ВОРОН

В час, когда, клонясь все ниже к тайным свиткам чернокнижья,
Понял я, что их не вижу и все ближе сонный мор, --
Вдруг почудилось, что кто-то отворил во тьме ворота,
Притворил во тьме ворота и прошел ко мне во двор.
"Гость, -- решил я сквозь дремоту, -- запоздалый визитер,
Неуместный разговор!"

Помню: дни тогда скользили на декабрьском льду к могиле,
Тени тления чертили в спальне призрачный узор.
Избавленья от печали чаял я в рассветной дали,
Книги только растравляли тризну грусти о Линор.
Ангелы ее прозвали -- деву дивную -- Линор:
Слово словно уговор.

Шелест шелковый глубинный охватил в окне гардины -
И открылись мне картины бездн, безвестных до сих пор, -
И само сердцебиенье подсказало объясненье
Бесконечного смятенья -- запоздалый визитер.
Однозначно извиненье -- запоздалый визитер.
Гость -- и кончен разговор!

Я воскликнул: "Я не знаю, кто такой иль кто такая,
О себе не объявляя, в тишине вошли во двор.
Я расслышал сквозь дремоту: то ли скрипнули ворота,
То ли, вправду, в гости кто-то -- дама или визитер!"
Дверь во двор открыл я: кто ты, запоздалый визитер?
Тьма -- и кончен разговор!

Самому себе не веря, замер я у темной двери,
Словно все мои потери возвратил во мраке взор. --
Но ни путника, ни чуда: только ночь одна повсюду --
И молчание, покуда не шепнул я вдаль: Линор?
И ответило оттуда эхо тихое: Линор...
И окончен разговор.

Вновь зарывшись в книжный ворох, хоть душа была как порох,
Я расслышал шорох в шторах -- тяжелей, чем до сих пор.
И сказал я: "Не иначе кто-то есть во тьме незрячей --
И стучится наудачу со двора в оконный створ".
Я взглянул, волненье пряча: кто стучит в оконный створ?
Вихрь -- и кончен разговор.

Пустота в раскрытых ставнях; только тьма, сплошная тьма в них;
Но-ровесник стародавних (пресвятых!) небес и гор --
Ворон, черен и безвремен, как сама ночная темень,
Вдруг восстал в дверях -- надменен, как державный визитер
На плечо к Палладе, в тень, он, у дверей в полночный двор,
Сел -- и кончен разговор.

Древа черного чернее, гость казался тем смешнее,
Чем серьезней и важнее был его зловещий взор.
"Ты истерзан, гость нежданный, словно в схватке ураганной,
Словно в сече окаянной над водой ночных озер.
Как зовут тебя, не званный с брега мертвенных озер?"
Каркнул Ворон: "Приговор!"

Человеческое слово прозвучало бестолково,
Но загадочно и ново... Ведь никто до этих пор
Не рассказывал о птице, что в окно тебе стучится, --
И на статую садится у дверей в полночный двор,
Величаво громоздится, как державный визитер,
И грозится: приговор!

Понапрасну ждал я новых слов, настолько же суровых, --
Красноречье - как в оковах... Всю угрозу, весь напор
Ворон вкладывал в звучанье клички или прорицанья;
И сказал я, как в тумане: "Пусть безжизненный простор.
Отлетят и упованья -- безнадежно пуст простор".
Каркнул Ворон: "Приговор!"

Прямо в точку било это повторение ответа --
И решил я: Ворон где-то подхватил чужой повтор,
А его Хозяин прежний жил, видать, во тьме кромешной
И твердил все безнадежней, все отчаянней укор, --
Повторял он все прилежней, словно вызов и укор,
Это слово -- приговор.

Все же гость был тем смешнее, чем ответ его точнее, --
И возвел я на злодея безмятежно ясный взор,
Поневоле размышляя, что за присказка такая,
Что за тайна роковая, что за притча, что за вздор,
Что за истина седая, или сказка, или вздор
В злобном карке: приговор!

Как во храме, -- в фимиаме тайна реяла над нами,
И горящими очами он разжег во мне костер. --
И в огне воспоминаний я метался на диване:
Там, где каждый лоскут ткани, каждый выцветший узор
Помнит прошлые свиданья, каждый выцветший узор
Подкрепляет приговор.

Воздух в комнате все гуще, тьма безмолвья -- все гнетущей,
Словно кто-то всемогущий длань тяжелую простер.
"Тварь, -- вскричал я, -- неужели нет предела на пределе
Мук, неслыханных доселе, нет забвения Линор?
Нет ни срока, ни похмелья тризне грусти о Линор?"
Каркнул Ворон: "Приговор!"

"Волхв! -- я крикнул. -- Прорицатель! Видно, Дьявол -- твой создатель!
Но, безжалостный Каратель, мне понятен твой укор.
Укрепи мое прозренье -- или просто подозренье, --
Подтверди, что нет спасенья в царстве мертвенных озер, --
Ни на небе, ни в геенне, ни среди ночных озер!"
Каркнул Ворон: "Приговор!"

"Волхв! -- я крикнул. -- Прорицатель! Хоть сам Дьявол твой создатель,
Но слыхал и ты, приятель, про божественный шатер.
Там, в раю, моя святая, там, в цветущих кущах рая. --
Неужели никогда я не увижу вновь Линор?
Никогда не повстречаю деву дивную -- Линор?"
Каркнул Ворон: "Приговор!"

"Нечисть! -- выдохнул я. -- Нежить! Хватит душу мне корежить!
За окошком стало брезжить -- и проваливай во двор!
С беломраморного трона -- прочь, в пучину Флегетона!
Одиночеством клейменный, не желаю слушать вздор!
Или в сердце мне вонзенный клюв не вынешь с этих пор?"
Каркнул Ворон: "Приговор!"

Там, где сел, где дверь во двор, -- он все сидит, державный Ворон
Все сидит он, зол и черен, и горит зловещий взор.
И печальные виденья чертят в доме тени тленья,
Как сгоревшие поленья, выткав призрачный узор, --
Как бессильные моленья, выткав призрачный узор.
Нет спасенья -- приговор!

Перевод В. Топорова, 1988