- Привет, - девушка сидела под большим раскидистым дубом. Джинсы, кроссовки, футболка. Ничего примечательного. Сидит, барабанит пальцами по коленкам. Нет, всё-таки что-то в ней есть. Осанка, может быть. Спина прямая, как спицу в позвоночник вставили. Вот и привлекает внимание. И взгляд открытый, приветливый. Надо поздороваться, наверное, неудобно даже.
- Привет, - говорю, - а ты кто? - не это хотел спросить. Ну честно. И это тоже. Но сейчас другое. А девушка ноль внимания. Только руки замерли. Тогда я к ней подхожу и трясу, за плечи. А она вскочила, заулыбалась.
- Настя, - говорит, - хорошее имя правда? А тебя как зовут?
Я, честно говоря, слегка офигел, но виду не подал. Отвечаю:
- Егор.
- Тоже хорошее имя, - соглашается Настя, - только вот не помню, что оно обозначает.
- Меня обозначает, - глупо конечно. Но что-то же сказать надо. А Настя смеётся:
- Конечно тебя, смешной. "Ну, ну, - думаю, - уржаться можно". А сам говорю:
- А где это мы вообще, странное место какое-то, - в принципе ничего странного нет, небо голубое, поляна, лес с краешку, дуб опять же. Но сказать же что-то надо. Как она подскочила, вы бы видели. А с чего бы. Зря наверное сказал, может обидел чем.
- И ты, - говорит, - тоже заметил, да? Вот блин, все замечают, - а я уже тем временем ну совсем ничего не понимаю.
- Ты о чём, - говорю, - распространяешься? Ну она на меня как на совсем законченного идиота посмотрела, вздохнула так, значит, глубоко и говорит:
- Ну вот смотри, когда ты местность какую-нибудь вспоминаешь, то ведь ярко всё это представить можешь, и цвета, и звуки, и запахи. Так? - я кивнул, так на всякий случай, - Ну вот, а что бы другие то же самое увидели, нужно всё очень подробно вспомнить. Ведь они в этом месте не были не разу. А подробно не получается, - поникла она вся так, плечики опустила и улыбаться перестала. Ну, думаю, не порядок.
- А зачем, - говорю, - другим то же самое видеть, ведь это твоё воспоминание.
- И сон мой, - это уже она, значит, говорит, - вот зачем ты сюда пришёл а?
Видимо у меня всё на лице было написано. Не знаю. Но она как-то сразу смягчилась, рукой махнула и пошла. Куда? А я знаю? Куда то за дуб, к лесу. Ну я, куда деваться, за ней. А она идёт себе вперёд, на меня ноль внимания, будто меня и нет совсем. Вот уже до края поляны добрела, раз, и нет её. Скрылась среди деревьев. И как-то одному так неуютно стало на этой солнечной поляне. Как будто холодом повеяло. Выругался я, значит, про себя конечно, и тоже в кусты полез. А там не просто лес оказался, а овраг, деревьями заросший. И склон у него крутой-крутой. Человек неопытный непременно бы скатился. Вот я и скатился, по грязи, прямо в ручей. Хорошо, что тот хоть неглубокий. Сижу в ручье, размышляю. А тут и Настя нашлась. Спрыгнула откуда-то сверху и села рядом. Сидит, молчит, листик кленовый в пальчиках вертит и на меня смотрит, внимательно так, словно я экспонат в музее. А мне и сказать-то вроде бы нечего, да и что тут скажешь. В ручье, как ни странно, удобно сидеть. Джинсы не мокнут, кроссовки тоже сухие - забавно. Настя, как и я, сидит прямо в воде, и мне прекрасно видно, как прозрачные струйки огибают её ноги.
- А я думала, ты ушёл уже, - это девушка решила разговор поддержать. Не возражаю. Придумываю что ответить. Придумывается плохо. Пожимаю неопределённо плечами и встаю. Потягиваюсь. Смотрю вниз, Насти там уже нет. Она сидит на ветке у меня над головой и болтает ногами. На ногах полосатые носки. Кроссовки сгинули. В меня летит кленовый листик, пытаюсь его поймать, но его уносит порывом ветра. Я уже почти придумал что сказать, пытаюсь оформить мысль в слова, но голова наливается тяжестью, движения становятся ватными, замедленными, и на границе сознания обозначается назойливый повторяющийся звук. Овраг, деревья, ветка с Настей слегка плывут, превращаясь в цветные круги. Открываю глаза, моргаю. Над головой тёмный потолок и чуть поблёскивающая люстра с цветным плафоном. В соседней комнате горит свет - мама уже встала и одевается на работу. Нещадно орёт будильник. Я тяжело сваливаюсь с кровати и на ощупь бреду в ванную.
Поднимаюсь по лестнице. Прохожу уже десятый пролёт, поворачиваю. Ступеньки, ступеньки. Площадка - окно. Следующая площадка - закрытая дверь. Следующая - опять окно. Иду давно. Не знаю сколько, но давно. Окна, двери, ступеньки... Мне зачем-то надо наверх. Мыслей почти никаких. Ноги двигаются механически. Ступеньки, поворот, опять ступеньки. За окном обычный городской двор, серое небо отражается в лужах. Людей не видно, но я чувствую, что на лавочке у подъезда сидят бабульки. Не замечаю, что ступеньки очередного пролёта кончились, и шагаю в пустоту. Лечу на каменный пол. Передо мной уже не очередная дверь а просторный холл, такие бывают в школах старого образца - квадратная комната со множеством дверей. Двери обиты тёмно бордовой кожей. Кое-где выглядывает паралон. Скамеечки стоят. На полу рядом со скамеечкой сидит девушка. Джинсы, кроссовки, футболка. Ничего примечательного. Сидит, барабанит пальцами по коленкам. Нет, всё-таки что-то в ней есть. Осанка, может быть. Я трясу головой и подхожу ближе. Ощущение дежавю только усиливается, а когда девушка поворачивает голову, сомнений не остаётся, это Настя. О, как личико у неё вытянулось, вы бы видели. Глаза округлились, бровки вверх поползли.
- Привет, - говорю, - Настя. А что ты тут делаешь? - опять я не то спрашиваю, ну что с меня взять, такой уродился. А она на меня снизу вверх посмотрела, чёлку рыжую со лба убрала, спокойно так, неспешно, а потом как засмеётся. И тут до меня доходит: как тихо было в этом здании. Смех разбивается на звонкие осколки и летит вниз по лестнице, пролёт за пролётом. Кажется, что всё пространство вокруг множится, расслаивается на простые цвета. Я смотрю на Настю и вижу, что она дрожит, расплывается, прямо у меня на глазах. Становится жутко. Он уже не смеётся, разве что глазами, но смех ещё звучит, переливается в воздухе. Я протягиваю руку и успеваю удержать её за плечи. Смех резко смолкает, но одновременно с этим Настя обретает реальность. Вскочила она, руку мою сбросила, и с ногами на скамейку прыг.
- Что ты тут забыл, - говорит, - и какого фига мне мешаешь? - ну я вообще в шоке стою, понять ничего толком не могу, а она совсем разошлась:
- Притащился, видите ли, в чужое пространство, так нет бы стоять в уголке да тихо радоваться. Ему влезть надо, - эмоционально говорит. Глаза блестят, голос срывается. Смешная. А мне уже всё по барабану. Я стою и смотрю на неё в упор. Наверное глупо со стороны смотрюсь. Ну да ладно. Успокаивается Настя на удивление быстро. Только что орала, руками размахивала, а тут раз, и снова спокойная, даже меланхоличная какая-то. И меня уже как будто не замечает. Смотрит мимо. Ну а я так не могу. Мне внимание нужно, хоть какое ни будь. Машу руками у Насти перед лицом. Ноль внимания, фунт презрения. Пытаюсь попрыгать. Кружусь в танце бешеных аборигенов, пою что-то не возможное - эффект тот же, точнее никакого эффекта. Стоит и пялится в пустоту из под приопущенных век. А глаза-то синющие. Тёмные. Наклоняюсь, что бы зрачки разглядеть, а она вдруг очнулась. Посмотрела на меня как на придурка и пошла. "Ну не, - думаю, - голубушка, номер не пройдёт". И за ней. А она вниз по лестнице и в окно. Прямо насквозь стекло прошла, как нет его. Стоит в воздухе, будто меня ждёт. А внизу двор, бабульки. Высоко, этаж четырнадцатый будет. Ну я левый что ли? Тоже через стекло, только глаза прикрыл, а то жутковато как-то. Стою на наружном подоконнике, ветер бьёт в лицо. Девушка шагах в пяти передо мной. Делаю шаг и срываюсь вниз. Последнее, что вижу перед темнотой - удаляющиеся глазища Насти.
Стою на крыше высокого дома. Ради разнообразия, место мне знакомо - Светлячок. Раньше это была обычная крыша двенадцатиэтажки (на первом этаже располагался магазин "Светлячок"). Но года три назад какой-то умный парнишка (а по некоторым слухам девчонка) взял да и взломал замок на люке, ведущем сюда с площадки последнего этажа. С тех пор вся молодёжь района ошивается здесь. Я тоже одно время находил это забавным, а потом надоело, да и компании не было. Оглядываюсь вокруг. Промелькнула мысль, что это, наконец, обычный, сумбурный, незапоминающийся сон, один из тех, которых я был лишён последние два дня. Но знакомая фигурка на краю крыши убивает эту мыслю в зародыше. Подхожу ближе. Настя сидит, свесив ноги наружу. Внизу не город, а хвойный лес. Тёмно-зелёное море до горизонта. Стою у девушки за спиной, чувствую себя идиотом. Недолго. Настя оборачивается, оглядывает меня и хватается за голову. Теперь чувствую себя лохом. Сажусь рядом с ней, но ближе к крыше, помнится вчерашнее падение. Замечаю, что Настя что-то говорит. Тихо, себе под нос, не обращая на меня никакого внимания. А меня-то любопытство разбирает. Наклоняюсь ближе, прислушиваюсь.
- ...наверное на улице столкнулись, в автобусе может быть, - она какую-то мысль развивает, - может на ногу наступил, вот и засело в голове, - замолчала, на меня смотрит, недовольно так смотрит, как будто виноват в чём. А я сижу-улыбаюсь. Что ещё остается-то? Смотрю, она тоже улыбается, незаметно так, уголками губ. Потом головой мотнула, улыбку сбросила и серьёзно так спрашивает:
- Не, слушай, что ты мне снишься а? Третью ночь уже. Многовато чести незнакомому человеку, - хихикнула и щёлк меня по носу. Я вообще офигел, а она продолжает, - хотя, что я у тебя-то спрашиваю? Ты же лишь моё собственное представление о парнишке, который мне на самом деле снится. Вот смех то, получается, я разговариваю сама с собой, - и смеётся. А мне как-то неуютно.
- Кто кому снится, это ещё с какой стороны посмотреть, - с обидой говорю. Ясное дело, если бы вам вот во сне заявили, что это не тебе снится, а ты снишься, причём человеку совершенно незнакомому. Так и до психушки недалеко, - и вообще, сегодня ты ничего мне сказать не можешь, сегодня ты в мой сон пришла.
А она встрепенулась, нехорошо так на меня посмотрела, и говорит:
- А вот и нет. Это моё воспоминание, - и сидит довольная. Ну а я что, так легко сдамся что ли?
- Не может это быть твоим воспоминанием. И вчерашнее не может. Это ведь всё мне снится, значит из моего подсознания выползло, - вот так её. Она сидит. Рот открыт, глаза вытаращены. Переваривает. А потом как заржёт. Я испугался было, что как вчера, но нет. Просто смеётся. Успокоилась быстро. Глаза блестят победно. Чувствуется, сейчас Мысль выдаст.
- А пофигу, всё равно больше трёх ночей подряд ты мне сниться не сможешь. Закон сна. Так что завтра высплюсь наконец-то, - выдала. И смотрит победно. Улыбаюсь и киваю. Только почему-то невесело. Встаю в полный рост на краю крыши. Изображение идёт пятнами - первый признак пробуждения. Уже чувствуя, что просыпаюсь, машу Насте рукой и шагаю вниз.
Следующие два дня мне снилась какая-то ерунда. Но только на четвёртый день до конца осознаю: Насти больше не будет. Особой утраты не чувствуется, я никогда не предавал значения снам. Только вот в субботу ноги сами несут меня к Светлячку. Побродив минут пятнадцать по изрисованной граффити площадке, подхожу к одной из компанией, болтающихся на крыше. Меня неплохо встречают, старый товарищ Шарик даже вспоминает моё неформальское прошлое. Ржу со всеми, рассказываю пару приколов. А потом меня начинает нести:
- Слушай, Шарик, вы с пацанами здесь почти всегда. Я девчонку одну ищу. Среднего роста, тёмненькая. Чёлка рыжая. Зовут Настей, - заканчивая говорить, уже понимаю, что искать приснившуюся девушку среди реальных людей это маразм. Конечно, никто её не вспомнил. Насть в компании вообще было мало, а рыжая чёлка довольно яркая примета. Сижу ещё какое-то время, пытаюсь свалить, но меня уговаривают остаться. Ближе к вечеру начинают подходить девчонки. Здороваюсь со знакомыми, знакомлюсь с незнакомыми. Скука.
- Егорка, знакомься, моя сестра Стася, - паренёк, имени которого я не помнил, трясёт меня за плечо. Нехотя оборачиваюсь, готовя улыбку для очередной побочки. И так и замираю с открытым ртом. Волосы светло-русые, чёлки нет и в помине, да и глаза не такие синие, но сомнений нет. Это девушка из моего сна. Она дежурно улыбается и кивает мне. Я тоже киваю и напряжённо всматриваюсь в её глаза. Мне показалось, или в них вместе со скукой, равнодушием и чуть заметной улыбкой мелькнуло... узнавание?