Поселок лежал в котловине, со всех сторон замкнутый в кольцо гор. Со склонов гор сейчас, в полутьме, словно гигантский поток, стекала темная масса тайги. Вздыбленная на отрогах и выступах, низвергающаяся по отвесным склонам, тайга внизу в поселке была прорежена, но все - таки была. Маленькие, рубленные на скорую руку дома дымили трубами и плотные белесые густые дымы уходили вертикально вверх. Крохотные оконца светились теплыми светлячками, затянутые как пленкой, копотью извечно дымящих "времянок". Под ночным небом плыл ровный гул - это работал движок, снабжавший поселок электричеством. Небо над поселком словно провисало: звезды стоящие над головой были крупнее и сочнее, чем там, по окраинам, над горами.
Дороги в поселке были уже разбиты в болото партийными машинами и человек (а кто это был, мужчина или женщина - в темноте не разглядеть) временами проваливался по колено.
Лаяли где - то бездомные общественные псы. Около единственного столба с уличным фонарем над домиком с вывеской "аптека", вмещавшем в скудном своем пространстве рацию, камералку и жилое помещение, стоял старый ГТТ ( гусеничный тягач тяжелый), чем - то похожий на усталого пса.
Низкий дом на окраине (если только слово "окраина" применима к такому крохотному поселку) встретил подошедшего светлым квадратом, отпечатанным окошком на толстом стволе сосны. Человек потоптался, тщетно сбивая с сапог грязь, шагнул в низкий сквозной, освещаемый небом, коридор, нашарил в полутьме ручку входной двери, потянул ее на себя и, пригнувшись, шагнул в светлый проем двери.
Дом изнутри казался еще меньше, чем снаружи: небольшая комнатка была предельно экономно заставлена. Справа, прямо у входа, стояла неизменная железная печь, у стен - деревянные нары с раскинутыми спальными мешками и между нарами -колченогий стол, а на приставке - полочке в дальнем углу - маленький телевизор такой допотопной формы, что возможность его работы отметалась сразу.
Хозяйки дома - две молодые женщины - ужинали. На столе стоял котелок, в мисках дымился концентрированный суп. Перед каждой на столе лежала раскрытая книга и поднося ложку ко рту, они не отрывали взгляда от раскрытых страниц. Возраст женщин определить было сложно, этому препятствовали прически и одежда, небрежность которых как - то стушевывала. На открываемую дверь они обернулись и только по молодым лицам возраст их неизбежно уменьшился: это были девушки лет 23-25.
Вошедший прислонился к косяку двери и сказал, улыбаясь чуть - чуть торжественно:
- Ну, Тань, пляши!
Татьяна закрыла книгу и с иронией, словно бы говоря "ну - ну, не проведешь!", села в вполоборота, изобразив готовность слушать.
- Гость к тебе едет. Уже на базе.
Татьяна побледнела и словно лишилась дара речи. Она попыталась что - то сказать - и не смогла.
- Да кто, не томи ты! - резко сказала Ольга, бросив взгляд на белое лицо подруги.
- Некто Сергей Фомин, - развел руками Василий, - а боле ничего не сумел разузнать,
Мария Сергеевна его еще не видела.
Но ахнувшая, просиявшее лицо которой говорило лучше всяких слов - кто?! - Татьяна растерянно закрыла рот рукой и жалобно, испуганно - а вдруг все - таки розыгрыш? -поднялась:
- Нет, правда?
- Да правда, правда же! Радиограмма за подписью начальника. С первым вертолетом отправят.. .Жених?
Но Татьяна в ужасе замахала руками, а лицо ее было так растерянно - счастливо, что ответ и не требовался.
Василий кивнул понимающе и скорее сам для себя, довольный свое догадливостью, протянул:
- Же - е - них.. .Ну, мне пора. Пока!
Дверь за ним захлопнулась. Ольга присвистнула и потянулась за котелком с чаем:
- Однако "легкое увлечение", - передразнила она видимо когда - то сказанные Татьяной слова, - Да ладно, не умирай, а то кто его встречать будет... Да сядь, я тебе говорю! - прикрикнула она на Таню.
Та послушно села, машинально следя, как тугая волна чая потекла в кружку.
- Ну, - пододвигая ей кружку, спросила Ольга, - так и будем молчать?
- Ой, Оль, - беспомощно отозвалась Татьяна, - я ведь и впрямь что делать не знаю.
- Ну. Что делать? Тут главное, чтоб доехал благополучно, а там уж само по себе все
устроится.
Свет в поселке погас, утих гул движка. До рассвета поселок погрузился в темноту.
Татьяна лежала на спине и мысленно переживала будущую встречу. Она ясно видела вертолет, идущий на посадку, и себя, и те цветы, которые на ходу успеет нарвать и бегущих к вертолету людей. И Сергея, выходящего из вертолета, почему - то в лыжном костюме и с портфелем. Дальше он протягивал руку и она бросалась ему на шею. И было очень здорово видеть вокруг счастливых за них ребят. И было еще что - то, только что - она угадать не могла, но что - то волнующее и тревожащее одновременно..
Она крепко спала сном уставшего за день человека и счастливы были ее сновидения.
Утром они проснулись от звонка будильника. В комнате было холодно и, высунувшись из спальника, Таня сразу же потянулась за свитером. Надела и уж потом выбралась из спальника окончательно. Так же выбралась и Ольга.
Таня быстро пошвыряла в печь заготовленную с вечера растопку, чиркнула спичкой. Огонь заплясал по щепе, и печь загудела весело и протяжно. Ольга выскочила в коридор, вернулась с полным котелком, стукнув, поставила его на печь.
По той отработанной четкости утреннего ритуала, с которой они умывались и готовили завтрак, чувствовалось, что происходило это изо дня в день и девушки уже привыкли к нему. Короткие фразы, которыми они перебрасывались, были отрывисты и не требовали ответа.
Быстро перекусив, они натянули ватники, заглянув в полевые сумки убедились, что ничего не забыто и вышли из дома.
- Ну и погодка, - уныло тянула Ольга, ежась от влажного холодного воздуха, - любопытно было бы знать, будет это иметь конец или нет?!
Татьяна засмеялась:
- Ах, Оленька, конечно же будет! Вот сойдет снег окончательно, и все будет великолепно!
- Великоле - е -пно...- протянула Ольга, - ты бы думала, что говоришь!!! Я ж о тебе волнуюсь, вертолеты - то при такой погодке...
Татьяна застыла, словно только сейчас очнулась от сна:
- Слушай, а когда у нас был последний рейс?
Ольга оглянулась на нее, хмыкнула:
- Дошло?! Ну идем, идем...
В конторе было тепло, за столом сидели трое мужчин - Василий, начальник участка, горный мастер Иван и маркшейдер Толя.
- Ну, как спалось? - вместо приветствия обратился Василий к Татьяне.
- Связь была? - вопросом на вопрос ответила Таня, вылезая из сапог у порога.
Василий поднял лежащие рядом с миской часы:
- Пришли точнехонько, - положил ложку, встал, - пошли!
Иван засмеялся:
- А я думал, она нас сегодня не свет - не заря поднимет!
- Жди - ка, - отозвался из второй комнаты Василий, включая рацию, - гарантию даю, они даже подзаправились...
- А ты даже здесь мечтаешь сэкономить! - съязвила Ольга.
Татьяна прошла вслед за Василием в другую комнату. Она слушала и не слышала, что говорил Василий радисту базы. Погруженная в свои мысли, решая что и как говорить, она очнулась только тогда, когда Василий снял наушники и нахлобучил их ей на голову. Она взяла микрофон:
- Марья Сергеевна, это Таня. Где Сережа? Прием.
В наушниках загудело, Василий хмыкнул и щелкнул переключателем. Татьяна виновато улыбнулась.
-.. .твоей комнате. Прием.
Татьяна щелкнула переключателем и уже не снимала с него руки.
- Он надолго приехал? Прием.
- Отпуск, говорит. Ты не беспокойся, его твои Лекины под опеку взяли. С первым же вертолетом отправят. Прием.
- А что слышно о вертолете? Прием.
- В плане стоит, но ничего конкретного не обещают. По крайней мере сегодня. Прием.
- Марья Сергеевна, если не будет сегодня, пригласите Сережу на вечернюю связь, ладно? Прием.
- А то сама не знаю! Ты - то не пропусти, а уж он будет. Прием.
- У меня все, - сказала Таня, передавая наушники Василию.
Василий надел их и уже не слушая, что будет дальше, Таня вышла в первую комнату и села к столу. Ольга пододвинула ей кружку с чаем и показала кулак Ивану. Тот скорчил страдающую физиономию, встал и проходя мимо Тани, за ее спиной изобразил утрированно - страдающую мадонну, но тут же нырнул во вторую комнату и уже оттуда быстро сказал:
- Не входить, переодеваюсь!
- Давай, давай, нам ведь с тобой в одну штольню идти! - села Ольга, пряча улыбку.
В кузове ГТТ Таня сидела с отсутствующим лицом. Прижатые друг к другу люди молчали, стараясь сохранить равновесие при резких разворотах машины.
И в бытовке и в штольне, разговаривая или ведя описание, Таня все время прислушивалась, не летит ли вертолет. Он не прилетел.
Вечерняя связь началась в 8 часов. Томясь, ждала Таня, когда же Василий позовет ее. И вот, наконец, наушники на ней.
-Сережа, это ты? Прием.
- Здравствуй, Танюша. Ну как ты там...- пауза, потом видимо подсказали, - Прием.
- Сережа, ты надолго? Прием.
- На весь отпуск. Я вскоре у вас буду, тогда и поговорим. Прием.
- Сережа, тебя хорошо устроили? Прием.
-Чудесно, Танечка. Я живу в вашей комнате, а твои друзья - замечательно хорошие люди. Кормят меня просто на убой и чем!!! Я уже медвежатину попробовал. Экзотика! Прием.
- Сережа, ты там осторожнее, за пределы поселка один не ходи. Это же тайга.
Прием.
- Ну, Тань, что ты...Я же не маленький...Прием.
- Когда у тебя кончается отпуск? Прием.
- 26, еще больше двух недель.. .Прием.
Татьяна обернулась к Василию: -
-У него чуть больше двух недель! - вся ее фигура молила о помощи.
- Ну - ка, - отстранил ее от рации Василий.
Она вышла на улицу, села на бревно, достала сигареты. Закончив связь, вышел Василий, сел рядом.
- Кто он у тебя по - профессии?
- Конструктор, - вздохнула Татьяна. Василий присвистнул: -
- Да, положение...
Каждое утро на связи повторяли "ждите", но стоило выйти на улицу и слово это теряло смысл. Да еще пошел всеми ожидаемый и проклинаемый Татьяной дождь. Потемневшее небо провисло над поселком как старая плохо натянутая палатка и потекло. Отрезало все звуки за исключением этого монотонного перестука. Выходя из дома люди попадали под крышу туч. Чудно хорош был окружающий, встречающий их мир. Но этот замкнутый мир лишал главного сейчас для Татьяны - надежды. Он был щедр, но не густо полезшие травы, ни пушистые заросли местных подснежников, прозванных в народе за чудную красу свою сон - травой, не могли компенсировать Тане бесплодного ожидания встречи.
Голубой экран показывал "танцевальный зал". Нежная мелодия следовала за женщинами в вечерних платьях и мужчинами в черных костюмах. Словно в старинных сказках хороши и нереальны были они.
Телевизор, стоявший в углу, почему - то лишний раз подчеркивал временное пребывание в этом доме жильцов. Таня сидела на нарах, откинувшись к стене и поджав ноги. Немытые с прошлой бани волосы повисали темными прядями на осунувшееся, огрубевшее от ветра лицо. Печь потрескивала дровами, и огненные отсветы гуляли по комнате и экрану. Несоответствие дома и того что происходило на экране было столь разительно, что уже не удивляло, как во сне, где мы не удивляемся полету. Дверь заскрипела и вошел кто - то. Таня не двинулась. Чужих тут быть не могло.
- Что в темноте сидишь ? - спросил вошедший, вешая фуфайку и выдвигая на узкое
свободное пространство табурет.
- Видно лучше, - тихо отозвалась она, завороженная сказкой экрана. Иван перевел взгляд на экран, вздохнул:
- Н - да, ничего, ты еще успеешь поплясать.
Таня хмыкнула: -
- Увы, Иван, такого у меня не было и быть не может. Черт знает, как это у меня мимо прошло.
Он достал сигареты, закурили.
- А у кого из наших оно было? - невесело ответил он. Помолчали. - Я ведь что к тебе пришел - может санрейс, а?
-Что, выговора давно не имели ?... .Да и сам знаешь, врач лишних не возьмет.
- Но ведь вертолета в ближайшие дни вообще может не быть.
- Не маленькая, знаю.
На экране порхали причудливые, точно сошедшие со страниц дореволюционных книг, танцевальные пары.
- А отпуска тебе в ближайшее время как пить дать не дадут, - печально
констатировал Иван, - рассчитываться будешь?
- Ты что, одурел? - ахнула Таня.
- Что "одурел"? Все - равно ж ясно, здесь вам не жить.
- А где мне жить, там? - кивок на телевизор, - идеально впишусь, ничего не скажешь!
- Ну - ну, успокойся, сама ж говоришь - не маленькая...- он встал,- знаешь, Тань, только не обижайся, может тебе... плюнуть на это дело? Он же не нашей породы человек...
Дверь за ним закрылась.
Пошла вторая неделя. На связь Таня запросила Лекиных.
- Саша, спасибо за Сережу. Ты его там развлеки, ну, экскурсию в камнерезку устрой. Прием.
- Не беспокойся, Тань. Он тут в телячьем восторге постоянно пребывает: сохатина -
о, экзотика! Ручье - почти по Джеку Лондону. Прием.
- Он то понятно, а вот ты, чувствую - нет. Прием.
- Брось, все будет по высшему сорту, Мне лишь эта восторженность не нравиться, а
так он парень не плохой. Прием.
- Саш, усвойте, в задачу не входит, чтобы он нравился вам. Достаточно того, что он
нравится мне. Понял? Прием.
- Выволочку принимаю, не беспокойся, все будет хорошо. От моих привет,
особенно от Рыжего, готовится поразить тебя своими познаниями в астрономии. По ночам с подзорной трубой лазит на крышу. Анька в шоке. Прием.
- Слушай, а где он телескоп взял? И вообще, батя, ты то куда смотришь? Прием.
- А кто ему бинокль подарил? Я что ли?! Разбирайся со своим крестником сама
теперь. Я, чтобы не подорвать авторитет в глазах сына, по вашей милости теперь такое читаю!!! И, кстати, сижу рядом на крыше, иначе куда его занесет - один Бог ведает! .. .
- Ладно, у тебя еще что - нибудь есть? Прием.
- У меня пока все. Отбой.
Она закончила документацию, собрала полевую сумку, закрепила вещи и начала спускаться по ходовой лестнице. На четвертом пролете, последнем, пришлось ползти - породу еще не откатали. Она уже сползла по породе вниз, когда послышался грохот. Таня метнулась к стене, под крепь и повела головой - свет фонарика с каски очертил дугу: в рассечке все было нормально. Но грохот рос, подхваченный эхом. Откуда он шел?
Не отдавая себе отчета, она бежала по штреку, пытаясь определить - где? Вскоре вдали замигал свет и она поняла, что бежит правильно. На повороте догнала Ивана.
- Где? - закричала она.
- Похоже, триста пятый горизонт, - прокричал он в ответ не останавливаясь.
У ходового на 305 они застали троих проходчиков. С откуда - то взявшейся ловкостью, почти по- кошачьи, не задевая - или не замечали? - крепь, взлетели на 305 горизонт. Но сразу же увидели осыпь - оассечка была перекрыта породой.
- Вывал пошел, - ахнул Иван, - я ж говорил ... Второй за месяц!
- Кто? - схватила его за рукав Таня.
- Быстро по запасному, - скомандовал Иван, - через 310 и вниз.
И снова была бешенная, невесть откуда взявшаяся скорость. По лабиринту рассечек и запасных ходовых добрались до 305.
- Близко не подходить, - Иван загородил проход широко расставленными руками, -
Ну?!
Но и с того места, где они стояли, было видно, что купол вывала не меньше десяти метров. С тихим шипением, словно живая, шевелилась обрушившаяся порода, осыпаясь и стекая. Они не успели до конца испугаться: из боковой рассечки вынырнул Петр - старший. Фонарь висел у него на плече.
- Петька?! - Иван шарил глазами темноту.
- Порядок, - крикнул Петр, - пронесло, мастер! По рудоспуску сыграл, тот полный
был!
- Нормально, ребятки! - откуда - то снизу донесся голос Петьки.
- Давай сюда, - крикнул Иван.
Но вот они стояли вместе и говорить вроде было не о чем.
- Перфораторы привалило, - сказал Петр - старший.
- А, плевать...- вяло отозвался Иван.
Странное оцепенение овладело всеми. Медленно спустились вниз и шли по квершлагу.
В бытовке Иван сказал Тане:
- К черту, с этой погоней за планом вопреки ТБ (техники безопасности) все - равно кто - нибудь накроется... Уеду, к чертовой матери эту жизнь!
Таня вошла в дом и, не раздеваясь, рухнула на спальник. Пришедшая через какое - то время Ольга разделась, затопила печь, загремела посудой, готовя ужин. Татьяна лежала в каком - то странном оцепенении.
- Связь через 20 минут, - сказала Ольга не оборачиваясь.
Татьяна молчала. Ольга оделась.
- Скажу, чтобы на завтра перенесли, - за ней стукнула дверь.
Утром уже смеялись. Петр - старший с упоением издевался над Петькой:
- Я и оглянуться не успел, токо загрохотало, его - нет. Ну, думаю, хана Петру. А снизу такой поросячий визг "Петр, ты живой?".... И как сигануть успел - кино! Прям мастер спорта: был - и нет!
- А сам - то, - отбивался Петька, - сам - то.... Как дурным голосом завопил "Вниз!". Я ж не от обвала, от тебя прыгал. Одурел, думаю, мужик, щас все разнесет...
Хохотали итээровцы, хохотали рабочие, мстили смехом своему вчерашнему испугу.
- Вы мне перфораторы не вытащите, так я на ваших костях план буду делать, - угрожал Иван.
- Не выйдет, мастер, кости у тебя обогатиловка - озолоти - не примет! - хохотали рабочие.
Татьяна вернулась поздно - составляли рапорт. На столе в банке из - под консервированных щей стояли подснежники. Она ткнулась в них лицом и засмеялась:
- А знаешь, Оль, в Москве цветы тетрадными скрепками ремонтируют.
- Иди, разыгрываешь...
Но Татьяна не разыгрывала. Она живо увидела подаренные Сережей гвоздики: цветы были вялыми, но не это насторожило ее. Приглядевшись, она ахнула: бутон цветка был зашпилен скрепкой, а сверху приклеена бумажка, окрашенная под цвет бутона.
- Сережа, посмотри, - задохнулась она.
- А,- засмеялся Сергей. - мелкий ремонт. Вообще - то цветы лучше у частников
приобретать, больше шансов, что окажутся свежими и выбрать можно.
- Надо же до такого додуматься... -сказала растерянно Таня.
Подснежники серебрились в пол-литровой банке пушистые и похожие на зверюшек.
- Н - да, в городе своя экзотика, - сказала Ольга.
- Ты - то могла бы меня не добивать, - помрачнела Таня на "экзотику".
-Сережа, а ты прикинул, что из поселка выбираться тоже сложно? Если хочешь
попасть вовремя, надо выезжать сейчас, имея в запасе хотя бы три дня. Прием.
- Нескладно вышло, Да Тань? Прием.
- Ничего, Сереженька, мы ж не умираем. Прием.
- Да, конечно.. .Ты сможешь приехать в ближайшее время? Прием.
- Думаю, такая возможность будет... Лекины тебя снабдят нашими сувенирами.
Привет всем знакомым. Прием.
- Спасибо, но... Впрочем, ты права. Ну, теперь я буду ждать тебя. До встречи,
Танечка. Прием.
- Пока...Конец связи.
Она сняла наушники, Василий отключил рацию.
- Возможность будет, - сказал он не глядя на нее, - да кажись, желания не будет...
Была у испанцев пытка - бритой головой под капающую воду. Что интересно - были уникумы с ума не сходившие... Но по доброй воле на нее никто не отваживался.
- А черт его знает, что вообще будет, - устало отозвалась Татьяна, - чего гадать..- она прошла в первую комнату и уже от двери уронила, - а американские индейцы считали доблестью выдержать пытки... У них это вроде инициации это было.
- Вот - вот, - подвел итог Иван, - милое дело: за завтраком обменяться знаниями по
столь важной проблеме! Тоже мне, специалисты! Кстати, голодание - это пытка?
- Если лечебное...
- Вы что, охренели? Я вам о том, что у нас с тушенкой проблемы на носу. Надо за
мясом выбираться! Ты сама проходчикам про лечебное голодание лапшу на уши вешай. Но рекомендую это делать только, когда они будут сытые!