"Нет войне! Даёшь рок-н-ролл!" Как-то так говорили в своё время хиппи. Они же говорили: "Занимайся любовью, а не войной". Оно и верно. Нет ничего привлекательного в войне. Конечно, некрофилов она притянет и, наверняка, эти самые некрофилы и составят войска и начнут войну... Какую-нибудь. Очередную. Вернее, внеочередную, ибо, какая тут к чёрту очередь.
Милан Кундера в своём романе "Книга смеха и забвения" рассуждал на тему двойственности смерти. Мол, смерть бывает двух видов - романтическая и реальная, телесная (пересказ субъективный и недословный). Романтическая смерть красива, беззаботна и философична. Её метафизическая прелесть запредельна - возвращение в небытие, решение проблем и прочее. Телесная смерть уродлива. Это синий никому не нужный труп, который постепенно омерзительно гниёт. Плюс ко всему - хлопоты, связанные с похоронами. Поэтому, каким бы ты романтиком не был, нет ничего привлекательного в смерти. Оставим место для некрофилов и закроем тему.
"И когда Он снял вторую печать, я слышал второе животное, говорящее: иди и смотри. И вышел другой конь, рыжий; и сидящему на нем дано взять мир с земли, и чтобы убивали друг друга; и дан ему большой меч".
- Телевизор, а телевизор, а зачем ты?
- А я затем, чтобы ты знал, кто твой враг.
- А зачем мне знать, кто мой враг?
- А затем, чтобы ты не перепутал, кого ненавидеть.
- А зачем мне кого-то ненавидеть?
- Затем, чтобы тебе было весело.
- А разве весело ненавидеть?
- Весело смотреть меня. Жуй, детка, что дают. Не пропусти новости в прайм-тайм. Сегодня новое шоу - война в Египте.
Сто сорок миллионов (если верить официальным источникам) в отдельно взятой стране и ещё около шести миллиардов двуногих обезъянообразных homo sapiens ежевечерне удобно рассаживаются перед голубыми экранами многообещающих телеприёмников и не торопясь "ширяются дурью" новостных потоков, подогретыми речами сомнительных субъектов, как правило, в пиджаках и галстуках. "Хлеба и зрелищ!" как говорили во времена тогдашних кесарей. Найди десять отличий.
- Тс, детка. Разговорился, ух. Смотри внимательно, сейчас вылетит птичка. - Проговорил улыбающийся ящик, после чего понеслось.
- Что? Новый враг - грузины? Но я не хочу ненавидеть грузин.
- Надо, детка. Родина требует.
- Но я люблю Окуджаву. И Данелия люблю!
- Ну и что?
- Но ведь они тоже грузины! Значит, мне и их придётся ненавидеть!
-Какой ты сложный, детка. Всё время думаешь. Бери лучше пример с соседа. Вон, взгляни, как обдолбался малыш. Уже завтра вскинет ручку вверх, приветствуя кесаря и вскрикнет "Хайль..." ну, кто там сейчас у вас... Впрочем, не важно.
-Телевизор, я так не хочу.
-Надо, детка, надо.
Окно в большой мир под названием телевизор часто заполнено образами врагов и друзей. Друзья - это, как правило, политики. Враги - это те, кто в тот или иной момент времени неугодны политикам. Собственно, враги - это те же политики, только других стран. Но так как обезъянообразные homo sapiens склонны обобщать, врагами становится весь народ тех или иных политиков в целом.
Странные существа эти политики. Загадочные. Появляются неизвестно откуда, одинаковые и смертоозабоченные. Может, они прилетают с какой-то планеты или их производит секретный конвейер по производству политиков. Пожалуй, подобная версия более чем логична.
- Армия защищает нас.
-Что, простите?
-Армия защищает нас.
-Кого это нас?
-Армия защищает нас... - повторил сомнительный субъект в фуражке и с блестючками на зелёной одежде.
Армия убивает нас.
Кого нас?
Людей.
-Людей какой страны, позвольте узнать?
-Людей планеты Земля.
"И когда Он снял четвертую печать, я слышал голос четвёртого животного, говорящий: иди и смотри. И я взглянул, и вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя смерть; и ад следовал за ним, и дана ему власть над четвертою частью земли - умерщвлять мечем и голодом, и мором и зверями земными".
Умирают люди. Я, ты, мои и твои близкие, а тот, кто начинал войну, почему, то остаются в живых. Семья Геббельса выступает исключением. Впрочем, Пауль Йозеф такой же романтик и фанатик, как и мы все в этом стройном марше идущих на смерть.
"Слава великому кесарю!" кричим мы вслух и добавляем про себя "Как бы его не звали".
-Детка, ты серьёзно сейчас приводишь строки из "Откровения" Иоанна Богослова? Не жирно ли им будет?
-Ты прав, телевизор. Жирно. Ну-ка, постой, ящик! А ты вообще-то за кого? Ты ж только сейчас их защищал!
-Нет, детка, я никого не защищаю. Я всего лишь чёрный ящик, показывающий картинки. Если ты видишь во мне нечто иное, чем видят твои сородичи, я начинаю преображаться.
-...Жирно. Конечно, это жирно. Всадники апокалипсиса... Ха! Вовсе не так. Скорее, они триггеры. Знаешь, в психиатрии есть такой термин "триггерный механизм", то есть механизм, дающий толчок развитию психического заболевания, скажем, шизофрении. Так вот политики, это такой вот триггерный механизм, а ненависть, армия и война - это, конечно, психическое заболевание.
-Всё это интересно, детка, но нам нужно прощаться.
-Это ещё почему?
-Потому что кроме армии есть и другие ведомства, подвластные триггерному механизму. Одна из таких психических заболеваний уже на подходе. Принимай гостей, детка.
Стук в дверь.
"И дело совсем не в цвете знамен. - Он может себя называть кем угодно, но слово умрет, если руки в крови. И я сам не люблю ярлыков, но симптомы болезни слишком известны. Пока он там наверху, он будет давить", как сказал Михаил Борзыкин.