Учился я неплохо, хотя и с ленцой. Впрочем, речь не об этом.
Случались в школе смешные эпизоды. Помнится, был у нас по военному делу такой полковник (нет, не Скалозуб и даже не Френсис Чесней) - Лавров, отставник само собой. Но ходил он непременно в гимнастерке с погонами, подпоясанной офицерским ремнем, и в начищенных скрипучих сапогах. Вот и нас он заставлял, чтоб на его уроках у всех нас были начищены ботинки и до блеска надраена пряжка ремня и пуговицы на гимнастерке - ведь тогда пацаны ходили в форме: серых гимнастерках, подпоясанных ремнем, и серых же брюках. Как-то на занятиях, а проходили они в великолепном светлом и просторном зале, вернее - "предзале" - потому что в самом зале была сцена, и обычно стояли ряды кресел, произошел забавный эпизод. Вот маршируем мы, разучиваем повороты в движении, и тут слышим - обращается своим зычным голосом Лавров к такому Мишке Маркину: "Маркин, ты маршируешь, или яйца полируешь? А ну - выше руки, размашистей!" А тот и в самом деле руками махал еле-еле, какими-то суетливыми мелкими движениями около причинного места. Вот хохоту было! А еще, помнится, была у него, у полковника, поговорка такая: "два друга - хрен да подпруга", а всех девчонок он называл кривописками.
В отличие от подавляющего большинства людей, попадаются иногда персонажи, которые при ходьбе ухитряются махать руками синхронно с движением ноги той же половины тела: т.е. делает шаг правой и взмахивает рукой тоже правой. Со стороны выглядит это крайне нелепо. Так вот, был в нашем классе как раз такой пацан. Мало того - он при ходьбе еще и забавно подпрыгивал, т.е. шел, словно на пружинах. Полковник поначалу пытался заставить его ходить, как все, а потом просто плюнул - ходи, как можешь!
В этой школе уроки физкультуры проходили у нас в высоком зале на первом этаже. Размер зала позволял худо-бедно играть в баскетбол, волейбол. Были шведские стенки, при необходимости можно было установить турник или закрепить канат к проушине в потолке. У меня неплохо получались прыжки в высоту - даже в секцию легкоатлетическую приглашали, только чего-то не пошел я. А вела эти занятия одно время у нас некая нервная пожилая тетка в нелепых шароварах, которая, случись что не по ней, начинала кричать провинившемуся: "Выдь вон из зала! Ты мне больше не нужон!". Помимо нее, какой-то период был у нас по физкультуре ( никогда не догадаетесь!)Георгий Штиль, ныне народный артист. Видимо, тогда он еще не определился с профессией.
Вот что еще вспомнилось в связи с занятиями по физ-ре. Само собой, была раздевалка, общая для пацанов и девчонок - только посредине перегороженная стенкой, и с двумя раздельными входами. Причем стенка была не до потолка. Естественно, мы, пацаны, встав на скамейку, что была вдоль стенки, пытались подглядывать. Если какая-то из девчонок ненароком замечала, что за ними подглядывают - поднимался такой визг! А еще кто-то, видимо давно уже, проделал дырочку в перегородке, через которую тоже пытались увидеть что-то интересное. Только, как правило, с той стороны обзор загораживали развешанные шмотки девчонок.
Учился одно время в нашем классе такой Добров, так себе ученичок. А если честно - совсем отстающий. А как раз в те времена математику у нас вел такой Георгий Иванович Зудин - небольшого росточка дядечка лет уже за сорок, и, кажется, любитель пропустить стаканчик. Во всяком случае, с утра на урок приходил он, похоже, с бодуна - какой-то раздражительный и явно не в духе. Вспомнилось, как за пару дней до каникул, такая шустрая девчонка, Светка Михалкова, написала на доске что-то вроде :"Последний день - учиться лень. Мы просим всех учителей не мучить маленьких детей!" Входит в класс Зудин. Мимоходом глянув на доску, с явным раздражением говорит:"Кто дежурный? Стереть!", и начинает урок. Впрочем, предмет свой он знал прекрасно... Почему-то вспомнилось, как он учил нас некоему доказательству от противного:"...предположим противоположное тому, что требуется доказать... " Однажды, во время урока, чем-то досадил ему этот Добров. Вот Г.И. ( а за ним почему-то закрепилось прозвище "Карандаш" - был в те времена клоун такой в цирке) и говорит: "Ну-ка, Добров - вон из класса!" А тот в ответ: "Ну, не надо, я больше не буду..." В общем, запомнилась потешная сценка: маленький учитель Зудин борется врукопашную с крупным Добровым, который выходить не хочет... Чем закончилось - не помню, кажется, перемена началась.
Кстати - о перемене... Но, помнится, и мы тоже иногда устраивали "ропот толпы" - когда иной учитель, несмотря на то, что уже прозвенел звонок на перемену, продолжал чего-то там нудить со словами:"Это звонок для учителя - не для вас!". Тогда мы, особенно на задних партах, начинали кто издавать гудение голосом, кто что-то неразборчиво бормотать - и все это сливалось в довольно громкий шум, что вынуждало учителя закруглиться.
В нашем классе еще один двоечник был - такой Коля Поносов, довольно плотной комплекции паренек, но туповатый. И частенько на перемене дразнил его Сашка Сидорчук - "сало, сало!". Тот моментально заводился, и тут начиналась чехарда по партам. Как только Сашка видит, что вот-вот ему достанется - тут же примирительно канючит: "Я же хотел сказать сало-вей, сало-вей, пташечка!". И был еще такой своеобразный пацан - Юрка Семенюк. Ходил он почему-то в коротких кирзовых сапогах под школьными брюками, и когда шел к доске, при этом нарочно волочил ноги. Тогда как раз пошло вдруг такое поветрие - стали не с портфелями ходить в школу, а с такими папками из синтетики. Влезало в них от силы пара учебников да две-три тетрадки. А вот у Юрки, в отличие от других, был почему-то чемоданчик, который в парту, естественно, не помещался, и стоял поэтому в проходе. Об него вечно спотыкалась математичка: "Семенюк, убери свой сундук!"- Тот: "А че?"- "А ни че! Сказано- убери!" Примерно в то же время стали вдруг пацаны носить в кармане перочинные ножи. Причем, непременно с кучей лезвий и обязательно на цепочке. После моих просьб родители купили и мне такой, но таскал я его недолго - кто-то спер в раздевалке на физкультуре.
Да, между прочим: это было время, когда надумали ввести совместное обучение пацанов и девчонок. Т.е. когда я учился в 1-2-ом классе, наша школа была еще сугубо мужская - соответственно, в классах были только пацаны. А с 3-го класса появились и девчонки.
В этой связи вспомнился забавный эпизод, имевший место на одном из уроков физ-ры. Короче: девчонки все тогда на уроки физ-ры ходили в таких смешных трусах с резинками, обтягивающими "в гармошку" бедра. Зачем? Вот у них-то ненароком нечему было вывалиться! К чему это я: как раз на одном из занятий по физ-ре надо было влезть по канату, что был подвешен к потолку. Да, а вот пацаны как раз все ходили в обычных трусах - это было классе в 6-м. И вот лезет по канату один пацанчик из нашего класса - такой Иванов. И вдруг у него трусы с одного боку задрались, и на всеобщее обозрение показались его причиндалы. Девчонки захихикали, а нам, пацанам за этого чудилу стало даже как-то неловко. Помнится, после этого эпизода, многие наши пацаны, и я, естественно, стали на физ-ру под трусы надевать еще и плавки. И тогда же был в классе маленького роста толстенький очкарик Петька Добычкин, но драчливый. Только успевала ему мать новые очки заказывать... Вот поэтому Женька Агейкин в шутку называл его не иначе, как Петр Силыч-гоношилыч. И вот однажды стал Петька своим ножичком карандаш затачивать, да только что-то плохо это у него выходило. И тут неожиданно пробормотал он фразу, что мне запомнилась: "Нож тупой, как его хозяин!" Мы все так и прыснули от такой самокритики.
Тогда же в классе был приятель Добычкина - такой Борька Млодин, которому нравилось, когда его называли по-иностранному Боб, хотя вообще-то Боб - уменьшительное от Роберт, да разве мы тогда это знали? Так вот: мы с пацанами эту парочку именовали Бобчинский и Добчинский. Эти двое, как и меньшая часть класса, перешли после 8-го класса в другую , нежели мы, школу. Но вспомнился эпизод, что имел место уже в начале 60-х - я тогда учился то ли 10-м, то ли в 11-м классе. Дело в том, что в те времена рядом с деревянным мостиком в Петропавловку - том, что у АЗС - была лодочная станция, и можно было совсем недорого взять лодку напрокат. Именно там я тогда случайно столкнулся с Борькой, которого не видел уже несколько лет, и решили мы покататься на лодке - дело-то происходило то ли в конце мая, то ли в июне. И склеили мы там же пару девчонок, что топтались поблизости - точно помню, что постарше нас - пригласив их покататься с нами. Поскольку тогда не было в навигацию такого количества всяких прогулочных плавсредств, как нынче, мы налегли с Борькой на весла, и в темпе пересекли Неву. Потом загребли в Лебяжью канавку. Даже не вспомню теперь, где высадили потом тех девиц, но на этом наше с ними знакомство и закончилось.
Если я приносил "трояк", или, не дай бог, "пару" в дневнике, мама говорила: "Будешь так учиться - пойдешь в ремесленное!" В ремесленное мне как-то не особенно хотелось - так что старался отметку исправить. Чтоб было понятнее: в то время еще были такие заведения, что именовались ремесленными училищами ( позже стали называться ПТУ). Вообще-то "пары" я приносил редко, да и то не потому, что плохо урок учил, а, скорее, оттого, что училке показалось, что я как-то не так с ней разговаривал. Так или иначе, худо-бедно учился я, видимо, бессознательно следуя пушкинской фразе "мы все учились понемногу, чему-нибудь и как-нибудь". Иными словами, грыз гранит науки, но не слишком рьяно - чтоб зубы раньше времени не обломать... Короче, отличником я не был - может, отчасти и потому, что родители вовремя не рассказали мне анекдот, который я услышал гораздо позже и не от них. В общем, некий отрок совсем плохо стал учиться, в дневнике сплошь плохие оценки. Мать пыталась и так и сяк увещевать - ничего не помогает. И тут взялся отец. Подзывает он к себе своего отпрыска и показывает журнал с красивыми голыми тетками: "Вот такая тебе нравится? А такая?" Естественно, отпрыск аж слюни пустил. - "Вот с такими и спят отличники!", - назидательно сказал отец.
Была у нас и такая ученица в классе - Галька Осенева. И вот стала она подражать тогдашней училке по русскому - помню, Зоей ее звали, кажется, Алексеевной. А та ходила всегда в черных лодочках на каблуках. Но, поскольку в них было все время ходить утомительно, она под столом, когда уже садилась - их незаметно снимала. Ну, и Осенева тоже туфли стала снимать под партой. А мы - ну, как тут не подшутить! - туфли потихоньку стащили. Вот вызывает ее Зоя к доске, та встает - а туфель-то и нету! - "Осенева, что ты там возишься?", - спрашивает Зоя. - "Зоя Алексеевна, а мальчишки у меня туфли спрятали!" Посмеялись мы тогда, а Зоя, хоть строгая была, но не вредная...
В те времена денежные купюры были довольно крупного размера, сотенная - так вообще простыня. Если точно - 23 см на 11,5 см! Крупнее была когда-то давно лишь "катенька" - сотенная купюра с изображением Екатерины II, еще в дореволюционные времена. И учился в нашем классе такой Лёня Уваров, а папашка его был генералом. Лёнька своеобразный был пацан: такой какой-то изнеженный, даже немного с девчачьими замашками, в драки никогда не ввязывался, но при всем при том был страшно смешлив и проказлив. Обычно на школьный обед родители давали свои чадам трешку - этого в принципе хватало на котлетку с пюре и компот с булочкой в школьной столовке. И вот, как-то раз подходит очередь Лёньки в буфет, и дает он буфетчице, как всегда давясь от смеха, сотенную. Тогда она была самой крупной купюрой. Та только руками всплеснула: "Да откуда ж я сдачу-то возьму?!" Показателен такой эпизод. В те времена школьников заставляли таскать в школу макулатуру - вроде бы потом из этого сырья печатали новые школьные учебники. Вот как-то раз Лёнька обмолвился, что у них дома до фига макулатуры, и сам же предложил нескольким пацанам, среди которых оказался и я, пойти к нему домой. А жили они в тогда еще новой сталинке, что на углу Большого и Ленина. Только-только мы стали собирать у него макулатуру - как появился Лёнькин папашка-генерал, и так разорался! Нам всем стало неловко, а вот Лёньку опять смех разбирает! Вспомнился еще такой случай с Лёнькой. Мы тогда как раз по литературе проходили, кажется, Маяковского. Естественно, знали мы о нем лишь то, о чем полагалось в пределах школьной программы. Но вот Лёнька, видимо, услышал или прочел где-то некоторые пикантные подробности или слухи о нем. Вот как-то на уроке тянет он руку. Училка, явно с некоторой настороженностью, ожидая подвоха:"Ну что, Уваров?" - Лёнька, как обычно сквозь смех:"А это правда, что он застрелился из-за сифилиса?" Училка явно растерялась, поскольку такое услышать в те времена на школьном уроке было равносильно природному катаклизму. Спустя мгновенье, пришла в себя: "Уваров, это не входит в школьную программу!" И добавила:" Уваров - в школу придешь с родителями!"
А еще в первом и втором классе учился с нами Петька Кадочников - сын тогда уже весьма известного киноактера. К тому времени он, актер Кадочников, уже снялся в таких фильмах, как "Подвиг разведчика" и "Повесть о настоящем человеке", был з.а. РСФСР и трижды лауреатом Сталинской премии. Сам Павел Петрович, помнится, нас, пацанов, даже покатал однажды на своей "Победе". Как раз в тот период примерно вышел на экраны цветной х/ф "Укротительница тигров" с Л.Касаткиной и П. Кадочниковым в главных ролях. Помню, смотрели мы его в маленьком кинотеатре "Арс", что был на пл-ди Льва Толстого.
Как-то раз, а случилось это, когда я еще был в младших классах, пошли мы с мамой на детский утренник в театр им. Ленинского комсомола ( так тогда назывался теперешний Балтийский Дом). И шел там спектакль "Аленький цветочек". Бабу Ягу играл тогда еще молодой Е. Лебедев. Позже неоднократно по ТВ показывали эту сценку - когда Яга чихает - очень даже уморительный эпизод.... А тогда мне было по-настоящему страшно - нет, не в тот момент, а когда у Яги рука все удлиняется и удлиняется... И совсем уж боязно было мне на американском ( а, может, британском) фильме-сказке "Багдадский вор". По тем временам фильм был на отличной пленке Кодак, с великолепным качественным цветом, но, главное - для сказки сюжет был, как мне тогда казалось, лихо закручен. Так вот, больше всего меня напугал огромный паук размером с человека, и еще такая шестирукая механическая кукла - вот я к маме все и жался со страху. Кстати, о качестве пленки тогдашних и отечественных фильмов. В 50-х многие художественные фильмы СССР снимались на хорошей импортной пленке. Обычно это был упомянутый Кодак - так что и качество цвета было высоким. А вот позже, отечественные фильмы, скажем 70-х г.г., явно страдают иной раз почти полным отсутствием цвета, что выглядело порой едва ли не как ч/б картинка...
Кстати - о младших классах. Сегодня нетрудно заметить, что в тех редких случаях, когда надо не стучать по клавиатуре ноута, а писать ручкой - люди держат ручку между большим и указательным пальцами. Это - в лучшем случае. А то и вообще нелепо - зажав ее в кулаке и придерживая большим пальцем. Естественно, каллиграфии при этом не получится - а выходят каракули! К чему это я? Дело в том, что во времена СССР в младших классах от нас требовали не только держать ручку ( простую ученическую, разумеется) между большим, указательным и безымянным пальцами, но и писать непременно только пером номер 11 - такое, с выдавленной на нем звездочкой. Зачем? Во-первых, при таком хвате ручки наилучшая ее подвижность при письме обеспечена и, соответственно, вкупе с пером номер 11 - едва ли не идеальная манера письма вырабатывалась на уроках чистописания. И еще: точно помню, что ни одного левши в классе не было. То ли всех под гребенку приучали писать только правой, то ли тогда совсем не было леворуких. К тому же парты всегда стояли в классах так, чтобы свет из окон был слева, т.е. удобнее для правшей. А нынче почему-то сплошь и рядом леворукие...
В те времена в парке им.Ленина ( теперь Александровский парк) было практически рядом сразу несколько точек культурного досуга, как сказали бы в те времена: рядом с упомянутым театром им. Ленинского комсомола был прекрасный, один из самых больших в Ленинграде, кинотеатр "Великан", и еще стереокино. Зал последнего был невелик, да и репертуар не обновлялся годами. Помню только фильм под названием "Машина 22-12", еще короткометражки "Налим" и "Мастера спорта", но эффект от просмотра был впечатляющим, хотя никакими очками не пользовались. А чуть поодаль, как и сегодня, располагался зоопарк, с той лишь разницей, что в те времена там был и слон, и бегемоты и площадка молодняка, где маленькие медвежата веселили публику своими играми.
Частенько ходили мы с мамой в музеи. Больше всего меня тянуло в Артиллерийский музей, в Военно-морской музей, что был тогда на стрелке В.О. в здании бывшей фондовой Биржи, и в те залы Эрмитажа, где была военная амуниция и оружие. Были мы и в Зоологическом музее, и музее Суворова. А став немного старше, я и самостоятельно хаживал по музеям.
Вспомнилось, как в мою бытность классе этак в 4-5-м мы всей семьёй ездили в Юрмалу в отпуск. Правда, тогда как-то это общее название, Юрмала, вроде, не фигурировало - помню, мы жили в доме отдыха в Майори, рядом были Дзинтари и Дубулты. Тамошнее мороженое, помню, мне не понравилось - из-за какого-то привкуса, который отличал его от ленинградского мороженого. Сходили в Межапарк и зоопарк в Риге, но от них каких-то ярких впечатлений тогда не осталось...
Тоже в мою бытность в младших классах, с кем-то из взрослых пошли на фильм "Волки и овцы" - по пьесе А.Н. Островского. Самого фильма совсем не помню - настолько мне он был неинтересен - я все ждал-ждал, когда же появятся волки и овцы. Так и не дождался... В другой раз упросил маму купить мне сказки. Мама убеждала меня, что это не те сказки, но все же купила. А дело в том, что на книжке было крупно написано слово "Сказки", а вверху мелко - Салтыков-Щедрин. Мог ли я тогда предположить, что бывают такие неинтересные сказки! Зато толстый фолиант "Сказы" П.Бажова с хорошими цветными иллюстрациями (Свердловское изд-во), который мне купили, читал с удовольствием. Между прочим, отлично это помню, купили эту книгу мне как раз в "Великане". Дело в том, что в те времена в фойе кинотеатров, как правило, имелись книжные лотки. А, кроме того, частенько в небольшом зале, тоже в фойе кинотеатра, шла перед сеансом развлекательная программа, где кто-то из профессиональных актеров читал стихи или прозу, либо играл небольшой инструментальный состав, зачастую с вокалистом. Естественно, были тогда и маленькие кинотеатры, помимо таких, как "Великан" или "Гигант" на пл. Калинина - например, к/т "Арс" на площади Льва Толстого, или "Свет" на Большом П.С. В последнем обычно шли документальные и хроникальные фильмы. На Большом пр. были также небольшие к/т "Молния" и "Экран".
Позже, когда меня стало тянуть к технике - покупали такие книжки большого формата с цветными иллюстрациями, вроде "Стальные кони" - про советские паровозы, или "Наши автомобили", или подобную же - про советский гражданский флот. Хорошо помню также мои иллюстрированные книжки "Спутник 15-летнего капитана" и "Краткий морской словарь для юношества". Потом, когда отец стал заядлым библиофилом, пристрастился я к фантастике. Читал просто запоем - А. Беляева, И. Ефремова, Стругацких, Г. Мартынова, Г. Адамова, А. и С. Абрамовых, З. Юрьева и многие другие - из советских. Пожалуй, из самых первых собраний сочинений в жанрах приключений и фантастики появились у нас Ж. Верн в 12 т.т., Майн Рид в 6 т.т., А. Беляев в 8 т.т., Р.Л. Стивенсон в 5 т.т. Также были обе "Библиотека приключений" ( 50-х и 60-х г.г) и
"Библиотека современной фантастики" в 25 т.т. Вот ими и зачитывался я тогда. Позже, по мере появления малоформатной серии ЗФ, стали нравиться Г. Каттнер, Р. Бредбери, К. Саймак, само собой Р. Шекли. Особенно нравилась фантастика с юмором, а не та, где долго собираются в космос, потом нудно летят.
И все-таки едва ли не самой первой детской книжкой была, пожалуй, книга Б. Житкова "Что я видел" ( про Алешу-почемучку)- кажется, еще довоенного издания. Сначала ее мне читала мама, позже и сам стал ее читать. Еще вспоминаются сказки братьев Гримм.
Кстати, еще немного о фантастике с юмором. Запомнился один рассказ в альманахе "Мир приключений"( Детгиз )- книжице большого размера, которые начали издавать с 1955 г. Так вот: запомнился оттого, что там фигурирует по прихоти автора некий персонаж по имени Ок Вок. И этот персонаж предъявляет автору претензии по поводу своего имени - мол, имя его звучит, как предсмертная икота. Очень меня рассмешило тогда такое сравнение.
Но, пожалуй, самой первой книжкой в жанре фантастики стало для меня найденное в книжном шкафу такое произведение, как "Человек, укравший Гольфстрем" ( автора, конечно, не помню). Да-да, именно так называлась та плохонько изданная тоненькая книжечка - кажется, 20-х г.г. издания, но тогда и она произвела впечатление. Гораздо позже где-то попалась рецензия Осипа Мандельштама, где он разносит это произведение в пух и прах!
Тогда же примерно, т.е. классе во втором, случился эпизод, что мне тоже запомнился. В то время у нас классным руководителем был такой Петр Тимофеевич, очень неплохой дяденька - и справедливый, и не вредный. Вот как-то раз на уроке вовсю тянет руку такой Мишка Заморуйцев, а учитель как-то не обратил внимания. А тот, как позже оказалось, еле терпел - так по-маленькому приспичило. В общем, не дождавшись разрешения учителя, чтоб из класса выйти, так и наделал Мишка лужу под парту.
Помнится, в 50-х подвели газ и паровое, хотя телефон был, сколько себя помню. До того у нас в комнатах были красивые изразцовые печки, и ванну тоже топили дровами. Это я к тому, что дрова хранили в подвале дома. Там были небольшие закутки тех, кто держал там дрова. Так вот: ходить в подвал за дровами для ванной приходилось мне, а занятие это я страшно не любил. Освещение в подвале было отвратительное -горели допотопные лампочки - как мне тогда казалось, чуть ли не дореволюционные. И всякий раз мне представлялось, что вот-вот из какого-нибудь закутка, из темноты, выскочит крыса и на меня бросится. Но обошлось.
А на пару с приятелем Романцовым были в те годы у нас такие развлечения. Поскольку дед его был охотником, в его комнате, на шкафу, мы находили капсюли-детонаторы. И вот, набрав таких несколько штук, шли почему-то к парку им Ленина ( теперь Александровский парк), и там подкладывали капсюли на трамвайные рельсы. Когда на них наезжали колеса подошедшего трамвая, хлопки были громкие, народ испуганно дергался, вожатый грозил кулаком, а нам-то как было весело! А то, в другой раз, уже у него дома, брали его пневматическое ружье, и через форточку (конспирация!) палили по голубям во дворе. Попасть с расстояния, больше чем метров десять, было нереально - так что только распугивали голубей и заставляли выглядывать в окна наиболее любопытных граждан. Чтоб мы не болтались по улицам, наши родители записали нас с ним в кружок то ли авиамоделизма (бесплатный, разумеется, как тогда было), то ли что-то подобное при районном Доме пионеров, что был в Лопухинском саду. И там же, в этом саду, находился небольшой пруд, куда нас тянуло больше, чем в кружок. Вот, как-то раз нашли мы что-то вроде небольших дощатых плотов, длинные палки, и отправились от великого ума на этих плотах кататься в пруду. Уж не знаю, какая была там глубина, но, к счастью, обошлось без инцидентов, хоть ноги и промочили. Про это приключение дома мы, конечно, ни полслова. А вообще-то мне болеть даже нравилось. Случалось это нечасто, зато уж можно было не ходить в школу, лакомиться вкусным венгерским компотом-ассорти, который мне страшно нравился, и читать интересные книжки. Одной из книжек, что мне попалась, оказалась "20 тысяч лье под водой" Ж. Верна. Правда, поначалу ужасно мешали эти яти и еры - книжка-то была еще дореволюционного издания! Тогда же примерно прочел я "Приключения Гекльберри Финна", кстати, тоже еще издания дореволюционного - то ли Сойкина, то ли Сытина - теперь не вспомню. А, вот еще вспомнил книгу "В 80 дней вокруг света" Ж. Верна. Книга тоже была дореволюционного издания. Помнится, тогда меня удивило имя помощника Ф. Фогга - такого Паспарту. Но прочел ее с большим удовольствием. Не знал я тогда, что это еще и название предмета... Примерно в то же время мы с Романцовым увлеклись почтовыми марками. Родители наши, видимо, посчитали, что и такое занятие все же лучше, чем болтаться по улицам, поэтому давали немного денег на марки. Вот мы и ездили: то в Дом книги - там был тогда филателистический отдел, кажется на втором этаже, или на угол Невского и Литейного - там тоже был магазин. Конечно же, ни один из нас в этом деле не смыслил, так что покупали то, что было реально по деньгам и чисто по внешнему виду: нравится - не нравится.
Приносили мы свои марки и в школу. Тем более, что и Лёнька Уваров тоже подключился: как-то припер с собой странный кляссер с не менее странными марками, которые были по виду, будто они побывали в воде. Но, помнится, гораздо чаще - так уж получилось - менялись мы марками с ушлым парнем из другого класса. Парень был старше нас, и этим вовсю пользовался - напарил он нас, салаг, не единожды: втирал очки, авторитетно заявляя, что, скажем, его марка стоит наших двух, а то и трех... Помню, обычно, когда подходил из любопытства еще кто-то, он всякий раз сердито говорил: "Без прихлебателей!" Менялись мы либо в коридоре в перемену, либо в школьной библиотеке, откуда нас периодически прогоняли.
Помню, как я с родителями, у которых были пригласительные билеты, одними из первых спустились в только что открывшееся ленинградское метро - это была единственная тогда первая ветка "Пл. Восстания-Автово". И было это в 1955 г. Все тогда казалось необычным - и эскалаторы, на которые каждый второй ступал с опаской, и великолепно оформленные станции метро. По крайней мере у меня, впечатление осталось надолго!
Еще, помнится, был в школе учитель физики - такой Семен Наумыч. На уроках ходил он обычно с деревянным метром в руке, которым призывал к тишине, стуча по чему придется, когда кто-то мешал вести урок. И вот однажды чем придется оказалась как раз голова Романцова - не рассчитал учитель, и заехал слегка ему по башке. Тот потрогал голову - а вдруг до крови! А от вида крови Романцов чуть ли не в обморок падал. Правда, потом, отозвав Романцова в сторонку, физик попросил об этом родителям не рассказывать в обмен на "пятерку" в четверти.
Вспомнился еще учитель по химии - такой Финкельштейн. Его любимой шуткой было: " Сапоги мои таво, просочилась..." И мы, гордясь глубиной наших знаний по химии, подхватывали:"Аш-два-о!" Тогда такой речовки, как "Н2О девиз не наш, наш - С2Н5ОН !" мы еще не знали.
В те времена нас усиленно приучали к труду в школе. Были уроки столярного дела - учили нас держать в руках фуганок, рубанок и стамеску, и пытались мы делать табуретки - под руководством некоего Семена Кирилловича. Что интересно, он же вел у нас и уроки рисования. А еще рядом со столовой, в полуподвале, было небольшое помещение, где стояли токарные, сверлильные, фрезерные станки, и даже один строгальный. А учил нас работать на них такой смешной беззубый дедок Александр Александрович - видимо, в прошлом работяга. Помню, потешались мы над ним, когда он говорил: "Польта сюда ложите". Тем не менее, кое-чему он нас научил все-таки: по крайней мере, первичные навыки работы на станках мы освоили.
Но не только приучали нас работать с рубанком или на станках - были и уроки другого сорта - даже пацанов приучали держать в руках иголку с ниткой и пришивать, скажем, пуговицу. Так что это в жизни тоже пригодилось.
Но, пожалуй, наиболее запомнились уроки пения в младших классах. Как звали того дядьку, что вел их, совершенно не помню. Но ходил он с палочкой, которой лупил по видавшему виды пианино, когда мы начинали галдеть. Не знаю, кто из нас мог спеть, не переврав мелодию - так что со стороны, наверное, это нестройное хоровое "пение" - кто в лес, кто по дрова - было ужасным... Тем паче, что обязательно среди нас находились шутники, некоторые из которых просто дурачились - кто мяукал, а кто кукарекал. Думаю, что тогда всем нам были до лампады все эти бемоли, диезы и прочие всякие там терции нотной грамоты. Запомнилось еще, как на мотив "смело мы в бой пойдем за власть Советов", кто-то пел "смело мы в бой пойдем за суп с картошкой, и повара убьем столовой ложкой".
Помню еще, как-то я сам себя поставил в неловкое положение: в те времена - а было это классе в 5-м - слово "проститутка" было мне еще незнакомо. Особенно, если учесть, что оно в те времена было, в общем-то, не в ходу - уже потому хотя бы, что считалось, что в СССР нет проституции. И вот, придя однажды из школы домой, я повторил сказанное днем кем-то из пацанов, что, мол, некая Хохлякова из нашего класса - проститутка (можно только предположить, что смысл ими сказанного вкладывался не в прямом значении слова). Родители мои как-то странно переглянулись, и спросили: "А ты вообще-то знаешь, что это слово означает?" Уже чувствуя, что влип, отвечаю: "Не-е-ет..." В общем, пришлось мне слегка покраснеть потом, после их пояснения. Это был урок - не повторяй слова, значения которых не знаешь!
Впрочем, то был не единственный раз, когда я то ли по наивности, то ли по дурости сам себя "перехитрил". Помнится, было это тоже классе в 5-6-м. В общем - когда проходили по литературе Пушкина. И нам было велено написать что-то типа сочинения, что ли, по творчеству Пушкина. Вот, собрались мы, пацана три-четыре, у одного из нас дома. Дело в том, что как раз у этого пацана откуда-то оказалась книжка "Пушкин в школе" - вообще-то для преподавателей. Ну, мы оттуда и надергали умных предложений, слегка перемежая их своими словами. Что в итоге: училка, конечно же, сразу заметила, откуда мы позаимствовали большую часть наших опусов, и влепила всем по "паре"!
А по окончании 8-го класса пришлось из той школы уйти - ее сделали то ли восьмилеткой, то ли вечерней. Но сразу по окончании последней четверти послали нас в колхоз. Еще в школе положил я глаз на одну девчонку из параллельного класса - звали ее Тамарой. Очень бойкая, спортивная и симпатичная. Но у нее был постоянный бойфренд, как сказали бы сегодня, и опекал он ее плотно. Так вот, как раз в том колхозе, мне удалось с Тамаркой сблизиться, хотя, разумеется, до секса не дошло. Надо представить себе строгую мораль тех времен - пожалуй, 99% девчонок тех лет даже по окончании школы еще оставались целками!
Вспомнился один курьезный эпизод оттуда, т.е. того колхозного месяца. Как-то раз нас с Романцовым (это - тот самый приятель, с которым мы были знакомы с детсада) поручили съездить на подводе за хворостом в лес. Почему за хворостом? Так там, помнится, ну кухне была только старомодная плита, что топили дровами и хворостом. А, может быть - сейчас уже не вспомню - и сами напросились в лес! Никто из нас до этого, наверное, и лошади-то вблизи не видел, но поперлись. Приехали мы в лес, а у нас то ли колесо отвалилось, то ли оглобля сломалась - в общем, не придумали мы ничего лучше, как с грехом пополам распрячь лошадь и ехать без телеги обратно. Естественно, был большой соблазн кой-то раз в веки проехаться верхом на лошадке. Я и спрашиваю Романцова: "Поедешь верхом?" А тот всегда трусоват был - аж головой замотал - нет, мол! Ну что, взобрался я кое-как, еду. Лошадка попалась спокойная - как я ее ни пытался лихо пришпоривать пятками - идет, как шла, не спеша. Худо-бедно добрались мы обратно, а слезать-то высоко! Хотел я молодецки перед всеми спрыгнуть, как в кино, да чего-то высоко показалось. Так что в результате подъехал поближе к какой-то колоде, и слез с ее помощью. Вот так я первый и единственный раз ехал верхом...
Кстати, о детсаде. Моя первая попытка заставить даму сделать то, что мне хочется, была как раз в детсаде. Иными словами, и даме, и мне было, как можно догадаться, лет по пять-шесть. Дело в следующем. На лето наш детсад, который в остальное время года располагался на 1-м этаже в доме на Каменноостровском, д.1 ( так называемый дом Лидваль), вывозили на дачу. Обычно это был деревянный двухэтажный дом в Мельничном ручье, неподалеку от Всеволожска. И была там одна девочка, которая мне казалась самой красивой. Звали ее Ирой, вроде. И помню еще такую закономерность: кажется, по субботам нас водили мыться в баньку, что была там же - на территории. Мыли воспитательницы сначала девчонок, потом уже пацанов, причем запускали их, когда последних девчонок еще домывали и вытирали. Видимо, взрослые не видели большого криминала в том, что пара пацанов увидит что-то у девчонок. Но при этом нас, пацанов, всегда гоняли, когда девчонки на лужайке перед домом загорали голышом по указанию воспитательниц, а мы подглядывали. Короче: вот я и уговорил эту Иру, чтобы она оказалась последней из девчонок, а я буду первым из пацанов, кто туда войдет. И она согласилась! Правда, я пообещал, что и она увидит, есть ли у меня что-то интересное. Но обманул девушку - подлец! У нее-то я все разглядел, а сам чего-то табанил, пока воспитательницы не увели ее прочь. А вот что еще вспомнилось: почему-то воспитательницы старательно твердили нам, что нельзя говорить "писька", а надо называть ЭТО - словом "глупость". Да-да, именно такое слово-заменитель они почему-то считали более подходящим. Вспомнилось, как кто-то из воспитательниц научил нас делать примитивные детские калейдоскопы из бумаги. Пожалуй, каждый из своего детства помнит магазинный калейдоскоп, в котором при его повороте, в окуляре видны забавные и красивые узоры. Так вот: нас научили сворачивать из бумаги трубочку, которую мы вставляли в сложенный из обычной белой бумаги пакетик. А в пакетик насыпали мелкие травинки, небольшие камешки. Направляли на яркий свет и поворачивали это "устройство". Поверьте - эффект калейдоскопа имел место! А вот в плане гастрономических пристрастий еще с детсадовских времен сохранилось у меня стойкое отвращение к клецкам, молочному супу и макаронной запеканке с яйцом.
Было у меня в детстве две или три няньки - двух я помню, а о третьей рассказывала мама. Как раз она, эта третья ( хотя по времени она была как раз первой), едва не устроила пожар, когда задремала у печки с приоткрытой дверцей. Еще одна была старушкой - по моим тогдашним оценкам - и звали ее Ксенией Андреевной. Помню лишь, что она частенько делала форшмак, который в итоге надоел мне до одури. А еще одна была молодой девицей, но ее мама вскоре рассчитала, поскольку она не столько на прогулке присматривала за мной, сколько флиртовала с курсантами военного училища, что тогда было поблизости.
А однажды, уже в городе, помнится, отец разыграл меня. К тому времени у нас был "Москвич-401". Отец зашел за мною в детсад, и мы пошли по Кировскому в сторону дома. Доходим до Посадской, а он и говорит: " Смотри-ка, такой же "Москвич", как у нас! Подойдем?" Я, конечно в свои 5-6 лет никакого подвоха не ожидаю - ведь тогда я на номерной знак внимания не обращал. А отец продолжает с самым серьезным выражением лица: " А давай попробуем открыть дверцу - вдруг получится?" Мне и боязно, и интересно. Ну, естественно, когда он открыл ключом дверцу, и до меня дошло, что это был розыгрыш и что машина наша!
Тогда же я некоторое время пожил на даче у знакомых, что также была в Мельничном ручье. Дело в том, что там же, на даче, летом проживала также мамина тетка - тетя Ната, которая с давних пор была закадычной подругой хозяев дачи. Вот по ее протекции и я оказался на лето там же. Тетя Ната ( а я ее тоже так называл, поскольку слово "баба" в значении бабушка среди родни было не принято. Мама в таких случаях говорила: "Бабой сваи забивают!") вообще-то была женой родного брата ( снохой, что ли) маршала В.И. Чуйкова, который в свое время прославился в качестве командующего 62-й армией при окружении армии Паулюса под Сталинградом. У тети Наты в небольшой уютной квартирке на Поварском, что неподалеку от Владимирской площади и где мне нравилось бывать, в одной из комнат висел портрет маршала - так что я с ранних лет запомнил его лицо, хотя воочию с ним встретиться не довелось. Обычно, а было это раза два-три, мама оставляла меня у тети Наты на зимних каникулах. У нее уже был тогда ч/б телевизор, правда, в те времена показывал всего один канал, а еще мы ходили с ней в кино - тогда можно было на дневном сеансе посмотреть мультфильмы несколько раз, не выходя из зала. Сын тети Наты, племянник маршала, был военным летчиком, и хотя появлялся он на Поварском нечасто, для меня это был почти что праздник. А как-то раз он даже пришел забрать меня с продленки в школе, да еще будучи в форме - как же я был горд, что мой дядя- офицер-летчик!
А иногда, обычно на каникулах, я гостил у бабушки. Жила она в двухэтажном небольшом доме на Камской улице, на "Ваське" - это совсем рядом со Смоленским кладбищем и речкой Смоленкой. В доме рядом жила моя кузина, которая была немного старше меня. Вот с ней-то мы и ходили гулять - то на Смоленское, то на лютеранское кладбище - на другом берегу р. Смоленки. Сколько же известных и даже знаменитых личностей похоронено на Смоленском! А какие интересные и весьма необычные надгробия на лютеранском кладбище! И нам вовсе не было страшно на этих кладбищах! Вспоминаю, правда, один эпизод, что имел место на Смоленском кладбище. Естественно, было это днем - вечером мы там не шлялись. Наткнулись как-то мы с кузиной на склеп, который был вскрыт кем-то, а внутри были остатки консервов и окурки. Нам стало страшно, что вот-вот вернутся те, кто это оставил. Поскольку в те времена бомжей, вроде, не было - можно предположить, что коротали там время какие-то уголовники. В общем, мы тогда по-быстрому убежали... Кстати, а лютеранское кладбище, строго говоря, было уже на другом от нас берегу р. Смоленки - на О-ве Декабристов. Впрочем, тогда все еще называли его по привычке Голодаем. Почему-то в памяти остались на Голодае только названия улиц Уральской и Железноводской. Да еще огромная свалка на Голодае. Если это были летние каникулы, мне разрешали взять с собой мой велик - это был "Орленок". Этот велик родители купили мне классе в 6-7-м, пожалуй. Дело в том, что в те времена, скорее, можно было увидеть пацанов на самокатах, причем в большинстве самокаты были самоделками - т.е. сделанными из подручных материалов, а в качестве колес брали бэушные подшипники. Как я завидовал этим пацанам! Но мама почему-то говорила, что только хулиганы гоняют на подобных самокатах, так что не в последнюю очередь и по этой причине мне, после моих просьб, и был куплен "Орленок". Если же то были зимние каникулы, мы с кузиной ходили на лыжах - главным образом опять же на кладбище. А где еще было ходить? Причем, это хорошо помню, мне купили какую-то книжку - то ли про лыжный слалом, то ли нечто подобное. И там вычитал я про мазь для лыж - сообразно погоде и, соответственно, типу снега. Так что мы даже натирали свои лыжи мазью. Хотя был ли толк - не вспомню...
Бабушка наша была очень верующей, соблюдала все посты, ходила на заутрени и всенощные, а в комнате в углу был большой иконостас и горела лампадка. По настоянию бабушки там же, на Смоленском, в церкви Воскресения Христова меня и крестили. Вот что мне тогда совсем не нравилось у бабушки - так это суп со снетками и овсяный кисель, которые она делала для себя. Я эти блюда не то что есть не смог бы - не переносил даже их запаха! А с кузиной частенько мы бедокурили, и заводилой, конечно, был я. Так, в один из дней стали мы со 2-го этажа бабушкиной комнаты плевать вниз. Нам-то, дурачкам малолетним, даже невдомек было, что кто-то из прохожих может оказаться знакомым с бабушкой. И вот как-то плюнув вниз, попали мы на лысину какому-то проходившему дядьке. Хоть мы тут же спрятались из оконного проема, дядька тот все же позвонил в квартиру - а квартира была коммуналкой - его впустили, и он пришел прямехонько в комнату, где мы притаились с кузиной. Пришла из кухни бабушка. В общем, нам, конечно, попало, но мужик оказался не совсем уж вредным, и настаивать на суровом наказании не стал. Бабушку мы упросили не рассказывать об этом ничего нашим мамам.
Да, так про дачу... И муж, и жена, хозяева дачи, курили "Беломор" - осталась привычка от лет эвакуации, и почти всегда лежала пачка с папиросами. Конечно, я не смог утерпеть - ну, как ни попробовать! И вот однажды, когда мне казалось, что никто не видит, я умыкнул одну папиросу, залез в летний домик типа сортир, и там пытался курить. Вот только от неумения дул от себя, пока набивка не вылетела наружу. Дым все равно, конечно, увидели, и мне попало. Но маме не сообщили. Так я "покурил" 1-й раз. Впрочем, помнится, мне и без этого мама хоть шутливо, но назидательным тоном говорила: "Будешь курить - не вырастешь! Останешься таким, как вон тот дядька", - и показывала на проходившего мимо по улице какого-то недомерка лет сорока и ростом 1,5 метра.
В те времена такого разнообразия детских игрушек в магазинах, как сегодня, конечно, не было. Тем не менее, туда, на дачу, мама разрешила мне взять машинки - мои самые любимые игрушки. Одна - металлический грузовик ЗИС-150, этак порядка 30 см в длину, с открывающимися дверцами, откидными бортами и поворачивающимися передними резиновыми колесами. И еще похожий по размерам автокран, тоже ЗИС, где поворачивалась и поднималась стрела, и можно было менять длину троса ( крученой нити) с крючком на конце. Надобно заметить, что подобные игрушки в те времена зачастую выпускались т.н. "ящиками" - а/Я, т.е. закрытыми предприятиями, работавшими на оборонку. Подобным предприятиям предписывалось производить что-то из предметов широкого потребления - ширпотреба. Так что игрушки, подобные моему грузовику, были сделаны явно не "на коленке". Причем, можно с уверенностью сказать, эти игрушки довольно точно воспроизводили в масштабе внешность своих реальных прототипов, в отличие от пластмассовых игрушек более позднего времени. Так, к примеру, завод им. Кулакова ( вариант открытого, гражданского наименования) в Питере выпускал очень даже симпатичный, тоже металлический, автомобильчик ЗИМ-игрушку, очень похожий на настоящий, да к тому же с несложным механическим пультиком на тросике, позволявшим машинке двигаться взад-вперед и поворачивать. Это же предприятие выпускало такую многим в те времена известную игрушку, как настольный футбол, где с помощью рычажков с пружинами игроки могли двигать ногами футболистов, фигурки которых были неподвижно закреплены на поле. Полем было металлическое основание с характерными пирамидальными выштамповками-углублениями, а мячиком служил маленький металлический шарик. Помнится, были у меня еще два набора-конструктора - деревянный, с кучей каких-то прямоугольных, треугольных и квадратных деревяшек, чтобы, скажем, собрать этакий домик и металлический ( уголки, планки и кружочки - все с дырочками, и к ним винтики и гаечки).
Чего, правда, в те времена мне так и не удалось выпросить у родителей - так это купить игрушечную железную дорогу из ГДР, что продавалась в ДЛТ. Также мама позволила взять туда, на дачу, 2-колесный детский велосипед.
Еще был у меня фильмоскоп и несколько пленок с диафильмами. Помню, правда, только цветной диафильм про Соловья-разбойника, и еще какой-то диафильм про войну, где дети соорудили из бревен подобие зенитки, чтобы сбить с толку вражеский самолет-разведчик 'раму'. Звука, естественно, не было - о содержании пленки можно было судить по титрам в кадре. Зато они были по большей части цветными, и это было здорово по сравнению с тогдашним ч/б ТВ. Тогда обычно на стену вешали свернутую белую простынку, и получали приличных размеров изображение.
Конечно же, было и детское ружье-двустволка, которое стреляло "патронами" со спиральной пружиной и фетровым кружком спереди, что крепился к пружине. Вернее, это был, вроде, такой набор, где, кроме ружья, была какая-то картинка - лес и какой-то зверь, вроде - внутри картонной коробки. И еще был игрушечный металлический пистолет - по виду, как наган. Стрелял он - вернее щелкал - пистонами.
Что мне еще запомнилось с той поры, так это омлет с беконом и кофе - обычный завтрак хозяев дачи. У них на участке был небольшой сад с кустами смородины, крыжовника, масса разных садовых цветов, в которых я и по сей день не особо разбираюсь. Запомнились с тех пор такие названия, как флоксы, астры, львиный зев, анютины глазки и бархатцы - поскольку именно они были на клумбах той самой дачи. Ну, и, конечно, георгины, красивый букет которых хозяева вручали всякий раз маме, когда она приезжала на выходные. А еще росла на грядках клубника. Помнится, иногда мне доверяли ее собирать и тут же есть самые крупные ягоды. Впрочем, тогда же мне объяснили, что расхожее название "клубника" - неправильное, на самом деле - это земляника садовая. Вот странное дело: в сущности, для хозяев дачи я не приходился не только родственником, но я до той поры их и не знал, но относились они ко мне, как к родному. Все-таки врожденная интеллигентность коренных питерцев давала себя знать. Теперь таких, пожалуй, не встретишь... Сам хозяин, насколько помню, был директором какого-то крупного НИИ, но его "ушли" по чьему-то доносу, так что к моменту моего пребывания на даче он был уже на пенсии. Если верить моим тогдашним воспоминаниям - пожалуй, Николай Иванович был похож то ли на Бруно Фрейндлиха в фильме 50-х годов "Разные судьбы". То ли на актера Б. Бибикова в роли профессора музыки в х/ф 60-х г.г. "Приходите завтра". Меня тогда поражала его, Николая Ивановича, привычка за завтраком читать свежие газеты - ну что, казалось мне, интересного , если там нету цветных картинок! А еще был у них чудесный пес - немецкая овчарка Джим, который стал моим лучшим другом: мы вместе гоняли двух рыжих котов, что тоже жили на даче, и он участвовал едва ли не во всех моих играх. Пес был характерной серой масти, и когда кто-то из хозяев выходил с ним на улицу, местные пацаны с криками "Волк!Волк!" разбегались кто куда. Как-то дошло даже до курьеза. На веранде, где помимо нескольких гостей, были Джим и я, хозяин, Николай Иванович, дал Джиму шутливую команду - "Ну-ка, Джим, задай ему баню!", и указал на меня. В сущности, по такой команде пес лишь подбегал к тому, в чей адрес была эта команда, и ерошил носом одежду. Но в этот раз пес сначала заскулил, явно не желая "задавать мне баню", а на повторную команду хозяина он даже легонько тяпнул его за палец. Удивлению Николая Ивановича не было предела: "Ты что, Джим?!". Пес застеснялся, заложил уши и залез под стол, демонстрируя свое осознание вины.
Я как-то забыл упомянуть, что Джим был уже в годах к моменту моего с ним знакомства, а именно: ему было тогда лет 10-11. Что для немецкой овчарки почти предел. Сам я тогда не очень обращал внимание, но, как потом говорили мне хозяева пса, у него стала провисать спина, стал хуже слышать, а позже стал подволакивать задние ноги. В общем, когда зимой следующего года мы оказались в гостях, в городской квартире на Фонтанке хозяев той дачи, я первым делом стал спрашивать - а где Джим? На что они ответили: Джима больше нет, пришлось усыпить. Для меня это стало ударом, слезы так и брызнули из глаз!
Но вот, следующим летом, я снова оказался на той даче. И что же? Навстречу мне вылетает Джим - так я тогда подумал. Но оказалось, что это - конечно, уже не был Джим, а похожий на него молодой пес , которого попросили оставить на лето пожить на даче знакомые Николая Ивановича. Да-а, этот пес был совсем не таким, как был Джим, и я его даже побаивался. Однажды, когда все собрались на веранде, а псу поставили на крыльце миску с едой, я неосторожно подошел к двери на веранду и просто посмотрел через стекло, как он ест. Всего-то! И тут вдруг он с рыком кинулся на меня, встав передними лапами на дверь - хорошо, хоть дверь была закрыта.
Потом, много лет спустя, уже в 90-х, я, наконец, смог осуществить свою детскую мечту - завести пса. И, конечно же, им стал тоже Джим, и тоже немецкая овчарка. Правда, мой Джим был чепрачного окраса - весь черный, но с рыжеватыми подпалинами на лапах, морде и груди - как должно быть по стандарту породы. Разумеется, я не стал приобретать щенка на зоорынке - - непременно впарят какого-нибудь метиса! Так что, получив в клубе собаководства адрес заводчицы, поехал к ней. Ну, и получилось так, что фактически не я выбрал себе щенка, а он меня! Когда мне навстречу выкатились несколько смешных и неуклюжих комочков, самый шустрый подбежал сам ко мне, и легонько прикусил палец моей протянутой к нему руки. -"Только имейте в виду, - сказала заводчица, - у этого шустрика холерический темперамент, так что будьте к этому готовы!" Да, мой Джим оказался и в самом деле непоседой. Но это -отдельная история... Что примечательно, тогда, в 90-х, можно еще было встретить собачников, выгуливающих таких своих питомцев, как дог, ньюфаундленд или сенбернар. Даже пару раз попадались такие огромные собаки, как дирхаунд, которые бывают высотой до 76 см (кобели)! Причем, что интересно, человек неискушенный может подумать, что это - просто очень крупная дворняга из-за характерной жесткой спутанной шерсти. Встречались тогда изредка и русские борзые, и афганы. Теперь же не только собак упомянутых пород не попадается - так не видно ни ризеншнауцеров, ни ротвейлеров, ни доберманов. Только мелкие собачки... Настолько хуже жить стали, что не прокормить крупную собаку?
Но продолжу... Как раз, когда я учился где-то классе в 6-7-м, в СССР стали резко развивать химию, и появились разные изделия из полиэтилена и полихлорвинила, в том числе - такие небольшие флакончики с трубочкой и грушей - чтоб, скажем, одеколоном себя опрыскать. Так вот: мы выбрасывали грушу и трубочку, а на крышке флакончика надрезали макушку. Затем наливали туда воду, и втихаря, незаметно, на перемене прыскали девчонкам на ноги - на чулки ( некоторые уже пытались форсить в капроне). Мы, пацаны, тогда все ходили в форме - брюки, гимнастерка, ремень с бляхой - вот из-под гимнастерки мы и прыскались. Они оглянутся, а мы чинно, парами ( мальчик с мальчиком, девочка с девочкой), как тогда надлежало, гуляем по коридору. И выглядело так, будто они описались! Как нам, пацанам, эта забава нравилась!
Еще вспоминается такая наша невинная забава - пацан, подойдя к девчонке, спрашивал с подвохом: " А какого цвета у тебя волосы?" - Девчонка чаще всего, не подозревая каверзы, отвечала что-нибудь, вроде: " Русые - сам не видишь?" - "А на голове?", - давясь от смеха, спрашивал тогда пацан. - Обычно в ответ ему было: " Дурак!" Что, впрочем, не мешало пацанам от этого повеселиться.
Когда мне стукнуло пятнадцать, родители в подарок купили мне мой первый взрослый костюм-двойку производства ГДР и еще мои первые наручные часы. Признаться, мне в нем совсем не нравились брюки - такого старческого покроя, излишне широкие в бедрах и с ширинкой слишком низко. По этой причине уже к концу школьных лет пришлось прибегать к услугам ателье - шить брюки на заказ.
Была у нас, классе в пятом-шестом, да и позже, училка по английскому Евгения Федоровна, этакая полная дамочка с эротическим ртом и с огромным бюстом и задницей. Вот как-то раз так получилось, что мы, несколько ребят из класса, задержались. Сашка Мальцев щупал на задней парте такую Костихину, которая определенно не возражала. А мы, остальные пацаны, о чем-то трепались. И тут вваливается одна десятиклассница - забыла что-то в классе на уроке до нас. Ну, мы, понятное дело, не растерялись - давай ее тискать, за сиськи хватать, под платье руку засовывать. Она и визжит, и смеется, но уходить не спешит. И вдруг дверь распахивается, и входит наша классная, Евгения Федоровна: "Что тут происходит?!" Девка сразу шмыг за дверь, а мы стоим красные и растерянные. Евгеша как раз за стенкой была, в учительской - все слышала. Но она наказывать не стала - только поругала немного. Вообще говоря, у меня даже тогда осталось странное ощущение, что ей хотелось бы быть самой на месте той девки. Она ж совсем не старая была. Бывало, возьмет под руку, прижмет мою руку к своей огромной сиське, мы идем с ней в перемену по коридору, и она чего-то там журит меня за мой очередной проступок - паинькой-то я не был. Дневник мой был постоянно исписан приглашением родителей в школу, или всякими замечаниями, вроде: " ...подрался на перемене, кидался тряпкой, грубил учителю, сорвал урок...." Мама пунктуально каждую неделю расписывалась в моем дневнике - что видела и мои отметки, и все замечания. Нет, я вовсе не был хулиганом, просто энергия иной раз била через край.
Кстати - насчет грубил учителю... Вообще-то, по крайней мере в младших классах, помнится, к учителям в те времена мы должны были относиться с почтением. Хоть и смутно, но приходит на память, что в какой-то брошюрке на эту тему говорилось, что учащийся при встрече на улице с учителем должен был аж снять головной убор! Но на практике что-то не припомню, чтобы до этого доходило. Особенно побаивались мы в младших классах директора и завуча. Директора ( даже, вроде, то была директриса) толком не помню. А вот завучем была, такая Ольга Николаевна, долговязая тетка лет под 50, с выдающейся вперед нижней челюстью и ногами, словно палки. Так вот: эти двое были тогда для нас непререкаемым авторитетом. Впрочем, помнится, мама отзывалась о завуче , как о педагоге, очень положительно.
Естественно, не упускали случая приколоться над девчонками. Идем мы как-то по улице с Мишкой Маркиным, а перед нами пара девчонок, явно постарше нас. А мы нарочито громко, чтоб им было слышно, говорим: "Как тебе та, что с краю?" - "Нет, не то - ноги у нее слишком тонкие!". Реакция девчонок была предсказуемой - обязательно хоть одна из них оборачивалась и, фыркнув, бросала в нашу сторону что-нибудь вроде: "Подумаешь! Тоже мне знатоки!". В связи с Маркиным вспомнился эпизод один, который для него закончился печально. Дело в том, что рядом со школой была кочегарка, где тогда использовали уголь, при этом обычно гора шлака находилась неподалеку от школьного, запасного, выхода во двор. А там, у выхода во двор, в полуподвале была раздевалка. Так вот: как-то - а было это классе, думаю, в шестом - мы, пацаны из нашего класса, одевшись, как раз вышли во двор. А почти следом за нами вышли пацаны из параллельного класса, где руководителем был тот самый математик Зудин, о котором уже упоминалось. И вот как-то так случилось, что мы начали, вроде бы в шутку, с ними конфликтовать . При этом кто-то из тех ребят кинул в нашу сторону кусок шлака. Именно в этот момент Мишка Маркин зачем-то обернулся, и этот кусок попал ему в глаз. Дело было то ли весной, то ли зимой - во всяком случае, мы, помнится, были в зимних шапках - и, если бы Мишке попало по шапке сзади, ничего страшного не случилось бы. А так - скорую вызвали, Мишку увезли. В общем, после этого случая стал он носить очки, т.к. глаз все-таки повредили.
С травмами связан еще один случай. Был в нашем классе еще такой пацан - Игорь Архипин. Долговязый, нескладный - охламон в общем, да и учился из рук вон плохо. Так вот, как-то раз выкинул он номер: на спор, что ли, спрыгнул из окна сортира, со 2-го этажа школы на землю. А 2-й этаж, надо заметить, был довольно высоко. В итоге сломал ногу. Что, впрочем, не помешало ему потом, уже после выздоровления, ходить с видом героя.
Случилось в те же годы, т.е. когда я был классе в 7-8-м, в школе ЧП районного, по тем временам, масштаба - "залетела" одна девчонка не из нашего класса, такая Таня, то ли Кирпичникова, то ли Кирпичова - как-то так, и потом родила. А было ей тогда лет, наверное, 15. Каких только слухов и домыслов ни ходило в школе по этому поводу, хотя толком никто ничего не знал. После чего, естественно, в школе ее больше не видели, хотя и до того появлялась она нечасто. А девчонка, помню, была очень красивая!
А еще учился с нами в классе такой пацан - Виталька Шорохов. Это был худенький, остроносый и лопоухий пацанчик с жиденькими светлыми волосами. И была у него привычка такая - напрашиваться к кому-то в компанию, за что закрепилось за ним прозвище "прилипала". Учился он очень хорошо, но вот как-то оплошал на уроке литературы. Вызвала его училка к доске прочесть отрывок из "Онегина" наизусть. И вот, когда он дошел до слов "...с печальной думою в очах, с французской книжкою в руках...", чего-то споткнулся. А мы возьми да и подскажи ему "...с печальной думою, в очках...". Он и повторил за нами. Весь класс так развеселился, что училке пришлось прикрикнуть. Хотя и без этого находили мы чем развлечься на уроках: либо втихаря рубились в "морской бой", в "балду", либо пририсовывали усы и бороды на портретах в учебниках. Правда, иногда отвлекались от урока с некоторой пользой - запоминали, разглядывая вклеенные в учебник карты, где какие страны и названия их столиц. До сих пор помню! Ну, и, конечно, периодически стреляли друг в дружку жеваной бумагой через пластмассовую трубочку - основу цангового карандаша, или скрученной в жгутик той же бумагой, как из рогатки, используя натянутую на пальцах аптечную резинку. Естественно, страдали от этого больше всего те, кто сидели на первых партах - такие паиньки.
Был у нас одно время довольно молодой учитель истории, и ходил он - это особенно запомнилось - в таком странном костюме, будто с чужого плеча: и рукава были явно длинноваты, да и по длине пиджак был явно не на него. И вот как-то раз приходит он на урок с фингалом под глазом. Как рассказал позже Сашка Мальцев, этот самый историк наш вместе со старшим братом Сашки по пьяне ввязались в драчку, вот им и накостыляли...
Вообще-то мы тогда - нет, конечно, позже уже - да, наверное, уже в 7-8-м - приударяли за девками из 10-го класса: у них уже и сиськи были ст'оящие, да и вообще как-то интереснее! Периодически нас назначали зачем-то дежурить по этажу. Дежурство это заключалось в том, что мы на перемене не должны были пускать через дверь с этажа на этаж, кого ни попадя. Видимо, это касалось в большей степени первоклашек. А дверь была громадная, двустворчатая, как делали раньше - это ведь раньше лицей был - но одна из створок всегда была закрыта. А чтоб не было скучно, придумали мы, встав в дверях, напротив друг друга, зажимать проходящих девчонок. Добавлю для ясности: при проходе девчонок мы со вторым пацаном сдвигались, и просвет оставался такой, что протиснуться девчонке можно было только боком.
Да еще между собой спорили на щелбаны ( дальше наша фантазия тогда не простиралась) - к кому, протискиваясь, она повернется лицом и, соответственно, к кому вольно или невольно прижмется сиськами.
Особенно нравилось зажимать старшеклассниц - у них уже было что потрогать. Они визжали, даже делали вид, что им это не нравится, но больше хихикали.
Была у нас тогда в школе старшая пионервожатая Неля, приятная такая девица, симпатичная. И стали мы потихоньку, будто бы случайно, и ее зажимать, тем более, что с ее стороны явных протестов не было. Вот однажды случилось так, что стою один я в дверях, и как раз она идет. Что делать, как ее зажать, да не слишком явно - все-таки старшая вожатая! И тут она, проходя мимо меня, и, наверное, увидав, что я растерялся - а просвет оставался такой, что вдвоем пройти можно - сама ко мне прижимается, и прямо-таки сиськами своими взрослыми по мне, 14-15-летнему пацану, проводит! У меня аж дыхание перехватило! Отошла на пару шагов, повернулась вполоборота и улыбнулась.
Вот, не поверите - этот момент по сей день помню! Как позже оказалось, то было нечто вроде прощального жеста с ее стороны. В общем, вскоре после этого эпизода не видел я ее больше - перевелась она куда-то, что ли... Или перевели.
И тогда же - нет, пожалуй, несколько раньше - оказался я летом в первый раз в пионерлагере от маминой работы. Плохой, надо сказать, был лагерь - и территория маленькая, да и расположен он был в Лисьем Носу, среди местных дач. И вообще там было скучно. Но что запомнилось - вернее, кто запомнился - так это старшая вожатая (везло мне на старших вожатых!) - евреечка такая, Римма, лет двадцати с чем-то. Но нам-то она казалась совсем взрослой. И что примечательно: на пляже у нее спереди, из-под трусов, в обе стороны торчали такие пышные "бакенбарды" - раньше ведь из теток брились только татарки и прочая аналогичная публика.
Да, так вот: то ли ей, вожатой этой импонировало, что ее прелести так явно разглядывают, то ли лично ко мне она относилась почему-то с симпатией, да только когда мама приехала меня забирать из лагеря, она, вожатая, схватила меня в охапку и стала обнимать и целовать! Даже немного расплакалась... Маме это все не понравилось, и она меня увела побыстрее. Вот ведь! Зато по приезде домой я уговорил родителей купить мне такую толстенную книгу, которая называлась "Книга вожатого". Именно такую я увидел в руках той самой Риммы еще в лагере, и понравилась мне эта книжка из-за множества полезных советов и примеров с иллюстрациями.
А была и еще одна старшая вожатая, такая Валечка - уже в другом пионерлагере - от работы отца, куда я ездил несколько лет подряд. Смешливая, озорная, приятная внешне, небольшого росточка - ну, девчонка и девчонка! Разве что на несколько годков постарше, и такая своя какая-то, уютная. Вообще, в этом лагере, который я вспоминаю с теплотой, комната старшей вожатой находилась за тонкой стенкой от нашей, пацанов 1-го, старшего отряда, палаты. О чем мы только ни трепались! И как все вместе отымеем ( в мечтах, конечно) некую Светку - такую рослую симпатичную девку из нашего отряда, и как надо вообще трахать баб ( при том, что никто еще этого ни разу не делал) ... А Валечка, надо полагать, все это слышала, но никак не вмешивалась.
Сам лагерь располагался в чудесном месте - далеко от всякого прочего жилья, на самом берегу озера на Карельском перешейке. Помню, что обычно ехали поездом до ст. Рябово, а потом нас забирал грузовик до места. Скорее всего, это было на берегу Пионерского озера. Рядом была только разрушенная бомбой или снарядом в войну старая финская кирха. На территории располагался один большой 2-этажный дом ( видимо, еще от финнов), в нем же в небольшой комнатке на 2-м этаже жила начальница лагеря. Остальные несколько зданий, включая клуб, были одноэтажными. В клубе была библиотека, зал со сценой и даже маленький радиоузел. Чем все мы, пацаны, зачитывались тогда - так это библиотечными книжками серии БВП, вроде "Приключения майора Пронина" и "Похождения Нила Кручинина". И ведь никто не боялся, как нынче, нежданных гостей - каких-то хулиганов, бандитов или террористов - время такое спокойное было!
Происходили порой и совсем уж нелепые инциденты. Так, однажды один пацан, на спор что ли, решил нырнуть у нашего лодочного причала. Глубина там была заведомо небольшая, и в результате кончилось тем, что распорол он себе грудь о битую бутылку, невесть как оказавшуюся на дне. Да так, что за ним приезжала скорая из Выборга, кажется. Была у нас в лагере сауна, что располагалась в полуподвальном помещении в том самом двухэтажном корпусе, что еще от финнов остался. И вот как-то раз дурачились мы, пацаны, в предбаннике - кто сделает рожу пострашнее. И тут один пацан при этом, у которого аж жилы вздулись на шее от усердия, дотронулся, видимо, рукой до сонной артерии, и вырубился моментально. Так и грохнулся на пол, как подкошенный. Напугались мы тогда здорово, а что делать не знаем. Пока суетились бестолково, он сам очухался. Естественно, об этом мы никому не рассказали.
Лагерь был и в самом деле неплохой: были лодки, велосипеды, ходили в походы, на рыбную ловлю и за раками, по грибы-ягоды. Кстати, о походах: ходили, естественно, не очень далеко - километров на пять-шесть от лагеря. Каждому из нас надлежало иметь свой котелок и флягу, так что, когда ходили в поход, это хозяйство каждый брал с собой. Пили воду из ручья ( тогда еще это было вполне безопасно!), варили пшенную кашу с тушенкой ( тоже еще была съедобной), и уминали за милую душу. В один из таких дней, когда уже из лесу возвращались в лагерь, как-то получилось, что я и еще один пацан стали дурачиться, отстали ото всех, и вожатой Валечке пришлось за нами вернуться. А мы с этим пацаном совсем разошлись: повалились на мох, и не хотим идти - хоть ты тресни! Да еще во всю глотку орем песенку такую неприличную: "Ехал по ярмарке Ванька-холуй, за три копейки показывал Ху.. художник, художник, художник молодой, нарисуй мне девушку с раздолбанной Пи... Пики наставили, хотели воевать, а потом раздумали, начали Е...ехал по ярмарке....", и так далее - по кругу... Валечка к нам подходит, смеясь, нагибается, протягивая руку, а мы ее за ножки стали, вроде в шутку, хватать. У нее были такие премилые ножки. Вот и я тоже ее за ножку - хвать, а рука невольно скользит еще выше - к ее трусикам - платьице-то задралось. И что интересно - всем весело! Кончилось, конечно, ничем - она все-таки совершеннолетняя, а мы - нет, да и другие ребята не так уж далеко были. Но эпизод этот отложился в памяти. Помнится, тогда много разных сомнительного толка песенок наслушался я в лагере. И про какую-то Маруську-злыдню, которая какому-то пацанчику вырвала здоровые зубы - что-то такое: "в тазу лежат четыре зуба, и я , как безумный, рыдал. А женщина-врач хохотала, я голос Маруськи узнал..." И про малолетку, который играл в песочнице и "...вдруг вижу: по дорожке две маленькие ножки в нейлоновых чулочках топ-топ-топ". И как "...летят по небу самолеты-бомбовозы, а я весь раненый лежу. Ко мне подходит санитарка ( звать Тамарка): давай-ка раны перевяжу..." Ну, или что-то такое "Я не знал, что ты - такая дура, как корявый пень твоя фигура..." А еще и нахватался примерно тогда же стишков, вроде такого - про Садко. Что-то такое: " налим еб...т задумчиво, а маленький карась пердит от удовольствия , на щуку взгромоздясь". Целиком теперь, конечно, не вспомню... Или вот что-то типа блатных песенок такое вспомнилось: "... он подошел ко мне походкой пеликана, достал визитку из жилетного кармана..." А-а, во еще из тех лет: "... а мой нахальный смех всегда имел успех, и моя юность раскололась как орех..." Вспомнилась из того же периода "перелицованная" песенка, где были слова "если Вы, нахмурясь, выйдите из дому...", которая у нас звучала так: "если Вам бутылкой треснут по затылку, и осколок острый в череп Вам проник - не берите ножик, не хватайте вилку...". Дальше не помню. Из тех же деньков вспоминается недетская считалочка - детские, вроде "На златом крыльце сидели..." уже казались неподходящими, так что при случае было что-нибудь, вроде "В нашей маленькой избушке кто-то пернул, как из пушки. Раз, два, три - это верно будешь ты!" или "Лимонный сок, п...ды кусок, стакан воды и х...й туды".
Так о чем, бишь, мы? Опять меня заносит вбок. А, вот... Были еще в лагере такие развлечения, как пинг-понг, волейбол, баскетбол - в любое свободное время можно было играть! И городки тоже. Там предлагались еще занятия в кружках по интересам - авиамодельный, юного пожарного, фото-кружок. И даже была попытка учить вождению на старенькой полуторке. Не было тогда там, в лагере, ни ТВ, ни мобил или смартфонов, с которыми ни днем , ни ночью не расстаются представители нынешнего поколения. И ничего - вполне обходились без них!
Единственно что, пожалуй, доставало - так это ежедневные пионерские линейки. Кто не знает, это - вроде общего построения перед трибуной, на которой что-то проповедовала вожатая - очень похоже, как в фильме "Добро пожаловать, или посторонним вход воспрещен". Впрочем, все это не помешало двум охламонам из нашего, старшего отряда - то ли самым хулиганистым, то ли самым придурошным, как-то выпить на спор флакон одеколона. После чего, уже ночью, они благополучно обоссались прямо в кровати. Амбре на утро стоял такой - хоть всех святых выноси! Кажется, после этого их выперли из лагеря. А то запомнился еще такой случай. Как-то раз нас повезли в Выборг смотреть замок и прочие достопримечательности. Сама поездка особо не запомнилась, но в памяти отложился один эпизод. Дело в том, что в ту поездку старшим назначили пионервожатого Сашу, который ухитрился уже в Выборге хлопнуть горячительного, и на обратном пути он для начала блеванул, а потом его так развезло, что его втроем еле-еле доволокли до его койки. При этом все ребята поклялись держать язык за зубами, поскольку Саша этот был парнем совсем неплохим. Спасибо, хоть начальница лагеря в этот воспитательный процесс практически не вмешивалась, вот и в тот раз ее постарались не посвящать в эти нюансы. Зато даже, помню, раскошелилось руководство на покупку настоящей футбольной экипировки - бутсы, щитки, футболки! Почти настоящее футбольное поле было немного в стороне от лагеря... Была и какая никакая библиотека, бильярд, время от времени кино привозили. В общем, скучать не приходилось! И кормежка была вполне приличной - четыре раза в день. Когда кто-то из нас собирал достаточно грибов, шли на кухню и просили их приготовить, Какими вкусными казались эти тушеные маслята! А еще уж очень нравились мне котлетки, что готовили тамошние поварихи - аж, помню, добавку просил. Естественно, фруктами и пирожными нас там не баловали. Поэтому всякий раз, когда приезжали мои родители, или приходила посылка - радости моей не было предела, поскольку, как правило, там оказывалась банка клубники в сиропе, а еще английский кекс с изюмом, что пекла мама, и медовая коврижка с грецкими орехами, которую искусно делала бабушка. Объедение! А по случаю моего возвращения домой со смены в лагере, мама обычно пекла великолепный пирог - либо с яблоками, либо с черникой. А уж какие она пекла пирожки с мясом, или с капустой, или с грибами! Вспоминается, как после смены приятно было вновь оказаться в домашней обстановке, и где витал такой с раннего детства знакомый легкий аромат маминых духов "Красная Москва". Как я узнал гораздо позже, аромат этот был создан известным французским парфюмером Генрихом Брокаром еще до революции, и предназначался он для монаршей особы - Марии Федоровны.
Вспомнилось, как периодически в столовке, за завтраком,разыгрывалась одна и та же история. Время от времени кому-то из ребят попадалось вареное яйцо с чернинкой внутри. И тогда он громко орал, адресуясь в первую очередь воспитательнице или вожатой:"А у меня в яйце зародыш!" - В ответ ему, как правило, звучало под общий хохот:"Сам ты зародыш!".
А иной раз мы с пацанами играли в "21 " - на полдник. Но, признаться, ежедневные каши на завтрак так надоедали, что, приехав после смены домой, набрасывался на сыр и колбаску. Вот уж чего-чего, а разных сортов колбасы и сыров разных было не счесть тогда в обычном гастрономе, что был в симпатичном таком доме 26-28 по Кировскому пр-ту. Уж всяко не меньше, чем нынче. С той только существенной разницей, что все они были тогда без тех сомнительной ценности ингредиентов, что нынче добавляют. Помню, что самой приличной считалась тогда "Советская" твердого копчения по 5р 30коп. / кг.( после денежной реформы 1961 г). Обычно было принято ее покупать по случаю прихода гостей. Кажется, самой дешевой была "Чайная" по 1р 70 коп / кг, из недорогих была "Отдельная" по 2р 20 коп. Помнится, я как-то в те времена пробовал сосчитать все виды колбас в гастрономе, но сбился со счета . Очень неплохой была колбаса "Языковая" ( 3-40) и "Телячья". Да, а еще был в те времена такой вкусный деликатес, именовавшийся "Сыр из дичи". Короче, это было похоже на этакий довольно плотный паштет ( его можно было резать), снаружи которого была аппетитная оболочка жирка. Нынче не доводилось встречать чего-то подобного. Да и вообще, в этом совсем не таком уж большом гастрономе был и кондитерский отдел, откуда всегда соблазнительно пахло свежими пирожными по 2р 15коп.( по ценам до 1961 г.) штука, и где красовались такие аппетитные фигурки шоколадных зайцев. Но обычно по случаю каких-нибудь торжеств принято было ехать на Невский, в "Север". Да-а, уж оттуда и пирожные, и торты были просто шикарные! Особенно любил я эклеры и буше. Куда до них теперешним, невесть из чего сделанным, и оттого никаким на вкус. Не говоря уже о том, что стали пирожные по размеру в полтора раза меньше! Кто помнит - не даст соврать. А конфеты? Тогда, скажем, "Мишка на Севере" считались одними из лучших. Да, собственно, так и было. А что "Мишка" ф-ки Крупской сегодня? Отстой! Если что теперь и напоминает прежнего "Мишку" - так это "Хозяин льдов", но уже вовсе не ф-ки Крупской! Вспоминаются такие конфеты того времени, что считались очень приличными и которые мне нравились: "Пиковая дама", "Лакомка", "Мишка", "Кара- Кум", "Грильяж в шоколаде" и "Трюфели". Определенно были еще какие-то приличные, но мне вспомнились именно эти. И сегодня можно встретить конфеты с подобными названиями. Беда в том, что они теперь содержат трансжиры, заменители и добавки - что резко ухудшило вкус конфет. И это - не ностальгия, это сегодняшняя реальность! Еще приходит на память, что были такие сливочные продолговатые тянучки ( но не ириски), в полупрозрачной обертке, и были они как сливочные, так и шоколадные. Последние мне особенно нравились! А еще вспоминаются суфле что ли, что продавались обычно в магазинах "Диета"- в форме усеченного конуса - и были они как фруктовые, такого вишневого цвета, так и сливочные, особенно вкусные! А где-то в 59-60 г.г. появился в продаже "Торт шоколадно-вафельный"от х/завода "Красный пекарь". Почему хорошо это помню - впервые на недавно купленной ими "Волге" ГАЗ-21 такого салатового цвета- именно в 1960 г к нам в гости приехали Чуйковы - дядя Володя с женой - и как раз с собой привезли этот торт. Это было реально просто объеденье: сверху на нем были такие розочки из натурального шоколада, которые так хотелось съесть в первую очередь. А что потом? А потом исчезли шоколадные розочки, по толщине торт как-то стал все меньше и меньше - пока не превратился в совсем невкусный "Балтийский" с прослойкой непонятно из чего. Мне нравился тогда еще такой незатейливый бисквитный тортик с орешками под названием "Подарочный" по 2-20. Вот чего не вспомню - так это молочного шоколада, тогда, по-моему, такого просто не было. Да разве можно вообще назвать шоколадом то бледное подобие натурального темного горького шоколада, каким является так называемый молочный?!
Кстати, о ценах. Если соотношение цен, скажем, 70-х г.г. сравнивать с сегодняшними, то по большинству товаров и услуг получится коэффициент порядка 250. Но только не по транспорту и не по "коммуналке"- тут картина совсем иная: здесь уже получится порядка 1000! И это при том, что, к примеру, по пенсиям - наоборот, т.е. только 100!
Там же, в гастрономе 26-28 имелся и рыбный отдел, где была свободно кетовая и осетровая икра, семга, осетрина - да черт те сколько еще всякой вкуснятины. Причем, по вполне демократичным ценам! Был в этом гастрономе и бакалейный отдел, и хлебобулочный ( где вы, небольшие, такие вкусные "городские" булочки, с характерным продольным румяным гребешком, и "Рижский" хлеб?); разве что молочный отдел был с отдельного входа. Да, а еще, как тогда было в любом гастрономе, присутствовал и отдельчик с соками. Как правило, соки ( самые что ни на есть натуральные!) наливались из таких характерных стеклянных емкостей в виде перевернутого конуса, с краником снизу. Ассортимент был не бог весть как широк: яблочный, томатный, абрикосовый, сливовый и виноградный, но этот натуральный вкус! В отличие от сегодняшних "соков", сделанных из воды, красителей и ароматизаторов, либо сильно разбавленные и оттого стыдливо именуемые нектаром. Соки тогда обычно были и в кафе-"мороженицах", помимо, разумеется, самого мороженого - настоящего пломбира - не чета сегодняшнему, как бы ни пытались нынешний пломбир обозвать - и "Как раньше", и "Как тогда", и что-то подобное... Ассортимент пломбира был в те времена примерно такой: пломбир с орехами, пломбир ромовый ( или коньячный - как-то так), а также черносмородиновый, клубничный, крем-брюле, шоколадный и кофейный. Уверяю: такого ассортимента было вполне достаточно с учетом великолепного вкуса любого из этих сортов. Да-а, а ведь еще обычно в этих кафе непременно были и молочные коктейли - вкуснятина бесподобная! И ведь все это было из натурального сырья!
Да, еще по поводу еды... Вспоминается, что в 50-60-х мы с мамой захаживали иногда по выходным - когда отец уезжал в Кисловодск в санаторий - в очень неплохую столовую "Белые ночи", что была тоже на Каменноостровском ( тогда Кировском) , неподалеку от пл. Льва Толстого. Там был очень приличный выбор блюд, подавали еще официантки и, насколько помню, было вкусно! Почему-то лучше прочего запомнился выбор блюд на второе: антрекот, лангет, бифштекс, бефстрогановы, эскалоп, причем со сложным гарниром, т.е, помимо, к примеру, картошки - еще соленый огурчик и зел. горошек и т.д. Столовая эта пользовалась популярностью, так что, скажем, в выходной иной раз приходилось минут пять обождать, пока освободится место. А вечером это заведение работало в качестве то ли ресторана, то ли кафе.
Да, так об архитектуре, раз уж зашла речь о доме 26-28... Кстати, квартал этот, где и находится упомянутый дом 26-28, по-своему весьма интересен: помимо того, что в нем едва ли не большинство домов характерной, типично петербургской архитектуры конца 19 века, он весь пронизан лабиринтом проходных дворов. Тогда, в наши школьные годы, нам нравилось играть там, а киношники и по сей день предпочитают их для съемок эффектных автопогонь. И еще об архитектуре: есть на Каменноостровском, 44Б очень своеобразный дом - трудно его не заметить, настолько нехарактерна его архитектура даже для Питера, где в общем-то можно встретить очень разные сооружения XVIII- XX веков. Исторически закрепилось за ним название "Дом эмира бухарского", поскольку и в самом деле в 1913-14 г.г. этот дом был построен для последнего эмира Бухары. Так вот, именно в этом доме жил тогда, т.е. в 50-х, дядя моего отца - такой Николай Алексеевич. И как-то раз мы с мамой столкнулись с ним, как говорится нос к носу, именно там. Эта сцена запомнилась особенно потому, что приветствуя маму, он снял шляпу и поцеловал протянутую ему для приветствия руку мамы. Прохожие удивленно оборачивались, мне стало неловко, да и мама смущенно улыбалась. Только для самого Николая Алексеевича это было в порядке вещей - ведь он был человеком, воспитанным еще в царскую эпоху! Есть и еще неподалеку, на площади Льва Толстого, дом совершенно особенной, просто очаровательной архитектуры, с бельведерами, элементами готики и выходящий сразу на три стороны, который носит историческое название "Дом Розенштейна" - по имени архитектора. А какие дома на Австрийской пл-ди! Кстати, так она стала называться в период , когда А.Собчак был мэром города, и проезжал там с австрийским канцлером, если не путаю. Именно австриец и обмолвился, что это место напоминает ему Вену. До того момента площадь была безымянной. Стоит упомянуть и еще один дом на Петроградке - огромный дом на углу ул. Ленина и Пушкарского пер. ( доходный дом Колобовых) - эклектичное необарокко с курдонером, угловой башней-ротондой и колонными аркадами, дом довольно причудливой конфигурации.
Если вспомнить - были поблизости и еще гастрономы, несколько булочных - где теперь все это? На их месте теперь либо отделение какого-то банка, либо дурацкий "бутик". Скажу больше: в районе Австрийской площади порядка 8 ( восьми!) банков в радиусе всего-то 150 м - ну, прямо Уолл-стрит по-питерски!
Да, так снова про пионерлагерь. Вся территория далеко вокруг лагеря была тогда запретной зоной - въезд только по пропускам, через "Большой дом". Так что всякий раз, когда навестить меня приезжали на машине ( тогда была у нас "Победа") мои родители, им приходилось делать пропуска. Причем, хорошо помню, как-то раз на щебеночной дороге, как рассказывал мне отец, едва разминулись с колонной танков. Помню, отец тогда переживал, что из-под гусениц танков летела гравий во все стороны. Спасибо хоть по фарам и стеклам не попал! Бессменной начальницей лагеря была такая Людмила Кирилловна, которую немного знала моя мама - так что мне иной раз делались небольшие поблажки: то мама звонила по телефону, который был, один-единственный, у нач. лагеря. То, уже в последнюю мою смену, Людмила Кирилловна, наряду с еще полудюжиной пацанов, разрешила мне перебраться из общей палаты в брезентовую палатку, что подарили шефы - пограничники. А сколько народу хотело пожить в этой палатке - ведь это же совсем другое дело ! По-взрослому! Разумеется, мы быстро нашли плюсы такого проживания: можно было в "тихий час" незаметно улизнуть из палатки, чтобы забраться, скажем, на развалины кирхи ( куда, разумеется, ходить нам категорически запрещалось). Либо просто смотаться на пляж, благо палатка наша стояла с краю территории лагеря. Да и вообще такого контроля за нами, "палаточниками", как это происходило по отношению к остальным пионерам, не было.
Конечно, были и невинные "хитрости" со стороны руководства. Полагалось взвешивать всех, вновь прибывших, и еще раз - при убытии из лагеря. При приезде взвешивали с утра следующего дня, до завтрака, а при убытии - непременно после обеда. Так что в любом случае, как минимум, выходило, хоть 200-300 г "привеса" у каждого.
Был там у нас и свой проверенный пляжик - то есть огороженное место с песочком и небольшая акватория в озере, где нам разрешалось плавать - вернее, барахтаться и купаться.. А по дороге к этому месту вдоль берега росли камыши. В один из дней, когда мы уже возвращались с пляжа, вдруг я ( и только я почему-то!) заметил, как что-то слабо шевелится в камышах. Нагнулся, и увидел, что это - средних размеров налим! Еще живой! Дело в том, что накануне к нам по поводу то ли Дня флота, то ли Дня пограничника - не помню - приехали пара погранцов. Они давали нам пострелять из ракетниц, а сами еще бросили пару взрывпакетов в озеро - нам-то ух, как интересно! Видимо, после этого и поглушили немного рыбы. Вот и мой налим оттуда же был. Принес я его на кухню, и попросил теток-поварих нам его поджарить ( и самим попробовать, а то в другой раз откажут). Хоть я рыбу есть совершенно не умею - терпеть не могу разбирать эти кости - налим был совсем не костлявый, так что умяли за милую душу!
Что любопытно - чуть раньше, в Питере, как-то гуляя с приятелем вдоль Кронверки, у Петропавловки, точно так же нашел у кромки воды еще не дохлого сига. То есть, я-то сам, конечно, не разбирался - сиг это или нет. Уже дома определили. Пока нес домой в руках, каждый третий спрашивал: "Мальчик, откуда рыба?" А что я мог сказать: "Нашел!" В ответ они только недоверчиво головами качали - мол, ну, и врун же ты, приятель! Дома его пожарили - вкусно, помню, было! Вообще-то мы частенько наведывались к Петропавловке - там можно было пошляться по берегу, залезть на крепостную стену, и даже в машикули, такие небольшие круглые башенки с бойницами по углам крепостной стены. Теперь же, чтобы зайти на крепостную стену Петропавловки, уже берут денежку, равно как и за посещение почти всех других достопримечательностей на территории Петропавловки. Вот только в те времена не было на крепостной стене никаких пушек и, соответственно, полуденного выстрела. Дело в том, что впервые эта традиция была учреждена при Петре I, но потом, в 1934 году по распоряжению С. М. Кирова полуденные залпы отменили как анахронизм. И только в 1957 году, в дни празднования 250-летия города, традицию возобновили. Для этого на Нарышкином бастионе Петропавловской крепости были установлены два орудия - 152-мм гаубицы образца 1938 г., участвовавших в обороне города во время Великой Отечественной войны
В 2002 г На Нарышкином бастионе их заменили пушки марки Д-30 и Д-30а соответственно 1968 и 1978 годов выпуска калибром 122 мм. Почему две? А это для того, что если вдруг по какой-то невероятной причине пушка не выстрелит. Тогда наготове вторая.
Если стоять совсем близко, под пушками, то при выстреле - по ушам так шибанет, что с полчаса потом ходишь с заложенными ушами.
Что же до улова на удочку - т.е. так, как мы все, пацаны, удили в те лагерные деньки - так крупнее уклейки, плотвички или маленького окунька, выловить ни разу ничего не удалось. Но всякий раз, отправляясь в лагерь, я все равно брал с собой складное бамбуковое удилище и моток лески с крючками и грузилом. Правда, и ловили мы с единственного места, откуда нам разрешалось - с моста неподалеку от лагеря - наверное, не самого лучшего....
Другой раз в лагере наловили мы раков среди камней на озере. Ох, и сильно же они могут цапнуть! Ведь у некоторых клешня была ненамного меньше моей тогдашней ладони, да и пятятся они ох как шустро! Принесли их тоже на кухню, сварили их нам, я впервые попробовал, и разочаровался - есть-то там почти нечего! Чего было в тех краях навалом - так это грибов да ягод. Ведь кроме нас собирать их было некому! Больше всего было маслят, и росли они по краям бывших блиндажей и окопов - ведь когда-то в тех краях шли бои. Но ни разу инцидентов с неразорвавшимися боеприпасами не случалось.