Мы остановились перед высокой калиткой. На стук вышла объёмная пегая тетка:
- Вам кого?
Мы слажено улыбнулись в шестьдесят четыре зуба на двоих:
- Хозяйку.
- Это я, - тётка щербато проявила добродушие. - Студентки, что ль?
Мы кивнули.
- За мной идите, - она прошла вперед, показывая дорогу.
Мы семенили гуськом по узкому проходу, ограниченному с обеих сторон стенами. Он закончился видом на симпатичный садик. Тётка свернула налево, заскрипели дверные петли - сени. Справа была залитая сентябрьским солнцем кухня, слева - дверь в жилую часть дома. За ней разместился небольшой холл с ширмой - слева - где пряталась крохотная комнатка. Тётка, не задерживаясь, миновала его, и мы вошли в просторный зал, обставленный древней мебелью: шифоньер, диван, телевизор, стол и несколько стульев. Опять же, налево располагалась спаленка с кроватью. Дом явно имел "левый" крен, на что не мешало бы обратить внимание. Но нам, вторую неделю носившимся по городу в поисках крыши над головой, было не до мистических намёков - берём! Оставили залог, вернулись на прежнюю квартиру за вещами и переехали тем же вечером. Спать свалились, не разбирая баулов.
Утром - в свете распахнутых ставен - осмотрели приобретение. Помещение походило на конюшню для непородистых лошадей. Не успев умыться, взялись выметать чужой дух.
Мы - это я и моя подруга Алька, с которой соли съедено столько, что её хватило бы небольшому заводику по засолке огурцов на год, а то и на два.
Алька - песня. Полифония. Бес и ангел в одном лице - необычайно живом и выразительном. Алька неуловима, переменчива, авантюрна и полна сюрпризов, как ящик Пандоры. Алька исполняет, потом мы вместе думаем. Она тот двигатель, без которого моя жизнь походила бы на домотканый холст. Краски и брызги шампанского - дело её маленьких, проворных рук. Описать Альку - всё равно, что удержать солнечный зайчик в ладонях.
Алька... источает лёгкость бытия. Если вожжа попадает под хвост - невыносимую.
С первым "подарком" Дуся - так звали хозяйку - сунулась в окошко в разгар уборки:
- Забыла предупредить: в маленькой комнате остановилась Марина с сыном - ненадолго, не переживайте.
Мы не послушались и запереживали. С целью успокоить дёрнувшиеся нервы накрыли столик в мини-холле. За бутербродами одну из нас осенило:
- Ванная?!
Вскочили, бросив недожеванный завтрак. Хозяйка жила по соседству.
- Дуся! - наш вопль поднял бы мёртвого.
В дверном проеме нарисовалась помятая сном физиономия Дуси.
- Где туалет?
- Там, - она невнятно махнула рукой в одной ей известном направлении.
- Где?!
- В конце огорода, - она снова изобразила пасс.
- В конце чего?! - мы синхронно вздрогнули.
Дуся выбрела на крыльцо и терпеливо повторила:
- За садом - огород, через него - тропинка, которая упирается в туалет.
Алька побледнела:
- А ванная?
- Вам чё, помыться надо? Так это, тепло ведь - в кухоньке; похолодает когда, банные дни делаю - приходите.
Поблагодарили за радушие и на ватных ногах поплелись к себе. Желание навестить гигиен-блок терзало нетерпением. Не откладывая момент познания, вклинились в смородиновые кусты и, петляя по колючим "джунглям", выбрели на означенную Дусей тропу. За вспаханными грядками коряво возвышалась постройка, жутко напоминавшая конуру гигантской собаки. Оценив по достоинству комфорт продуваемого ветрами пенала и представив зимний период, мы впали в истерику. Городские девочки в деревенских условиях - несуразица. Отсмеявшись, решили продолжить поиски квартиры. Однако Господин Случай внёс свои коррективы.
***
Поздним субботним утром Алька возилась по дому - он теперь у нас был - на мою долю выпал поход в магазин. Распахнула калитку, скрывавшую улицу, и замерла: напротив стоял красавец-мужчина - взгляд, ярче самого синего неба, упирался в мой.
- Кто вы? - удивилась явлению.
Он помедлил:
- Я здесь живу.
- Простите?..
- Саша, что ты возишься? - раздраженный голос принадлежал эффектной блондинке, выросшей за его спиной.
До меня дошло:
- Вы Марина? И это вашсын?
- Да-а, - дамочка рассматривала меня.
- А мы с Алёной снимаем две другие комнаты. Проходите.
Оставив их, побежала за покупками. Посмеивалась про себя, угадывая обоюдное изумление подруги и нового соседа. Алька была звездой факультета. Невысокая, гибкая, изящная, с фигурой героинь комиксов. Мордашка - загляденье. Аккуратный прямой носик, зеленющие глаза, русые волосы до плеч, тёмные брови и пухлый румяный рот. Кисти и ступни напоминали детские, до того были миниатюрны. Стройные длинные ноги и походка "от бедра". ("Пишет и зачёркивает, - стонал потом Сашка, пялясь ей вслед. - Пишет и зачёркивает!") Её присутствие вызывало всплеск мартовского котизма у мужчин в возрасте от нуля до семидесяти лет.
Мы были восторженными второкурсницами, полными предожидания чуда. Что нам сортир на выезде, когда по несколько раз в день можно пересекаться с таким же - по нашему недомыслию - романтическим юношей. Идея переезда канула в Лету, не выдержав конкуренции с Мечтой.
В нашей жизни состоялось приключение. Утро начиналось с прихорашивания у мутного зеркала допотопного шкафа и пробежки на кухню - мимо коморки мамы Марины. Периферическое зрение развилось до основного, шаг приобрёл балетную невесомость. Сексуальный Саша - СС - очаровал нас обеих. Поспорив, мы пришли к соглашению: к кому проявит симпатию, та и получит на него права. До тех пор обязались соблюдать нейтралитет сторон.
Для девочек, выросших под строгим родительским надзором, внутрисемейные отношения матери и сына стали откровением. Они представлялись братом и сестрой и вели себя соответственно. Кроме того, у Марины была необычная работа - она ездила в Узбекистан перебирать хлопок. Малосведущие в хлопкоробстве мы всё же не понимали, каким местом она его перебирала: нежные руки Марины менее всего напоминали заскорузлые длани аграрных тружениц. Наша безграничная наивность не позволяла узреть очевидного.
На самом деле Марина была тридцатипятилетней проституткой, низкого пошиба и высокого полёта, любившая спортсмена Диму.
- Ох, - горевала она, утирая набежавшую слезу, - Димин-то инструментик "во", - Марина показывала кончик ногтя на мизинце, - но не могу без него, люблю!
Её чаяниями мы узнали о жизни вообще и о мужчинах в частности.
- Научу, девчонки, как рассекретить мужика, - вела Марина мастер-класс. - Глядите на руки. Вон, у Шурика моего - сразу ясно, что там всё правильно, - пиарила она сына с невинным видом.
Мы с Алькой украдкой изучили длинные крепкие пальцы СС. Провели количественную аналогию. С определением качества возникли проблемы - не вычленялось. Я деликатно выпытала у Марины, как разведывается трудовая жилка.
- Да один-в-один! Если вялые ручки, значит, и там - "на полшестого", если сильные - стоит, как надорванный. Хочешь проверить?
Не стала уточнять, чем надорванный лучше целого - хватило общего курса. Неожиданные знания сказались на отношении к противоположному полу. Мы начали воспринимать мужчин, используя научный подход.
- Ваша вольность перешла все границы! Вы пропустили половину занятий! - вещал декан, меря грузными шагами кабинет. Я стояла, не смея поднять головы перед вершителем студенческих судеб. - Вы дерзите преподавателям. Да что там - хамите! - он театральным жестом воздел руки.
Не нужно было этого делать. Резкое движение вывело меня из покаянной позы, и я уставилась на дебелые кисти декана. На детском лице отразилось глумление профессионалки-Марины. Уловив насмешку, декан рухнул в кресло, рванул узел галстука и просипел:
- Убирайтесь! Чтобы я вас не видел!
Почетная миссия нашего воспитания перешла к его заму, о котором метода ничего предосудительного сказать не могла.
Тем временем - СС воплощал в жизнь поговорку "ласковое теля двух маток сосёт". Нацеловавшись со мной, он переметнулся к Альке. В женской дружбе назрел конфликт. Поругались. Покричали. Помирились.
Осенним призывом СС проводили в СА*. Стоял, стриженый, на коленях - в образе - прощение вымаливал. Простила, чего ломаться? Никто своему сердцу не хозяин. Уж яблочко от разбитной яблоньки и - подавно.
***
Сашкин отъезд и нагрянувшая зима торопили со сменой квартиры. Основательно подмороженные в Дусином огороде зады выгнали на поиски крова. Пометавши по городу и знакомым, договорились с глуховатой бабулькой на комнату. Прожили недолго у нее и съехали, не выдержав теплового удара. Дом отапливался углём - сутки через двое. Экономя, бабка накачивала жАру впрок, поэтому: один день мы торчали на крыльце варёными раками, жадно хватая прохладный воздух, два - выбивали зубами дробь, кутаясь в ватные одеяла. Пришлось в который раз побегать, выспрашивая вакансии. К летней сессии фортуна снизошла, и мы поселились в двухкомнатной квартире у татарки Нины. Счастью не было предела - центр города, горячая вода, санузел, нормальная температура, газовая плита. Мы вздохнули с облегчением - можно было вернуться к учебе и ежедневно принимать душ.
Так прожили полтора года. Лозунг третьего курса: "бороться, искать - найти и не сдаваться". Мы встревали в небезопасные авантюры в поисках удачи. Романтические бредни по-прежнему витали в наших головах, и мы не теряли надежду обрести любовь в объятиях сверстников. Проза реальности ставила под сомнение теорию и выводила на авансцену молодых людей, чьи интересы шли вразрез с нашими. Подкованные чередой знакомств, мы приобрели недюжие навыки по выживанию в экстремальных условиях. Если визави замышлял неджентльменское поведение, "пеленгатор дурных наклонностей" давал тревожный звонок, и мы вовремя уносили ноги. Бывали осечки, когда интуиция дремала, - тогда спасались смекалкой.
Не без оснований предположили, что проблемы навеяны злополучной девственностью, будто бы выписанной на лбу. И после моего очередного сражения и Алькиной поездки с сумасшедшим таксистом за город, приняли твёрдое решение покончить с этой напастью.