Воронин Сергей Эдуардович : другие произведения.

2 часть монографии "Личность организатора преступного сообщества и ее криминалистическое значение"

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Продолжение монографии Воронина С.Э. и Байыр-оол Е.В., посвященное тактическим особенностям расследования преступлений, предусмотренных ст.210 УК РФ.

  Данные современной психиатрии свидетельствуют о взаи-мосвязи пато-характерологических реакций и акцентуаций харак-тера у преступников.2
  
   Форма реакции
  Тип
  акцентуации Актив. про-теста Пассив. протеста Суицид. тен-денции Другие Всего
   абс. % абс. % абс. % абс. % абс. %
  Астенический - - 1 0,34 - - - - 1 0,34
  Психастенич. - - 1 0,34 - - - - 1 0,34
  Сенситивный - - - - 1 0,34 - - 1 0,34
  Истерический 41 1,35 21 0,67 10 3,37 - - 16 5,39
  Шизоидный - - 1 0,34 1 0,34 - - 2 0,67
  Возбудимый 1 0,34 - - - - - - 1 0,34
  Гипертимный 2 0,67 - - 1 0,34 1 0,34 4 1,35
  Эпилептоид-ный 3 1,01 1 0,34 1 0,34 - - 5 1,68
  Неустойчивый 2 0,67 2 0,67 - - - - 4 1,35
  Лабильный - - - - 2 0,67 - - 2 0,67
  Амальгамный - - 1 0,34 - - - - 1 0,34
  ВСЕГО 12 4,04 9 3,03 16 5,39 1 0,34 38 12,79
  
  Среди обследованных известным российским ученым-психиатром М.И. Рыбалко психопатов "возбудимого круга" па-тохарактерологические реакции в форме суицидальных тенден-ций наблюдались в 16 случая; (5,39 %), активного протеста - в 12 случаях (4,04 %) и пассивного протеста - в 9 случаях (3,03 %). Среди отдельных типов акцентуаций характера у обвиняемых с патохарактерологическими реакциями и девиантным поведением доминировал истерический - 16 случаев (5,39 %), затем следова-ли эпилептоидный - 5 (1,68 %), гипертимный - 4 (1,35 %) и неус-тойчивый - 4 (1,35 %). Определялась зависимость между патоха-рактерологический реакцией в форме суицидальных тенденций и акцентуаций характера истерического типа. У подростков с эпи-лептоидными, гипертимными, неустойчивыми и возбудимыми акцентуациями характера преимущественно имели место реакции активного протеста, а у обвиняемых с акцентуациями характера тормозимого типа (астенического, психастенического) - пассив-ного протеста. Реакции в форме суицидальных тенденций, поми-мо истерической акцентуации, встречались при лабильном, сен-ситивном, шизоидном, эпилептоидном и гипертимном типах ак-центуаций. Следовательно, патохарактерологические реакции в количественном и качественном отношении зависят от типа ак-центуации характера, что вполне можно использовать в кримина-листической прогностике, например, как в нашем случае, при производстве допроса.
  Так, при допросе гипертимов следователь должен иметь в виду, что они, как правило, "...имеют несколько приподнятое на-строение и брызжущую" энергию. Иногда злятся, когда окру-жающие мешают ее реализовать. С ранних лет гипертимы стре-мятся к самостоятельности и независимости. Плохо справляются с работой, требующей усидчивости, аккуратности и кропотливого труда. Часто болтливы, поверхностны. Любят жизнь, без особого труда преодолевают грусть, недостаточно управляют своей пси-хической активностью. Плохо переносят ситуации, требующие терпения.
  Последнее свойство психики гипертима, на наш взгляд, осо-бенно проявляется при избрании в отношении него меры пресе-чения в виде заключения под стражу, т.к. ограничение свободы гипертимик переживает особенно болезненно. В условиях допро-са возможна протестная реакция гипертима, которая, чаще всего, по данному виду преступлений проявляется в полном отказе от дачи показаний. Не следует забывать при этом, что любая по-мощь правоохранительным органам и без того является "табу" для "вора в законе" или "положенца".
  Большую осторожность при выборе тактики допроса необ-ходимо проявлять в работе с эпилептоидным (инертно-импульќсивным) типом акцентуантов. Психопаты данного типа инертны, тугоподвижны, в ярости представляют опасность для общества. Акцентуанты данного типа не любят, когда им "лезут в душу", всем своим поведением подчеркивают свои бойцовские качества, в том числе свою нервность, вспыльчивость, несдержанность. Постоянно готовы к нападению, как способу защиты. Повышено подозрительны, завистливы, склонны впадать во фрустрацию; проявляют некоммуникабельность при стремлении доминировать над окружающими. Необходимо иметь в виду, что для эпилеп-тоидов присущи как экстрапунитивные реакции (реакции, на-правленные вовне), которые "...подразумевают разряд аффекта путем агрессии на окружающих - нападение на обидчиков или "вымещение злобы" на случайных лицах или попавших под руку объектах, так и имунитивные реакции (направленные вовнутрь), которые проявляются в бегстве из аффектогенной ситуации лю-бым другим способом, включая реальный суицид".
  При допросе психопата эпилептоидного типа акцентуации сле-дователь может столкнуться и с т.н. "маскировочной" депрессией.
  "Маскировочные" депрессии "...часто проявляются психо-патоподобными нарушениями, нередко являясь основой мотива-ции при совершении преступлений. Депрессивные проявления у эпилептоидов участвуют в формировании аномальной структуры личности в виде постреактивного, патохарактерологического и невротического развития личности. Общими чертами психоген-ных депрессий у преступников являются преимущественно нев-ротический уровень проявлений. По мнению психиатров, нали-чие депрессивного аффекта в структуре психопатоподобных рас-стройств является обязательным критерием отнесения девиант-ного поведения к психопатоподобным эквивалентам депрессии. При этом в рамках "маскировочной" депрессии следует рассмат-ривать у обвиняемых невротическую депрессию с агрессивным поведением по типу внезапных "вспышек", направленных не ближайшее социальное окружение".
  Вот почему при допросе таких акцентуантов нельзя демон-стрировать осуждение их преступного поведения в связи с болез-ненным"' чувством собственного достоинства эпилептоида. Ре-шающим фактором для установления психологического контакта с таким субъектом, на наш взгляд, будет являться именно демон-страция понимания следователем внутренней мотивировки пове-дения допрашиваемого.
  Этот "...внеинтеллектуальный" фактор в 20-х годах нашего столетия был назван швейцарским психиатром Э. Блейлером "синтонией". Человеку, как известно, свойственно стремление к "эмоциональному созвучию" с другим человеком. При этом че-ловек пытается перенести свой образ мыслей и чувств на мир то-го, с кем он стремится установить эмоциональный контакт".
  Сразу уточним, что отсутствие рефлексивного мышления и знаний в области психиатрии у следователя, на наш взгляд, сде-лают эти попытки абсолютно безуспешными.
  При допросе психопатов истероидного (демонстративного) типа следователю необходимо обратить внимание на то, что "главными особенностями психики таких акцентуантов являют-ся: 1) стремление во что бы ни стало обратить на себя внимание окружающих и 2) отсутствие объективной правды как по отно-шению к другим, так и к самому себе. Во внешнем облике боль-шинства представителей группы особенно обращают на себя внимание ходульность, театральность и лживость" , о чем мы уже говорили в параграфе 2.2. настоящего исследования.
  Очень часто в качестве свойства психики истероида психи-атры называют т.н. "психический инфантилизм", под которым понимается "... клинический синдром, часто встречающийся у преступников и включающийся в группу пограничных нервно-психических расстройств. Психический инфантилизм очень часто связан у истероидов с т.н. "гедонистическими" переживаниями обвиняемых, которые в отличие от реалистических оценок сло-жившейся следственной ситуации "...игнорируют свершившийся очевидный факт (например, доказанности участия обвиняемого в преступлении), внутренне искажают и отрицают его, формируют и поддерживают у субъекта иллюзию благополучия и сохранно-сти нарушенного содержания жизни". Это заставляет следователя в конкретной следственной ситуации прибегать к более гибкой тактике допроса с использованием собранных ранее доказательств.
  При допросе психопата истероидного типа следователь мо-жет ожидать от допрашиваемого две формы реагирования: экс-прессивную и импрессивную. Для первой формы характерна "...склонность к бурному, яркому выражению чувств, повышен-ная требовательность, тяга к самопоказу, "игра на публику", не-искренность и высокомерие, упорство в отстаивании узкоэгои-стических интересов, вычурность, крикливость, капризность. При второй форме реагирования наблюдается избыточная впечатли-тельность, ранимость, обидчивость."
  При первой форме реагирования акцентуанта данного типа на изменение следственной ситуации допроса не в его пользу речь, как правило, идет о так называемом "психопатической кон-церте", который проявляется в демонстративном поведении, "псевдосуицидах", "суицидальном шантаже". Способы при этом избираются либо безопасные (порезы вен на предплечье), либо рассчитанные на то, что серьезная попытка будет предупреждена окружающими".
  Чтобы ситуация допроса не переросла в следственную си-туацию организационно-неупорядоченного типа, допрашиваемый не должен получить от следователя ожидаемой реакции на "пси-хопатический концерт". Поэтому следователь должен вести себя в такой ситуации подчеркнуто официально, исключительно бес-страстно. Наблюдения за поведением истероидов показывают, что "...во время своих психопатических концертов они чутко на-блюдают за реакцией окружающих и почти никогда не причиня-ют большого вреда себе. Следует, однако, иметь в виду, что по-ведение истероидов в период буйства может иметь и более тяж-кие последствия, ибо они довольно хорошо контролируют на-правленность своего поведения, но гораздо хуже - ее интенсив-ность".
  Однако умение установить психологический контакт с допќрашиваемым, имеющим различные формы психопатии - это лишь первый этап тактической операции "калибровка партнера по общению".
  Второй этап "калибровки" - это углубление психологиче-ского контакта, основываясь на эмпатических (то есть самых глу-боких методах проникновения в сознание партнера по общению) методах рефлексии. Отметим, что и сам процесс установления психологического контакта с лидером ОПС проходит в несколько этапов:
  1. Прогнозирование общения и процесса установления психологического контакта.
  2. Создание внешних условий, облегчающих установление контакта.
  3. Проявление внешних коммуникативных свойств в начале зрительного контакта.
  4. Изучение психического состояния, отношения субъекта к начавшемуся общению.
  5. Действия по ликвидации помех в общении.
  6. Возбуждение интереса к развитию действия во время предстоящего общения.
  Здесь существенную тактико-психологическую помощь нам может оказать оперативный опрос - гласное оперативно-розыскное мероприятие, также, как и допрос, основанное на вер-бальных методах получения информации.
  Основные приемы получения интересующей информа-ции в ходе оперативного опроса.
  Исходя из общих теоретических положений и практического опыта, выработанного человечеством, можно выделить два ос-новных способа получения необходимой информации в ходе оперативного опроса:
  1) побуждение субъекта к непроизвольным высказываниям фактов, представляющих интерес для сотрудников.
  2) побуждение интересующего лица к непроизвольным фи-зическим и экспрессивным действиям, содержащим соответст-вующую информацию.
  Внутри названных способов можно выделить ряд конкрет-ных приемов, с помощью которых и осуществляется получение необходимой правоохранительным органам информации:
  1. Приемы получения информации путем побуждения субъекта к непроизвольным высказываниям фактов, пред-ставляющих интерес для сотрудников, в частности, демонст-рация конкретных предметов, оживляющих в памяти заинтересо-ванного лица соответствующие образы и побуждающих его к не-произвольным высказываниям.
  Например, чтобы выяснить, знакомо ли интересующее лицо с фотографией, сотрудник берет с собой какие-либо фотопринад-лежности (фотоаппарат, фотобумагу, пленку), которые объектив-но могут послужить к определенным высказываниям, да и разго-вору в целом. А для того, например, чтобы выяснить некоторые стороны жизни интересующего лица, можно использовать соот-ветствующие альбомы по назначению, в частности, для завязыва-ния разговора на политическую тему - газету, журнал.
  В качестве конкретных предметов, побуждающих заинтере-сованное лицо к непроизвольным высказываниям, могут быть использованы личные вещи этого лица (предметы туалета, книги и т. д.); предметы, принадлежащие близким связям этого лица; иные предметы, доступные для восприятия.
  Наличие таких конкретных предметов дает двойной психо-логический результат. С одной стороны, альбом с фотографиями, например, воспроизводит в памяти интересующего оперативное подразделение лица хранящиеся там образы прошлого, а с другой - побуждает к конкретным высказываниям. Разумеется, оживле-ние в памяти образов прошлого - процесс достаточно осознан-ный. Что же касается высказываний, то они, как правило, непред-намеренны, в том смысле, что лицо, интересующее нас, расска-зывая о своей жизни, не осознает, что тем самым оно сообщает нужную сотруднику информацию.
  Необходимые условия для успешного применения этого приема:
  1) предмет, избранный для демонстрации, должен ассоции-роваться с предметом, который бы воскресил в памяти интере-сующего лица события, подлежащие уяснению;
  2) демонстрация должна быть всегда естественной и оправ-дываться конкретной ситуацией;
  3) действия и поступки сотрудника при демонстрации пред-мета должны быть экспрессивно обоснованы.
  Важно отметить, что побуждение к непроизвольному выска-зыванию при демонстрации предметов достигает своей конкрет-ной цели только если интересующее лицо не осознает, что дан-ный предмет служит поводом для высказывания.
  2. Использование смежной темы разговора.
  Этот прием дает возможность вести целенаправленную бе-седу, не прибегая к прямой постановке вопросов. Используемая тема оживляет ряд образов в памяти человека, неизбежно захва-тывая в свою орбиту и образы из области "запретной", т.е. из-вестной только ему информации. Здесь следует учитывать не пе-речень возможностей, а сам способ "ставить тему", то есть уме-ние наводящими вопросами подвести к нужному разговору и по-лучить на них ответ. Переключение на смежную тему может осуществляться с помощью самых различных нейтральных во-просов, высказываний.
  Пример (начало разговора доверенного лица с матерью ра-зыскиваемого преступника):
  - Мария Ивановна, очень прошу извинить за опоздание, - сказала она (доверенное лицо), тяжело дыша.
  - А я вас уже давно жду. Видимо, опять собрание было?
  - Нет! Вы знаете, кого я встретила? Валентину Николаев-ну... Помните?
  - Как же, как же!.. Что-то она ко мне уже не заходит...
  - Ей очень некогда. Понимаете, в больницу привезли обору-дование... У них теперь своя лаборатория будет...
  - Вот как?
  Мать разыскиваемого помолчала и затем добавила:
  - А как хотел этого мой Виктор! Ночами не спал...
  Сотрудник и доверенная знали, что разыскиваемый, в про-шлом врач больницы, настойчиво добивался организации такой лаборатории, о чем постоянно говорил с матерью. Именно это обстоятельство и было выбрано в качестве смежной темы для разговора доверенной о разыскиваемом. В итоге мать долго рас-сказывала о своем сыне и сообщила часть данных о его личности и образе жизни, которые вообще не были до этого известны пра-воохранительным органам.
  В данном случае получение информации осуществлялось путем использования смежной темы, которая оживляла в памяти интересующего нас лица соответствующие представления и по-буждала его к непроизвольным высказываниям.
  Сущность этого явления заключается в том, что практически одинаковые реакции возникают у человека на все слова, которые сходны по смыслу, то есть относятся к одной логической группе и почти не зависят от их звучания или написания.
  Основные условия успешного применения данного приема состоят в следующем:
  1) тема разговора, используемая в качестве смежной, долж-на быть известна интересующему нас лицу и иметь для него оп-ределенную личностную значимость и ценность;
  2) смежная тема должна логически вытекать из конкретной ситуации;
  3) действия и поступки лица, осуществляющего получение информации, должны быть психологически обоснованными и экспрессивно подтвержденными, то есть соответствовать про-фессиональным и индивидуальным особенностям личности.
  Методические условия использования данного приема:
  1) смежная тема не должна быть слишком близка к основ-ному вопросу, подлежащему выведыванию, так как в противном случае она приобретает характер плохо замаскированного прямо-го вопроса;
  2) тема не должна быть и слишком отдалена от основного выясняемого вопроса, ибо это вызывает в памяти массу других образов и ведет к высказываниям, которые не содержат в себе интересующей информации.
  Таким образом, использование смежной темы разговора для получения важной сотрудника информации состоит в том, чтобы оживить впечатления, хранящиеся в памяти у интересующего нас лица, замаскировать действительное значение смежной темы и в результате побудить его непреднамеренно передать соответст-вующую информацию.
  3. Использование чувства значимости конкретной лич-ности.
  Люди, как правило, стараются сохранить чувство собствен-ного достоинства и повысить свою значимость в глазах окру-жающих. Затронув это чувство, можно добиться того, что чело-век, защищая свой престиж, выскажется по вопросу, представ-ляющему интерес для сотрудника. В целенаправленных беседах можно использовать стремление человека во что бы то ни стало защитить свою точку зрения, не уронив своего достоинства в гла-зах окружающих. При этом следует учитывать сложившиеся с заинтересованным лицом взаимоотношения. В частности, пред-ставляющее интерес для правоохранительного органа лицо может считать сотрудника или другом, или зависимым лицом. Вследст-вие того, как это лицо относится к сотруднику, создаются опре-деленные предпосылки для получения информации. К таким предпосылкам относятся следующие:
  а) стремление собеседника искренне и бескорыстно помочь партнеру. Это стремление выражается обычно в попытках дать конкретный совет, переубедить и т. д.;
  б) чувство благодарности, испытываемое в ответ на дейст-вия и высказывания партнера. Поэтому собеседник может сооб-щить интересующую нас информацию, рассматривая свои дейст-вия как своеобразное возвращение "долга";
  в) желание удивить оппонента, вызвать у него растерян-ность. Этот фактор ярко проявляется в процессе спора, затраги-вающего интересы обоих собеседников;
  г) потребность получить отклик собеседника на свои выска-зывания. Данный фактор имеет особое значение, когда партнер пользуется авторитетом у собеседника. В этом случае, рассказы-вая что-либо, человек особенно желает получить совет или одоб-рительный отклик.
  В зависимости от конкретных предпосылок могут приме-няться различные приемы: обращение к чувству собственного до-стоинства, проявление равнодушия, "игра" на чувстве собствен-ного достоинства собеседника, проявление участия и т.д. Рас-смотрим некоторые из таких приемов:
  4. Обращение к чувству собственного достоинства.
  Этот прием предполагает похвалу, лесть, подчеркнутое вы-ражение уважения, большой заинтересованности и внимания по отношению к собеседнику. Прием особенно эффективен при об-щении с тщеславными и честолюбивыми людьми. Обращение к чувству собственного достоинства позволяет установить с такими людьми тесные отношения и способствует проявлению искрен-ности с их стороны.
  Условия успешного применения данного приема:
  - перед похвалой следует сделать комплимент, относящийся к конкретному событию;
  - при обращении с похвалой следует принять соответст-вующее выражение лица и позу;
  - подчеркивать достоинства интересующего лица лучше, сравнивая его с оппонентами. При этом следует помнить, что все хорошо в меру.
  5. Проявление равнодушия.
  Этот прием применяется, когда у собеседника наблюдается большое желание обсудить сведения, которыми он располагает, затронуть в разговоре известную лишь только ему новость, кото-рой он придает большое значение. Проявление безразличия к важной с точки зрения собеседника информации, пренебрежение ею задевают его самолюбие и тем самым стимулируют к выска-зыванию дополнительных данных, подчеркивающих значимость этой информации.
  Условия, необходимые для успешного применения данного приема:
  1) нужно вовремя почувствовать, что интересующее лицо переполнено сведениями. Это, безусловно, заметно по его пове-дению: он бросает частые взгляды в сторону лица, которому хо-чет что-то сказать, не может спокойно сидеть на одном месте, на-чинает усиленно жестикулировать и показывать, что владеет ин-формацией;
  2) нельзя в это время навязывать свою тему разговора;
  3) проявление равнодушия со стороны оперативного со-трудника может побудить это лицо к высказыванию лишь в усло-виях доверительности. Это фиксируется по стремлению лица уе-диниться с сотрудником. При отсутствии доверительности рав-нодушное отношение сотрудника к этому лицу не вызовет у него ответных реакций подобного рода.
  6. Использование эмоционального стресса.
  Под эмоциональным стрессом в данном случае понимается состояние психического напряжения. В таком состоянии у чело-века ослабевает контроль за своим поведением и высказывания-ми. Различают несколько этапов развития такого состояния. Эмо-циональный стресс возникает в результате какого-либо резкого и сильного воздействия на человека, возбуждающего его психику и нарушающего нормальную ориентировку в окружающей обста-новке. Основной этап - период бурных переживаний, плохо кон-тролируемых действий и речевых реакций. И заканчивается эмо-циональный стресс постепенным переходом к спокойствию.
  Ввести интересующее лицо в состояние эмоционального стресса можно несколькими способами:
  - задав неожиданный вопрос;
  - сделав неточное или ложное заявление;
  - сообщив якобы важные сведения;
  - показав свою осведомленность в чем-либо.
  Разберем эти способы подробнее:
  - постановка неожиданного вопроса.
  Путем постановки неожиданного вопроса можно привести интересующее нас лицо в замешательство либо уличить его в чем-то, например в обмане. В первом случае это лицо может не осознавать намерений собеседника, во втором - эти намерения им осознаются.
  Условия для успешного применения этого приема:
  1) неожиданный вопрос не должен быть связан с темой на-стоящего разговора;
  2) этот вопрос должен касаться интимных проблем или сек-ретов;
  3) содержание вопроса должно быть четким и конкретным;
  4) если поставлена задача разоблачить или уличить собесед-ника, то неожиданный вопрос должен поставить интересующее лицо в тупик;
  5) если же нужно привести его в замешательство, то надо предусмотреть для этого лица пути выхода из этого положения.
  Неточное или ложное заявление.
  Намеренно делая ложное заявление или неверно высказыва-ясь по какому-либо вопросу, мы рассчитываем на то, что собе-седник захочет уточнить или дополнить наше высказывание. Особенно эффективен этот прием при общении с эмоциональны-ми и импульсивными натурами, которых искажение фактов легко выводит из равновесия. Не менее эффективен этот прием и по от-ношению к людям с высокой самооценкой, считающим себя зна-токами или большими эрудитами.
  Условия успешного применения данного приема:
  1) неточное или ложное заявление должно касаться сферы идей, которые волнуют интересующее лицо в данный момент;
  2) такое действие должно создавать у интересующего лица определенное затруднение в виде борьбы мотивов: сказать - не сказать и т. д.;
  3) используя этот прием, следует убедить собеседника в ис-кренности своего поведения.
  Основное правило применения приема: информация должна быть очерчена в основном правильно, искаженными могут быть лишь отдельные конкретные детали нашей информации.
  Сообщение "важных" сведений.
  Использование сведений, которые могут изменить настрое-ние человека, помогает направить беседу в нужное русло и полу-чить интересующую сотрудника информацию.
  Условия, необходимые для успешного применения данного приема:
  
  1) при подборе "важных" сведений необходимо учитывать доминирующие потребности человека и его индивидуально-психологические особенности;
  2) необходимо находиться с интересующим лицом в состоя-нии доверительности;
  3) источник информации должен обладать в глазах интере-сующего лица уважением и авторитетом.
  Показ осведомленности.
  Этот прием используется, когда уже известны некоторые детали вопроса и событий и необходимо получить дополнитель-ную информацию. Умелое оперирование даже немногими из-вестными деталями может создать у лица впечатление полной информированности собеседника и побудить его к взаимности и откровенности.
  7. Подбрасывание ложных доказательств.
  Давно известно, что человек гораздо больше доверяет иде-ям, возникающим в его собственной голове, нежели тем, которые преподносят ему другие люди. Поэтому опытные в профессио-нальном плане оперативники по возможности стараются избегать прямого давления на объект, предпочитая косвенное воздействие на его образ мыслей. Для этого они как бы ненароком подбрасы-вают ему определенную информацию, выводы из которой он должен сделать сам.
  Искусство получения информации состоит как раз в том, что при грамотной подаче определенных фактов объект нашего интереса должен сделать и донести до слушающего именно те однозначные выводы, на которые и рассчитывает оперативный сотрудник.
  8. Создание образа "простака".
  Суть этого приема заключается в том, что оперативный со-трудник, нарочито принижая собственные умственные способно-сти, старается создать у объекта ощущение интеллектуального превосходства. В результате объект теряет бдительность, так как не ожидает какого-либо подвоха от "простака", с которым он общается. На самом деле простаком оказывается объект. Отме-тим, что это лишь небольшая часть приемов, которая может быть использована в рамках оперативного опроса на втором этапе так-тической операции "калибровка партнера по общению".
  Третьим этапом тактической операции "калибровка парт-нера по общению" является распознавание ложных показаний организатора преступного сообщества.
  Полагаем, наиболее эффективным способом распознавания ложных показаний допрашиваемого является использование ло-гических приемов допроса. К таким приемам относятся, в частно-сти, т.н. "сократовский метод", метод дробления и ступенчатый метод.
  "Сократовский метод" заключается в том, чтобы в ходе дискуссии отодвигать доказательство основного пункта как мож-но дальше, подведя к нему оппонента медленное незаметно". Этот прием сам Сократ называл "методом повивальной бабки", "...потому что он, как повитуха, помогает родиться истине. В споре Сократ предоставлял собеседнику высказать и тем самым еще раз утвердить свое убеждение. После он высказывался таким образом, что делал сомнительными утверждения противника".
  "Сократовский метод" нашел применение в судебно-следственной практике как тактический прием допроса - "допу-щение легенды", суть которого в том, что "...фиксируя все проти-воречия в самой легенде и ее противоречия с другими доказа-тельствами, следователь аргументировано опровергает показания допрашиваемого, заставляя говорить правду".
  "Сократовский метод" в следственной тактике, как правило, используется в паре с методом дробления, который применяется для демонстрации несостоятельности аргументов допрашиваемо-го. Для этого следователь условно разбивает показания обвиняе-мого на отдельные части и анализирует их. Таким образом, легче найти противоречия и другие логические погрешности, позво-ляющие распознать ложные показания.
  Метод Сократа необходимо отграничивать от так называе-мого ступенчатого метода, суть которого сводится к прохожде-нию всех ступеней доказывания с таким расчетом, чтобы посред-ством маленьких доказательств прийти к большому выводу. При данном приеме допроса вопросы ставятся следователем в такой последовательности, чтобы допрашиваемый мог вспомнить сна-чала предыдущие факты, а затем последующие вплоть до факта, интересующего следствие. Данный прием допроса может рас-сматриваться как средство мнемической помощи, с помощью ко-торого следователь активизирует память допрашиваемого. Если метод Сократа, как правило, используется в конфликтных след-ственных ситуациях, когда "...вопрос должен быть сформулиро-ван и поставлен так, чтобы допрашиваемый не смог извлечь из него никакой информации для своего ответа и вынужден был черпать материал только из своей памяти" , то ступенчатый ме-тод - для активизации памяти добросовестного свидетеля.
  В криминалистической литературе для распознания ложных показаний предлагается использовать и другие приемы: напри-мер, "...ложная осведомленность следователя", а также средства психического воздействия на снятие напряженности - замедле-ние темпа, перерыв в допросе и т.д. Применение названных ме-тодов может быть эффективным лишь в том случае, если будут применяться следователем адекватно сложившейся ситуации до-проса.
  
  
  Б) Пределы допустимости тактического приема
  
  Вопрос о критерии допустимости тактического приема яв-ляется в криминалистической науке наиболее сложным. Вызвано это не только особенностью указанного феномена, но и тесным переплетением этичности и законности в уголовном судопроиз-водстве. Весьма спорным представляется суждение отдельных авторов о том, что оценка тактического приема лишь неэтичным не влечет признания полученных доказательств недопустимыми. Такой подход, на наш взгляд, полностью идет вразрез с положением о тактическом приеме как системном образовании, предполагающем наличие определенного числа элементов и структурных связей между ними.
  Наиболее часто разделение признаков тактических приемов основывается на выделении критерия их допустимости, причем у разных авторов содержание данного критерия, его доктринальное и практическое назначение являются различными.
  Так, А.Г. Филиппов, говоря о совокупности требований, ко-торым должны удовлетворять тактические приемы, выделяет, на-ряду с научной обоснованностью, целесообразностью, эффектив-ностью, экономичностью, простотой и доступностью, еще одно требование, которое он называет "допустимость тактического приема", понимая под ним правомерность приема с точки зрения законодательства и морально-этических норм.
  Иногда в работах отдельных авторов осуществляется, по су-ти, простая замена термина "признаки тактического приема" на термин "критерии допустимости тактического приема"; при этом отмечается, что законность и направленность на достижение ис-тины являются обязательными критериями, а научная обоснован-ность и этичность могут выполнять неодинаковую роль. Это ло-гически ведет к употреблению понятия "недопустимые тактиче-ские приемы".
  Криминалистике хорошо известны такие недопустимые с нравственно- психологической точки зрения тактические прие-мы. Например, при производстве допроса следователь не может применять средства, связанные с воздействием на психическую сферу человека. Такие тактические приемы достаточно хорошо описаны в криминалистической литературе. К ним относятся:
  1. Давление - воздействие на эмоциональную сферу допра-шиваемого.
  2. Шельмование - попытка следователя опорочить, прини-зить, а иногда и прямо оскорбить допрашиваемого.
  3. Апелляция к чувствам, унижающим и оскорбляющим че-ловеческое достоинство.
  4. Наводящие вопросы.
  5. Обман, введение в заблуждение.
  6. Открытая психологическая война между следователем и допрашиваемым.
  Можно с уверенностью утверждать, что здесь, в криминали-стической тактике, с пределами нравственной допустимости так-тических приемов все более-менее понятно и достаточно опреде-лено. Гораздо сложнее дело обстоит с другим тактическим прие-мом, также входящим в тактическую операцию и активно ис-пользуемым в расследовании преступлений, предусмотренных ст.210 УК РФ - агентурным методом. Полагаем, без применения указанного тактического приема раскрытие и расследование пре-ступлений, связанных с организацией преступного сообщества, вообще невозможны. Проанализируем данный тактический при-ем с точки зрения гносеологии и его нравственной допустимости.
  
  
  Агентурный метод как тактический прием
  
  Впервые мысль о необходимости исследовать в сфере опе-ративно-розыскной деятельности (далее по тексту ОРД), кроме правовых, нравственные отношения была высказана известным российским ученым в области ОРД Д.В. Гребельским в 1967 г.
  Несколько абстрактная постановка вопроса привела ряд чи-тателей и ученых к суждению о том, будто при такой постановке проблемы выражается сомнение в этичности ОРД вообще. Воз-можность такой трактовки вызвала категорическое несогласие видного теоретика ОРД А.Г. Лекаря, который в острополемиче-ской форме указал, что если отдельные недостаточно опытные или неквалифицированные оперативники и допускают неэтичные действия, то это совершенно не означает наличие неэтичности и аморализма в самой ОРД. В целом, по мнению А.Г. Лекаря, во-первых, этические принципы ОРД ввиду очевидности и недву-смысленности их формулировки в законе проблемы (в смысле сомнений в этичности) не составляют; во-вторых, возникающие в ОРД своеобразные нравственные отношения между оперативни-ками и агентурой, между самими оперативниками, между ними и разрабатываемыми по делам оперативного учета лицами непре-менно должны быть предметом исследования .
  В теории оперативно-розыскной деятельности достаточно по-дробно рассмотрены моральные основы ОРД применительно к ти-пичным, классифицированным по ряду оснований ситуациям ОРД, а также разработке научно обоснованных рекомендаций по реше-нию различных оперативно-розыскных задач при наличии условий, определяющих состояние моральной крайней необходимости, взя-той не в уголовно-правовом, а в этическом ее значении. По их мне-нию, она не является "привилегией" только ОРД; она встречается и в других видах деятельности, например, во врачебной.
  Так, одним из принципов работы врача является правди-вость. Дезинформация в устах врача отнюдь не относится к уни-версальным способам его деятельности. Но есть ситуации, при которых врачебная этика не только разрешает, но и предписывает врачу оберегать тяжелобольного от жестокой правды, более того - сообщать ему сведения, не соответствующие действительности. Иными словами, из двух возможных зол выбирается меньшее, коллизия обязанностей разрешается путем исполнения той из них, которая при сложившейся обстановке является, с точки зре-ния морали, более предпочтительной. Это и есть состояние мо-ральной крайней необходимости. И было бы напрасной тратой времени пытаться найти правовые регуляторы поведения участ-ников такого роды "тонких" отношений. Единственным мерилом дозволенности поступков здесь являются нормы морали. Вот и в оперативно-розыскной работе такие приемы, как введение в за-блуждение, дезинформация разрабатываемых, их близких связей, отнюдь не являются универсальными средствами решения опера-тивных задач и применимы далеко не в каждой ситуации .
  Гегель по этому поводу писал, что суды, воины не только имеют право убивать людей, но это их долг, однако при этом точно определено, по отношению к какому типу людей и при ка-ких обстоятельствах это дозволено и является долгом.
  Как известно, содержанием оперативно-розыскной деятель-ности является разведка и контрразведка. Понять духовно-нравсќтвенное содержание ОРД без раскрытия этих категорий невоз-можно.
  Разведывательная и контрразведывательная деятельность известна человечеству с библейских времен и воспринимается людьми как необходимая часть жизнедеятельности общества и государства.
  Более того, разведка и контрразведка являются социально одобряемыми видами человеческой деятельности.
  Так, проведенные нами социологические опросы различных групп и слоев населения Дальнего Востока показывают, что око-ло 85 % респондентов считают, что "в разведке все методы хо-роши" и "цель оправдывает средства". Около 13 % опрошенных негативно относятся к работе "рыцарей плаща и кинжала", и лишь 2 % респондентов проявили безразличие в вопросах оценки нравственности в разведывательной и контрразведывательной деятельности.
  Примерно такие же результаты социологических опросов получены по оценке роли дезинформации в оперативно-розыскной деятельности. По мнению большинства опрошенных (91 %), дезинформация является вполне допустимым нравствен-ным приемом выведывания оперативной информации. Указанные респонденты считают, что дезинформация жизненно необходима в ОРД, в которой столь развито игровое начало и которая пред-ставляет собой творческую деятельность, не терпящую шаблона.
  Что же такое дезинформация - безнравственный обман или тонкий психологический прием получения оперативно значимой информации? В теории ОРД под намеренной дезинформацией понимают как заведомую ложь, так и утонченную полуправду, исподволь подталкивающую воспринимающих к ложным сужде-ниям. Наиболее распространенными приемами здесь являются:
  - прямое сокрытие фактов;
  - тенденциозный подбор данных;
  - нарушение логических и временных связей между собы-тиями;
  - подача правды в таком контексте (добавлением ложного факта или намека), чтобы она воспринималась как ложь;
  - изложение важнейших данных на ярком фоне отвлекаю-щих внимание сведений;
  - смешивание разнородных мнений и фактов;
  - сообщение информации такими словами, которые можно истолковать по-разному;
  - неупоминание ключевых деталей факта.
  Проблема искаженной информации и дезинформации в тео-рии ОРД актуализирует проблему ее восприятия и оценки опера-тивным работником.
  Оценка оперативно-розыскной информации связана с мыс-лительной деятельностью оперработника, направленной на фор-мирование определенного вывода. Его вывод представляет собой обоснованное полученными данными логическое умозаключение о наличии в определенном действии признаков преступления и причастности к нему определенных лиц.
  В теории ОРД в связи с этим разработаны достаточно четкие рекомендации по распознанию ложной оперативно-розыскной информации. В частности, предлагается:
  - различать факты и мнения;
  - понять, способен ли информатор по своему положению иметь доступ к соответствующим фактам;
  - учитывать субъективные (самомнение, фантазию) харак-теристики источника и его предполагаемое отношение к выда-ваемому сообщению;
  - применять дублирующие планы информации;
  - исключать все лишние промежуточные звенья;
  - помнить, что особенно легко воспринимается та информа-ция, которую вы предполагаете или желаете услышать.
  Правильность вывода в оценке такой информации будет за-висеть не только от качества полученной информации, но и от свойств мышления оперативного работника, а также от правиль-ности выбранного им направления поисково-познавательной дея-тельности. Эти факторы обусловливают высокую вероятность ложной интерпретации полученной информации, которая возрас-тает еще больше, если оперативному работнику предоставлены не все материалы, а некоторые из имеющихся в его распоряже-нии фактических данных.
  Кроме того, в процессе использования дезинформации в ка-честве тактического приема весьма часто возникает конфликт двух нравственных норм: необходимость оградить от преступни-ков и проникновение в личную жизнь человека. Это, в свою оче-редь, порождает компромиссную норму, "лезвие бритвы", по ко-торому идет оперативный работник в своей деятельности, а един-ственными мерилами, чтобы не перейти грань морального и амо-рального, являются его совесть и нравственная оценка психоло-гической ситуации. Ведь любую оперативно-тактическую комби-нацию с использованием легенды и дезинформации под опреде-ленным углом зрения можно рассматривать как обман, введение в заблуждение оппонента. Конечно, идеалом был бы отказ от тайного характера ОРД, но это было бы нечестно по отношению к другим гражданам, так как открывает простор преступной дея-тельности, которая и так приобрела качественно новые черты.
  В современной преступной среде знания методов агентур-ной работы является почти обязательным условием образа жизни так называемой преступной субкультуры, особенно в организо-ванной, а тем более коррумпированной преступности, характери-зующейся высоким уровнем криминального профессионализма. Преступные элементы активно применяют агентурный и контр-агентурный методы, нацеливая их против сотрудников органов внутренних дел нередко в целях шантажа, дискредитации, стре-мясь избежать разоблачения и привлечения к уголовной ответст-венности.
  Если обратиться к истории криминалистики, легко можно убедиться в том, что во многом и сами эти методы пришли из кри-минального мира. Достаточно вспомнить основателя французской полиции Сюртэ Жан-Поля Видока, который являлся "авторитет-ным" вором-рецидивистом и которому, по праву, принадлежит пальма первенства в изобретении внутрикамерной разработки. Ви-док считал, что с уголовным миром можно бороться только мето-дами уголовного мира. И следует признать, что шеф полиции Па-рижа Видок успешно справлялся с этой задачей - при нем эффек-тивность работы французских полицейских считается самой высо-кой за всю историю полиции Франции. А, как известно, главный показатель эффективности - это раскрываемость преступлений.
  Оперативно-розыскная деятельность, как любая разведка и контрразведка, имеет очень много схожих черт с театральным искусством. Однако есть и существенные отличия.
  Так, маскирующийся сотрудник оперативного аппарата об-щается лицом к лицу с противоборствующим партнером с тем, чтобы психологически перенести его в мир легендированной ро-ли. В театре же актеры втягивают в мир образов зрителей.
  В театре игра содержит в себе противоречие: играющий и зритель все время пребывают в двух сферах: условной и действи-тельной. Забыть о двойственном характере ситуации для них - значит, прекратить игру.
  Иное дело с мерой психологической втянутости в мир ле-гендированных мероприятий в ОРД. Даже усомнившийся парт-нер может убедиться в истинности воспринимаемого, осуществив доступную для него проверку.
  В качестве примера можно привести эпизод из ставшего хрестоматийным кинофильма "Место встречи изменить нельзя", где главарь банды Горбатый учинил детальную, поэтапную про-верку легенды Шарапова, безуспешно пытаясь поймать его на противоречиях. Удачно спланированная оперативными работни-ками легенда внедрения в банду, в конечном итоге, создала усло-вия для успешного завершения всей тактической операции.
  Блестящий пример перевоплощения в легендированную роль показан в бестселлере советского кинематографа режиссера Саввы Кулиша "Мертвый сезон". Герой Донатаса Баниониса советский разведчик Лонсфилд - прототип советского разведчика Абеля, ра-ботая под легендой покупателя боулинга, виртуозно вербует свя-щенника, уговаривая его через библию открыть тайну исповеди и сообщить сведения о германском химическом оружии - по суще-ству, конфессиональное преступление для священника. "Меч во благо Богу, а не дьяволу", - говорит Лонсфилд, убеждая священ-ника в необходимости нарушить конфессиональную тайну.
  Возникает закономерный вопрос: что такое легенда и на-сколько она отвечает критериям нравственной допустимости?
  Отдельные авторы, в частности, Д.В. Гребельский и В.Г. Самойлов относят понятие легенды к числу системообразую-щих, так как оно пронизывает все оперативно-розыскные меро-приятия, которые сопровождаются зашифровкой, маскировкой, инсценированием. Легенда в ОРД - это, прежде всего, внутрен-ний образ, определяющий цель деятельности, ее направления и содержание. Мотивировка при этом является внутренним компо-нентом легенды, маскирующим в глазах других людей действи-тельный мотив проводимого оперативно-розыскного мероприя-тия. Легенда, как рефлексивный замысел оперативного работни-ка, является весьма эффективным приемом разрешения опера-тивно-розыскных ситуаций, прежде всего так называемого ран-домизированного типа, развивающихся под действием закона случайных чисел, так как в ситуациях именно этого вида явно присутствует игровое начало. Необходимая глубина рефлексив-ного мышления в ОРД достигается жесткими требованиями, предъявляемыми как к легенде, так и самому процессу легенди-рования.
  Например, при внутрикамерной разработке группа участни-ков рефлексивного общения обычно состоит из 2-х человек - секретного сотрудника и разрабатываемого. Направление в раз-витии оперативно-розыскной ситуации задается легендой. Леген-да включает в себя как минимум описание социального положе-ния источника до водворения в камеру, которое задается набором социально-демографических характеристик, описания преступ-ления, якобы совершенного агентом. Ролевое поведение источ-ника в камере должно соответствовать заданной в легенде пози-ции. Таким образом, секретный сотрудник играет роль задержан-ного, которая выступает маскировкой его социальной роли".
  В начале 90-х годов прошлого века в журнале "Огонек" бы-ла опубликована потрясающая история самоотверженного слу-жения долгу. Полковник милиции в рамках проводимой внутри-камерной разработки более 15 лет провел в местах лишения сво-боды в целях выявления неучтенного золотого прииска на Мага-дане, питающего воровской "общак" - кассу криминального ми-ра. Офицер в рамках легендированной роли сумел подняться от простого "мужика" до "вора в законе", физически устраняя на своем пути мешающих ему преступных "авторитетов". За этот беспримерный подвиг он был удостоен звания Героя Советского Союза. Очевидно, что успех этой оперативной комбинации во многом зависел от качества легенды внедряемого лица.
  Наше время также изобилует примерами высокого профес-сионализма сотрудников подразделений по борьбе с организо-ванной преступностью, проявленном при оперативном внедре-нии.
  В качестве такого удачного примера приведем оперативно-розыскную ситуацию по так называемому делу Трунова, вызвав-шему в свое время большой общественный резонанс в стране.
  Это организованное преступное сообщество действовало на территории Новосибирской области в период с 1997 по 2009 гг. В банду входило более 40 человек, в том числе представители вла-сти: вице-мэр г. Новосибирска Александр Солодкин; его отец, советник по спорту новосибирского губернатора Виктора Толо-конского, Александр Солодкин-старший; бывший заместитель начальника областного Госнаркоконтроля Андрей Андреев. На счету этой банды только 4 доказанных убийства, 12 эпизодов вы-могательств и многое другое. Возглавлял это ОПС, очень похо-жее на ту банду, что была показана кинематографистами в знаме-нитом фильме "Бригада", Трунов Александр Александрович: 1959 года рождения, уроженец с. Красная Сибирь Новосибирской области, образование среднее. Имеет ярко выраженные лидер-ские качества, стрессоустойчив; является лидером преступного сообщества на территории Новосибирской области, созданного им же самим (Заключение отдела психологической экспертизы МВД РФ по СФО).
  Чтобы разоблачить и обезвредить эту опасную банду, на-чавшую свою деятельность еще в 1991 году с полного контроля знаменитого Гусинобродского вещевого рынка на окраине Ново-сибирска, понадобилось 10 лет оперативной работы и усилия бо-лее 100 сотрудников правоохранительных органов. В банду Тру-нова с безукоризненно подготовленной легендой были внедрены 2 агента под "прикрытием", которые в течение 5 лет подготавли-вали почву для проведения масштабной тактической операции по ликвидации этого опасного преступного сообщества. В настоя-щее время 8 человек из ОПС Трунова отбывают наказание в виде лишения свободы. Сам Трунов получил 22 года колонии строгого режима, строки остальных варьируют от 5 до 15 лет.
  Легенда как результат мыслительной деятельности опера-тивного работника должна быть внутренне детерминированной и адекватной сложившейся оперативно-розыскной ситуации. В противном случае разрабатываемому станет ясно, что сокамерник - не тот человек, за которого себя выдает. Это, в свою очередь, может вызвать различные реакции со стороны разрабатываемого: от недоумения и удивления, нежелания разговаривать и дачи ложной информации до физического воздействия на агента.
  Подобная ситуация возникла в изоляторе временного со-держания г. Хабаровска при расследовании уголовного дела в от-ношении гр-на Борисова, совершившего ряд разбойных нападе-ний на квартиры граждан. Помещенный в камеру агент Иванов имел легенду, из которой следовало, что он неоднократно судим и наказание отбывал на Дальнем Востоке. Однако один из сока-мерников, имеющий навык расшифровки татуировок, указал Иванову на несоответствие легенды содержанию татуировок, из которых следовала, что их владелец судим один раз и отбывал наказание в колонии общего режима в Читинской области. Кроме того, у агента имелась татуировка в виде перстня, якобы указы-вающая на его принадлежность к воровской касте, за что Иванов и был избит сокамерниками.
  В приведенном примере речь идет о неспособности опера-тивного работника в достаточной мере спрогнозировать развитие сложившейся оперативно-розыскной ситуации. Между тем, про-гнозирование в ОРД отличается от других видов, в частности криминалистического, прогнозирования.
  Так, стратегическое прогнозирование в структуре оператив-но-розыскной ситуации заключается в оценке вероятности рас-крытия преступления в целом. Тактическое прогнозирование бо-лее предметно и представляет собой оценку эффективности кон-кретных тактических операций.
  Полагаем, удачным примером тактического прогнозирова-ния в ОРД является оценка оперативным работником степени риска вербовки агента. Здесь оперативно-розыскное прогнозиро-вание направлено на предотвращение следующих проблемных ситуаций:
  1) ситуация, когда предложение о сотрудничестве вызывает у кандидата активно-негативную реакцию;
  2) ситуация, когда происходит нежелательное "засвечива-ние" личностей вербующих (помехи в их дальнейшей деятельно-сти, "бросание тени на контактеров");
  3) ситуация, когда тактически неверное проявление интереса вербующего к конкретной теме насторожит противника и ослож-нит намеченную разработку, даст нить в активной контригре;
  4) ситуация неопределенности того, сообщит ли объект "своим" (опасность двойной игры) или нет;
  5) ситуация, в которой информационная лазейка может по-зволить противнику добраться до вербующей структуры.
  Прогнозируя развитие указанных проблемных ситуаций и оценивая выгоды от возможной вербовки, а также риск привлече-ния кандидата и реальные направления его использования, опера-тивный работник принимает одно из следующих решений: срочно завербовать агента, повременить с его вербовкой и отказаться от нее вовсе. Рефлексия оперативного работника в процессе разреше-ния таких ситуаций, очевидно, играет не последнюю роль.
  Как и всякое явление психологического свойства, рефлексия имеет свои параметры. Первый из них - глубина. Глубина реф-лексии - это способность человека к отражению многократно вложенных друг в друга образов. Число таких образов и опреде-ляет глубину рефлексии количественно. Наибольшая глубина ее достигается при так называемом эмпатическом общении.
  Эмпатический способ общения с другой личностью имеет несколько граней. Он подразумевает вхождение в личный мир другого и пребывание в нем "как дома". Он включает постоян-ную чувствительность к меняющимся переживаниям другого - к страху, или гневу, или растроганности. Это означает временную жизнь другой жизнью, деликатное пребывание в ней без оцени-вания и осуждения. Для этого применяются приемы рефлексив-ного слушания (уточнения, перефразирования и резюмирова-ния).
  Второй параметр рефлексии - сложность, определяется ко-личеством альтернатив (вариантов) в рефлексивном рассужде-нии, а также количеством предметов, о которых рассуждение ве-дется. Ситуация, в которой осуществляется коммуникативное воздействие, определяется набором пространственных и времен-ных констант. Типические сочетания таких констант могут быть системно охарактеризованы как "хронотопы". Хронотопы (от греч. "время - пространство") отдельные авторы определяют как слияние пространственных и временных примет в осмысленном и конкретном целом.
  Полагаем, хронотоп является одним из важнейших критери-ев сложности рефлексии в разрабатываемом легендированном мероприятии, т.к. планирование и проведение тактических опе-раций в условиях города существенно отличаются от оператив-ной разработки в условиях сельской местности или исправитель-ной колонии. В последней хронотоп настолько узок в силу огра-ниченности пространства, что это постоянно требует от опера-тивных работников уголовно-исполнительной системы активного рефлексивного мышления даже при решении несложных такти-ческих задач.
  Так, оперативные работники исправительных учреждений постоянно сталкиваются с проблемой расшифровки источника во время встречи с агентом из числа осужденных. Дело в том, что осужденные четко фиксируют все происходящее в колонии, по-этому возможности встречи в охраняемой зоне с секретным со-трудником значительно ограничены. В связи с этим практически любая встреча с агентом в исправительной колонии сопровожда-ется разработкой так называемой операции прикрытия, задача ко-торой как раз и состоит в объективной подмене оперативным ра-ботником действительного мотива встречи убедительной для на-блюдателей-осужденных мотивировкой.
  Метод рефлексии является иногда единственным способом разрешения проблемных ситуаций в условиях информационной неопределенности, например, в случаях, когда состоящий на свя-зи агент затевает с оперативным работником двойную игру. Реф-лексия оперуполномоченного будет направлена в такой ситуации на определение степени заинтересованности источника в резуль-татах оперативной разработки, а также объективности представ-ленной им информации. Психологические уловки, используемые оперуполномоченного при распознании двойной игры агента, яв-ляются одним из многих проявлений рефлексивного метода в оперативно-розыскной деятельности. При этом, как и в любой оперативно-розыскной ситуации, у оперативного работника есть несколько вариантов ее решения: при выявлении двойной игры агента либо прервать контакт, либо использовать ситуацию для проведения тактической операции, либо для забрасывания проти-воборствующей стороне дезинформации.
  Так, беседы, осуществляемые в процессе оперативной уста-новки, во всех случаях проводятся зашифровано и преимущест-венно с целью сбора информации об образе жизни, поведении и связях устанавливаемого лица. Разведывательный опрос же прово-дится как с зашифровкой, так и без зашифровки целей и для сбора более широкого круга информации, чем при оперативной установ-ке. В зависимости от степени гласности относительно окружаю-щих и зашифровке целей опроса относительно опрашиваемого различаются следующие виды разведывательного опроса: гласный без зашифровки целей; гласный с зашифровкой цели; негласный без зашифровки целей; негласный с зашифровкой цели.
  Как и в агентурном методе, разведывательный опрос на-правлен на преодоление информационной неопределенности, де-терминирующей генезис и динамику оперативно-розыскных си-туаций. Это, в свою очередь, предполагает постановку и решение следующих мыслительных задач:
  1) формирование представлений о психологическом облике разыскиваемого субъекта, а также лица, действия которого на-правлены на сокрытие объектов розыска;
  2) прогнозирование с учетом этих представлений поведения и действий разыскиваемых лиц и определение вероятных мест нахождения объектов розыска;
  3) моделирование поведения и действий субъекта розыска;
  4) прогнозирование ответных действий лиц, противостоя-щих субъекту розыска, как разыскиваемых, так и иных, так или иначе связанных с объектами розыска". При этом, следует пом-нить, что по преступлениям, связанным с организацией преступ-ного сообщества, такое прогнозирование особенно необходимо, так как уровень противодействия со стороны криминалитета по данным уголовным делам самый высокий. Неправильно оценен-ный криминалистом уровень такого противодействия может фа-тально ухудшить следственную ситуацию по уголовному делу, причем уже на стадии его возбуждения.
  Примером такого неудачного, на наш взгляд, прогнозирова-ния ответных действий преступников может послужить ситуация, возникшая в работе Восточно-Сибирского ЛУВДТ в г. Братске.
  Проверкой в порядке ст. 144 УПК РФ, проведенной следо-вателем СО при ЛУВДТ г. Братска Куприяновой, установлено:
  12 ноября 2008 г. гр-н Трофимов возвращался из Москвы фир-менным поездом "Москва-Братск". Во Владимире в купе, в кото-ром ехал Трофимов, подсел некий гражданин Толеубаев - казах по национальности. В пути Трофимов и Толеубаев начали актив-но употреблять спиртные напитки, при этом в стакан Трофимова Толеубаеву, очевидно, в какой-то момент удалось незаметно подмешать клофелин. Вскоре Трофимов крепко уснул, и Толе-убаев, завладев музыкальным инструментом - синтезатором "Roland", принадлежащим Трофимову, сошел в городе Екате-ринбурге. На следующее утро Трофимов почувствовал себя очень плохо, вероятно, от употребленного им накануне спиртного с клофелином, и в городе Омске, не приходя в сознание, он скон-чался. Вызванный начальником поезда врач диагностировал у Трофимова смерть от сердечной недостаточности.
  В данной ситуации следователь совершенно проигнориро-вала, и, по всей видимости, умышленно, данные ОРД, предостав-ленные ей сотрудниками уголовного розыска ЛУВДТ г. Братска. Из оперативных источников стало известно, что в поезде "Моск-ва-Братск" в течение ряда лет орудовала самая настоящая "банда на колесах", возглавляемая начальником поезда
  35-летним азербайджанцем Мамедовым. В сговоре с бандитами находились и сотрудники милиции, сопровождавшие данный "криминальный" поезд. Схема функционирования организован-ного преступного сообщества Мамедова была предельно проста: наводчики из числа проводников определяли потенциальную жертву с деньгами либо ценным грузом, входящую в вагон на Ка-занском вокзале города Москвы. Вскоре в купе к жертве подса-живался "случайный" попутчик, который входил в психологиче-ский контакт с жертвой, стремясь при первом же удобном случае подсыпать психотропные вещества в бокал разрабатываемого "объекта". На случай, если этот план по какой-то причине не срабатывал, в вагоне находились и "боевики" из числа бывших спортсменов, а также ветеранов войны в Афганистане и Чечне. Они провоцировали драку с "объектом", после чего на место происшествия являлись милиционеры и протоколировали адми-нистративное правонарушение "пьяного дебошира", ссаживая его с поезда на ближайшей станции.
  В описанной выше ситуации план Мамедова неожиданно дал "осечку", вызвав непредвиденный им летальный исход Тро-фимова. Как стало известно в ходе проверки, Трофимов являлся профессиональным музыкантом, долгое время был в Москве на заработках и вез с собой весьма приличную сумму денег. Естест-венно, что кофр его дорогого инструмента, в котором, к тому же, находилось 250 тысяч рублей, заработанных Трофимовым в Мо-скве, сразу же обратил внимание бандитов уже при посадке в по-езд на платформе Казанского вокзала.
  Несмотря на, казалось бы, очевидную версию убийства в сложившейся следственной ситуации, следователь Куприянова, неожиданно для всех, в том числе представителей потерпевшего, вскоре вынесла постановление об отказе в возбуждении уголов-ного дела за отсутствием состава преступления, сама оказавшись в роли жертвы мощного психологического давления как со сто-роны руководства ЛУВДТ, так и Восточно-Сибирского отделения железной дороги, активно взявшего под защиту Мамедова. А к такой ситуации противодействия со стороны своих непосредст-венных руководителей сотрудники уголовного розыска ЛУВДТ оказались совершенно не готовыми.
  Решение этих задач во многом зависит от правильности и объективности выдвинутых оперативно-розыскных версий.
  В научной литературе существуют различные точки зрения на вопрос о соотношении понятий розыскной и оперативно-розыскной версий.
  Одна группа авторов полагает, что эти понятия совпадают по объему и содержанию.
  Другая группа авторов считает, что между ними существу-ют различия, которые заключаются:
  1) в субъекте их выдвижения. Розыскная версия - версия сле-дователя, оперативно-розыскная - версия оперативного работника;
  2) розыскные версии всегда являются частными, поскольку относятся не ко всему событию, а лишь к отдельным его элемен-там. Оперативно-розыскные версии могут быть и общими, и ча-стными;
  3) субъектом проверки розыскной версии могут быть как сам следователь, так и по его поручению оперативный работник; субъектом проверки оперативно-розыскной версии может быть только оперативный работник;
  4) средством проверки розыскных версий могут быть след-ственные действия, розыскные мероприятия, а также оперативно-розыскные меры, осуществляемые по поручению следователя; средством проверки оперативно-розыскных версий могут быть только оперативно-розыскные меры.
  Полагаем, отмеченные Р.С. Белкиным признаки позволяют достаточно четко дифференцировать оперативно-розыскные и розыскные версии. На наш взгляд, более сложное соотношение понятий оперативно-розыскной и следственной версий. Отличия здесь коренятся не столько в субъекте выдвижения (оперативном работнике или следователе), сколько в соотносимости данной версии к рассматриваемому типу проблемной ситуации (опера-тивно-розыскной или следственной).
  С гносеологической точки зрения, процесс построения след-ственных и оперативно-розыскных версий одинаков, т.к. основы-вается на законах формальней и диалектической логики, т.е. по своей природе мыслительная деятельность оперуполномоченно-го, как и следователя, является дискурсивной (понятийно-логической). Кроме того, на наш взгляд, ретросказательные опе-ративно-розыскные версии практически совпадают по объему и содержанию с ретросказательными следственными версиями, т.к. криминалистическая характеристика преступления, как инфор-мационная модель прошлого, является единым объектом позна-ния и для следователя, и для оперативного работника. Версии данного типа отличаются только по субъекту выдвижении.
  Иначе, полагаем, обстоит дело с так называемыми предска-зательными (прогностическими) версиями. Если следственные версии данного типа направлены на оценку эффективности пла-нируемого следственного действия и прогнозирование следст-венной ситуации по уголовному делу, то оперативно-розыскќные предсказательные версии - на предсказание результата плани-руемого оперативно-розыскного мероприятия и прогнозирование соответствующей ему оперативно-розыскной ситуации.
  Так, при планировании и проведении любой тактической операции в рамках расследования преступления, предусмотрен-ного ст.210 УК РФ, оперработнику следует помнить и учитывать, что преступная группа с позиции психологии - это малая нефор-мальная группа. В ней происходит постоянное противоборство сил: одна направлена на дальнейшую интеграцию и сплочение членов группы, другая - на разъединение и дифференциацию ее участников. В связи с этим в любом преступном сообществе воз-никают конфликты:
  1) между лидером и всей группой;
  2) лидером и оппозиционером;
  3) старыми и новыми членами группы;
  4) членами группы, решившими прекратить преступную де-ятельность, и всей группой;
  5) членами преступной группы, выполняющими разные функциональные роли при совершении преступлений;
  6) членами группы, стремящимися занять более высокое ие-рархическое положение в ее структуре;
  7) группой в целом и одним из ее членов, чем-либо ском-прометировавшим себя;
  8) отдельными членами группы на почве личных неприяз-ненных отношений. Эти психологические процессы, происхо-дящие внутри организованного преступного сообщества, могут существенно повлиять на ход и вектор развития запланированной тактической операции и, безусловно, должны быть учтены в рам-ках предсказательной версии.
  Изучение познавательных механизмов в процессе выдвиже-ния и проверки оперативно-розыскных версий несет в себе цен-ную для науки идею квантификации, т.е. определения меры из-влекаемой из объекта ("фрагмента действительности") исследо-вания информации. Идея квантификации находит свое отраже-ние в проблеме избирательности восприятия оперативного ра-ботника, которая решается не только в ходе дискурсивной мыс-лительной деятельности, но и с помощью интуитивного мышле-ния.
  Интуитивное мышление чаще всего бывает развито у опера-тивных работников, имеющих большой практический опыт. Под интуицией понимается способность решать мыслительные зада-чи, определять путь решения задач при ограниченных исходных данных. Интуиция позволяет как бы неожиданно, внезапно нахо-дить новые версии, новые объяснения, новые предположения о причинах, связях, мотивах, целях тех или иных поступков, дейст-вий лиц, о путях поисков объяснений событий, фактов. Однако, применяя термин "интуиция", всегда надо иметь в виду, что это не только "неожиданное озарение", а результат не полностью осознаваемых нами мыслительных процессов, происходящих и основанных на глубоком знании материалов дела, богатом про-фессиональном опыте и умении пользоваться воображением. Ин-туиция не завершает мыслительную деятельность, после интуи-тивной догадки познавательная деятельность не прекращается, а, наоборот, разворачивается во всей своей полноте. Интуиция есть в данное время практически непрослеживаемый процесс дискур-сивного мышления.
  Интуиция оперативного работника, как показывает практи-ка, в некоторых случаях является единственным средством раз-решения исходной следственной ситуации в условиях информа-ционной неопределенности. Ведь не даром, в среде сотрудников уголовного розыска существует такое понятие, как "удача сыс-каря", которая, на наш взгляд, и является результатом интуитив-ного мышления оперработника.
  Кодирование (декодирование) - вид деятельности со знако-во-символическими средствами, суть которой состоит в переводе реальности (или текста, описывающего реальность) на знаково-символический язык и в последующем декодировании информа-ции. Оперативно-розыскные проблемно-поисковые ситуации яв-ляются по своей природе знаковыми, поскольку знаки использу-ются как преступниками, так и оперативными работниками.
  Например, татуировка, как это было показано выше, являясь атрибутом субкультуры мест лишения свободы, при ее декодиро-вании может дать достаточно полную информацию о ее владель-це как рецидивисту, так и оперативному работнику.
  На основе кодирования и декодирования в теории ОРД и юридической психологии разработаны универсальные и так назы-ваемые ситуационно обусловленные системы приемов и правил получения личностной информации у различных ее носителей, применяемых адекватно сложившимся проблемным ситуациям.
  Так, общаясь с носителем информации, сотрудник черпает ее не только из речи собеседника или исполненного им письмен-ного текста, но и из неречевых средств передачи информации. Поэтому, вникая в содержание устной и письменной речи собе-седника, оперативный сотрудник не должен упускать из виду ин-тонацию, эмоциональную насыщенность, мимику, тактильные действия, вегетативные и иные проявления, сопровождающие ре-чевую деятельность. Важное значение с точки зрения изучения личности носителя информации имеет учет того, как выглядит собеседник, в каком состоянии находится его одежда, обувь, ка-кие особенности характеризуют его руки, прическу, имеются ли у него татуировки, шрамы и т.д.
  С этой точки зрения, разработанная оперуполномоченным легенда также представляет собой систему знаков, декодировать которую в состоянии как разрабатываемый преступник, так и со-трудник. В беседах с опытными оперативниками, включая и ра-ботников седьмых подразделений, установлено, что поведение начинающих оперативных работников при исполнении легенди-рованных мероприятий характеризуется неестественностью. Дело в том, что легенда и легендированное общение имеет внутреннее противоречивое основание: мотив и мотивировку. Мотив скрыва-ется, а мотивировка объективируется, выставляется напоказ, но в такой дозированной информационной мере, чтобы в чужих гла-зах она воспринималась и оценивалась в качестве мотива.
  Не выдерживая эту дозировку информации, оперуполномо-ченный неизбежно допускает ошибки при кодировании, что по-рождает проблемную ситуацию так называемого "рандомизиро-ванного" типа (от англ. "random" - случайный), которая развива-ется под действием закона случайных чисел и теории вероятно-сти.
  Схематизация - использование знаково-символических средств для ориентировки в реальности. В схематизации в каче-стве заместителей выступают различного рода схемы. Их исполь-зуют для ориентировки при решении тех или иных задач, возни-кающих в практической деятельности человека. Самостоятельно-го значения оперирование со схемами не имеет, работа с ними осуществляется с постоянным соотнесением с реальностью. Обычно оперирование схемами происходит при одновременной работе в двух планах - реальном и символическом.
  Схематизация активно используется в решении оперативно-розыскных ситуаций, например, при составлении фотороботов или оперативных ориентировок для розыска преступников.
  Сказанное выше позволяет сделать вывод, что оперативно-розыскная деятельность, по своей сути, представляет собой дву-стороннюю борьбу, соперничество, в котором побеждает силь-нейший. Говоря о необходимости безукоризненного соблюдения норм морали при проведении оперативно-тактических комбина-ций, следует иметь в виду, что тактические хитрости, как и во всякой игре с наличием двух и более соперников, вполне допус-тимы и согласуются с нормами не только светской, но и христи-анской морали. Библия изобилуют примерами использования тактических хитростей в благих целях, которым пророки призы-вают следовать и нас, современных юристов. Главное в этом про-цессе - чтобы они были продиктованы необходимостью, ибо, как говорил Макиавелли, если поступки не будут продиктованы не-обходимостью, они будут продиктованы честолюбием. На эти грабли человечество не устает наступать уже много веков. В об-разе идеального оперативника, на наш взгляд, должны найти свое отражение семь библейских добродетелей: вера, надежда, мило-сердие (любовь), справедливость, благоразумие, стойкость, уме-ренность. Эта универсальная система ценностей позволит наи-более точно определить грань между дозволенным и недозволен-ным поведением, а также пределы нравственной и правовой до-пустимости тактического приема в ОРД.
  Одним из значимых теоретических вопросов, представляю-щих определенный научно-практический интерес, является про-блема определения пределов, то есть критериев нравственной до-пустимости агентурного метода как тактического приема.
  В теории ОРД принято считать оперативно-розыскное ме-роприятие нравственно допустимым лишь в том случае, если его проведение или использование повлекло за собой меньшие физи-ческие, нравственные, материальные и иные издержки, нежели их отсутствие, или, иначе говоря, если положительный результат, достигнутый с помощью данного оперативно-розыскного меро-приятия (ОРМ), окажется по своему значению выше, чем ущерб, нанесенный им. Безусловно, подлежит ответственности тот опе-ративник, который идет на неоправданный риск, но еще в боль-шей мере - тот, кто не выполняет возложенных на него обязанно-стей, бездействует из-за боязни последствий .
  Определение границ допустимости проведения тех или иных ОРМ в каждом конкретном случае производят оперативни-ки, каждый из которых обладает индивидуальным нравственным и правовым сознанием, т.е. имеет собственное представление о содержании нравственных и правовых норм и ценностей, о кри-териях нравственного и безнравственного, правомерного и про-тивоправного. Главной целью ОРД является получение опера-тивно-значимой информации. Цель в общем благая и здесь ника-ких нравственных проблем не возникает, другое дело - в спосо-бах получения такой информации.
  Например, проблема оценки нравственной допустимости получения и использования сведений в результате вступления в интимные отношения с источником информации. История чело-вечества изобилует примерами использования сексшпионажа с библейских времен.
  Так, в главе 16 Книги судей повествуется о том, что Самсон полюбил Далилу, жившую в долине Сорек. Являясь агентом фи-листимлян, она отправилась на задание - узнать у Самсона, в чем его великая сила. Узнав тайну силы Самсона с помощью своих женских чар, Далила выдала его филистимлянам, в результате че-го Самсон погиб, хотя и умертвил в бою множество врагов .
  Не менее красноречивым в этом плане является пример с библейской Юдифь, которая использовала силу своего очарова-ния, чтобы убить ассирийского военачальника Олоферна, пред-варительно выпытав у него честолюбивые планы захвата Иудеи.
  Наше время изобилует примерами еще более изощренного сексшпионажа.
  Так, известный чекист Яков Блюмкин, вернувшись из Стам-була, где он налаживал сеть агентов ОГПУ, поведал своей лю-бовнице Лизе Зарубиной, также являвшейся агентом ОГПУ, о своей встрече с Троцким, который попросил организовать ему встречу в Москве с нужными ему людьми. Лиза подала рапорт по инстанции, в результате чего Блюмкин был арестован и вскоре расстрелян. Следует отметить, что к этому времени он уже за-кончил Академию РККА и занимал должность командира брига-ды. Такова цена откровений в "постели".
  Очевидно, что сексуальный шпионаж как метод получения оперативной информации давно и прочно занял свое место в сис-теме методов разведывательной деятельности.
  Например, широкую известность получила Мата Хари (Маргарет Зелле) - голландская танцовщица, агент немецкой сек-ретной службы в Париже во время Первой мировой войны, дос-тавлявшая военные секретные сведения, получаемые от офицеров высокого ранга армии союзников. Она была расстреляна францу-зами и часто изображалась в литературе привлекательной жен-щиной, которой ни в чем не могли отказать мужчины. Сущест-вуют противоречивые свидетельства о перемещениях Маргареты в канун Великой войны. Согласно одному из них, она провела ночь с легендарной немецкой шпионкой (не без лесбианского подтекста). Согласно другому, она спала с таинственным прус-ским бароном, затем ускользнула через границу с Францией. Од-нако наиболее популярна история о том, как она обедала с неким Траугиттом фон Яговом из секретной столичной полиции. Пред-полагали, что она встретилась с ним около восьми часов в "Рома-нише кафе" и к полуночи предала очередную дюжину британ-ских агентов .
  Проведенные исследования показывают, что сексшпионаж в разведке является социально одобряемым типом поведения. Дос-таточно привести пример харизматической личности Рихарда Зорге, которого коллеги называли "Казановой советской развед-ки". Обладая незаурядной внешностью и обаянием, он активно использовал сексуальные связи с женщинами для получения цен-ной разведывательной информации, в том числе и о начале войны Германии с СССР. Понятно, что никто не осудит разведчика, ис-пользующего любые способы защиты родного государства. Дру-гое дело - использование сексуальных отношений для получения оперативно - значимой информации в ОРД, осуществляемой ор-ганами внутренних дел. Все ведомственные приказы МВД прямо называют эти связи незаконными, являются поводом для служеб-ных расследований и жестко наказываются.
  Конечно, ОРД, осуществляемая службой внешней разведки любой страны, носит достаточно специфический характер и от-личается от ОРД органов внутренних дел. Это обусловлено спе-цификой задач, решаемых службой внешней разведки, при внеш-ней схожести методов работы в обеих службах.
  Так, во всех справочниках и методических рекомендациях для разведчиков вербовка испанского агента Меркадера совет-ским разведчиком Павлом Судоплатовым приводится в качестве примера верха мастерства оперативной разработки. При этом не следует забывать, что целью этой вербовки было убийство Льва Троцкого. В данном случае общественная морально-нравственная оценка данного деяния однозначна - убийство врага государства оправдано, как и убийство на войне. Касаясь вопроса нравствен-ной допустимости в проводимых спецоперациях, Павел Судопла-тов пишет: "Источники конфликта в Чечне, безусловно, не лише-ны определенной исторической подоплеки. Жаль, однако, что весьма влиятельные личности нередко забывают о важнейших и первейших задачах российских спецслужб - обеспечивать безо-пасность граждан и не допускать в стране разгула терроризма. Надо быть честным перед историей и делать правильные выводы не только из чужих, но и из своих ошибок.
  Меня не удивляют, например, частые контакты ряда наших известных деятелей с чеченской оппозицией и главарями банд-формирований. Хотя это не дело политиков - вести "полноправ-ный диалог" с бандитами, обагрившими руки кровью сотен и ты-сяч невинных людей. Иной вопрос, когда этими переговорами за-нимаются работники спецслужб, дипломаты или другие доверен-ные лица правительства.
  Однако следует осознавать, что спецслужбы - это единст-венные институты власти, которым законом предписано активно заниматься экстремистскими группировками, организациями и движениями, внедрять в них свою агентуру и доверенных лиц. "Работая" с террористами, привлекая в отдельных случаях экс-тремистские организации к боевым операциям, спецслужбы либо "невольно", либо "вынужденно", в силу своего особого интереса к агентурным данным о событиях, "подпускают" боевиков, по-тенциальных исполнителей терактов, к объектам покушения. Кстати, подлинные досье на исполнителей акций политического террора, как правило, недоступны для общественности. В усло-виях политической борьбы применяются и провокационные ме-тоды создания ситуации для проведения экстремистских терро-ристических акций. Трагизм в том, что спецслужбы функциони-руют, как правило, в условиях их подчиненности режиму личной власти, что дает возможность манипулировать видимыми со сто-роны обстоятельствами политических убийств, скрывать в дейст-виях убийцы какую-либо личную или политическую мотивацию, а тем самым - развязывать политический террор, как это было после выстрела Николаева в Кирова. Необходимо упразднить практику единоличного контроля над деятельностью силовых структур, ибо бесконтрольность ведения силовых акций оборачи-вается самыми трагическими последствиями.
  Все тайные ликвидации двойных агентов и политических противников Сталина, Молотова, Хрущева в 1930-1950 годах осуществлялись по приказу правительства. Именно поэтому кон-кретные боевые операции, проводимые моими подчиненными совместно с сотрудниками "Лаборатории - Х" против врагов, действительно опасных для советского государства, как тогда представлялось, ни мне, ни Эйтингону в вину не ставили. Абаку-мову, лично отдававшему приказы от имени правительства о проведении операций, они также не ставили в вину. Практика тайных ликвидаций политических противников и агентов-двойников была неприятным, но неизбежным атрибутом "холод-ной войны" и авторитарного правления. Она регламентировалась специальным решением не партийных органов, а правительства, объявленного в приказах как по линии органов Госбезопасности, так и военной разведки. В Положении о задачах службы разведы-вательно-диверсионных операций, подлежащих неукоснительно-му и беспрекословному выполнению, было прямо записано, что "служба осуществляет наблюдение и подвод агентуры к отдель-ным лицам, ведущим вражескую работу, пресечение которой в нужных случаях и по специальному разрешению правительства может производиться особыми способами: путем компромета-ции, секретного изъятия, физического воздействия или устране-ния". Токсикологические лаборатории всегда будут в составе служб технического обеспечения деятельности органов госбезо-пасности и разведки. Преступные злоупотребления в этой сфере были установлены и в операциях ЦРУ. В 1977 году Огородник, сотрудник Министерства иностранных дел, являвшийся агентом ЦРУ, покончил жизнь самоубийством, проглотив ампулу с ядом в момент ареста. Однако до этого он с санкции ЦРУ ликвидировал с помощью изготовленного в США яда скрытого действия ни в чем не повинную женщину, советскую гражданку, имевшую не-которые основания подозревать его в шпионаже.
  Возникает вопрос: оправданно ли применение наркотиков или ядов в борьбе с терроризмом? Конечно, смертный приговор или уничтожение террориста должно осуществляться в строгом соответствии с требованиями закона. К сожалению, правовые ас-пекты действий спецслужб в боевой обстановке, например, при вынужденной ликвидации опасных террористов, не разработаны ни у нас, ни за рубежом. Я думаю, что сотрудники токсикологи-ческих подразделений спецслужб не должны находиться на дей-ствительной военной службе. Это позволит контролировать их действия в рамках реального прокурорского надзора. Не являясь военнослужащими, они не должны будут подчиняться в своих действиях требованиям дисциплинарного Устава Вооруженных Сил, согласно которому приказ начальника является законом для подчиненного, а уголовную ответственность за незаконно отдан-ный воинский приказ несет высшее должностное лицо, его от-давшее. Может быть, это станет какой-то гарантией против зло-употреблений в использовании токсикологических служб в поли-тической борьбе" .
  В связи с высказыванием выдающегося советского развед-чика уместно вспомнить недавний нашумевший инцидент с от-равлением бывшего сотрудника ФСБ Владимира Литвиненко. Напомним, что в качестве аргумента непричастности отечествен-ных спецслужб к ликвидации Литвиненко наша сторона приво-дит чрезмерную дороговизну способа убийства с помощью ради-активного плутония, а не доводы нравственной и правовой недо-пустимости такого деяния вообще. Очевидно, что в разведке та-кие аргументы и апелляция к духовности давно не практикуются. Для сотрудников спецслужб более рациональной представляется апелляция к здравому смыслу и трезвому расчету.
  Например, аргумент, что более надежным и безотказным способом ликвидации врага является организация ДТП. Безус-ловно, в разведывательной и контрразведывательной деятельно-сти всегда будет действовать политика двойных стандартов, обусловленная противоречивой природой самой ОРД, решаю-щей в целом гуманистические задачи не всегда гуманными спо-собами.
  Анализ правоприменительной практики показывает, что в основном все интриги, вызывающие вопросы нравственной до-пустимости в ОРД, возникают в связи с взаимоотношениями опе-ративного сотрудника со своими агентами. Дело в том, что между ними часто возникают отношения, далеко выходящие за рамки служебных - происходит так называемое сращивание. Это глав-ная опасность и проблема в генезисе профессиональной дефор-мации оперативного работника.
  Примером такого сращивания может послужить уголовное дело, вызвавшее в начале 90-х гг. прошлого столетия в г. Хаба-ровске большой общественный резонанс. Фабула дела такова: в хабаровскую городскую больницу с черепно-мозговой травмой поступил начальник уголовного розыска г. Хабаровска. Дежур-ному врачу он пояснил, что на него в ходе ремонта квартиры упала гардина. Казалось бы, заурядная ситуация, не заслужи-вающая особого внимания. На деле все оказалось сложнее. Как только больному стало лучше, он вызвал к себе офицеров аппара-та уголовного розыска и дал им более чем "деликатное" поруче-ние - убить таксистов, находящихся у него на агентурной связи. Что вскоре и было сделано. Все тайное становится явным. В ходе предварительного следствия было установлено, что оплата услуг агентов осуществлялась наркотическими средствами, фигури-рующими в уголовных делах в качестве вещественных доказа-тельств. На определенном этапе наркотики превратились в ис-точник обогащения сотрудников МВД и их агентов, условия "бизнеса" стали не удовлетворять таксистов, которые пришли к начальнику уголовного розыска домой требовать увеличения своей доли. В ходе обсуждения возник конфликт, в результате которого таксисты ударом молотка проломили коррумпирован-ному офицеру голову. Не будем давать морально-нравственную оценку произошедшему, так как она очевидна. Скажем только, что все фигуранты данного уголовного дела получили по заслу-гам: приговорены к длительным срокам заключения, а некоторые - к смертной казни.
  Однако сращивание оперативного сотрудника с преступным миром может иметь и другие онтологические (бытийные) причи-ны. Личностные качества сотрудника могут быть умело исполь-зованы криминалитетом для его вербовки, например, сыграв на зависти и честолюбии оперуполномоченного. О зависти извест-ный философ-теолог Григорий Великий говорит, что "боль, на-носимая самому себе, ранит страждущий дух, который изнемога-ет из-за преуспевания другого". Именно зависть змея к Адаму и Еве в Эдемском саду принесла в мир грех и смерть, сказано в Библии - "завистью Диавола вошла в мир смерть (Книга Пре-мудрости Соломона, 2:24). Зависть - спутница лености, заявляет Фома Аквинский: "Леность есть печаль по Божественному ду-ховному добру, зависть - по добру нашего соседа".
  Прибавьте к зависти злобу, агрессивную уверенность в сво-ей правоте, и вы получите гнев. Согласно Фоме Аквинскому, особую греховность придает гневу благородная личина, прикры-вающая злые побудительные причины: "Злой человек желает другому зла под видом справедливого отмщения". О гордыне, которая есть стремление к превосходству, говорят, что с нее на-чинается всякий грех".
  Тлетворность этого чувства весьма убедительно показана в оскароносном фильме 2006 года Мартина Скорцезе "Отступни-ки". Там ирландский "крестный отец", апеллируя именно к этим чувствам мальчика из бедной среды, предопределяет его судьбу полицейского, который стал надежным и преданным агентом влияния наркомафии, работая в специальном подразделении по-лиции по борьбе с организованной преступностью. К сожалению, отечественная судебно-следственная практика также знает такие примеры.
  Например, в 2000 г. в г. Барнауле Алтайского края был за-держан бывший оперуполномоченный уголовного розыска Инду-стриального района Казанцев, на счету которого было шесть за-казных убийств, в том числе бывшего начальника Барнаульского юридического института МВД РФ Осипова. В ходе расследова-ния были обнаружены письма на имя курсанта Казанцева от "во-ра в законе" Мутая, который давал ему наставления и убеждал решить вопрос о своем распределении не в следственные подраз-деления ОВД, а именно в аппарат уголовного розыска, чтобы иметь доступ к секретной информации. При этом Мутай аргу-ментировал это тем, что "купленных следователей у них и так много, а вот оперативных сотрудников - очень мало". На вопрос судьи: "Как вы, сотрудник уголовного розыска, смогли стать профессиональным киллером?" - Казанцев ответил, что очень много для будущей "профессии" наемного убийцы ему дали юридический институт МВД и работа в "убойном" отделе.
  Очень много нарушений норм морали и профессиональной этики допускается в вопросах защиты своих агентов от уголовно-го преследования.
  В качестве примера приведем случай, описанный в журнале "Следственная практика".
  Рассматривая в судебном заседании уголовное дело по об-винению трех граждан в совершении разбойного нападения, суд г. Владивостока обратил внимание на то, что в деле практически отсутствуют материалы, указывающие на проведение розыскных мероприятий по установлению местонахождения третьего соуча-стника преступления Викторова. Уголовное дело в отношении Викторова было выделено в отдельное производство и приоста-новлено, а в материалах дела имелся лишь запрос следователя и ответ начальника ОУР на него о том, что найти третьего соучаст-ника не представляется возможным. В ходе судебного следствия было установлено, что Викторов через 2 дня после совершения разбоя был задержан сотрудниками другого РОВД г. Владиво-стока за совершение кражи, но уже через сутки был отпущен на свободу. Обратив внимание следователя на неполноту и необъек-тивность проведенного расследования, суд вполне обоснованно направил уголовное дело на дополнительное расследование. Впо-следствии было установлено, что Викторов, как негласный со-трудник, находился на связи у начальника уголовного розыска
  г. Владивостока, а вывод его из орбиты уголовного преследова-ния стал результатом неумело спланированной и проведенной оперуполномоченными операции прикрытия.
  Очевидно, что данные действия оперативного работника с нравственной и правовой точек зрения могут быть оценены как неправильные. Однако бывают и совсем другие крайности.
  Так, в начале 90-х гг. страна содрогнулась от ряда скандаль-ных публикаций, посвященных деятельности различных спец-служб. Понятно, что это было время абсолютного популизма, ис-ходящего от харизматической фигуры первого президента Рос-сии. Особенно переусердствовал в этих начинаниях журнал "Огонек", опубликовавший документальную повесть "Дневник стукача", написанную бывшим осужденным. В этом произведе-нии в нелицеприятной для правоохранительных органов форме раскрывалась сущность оперативной работы в исправительном учреждении. На фоне "гламурно-розового" официоза о деятель-ности отечественной пенитенциарной системы данная публика-ция в обществе произвела эффект взорвавшейся бомбы. Но самые страшные последствия данной повести - это ликвидация большо-го количества агентов в ИТУ лидерами преступных группировок. Дело в том, что "Дневник стукача", не называя фамилии конфи-дентов, давал подробные описания их внешности и местонахож-дения, что позволяло без труда их вычислить. Понятно, что никто в период "разгула демократии" не понес за это наказание.
  К сожалению, подобные истории случаются и в наше время, только в несколько иной интерпретации. Речь идет о пресловутой ст. 166 УПК РФ, предоставляющей абсолютно неэффективные меры безопасности свидетелям и потерпевшим в виде допроса под псевдонимом.
  Так, в 2003 г. в г. Красноярске расследовалось уголовное дело в отношении членов организованной преступной группы, на счету которой были тяжкие и особо тяжкие преступления. В со-ответствии с предоставленными законом возможностями анкет-ные данные свидетелей были зашифрованы. Под одним из псев-донимов свидетеля был скрыт негласный сотрудник уголовного розыска, участвующий в разработке банды. Однако адвокат, ко-торому законом также предоставлено такое право, потребовал допросить этого свидетеля в закрытом судебном заседании, не раскрывая его анкетных данных, что и было сделано. Через неко-торое время в сети Интернета была помещена фотография агента, работающего под "прикрытием", сделанная мобильным телефо-ном, а сам агент вскоре был найден убитым в Енисее. Никто на-казание за это не понес, тем более адвокат, в отношении действий которого существует очевидный законодательный пробел в во-просах юридической ответственности.
  Еще больше вопросов нравственной и правовой допустимости возникает в связи с поощрением труда негласных сотрудников.
  Так, хорошо известно, что одним из мощных стимулов к привлечению к сотрудничеству осужденных в уголовно-исполнительной системе является институт условно-досрочного освобождения, так называемое УДО. Это означает, что админи-страция колоний закрывает глаза на очевидные отступления от формальных требований УДО, убеждает прокурора в необходи-мости освободить осужденного, оказавшего помощь администра-ции ИУ в качестве негласного сотрудника. Преследуя свои близ-кие тактические цели, оперативные работники оказывают этим самым "медвежью" услугу как самому осужденному, так и обще-ству в целом.
  Во-первых, оформляя материалы в суд, оперативники рас-крывают своего агента, делая невозможным его пребывание на свободе.
  Во-вторых, чтобы быстрее вновь оказаться в тюрьме и остать-ся таким образом живым агент, как правило, совершает преступле-ние в период условно-досрочного освобождения. О какой эффек-тивности ОРД и ее нравственной допустимости может идти речь в этом случае? Такие сотрудники преследуют свои меркантильные, корпоративные интересы, не задумываясь ни о судьбе человека, ни об интересах службы, ни об интересах общества.
  Особенно много нарушений в оплате труда негласных со-трудников допускается в работе подразделений по борьбе с неза-конным оборотом наркотических средств и психотропных ве-ществ (НОН). Очевидно, что костяк агентурного аппарата этих подразделений составляют лица, страдающие наркотической за-висимостью. В качестве оплаты их труда фигурируют наркотики, выведенные оперативниками из-под учета. Но такие неучтенные наркотики могут стать предметом преступного посягательства и для некоторых оперуполномоченных НОН, которые, обладая не-высокими моральными качествами, могут поддаться соблазну вновь пустить эти наркотики в криминальный оборот. Судебно-следственная практика изобилует такими примерами, и это будет всегда, ибо нет и не было на свете еще такого дьявольского про-дукта человеческой деятельности, который приносил бы 1000 % прибыли.
  Еще один вопрос в связи с этим, требующий нравственной и правовой оценки - использование в оперативно-тактических комбинациях так называемых "аутрич-работников". Это волон-теры Красного Креста из числа бывших наркоманов, которые по-святили свою жизнь оказанию помощи больным наркоманией. Эти люди являются идеальными агентами, так как наркоманы им доверяют, охотно пускают в свою среду. Но, безусловно, возни-кают проблемы морально-этического свойства: по-христиански ли использовать особый статус доверия для оперативного вне-дрения в среду наркоманов? К сожалению, однозначного ответа на этот вопрос нет, и каждый оперативник будет сам решать эту дилемму исходя из реальной оперативной обстановки.
  А вот проблема, которая еще не поднималась в юридической литературе - использование гендерных (полоролевых) особенно-стей поведения человека в ОРД. Очевидно, что существуют разли-чия в выведывании оперативно значимой информации оперупол-номоченным мужского или женского пола. И можно поспорить, в каком случае эффективность оперативно-тактической комбинации оказывается выше. Если у мужчин в ОРД присутствует активное наступательное начало, то у женщины-оперативќника - мягкая так-тическая игра. Сама жизнь показывает преимущества второй так-тики. А древнекитайская философия учит, что вода сильнее камня, который символизирует мужское начало и аналогом которого в психологии является регидное, т.е. непластичное, ходульное пове-дение. Не случайно, что образ оперуполномоченного Анастасии Каменской так пришелся по душе российским читателям и теле-зрителям. Прекрасное сочетание женственности, аналитического мышления и природной интуиции делают этот образ весьма при-влекательным объектом для подражания, а разработанные Камен-ской тактические комбинации - успешными. Мужчины-оперативќники активно включены в предлагаемую Настей женскую игру, со-ревнуются друг с другом, желая отличиться перед ней, и это - за-мечательно. Институт фаворитства во все времена являлся мощным и эффективным рычагом управления позитивным мужским пове-дением в руках умной женщины.
  Кстати, на другом полюсе борьбы с преступностью - в кри-минальном мире - институт фаворитства проявляет себя не менее эффективно. Истории уголовного розыска хорошо известны при-меры умелого управления мужским поведением Сонькой Золотой Ручкой. О главаре алтайской банды Скосырской и ее изощренных методах управления бандой мы уже писали в параграфе 2.2. на-стоящего исследования.
  Другой, не менее актуальной проблемой в ОРД является проблема провокации и провокационного поведения при разра-ботке и проведении оперативно-тактических комбинаций. Поня-тие "провокация" обычно определяется как предательское пове-дение, подстрекательство, побуждение кого-либо к заведомо вредным для него действиям. В нашем случае провокацией будет побуждение лица к совершению преступления.
  Хорошо известно, что главное условие соблюдения закон-ности при проведении оперативных комбинаций - не допустить пособничества, провокации какого-либо на совершение преступ-ления, исключить нарушение законных прав и интересов граж-дан.
  Результаты исследования показывают наличие двух крайних и, на наш взгляд, одинаково неприемлемых точек зрения на пре-делы допустимости психологического воздействия в оперативной комбинации.
  С одной стороны, отдельные оперативные работники счи-тают допустимым самые жесткие действия исполнителей опера-тивной комбинации, вплоть до совершения преступлений.
  С другой стороны, наблюдается позиция пассивного выжи-дания оперативным работником изменений сложившейся небла-гоприятной ситуации вместо активного вмешательства в создав-шуюся обстановку путем проведения оперативной комбинации. Подобное поведение оперативного работника, по существу, не-правомерно, так как преступники в этом случае получают воз-можность безнаказанно осуществлять противоправную деятель-ность.
  Пределы активности психологического воздействия опреде-ляются в зависимости от целей оперативной комбинации и ста-дии совершения преступления, на которой она осуществляется. При этом следует иметь в виду, что без допустимого психологи-ческого воздействия в ОРД вряд ли можно достигнуть успеха. Никто еще добровольно и с энтузиазмом не отправлялся в тюрь-му, поэтому к теории бесконфликтного следствия, предлагаемой отдельными авторами, можно относиться лишь как к чисто умо-зрительной теоретической конструкции. Вся проблема как раз и состоит в определении оперуполномоченным границ допустимо-го психологического воздействия.
  Подстрекателем признается лицо, склонившее к соверше-нию преступления, т.е. умышленно вызвавшее у другого лица - будущего исполнителя - решимость совершить его.
  В правовой литературе под провокацией понимается вовле-чение другого лица в определенное преступление в целях его дальнейшего разоблачения. Высказывалось мнение, что провока-тор отличается от обычного подстрекателя (т.е. лица, склонивше-го другого к совершению преступления) лишь мотивами и целя-ми подстрекательства, что не влияет на квалификацию его дейст-вий, несмотря на то, что он не преследует цель причинить вред объекту преступного посягательства.
  Таким образом, психологическое воздействие, оказываемое в рамках оперативной комбинации и спровоцировавшее воздей-ствуемого на совершение преступления, является неправомер-ным. Вместе с тем необходимо выделить критерии, отграничи-вающие провокационное психологическое воздействие от право-мерного.
  Так, правомерность психологического воздействия в опера-тивных комбинациях обеспечивается следующими факторами:
  - наличием у воздействуемого твердых намерений и реши-мости на совершение определенного преступления, склонение его к отказу от осуществления преступного замысла не представ-ляется возможным;
  - угрозой реального наступления вредных последствий в случае невмешательства оперативного работника в создавшуюся ситуацию;
  - соответствием действий исполнителя имеющемуся у воз-действуемого преступному замыслу, то есть они должны быть ес-тественным продолжением развития событий;
  - осуществлением оперативным работником контроля за ходом оперативной комбинации в целях своевременного пресе-чения действий воздействуемого и недопущения наступления вредных последствий.
  Разрабатывая оперативную комбинацию с имитацией пре-ступления, необходимо учитывать следующие обстоятельства:
  - действия исполнителя не должны наносить никакого вреда государственным, общественным или иным предприятиям, учре-ждениям, организациям, гражданам, а также их законным инте-ресам и правам;
  - они не должны перерастать в подстрекательство (провока-цию) или иные формы соучастия в преступлении;
  - действия исполнителя должны быть максимально досто-верными, так как расшифровка их истинного смысла может при-вести к негативным последствиям;
  - организатором оперативной комбинации должны быть продуманы меры по предохранению исполнителя от неправомер-ного привлечения к уголовной ответственности.
  Использование дезинформации в оперативных комбинациях должно иметь определенные этические рамки. Так, считается не-допустимым проведение оперативных комбинаций, в которых используются:
  - легализация информации, позволяющая изобличить пре-ступника, но в то же время раскрывающая источник информации, которому была обещана полная конфиденциальность;
  - осуществление осмотров, обысков с последующим обна-ружением в обследуемом помещении предметов, заранее под-брошенных туда и изобличающих воздействуемого в совершении преступления;
  - создание условий, провоцирующих воздействуемого на совершение преступления, с последующим его изобличением.
  В процессе разработки, когда уже кое-что прояснилось о ха-рактере разрабатываемого, его психологических состояниях, важно иметь все возможные данные о нем.
  Например, мы знаем, что он является жертвой какой-то пре-ступной группы, здесь надо брать пример из жизни, который был бы убедительным для объекта по аналогии, а может быть и по кон-трасту. Внедренный выступает в роли инициатора, а разрабатывае-мый выступает в качестве жертвы. Разрабатываемый поневоле на-чинает анализировать возможные варианты развития событий по своему делу, причем смотреть на вещи уже глазами внедренного сотрудника, находясь под "бременем" легенды. Поневоле разраба-тываемый "проигрывает" все возможные оперативные ходы, пыта-ется анализировать и сопоставлять, при этом внедренный должен вовремя его направлять, а это невозможно было бы сделать в прин-ципе без знания целого комплекса сведений об объекте. Однако, как и в театре, всегда имеется опасность "переиграть".
  По групповым делам объекту обычно внушается, что раз по делу идет не один, то в его судьбе многое зависит и от других, но каждый должен отвечать только за себя. Тут обязательно возник-нет борьба мотивов: ему может быть жаль "заложить" человека, у него могут быть с ним хорошие отношения, он его уважает, он (объект) его выручал, но этот же человек с него и брал взятку, например. И тогда тактически подходит к нему с другой стороны: "Ну, а если бы он был на твоем месте, он бы тебя спасал?" Ответ разрабатываемого чаще всего будит защиту объекта. О других говорить в известном смысле легче, чем о себе, особенно, если речь идет о неблаговидных, противозаконных поступках. Здесь следует выяснить, как ведет себя соучастник разрабатываемого, потом следует вопрос разрабатываемому: "Скажи, а он твоих де-тей будет кормить?" При такой постановке вопроса обычно завя-зывается откровенный разговор о взаимоотношениях людей, их дружбе и вражде. Но необходимо помнить, что единых рецептов общения и установления психологического контакта с людьми не существует. Здесь нужен творческий подход в выборе приемов и тактики установления доверительных отношений.
  Иная ситуация возникает по лицам, в отношении которых уголовные дела возбуждены впервые, а преступления, в которых они подозреваются, относятся к преступлениям экономической направленности, особенно когда разрабатываемые занимают от-ветственные, высокие должности. Для того, чтобы установить с ними психологический контакт, в оперативно-розыскной дея-тельности используется следующая ключевая фраза: "Послушай, ты большим человеком был, с положением, я - то думал, ты и вправду порядочный человек, а ты такой же, как и я - вор". Раз-рабатываемый сразу же обескуражен, деморализован, возмущает-ся. Поставив его на одну доску с собой, можно продолжить раз-работку и дальше.
  Другой прием: казнишь сам себя, разрабатываемый начина-ет тебя успокаивать, а ему в ответ: "А вы чем лучше меня?"
  В психологии обычно выделяются два основных метода воздействия на человека: убеждение и внушение. Убеждение ос-новано на логике и обращено к сознанию человека. Внушение же основано не на логике, а на некритическом восприятии челове-ком осуществляемого на него воздействия.
  Применяя эти достаточно традиционные в психологии об-щения методы воздействия к своим конфидентам, оперативный сотрудник всегда должен помнить о безопасности негласных со-трудников не только в ходе проводимого тактического приема, но также и после его проведения. В противном случае могут воз-никнуть проблемные оперативно-розыскные ситуации с весьма тяжелыми последствиями для участников расследования.
  Примером такой крайне негативной ситуации может послу-жить уголовное дело Љ 20457, возбужденное Барнаульской спец-прокуратурой по надзору за ИТУ в 1991 году по факту злоупот-ребления служебным положением сотрудниками колонии строго-го режима УБ-14/10 г. Змеиногорска Алтайского края.
  В ходе предварительного расследования по данному уго-ловному делу было установлено, что в период с 1980 по 1991 го-ды в учреждении УБ-14/8 с ведома его начальника полковника внутренней службы Скурлатова успешно функционировал "ле-вый" цех по производству изделий из полипропилена. В работе данного цеха было задействовано более 300 человек как аттесто-ванного, так и вольнонаемного состава, а также осужденных, ко-торые бесплатно работали на станках ЧПУ практически в три смены. Производственная цепочка из Змеиногорска протянулась до самого краевого центра города Барнаула: поставщиком "лево-го" сырья для УБ-14/8 стало барнаульское предприятие-контрагент "Химволокно", а одним из главных соучастников хи-щения - начальник цеха товаров широкого потребления Надежда Тюльпина. Готовую неучтенную продукцию реализовывали по поддельным накладным через магазины "Военторга", который логически замыкал созданную Скурлатовым криминальную про-изводственную цепочку. Во избежание конфликтов с организо-ванным преступным сообществом Скурлатов ежемесячно произ-водил регулярные отчисления от работы своего "детища" в во-ровской "общак", которые на тот момент контролировал "смот-рящий" в УБ-14/10, грузинский "вор в законе" Пачуашвили (Па-чуня).
  Во время проведения совместной тактической операции со-трудников УИС (уголовно-исполнительной системы) и УБЭП (Управления по борьбе с экономическими преступлениями) Ал-тайского края в данное преступное сообщество были успешно внедрены агенты из числа осужденных. Уже в ходе реализации материалов оперативно-розыскной деятельности следователь прокуратуры уговорил оперативных сотрудников перевести аген-тов из числа материально-ответственных лиц в разряд основных свидетелей обвинения по данному уголовному делу. Результат этого необдуманного тактического решения не заставил себя дол-го ждать: вскоре "неожиданный" пожар уничтожил и "левый" цех, и склад готовой продукции на территории указанной коло-нии. Сама колония строгого режима УБ-14/10 г. Змеиногорска в 1991 году была поспешно расформирована, а все осужденные этапированы в различные учреждения страны. При этом трое осужденных - свидетелей по данному уголовному делу при не-выясненных обстоятельствах погибли во время этапа, а само дело вскоре прекращено производством за отсутствием состава пре-ступления.
  Возвращаясь к теме психологии общения с конфидентами, отметим, что анализ того, как человек воспринимает оказываемое на него воздействие, позволяет выделить две основные ориента-ции в процессе этого восприятия. В одном случае он ориентиру-ется преимущественно на источник воздействия, а в другом - преимущественно на содержание воздействия. Это особенно нужно помнить при разработке лидеров организованного пре-ступного сообщества, которые обладают достаточно высоким ин-теллектом, позволяющим им адекватно оценить глубину и сте-пень психологического воздействия следователя на них.
  На основании изложенного, можно сделать вывод, что единст-венно возможными критериями допустимости того или иного так-тического приема в криминалистике являются законность, обосно-ванность и безопасность применяемого тактического приема.
  Что касается законности, как критерия допустимости, то здесь, на наш взгляд, вполне уместно вспомнить высказывание офицера-пограничника из советского фильма "Выйти замуж за капитана" в блестящем исполнении актера Виктора Проскурина: "Когда не знаешь, как поступить в нравственном плане, поступай по закону!" Это универсальная формула, представляется, в пол-ной мере относится и к нашему случаю - определению пределов допустимости тактического приема при расследовании преступ-лений, предусмотренных ст. 210 УК РФ.
  Обоснованность, как критерий допустимости тактического приема, выражается в том, что любое тактическое решение кри-миналиста должно быть взвешенным, "просчитанным" и должно соответствовать сложившейся по уголовному делу следственной ситуации.
  Безопасность, полагаем, должна проявляться, прежде всего, в том, чтобы проводимый тактический прием ни в коем случае не подвергал опасности жизнь и здоровье участников уголовного судопроизводства.
  Понятно, что в рамках настоящего исследования невозмож-но было осветить все вопросы, так или иначе связанные с мето-дикой расследования организации преступного сообщества. В связи с этим представляется, что тема "Личность организованно-го преступного сообщества и ее криминалистическое значение" является достаточно перспективной в научном плане и нуждается в дальнейшей разработке.
  
  
  
  
  ЗАКЛЮЧЕНИЕ
  
  
  Подводя итог нашему исследованию, можно сделать научно обоснованный вывод, что борьба с организованной преступно-стью всегда была и остается одной из самых приоритетных задач для любого государства. При этом отношения между лидерами организованного преступного сообщества и государством прак-тически в любой стране мира всегда носили и носят характер ли-бо тайной, либо явной войны.
  Достаточно обратиться к истории возникновения грозной ка-лабрийской "Ндрагетты" на Сицилии, до сих пор наводящей ужас на власти Италии. Следует вспомнить, что изначально "крестные отцы" - доны являлись носителями христианской морали. Поэто-му не случайно, что у сицилийской мафии такие тесные отноше-ния с Ватиканом, выражающиеся в многочисленных пожертвова-ниях католической церкви, оказании консультативной помощи кардиналами "крестным отцам", индульгенциях. Да и сама "Онер-та" - кодекс чести итальянской мафии - содержит в себе постула-ты христианской морали, правда, интерпретированные до неузна-ваемости системой принципов корпоративной криминальной эти-ки. Авторитет "крестных отцов", подкрепленный церковной вла-стью, всегда вызывал и по-прежнему вызывает страх и уважение многих людей, в том числе и за пределами Италии.
  Так, истории известен пример дани уважения, когда в 1943 году американский военный самолет сбросил в честь "крестного отца" сицилийской мафии Сальваторе Луччано по прозвищу "Лаки-счастливчик" венок на его родине в итальянской деревне Вицинни близ Билальбо. Романтизация образа мафиози получила свое дальнейшее развитие в ставшем хрестоматийным фильме Френсиса Копполы "Крестный отец". Естественно, что укреп-ляющаяся мощь мафиозных кланов не могла не пугать государст-венную власть, которая на протяжении десятилетий ведет непри-миримую борьбу с преступным миром. Причем средства, изби-раемые властью в этой борьбе, далеко выходят за рамки нравст-венной допустимости.
  Например, хорошо известно, что Муссолини был заклятым врагом сицилийской мафии. За период его правления карабине-рами было уничтожено более 2 тыс. членов преступных группи-ровок в Италии, в том числе и "Лаки-счастливчик". В США было создано и успешно действовало под патронажем президента Франклина Рузвельта спецподразделение, состоящее из 40 перво-классных снайперов, специализировавшееся на ликвидации кри-минальных авторитетов. Кстати, именно эти снайперы уничто-жили Бонни и Клайд - знаменитую гангстерскую чету прошлого века. Аморально ли это? Конечно. И в то же время все это пока-зывает бессилие государственной власти, ее неспособность бо-роться с преступностью традиционными методами.
  Подобная борьба, полагаем, подобна Сизифову труду: пока не будут ликвидированы экономические причины и условия для функционирования преступных кланов; пока будут существовать наркотики, приносящие от 700 до 1000 % "чистой" прибыли - невозможно справиться с этим видом преступлений.
  Однако методы оперативно-розыскной деятельности, прове-ренные веками, в умелых руках оперуполномоченного были и ос-таются эффективными средствами борьбы с преступностью, как до сих пор эффективны методы внешней разведки в выведывании не-обходимой для государства информации. Успешность ОРД во многом обусловлена тем, что содержание ее методов как-раз и со-ставляют разведывательная и контрразведывательная деятель-ность, а сами методы, по существу, являются "трофеями" - под-смотрены у преступного мира и взяты на вооружение правоохра-нительными органами. В настоящем исследовании уже отмеча-лось, что создатель внутрикамерной разработки Жан-Поль Видок, в прошлом вор-рецидивист, стал шефом французской полиции Сюртэ. Это лишний раз говорит о необходимости будущим со-трудникам аппарата уголовного розыска изучать криминальную психологию, и в частности психологию лидеров преступного мира. "Вор очень чтит собственность, но только хочет ее присвоить", - любил повторять известный английский дипломат лорд Честер. Это высказывание очень хорошо отражает суть криминальной дея-тельности и психологии преступного поведения.
  Резюмируя изложенное, сформулируем выводы по прове-денному исследованию:
  1. Комплексный подход, используемый авторами в построе-нии методики расследования преступлений, предусмотренных ст. 210 УК РФ "Организация преступного сообщества") предпо-лагает изучение криминалистической характеристики преступле-ния (КХП) данного вида во взаимосвязи с его уголовно-правовой и Уголовно-процессуальной характеристиками. Такой методоло-гический подход позволяет детально исследовать каждый эле-мент КХП через элементы состава преступления, предусмотрен-ного ст. 210 УК РФ, а также через предмет доказывания и про-цессуальную форму, предусмотренную законом для данной кате-гории уголовных дел.
  2. Механизм организации преступного сообщества (ОПС) представляет собой сложную систему функций, детерминирован-ных, с одной стороны, объективными условиями, складывающи-мися в том месте, где организуется либо функционирует пре-ступная группа, а с другой - субъективными факторами, обу-словленными особенностями личности ее организатора. При этом основным концептуальным положением авторов является то, что механизм преступления нельзя рассматривать как элемент кри-миналистической характеристики организации преступного со-общества. Очевидно, что механизм отражает лишь функциональ-ный аспект преступления как информационной системы, когда криминалистическая характеристика - его структурный аспект. Поэтому, являясь сущностями различного гносеологического по-рядка, механизм с точки зрения формальной логики не может на-ходиться в одной информационной системе наряду с такими структурными элементами криминалистической характеристики преступления, как: обстановка преступления, ситуация преступ-ления, способ преступления, следы преступления и т.д.
  3. Центральное место в механизме преступления данного вида занимает личность организатора преступного сообщества. При этом механизм организации преступного сообщества позво-ляет функционально увязать в едином информационном блоке такие элементы криминалистической характеристики преступле-ния, как личность организатора, предмет преступного посяга-тельства, способ и следы преступления.
  4. Психологический портрет лидера организованной пре-ступной группы является информационной моделью, позволяю-щей понять не только его руководящую роль в конкретном ОПС, но также всесторонне изучить механизм функционирования ор-ганизованного преступного сообщества во взаимосвязи всех эле-ментов. Проведенное авторами психологическое профилирование преступников исследуемой категории позволило выявить такие доминирующие психические аномалии характера у большинства лидеров организованного преступного сообщества, как психопа-тии. Психопатии - это такие аномалии характера, которые прак-тически не изменяются в течение всей жизни человека; характе-ризуются устойчивыми поведенческими стереотипами, которые, в свою очередь, позволяют успешно прогнозировать поведение психопатических личностей в ходе расследования преступлений, связанных с организацией преступного сообщества. А это озна-чает, что криминалисту, приступающему к расследованию пре-ступлений, так или иначе связанных с деятельностью ОПС, необ-ходимо вооружиться фундаментальными знаниями в области су-дебной психиатрии.
  5. По мнению авторов, под тактическим приемом в крими-налистике следует понимать алгоритм поисково-познавательных действий в уголовном судопроизводстве, направленных на соби-рание доказательственной и ориентирующей информации по де-лу. Поисково-познавательная направленность тактического при-ема позволяет рассматривать в качестве такового не только след-ственные действия, но и оперативно-розыскные мероприятия. А это существенно расширяет арсенал криминалистических средств доказывания в расследовании преступлений, связанных с органи-зацией преступного сообщества.
  6. Важнейшим тактическим приемом в расследовании пре-ступлений, связанных с организацией преступного сообщества, которым, по мнению авторов, в совершенстве владели сотрудни-ки подразделений по борьбе с организованной преступностью, являлся так называемый агентурный метод. Представляется, что поспешная и необдуманная ликвидация этих элитных подразде-лений органов внутренних дел в России неизбежно нарушила существующий баланс противоборствующих сторон в борьбе с организованной преступностью. По нашему мнению, возникший дисбаланс, прежде всего, проявляется в сужении арсенала поис-ково-познавательных средств, используемых современным кри-миналистом при расследовании преступлений, предусмотренных ст. 210 УК РФ. В настоящее время назрела объективная необхо-димость как можно скорейшего восстановления в системе МВД подразделений по борьбе с организованной преступностью (УБОП).
  7. Одной из сложнейших методологических проблем совре-менной криминалистики является проблема допустимости такти-ческого приема, применяемого в расследовании отдельных видов преступлений. При определении границ такой допустимости, по мнению авторов, ни в коем случае нельзя руководствоваться из-вестным философским принципом "цель оправдывает средства". Полагаем, главными критериями допустимости любого тактиче-ского приема, проводимого при расследовании преступлений, особенно связанных с организацией преступного сообщества, яв-ляются законность, обоснованность, а также безопасность при-нимаемого тактического решения для всех лиц, участвующих в уголовном судопроизводстве.
  
  
  
  СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
  
  
  1. Аверьянова, Т.В. Криминалистика: Учебник для вузов / Т.В. Аве-рьянова, Р.С. Белкин, Ю.Г. Корухов, Е.Р. Россинская; под ред. проф.
  Р.С. Белкина. М.: Изд-во НОРМА, 2001. 990 с.
  2. Азаров, В.А. Охрана имущественных интересов личности в сферах оперативно-розыскной и Уголовно-процессуальной деятельности /
  В.А. Азаров, С.В. Супрун. Омск, 2001. 267 с.
  3. Александров, А.И. Наркотики в России: преступления и расследо-вание. Научное издание / А.И. Александров, М.Я. Айбиндер и др.; под ред. В.П. Сальникова. СПб., 1999. 470 с.
  4. Ароцкер, Л.Е. Использование данных криминалистики в судебном разбирательстве уголовных дел /Л.Е. Ароцкер. М.: Юрид. лит., 1964. 221 с.
  5. Арсеньев, В.Д. Основы теории доказательств в советском уголов-ном процессе / В.Д. Арсеньев. Иркутск, 1970. 122 с.
  6. Афанасьев, В.Г. Системность и общество / В.Г. Афанасьев. М., 1980. 242 с.
  7. Бабаян, Э.А. Наркология /Э.А. Бабаян, М.Х. Гонопольский. М.,1990. 336 с.
  8. Бахин, В.П., Кузьмичев, В.С., Лукьянчиков, Е.Д. Тактика исполь-зования внезапности в раскрытии преступлений органами внутренних дел / В.П. Бахин, В.С. Кузьмичев, Е.Д. Лукьянчиков. - Киев, 1990. 78 с.
  9. Баяхчев, В.Г. Расследование преступлений, связанных с изготов-лением и распространением синтетических наркотических средств: Учеб-ное пособие / В.Г. Баяхчев, И.И. Курылев, А.П. Калинин. М.: ВНИИ МВД РФ, 1995. 46 с.
  10. Бедняков, Д.И. Непроцессуальная информация и расследование преступлений / Д.И. Бедняков. М.: Юрид. лит., 1991. 205 с.
  11. Белкин, Р.С. История отечественной криминалистики / Р.С. Бел-кин. М., 1999. 459 с.
  12. Белкин, Р.С. Криминалистика: проблемы, тенденции, перспекти-вы. От теории - к практике / Р.С. Белкин. М.: Юрид. лит., 1988. 304 с.
  13. Белкин, Р.С. Курс криминалистики. Т. 1 / Р.С. Белкин. М.: Юристъ, 1997. 480 с.
  14. Белкин, Р.С. Курс советской криминалистики. Т. 2 / Р.С. Белкин. М., 1978. 407 с.
  15. Белкин, Р.С. Курс советской криминалистики. Т. 3 / Р.С. Белкин. М.: Юрид. лит., 1979. 407 с.
  16. Белкин, Р.С. Курс советской криминалистики: Криминалистиче-ские средства, приемы, рекомендации / Р.С. Белкин. М., 1979. 480 с.
  17. Белкин, Р.С. Общая теория советской криминалистики / Р.С. Бел-кин. Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 1986. 397 с.
  18. Белкин, Р.С., Винберг, А.И. Криминалистика: Общетеоретиче-ские вопросы / Р.С. Белкин, А.И. Винберг. М.: Юрид. лит., 1973. - 264 с.
  19. Берроуз, У. Голый завтрак: Пер. с англ.; предисловие А. Шатало-ва / У. Берроуз. М., 1998. 306 с.
  20. Билибин, Д.П. Патофизиология алкогольной болезни и наркома-нии / Д.П. Билибин, В.Е. Дворников. М., 1991. 108 с.
  21. Боголюбова, Т.А. Расследование и предупреждение преступле-ний, связанных с незаконным изготовлением, приобретением, хранением, перевозкой или сбытом наркотических средств / Т.А. Боголюбова,
  К.А. Толпекин. М., 1989. 148 с.
  22. Болотовский, И.С. Наркомании. Токсикомании / И.С. Болотов-ский. Казань, 1989. 98 с.
  23. Бурданова, В.С. Расследование преступлений о незаконных дей-ствиях с наркотическими средствами. Часть 3. Криминалистическая харак-теристика преступлений: Методические рекомендации / В.С. Бурданова. СПб.: Институт повышения квалификации прокурорско-следственных ра-ботников Генпрокуратуры РФ, 1993. 84 с.
  24. Бьюли, Т. Неотложная помощь в психиатрии и наркологии. Экс-тренная помощь в медицинской практике / Т. Бьюли; под ред. К. Ожильви. М.: Медицина, 1987. 108 с.
  25. Васильев, А.Н. Проблемы методики расследования отдельных видов преступлений / А.Н. Васильев. М.: Изд-во МГУ, 1978. 72 с.
  26. Васильев, А.Н. Следственная тактика / А.Н. Васильев. М., 1976. 220 с.
  27. Васильев, А.Н. Предмет, система и теоретические основы крими-налистики/А.Н. Васильев, Н.Т. Яблоков. М.: МГУ, 1984. 144 с.
  28. Возгрин, И.А. Криминалистическая методика расследования пре-ступлений / И.А. Возгрин. Минск: Выш. школа, 1983. 215 с.
  29. Волчецкая, Т.С. Криминалистическая ситуалогия: Монография / Т.С. Волчецкая; под ред. Н.П. Яблокова. Калининград, 1997. 248 с.
  30. Воронин, С. Э. Нравственно-психологические основа оператив-но-розыскной деятельности и уголовного судопроизводства: Монография / С.Э. Воронин. Хабаровск: Изд-во Дальневосточного юридического инсти-тута МВД РФ, 2008. 178 с.
  31. Воронин, С.Э. Особенности расследования хищений, совершае-мых должностными и материально-ответственными лицами на предпри-ятиях исправительно-трудовых учреждений: Монография / С.Э. Воронин. Барнаул, 1994. 302 с.
  32. Воронин, С.Э. Проблемно-поисковые следственные ситуации и установление истины в уголовном судопроизводстве / С.Э. Воронин. Бар-наул, 2000. 211 с.
  33. Воронин, С.Э. Ситуационное моделирование в судебной экспер-тизе: Монография/ С.Э. Воронин. Красноярск: Изд-во Красноярского госу-дарственного университета, 2013. 159 с.
  34. Габиани, А.А. Наркотизм / А.А. Габиани. Тбилиси, 1977. 96 с.
  35. Габиани, А.А. Уголовная ответственность за преступления, со-вершенные в состоянии опьянения / А.А. Габиани. Тбилиси, 1968. 88 с.
  36. Гавло, В.К. Теоретические проблемы и практика применения ме-тодики расследования отдельных видов преступлений / В.К. Гавло. Томск: Изд-во ТГУ, 1985. 333 с.
  37. Гавло, В.К. Актуальные проблемы поисково-познавательной дея-тельности в суде / В.К. Гавло, С.Э. Воронин. Барнаул, 2000. 57 с.
  38. Гавло, В.К. Избранные труды.- Барнаул: Изд-во Алтайского гос-университета, 2011. 850 с.
  39. Гранат, Н.Л., Ратинов, А.Р. Решение следственных задач /
  Н.Л. Гранат, А.Р. Ратинов. Волгоград, 1978. 118 с.
  40. Григорьев, Н.В. Следственные ошибки и причины их возникно-вения / Н.В. Григорьев, А.А. Плотников. Хабаровск, 1990. 114 с.
  41. Гросс, Г. Руководство для судебных следователей, как система криминалистики / Г. Гросс. СПб., 1908. 286 с.
  42. Де Риос, М.Д. Растительные галлюциногены / М.Д. Де Риос. М., 1997. 284 с.
  43. Джандиери, А.С. Расследование дел о незаконных операциях с наркотическими веществами: Учебное пособие / А.С. Джандиери. Л.: Ин-ститут усовершенствования следственных работников, 1984. 44 с.
  44. Доля, Е.А. Использование в доказывании результатов оператив-но-розыскной деятельности / Е.А. Доля. М.: Спарк, 1996. 78 с.
  45. Драпкин, Л.Я. Основы теории следственных ситуаций /
  Л.Я. Драпкин. Свердловск: Изд-во Уральского ун-та, 1987. 168 с.
  46. Дулов, А.В. Судебная психология: Учебник / А.В. Дулов. Минск, 1970. 565 с.
  47. Жбанков, В.А. Человек как носитель криминалистически значи-мой информации / В.А. Жбанков. - М., 1993. - 101 с.
  48. Зазулин, Г.В. Криминология / В.Г. Зазулин; под ред. В.Н. Бурла-кова, С.Ф. Милюкова, С.А. Сидорова, Л.И. Спиридонова. СПб., 1995.
  482 с.
  49. Закон об оперативно-розыскной деятельности в Российской Фе-дерации: Комментарий / Под ред. А.Ю. Шумилова. М.: Юрид. лит., 1994. 128 с.
  50. Законность в досудебных стадиях уголовного процесса России / А.Б. Соловьев, М.Е. Токарева, А.Г. Халиулин, Н.А. Якубович. Кемерово, 1997. 118 с.
  51. Зникин, В.К. Оперативно-розыскное обеспечение раскрытия и расследования преступлений / В.К. Зникин. Кемерово, 2003. 164 с.
  52. Игнатов, В.П., Михайлов, Б.П. Предупреждение и раскрытие пре-ступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков / В.П. Игнатов, Б.П. Михайлов. М., 2000. 96 с.
  53. Калугин, А.Г. Особенности доказывания по уголовным делам о незаконном сбыте наркотических средств: Практическое пособие /
  А.Г. Калугин. Красноярск, 2003. 66 с.
  54. Клиническая токсикология детей и подростков / Под ред. Марковой В.И., Афанасьева В.В., Цыбулькина Э.К., Неженцева М.В. СПб., 1998. 286 с.
  55. Колдин, В.Я. Идентификация при расследовании преступлений / В.Я. Колдин. М.: Юрид. лит., 1978. 144 с.
  56. Колесниченко, А.Н. Общие положения методики расследования отдельных видов преступлений / А.Н. Колесниченко. Харьков, 1965. 87 с.
  57. Колесниченко, А.Н. Криминалистическая характеристика пре-ступлений: Учебное пособие / А.Н. Колесниченко, В.Е. Коновалова. Харь-ков, 1985. 93 с.
  58. Комаров, И.М. Криминалистические операции в досудебном производстве / И.М. Комаров. Барнаул: Изд-во АГУ, 2002. 345 с.
  59. Комиссаров, Б.Г. Подросток и наркотики. Выбери жизнь!/
  Б.Г. Комиссаров. Ростов-на-Дону, 2001. 128 с.
  60. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации/ Отв. ред. В.М. Лебедев. М.: Юрайт-М, 2001. 736 с.
  61. Корноухов, В.Е. Основы общей теории криминалистики /
  В.Е. Корноухов, В.М. Богданов, А.А. Закатов. Красноярск: Изд-во КГУ, 1993. 160 с.
  62. Краткий словарь по социологии. М., 1989. 684 с.
  63. Криминалистика: Учебник для вузов / Под ред. И.Ф. Герасимова, Л.Я. Драпкина. М.: Высш. шк., 2000. 672 с.
  64. Криминалистика: Учебник для вузов / Под ред. проф. А.Ф. Во-лынского. М.: Закон и право, ЮНИТИ-ДАНА, 1999. 615 с.
  65. Криминалистика: Учебник / Под ред. В.А. Образцова. М.: Юристъ, 1997. 757 с.
  66. Криминалистика: Учебник / Под ред. И.Ф. Пантелеева, Н.А. Се-ливанова. М.: Юрид. лит., 1988. 543 с.
  67. Криминалистика: Учебник / Под ред. Н.П. Яблокова, В.Я. Колди-на. М.: Изд-во МГУ, 1990. 463 с.
  68. Криминалистика: Учебник / Под ред. Т.А. Седовой, А.А. Эксар-хопуло. СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского ун-та, 1995. 528 с.
  69. Криминалистическое обеспечение деятельности криминальной милиции и органов предварительного расследования / Под ред. проф.
  Т.В. Аверьяновой и проф. Р.С. Белкина. М.: Новый юрист, 1997. 400 с.
  70. Кудрявцев, В.Н. Механизм преступного поведения / В.Н. Куд-рявцев. М., 1981. 256 с.
  71. Ларин, А.М. От следственной версии к истине / А.М. Ларин. М., 1976. 98 с.
  72. Лузгин, И.М. Методологические проблемы расследования /
  И.М. Лузгин. М.: Юрид. лит., 1973. 103 с.
  73. Майоров, А.А. Наркотики: преступность и преступления /
  А.А. Майоров, В.Б. Малинин. СПб.: Изд-во "Юридический центр Пресс", 2002. 290 с.
  74. Меретуков, Г.М. Криминалистические проблемы борьбы с нар-кобизнесом организованных преступных групп / Г.М. Меретуков. М.: Ака-демия МВД РФ, 1995. 383 с.
  75. Николаева, Л.П. Выявление лиц, потребляющих наркотики, и особенности профилактического воздействия на них / Л.П. Николаева, И.П. Пятницкая. М.: ВНИИ МВД СССР, 1978. 45 с.
  76. Новик, И.Б. Моделирование сложных систем: Философский очерк / И.Б. Новик. М.,1965. 152 с.
  77. Новоселов, С.А. Тактика проведения реализации дел оператив-ных учетов при раскрытии и расследовании преступлений в сфере нарко-бизнеса / С.А. Новоселов. М., 1997. 116 с.
  78. Облаков, А.Ф. Криминалистическая характеристика преступле-ний и криминалистические ситуации: Учебное пособие / А.Ф. Облаков. Хабаровск: Изд-во Хабаровской высшей школы МВД СССР, 1985. 88 с.
  79. Образцов, В.А. Криминалистическая классификация преступле-ний / В.А. Образцов. Красноярск, 1988. 211 с.
  80. Ожегов, С.И. Словарь русского языка / С.И. Ожегов; под ред. Н.Ю. Шведовой. М.: Рус. яз., 1990. 921 с.
  81. Омигов, В.И. Криминологические и правовые проблемы борьбы с наркоманией и наркотизмом / В.И. Омигов. М., 1992. 196 с.
  82. Организованная преступность / Под ред. А.И. Долговой,
  С.В. Дьякова. М.: Юрид. лит., 1993. 352 с.
  83. Пантелеев, И.Ф. Криминалистика / И.Ф. Пантелеев, М., 1988. 654 с.
  84. Порубов, Н.И. Расследование преступлений, связанных с упот-реблением наркотиков: Лекция / Н.И. Порубов, Г.А. Ярош. Минск: Мин-ская ВШ МВД СССР, 1988. 52 с.
  85. Протосевич, А.А. Допрос как процесс информационного взаимо-действия /А.А. Протосевич. Иркутск, 1999. 63 с.
  86. Противодействие незаконному обороту наркотических средств и психотропных веществ. Учебное пособие. Часть 2 / Под ред. А.Н. Сергее-ва. М.: изд-во "ЩИТ-М", 2001. 638 с.
  87. Птицын, А.Г. Использование оперативно-розыскной информации на предварительном следствии / А.Г. Птицын. Киев, 1997. 72 с.
  88. Рожков, В.Е. Судебно-психиатрическая экспертиза алкоголизма и других состояний / В.Е. Рожков. М., 1964. 162 с.
  89. Ронин, Р. Своя разведка: Практическое пособие / Р. Ронин. Минск, 1998. 98 с.
  90. Рубинштейн, С.Л. Основы общей психологии / С.Л. Рубинштейн. СПБ. И др.: Питер, 2002. 712 с.
  91. Савенко, В.Г. Распространенные наркотические средства: Учеб-ное пособие / В.Г. Савенко, А.Н. Сергеев и др. М.: ЭКЦ МВД РФ, 1992.
  80 с.
  92. Смилгайтис, В.К. Тактика предъявления доказательств при до-просе обвиняемого / В.К. Смилгайтис. Л., 1979. 58 с.
  93. Сорокин, В.И., Семкин Е.П., Беляев А.В. Использование экс-пресс-тестов при исследовании наркотических средств и сильнодействую-щих веществ / В.И Сорокин и др. М.: ЭКЦ МВД РФ, 1997. 38 с.
  94. Старченко, А.А. Логика в судебном исследовании / А.А. Стар-ченко. М., 1958. 12 с.
  95. Сурков, К.В. Принципы оперативно-розыскной деятельности и их правовое обеспечение в законодательстве, регламентирующем сыск: Мо-нография / К.В. Сурков. СПб., 1996. 216 с.
  96. Танасевич, В.Г. Значение криминалистической характеристики преступлений и следственных ситуаций для методики расследования пре-ступлений / В.Г. Танасевич. Душанбе, 1975. 112 с.
  97. Тюхтин, В.С. Отражение, система, кибернетика / В.С. Тюхтин. М., 1987. 193 с.
  98. Филимонов, Б.А. Основы теории доказательств в германском уголовном процессе / Б.А. Филимонов. М., 1994. 168 с.
  99. Холл, А.Д. Определение понятия системы: исследования по об-щей теории систем / А.Д. Холл, Р.Е. Фейджин. М., 1969. 278 с.
  100. Хорунженко, К.М. Культурология. Энциклопедический словарь / К.М. Хорунженко. Ростов-на-Дону, 1997. 764 с.
  101. Шабанов, П.Д. Руководство по наркологии / П.Д. Шабанов. СПб., 1999. 486 с.
  102. Шабанов, П.Д. Наркомании: патопсихология, клиника, реабили-тация / П.Д. Шабанов, О.Ю. Штакельберг; под ред. А.Я. Гриненко. СПб, 2000. 532 с.
  103. Шар, В.К. Путь рока. Оригинальный опыт музыкально-исторического исследования / В.К. Шар. М., 1998. 184 с.
  104. Шиканов, В.И. Актуальные вопросы уголовного судопроизвод-ства и криминалистики в условиях современного научно-технического прогресса / В.И. Шиканов. Иркутск, 1978. 94 с.
  105. Шнайдер, Р. Криминология / Р. Шнайдер. М., 1994356 с.
  106. Щукин, А.М. Особенности выявления и документирования нар-копритонов: Практические рекомендации / А.М. Щукин. Барнаул, 2001. 21 с.
  107. Янсон, И.Я. Наркомания, токсикомания (клиника, лечение, про-филактика) / И.Я. Янсон. Челябинск, 1987. 411 с.
  
  
  СОДЕРЖАНИЕ
  
  
  Введение 3
  
  Глава 1. Личность организатора преступного сообщества как элемент криминалистической характеристики преступления 6
  1.1. Общая характеристика организации преступного сообщества 6
  1.2. Личность организатора преступного сообщества в механизме преступления, предусмотренного ст. 210 УК РФ 47
  
  Глава 2. Вопросы применения метода ситуационного моделирования в расследовании преступлений, предусмотренных ст. 210 УК РФ 67
  2.1. Ситуационный анализ и его место в системе методов современной криминалистики 67
  2.2. Ситуационное моделирование личности организатора преступного сообщества 75
  2.3. Учет особенностей личности организатора преступного сообщества при подготовке и проведении тактических операций расследования 94
  
  Заключение 155
  
  Список использованной литературы 160
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"