Аннотация: Дальнейшие приключения Петьки и Гардана на море. Вступление в братство пиратов и разбой у берегов Индии, Малакки и Малайзии. Возвращение в Европу.
Книга вышла в издательстве КРЫЛОВ в июле 2005
Юрий Волошин
ВОЛКИ АРАКАНА
приключенческий роман
Книга вторая. ПИРАТСКОЕ БРАТСТВО
Глава 1. Встреча
Ребята, усталые и полные надежд, улеглись на циновки, предаваясь сну, не ведая, что им готовит будущий день. Даже Гардан не удосужился приглядеться к людям, которые сновали на судне, готовя его к отплытию.
Их не разбудил и предутренний туман, и небольшая качка, когда океан принял на свою грудь их корабль. Солнечные лучи не заглянули в их закуток и не нарушили их сон.
Лишь отдалившись от берега, они осознали, что им уготовано. Они очнулись, когда их придавили тела дюжих матросов. И не успели ребята понять, что к чему, как их руки оказались связанными. Гардан закричал:
- Капитан, что ты делаешь!? Чем мы провинились перед тобой?
- Молчи, щенок! - ответил капитан. - Ты думаешь, я не догадался, кто вы такие и откуда у вас такие деньги, сосунки! Вы грабители и воздай хвалу Аллаху, что я тебя с твоим неверным не сдал властям.
- Ты ничего не знаешь, а судишь нас! - возопил Гардан в ответ.
- А мне и знать ничего не надо. Приобретенное неправедным путём не грех и отнять. Так что сами решайте, подчиняться мне или отправиться в зиндан в ближайшем порту, куда мы заглянем по пути.
- Ты ж не знаешь, что нас самих ограбили, и мы вернули лишь то, что нам принадлежало! Развяжи нас!
- Ты ещё не ответил на мой вопрос, щенок!
- Какой вопрос?
- Дай-ка ему по шее, Бутрас, а то он запамятовал мои вопросы, - и когда довольный Бутрас отвесил увесистую оплеуху Гардану, капитан продолжил: - Теперь вспомнил, дерьмо собачье?
- Ты так спрашиваешь, будто у меня с другом есть выбор.
- Молодец! Клянусь зубами акулы, молодец! У тебя действительно нет выбора, но мне охота знать твоё мнение, хвост шакала!
- Мы на всё согласны, лишь бы доставил нас до уговоренного порта.
- Опять молодец! Так и договорились, но вы оба будете работать на судне, иначе кормить вас не стану. Понятно тебе, гнилая устрица?
- Понятно, а теперь развязывай, мы всё равно в твоей власти.
- Совсем молодец, дерьмо шелудивого пса! Развяжите их, - кивнул он матросам. - Бутрас, а ты присмотри за ними и не допускай отлынивать от работы. Пусть зарабатывают себе жратву настоящим трудом.
Когда ребят развязали, Петька пробурчал:
- Опять мы вляпались в историю. Может, так у нас на роду написано?
- Всё свершается по воле Аллаха. Поглядим, как оно будет дальше. И не скули раньше времени. Пояса-то у нас остались, а это тоже дар божий и наше последнее достояние, а, может, и спасение.
- Что-то мне так тоскливо на душе от всего этого, Гарданка.
- Терпи и работай, а то получишь, как я давеча. Вон Бутрас уже на нас поглядывает подозрительно. И моли своего Бога, что бы тебя не заметили с твоим христианством, а то и до беды недалеко. Постарайся не креститься здесь. В момент за бортом окажешься.
После полудня на горизонте со стороны океана показался парус. Он шел сзади и держал курс к берегу.
Капитан внимательно вглядывался в его очертания, потом отдал команду прибавить парусов и держать мористее.
- Что-то наш капитан забеспокоился, - шепнул Гардан, вглядываясь в далёкий парус.
- Видать, и здесь есть любители побаловать, а?
- А где их нет? Они повсюду.
- Эй, свиные рыла, - раздался грубый окрик Бутраса, - чего мешкаете? По зубам захотели? За работу, быстро!
Прошел час, и ничего не изменилось. Вроде ничего опасного не намечалось, но парус приблизился настолько, что был хорошо виден. Он был уже за кормой и продолжал идти своим курсом. Восточный ветер сильно накренял его и трепал вымпел на флагштоке, не давая разглядеть ничего, чтобы указывало на принадлежность корабля. Это была такая же фуста, но немного больше размером, с двумя мачтами и косыми парусами коричневого цвета.
- Ничего интересного, - молвил Гардан, заметив, что капитан перестал всматриваться в проходящее за кормой судно. - Видать, купец спешит в порт.
Но уже через полчаса Петька толкнул друга в бок и кивнул головой.
- Гляди-ка, Гарданка, судно-то уже не удаляется. Идём вровень с ним.
- Ну и что с того?
- С чего бы это?
- Видать ветер изменился, вот и курс поменялся. Капитанам лучше об этом знать. Работай себе.
- А мне кажется, что это неспроста. Всего миля до судна, а это уже опасно, если это разбойник.
- Тебе-то что с того? Нам даже лучше будет, коль от этих избавимся.
- Почему так говоришь?
- Стой! - неожиданно воскликнул Гардан и даже остановился, словно в столбняке. - Погоди, не мешай!
- Да что с тобой? Чего ты остолбенел? Учуял чего, что ли?
- Точно, Петька! Это пираты, и они нас возьмут!
- Давай предупредим капитана, а?
- Перебьётся твой капитан! Мне на него наплевать, собаку! Так нас облапошить! Да я ему никогда не прощу такое. Пусть Аллах его покарает за его злодеяния.
- А как же ты? Ты ведь тоже не заплатил хозяину лодки, что доставила нас к этому судну! Тебя, значит, тоже должен покарать Аллах?
- Тому я предлагал по-хорошему, но он не согласился. Что было мне делать? То другое дело совсем.
Ребята возились со снастями и потихоньку поглядывали на судно, идущее параллельным курсом справа по борту. Зоркие глаза ребят замечали, что оно медленно сближалось и уже меньше мили разделяло их.
Вдруг раздался тревожный возглас капитана:
- Всем разобрать оружие! Разбойники справа по борту!
Наши ребята кинулись вместе со всеми за оружием, но их оттолкнули.
- Не ваше это дело, собаки! - крикнул Бутрас. - Отойдите подальше!
- Гляди-ка, Гарданка, как быстро суда сближаются! Прямо наперерез шпарит! Точно, ты угадал, что это пираты! Теперь держись!
В это время от борта преследующего судна отлетело облачко дыма, а вместе со звуком перед бушпритом всплеснуло ядро. Приказывали лечь в дрейф.
- Капитан! - голос Бутраса звучал тревожно, но настойчиво. - Прикажи спустить паруса! - Голос уже не выражал покорности, зазвучал требовательно и зло. - Против пушек ничего сделать нельзя! Приказывай!
Капитан разразился ругательствами, засуетился по палубе, но было видно, что матросы не настроены на боевой лад. Два десятка слабо вооруженных арабов не могли оказать сопротивление пиратскому кораблю. Это они все понимали и поглядывали на своего начальника злобно и угрожающе.
И, пока капитан колебался, матросы уже потянули тросы, спуская реи косых парусов. Лишившись хода, фуста закачалась на волне в ожидании пиратов. Пиратская фуста грациозно развернулась и, лихо сбросив почти все паруса, мягко толкнулась бортом. Суда тотчас скрепили абордажными крючьями, на палубу хлынули вооруженные люди. Арабы тотчас побросали свои палаши и пики.
Пираты быстро согнали всех на ют, выставили охранение, остальные с шумом и криками ринулись осматривать трюм и каюту капитана.
- Ничего не могу понять из их криков, - шепнул Гардан на ухо Петьки.
- Мало ли на свете народов, которых мы ещё не знаем. Гляди, вон сам ихний атаман появился. Знатный мужик! Будет речь держать, наверное.
Капитан пиратов подошел к толпе пленников, молча оглядел их, отметил капитана и на плохом арабском спросил:
- Все ценность сюда, остальное глядеть быть.
Матросы вытолкнули своего капитана, ибо тот замешкался с выполнением приказа. Он, бормоча что-то под нос и закатывая глаза к небу, потрусил в каюту. Вскоре капитан вернулся и положил к ногам пирата ящичек красного дерева, раскрыл его.
Матросы с любопытством заглянули туда, и тихий вздох прошелестел в их рядах. В ящичке лежала груда золотых монет и те драгоценности, которые отобрали у ребят.
Гардан выскочил вперёд. Стражник не успел его перехватить, когда тот быстро заговорил:
- Господин! Часть этих вещей наша, моя с другом! Этот разбойник, - он указал на капитана, - сегодня утром ограбил нас и всё отнял, нарушив тем самым клятву. Учти это, капитан.
Видно было, что пират мало что понял в быстрой речи юноши, но главное уразумел. Спросил:
- Кто такой? Не араб?
- Нет, господин. Мы с другом из Московии, может слыхал где?
- Московия... - протянул заинтересованно капитан, силясь что-то вспомнить. Потом слегка улыбнулся и молвил: - Московия! Холод, соболя, воск! Припоминай! Как тут быть?
- Судьба, господин! Занесло случайно. Теперь решили домой податься.
- Как арабский знать?
- На муллу немного учился. Потом бросил, но язык запомнил.
- А друг?
- Петька? Тот русак! Чистый русак, из Новгорода. Бежал от ярости ихнего царя Ивашки. Уж очень лют был, а я у него служил, да подстрелил меня Петька, вот так мы и сошлись.
- Зачем стрелять?
- Так они убегали, а мы их хотели захватить и наказать. Не вышло.
- Теперь друг?
- Да, господин. Хороший человек, но плохо разумеет в языках. Зато в морском деле разбирается хорошо.
Капитан что-то сказал одному из охранников. Тот махнул рукой ребятам и отвёл немного в сторону.
Толпа пленников топталась в ожидании своей участи с бледными и перепуганными лицами. А на судне шла обычная суета.
Через борт кидали мешки с провизией и самое ценное, что нашли, но такого оказалось мало, и вскоре суета закончилась. Капитан пиратов опять подошел к толпе пленников и сказал:
- Теперь вы свободны. Мы вас не неволим больше. Что нам нужно было, мы взяли, а вам желаем удачно расторговаться и больше нам не попадаться.
Всё это быстро переводил на арабский старичок с лысой головой и лукавыми глазами, который только недавно перебрался на захваченное судно.
Потом капитан подошел к ребятам, остановился и пристально глядел некоторое время в их встревоженные глаза. Петька хотел что-то спросить у друга, но не решился. Наконец капитан спросил:
- Вы хотеть быть с нами?
Петька вопросительно глянул на Гардана, и тот сказал, что услышал от капитана. Петька спросил:
- Что делать будем? Что скажешь?
- А кто его знает. Всё в воле Аллаха. А я не знаю.
Капитан смотрел на ребят и ждал. Потом сказал:
- Вы думай. После говори, скоро.
Отошел по своим делам, а ребята судорожно стали думать, прикидывая шансы в поисках решения своей участи. Гардан прищурился и, как бы ушел в себя, отстранив Петьку рукой. Тот решил не вмешиваться и не мешать. Он уже понял, что друг его решает задачу и за него и за себя и, что тот надумает, то и будет. Петька подчинится любому его решению.
Минут пять спустя к ним подошел старичок и на плохом, но бойком арабском спросил:
- Так чего надумали, юнцы? Капитан торопит. Пора отчаливать, а ему не терпится узнать ваше решение, тем более, что он никого не принуждает.
- Мы согласны, - неожиданно и решительно ответил Гардан.
- А друг твой? Тоже согласен?
- Согласен, господин! Он как я.
- Тогда собирайтесь и побыстрее.
- Можно мы шпаги свои захватим? Жаль расставаться с хорошим оружием. Позволь.
- Хорошо, но побыстрее, - согласился старик с хитроватой улыбкой.
Ребята бросились отыскивать свои шпаги и мимоходом, как бы случайно зацепили капитана-араба по шее, но чувствительно, хотя тот в своём горе почти не обратил на них внимания.
- Ничего нет, Гарданка, наверное всё забрали пираты. Пошли, а то не успеем и останемся в лапах этих... - и он кивнул головой в сторону капитана и его команды.
- Ладно, пошли, после разберёмся.
Они ловко перепрыгнули через фальшборт и очутились на чужом корабле, где уже расцепляли крючья и готовились баграми оттолкнуть ограбленную фусту.
Тут только ребята обратили внимание на флаги. На них были довольно удачно вышиты оскаленные морды шакалов с красными языками и горящими глазами. Гардан заметил:
- Чудные какие-то флаги, правда? Что за зверь на них и зачем?
- Наверное, это шакалы. Уверен, что скоро узнаем.
И действительно, как только суда разошлись и поставили паруса, как капитан подошел к юношам и спросил:
- Какой язык знать, кроме арабский?
- Португальский, - коротко ответил Гардан. Потом помедлил и добавил: - Английский и немецкий, но не очень хорошо, уже подзабыл малость.
Капитан довольно хорошо заговорил по-португальски:
- Да ты полиглот, я вижу! Отрадно, юноша. И как ваши имена, можно узнать, сеньоры?
- Отчего же, конечно. Я - Гардан, а друга зовут Петькой, Петром.
- Значит Гардан и Пьер, понятно. Моё имя Дортье. Эжен Дортье, запомните его. Обращаться ко мне можно по фамилии или <мсье капитан>, а потом можно будет и просто капитан.
- Чудное имя, господин, - отозвался Гардан, но смутился и замолчал.
- Почти всякое чужое имя чудное, юноша. Однако слушайте меня. Не позднее, как завтра вы будете приняты в наше вольное братство, и вас посветят в правила нашей жизни. Мы ведь не настоящие пираты, а только наполовину, и часто занимаемся полезными делами. Но бывает всякое, потому не удивляйтесь ничему. Привыкайте к тому, что вопросов задавать надо поменьше. Это в ваших же интересах. Вы поняли, юноши? Ах, да! Пьер не понимает меня, так я говорю?
- Очень плохо, но я ему всё объясню потом, господин, - с готовностью ответил Гардан. - А почему его вы назвали Пьером?
- В каждом народе своё произношение имен. Мой народ называет такие имена Пьером. Португальцы - Педро, а англичане Питером. Так ведь?
- Да, так. Но это одно и то же имя, верно?
- Конечно, юноша! И идёт оно от первого сподвижника Иисуса нашего.
- Понятно, господин капитан. Вы очень добры к нам.
Эжен Дортье слабо улыбнулся и отошел на корму, предоставив ребятам самим решать вопрос знакомств с кораблём и командой. Петька сказал:
- Какой интересный мужик! Красивый и не старый. Сколько ему лет, как ты думаешь?
- Лет тридцать пять, по-моему. Да, странный мужик, не похож на прежних наших капитанов.
- Хорошо бы он и в деле таким оставался, - мечтательно протянул Петька. Потом улыбнулся и продолжил: - Тебе хорошо, у тебя имя никто не изменяет, а моё уже сколько раз меняется. Надо же - Пьер! Интересно!
- Зато у тебя имя от времён вашего Христа. Давай лучше осмотримся и познакомимся с людьми. Ведь опять новая жизнь у нас начинается.
Они побрели вдоль фальшборта, рассматривая судно. Матросы работали на снастях, стояли у румпеля, наблюдали за морем и вообще занимались обычной морской службой.
На палубе были укреплены шесть бронзовых пушек, и одна на носу из чугуна. На корме виднелась фальконета на вертлюге. Везде в беспорядке лежали мешки, матросы неторопливо затаскивали их в трюм. Ребята стали помогать и вскоре познакомились с некоторыми матросами. Но почти все не понимали по-португальски, и общаться чаще приходилось жестами. Однако это не смущало ребят. Одно они заметили почти сразу. Все матросы отличались довольно спокойным характером и не проявляли агрессивности друг к другу. Это сразу бросалось в глаза и у Петьки сразу затеплело где-то глубоко в животе. Он сказал, наклонившись к другу:
- Мне кажется, что здесь собраны неплохие люди, как ты думаешь, Гарданка?
- Пока трудно сказать, но мне тоже так кажется. А старик, тот, что с нами балакал, просто смешной и чудной какой-то, верно?
- Ага. Мне он тоже понравился. Ты знаешь, Гарданка, мне тут нравится. Как-то покойно на душе. Тебе тоже так кажется, а?
- Давай приглядимся получше, Пьер, - ответил Гардан и лукаво засмеялся. - Вот только наше добро пока ещё далеко. Жаль его.
- А ты не жалей о нём. Всё одно непутёво оно добыто, так что и жалеть о нём не стоит. Зато тут люди неплохие кругом, а это куда лучше любых сокровищ.
- Поглядим, Пьер. Там видно будет. Вон склянки бьют, слышишь! Скоро ночь наступит, а жрать охота.
Тут же раздались шум и возгласы, и ребята увидели, как кок вынес из камбуза огромную кастрюлю, накрытую крышкой. Запах разопревшего риса с мясом ударил ребятам в ноздри и чуть не свалил их на палубу. А Гардан воскликнул, не в силах сдержать улыбку:
- Как плов! Просто настоящий плов, Петька!
Появился капитан и без проволочки молвил:
- Сегодня у нас праздничный ужин. У нас новые матросы. Это Гардан, - он сделал знак рукой, приглашая выйти вперёд, - И Пьер. Гардан и Пьер из очень далёких стран, из Татарии и потому наш повар приготовил вам плов. Он, конечно, не может сравниться с домашним, но и такой вам не повредит. К тому же сегодня у нас в руках маленький приз, и по такому случаю - каждому полпинты вина! Приятного аппетита, шакалы!
Матросы ответили радостными криками и стали пожимать ребятам руки и хлопать по плечам, улыбаясь и называя себя по именам.
Всё это ребята поняли из перевода старика, который незаметно очутился у них за спиной.
От вина ребята отказались, отдав его соседям. После обильного ужина появились музыканты - их было трое, и принялись наигрывать весёлые мелодии на трубе, мандолине и барабане. Всё это продолжалось уже при звёздах. Море дышало прохладой и сыростью. Паруса напрягались в попытках захватить всю энергию ветра и тихо гудели, подыгрывая музыкантам. А Гардан с наслаждением отвалился на ещё тёплые доски палубы и блаженно щурил глаза на свет фонарей, развешанных на леерах.
Глава 2. Братство
На следующий день они встали рано. Восток только слегка алел. С океана шла длинная пологая волна и фуста мягко покачивалась, продолжая нестись в неизвестность.
Настроение у ребят было отличное. Они выспались, отдохнули и с нетерпением ожидали того часа, когда их начнут принимать в братство. Об этом они мало что знали, но уже сейчас готовы были принять все его наставления и правила.
С восходом солнца все матросы, а их оказалось, как подсчитал Гардан, двадцать два человека, не считая повара, высыпали на палубу и вознесли гимн наступающему дню. Их голоса звучали бодро и напевно. В руках они вертели шпаги и палаши, вытворяя ими какие-то замысловатые фигуры и упражнения. Присмотревшись, Гардан понял, что это специальные фехтовальные упражнения, но несколько театрализованные и искусственные. Однако после пятнадцати минут таких движений все оказались потными и разгорячёнными. Затем бросили шпаги и взялись за кинжалы, нанося ими удары и отражая их. Как оказалось, кинжалы были деревянными.
Ребята во все глаза глядели на это представление. Петька спросил:
- Они что, рехнулись? Чего это так выплясывать?
- Знать, у них так заведено. Это ж подготовка к сражениям, вот они и точат мастерство своё. Завтра, наверное, и нам так придётся, так что запоминай хорошенько.
- Гляди, и капитан с ними заодно. Чудно-то как!
После рынды занятия прекратились, и матросы стали таскать деревянными бадьями воду из-за борта. С гоготом и криками, они обливали себя и товарищей. Многие перед этим сбрасывали с себя всю одежду, хотя они и так были почти голыми.
Однако веселье вскоре прекратилось. В молчании стали приводить в порядок палубу, и в это время явился капитан Эжен Дортье. Он был при шпаге, в шляпе с пером страуса в ярком камзоле и белых чулках. Ноги обуты в ботфорты, но короткие, не доходившие до колен.
Это был стройный человек чуть выше среднего роста. Волосы почти чёрные, с золотым отливом на сгибах. Правильные черты лица обрамляли небольшая бородка и усики, придававшие его лицу бравое выражение. Он был тонок в талии и широк в плечах, но во всём его облике чувствовалась сила, грация и чувство собственного достоинства. Он был просто красив и приятен наружностью.
- Устаивайтесь, братья, - сказал он довольно тихо, и все разошлись по палубе в поисках удобного места. - Сегодня у нас торжественный и знаменательный день. Мы принимаем в свои ряды новых братьев. Они ещё не знают нашего языка, и потому им будут переводить слова наших заповедей, а вы их и так знаете.
Лысый старик в длинной до пят хламиде синего цвета и с венком из листьев какого-то растения на лысине вышел на середину и оглядел собравшихся. Подошел к ребятам и спросил:
- Юноши, согласны ли вы вступить в наше братство свободных шакалов? Это братство создано уважаемым господином Дортье и призвано создать вам предпосылки для успешного продолжения жизни в ваших или других, по вашему усмотрению выбранных, стран. Вы начнёте новую жизнь, не забывая оказывать помощь бедным и обездоленным, защищая их от ударов жестокой судьбы и людей. Каждый из вас сможет сам строить свою жизнь на те средства, которые у вас окажутся, но помните, что каждый из вас вправе надеяться на помощь брата нашего маленького братства. Это священный долг каждого из вас, и нарушивший этот долг будет сурово наказан. Чтите богов своих и следуете их заповедям, любите людей и сейте эту любовь вокруг.
Он передохнул, пристально всматриваясь в лица ребят, которые с недоуменными лицами взирали на этого забавного старика. Кругом матросы молча слушали эту проповедь, и лица их были серьёзны.
- Вы юны и у вас впереди вся жизнь. Потому вам надлежит свято и неукоснительно соблюдать все заповеди наши и ваших богов. Без крайней необходимости не делать зла людям. Наше братство называется братством шакала. Это потому, что мы, как шакалы рыщем по миру и выискиваем себе пропитание на сегодня и на вечные времена. Не всегда эти поиски бывают приятными и безобидными, но и у шакала охота не всегда оказывается удачной. Мы слизываем средства, нажитые недостаточно или вовсе нечестным путём, как слизывает шакал капли крови с убитой кем-то жертвы.
Старик шумно задышал, было видно, что речь ему даётся не так уж легко. Однако он продолжал:
- Вы должны беспрекословно подчиняться своему капитану, но вправе задать любой вопрос и получить на него ответ. Когда вам покажется, что заповеди братства вас не устраивают, вы должны об этом заявить - и получите свои сбережения и свободу. Нарушившие заповеди, или причинившие вред братству строго наказываются лишением нашего общества на определённый период. Я почти все сказал, ибо сказать всего никому не дано! Каждый из вас может задать один вопрос любого характера. Думайте!
Все затихли, а Гардан старался подробнее объяснить смысл речи, которую Пьер не совсем понял. Они пошептались, и Гардан спросил:
- Уважаемый проповедник, как относиться к религиям, которые могут попасть на корабль?
- Отвечаю! Все религии, которые не используют насилие, должны быть уважаемы и почитаемы. Бог един, лишь люди по-разному чтят его.
- Уважаемый проповедник, мой друг плохо говорит, и потому за него я спрошу вас. Он сомневается, что ваши действия вполне добропорядочны и честны. Как ему поступать?
- Отвечаю! Ваш юный друг проявил завидное душевное и моральное начало. Он совершенно прав и я могу лишь ответить, что да, действительно наши действия весьма насильственны, но таков мир. Люди ещё не доросли в своём сознании до понимания многого, и потому применяют насилие. В природе всё подчинено насилию, а мы являемся частью природы. И без насилия ничего в жизни сделать нельзя, но пусть этого насилия будет меньше, а коль оно совершено, то в другой раз чтобы обратилось в добро и благо. Главное - делать людям добро, даже посредством насилия над другими. Я ответил.
Гробовая тишина длилась недолго. Ребята шептались, боясь нарушить эту тишину. Наконец старик спросил, воздевая руки к небу:
- Юноши, вы готовы ответить на поставленный вопрос?
- Готовы, - ответил Гардан за себя и за друга.
- Наши уши открыты. Говорите.
- Мы принимаем заповеди братства и готовы им следовать и отвечать за свои поступки перед ним. Клянемся!
- Клясться не обязательно. Но обязательно согласие братства на ваш приём в их среду, - он обратился к матросам и заговорил с ними. Те дружно ответили и, как показалось Гардану, согласием. Старик сказал:
- Братство принимает вас в свои ряды и вручает шпаги братства!
Им поднесли две шпаги, украшенные на рукоятках головами шакалов с рубиновыми глазами. - Это шпаги из толедской стали и призваны защищать братство и обездоленных во имя лучшей жизни на земле! Виват новым братьям!
Матросы подхватили клич, и на этом церемония окончилась. Поднялся неимоверный шум, и только появление повара с котлом риса, приправленного тропическими пряностями и рыбой, заставил матросов закрыть рты.
Опять появилось вино, фрукты, зелень и на палубе слышалось лишь чавканье и вздохи блаженства да стук ложек...
Колокол отбил очередную склянку, матросы разошлись по своим местам. Кто продолжать отдыхать, кто заниматься такелажем, кто чтением книг, а повар занялся приготовлением обеда.
- Юноши, - обратился к ребятам старик, - вам придётся много трудиться на судне, и мне поручено заниматься с вами.
- Мы не возражаем: сударь, - ответил Гардан и с вопросом в глазах уставился на старика. - Но как нам вас называть?
- Во-первых, у нас все друг друга называют на "ты", а во-вторых, я имею имя и фамилию, и зовут меня Леонар Бюж. Так что мы теперь можем считать себя познакомившимися.
- И с чего мы начнём, месье Бюж? - спросил Гардан.
- Меня не надо называть "месье". Это только к капитану так можно обращаться, но и то не обязательно. А начнём мы с языка. Мы здесь, на корабле почти все французы и вам придётся усвоить наш язык. Тебе, Гардан, это не будет трудно - ты знаешь португальский. Потом я познакомлю вас и с остальными премудростями нашего братства, хотя они совсем несложные. Вы ребята смышлёные, как я заметил, и у вас всё хорошо получится.
- Но нам придётся научиться всяким приёмам, которые мы видели утром. Как это нам побыстрее научиться?
- Это не по моей части, юноши. Этим займётся Сарьет, его имя Кловис. Он быстро вас направит. Вы можете фехтовать? Это значит - владеть шпагой.
- Можем, но Пьер ещё недостаточно умело.
- Это дело наживное. Было бы желание.
- Я воспитывался воином и был им по своему желанию. А Пьер - сын купца и лишь со мной немного учился приёмам.
- Хорошо, хорошо, юноша! Но пока погода благоприятствует нам и работы на судне мало, осматривайтесь и знакомьтесь с братьями. Это не такое быстрое дело. А с завтрашнего дня начнём обучение нашей речи.
Старик махнул рукой и посеменил по своим делам.
- Гарданка, тебе не кажется, что братство это какое-то чудное. И то, что они нам рассказали - никак у меня не укладывается в голове, и во многом противоречит христианскому учению. Да, наверняка, и твоему, как ты скажешь?
- Да, мне тоже странно было слышать речи старика. Однако, судя по первым наблюдениям, тут собралась компания не самая худшая. Да и капитан вполне достоин уважения. Мне он нравится. Никакой спеси и жестокости в нём не заметно.
- А то, что они заняты сбором средств для дальнейшей жизни? Значит, это теперешнее занятие не на долгое время?
- Дурень, разве разбойное дело может длиться долго? Но, вроде у нашего капитана иное мнение на это. Хотя у всех рабов разбоя иное мнение, а мой дядя-купец всегда говорил, что такое до добра не доводит. И ему можно верить.
- Конечно! Сколько верёвочке не виться, а конец будет. Так у нас говорят. Зато моя купеческая душонка, как ты скажешь, довольна таким оборотом. Накопить денег и вернуться домой богатым купцом. Хорошо!
- Ага. И быть ограбленным или подонками, или самим царём, как то в Новгороде и прочих городах видел, да и ты сам испытал. Уж слишком жуткое и жестокое время у нас сейчас. Каждый норовит урвать от пирога другого, да и придушить товарища при этом.
- И меня, Гарданка?
- Ну и дурень ты, Петька-Пьер! При чём тут ты? Я обо всём говорю.
- Ну и что. Так было всегда. Купец постоянно с риском живёт. То удача, то полное разорение. Только хороший купец завсегда найдёт выход и опять поднимется для торгов.
- Так то хороший, а разве все такие?
- Не все, - согласился Петька и задумался. Затем продолжил: - Однако и в природе тако ж. Слабый не может отстоять не то, что положение своё, а и жизнь. Сильный завсегда должен быть вознаграждён чем-нибудь.
- Гляди, как ты заговорил! - воскликнул Гардан и с любопытством воззрился в лицо друга. - Что-то ты так раньше не высказывался. С чего бы это, а?
- А кто его знает. Может, насмотрелся на жизнь, и в голове помешалось, однако мне тако кажется. Наверное, думал много о всяком. Вот до такого и докумекал. А что, плохо?
- То один Аллах ведает. Нам мало что дано понимать. Люди слишком малы для понимания высших законов жизни.
- Зато мне понравилось, что братья должны всячески воздерживаться от зла для других. Особенно для тела. Хотя и для души тоже. Все веры у них в почёте и никакой драчки между верами быть не должно. Мне нравится. А тебе?
- Мне как-то всё равно, но так быстро изменить отношение к неверным мне трудно.
- А как же ко мне?
- Ну, это особый случай. Просто мы подружились и всё тут.
Фуста ходко уклонялась на север, судно довольно сильно накренялось под юго-восточным ветром. Пьер узнал, что курс у них на Каликут для торговых дел, а грабёж оказался попутным делом. Да и этот грабёж ему казался довольно странным. Взяли самую малость, остальное оставили. Это его удивляло. Гардан не смог дать вразумительного ответа. И Пьер попросил друга разузнать об этом подробнее.
Вскоре тот вернулся и поделился вестями:
- Да они всегда так делают. Они больше занимаются торговыми делами и никогда не убивают купцов. Оставляют им многое, а то, говорят, на море ни одного купца не останется, коль всех ограбить дочиста.
- Так они долго будут копить себе на жизнь.
- А у них никто не может прокутить или пропить, или ещё куда бесполезно потратить много своих денег. Никому всех не выдают, а лишь малую толику, чтоб, значит, только отдохнуть и немного повеселиться в порту.
- Интересно, наши сокровища нам отдадут? Хорошо бы. А то в порт на стоянку придём - и выйти не на что будет, а свои камушки боязно доставать.
- То я не знаю. Вот скоро дойдём до порта, тогда и всё узнаем.
На четвёртый день матросы возвестили, что впереди показался Каликут - вторая база португальцев на побережье. Старик, постоянно находившийся поблизости, сказал на французском:
- Вот и отдых скоро, ребята. К полудню станем у причала, разгрузимся и немного развлечёмся. Охота, небось, а?
- Да мы и так не устали, Леонар, - ответил Гардан. - Мы долго на берегу были. А в море и недели не пробыли. Да и не на что нам погулять на берегу. Всё отобрали у нас.
- Ну, это не совсем так. У вас самое большее отберут половину, да и то, как посмотрит капитан. Остальное вернут - и можете погулять на славу. Вы ребята осмотрительные и глупостей не допустите. Я уже понаблюдал за вами. Так что не унывайте и всегда надейтесь на лучшее. Без надежды очень трудно жить.
- Спасибо, Леонар, за радостное сообщение, - улыбнулся Гардан, в то время как Пьер внимательно вслушивался в их речь, стараясь уловить смысл. Это ему уже немного удавалось, хотя и с трудом.
А Гардан уже за эти три-четыре дня мог понимать и даже отвечать вполне уверенно. Правда, Леонар старался говорить с ними только простыми словами.
Глава 3. Будни
Дни текли незаметно и довольно весело. Команда оказалась не очень старой, и ребятам не приходилось скучать. Однако и здесь они оказались самыми молодыми, и это сказывалось на отношении к ним. Умудрённые старожилы смотрели несколько свысока и покровительственно. И всё же им здесь нравилось. Атмосфера располагала к весёлому настроению.
- Знаешь, Гарданка, - сказал Пьер другу, - мне кажется, что у меня с французским дела идут лучше, чем с другими, прежними.
- Так это здорово! Может, потому, что этот язык тебе больше нравится или тебе просто здесь по душе, вот ты и стараешься.
- По-моему, ты прав. А ещё мне нравится, что мне разрешают и даже учат стоять на руле. Как интересно!
- Так ты постоянно стремился к этому. А капитан наш ищет способных людей для разных дел. Вон слышишь, колокол отбил призыв к пушечной стрельбе? Сейчас начнём палить. Вот это мне нравится, хотя у тебя получается лучше.
- Это так, Гарданка. Мне охота так нацелить ствол, чтобы промаха никогда не получалось.
- Ладно тебе, пошли на сбор, а то опоздаем. Уже плотики спускают.
Матросы, свободные от вахты спешили на стрельбища к бортам. В воде уже покачивались плотики с вертикально поставленными щитами, окрашенными в белый цвет. Пять футов щита должны быть целями для пушкарей. Они выбрасывались на разное расстояние, с тем, чтобы пушкари могли поражать их с разных дистанций.
Каждое попадание награждалось премиями. Все результаты заносили в журнал, а потом определялись наиболее меткие пушкари и выдавались премии в виде дополнительной доли при дележе добычи или прибыли от торговли.
Ребята затыкали уши при каждом выстреле и следили за попаданием.
- Мазила! - кричали матросы, видя, как очередное ядро взметнуло воду в тридцати ярдах от цели. - Тебе лишь по девкам стрелять в портах! Отходи, дай достойным стрельнуть!
Раздосадованный стрелок отходил, и вскоре опять раздавались подобные крики, ибо мало кто мог похвастаться меткостью стрельбы.
- Пьер Блан! - раздался выкрик. Это нашего Пьера вызывали к пушке.
Пьер сам должен был заряжать пушку. Он торопливо и тщательно протирал банником ствол, заглядывал в него, проверял ладонью, и лишь убедившись в чистоте ствола, приступил к закладке пороха и пыжей с ядром. Ядра были каменными, из мягкого камня, которые применялись только для подобных целей.
Пьер неторопливо наводил ствол, поворачивая на вертлюге его тяжелую махину. Это было не очень легко, но мальчишка старался вовсю; пот тяжелыми каплями копился на его озабоченном лбу. Его почти белые волосы слегка шевелились на ветру, но он не обращал на них внимания.
- Пьер Блан! - раздался возглас главного пушкаря. - Долго возишься! Время истекает. Торопись!
Пьер не ответил, стараясь не отвлекаться. Наконец прицел установлен, и он взял фитиль у очередного пушкаря. Порох в затравнике коротко вспыхнул. Пушка грохнула, выбросив горизонтальный столбик дыма.
- Попал! Вот стервец, попал! - матросы радостно кричали, хлопали Пьера по плечу, а тот внимательно глядел в море, где на волнах покачивались щепки разбитого им щита. На душе у него было радостно, и он со слезами умиления услышал туш музыкантов в свою честь. Этот туш раздавался не так уж часто, и тем радостней было ему слышать его, мальчишке, который всего месяц как был принят в это странное братство шакалов.
Густав Руж оглаживал ладонью огненно-рыжую бороду шириной в лопату, и зорко вглядывался в плавающие щепки. Это был главный пушкарь, его серые колючие глаза постоянно смотрели подозрительно и настороженно. Ему было лет под пятьдесят, он был коренаст, невысок, а на лице выделялся объёмистый нос формой в столовую свёклу. И цветом он мало отличался от неё. Он был строг и даже груб, но мастерство в своём деле ценил и уважал.
Он подошел к Пьеру и внимательно оглядел покрасневшего юношу.
- Молодец, Блан. Из тебя выйдет отменный пушкарь, и я уже сейчас готов поручиться за тебя. Старайся, а я доложу капитану, и тебе увеличат твою долю. - Он покровительственно и в то ж время поощрительно похлопал мальчишку по плечу и, повернувшись к Крипэ, сказал: - Пометь его на дополнительное поощрение, Крипэ.
Крипэ согласно и молча кивнул, прищурил единственный глаз, отчего и прозвище получил, Кривой, скрипнул пером и выкрикнул следующего пушкаря.
- Да, Петька, - с восхищением протянул Гардан, когда всё закончилось, и матросы расходились по своим делам, - здорово у тебя получается. А я как не стараюсь, ничего толкового не получается. Даже по ближней мишени не попадаю. А ты, вон самую дальнюю разнёс в щепы! Завидно даже!
- Только не завидуй, Гарданка. Так уж получилось. Зато у тебя с саблей, с луком и ножами получается, а без оружия? Так скоро ты и самого сильного Дуарте победишь. Вот когда будет праздник
- Сказал! Этого португальца сам дьявол вместе с шайтаном не осилят. Он, говорят, два года в плену у китайцев был, и там всему научился.
- Зато ты ловчее и быстрее. Лишь фунтов в тебе намного меньше, а то бы ты ему показал, Гарданка! Мы ж ещё пока мальчишки по сравнению с ними. Тут самому младшему двадцать лет, а мы и до шестнадцати с трудом дотягиваем.
- И то верно, Пьер. Я уж и забыл, какое время сейчас, с этими странствиями. Не поймёшь, зима сейчас или лето. Как ты думаешь?
- Наверное, осень. Уже дождливый сезон начался. Вишь, почти каждый день ливень идёт. Вот и сейчас скоро хлынет.
- Стало быть, мы уже второй год в бегах обретаемся. А кажется, что только недавно я за тобой гнался на своём Алмазе. Ой, даже в пот бросило от воспоминаний. Хороший был конь. Скучаю я по лошадям, Петька.
- Ещё бы! Всю жизнь с ними, как не заскучаешь. Погодь, будем в порту стоять, авось удастся поездить. Надо будет устроить небольшой пробег на лошадях по окрестностям города.
- Вот это ты здорово придумал, Петька, друг дорогой! - И Гардан со всех сил обнял Петьку своими смуглыми руками.
Их разъединил поток воды, хлынувший с небес.
По установившемуся порядку все во время ливня раздевались догола и вместе с капитаном совершали мытьё тел и одежды. За этим капитан следил неукоснительно. Петька заметил:
- Наш капитан страсть, как не любит грязи. Откуда это у него? Может, он из дворян или какой знатной семьи?
- Откуда мне знать, но это мне порядком надоело. И вообще, тут никакого свободного времени нет. Только одни занятия и работа!
- Что, плохое настроение? Не унывай, это у тебя пройдёт. Ты сам в свои слова не веришь. На других судах было в три раза хуже, и мы терпели, а тут по сравнению с теми - просто рай. Усмири себя и успокой.
- Видимо ты прав, однако воспоминания меня сильно смутили. Надо уж привыкнуть к тому, что изменить это весьма трудно, а, может быть, и вовсе невозможно. Видно Аллах ещё не добрался до моей персоны и не решил, что ей преподнести на ужин.
- Ха! До ужина нам ещё далеко, Гарданка. Нам бы ещё покуражится маленько, а то молодость пройдет, и ничего не успеем.
- Ну и разговоры ты ведёшь, Пьер Блан! Просто странно слышать это от тебя. С чего что ты так заговорил?
- Да тоже вспомнил свои годы в Новгороде. Фомку-друга вспомнил и схотелось с ним погулять по садам и рыбалкам. Да прошло то время, видать, Гарданка. Жалко мне стало его. И мне понятно твоё настроение.
- Да будет нам! Говорим, как старики! Лучше думать о будущем, чем засорять мозги тем, что прошло и никогда не вернётся.
Ливень перешел в моросящий прохладный дождик. Матросы полоскали и выкручивали свои одежды, которых было не так уж и много. В основном все ходили лишь в коротких штанах, но кто-то изредка надевал рубашку.
Один капитан иногда по праздникам, одному ему известных, наряжался в камзол, кружевную рубашку с шарфом, башмаки в дорогих застёжках, и атласные штаны до колен, ниже которых сверкали белизной шелковые чулки. Шпага с витиеватым эфесом, украшенным вензелями и завитушками, болталась в дорогих ножнах, сверкая каменьями и золотом.
В такие дни капитан важно вышагивал по палубе, задумчиво поглядывал на запад, ни на кого не обращал внимания, и не занимался делами. Он питался в такие дни отдельно и ему прислуживал отменный слуга, подавая специально приготовленные по этому случаю яства. Подавались они на золоте и серебре, но чаще всего использовались китайские сервизы из тончайшего фарфора, весьма древнего и очень дорогого.
Матросы в эти дни сторонились капитана и не докучали ему. Отменялись шумные занятия, а всей команде выдавался праздничный обед. Перед такими днями обязательно заходили в ближайший порт, на берегу закупали соответствующую провизию. На палубе устраивался длинный стол, покрывался цветной скатертью и уставлялся посудой, которой позавидовал бы состоятельный буржуа Франции.
Всё делалось чинно и тихо, с соблюдением ритуала, которому специально готовили матросов. И уж на этот раз вся команда была одета празднично. Потели, изнывали от жары, но терпели, осторожно стуча ложками и вилками. Говорили тихо, споров не возникало, а слуги из матросов бесшумно разносили и убирали посуду и кушанья. Маленький оркестр тихо играл задушевные мелодии.
Матросы скучали, ёрзали на лавках, но приходилось терпеть и ждать, когда закончится эта пытка за столом.
Эжен Дортье восседал во главе стола и важно принимал пищу, запивая её отменным вином из высоких серебряных и золотых фужеров. Задумчиво утирал рот шелковым платком, важно ополаскивал руки в поданной с ароматной водой чаше китайского фарфора. Всё было чинно, важно, пристойно и чопорно.
Никто не знал по поводу чего такие празднества, но все безропотно подчинялись ритуалу.
Гардан иногда рассказывал другу услышанные новости и сведения бывалых и старых соратников капитана.
- Говорят, капитан наш из знатной семьи, но брошенный родственниками. Сейчас он пытается восстановить утерянное или не отданное ему достояние. И он вовсе не француз, а какой-то испанец с большой долей арабской крови, но знатной крови. Вроде его бабка была дочерью самого визиря последнего гренадского эмира. Так что ему есть о чём сожалеть и о чём думку думать.
- Да, интересно ты говоришь. Однако по нему не скажешь, что он знатных кровей, если не считать праздничных дней.
- Не говори. В нём есть что-то, что отличает нас от него. Порода в нём прёт наружу - это видно сразу. Вот он и стремится и нас как-то приобщить к этому, да, видно, трудно это даётся нашему братству.
- Почему? Некоторые это понимают и принимают с охотой. Я сам видел это. И мне это не противно, хотя я ещё и не привык.
- Ничего, скоро мы всё узнаем, и тогда легче будет разбираться во всех тонкостях нашего братства.
- А ты заметил, что уже второй месяц плаваем - и ни о каком разбое и речь не заходит. Всё торгуем, перевозим, а денег почти не видим.
- Говорят, у него в каюте есть такой шкаф, где хранятся в отдельных ящичках наши деньги. Доли с прибыли и призов. И наши с тобой тоже там.
- А отнятые у нас арабами тоже там?
- Кажется, там. Но я точно не знаю, а спросить неудобно. Подождём, может, сам пояснит нам, как и что.
- Слушай, а правда, что скоро мы встанем на несколько месяцев в порту до окончания сезона дождей? Это ж так долго!
- Говорят, но скоро и сами узнаем. А Леонар ничего не говорит нам. Такой смешной старик, но с ним не соскучишься. Знает целый короб разного всякого. Правда?
- Ага! С ним интересно. Говорливый старик и добрый. Недаром он у них вроде попа. Разные ритуалы справляет, проповеди читает. А знает он всякого так много, что нам всем столько не осилить.
- Вот когда осилим язык ихний, тогда многое узнаем от него. Ты до всего этого уж сильно охоч, правда, Петька?
- Так ведь интересно же! Жизнь открывается совсем в другом свете, когда голова полна всякими знаниями.
- Ну, положим, не всякими, хотя ты и прав, наверное.
Но тут раздался зов, и Пьер поспешил на мостик. Там ему вручили румпель, объяснили курс по компасу и велели исполнять обязанности рулевого.
Петька важно ухватился за рукоять румпеля и вперил взгляд вперёд, в туманную даль моря, где на горизонте виднелась полоса дождя. Солнце едва пробивалось сквозь разрывы туч, бросая косые лучи желтого света на темно-синие волны моря. Ветер был свежий, фуста лихо скользила среди волн, иногда зарываясь носом в пенные хлопья. Вода с шипением устремлялась к шпигатам, и с обеих бортов выливалась обратно.
В эти часы Петька ощущал себя сильным и значительным.
- Пьер, следи за компасом внимательней, - вывел его из задумчивости голос помощника капитана Жака.
Он был крепкого сложения с толстыми ляжками и стоял на палубе, как столб, укреплённый вантами. Мужчина лет около сорока с вечно заросшим чёрной щетиной лицом, которое он не брил, а временами орудовал ножницами, подравнивая неровно растущую бороду. Густые длинные брови придавали его лицу строгость и даже жестокость.
- Постарайся думать только о курсе, - жестко ответил Жак и отошел.
На мостик поднялся капитан, и Пьер стал прислушиваться к их разговору, хотя многое и не мог понять. Однако уловил, что это последний рейс судна и им предстоит долгая стоянка в порту. И ещё понял юноша, что там будут подводить итоги их деятельности и раздавать деньги для жизни на берегу. По тону разговора, Пьер понял, что итоги не такие уж хорошие, и стоит подумать об изменении методов дальнейшего плавания.
На третий день к вечеру фуста бросила якоря на рейде небольшого порта, который виднелся в двух милях. Берег пестрел тёмно-зелёными пальмами и белыми домами туземного населения.
Это был порт, который избежал власти португальцев, но несколько зависел от них, платя небольшую дань и предоставляя свой порт их кораблям.
Недалеко находился Кочин, всего в паре дней пути к северу, и там всегда находились достаточные силы португальского флота, чтобы держать соседние города и княжества в постоянном напряжении и зависимости.
Команда знала, что пока капитан с помощником не договорятся о продаже груза и его выгрузки, никого на берег не отпустят. К тому же необходимо разведать положение в самом городе. Ведь не исключено, что местный правитель вздумал пошутить, и не выполнять свои обязанности по отношению к португальцам. Тогда белым находиться в их водах становилось небезопасно. Правда, все знали, что фуста не португальская, но тем не менее осторожность никогда не может быть лишней в стане потенциальных врагов.
Пришлось команде изнывать в безделье в виду города, манящего своими, чайханами, женщинами и прочими развлечениями. Никто, правда, не рассчитывал на большие возможности. Капитан строго выдавал малыми частями их средства, однако и это радовало.
Глава 4. Малаяльские страсти
Подходил к концу дождливый сезон. Второй месяц "Волк" стоял на приколе, а команда уже изнывала от безделья. Даже воинские упражнения перестали быть постоянными. Они удивительно легко отошли на задний план и уступили место лени - это порождало некоторую беспечность всей команды и падение дисциплины.
- Сколько же мы тут будем торчать?! - не раз возмущался Гардан, которому особенно претила бездейственность в атмосфере влажного климата. - Хоть бы быстрее отправляться в поход. А то совсем закис я тут.
- А ты слышал, что приехал какой-то раджа, чтобы вербовать наёмников для своей войны с соседом или родовичем?
- Нет, а откуда ты знаешь?
- Да случайно услышал разговор капитана с Сарьетом. И мне показалось, что капитана это заинтересовало.
- Вот и хорошо! Хоть бы договорился с этим раджой о походе. Все веселей будет.
- Зачем нам это нужно?! Пусть сами решают свои дела, а нам встревать нечего. Ещё чего - воевать за какого-то раджу! Я не согласен.
- У тебя никто и не спросит.
- Это-то так, однако мне такое не подходит. Чего ради я должен убивать кого-то, и сам подставляться под пулю или саблю? Мне жить охота!
- И что эти раджи тут меж собой не поделили? Прямо сбесились в своих городах и лесах. Прут друг на дружку. Ведь тут так и народа не останется, - Гардан вяло поддерживал разговор, ибо был расслаблен жарой и постоянной влагой, сочившейся отовсюду.
- Видать, сильнейшего никак не определят. Вот и дерутся каждый за своё. Как это португальцы сюда к ним не встрянут? Это по их части.
- Наверное, сил маловато. Капитан говорил, что сама Португалия совсем маленькая страна, а владения захватила такие, что проглотить не может. Вот и не успевает за всем уследить, не то что вмешаться.
- А всё же интересно, чего тут добивается этот раджа, который хочет договориться с капитаном? - неожиданно повысился интерес у Пьера. - Наверное, бежал от кого-то из соседей и теперь ищет подмоги. Значит, казну успел захватить.
- Казна - это хорошо. Видать, капитан наш это использует. Помнишь, распределяли доход на каждого с месяц назад? Многие недовольны были - маловато на этот раз оказалось. Зато нам отдали половину того, что арабы пограбили у нас. И то хорошо. Да и еще за время нашего здесь нахождения перепало малость.
- Мне нравится, что капитан не выдаёт всего на руки, а то бы наш народ в неделю все прогулял и сидел бы потом в одних штанах. А так у каждого остался немалый запас для будущего серьезного дела.
- А мне это не подходит! Никто не знает, что с нами случится, а деньги могут пропасть. Обидно будет.
- Так капитан же хочет, чтобы мы все после наших разбоев стали наконец честными и работящими людьми! Разве это плохо? Будешь богатым, заведешь свое дело. Мне это вполне подходит.
- Так ты же купец, а я воин. Этим всё и сказано.
Солнце с каждым днём всё дольше жарило пока еще влажную землю, но Дождей выпадало все меньше, а это вселяло надежду на то, что скоро они избавятся от удушающего влажного и липкого безумия, которое обволакивает людей и всё вокруг.
Но однажды капитан вернулся на шлюпке на борт судна. Он собрал экипаж и коротко изложил свои мысли:
- Братья волки! Долго мы тут отдыхаем. Уже обленились и покрылись жирком, а это чревато развалом нашего братства. Через неделю мы все, за исключением охраны и больных, отправляемся вглубь страны и за месяц-два заработаем большие деньги. Нас нанял раджа Джаримпура для войны за свой трон, который отнял у него его же дальний родственник и противник. Что скажете на это, братья?
Воцарилось короткое молчание. Потом раздались возгласы одобрения.
- Капитан! Давай раджу! Идём в поход! Сколько платить станут?
- О плате мы уже договорились предварительно. Однако время ещё есть, и я постараюсь оговорить дополнительные условия. Думаю, раджа не станет торговаться. Мы для него лакомый кусочек. Он и не ожидал встретить в этом городке нас, белых. У нас же есть пушки, а это его особенно привлекает. Так что в накладе не будем. Это я вам обещаю.
- А далеко нам топать, капитан? - раздался несколько неуверенный и довольно тихий голос.
- За неделю, если дороги подсохнут, вполне можем управиться, - ответил капитан. Это в предгорьях Карбомонов. Кстати, всё снабжение за счет раджи. Часть добычи я надеюсь выторговать, ведь уже сейчас он с готовностью соглашается на это. Так что с сегодняшнего дня готовимся к походу и войне! Возобновим подготовку, а то многие из вас уже потеряли боевой вид. Густав Руж, Сарьет, Дуарте - прямо сегодня начинайте наводить порядок и приступайте к своим обязанностям. Хватит шляться по кабакам! Нас дело ждёт, а времени мало. Жак, - обратился он к своему помощнику, - отбери пять человек, которые останутся на корабле. Остальным за дело, братья! Нам надо утяжелить нашу казну! Она у нас на этот раз не такая уж и полновесная.
Команда нестройно закричала в знак одобрения. Капитан скрылся в каюте, а матросы стали горячо обсуждать услышанное.
Учителя тоже совещались, восстанавливая заведенный раньше порядок овладения воинским мастерством. Повар суетился, видимо, он получил распоряжение готовить праздничный обед.
- Господи, Гардан! Неужто прошла неделя? Вроде вчера только капитан нам говорил про поход, а уже завтра мы отправляемся. А мне ещё и пушкой заниматься. Нас с Густавом главными пушкарями сделали, боязно-то как.
- А чего бояться? Пали себе издалека, это не то совсем, что нам.
- А вдруг промажу с первого раза? Что тогда?
- Получишь по шее, и заряжай снова - вот и всё. Да ты не волнуйся. Ты же стрелял всю неделю отменно. Даже иногда Густава перестреливал.
Пьер тяжко вздохнул и уставился на закат, багровевший на горизонте. Море тихо плескалось о борт судна, сумерки почти тут же перешли в ночь, и яркие звёзды стали загадочно подмигивать, проглядывая между туч.
Ещё не взошло солнце, а матросы уже спускались в шлюпки, укладывали оружие, припас, пушки и разную амуницию, без которой нельзя обойтись на марше. Толпа туземцев усердно помогала им. Бичи надсмотрщиков резко прорезали тишину утра, на берегу росла груда скарба, необходимого для небольшого отряда.
Всего двадцать человек с мушкетами, шпагами и копьями составляли ударную силу войска раджи, которая, по его мнению, должна была решить в его пользу борьбу за престол княжества.
Не прошел и час с восхода солнца, как отряд тронулся в путь и вскоре вышел из города и побрел по довольно грязной дороге. Но дожди теперь шли редко, так что можно было надеяться, что путь не будет слишком тяжел. Отряд сопровождали около сотни носильщиков и четвёрка лошадей, которые тащили две пушки. Остальной скарб распределился на спинах темнокожих носильщиков. Благо желающих подзаработать было более чем достаточно.
- Гляди, Гарданка, сколько воинов нас ждёт!
- Ого! Целое войско! Тысяч пять будет.
- А сколько тогда будут нас ожидать со стороны противника?
- Думаю, что не меньше.
- А нас сколько? Что мы можем против такой массы поделать?
- У нас пушки и мушкеты, а у тех одно холодное оружие. Даже луков мало. Вот и прикинь. К тому же мне не верится, что их воины будут с такой уж особой охотой сражаться. Они быстро теряют пыл, как только понесут первые потери. Поглядим, а уж потом и судить будем. Во всяком случае, наш капитан знает, что делает.
Навстречу отряду французов выехал на коне раджа в сопровождении небольшой свиты. Это был человек средних лет с иссиня-чёрной бородкой и намотанной на голову шелковой чалмой, в кольчуге и с дорогой саблей на боку. Он был красив и имел гордую осанку. Но Гардан, который рос в седле, сразу же увидел, что на лошади раджа сидит не очень уверенно.
Военачальники поприветствовали друг друга. Капитан представил отряд, матросы приосанились, поправляя оружие и амуницию.
Особенно восхитили раджу пушки. Лошади тяжело дышали, отдыхая от недолгой, но трудной дороги. Раджа заметил это и тут же распорядился выделить пушкарям ещё четвёрку коней.
После недолгой заминки вся рать двинулась по дороге, медленно втягиваясь в поля, извиваясь по дороге сверкающей чешуёй копий.
- Гарданка, ходи сюда! - крикнул Пьер, подзывая своего друга. - У нас теперь достаточно коней, так что садись на переднего - мы с тобой на славу прокатимся. И не так утомительно, а?
- Это здорово, Петька, а как на это посмотрит капитан?
- А что тут такого? До места нам ещё топать и топать. Садись.
Гардан с удовольствием ощутил под собой качающийся хребет коня. Он был маловат ростом, но всё же конь! Кусок войлока и попона заменяли седло, но это мало его беспокоило. Он на коне!
- Может, мне попроситься в конницу, как ты думаешь, Петька?
- Вряд ли тебя отпустит капитан. Мы всё же отдельный отряд.
- Во всяком случае, можно раздобыть коня лично для себя и быть полезным отряду.
- У нас ведь даже капитан без коня, а ты хочешь личного!
- И то верно. Ладно, поглядим, как там будет дальше. А пока и так хорошо. Вон, на меня уже смотрят с недовольством.
Капитан, шедший впереди отряда, подождал Гардана, и, когда тот поравнялся с ним, спросил:
-Гардан, ты что это пересел на коня?
- Капитан, я же конник прирождённый! Дозволь и дальше так ехать. И друг мой рядом. На коне я тебе лучше служить стану.
- Ты служишь не мне, а себе, но так и быть, оставайся. Поглядим, на что ты способен.
- И вам надо бы коня, капитан, а то как-то неудобно. Командир, а идет на своих двоих!
- Поглядим на это, и может, я последую твоему совету.
Неделя прошла в постоянном движении, и вскоре показались зелёные горы, маячившие на востоке. Дорога резко пошла вверх. Стали появляться ущелья и глубокие долины. Частые селения и городки остались позади, теперь за день можно было пройти не больше пяти деревень. Поля стали реже, населения явно поубавилось. Но обширные долины были заселены все ещё довольно густо, и такое обилие народа удивляло наших друзей.
- Сколько тут народа! - воскликнул Петька, обращаясь к Гардану, после того как они миновали огромное селение, растянувшееся на отлогих холмах и окруженное обширными полями риса, рощами орехов кэшью, чёрного перца и других тропических растений, которые кормят местное население. Подстриженные купы чайных плантаций раскинулись на склонах, всё зеленело, набиралось зрелости, и везде копошились люди в белых одеждах.
- И чего тут воевать?! Земли хватает, всего много, а они на войну смотрят, как на манну небесную.
- Да это разве народ? Это раджи и прочие правители грызутся за свои права и владения. Народу это надо, как собаке пятая нога. Он только платит за войны, а получает палками по спинам. Кто сильный, тот и грабит его, а сильных всегда много на шее народа.
- А ты заметил, как изменилось, поведение нашего войска? Видно неприятель недалеко, как ты думаешь?
- Так и думаю. Скоро встретимся, наверное. Разведчики постоянно по округе шныряют. Утром одного поймали, слышал? Вроде лазутчик противника. Интересно, что узнали от него? Капитан знает, вот бы спросить.
- Неудобно как-то.
Однако вскоре стало известно, что войско противника находится в двух днях пути и движется навстречу. Стало быть, завтра можно было ожидать столкновения.
Вечером у костров капитан обходил свой отряд и делился сведениями:
- Раджа Урикатура, который захватил владения нашего нанимателя, намерен ударить на нас не позднее послезавтрашнего дня. Будем осторожны и постоянно начеку. Наша главная сила в пушках. Стрелять надо метко и быстро. К вам в помощь отряжается по десятку туземцев. Пусть носятся, как одержимые.
- А у противника есть пушки и мушкеты? - спросил Густав.
- Пленный отрицает это, однако он может и врать. Зато есть четыре слона. А это большая сила и основная цель наших пушек. Густав, будь внимателен с наводкой. Всё может решить один удачный залп.
- Капитан, а конницы много у раджи? - подал голос и Гардан.
- Не больше пятисот всадников. Так же, как и у нас. Остальные пешие. Так что постарайтесь огнём пушек не подпускать их близко - могут массой задавить. И нам надо во что бы то ни стало посеять панику в рядах противника. Поэтому стрелять приказываю только по слонам. Тем более что это очень хорошие мишени.
К вечеру следующего дня стало ясно, что встреча с противником неизбежна. Рати остановились в широкой долине, по дну которой протекал неширокий ручей.
Уже при свете костров и факелов капитан вернулся от раджи, который собирал начальников для определения диспозиции. Капитан на коротком совещании распорядился приготовить позицию для пушек.
- У ручья окопать пушки, вал насыпать и хотя бы фута на три поднять их. Тогда лучше будет определять цель и легче прицел наводить. Сейчас же и приступайте все вместе, а то выспаться не успеете. Наверняка утром начнется сражение. Мушкетёры будут недалеко. Их задача -- сеять панику залпами.
Часа четыре потребовалось отряду, чтобы вместе с помощниками из туземцев соорудить приличную позицию. Батарея оказалась высоко поднята и имела довольно неприступный вид. Крутые откосы насыпи исключали успешную атаку вражеской конницы, а пехоту легко будет сдержать огнем мушкетов.
Ворочаясь на жесткой подстилке, Петька никак не мог заснуть. Мысли лихорадочно вертелись в его голове, сердце учащённо билось. Пот заливал его тело, он с ужасом думал, что завтра не сможет успешно вести огонь по неприятельским слонам и коннице. Смутные предчувствия тревожили душу. Ему казалось, что он струсит, и это сильно огорчало его, заставляло осторожно озираться по сторонам. Но никто не обращал на него внимания, и он заметил, что не только он один не может заснуть. Кое-кто тоже мучался бессонницей. Это немного утешило парня. Однако лишь незадолго до утра он немного задремал.
Резкие звуки трубы заставили войско зашевелиться. В предутреннем тумане светились затухающие костры, которые тут же запылали ярким пламенем. Воины сели подкрепиться перед сражением.
Стан противника светился такими же кострами, но их было заметно больше. У воинов это вызывало чувство неуверенности и страха. Чувствовалась нервозность и раздражительность.
Капитан Эжен спокойно обходил своих матросов и уверенно напутствовал каждого. Видно было, что такое он проделывал всякий раз, когда наступали подобные минуты.
Гардан сосредоточенно жевал мясо, в то время как Пьер неохотно и вяло мусолил кусок хлеба с луком. Аппетита явно недоставало.
- Петька, - сказал сочувственно Гардан, - ты не больно-то думай о сражении. Ты же при пушке, а это будет далековато от самого главного. Не бойся! Я постараюсь далеко от тебя не отходить.
- Да как-то муторно мне, Гарданка. Нехорошо на душе, противно.
- Такое завсегда бывает у новичков. Я и то трясусь порой, прямо не могу дрожь утишить. Так что успокойся. Наверняка всё будет кончено быстро. Капитан уверяет, что огонь наших пушек сделает своё дело.
- Да уж очень сильное войско у противника. Как бы наши не побежали.
- Всё в руках Всевышнего, Петя, - серьёзно ответил Гардан. - Будем молиться перед боем и уповать на Бога. Авось не покинет своими милостями.
Брызнули лучи солнца. Воины покончили с едой и спешно строились на берегах ручья. Вдали, шагах в трехстах, то же самое делала рать противника.
- Глянь-ка, Гарданка, слоны! - воскликнул с долей беспокойства Пьер.
- Уже заметил. Вот твоя главная цель. Как ты с нею справишься, так и сражение пойдёт, Плохо, что у них большое преимущество в коннице. Да и пехоты достаточно.
К друзьям подошел Густав Руж. Поглядел внимательно, сказал:
- Далековато для наших пушек, как ты считаешь, Пьер?
Юноша с уважением поглядел на слонов, потом на Густава и молвил:
- Что ж делать, Густав? Знать, так и будем палить. Авось сатана нас за руку не дёрнет.
Ему было приятно, что опытный пушкарь так уважительно, как к взрослому, обратился к нему за советом.
- Почти наверняка войско неприятеля придвинется к ручью, - заметил Гардан. - Тогда и дистанция сократится. Так что ждите момента.
Густав с сомнением поглядел на Гардана, но ничего ему не ответил.
Построение войск заканчивалось. Вдали маячил раджа со свитой, все на конях и в блестящих шлемах.
Отряд капитана тоже облачился в доспехи, которые состояли из лёгких нагрудников и шлемов. Эжен всегда старался избежать лишних потерь. Многие пытались отказываться от доспехов, считая, что эти железки только мешают, однако капитан настаивал. Противиться ему люди не смели. И теперь маленький отряд поблескивал снаряжением, готовясь вступить в бой по первому знаку.
.......................
в связи с ограничением на авторские права публикуются лишь некоторые главы. Книга в "бумажном" виде вышла в издательстве КРЫЛОВ в июле 2005
