Как-то раз, ещё во время учебы во Владимире, я пошла в литературный кружок. Очень мне было интересно. Тем более, проводил занятия известный во Владимире поэт, можно сказать, признанный поэт России, входящий в Союз писателей РФ и успешно издавший не одну книгу.
На первом же занятии, прослушав выступления завсегдатаев кружка (у них был обычай: каждый читает перед всеми что-нибудь новенькое, а все во главе с поэтом потом это обсуждают), я решила выступить (хотя и очень стеснялась).
Кроме меня, на занятии было ещё 2 новичка - парни, которые перед кружком явно хлебнули пива и во время обсуждения только весело перешептывались. По всему было видно, что их занесло сюда случайно. И когда на просьбу мэтра прочитать что-нибудь они отмахнулись:
- Мы лучше послушаем, - заседатель вежливо, но твердо попросил их покинуть помещение.
Завсегдатаями в основном были девушки, причем одна недавно напечаталась в журнале. Кажется, в "Откровении" (я сама печаталась в "Откровении" с несколькими стихами и заметками - в частности, про детсад). Девушка сидела рядом с подругой, которая, может, ещё не успела напечататься, но комментировала и обсуждала довольно бойко.
Также на занятии присутствовал мужчина средних лет (он читал произведение, связанное с похмельным синдромом и, как я поняла из откликов, не в первый раз). Ещё была женщина, похожая на учительницу, которая сама ничего не читала, но зато активно участвовала в обсуждении, и её комментарии были довольно острыми. Ещё девушки то и дело вспоминали какого-то Олега: "Что бы Олег на это сказал? Как бы он посмотрел на это?" (видно, они втроем крепко общались). Самого Олега не было (уехал на какую-то литературную конференцию в Москву).
Также в кружке находился низенький человечек лет 40, привечаемый, насколько я могу судить, больше из сочувствия (хотя, может, я просто не поняла и не доросла до глубинного абсурдизма его стихов, написанных в вольной манере).
Критикой я особо никогда не занималась, а чтобы не сидеть совсем уж молча, подняла руку и вышла перед всеми со своим произведением. Приведу его здесь полностью:
Иду-бреду, тащусь-плетусь,
Глотая пыль и крошки хлеба.
Но я однажды соберусь
И эмигрирую на небо.
Кто мне въездную визу даст,
Откроет светлые ворота?
Но если скажут: "Вам отказ,
Путёвка только на болото".
Возьмёт ли Бог меня к Себе,
Душонку бедную, больную?
Мы жили с ней в большой борьбе,
Теперь на Млечном голосуем...
Сама я сшила ей хомут,
Жалела свет и крошки хлеба...
А вдруг - простят?
А вдруг - возьмут?
И экстрагируют на небо...
Я перевела дух и робко замолчала.
Мэтр предоставил право высказаться сначала своим ученикам.
Обсуждение началось с того, что напечатавшаяся девушка довольно критично оценила мои стихи. Её поддержала подруга, да и учительница вставила пару-тройку едких комментариев относительно формы и содержания.
- А вот мне стихи понравились, - неожиданно высказался заслуженный поэт, когда обсуждение стало затихать. - Очень яркие образы, отточенные формулировки ... Стоит поработать над парой деталей, но в целом очень даже ничего! Продолжайте!
Я так поняла, что требуется прочитать ещё что-нибудь, и, ободренная его похвалой, начала декламировать:
В церквушке на Старом Арбате
Стояла девчонка одна.
И глаз на Святое Распятье
Поднять не решалась она.
Так ярко горели все свечи,
Слова, разгораясь, неслись.
И тонкие девичьи плечи
Под старым платком затряслись.
А после по улице звонкой
Бежал под ногами настил...
Христа призывала девчонка,
Который блудницу простил.
Молила и Чистую Маму,
И дождик мешался в слезах.
И дождь омывал наши раны
И плакал о старых грехах...
На этот раз обсуждение учеников началось, наоборот, с одобрительных отзывов. Осторожно поглядывая на профессора (а по его виду нельзя было сказать что-либо определенное), подруги наперебой заговорили о безусловной находке. Остальные присоединились к хвалебному гулу. Они не хотели прослыть профанами в критике и проморгать ещё одну жемчужину.
- А вот мне кажется, - возразил вдруг поэт, - что жанр послания удался Лене меньше. Здесь используются некоторые штампы, избитые выражения...И вообще, разве этично называть Богородицу - "Мамой"?
Я не очень поняла, почему мэтр отнес стихотворение к жанру послания, но молча потупила взгляд и села на место.
- Но в любом случае, в вас чувствуется потенциал, - утешил меня наставник, - непременно приходите на следующее занятие! А пока всем предлагаю сделать перекур!
После 5-минутного перекура мы послушали стихи самого мастера (признаться, я сейчас не очень помню, о чем они были), похвалили их и разошлись по домам.
На 2 занятие я так и не пришла: навалилась сессия, разные студенческие дела.
Тем более, я уже нашла своего постоянного слушателя - подругу Дашу. Особенно ей нравилось одно мое стихотворение, под условным названием "Прохожий":
Идёт прохожий навстречу.
Он спросит сейчас
-Сколько времени?
-Да рано ещё, -отвечу.
Я сегодня не в настроении
Смотреть на часы,
Сколько времени...
Уж не знаю, что она в нем нашла, я лично не считала его особо удавшимся. Признаться, я даже подозревала, что она надо мной подсмеивается. Но Даша все переспрашивала:
- А это точно ты написала?
И это для меня было лучшим признанием, чем даже слова известного поэта.
Но, надо признаться, на этом история со стихом не закончилась. Воодушевленная успехом у Даши, я написала свое стихотворение на доске, когда проходила практику в гимназии. Учительница, бывало, читала детям свои стихи, и я пошла по её следам. Но к "Прохожему" отнеслись с прохладцей.
- Видите, дети, - после некоторого замешательства произнесла учитель, - здесь Елена Александровна хотела нам показать, как не нужно спрашивать. Правильно как говорить? "Который час"! - бодро ответила она сама себе.
На этом и закончились мои попытки найти "свою" аудиторию...