Прошло четыре дня, после того, как Марк с Люцием отправились в Медиоланум, и Роман уже не находил себе места от беспокойства. Ему всегда было трудно смириться с тем, что есть вещи, на которые он не может повлиять. Сейчас это чувство усугублялось отсутствием информации. Реалии XXI века приучили его к тому, что созвониться можно с кем угодно в любой точке земного шара, и отсутствие такой возможности подсознательно воспринималось, как тревожный сигнал.

Кое-какие свидетельства успешного продвижения отряда, впрочем, были. Вчера пришел груз из Брешии - доски, кирпич, телега бронзового лома и две с железной рудой. В процессе приема выяснилось, что взвесить товар оптом нет возможности. Привычные Роману весы, на которые можно было бы загнать сначала полную телегу, а затем пустую, просто отсутствовали, так что разгрузка бронзы затянулась на полдня, с взвешиванием по частям, торгом и руганью.

Становилось все очевиднее, что современная цивилизация, это прежде всего промышленная химия. Нужны нитролаки , ВВ и инициаторы, а значит, нужны азотная и серная кислоты. Желательно чистые и концентрированные. В промышленных масштабах. Глицерин и соляра, а значит щелочи. Стекло. Сталь, медь для проволоки, и бронза, и тоже много. Бумага, а это тоже щелочи. И так далее, перечислять можно до бесконечности.

Конвертер Бессемера находился на стадии эскизов. Лесопилку и стекольное производство решили делать без чертежей, с минимальным котлованом, и уже были уложены первые камни в фундамент. С электричеством было проще. Стояночный генератор сняли с БМД, герметично запаковали в кожу с водоотталкивающей пропиткой, и с огромными сложностями наконец-то вытащили наружу, на площадку у речки, на которой шло возведение будущего завода. Электроинструменты порядком ускорили строительство. Генератор планировали вращать при помощи ременной передачи от водяного колеса. Пока что он потреблял драгоценную солярку.

Эксперименты с электрохимическим получением серной кислоты прошли, как по учебнику. По результатам гончару были заказаны ванны максимально возможного размера.

Массово, в кустарных условиях, обжигали кирпич. К работам были привлечены, кроме легионеров, все свободные рабочие руки в Туллес и его окрестностях, и деньги стремительно таяли. Капитала Люция, по подсчетам Романа, осталось примерно на неделю.

14 сентября 401 года от рождества Христова. Медиоланум. Вечер. Марк Лициний Красс по прозвищу палковводец.

Спустя два часа после фиаско у Стилихона я мерил шагами тюремную камеру. Три шага по диагонали вперед, три назад. Больше всего огорчала не собственная гибель, а то, что я не догадался оставить инструкции Люцию. Скорее всего, он попрется утром в город, его возьмут как сообщника, а зеркала и прочее у него просто отберут.

Но как же он, черт возьми, узнал? Знали только Люций и Тит, слышать нас никто не мог, тогда что? Ага, а если Порций встречался со своим коллегой, перед тем, как идти за манипулом к пещере? Скажем, чтобы обменяться информацией? Утром я объявил, что Порция убил Гортарий, а потом кто-то из легионеров ему сболтнул, что видел Гортария с напарником мертвым до того, как Порций пошел туда? Соглядатай сложил два и два, и рванул в Медиоланум. Очень похоже. Тогда он знает только про стремена, благо Тит засветил их перед половиной города.

Щелкнул смазанный засов на двери, заскрипели петли, и в камеру вошел Стилихон. На пороге он, обернувшись, раздраженно рявкнул:

- Ну я же сказал, оставьте нас одних. Меня он не убьет.

Импровизация никогда не была моей сильной стороной, но терять было уже нечего, и я пошел ва-банк.

Флавий, скажи мне, тебе доложили только про стремена?

-Да, а что?

Тогда слушай меня. Стремена сами по себе в бою опасны для всадника.

Когда он бьет врага копьем, нога срывается, проскакивает в кольцо стремени, всадник падает и ломает ногу. К стременам нужна еще плотно сидящая на ноге обувь, снабженная каблуком, выступом на пятке, который не дает ноге соскочить. Вестготы отложили вторжение до ноября - переучивают своих всадников на копья. Порций, похоже, был двойным агентом, мы с Титом случайно услышали, как он обсуждал с приезжими, что римляне все равно узнают и скопируют новинку, поэтому нужно им рассказать о ней, но так, чтобы преимущество превратилось в ловушку.

-Вот дела. Запутали вы меня совсем. Зачем тогда ты в Медиолануме?

Я хочу отстоять свой город. Есть возможность продать кое-что и на эти деньги нанять бойцов.

-Марк, блин. Не вынуждай тебя казнить, от такого я тебя не отмажу.

Внутри словно ослабла натянутая тетива. Получилось. Флавий искал повод отменить приговор, и нашел его.

Я собираюсь получить у императора разрешение, все будет законно.

-Ты его не получишь. Если бы он делал исключения, у каждого богатея была бы армия.

Флавий, а ты не будешь возражать, если я создам ополчение для защиты города, численностью не больше когорты. Подумай о городе, о тех, кто будет убит и разорен.

-Подумай о прецеденте, который создаст такое разрешение. Рим и так не перестают разорять гражданские войны.

И, спустя минуту:

- Ты можешь на свои деньги создать вспомогательные войска, но присягу они дадут мне, императору и Риму.

Ладно, более того, мы распустим их, как только угроза со стороны вестготов исчезнет.

-Ага, и после того, как ты распустишь ополчение, у тебя образуется под боком отряд наемников, привыкший служить под твоим началом, и свободный от клятв. От этой затеи смердит мятежом. Марк, я не узнаю тебя. Кальпурний все же отчасти прав.

Да, ум Стилихона позволял ему просчитывать меня, не особо напрягаясь. Но выбора у меня не было.

Флавий, ну какой мятеж с одной когортой? Зато у меня есть идея относительно совершенно новаторского способа ведения боевых действий. Если получится, это усилит пехоту не меньше, чем кавалерию стремена.

-Тогда зачем тебе наемники? Мы пришлем тебе две когорты в обмен на твою идею.

Я не успею их переучить. И потом, смысл именно в создании боеспособной армии из ополчения. На легионерах это не проверить.

-А, дешевая армия. Это пробовали уже много раз. Противостоять профессионалам они не способны, разбегаются. Хотя стремена явно свежая идея, которая будет работать. Почему бы не быть еще одной, из того же источника, только для ополчения. У вестготов появился выдающийся новатор?

Немного помолчав, он продолжил:

- Так у тебя просто нет денег на то, чтобы содержать их после отражения вторжения ариан. На когорту-то хоть хватит? А то могу помочь, в обмен на идею.

Идея еще сырая совсем. И пришла не от готов. Если все пройдет как надо, отдам ее тебе, пользуйся. Но пара тысяч ауреусов мне не помешает.

-Тысяча и я поговорю с Гонорием. Это тебе будет полезнее, чем любые деньги. Но Галла с дочкой останутся у меня.

Чистая победа. Я не могу возражать, это станет признанием мятежных замыслов. И не могу оставить их здесь, так как они станут первой жертвой любых подозрений в мой адрес.

Не у тебя, а в своем доме в Медиолануме. И ты не скажешь Галле, что я использовал ее в нашей сделке как заложника, иначе наша семья все равно распадется.

-Марк, ты отвратительно прямолинеен. Но будь по-твоему. Я пришлю наблюдателей, посмотрим, что ты придумал.

Я вышел из узилища в совершенном раздрае. Мысли метались из стороны в сторону.

Чертовски приятно жить. Но Галла и Юста, черт побери. Надо стать ценным для Стилихона, чтобы он не реализовал свою угрозу. Он что, настолько предвидел развитие нашего разговора, что приперся в тюрьму с четырьмя килограммами золота? Или они предназначались не мне? Ладно, делай, что должно и будь, что будет.

Ночь уже раскинула звездный полог над нами, когда повозки достигли дома на окраине города, который я снял для Галлы на время опасности. Жена и дочка повисли у меня на шее и тут же метнулись в сторону телег, въезжавших во двор. Дочка с криком "вау, лошадки". Галла "Стой, мои цветы, ты, слепец жопорукий, Марк, какого черта, ну вот нахрена. Ты свой манипул привел на постой что ли к нам, не ешь их, НЕ ЕШЬ, МОИ РОЗЫ, боже...

Вот что мне нравится в моей ненаглядной женушке, так это отходчивость и легкость характера. Достаточно было пяти минут и пары слов, сказанных на ушко Люцием, чтобы она перестала дуться и снова закружила вкруг себя вихрь хозяйственных дел. Еще через десять минут я сидел на кровати, у окна разгоралась жаровня, на которой аппетитно шкворчали куски курицы, а ноги мне старательно мыл мальчик-слуга. Видимо, его наняла Галла после переезда.

Гм, раньше за ней такого не водилось. Приходящая прислуга, да, бывала и здорово выручала нас, но обычно Галла не любила посторонних в доме, возможность жить вдали от чужих глаз была для нее одним из признаков статуса. Мы оба помнили тесноту комнатки инсулы в Медиолануме, в которой мы жили вдвоем, когда я был всего лишь деканом. Под самой крышей, и лишь тонкий слой досок отделял нас от других жильцов. Там каждый скрип и каждое сказанное слово становилось предметом кривотолков среди соседей. И если я, привычный к казарменному быту, переносил это спокойно, то она бесилась и страстно мечтала об отдельном жилье.

Под моим пристальным взглядом парень, и до того державший взгляд опущенным в пол, совсем смутился. В его позе, движениях видна было крайняя неловкость, страх, и... чувство вины?

Вот дерьмо, какие-то совсем нездоровые мысли в голову полезли. Я воткнул подаренную Романом вилку в куриную ножку и вышел в сад, стараясь выбросить из головы ярко, как вспышка, прорезавшуюся там картинку: парень, моющий ноги Галле.

В саду уже расхаживал Люций с такой же вилкой и второй куриной ногой. Мы переглянулись с улыбкой. Я обогнул поставленную легионерами палатку и, обгладывая обжигающую пряную курятину, подошел к телегам. Около них бурлила привычная ежевечерняя деятельность. Лошадей уже распрягли, и теперь они стояли, привязанные к забору, опустив морды в корытца с зерном. Дежурные очистили им плечи и теперь водили губками и скребницами по спине и бокам. В наклонные держатели по бортам телег были воткнуты чадящие факелы, масло с них капало в траву, каждая капля оставляла в воздухе вертикальную дорожку дыма. Часовой, повесив АК на шею, прихлебывал из миски. Между телегами парил полупустой котел со смесью мяса, овощей и крупы. Возле него стояли полукругом мои триарии и лопали так, что за ушами трещало. Служка из местного кабака пытался упорядочить выдачу еды. Видимо, с легионерами он имел дело нечасто. Я приобнял его за плечи и отвел в сторону.

Иди к себе в заведение.

-Но хозяин сказал мне помочь и потом принести котел. Он как два моих месячных жалованья стоит.

Иди, мы его сами принесем. Сейчас ребята наедятся, придут в хорошее настроение и начнут шутить. Тебе это точно не понравится. За котел не переживай, моя жена живет в этом доме.

Слуга посмотрел на моих орлов, как раз в этот момент Календий повернулся к нам. Не высокий, но широкий в плечах, он явно не был эталоном красоты. В 384 году его почти достал прямым выпадом мечник из войска Макса Магнума. Календий тогда вовремя сделал полшага назад, так что меч лишь рассек ему надвое нос, верхнюю губу, и выбил два зуба в нижней челюсти. Рану вовремя не сшили, хирурги легиона были завалены работой посерьезнее. Однако нрав его не испортился, как часто бывает с людьми после подобных увечий. Он остался отличным товарищем, открытым, неунывающим, щедрым на улыбку.

Ну да, надо признать, что отблески факелов и игра теней придали его улыбке особый шарм. Скорость, которую развил в отступлении работник общепита, можно объяснить только этим.

Эй, Сергиол, удвой бдительность сегодня. Появились люди, знающие, что у нас ценный груз. Стрелок поставил миску, взял оружие наизготовку и начал картинно озираться по сторонам. Его товарищи со смехом начали соревноваться, кто изобразит бдительность наиболее выразительно. Я подошел к телеге, откинул полог спереди, и снял плотно пригнанную крышку со специально подготовленного бочонка, одного из нескольких стоящих в ряд вдоль переднего борта телеги. Отцепил кошель и высыпал ауреусы в бочонок. Сверкающие в свете факелов монеты покрыли дно бочонка сантиметровым слоем. Бойцы разглядывали их, наверно такую кучу золота они видели впервые в жизни. Я же поймал себя на мысли, что никогда не был так спокоен при охране ценностей. Роман доверяет мне и никогда не потребует отчета. Своим легионерам я тоже доверял, как себе. Общее дело, которое нас связало, было неизмеримо важнее, чем деньги.

- Ну, с почином. Что продал, Марк?

Люций неслышно подошел сзади и указал куриной костью на бочонок.

Свою жену, похоже. Стилихону. Ни черта не понимаю.

Я кратко рассказал ему события сегодняшнего вечера.

- А что тут непонятного, Марк? Все логично.

- С точки зрения такого интригана, как Стилихон, ты просто наконец-то решил заявить о себе, как о игроке на политическом поле. Ничего нового, не ты первый, не ты последний. Если бы тебе не нашлось, что ему предложить, тебе бы просто свернули шею. Но ты заинтересовал его стременами и идеей ополчения, так что он завербовал тебя в свои сторонники. Ну, как он это понимает. Одной рукой взял за яйца, чтобы не рыпался, другой вознаградил, чтобы у тебя и дальше был стимул таскать ему вкусности. Для него это привычное дело. Ну ничего, мы его удивим.

Не могу сказать, что я был полностью согласен с Люцием. Я видел искренние эмоции на лице у Стилихона, и, черт побери, детская дружба что-то, да значит. Но часть правды в его точке зрения определенно была.

14 сентября 401 года от рождества Христова. Медиоланум. Вилла Плиния, легата XII Победоносного легиона. Утро. Марк Лициний Красс по прозвищу палковводец.

- Да черт побери, это самое важное событие в Ойкумене после пришествия Христа.

Савл распрямился, оторвав взгляд от прямоугольного предмета на мраморной столешнице. На плоской верхней стенке маленькая копия Савла продолжала вещать:

- Марк, тебе задурили голову. Этого просто не может быть, потому что не может быть никогда. Ну несколько новых идей, пусть даже этот твой Роман безмерно умен. Но чтобы Рим пал вот так, при нашей жизни, не верю. Во всяком случае мне потребуется чертовски более серьезные доказательства, чем несколько сшитых вместе листков пергамента, даже если я и не сталкивался раньше с таким совершенством каллиграфии и поразительным качеством выделки шкуры. Послуш...

Я коснулся пальцем двух полосок в круге в центре изображения. Голос прервался на полуслове, полоски сменились треугольником.

- Чем я могу помочь?

Нам прежде всего нужны люди. Умные, прямые, честные. Все военные, кому за державу обидно. И все ученые, кому знания важнее всего. И еще ремесленники - золотые руки, которым надоел произвол чиновников и поборы властей. Уговори на переезд, кого сможешь.

Твое влияние здесь, чтобы Медиоланум заинтересовался нами как можно позже. Дал нам время окрепнуть.

И еще мне нужна аудиенция у императора, как можно скорее.

-Зачем?

Дам ему взятку.

- Ох-хохаха радикально. Сразу на самый верх, так сказать.

- И что, есть чем?

Надеюсь.

-Сдается, ты не того выбрал. От Стилихона зависит больше.

Со Стилихоном я уже договорился.

-Шустер ты, однако. Ладно, встретимся вечером в "Жареном Фениксе".

14 сентября 401 года от рождества Христова. Медиоланум. День. Люций.

Люций, насвистывая, шел по стертым каменным плитам мостовой Медиоланума. Настроение у него было мечтательное. Сзади топали двое легионеров со свежепошитыми рюкзаками, полными барахла на продажу, и Сергиол с автоматом.

Аукцион удалось согласовать в рекордные сроки. Когда глава аукционного дома "Кашдан, Кац и сыновья", самый пафосный ювелир и арт-дилер в Медиолануме, разглядел, что именно предлагают продать через него, он не только отменил все торги на послезавтра, расчистив время для спецаукциона, но и согласился на все условия, включая входную плату в 10 ауреусов для покупателей в пользу Люция и требование сразу оплатить купленное золотом и серебром. За свои 10%, правда, уцепился крепко, подвинуть не удалось. Когда компания выходила из портика дома, украшенного двумя рядами колонн, мимо них уже понеслись первые курьеры со списками, обходить и приглашать потенциальных участников торгов.

Люций также принялся за посещение своих коллег.

Манлий, бывший первым на очереди после визита к аукционщикам, сначала предложил за серебряную унцовку 5 ауреусов, потом, постепенно краснея от злости, дошел до 50, но в итоге смирился с неизбежным и оплатил вход на аукцион.

-Нет бы спасибо сказал, аукцион закрытый, число участников ограничено, и я ему первому место предложил.

Легионеры промолчали, Сергиол заулыбался и перевел взгляд на прилавок с лепешками, мимо которого они как раз проходили. Люция в Туллесе любили и прощали ему его слабости.

-Ладно. Эй, серв, дай-ка нам по лепешке с маринованной килькой и луком. И разбавленного вина.

После перекуса Люций обошел всех знакомых собирателей диковинок, нумизматов, ювелиров и ценителей искусства. Маленькие зеркальца, нарезанные из разбившейся створки шкафа, и серебряные полтинники разошлись "на ура", принеся суммарно около 600 ауреусов, в основном серебром. Еще 80 дала продажа приглашений. Черно-белые иллюстрации, выдранные из детективов и прочей беллетристики, провалились в продаже. За них давали от силы силикву за пару, причем один из покупателей сказал, что дал бы больше, не будь этот чудесный пергамент измаранным. Цветные, которые приберегались для аукциона, теперь вызывали сомнения: не уронят ли уровень предлагающегося на аукцион товара. Основная надежда была теперь на зеркала от шкафа и наручные часы погибших десантников. Вечер уже вступал в свои права, когда оттоптавшие все ноги приятели направились в "Жареный Феникс". Но дойти им было не суждено. Человек пятнадцать в одинаковых серых каракаллах заполнили собой узкую улицу. Из их рядов выдвинулся отличавшийся только властным выражением лица и холодным взглядом человек.

- Люций Флор? Идите за мной. Вас хочет видеть архиепископ Медиоланума Венерий.

Представитель церкви повернулся и размашисто зашагал вперед, даже не глянув, идут ли за ним. Впрочем, не пойти было нельзя. Помимо долгосрочных последствий такого поступка, их подпихивали в спину на редкость рослые и сильные монахи.

Компания дошла до виа Тициненсис и свернула направо, к городским стенам. Через 10 минут, выйдя за стены и немного не дойдя до амфитеатра, все остановились перед массивными дверями Базилики Сан-Лоренцо-Маджоре, еще не до конца завершенной церкви рядом с императорским дворцом. После сложной серии постукиваний высокая дверь из резного дуба, не успевшего еще потемнеть, приоткрылась, и Люций с легионерами был препровожден к архиепископу. Процессия прошла наискосок через главный зал по полу, украшенному цветной мозаикой с библейскими сценами. Четверть его была огорожена бечевой, десяток мастеровых там что-то доделывали и подгоняли. Пахло воском от сотни свечей, горевших в вычурных металлических настенных канделябрах, свежей побелкой и строительным раствором. Поднялись по тесной винтовой лестнице на третий этаж, один из встречающих открыл двустворчатую дверь с позолоченным гербом и крестами на каждой створке, и сделал приглашающий жест. Длинный узкий кабинет с неимоверно высокими потолками заканчивался окном со ставнями из цветного мозаичного стекла. Тянушиеся вдоль стен шкафы битком набиты научными и теософскими трудами. Свитки из папируса (volumina) для сохранности помещены в продолговатые кожаные футляры с крышкой (capsae). Также там были и сочинения в форме небольших книжечек с пергаментными страницами, и огромные, полметра на полметра, тома с переплетами из бычьей кожи.

За внушительным столом с парой кресел перед ним сидел высокий худой старик с длинной ухоженной бородой, в черной дзимарре и фиолетовой шапочке. К столу сбоку была прислонена резная трость, заканчивающаяся навершием в виде шара. Старик поднял голову от пергаментов.

- Я ждал одного человека. Кто из вас Люций Флор? Ты?

Он безошибочно определил главного в компании.

- Все остальные, оставьте нас.

Раздался шорох одежды и звук шагов, без единого слова сопровождающие церковники и легионеры вышли.

Люций и архиепископ остались вдвоем. Почему-то это и тишина в кабинете подавляла Люция больше, чем присутствие сопровождающих. Он не решался начать разговор, старик же тем временем с любопытством разглядывал гостя.

- Иудей по вере?

- Агностик, ваше Высокопреосвящество.

- Это хорошо. Значит, разговор будет деловой.

На стол легла брошь со светодиодом, подаренная тремя днями ранее в Брешии.

- У вас много таких штук?

- Полсотни, мы завтра выставим их на аукцион.

- Как вы их делаете?

- Мы не умеем их делать, полсотни, это все, что есть.

- Еще лучше. Сколько рассчитывали выручить?

- Тысяч десять ауреусов.

- Вам не придется их выставлять. Церковь платит пять тысяч за все. Сделка включает полную анонимность, и больше таких штуковин не должно быть ни у кого.

- Три тысячи, и вы объявите во всех церквях Медиоланума и Вероны, что власти Туллеса затеяли богоугодное дело, и им нужны мастера, ремесленники и ученые, а также бронза, железная руда, уголь, и... Словом, вот список. Еще нам нужно поскорее попасть к императору.

- Две с половиной, и по рукам.

- По рукам.

С архиепископа как будто сняли обременительную маску. Его лицо озарилось изнутри жаждой знания, присущей прирожденным исследователям.

- А теперь выкладывай, дьявол забери мой пасторал, что это за штуковины, как они работают, и как попали к тебе.

14 сентября 401 года от рождества Христова. Медиоланум. Попина (popina) "Жареный Феникс".Поздний вечер. Марк Лициний Красс по прозвищу палковводец.

Мы с Савлом сидели в отгороженном внутреннем дворике "Жареного Феникса" и смотрели, как остывает жратва на столе. От полупустого кувшина с медовым пайператумом (piperatum) давно перестал идти пар. Запеченные в травах фазаны, лежащие в "зарослях" молодой спаржи, гордость и фирменное блюдо заведения, лишились лишь пары ножек. Еда в глотку не лезла. Люций со своими бойцами опаздывал больше чем на два часа.

Савл по второму разу рассказывал про свой разговор с Гонорием, но чувствовалось, что занимает его мысли совсем другое.

- Гонорий совсем впал в депрессию. Сказал что-то вроде "И ты туда же. Ладно, пусть завтра в обед зайдет". Я не берусь предсказать, что он решит по вашему делу. В прошлый раз, когда его так разобрало, он приказал распять просителя, comes rei privatae (Комита частного имущества) вниз головой. А он всего-то просил увеличить штат сотрудников. Через три дня, правда, снял, и восстановил в должности. Но тот, бедолага, успел малость тронуться и теперь соглашается со всем, что ему скажут. Так что теперь все решают его заместители.

В этот момент во дворик ворвался Люций с легионерами.

Где, черт побери, тебя носило? Тебе же специально выдали часы, чтобы ты пришел вовремя!

Боюсь, грозный тон у меня не получился, в нем было слишком много облегчения и радости.

- Часы пришлось принудительно продать. Архиепископ Венерий был очень убедителен. Зато теперь он, кажется, у нас в союзниках.

Как? Что ты ему рассказал?

- Как мог, мало. Романа представил как сармата, ученого и прорицателя. Венерий хочет говорить с ним лично. Он прибудет инкогнито через месяц, якобы на один из киносеансов. Хотя, почему якобы? Описание движущихся фресок с картинами будущего его тоже очень заинтересовало.

- Да, и светодиодов у нас тоже больше нет. Зато он обещал благословить наше дело и дать информацию о наших нуждах через подчиненные ему церкви. Удивительно ушлый мужик, но нам с ним по пути. Вторжение готов ему крайне невыгодно, с ними сложнее вести дела.

И сколько ты выручил?

-Тысячу за наручные часы, две с половиной за светодиоды и около тысячи за прочее.

Люций, по-моему, он тебя переторговал. Ты хоть предупредил его, что светодиоды работают несколько месяцев, а потом нужно менять цинковые и серебряные пластины?

- От этого он был в особенном восторге. Даже начал думать вслух. Идея о том, что святые лампады с неопаляющим огнем (он, правда, еще не решил, возможно, это будут кусочки неопалимой купины) постепенно теряют святость от греховных помыслов, и их должен заново переосвящать человек с истинно чистыми и праведными мыслями, показалась ему уже достаточно неплохой. Но от предвкушения, что у Папы это не получится, разулыбался, как кот от сметаны. По-моему, сам хочет стать Папой.

15 сентября 401 года от рождества Христова. Медиоланум. Обед у императора Западной Римской Империи Флавия Гонория Августа. Марк Лициний Красс по прозвищу палковводец.

Большой зал с мраморным полом, колоннами, и отделкой стен делили на две части два гвардейца, стоявшие у стен. В одной части толпились придворные, богатеи и знать Рима. Стояли столы с изысканной едой. Тушеные попугаи, обложенные языками фламинго, чередовались с нерожденными поросятами, томлеными сутки в печи, а затем запеченными до хрустящей золотистой корочки над углями. Устрицы, лангусты, копченые угри и жареные мурены...

На другой половине стоял пустой трон и расхаживали четыре павлина. Если кто-то по случайности пересекал незримую черту, разделявшую зал, гвардейцы наклоняли копья, и неосторожный спешил вернуться назад.

В зал вошел архиепископ Венерий со свитой. Присутствующие по очереди склонялись над его рукой, которую он хорошо отрепетированным жестом подавал для поцелуя. Рукав расшитого золотом одеяния при этом приподнимался, и на свет появлялись часы "Casio". Наиболее наглым, осмеливавшимся спросить, что это такое, архиепископ благосклонно объяснял, что это устройство для точного измерения времени, исключительно искусно сработано на Востоке, существует всего в пяти экземплярах, каждый из них индивидуально отделан и украшен, вот видите, эта стрелка показывает часы, эта минуты... В общем, к радости Марка, честно отрабатывал свою часть сделки.

Завершив "круг почета", он остановился у прислоненного к стене кожаного чехла.

-Марк, покажи мне, что вы привезли?

Я расшнуровал и снял чехол. По присутствующим прошла волна вздохов.

Подарок, достойный императора. Идеальная полировка, других зеркал такого размера нет в Ойкумене. Очень простая рама, чтобы не отвлекать от красоты отражающегося в нем императора. Зато она сделана из небесного металла, того же, что и знаменитая чаша императора Тиберия. А больше его и вовсе нет в Римской Империи. И качество выделки рамы адекватное цене металла.

Смотрите, какая легкая. Я подал кусок профиля, оставшегося от разбившейся части шкафа. Кусок пошел по рукам столпившейся вокруг зеркала знати. И, вот конфуз, исчез у кого-то за пазухой.

В этот момент в ухо прошелестел бесполый голос.

- Идите за мной, император примет вас.

Провожатый, толстый лысый мужчина(да и мужчина ли?) вышел из обеденного зала. Свернув за угол, он нажал на мрамор стены тремя пальцами, часть стены беззвучно повернулась, открыв неширокий наклонный проход. Через него я попал в небольшой зал. Из мебели в зале был только низенький столик с фруктами и кушетка у стены. На ней, повернувшись лицом к стене, укрытый простым покрывалом, в позе эмбриона лежал император Гонорий. По императору ходили голуби, покрывало было в нескольких местах испятнано ими. Он повернул ко мне ничего не выражающее безжизненное лицо, затем с видимым трудом собрался и сел. В этот момент он выглядел одновременно и старше и моложе своих семнадцати лет.

-Марк, ну ты и переполох устроил. Эти, в зале, пришли сегодня не ко мне, а к тебе, на зеркало глянуть. В кои-то веки. Мрази. Что хотел, говори.

Мой господин и бог, я хочу отстоять от вестготов свой город. Он стал мне родным за эти годы.

- Войск не проси, не дам. И денег тоже.

Мне нужно лишь ваше разрешение собрать ополчение, численностью не больше двух когорт. Также, чтобы иметь возможность его содержать, я прошу разрешить беспошлинно продать с аукциона содержимое двух телег, с которыми я приехал в город.

- И это все? Ради этого за тебя просил сначала Стилихон, потом Савл, а сегодня еще и Церковь в лице Венерия? Они что, так удивились, что кто-то хочет защищать Римскую Империю?

Это будет ополчение нового типа. Желательно, чтобы им могли командовать только вы и я, а то легаты мне все испортят.

Меня несло, я чувствовал, что момент очень благоприятный, и можно получить больше, чем планировалось.

- Да, эти по части все испортить мастера. Я на них до тошноты насмотрелся. Все держится на мне, на офицерах в глубинке и на лимесе. А эти только красть и расправлять хвост друг перед другом годны. Я им сегодня вместо себя подсунул павлинов. Пусть поглядят. Не хуже, чем в это твое хваленое зеркало.

Мой господин и бог, так может, назначить вместо них боевых офицеров? С лимеса, из глубинки?

Ха, ты думаешь, я не пробовал?

Гонорий уронил лицо в ладони. Полминуты стояла тишина, потом он медленно поднял взгляд.

-Я чума, Марк. Мне нельзя приближать к себе людей. Все, кто соприкасаются со мной, постепенно теряют душу. Бравые офицеры превращаются в тварей, рвущих друг другу глотки. Гениальные хозяйственники в слизняков, крадущих все, до чего дотянутся. Все управленцы, которых я назначаю в провинции, начинают думать о мятеже. Даже Стилихон, мой верный Стилихон, наставник и защитник. Его назначил мой отец, сказав, что это лучшая защита для меня, какую он смог найти. А теперь я чувствую, как он перерождается. Интригует у меня за спиной, начал брать взятки...

-Мой пастырь, Венерий... Знаешь, Марк, он совсем утратил веру в Бога. Мне страшно думать, во что превратится женщина, которая возляжет со мной. (исторический факт, обе жены Гонория остались девственницами)

Тогда, мой господин и бог, дозволь мне вдали от тебя защищать для тебя ту часть Рима, которая стала мне родной.

- Дозволяю. Препозит, перо мне, пергамент и печать.

Гонорий порывисто начертил несколько строк, размашисто расписался, и пришлепнул свою печать.

Когда я выходил, он уже снова лежал лицом к стене. На зеркало он так и не пошел посмотреть.

16 сентября 401 года от рождества Христова. Медиоланум. Зал аукционного дома "Кашдан, Кац и сыновья". День. Люций и Марк.

В большом зале со сводчатыми потолками было душно. Запах пота смешивался с запахом ароматических масел и свечного воска. В толпе пышно разодетых плешивых и тучных пожилых людей прокатывались шепотки. Аукцион шел уже два часа, но главные лоты еще не были выставлены.

- Малый компас. Партия из пяти штук. Вы уже помните, что это такое, но вкратце повторю. Полностью герметичны, плавающая в масле стрелка всегда показывает на север, картушка разделена по окружности на 16 румбов, устройство позволяет ориентироваться в открытом море и сократить время плавания от Рима до Александрии и Антиохии в пять - десять раз. А еще уменьшить опасность нападения пиратов.

-Начальная цена 50 ауреусов.

- Двести!

-Двести раз, двести два...

-Двести двадцать!

-Двести тридцать!

-Двести пятьдесят!

-Двести пятьдесят раз, двести пятьдесят два, двести пятьдесят три! Продано Квинту Юнию Блезу за двести пятьдесят ауреусов!

К столу ведущего протиснулся пузатый купец с просоленными кучерявыми волосами, плюхнул на стол мешочек, забрал драгоценные круглые коробочки в кожаных футлярах и стал пробираться на выход. Деньги у него кончились, стало быть.

-Объявляется перерыв перед крупными лотами. Аукционщик перевернул стоящие на столе песочные часы.

Люди, несмотря на духоту, не спешили расходится.

Вынесли зеркало. Двое дюжих подручных сняли чехол и прислонили его к специально сколоченной деревянной подставке. Все подались вперед, среди присутствующих было много лиц, которые Марк уже видел вчера во дворце.

- Зеркало, идентичное подаренному вчера для императора. Пока что такое есть только у него. Если купите, будет еще и у вас. Уникальная рама, уникальная полировка, секрет изготовления утрачен.

Кусок рамы для демонстрации легкости металла на этот раз был привязан бечевкой к зеркалу.

- Стартовая цена десять тысяч ауреусов.

На лицах многих торговцев проступила некая ошарашенность, это была стоимость загородного поместья средней руки.

-11000

Желающие все же нашлись.

-12000

-15000

-18000

-Восемнадцать тысяч раз...

-21000

-21500

-Двадцать одна тысяча пятьсот раз, двадцать одна тысяча пятьсот два, двадцать одна тысяча пятьсот три! Продано за двадцать одна тысячу пятьсот ауреусов Манилию Вописку Вициниллиану Элуфрию Юлию Квадрату Бассу!

Примерно два с половиной веса в золоте, Люций рассчитывал на большее.

Толпа, однако, свистела и рукоплескала. Вописк вышел вперед, подбоченясь, посмотрелся в зеркало и махнул рукой. Сопровождающие его слуги стали выкладывать на стол мешочки с золотом. Зеркало зачехлили и унесли, толпа приготовилась расходиться.

Аукционщики внесли еще одно зеркало.

Надо было видеть выражение лица Вописка. Приличия слетели с него, уступив место гневу.

- Вы, жиды сраные, обманщики! Вы сказали, такое зеркало будет только у меня и у императора! Секрет изготовления утерян!

-Никакого обмана, уважаемый Манилий. Секрет изготовления давно утерян, есть только три таких зеркала. Четвертое разбилось при транспортировке, из его осколков мы вырезали те маленькие зеркальца, которые многие из вас купили позавчера.

Толпа зашумела, осознав свою сопричастность к "древнему великому артефакту"

-Черт с вами, кровопийцы, продолжаем.

Вописк утер пот.

Торги продолжились. Второе зеркало ушло за 23500, неожиданно дорого продались наручные часы, принеся больше 4000 каждые. Видя такое дело, Марк снял с запястья свои, подарок Романа.

Добавочный лот! Еще одни наручные часы! Эти точно последние!

Еще 3800 ауреусов легло в общую копилку.

17 сентября 401 года от рождества Христова. Медиоланум. День. Марк Лициний Красс по прозвищу палковводец.

Люций на пару с Симонием с утра ушел утрясать сделки с портными и изготовителями модной женской обуви, а также договариваться с первыми согласившимися на переезд мастерами. Мне же достались закупки. Тактической ошибкой с нашей стороны стало проведение аукциона до того, как мы стали договариваться о закупках сырья. Все знали, что денег мы выручили до черта и ломили цены. Также зверски не хватало способности Люция торговаться. Я утешал себя тем, что, покупая сейчас по высоким ценам, мы сделаем себе рекламу, а в дальнейшем удастся их сбить. Цены на транспортировку купленного также взлетели до небес. 15 силикв за телегу с одной лошадью до Туллес, причем корм наш. Ну где вы такое видали? Когда я перевозил Галлу из Туллес в Медиоланум, то заплатил 6 за две.

Во второй половине дня я зашел к Стилихону. Нужно было подписать кипу документов, касающихся формирования гарнизона. Он непривычно быстро принял меня, заверил личной печатью все, что было необходимо. Затем жестом отослал секретаря.

- Марк, а теперь мне нужно знать, как все было на самом деле. Я приказал допросить осведомителя. Под конец он просил добить его поскорее, в таком состоянии люди не лгут. Так вот, он сказал, что у Порция не было никаких агентов у вестготов, и что он не знает, кто убил Порция. Всю эту историю он выдумал, чтобы присвоить себе изобретение стремян.

Стилихон наклонился вперед в кресле и вонзил в меня свой взгляд.

- Ты мне соврал тогда, в тюрьме.

Ну да, а если бы я тебе не соврал, то ты бы сейчас говорил все это моему безголовому трупу.

- Так получается, про стремена у вестготов и сроки их вторжения тоже вранье?

Про стремена да, но не стоит недооценивать ум своих врагов. Они переймут эту приспособу, как только заметят. Сроки их вторжения я знаю точно. Их сказал мне друг, которому я верю, как самому себе.

-Ладно, попробую тебе поверить. Но больше не лги мне. Последствия тебя очень расстроят. Можешь идти.

Я уже открывал дверь, когда снова услышал его голос.

- Гонорий запретил выделять на твой гарнизон деньги и рекрутов, но ничего не написал об имуществе. Можешь получить доспехи и оружие на две когорты ополчения. Я приказал подготовить письменное распоряжение, возьми его в моей канцелярии. Кстати, пришли мне пару этих компасов, подозреваю, они и на суше будут полезны.

- И еще, поздравляю с повышением. Сразу через три ступени, надо же. Ты теперь новая игрушка нашего императора. Смотри, не разочаруй моего зятя.

Выйдя из дворца, я погладил статуэтку Фортуны во внутреннем кармане туники, и пообещал сделать ей золотой плащ, если мне и дальше будет так везти. И тут же встретил идущего мне навстречу Савла.

-Марк, хорошо, что я тебя встретил. Смотри, я поговорил со всеми, кто по моему мнению может тебе подойти. Несколько мастеров, строители, кузнецы, ювелир и стеклодув. Я пообещал им обустройство, мастерские и жилье в Туллес.

Вибий Секвестр, математик, механик и географ-путешественник, готов отправится с тобой в Туллес.

Дюжина моих легионеров, в званиях от декана до центуриона перейдут к тебе.

Негусто, из шести тысяч твоих подчиненных.

- Я выбирал только тех, в ком полностью уверен. Можешь доверять им как мне, они именно то, что ты просил. Да, тут интересная история вышла. Я виделся вчера с легатом Эгнацием, Стилихон вчера поручил ему отобрать наблюдателей в Туллес из своего легиона. Так я с ним махнулся людьми: он пришлет мне дюжину своих обормотов, а я ему свою, то есть теперь твою, отборную дюжину. Затем он отправит их к тебе, как наблюдателей и осведомителей. Пришлось заплатить ему сотню золотых.

Эээ, а все это не всплывет?

- Если всплывет, нас с Эгнацием укоротят на голову. Помолись за нас Фортуне.

Савл беззаботно улыбнулся и пошел во дворец.

Похоже, пора заказывать статуэтке золотой плащ.

19 сентября 401 года от рождества Христова. Дорога к Бергомиуму. День. Марк Лициний Красс по прозвищу палковводец.

Длинный караван телег трясся по направлению к Бергомиуму. Я сидел на передке второй телеги и в сотый раз разглядывал документ, который назначал меня легатом отдельного гарнизона города Туллес и приказывал сформировать две когорты ополчения для защиты города. Позади меня, в передней части повозки ехали четыре бочонка с золотом, вдвое больше серебра разместилось на первой телеге. После всех закупок, трат, и выплаты процентов аукционному дому от вырученных на аукционе денег остался эквивалент 48000 ауреусов в золоте и серебре.

Следующие четыре телеги были завалены имуществом для формирующихся когорт, жутким ржавым хламом, которое я рассматривал как две тонны металлолома. Роман обрадуется, он просто бредил штуковиной, которая называется "конвертер Бессемера". Для нее нужно много железного лома.

Поначалу, разумеется, я услышал, что склады пусты, а у меня нет нужных документов. Нужно было видеть, с какой скоростью столичные снабженцы сменили на 180 градусов свои утверждения, стоило сказать им, что я готов принять старое, сломанное и некомплектное оружие, а расписаться как за полноценное. В качестве бонуса удалось получить дюжину комплектов нормальных доспехов и оружия для будущих центурионов гарнизона, а после подписания бумаг мне поднесли приятно звякающий тяжелый мешочек, и я впервые за свою карьеру его взял. Разумеется, потом высыпал в общую кучу.

Дальше следовали две телеги с самородной серой. Удалось договориться о поставке десяти тонн, но в наличии была лишь примерно одна тонна. Остальное должно приехать в Туллес в течение месяца.

Потом телеги с медью, бронзой, железной рудой, содой, мелом и т.д.

Шесть телег с оливковым маслом и самым дешевым вином.

В хвосте шли со своими телегами десяток семей ремесленников и двенадцать воинов, которых привел Савл.

Пыль, поднятую колонной, сносил боковой ветер, она выглядела как распушённый гигантский собачий хвост, загнутый колечком в пшеничные поля справа.

Ближе к вечеру колона подошла к Бергомиуму. Навстречу нам выехал небольшой отряд конной городской стражи.

- Дуумвиры города хотят видеть Марка Лициния Красса. Все его спутники могут разместится на ночную остановку у нас за счет города.

Я среагировал мгновенно.

-Дуумвирам нет нужды беспокоится. Мы спешим и не планируем останавливаться в городе. Я обязательно навещу их позднее.

Глава стражников оценил соотношение сил, развернул коня и потрусил по направлению к городу.

Я обратился к колонне:

Сегодня нам предстоит ночной переход. Приготовьте факелы, и сейчас нужно максимально ускориться, чтобы побольше пройти до темноты. Через час сделаем десятиминутную остановку. На ней воинам - надеть доспехи, из оружия приготовить пилумы и спаты. Шлемы не надевать, щиты и оружие положить в телеги, но так, чтобы можно было быстро их достать. Всем доспешным обозникам - одеть доспех. Все, способные держать оружие, приготовьте его. Стрелкам с сопровождающими выдвинуться в хвост колонны. Фирм, Календий - разведайте дорогу впереди.

Прошло почти два часа, солнце почти касалось горизонта. Мы миновали Бергомиум и сделали километров десять по направлению к Брешии. Легионеры мрачно потели, бег трусцой в доспехах вместо ужина явно пришелся им не по вкусу. Я уже думал, что ошибся, когда на горизонте показалось облако пыли.

-Всем стоп! Возничие, найдите, чем заткнуть лошадям уши, и приготовьтесь удерживать их! Будет громко!

Я встал на телеге и приложил к глазам бинокль. Чудесное устройство из будущего вшестеро приблизило надвигающуюся угрозу. До сотни всадников, тридцать в тяжелых доспехах.

-Спурий с сопровождающими на холм слева! Сергиол с сопровождающими, берите телегу и выдвигайтесь на поле на 30 шагов справа от колонны.

Всадники едут без штандартов, так что открывайте огонь без команды, как только они приблизятся на 200 метров. Бить одиночными, старайтесь не задеть лошадей, они нам пригодятся. В первую очередь выбивайте лидеров. С 50 метров переходите на максимальный темп стрельбы и тут уже целитесь по лошадям, нам нужно создать завал из них поперек дороги.

Остальные, в две линии поперек дороги. Приготовьтесь к метанию пилумов по команде.

Эх, жаль, что не взяли длинные копья, но кто мог предвидеть атаку на нас регулярной конницы? Я встал на правом фланге, сжав в руке "адское яичко", Люций встал на левом и тоже приготовил гранату.

Спурий залег, над ним водрузили ростовой щит на подпорках, защищающий от стрел, летящих по навесной траектории.

Сергиол встал в телеге на одно колено, оперев "калаш" на высокий задний борт телеги. Его помощники яростно рубили упряжь, высвобождая лошадь

Прошло две минуты, конный отряд приблизился на триста метров и начал разворачиваться в поле и набирать скорость для атаки с ходу. От такой картины внутренности скручивались в узел даже у меня. Спурий начал стрелять по еще остававшейся на дороге части всадников. Первая же пуля попала в голову вырвавшегося вперед коня, тот перекувырнулся через голову, послав всадника в недолгий полет.

19 сентября 401 года от рождества Христова. Дорога Бергомиум - Брешия. Вечер. Вибий Секвестр, математик, механик и географ-путешественник.

Когда на горизонте позади колонны показалось облако пыли, у Вибия от дурного предчувствия все внутри сжалось. Повозки встали, и он позавидовал тому, с каким хладнокровием и мужеством легионеры охраны выстраиваются в две линии, готовясь принять смерть. Впрочем, выбора не было ни у кого. В поле от конницы не сбежать, и свидетелей в таких делах не оставляют. Остается только подороже продать свою жизнь. Телега Вибия была четвертой с конца. Кольчугу он надел час назад вместе с легионерами, решив, что попусту в доспехах по жаре они бегать не будут. Нужно было зарядить бронебойные болты в магазин рычажного соленария собственной конструкции, прикрутить рычаг-опору, и расчистить место в телеге, чтобы ничего не мешало перезарядке. Вибий очень гордился мощью боя и скорострельностью своего изобретения. Доведенная до технического совершенства идея гастрафета позволяла последние, самые трудные 10 сантиметров натягивания тетивы осуществлять за счет поворота рычага, а после того, как соленарий становился на боевой взвод, рычаг защелкивался и превращался в опору для стрельбы с колена. Магазин вмещал 12 болтов, и при должной сноровке их можно было выпустить за минуту. Сноровка у Вибия была. На прикладе были вырезаны четыре бородатые рожи, напоминавших о том, как несколько лет назад Вибий, путешествуя вдвоем (он и соленарий), встретил четверых разбойников и победил.

Сейчас он повернул рычаг и встал на одно колено. До всадников было еще шагов четыреста. Стрелять еще рано. Он закрутил головой, осматриваясь. В телеге справа, выехавшей на поле из ряда, стоял в той же позе легионер. В руках у него было что-то вроде арбалета без плеч. Слева раздался звук, как будто над ухом щелкнули бичём. Повозка дернулась, но опытный возница удержал лошадь, спрыгнув с передка и схватив ее за удила. Головной всадник упал, скакавшие за ним по дороге клибанарии врезались в него, образуя кричащую, стонущую и ржущую на разные голоса кучу из лошадей, доспехов и людей. Громкие щелчки стали раздаваться все чаще. Вибий снова посмотрел на легионера в повозке. Тот сосредоточенно припал к своему "арбалету", оружие раз в секунду с характерным звуком выбрасывало сноп огня и дыма. Через полминуты он сделал перерыв, отстегнул некий предмет от "арбалета" и бросил его товарищу, стоящему у телеги. Затем сорвал с пояса другой такой же, ловко пристегнул и возобновил стрельбу. Его товарищ тем временем проделывал сложные ритмичные манипуляции с брошенным ему предметом.

-Он заталкивает в него арбалетные болты!

Всадники приблизились шагов на сто, Вибий прицелился и спустил курок. Промах! Во всяком случае всадник, в которого он целился никак не среагировал. Перезарядка, от волнения дрожат пальцы. Следующий , которого Вибий поймал в прицел, свалился с лошади за полсекунды до того, как он нажал курок. Перевести на другого и нажать курок. Всадник выронил меч и схватился левой рукой за болт в своем плече. Перезарядить. Прицелиться. Еще один словил болт в глаз. Перезарядить. Перед Вибием не осталось мишеней, зато позади него человек двадцать приближались к голове колонны, охватывая ее с обоих сторон. Одного из возниц рубанули мечом, ездовой с соседней телеги спрятался под нее. Всадник, который нацелился на него, с ходу спешился и стал тыкать под телегу мечом. Вибий навел на него арбалет и выстрелил. Из шеи бандита забил фонтан крови - болт разорвал сонную артерию. Перезарядка. С обоих сторон колонны щелчки стали раздаваться сериями по 3-4. Когда Вибий снова поднял голову, стрелять было уже не в кого. Несколько нападавших сидели на земле в позе пленных, бросив оружие. Еще десяток веером мчался прочь, в поле. По ним не стреляли. На Вибия накатило какое-то бездумно-расслабленное состояние. Он сел на дно повозки и смотрел в вечернее небо с розовыми перистыми облаками. Спустя, наверное, полчаса, в повозку заглянул Марк.

-Принимай трофеи. Все честно, мои ребята тебе благодарны. Даже твоих трупаков раздели за тебя.

К нему подвели двух лошадей с навьюченными на них окровавленными доспехами. На третьей сидел человек со связанными руками и перевязанным плечом.

- Твой пленник, только он, по-моему, кончится скоро. Никак не можем остановить кровотечение.

Вибий не считал себя бедняком, но трех боевых лошадей и раба-воина у него еще не было. Все вместе, по самым скромным прикидкам, тянуло сотни на три золотом. Можно безбедно жить десять лет... Или попытаться построить летающую машину, воздушный змей, способный поднять человека.

Вибий с детства грезил небом и полетами.

19 сентября 401 года от рождества Христова. Дорога Бергомиум - Брешия. Вечер. Командир конницы Бергомиума Флавий Евтолмий Татиан.

Дуумвиры Бергомиума давно перешли всякие границы законности внутри городских стен, а теперь, ослепленные жадностью и уверенные в слабости центральной власти, затеяли фактически войсковую операцию силами городской конницы против свеженазначенного легата, нового фаворита императора.

Евтолмий, полусумасшедший старик, которого терпели на посту из-за его абсолютной преданности дуумвирам и готовности исполнять особо грязные поручения, скакал во главе отряда и бормотал себе под нос. Обрывки его слов доносились до бойцов, скакавших рядом:

-Проклятье, я уже слишком стар для таких подвигов. Все это дело отвратительно пахнет. Как они собираются отмазаться, не понимаю. Если сбежит хоть один человек из обоза, меня, скорее всего, объявят преступником, действовавшим самовольно. Я бы отказался, но они знают мое прошлое, знают о проклятии памяти.

Евтолмий замолк, но цепочка мыслей в его голове продолжала виться, цепляясь одна за другую. У говнюков не хватило ума даже придумать запасной план на случай, если легат откажется лезть в ловушку и ночевать в городе. То, что мы делаем, планом действий не назвать. "Убить их всех и оставить обоз дожидаться пешего официального отряда из города, который будет как бы ни при чем, и отведет груз в город якобы для расследования дела." Из этого следует, приказать обозу сдаться нельзя. Тогда будут пленные. Хладнокровного убийства всех сдавшихся людей, в том числе детей и женщин, не поймут даже мои головорезы. Значит, атаковать с ходу. Даже крыса кусается, если ее загнать в угол, а тут в противниках две или три деции ветеранов. Черт, а ведь будут потери. И куда их? Все равно ведь опознают, кто атаковал, рано или поздно.

Впереди показалась длинная цепочка телег.

-Первая турма, развернуться справа!

-Вторая турма, левый фланг!

-Клибанарии, атакуем вдоль дороги!

-Всем по десять ауреусов, если никто из врагов не уйдет живым.

Клибанарии начали обгонять Евтолмия, разгоняясь для атаки. Внезапно первый из них полетел кувырком. Еще с десяток всадников врезались в него, ломая под тяжестью доспехов конечности и шеи себе и лошадям. Остальные сумели притормозить и объехать кучу-малу на дороге, но потеряли скорость. Отряд разделился на две части, фланги вырвались вперед. Евтолмий попытался свернуть вбок, но потерял равновесие и свалился, чудом ничего не сломав. Его кобыла ускакала вслед за отрядом, оставив его наблюдать за происходящим. Управление боем было потеряно.

Со стороны обоза начали раздаваться резкие щелчки, как будто кто-то щелкал гигантским кнутом. То тут, то там вырвавшиеся вперед всадники падали с коней или вместе с конем. Клибанарии, разогнавшиеся по дороге, вновь попали в затор. Выбравшиеся из него полтора десятка всадников по большей части развернулись и галопом двинулись в обратную сторону. Четверо продолживших атаку упали за пятьдесят метров до жиденькой сдвоенной линии легионеров врага и не торопились вставать. У легкой кавалерии на флангах дело шло вроде бы получше, но и их ряды сократились почти вдвое. Одна из телег в хвосте колонны дернулась вперед и свалилась набок, попав колесами в придорожную канаву. Видимо, впряженная в нее лошадь понесла от громких звуков рядом. Человек двадцать всадников достигли ряда телег с боков и обнаружили, что большинство обозников попряталось под телегами. Теперь они пытались построиться для атаки легионеров с тыла. Время от времени один из них падал. Спустя полминуты оставшийся в живых десяток ушел врассыпную в поле.

Евтолмий понял, что пришла пора делать ноги.

20 сентября 401 года от рождества Христова. Походный лагерь у Брешии. День. Марк Лициний Красс по прозвищу палковводец.

Вчера обоз, после боя и короткой остановки для сбора трофеев, упорно шел вперед, пока, уже после полуночи, мы не достигли стен Брешии.

Впечатленные атакой кавалерии, и тенью смерти, прошедшей совсем рядом, уставшие люди с удвоенной скоростью шли вперед, освещая дорогу факелами. Даже лошади, казалось, прониклись настроением хозяев и прибавили шаг. Перевернувшуюся в "битве при Бергомиуме" повозку с вином, в которой лошадь сломала ногу, пришлось бросить.

Уже наутро, на привале подсчитали остальные потери. Двое возниц и ребенок кузнеца Вибла были зарублены. Еще шесть обозников ранены, причем одна из них, прикрывавшая собой детей, обнаружила рану только на привале.

В качестве трофеев нам досталось оружие, доспехи, немного денег, 26 лошадей, 4 из которых способны были нести клибанария. 6 невредимых пленников и еще два десятка раненых, в основном с переломами конечностей после падения с лошади. Впрочем, встречались и пулевые раны. Мои легионеры охренели, увидев, что крошечный кусочек свинца способен сотворить с человеческим телом. Самым впечатляющим примером стал бандит, которому пуля оторвала левую руку по локоть, попав в сустав. Он, похоже, сошел с ума, так как после наложения жгута и перевязки вернулся на поле боя и ходил там, пока не нашел свою руку. А затем наотрез отказался расставаться с ней и всячески пытался пристроить ее на место. Глядя на такое, сочувствием к побежденным прониклись даже ветераны. Как-то не верилось, что эти жалкие окровавленные трясущиеся люди убили бы нас всех, если бы не два "калаша" из будущего. Сила этого оружия окрылила моих бойцов, и они готовы были идти на штурм Бергомиума, если бы им приказали. Тем временем на отражение атаки ушло 285 патронов, и замену им пока было просто неоткуда взять. Я, впрочем, приказал собрать как можно больше гильз. Роман обещал, что получением взрывчатого состава, "нитропороха", и инициирующей взрыв смеси для капсюлей он займется в первую очередь. Но получится или нет, было неясно. С его слов, вроде бы непреодолимых затруднений не должно быть, но проблема в том, что описание современных военных технологий в общедоступной литературе его времени часто было намеренно искажено. При этом он ссылался на каких-то "террористов", к которым они, эти технологии, не должны были попасть. По мне, так дело было яснее ясного. Какой же правитель в здравом уме допустит, чтобы любой простец мог у себя на заднем дворе склепать такое?

23 сентября 401 года от рождества Христова. Медиоланум. День. Базилика Сан-Лоренцо-Маджоре. Архиепископ Медиоланума Венерий.

Окно кабинета было распахнуто настежь. Свежий воздух унес запах старого пергамента. Солнце ворвалось внутрь, заиграло яркими точками отражений на серебряных ручках шкафов, подчеркнуло красоту огромного письменного стола, украшенного ажурной резьбой и интарсиями. Безжалостно подсветило пыль в углах, отпечатки измазанной в известке обуви на полу и не до конца отчищенную копоть на потолке.

Венерий поднял голову от листков, разложенных по поверхности стола.

Надо приказать нормально убраться, развели тут срач.

Мысли ворочались медленно, последние три дня он мало спал. Отложив все повседневные дела, пытался разобраться с клубком загадок, свалившихся на него после встречи с этим выскочкой. Надо же, иудей-агностик.

В дверь постучали, и вошел секретарь с двумя рамками в руках.

- Все, это последние. Мы опросили всех, к кому он заходил.

В дверь протиснулся Фонтей Клемент, толстяк в неопрятной вытертой тунике, напрочь лишенный тактичности и чинопочитания.

Лучший лингвист и историк, имевшийся в распоряжении Венерия.

В жизни Фонтея было только две ненасытные страсти, вытеснившие все остальное. Чревоугодие и страсть к познанию истории и обычаев людей разных народов. Бывало так, что обе страсти проявлялись одновременно, и тогда на пергаментах оставались сальные пятна. Но за острый и нешаблонный ум ему прощалось даже это.

- Высокопреосвященнейший Владыка, есть прогресс! Знаки в правом нижнем углу это цифры, нумерация листов документа. Десятичная система, написание слева направо. Нашелся лист, на одной стороне которого знаки 99, а на другой 100. Я считаю, это переход разрядов, а числа, соответственно, XCIX и С.

-И еще, я уверен, это не шифр, это язык. Латинские и греческие корни отчетливо видны. Слова разделены промежутками, как в манускриптах Римской Республики. Сам текст подчиняется сложным грамматическим правилам, но перевести его пока не получается.

-Также мы поняли, как он изготовлен. Это не сверхстарательный писец, это оттиски печатей, по одной на каждую букву, составленных вместе.

-Наградите нашего шорника, это он догадался. Понимаете, он льет в форму украшения для сбруи, а потом наклепывает на кожаные ремни. Получаются ровные ряды одинаковых значков. Совсем одинаковых, как буквы в этих манускриптах. Мы попросили ювелира, он сделал квадратные формочки для литья, пять штук. У каждой на дне выгравирована цифра.

Лингвист показал ремешок с ровным рядком бляшек.

-Смотрите, можно составить любое число из этих цифр, а потом оттиснуть на пергаменте. Мы сделали один ряд, но ничего не мешает сделать несколько рядов.

Фонтей, но к чему такие сложности? Почему нужно городить весь этот многоэтапный процесс, когда можно нанять писца?

-У меня есть только догадки. Понятно, что труд даже великолепного писца стоит в лучшем случае десятую часть от цены пергамента. Но знаете, я дал этот ремешок поиграть своему младшему и он за несколько минут уделал цифрами себя, стену и лучшее платье жены. А ведь писать он еще не умеет.

-То есть этот способ имеет смысл, если материал, на котором мы пишем, почти ничего не стоит, и нам нужно много одинаковых копий. Очень много. Может быть, даже несколько сотен.

Венерий честно попытался представить себе место, в котором кому-то может потребоваться сотня одинаковых книг, а пергамент почти ничего не стоит, и не преуспел в этом.

Фонтей, это бред какой-то. Они там выращивают тысячи овец на кожу, а потом делают из нее одинаковые книги?

Хотя... Библия? Азбуки для обучения чтению? Приказ, или свод законов, который можно разослать во все провинции, и который очень сложно подделать? Документы заверяют печатью, а тут он весь одна большая печать... Но это все нужно только большому и развитому государству.

Перед глазами Венерия встала жуткая картина: где-то рядом с больным, утратившим силы Римом есть империя, о которой ничего не известно. Грозная, большая, опередившая Римскую. Паззл в его голове складывался все отчетливее. Готы идут на Рим и требуют земель для поселения, так? Это акт отчаяния, их вытесняют из родных мест гунны. А кто вытесняет гуннов? Скифы, сарматы? Не может быть, они слишком слабы и малочисленны. Скорее всего, они уже растоптаны вторжением с Востока.

Этот "ученый сармат", он просто беженец оттуда, варвар. Разодрал книгу на картинки, не понимая ее истинной ценности. Разбил при бегстве одно из бесценных зеркал. Кстати, а насколько они бесценны? Может, там они делают их так же массово, как книги? А часы?

Венерий по-новому взглянул на часы на своей руке. Рядом с черточками, разделявшими циферблат на 12 частей были такие же значки, как в углу листов. Цифры, разумеется, идут последовательно, от 1 до 12.

Венерий выписал их, проставил напротив каждой римский эквивалент и отдал листок Фонтею.

Проверь соответствие, и поскорее.

Через полчаса Фонтей подтвердил, что все так. К этому моменту Венерий окончательно убедил себя, что катастрофа не за горами, но ему отчаянно не хватало понимания военных аспектов ситуации.

Фонтей, собирай листы. Мы идем к Стилихону.

Спустя еще полчаса два неприметных человека в грубых коричневых каркаллах, скрывающих лицо, выскользнули из бокового входа Сан-Лоренцо-Маджоре и направились к императорскому дворцу.

23 сентября 401 года от рождества Христова. Медиоланум. День. Императорский дворец. Внутренний дворик. Флавий Стилихон.

Ровный рядок тел в испачканном исподнем на аккуратно постриженном газоне внутреннего дворика выглядел отвратительно, а пах еще хуже. Рядом стоял человек, выглядевший, как оживший мертвец. Он баюкал изувеченную левую руку, по небритым, заросшим седой щетиной щекам текли крупные мутные слезы. Двое легионеров по его бокам застыли с каменными лицами.

Евтолмий, прекрати трястись. Если четко и внятно все мне повторишь, к Кальпурнию больше не попадешь.

- Я стараюсь, буду стараться. Дуумвиры во всем виноваты, я только исполнял приказ. Я же сам, сам к вам пришел.

Про дуумвиров будешь рассказывать Кальпурнию.

Надтреснутый, полный напряжения голос Стилихона прозвучал как удар бича. Старик сьежился и часто-часто закивал головой.

-Я почти сразу упал с лошади, поэтому жив. Спасибо моей верной Клементис, она убежала, а потом вернулась ко мне. Все, кто атаковал, мертвы, спаслись лишь те, кто убегал.

Стилихон понял, что как не угрожай, связного рассказа не добиться, и перешел к вопросам.

У тебя была сотня всадников?

-Да,да.

А противостояло вам две деции пеших?

- Нет, хватило трех бойцов. Стреляло только трое. Но их хватило, да, нам их хватило.

Следователь Кальпурния , Децим Велий, наклонился к уху Стилихона и прошелестел:

-Он не врет. Мы поймали еще одного из городской конной сотни, и тот тоже говорил о трех стрелявших.

Как?

- У них были арбалеты. Какой-то новой конструкции. Их не нужно перезаряжать, и бьют они мощнее. Стреляют раз в секунду, или даже чаще. Я не знаю, как такое возможно, какая-то магия.

-Что еще мы знаем?

Из-за спины главнокомандующего вышел врач и направился к телам.

- Посмотрите сами, это надо увидеть. Входные отверстия маленькие, но как только стрела попадает внутрь, она как будто разгрызает все вокруг себя. В ране маленькие кусочки медной фольги и свинца. А вот это мы нашли в лошади.

Находка выглядела, как маленький цилиндр, плакированный медью. С одной стороны медная оболочка раскрылась, как цветок, рваными лепестками со следами запекшейся крови. Из них наружу торчал заостренный стержень темно-серого цвета.

-Это пролетело внутри лошади больше метра и застряло в позвоночнике. Черт знает, из чего сделан стержень, но он царапает любой камень и даже стекло.

- А вот это валялось рядом со следами от телег.

Маленькие тонкостенные металлические бутылочки все еще издавали резкий запах.

- Обратите внимание, что этот цилиндрик входит туда, как притертая пробка в аптечную колбу.

Да, это вам не стремена, подумал Стилихон. Три пеших против конной сотни?

А у Марка под началом уже сотня воинов, а через месяц будет тысяча.

Но почему стреляло только трое? Или у него нет пока оружия на всех, или нет обученных людей.

Квинт, обратился он к одному из сопровождавших его командиров, найди и опроси нескольких людей, умеющих пользоваться арбалетом. Меня интересуют сроки, за которые можно обучить азам стрельбы из него.(Факт, римская армия по неочевидным причинам избегала использовать арбалеты, и главнокомандующий вполне мог не знать, насколько сложно научиться пользоваться им).

Стилихон взял за плечо врача и развернул его лицом к себе.

Пойдешь со мной к Венерию. Расскажешь все, что знаешь. Децим, ты тоже.

Ну вот и пригодился "зверинец" Венерия, думал он, размашисто шагая по направлению к базилике Сан-Лоренцо-Маджоре. Собрал, понимаешь, под свое крылышко всех ученых чудаков и чокнутых изобретателей. Я-то думал, развлекается старик, ну и пусть себе, а оно вон как повернулось, и спросить больше не у кого. "Мы с таким не сталкивались, как это может быть, не знаем". Никакого конструктива, и все боятся ненароком ляпнуть что-нибудь не то.

Но Марк-то, Марк-то каков! Ни за что не поверю, что два революционных изменения в военном деле случились одновременно. Значит, выжидал, готовился, копил силы, и таки выбрал момент. Силой его уже не взять, армия не может позволить себе рисковать потерять пару легионов непосредственно перед вторжением готов. У меня есть только его жена. Интересно, это его ошибка, или он и здесь какую-то комбинацию задумал?

Децим Велий, сколько сейчас агентов задействовано по жене Марка?

-Двое, наблюдают за домом, сменяя друг друга.

Направь два, нет три десятка им на смену. Лучших, с боевым опытом. Если обнаружит слежку, черт с ним. Главное, чтобы она не покинула город. Этих двоих ко мне, с докладом о Галле. Что делает, не было ли подозрительных визитов, и так далее.

Не дойдя сотню метров до базилики, Стилихон увидел пару монахов, которые уверенно направились к нему. Он узнал спешащего к нему старика.

Венерий, нам нужно поговорить.

- Флавий, нам нужно поговорить.

Одновременно произнес Венерий.