-Следующая остановка "Универмаг", - объявил водитель, и двери с шипением затворились.
-Постой, милок, - робко попросила старушка с большой потертой кошелкой в руках, чуть приоткрыв дверь в кабину. -Универмаг - это же прямо, а мне направо надо, в переулок.
Водитель пожал плечами и нажал кнопку. Передняя дверь с шумом распахнулась.
-Выходи, бабуся, только поживее. Сзади другой трамвай нагоняет.
-Куда ж поживее, сынок? - вздохнула старушка, поправляя платок. - Какие мои годы, чтобы зайцем скакать. Осьмой десяток пошел. Мне каждый шаг в тягость. Подвез бы, а? Я тут недалече живу, четвертый дом за аптекой. Аккурат напротив булочной. А я уж тебе на пиво, вот.
И она несмело положила несколько монеток в кепку, рядом с начатой пачкой "Примы".
-Да ты что, бабка, рехнулась на старости лет? - возмутился водитель. - Я тебе что, такси? Это же трамвай, он по рельсам едет. Поняла, старая?
Он собрал бабкины копейки и сунул ей в руку.
- Ну, выходишь? А то дальше поедем, - рявкнул водитель.
- Ты зачем на старого человека голос повышаешь? - вступился за старушку средних лет узбек в тюбетейке. - Тебя папа-мама не учили? Ты родителей не почитаешь? Орешь, как ишак. Аллах тебя накажет!
-Вы совершенно правы, - согласилась с узбеком дама с переднего сиденья. - Эта сфера обслуживания совсем отбилась от рук.
-Ну, народ, - взорвался водитель. - Все шибко образованные, а простых вещей понять не могут. Трамвай это, понимаете, трамвай. Куда рельсы ведут, туда и едем. А в твоем переулке, поди, и рельсов-то никогда не было. Одни коты.
- Чего возникаешь, мужик? - бросил водителю небритый парень, отодвигая плечом узбека. - Трамвай у него. Я вчера на тепловозе два левых рейса сделал - и ничего. Тоже, между прочим, по рельсам. А тут делов на пять минут.
- На пять, на пять, - поддакнула старушка и сделала новую попытку сунуть водителю деньги. - Я тут рядом живу, четвертый дом. За аптекой. Ноги старые, не ходят уже, - пожаловалась она.
-Мог бы и уважить женщину, - уверенно произнесла железнодорожница с двумя набитыми сетками в руках. - Сам-то сидьмя сидишь, а тут цельные сутки на ногах, то в вагоне подметаешь, то им чаю хочется, то бригадир позовет.
-Да вы что, люди, - оторопел водитель. - Чего набросились? Я что, не понимаю? У самого мать в деревне. Да не могу я...
-А ты смоги, милый, смоги, - мягко предложил седой как лунь гражданин. - Глаза боятся, а руки делают. Мы ведь тоже не могли, а Сиваш взяли.
-Почему это только старикам привилегии? - вздернула плечиком молодая женщина, хлопнув длинными ресницами. - Мы тоже работаем. И тоже устаем. А тут в трамвае трясись.
-Вах-вах, зацокал языком горбоносый мужчина в большой кепке. - Слушай, девушка, ты такой молодой, красивый, ноги стройные. Зачем тебе трамвай? Скажи адрес, я тебя на руках отнесу.
Блондинка зарделась и потупила глаза.
-Тогда телефон дай, я через неделю опять приеду, вино пить будем, шашлык будем ...
И закончил, обращаясь к водителю :
-Таких женщин везешь. Зачем кричишь? Скажи, дорогой, ты маму уважаешь? А маму своей мамы уважаешь? Опять молодец! Чего ж ты чужую маму не уважаешь? Слушай, нехорошо. Надо помочь, генацвале. Отвези бабушку, тут совсем близко.
И, сунув ему в кепку хрустящую купюру, закончил:
-А потом меня в аэропорт подкинешь. Самолет у меня в девять.
Водитель всхлипнул и вдруг с отчаянием в голосе выдохнул в микрофон:
-А, гори все огнем! Следующая остановка - четвертый дом за аптекой!
Дверь с грохотом закрылась, мигнули оранжевые огоньки поворота и трамвай медленно начал забирать вправо, в переулок, на глазах изумленных пешеходов.