Лисин спешил на стоянку, когда выскочивший сзади велосипедист пересек ему дорогу, пьяно вильнул и, вывернув руль, грохнулся набок. Чудом обогнув его на ходу, Лисин выругался себе под нос. Велосипедист, шатаясь, встал и с натугой потянул велосипед с земли, словно выдирая с корнями.
- Простите, где тут у вас улица Жукова? - спросил он Лисину в спину. - Я не местный.
- Это далеко, - раздраженно ответил тот. - На пальцах не объяснишь. Я тороплюсь на работу, катите вперёд, по пути спросите у кого-нибудь ещё.
- Не пойдёт, - помотал головой велосипедист. - Я спрашиваю у вас. Мне нужна улица Жукова. Я хочу там убить одного человека. Я ранен сам. Если я умру первым, то нет справедливости на этом свете. На какую работу тогда вам спешить, что вы в таком мире надеетесь заработать?
- Просто объясните дорогу, - добавил он. - Я не шучу, не пьян и не сумасшедший, - согнувшись, он обнял руль и всхлипнул, как от боли.
- Вам, похоже, нужен врач, - сказал Лисин.
- Мне нужен штурман, - мужчина выпрямился и поглядел ему прямо в глаза.
- Всё понятно, - продолжил Лисин после молчания. - Вы не шутите и не пьяны. Вы хотите убить его всерьёз и на трезвую голову. Вы за справедливость.
- Да.
- А я?
- У вас могут быть другие мотивы.
- Например?
- Например, вы ощутили на себе перст судьбы. В один из ваших никчемных дней вы встретили меня, и на вас дохнуло непонятной, но неоспоримой трагедией. Вы познали зависть. Вы познали надежду. Вы поняли, что в вашей бессмысленной жизни наконец произошло хоть что-то. Привычный мир, где товар за деньги и деньги за товар, на миг исчез, и вам явился иной, в котором кровь за кровь и око за око. Загляните в себя, не о нём ли вы так долго мечтали? Что это вообще за улица Жукова, какой-то элитный квартал?
- Да нет. Спальный район.
- Это хорошо, - мрачно одобрил велосипедист. - Не так пошло. Не тяните. Если дорогу мне покажет кто-то другой, вы никогда себе этого не простите.
- Это с какой же стати? Мне ровно ничего не известно о ваших делах. Собственно, мне на них плевать.
- Уже нет. И я ровно ничего вам о них не скажу. Мне не до вас. Где улица Жукова? Если справедливость существует, я доеду, и завтра вы всё в деталях узнаете из новостей.
- И буду проклинать себя каждый день до конца жизни?
- Исключено. Не знаю. Может быть. Но это лучше, чем каждый день до конца жизни просто засыпать под телевизор.
- Ой ли?
- Если это не так, остановите меня. Звоните в полицию. Звоните в "скорую", не звоните никуда, умойте руки, плюньте и идите. Вы вроде бы опаздывали на работу.
- Уже опоздал, - сказал Лисин, не двигаясь с места.
- Ничего. В объяснительной отразите, что столкнулись с велосипедом. Это уважительная причина. Может, вам даже окажут материальную помощь.
Поднялся ветер и зашумел листвой. Лисин повёл головой на звук и поглядел, не видя.
- Я здесь, - сказал велосипедист и позвонил в звонок.
- Послушайте... - начал Лисин. - Вы действительно абсолютно убеждены, что ваша... проблема не имеет другого решения?
- У меня нет проблемы. У меня есть цель. И смысл. И ненависть. И страсть, - велосипедист вдруг разом посерел лицом и, взявшись за бок, покачнулся. - Вы просто не представляете, какое это счастье.
Лисин дёрнулся словно во все стороны разом.
- А вот это вы зря! - заорал он. - Представляю прекрасно! Я же вижу, как вас от него прёт! Как вам хочется поделиться с миром! Зачем вы рассказали мне это всё, зачем рисковали, для чего весь этот трёп, почему было просто не спросить дорогу и не ехать дальше, раз уж вам так приспичило? Зачем это всё так сразу?
- Затем что мы рождены на свет, - сказал велосипедист, - чтобы по неявным, обманчивым признакам узнать своих, избрать сторону, и, в зависимости от того, ошиблись мы или нет, умереть в спокойствии либо отчаянии. Я - Вестник Господень на краденом велосипеде, явившийся вам, чтобы напомнить эту истину, и вы сильно ошибаетесь, если думаете, что я позволю вам увильнуть от выбора и на этот раз.
- И что, даже в такую минуту вы не можете без выпендрёжа? - с ненавистью спросил Лисин.
- Неа, - вздохнул велосипедист. - Не могу. Характер такой. Я в папу.
Лисин долго не сводил с него злобных глаз.
- Дальше по улице, метрах в трёхстах слева будет съезд. Там раньше была тропинка через кусты, теоретически можно срезать очень хороший крюк, - наконец сказал он.
- Чудесно, - кивнул велосипедист.
- Но теперь там вроде бы натянули сетку.
- Глянем, что можно сделать. У меня топор.
Гонимый ветром полиэтиленовый пакет влетел между ними, облепил велосипедный руль и затрепетал с глумливым шелестом. Ни один не обратил на него внимания.
- Вы мне скажите, - спросил Лисин, - этот человек хотя бы мужчина?
- Слушайте, не мелите вздора, - повысил голос велосипедист и тут же остыл. - Тем более с таким озабоченным видом. Вы не в офисе. Разумеется, он мужчина.
- Простите, - сказал Лисин.
- Ничего, - велосипедист вытер ладонью пепельное потное лицо. - Я не сержусь. Я даже дарю вам велосипед. Все равно не доеду, поссорился с педалями. Придётся идти ногами, - он подтолкнул велосипед Лисину и медленно отнял руки от руля, словно в страхе или прощаясь.
- Триста метров, налево и, если получится, сквозь сетку, - повторил он. - Дальше?