее. Люди всегда слабее. Поэтому, хоть под Куполом их и больше, правят в Лангарэе Живущие в Ночи. И будут править еще очень-очень долго.
       Анцкара удивляло поведение некоторых прикупольных ветеранов, что вели себя с людьми и другими живыми панибратски. Помогали им в случае необходимости, во время муштры внимательно следили за тем, чтобы они не выдохлись, ведь тренировка для Живущих в Ночи совсем не то же самое, что тренировка для обычных смертных.
       - Ну что там, Видан? - спросил Затанкар, командир отряда, Высший, о чем свидетельствовал роскошный пурпурный плащ с серебристой бахромой на плечах. Носить такие в пределах Купола позволялось только князьям Высших и Бродящим под Солнцем, остальным же строго запрещалось.
       Обычно высокородные Высшие не назначались командирами прикупольных отрядов, но Затанкар пребывал сейчас в немилости у Повелевающего. Он был пойман на незаконной торговле кровью и потерял свои привилегии. Но, тем не менее, плащ Затанкар сохранил: это право ему досталось по Наследству, по факту рождения от упыря и упырицы, знатных и потомственных родителей. И отобрать плащ у Затанкара могли только с клыками. А вот если бы Затанкар был Перерожденным, ставшим Живущим в Ночи после укуса, то даже титул князя не помог бы ему избежать казни. Законы Крови суровы, и лишь эта суровость сохраняет порядок в Лангарэе.
       Видан глубоко вздохнул, открыл глаза, бросил взгляд на усеянное звездами небо и ответил:
       - Совершенно никого и ничего, о Высший. Только аура растений и несколько элементалей земли и ветра. Никаких магических полей или потоков, кроме естественных.
       Сомневаться в словах Видана не приходилось. Это была Сила Крови клана Дайкар - замечать Внутренним Взором все в рассматриваемом пространстве. Этой способностью в той или иной степени владели все наследники Дайкар. Предел для Видана - как раз два километра, и то с помощью поддерживающего его Клаириса. Анцкар, например, пока мог использовать Взор только на двадцать метров. И хотя некоторые маги смертных и были способны при помощи заклятий создавать нечто вроде Взора, взирая на объект с дальнего расстояния, тем не менее это было не то - Внутренний Взор работал на все десять сторон света и охватывал все объекты, что входили в этот диапазон.
       - Хорошо, - довольно хмыкнул Затанкар, - значит, пока нет ни одного идиота, решившего потревожить нас этой ночью. Это очень хорошо. Не люблю, знаете ли, беспокоиться. Я бы хотел как можно спокойнее провести время и вернуться в родные апартаменты, когда Повелевающий забудет о моих шалостях. Нам ни к чему лишние хлопоты. Верно?
       Анцкар, который считал, что именно сегодня он покажет себя во всей красе, раскромсав сотню-другую самонадеянных людишек, а то и орков штук пятьдесят, подумал, что, будь он командиром, он бы заставил отряд продвинуться дальше километра на два. И уж там бы они точно нашли нарушителей! И расправились бы с ними по всем канонам боевого искусства Живущих в Ночи!
       Но Анцкар командиром не был.
       Наверное, именно вследствие этого пограничному отряду под предводительством графа Затанкара не повезло в ту ночь.
  
       Элементаль ветра дрожал от страха. Точнее, так могли бы сказать смертные. Духовные сгустки Стихии Воздуха не особо испытывают чувства или эмоции, однако этот конкретный элементаль немного беспокоился о своем существовании. Для элементалей ветра, почти не обладающих самосознанием, такое означало, что он не функционирует должным образом. Для смертных - что воздушный дух в дикой панике.
       Элементаль точно не помнил, что было до того, как его выдернули в физический мир и заставили делать работу, для которой он не был предназначен. Он ощущал: что-то не так. Но не больше. Бытие элементалей Стихий таково, что им жутко завидуют виджнянавадины-буддисты из Махапопы - там нет и капельки намека на активность самосознания. Однако происходящее заставило элементаля слегка изменить свой взгляд на мир и попытаться понять причины того, что с ним делают. Сам того не подозревая, он вовлекся в мир страданий, как, впрочем, и многие его собратья, выхваченные до него из мира элементалей магической силой. Начав размышлять о том, почему с ним такое происходит, элементаль задумался о том, почему ему это не нравится, а потом стал думать о том, почему ему нравилось то, что было раньше, и должно ли было ему это нравиться; а затем он сообразил, что ведь должно быть то, что будет нравиться ему всегда, и он не будет в этом сомневаться; а затем он понял, каким жалким и ничтожным было его существование до этого момента и что стоит...
       Именно в тот момент, когда элементаль был готов познать истину, которая могла бы совершить переворот в мире элементалей, его развоплотили.
       Посреди колыхающейся травы начал стекленеть воздух, складываясь в прозрачную сферу. Четыре фигуры в плащах, находившиеся внутри, стояли неподвижно и молча. Лица всех четверых скрывали глубокие капюшоны. Только тогда, когда сфера на миг сверкнула декарином и треснула, брызнув на землю сотнями осколков, они заговорили.
       - Ну как, Затон? - спросил хриплым голосом самый высокий, закутанный в черный плащ.
       - Легко, Тавил, - ответил самый низкий, ростом доходящий остальным до груди, одетый в коричневый плащ. - Его Взор скользнул по нам, даже не заметив. Мои тени оказались как всегда на высоте.
       - Просто упыри разленились, Затон, - заметил самый широкоплечий. Он был в сером плаще. - Твои творения хороши, но не стоит недооценивать Силу Крови клана Дайкар.
       - Силу Крови? - фыркнул последний, ничем не выделяющийся, разве что зеленым цветом плаща. - Ахес, Сила Крови только тогда хороша, когда ею умеют пользоваться. Для воина важен дух.
       - Неужели, Олекс? - с издевкой сказал широкоплечий. - Эвана смогла расправиться с тобой безо всякого духа.
       - Не стоит вспоминать об этом, Ахес, - с вызовом ответил Олекс. - Ты тогда себя показал тоже не с лучшей стороны. А мы с тобой всегда можем проверить, кто из нас прав...
       - Ты вызываешь меня, Олекс? - Ахес резко повернулся. - Ты считаешь, что сможешь выстоять против меня?
       - Я стал сильнее. - Олекс отступил на шаг, вскидывая руки. - Хочешь проверить?
       - Успокойтесь, оба! - резко скомандовал Тавил. - Вы решили привлечь внимание упырей? Неужели вы считаете, что Затон потратил силы, чтобы создать из элементаля ветра непроницаемый даже для Наследников Дайкара Покров, совершенно зря? Неужели хотите, чтобы Мастер узнал о вашем конфликте прямо перед началом миссии?
       - Его Сила не настолько велика, чтобы наблюдать за нами здесь. Каким же образом он узнает? - недовольно пробурчал Олекс.
       - Очень просто. Я ему скажу.
       - О-о-о-о-о... - протянул Олекс, но задираться перестал.
       - Отлично. - Тавил посмотрел в ту сторону, где сверкал эннеарином исполинский, почти до небес, Купол. - Мы почти рядом с Хранилищем Дайкар. Слава небесам, что в целях конспирации Повелевающие здесь ставят такую же охрану, как и на других участках. Будь пограничников больше, пришлось бы повозиться и с большим шумом.
       - Правители везде одинаковы, - сказал Затон. - Если у них есть что скрывать, они будут это скрывать так, что сами потом забудут, что скрывали и зачем.
       - Кто будет разбираться с Хранителем, Тавил?
       - Не терпится подраться, Олекс?
       - Это мое дело, Ахес. Я хочу узнать, насколько силен тот упырь, которому доверили беречь... - Олекс замялся, а затем осторожно произнес: - Это.
       - Он прав, Ахес. Сейчас нужно решить, как мы будем действовать внутри Купола. Хранилище неподалеку от Храма Крови, поэтому кому-то надо устроить беспорядок в поселке клана, остальным - заняться Хранителем и достать это.
       - Думаю, я вполне способен справиться с ним.
       - Нет, Ахес.
       - Почему?
       - Твоя и моя атаки подходят как раз для того, чтобы отвлечь упырей. Хранителем займутся Затон и Олекс.
       - Отлично! Я разберусь с ним в мгновение ока!
       - Не стоит недооценивать противника раньше времени.
       - Я не недооцениваю, Затон. Я просто отлично знаю, на что способен!
       - Ладно, хватит разговоров. - Тавил взмахнул рукой, точно намечая, как рассечет Купол пополам. - Выдвигаемся. Приготовьтесь использовать морфе.
  
       Анцкар вырос, зная, что там, по другую сторону Купола, Живущих в Ночи не любят. Или "любят", но только серебряными кольями и предварительно связав. Анцкар хмыкнул. О том, что не всякое, а только лунное серебро опасно для Живущих в Ночи, за пределами Лангарэя знали немногие смертные. Среди молодых упырей, ставших Средними, была забава пробираться в земли смертных и устраивать на себя охоту. Многие часто возвращались, не только повеселившись, но и с неплохой прибылью - с большим количеством серебряных кольев. Некоторые прикупольные отряды специально пропускали весельчаков, заранее договариваясь о своей доле в добыче. Бывало, конечно, что упырь не возвращался, нарвавшись на неожиданно сильную ведьму или колдуна, но такое случалось нечасто.
       Впрочем, если уж на то пошло, - по ту сторону Купола Живущих в Ночи ненавидят. И люди, и эльфы, и гномы, и хоббиты, и даже смертноеды-орки. Никто не хотел терпеть на своих землях не-живых кровососов. Поэтому и возник Купол: ограждающий упырей от смертных и смертных от упырей.
       Хотя даже интересно, какой сволочью надо быть человеческому или какому-другому инородному правителю, чтобы его крестьяне бежали в ненавидимое большей частью Западного Равалона Царствие Ночи? Кем надо быть, чтобы смертные побороли страх и ненависть и попросились под защиту Купола? Под защиту от баронских дружин и герцогских армий, под защиту от сумасшедших поборов и налогов - к тем, кто столетиями видел в твоей расе пищу или врага... Кем же надо быть, чтобы тебя боялись и ненавидели сильнее, чем упыря?
       Такие вопросы задавал себе Анцкар, когда видел очередной караван беженцев в приграничных форпостах клана Дайкар. Впрочем, потом эти вопросы отступали на задний план и их место занимали более насущные, например, какова на вкус кровь той дрожащей от страха брюнеточки с удивительно синими глазами?
       Упыри продолжали оставаться упырями.
       Иногда Анцкара интересовало, что там, за Куполом? Он знал, что с севера и запада с Лангарэем граничат три человеческих королевства: два принадлежат к осколкам некогда могучей Роланской империи, а третье входит в состав Торгового Союза Герзен. Что на западе тянется небольшой Лес карлу, один из многих отпочковавшихся от исконного царства Лесных эльфов Дирендагатана, некогда порабощенного Роланской империей, а теперь принадлежащего империи Черной. Что на юге расположены земли свободолюбивых арахнотавров, а на востоке тянется горная цепь Гебургии - обиталище гномов. Молодой упырь это только знал, ведь за свои пятьдесят три года он ни разу не был за Пеленой. Он знал, что существуют посольства Лангарэя в некоторых странах, что Лангарэй торгует с другими королевствами, а также (только шепотом), что наследники Благородных Кровей и Высочайших Домов позволяют себе вылазки за Купол, дабы вкусить человеческую кровь, вкусить ее вместе с человеческой жизнью.
       Анцкару тоже хотелось вырваться за пределы Купола, в почти безграничный мир. Хотелось, но он знал, что не может.
       - О чем задумался? - незаметно подкравшись сзади, спросил Файтанх, старый товарищ, с которым они вместе проходили Посвящение Светом.
       Анцкар вздрогнул от неожиданности и чуть не уронил копье.
       - О разном... - Живущий в Ночи улыбнулся. - Просто интересно... самому увидеть, что там. - Он посмотрел на Купол.
       Файтанх проследил за его взглядом и осклабился.
       - Ты там свои кишки увидишь, - снисходительно пообещал он, - первым делом. А потом голову. Хотя нет, вряд ли ты ее увидишь. Впрочем, некоторые из Высочайших утверждают, что сознание отделяется от тела в момент смерти, поэтому у тебя есть шанс увидеть свою головушку. Нематериальными глазами своей несуществующей души. А заодно увидишь, как сгорает твое тело.
       Анцкар вздохнул.
       - Может... когда-нибудь... все изменится? - неуверенно спросил он.
       - Ну, возможно, теплые придумают, как убивать друг друга еще более массово, - отозвался Файтанх. - Это единственное, что реально меняется в мире. Как в этом, так и в бесконечности других.
       - Ты веришь в параллельные миры?
       - Я уверен, что они существуют. Должны ведь где-то находиться все потерянные в моей комнате вещи?
       Файтанх хлопнул Анцкара по шлему и щелкнул по доспеху.
       - Все эти мысли на тебя навевает Луна, - упырь указал на небо. - Око Ночи сегодня как никогда большое.
       И это была правда. Месяц распух, будто пытался занять как можно больше места на ночном небе. Или, может быть, боги решили повеселиться: подтащить Луну поближе к Земле и затопить полматерика. Боги - они такие. И только Ночь милосердна, только Ночь, некогда приютившая в своих объятиях первых Живущих в Ночи...
       - Странные тучи, - вдруг нахмурился Файтанх.
       - Тучи? - удивился Анцкар и взглянул на небо, которое действительно заволакивало густым покрывалом серого цвета. - А что в них странного?
       И тут он понял. Во-первых, они слишком контурно выделялись на фоне черного провала небес, усеянного осколками звезд. Во-вторых, имели четкую круглую форму. И, в-третьих, приближались с той стороны Купола к Пелене со скоростью, которая тучам обычно не присуща. Это вызывало удивление примерно такое же, как если бы улитка обогнала профессионального бегуна.
       - Магия? - Файтанх бросил взгляд в сторону основного лагеря.
       Если что-то не так, то Видан, продолжавший использовать Внутренний Взор в полсилы, уже бил бы тревогу. Но все было спокойно, и Затанкар не проявлял никаких признаков беспокойства, разглагольствуя о том, что нынешние советники Повелевающего - жалкие слюнтяи, заботятся о всяких формальностях, а на наследие даже и не смотрят, вот, например, его судили как какого-то Апостола, да еще только-только Перерожденного и...
       - Может, предупредить? - спросил Анцкар, покрепче берясь за копье.
       - Может, и стоит... - начал Файтанх, но тут тучи достигли Купола и, не останавливаясь, продолжили движение. В этом не было ничего удивительного, ведь воздушные массы проходили сквозь Пелену, обеспечивая воздухом Лангарэй. Удивительно было другое. То, что тучи внезапно остановились, пройдя Пелену почти наполовину, а затем начали свиваться друг с другом. И при этом никаких отблесков магических цветов, что могло бы указать на использование Силы. А потом - оба упыря даже не успели отреагировать - тучи свернулись в фигуру в плаще, которая одним движением руки разорвала Пелену на две части так легко, словно рвала много раз стиранную простыню.
       Крик застрял у Анцкара в горле. В голову полезли мысли: "Что, убоги дери, происходит?", "Вот он, твой шанс показать себя во всей красе!", "Почему Видан молчит?" Живущий в Ночи на мгновение окаменел, соображая, что делать, и в этот момент Файтанх, выхватив меч, бросился в атаку на незваного гостя.
       "Вот ведь, - подумал Анцкар, наблюдая, как красиво сверкает широкий клинок в свете Луны, обманным выпадом устремляясь в грудь пришельца, - теперь вся слава достанется ему!"
       А затем мысли исчезли - и появился ужас...
       Файтанх, вонзив полметра добротной стали во вторгающегося, мысленно представил, как продолжает движение и всаживает свою руку в тело, а затем вытаскивает из него сердце и пьет такую лакомую кровь... Хей, пускай боги и убоги пошлют ему удачу и жертвой будет человек! По Законам Крови Лангарэя все нарушители границы Купола не рассматривались как обладающие естественными правами, а рассматривались как обладающие атрибутами пищи. Конечно, это хорошо, если добычей становились люди; кровь других народов мало того что не доставляла удовольствия, так еще и не усваивались. Поэтому тот, кому удавалось первым прикончить нарушителя, считался счастливчиком, - жертва была в их полной и безоговорочной власти.
       Меч легко проткнул грудь глупца, решившего прогуляться по территории упырей. Файтанх оскалился в предвкушении наслаждения, невольно выпустив клыки, но ухмылка вдруг исчезла с его лица. Меч замер, не двигаясь ни взад, ни вперед, будто кто-то крепко держал клинок и не желал отпускать. Странное покалывание охватило правую руку. Упырь скосил глаза, применяя частичный Взор, который позволял в определенной мере рассмотреть даже структуры накладываемого заклятья. Но, как и в момент прорыва Купола, не увидел и следа магии.
       "Песок?" - изумился Файтанх, рассмотрев, что именно колет ладонь, забираясь под рукав кафтана. Десятки песчинок ползли по его руке, подобно отрядам муравьев, устремившихся к куску сахара. Они уже достигли плеча, когда упырь ощутил дуновение ветра на лице. А потом...
       Земля, поднятая ветром, вздыбилась перед Файтанхом, земляные комья прижимались друг к другу, словно любовники, давно не видевшиеся и охваченные страстью. Ветер придавал кружащейся вокруг земле форму, а затем огромная земляная рука крепко обхватила упыря и сдавила его. Файтанх дернулся, пытаясь освободиться, но хватка была чудовищной. Кости упыря затрещали, он зарычал, трансформируясь, но было уже поздно.
       С громким "хлюп" рука сжалась, и во все стороны полетели брызги крови. Файтанх не успел даже закричать. Вместо него с этим отлично справился Анцкар, дико завопив, когда прямо на наконечник его копья приземлилась голова товарища. Отшвырнув оружие в сторону, Анцкар побежал к лагерю, не переставая вопить. Тип в плаще, все это время стоявший неподвижно, проводил его взглядом, ничего не предпринимая. Он терпеливо ждал, пока рука, с которой стекала кровь, раскроется, пока начнет распадаться на комья земли, удерживаемые в воздухе эфирными струями, пока испачканными в крови песчинками полетит ему прямо под капюшон, откуда раздастся звук, будто кто-то набирает полную грудь воздуха. Лишь после этого тип в плаще удовлетворенно хмыкнул и зашагал следом за удирающим упырем.
       Впрочем, Анцкар далеко не убежал. Прямо навстречу ему с вылупленными глазами несся гоблин, бестолково размахивая ятаганом. Его безумный взгляд не видел окружающих, и Анцкар, несмотря на страх, сообразил, что дорогу стоило бы уступить, если нет желания получить ятаганом в живот. Однако гоблин не успел добежать до упыря. Он вдруг остановился и мелко задрожал. И тотчас же, вырвавшись из-под земли, его стали обвивать лианы с крупными красными бутонами. Гоблин заскулил, но даже не попытался двинуться или освободиться. А затем бутоны раскрылись и впились в тело гоблина, как... как... как... В общем, единственным сравнением, которое пришло в голову Анцкара, было "как упырь в горло человека". Гоблин замолчал и сдулся, словно воздушный шар. Кожа сначала отошла от костей, затем начала медленно сползать, всасываемая цветами, длинный нос повис и болтался, как висельник.
       Анцкар шагнул назад, оступился и упал на задницу. Он был Наследником и совершенно не знал, как умирают люди и что испытывают в тот момент, когда становятся Перерожденными. Охватывает ли их такой ужас, что они готовы обмочить свое нижнее белье? Если да, то получается, что Анцкар понимал их сейчас превосходно. Его рука потянулась к мечу на поясе, но никак не могла нащупать рукоять.
       "Ты же упырь! Встань и сражайся за гордость Живущих в Ночи! Ведь сейчас твой час! Час Ночи!
       Кто, интересно, это говорит?
       Неужели я?
       Но я боюсь...
       Ты же хотел этого! Сражаться и защищать товарищей! Так вперед! Трансформируйся и сражайся! Ночь благословляет своих детей!".
       А ведь действительно... Сейчас ночь... Время, когда не-живые особенно сильны.
       Пальцы мгновенно отыскали и крепко сжали холодную рукоять. Анцкар начал подниматься. Он упырь! Ночь - его стихия! И как бы ни были сильны нападающие - ночью с упырем никто не сравнится!
       Анцкар зарычал. Челюсть резко сместилась вниз, давая место росту острых клыков. Тело стремительно менялось, и доспех не выдерживал метаморфоз. Нагрудник и наспинник треснули ровно посередине под воздействием многократно усилившихся мышц и покрывших тело шипов. Мочки ушей упыря увеличились, глаза налились кровью и отсвечивали красным, запястья рук покрылись чешуей, а пальцы на ногах покрылись мощными когтями. Трансформа упыря клана Дайкар завершилась. Теперь сила Анцкара возросла раз в пять, и он свободной рукой мог свернуть шею огру, даже не вспотев.
       - Занятно! - внезапно раздался голос справа, и Анцкар резко повернулся, выставив перед собой меч. Теперь он был готов броситься на противника хоть с голыми руками, но рассудок, благодаря Посвящению Светом удерживающийся в теле после трансформы, подсказывал, что оружие ему еще пригодится.
       Рядом с трансформировавшимся Анцкаром стоял завернутый в зеленый плащ тип. По абрису он напоминал человека, но с такой же вероятностью мог быть эльфом. Упырь принюхался и разочарованно рыкнул. Враг не имел запаха: ни человека, ни эльфа - вообще никакого. Или он применил какой-то алхимический эликсир, или не выделял никаких запахов, то есть...
       Нет, второе "или" глупо. Зомби обычно не разговаривают. Они послушно выполняют приказы некромага, но не разговаривают. И не пахнут: их ткани не разлагаются, процессы обновления не идут. Но если бы это существо было зомби, то пахло бы от его одежды, но запахов нет и от нее. Значит, алхимия, рассчитанная против нюха упырей, причем трансформировавшихся.
       - Занятно, - повторил смертный. - Так вот как выглядит трансформа клана Дайкар. Интересно, насколько ты силен, Живущий в Ночи?
       Анцкар пригнулся, готовясь к прыжку. Сейчас он стал не только сильнее, но и гораздо быстрее самого себя. Хотя трансформа и увеличивает возможности Живущих в Ночи, дается она упырям нелегко - последствия могут быть очень опасными для тех, кто имеет Средний ранг. Возвращение к тому состоянию, которое является естественным для Диких, ненормально для тех, кто ступил на путь развития к Бродящим под Солнцем. Низшие легче переносят изменения, как и Высочайшие, а только-только ставшим Средними или Высокими подчас приходится платить немалую цену за трансформу. Несколько декалитров человеческой крови могут избавить упыря от ужасных результатов. Но где взять кровь на поле боя?! Выпить людей, которые в твоем отряде? Можно, но за это по голове не погладят, а если и погладят, то разве что шипастой дубиной.
       Поэтому Анцкар сознательно пошел на риск, который мог закончиться губительно для него. Упырь желал отомстить за Файтанха. Желал так, как никогда ни жаждал человеческой крови. А для упыря это много значит. Он нагнулся влево, будто бы готовясь к прыжку с этой стороны, а потом быстро метнулся к левому боку врага. Внутренний Взор, присущий трансформе упыря клана Дайкар, позволял следить за противником со всех сторон. Как бы тот ни попытался отреагировать на атаку, упырь по малейшему движению смог предсказать его дальнейшие действия и поменять стиль нападения. Сейчас Анцкар готовился ударить смертного мечом в правый бок, отпустить меч, освободившейся рукой нанести удар в горло, перехватить меч другой рукой и разрезать врагу живот. С той скоростью, которая была доступна, упырь не сомневался в своем успехе.
       Враг умрет. Враг должен умереть.
       Замах слева в правый бок противника. Левая рука перед грудью, будто бы защищая ее, а на самом деле готовясь перехватить меч. Он уже почти рядом с развевающимся на ветру плащом. Еще немного, и можно посмотреть в лицо, скрытое капюшоном! Вот он бьет и...
       Что?! Почему его правую руку крепко держит левая рука врага, а левая ладонь схвачена правой рукой и прижата к груди? Почему он не видел движения врага? Почему, при всей его трансформированной силе, он, дитя Ночи, Живущий в Ночи, подпитываемый ее энергиями и силами, почему он не может освободиться от захвата какого-то смертного?
       Меч упал в мягкую траву у ног.
       Из-под капюшона раздался смешок:
       - И это все?
       Молчание. Только скрипит клыками Анцкар, пытаясь освободиться от железного захвата.
       - И это все, на что способен Дайкар?
       Молчание. Только шипит сквозь стиснутые клыки Анцкар, когда противник крепче сжимает его руки.
       - Какая жалость!
       Капюшон внезапно приближается к лицу упыря. Из темного провала сверкает красный зрачок.
       - У тебя совсем нет духа.
       Он вдруг каким-то неуловимым образом перехватил руки Анцкара выше кистей и одним движением поднял их вверх. Упырь только начал догадываться о намерениях врага, когда тот вывернул ему руки и с силой нажал на запястья, ломая лучевые кости. Но смертный не остановился на этом. Анцкар не успел даже закричать от боли, а враг подпрыгнул, коленями ударив по локтям Анцкара и сломав локтевые суставы. Руки упыря треснули, как сухая деревяшка под ногой гиганта.
       - Твой дух слаб, - сказал смертный, отпуская Анцкара, руки которого безвольными плетьми повисли по бокам.
       Упырь взвыл от боли, из глаз покатились слезы, мешая разглядеть врага, но он продолжал стоять, превозмогая себя, превозмогая желание упасть на колени и вымаливать жизнь.
       Он знал - его не пощадят. Потому что...
       - Те, у кого слаб дух, не должны сражаться, - говорил смертный, неторопливо сжимая голову Анцкара. - Ведь они обманывают самих себя. Слабый духом может проявиться в других делах, но не в сражении. Но если ты сражаешься с тем, чей дух превосходит твой... - Анцкар почему-то знал, что будет дальше. - ...Приготовься к тому, что пощады не будет.
       Крепкие ладони прижались к ушам упыря, смазав слова, но он все равно слышал, что говорит смертный.
       - Ибо не пощадив тебя, сильный духом выкажет уважение к тебе. Он сравнит тебя с собой, дав тебе умереть как обладающему духом.
       Темнота капюшона поглощала весь мир, втягивала его в себя, и даже остатки Внутреннего Взора Анцкара затягивало в него, словно в водоворот, но все равно упырь не видел, что скрывает капюшон, будто действительно там была лишь тьма.
       А затем мир перестал быть. Словно его полностью засосало в тьму капюшона.
       ...Олекс вздохнул. Череп Дайкара сломался легко, и упыриный мозг сочился сквозь его пальцы вместе с обломками костей.
       - Жаль, - пробормотал смертный. Его затрясло. - Мне нужен был более сильный противник.
       Он осмотрелся. Ахес неторопливо шел от пробитого им Купола. Плащ, обдуваемый ветром, развевался за спиной, придавая Ахесу вид нетопыря. Мастер говорил, что такова приблизительно трансформа клана Соон...
       Почему-то вспомнилась Эвана. Хотя понятно почему...
       Олекса затрясло сильнее. Он поднес руку ко рту и лизнул. Мозг упыря оказался невкусным, как сырые креветки, к тому же попался кусочек кости, и настроение испортилось окончательно.
       Ахес, словно почувствовав неладное, ускорил шаг.
       Олекс сжал кулаки. Почему ему оставляют слабаков? Почему они думают, будто он недостаточно хорош для других противников? Они считают его слабым? Он недовольно топнул ногой, оставив после удара двадцатисантиметровую вмятину в земле.
       - Проклятье! - рявкнул Ахес и побежал.
       Почему Тавил сказал, что он разберется с Высоким упырем, а остальные пусть займутся охранниками? Он не верит, что силы духа Олекса достаточно для схваток с Высокими? Он не верит в силу Олекса?
       Олекс заулыбался. О! Тогда он знает, что нужно сделать. Они поймут, как силен его дух! Они поймут, как силен дух Олекса!!!
       Он поднес руки ко рту, кончиком языка слизнул остатки мозга и приготовился. Сейчас морфе даст ему выход к энтелехии и тогда...
       Ахес налетел на него сзади, схватил за руки и оттащил их от лица. Олекс недовольно зашипел. Ахес нажал на болевые точки на запястьях и надавил коленом на спину, фиксируя движения Олекса.
       - Вы все... все завидуете моему духу! - выкрикнул Олекс.
       К ним уже спешили Затон и Тавил. Ахес держал товарища, но чувствовал, что это ненадолго. Их способности различались - и его способность совсем не была рассчитана на ближний бой.
       - Дерьмо! - Тавил остановился и с размаху погрузил руки по локоть в землю. Трава сразу же зашевелилась и поползла вверх, опутав Олекса.
       Ахес перевел дух. Теперь держать этого психа было легче, но расслабляться явно не стоило.
       - Разожми ему зубы, - сказал Тавил, поморщившись. Он не выносил запаха лекарств, которым поили Олекса во время приступов.
       Затон с привычкой, выдающей, что он делает это не в первый раз, схватил беснующегося за челюсть и ловко засунул меж зубов железный цилиндр. Придерживая одной рукой подбородок, другой он вытащил из недр своего плаща дурно пахнущий пузырек и влил его содержимое через раструб в цилиндре. Олекс задрожал, его мышцы напряглись. Ахес напрягся, готовясь сломать ему руки, если что-то пойдет не так. Но Олекс успокаивался, его дыхание приходило в норму, а жажда убивать, которая была такой плотной, что из нее можно было лепить снежки - и весьма смертоносные снежки, - отступала.
       - Ты в порядке? - Тавил не спешил доставать руки из земли, с опаской вглядываясь в капюшон Олекса.
       - Да, - глухо прозвучало в ответ. - Мы можем продолжать. Я держу себя в руках.
       - Если тебе так нужно, психуй, когда сойдешься с Хранителем, - мрачно сказал Ахес, медленно отпуская товарища. - Пусть лучше он оценит твою ненормальную голову, чем мы снова станем свидетелями твоего безумия.
       - Я же сказал, что я в порядке! - крикнул Олекс, отталкивая Ахеса.
       Раскушенный пополам цилиндр упал в траву. Тавил вытащил руки и теперь брезгливо стряхивал с них землю.
       - Значит так, - сказал он, - следующий приступ у Олекса будет теперь нескоро, так что это даже хорошо, что он произошел сейчас. Затон, сколько у тебя с собой лекарства?
       - Четыре ампулы.
       - Отлично. Должно хватить. Продолжаем действовать так, как договорились. Вы к Хранилищу, мы с Ахесом - к поселку. Затон, как только достанете это, сразу сообщи фейерверком. Встречаемся здесь.
       - А если что-то пойдет не так? - спросил Затон, бережно поднявший с земли половинки цилиндра.
       - Тогда будем молиться всем богам и убогам, чтобы нас убили сами упыри. Вы же понимаете, что от Мастера нам так просто не отделаться.
       - По крайней мере от Эваны - это уж точно, - пробормотал Ахес.
       - Хватит разговоров. Расходимся и действуем.
       Четыре фигуры быстро растворились в темноте ночи. Остались лишь трупы, освещаемые мерцанием Купола.
      
Спустя минуту после ухода четверки, земля возле останков Анцкара задрожала и медленно поползла вверх, образуя нечто вроде небольшого холма. Следом за этим верхушка холма разлетелась в разные стороны, явив скрюченную фигуру, которая тут же задергала головой.
       А за много километров от этого участка Купола и разбитого отряда графа Затанкара некто, перебиравший десятки тянувшихся к нему со всех сторон невидимых нитей, произнес:
       - Как интересно. Как невероятно интересно.
  
  
  

Глава вторая.

Мир, которого нет.

  

  Не стоит сомневаться. Когда ищут козла отпущения - его всегда находят среди своих.

  Цицерий, главный оратор Роланской Империи.

  
       Шаг влево - легкий взмах - пригнуться и начать движение "метлой" за спину - а затем оторваться от каменных блоков пола - и завертеться...
       В который уже раз?
       Он не помнил. Когда-то считал, видя в этом смысл. Но однажды не захотелось - и он перестал. Так же, как до этого перестал вести счет дням, царапая западную стену. Сколько там глубоких линий, похожих на следы когтей дикого зверя, попавшего в западню?
       Много. Наверное.
       А он не дикий зверь.
       И на западню его обиталище не очень похоже. Скорее, похоже на тюрьму. Правда, он никогда не видел тюрьму и не был уверен, похоже ли на нее место его пребывания.
       Потому что он не видел и своего места пребывания.
       Потому что он был слеп. От рождения.
       Что было очень необычно для упырей его клана, клана Таабил, Сила Крови которых как раз была в глазах.
       "Примесь Перерожденного дала о себе знать", - шептали злые языки, косо поглядывающего на его семью. Неизвестно, насколько это было правдой. Нет, то, что его прадед был человеком, по собственной воле ставшим Апостолом его прапрадеда, - это правда. Невозможно только узнать, действительно ли он как-то повлиял на слепоту своего правнука.
       "Волчья метла" послушно вертится над головой. Ему говорили, что ее сделали гномы, живущие в подземельях Гебургии. Специально для него. Он помнил, как измеряли его рост, длину рук, ног, зачем-то заставляли дышать в какое-то устройство (он, понятное дело, его не видел, но ему даже не дали его ощупать), заставляли приседать и бегать. А когда это стало раздражать и он грубо поинтересовался, не хотят ли замерить длину его члена, ему ответили, что распоряжений по этому поводу не поступало, но если его это так волнует, то в любой момент это можно сделать. Причем было сказано с таким энтузиазмом, что он обеспокоился и стал держаться от обладателя этого голоса подальше.
       А потом привезли "метлу". "Волчицу", как он ласково прозвал ее. Он хорошо запомнил, как прикоснулся к ней впервые. Запомнил странное чувство, охватившее его. Если бы пришлось сравнивать - это было похоже на возбуждение, которое овладевало им, когда к нему приводили упыриц для совокупления или теплых для наслаждения кровью. Похоже, но отличалось. Ни проникновение в одурманенных травами жриц Ночи (они ничего не должны были помнить ни о том, где они были, ни о том, с кем они были), ни Последний Глоток, осушающий человека с его душой и наделяющий Живущего в Ночи потрясающей силой, властью и пронзающий незабываемым экстазом его тело и сознание, - по ощущениям не были похожи на чувство, вьющееся вокруг него, когда он сжимал древко "волчицы" в своих руках.
       Словно еще кто-то, кто никогда не видел окружающий его мир, внезапно подал ему руку, и они смогли создать свой. Мир, в котором не было ничего. Ведь если не видишь чего-то - то этого и нет?
       А прикосновения, запахи, ощущения пространства и времени, даже другие, живые и не-живые - все это ложь. Он привык жить во лжи. И думал, что он один. Оказалось, что нет.
       Это была встреча не двух существ - это была встреча двух сущностей. И он узнал, что мир, к которому привык, он всю свою жизнь делил еще кое с кем. И наконец они встретились.
       "Волчица" задрожала, и ее нетерпение передалось ему. Он давно уже понял, что ее чувства не идут ни в какое сравнение с его чувствами: окружающий мир для "волчицы" был более доступен на тонком уровне. Пускай это была ложь - но в этой лжи она ориентировалась лучше.
       Он прервал комбинацию ударов, направленных на то, чтобы выбить оружие из рук противника и нанести удар в шею одним из волнистых лезвий. Там, за каменными стенами его обиталища, происходило нечто необычное. Что-то надвигалось на Царствие Ночи, что-то грозное и могучее. Это не было похоже на авантюристов, иногда оказывавшихся в опасной близи от Храма и схрона. Если сравнивать с интересной игрой "Смерть Царя", в которую он иногда играл сам с собой, те авантюристы по сравнению с это силой были даже не пешками - они были квадратиками, по которым ходят фигуры.
       Он улыбнулся и погладил "волчицу".
       Похоже, это за тем, что им надлежит хранить.
       Может, хоть на время ложь станет похожа на правду?
       ...Его называли Хранитель. И он не верил в правду.
  
  
       Шорох был едва различим, но старый библиотекарь оторвался от книги, которую читал, и улыбнулся тому, кто вышел из-за стеллажей.
       - Вы опять допоздна работали, молодой господин?
       Понтей, который тащил ворох бумаг, возрастом споривших со стенами самой библиотеки, которую, как говорили, повелел построить Первый из Одиннадцати, неопределенно помахал рукой и выложил всю стопку на стол библиотекаря. Он уже привык, что этот поживший человек, старше которого он сам был лет на пятнадцать, называет его молодым. Моложавость Понтея, делавшая его похожим на семнадцатилетнего юношу, конечно же не соответствовала его реальному возрасту, но для людей внешность имеет огромное значение, хотя некоторые кланы и Семьи так же сходят с ума по своему внешнему облику. Видимо, и это досталась упырям в наследство от человеческой крови, щедро перемешанной с их собственной.
       - Зачастили вы к нам, молодой господин. Неужто клан Сива не владеет книгами и документами, которые вы так старательно ищете в библиотеке клана Дайкар? Удивительно! Сива славятся своей тягой к знаниям, и даже странно, что вам приходится искать у нас.
       - Крупицы знаний разбросаны по всем кланам, - ответил Понтей, ища бумагу, которую только что (он был уверен на все сто) держал в руках.
       Документа не было, точно в библиотеке завелась нечистая сила, вознамерившаяся подшутить над упырем. Впрочем, такого быть не могло: все духи и элементали, с которыми могли бы иметь дело маги других рас, были изгнаны из Лангарэя, и одной из задач Купола было не пускать их обратно в Царствие Ночи.
       - Что-то есть у Сива, что-то у Дайкар. У нас больше, ведь мы давно привыкли собирать информацию.
       - Информацию... - протянул библиотекарь. - Слово-то какое придумали. Вот раньше собирали и хранили знания, а сейчас - информацию. Могильным холодом от этой информации веет.
       - Времена меняются, приходят новые взгляды и новые слова, - пожал плечами Понтей.
       - Ничего не меняется, молодой господин, уж поверьте, - возразил библиотекарь, прищуриваясь. Ему явно недоставало света свечей, которого вполне хватало Понтею. - Новые взгляды и новые слова - но за ними всегда одно и то же. Внешние перемены мало когда влекут перемены внутренние.
       - Ну, это по-разному. - Понтей наконец-то нашел нужный документ и весьма этому обрадовался. Похоже, теперь дело с составлением Печатей пойдет быстрей и все благодаря его исследованиям. Кстати... - Вот, например, опровержение ваших слов, что ничего не меняется. - Понтей покопался во внутренностях своего плаща, оставленного на стуле возле стола, достал небольшую книжицу с непримечательным названием "Сентенции о древности" и положил ее перед человеком. - Это книга из библиотеки Роланской империи. Один купец обменял ее на бусы у племени хедов, а нам пришлось отдать за нее двадцать полноценных золотых монет чеканки Морского Союза.
       - Книга заклинаний? - без особого интереса спросил библиотекарь. Понять его можно было: за свою жизнь он имел дело с таким количеством гримуаров и волшебных книг, кропотливо собираемых кланом Дайкар и соседними с ним кланами Сива и Татгем, с каким сталкиваются разве что учащиеся великих магических Орденов и послушники не менее великих религиозных сект. Наверное, только библиотекарь Школы Магии мог превзойти его по наплевательскому отношению к книгам заклинаний. К тому же магом старик не был и тем более не интересовался особенностями обращения с многообразными магическими потоками, пронзающими реальность Равалона.
       - Нет, это скорее историческая книга. - Понтей заметил ожидаемую реакцию: библиотекарь с повышенным вниманием уставился на томик. Этого в людях Живущий в Ночи тоже не совсем понимал. Ну почему на старости лет они начинают глубоко интересоваться тем, что было давным-давно? Не тогда, когда можно было бы извлечь уроки из прошлого и с юных лет жить, зная, что к чему может привести, а именно тогда, когда уже мало что можно изменить. Нет, он не понимал этого.
       Он, например, перечитал все книги библиотеки Сива еще даже до Посвящения Светом.
       - И о чем она? - спросил старик, раскрывая "Сентенции" и заинтересованно всматриваясь в первую гравюру, на которой было изображено шествие существ, напоминавших Серых эльфов, увитых виноградными лозами и с огромными чашами в руках.
       - О древних обрядах и божествах, имена которых помнят только ученые мужи или нынешние Бессмертные. Написана в Золотой век Роланской империи Третьим историком императора Нетаорона из рода Кезарей Флагием Венецием.
       - Так-так... - библиотекарь перевернул страницу. - Как я понимаю, здесь изображено приношение даров некоему божеству?
       - Не просто приношение даров. Флагий Венеций объясняет, что сакральный смысл в изображениях не позволялось передавать, и жрецы прятали тайное значение при помощи символов. Например, приношение смертного в жертву богу представлялось в знаковой форме треснувшего кувшина, и это означало жизнь смертного - хрупкую и с отметиной смерти.
       - Подождите, молодой господин. Но тогда... - брови старика поползли вверх. - Но здесь... Здесь даже не десятки... Здесь около сотни этих самых кувшинов... Это жертва богу? Не убогу? Богу?
       - Кровавая жертва, - кивнул Понтей. - Флагий упоминает, что в Железном веке империи культы Солнца и Земли могли убивать до трехсот рабов за один ритуал. Часто убивали детей, в том числе из благородных семей. И жертвы именно богам, потому что убогам поклонялись отдельные племена или семьи, но никогда империя не одобряла веру в Нижние Реальности в целом.
       - С ума сойти, - пробормотал библиотекарь, продолжая листать "Сентенции" и находя все новые и новые картинки с жертвоприношениями. - А вот здесь прямо изображен жрец, пронзающий женщину кривым кинжалом. Никакой символики.
       - Жрец Анубиямануриса, бога смерти. Флагий пишет, что со временем новые боги начали теснить старых, и одна из причин - меньше кровавых жертв в собственную честь. Людям легче с богами, которым требовалась одна жертва в месяц, а не сто. А в дальнейшем боги и вовсе перешли на животных и дары. Только культ Анубиямануриса продолжал требовать крови, но жизнь уже можно было и не отдавать. Но, впрочем, об Анубияманурисе вам, человеку, должно быть известно больше. Это ваш бог, а не наш.
       - Да, вы поклоняетесь только Ночи, - рассеянно ответил библиотекарь, пытаясь разобрать надпись на макатыни, языке уже исчезнувшей Роланской империи. Макатынь он не знал, но как каждый библиотекарь скорее бы признался в свальном грехе с животными, чем в том, что не может прочитать надпись в книге.
       - Мир все-таки меняется, - сказал Понтей. - Боги людей требовали крови для себя в таких размерах, о которых мы, упыри, в то время даже и не мечтали. И не только людей. Флагий упоминает кровавые культы гномов, эльфов, орков... Ну, орки Восточных степей до сих пор поклоняются Изначальной Тьме и убогам, так что они не в счет. Многие народы прошли путь кровавого поклонения. Теперь многое изменилось, и не только в Серединных Землях, но и во всем Равалоне уже не найдешь таких богов, которые требуют сотни жертв для своей силы. Так что новые времена все-таки приходят. Перемены происходят.
       - Да уж, да уж... Дед рассказывал, что его дед рассказывал, что рассказывал ему его дед, но я считал это сказками для детей... - Старик захлопнул книгу и протянул ее упырю. - Сложно представить, какие были боги у вас, упырей, если у людей и прочих были такие боги. Эльфы? Интересно, не знал о них такого...
       Понтей вздрогнул от неожиданности, принимая "Сентенции". Надо же, как ловко человек сформулировал главное, даже не заметив этого. Или заметив? Понтей присмотрелся, но старик вел себя как обычно, сел за стол и начал оформлять книги, которые Понтей хотел взять.
       Хорошо.
       Не придется его убирать. В смысле, отсылать подальше, от вездесущих лап тайной службы. Чтобы старик не попал в эти лапы. Иначе возникнут проблемы с Дайкар. Они сами не разбираются в своей библиотеке и дорожат стариком как ценным работником. Никто из Дайкар не собирался работать с книгами, но и отдавать их тому же клану Сива они не намеревались, смутно догадываясь, что скупаемая ими бумага с письменами все-таки обладает какой-то ценностью.
       А было бы куда как проще, если бы передали библиотеку Сива. Как другие кланы. Вот Нугаро отдали свою. И Татгем. Понимают, что они - кулаки Царствия Ночи, но они также понимают, что у Лангарэя должна быть голова. И Сива вполне заслуживает быть этой головой.
       - Пятнадцать экземпляров, - сказал библиотекарь, скрипя пером в толстенном журнале.
       Понтей знал, что если заглянуть в него, то за последний месяц там будет только его имя.
       Дайкар не особо приветствовали чтение. Из семи благородных искусств они считали нужным только астрономию и только лишь потому, что расположение звезд влияло на их Силу Крови. А в целом этот клан -сборище неграмотных и недальновидных упырей, мечтающих о битвах и попойках, словно они были Дикими или, что хуже, Безбашенными Топорами, этими грязными наемниками живых. Дайкар повезло лишь в одном. Именно поэтому им даже дали место в Совете Идущих Следом. Седьмой из Одиннадцати был Дайкаром, и именно своему клану он повелел хранить... Впрочем, об этом лучше не думать.
       Понтей улыбнулся.
       - Кстати, я...
       Библиотека затряслась, откуда-то накатился гул, словно небо расколол перун Заваса, бога грома, расколол и ударил по земле, пытаясь пробурить ее до самого Сердца Мира. Несколько стеллажей рухнуло. Шелест разлетавшихся страниц слился с криком библиотекаря, упавшего на пол и с ужасом смотревшего на падающий на него стеллаж. Однако Понтей успел оттащить старика прежде, чем громоздкая конструкция, вытесанная из цельного куска дерева, грохнулась на пол.
       - Что это? - Сердце библиотекаря застучало часто-часто, а кровь помчалась быстрее, чем обычно.
       Понтей остро почувствовал не только эти изменения, но также и кисловатый запах страха. Старик очень испугался, что уйдет из жизни, не успев совершить нужные обряды, и жестокосердный Анубияманурис не просто оборвет его существование, но и заставит его душу пройти первый круг Нижних Реальностей, прежде чем отправит в Посмертие.
       Люди - жалкие существа. Живущие в Ночи даже могут их жалеть.
       Но...
       - Даже не представляю, - прошипел Понтей, отталкивая старика от себя. Слишком сильный запах крови. От него мутнеет ум. Нужно много сил, чтобы сдержать трансформу.
       ...Но не жалеют.
       Пускай люди сами себя жалеют. У Живущих в Ночи и своих проблем полно.
       Понтей поспешил к выходу. Он не обращал внимания на то, что книги, с трудом найденные им в безднах библиотеки Дайкар, растворяются в массе разлетающихся фолиантов. Ему было все равно, что толчки и дрожь земли не только не уменьшаются, но еще и увеличиваются. Ему было плевать, что библиотекарь схватился за сердце и начал тяжело дышать.
       Сейчас Понтея Нах-Хаша Сива, признанного специалиста в магическом искусстве, интересовало лишь одно.
       Почему...
       Он начал подниматься по лестнице, которая ходила ходуном, хоть и была сделана гномами, живущими в Лангарэе.
       Почему он...
       Библиотека находилась под землей, как и большинство строений клана Дайкар. Они до сих пор строили дома, как их предки, хоть Купол и ограждал от Воздействия. Только небольшая пристройка с выходом находилась снаружи. Кто-то называл это приверженностью традициям. Сива считали это глупостью. Живущие в Ночи должны эволюционировать. И когда-нибудь им не будет страшен Враг Ночи.
       Понтей подошел к выходу и взялся за дверную ручку, мелко дрожавшую, словно за дверью были шутники-гремлины, решившие подергать ее.
       Почему он не чувствует никаких пульсаций Силы Живущих в Ночи, не ощущает никаких проявлений Силы Крови, постоянное присутствие которой в Лангарэе всегда остро переживают маги-упыри?
       Это... Это было невозможно. Было. Вот именно. Лучше, наверное, сказать, что это считалось невозможным.
       Понтей повернул ручку и надавил на дверь, но она не открывалась, будто с другой стороны ее держали, но отнюдь не гремлины, а по меньшей мере огры. Упырь оскалил клыки, которые полезли из зубов помимо его воли, правая рука дернулась, увеличиваясь в размерах и покрываясь мелкой сеточкой тонких порезов. Понтей размахнулся и ударил.
       В общем, наверное, перестарался...
       Примерно так же, как хоббит, решивший поохотиться на ворон и прикупивший по этому случаю свиток Огненной Бездны у мага. И, в итоге, ни ворон, ни леса. Или, в случае с Понтеем, ни двери, ни куска стены, в которую дверь была встроена.
       ...Частичная трансформа. Сила Крови клана Сива. Сила Крови, которая позволяла не просто концентрировать все способности своего упыриного облика в отдельной части тела, но и давала возможность обращаться с тонкими потоками чар, которые были доступны бытию Живущих в Ночи...
       В образовавшуюся дыру тут же влетел ветер, остервенело набросившийся на скрючившегося от боли Понтея - отдача от Силы Крови, чтоб ее! - и отправивший на штурм библиотеки свои фаланги. С трудом удержавшись на ногах - таков был напор ветра, - упырь, рукой прикрыв лицо от несущейся с ветром земли, шагнул наружу.
       - Хозяин Нах-Хаш!
       Два охранника - человек и упырь - бросились ему навстречу. Даже Живущий в Ночи двигался неуклюже, противостоя взбесившемуся аэру. Что уж говорить о человеке, который чуть не упал, но успел схватиться за фонарный столб, которые поставили для живых, видевших в ночи не так зорко, как не-живые. Впрочем, фонари уже не светили, тоже не устояв перед буйством Стихии.
       - Хозяин, осторожнее!
       Упырь показывал рукой на небо, при этом его лицо было перекошено так, что можно было подумать, что он, дитя Ночи, не-живой, силой превосходящий пятерых простых смертных, испугался. Не просто испугался. Готов был впасть в истерику, будто нашкодивший мальчишка, которого для разговора позвал отец, а отец - тот еще зверь.
       Понтей посмотрел на небо. Нет, он не испугался. Он просто был ошеломлен.
       Пурпурное небо сейчас была черно, как та Изначальная Тьма, которой поклоняются кочевники-орки. Будто Ночь лично решила сойти к своим детям и посмотреть, как у них дела, и по этому случаю поменяла свой звездный плащ на парадное черное платье. Но Сил Ночи не чувствовалось в этой скрывшей небо накидке. Проклятье! Понтей вообще не ощущал никакой магии в происходящем.
       А затем его взгляд уперся в черные воронки, вертящиеся в небе. Сначала неторопливо, потом все ускоряясь и ускоряясь, эти провалы в черной бесконечности начинали втягиваться внутрь. Снова затряслась земля, и теперь даже Понтей упал, не удержавшись на ногах. Охранник-человек закричал, его вдруг окружил свистящий вихрь, потащивший в сторону поселения Дайкар, на краю которого стояла библиотека. Охранник-упырь успел схватить его за ногу, но внезапно из-под земли вырвался травяной стебель с ярко-красными цветками, прямо под ногой человека, и начисто разрезал ее. Так, что даже не брызнула кровь, а человек не успел закричать, только в ужасе уставился на обрубок конечности. А затем земля вздыбилась, словно огромный крот полез посмотреть, что это творится там, наверху, и охранник, который оказался прямо в центре вспучившейся земли, наконец заорал. Его крик перебивал хруст, идущий из-под земли, словно там кто-то грыз Кости Мира.
       И наконец брызнула кровь.
       А земляной хребет внезапно ударил в небо фонтаном песка, грязи и камней, точно в черную воронку, которая вертелась над ним вместе с прекратившим вопить человеком. Густое облако пыли было подхвачено сумасшедшим ветром, но не разнеслось во все стороны, а закружилось вокруг странной колонны, тянувшейся от земли до неба. Этот вихрь наоборот крутился, выворачивая фонарные столбы и деревья и вгрызаясь в остатки библиотечной постройки, что одиноко возвышались над нижними помещениями. За собой движущаяся колонна оставляла глубокую борозду, которая уходила вглубь подземных недр метров на десять, точно стремилась докопаться до хтонических богов, но бросила это дело на полпути.
       И, насколько мог видеть Понтей, такие колонны одна за другой вырастали в поселении, круша все, что попадалось. Ему даже показалось, что он слышит крики... но, наверное, ему это показалось: поселение за километр от библиотеки, а усиление слуха не входило в Силу Крови Сива.
       - Хозяин!
       Оставшийся охранник трансформировался. Грудная клетка и таз расширились, покрывшись глубокими кровоточащими разрезами, руки удлинились до колен, лоб вытянулся вверх, заостряясь, челюсть выдвинулась вперед, ряд острых зубов достиг раздувшегося носа. Упырь схватил Понтея, прижал его к груди и побежал. Возросшая сила Живущего в Ночи позволяла выдерживать напоры ветра. Не-живой бежал в противоположную от разрушавших поселение Дайкар и библиотеку колонн, и Понтей вдруг понял, что единственная зона, которая не была затронута странным разрушительным явлением, - Храм Ночи.
       А когда понял...
       - Быстрее! - заорал он. - Быстрее к Храму, и молись всем Одиннадцати, чтобы мы успели!
  
  
       - Это великолепно.
       Сидя на земле и перебирая рукой траву, легко колышущуюся под ласками нежного ветерка, Тавил смотрел в небо. Черный небосвод, словно облепленный гигантским вороньем, восхищал Тавила своей простотой и в то же время невероятной мощью. Энтелехия Ахеса была великолепной. Если вспомнить, то из их четверки именно Ахес дольше всего продержался против Эваны тогда...
       Хотя об Эване Тавил вспоминать не любил. И обо всем, что с ней связано.
       - Твои Похороны грандиозны. - Тавил вырвал стебелек из окружения его собратьев и задумчиво разжевал его. - Поселение полностью разрушено, смертные уничтожены, а вот упыри еще сопротивляются. Впрочем, Дайкар ничего не могут противопоставить нашей силе.
       Он снова провел рукой по траве, и снова тихий шепот заполнил все его нутро. Этот шепот не только рассказывал, он и показывал, как...
       ...Как обезумевший человек хватает своего ребенка и бежит в дом, но в последний момент их затягивает прямо в ненасытную пасть всесокрушающего смерча из воздуха и земли, той земли, по которой он спокойно ходил еще сегодня, а сейчас летит прямо в эпицентр ужаса, захлебываясь пониманием, что ничего не может сделать, - и нет спасения ни ему, ни ребенку...
       ...Как трансформировавшийся Дайкар с ревом бросается на черную колонну, пытаясь Внутренним Взором отыскать в ней слабые места и разрушить, нанося удары, - и слишком поздно понимает, что не видит он эти слабые места, и верхнюю часть туловища упыря сносит засасываемым в черный вихрь фонарным столбом, щедро оросив двух гоблинов упыриной кровью. Впрочем, гоблинам тоже осталось жить недолго...
       ...Как упыри бегут в свои подземные дома, думая, что там они спасутся. Но там, где черная колонна не может достать до нужной глубины, там получивших надежду ждет новое отчаяние: навстречу им, разнося деревянные полы и стены, устремляются лозы с красными цветками, и подземные дома становятся скользкими от разлившейся повсюду крови. Где-то пытаются сопротивляться и живые, и не-живые, но лозы быстрее и замаха меча живого, и удара упыря Дайкар в трансформе, который, умирая, пытается понять, почему отказывает Сила Крови. И не понимает...
       ...Как двое бегут по полю, и вокруг ничего и никого, а пытающаяся преследовать их лоза вдруг начинает сохнуть от жары, но не потому, что ее обнаружили и обрубили, а потому, что кто-то щедро плеснул защитной магией Огня, от всей души, не заботясь, попадут чары на кого-то или нет, словно гномий повар, трясущий солонкой и заявляющий, что соли много не бывает...
       Тавил отдернул руку, скривился. Что это было? Он вскочил. Рядом неподвижно стояла массивная фигура Ахеса. Сейчас, когда он управлял таким фронтом своей энтелехии, его невозможно оторвать от работы. С теми двумя упырями, один из которых владеет магией, придется разобраться лично. Интересно, что среди Дайкар делает упырь другого клана? Мастер ничего не говорил о Живущих в Ночи, которые способны управлять магической Силой. Таких упоминала Эвана... бр-р-р-р... да, Эвана. И говорила она о них с известной долей уважения.
       Как их там? Сима? Сина? А ладно. Какая разница? Какая разница, кого убивать - Сима или Сина.
       - Возникла неприятная ситуация. - Тавил обрашался к Ахесу. - Я отлучусь ненадолго, а ты, как закончишь, присоединяйся ко мне.
       Сказал - и исчез.
       Осталась только колышущаяся трава и неподвижная фигура Ахеса.
  
  
       - Что там происходит? - храмоохранитель Вашат, Живущий в Ночи Среднего ранга, обеспокоенно вглядывался вдаль. Его Внутренний Взор не позволял заглядывать далеко, так что он мог всего лишь заметить непонятное темное пятно в небе над поселением, и только.
       - Спокойнее, - второй храмоохранитель Уканкар с неодобрением посмотрел на товарища. Конечно, не совсем понятно, почему вдруг возникло это темное пятно и почему охватывает странное чувство, когда пытаешься использовать Силу Крови. Но ведь с ними командир Фатанкар, Высший, который сейчас внимательно глядит в сторону поселения. Именно ему решать, что делать и какие приказы отдавать. А им, как храмоохранителям, следует этим приказам следовать.
       Храм Ночи Дайкар, один из самых известных в Лангарэе, был воздвигнут в первые годы правления Второго и отличался от остальных Храмов Царствия Ночи своей архитектурой. Обычно постройка в виде простиля с четырьмя поддерживающими портик колоннами или амфипростиля с колоннами с главного входа и противоположной стороны служила входом в находящиеся под землей храмовые комнаты с символическими скульптурами Ночи. Храм Ночи Дайкар представлял собой массивное трехъярусное здание. Первый ярус выглядел как диптер с огромным количеством колонн и антаблементами над колоннами, с украшенными статуями Ночи фронтонами; этот диптер, через который паломники могли перейти на второй ярус, внутри был украшен сложными росписями из Книги Ночи. Здесь не было ни одного изображения или статуи, только руны упырей, снизу вверх повествующие об их истории от возникновения мира до сегодняшних дней. Второй ярус встречал крупными формами, подчиняя посетителя монументальности окружающего пространства. Размах и величие одинакового повсюду крупного однородного масштаба подчеркивали вертикальный ритм, уносящий вошедшего к потолку второго яруса с его двойными капителями. Здесь были изображены Одиннадцать, которые основали Лангарэй, и их гигантские изображения, тянувшиеся от пола к хорам, должны были внушать почтение и благоговение. А если храмовые жрецы позволяли пройти в крайний левый угол, где была спрятана небольшая низкая дверца, то посетитель обретал возможность попасть на третий ярус. Малая высота дверного проема заставляла его кланяться независимо от воли - так выказывалось почтение стоящим перед входом скульптурам Одиннадцати. Третий ярус был полон бесконечным количеством круглящихся форм малых арок, коробовых сводов нартекса и дугового орнамента пола из синей плитки, которые словно обручами охватывали стоящую в центре массивную скульптуру Ночи, изображенную в виде скрытой под развевающимся плащом фигуры с протянутыми вперед руками. Народ сюда пускали только по праздникам, в основном здесь бывали члены благородных Семей, и то лишь те, кто вел свой род от одного из Одиннадцати.
       Иначе говоря, это было нечто колоссальное, нечто настолько архитектурно несовместимое и аляповатое, что поражало воображение и выглядело как возвышенное и даже слегка потустороннее. А так как оценщиков из сопредельных королевств в Лангарэй не приглашали, то данный Храм считался жемчужиной архитектурной мысли и техники Живущих в Ночи. Конечно, кто-то мог сказать архитектуру, что его творение является воплощением декоративной безвкусицы и отсутствия чувства меры в пропорциях и симметрии, но архитектор по совместительству являлся чемпионом клана Вишмаган, главной военной силы Лангарэя, и пока что в Царствии Ночи никто не осмелился даже помыслить, что Храм не является шедевром упыриного искусства.
       Многие живые удивлялись - как Дайкар, эти забияки и драчуны, умудрились возвести такое грандиозное великолепие? Но все было просто: во время строительства Храма территория под ним принадлежала клану Сива. Создав огромный высокий Храм Ночи над землей, Живущие в Ночи как бы дали обещание: придет время - и мы посетим его днем, под лучами солнца, этого извечного врага милосердной Ночи. А потом Дайкар неожиданно получили Храм в свое владение. Сива отдали его без всяких ответных даров, и этот щедрый подарок долго обсуждался среди кланов.
       - Не могу поверить!!! - внезапно прорычал Фатанкар, выходя из Внутреннего Взора. - Этого не может быть!
       Теперь забеспокоился и Уканкар. Вывести из себя командира могло только что-то экстраординарное. Например, неистово поклоняющиеся Солнцу жрецы Ночи. Или вернувшиеся к жизни Одиннадцать. Или личное пришествие Ночи. Или поменявшиеся местами небо и земля. Или...
       В общем, малое количество событий могло вывести из себя Высшего Фатанкара. Видя обеспокоенность командира, заволновались и остальные десять храмоохранителей.
       - Может, стоит сообщить жрецам? - спросил Кивод, помощник Фатанкара, второй Высший в отряде.
       - Стоит, - сказал командир. - А заодно послать сообщение в ближайший город. Здесь нужны Бродящие.
       - Бродящие? - выдохнули десять упырей одновременно.
       - Да. Уканкар, Шимла, Визаар, вы отправляетесь к ближайшему посту Сива: они смогут послать весточку быстрее, чем кто-либо. Вашат, Гримоу, Клатак, вы к жрецам. Главное - найдите Фиранта. Он знает, что делать. Остальные - принимайте трансформу.
       - Все так серьезно? - спросил Кивод.
       - Серьезней только бог смерти, - ответил Фатанкар, отставив в сторону ритуальное копье и отправляясь к фронтонам на восточную сторону диптера, где хранилось оружие для упырей в трансформе. Однако командир храмоохранителей успел сделать только несколько шагов. Едкий смешок, раздавшийся из темноты от группы скульптур, указывающих на разные ипостаси Ночи - Ночь Милосердную, Ночь Карающую и Ночь Размышляющую, - заставил Фатанкара замереть и дать сигнал своим упырям остановиться.
       - Ты все правильно сказал, мертвый. Только никто из вас никуда отсюда не уйдет.
       Фатанкар зарычал, трансформируясь. Остальные храмоохранители последовали его примеру. Если трансформу начал принимать сам Фатанкар... Думать нет времени, надо действовать!
       - А вас ровно одиннадцать. Прямо как этих ваших Одиннадцать придурков-кровососов.
       - Покажись! - взревел Фатанкар. Происходило что-то странное - его Внутренний Взор не мог обнаружить никого среди скульптур.
       - Покажусь, - легко согласился таинственный собеседник. - Мне понравилось убивать таких, как вы. Конечно, я покажусь.
       Вынырнувшая из темноты фигура на фоне команды изменившихся упырей выглядела нелепо. Невысокий, среднего телосложения, в широком зеленом плаще с капюшоном. Возвышающиеся над ним Живущие в Ночи смотрелись как огры перед хоббитами. Осознав это, Вашат засмеялся:
       - Ничтожество! Как ты смеешь оскорблять наших предков и думать, что сможешь сражаться наравне с нами?
       Живущие в Ночи одобрительно заревели - им понравились слова Вашата. Один лишь Фатанкар держался настороженно, внимательно следя за пришельцем.
       - Думать, что я буду сражаться наравне с вами? - удивленно переспросил тот и рассмеялся.
       "Отвлекся!" - мелькнула мысль у Вашата, и упырь, не обратив внимания на предостерегающий окрик командира, бросился на врага... Хотя нет, какой же это враг? Это добыча.
       Законная добыча.
       Удар прямо в шею, коронный удар Дайкар: голова противника отлетает назад, оставляя за собой кровавую радугу, в которой сплетаются эфирные, аурные, астральные и физические уровни.
       Вашат видел пришельца со всех сторон, его Взор контролировал все движения.
       Умри быстро, ублюдок, посмевший оскорбить... Что?
       Метившая в шею рука повисла, точно сломанная ветвь дерева, ноги подломились, будто из них высосали всю силу, что держала туловище Дайкара, и Вашат засипел, не имея возможности дышать, - пришелец держал его за горло, медленно сжимая пальцы.
       - Я не буду сражаться наравне с вами, - полный презрения голос врага... да, врага, сильного врага... Полный презрения голос будто выплевывал слова: - Вы не ровня мне, жалкие мертвяки.
       Хруст.
       Пришелец кинул кадык Вашата в лицо скульптуры Ночи Милосердной, а упыря отшвырнул коротким ударом ноги. Вашат пролетел метров шесть и врезался в колонну, расколов ее. Из разорванного горла выплеснулись огоньки, поползшие по телу Живущего в Ночи и постепенно охватившие его тугим коконом пламени.
       Фатанкар с трудом сдержал гневное рычание. Он так легко убил Среднего? Всего лишь вырвав у него кадык? Или успел сделать что-то еще, чего никто из храмоохранителей не заметил? Что за сила у их врага? Магия? Но не видно никаких ее проявлений, ни одного магического цвета или его отблеска. А Взор способен замечать любую магию, никакому волшебному потоку или колдовскому полю не скрыться от Силы Крови Высшего клана Дайкар, даже если маг намеренно прячет их. Но те удары по руке и ногам Вашата... Даже он, Высший, успел заметить только смазанное движение.
       - Всем успокоиться! - приказал он. - Держаться вместе. По-одному не атаковать. Гримоу, Клатак. Исполняйте приказ, мы вас прикроем.
       Фатанкар всего на миг скосил глаза, убеждаясь, что Гримоу и Клатак начинают отходить внутрь Храма. На одно недолгое мгновенье. Это была привычка, выработанная использованием Силы Крови. Он привык, что в трансформе продолжает видеть все окружающее.
       Но сейчас Сила Крови подвела.
       Потому что когда он посмотрел обратно, перед ним мелькнул зеленый плащ, а стоящие по бокам Кивод и Динкар замерли с выражением удивления на лицах. В их шипастой броне в области груди зияли рваные дыры, а в руках пришельца покрывались огнем упыриные сердца. Огонь яркими веселыми язычками поднимался на метр вверх.
       - Холодно. Легенды не врали, - сказал пришелец, брезгливо стряхивая остатки сожженных сердец на мраморные ступени диптера.
       Ярость захлестнула сознание Фатанкара. Упырь заревел, теряя рассудок. Взмах по-особому сложенной рукой - и Живущие в Ночи моментально разделились на две группы, чтобы напасть на противника с разных сторон. Четверо нацелились на его ноги, трое на голову. Сам Фатанкар двигался по центру, прямо на убившего его подчиненных ублюдка. Его клыки сильно выпирали, и знающие повадки упырей сказали бы, что он прекращает контролировать свою трансформу, возвращаясь в состояние дикости.
       Живущие в Ночи не напали все одновременно. От каждой группы отделились по одному не-живому и резко бросились на пришельца. Мощные когти должны были раздробить колени, чешуйчатые руки - пробить череп. Будь это простой смертный, даже с наложенными на него заклятьями, он бы не успел среагировать на совместную атаку двух трансформировавшихся упырей.
       Однако противник не был простым смертным. Он не стал блокировать удары, он не стал контратаковать.
       Просто Фатанкар снова увидел смазанное пятно, мелькнувшее рядом, и даже вроде успел задеть его быстрым ударом...
       Но почему-то вдруг кровь хлынула из его оторванной руки, силы покинули командира, и он упал, а нападавший оказался среди тройки заходивших на него справа. Он подпрыгнул, и обе его ноги ударили упырей в подбородки. Громкий хруст костей возвестил, что ему удалось сделать то, что считалось невозможным, - он сломал челюсти Живущим в Ночи, челюсти, которые по крепости не уступали алмазам с Горы Богов. Но и это было еще не все. Прежде чем его ноги после удара опустились вниз, он схватил упырей за волосы и с громким выкриком резко послал руки вперед. Снова хруст - и головы упырей безвольно повисли, откинувшись им на спины.
       Все произошло так быстро, что третий не-живой только начал разворачиваться к врагу, пока два его умирающих товарища падали на ступени диоптера. Он лишь успел раскрыть пасть, заревев, когда пришелец молниеносным ударом ладони вогнал кусок черепа упыря в его собственный мозг. Упырь еще держался на ногах (не-живые способны переносить и не такие ранения), однако противник сумел пробить костяной панцирь на его груди и добрался до сердца. Из-под зеленого капюшона донесся смешок, холодные, точно кинжал жестокосердного Анубиямануриса, пальцы сжались, и тело упыря вспыхнуло, окутанное вырвавшимся из его сердца пламенем.
       Двое упырей, те, что были слева, швырнули в пришельца ритуальные копья и бросились следом, не уступая копьям в скорости. Впрочем, атака оказалась роковой как для оружия, так и для оруженосцев . Рубящим ударом ноги враг отбил копья в сторону, а затем, не прекращая движения, вогнал локоть в висок первому Живущему в Ночи, заляпав кровью и сгустками мозгового вещества свой плащ. Второй упырь успел увернуться от выпада ноги и сумел схватить ее, готовясь оторвать от тела, но почему-то вместо ноги врага в руках у него оказалась нога убитого до этого не-живого, а враг появился сзади. Взор не сумел отследить, как это произошло, и упырь впервые в жизни испытал ужас, раскрывший перед ним бездны темного Ничто. Впрочем, чувство это, способное, по утверждению эквилидорских философов, раскрыть смертным Бытие как таковое в экзистенциальной данности, длилось недолго - удар ногой перебил позвоночник Живущему в Ночи, и тут же затихло медленно бьющееся сердце, раздавленное железным каблуком сапога.
       - Снова играешься? - раздался осуждающий голос.
       Фатанкар, приподняв голову, смог разглядеть кого-то невысокого в коричневом плаще, который легко держал в руках трупы упырей, тех двоих, что вместе атаковали смертельно опасного врага. Взор не разглядел на них ни ран, ни переломов, ни вообще следов насилия. Упыри умерли будто от того, что их сердца остановились по естественной причине.
       Хотя этого не могло быть.
       - Эти двое могли убежать и предупредить жрецов.
       - Но ведь не убежали. - Ублюдок, убивший всех его товарищей, спокойно шагал к Фатанкару, облизывая пальцы. Судя по кровожадной ауре, которая окутала его после насилия, намерения его по отношению к командиру отряда были вполне определенными. - И не предупредили. Я бы их догнал.
       - Не забывай, почему мы ускользаем от их Взора. Если бы не Мастер, тебе бы не удалось так легко справиться с ними.
       - Эти мертвяки мне неровня, даже не будь на мне...
       - Тише. Лучше помолчи. И у ветра есть уши.
       - Ладно, ладно. Только помни, что сильнее меня в нашей команде - только...
       - И имен не надо.
       - Ну, ладно. Что дальше?
       - Хранитель находится на нижних уровнях.
       "Хранитель? - подумал Фатанкар. - Что за хранитель?"
       - Вход мои тени скоро найдут. Следуй за ними, а я разберусь со жрецами. Воплощение Ночи - не особо... м-м-м... скажем так, Воплощение - не особо приятная конструкция, и мне не хотелось бы, чтобы ты и я имели с ним дело.
       - Странно, что так мало охраны, -пробормотал первый пришелец и кровожадно посмотрел на Фатанкара. - Эти мертвяки слишком уверены в себе...
       - Это ты самоуверен. Постарайся не забыть, что Хранитель не ровня тем, кого ты убил.
       - Я надеюсь на это.
       "Даже так? - Если бы были силы, Фатанкар бы рассмеялся. - Как же это глупо... теперь я понимаю... убоговские Сива... как хитро... проклятье..."
       - Ты убьешь его или позволишь забрать тело мне?
       - Ну уж нет. Я начал, мне и заканчивать. Только мне позволено убить его.
       Говорили о Фатанкаре. Это понятно. Но почему медлят, зачем разговаривают? Впрочем, это хорошо, есть возможность для жрецов заметить, что что-то не так, есть возможность, что проклятые убийцы встретят не слуг Ночи, ни о чем не подозревающих, а приготовившихся к жесткому отпору Зазывателей Ночных Сил. И тогда...
       Впрочем, тогда он будет мертв.
       В этом Фатанкар не ошибся. Первый пришелец схватил его голову и без заметных усилий оторвал от тела. Конечно, упырь мог это пережить и восстановиться... но его череп хладнокровно размолотили о мраморные ступени. Мозг и сердце. Два самых слабых места упыря. Почти как у прочих смертных. Правда... Нет. Единственные слабые места обыкновенного упыря.
       Все остальное можно восстановить. Это - никогда.
  
  
       Луна была злой.
       Когда-то Понтей услышал от отца, что наделение неживых объектов качествами смертных только запутывает познание этих объектов. Понтей был молод и удивился. Как же так? Ведь месяц, появляющийся каждый вечер, - бог. И не просто бог - посланец Ночи, который позволяет ей напоминать о себе. Не будь посланца, как отличить Ночь от Тьмы?
       Отец улыбнулся, и сказал, что богам - божественное, а материальным объектам в их мире - материальная объективность в их мире. Что Луна - это не только бог. И что бог - это не только Луна.
       - Не будешь же ты утверждать, что когда Проклятый Путник садится за горизонт, то лишь по этой причине наступает Ночь? - улыбался отец. - Мы должны понять различие, - продолжал он. - Большинству упырей непонятно, зачем различать это. Другие, а их еще больше, даже не знают, что это стоит делать. И мы, Живущие в Ночи, не одиноки в своих воззрениях на мир. Люди, эльфы, гномы, вампиры, валлаты, драуга, эш-шенори и мириады других - в общей массе всегда есть группы, которые стремятся к истинному знанию.
       - А остальные?
       - Остальные? - Отец посмотрел на развешенное в зале фамильное оружие. - Остальные, - повторил он, - остальные просто живут.
       Но Луна все равно была злой. Ей бы спрятаться сейчас за тучи и перестать освещать Землю, дав двум бегущим упырям преимущество перед неведомым врагом. А она светила так ярко, что напоминала своего брата, Врага Ночи. Почему-то казалось, что Луна злится, захлебывается недобрыми помыслами и стремится их излить именно на них двоих, верных слуг и почитателей ее госпожи - Великой и Милосердной Ночи.
       Но Луна не могла быть злой. Просто так получилось.
       - Осторожно!
       Рык охранника заставил Понтея насторожиться. Да, он маг, один из лучших, но охранник тренировался в клане Вишмаган и быстрее, чем он, заметит опасность. Однако остановиться сразу упырь не мог: частичная трансформа ног, совершенная, чтобы бежать наравне с охранником, не дала ему затормозить. Он сделал еще три шага, и тут прямо перед ним взорвалась земля. Она разлетелась, словно красочный фейерверк, выписывая в воздухе дуги и зигзаги, а следом из-под земли поползли...
       "Змеи? - мелькнула мысль. - Неужели Атан?.."
       Но клан Атан оказался ни при чем. Еще секунда, и Понтей разобрал, что из земли растет трава. Ему вспомнились солдаты из сказок Морского Союза, появившиеся из брошенных в землю клыков дракона и растущие, чтобы покончить с теми, кто по глупости оказался на их пути. Понятное дело, трава эта не была обычной - она извивалась, как те самые змеи, за которых Понтей ее принял, и размерами отличалась от обычной муравы. Завидев такую траву на своей тщательно ухоженной декоративной лужайке, Светлый эльф в ужасе совершил бы ритуальное самоубийство.
       "Нож-Трава? Не похоже. Травяные Копья? Опять не то... - Понтей лихорадочно перебирал варианты. Думать быстро он умел, а сейчас от этого зависела его жизнь. Об охраннике он не вспоминал. Тот мог постоять за себя в бою. Правда, сейчас он должен был защищать и себя, и Понтея, причем Понтея лучше, чем себя, что уменьшало его боеспособность. - Новая магия? Надо было давно..."
       Время вышло.
       Стебли, свернутые в тугую спираль, вдруг все одновременно выпрямились, как выпрямляется долго сжимаемая пружина, и со скоростью, которой позавидовали бы боги ветра, ударили по упырям.
       Взметнулась пыль.
       Зарычал охранник.
       Понтей вдруг понял, что даже не знает, как его зовут. Охранник мог умереть прямо сейчас, здесь, и Понтей никогда не узнает его имени, потому что потом вряд ли станет ходить и расспрашивать, как зовут того Живущего в Ночи, что обычно сопровождал его в библиотеку Дайкар.
       Если потом будет кому ходить...
   Понтей приоткрыл глаза. Если кому сказать, что один из могучих чародеев клана Сива, да что там - Лангарэя, испугался и зажмурился, когда его атаковали, то... То все поверили бы, конечно. И обсуждали при каждом удобном случае, считая удобным случаем нахождение Понтея в метре от себя. Обсуждали бы, громко и фальшиво удивляясь.
       "Сработало... Сработало!"
       Трава дрожала в двух метрах от Живущих в Ночи, словно схваченная невидимой рукой. Дрожала, пытаясь вырваться и продолжить свой удар, оставив от не-живых два бездыханных тела. Понтей ухмыльнулся. Не получится. Теперь не получится. Он поднял руки, складывая их в жесты, пробормотал ритмическую формулу - не было сил сейчас ее продумывать, легче произнести на телесном уровне.
       По травяным стеблям, змеящимся в незримой ловушке, помчались желтоватые огоньки, размерами напоминающие светлячков. Помчались от застрявших в магическим захвате кончиков травы, которые наверняка были острее даже мечей эльфов, до самой земли. А затем все они разом посерели и осыпались безобидной трухой, точно древний зомби, развоплощенный некромагом.
       - Будьте настороже, хозяин, - сказал охранник, ничуть не расслабившийся после уничтожения атаковавшей их травы. - Это вряд ли конец.
       Его слова тут же подтвердились. Точно Ночь решила испытать своих детей и наделила их даром воплощать в реальность худшие предположения.
       Гм... Интересно было бы разработать такое Заклинание.
       "Не отвлекайся, Понтей! - одернул себя упырь. - Лучше приготовься..."
       Новое лицо явилось на сцену кровавой пьесы.
       Он появился нарочито медленно, неторопливо, как опереточный злодей, дающий зрителям разглядеть себя во всех деталях. И не стоит отказывать ему в определенной эффектности - возник он весьма впечатляюще и броско. Сначала из земли поползли новые стебли, покрытые ярко-красными цветками, и Понтей напрягся, готовясь к следующему выпаду. Но стебли продолжали прибывать, не предпринимая больше попыток наброситься на упырей. Они цеплялись друг за друга и свивались в единое целое. Очередные десятки стеблей вплетались в образовывающийся куст, делавшийся все более плотным, пока Понтей не заподозрил...
       Да. Он не ошибся. Форма куста напоминала фигуру обычного смертного, которых полным-полно от западных Жемчужных берегов до восточных Божественных порогов, гор, где, по слухам, находятся двери в оба мира Бессмертных: в Нижние Реальности убогов и Небесный Град богов. А после того как все цветы внезапно раскрылись, осыпав куст лепестками, и куст задвигался, незаметно даже для зорких глаз Живущих в Ночи, обретая плащ и ужимки, характерные для живого существа, сомнений не осталось.
       Лично прибыл тот, кто пришел за...
       Так, об этом не думать. А приготовиться к схватке. В которой, скорее всего, и он, упыриный маг, и охранник, упыриный воин, имени которого он не знает, погибнут. Потому что Понтей не чувствовал ничего. Ни ауры, ни магических полей, ни запахов. Значит, противник очень серьезный.
       - Господа упыри, мои поздравления, - произнес вдруг враг, поправляя черный капюшон. - Вам удалось отбить мои Пики Травы...
       "Все-таки модификация Травяных Копий, - с облегчением и с возникшим вдруг весельем подумал Понтей. - Значит, еще можно побарахтаться..."
       - Однако, и вы поймете это хотя бы по тому, что я с вами заговорил, - продолжил враг, - больше вам ничего не удастся предпринять. Умрите!
       И он атаковал.
  
  
       Кто-то спускался.
       Хранитель погладил "волчицу". Спускался не жрец, и не жрица, и не проверяющий, и не маг. Все они ходят по-другому.
       Жрец - тот идет мелкими шагами, будто следит за каждым движением. При этом кажется, что он вот-вот споткнется и упадет, но он не спотыкается и не падает.
       Жрица - эта идет осторожно, словно несет драгоценность, и сосредоточена так, точно перед этим уже несла подобную драгоценность и разбила ее.
       Проверяющий - тот идет неторопливо, но так, словно готов в любой момент сорваться и побежать. За кем-то или от кого-то.
       Маг - этот впечатывает ноги в ступени, точно воображает, что не ступени это, а история, и он просто обязан оставить в ней свой след.
       Тот, кто сейчас спускался по лестнице, шел совсем по-другому. Он будто и не шел, словно его не существовало, но каждый его шаг заставлял морщиться, потому что шаг этот делался так, что маги обзавидовались бы - не в истории он должен остаться, а история должна начать послушно извиваться вокруг него.
       Хранитель улыбнулся.
       Мир, которого нет, преподнес ему сюрприз, на время прикинувшись существующим. Он коснулся верхнего лезвия "волчицы", и она отозвалась одобрительным звоном. Она полностью разделяла его чувства.
       Чтобы спуститься к нему, посетитель должен пройти два уровня с ловушками. Если он один из тех, кто посадил его, Хранителя, сюда, то он минует ловушки, не активировав их. В противном случае...
       Заскрипели колеса, приводя в действие первую западню.
       Хранитель печально улыбнулся. Значит, что-то изменилось в мире, которого нет, если к нему спускается не один из его покровителей. Но будет жалко, если он не дойдет...
       Шаги зазвучали вновь. Здорово!
       Он миновал первую ловушку - два огромных вертящихся диска, которые должны разрезать незнакмца наискось и пополам.
       Как здорово!
       Когда день за днем, неделя за неделей, месяц за месяцем, год за годом повторяется одно и то же, перестаешь понимать, зачем существуешь ты в этом вечном повторении. Ведь не станет тебя - и кто-то другой займет твое место. А перестав понимать свое существование, ты уже начинаешь переставать существовать. А если нет тебя - значит, не должно быть и окружающего тебя мира.
       Весь мир - обман. Иллюзия...
       Горька та ирония, которая сквозит в мыслях Живущего в Ночи из клана Таабил, считающего мир иллюзией.
       Первый раз иллюзия дала трещину и показала мир настоящий - когда ему дали "волчью метлу". Дали - но он принял ее как дар.
       А потом водоворот вечного повторения снова швырнул их в мир, которого нет. Но у них двоих уже был осколок настоящего мира. Они вдвоем продолжали хранить его, создав свой островок реальности в мире, которого нет.
       И вот сейчас, когда раздался скрежет второй взломанной ловушки - выскакивающих из стен двух молотов, способных превратить смертного в блин, - настоящий мир вторгался в вечный повтор.
       Настоящий мир может прийти по-разному. Хранитель это понял давно.
       Настоящий мир прорывается в те моменты, когда ты сам остро чувствуешь свое существование.
       А все остальное - ложь. Обман. Иллюзия. Мир, которого нет.
       Сердце Хранителя забилось чаще. Он начинал чувствовать свое существование.
       Сейчас он был рад. Так, как раньше, в далекие времена, радовался приходу матери, когда каждый день был наполнен, пусть и простым, но существованием...
       Свист арбалетных болтов - и спуск продолжается. Еще одна ловушка пройдена.
       Шипение ядовитого газа, от которого глаза лопаются и вытекают из глазниц, пока руки раздирают собственное горло, - но шаги звучат.
       Смыкающиеся со всех сторон стены - и тут слышны глухие удары - а потом снова спуск.
       Хранитель ждал. И радовался. Радовался, как ребенок новой игрушке...
       Второй уровень ловушек использовал магию. Здесь шипел воздух, свернутый в упругие пружины заклятьем Пронзающего Ветра. Здесь ревело пламя, бесноватым потоком мчавшееся по коридору в форме Голодного Языка Огня. Здесь вода обрушивалась водопадом, а водопад оборачивался Водяными Змеями, укус которых не просто ядовит, - он обращает все в воду. Здесь взрывался камень, тысячами осколков Земного Облака целясь в нарушителя...
       Здесь тот, кто спускался, задержался.
       И Хранителю с "волчицей" даже подумалось, что он не дойдет, но...
       Но Пронзающий Ветер рассасывался, не успев догнать незнакомца.
       Но Голодные Языки Огня гасли, не добравшись до плоти незнакомца.
       Но Водяные Змеи не успевали жалить - и обращались обратно во влагу.
       Но Земное Облако ни в кого не попадало - и переставали дрожать камни.
       А потом затрещала дверь, последняя преграда на пути в схрон. Славная крепкая дверь из красного дерева, растущего в Голодных лесах. С не менее крепкими и вдобавок заговоренными засовами.
       Дверь выдержала двадцать два удара. А потом треснула, впуская незнакомца в обитель Хранителя.
       - Здравствуй, - сказал Хранитель. - И спасибо тебе. Хочешь ли ты умереть?
  
       Магия. Олекс терпеть не мог магию. Несмотря на то что магия помогала им, сейчас она убоговски все и усложнила. Нет, его способности и морфе помогли пройти сквозь разрушительные сгустки Силы, однако знакомый кислый привкус во рту заставлял думать, что слишком дорогой ценой он прошел сквозь колдовские преграды.
       Неожиданно мог начаться новый приступ - вот что означал этот убогов кислый привкус. Неужели снадобье Мастера перестает ему помогать? Тогда лучше провалиться в Нижние Реальности, чем снова и снова испытывать эти боли и сумасшествие, неизменно заканчивавшиеся одним и тем же...
       Ну почему из всех только у Олекса после Изменения появился побочный эффект? Что это за шутка богов?
       ...и презрительно кривящиеся губы Эваны...
       В дверь, последнюю помеху на пути к цели - он чувствовал это, он ударил со всей силы.
       Так, как если бы бил по Эване.
       Если бы смог.
       Олекс бил и бил, пока трещавшая под ударами дверь не выдержала и не развалилась пополам, открывая доступ к этому...
       "Ну, и где этот Хранитель?" - успел подумать Олекс, пролезая сквозь дверной проем, когда услышал - на чистом Всеобщем, без акцента, который накладывается на этот язык родным говором:
       - Здравствуй. И спасибо тебе. Хочешь ли ты умереть?
       Голос был приятным и каким-то... по-юношески задорным что ли. И принадлежал он...
       Олекс сначала не поверил своим глазам. Как это понимать?
       Посреди огромного зала с разрисованным полом, с даратскими колоннами вдоль стен и со столом в дальней его половине, с факелами на стенах (а они упырям зачем?) стоял светловолосый упырь. Высокий, стройный, одетый в простой кожаный доспех поверх кольчуги, доходящей до колен, с наголенниками и наручами из кожи, в сандалиях из беаргского шелка, которые любят носить философы Морского Союза, выходя в парк порассуждать. Он держал в руках "волчий хвост", копье с зазубренными шипообразными веточками от наконечника до середины древка, которое Олекс видел только на картинках в книгах Мастера.
       Упырь, чьи глаза были скрыты повязкой. Олекс захохотал. Говорят, боги лишают разума того, над кем хотят подшутить. Обман. Врут. Можно даже сказать - безбожно врут.
       Боги не лишают разума того, над кем хотят подшутить. Боги лишают того удачи. Олекс пришел драться. Олекс пришел выплеснуть копящееся в нем безумие.
       Но удача снова отвернулась от него. Как можно драться - с этим? Со слепым мальчишкой?
       Упырь озадаченно повел головой, услышав смех.
       - Твой смех... Ты рад? - спросил он.
       - Рад?! - воскликнул Олекс. - Рад?!! Да я зол так, как не злились убоги, когда боги прогнали их в Нижние Реальности. Рад?! Как можно радоваться, когда ожидаешь встретить достойного противника, а видишь непонятно кого? О нет, кровосос, я не рад! Я убоговски не рад!
       - Ты смеялся... - упырь пожал плечами и задумчиво прикоснулся к ближайшей веточке "хвоста". - Она тоже не понимает... Но ты не ответил на мой вопрос, нежданный гость.
       - Какие, к убогам, вопросы? - Злость поднималась от живота к голове. Именно в животе злость возникала - как будто голод охватывал Олекса. Начинало покалывать в желудке, а потом вверх-вверх, до самого мозга, тысячами мелких лапок топоча по сознанию. - Если только ты хочешь спросить, пожалею ли я тебя...
       - О нет! - покачал головой упырь. - Я просто повторю сказанное раньше. Хочешь ли ты умереть?
       - Ты мне угрожаешь, кровосос? - осклабился Олекс.
       Смешно. Не слишком ли шутка затянулась, а, боги?
       - Это не ответ, человек.
       Олекс, готовящий едкую реплику, запнулся. Как, убоги дери, он узнал?.. Как этот упырь узнал, что перед ним - человек? Он не должен...
       - Ответом твоим должно быть: "Да, хочу" или "Нет, не хочу".
       Злость окутывала сердце Олекса, черными - наверняка черными - коготками покалывая его.
       - Уж поверь, кровосос, умирать я пока не собираюсь, - сжав кулаки, прошипел он сквозь зубы. - Доволен? А вот ты...
       - Тогда, если не хочешь умереть, - перебил упырь, - ты должен немедленно покинуть это место.
       "Ах ты тварь! - Чернота злости скользнула по горлу Олекса. - Да как ты смеешь... как ты смеешь?.."
       - Я - Хранитель. Если тебе это о чем-нибудь говорит. И я из клана Таабил. Если и это что-либо тебе скажет.
       Злость почти опутала Олекса, но остатки разума фиксировали сказанное упырем, воскрешая в памяти наставления Мастера.
       - Таабил... - повторил Олекс. - Кровососы, чья Сила Крови - Правдивая Ложь, создание иллюзий... Однако...
       Что там говорил Мастер? Таабил порождает иллюзию в сознании смертного, а затем из воздуха создает вторичную внешнюю иллюзию, соответствующую ментальной. Таким образом, иллюзии Таабил никогда не могут быть настоящими, они не существуют, они лишь кажутся реальными благодаря воображению, как поддельное золото алхимиков, которое выглядит настоящим, но таковым не является. Нужно четко это понимать, иначе последствия будут самыми неблагоприятными. Это не реальные воздействия, а всего лишь phantasticam apparitionem - воображаемое появление, но и оно способно навредить, если ему поддаться...
       Но!
       Таабил могут создавать иллюзии только посредством своих глаз. То ли лучи из них какие-то испускают, то ли гипнотизируют смертного сменой красок в зрачках. Подробности Олекс уже не помнил.
       Боги, вы продолжаете шутить?
       - Что может сделать Таабил с повязкой на глазах, а, мертвяк? - издевательски спросил Олекс.
   - Да, я слеп, - признался Хранитель. - Это моя слабость и мой позор как Живущего в Ночи из клана Таабил. Но и твой ущерб тяготит тебя и не позволяет быть достойным твоей силы воина.
       Снова? Откуда он знает? Нет, как он узнает?
       - Поэтому я и говорю тебе - уходи. Я не хочу убивать того, кто подарил мне и ей мгновения настоящего. Но если не уйдешь, значит, ты соврал, и на самом деле ты хочешь умереть. Тогда я убью тебя.
       - Если кто здесь и умрет, то только ты! - заорал разнервничавшийся Олекс. - Готовься, мертвяк, я вырву твое сердце, и оно сгорит в моих руках!
       Злость стальной проволокой скрутила Олекса. Он мял эту злость в своих руках, ее чернота топила в себе его разум. И Олекс знал, кто причина этой злости.
       Проклятый мертвяк-кровосос, провались он в Посмертие Тысячи Болей! Он не верит в силу Олекса! Он презирает его! Он смотрит... Ну, хорошо, смотреть он не может, но если бы и мог, то точно смотрел бы на Олекса сверху вниз!
       Становилось больно. Как и злость, боль рождалась в животе, повторяя проложенную злостью дорогу. От этой боли хотелось, чтобы бытие стало небытием, лишь бы боль исчезла. И Олекс знал, как он мог избавиться от этой боли. Ненадолго. Но избавиться.
       - Скажи, Хранитель, - улыбнувшись уголками рта, сказал Олекс, - есть ли в тебе дух? - Он чуть нагнулся вперед, напрягая мышцы и прикидывая расстояние до упыря. - Есть ли в тебе дух?
       - Вот значит как? - Живущий в Ночи поднес древко "волчьего хвоста" к лицу и словно прислушался к нему. - Хорошо, человек. Ты выбрал.
   Вот сейчас. Решить дело одним ударом, пока он отвлекается на свое копье...
       Что? Олекс застыл, боясь пошевелиться. Где... Где этот мертвяк, который только что стоял посреди зала, прямо на рисунке, изображающем какой-то цветок, и вдруг исчез...
       Но самое плохое... Олекс сглотнул. Самое плохое, что кто-то стоял позади него, а Олекс даже не почувствовал, чтобы кто-то приближался. Неужели все-таки наведенный морок? Но как? Ведь он не видел глаза Хранителя!
       - Все дело в том... - прошептал сзади кто-то - не кто-то, убоги побери, а Хранитель! - Все дело в том, что для того, кто не видит, расстояний не существует. Расстояние - ложь.
       А затем в спину будто вонзились звериные клыки, стараясь пробраться как можно глубже. Олекс закричал. Мощный удар швырнул его вперед, на рисунок, изображавший закат Солнца. Падая, человек успел сгруппироваться и развернуться, чтобы ударить ногами.
       Но перед Олексом никого не было.
   Упырь продолжил стоять возле двери, обеими руками держа "волчий хвост" перед собой и смотря... нет, не смотря, не может он этого делать... наверное, просто направил лицо на свое копье, у которого...
       Олекс нахмурился. Ну, не может этот упырь создавать иллюзии! Тогда почему ему кажется, будто веточки-лезвия "хвоста" шевелятся, словно настоящие ветки под напором ветра?
       - Она говорит, на тебе было заклятье, - сказал Хранитель. - Хотя нет, не заклятье, точнее, не только заклятье. Что-то другое. Но ей и это понравилось...
       Она? Ей? О ком это он?
       - Видишь ли, - Хранитель неспешно, будто и не опасался ответного нападения, зашагал к Олексу, постукивая копьем о пол, - древко моей "волчицы" сделано из груши кровавой, очень редкой разновидности дерева, растущего только в местах, пораженных некротическим гниением. Достать это дерево трудно, но можно. А лезвия выкованы из темного мифрила и закалены в Вечном Пламени Сердца Гор, в которое бросаются старые индрик-звери, когда чувствуют приближение смерти. Поэтому у моей "волчицы" есть талант. Она способна замечать магию во всех ее проявлениях, каковы бы они ни были. Даже самые ничтожные проявления. Даже самые сложные, с защитой самих себя. А заметив - она пожирает магию.
       Он остановился и направил копье на Олекса. Веточки-лезвия снова задвигались. Но теперь они напоминали клыки хищного зверя, пережевывавшего добычу.
       Как же так? Ведь Мастер сказал...
       ...Игла вошла в вену легко, как и много раз до этого. Но сейчас Олекс почувствовал совсем другое, чем раньше. Руке стало жарко, хотя температура в комнате была невысокая.
       - Что это? - полюбопытствовал Затон.
       Конечно, спросить хотели все, но обычно излишние вопросы прощались только Затону.
       - Сюрприз для Живущих в Ночи, - ответил Мастер, подходя к Тавилу, который терпеть не мог уколов и поэтому зажмурился, чтобы не видеть, как его будут колоть. - Немного магии, немного трав, немного того, чего вам не понять. С этим вы легко обойдете их Силу Крови.
       - Это Заклинание из высшей магии? - благоговейно спросила Эвана, в отличие от них не прикованная к креслам, а стоящая в стороне.
       - Я же сказал - немного магии, - раздраженно бросил Мастер. - Дайкар в первую очередь обнаружат волшебство, не зря же их понаставили вокруг того, что нам нужно. Поэтому магия в этом растворе минимальна и начнет распадаться в крови первой. Она - фундамент, но вам поможет в первую очередь стоящее на фундаменте здание! - Это Мастер говорил уже им четверым. Эвана и Сельхоф с ними не шли...
       Ну да! Как же он мог забыть? То, что Мастер ввел им в кровь, было направлено против Силы Крови упырей. А этот Таабил не использует Силу Крови. И его убоговское копье - оно не только пожрало заклятье, положенное в фундамент снадобья Мастера, оно разрушило и все здание, ведь без фундамента постройке не устоять...
       Значит, Олекс теперь слабее этого кровососа? Значит, Хранитель - сильнее? Сильнее? Нет уж! Как бы не так!
       Вот теперь...
  
       Хранитель нахмурился и резко отдернул копье. Он не видел, но почувствовал перемену настроения в противнике и неожиданное изменение его реакций и движений. Звук, иное распределение жара от факелов и тянущийся из помещения ветер быстро сообщили ему, что там, где только что была "волчица", будто ураган пронесся, всю свою ярость обрушивший вместо копья на пол...
       Хранитель отступил на шаг.
       Он ощутил: место, куда был нанесен удар, основательно разрушено, словно по нему ударили пульсаром или огненным шаром.
       Но конституция человека, после того как "волчица" поглотила ту странную магию, что он излучал, не должна была позволить ему наносить удары с той же силой, с которой он прошел оба уровня ловушек и снес дверь.
       Или дело совсем не в магии? Неужели есть еще что-то?
       - Слышишь, ублюдок?!
       Странно. Голос изменился. Теперь он принадлежал человеку другой телесной организации и другого склада ума. Но магии никакой не было! Иначе "волчица" снова бы пожрала ее!
       Хранитель принюхался. Исчез и запах крови, которая текла из ран на спине нарушителя после удара "волчицей", словно опять появилось то магическое-не-магическое излучение, которое не давало раскрыть, кто перед Живущим в Ночи. Но, опять же, это невозможно, пока здесь "волчица". Она заметит любую магию почище любого Дайкар или Вайруша!
       Или раны на спине уже закрылись? Так быстро восстановиться? Невозможно! Это человек, а не упырь! Его слух, слух Хранителя, не обманешь никакой магией!
       - Помнишь, ты спросил, рад ли я?
       Хранитель вздрогнул, потому что вопрос прозвучал откуда он не ожидал - от западной стены, хотя противник до этого находился почти в центре зала, - он это точно помнил!
       - Да, я рад!
       Идет!
       Живущий в Ночи завертел "волчицей" над головой, резко присев. Врага, бездумно бросившегося на него в такой момент, разрезало бы пополам. А этот мчался на него на огромной скорости, и он не должен был успеть остановиться...
       Успел. Хихикнул.
       - Я рад! Потому что мне достался достойный соперник! Соперник, способный оценить мою силу! Соперник, в котором есть сила духа!
       "Он изменился, - подумал Хранитель, вставая и крутя "волчицей" вокруг себя так, чтобы лезвия были направлены вверх и вниз, образуя смертельный сверкающий круг. Зацепи этот круг обычного смертного - и от того осталось бы мокрое место. - Он изменился, и не только в движениях. Изменилось его тело. Но как?"
       Возможно...
       Он бежал сзади, метя в спину, не вспомнив о рыцарских принципах чести и достоинства. Хранитель улыбнулся. В этот миг он уже знал о противнике больше, чем в прошлый. В этот миг у него стало больше шансов на победу.
       Противник ударил, словно и не замечая смертоносного круга "волчицы" возле Хранителя, словно его руки удлинились настолько, что этот круг перестал быть опасным. А звук воздуха, расходящегося под ударом рукой, был совершенно другим, нежели от удара кулака или даже зажатого в руке стального шипа.
       Возможно...
       Когда "волчица" начала снова заходить за спину, Живущий в Ночи сделал полуоборот и оттолкнулся от пола. Теперь свистящий круг обратился в сверкающее колесо с вертевшимся внутри Хранителем, и этот новый круг неотвратимо понесся на нападающего, точно Колесо судьбы, к которому в Начале Времени Равалона привязал себя убог Вальде, стремясь познать все тайны мира, но не выдержавший быстрого вращения и сошедший с ума, когда Колесо помчалось в Бездну Тысячи Вещей.
       Колесо с осью-Хранителем обрушивалось на противника, которому теперь некуда было деваться. Да, враг мог замереть на месте, пытаясь остановить свой удар. Но мог ли он убрать руку и увернуться от ответного удара, когда уже сам был в непозволительно близкой зоне?
       Нет, не мог.
       Он и не стал.
       Сверкающее темным мифрилом лезвий, слившихся в одном неразличимом движении, колесо резануло по руке человека, оставив на ней рваные раны. Основной удар был направлен в корпус, поэтому "волчица" и не "отгрызла" его руку от тела.
       Возможно...
       И тут произошло то, чего Хранитель не ждал. Здоровой рукой человек резко схватил "волчицу" за веточки-лезвия и с огромной силой воткнул их в пол, прямо в чашу, полную винограда. Чтобы не упасть, Живущий в Ночи сделал свечку, держась за древко копья и балансируя на нем вниз головой. Он отметил, где находится противник, и, ловко перебирая руками, крутанулся, согнувшись. Две ноги ударили по голове человека, не ожидавшего, что упырь окажется настолько ловок и так быстро сориентируется и сможет использовать энергию движения сверкающего колеса. Противник отлетел в сторону, врезался в стену и застыл.
       Тяжело дыша Хранитель опустился на ноги и выдернул "волчицу". Если бы он мог видеть чашу, он бы подумал, что возникшие трещины похожи на бороздки сока, что стекает из винограда. Но он не видел и не думал. Колесо - сложный прием: трудно распределить вес на все тело и при этом не позволить наконечнику "волчицы" даже чиркнуть по полу. Однако колесо могло спокойно разрубить даже семь сложенных вместе железных нагрудников, поэтому невероятным казалось то, что человек сумел перенаправить направление удара.
       И еще. Оба сандалия были разорваны, а ступни слегка порезаны, словно он ударил не по голове, а по шипастой маске, которую любят носить гноллы-разбойники. И запах свежей крови, которая должна была ручьем течь из покромсанной руки...
       Запаха опять не было.
       "Возможно... - подумал Хранитель, - возможно, я зря не убил его сразу..."
       А мир вокруг все больше и больше становился настоящим.
       Мир был.
  
       Вот теперь они равны!
       Олекс, замерший в восьми метрах от упыря, лизнул изуродованную руку. Ему было хорошо. Он радостно оглядел себя, снова восхищаясь тем обликом, которым наделяла морфе, колотящаяся в его крови.
       Руки от локтя до запястий увеличились, там появились шипы, готовые удлиниться в любой момент. Ладонь стала больше, пальцы теперь заканчивались мощными, способными порвать сталь когтями. Ноги от колен претерпели аналогичные изменения, когти могли цепляться за любую поверхность. Олекс мог бы даже забраться на потолок и разгуливать по нему, если б захотел. Туловище изменилось мало, и потому его стоило оберегать особо. Впрочем, в случае чего, Олекс мог быстро выпустить из ног шипы, которые были направлены вверх, и прикрыть ими тело. Голову по-прежнему скрывал зеленый капюшон, подобный сейчас клобуку, остальную часть плаща он бросил возле колонн.
       Морфе...
       Как хорошо, что этот упыреныш снял с него заклятье Мастера. Они смогли биться на равных - и каждый сейчас был полон духа. Морфе, что легкими ручейками струилась до этого в его теле, теперь весенним паводком прорвала границы старого тела, дав его духу показать себя во всей красоте и совершенстве.
       А упырь мчался на Олекса, держа "волчий хвост" за спиной наконечником вверх. Так, интересно, что же он еще может, этот Таабил без Силы Крови клана?
       Он мог многое.
       Например, внезапно ударить тупым концом древка в пол и взвиться вверх, переворачиваясь вперед и начав крутиться вокруг собственной оси. И, словно подхваченный ветром, мог падать не прямо, а как-то по спирали, словно его падение не подчинялось законам мира, а подчиняло их себе.
       "Выкрутасы ну прям как у Меченых...", - промелькнула мысль. А упырь уже был рядом и атаковал Олекса, прекратив вращаться и посылая всю собранную вращением энергию ему в голову. Олекс вскинул руки - упырь не врал о темном мифриле, любой другой металл уже бы треснул, соприкоснувшись с пальцами-клинками, а тогда, вбивая "хвост" в пол, он сильно приложился, так что о защите стоило позаботиться.
       Что? Опять... Опять то неприятное чувство, что и в начале поединка, когда упырь исчез и появился за спиной. Вспоминался Сельхоф...
       Упырь, падающий на голову Олекса, вдруг исчез. Но "хвост" продолжил свой удар, такой же смертельный, как если бы Хранитель держал оружие в руках. Это чувствовалось в хищном свисте шевелящихся веточек-лезвий. И на некоторое мгновение подумалось, что "хвост" свистит, будто живой...
       А упырь появился перед Олексом. Он присел и размахнулся обеими руками: в них блестели длинные и наверняка острые иглы, к тому же покрытые мелкой вязью рун и смазанные на кончиках какой-то дрянью.
       Ну с чего он решил, что у Хранителя из оружия только это треклятое копье?
       Убоги подери! Руки Олекс опустить не успевал, да и не мог. Удар в голову не сулил ничего хорошего, да и по результатом мог сравниться с иглами, которые уже мчались в его грудь. Оставалось только выпустить шипы из ног, но кто знает, что за магия на этих иглах...
       В любом случае, выбора не было.
       Шипы выскочили беззвучно, за миг до того, как выпад Хранителя достиг цели. Они, словно связанный из прутьев щит, который ставится перед лучником во время стрельбы, выросли перед иглами. А дальше мощный удар потряс Олекса, удар такой силы, которой живо напомнил ему поединок с Эваной.
       Шипы трещали и ломались, как щит из прутьев, попади в него огненный шар. По рукам Хранителя словно промчался разряд молнии, вокруг его кулаков вдруг затанцевали шарики с искрящимися внутри водоворотиками. Шарики втянулись в кулаки Хранителя в тот момент, когда сверху ударил "хвост", раздирая руки Олекса своими веточками, которые радостно - да, радостно, Олекс прямо-таки ощутил волну эмоций, плеснувших от оружия, - зашевелились, разбрасывая куски плоти во все стороны.
       А вокруг кулаков Хранителя вдруг вспыхнул эннеариновый круг с декариновым треугольником внутри и цепью горящих рун по краям. В тот же миг будто титан схватил Олекса за шкирку и швырнул через весь зал. Именно это спасло человеку жизнь, потому что шипы треснули уже после того, как его отбросило, и иглы не оставили на нем даже царапины. Олекс врезался в стену и сполз по ней, оставив внушительный след в кладке.
       Убоги подери, это было больно. Это было очень больно.
       Не было возможности даже закричать. Боль парализовала все тело. Он пытался глотнуть воздуха - и не мог. Паника охватывала его, дышать никак не получалось, страх пополз по позвоночнику, прогоняя злость и объявляя себя новым владыкой...
       - Иглы Ночи... Ты выдержал... А меня уверяли, что даже магическая защита не способна противостоять им, - удивленно произнес Хранитель.
       Правой рукой вертя над головой "хвост", а левой махая перед лицом тремя иглами, Хранитель будто принюхивался к ним. Еще три такие же иглы валялись под ногами упыря... нет, не такие, а какие-то поблекшие по сравнению с теми, что светились в руке кровососа, и яд не стекал по ним. Видимо, здесь то же самое, что и со свитком Заклинания. Стоит использовать заклятье - и свиток становится белоснежно чистым. Словно разряженный арбалет, эти иглы были не опасны... Ну, скептики тут же скажут, что и арбалетом можно огреть по голове и иглу загнать в шею, но по сравнению с тем, чем эти иглы были до этого, - ну прямо детская игрушка против ятагана...
       Произнес - и бросился вперед. Все-таки не уверен, все-таки ждет подвоха, а ведь сейчас Олекс полностью уязвим: ему не успеть дотянуться до рук, по которым стекала кровь.
       И тогда Олекс сделал единственное, что ему оставалось. Сложил пальцы правой руки щепотью и вонзил когти-клинки себе в рот.
  
  
       Такого Понтею видеть не доводилось.
       Он, конечно, как и всякий Живущий в Ночи из знатной семьи, брал уроки фехтования, но все эти стойки, позиции, выпады и блоки мгновенно вылетели у него из головы, как только он обнаружил то, что ему действительно было интересно, - магию. В конце концов, каждый ведь должен заниматься тем, к чему более приспособлен? Ведь так только и можно достичь гармонии в обществе?
       Но сейчас, глядя на своего охранника, которого, как он слышал, обучал чемпион клана Вишмаган, он вдруг позавидовал. Позавидовал, что так - не может.
       Потому что когда из земли метнулись Жала Травы, Понтей, хоть и ждал нечто подобное, оказался все-таки не готов и не успел принять меры. А охранник - успел.
       Он применил частичную трансформу и удлинившимися и заострившимися пальцами ног обрезал крупные твердые стебли двух Жал у основания, а потом метнулся вперед, схватил и закрутил их с такой скоростью, что Понтею показалось, что в руках у охранника два зеленных щита. Вертя Жалами, охранник заскользил между оставшимися, рубя и кромсая их. И ведь он не знал, что коснись они его, и он тут же умрет от яда, переполнявшего их. Не поможет даже регенеративная система упыриного организма, тут бы и горный дракон слег, воткнись в него вот такая травушка. Охранник не знал этого, но ни одно из Жал не достало его, а он, умело применяя где надо Силу Крови, обрубил их все.
       А затем охранник совершил ошибку - он бросился прямо на врага.
       "Проклятье!" - Понтей сосредоточился, вспоминая все нужные образы и пассы. В пустой комнате, когда тебе не грозит смерть, это выполнять легче...
       Смертный в черном плаще не пошевелился, когда Живущий в Ночи бросился на него. Он стоял и смотрел, а на пути охранника вырастали все новые и новые травяные преграды. Но Жала в руках упыря превратились в опасное оружие, они резали все на своем пути, точно алмазные пилы гномов, которыми те режут камень. А затем, когда до врага оставалось не больше метра, тот вскинул руку - и светящиеся белым лианы с желтыми бутонами-цветками выросли прямо из руки, не из земли. Они ударили не по упырю, а по Жалам в его руках. И Жала остановили свое смертельное кружение, мгновенно поникнув, точно из них выпили жизненную силу. А цветы мгновенно раскрылись, их желтые лепестки оторвались и полетели в упыря.
       И вряд ли радоваться такому цветочному дождю были причины...
       Охранник не успел увернуться.
  
       "Что за...", - Тавил нахмурился.
       Он так легко заманил в ловушку этого упыря-простофилю, а тут... Лепестки Смерти замерли прямо перед лицом Живущего в Ночи, подрагивая, словно выброшенная на берег рыба, неспособная добраться до родной стихии.
       Магия? Точно!
       Вон второй упырь стоит с напряженной мордой, бормочет что-то и машет перед собой руками. Низший уровень, судя по всему, но все равно неприятно. Их снабдили мощью против Силы Крови, а магические способности к таковым не относились. Впрочем, магия не всемогуща...
       "Тогда он тоже остановил Пики, - быстро соображал Тавил, - значит, разобрался, что это не магия. Заклинание только против Заклинания не сумело бы превзойти технику Мастера. Он второй раз останавливает мою атаку, значит разобрался, что Силой я не пользуюсь. Но раз понял, что я не задействую магию, значит и сейчас наколдовал что-то такое, что только противостоит материальной структуре, а принцип и основу не затрагивает... Тогда что? Тогда он просто использует такое же материальное противодействие, без эффекта эфирного воздействия, - Тавил скользнул взглядом по Лепесткам. - Когда они бежали от поселения, он использовал Огонь. Но сейчас температура не повысилась, влажность в норме, земля не потревожена. Значит, ветер. Ну, тогда..."
       "Он уже должен понять, что в первый раз перед его атакой я просто двигал материей, а не использовал Заклинания Защиты, - лихорадочно думал Понтей. - Тогда ему легко догадаться, что и сейчас я Стихией двигаю материю перед этими цветками... Значит, он ударит по материи. И тогда..."
       О чем думал охранник - неизвестно.
       Тавил вытянул руки, и из них посыпалась золотистая пыль. Она полностью облепила невидимую защиту упыря, и Тавилу стало понятно, что вокруг Живущего в Ночи находится нечто вроде полусферы. А золотистая пыль задвигалась по преграде, все быстрее и быстрее, осторожно минуя трепещущие лепестки.
       "Он спрессовал воздух вокруг этого упыря и поддерживает его плотность постоянным движением ветра. Неплохое владение воздушной Стихией, но этого мало для моей Пронзающей Пыльцы, - ухмыльнулся Тавил. - Она соберет весь используемый в заклятье воздух, а потом плотнее сожмет его. И этого упыря ничто не будет защищать. Поэтому ему не остается ничего, кроме..."
       "...Кроме того, что я должен успеть поставить еще одну защиту вокруг охранника, прежде чем эта пыль разберется с моей первой преградой, - стиснул зубы Понтей. От напряжения у него стали расти клыки, но не было времени отвлечься, чтобы остановить это. - Есть вероятность успеть, но при этом..."
       "...При этом ты сам останешься без защиты. Да, упырь? - Тавил усмехнулся. - Эту игру выиграю я, ты зря ее затеял. Умер бы быстро и без мучений. А сейчас, когда я знаю, что ты маг, я замечу проявления Силы и обойду их, нападая на тебя. Ты ведь это уже понял?"
       "Это легко понять. - Понтей сглотнул. - Он без труда нападет с двух сторон, сейчас он просто разбирается с воздухом... И он думает, пожертвую ли я охранником или..."
       "...Или он попробует спасти их обоих? Вряд ли, он тратит все силы на подержание своего воздушного блока и просто не сумеет распределить их в достаточной для обоих мере..."
       "...И мне придется защищать лишь себя. Значит, он продолжит на охранника ту же атаку, не дополняя ее новой, а на меня нападет иным способом. Вопрос - каким?"
       "А этого ты точно не ожидаешь! - Тавил осклабился. - То, что я для тебя приготовил..."
       Золотая Пыльца резко взлетела вверх, а лепестки продолжили свой путь, метя в голову охранника. В тот же миг Тавил развернулся в сторону Понтея и...
       ...и провалился сквозь землю. Точнее, не провалился, а мягко и быстро ушел в нее, не оставив и следа, но выглядело это так, будто земля всосала его в себя.
       Понтей вздрогнул.
       "Где? Откуда? Откуда ждать атаки?"
       А земля вдруг вспучилась в одном месте, изрыгая в воздух куски дерна и травы, потом в другом, в противоположном, затем в следующем, и снова в другом, и снова...
       "Из земли? Путает?" - Понтей опустил взгляд, и тут же получил сильный удар сзади по голове. Он упал на колени, схватившись за затылок.
       - Не там ищешь! - донесся сквозь боль насмешливый голос.
       Подброшенные подземными взрывами в воздух дерн и трава перемешивались над Понтеем, складываясь в уже знакомую фигуру. Живущий в Ночи начал уворачиваться, но удар ногой в плечо бросил его на землю. Враг опустился вниз и шагнул к упырю.
       - Было интересно, но игра закончена, - сказал он и поднял руки.
       Понтей закрыл глаза.
       Ну же, давай...
       Тавил вздрогнул и посмотрел вниз. Странное, непривычное чувство охватило его. Прямо из его живота торчала огромная ладонь, перебирая пальцами какую-то серую бугристую ленту. Нет, не какую-то. Это были его кишки.
       "Позвоночник... перебит?.." - вяло удивился Тавил.
       А затем ладонь начала подниматься вверх, разрывая живот и желудок, грудную клетку и легкие, отрывая голову и отшвыривая ее подальше от тела вместе с плащом.
       Обезглавленное тело безвольно упало.
       Тяжело дышащий охранник, сконцентрировавший всю свою Силу Крови в правой руке и удлинивший ее на пятнадцать метров, с трудом поднялся и зашагал к Понтею. А Сива приподнялся, посмотрев на мертвеца перед собой.
       "Все просто, - подумал он. - Все очень просто..."
       Действительно, все было просто.
       Догадаться, что Понтей использует ветер, чтобы сгустить материю воздуха перед охранником, было нетрудно. Враг знал, что один из двух Живущих в Ночи - маг, когда напал в первый раз. Но он решил, что в тот раз маг встретил его Пики Травы тоже магией Стихий. Понтей же тогда просто не успел использовать Стихию. Он использовал психомагию, ту Силу, которой владел лучше всего. Понтей задержал Пики психокинезом, но противник ведь не мог знать об этом. Когда они с охранником бежали к Храму, Понтей в качестве защиты использовал Стихию Огня, чтобы враги подумали, что он стихийник, если они следили за происходящим, - а в том, что следили, можно было не сомневаться. И когда Понтей поставил защиту из воздуха перед охранником, он одновременно с ней воздвиг и психозащиту, ментальный барьер, прямо под ветром. Пассы он делал специально, чтобы враг не обратил внимания на психическую энергию, Заклинание на ветер Понтей все равно накладывал голосом. А потом враг снял воздушную защиту и напал на Понтея, решив, что с одним упырем покончено и пора разобраться с другим. Однако ментальный барьер задержал лепестки, и те, без поддержки пославшего их, бесполезной массой осыпались на траву.
       А дальше надо было надеяться, что охранник не оплошает.
       Это было самым слабым звеном в плане Понтея. Самым слабым - и опасным. Его могли убить сразу. Но... Повезло. Убоговски повезло.
       - Хозяин, вы в порядке? - склонился над ним охранник.
       - Да, я в порядке... - начал Понтей, и глаза его выпучились.
       Он ничего не успел сделать.
       Взвившиеся позади охранника лианы с красными цветками со скоростью молнии обвили упыря, успевшего закричать, но не успевшего ничего сделать. Цветы раскрылись и приникли к телу Живущего в Ночи.
       Раздались сосущие звуки.
       Охранник дернулся, трансформа начала меняться, возвращаясь в облик, в котором Живущие в Ночи больше всего схожи с людьми. Кожа потрескалась, обнажились мышцы. Лианы приподняли упыря в воздух, и Понтей с ужасом наблюдал, как на фоне бледного кругляша Луны охранника пожирают цветы.
       А потом вниз посыпались кости. Обглоданные, чистенькие, блестящие.
       А с земли поднималось тело убитого. Разорванное от пояса пополам, оно, шатаясь, шагнуло к Понтею, напоминая свежеподнятого зомби, которого влечет запах живой плоти. Понтей задрожал. Как маг, Сива мог поклясться, что некромагия не была использована. Вообще проявлений магии не было. Никакой. Как? Почему?
       Даже упырь, даже Бродящий под Солнцем - и тот бы не смог так быстро прийти в себя. С такими ранениями! А этот... А это... А это существо... Оно даже не регенерировало! Просто шло к Понтею!
       И тут Понтей заметил то, что его окончательно добило.
       К телу полз плащ. Быстро, будто скользящая к добыче змея. А тело, остановившись, протянуло руки, развернувшись к нему. Плащ вдруг взвился, словно его подбросили вверх, и приземлился прямо в руки мертвеца.
       Понтей уже догадывался, что будет дальше. И не ошибся.
       - Ублюдок, - прошелестело из-под капюшона. - Ублюдок... Цацкаться с тобой я теперь не намерен...
       Бежать! Но куда? Вокруг степь. А до Храма, хоть его громада уже видна, далеко.
       Живой мертвец шагнул к Понтею. Наверное, наблюдая за этой ситуацией со стороны, из уютного безопасного места, Понтей бы посмеялся над каламбурностью ситуации: живой мертвец, который совсем не живой мертвец, шел к другому живому мертвецу, которой тоже совсем не живой мертвец.
       Но смеяться не хотелось. Ну, совсем не хотелось.
       Враг приблизился еще на шаг. И замер.
       Грохот разнесся по степи, грохот от Храма Ночи Дайкар, грохот обрушивающихся красочных сводов и пышных стен, грохот разрушения и хаоса.
       И сердце Понтея рухнуло вниз, в пропасть разбитых надежд и дерзко хохочущего отчаяния.
  
  
       Когда до человека оставалось несколько шагов или два выпада "волчицы", Хранитель почувствовал изменение потоков воздуха и услышал стук когтей по полу. А потом человек вырвал кусок плиты и швырнул его навстречу Живущему в Ночи. Таабил отреагировал адекватно. Ни на мгновение не прекращая бег, он взмахнул "волчицей", разрезав плиту сверху вниз. Шутите? Останавливаться или уклоняться, когда до противника - считанные метры? Когда до победы - считанные удары?
       Нет, он не остановился.
       Разрезанная на куски, плита начала рассыпаться, а навстречу Хранителю уже неслась новая.
       Остановить его этим? Глупости!
       И снова удар "волчицы".
       И еще одна плита летит в него.
       И снова удар...
       ???
       "Волчица" замерла, будто застряла в куске, который завис в воздухе. Но это было не так. Человек провел его. Он не просто швырнул третий кусок, он прыгнул вместе с ним, а Хранитель обманулся, решив, что этот кусок просто больше в размерах и тяжелее. Но когда он успел так быстро восстановиться? Еще недавно дыхание человека было совсем слабым, почти сошло на нет, он с трудом двигался. А теперь с легкостью швыряется плитами и - что еще удивительнее! - перехватил удар "волчицы" и даже удерживает ее. Как?
       Ага...
       Удивительно. Просто удивительно.
       Человек просунул свои удлинившиеся пальцы... нет, когти, он просунул когти между лезвиями "волчицы" и давит, отодвигая ее в сторону. Ну ничего, есть еще Иглы.
       Хранитель ударил левой рукой, метя в голову.
       Удивительно...
       Продолжая отодвигать "волчицу", человек подпрыгнул и, выгнувшись спиной назад, ступнями ног ухватился за левое предплечье Хранителя, успешно миновав Иглы. Когти впились в руку Живущего в Ночи, задержав удар.
       Но не остановив его.
       "Ты слишком близко, человек. - Хранитель, превозмогая боль в руке, продолжал двигать ее в сторону противника. - Тебе не увернуться!"
       А если так?
       Хранитель ослабил давление правой рукой. Теперь человека, который давит на "волчицу", занесет вправо, он развернет Хранителя, и тот, послушно двигаясь за массой противника, ударит в голову Иглами с разворота...
       Так должно было произойти.
       Но когда человека занесло вправо, он неожиданно отпустил предплечье Хранителя, и это спасло его от выпада Игл. А при этом...
       Хранитель почувствовал, что сходит с ума.
       При этом...
       Он замер, боясь шевелиться.
       При этом...
       При этом человек ударил свободной рукой по запястью, держащему древко "волчицы", и, навалившись всей своей тяжестью, вырвал ее у Хранителя, от неожиданности и резкой боли ослабившего хватку.
       - Нет... - прошептал он. Иглы высыпались из обессилевшей руки.
       Одиночество захохотало вокруг. Мир, который был таким существующим, сдавил его в своих пальцах бытия, безжалостно выворачивая наизнанку.
       - Нет, не надо... - Он умоляюще протянул руки, не обращая внимания на боль в ранах. - Верни...
       Мир, который был, не слушал.
       И он начал сходить с ума.
  
       Олекс дышал с трудом. Рана в горле никак не зарастала, да и не должна была зарастать - не входила в зону восстановления морфе. Кровь попадала ему прямо в организм, придавая сил, но одновременно такая кровопотеря и обессиливала.
       "Смешно. Боги, вы продолжаете шутить? Я ведь так могу и умереть, не правда ли? Умереть от того, что дает мне силу?"
       Он и правда недооценил Хранителя.
       Его сила духа...
       Да, они равны. Но Хранитель слеп, и это сделало его дух сильнее. А Олекс...
       Олекс умирал.
       "Пора кончать с этим".
       - Верни...
       Что? Он посмотрел на Хранителя и не поверил глазам. Всего несколько мгновений назад это был уверенный и сильный упырь, а теперь в десяти метрах от него стояло жалкое ничтожество. Оно дрожало и, неуверенно шаркая, двигалось к нему, протягивая руки, точно нищий, готовый выпрашивать даже собачьи объедки, чтобы поесть.
       - Верни ее...
       А голос? Тот твердый, правильный голос, четко выговаривающий каждое слово, немного возбужденный и, конечно, не сомневающийся ни в чем голос? Куда он подевался? Как этот скулеж смог занять его место?
       - Верни ее, прошу...
       Олекс взглянул на свои руки. Понятно. Он хочет получить обратно "волчий хвост". Копье, из-за которого Олекс чуть не лишился жизни. Вернуть? Хранитель, наверное, сошел с ума. Он не вернет "хвост". Хотя... Да, вернет. Только обрадуется ли Хранитель?
       В руках Олекса веточки-лезвия не шевелились. Он потянулся к самой длинной и крупной у основания. Улыбнулся. Проверим, что там за темный мифрил и тягаться ли ему с морфе...
       Сила наполняла его с каждой секундой.
       И с каждой секундой жизнь покидала его.
       Клинки-когти заскрипели, брызнули искры - и отрезанное лезвие со звоном упало на пол, прямо на рисунок распахнувшего крылья ястреба.
       Хранитель остановился, прислушался.
       Да, тяжело. Пришлось вложить всю морфе, чтобы сделать это. В бою бы этого не получилось. Но сейчас, когда Хранитель стал тряпкой, хотя нет, какая он тряпка, даже та может пригодиться. Теперь Хранитель никуда не годен, и Олекс может приложить всю силу.
       Еще одно лезвие упало на пол. А за ним - все остальные. Олекс не собирался растягивать удовольствие от уничтожения чужого оружия - да и не испытывал он удовольствия, если честно...
       А затем он швырнул голое древко Хранителю. Молча. Хотя так и хотелось сказать что-нибудь издевательское. Но он не мог. Разорванное горло не позволяло этого сделать.
       Хранитель бросился к древку, как собака к брошенной кости, успел поймать его в полете. Пальцы осторожно поползли вверх, он не верил, а если и верил - то в то, чего нет, обманывая себя... А потом он нащупал обрезки. И замер. Пальцы разжались, и древко упало на пол. На изображение рыцаря в полных доспехах, указывающего мечом куда-то перед собой.
       Хранитель взвыл.
  
       В детстве он верил в мир. Когда рядом была мать - он верил в мир. Отца он не помнил, тот редко был рядом. Единственное, что подтверждало то, что мир существует, была мама. А потом мать исчезла. Она исчезла после плохой ночи, ночи, которую он совершенно не помнил, но которая точно была плохой - потому что мамы больше не было рядом.
       И тогда он понял, что мира нет.
       Что мир, который ему давали в руки в виде игрушек, мир, который он нюхал в виде цветов, мир, который делал ему больно, когда, будучи ребенком, он натыкался на стены в новом доме, пока не привык, мир, который делал его сытым во время приема пищи, мир, который радовал его сладкими запахами, мир, который пугал его каждый раз перед сном, когда на небо выкатывался Враг Ночи, мир, который был материнской лаской, - этого мира нет.
       А может, никогда и не было.
       Прошлое - это память о том, что мы испытали. Но память может быть ненастоящей, и воспоминания могут быть надуманными. Прошлого нет.
       Настоящее - это то, что мы чувствуем и думаем в это время и в этом пространстве. Но миг неуловим, а пространство меняется с каждым мигом. Так что и настоящего нет.
       Будущее - это наши мечты и планы. А они - нереальны. Нереальнее даже, чем все остальное. Будущего не просто нет - его никогда не будет.
       Мир, окружающий меня. Его нет. А что есть? Только я сам. Значит, если мир - обман, то я обманываю сам себя? Да, так и получается.
       Я всегда обманываю сам себя.
       И только это - правда и истина.
       Единственное, что есть.
       А "волчица"? Она вдруг стала тем, чего не могло быть в моем обмане. Я не мог так себя обмануть. Мы нашли друг друга, чтобы всегда быть вместе в мире, которого нет.
       Ошибка.
       "Волчицы" нет. Мы не будем вместе.
       "Волчицы" не будет. Мы не будем вместе.
       Тогда, может... "волчицы" и не было? И она была обманом? Я обманул себя?
       А мир? Ведь мир, которого нет, - ведь это он разрушил мой обман? Мир убил "волчицу" - и мой обман был убит вместе с ней?
       А вдруг... А вдруг все это время я обманывал себя - но по-другому? Вдруг настоящий мир - был? Есть? Будет? А я обманывал себя. Что его нет.
       Вдруг "волчица" была?
       А мир... Мир отплатил мне за то, что я не верил в него. Да? Да?! Да?!!
       ДА!
       Я был глуп и обманывал себя все это время.
       Мир был.
       И "волчица" была.
       Но теперь "волчицы" нет. А мир есть. Разве это справедливо?
       Руки Хранителя потянулась к повязке на глазах.
       Разве это справедливо, что мир будет, а моя "волчица" - нет?
       Дотронулись до крепких завязок на затылке.
       Боги или убоги, ответьте - разве это справедливо?!
       Он никогда не снимал повязку с тех пор, как его заставили надеть ее после того дня, когда пропала мама. В далеком (несуществующем!) прошлом он вообще не мог этого сделать из-за запечатывающего заклинания. И лишь когда его поселили в Храме, сделав Хранителем, ему позволили снимать повязку.
       Но только в самом необходимом случае.
       А разве это не необходимость - перестать миру быть, как перестала быть "волчица"?
       Необходимость.
       Так что пора.
       Он сдернул повязку с глаз.
  
       Олекс, приходя в себя, осторожно следил за Хранителем. Сейчас надо собраться с силами для последнего рывка и сокрушительного удара. Надо точно все рассчитать. Бросаться сломя голову на упыря опасно, пусть даже сейчас он выглядит не лучше разбитой вазы. Вот он поймал древко. Вот его рука скользнула вверх, коснулась нижнего обрубка лезвия и замерла. Вот он разжал руки, и древко упало на пол. Вот он взвыл, точно раненый зверь, который к тому же потерял свое потомство. А вот он поник, став еще более жалким и никчемным. Похоже, можно нападать.
       Стоп!
       Хранитель распрямил плечи и выпрямился. Его руки поднялись к затылку и стали развязывать узел на повязке. Так что - все-таки видит? И сейчас попытается использовать Силу Крови Тавил? Глупо. Олекс ни за что не посмотрит ему в глаза после того, как тот сам сказал, что он за упырь и...
       Все мысли мгновенно вылетели из головы Олекса. Так вороны улетают с кладбища, на котором проснулся Костяной Дракон.
       Глаз у Хранителя не было. Совсем. А вместо глаз...
       Не было переносицы, и нос начинался с того места, которое обычно именуют "под глазами". А там, где должны были быть глаза, расположился овал. Не просто овал - провал. Но в этом провале не было видно ни костей черепа, ни мозга, только нечто серое, дымящееся, которому, казалось, нет конца и при виде которого Олекс почему-то подумал о смерти.
       Почему? Кто знает.
       А потом из провала вдруг вылетели два серых смерча, примерно в половину роста Хранителя, и завертелись по бокам упыря. Хранитель поднял голову и закричал. И воздух над ним стал медленно сворачиваться в воронку. Олекс отчетливо видел, как задрожало и стало сжиматься пространство над Живущим в Ночи, как будто ломаясь и попутно ломая то, что было в этом пространстве. А воронка, узким началом которой был провал на лице Хранителя, стала увеличиваться. Закачались колонны, стол потянуло к Хранителю, на пол посыпались факелы.
       Воронка над Хранителем виднелась очень отчетливо, в нее затягивало не просто предметы, в нее затягивало саму реальность. Уже трещали стены, уже крошился потолок, пожираемый серым провалом, уже потянулась к воронке пыль, а Олекс стоял, совершенно не зная, что делать.
       О таком Мастер его не предупреждал. О таком он не говорил, даже когда подробно рассказывал о Живущих в Ночи, их рангах, кланах и Силах Крови. Никогда он не упоминал о кровососе, способном поглощать не кровь, но саму реальность.
       Олекс боялся приблизиться - что-то подсказывало ему, что два смерча созданы не для созерцания. И то, что они были серы, как нечто в провале Таабила, это только подтверждало.
       Но и приказ Мастера...
       И крупицы жизни, продолжавшие его покидать...
       Что делать? Что?
       Потолок обвалился, но балки и перекрытия не достигли пола - их засосало в воронку, которая резво понеслась вверх, увеличиваясь в размерах. Она полностью разрушила потолок обители Хранителя и наверняка должна была стать еще больше. Вряд ли Храму Ночи в будущем поможет реконструкция, скорее, его придется отстраивать заново.
       Зал начал крутиться. Медленно, но уже ощутимо. Совсем скоро этот провал, точно глотка, всосет в себя все без остатка. Вон уже факелы, продолжавшие гореть, несутся в воронку. Теперь даже страх перед Эваной исчез. И хотелось бежать и спасаться. Но успеет ли он?
       - Олекс, идиот, что ты делаешь?!
       Знакомый голос вывел Олекса из ступора. Он повернулся и увидел Затона, застывшего в проходе. Открыл рот, чтобы объяснить, но поперхнулся кровью.
       - Это он тебя отделал? И даже морфе не помогла?
       Олекс зло посмотрел на товарища, и тут у него подкосились ноги. Он бы упал, не подоспей к нему Затон.
       - Ты совсем плох, - покачал головой Затон. - Говорили же тебе, будь осторожнее. Надо было сразу энтелехию использовать, а не морфе.
       Затон бросил взгляд на Хранителя. Наверное, какой-то новый вид, неизвестный Мастеру. То, что он делал, не было похоже ни на одну из Сил Крови, о которых Мастер рассказывал.
       Реальность продолжала всасываться в воронку, зал грохотал, неотвратимо разваливаясь. Следовало бы убежать. Но тогда они не достанут это, а Мастер вряд ли будет рад такому повороту событий.
       Затон вздохнул. И, положив Олекса на пол, залез в глубины своего плаща. Из капюшона вдруг вырвался кисельный клочок тумана, который тут же унесся в сторону упыря, захваченный воронкой. Затон как-то съежился, полы его плаща распахнулись, - и пять теней одна за другой скользнули к Живущему в Ночи. Они были до неприличия тонкими, с такими же тонкими руками и ногами, и, казалось, никакой опасности не представляли. Однако оба смерча бросились к ним наперехват, разрезая своими хвостами пол.
       Тем временем разрушался второй ярус Храма Ночи.
       Сблизившись с тенями, первый смерч вдруг разлетелся на десяток серых дисков, окруживших тени со всех сторон. Диски выбросили из себя серые щупальца, создав нечто вроде сети, и в эту сеть попало две тени. А затем сеть резко сжалась, объединяя диски обратно в смерч, - и тени исчезли.
       Другой смерч вдруг перевернулся и взмыл в воздух, зависнув прямо над оставшимися тенями, затем резко увеличил свой хобот и ударил им вниз, накрыв еще две тени.
       Последняя тень добралась до Хранителя. Смерчи уже возвращались, но не успели. Тень легла на пол точно на тень Хранителя, которая еще была видна в неверном свете оставшихся факелов. Легла - и растворилась в ней, и примчавшиеся смерчи зарыскали вокруг Хранителя, как гончие, потерявшие след.
       Грохот потряс все здание, от подземного схрона Хранителя до третьего яруса. Храм раскалывался, а засасывающая реальность воронка продолжала увеличиваться, устремляясь в небо.
       Затон шумно вздохнул. И тут же тень Хранителя распалась на несколько частей. А сам он, сделав нерешительный шаг вперед, распался следом за своей тенью. Сразу исчезли смерчи, и зал прекратил дрожать, только продолжал рушиться верхний Храм, и падали в оставшийся без потолка схрон камни. Воронка исчезла не так быстро: она еще продолжала кружиться, продолжала цепляться за действительность, будто воля ее создателя продолжала жить в ней, но и она исчезла спустя минуту.
       И тогда Затон направился в центр зала. Олекс с трудом приподнялся, следя за действиями товарища. Затон достал из недр своего плаща молот таких размеров, с которыми гномы и краснолюды обычно изображают молоты, топоры и секиры своих богов, стремясь подчеркнуть их исполинскую мощь. Каким образом этот молот оказался у Затона и почему не мешал ему все это время, - такие вопросы могли задать только несведущие. Олекс, например, знал ответ.
       Затон замахнулся и ударил.
       Храм Ночи закачался, словно обезумели духи гор и началось землетрясение, которое способно напугать даже великанов с седых склонов Ледяной гряды, известных своим бесстрашием.
       А Затон хмуро посмотрел на расколовшийся молот и отшвырнул его. Упав на пол, молот начал таять, словно роса под лучами восходящего солнца.
       Опустив руки в образовавшуюся в полу дыру, Затон заревел, поднимая что-то тяжелое. Это оказался прямоугольный ящик высотой примерно с Тавила, а шириною - с него самого. Из чего он сделан, было непонятно, все его поверхности были иссиня-черными, стыков нигде не было видно. Со всех сторон ящик покрывали руны и знаки преобразования Стихий, было даже несколько фигур из высшей магии. Затон придирчиво осмотрел ящик, будто это была лошадь, которую продает нервничающий гоблин разбойничьего вида, и остался доволен осмотром.
       - Отлично, - сказал он, повернувшись к Олексу, который чувствовал, что еще немного - и он умрет. - Мы нашли это. Можно уходить.
  
  
       Эта комната в самых глубоких подземельях Храма Ночи клана Сива использовалась редко. Она не имела защитных заклинаний или тайных механизмов, преграждающих непосвященным путь к ней. Заклинания могли обнаружить, на ловушки могли наткнуться случайно. Единственное, что защищало комнату, это полная секретность и десятки извилистых проходов, образующих вокруг нее лабиринт. И сегодня здесь собрались все. За простым круглым деревянным столом. Не было ни свеч, ни факелов. Упырям они не нужны.
       Канар-Де Винша да Дайкар, третий в иерархии после Повелевающего кланом Дайкар, седой, что выдавало его почтенный возраст даже для Живущего в Ночи, отдающий предпочтение черному трико с серебряными вставками вместо традиционных красных камзолов клана, лихорадочно теребил свою цепь с гербом, на котором были изображены две пронзающие солнце молнии. Он нервничает и не скрывает этого.
       Раваз Дэй да Фетис, правая рука Повелевающего клана Фетис. Такой же старый, как и Канар-Де, но предпочитающий держать свой возраст в тайне и молодиться. Его выдают глаза - цепкие и уставшие. Он кутается в длинный серый плащ, полы которого расписаны рунами и неизвестными остальным знаками. На его медальоне-гербе крепко сжатый кулак пронзает небесные слои аэра, точно стремится достигнуть Хрустальных Дорог.
       Киул-зай-Сат нноф Татгем, второй сын Повелевающего клана Татгем. Он молод и потому не особо беспокоится, как остальные, которые мрачны, как грозовые тучи над горами. Ему все еще кажется, что все не так серьезно. Поэтому он придирчиво рассматривает стоячий воротник своей фиолетовой куртки и пока не думает ни о чем другом. Его герб - расколовшая гору стрела.
       Вииан-ом Сайкар Нугаро, командующий войсками клана Нугаро. Не стар, но и не молод. Единственный из собравшихся, кто носит бороду. Обычная одежда, которая, скорее, пошла бы простому вояке, вышедшему в город, чем одному из глав Нугаро. На его гербе одинокий волк, воющий на луну.
       Вазаон Нах-Хаш Сива, брат Повелевающего клана Сива. Высокий, выше остальных, примерно того же возраста, что и Вииан-ом Сайкар, задумчивый. На нем камзол серого цвета, официального цвета Сива, преобладание которого в одежде могут позволить себе только они.
       Вазаон неодобрительно глянул на Раваза, когда тот появился в комнате, но тот спокойно встретил взгляд, будто и не нарушал традиций. Действительно, под плащом у него разноцветное трико с доминированием красного, цвета Фетис. На медальоне-гербе Вазаона две свечи, освещающие раскрытую книгу.
       Нечасто они сидели рядом, даже на праздниках или молениях Ночи. Мало кто мог догадаться, что этих Живущих в Ночи связывает что-то помимо общей жизни в Лангарэе. Если кто-то догадывался и не был при этом введен в курс дела - он исчезал. Слава Ночи, таких умников пока было только двое, и те были жрецами, известными своим экзальтированным поведением и бродяжничеством по лесам Лангарэя. И мало кто задумался об их судьбе, когда они не возвратились из очередного ухода в скит.
       Главное, что объединяло всех пятерых, было недовольство нынешним положением кланов в отлаженной системе Царствия Ночи. И объединились они лишь для того, чтобы изменить это положение. Повелевающие Сива, Татгем, Нугаро, Фетис и Дайкар ни о чем не знали, а даже если и догадывались, то догадки их были неправильными. Это было обязательным условием - Повелевающие кланов ничего не должны знать о тайном союзе, чтобы в случае неожиданных событий никто не смог обвинить и наказать сами кланы.
       В случае малейшей ошибки наказание должны понести только они. И вот ошибка произошла. И была она отнюдь не маленькой. Гигантской она была. Можно даже сказать - титанической.
       Все молчали, и каждый думал о своем. Главного среди них не было. Точнее, главного они выбирали посредством запутанного и сложного обряда. Сейчас главным был Вазаон Нах-Хаш, и он первым нарушил молчание:
       - Во-первых, мы должны решить, как объяснить разрушение Храма. Все остальное можно объяснить очередным налетом лихой банды, но вот отсутствие половины Храма, - Вазаон покачал головой. - Такое на банду не спишешь, даже приведя доказательства, что с ней был могущественный маг.
       - Кстати, а почему мы уверены, что с ними не было магов? - подал голос Киул-зай-Сат. - Пройти сквозь заставу Дайкар, уничтожить их поселение, перебить храмоохранителей и жрецов. Даже Меченосцы - и те бы не проделали все это так быстро. К тому же следы разрушений - дело рук тех, кто с магией на ты.
       - Это не так, - буркнул Канар-Де. - Не было там атакующей магии.
       - Как так? - удивился Татгем. Недавно продемонстрированная над столом при помощи магии картинка того, что осталось от Храма Ночи и поселения, обслуживающего Храм, никак не выходила у него из головы.
       - Любая магия оставляет после себя фон, - Дайкар посмотрел на собеседника, как на упавшего с башни смертного, который после этого если и ходит, то только под себя. - Даже скрывающая саму себя. Только чуть сложнее обнаружить ее самим магам. Но наша Сила Крови видит всю магию, любые Заклинания и их остатки.
       - Что-то незаметно, - пробормотал Киул-зай-Сат.
       - Мальчишка... - И так бледный, Канар-Де побледнел еще больше и начал приподниматься. - Как ты смеешь?..
       - Успокойтесь, - примиряюще поднял руки Вазаон, сидевший между Киул-зай-Сатом и Канар-Де. - Не время устраивать ссоры друг с другом. Киул-зай-Сат, твое удивление понятно. Чтобы устроить такое без магии нужна тяжелая осадная техника и не меньше роты солдат. Но и возмущение почтенного Винша да Дайкар объяснимо. Никогда Сила Крови Дайкар не подводила Лангарэй, она, как никакая другая, помогала нам в первые годы существования Царствия, когда мы сражались с людьми и гномами. И если уважаемый Винша да Дайкар говорит, что следов магии не осталось, - значит так и есть. И мы должны понять, что это.
       - Я говорил, что нужно добавить к Дайкар пару воинов Нугаро, - сказал Вииан-ом. - Хороший солдат никогда не помешает, а уж если такую вещь беречь, то мои воины получше, нежели Дайкар...
       - Да вы что! - взвился Канар-Де, и Вазаон осуждающе поглядел на Нугаро. - Решили всю вину на меня свалить? Думаете, не вижу, чего вы с этим сосунком задумали? Думаете, что не имей Дайкар у себя Порченую Кровь, то и дел с ними иметь не стоило? Да когда твои сородичи лесным зверям задницы подставляли, мы...
       - Тихо! - крикнул молчавший до сих пор Раваз, заметивший, как сузились глаза Вииан-ома и как опасно зашевелились волосы в его бороде. - Вы что, не видите, что Канар-Де как на иголках? Верно говорят: не видят то, что не хотят видеть. Ведь никого из вас не будет проверять Совет Идущих Следом, проверка и расследование падет на клан Дайкар. А вы? Вместо того чтобы поддержать, вспоминаете давние споры, которым место в Тартарараме1, а не здесь и сейчас.
  
  
       1Тартарарам - Бездна Мироздания, измерение Пустоты, то ли существующее изначально с Равалоном, то ли созданное богами как темница для титанов.
  
       Вазаон благодарно глянул на Раваза. Значит, и он заметил, что Канар-Де на грани, на очень опасной грани, и опасной не только для него, но и для всех них. А эти двое... Вояки. Тактики, но не стратеги.
       Смутившиеся, но вряд ли раскаявшиеся Киул-зай-Сат и Вииан-ом что-то неразборчиво пробормотали в качестве извинений. Дрожащий от ярости Канар-Де сел обратно, недобро поглядывая то на Татгема, то на Нугаро.
       - Это была не магия, - сказал Вазаон. - Но нам нужно представить, что это была магия, поддержанная мечами. Скажем, нечто вроде того, когда Магистры и Меченые прорвались в Сайфиаил.
       - Да, но они там и остались, - возразил Раваз. - У нас же большие потери, и ни одного убитого со стороны нападавших.
       - Значит, надо решить, как объяснить, что Дайкар не успели предупредить - да, предупредить! - о появлении отряда магов и воинов и почему те смогли уйти без потерь.
       - А разбираться, что за магия была использована... - начал Киул-зай-Сат, но его прервал Канар-Де.
       - Это не магия!
       - Хорошо, хорошо, - криво усмехнулся Киул-зай-Сат. - Что за не-магия была использована - когда будем разбираться?
       - Это второй вопрос, - сказал Вазаон. - Конечно, необходимо понять, какой силой пользовались вторгнувшиеся, определить ее источники и разработать способы противодействия. Она оказалась достаточно эффективной против Порченой Крови. Вы же понимаете, что нам следует быстро понять, кто похитил... м-м-м... это, скажем так, и вернуть похищенное. Но не следует мчаться сломя голову неизвестно куда, не зная, что встретишь...
       - Нет, отец. Как раз сейчас нам и нужно мчаться сломя голову.
       В комнату вошел еще один Живущий в Ночи, и Вазаон не смог скрыть своего удивления.
       - Понтей? Что ты здесь делаешь?
       Молодого упыря встретили пристальными и отнюдь не дружелюбными взглядами. Все знали, какое место в их планах занимает Понтей Нах-Хаш Сива, но это все равно не означало, что он был им симпатичен.
       Для начала, Понтей был Средним, в то время как они пятеро - носферату. Затем, Понтей был в три раза моложе Киул-зай-Сата. Ну и, наконец, он разбирался в том, в чем они чувствовали себя как рыба в рыболовной сети. Понтей Нах-Хаш Сива был самым крупным знатоком магии в Лангарэе. И именно поэтому он спокойно мог входить в эту комнату, не опасаясь, что Татгем или Нугаро бросятся на неожиданного посетителя.
       - Отец, это я первым снял визуальные слепки с поселения и Храма и послал вам, - покачал головой Понтей. - Неужели ты думаешь, что я так быстро оказался там, узнав о происшедшем?
       - Тогда как ты?..
       - Очень просто, - сказал Понтей. - Я был там, когда поселение и Храм атаковали.
       Изумление затопило комнату и сиропом растеклось по замолчавшим Живущим в Ночи. Только теперь они заметили, что камзол и плащ Понтея разорваны, а шаровары заляпаны чем-то подозрительно напоминающим кровь. Но только напоминающим, запаха крови упыри не почувствовали.
       - Ты был там? - наконец спросил Вазаон.
       - Был, - кивнул Понтей. - Сражался с одним.
       - И выжил? - подался вперед Киул-зай-Сат, недоверчиво рассматривая молодого упыря.
       - Я выжил, - ледяным тоном ответил Понтей. - А мои охранники погибли. И произошло это окола сорока минут назад.
       - Значит, ты был прямо в эпицентре... - задумчиво произнес Раваз.
       - Да, - согласился Понтей. - А еще это значит, что у нас есть шанс. Шанс вернуть похищенное.
       - Но мы даже не знаем, понимают ли они, что именно похитили, - сказал Вазаон.
       - Отец, - поморщился Понтей, - ну что ты, честное слово...
       - Глупо полагать, что вся память о нем была стерта за пределами Лангарэя, - поддержал молодого упыря Раваз. - Конечно, можно думать, что это весьма сложная комбинация Совета Идущих, неведомо как узнавшего нашу маленькую тайну. Я давно предполагал, что не все документы во внешнем мире были нами куплены или уничтожены и что не все рты мы заставили замолчать. Не сомневайтесь - те, кто разрушили Храм, знали, что в этом Храме находится. К Хранителю не так-то легко спуститься, любой охотник за сокровищами десять раз подумал бы о риске.
       - Ну, а если магия? - не успокаивался Киул-зай-Сат.
       - Да хватит! - не выдержал Раваз. - Ну не магия это была, пора смириться, что иногда сущности стоит умножать!
       - Не магия, - сказал Понтей, скривившись, будто ему вырывали клыки. - Это было, словно принципы действия Поля Сил перенесли совсем на другой уровень взаимодействия энергий, не затрагивая при этом фундаментальных переменных...
       - Потом поделишься своими размышлениями, - недовольно поморщился Вазаон. - Раз ты жив, значит, как-то сумел с этим бороться. Вот это важнее всего.
       - Нет, отец. Сейчас важнее собрать отряд и организовать погоню за похитителями. Неужели никто еще не подумал, что они могут случайно или не случайно выпустить его?
       И снова повисла тишина. Никто об этом действительно не подумал. Они просто знали о последствиях, и в подсознании сидела мысль, что любой знающий на их месте ни за что на свете, ни за какие богатства мира или даже в самой смертельной муке не выпустил бы это.
       Но это они. А кто знает, каковы цели похитителей?
       Теперь всю важность происходящего осознал даже Киул-зай-Сат, мгновенно ставший серьезным. А вот Канар-Де затрясся еще сильнее, так трясет человека с высокой температурой.
       - Это плохо, - сквозь зубы процедил Раваз. - Малейшее подозрение, небольшая догадка - и всему конец. Не только нам, но и кланам. Даже Повелевающих не спасет то, что они ничего не знали, хуже того - это вменят им в вину.
       - Повторяю, шанс есть. - Понтей хлопнул по столу двумя руками, привлекая к себе внимание. - Вы знаете, когда я работал над Барьерами и Печатями, я создал первую преграду его пробуждению. Иглы Ночи. Но сегодняшняя ночь показала, что они далеко не всегда могут помочь. Иглы Ночи - старое изобретение. Я, признаюсь, втайне от вас готовил небольшой отряд, призванный, если Свитки Эк-Шера окажутся фальшивкой, противостоять... ну, вы понимаете чему.
       - Однако! - только и сказал Вазаон. Интересно, какие еще сюрпризы подготовил его младший сын?
       - Да, я скрыл от вас свои приготовления. И готов понести наказание, отец. Но после того, как мы вернем... это.
       - Не беспокойся, наказание ты понесешь, - сказал Вииан-ом, мрачно посмотрев на Понтея. Ведь это он, Нугаро, должен был подумать о создании вот такого отряда, готового грудью встать как первая и последняя линия обороны. А этот мальчишка обскакал его. Сожги его Враг Ночи, пускай бы занимался исследованиями и не лез не в свои дела, предоставив воевать тем, кто этим с малолетства не просто занимается - кто с малолетства этим дышит.
       - Кого ты подготовил? - спросил Раваз. - Знаем мы их?
       - Зная Понтея, можно быть уверенным, что он выбрал лучших из лучших, - хмыкнул Киул-зай-Сат.
       - Нет, это не так, - покачал головой Понтей. - По той же причине, почему только Дайкар охраняли Храм, я не трогал и лучших из ваших кланов. Не стоит привлекать внимание. Лучшие всегда на виду, они не принадлежат самим себе. А вот не такие выдающиеся и выделяющиеся - в самый раз.
       - Значит, ты пришел к нам за разрешением выдвигаться в погоню? Ну, если так...
       - Нет, - Понтей перебил Раваза, - если бы только это, то мой отряд уже бы выдвинулся. Я здесь совсем по другому делу.
       - Наглеешь, - сказал Вииан-ом.
       А вот Киул-зай-Сату наглость Понтея понравилась, и он даже улыбнулся молодому упырю.
       - Что же это за дело? - спросил Вазаон. Сын не переставал удивлять его. Как будто прошлой ночью он видел одного Понтея, а сейчас в комнате стоит совсем другой Живущий в Ночи, более... более... более взрослый, что ли?
       - Нам нужно реализовать Договор.
       И в третий раз ему удалось их удивить.
       - Договор? - задумчиво повторил Раваз. - Ты уверен?
       - Более чем. Ведь мой отряд и мое изобретение готовились против него, и в основном деструктивный характер должен выражаться в использовании против... ну, понятно, против чего. Иглы Ночи Хранителя были использованы, но он все равно погиб. Нужен специалист, который разбирается в тонкостях магии лучше, чем я. Поверьте, я знаю что говорю, я это прочувствовал, пока мы с охранником дрались против одного из вторгнувшихся. То, что я жив, простая удача и невероятное стечение обстоятельств. В основном благодаря Порченой Крови.
       Да, ему невероятно повезло. Когда воронка сконцентрированного Ничто, разнеся третий ярус Храма Ночи Дайкар, вспорола ночное небо, распугав звезды, враг застыл. А потом, словно позабыв об ублюдке, которого только что жаждал прикончить, рванул в сторону Храма, мигом исчезнув из поля зрения Понтея. А тот, совершенно перестав понимать происходящее, поднялся и пошел в ту же сторону, не думая, что он будет там делать. Шел на автомате, как гномский механизм...
       - Думаю, воспоминаниями ты поделишься потом, - сказал Раваз. - Но реализация Договора требует времени. Есть ли оно у нас?
       - Есть, - уверенно ответил Понтей. - Во время схватки мне удалось... не знаю, как попроще сказать... ну, уловить функцию его атак и подменить один из функционалов своим психо-отпечатком. Как бы так выразиться? Ага. В общем, мне удалось оставить на нем метку, и теперь я знаю, куда они направляются. Вы понимаете, что у них груз, который не позволяет передвигаться быстро, так что время и на Договор, и на окончательную подготовку у нас есть.
       - Тогда почему не послать за ними роту? - встрепенулся Вииан-ом и замолчал под скептическим взглядом Раваза.
       - У Дайкар разрушен Храм, а Нугаро посылают за пределы Купола роту солдат? - уточнил Фетис. - Ой, как интересно представить тебя на Совете Идущих, где ты объясняешь, как вывел своих парней подышать воздухом в одну прекрасную ночь; случайно пересек Пелену и углубился внутрь Граничной Полосы, нарушив все подписанные соглашения. И это когда у нас такое с Храмом! Как говорится, не стоит говорить, не подумав, а стоит подумать и не говорить.
       - Зная, куда они направляются, мы вполне можем кое-что сделать. Я предлагаю следующее...
       Постепенно в глазах Живущих в Ночи стал разгораться огонек надежды.
       И только в глазах Канар-Де Винша да Дайкар клубился страх.
  
  
  

Глава третья.

Маги и их дела.

  

  Блаженны прыгающие, ибо они допрыгаются.

  Август Сумасбродный

  
       Архиректор Школы Магии Эвиледаризарукерадин расслабленно смотрел в зеркало. На полу корчился незнакомый человек, который разрядил арбалет себе в живот, а на столе посреди кабинета умывался жирный кот. Кот был Архиректору почти родня, поскольку лет восемьдесят назад он лично вырастил его в пробирке, готовясь к экзамену по неестественной зоологии. Звали кота Банкаст. В отличие от остальных котов, родившихся в то же время и давно ловящих мышей на кошачьих небесах, Банкаст чувствовал себя вполне живым и, понятное дело, намного лучше, чем человек с болтом в животе. Дело в том, что нерадивые лаборанты плохо промыли пробирки, и гены обыкновенного кошака смешались с генами василиска, породив весьма живучее, ловкое и наглое существо. Еще котенком Банкаст натренировался в зачаровывании мелкой живности1, а затем принялся терроризировать кухню. Смертных он не мог обращать в камень, но вполне был способен заморочить им голову и стащить хороший кусок мяса.
  
  
       1С тех пор в Школе Магии постоянно встречались окаменевшие крысы и мыши. Некоторые студенты наловчились продавать их как волшебные амулеты на ярмарках доверчивым крестьянам.
  
       Когда Эвиледаризарукерадин стал Архиректором, Банкаст окончательно обнаглел и стал таскать мясо крупными партиями со всей Школы, в результате чего большая часть студентов сделалась вегетарианцами, опасаясь связываться с котом Главы. Теперь Банкаста нередко можно было встретить у ворот Школы, где он проводил инспекцию присылаемых студентам посылок, наловчившись так быстро находить тайники, которые делали родственники, предупрежденные о коте, что мог бы давать мастер-классы всем таможенникам Роланских королевств, Черной империи и Эквилидора.
       Кот потянулся, сбросив ворох наверняка важных бумаг на пол, и зевнул, продемонстрировав такие отборные клыки, что можно было задуматься, не было ли в той пробирке генов крокодила или еще кого позубастей. Человек, мелко дрожа, протянул руку к Эвиледаризарукерадину.
       - Пощади... пощадите... пожалуйста...
       - А? Что? - Архиректор рассеянно взглянул в сторону смертного, словно только сейчас заметил, хотя с тех пор как он вошел в кабинет и машинально послал заклятье в прячущегося за портьерой убийцу, прошло несколько минут. Впрочем, это был второй за сегодня убийца. Первый оказался намного искуснее и, что уж говорить, терпеливее - он сидел в уборной Ректората, прямо в выгребной яме, используя для дыхания небольшую трубочку. К несчастью для убийцы, Эвиледаризарукерадин по невнимательности уронил в унитаз кольцо с Огненным Заклинанием, успев использовать заклятие Защиты до того, как кольцо сработало. Мысленно пообещав поставить антимагическое покрытие в выгребной яме (после того как построят новую уборную), Архиректор обнаружил возле разбитого унитаза труп, пахший еще хуже, чем ждавшие за обломками двери в туалет члены Ректората. Уже достаточно опытный в руководстве магами, Эвиледаризарукерадин сразу понял, что это очередной наемник, отрабатывающий заплаченные за смерть главы Школы Магии деньги.
       "Вот ведь странно, - подумал он, пока обалдевшие члены Ректората счищали с себя остатки собственной жизнедеятельности, - мои конкуренты могли бы скинуться и нанять профессионала из Клана Смерти, хотя бы нижнего ранга. Как же далеко простирается эгоизм и жажда власти магической братии, если они не готовы объединиться против соперника даже на короткое время?".
       "Да, все-таки мне повезло, что предыдущий Архиректор сам назначил меня своей заменой, - раздумывал теперь Эвиледаризарукерадин, почесывая Банкаста за ухом. - У меня бы не хватило решимости нанять душегубов для этого милого старичка, чтобы занять место главы".
       На умирающего убийцу Архиректор не обращал внимания. С тех пор как он занял должность руководителя Школы Магии, они постоянно преследовали его, став таким же обыденным явлением, как солнце поутру, поиск носков и чистой рубашки, нежелание идти на Ректорат, взрывы на факультете алхимии и поиск документа, который должен был быть подписан еще вчера. Онтологический статус убийц после получения заклинанием в лоб от Архиректора равнялся бытию раздавленных тапком тараканов. По крайней мере, для самого Эвиледаризарукерадина.
       - Ладно, - вздохнув, сказал Архиректор. - Раздумьями дело не решишь. Все-таки я не Перводвигатель1. Нужно на что-то решаться. Я ведь прав, Банкаст?
  
  
       1Большинство магов, Архиректор в их числе, считали, что не стоит тратить время на поклонение богам или убогам, мешая их великим делам (например, завтраку) своими мелочными молитвами. Поэтому они приняли учение философа Агристотэла о Космическом Уме как Перводвигателе всего. Согласно этому учению, у всего движущегося есть причина движения. У этой причины есть своя причина. И так до самой первой причины, которая сама не имеет причины, а является причиной самой себя. Это Перводвигатель, или Ум, который, двигая самого себя, сам о себе же знает и сам же себя мыслит. Все мысли Ума бытийно являются и предметами, иначе говоря, о чем бы Ум ни помыслил, то тут же и появляется. Главной причиной популярности этого учения среди магов была та, что волшебники хотели верить, что когда-нибудь достигнут состояния Перводвигателя и все их мечты, фантазии, извращения и безумства сбудутся без каких-либо усилий с их стороны.
  
        Кот лениво приоткрыл один глаз и задумчиво махнул хвостом.
        - Вот и я считаю, что я прав. Только это еще не значит, что моя правота всех устроит. С правотой надо поосторожней. Верно?
        Банкаст был готов согласиться с чем угодно, лишь бы его чесали за ухом. Поэтому он снова помахал хвостом в знак поддержки, но Эвиледаризарукерадин, вместо того чтобы продолжать, поднял со стола колокольчик и позвонил.
        Тут же раздался топот ног, и в комнату Архиректора влетел его личный секретарь Редон Тавлейский, очень перспективный молодой человек. Перспективный хотя бы потому, что половину наемных убийц посылал к Архиректору именно он, не жалея на его устранение ни времени, ни средств, ни фантазии, но никогда не оставляя прямых и даже косвенных улик, благодаря которым можно было обвинить его. Как известно, в заседаниях суда призывы душ из Посмертия не считаются, ведь почти все они выпивают воды из Белой реки и напрочь забывают свою предыдущую жизнь, а небольшие проблески памяти, иногда их осеняющие, вполне могут быть вложены в души магами.
        - Ты быстро, Редон, - отметил Архиректор. - Я хоть и знаю, что звук колокольчика ты услышишь в любом месте, но открывать внутренние порталы на территории Школы запрещено, даже если очень спешишь.
        - Дело совсем не в порталах, глава, - ответил Редон, в мгновение осмотрев кабинет и на микромгновение сощурившись при взгляде на труп наемного убийцы. Вытянув правую ногу в длинном красном сапоге, секретарь похвастался: - Новые сапоги-скороходы от исследователей волшебных артефактов с факультета прикладной магии. Весьма удобны и без особых магических отклонений. По крайней мере, поле у них стабильно.
        - О? А я слышал, что у прикладников закончились добровольцы по испытанию сапог и они решили набирать желающих со стороны, бесплатно раздавая скороходы. При этом они не сообщают, что случилось с испытателями опытного образца. Хочешь узнать что?
        - Что? - Редон слегка занервничал.
        - Слыхал поговорку: "Одна нога здесь, другая там"? Именно так они прозвали своих добровольцев после первых полевых испытаний.
        - В смысле, потому, что они быстро бегали? - улыбнулся секретарь.
        - Потому, что у каждого добровольца одна нога была за три километра от другой, - любезно пояснил Архиректор.
        - А!.. - Редон сглотнул и с опаской покосился на свои ноги.
        - Впрочем, ты маг опытный, поэтому я разрешаю тебе носить эти сапоги. Кстати, они помогут выполнить мое поручение.
        - А? Что? - Редон, рассматривающий свои скороходы так, словно это было Разрывное Заклинание медленного действия, глянул на Архиректора. - Что я должен сделать?
        - Найди быстренько заведующего кафедрой боевой магии и скажи, что я его жду у себя. И поживее. Твое новое приобретение должно тебе в этом помочь. Все-таки прикладникам помогали первокурсники, им просто не хватило опыта разобраться в негативном коэффициенте магических отходов этих сапогов-скороходов. Думаю, у тебя опыта достаточно.
        - Э-э-э-э... Да... Я мигом, - уже начавший бледнеть секретарь спиной двинулся к выходу, следя за ногами, чтобы они не сильно отрывались от пола.
        Эвиледаризарукерадин был более чем уверен, что стоит Редону оказаться за дверью, как сапоги моментально полетят в ближайшее мусорное ведро. Кстати, на день рождения можно подарить секретарю пару таких сапог, расшитых эльфийскими рунами. Точно, неплохая идея.
        От приятных мыслей Архиректора отвлекло воспоминание о недавно полученном сообщении. Помрачнев, Эвиледаризарукерадин прогнал Банкаста со стола и принялся приводить в порядок бумаги.
        Надо что-то делать.
        Что ж, Алесандр - славный малый, и место заведующего кафедрой боевой магии его совсем не испортило. Главное, чтобы он помог.
  
        - Я категориально не понимаю...
        - Категорически.
        - А?
        - Ты категорически не понимаешь. А не категориально.
        - А? Ну да! Так вот, я не понимаю ни категорически, ни тем более категориально! Так, стоп. Чего я не понимаю?
        - Ты еще не сказал.
        - А ты меня не пугай, Уолт!
        - Не путай.
        - А?
        - Не путай, а не пугай.
        - А может, ты его пугаешь.
        - Его испугай...
        - Кто меня пугает?!!
        - Никто. Тише, на нас уже смотрят.
        - Кто? Кто тут на меня смотрит?!
        - Ты там не понимал чего-то.
        - Да! Я и сейчас не понимаю! Не понимаю, как это кто-то на меня смотрит?!
        - Посредством глаз, Ударий. А ну сядь, а то я не оплачу твой счет!
        - Все, все, я молчу... Но я категориально не понимаю!
        - О боги! Ну чего же ты не понимаешь?
        - Я вот понимаю, зачем нам читают курс по магосемиотике.
        - Ты весьма логичен и последователен, Ударий, тебе никто об этом еще не говорил?
        - Не перебивай меня, Ксанс! Еще я понимаю, зачем нам читают курс по рунной магии.
        - Слушайте, а ведь мы должны быть рады, что он хоть что-то понимает?
        - Что-то я не чувствую радости по этому поводу...
        - Я даже понимаю, зачем нам читают курс по истории волшебства и феноменологии чародейства.
        - Ух ты, а я вот не понимаю!
        - Тише, кажется, он подходит к главному.
        - Но! Я категориально не понимаю, зачем - зачем!!! - нам должны читать курс по дхармовой метафизике? И кто? Какой-то ракшас из таких далей, в которые никогда не ступала ноги... ноги?.. ступала... ступали... Да! Не ступали нога уважающего себя боевого мага!
        - О! Так ты, я смотрю, концептуально против.
        - Сам ты концептуально, понял?
        - Ударий, в дхармовой метафизике нет ничего сложного.
        - Э-э-э-э-э-э... Слушай, Ал, может, не будешь начинать?
        - Поздно. Он уже начал. Теперь нас может спасти... Нет, нас ничего не может спасти.
        - Главный принцип, который обосновывает дхармическое видение мира и соответствующие им магические поля, строится на выделении из психофизического континуума тех дхарм и состояний дхарм, которые позволяют распределить колдовские поля по магическому потенциалу и выстроить их по схемам. Тут есть много похожего с теми законами и принципами, которые выделил в своем труде "Феноменология чародейства" великий Г. Ж. Ж. Г. Гегелисий, изучивший и обобщивший тысячи магических и исторических трактатов.
        - Тысяча убогов, он упомянул Гегелисия.
        - Ну, теперь, выражаясь научным языком, ваще капец...
        - Уолт, сделай хоть ты что-нибудь!
        - Да, ударь их молнией.
        - Их? Кого их? Я имел в виду только заставить Ала замолчать.
        - Э-э-э-э-э... Я тоже!
        - Но ты сказал "их".
        - О небеса, ну давай поговорим о структуре предикаций!
        - А может, разберемся, кто из нас быстрее произведет Призыв?
        - Снова ты о том давнем споре!
        - Кстати, если вы не заметили - Ударий внимательно слушает Ала.
        - Ух ё! Да он точно уже пьян в зюзю.
        - Твой тезаурус, я погляжу, обогатился на новое слово.
        - Ты имеешь в виду "зюзю"?
        - Нет.
        - ???
        - ...Таким образом, диалектика бытия и небытия на срезах формы и содержания позволяет предположить, что наше редуцирующее сознание направлено на выделение той единицы, которая позволила бы говорить о частице магического поля, о части магического поля и о целом магическом поле. Здесь следует ввести понятие, которое характеризовало бы эти три слоя в единстве движения и полагания и позволило бы рассчитать возможности и структуры контроля Силы. Дхармическая метафизика буддистов Махапопы здесь вводит понятие Шуньяты, в то время как мысль Серединных Земель, сосредоточенная в разуме великого Гегелисия, вводит понятие магического потенциала.
        - Кто-нибудь успевает за потоком его мыслей?
        - Просто кивай, а если спросит, повтори последние слова.
        - И то дело...
        - Да что же вы творите, сволочи?!!
        Компания пьющих пиво и трепавшихся ни о чем аспирантов Школы Магии моментально вскочила на ноги, и в руках каждого запылала та форма Силы, к которой он более всего был предрасположен. Мрачно осматривая таверну, они попытались обнаружить источник вопля, помешавший им спокойно продолжать беседу. Впрочем, не все из них это сделали.
        Ударий, невысокий человеческий крепыш, держал в руках железный шар. Опытный боевой маг сразу бы определил, что это не простой шар, а сжатые в форму шара десятки острых лезвий, которые при определенном Заклинании и метком броске способны устроить большой переполох, особенно среди представителей мирного населения ближайших деревень, по глупости решивших попить пива в находящейся на территории Школы Магии забегаловке.
        Рядом с ним, с трудом удерживая извивающийся водяной хлыст, замер Ксанс Вильведаираноэн, высокий и худой ночной эльф лет двадцати пяти на вид, но с таким же успехом ему могло быть и двести двадцать пять. Впрочем, для эльфов и двести лет - возраст юности; к голосованию, политической деятельности, выпивке и сексу их допускали в родных землях лишь после трехсотлетия. К слову, водяной хлыст не был привычным для ночных эльфов магическим оружием и было не совсем понятно, зачем Ксанс создал его. Судя по удивленному взгляду эльфа, которым он уставился на хлыст, этого не понимал и он сам.
        Бивас Олорийский, человек, чьи длинные тонкие холеные пальцы и морда кирпичом выдавали в нем или выходца из аристократической семьи, или потомственного карманника, занес над головой руки с пульсаром, и, судя по его прицельно осматривающим таверну глазам, бросить он его собирался даже в том случае, если тревога была ложной.
        За круглым столом остались сидеть двое. Ничем не примечательный Уолт Намина Ракура, темноволосый и сероглазый, потягивающий светлое пиво из литровой кружки, и Алфед Лос, светловолосый парень со взглядом, указывающим, что его разум витает где-то в иной реальности. Лос был единственным Магистром в компании, который состоял в штате факультета теоретической магии, а не кафедры боевой магии. Не обращая внимания на вскочивших товарищей, Ал спокойно продолжал:
        - ...Еще в дипломной работе, создавая формулу Трехаспектного Призыва Дождей малого радиуса действия, я указал на противоречие, которое не учел Гегелисий в "Лекциях по общей теории магии". Мы не можем выделить атом магии, так называемый магочар, если мы пытаемся говорить только о частицах, комбинации которых позволяют нам оперировать Силой. Следует говорить о единице магической силы, которую я условно выводил из гипотезы Брюнкасатора-Каэптерона...
        Глянув на своих товарищей, Уолт со вздохом сказал:
        - Вы меня расстраиваете.
        - В смысле? - продолжая недобро осматривать притихших крестьян и обслуживающий персонал, с нехорошими предчувствиями взиравших на гору пустых пивных бутылок перед Магистрами и на боевые заклятья в их руках, поинтересовался Бивас, пытаясь определить, откуда раздался вопль, заинтересовавший магов.
        - Да все просто. - Уолт сделал глоток и довольно улыбнулся. - Как только мы зашли, я сразу засек ауру, скажем, одного известного человека. Он ее скрывал, но кое-что не рассчитал.
        - Ауру? - Ксанс закрыл глаза, и его губы зашевелились - он читал заклятье. Открыв глаза, которые засветились октарином (несколько крестьян забормотали молитвы своим богам), ночной эльф пристально осмотрел пивное заведение. Уставившись в угол, в котором ничего не было, Ксанс от удивления раскрыл рот.
        - Это же... - пробормотал он.
        - Да чего там такое?! - рявкнул Ударий и, недолго думая, произнес, сопроводив свои слова Жестом Силы: - Во все восемь сторон света разбегаются планеты, что-то спрятанное где-то пусть найдется прямо здесь.
        - Ой, кретин, - пробормотал Уолт, допивая свою кружку и быстро прячась под стол.
        На мгновение, которое мог засечь только тренированный взгляд, темный угол засветился эннеарином, а следом за этим взорам собравшихся в кабаке смертных предстал сидящий на полу в этом самом углу заведующий кафедрой этики магических преобразований. Известный своими строгими моральными принципами и высокой нравственностью, не позволявший студенткам приходить на пары в тугих обтягивающих корсетах или коротких юбках, под которыми можно было увидеть обувь, Сатаил кер Шагаш сейчас был гол, обмазан эльфийской косметикой и убоговски пьян. Еще больше в зюзю, чем Ударий. Чем десять Удариев. Сатаил держал бочонок с орочьей медовухой, обнимая его как родную мать. Присутствующие в кабаке смертные посмотрели на бочонок, потом на стоящий посреди заведения столб новостей, где висело объявление о награде за поимку вора, крадущего из погребов местных кабаков и трактиров бочонки с медовухой, потом на кер Шагаша. Испуганно охнул хозяин забегаловки, когда Сатаил злобно оглядел себя и мрачно уставился на Удария, замершего с отвисшей челюстью.
        - И как это понимать, дрянной мальчишка? - заревел кер Шагаш, поднимаясь и взмахивая левой рукой.
        Ударий пошатнулся, его левая щека начала краснеть. Сатаил наградил его Оплеухой Ветра. Аспиранту кафедры боевой магии, не менее пьяному, чем обидчик, такое обращение не понравилось.
        - Да ты охренел, старый пень! - заорал Ударий и швырнул в Сатаила железный шар, не подумав о последствиях. Впрочем, чтобы не думать, все равно нужно иметь хоть каплю ума, чтобы было чем не думать, а Ударий, по общему убеждению, не имел даже пары молекул разума. Впрочем, у него имелся сумасшедший талант к боевым Заклинаниям Железа. И в этом легко убедились собравшиеся этим злополучным днем в забегаловке "Веселые дали" смертные, попрятавшиеся кто куда от пронзающих пространство кинжалов.
        - ...И это вполне вероятно. Ведь со времен Демократа из Бадер, выдвинувшего теорию неделимых атомов, маги стараются выделить устойчивую единицу, но при этом продолжают упорно ее мыслить как... Что такое? - Алфед Лос удивленно посмотрел на возникший перед ним стул, который Уолт поставил перед его головой за миг до того, как туда вонзился бы один из кинжалов Удария. Уолт успел затащить чародея под стол, на что Ал даже не обратил внимания, продолжая размышлять о необходимости выделения и описания единицы магической силы. Ксанс и Бивас под прикрытием заклятий Защиты прорывались к двери.
        - Да так... - ответил Уолт, и Лос с облегчением вернулся в свой интеллигибельный мир предельных понятий и универсальных абстракций, доверив следить за своим бренным телом Уолту, который тем временем внимательно наблюдал за траекторией разлета Заклинания Удария.
        "Весьма интересно. Заклинание пытается покрыть собой пространство в виде полусферы перед Ударием. Гм. Интересное решение. Он сделал так, чтобы кинжалы рикошетили. - Уолт кинул в летящие кинжалы замораживающее заклятье, валявшееся в его ауре с тех пор, как он спускался с командой в Огненные Нижние Реальности, и принялся наблюдать за последствиями. - Ага, Ударий сделал так, что Заморозка встраивается в эффекторную систему и кинжалы приобретают вдобавок к своей убойной силе дополнительный холодильный эффект. Умно. Зря его все-таки считают полным идиотом..."
        Тут Уолт увидел, что Ударий собирается делать, и понял, что его все-таки не зря считают полным идиотом.
        После того как Сатаил, икнув и хлебнув из бочонка, коротким взмахом руки превратил летящие в него кинжалы в прелестных плюшевых зайчат, а следом пробормотал Заклинание, образовавшее под Ударием нечто вроде зыбучих песков, Ударий окончательно рассвирепел и, позабыв, что его поглощает отнюдь не дружелюбная стихия, задвигал руками в Жестах и даже всем телом стал дергаться, поддерживая ритм своего Заклинания. Из его носа и ушей вдруг посыпалась мелкая пыль, он пару раз сглотнул, будто сдерживал порывы рвоты, а потом наклонился - и его вырвало все той же пылью.
        Правда, это была не пыль. Это были мелкие железные частицы.
        "Железная Бездна! - похолодел Уолт. - Он, при том, что идиот, все же выучил это Заклинание. В другой раз надо будет его за это похвалить. А сейчас..."
        И Уолт Намина Ракура совершил поступок, который на его месте сделал бы каждый боевой маг его уровня. Он схватил под мышки Ала и бросился к выходу из кабака.
        Возможно, останься с ним Ксанс и Бивас, которых, кстати, и след простыл, и вернись бы Ал из своего мира абстрактных идей, где находился большую часть времени, вчетвером они имели бы шансы остановить Железную Бездну, жуткое Заклинание, рассеивающее крупицы железа в пространстве и встраивающее их в окружающие предметы, а затем в одну секунду размножающее их так, что железные прутья, колья, иглы и прочие подобные конструкции, весьма острые и тяжелые, заполняли то место, где были рассеяны железные крупицы. В данном случае этим местом стал кабак. Уолт мимоходом об этом пожалел: здесь они провели немало веселых часов, - эх, мир его праху...
        Слава богам, что привыкшие к разборкам пьяных магов посетители и обслуга разбежались. Да, маги часто крушили забегаловки, но их открывали снова и снова, с завидным упорством, - ну значит, это того стоило. Видимо, от студентов Школы Магии шла очень хорошая прибыль. И это при том, что ни один из Магистров, участвовавший в разрушении, ответственности перед хозяевами кабаков не нес, отчитываясь только перед Комитетом Этического Контроля Магии, который радостно урезал ответчикам пенсии и зарплаты, втайне радуясь постоянно "плодящимся" забегаловкам как поводу раздербанить сэкономленные бюджетные деньги и поделить их между своими членами.
        Бедный Ударий. Не отчитается он перед Комитетом, главой которого является некий Сатаил кер Шагаш...
        Да, вчетвером шанс остановить самоподдерживающееся Заклинание Железной Бездны был.
        Уолт также заметил, что почувствовавший опасность Сатаил начал готовить в ответ нечто столь же грандиозное и разрушительное, а с двумя такими Заклинаниями не совладать четверке пусть и неплохих, но все-таки аспирантов.
        Если, конечно же... Нет. Никогда.
        Уолт покачал головой. Это в прошлом. В далеком прошлом. Забыть и не вспоминать.
        Школа Магии состояла из учебных заведений, вокруг которых, как ни странно, забегаловки и множились, хотя у студентов имелось Общежитие и было бы логично предположить, что строить стоит именно там. Но пивные росли возле Корпусов, возле Библиотеки и даже возле Перипатов, исключая замок Ректората. Почему - непонятно: члены Ректората были недовольны, что приходилось бегать так далеко и менять при этом внешность. Еще кабаки и трактиры возводились в стороне от Проклятой Башни - по вполне понятным причинам, как можно догадаться из самого названия.
        Сложенный из угловатых камней, третий Корпус имел при себе семь забегаловок. Полагаясь на опыт, их строили на приличном расстоянии друг от друга, рассчитывая, что если маги буду крушить один кабак, это не затронет другие. Сейчас посетители и обслуга сгрудились возле статуи великого Черного Мага Дзугабана Духара Фаштамеда из далеких Восточных царств. Так как никто не знал, как выглядит этот маг, то статуя, выполненная в виде простого куба, стояла на постаменте с небольшой табличкой, напоминающей, кого должен увидеть зритель.
        Согласно легендам, Дзугабан заложил первый камень в символическое основание Школы Магии. Он построил здесь, на восхитившей его природной гармонией равнине, раскинувшейся от озера Кавиш до Правайстского леса, тренировочный лагерь убийц-камикадзе, которые изучали Заклинания, максимально поражающие атакуемую площадь и забирающие при этом жизнь использовавших их магов. Со временем, когда басилевсы, султаны, халифы, эмиры и прочие правители Ближнего Востока, не совсем понимавшие, зачем тащиться за тысячи километров от собственных государств, когда под рукой и так полно фанатиков-ассасинов, отказались от услуг Дзугабана, тому пришлось давать уроки волшебства сыновьям владетелей Граничных баронств и атаманам Приграничья, чтобы заработать на хлеб насущный. Так, в результате культурного развития, противостояния нескольких Орденов волшебников и повальной коррупции, возникла Школа Магии - крупнейшее учебное заведение в Западном Равалоне.
        К сожалению, портретов или хотя бы словесных описаний Дзугабана Духара Фаштамеда история не сохранила, а предложение Третьего Архиректора лепить статую с его благородного роланского профиля и не прошло. Остановились на абстракции - кубе, долженствующем символизировать четыре Стихии (верхние углы), четырех Бессмертных - двух богов (Аколлона, Зевающего от Своей Мудрости, и Ктора, Помнящего, Что Ничего Достаточно не Бывает) и двух убогов (Глузаарада, Мрачного от Того, Что Он Все Знает, и Кацкиель, Которая Еще Всем Припомнит), считающихся покровителями магии и магов (нижние углы), четырех Пре-Мудрых, первых легендарных магов1 (прямые линии справа и слева) и четырех Будущих, магов, которые должны были стать вровень с Бессмертными (прямые линии вверху и внизу).
  
  
        1На самом деле их было пять, но символизм требовал жертв.
  
        Все это вместе должно было символизировать Дзугабана. Для придания скульптуре величия и трансцендентного характера ее хотели сначала сделать стометровой в высоту и из мифрила, потом подумали, что студенты начнут воровать мифрил, и решили использовать золото, но затем сообразили, что и золото ослепит не познавшие категорический императив умы, и остановились на мраморе. Но в последнюю минуту мрамор поменяли на простой камень, а на оставшиеся деньги построили бани в замке Ректората. По ходу изменения материала для будущей статуи, достойной метаморфоз материи в колбах алхимиков, менялись и ее размеры, так что куб теперь был метровой высоты, метровой ширины, и, соответственно, метровой длины.
        Толпящиеся вокруг шедевра скульптурной мысли простые смертные и зеваки из Магистров, у которых в это время не было занятий, были привлечены закрутившимися над кабаком октариновыми, эннеариновыми и декариновыми воронками, разбавляемыми вспышками цветов остального спектра.
        - Кажется, - сказал Ал, которого Уолт поставил рядом с ку... то есть со статуей Дзугабана Духара Фаштамеда, - есть опасность формирования Инфернальных Врат.
        - Ударий - придурок, а Сатаил пьян. Но не настолько же они невменяемы, - начал Уолт и замолчал, когда сверкающая всеми цветами радуги голова дракона пробила крышу кабака и начала поливать окрестности огнем. Голова была железной. Это значило, что Железную Бездну кер Шагаш блокировал, но и его собственное Заклинание на Удария до конца не сработало. Хм, здорово! Значит, деревенский парень Ударий, у которого даже второго имени не было, и седьмой сын седьмой дочери Сатаил кер Шагаш в боевых заклятьях и соответствующих им магических полях почти равны? Хреново. Так они долго могут друг друга мутузить колдовством, а если им попытаются помешать... Гм. В общем, мешать им не стоит.
        С другой стороны, приятно, когда твой коллега из боевых магов, в совершенстве владеющей только Силой Железа, может противостоять старому опытному чародею, у которого полным-полно запасов Силы и разнообразных Заклинаний в ауре.
        - Уолт Намина Ракура! - прогремел вдруг сзади хорошо знакомый голос, и Уолт содрогнулся. Повернулся и на всякий случай состроил глупое лицо.
        Перед ним стоял заместитель заведующего кафедрой боевой магии по боевым Заклинаниям Стихии Земли Джетуш Малауш Сабиирский, его научный руководитель. Крупный, на три головы выше Уолта, с животом, который он любил называть "мое хранилище для пива", начинающий лысеть, переваливший в возрасте за сотню лет и любящий рассказывать абсолютно несмешные анекдоты, Джетуш на нынешний момент был самым лучшим магом Стихии Земли во всем Западном Равалоне, а по его утверждениям, - и в Восточном тоже. Только нелюбовь к остальным трем Стихиям не позволила ему стать завкафедрой боевой магии, о чем он сам не жалел, говоря, что в таком случае у него было бы меньше времени для распития пива.
        - Что это такое? - спросил Джетуш, указывая на воронки и дракона, который уже подпалил растущие возле третьего Корпуса яблони.
        - Не имею понятия, - Уолт посмотрел на него честными глазами. - Мы вот с Алом мимо шли, хотели обсудить пятый закон магосемиотики. А тут такое...
        - Возможно, Ал и собирался с тобой обсуждать проблему чарореференции, - недоверчиво сказал Земной, - но не помню, чтобы после магистерской ты возвращался к теме энергознаков. Пиво пили?
        - Да вы что! - воскликнул Уолт тоном девицы в прозрачном пеньюаре, которую жена добропорядочного горожанина застала в собственной спальне и обвинила в совращении супруга. - Ведь еще не вечер!
        - Ладно, это твое дело. Тебя требует главный.
        - Главный? А зачем я ему понадобился. Вроде отчет я сдал нормально, да и вообще.
        - Ты не понял. - Джетуш прищурился. - Главный - не в смысле Алесандр Генр фон Шдадт. Главный - в смысле Архиректор Эвиледаризарукерадин Светлый.
        - А я все-таки настаиваю, что вероятность формирования Инфернальных Врат уже превышает семьдесят два процента, - сказал Ал, но Уолт его не слушал, лихорадочно раздумывая. Узнали? Как? Не могли. Хотя, может, он перестарался, когда... Хотя если бы узнали - так просто его бы к Архиректору не вызывали. Пришли бы брать, да так, что ничего бы он до самого последнего момента - а возможно и после него - не заметил. Несмотря на толпы бездарей, ежегодно поставляемых императорам, королям, герцогам, баронам и зажиточным горожанам, Школа Магии готовит и отличных магов. Временами - замечательных. Так что дело, скорее всего, в чем-то другом.
        - А чего от меня хотят? - недоумевая, спросил Уолт.
        - А я знаю? - пожал плечами Джетуш, и Уолт понял, что Земному самому интересно, зачем Архиректору понадобился его аспирант, пусть и неплохой, но и не из лучших. - Мне не говорили. Сказали, чтобы я тебя побыстрее нашел и отправил к Алесандру в кабинет.
        - А как вы меня нашли? - заинтересовался Уолт, потому что не обнаружил вокруг себя дорожек и паутинок Заклинаний Поиска.
        - А чего тебя искать? Вы проблемы магосемиотики только в одно место обсуждать ходите, - с улыбкой сказал Джетуш и глянул на кабак, от которого отвалилась уже одна стена, явив взглядам зевак кучу металлолома, вывалившегося с таким грохотом, что можно было подумать, что начался Прорыв из Нижних Реальностей.
        Внезапный порыв холода ощутили все. В спину словно врезался разъяренный Тарей, бог ледяных северных ветров. У Корпуса, статуи и еще целых яблонь начали удлиняться и шевелиться тени. Зеваки бросились врассыпную, причем даже Магистры. Джетуш изменился в лице.
        - Так, ты давай дуй к Алесандру, - он назвал завкафедрой без всяких регалий, и Уолт осознал, что шутки кончились, - а я, пожалуй, разберусь с тем, что устроили два недоделанных идиота. Ал, поможешь мне!
        Понятное дело, волшебник такого уровня, как Джетуш, в буйстве магических потоков легко разобрался, что в бульоне из чар варятся два мага. Но правильно ли уйти и не помочь? Земной понял сомнение в глазах Уолта и толкнул его в плечо.
        - Давай, иди. Неужто думаешь, что без твоей неоценимой помощи я не справлюсь? Мне, скорее, больше достанется, если ты не поторопишься.
        - Ну ладно, - пробормотал Уолт и зашагал к входу в третий Корпус, в котором имелся служебный портал для перемещения между учебными зданиями. Шагая, он старался не оглядываться.
        Интересно, зачем он понадобился Архиректору?
  
        Кабинет Алесандра Генр Шдадта располагался в первом Корпусе, построенном в те времена, когда отгремели войны варварских королей, нагрянувших с Севера и разрушивших Роланскую империю, с Черной империей и Эквилидором, и недолгий мир пришел на Серединные Земли. Возрождались города, развивалась торговля, варвары окультуривались, становились царями, философы писали трактаты об утопии, жрецы воспевали новых богов и осторожно поругивали старых, кое-где заново прокладывали дороги. Соответственно, и первый Корпус был задуман как провозвестник новых времен. Строили нанятые гномы и строили надолго. Высокие потолки, внушительные арки, колонны, охватить которые могли только трое взрослых мужчин, цветная мозаика на полу, складывающаяся в изображения богов и убогов, шикарные люстры на триста свечей и даже непозволительная по тем временам роскошь - стеклянные витражные окна под три метра в огромных аудиториях. Отдельные комнаты тоже отделывались из соображений помпезности. Однако со временем функциональность первого Корпуса устарела по сравнению с магическими улучшениями в новых Корпусах. Преподаватели, сумевшие занять кресла заведующих благодаря таланту, или упорству в работе, или просто устранив конкурентов руками наемных убийц, предпочитали третий или четвертый Корпуса для своих факультетов и кафедр. Архитектура уступила магии.
        Но Алесандру его комната нравилась. Выкрашенный временем в серые цвета потолок контрастировал с блестящими шкафами, полными книг. Можно было сразу заметить - за книгами следят и регулярно их просматривают. Имена авторов повергли бы в священный трепет всех, кто был связан с магической деятельностью. Здесь были трактат "Тьма побеждающая" Пресса Феагского; классический труд "Травы и обряды" Брианны Ваштал фоан Зивай; запрещенная книга "Пожиратель душ: Заклинания тотального уничтожения" братьев Гроамм; ранний труд Гегелисия "Топология Огня: становление техник Ордена Пламени", прямая калька с рунных свитков, обнаруженных при раскопках Живого Моря, относящихся к временам первых столетий Начальной Эпохи; древнеэльфийская антология "Светлое будущее"; свод "Боги и символы", первая и последняя попытка взаимодействия магов и жрецов Роланской империи с одобрения полубожественной династии Кефарридов, в дальнейшем обернувшегося порицанием; дальневосточная рукопись "Восемь бессмертных", до сих пор не переведенная ни на Всеобщий Язык, ни на какой другой, ходящий в Серединных Землях; "Буддийские практики", приписываемые боддхисаттве Ашонетакбхье; "Трансцендентальная стихиология" Псевдо-Караса; ведьмачьи "Нежить и нечисть. Способы убиения и предотвращения"; "Нижние Реальности в свете теории игр" опального жреца Черной империи Исуа Квила; тоненькая брошюрка "Боевые Заклинания Высшей Магии" Кен Вадана Куайта, первого боевого мага, выучившегося в Школе Магии; "Некросфера: виды Костяных Сущностей", коллективный труд факультета некромагии; "Гадательные практики" Эннсельхорофа Кадмийского; "Краткий курс философских оснований магии" и другие труды, способные поразить как знатока, так и того, кто открыл их из праздного любопытства. Никаких артефактов боевой маг старался в рабочем помещении не держать. И так магические труды полны сюрпризов, зачем же испытывать судьбу мощными боевыми опредмеченными Заклинаниями, способными сработать от неаккуратного дисбаланса магических потоков, которыми полнилась Школа Магии?
        В данный момент Архиректор с любопытством рассматривал карту Серединных Земель, где были отмечены все случаи Прорыва Тварей из Нижних Реальностей за последние четыреста лет. Алесандр утверждал, что если обнаружить закономерность в этих прорывах, тогда можно затыкать их с минимальными потерями и даже, возможно, без погибших.
        Пока что закономерность не обнаруживалась, но Алесандр не терял надежд.
        - Значит, ты считаешь, что этот человеческий парень как раз то, что нам нужно? - Эвиледаризарукерадин растянулся в кресле завкафедрой, пожалев, что не может закинуть ноги на стол, - должность обязывала соблюдать приличия.
        - Тебе, - сказал Алесандр, обнаружив, что стулья в его комнате стоят так, что сидящие как бы смотрят на находящегося за столом завкафедрой снизу вверх. - Тебе нужно, Эв. Если все так, как ты описал, то первое имя, которое приходит мне в голову, - его имя. Ты же понимаешь, что наших гигантов боевой магии я послать не могу, а большинство аспирантов сейчас на практике. Из оставшихся - только он.
        - Я тебя самого отправить не могу. Да и не согласился бы ты, даже прикажи я тебе. Ладно, расскажи поподробней об этом парне. И почему именно на нем ты остановил выбор?
        - Ну что ж... Уолт Намина Ракура. Сирота. Поступил в 3344 году Второй Эпохи в возрасте шестнадцати лет. До этого жил, учился и работал при храме Грозного Добряка. Когда в нем проснулся дар к искусству волшебства, сбежал и сумел добраться до Школы Магии. На первых курсах, до распределения по специализации, особых талантов не проявлял. Единственное удивительное событие, связанное с периодом его обучения, разве что Центральная Башня, но эта история вообще потрясла всю Школу в 3346 году. На пятом курсе выказал пожелание продолжить обучение на специалиста по боевой магии. И вот тут... - Алесандр сделал паузу, - он показал себя во всей красе. Во-первых, он сумел на первом году закончить Заклинание Земляного Вала Табория кер Валаса, на которое махнул рукой даже Джетуш Малауш. Кстати, Джетуш после этого в парне души не чает. Во-вторых, на втором году специализации он лично возглавил экспедицию в Пятнадцатый Слой Нижних Реальностей и в критической ситуации сумел вывести группу через Астральный Портал. Да-да, не удивляйся, он сумел осилить и это заклятье, оно, кстати, боевое: при Открытии Портал поражает нечисть и тварей в широком радиусе. В-третьих, на третьем году он уже отправлялся вместе с Джетушем на Закрытие Прорыва, и Джетуш хорошо о нем отзывался. Его сверстники в это время строчили рефераты о проникновении Стихий и корпели в лабораториях.
        - Теоретическая работа и эксперименты тоже важны для мага.
        - Кто же спорит? И, в-четвертых, в качестве темы магистерской он выбрал "Магосемиотические системы племен Восточных степей" и в одиночку отправился к Темным.
        - Постой-ка, - Архиректор нахмурился. - Я недавно на ректорате слышал, как кто-то из старичков восхищенно отзывался о блестящей работе по шаманским символам Тьмы и магосемиозисе колдовства орков. Хочешь сказать...
        - Парень поднаторел и в теории, - ухмыльнулся Алесандр. - Я лично советовал издать его магистерскую работу в виде монографии. Жду не дождусь от него кандидатской. Он изучает сейчас стихийные техники Призыва, и я думаю, это будет нечто.
        - Как бы он тебя не потеснил, Ал.
        - Для него я и потеснился бы, Эв.
        - Вот как? Ты знаешь, эти слова характеризуют его намного лучше всех твоих предыдущих панегирик...
        В дверь раздался стук.
        - Так быстро нашли? - недоверчиво спросил Эвиледаризарукерадин. Он привык к тому, что те, кого он вызывает, стараются попасть в архиректорский кабинет только после того, как уберут порочащие улики, которые могут нанести вред их положению и зарплатам, а это занимало уйму времени.
        - У меня бардак меньше, чем у тебя, - ответил Алесандр и крикнул: - Войдите!
        Серая, как потолок, дверь бесшумно открылась.
        - Можно? - спросил замерший на пороге парень, осторожно переводя взгляд с Алесандра на Эвиледаризарукерадина.
        - А, Уолт. Входи, зачем переспрашивать? Присаживайся вот тут, напротив.
        Уолт Намина Ракура под изучающим взглядом Эвиледаризарукерадина с трудом протиснулся между двумя шкафами, стоящими прямо возле двери. (Алесандр посмеивался, говоря, что так он заставляет магов держать форму и особо не отращивать пузо. Исключение составлял только Джетуш, который бесстыдно пользовался Древесным Аспектом магии Земли для прохождения сквозь шкафы.) Прежде чем сесть напротив Алесандра, Магистр с почтением поклонился Архиректору.
        - Ну что, молодой человек, учитесь в аспирантуре, думаете об истине? - дружелюбно спросил глава Школы Магии.
        - В аспирантуре думают о диссертации, а не об истине, - отозвался Уолт.
        Повисла тишина. Алесандр растерянно смотрел на Уолта, Уолт, сам оторопевший, смотрел на Архиректора, а Эвиледаризарукерадин...
        Эвиледаризарукерадин засмеялся. Смеялся он гулким смехом, так, что эхо разлеталось по кабинету и заставляло тревожно шевелиться некоторые магические сборники.
        - Вот это да! - отсмеявшись, сказал Архиректор. - Вот это выдал! Я, пожалуй, велю эти слова высечь над входом в новый Корпус. Чтобы, так сказать, помнили, чем у нас тут занимаются. - Он снова рассмеялся.
        Алесандр криво усмехнулся, пообещав про себя всыпать Уолту розг. Судя по кислому лицу Уолта, тот тоже пообещал себе всыпать розг.
        Приняв серьезный вид, Эвиледаризарукерадин продолжил:
        - Как вы, наверное, поняли, молодой человек, вас вызвали сюда для серьезного разговора и не менее серьезного дела. Однако, прежде чем мы перейдем прямо к делу, я хотел бы спросить. Скажите, Уолт, что вы знаете о Живущих в Ночи, или, иначе, об упырях?
        - Вы имеете в виду, - Намина Ракура, несколько смущенный, что Архиректор обращается к нему на "вы", поерзал на стуле, - только те знания, которые я почерпнул во время учебы или еще и слухи, которыми делились друг с другом студенты и преподаватели?
        - И то, и другое. Это важно, чтобы узнать, насколько ты осведомлен.
        - Гм. Ладно, - Уолт покопался в памяти и неторопливо начал: - Насколько известно современным естественным наукам и магическим искусствам природы, упыри представляют собой определенный сплав магической материи некросущности и материи живой природы. В отличие от созданий некромагов, упыри являются таковыми с момента рождения или Перерождения и к тому же в них больше как раз материи живой природы, нежели эманаций некросущности. Обладают невероятными регенеративными возможностями. Могут обращать людей в себе подобных. Владеют странными с точки зрения классической теории волшебства магическими способностями, именуемыми Силой Крови и трансформой, однако с магией практически не связанными, потому что в ауре при трансформе не наблюдается магических изменений. По крайней мере, эти изменения не фиксируются имеющимися на данный момент исследовательскими артефактами, однако существует предположение, что это магия крови, в которой после Магов-Драконов никто не может разобраться до сих пор. Невероятная продолжительность жизни, превышающая даже эльфийскую. По слухам, некоторые роланские аристократы давали прибежище Бродящим под Солнцем, желая обрести бессмертие. Регенерация и способность Перерождения исследовались в Роланской империи, но так и не было выдвинуто ни одной непротиворечивой теории, хотя все исследователи опирались на живой, так сказать, материал - пойманных упырей, от Диких до носферату. В общем, все версии сводятся к двум - физиологической и метафизической трактовки упыризма. Согласно первой, упыризм - это своего рода болезнь, которая передается через кровь и меняет ткани тела и внутренние органы. Отсюда, например, острая аллергия на фитонциды чеснока, салициловую кислоту из осиновой коры, бензойную кислоту из ладана, потребность в гемоглобине, который организм перестает вырабатывать в необходимых количествах, критическое неприятие солнечного ультрафиолета как разрушающего клетки, но при этом высокая скорость метаболизма из-за большего количества жизненных духов и иной уровень энергосенсорики.
        "Надо новейшие магические вестники почитать..." - со смущением подумал Алесандр, который кроме собственных статей к своей докторской больше ничего в "Магия и жизнь" не читал.
        - Метафизическая версия считает, что с укусом упырь пьет не просто кровь жертвы, а поглощает и ее душу, - продолжил молодой Магистр. - Место же души занимает некая убогская сущность, которая меняет человека. Когда упыри размножаются, то вместе с жизненными соками передается и часть этой сущности, занимая то место, которое боги отвели душе. От этой сущности и все возможности упырей. Но потеряв душу, тело неполноценно и потому не переносит свет солнца, который дарит людям жизнь, а упырям несет смерть. Обе теории сейчас приняты как равнозначные и пока ни та, ни другая не опровергнуты, но и не подтверждены, - после короткого раздумья добавил Уолт. - Так же по поводу упырей существует множество теорий происхождения, но они примерно все такие же научные и обоснованные, как и теории происхождения эльфов от Света, орков от Тьмы, а человека от обезьяны, то есть, скорее, религиозны и теологичны, нежели подтверждены чем-то реальным. Здесь и неправильное захоронение, и желание отомстить убийце, и ошибочное колдовство, ударившее по колдовавшему, и некросионные дыры, и проклятие, и изменение убоговских существ, попавших в Равалон, и создания безумного мага. Но если раньше считалось, что упырь - это в первую очередь бывший человек, оживший после смерти, то сейчас распространено мнение, что даже так называемые "сельские" упыри - результат Перерождения вследствие укуса Дикими упырями, которые впрыскивают в кровь некое вещество, стирающее память. Как известно, укус более развитых Живущих в Ночи памяти не лишает. В нынешние просвещенные времена основное соображение, распространенное среди жителей Серединных Земель, да и большей части Западного Равалона, что упыри возникли, когда в Равалон попали частицы Неуничтожимого Огня из Бездны Нижних Реальностей. Это связывает упырей с мифологией хтонических существ, противостоящих солярным существам, потому что Неуничтожимый Огонь в большинстве мифов предстает как антипод Солнца. По всей видимости, такое представление возникло при осмыслении смерти упырей, которых оставляли под лучами Солнца, ведь они сгорали, но пламя не давало жара. Так или иначе, если исходить из магической классификации естественного и неестественного Маркуса Эталайского, упыри относятся к классу нежити, но к отдельному подклассу, который имеет также много общего с классом андедов и некролюдов и классом людей.
        - Ты забыл упомянуть вампиров, - сказал Алесандр, подавивший в себе желание достать с полки "От упыря Дикого к упырю Высочайшему. Удивительные метаморфозы нежити" и тщательно проверить слова аспиранта.
        - Не забыл. Во времена Маркуса Эталайского Роланская империя еще не завоевывала восток так рьяно, как в более поздние века, и с вампирами, а точнее вэамперанами 1, этот великий маг и ученый знаком не был и не внес в свою классификацию. Впрочем, ошибку исправили его верные ученики, и этим на долгое время отравили жизнь Долинам. Если варварские короли спокойно уживались с вампирами, даже не подозревая, что их можно путать с упырями, то лишь пока Гроссмейстер Ордена Убоговской Дюжины не посетил пять Долин и не опубликовал свои заметки, роланцы упорно стремились истребить вампиров, не совсем понимая, почему на помощь ужасным не-живым кровососам встают и Ночные Леса, и Дирендагатан, и гномы Гебургии, и даже одно из племен Восточных степей. Впрочем, когда Повелитель Долины Касаната без поддержки эльфов, гномов, орков и восточных королей разбил Тринадцатый Легион и баронские дружины в самый разгар дня, когда солнце было в зените и на небе не было ни облачка, роланцы окончательно убедились, что с этими "упырями" что-то не так.
  
  
       1Вэампераны, или Чистые, - самоназвание расы вампиров.
  
       - Однако в исправленной и дополненной Классификации класс упырей соотносится и с классом вампиров, - заметил Архиректор.
       - Я думаю, это заблуждение, которое со временем будет исправлено. У упырей больше общего с людьми, чем с вампирами. И сам факт того, что Живущие в Ночи потребляют исключительно человеческую кровь в качестве как живительного, так и регенеративного, и отчасти алкогольного напитка, лишь подтверждает это.
       - Вампиры тоже способны пить кровь, - возразил Алесандр, решив поддержать главу.
       - Люди тоже способны на это. Будучи студентом, я иногда даже подумывал, что экзаменаторы способны высосать из меня кровь не хуже упыря, - смело ответил Уолт
       - Но, в отличие от людей, вампиры способны использовать кровь для восстановления и усиления, - настаивал боевой маг.
       - Заведующий кафедрой магии крови тоже на это способен. - Эвиледаризарукерадин хмыкнул, услыхав такой аргумент. - Однако, как и вампиры, заведующий для этого использует кровь любого живого существа и только в особых случаях. Магия крови требует громоздких ритуалов, а укус вампира - сложное преобразование его организма, на которое и не всякий вампир способен. Упыри же пьют только человеческую кровь для своего существования, и это может делать любой Живущий в Ночи. Прочая кровь для них - неприятный напиток. И только люди способны становиться упырями и обладать их качествами. Что говорит, что они более близки друг к другу, чем кажется.
       - Молодой человек, если так пойдет и дальше, вы можете сказать, что упыри произошли от людей, - с улыбкой заметил Архиректор.
       - Возможно, я займусь доказательством этой мысли после защиты диссертации, - серьезно ответил Намина Ракура.
       - Боюсь, у вас будут проблемы с жречеством и священнослужителями многих вер, - заметил Архиректор.
       - Когда Ролан и Ремал сжигали своего младшего брата Ротана, посмевшего заявить, что при строительстве нового города и государства магия поможет им лучше Бессмертных, они, видимо, не подозревали, что со временем Роланская империя будет держаться только за счет развития магических знаний и технологий, а не помощи жрецов и священнослужителей.
       - Роланской империи это все равно не помогло, - заметил Алесандр, безмятежно рассматривающий ногти, но и гордо поглядывающий на Эвиледаризарукерадина.
       Архиректор понимал его гордость. Таких аспирантов, с виду спокойных, но самоуверенных и горящих желанием проверить знания о мире как ни на чем не основанные гипотезы, у него не было. Впрочем, во время учебы сам он особо не блистал, зато теперь занимал кресло, желанное для большинства задниц Школы Магии.
       Но почему-то Алесандру он завидовал. Слегка. Но завидовал.
       - Не помогло, - кивнул Уолт. - Эти самые жрецы и священнослужители постоянно мешали магам развивать свои Искусства и Заклинания. Даже боевую магию, хотя роланцы постоянно воевали с соседями со всех сторон света.
       - Молодой человек, да вы почти утверждаете, что падение Ромала и развал Роланской империи под натиском орд северных варваров были чуть ли не благом для магии?
       - По крайней мере, с тех пор жречество мешает ей меньше в Серединных Землях, - пожал плечами молодой маг.
       Архиректор улыбнулся. С этим трудно было не согласиться. Тысячи и тысячи варваров шли на Вечный Город, обогнув Мидгардополис, Черную империю и Эквилидор, страны, которые до этого служили своеобразным забором между землями Вечного Города Ромала и Северными Территориями. Роланская империя только отошла от смуты времен Пятилетней Войны, и ее Легионы терпели поражение за поражением. Боги Роланской империи в большинстве случаев не отзывались, а те, которые отзывались, лениво бросали во вторгающихся сотню-две молний и исчезали. Кое-где имперцы держались, обратившись за помощью к убогам, однако варвары превзошли роланцев своей жестокостью и дикостью настолько, что убоги восхитились и предложили диким племенам свою помощь в истреблении и порабощении заносчивых роланцев.
       А затем пал Вечный Город Ромал, Город Городов, и империя развалилась.
       И магам стали меньше мешать. Это правда. Сплетенные по рукам и ногам сотнями законов и предписаний роланского права и законодательства, волшебники мало что могли себе позволить в условиях слияния религий с государством. Жрецы ревниво оберегали область чудотворного, удивительного и трансцендентного, видя в чародеях заклятых противников. Неудивительно, что многие маги уезжали из Роланской империи на Восток, а бывало что даже на Юг.
       Так что после развала Роланской империи магам стало легче работать. Это с правовой и институциональной точек зрения. С точки зрения материальной базы и этических принципов, дела обстояли похуже. Но маги стали свободнее как маги.
       И здесь Уолт Намина Ракура был прав.
       - Упыри произошли от людей, жрецы, а возможно, если следовать вашим рассуждениям, и сами религии мешают магии... Опасные мысли, молодой человек. Услышь их священники Верховного Пантеона - вас бы немедля принесли в жертву.
       - Что ж, для меня, значит, является удачей, что жрецы грызутся нынче больше друг с другом, чем с нами, - сказал Уолт и улыбнулся.
       - Молодежь часто бросается громкими фразами, желая перевернуть мир, - сказал Архиректор, готовясь к последнему вопросу. Впрочем, Эвиледаризарукерадин был уже уверен, что Алесандр сделал правильный выбор.
       - Молодежь чаще повторяет громкие фразы прошлых лет, даже не подозревая, что за банальность или глупость она теперь говорит, - ответил Уолт и ухмыльнулся. Намина Ракура отлично знал, что такого рода фразы безотказно действуют на опытных и пожилых магов.
       Архиректор, как и ожидалось, благостно улыбнулся:
       - Вернемся к упырям. Что ты знаешь о современной жизни упырей, а конкретнее - о Лангарэе?
       - Государство упырей создано сто двадцать лет спустя после развала Роланской империи на юго-западе Серединных Земель, - подумав, ответил Уолт. - Кажется, там был спор между местными человеческими феодалами и гномьим королевством за территорию, которую упыри и захватили. Согласно легенде, Одиннадцать Самых Великих упырей, своего рода Упыри-над-упырями, создали Купол, отгородивший магической завесой весьма внушительные земельные и лесные наделы. Разумеется, ни люди, ни гномы не порадовались новому соседству. На упырей насели с двух сторон, гномы вроде заключили военный союз с арахнотаврами, но упыри оказались упорными и даже неожиданно разбили гномьи хирды до подхода арахнотавров. Затем они сдержали натиск людей огромной кровью с обеих сторон, а затем заплатили людям денег. Это было как гром среди ясного неба - Живущие в Ночи платят дань, чтобы их не трогали. Люди на время успокоились и прикрыли упырей от гномов. А упыри тем временем подготовили хорошо тренированную и дисциплинированную армию, почти целиком состоящую из Среднего и Высшего рангов. Откуда взялось такое количество весьма быстро эволюционировавших упырей - неизвестно. С тех пор воцарился относительный мир, поддерживаемый возросшей военной силой упырей. А потом Живущие в Ночи открыли Купол для прохода крестьян и даже горожан, когда на северо-востоке разразилась чума, не затронувшая лишь одно место - Лангарэй. После этого государство упырей признали некоторые Роланские королевства и некоторые другие народы. Кажется, они ведут торговлю с ними железом, солью и зерном. Еще упыри разделены на несколько десятков кланов по принципу Силы Крови. Ну вот, кажется, и все, - неуверенно закончил Уолт, соображая, ничего ли он не забыл. Да нет, все, что знал, сказал.
       - Позволю заметить, что вы забыли тот факт, что согласно Уставу Школы Магии упырям запрещено как обучаться в Школе, так и получать магические консультации от руководства, преподавателей и учащихся Школы, - потирая нос, сказал Эвиледаризарукерадин.
       - А... - смутился Уолт. - Ну, это так очевидно, что я об этом даже не подумал.
       - Дело в том, Уолт, что в действительности не все так просто, - вздохнул Архиректор. - Эту уступку в запрете нам пришлось сделать для Конклава1, подчиняясь его Номосу. Сейчас ты услышишь нечто такое, что не должно выйти за пределы этой комнаты, а в случае чего - исчезнуть из твоей памяти.
  
  
       1Конклав - мировое сообщество магов, которое следит за распространением магических знаний и Заклинаний Высшей Магии, решая, какие Заклинания подлежат ограничению и запрету на изучение, а какие нет. Решает, понятное дело, за большие деньги.
  
       Уолт нахмурился. Только сейчас он заметил, что Алесандр вертит в левой руке небольшой декариновый пятиугольник. Можно рискнуть и при главе и завкафедрой боевой магии сплести заклятье Познания, но недавние лекции Намина Ракура и так помнил. Кристалл Вирас. Накладывает и усиливает Заклинание Отвлечения. Каждый, кто сейчас думал об Архиректоре, Алесандре и даже Уолте, мгновенно забывал о них и начинал размышлять о второстепенных мелочах. Заметив это, Магистр готов был поклясться, что кабинет Алесандра наверняка окружен Туманом Глухоты и Шумом Слепоты, двумя мощными заклятьями, противодействующими подслушиванию и подсматриванию.
       - Понимаешь, Уолт, на самом деле Школа давно и плодотворно сотрудничает с Лангарэем, а точнее, с некоторыми упыриными кланами.
       - Ага... - только и сказал Уолт.
       Впрочем, чему удивляться? Маги - существа весьма и весьма прагматичные, готовые даже на сделку с Владыкой Нижних Реальностей, если их что-то заинтересует.
       - Школа оказывает Лангарэю определенные магические услуги и совершает обмен... знаниями. - Архиректор, как ни странно, выглядел смущенным. - Школа сообщает о последних разработках в теории волшебства и дает Живущим в Ночи определенный класс свитков с Заклинаниями на изучение. Как ты можешь понять, - глава легко перешел на "ты", - это совершается не бесплатно. Живущие в Ночи оплачивают наши услуги золотом и драгоценными камнями. - Архиректор сделал паузу, ожидая реакции Магистра.
       - О! - оригинально высказал свою точку зрения Уолт.
       - Дело в том, что в Школе Магии недостаточно средств на проведение огромного количества энергоемких экспериментов и закупку нужных для обучения и экспедиций материалов. Знаешь, сколько волшебных палочек ломается за первые полгода только на одном потоке? Пять сотен. Только подумай, Уолт, пять сотен волшебных палочек из дорогого Древа друидов! Наши спонсоры и поступающие на контракт студенты выделяют деньги не для того, чтобы мы каждые полгода покупали нескольких тысяч новых палочек. Все эти императоры, короли, герцоги, бароны, купцы, цеха, мануфактурии, зажиточные крестьяне, жрецы и их чада - все они только пожмут плечами и предложат делать волшебные палочки из березы. Они ведь требуют отчеты за перечисленные нам деньги. Бухгалтерия Школы Магии - вторая после Ректората, если не первая, сила Школы Магии, благодаря которой Школа еще на плаву. - Архиректор снова почесал нос. - Деньги, которые не проходят по нашим финансовым отчетам, позволяют Школе быть автономной и независимой от чьей-либо воли. Знаешь, Уолт, сколько раз Эквилидор пытался нас подмять под себя? Впрочем, тебе это знать ни к чему. Надеюсь, ты не будешь возмущаться, что эти золото и драгоценности осквернены кровью невинных жертв упырей и потому должны быть с негодованием отвергнуты?
       - Не буду, - медленно ответил Уолт. - Золото королей и всех остальных полито кровью невинных в не меньшей степени... Я понимаю, что этот разговор об упырях - преамбула к тому делу, которое вы хотите со мной обсудить? - уточнил Намина Ракура. Чего гадать? Ему хотят предложить нечто идущее вразрез с Уставом Школы Магии. А в случае отказа (ему уже намекнули) его ждет определенная операция на его памяти.
       Да, а ведь качественных заклятий Стирания Знаний так и не создали. Сотрут вместе с этими посиделками в кабинете Алесандра Генр Шдадта еще что-нибудь, например, кто он такой и что умеет. М-да...
       Уолт предпочитал, чтоб к нему в голову никто не лазил. И не только потому, что беспокоился, что руководство и преподаватели узнают, кем он их считает и каковы его планы по захвату власти в Школе. Имелись причины, по которым Уолт Намина Ракура совершенно не хотел, чтобы кто-то имел доступ к его воспоминаниям.
       - Вижу, ты хочешь сразу перейти к делу. Это хорошо. Не будет лишних соплей и пафосной, никому не нужной лжи. - Архиректор посмотрел Магистру прямо в глаза. - Есть Договор. Он не запечатлен ни на бумаге, ни в кристалле, ни в Астрале. Он целиком и полностью устный. Как говаривали в древности: "Сказанным словом надеемся на вечность". О нем рассказывают каждому магу, вступившему в должность Архиректора, и каждый раз новый Архиректор должен решать, поддерживать этот Договор или нет. Суть Договора проста: в случае крайней нужды и необходимости Лангарэй может попросить Школу Магии, сохраняя все в тайне, о помощи в лице ее боевых магов, оплатив эту помощь в двадцатикратном размере от обычной платы за услуги. Эта сумма - огромна.
       - И какова же она? - уточнил Уолт.
       Архиректор сказал.
       Уолт едва сдержался, чтобы не присвистнуть.
       Алесандр присвистнул.
       - Ого! - сказал боевой маг. - С такими деньгами я бы мог...
       - Я решил Договор поддержать, - Эвиледаризарукерадин прикинулся смущенным и почесал нос. - Живущие в Ночи еще ни разу не просили осуществить Договор, и я посчитал его пустой формальностью, которая только подтвердит добрые намерения обеих сторон.
       - Кажется, я уже догадался. - Уолт поймал себя на том, что его руки непроизвольно тянутся к носу, и одернул себя. - Упыри потребовали реализовать Договор?
       - Полтора часа назад я принял сообщение через Астрал, - сказал Архиректор. - Меня просили срочно прислать в Лангарэй боевого мага. Половина той суммы, которую я вам называл, уже была переправлена в сокровищницу Школы с помощью одноразового портативного телепортатора, который мы им продали. Похоже, Живущие в Ночи крайне обеспокоены.
       - И вы хотите, чтобы боевым магом, который отправится к упырям, стал я? - спросил Уолт.
       - Верно, - кивнул Архиректор, а следом за ним и Алесандр. - Из возможных кандидатур ты подходишь больше всего. Почему - времени объяснять нет. Скажем так - лучших мы трогать не можем, худшие нам ни к чему, а из оставшихся - ты достойнее всех.
       - А если я откажусь?
       - Ты вправе так поступить. - Архиректор вздохнул. - Но нам придется стереть твою память и на всякий случай отчислить из Школы, чтобы ненароком не создать ненужных ассоциаций и случайно не восстановить твои воспоминания.
       Выбора ему не оставляли. Хоть глава и выглядел дружелюбным, но этот проживший триста с гаком лет полуэльф выглядел бы дружелюбным, отправляя собственных родителей на эшафот. Высшее руководство магического заведения заставляло магов становиться жесткими, решительными и никогда не подавать милостыню. Нет сомнений: откажись Уолт - и прощай память и Школа...
       - Я имел в виду, кто был бы следующим, если бы я отказался? - сказал Уолт.
       - Алесандр? - Архиректор глянул на боевого мага.
       - Думаю... да, уверен, это был бы Бивас из Олории. Хотя он классом ниже, чем Уолт.
       - А если бы и он отказался?
       - Он бы не отказался, - уверенно заявил Алесандр. - Он из Масконии, а они там все... слегка не в себе.
       "С придурью и с гвоздем в заднице", - перевел Уолт.
       Да, Бивас, потомок разорившегося дворянского рода, согласился бы. Он давно мечтает о приключении и завидует Уолту, который участвовал в Закрытии Прорыва. Точно согласился бы, даже если бы не был уверен в своих силах. Но он уверен в них всегда и заявляет, что если у него иссякнет Сила, то у него наготове чудесный рецепт бальзама его матушки, полученный ею от бродячих хобгоблинов, который восстановит что угодно. Бивас рассказывал, что отец сначала жаждал отдать его в Школу Меча, чтобы сын обучился воинскому мастерству и искусству фехтования и занял бы достойное место при дворе олорийского государя, но в Школу Меча Биваса не взяли, когда он не прошел какой-то странный цветовой тест. Вместо обучения в цитадели военного искусства всех Серединных Земель ему посоветовали поступить в Школу Магии, объяснив, что у него имеются задатки к волшебству. К сожалению, особо проявить свой задиристый масконский характер в Школе, где преподаватели за косой взгляд могли с тобой на выходные отправиться на рыбалку, предварительно превратив в червя, Бивас не мог и потому постоянно сбегал с пар в окрестные деревни подраться с сельскими парнями. Правда, ближайшая деревня находилась за сорок километров от Школы Магии, и Бивас неизменно прибегал туда страшно уставшим и без сил. Однако энергия позадираться у него еще оставалась, и потому обратно в Школу он приползал весь избитый, но довольный. Так продолжалось до тех пор, пока Бивас не изучил телепортационное заклятье и магию пульсаров. Первая же после этого разборка с сельскими парнями заставила последних задуматься о поездке в далекие края с целью женитьбы и ведения хозяйства, а Бивас на время успокоился. Но предложи ему отправиться в Царствие Ночи - и масконец согласится не раздумывая.
       А Уолт с покореженной памятью пойдет в противоположную Школе Магии сторону. На ближайшие несколько сотен лет в планы Уолта подобное не входило. А это значит что? А это значит...
       - Я согласен, - сказал Уолт. - Надеюсь, мне компенсируют моральные затраты?
       Алесандр криво усмехнулся.
       "Радуйся, если тебе стипендию поднимут на десять серебряных", - перевел Уолт.
       - Не беспокойся, - Архиректор улыбнулся. - Разумеется, ты получишь по заслугам. - Осознав, что последняя фраза прозвучала как-то зловеще, Эвиледаризарукерадин поспешил добавить: - Как исполнитель ты получишь одну десятую часть оплаты за Договор.
   Вот тут Уолт присвистнул. А Алесандр шумно вздохнул.
   - Не припоминаю, чтобы так платили даже за Закрытие, - недоверчиво сказал Уолт. - Упыри что, чего-то с богами не поделили? А мне вместо них придется быть мальчиком для битья?
   - Нет, не думаю, что все так серьезно. Мне подробностей не сообщили. Скорее всего, тебе все объяснят на месте. Но вряд ли тебе придется выходить в Безначальное Безначалье Безначальности. Правда, ты едва ли это сможешь. Просто Договор не совсем законен в рамках Устава, и, получая такую часть суммы, ты вместе со мной и уважаемым Алесандром Генр Шдадтом будешь считаться таким же нарушителем Устава. Мы станем соучастниками. Будешь на одном уровне с главой Школы Магии. Как тебе это?
       - Замечательно, - Уолт сделал вид, что объяснение его устроило. - И когда готовиться к отправлению?
       - Прямо сейчас, - огорошил его Архиректор. - Не делай такое удивленное лицо. Дело срочное, а мы и так уже потратили полтора часа. Портал в нужное место в Лангарэе для меня открыть не составит труда.
       - И я вот так вот, без снаряжения, - растерянно пробормотал Уолт.
       - Почему же? Уж не считаешь ли ты нас извергами или, прости тебя боги, неразумными? Алесандр, покажи, что ты там приготовил.
       Боевой маг пошевелил пальцами правой руки, воздух рядом с ладонью застеклился, и из ничего возник пояс с рядом прикрепленных к нему небольших туб, в которых обычно хранятся Свитки, и походный мешок.
       - В мешке сменная одежда, эликсиры и кое-какая еда, - объяснил Алесандр. - На поясе - боевые заклятья. Время разобраться с ними, думаю, у тебя будет. Я все хорошо продумал, вряд ли что-то упустил.
       "Вот такие фразы означают, что именно то, что нужно, и упущено", - подумал Уолт.
       - Я бы не отказался от меча, - сказал Магистр, принимая мешок и пояс из рук боевого мага.
       - Меча? - Алесандр переглянулся с Архиректором. - Я бы не удивился, если бы ты попросил посох, но меч...
       - Я неплохо фехтую. Вдруг пригодится.
       - Не совсем понимаю, зачем боевому магу меч, - сказал глава. - Вроде бы вы обучаетесь овладению чистыми деструктивными структурами Силы, а не фехтованию.
       - Меня учили в райтоглорвинском храме. Мне кажется, что с мечом я буду чувствовать себя увереннее. К тому же, - Уолт приосанился, - с мечом я выгляжу более крутым.
       - Хорошо, - усмехнулся Эвиледаризарукерадин. - Не будем разводить пустых споров. Алесандр, помню, ты любил держать при себе Острый Запас. Может, поделишься с парнем?
       Боевой маг пристально посмотрел на Уолта и молча протянул ему правую руку. Перед раскрытой ладонью вдруг закружился слева направо эннеариновый круговорот размером сантиметров в тридцать, слабо запахло апельсинами.
       - Засунь руку в Запас и подумай о том, что тебе надо. Оружие само появится, - пояснил Алесандр.
       Уолт медленно коснулся круговорота. Прикосновение почему-то вызвало сравнение со свежим постельным бельем. Воронка внезапно начала засасывать руку. Намина Ракура глянул на Алесандра, но тот был спокоен. Резко опустив руку в Запас, Уолт сразу же почувствовал в ладони рукоять. Он тут же потянул ее на себя и вытащил длинный тонкий меч в ножнах на спину.
       - Неплохо, - одобрил боевой маг. - Убийца Троллоков. Отличный баланс и острейшая заточка. Прекрасные руны на клинке. Смотри не порежься.
       - Не порежусь, - пообещал Уолт, наполовину вытащив меч из ножен и рассматривая его.
       - Теперь все? - нетерпеливо спросил Архиректор. - Приготовься, я открываю портал.
       Уолт торопливо надел ножны, положил пояс со Свитками в мешок и перекинул его через плечо. Глава Школы дождался, когда он закончит, а потом просто щелкнул пальцами. Для мага его уровня можно было обойтись даже без этого, хватило бы и мысли, но, видимо, Архиректор этим щелчком как бы предупреждал Уолта - вот и все.
       Портал открылся в самом неожиданном месте - прямо под ногами Магистра. Не успев даже удивиться, Уолт провалился в зияющий октарином провал.