Когда мне было пять лет, я встретил друга. Мы каждый день играли во дворе в догонялки, в полицию, в сыщиков. Мне казалось, что мы всегда будем вместе - так хорошо нам было. Я дал ему имя - Маугли. Это был молодой пёс с отливающей золотом на солнце шерстью, громким лаем и добрым сердцем.
Как-то раз я возвращался домой со школы и через дорогу увидел Маугли, размахивающего хвостом в разные стороны. Я помахал ему рукой и дал команду ждать, но он не послушался и рванул с места. Маугли бежал, свесив язык на бок, радуясь предстоящей встрече, и не заметил, как из-за угла выскочила машина. Я на всю оставшуюся жизнь запомнил это момент: Маугли, жалобно взвизгнув, отлетел на обочину, сложив лапы.
Его невозможно было спасти, он умер спустя несколько минут у меня на руках. Мы с отцом похоронили его под деревом недалеко от дома так, чтобы я через окно своей комнаты мог видеть его. Я еще долго приносил ему на могилу косточки и собачий корм. Конечно, все собаки попадают в рай, но меня это не утешало. После его смерти я понял, что Всевышнего нет. Потому что если бы Он был, если бы хоть немного заботился обо мне, Он бы не допустил этого.
И сейчас, снова оказавшись в темноте, я думаю об антагонизме происходящего: Он, в существование, и силы, которого я не верю, предоставляет мне второй шанс. Зачем? Искупить свою вину за смерть Маугли?
Мне не стало легче после подписания договора, наоборот, я чувствую внутри себя противоречие, чую запах подвоха. С этими высшими небесными существами всегда нужно быть начеку: вдруг они сломят мой дух и сделают своим призрачным рабом? Мне бы не хотелось целую вечность приносить Михаилу в зубах тапки к постели.
Честно говоря, я несколько иначе представлял себе Архангела. Принесенный на белых крыльях, в золотом панцире, развевающейся на ветру трабее, поножах, с копьем, от удара которого демоны, пища и вытаращив глаза к небу разлагаются за считанные секунды. А тут, какой-то учитель истории, к тому же весельчак.
Вынырнув из темноты, я обнаруживаю себя в кафе, с интерьером в черно-белых тонах: с длинной барной стойкой, картинами с видами города, Чарли Чаплином, Одри Хепберн, потолок, как новогоднюю елку украшают дискоболы. Я подхожу к одному из столиков и читаю надпись на меню: "Караоке-бар "Ты моя певчая птичка".
- Максим!
Я оборачиваюсь и вижу Михаила, сидящего у барной стойки и подызвающего меня к себе рукой.
- Садись.
- Где все люди? - Интересуюсь я, устраиваясь поудобнее.
- Присоединятся к нам чуть позже. - улыбается Михаил. - Виски?
- Очень смешно, старичок!
Михаил, запрокинув голову, заливисто смеется.
- Ужасный минус быть призраком - невозможность выпить.
- Что мы здесь делаем? - требую я ответ.
- Пришли расслабиться, день был тяжелый.
Я закатил глаза.
- Хорошо, хорошо. - Начал он. - Мы пришли сюда, чтобы познакомиться с Ариадной.
- В караоке-баре? - воскликнул я. - Она и есть та самая певчая птичка?
Михаил отрицательно замотал головой:
- Нет-нет, она просто проводит здесь вечер.
- А ты говоришь ее витальный огонь куда-то потерялся. - протянул я. - она прекрасно проводит время!
- Да уж. - горько выдохнул Михаил.
- Кстати, вопрос, ты мне выдашь какое-нибудь снаряжение? - в моих глазах вспыхнул азарт.
- Для чего? - Михаил выгнул бровь.
- Ну, чтобы я смог вернуть ей этот витальный огонь.
- Оно тебе не нужно. Ты же не Джеймс Бонд.
- А способностями наделишь? - не теряя надежду спрашиваю я.
- Максим, ты - рядовой призрак, ни больше, ни меньше. Точнее, ты еще даже не полноценный призрак.
- То есть, у меня нет никаких способностей? - разочарованно уточняю я. - И не будет?
Михаил покачал головой:
- За исключением того, что ты можешь проходить сквозь предметы и людей - нет.
- О! - он резко выставил указательный палец. - насколько я знаю, ты еще можешь менять одежду. В твоем случае - это актуально. - Михаил брезгливо посмотрел на мою окровавленную рубашку.
- И это все, что я могу?! - я вытаращился на него, недоумевая. - А как же телепортация, полеты, похищение душ, внушение, высасывание жизненных сил?
Михаил пожал плечами:
- Как я и сказал, рядовой призрак, довольствуйся тем, что есть.
- Прекрасно, и как мне ей помочь?! - негодую я.
- Советами, опытом, доверием, житейской мудростью. - монотонно перечислил Михаил. - включи свою фантазию, в конце концов.
- Я что, по-твоему, подружка-советчица!? - взревел я, еле сдерживая запал злости внутри себя.
- Называй, как хочешь.
- Может, ты мне еще волшебную палочку дашь?! Буду, как фея-крестная - я начинаю кривляться. - О, Ариадна, эти бусы сюда совершенно не подходят, нет, нет, на ужин можно пить только однопроцентный кефир. Скорее-скорее, нам пора на бал, тыква уже ждет!
Михаила это зрелище очень позабавило: от его смеха задрожали бутылки на полках.
- Ты справишься сам, без всего. - уверил он. - Что ж, пора.
Михаил загадочно улыбнулся и щелкнул пальцами. Я не успел и рта раскрыть, как из пустоты стали появляться люди, заполнив собой почти все свободное пространство, усаживаясь на стулья, диваны, выстраиваясь вдоль стен, извиваясь в танце, горланя в микрофон.
- Есаул, есаул, что ж ты бросил коня? - разрывали зал два здоровых, уже хорошо подвыпивших, бугая.
Я удивленно замотал головой.
- Как ты это сделал?
Михаил пожал плечами:
- Они здесь уже были.
- Но...
- Следуй за мной. - Скомандовал он и нырнул в толпу.
Я последовал за ним, дрейфуя, словно айсберг, вокруг столов и посетителей заведения. По привычке я обхожу их, чтобы случайно не задеть кого-то, хотя в моем нынешнем состоянии это не обязательно.
Какой-то парень, откуда ни возьмись, выпал из публики и повалился на меня. Я инстинктивно бросился его ловить, но его тело насквозь прошло через меня и расстелилось между ног танцующих. Я остановился, чувствуя, как по мне пробегает волна холода и меня, как будто, сейчас стошнит призрачной плотью.
- Чего ты здесь застрял? - Михаил выскочил из фантасмагории светомузыки, схватил меня за рукав и потащил за собой.
- Тот парень...
- Знаю, знаю, эти ощущения будут преследовать тебя только первое время, потом отпустит.
- А почему мы с тобой можем прикасаться друг к другу?
- Потому что мы оба из призрачного мира. - быстро ответил Михаил. - Точнее, я только частично к нему отношусь.
Мы останавливаемся возле столика, за которым со стаканами в руках веселятся три очаровательные девушки. Я сразу понял, что это Ариадна: убранные на затылке волосы, выбившаяся прядь, пленительные губы, аккуратная родинка на носогубной складке.
- Готов снова стать верующим. - мечтательно произнес я.
- Что? - возмутился Михаил. - Куда ты смотришь?
- На Ариадну. Передай Ему мою благодарность.
- Это не она! - Заявляет Михаил. - Ариадна сидит вон там!
Я слежу за его рукой. Моя челюсть медленно отвисает: нехотя, со скрипом, с состраданием к самому себе.
Я вижу, как Ариадна подносит кусок пиццы к губам, останки помидора и колбасы падают на стол и она вытирает их рукавом своей мешковатой кофты. Ариадна отправляет содержимое в рот и жует так, словно перемалывает кирпичи своей челюстно-лицевой мясорубкой, при этом умудряясь подпевать: "Есаул, есауууул...".
- Ты не можешь так со мной поступить! - завопил я, обращая свой истерический взгляд к Михаилу.
Ариадна напоминает мне толстого неухоженного пуделя: черные, как смоль волосы, убраны в небрежный хвост на скорую руку, цвет васильковых глаз теряется в густых ресницах и усталости, губы формы лука купидона сухие и безжизненные. Комплекция ее фигуры напоминает мне ведро. Старое, ржавое ведро, в которое на протяжении последних ста лет опускали швабру и споласкивали тряпку.
- Да ты издеваешься!
- Что не так? - удивленно спрашивает Михаил.
- Что не так?! Посмотри на нее! Ей в первую очередь нужны услуги фитнес-тренера, а не мои! - воплю я. - Она же нас не слышит? - чуть тише спрашиваю я.
- Нет. Никто нас пока не слышит и не видит. - спокойно ответил Михаил. - Она не всегда была такой, Максим. Несчастье настигло ее несколько лет назад, отобрав жизнь дочери и мужа.
Услышав это, я немного смягчаюсь. Я наблюдаю за ней, как она снова уплетает что-то за обе щеки. Нет ничего хуже, чем потерять близких. Не знаю, что стало бы со мной, потеряй я Викторию, мать, отца или снова Маугли.
- Сколько ей лет? - спрашиваю я и мысленно готовлю себя услышать в ответ "сорок", "тридцать шесть", "барышня бальзаковского возраста". Моему изумлению нет предела, когда Михаил произносит:
- Двадцать девять.
Я в изумлении вытаращил глаза.
- Двадцать девять. - смиренно повторил Михаил, принимая во внимание мою реакцию.
Это худший призрачный день в моей жизни! Нужно побыстрее покончить с этим и вернуться к своей привычной жизни.
- Она выглядит моложе своих лет. - уверенно вру я.
- Максим. - взмолился Михаил.
- Честное слово, я безумно рад узнать, что это именно мой объект взаимных обязательств, а не чей-нибудь другой - саркастично говорю я, мечтая, чтобы все это было сном.
Михаил довольно хмыкает:
- Смотри не влюбись.
- Пф - фыркаю я - Старичок, меня такие девочки ждут на выходе из больницы...
- Не сомневаюсь. Начни записывать их имена в блокнот.
- Но, приглядись к ней. - Михаил задумчиво посмотрел на Ариадну. - Под всей этой громадой печали и безнадеги скрывается прекрасная девушка: красивая, умная, жизнерадостная, способная любого сделать счастливым и разделить с ним радости и печали.
- Пока в это верится с трудом.
- Помоги ей.
- А почему Он ей не помог?! - негодую я. - Зачем Он лишил ее мужа и дочери? За свои поступки Он хочет, чтобы платили другие.
- Я не знаю, Максим.
- Как это так, ты и не знаешь? Ты же Архангел!
- Мне тоже не дано все знать. - печально сказал Михаил. - На днях у нее даже хомяк умер.
- От переедания? - пошутил я.
Михаил смерил меня взглядом.
- Помоги ей вернуться к той жизни, которую она заслуживает.
- Я не дефибриллятор!
- Поверь мне, я многое видел и с уверенностью могу сказать, что человеческое сердце лучше, чем любой дефибриллятор способно вернуть к жизни.
- Что, если она откажется от моей помощи? - осторожно спросил я. - В договоре об этом не было ни строчки.
Черт. А я его уже подписал! Тупица!
- В твоих собственных интересах сделать так, чтобы захотела.
- Легче не стало. - безнадежно выдохнул я, оценивая масштаб предстоящей работы.
Ариадна рукавом кофты вытирает рот, запивает яства бокалом красного вина и на мгновение наши взгляды встречаются. В синеве ее глаз я читаю неистовую боль и страдания. Я невольно задумываюсь над тем, а что я потерял в своей жизни? Маугли? Способность верить в Бога, заводить друзей? Утратил надежду в поиске настоящей любви, потому что боюсь боли, которую испытал, когда мне впервые разбили сердце?
- Сегодня двадцать первое ноября, Максим. Обрати на это число внимание.
Я в недоумении выгибаю бровь.
- Это число, дающее счастливый шанс. - пояснил Михаил, задумался, улыбнулся и продолжил - Забавно, что ты умер вчера.
- Ага, просто обхохочешься. - саркастично произнес я.
- Магия чисел всегда следует за человеком.
- Может хватит говорить загадками? - взмолился я.
- Число двадцать характеризует состояние человеческого бездействия, пассивности, в то время, как число двадцать один, следующее за ним означает действия, активность.
- К чему это? - я безнадежно развел руки в стороны. - То есть ты считаешь, что я в своей жизни бездействовал?
Михаил пожал плечами:
- А что, на самом деле, действительно, ты сделал?
- Успех в работе, у женщин, во многих начинаниях. - гордо перечислил я.
- Эгоизм, эгоизм, эгоизм, малоду-уушие - Михаил заткнул уши. - ты бездействуешь для окружающих и для этого мира. А также для себя: для своего душевного развития.
- Я...
Внутри меня вскипела кровь. Еще никто и никогда не позволял себе сказать такое в мой адрес! Все у меня нормально с душевным развитием.
- Не кипятись, а прими это и постарайся изменить. Всё в твоих руках.
Михаил замолчал на мгновение, но потом вдруг спросил:
- Скажи, Максим, сколько раз в день ты улыбаешься?
- Э... - его вопрос поставил меня в тупик. - сколько раз я в день я улыбаюсь? Какое это имеет отношение?
- Непосредственное. - Михаил пожал плечами. - Смотри, как ты живешь. Даже не замечая, сколько раз в день ты улыбаешься, что является причиной твоей улыбки. Настоящей, искренней улыбки.
- Кому какая разница. Уж тем более тебе. - буркнул в ответ я, но, действительно, задумался над его вопросом.
- Мой тебе совет, Макс. - Михаил повернулся ко мне и улыбнулся. - Живи, улыбаясь, несмотря ни на что. Даже сейчас, будучи призраком, найди причину, чтобы улыбнуться. - подытожил он и развернулся, чтобы уйти.
- Эй, постой, ты куда?! - Опешил я.
- Я тебе больше не нужен.
- Как это?!
Я не отстаю от него:
- Она ведь даже не видит и не слышит меня!
- Со временем и услышит и увидит.
- Что, значит, со временем?
Михаил резко оборачивается, его зрачки расширяются от ужаса, рука указывает куда-то в толпу людей:
- О, Боже...
Первым делом я думаю об Ариадне. Если с ней что-то случится, мне, тоже, конец. Я мгновенно рассредоточиваю взгляд по залу: пробегаюсь по макушкам людей, нахожу глазами Ариадну, приступаю искать признаки страдания на ее лице, следы крови на теле, одежде, осколки на полу, перебираю в мыслях все ужасные криминальные хроники, которые когда-то видел по телевизору.
Ариадна копошится в сумке, что-то бормоча себе под нос. Слава богу. Я облегченно выдыхаю. С ней все в порядке.
Я оборачиваюсь к Михаилу и понимаю, что он меня обманул. Этот хитрый Архангел использовал избитый прием, чтобы избавиться от меня, и я повелся.
- Ну, Михаил, ну, погоди! - проскрежетал я зубами и услышал его заливистый довольный смех.