Золотая лихорадка в русском варианте (окончание)
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
ГЛАВА ТРЕТЬЯ.
Часть первая.
Опер. 9 августа, вторник.
С первым трамваем добрался до управления. К пяти часам как договаривались не получилось, опоздал не по своей вине. Но Слава Пяткин, сержант и мой шофер в предстоящей командировке, не обиделся - что-то делал, лежа под машиной. Вчера он предложил мне вообще из квартиры не выходить - утром заедет, и погоним дальше. К сожалению такой вариант не получался. Необходимые бумаги и штатное оружие лежали в сейфе в управлении, вот за ними я и приехал.
Слава, несмотря на возраст - еще далеко до тридцати - почему то не очень жизнерадостный. Но не скажешь, что и серьезный, больше подходит "мрачноватый". Сразу начал бурчать, что-то ворчать для себя и в разговоры вступать намерения не проявлял. По тому, как смотрел по сторонам, и без слов понятно, что степь, выженная солнцем и пустая, горки, такие же серые, у него положительных эмоций не вызывают. Не для городского жителя, после привычных благ цивилизации, эта вот окружающая пустота.
Так молча и катили, всего один раз остановившись попить водички и немного размяться. Я успел и подремать, пока не свернули с шоссе на ведомственный асфальт. Теперь места пошли знакомые до мелочей, столько здесь езжено-переезжено. Я приободрился, заерзал на сидении, устраиваясь после дремы поудобней, и Славу Пяткина решил обрадовать:
"Ну вот, почти и доехали".
Слава что-то пробурчал, для моего уха неразличимое, потом все же более-менее членораздельно выдавил:
"Представляю, где мы жить будем. Клопы или вши заедят".
Я не мог не рассмеяться. По дороге Слава видел два поселка, по внешнему виду которых не скажешь, что этих насекомых там нет, и наверное полагал, что в подобном убожестве и мы жить будем. Еще раз его успокоил:
"Шикарно поживем, домой уезжать не захочешь".
Он с мрачным видом подозрительно на меня посмотрел и промолчал, вернее что-то в очередной раз пробурчал.
На последнем затяжном перед Мирным подъеме я приготовился смотреть, как мой коллега отреагирует, когда поселок неожиданно откроется взору. Среагировал он заметно: закрутил головой, глаза заблестели, с лица исчезло мрачное выражение и появилась заинтересованность.
"Это мы здесь жить будем?" - без предварительного бурчания внятно произнес и глянул на меня.
"Почти", - обнадежил, - "только спать придется в другом месте.Что бы за гостиницу не платить", - на самом деле плата меня мало трогала - деньги вернут по отчету. Просто в партии друзья и знакомые, с кем приятно проводить время , конечно после работы. Но туда мы поедем по-позже, сейчас я направлял шофера к зданию милиции.Слава молча выполнял мои команды, по сторонам теперь смотрел внимательно и заинтересованно.
К зданию милиции подкатили во время обеденного перерыва и застали там дежурного мужчину в штатском. Его я видел и раньше, но по делу мы не сталкивались. Пообедать и нам не мешает - Слава закрыл машину, пешечком идем в знакомую столовую.
После еды повеселевший помощник удовлетворенно и членораздельно заметил:
"Хорошо кормят".
Когда вышли и закурили, я разрешил ему по поселку прогуляться, с часок, зная что это еще больше настроение у человека поднимет. Сам же не торопясь пошагал к милиции, поглядывая на часы - попасть туда нужно к концу перерыва.
В милиции Симонов Иван Семенович, начальник, и Новиков Михаил, мой помощник, оказались на месте. Знали, что я приеду, и ждали, никуда надолго не отлучаясь. После приветствий, обычных вопросов - как дела, как в городе, как доехал - устроились за столом в кабинете начальника и перешли к делу.
Начали с обстоятельств смерти Валерия Ковригина. Этим занимался Иван Семенович. В понедельник, когда обнаружили труп, сотрудников, кроме начальника, в здании милиции не оказалось. Пришлось на место преступления выезжать самому. На сегоднешний день удалось установить следующее. Ковригин добрался до озера из геологической партии на собственном мотоцикле. Иж-планету одиночку потом нашли на берегу. Свидетели из партии утверждают, что выехал он после обеда один, примерно в четыре часа дня. Никто не подумал, что едет купаться - для отдыха поздновато. Считали, что как и обычно, в Мирный за пивом. Но две кампании, возвращающиеся с озера, его на мотоцикле встретили на ведомственном асфальте, почти у выезда на областное шоссе. Непосредственно на берегу его никто не заметил, возможно по той причине, что остановился он не на людной турбазе, а в сторонке. Отдыхающие к этому времени либо разъехались, либо собирали вещи и к отъезду готовились. Поэтому вблизи турбазы гуляющие отсутствовали. Наткнулся на труп рано утром рыбак пенсионер. Шел на прикормленное место и увидел метрах в десяти от берега, лежащим в воде лицом вниз, из одежды - в одних плавках.
До приезда милиции из воды не стали поднимать - было очевидно, что человек давно мертв. Когда провели осмотр и вскрытие, установили, что парня ударили чем-то тяжелым по голове сзади, и уже после этого он утонул, набрав полные легкие воды. Случайно упасть и повредить голову в данном месте невозможно - вокруг мелкий песок, камней нет. Так что определенно убийство, и повидимому прямо на месте, где труп нашли, либо немного дальше от берега - ночью был небольшой ветерок с приливом, мог тело к берегу поднести. Но следов волочения под водой не обнаружили, как не было их с берега в воду - все вокруг осмотрели внимательно.
Одежда нашлась рядом с мотоциклом, по паспорту определили личность погибшего. Были и еще детали, связанные с убийством, но общей картины они не меняли. Я все выслушал, и поинтересовался у местных пинкертонов их личными соображениями по поводу происшедшего. Оказалось, оба пришли к общему мнению. Во-первых, убийство связано с хищением в партии золотосодержащей руды и имеет те же причины, что и убийство сторожа на шахте, возможно и Джафарова А. Во-вторых, убийца не из партии, а Ковригин ехал на заранее обговоренную встречу в такое время, когда отдыхающие с озера уже разъезжались. Ну и в третьих, приехать убийца мог из одного из четырех поселков: Мирного, Пионерного, Придорожного и Солнечного.Но Мирный отмели сразу - партия рядом, и для разговора ехать черт те куда совсем необязательно. Подумав, и Солнечный исключили, все же далековато. А из оставшихся Пионерного и Придорожного выбрали тот, с которым связи Ковригина установлены. И ничего другого Симонову И.С. и Михаилу Новикову не оставалось как принять, что убийца один из наших подозреваемых - Рогожин Б.С., Бочко Я.М., либо еще кто-то рядом с ними.
Убедившись в таком направлении мыслей коллег, я достал документы на задержание первых двух лиц и кратко информировал, на основании чего они выданы: подтвержден факт переработки руды на дробилках дорожников и во дворе дома БочкоЯ.М. Это как прямые улики. Ну а не прямых, которые еще предстоит подтвердить - предостаточно. Это и как руда оказалась на свалке у поселка, кто и как заправлял экскаватор дорожников перед хищением, кто и зачем звонил Рогожину Б.С. на вокзал в день смерти сторожа, и т.д. и т.п.
Ко всему этому Михаил Новиков еще кое-что добавил. Раскопал все же, что машины с пустой породой из отвалов у Пионерного не разгрузили где-то в степи в промоину, а аккуратно вывалили камни возле площадки дорожников в отдельные кучи, которые в те четыре дня, когда Джафаров А. работал в Пионерном по липовым документам, незаметно исчезли.
Высказал и я мнение моего шефа Игоря Константиновича о возможном среди подозреваемых психически ненормальном маньяке, все известные убийства, связанные с хищением руды, и совершившем.Тему маньяка обсудили и сошлись на том, что им мог быть Бочко Я.М.. По крайней мере его поступки, криминальное прошлое и манера поведения не исключали, что он подходит на эту роль. ртины они не меняли. . ибо немного дальше от берегале этого он утонул, набр
Оставалось решить когда, где и как Рогожина и Бочко задерживать. Здесь я подумал, что и Славе Пяткину, моему шоферу, в детали задержания вникнуть стоит. Как-никак тоже сотрудник и с оружием. А пока я выходил из здания к машине, вытаскивал мирно дремавшего в кабине Славу и возвращался с ним назад, в кабинете появился еще один человек - знакомый мне начальник ГАИ. Теперь нас собралось пять человек, как я понял, вся группа захвата.
Начальник милиции предложил план действий: едем в Придорожный двумя машинами - моей и местного отделения. Одна с тремя сотрудниками направляется к дому Бочко Я.М., который в это время должен отдыхать после дежурства. Вторая машина посещает площадку дорожников и задерживает Рогожина. Пришлось внести коррективы: Рогожин на площадке бывает недолго, можно не застать. Поэтому вначале нужно проверить дом, и если его там нет - ехать на площадку. Решаем, что я с шофером Славой разбираемся с гр. Рогожиным, а тройка во главе с Симоновым задерживает гр. Бочко. Определяем время выезда на операцию - завтра в восемь утра, естественно все с оружием.
Теперь можно подумать о ночлеге. Я начал собирать бумаги, полагая их вместе со штатным оружием оставить в милиции в сейфе, до утра. Тащить их на ночь в партию не хотелось. Симонов, уже запиравший наше добро в сейф, неожиданно задумался и повернулся ко мне:
"А может сержанта сегодня в поселок послать? Почву прозондирует, с утра проследит за ситуацией?"
Я пожал плечами: "В общем-то можно, только чтобы слишком не маячил. И нас встречал на въезде в поселок с пол девятого, не позже".
"Сделаем, и в поселок к вечеру его отвезем, и объясним все подробно", - Симонов доволен, что я не против его предложения, - "В гражданке поедет, так что не засветится".
Посчитав все вопросы решенными, я и Слава отделение милиции покинули. В партии подъехали к зданию камералки-конторы. Шофер остался возле машины, а я пошел в кабинет Павла Петровича. В коридоре толкалось несколько человек из ИТР-овцев, мне знакомых. Улыбаемся, здороваемся.
Павла Петровича нет, но секретарша просит присесть и убегает. Через минуту возвращаются вдвоем. С начальником из комнаты секретарши прошли в его кабинет и только там поздоровались. Недолго поговорили, я о чем можно Павла Петровича информировал: приехал разбираться в гибели Ковригина В. И услышал пожелание разобраться побыстрей, пока не появился очередной труп.
Без моей просьбе Павел Петрович выглянул в комнату секретарши и попросил найти коменданта - приготовить мне комнату. Я подсказал: на двоих, со мной еще сотрудник. А заодно высказал просьбу - заправить мою машину. Павел Петрович тут же позвонил в гараж, и я на минуту из здания вышел объяснить Славе, куда ему следует подъехать.
Из кабинета начальника решил зайти в геологическую половину здания. Нажал кнопку у двери с кодовым замком, жду. Дверь открыла моя знакомая - Света, жена Юры. Оба расплываемся в улыбках и от женщины слышу:
"Боже мой, кого вижу! Вас здесь заждались, даже кое-кто из женщин! О муже не говорю - чаще меня вас вспоминает!"
По дурацки отвечаю: "Вот и прилетел, услышал внутренний зов!" - и поинтересовался, - "А Юра здесь?"
Я успел зайти в коридор и собирался по нему идти дальше, но слова Светы задержали:
"Они разошлись по домам, и Юра, и Игорь Георгиевич. Сегодня в поле ездили. Так что можете не торопиться".
Теперь мне в камералке делать нечего, останавливаюсь и напрашиваюсь в гости:
"Я к вам попозже зайду. Можно?"
Света улыбается: "Не можно, а нужно обязательно!"
Возвращаюсь к машине, и с час времени решаем со Славой дела: устраиваемся в гостинице, покупаем кое-что на завтрак попить и перекусить, НЗ, если завтра ненароком в Придорожном придется задержаться. В шесть часов наконец устраиваемся на кроватях в горизонтальном положении, по обоюдному согласию закуриваем. Слава можен отдыхать, а вот мне еще рано. Нужно поговорить с Юрой, поподробнее узнать о его наблюдениях в усадьбе гр.Бочко, кое-какие вопросы обсудить как со специалистом-геологом. В пол седьмого встаю, объясняю Славе где он может поужинать в столовой, и иду на другой край поселка. ным, а тройка во главе с Симоновым задерживает гр.
Юра во дворе дома, в саду. Как и у меня, улыбка до ушей, крепко жмем руки, обмениваемся обычными при встрече фразами: как дела, как жизнь, надолго ли я приехал, и т.д. Не торопясь проходим к крыльцу, я разглядываю деревья и замечаю, что плоды заметно подросли. Не останавливаясь и продолжая говорить о приятных пустяках, проходим в огород. Здесь тоже все подросло, площадка под помидорами не зеленеет, а краснеет от созревших плодов. Еще раз удивляюсь настойчивости и умению хозяина вырастить такую красоту, очень полезную для здоровья. Подхожу к бассейну, и приглядевшись замечаю в воде двух ( теперь разбираюсь) сомов. Одного кажется видел, а второй новый - настоящий гигант. Юра поясняет:
"Десять килограмм с гаком, две недели живет. Для тебя приготовил".
Поговорив на огородные темы, проходим в дом. К моему визиту Юра подготовился капитально - стол заставлен посудой с салатом, порезанными на кусочки огурцами, помидорами, перцем, перьями зеленого лука. Что-то стоит в посуде закрытой. Юриной жены Светы не видно, и я интересуюсь:
"А где твоя подруга?"
Доставая из холодильника бутылку водки, геолог объясняет:
"Ушла", - и глянув на меня добавляет, - "Я и попросил, что бы разговор наш не слышала. Незачам ей это".
Вот молодец, все предусмотрел. только мне все же неудобно:
"А не обидится?"
Садясь за стол и показывая рукой, что я должен сделать то же самое, успокаивает:
"Нет, она у меня понимающая. Знает, что при ней лишнего не скажу. Сама ушла, что бы не мешать".
Выпили по стаканчику за встречу, по второму за успех моих дел, и разговор незаметно на них и перешел. Юра рассказал, как он проверял в Придорожном подозрительные места, где руду могли бы перерабатывать, как крутился вдоль саманной изгороди вокруг дома, и как нашел свидетельства отмывки уже измельченной руды. И считал, что там же ее довели до конечного размера частиц. В который раз удивил меня наблюдательностью. И здесь же еще одну идею подал: трубы-то для водопровода во дворе дома буровые, конечно не новые, но и не такие, что бы выкинуть на свалку. Где их приобрел Бочко - пока непонятно, но много шансов за то, что в геологической партии. И можно попытаться найти человека, с чьей помощью они из партии переместились к Бочко на дом. Напомнил мне, что важный звонок гр. Рогожину на вокзал был не от теперь уже мертвого Ковригина. Вот этот другой и мог быть посредником в сделке с трубами.
Очень дельная мысль, и я прошу подумать кто бы это мог быть, а если такой сразу не вырисовывается, то кто мог дать разрешение трубы из партии вывезти. Насчет разрешения Юра ответил: могли дать Павел Петрович, т. Николаев и начальник бурцеха.
Фамилия - Николаев - мне напомнила, что именно он получил в городе в лаборатории результаты анализов проб из похищенной в партии руды. Причем не только получил, а как узнал мой коллего Виктор Рыбаков, заранее интересовался по телефону, причем из партии, готовы ли они. Но почему-то не сам их привез, а попросил это сделать женщину бухгалтера. Я здесь же поинтересовался, часто ли т. Николаев звонит в город и интересуется анализами проб.
"Да никогда", - ответил Юра уверенно, - "не такой он человек, что-то сделать для геологов. Кроме гадости"
От этих слов я почувствовал некий дискомфорт в мыслях. Желая привести их в порядок, налил по стаканчику, заставил настырного друга геолога чекнуться и вместе со мной выпить. А после этого тему продолжил:
"Юра, только между нами. А через Николаевы результаты анализов не могли попасть к Ковригину?".
Такое предположение его удивило, заставило задуматься. Помолчав, почесав затылок ответил:
"Знаешь, вряд ли. Не той величины Ковригин, что бы с ним он мог такое дело проворачивать".
Теперь замолчали оба, обдумывая каждый свое. Я прикидывал возможность поизящней разобраться с Николаевым по поводу его несомненного интереса к определенным пробам. У Юры наверное мысли крутились где-то рядом, потому что после затянувшейся паузы высказал оригинальное предположение:
"Вот если окажется, что Николаев к трубам отношение имеет, ну к тем, что у Бочко, тогда я еще могу предположить, что пробами он не зря интересовался. Но если их и передал, то только главному бандиту, как бы себе равному по статусу. Может даже в городе, ты же не зря ездил туда разбираться".
Но фамилия Николаева в городе в связи с известными мне лицами не упоминалась. И больше от любопытства, чем с конкретной целью я спросил:
"Юра, а Язикова Дмитрия Сергеевича знаешь?"
"Это бизнесмена нашего?" - он удивленно на меня посмотрел, - "Конечно знаю, та еще личность, под стать нашему Николаеву. Они кстати, и в институте учились вместе".
Очень интересный факт, и я геолога посвятил еще кое во что. Про цепочку Язиков - Панов - Джафаров - Рогожини Бочко рассказал, после чего Юра заметил:
"Кажется, Николаева ты подозреваешь капитально. Но я боюсь что-то плохое про него говорить, вряд ли буду объективен. Потому что не люблю его, по жизни.".
После этого тему т.Николаева закрыли, еще по стаканчику выпили и я рассказал о намеченной на завтра операции. Вот когда глаза у геолога загорелись! Начал уговаривать взять и его. Ну должен он побывать во дворе дома Бочко, не все полезное из-за изгороди увидел! Я недолго посопротивлялся - не положено посторонним быть при задержании. А потом прикинул: машины две, Рогожина и Бочко повезет Слава в своей, специально для этой цели приспособленной. Так что место непоседе-геологу во второй найдется. Да и непосредственно в задержании он участвовать не будет, без него людей хватает. Ну и обрадовал парня: бог с тобой, поедешь. Завтра в пол восьмого от гостиницы, где машину Слава оставил на ночь.
Обрадованный Юра налил по стаканчику, выпили "за удачу". Я показал жестом: все, довольно, больше я пас. Он молча кивнул, соглашаясь, и пошел на кухню ставить воду на огонь для кофе. И больше об уголовном деле не вспоминали, Юра рассказывал о делах геологических. Вдохновенно объяснял, какой у него получается на участке объект, с каким хорошим золотишком. Видно, что работой увлечен, выкладывается весь. И объяснял мне геологические понятия толково, так что объект стал в сознании представляться в объеме, хотя и близко около него не был. Я с интересом слушал, и не мог в подходящий момент не спросить:
"У вас все здесь такие?"
Он моментально стал серьезным: "Какие такие?"
"Увлеченные, фанатики геологии!"
Юра помолчал, подумал и серьезно ответил:
"Не все. Если не считать Игоря Георгиевича и Николая Матвеева - ты их знаешь", - я кивнул головой в знак согласия, - "еще человека три в партии", - он посмотрел на меня, стараясь понять реакцию на эти слова и продолжил, - "Да это и не главное. Знаешь, в годах тридцатых один из академиков предложил отнести геологию не к научным дисциплинам, а к понятию искусства. Сложно объяснить, почему единицы геологов открывают месторождения - причем одни и те же геологи - а основная масса как на подхвате, не получается ничего. Сейчас много методов изучения, но фарт геологический - понятие очень для нас важное. И логически необъяснимое".
"А у тебя как с этим фартом?" - конечно я был уверен, что с ним у Юры нормально, но узнать и его мнение хотелось.
"А ништяк. У нас как: разбирается молодой специалист в геологии - повышают в должности до участкового геолога. Если и дальше идет все хорошо - находит хоть какие рудные проявления - повышают дальше, до старшего геолога. Ну а если и фарт есть, то-есть находит что-то серьезное - дальше двигается, до главного геолога. А нет - часто переходят на должности административные - начальник отряда, инженер по технике безопасности, ну и до главного инженера и начальника партии".
"И Павел Петрович так шел, по административной линии?" - откровения Юры заинтересовали, и услышать характеристику начальника партии именно от него мне очень хотелось.
Юра ответил не задумываясь:
"Мужик отличный, с соображением, а главное - порядочный. Но с фартом не получилось, не его вина", - и уже с улыбкой, - "Зато начальник - поискать надо!"
Пока я осмысливал услышенное, Юра достал чашки, растворимый кофе и сходил за горячей водой на кухню. Начал готовить напиток, и считая тему геологии достаточно освещенной заговорил о другом:
"Что мы все о работе!. Наташа тобой интересовалась, влюбилась наверное!" - уж этого я не хотел точно, а Юра продолжил, - "И кстати, сказала, что у тебя девушка есть в городе, Таня.", - посмотрел на меня, - "Правда есть?" И замолчал, ожидая ответа.
Не припоминаю, что Наташе про Танечку говорил. Но знает - значит было такое, теперь неважно, когда и как я проболтался. Ну а Юру можно в отношения с Таней посвятить:
"Да, есть такая. Как и твоя жена - тоже блондинка".
"У вас серьезно?"
"Очень, почти муж и жена".
Юра этими сведениями не удовлетворился:
"Почему почти?"
Пришлось рассказать об отношениях с Таней поподробней. И о том. что увел ее от другого мужчины, и что это единственное, что меня немного тревожит. Все же приятней, если ты у жены первый муж, а еще лучше и вообще мужик первый.
На эти откровения Юра усмехнулся и отношение к проблеме высказал:
"По моему, ерунда - первый муж, второй, или еще какой мужик. Я отношусь к этому просто, насмотрелся по знакомым. Семейная жизнь - главное, а то, что у женщины раньше кто-то был - так ведь и мы, сам понимаешь, не ангелы".
Я успел кивнуть головой, соглашаясь с его мнением, как дверь комнаты открылась и вошла Света, красивая и веселая. Увидев на столе пустые чашки из-под кофе и здесь же недопитую бутылку водки, удивилась:
"Какие у нас мужчины слабенькие!" И пока мы, вернее я, смущенно улыбался, присела к столу и предложила: "Может допьем? И мне налейте!"
Не сказав ни слова, Юра достал еще один стаканчик и разлил остатки водки. Я взял свой и предложил:
"За прекрасную хозяйку!"
И сразу ушел - время пошло на десятый час, а завтра с утра я должен выглядеть как "свежий огурчик".
Геолог.
По новой дороге без пыли и колдобин катим на участок. Втроем: я, Николай Матвеев и Игорь Георгиевич, в персональном Уазике последнего. Шоферу подсказывать нечего - здесь уже проезжал. И как замечаю по следам, не только со мной и главным геологом, когда в первый раз я дорогу показал. Что бы по пути и личный родник посмотреть.
"Скоро буровики о дороге узнают, и будет здесь пыль непролазная и ямы сплошные", - это я говорю, а про себя думаю: родничек мой накроется, живность другой найдет, где потише и побезлюднее. И прикидывал, куда податься, это новое место искать. Игорь Георгиевич тему продолжил:
"Разобьют конечно. И бросят, по старой начнут опять ездить. Все же по ней на десяток километров меньше".
"Не бросят", - подал голос шофер, - "я главного инженера здесь прокатил. Он намечал, как можно спрямить, бульдозером расчистку сделать напрямую к буровым".
И стало мне грустно. Как всегда, когда вот так без всякого сожаления делают какие-то расчистки, засыпки, отсыпки, нарушающие первозданную красоту. Словно наносят безобразные шрамы на живое тело, которые уже никогда не исчезнут.
С такими грустными мыслями ( у меня) на участок и прикатили. Чтобы еще раз посмотреть все повнимательней, и мне передать ответственность за дальнейшие работы в руки Николая, специалиста по разведке.
Идем от канавы к канаве, останавливаясь и изучая те, где кто-то из нас не побывал. Сразу привязываем их к колышкам топографической сети, выносим на планшет, геологию на нем подрисовываем. Пока ничего нового. "Железная шляпа" как вскрывалась, так и вскрывается, по виду не лучше и не хуже, чем в канавах соседних. А в пройденных с ВВ - можно говорить о рудном теле. Тоже смотрится отлично и оснований для беспокойства - вдруг что-то выклинится, потеряет мощность - нет.
Подходим к месту, где вчера я задал скважину. Буровой агрегат на точке стоит, но до начала бурения далеко - растяжки мачты не закреплены, в зумфе нет глинистого раствора, а буровые трубы и другие железки валяются в куче без порядка. И даже буровиков не видно - наверное заняты на старой точке. Агрегат поставлен правильно, и направление бурения тоже в норме. Достаю буровой журнал и делаю запись: можно бурить. Журнал оставляю на видном месте, что бы сразу бросился в глаза. Идем дальше.
Нетерпение у всех нарастает. Убедились, что в канавах ничего нового, тем более неприятного. Врял ли что-то и в очередных появится. А вот скважину, из керна которой вчера я кусочек руды принес в камералку, и до которой всего-ничего, вот она, рядом - посмотреть душа прямо рвется. Потому непроизвольно темп движения и осмотра ускоряем, пока наконец-то не подходим к ящикам, сложенным в стопу у входа в буровую. Игорь Георгиевич потирает руки, смотрит на меня:
"И чем сейчас обрадует?"- это он имеет ввиду керн.
"Тьфу, тьфу, тьфу! Не спугнуть бы!" - Николай с серьезной миной выдает как молитву, и предлагает мне, - "Давай керн разложим".
В ускоренном темпе раскладываем ящики по порядку в линию, убеждаясь даже при беглых взглядах, что в первых из них - тех, которые находились вверху стопы, несомненно руда. Очень хорошо она смотрелась, даже в не совсем чистых кусках. А когда положили на землю последний ящик и двинулись к Игорю Георгиевичу, который как нагнулся, так и не распрямился, он встретил нас, восхищенный увиденным:
"Вот это да! Классная руда, слов нет! Оторваться не могу!"
Николай наклонился с ним рядом, а я побежал в буровую. С водой в красном ведре, снятом с пожарного щита (что делать строжайше запрещено), подошел к коллегам-геологам, и теперь все вместе начали по порядку смотреть керн, предварительно смывая с него остатки глинистого раствора и грязь.
Долго смотрели, с обсуждением и записями в пикетажках. Даже буровики поняли, что у нас что-то необычное. Подошли, склонились рядом, повертели в руках куски керна с блестками пирита. Один поинтересовался:
"Это золото блестит?" - и ткнул пальцем в желтеющий прожилок халькопирита.
Мы втроем улыбнулись, и Николай объяснил:
"Если бы золота столько было, его и искать не нужно. Пирит это желтеет, или халькопирит. Они ничего не стоят".
Буровик подозрительно на Николая посмотрел и промолчал. Но не поверил точно: врут геологи, себе хотят оставить.
Наконец керн досмотрели, в пикетажках каждый интересное для себя записал. Напряженность, которую все мы чувствовали на подходе к скважине - а вдруг руды будет мало или окажется хуже ожидаемой - теперь исчезла. Своими глазами убедились, что и мощность рудного тела, еще полностью не перебуренного, уже больше пяти метров, и еще столько же к ней добавится. И руда выглядит классно, кое-где заметили блестки и тонкие ниточки видимого золота. Здесь же все увиденное обговорили, обобщили, и сделали главный вывод: руда идет на глубину с не меньшим чем в канавах содержанием золота. анавливаясь и изучая те, гд руки Николая, специалиста по разведке., засыпки, отсыпки, нарушающие пер
Теперь можно двигаться дальше, и нацеливаемся на Уазик, который шофер поставил у последней канавы. Если учесть, что смотреть мы начали с дальнего конца участка, объехав его по новой дороге, то впереди оставались канавы, пройденные первыми и всеми нами уже виденные. Так что двигались теперь быстро, больше обсуждая на ходу что и как нужно сделать в первую, а потом и во вторую очередь. Высказывался каждый. Мнение выслушали и мое, хотя оно не во всем совпадало с уже предложенным. Конечно, только в мелочах, не главном. Но сейчас я не очень то свое и навязывал, потому что с какого-то момента начал считать себя здесь гостем, а не хозяином. Правда, гостем уважаемым, с которым можно посоветоваться и кое-что полезное услышать.
Подошли к машине. Остановились, еще раз посмотрели планшет с нарисованным рудным телом, еще раз высказали свои впечатления и соображения о развитии дальнейших работ на участке. И все. Посчитали, что дела я сдал, а Николай их принял. Можно возвращаться в партию.
В машине Николай попросил у меня планшет, и всю дорогу я посвящал его в те детали геологии, которые мы на местности кое-где заметили, но по настоящему уверенно отобразить на планшете не успели. То-есть, с ними нужно разбираться. Игорь Георгиевич в машине молчал, и только перед партией обернулся к нам с переднего сидения:
"Сейчас к Павлу Петровичу пойду. Удачи не будет, если он не организует праздник геологам. Руду-то какую везем!"
Я вспомнил, что начальник обещал мне в свое время выпивон организовать, но промолчал. А Николай с обычной для него прямотой главного геолога поддержал:
"Конечно, самое время Палыча на бормотуху расколоть!"
Домой из камералки ушел рано. Нарисовал по просьбе Игоря Георгиевича разрез по просмотренной скважине с рудой, отметил, где в ней руда началась и где, если учесть канаву с ВВ рядом с буровой, должна будет кончиться. И все, посчитал, что на сегодня хватит. Игорь Георгиевич с разрезом пошел к начальнику проталкивать "сабантуй", а я пошагал к себе.
Когда в пятом часу вернулась с работы жена, я ковырялся в огороде. Света сразу подошла ко мне:
"Нарви на салат, побольше".
Обычно это делала сама, и столько рвала, сколько считала нужным. Я решил это "нужное" конкретизировать:
"А сколько надо?"
"Что бы тебе и твоему другу закусить хватило. Ну и мне немного".
Уже догадываясь, кто может придти в гости (Павел Петрович вчера предупредил о приезде кого-то из города по делу Ковригина), я все же решил уточнить:
"А кто мой друг?"
"Алексей приходил в камералку, тебя искал. Обещал сюда зайти".
И я начал готовить закуску. Конечно, не только салат. Света помогла накрыть стол, и пожелав удачи, умотала к подруге. Чтобы не мешать "мужикам поговорить о делах, о которых ей знать не положено".
Алексей пришел часов в семь. Конечно, выпили за встречу, за успех его дела, поговорили. Теперь я подробно рассказал то, что не мог в свое время по телефону. И как руду искал, и как вокруг дома Бочко крутился. Потом Алексей и меня в то, что считал возможным, посвятил. И в главное - завтра он едет задерживать Рогожина и Бочко, один из которых - предположительно второй - по его мнению повинен в смерти Ковригина. Этого я пропустить не мог и ухитрился уговорить, что бы и меня взяли на задержание. Вернее на осмотр дома Бочко после операции.
Когда про работу говорить надоело, перешли на темы житейские. Вспомнил я, что Наташа Луканина говорила про какую-то Таню, подругу Алексея. Вот я и поинтересовался, правда ли такое. Оказалось правда, есть такая Танечка, и даже больше, чем подруга - почти жена. На вопрос почему "почти", Алексей ответил, что у Танечки есть муж. Пока есть, сейчас с ним разводится. А он переживает, все же ее неудачный брак не может забыть, хотя и старается это сделать. В общем, как-то неуютно у него на душе.
А по моему мнению, все его тревоги ерунда. Уже насмотрелся и убедился, что равенство полов должно приниматься обеими сторонами. Ну был женат или замужем, ну разошлись, не сошлись характерами. Теперь что, печать на обеих ставить? Разошлись - значит стали свободными, и вправе дальше жизнь организовывать как хотят. Только теперь будут стараться ошибки не допускать. Да и время другое. Это раньше могли после брачной ночи простыню демонстрировать. А сейчас секс - понятие всеми принимаемое, потому как жизненно необходимое для мужиков точно, а стало быть и для женщин тоже.
Поэтому Алексею предложил на первый брак его Танечки плюнуть и забыть. А сам вспомнил и о своих отношениях с женой, другими женщинами. И о ее отношениях с мужчинами. И удивлялся, как все известные мне пары идут практически по одной дорожке. Ну с редкими исключениями. После свадьбы вначале пылкая любовь, потом она как-то утихает, трансформируется в дружбу или привязанность. Так и у нас. Лет пять мужчины жену не интересовали. А если интересовали - то чуть чуть, без намека на что-то большее, кроме легкого флирта. А потом начал замечать, что кое на кого она посматривает заинтересованно, что-ли. Понял, что юность у жены с ее романтической привязанностью к мужу кончилась или кончается, и начинается период зрелости. Когда появляется естественное желание свою половину с другими сравнить и оценить в плане не только умственного и физического развития, но и в сексуальном. Не хуже ли он в этой области. Конечно, если до замужества этого сделать не успела. анавливаясь и изучая те, гд руки Николая, специалиста по разведке., засыпки, отсыпки, нарушающие пер
И когда однажды в камералке Света зашла ко мне в комнату и радостно сообщила, что она и ее подруга едут по горячим путевкам в круиз по Черноморскому побережью, прямо вот завтра - я промолчал. Но для себя принял, что время "сравнения" пришло. Жена вышла, очень довольная, что я не возражал, а в комнату тут же заскочила Наташа Луканина.:
"Юрий Васильевич, вы действительно Свету на море отпускаете?
Я подтвердил: "Отпускаю, раз есть возможность отдохнуть летом".
"А вы что, не знаете за чем женщины туда едут?"
Это я, конечно, знал. И ответил хоть и не на вопрос, но по теме:
"Знаешь, Наташа, если женщина хочет изменить, она это и здесь сделает. Только все будет на виду и с человеком, мне знакомом. Так что если жена хочет, пусть это будет отсюда подальше". Наташа начала мои слова осмысливать - видно по лицу, и я свою мысль докончил: "Кроме меня, Света никого и не видела. Сама понимаешь, что это ненормально. Не может у женщины в жизни быть один мужчина. По крайней мере я таких не знаю. Поэтому если что и случится, то лучше не на моих глазах, да и всех ваших".
Наташа подумала, покачала головой:
"Вы всегда правы, Юрий Васильевич". И улыбаясь, из комнаты вышла.
Через две недели жена из круиза вернулась. Я сидел в камералке, когда она с подругами зашли в комнату. Она - что бы со мной поздороваться: вот, вернулась в целости и сохранности, подруги - радостно подтвердить, как она за отдых "похорошела".
Я только на жену глянул - уж ее то знал отлично, и понял, что не зря в последние дни что-то там на голове из под волос пробивалось. Но вида не подал, с улыбкой все приятное от женщин выслушал, с женой поздоровался - и кампания удалилась.
Стало обидно, и мысль не совсем приятная в голове не заставила ждать. Появилась, но не надолго и очень быстро сменилась другой: а чего обижаться? Счет то пока два-один в мою пользу. Не могло же у нее появиться сразу два любовника, да и было любопытство, уж никак не похоть. А у меня при ней женщин случилось две. Только сказать, что это с моей стороны измены - не могу. Секс был, на дружеской основе - это да. Никого я специально не соблазнял, да и меня тоже никто. А вот случилось. С одной моей подругой - в городе. Я сидел там неделю с отчетом, и вдруг появляется она, тоже по делам. Остановилась у подруги в соседнем доме. Я ее к себе и пригласил, на вечер, поболтать, ну винишко выпить, телек посмотреть. Пришла. Сидели, болтали, вино пили. Потом она и говорит:
"А я сегодня чуть не убилась!"
Я конечно поинтересовался: "Как?"
"А из вагона вылезала и поскользнулась. Синяк знаешь какой?"
"Где?" - я спросил, думая что где-то на руке, ну может на ноге. Но подруга здесь же сидя за столом подняла юбку, так что обнажилось бедро, а потом оттянула вниз резинку трусиков. Конечно, синяк я увидел, но и еще кое-что, что мужику после недели вечернего одиночества только увидеть, без последствий, просто нельзя.
Через минуту мы очутились в кровати. А потом смеялись, вспоминая все еще раз. И угрызений совести, что изменили, ни у нее, ни у меня не было. Секс был, по дружбе. И в семейных отношениях обоих он ничего не менял.
Вторая женщина случилась на новый год. Попросила меня в разгар веселья проводить ее из нашей кампании в другую - поздравить там знакомых и назад. Но назад вернулись часа через четыре. Как только мы вышли, конечно хорошо выпившие, я без задней мысли спросил:
"Верочка, сегодня новый год, друзей поцеловать положено. Тебя можно?"
И услышал: "Не только можно, ты это сделать обязан".
Я и поцеловал. Хотел просто чмокнуть в щечку, но не тут то было. Получился поцелуй в губки, мне специально подставленные. И был таким умелым со стороны женщины, и таким затяжным, что у меня .... Ну в общем понятно, что у меня стало. Вместо другой кампании оказались у нее на квартире. Случился все тот же секс по дружбе. И главное - с этими двумя женщинами дружеских отношений я не потерял. Даже наоборот, стали более открытыми. Но ни я, ни они больше в постель не рвались и в любовные игры не вступали.
Вот такие воспоминания промелькнули у меня в голове. И кое-какими выводами из них я хотел с Алексеем поделиться. Но здесь появилась Света и разговор мы закончили. Еще раз по стаканчику уже втроем выпили и Алексей ушел отдыхать, набираться сил перед операцией в Придорожном. накомых. в разгар веселья проводить ее из нашей кампании в другую - поздравить ну винишко выпить, телек посмотреть. м в кр
Часть вторая.
Опер. 10 августа, среда.
В пол восьмого я и Слава Пяткин шли из столовой к машине, всю ночь простоявшей под окном нашей комнаты в гостинице. Юра уже крутился возле нее, с неизменным рюкзаком и канистрочкой.
Познакомил Славу с геологом, начали в машине устраиваться. Едем в Мирный в отделение милиции.
Симонов И.С. и его команда в полном боевом, их машина стоит у входа в здание. Мы со Славой тоже вооружаемся- забираем из сейфа штатные Макаровы и необходимые бумаги. И прошагав на выход, разбираемся по машинам. Михаил Новиков сунул в нашу Калашников - на всякий случай, Второй, как я заметил, взял с собой.
С Юрой все поздоровались, вопросов лишних не задавали - привыкли, что часто меня сопровождает. Тронулись, по договоренности мы впереди. Дорога длинная, о чем то говорить нужно, и у геолога интересуюсь:
"Только честно. Что хочешь у Бочко во дворе найти?"
Юра помолчал, подумал, пока я не обернулся к нему второй раз. И выдал очередную фантазию:
"Помнишь, у него бомж работал? Тот, что цементировал во дворе?"
Я подтвердил: "Помню".
"Ну так если помнишь, то подумать не мешает, куда он делся. Просто так после отмывки золота из руды отпустить его Бочко не должен. А если, как ты считаешь, три трупа по делу на охраннике, то сдается мне, нужно искать еще один, четвертый".
Прав Юра, с бомжем разбираться придется, и дай бог, что бы был жив. А если нет - лежать должен недалеко от этого чертового дома. Пытаюсь узнать мнение геолога:
"И где он по твоему лежит?"
Юра не задерживается:
"А под цементом. Помнишь, я говорил, что слой бетона во дворе очень толстый? И теперь под ним яма помойная - тропинка к ней вела, и сейчас видна".
Слава Пяткин с интересом на меня поглядывал, пытаясь понять о чем разговор. Пытался обернуться назад к Юре, но я остановил:
"На дорогу смотри. Поймешь еще все!" Он обиженно засопел, что как я заметил, признак падения настроения.
А Юру я пытать продолжил:
"Когда ты все с бомжем придумал? Ночью? Что-то вчера мне ничего такого не говорил".
"Не ночью, а после твоего ухода. Про бомжа то я думал давно, но что и его могли убить - понял вчера. Когда ты про Бочко как психа и маньяка рассказал".
У меня сразу еще вопрос:
"Ладно, о бомже ты вспомнил вчера после моего ухода. Тогда что собирался смотреть во дворе дома охранника, когда просился на операцию?"
"Да разное. Думаю, что руду не только отмывали, но там и доизмельчали. Тогда где-то стояла не знаю уж какая дробилка или что-то на нее похожее. Издали я не заметил. И если честно - банки из под нитроэмали забыть не могу. С легковыми машинами там возились".
В отношении машин Юра и мои намерения подтвердил: тоже собирался с железками в сарая разобраться. И еще одно намечал в плане машино-угонном: в прошлой моей командировке в Солнечный два чабана видели угонщиков машин по старому делу. Вот и показать им Бочко живым, а Джафарова на фото, не их ли это старые знакомые.
Еще раз обдумав только что от Юры услышенное, вспомнив и другие его предположения, версии и фантазии, многие из которых впоследствии подтвердились, я со вздохом и искренним сожалением заметил:
"Да, Юра, в твоем лице уголовный розыск недополучил прекрасного сотрудника". Но закончил на веселой ноте: "Зато геология имеет не менее нужного человека". На что мне философски заметили:
"Каждому - свое".
К этому времени подкатили к площадке для отдыха на областном шоссе, откуда начинался отворот к дорожникам. Зная, что сейчас вот-вот появится Придорожный, я Славу предупредил:
"Уже подъезжаем. Остановишься на въезде, минуту переговорим. И должен нас там человек встретить". Я имел ввиду сержанта, которого Симонов вчера вечером собирался в поселок отвезти. У Славы, при напоминании о "деле", лицо оживилось.
"Понял", - произнес внятно, что свидетельствовало об улучшении настроения.
Я начал разбирать бумаги, приготавливая передать касающиеся задержания гр. Бочко начальнику милиции, который должен со своей тройкой ехать к нему на дом. А заодно готовил и те, что касались Рогожина - что бы иметь под рукой и при необходимости предъявить задерживаемому.
"Придурок какой-то машет", - Слава оторвал от бумаг.
Я поднял голову, ожидая в "придурке" увидеть знакомого сержанта на въезде в поселок. Но сержанта не было, а махал рукой местный небритый мужик. Подозрение на неприятность почувствовал сразу и скомандовал:
"Тормози!"
Не успел открыть дверь, как мужик был рядом. Запыхавшийся и напуганный, он хрипло прокричал:
"Пашку поранили!"
Я выскочил из машины, ничего хорошего уже не ожидая:
"Так, какого Пашку?"
"Вашего! Мента с Мирного! Он к Якову побег, а тот его по башке чем-то ошарашил!"
Хорошего настроения как не бывало. Почувствовал что-то вроде начинающейся зубной боли, когда еще ее не чувствуешь, а челюсть уже противно ноет. Понял конечно, что Пашка - это и есть наш сержант, а Яков - Бочко, к которому тот за чем-то поперся. Теперь охранника точно нет дома, не будет же он сидеть и ждать погоды после того, как работника милиции чем-то огрел.
Вторая машина остановилась рядом, тройка захвата Бочко из нее вышла и подошла к нам. Мужик, еще толком не отдышавшийся, стоял теперь в окружении людей в форме (кроме меня и Юры) и испуганно смотрел по очереди на каждого. Сейчас нельзя терять ни секунды, и я ему командую:
"Отвечай быстро, коротко и без соплей! Понял?"
Тот кивнул головой: "Ага!"
"Пашка живой?" - в этом я не сомневался, раз нас встречают, но убедиться хотелось наверняка.
"Живой, живой! Мне сюда бежать наказал, вас встречать. А сам он в медпункте, башку ему зашивают!" - мужик потихоньку приходил в себя - отдышался и успокаивался.
"А Бочко где? Куда он делся после того, как Пашку припечатал?"
"На мотоцикле уехал, к себе на работу".
Все мы переглянулись, поняв главное: Бочко смылся, возможно и Рогожина прихватил с собой с площадки дорожников. А если не прихватил, то предупредил об опасности точно.
Разбираться сейчас как и почему сержант получил по голове - не время. Я отправил мужика в сторонку - за вторую машину, и с сотрудниками устроил краткий военный совет. За пять минут наметили план действий в новой ситуации. Прежде всего, Симонова И.С. подвозят до медпункта, где есть телефон. И он звонит в отделение милиции Пионерного - в первую очередь, раз Бочко в этом направлении уехал, потом в отделения милиции Солнечного, Мирного. Сообщает о побеге преступника и дает его приметы, возможность использования им мотоцикла. Если все пройдет нормально, то в лучшем случае минут через двадцать Бочко будут на въезде в поселки ждать. Если задержать сразу не получится, попозже придется звонить и в город. В медпункте Симонов разберется и с сержантом, если тот в состоянии говорить.
Пока начальник милиции занят в медпункте, Михаил Новиков и сотрудник ГАИ едут к Рогожину на дом. Если хозяин на месте - задерживают и организуют осмотр и обыск помещений с соблюдением норм закона. Я и Слава Пяткин едем к дорожникам, и если Рогожин на рабрчем месте - на нем его и задерживаем. Организуем изъятие документов и вместе с ними и задерженным едем к дому Рогожина, где к этому времени Михаил и сотрудник ГАИ (никак его фамилию не запомню) должны приступить к осмотру, пригласив понятых.
А пока мы будем мотаться на машинах, Юра подойдет к Рогожину пешечком, с чем он выражает согласие, как обычно молча кивнув головой.
И все, кому положено - заскочили в машины и дали по газам, оставив на обочине растерянного неожиданным поворотом событий местного аборигена. Потому что и Юра сразу в темпе от него пошагал, вслед за машинами.
Пока Слава по моим подсказкам гнал на площадку дорожников, я в мыслях проклинал себя, что согласился придурка сержанта отправить в Придорожный наблюдать за ситуацией. Ну знал же, что человек невыдерженный, любит хвастануть и выпить! Но и подумать, что может зачем то к Бочко пойти, я не мог. Все же в органах человек работает, порядки знает, как и то, что можно действовать только в рамках разрешенного. А идти к человеку, за которым и должен незаметно приглядывать, разрешения не получал точно. И что делать, если и Рогожин улизнет? Это будет полным провалом. итуации. Прежде всего, Симонова И.С. подвозят до медпункта, где есть телефон.
Еще издали начал внимательно смотреть, не смывается ли кто с площадки. Никого не заметил. Слава подлетел к домику-сараю, резко затормозил и мы оба из машины выскочили. Какой-то мужик в робе удивленно на нас уставился, как на пришельцев с Марса. Я впереди, Слава за мной подскочили к двери; резко ее открыл.
Уф ... , вздох облегчения вырвался непроизвольно, по телу прошла волна не то слабости, не то умиротворения. Напряженность, ощущавшаяся во всех его частях исчезла: за столом сидел живой и здоровый гр. Рогожин, напуганный нашим появлением и пытающийся встать с табуретки на ноги.
Через пару минут дрожащими руками начальник дорожников выкладывал на стол документы, связанные с его работой, потом уже вдвоем прошлись по площадке и он закрыл на замки двери большинства помещений. После чего ключи я у него забрал. Попутно узнал у заинтересованных рабочих, что Бочко на мотоцикле проезжал совсем недавно в направлении на Пионерный, на площадке не остановился и ни к кому не заходил. Как говорится, дал деру в одиночку.
На площадке пробыли минут пятнадцать, потом проехали к дому Рогожина, самого его заперев в обезьяннике на колесах и на всякий случай примкнув одну руку наручниками к стойке сиденья.
В доме под руководством Михаила работа шла во-всю. Он просматривал то, что мы считали документами, нужные для следствия откладывал на стол. Начальник ГАИ проверял места, где могло быть что-то спрятано. Напуганные понятые - мужчина и женщина - топтались в свободном от мебели угле комнаты. Увидев меня, Михаил не выдержал:
"Ну как?" - и посмотрел как собака на кусок мяса.
"В машине сидит!" - не проходя в комнату, я жестом предложил ему выйти во двор. Тут же к нам подошел Юра. Я посмотрел на обоих и высказал то, о чем думал, пока ехал с площадки:
"Считаю, что нужно проехать на Пионерный. В сам поселок Бочко не сунется, ежу понятно. Но попытаться понять куда он свернет по дороге - это важно: По крайней мере понять в какую сторону: на город, или на Солнечный".
Михаил меня поддержал и даже идею развил:
"По моему, он сделает крюк и вернется либо к шоссе, либо к железной дороге. Больше ему деться некуда. А мотоцикл бросит, по асфальту на нем не поедет".
Я посмотрел на Юру: "А ты как думаешь?"
Ответ был ожидаемым: "Только меня возьмите, я все дороги знаю".
Еще недолго поговорили, теперь в присутствии начальника ГАИ и Славы Пяткина. После чего я, получив ключи от Мирненской машины, автомат "на всякий случай", вдвоем с Юрой в нее перебрались. Михаил и начальник ГАИ остались продолжать начатое ими в доме, получив указание то же самое потом продолжить в доме Бочко. А если по времени не получится, то без охраны на ночь его не оставлять. Затем мы покатили в сторону Пионерного по строящейся дороге, так и не дождавшись Симонова из медпункта и не узнав, что же произошло с сержантом.
Ехвть куда глаза глядят - бесполезно, нужно составить план поисков и сколь возможно его придерживаться. Ни местности, ни дорог, куда Бочко мог с насыпи свернуть, я не знал . Вся надежда на Юру. Пытаюсь получить от него хоть какую информацию:
"Как думаешь, куда этот тип погнал?"
Юра тему уже обдумал, потому с ответом не задерживается. Но говорит внимательно глядя на обочины, высматривая на них следы от мотоцикла с люлькой:
"У него два варианта, куда податься. Это кроме Пионерного - если не дурак, туда не поедет. А впереди старый проселок, по которому давно, когда областного шоссе не было, ездили из Солнечного на озеро, примерно туда, где сейчас турбаза. Насыпь наша проселок пересекает. И он на нее должен свернуть, не знаю в какую сторону. Это как решит. Если думает отсидеться в камышах - свернет к озеру. Тогда мотоцикл его со временем найдут, случайно. Ну и если к поискам побольше людей привлекут. Но мы точно его не увидим, спрячет и пешком уйдет в камыши, с концами".
Получается, что с направлением на озеро дело плохо, и я объяснения Юры прерываю:
"А если в другую сторону поедет?"
"Обожди, не мешай", - почувствовал он мое нетерпение, - "это еще не все. От озера есть несколько дорог к шоссе. По моему, подходящих три. По ним он тоже может поехать. Фора у него километров двадцать, так что догнать не догоним. Но если от озера поедет к шоссе, то это говорит о том, что конечной целью у него город". Юра немного помолчал, все также внимательно рассматривая обочины, и продолжил: "До озера можем следы проследить. А около него и дальше - вряд ли, там сплошные отдыхающие и рыбаки с мотоциклами. В следах запутаешься".
Теперь я понял, что если Бочко свернул к озеру, дальше и ехать за ним не стоит, бесполезно. Можно возвращаться назад и звонить в управление в город, просить принять меры к задержанию на подъезде к нему. Юра между тем продолжил:
"А вот если повернет на Солнечный - дело другое". И замолчал, пока я не спросил:
"И что тогда?"
"Обожди, притормаживай потихоньку, вон впереди тот проселок", - он зашевелился, и не успел я остановиться, выскочил из машины и пошел к краю насыпи. Я за ним. Пока обошел машину, он уже согнувшись рассматривал съезд с насыпи. Обернулся ко мне с улыбкой:
"Есть след! На Солнечный повернул, гад!"
Теперь и я увидел след мотоцикла, но только на съезде с насыпи. Дальше на проселке я их не замечал, потому что был тот не разъезжен и зарос мелкой травкой. Юру это не остановило. Пробежался по нему, быстро вернулся и успокоил:
"И на проселке следы есть. Видно похуже, но не пропустим", - и эдак лукаво мне подмигнул.