Аннотация: Что будет, если у Бабы-Яги случится экзистенциальный кризис? Как именно она его преодолеет? Кто поможет ей справиться?
Жила-была Баба-Яга. Все как полагается: избушка на курьих ножках, ступа, метла, гости, просящие то уму разуму научить, то путь правильный указать. И так год за годом.
Как-то летала она по делам в город. А там очередные выборы. И из колонок у избирательного участка на все окрестности неслось протяжное расторгуевское: 'Эх, время-время-времечко жизни пролетело зря...'
Экзистенция повседневной жизни, как всегда, подкралась незаметно и ударила не в бровь, а в глаз. Яга вдруг остро осознала, что слова о пролетевшем зря времени жизни относятся не столько к конкретной избирательной кампании, сколько к важным жизненным выборам вообще. Как там у классика? 'Жизнь прожить надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы'*.
Та, кто многие годы была Бабой Ягой и не знала ничего другого, погрузилась в себя и загрустила. Что, если это время ее жизни пролетело зря? Ведь одна и та же колея каждый день. А годы-то проходят. Пока она в избушке сидит, Иванов-Царевичей наставляет, Василис Премудрых уму-разуму учит, зелья варит, с лешими да кикиморами водится. Что есть в ее жизни, кроме этой раз и навсегда заданной роли? Где во всем этом она сама? Есть ли у нее что-то помимо этого? Есть ли у нее выбор? И вообще: кто она? Зачем живет? Одним словом, накрыло Ягу экзистенциальным кризисом.
Избушка сразу почуяла, что с хозяйкой, как только та вернулась. И повинуясь не высказанному, в деревянной стене проросла новая дверь - не простая, а путеводная.
'Новодел', появившийся в прежде глухой стене, выглядел так, как будто был здесь всегда. С потертостями, царапинами, словно им пользовались многие годы. Ведунья принюхалась: дверь пахла настоящим деревом, поскребла ногтем кое-где облезающую краску, осторожно потрогала ручку, отполированную многими прикосновениями: настоящая!
Женщина, многое повидавшая на своем веку, почуяла: вот оно! Множество раз сама она отправляла других в неведомый дальний путь, и знала - ее собственный ответ где-то там, за этой дверью, ведущей в неизвестные куда и когда. У старушки перехватило дыхание.
Пока она внимательно разглядывала 'обновку', в дверь снаружи кто-то постучал. Внезапно охрипшим голосом Яга спросила:
- Кто там?
Вместо ответа дверь медленно приоткрылась. Женщина осторожно выглянула. С той стороны воздух был сырым и жарким. Кожа тут же стала влажной. Впереди расстилался ковер листьев и незнакомых ярких цветов.
Дальше виднелись громадные папоротники, могучие старые деревья. Их стволы покрывал мох, ветви переплетались с лианами. Прямо от двери начиналась тропа, которая вела к неровной прогалине в густой растительности.
Послышался звук, похожий на хлопанье паруса. Яга посмотрела вверх, и по коже побежали мурашки от головы до ступней. В жарком воздухе кружил птеродактиль, похожий на гигантскую летучую мышь. Его кожистые крылья растягивались, ловя восходящие потоки.
Откуда-то донесся рёв. Высоко над зеленым покровом деревьев показалась извивающаяся змеиная голова на длинной шее. Гигантский ящер вышел из джунглей на залитую солнцем прогалину. Приоткрытая пасть обнажала частокол зубов. Несколько секунд Яга ошарашенно переводила взгляд с динозавра, возвышавшегося над лесом, на летающую рептилию у себя над головой. Потом сделала шаг назад и быстро захлопнула дверь.
Та, кто привыкла быть Бабой-Ягой и знала только эту жизнь, вздохнула, решительно взялась за ручку и шагнула в проем.
Ветер нес далекие крики птиц, запах влажной травы и незнакомых цветов. Джунгли были полны щебета и шорохов. Она всмотрелась между листьев папоротника в прогалину. Бронтозавр скрылся из виду. Было слышно, как он ломится сквозь джунгли, удаляясь. Женщина сделала пару шагов - ступни утонули в зеленом мху - и зашагала по поднимающейся вверх по склону заросшей тропе...
* * *
... Когда она вернулась домой, стрелки на уютно тикающих ходиках не успели сдвинуться ни на минуту. Яга перевела дыхание, огляделась. Знакомо поскрипывали половицы, пол слегка покачивался - это избушка разминала затекшие лапы, переступая с одной на другую. На печи умиротворенно мурчал кот, где-то скреблись мыши. За окном шумел дождь, начавшийся перед ее уходом. Капли успокаивающе стучали по стеклам. Надежность, проверенная временем, размеренность и предсказуемость. Все как всегда. Яга вздохнула, развернулась и снова потянула за ручку двери.
... У пиратов Карибского моря она переняла манеру витиевато ругаться, пить ром и курить крепкий табак. (Кстати, первую трубку подарил ей капитан Эдвард Тич, по прозвищу Черная борода). Тогда же у нее завелся ярко-красный попугай ара.
...Пожив на Диком Западе, Яга научилась прятать оружие в костяной ноге и стрелять с бедра, не целясь. А еще решилась дать волю давно рвущемуся наружу предпринимательскому потенциалу - открыла небольшой женский бизнес: стала хозяйкой борделя. С тех пор она предпочитала любовников помоложе...
... В Испании 30-х годов Яга пристрастилась к фламенко и корриде. Открыла для себя шали подобные широким мягким крыльям и широкие юбки в пол. Познакомилась с Хемингуэем и Пикассо. А Лорка даже посвятил ей пару стихотворений.
... Во время Гражданской войны в России она завела знакомство с Чапаем и Буденным, научилась мастерски владеть шашкой и петь: 'Мы - красная кавалерия, и про нас..' Шашка потом оказалась неоценимо полезна в хозяйстве: рубить капусту для засолки, сечь бурьян да чертополох в огороде.
.
..У шаманов Сибири Баба-Яга вызнала новый - более забористый, чем ее прежний - рецепт приготовления мухоморов и хвасталась перед лешим и кикиморой...
***
Что было дальше? Когда очередной раз Яга возвратилась домой, как Одиссей, полная пространством и временем**, то поняла, что экзистенциальной грусти больше нет. Она продолжала работать Бабой-Ягой, как ни в чем не бывало. Вроде все то же самое, а только жизнь заиграла новыми красками.
Теперь, рассказывая гостям сказки да былины она нет-нет да и переходила на сказания других земель и эпох. Вспоминала события, свидетельницей которых довелось побывать, и улыбалась чему-то своему. Пожилая женщина молодела на глазах. Глаза ее начинали блестеть, спина гордо выпрямлялась. Теперь это была не скрюченная старушка, а полная сил зрелая женщина, яркая и сочная. И лишь услышав осторожное покашливание очередного визитера и поймав его ошарашенный взгляд, она приходила в себя, досадливо ругнувшись сквозь зубы: 'Caramba!'***, и возвращалась к ранее прерванному повествованию.
Попугай ара, ее любимец, активно осваивался на новом месте. Его непривычно яркая расцветка и громкие крики приводили в недоумение лесных жителей. Но постепенно они привыкли.
В нерабочее время Ягу можно было увидеть в летящих юбках до пола и испанских шалях, подобных крыльям, с неизменной трубкой в зубах. А высокий пучок, выгодно подчеркивал ее, как оказалось, красивую длинную шею и острые скулы. Кроме привычных гостей, ищущих советов да наставлений, стали захаживать и совсем новые. Спутники по путешествиям и приключениям, знавшие ее совершенно иной, в иных местах и временах. С ними она смеялась низким грудным смехом, задорно сверкала глазами и молодела на глазах.
Другие жизни Бабы-Яги, как ручьи в реку, вливались в повседневное течение дней.
* Николай Островский
** Парафраз строки из стихотворения О. Мандельштама: 'Одиссей возвратился домой, пространством и временем полный'