Вдалеке показалось серое пятно. Овальное, напоминающее яйцо, оно движется вперед и несет за собой боль и разрушение. Оглядеться бы вокруг, да только как оторвать взгляда от этого бесформенного существа, решительно приближающегося к остолбеневшему народу. Да. Серое пятно движется на народ, застывший в изумлении посреди поля. Да. Движение пятна и стояние народа происходит в поле. Сентябрьское поле, чуть оледеневшее после недавней холодной ночи, хранит выжидающее молчание. Дымка тумана стелется по полю, знаменуя приближение важного и таинственного события. Миллионы людей, вытаращив глаза, готовятся принять удар. Сцена больше похода на фотографию, так как единственное движение исходит от серого пятна, а пятно движется крайне медленно. Сантиметр за сантиметром и только так. Пятну некуда торопится. Пятно уверено в своей непогрешимости, в своей победе. Оно знает, что рано или поздно накроет народ и останется победителем в этом противостоянии.
У кого-нибудь есть часы? Желательно наручные. Нет? Часов нет, или наручных часов нет? Ах, наручных нет. А какие есть? Ах, часы в мобильном телефоне. Верно, наручные часы в наше время - это дорогое удовольствие, доступное разве что патриархам, да президентам. Что ж, будем пользоваться тем, что у нас есть. Итак, переведите, пожалуйста, часы на своих мобильных телефонах на два часа назад.
Два часа назад ещё было темно. Холод ощущался твердым, будто рыцарские доспехи охватывали тела народа. Народ стоял уже тогда. Вернее, противостоял. Разница в противостоянии была не только в степени освещенности пространства, но и в отсутствии пятна. Да. Два часа назад пятно ещё не было видно. Возможно, её не было видно из-за темноты, а возможно, пятно только-только формировалось. Вопрос о том, что это такое или против чего они стоят, люди не задавали. Они знали ответ. И ответ был у каждого свой.
- Я противостою вчерашнему дню, который показал, как может разрушить дома в километре отсюда. Вчерашний день в миг обрушил стены многолетних построек, когда там ещё находились люди. Я не хочу, чтобы это повторилось.
- Я противостою далеким невозможностям. Когда-то давно они стали подъедать наш хлеб, тот самый хлеб, который мы растим вот на этом самом поле. С тех пор, как Далекие невозможности стали поедать наш хлеб, у меня умерли тридцать моих детей и десятки моих собак сошли с ума и теперь их не собрать на охоту на лис.
- Я противостою кривым зеркалам и испорченным телефонам, которые, как их не подстраивай, показывают и передают всё наоборот. Покажешь такому зеркалу белый круг всеобщего веселья, а отразится в нем черный квадрат скорби. Скажешь такому телефону, что на той стороне ни одна живая душа не хочет войны и смерти, а по другую сторону услышат: "Горите в адском пламени, мы идём убивать вас всех".
- Я противостою поездам, проехавшим мимо с тоннами несказанного и несделанного. Каждый грамм проехавшего в поездах мог быть сказан и сделан, но вместо этого всё ушло мимо.
- Я противостою летающим кинжалам, что кружат всюду точно надоедливые мухи и слету срубают языки у всех, кто раскрывает рот. Десять моих знакомых остались без языков из-за этих надоедливых стальных насекомых.
Часы спешат. Так всегда бывает, когда оглядываешься на прошлое, затем время бежит с удвоенной скоростью. Вот так и сейчас, народ окончательно принял боевую позицию, подогнул ноги в коленях, выставил вперед кулаки, сжал губы и зубы, прищурил глаза и затаил дыхание. Серое пятно приблизилось вплотную. Вблизи оно такое же неопределенное, как и вдали. Может, последствия предугадать до конца невозможно, но в любом случае столкновение уже близко.