Дремотная глубь работы
сковывает проблески мысли,
сдавливает мышцы чувств.
Прогнать ее невозможно,
поскольку я человек.
Поскольку я человечек,
рожденный в дремоте мысли,
не знающий, что за чувством
не кроется ничего, -
лишь пустота и дрема.