Клон он, Петька-то. Хоть и не слишком. Ему в ДНК новый ген всобачили в целях повышения устойчивости к зеленому змию. Повысилась, а как же! Наука. Петька сильно улучшился. Базовая модель, дядя Сережа - горький пьяница. Совсем алкаш. Контрольный клон Васька такой же водкохлеб. А Петька - ничего, бытовой пьяница.
Петьку с Васькой двадцать шесть лет назад от дяди Сережи отщипнули и вырастили в Енстетуте до трех лет, а потом обратно в среду подкинули дозревать. Они и дозрели до кондиции. Теперь их, всех троих, раз в полгода в город возят в тот Енстетут. Раньше я думала, что в Енстетутах только те, кто шибко хорошо соображает. Теперь понимаю, что они там соображают. Дядя Сережа с клонами после поездки месяц на ногах не стоят. И даже на карачках. Говорят, их на стойкость к алкоголю проверяют. По мне, так зачем для этого в город таскаться? Они у Венеркиного ларька каждый день сами проверяются. Соображают, а как же. Был раньше дядя Сережа один, а сейчас их в кубе, соображальщиков.
Думаете, я сплетница деревенская? Чего, мол, она про чужих клонов языком чешет, будто своих нет. Ну, во-первых, и нет. Обидно немножко, в нашей деревне даже у кота Мурзика клон имеется, ну да ладно. Я здесь немножко приезжая, в генофонд не вписываюсь. А во-вторых, люблю я Петеньку-то, вот в чем дело. Шибко люблю. Ну и что, что клон? Кто нынче не клон? Был бы человек хороший. А Петенька мой хороший, добрый. И работать любит. Как зальет за воротник литруху, сразу на работу ползет. Ответственный. Ночь не ночь, праздник не праздник - ползет. Енстинкт у него. Ему в Енстетуте еще один ген припаяли к дээнковой цепке, забыла сказать. Ген повышения тяги к работе. Правда, гены те, нововсобаченные, рядышком получились и переплелись ненароком. Так что тяга к труду у Петьки только во время запоя просыпается, когда он и на ногах стоять не может. Ползет на свой Еродром номерной, за пульт ложится - и вкалывает по-ударному. Диспетчером.
Мы с ним через его работу и познакомились. Ихнее научное начальство затеяло как-то в целях повышения ученой степени огоньками мигать на взлетной полосе. И лазером небо буровить. И песню про "клен ты мой опавший" в двадцать четыре прапорщика исполнять в эфире. Я сколь раз летала над энтой глухой местностью, а отродясь такого цирка не видывала. Дала лишнего круга над Еродромом из любопытства. Дать-то дала, да не знала, что за пультом диспетчерским мой будущий любимый Петенька лежит, в дризинищу пьянущий. Он как-то так сработал, что мой аппарат летательный, коему по фигу были плазма и черные дыры, легонечко об будку собачью соплом задел и так навернулся, что я живу в энтой деревне третий год, стала совсем местная и влюбилась в Петеньку.
Пространства, полеты, прочие мечты - они для юных глупых дурочек. Нет, я теперь взрослая, за землю крепко держусь, всеми тремя ногами. Как ко мне деревенские относятся? Нормально. Подумаешь, три ноги, у Клавкиной клонши вон четыре, и ничего, пятого мужика поменяла. Парни здешние все одно постоянно пьяные, шары зальют - столько ног увидят, до скольки и считать не умеют. Так что с Петенькой у нас полный амур с плезиром. И рожа моя зеленая ему не мешает: у него, когда два лишних гена прилаживали, один не лишний убрать пришлось, а то те не влазили. Петенька мой совсем-совсем дальтоник получился.
Как его люблю! Страсть. Пойду из лужи выловлю и поцалую.