Я вылетел с работы словно самолет совершающий взлет в аэропорту, чуть не сбив с ног одного из сотрудников. Рядом стоящий с офисом торговый центр является мне подобно божественному спасению. Его стеклянные двери принимают меня и я погружаюсь в хаос: яркие, живые, манящие витрины магазинов играют с воображением, способствуют косоглазию и совершенно сбивают меня с пути истинного. До конца рабочего дня мне так и не удалось ничего придумать в качестве подарка для Виктории.
Я уверенно прохожу мимо магазина электроники, убеждаясь, что газонокосилка и очередной фен ей не нужен, гардероб моей сестры может потягаться с любым из магазинов одежды, поэтому этот вариант тоже отметается, товары для дома - что ж я не так силен в домоубранстве, чтобы подарить ей, действительно, полезную вещь.
В моем клиническом случае остался только дин, пожалуй, самый подходящий вариант - ювелирный магазин. Я подошел к витрине и утонул в оказавшихся передо мной богатствах: золота, серебра, жемчуга, сверкающих камней, похожих на звезды.
- Вам подсказать? - обратилась ко мне молоденькая продавщица, приветливо улыбаясь.
- Думаю, да.
Она быстро кивнула и провела рукой над витриной, показывая весь их щедрый ассортимент:
- Что вас интересует: кольца, серьги, подвески, браслеты?
Я судорожно перескакиваю взглядом от одного украшения к другому, представляя Викторию то в жемчугах, то в перстнях с изумрудами, перламутровыми камнями, браслетах, украшающих ее тонкие кисти.
- Не знаю даже. - сдаюсь я, согнувшись над раскинувшимися передо мной кисельными берегами.
- А по какому случаю подарок, могу я поинтересоваться? - рот молодой продавщицы растягивается от уха до уха и вот-вот разорвется, осыпав витрину белоснежными зубами, из которых я смогу сделать браслет и преподнести его Виктории.
- День рождение у сестры. - пояснил я.
Она задумывается, слегка закусывает нижнюю губу и начинает плавно передвигаться сначала вдоль одной витрины, затем вдоль другой. Я следую за ней, словно загипнотизированный.
- Может быть, приглядитесь вот к этим серьгам?
Ее рука замирает над серьгами в виде распустившихся бутонов, из белого золота, лепестки которых усеяны маленькими бриллиантами, играющими на свету.
- То, что надо! - обрадованно заявляю я.
- Вы уверены? - уточняет она. - Может быть, посмотрите что-то еще?
- Нет-нет. - бегло отмахиваюсь я. - эти серьги идеально подойдут моей сестре.
Продавщица довольно кивает, ловко упаковывает маленькие драгоценные бутоны в красивый подарочный пакет и протягивает мне. Я быстро расплачиваюсь и направляюсь к машине.
Припарковываясь возле бара, я краем глаза замечаю Степу, стоящего у входа и переминающегося с ноги на ногу. В руках у него огромный букет красных роз, перевязанный розовой лентой, и несколько подарочных пакетов в тон.
- Привет, Макс - он оживает, когда я подхожу к нему.
- Привет.
- Как думаешь, роз не слишком мало? - боязливо интересуется он и вдыхает аромат цветов.
- В самый раз. Она все равно цветы терпеть не может. - улыбаясь, говорю я и открываю дверь в бар.
- Что?! Почему ты не сказал мне? - Негодует Степа.
- Ты не спрашивал. - пожимаю я плечами.
Зайдя внутрь я поражаюсь, сколько же человек Виктория пригласила на вечеринку в честь своего дня рождения. Бар и без того не большой, а сейчас мне и вовсе начинает казаться, что если в течение ближайшего часа подтянется еще десяток-два человек, то стены не выдержат и нас, как дельфинов в шторм выкинет на улицу Москвы. Часть гостей забаррикадировали барную стойку и требуют срочную выпивку, покрикивая "Охо-хо, и бутылка рома", гусеница других гостей, руками приклеившись за талии друг друга танцуют ламбаду, кто-то поет "Кукарена", причем так, что перепевают музыку фона в баре. На мужчинах надеты шорты и разноцветные рубашки с пальмами и цветами, девушки украсили свои бедра юбками-хула и кокосовыми лифами.
Две из представительниц прекрасного гавайского пола подошли к нам со Степой, приветствуя словами "Алоха", накинули нам на грудь леи и исчезли в толпе.
- Эй, почему ты не предупредил меня, что вечеринка гавайская? - Кричит мне на ухо Степа.
- Я и сам не знал.
Я хватаю за рукав какого-то парня в пестрой рубашке и спрашиваю, не видел ли он мою сестру. Он жестом руки пригашает нас следовать за ним. Мы пробираемся через человеческие заросли и оказываемся возле небольшого столика рядом с которым словно королева стоит моя сестра: в длинном алом платье и диадемой, смотрящей на окружающих с высоты прически.
- О, братец, алоха! - Виктория радостно целует меня в щеку, не выпуская бокал из рук, - И тебе привет. - Виктория оборачивается к Степе.
- Привет, Виктория. - Протягивает он, начиная краснеть. - Это тебе.
Степа водружает букет цветов ей на руки.
- Спасибо. - благодарит она, по-королевски улыбаясь - Подарки можете сложить вон на тот стол - она кивком головы указала на стол в углу, заваленный всевозможными коробками, пакетами, букетами, бутылками и фруктами - я посмотрю их позже.
- Ты решила позвать пол-Москвы на свою вечеринку? - Интересуюсь я, бороздя взглядом по бесчисленным головам гостей.
- О, да брось, здесь только друзья, коллеги и хорошие знакомые. - отмахнулась она.
Виктория всегда была популярна в обществе: из маленькой хулиганки, обижающей мальчишек и яро защищающей своего младшего брата даже когда это было не нужно, она вдруг резко превратилась в прилежную девушку с длинными темными волосами, высокими скулами и пронзительными серо-зелеными глазами, из года в год блиставшую на школьной сцене в роли снегурочки, раздающей автографы на переменах, и победительницу конкурса "мисс университет", активно участвующую в социальной жизни.
- Их ты поставила в известность, что вечеринка будет в гавайском стиле. - обиженно протянул я, кивая на толпу гостей.
- Юбка-хула тебе бы все равно не пошла. - отмахнулась она и протянула мне бокал шампанского.
- Твой друг очень милый. - шепнула мне на ухо сестра, пальцем указывая на Степу, стоящего неподалеку с маракасами в руках и сомбреро на голове. - такой прям плюшевый медведь. - добавила она и заливисто засмеялась.
- Он мне не друг. - поспешил поправить ее я. - Так, коллега, приятель.
- Ой, Макс, такой ты зануда. Так и умрешь в одиночестве со своими принципами. - упрекнула она меня, делая глоток искрящейся в бокале жидкости.
Сколько себя помню, но в моей окружении никогда не было человека, которого я бы хотел назвать своим другом. Я играл только со своими игрушками и никогда ни с кем не делился. Я не был жадиной, просто не видел в этом смысла. Понятие "друг" мне всегда казалось каким-то черечсур важным и значимым, подразумевающим большую ответственность, привязанность, которую я старался обходить стороной.
Меня никогда не постигало предательство друзей или разочарование, потому что у меня их просто напросто не было и нет, и меня это пока устраивает.
- За тебя, сестра! - решил я переключить тему тостом.
Наши бокалы издали характерный "дзынь" и их содержимое отправилось в путешествие по нашим органам.
- Все-таки хорошо, что я в свое время не выкинула тебя в окно. - улыбнулась Виктория. - Без тебя мне было бы скучно.
Через час мой пиджак уже валяется под стулом, а галстук украшает шею одной из подруг сестры, которая, похоже, что, очень рада трофею, так как постоянно теребит его в руках, боясь, что его украдут. Степа сидит весь зацелованный: следы от помады покрывают его лоб, щеки и шею. Его блаженое лицо излучает бесконечное счастье.
Виктория указательным пальцем манит меня к себе. Я опрокидываю очередную рюмку в рот и подхожу к ней.
- Все хорошо? - спрашивает она меня, запуская водоворот в своем бокале.
- Замечательно - довольно протягиваю я.
- Твой друг... - начинает она, прищуриваясь.
- Коллега. - вновь поправляю я ее.
- Твой коллега подарил мне подсвечник и пену для ванны, твоя работа? - лукаво улыбается она одними губами.
- Понятия не имею, о чем ты - в свою очередь улыбаюсь я.
- Ох, Макс, ты такой...
- Какой? - ехидно улыбаюсь я, демонстративно поглаживая свою щетину.
Она локтем тыщет меня в бок:
- Жутко самовлюбленный и самоуверенный тип.
- Ты же знаешь, это у нас семейное.
- К счастью, это был один из подарков. - Говорит она и хвастается новым браслетом, украшающем ее кисть.
- Не знал, что у Степы отменный вкус.
- Твой подарок тоже весьма хорош. - Виктория крутит головой из стороны в сторону, ослепляя меня огнем бриллиантов, исходящих из распустившихся на мочках ее ушей бутонов.
- Рад, что угодил. - улыбаюсь я.
- Как тебе вон та девушка? - спрашивает она меня, легким взмахом руки указывая на столик чуть поодаль.
- Какая? - переспрашиваю я, не понимая, о ком говорит Виктория.
- Одиноко сидящая за столиком. - уточнила Виктория.
Я смотрю на ее: тонкие пальцы сжимают поверхность бокала с оранжевой жидкостью, которую через тонкую трубочку жадно втягивают выкрашенные помадой губы, нога запрокинута на ногу, играя с фантазией любого, кто пойдет по следу ее длинного смелого разреза, уводящего куда-то под стол, в полумрак.
- Это моя коллега, Наталья, - пояснила Виктория. - На днях ее бросил жених, сказав, что вдруг неожиданно разлюбил, представляешь?
- Испугался предстоящих обязательств. - заключил я, пожав плечами.
- Возможно. - безмятежно согласилась со своей стороны Виктория. - Прошу тебя, проследи, чтобы она не скучала и не грустила в сегодняшний вечер.
- Я что, по-твоему аниматор? - запротестовал я.
Виктория засмеялась и ушла к группе гостей, оставив мой вопрос без комментариев.
Мы с Натальей встречаемся взглядом. Она начинает застенчиво улыбаться, я жестом руки здороваюсь с ней, но, несмотря на весьма настойчивую просьбу своей сестры, решаю пока не подходить к ней, убеждая себя, что еще достаточно трезв, чтобы развлекать и утешать чью-то бывшую невесту.
Краем глаза я замечаю на ее лице смесь разочарования и удивления и возвращаюсь к своему столику. Степа, без рубашки и с съехавшей на бок сомбреро на голове, стоит на коленях перед Викторией, целуя подол ее длинного платья и преклоняясь перед ее красотой и величием со словами:
- Я ночами плохо сплю, потому что я тебя люблю... потому что я давно тебя люблю.
Я беру бутылку пива со стола и наблюдаю за зрелищем: сестра заливисто смеется, разливая вокруг себя бесценные золотистые капли шампанского из бокала, Степа неуклюже подскочив на ноги, теперь кружится вокруг нее, забавно подергивая плечами. Может, сейчас он устанет, и она заколет его как быка на арене?
Виктория цепко хватает Степу за подбородок, как сокол свою добычу, притягивает к себе, смачно целует в щеку и начинает что-то нашептывать ему на ухо. Лицо у моего коллеги при этом ярко красное, живот прерывисто то опускается, то поднимается, как у занервничавшей перед смертью мыши. После их мистических шептаний, Степа принимается снимать ботинки, отпихивает их в сторону и залезает на стол.
И тут наступает самое, что ни на есть ужасное: на Степу надевают гавайскую юбку, кокосовый бюстгальтер, и он начинает крутить своим голым пузом из стороны в сторону. Хуже того, что это самый отвратительный танец живота, который я когда-либо видел в своей жизни, так еще и ди-джей приглушил музыку, дав волю Степиному лирическому баритону:
- Счастье вдруг, в тишине, постучалось в двери...
Одна из подруг моей сестры тут же закричала, подпрыгнув на месте, размахивая руками:
- Танцуют все!
Народ тут же подхватил:
- Вдруг как в сказке скрипнула дверь, все мне ясно стало теперь...
Гости пустились в пляс, подпевая солисту.
- Привет! - услышал я звонкий незнакомый голос позади себя.
Я обернулся и увидел Наталью: она стояла сложив руки в замок, изучая меня глазами цвета спелой груши.
- Привет. - поздоровался я в ответ.
Она подошла чуть ближе:
- Не хочешь присоединиться к остальным?
- Не напрасно былооо... - на дружном вдохе тянет зал.
- Воздержусь, пожалуй. - бегло улыбнулся я.
- Может, выпьем тогда? - смущенно предложила она.
- Я не против. - я одной рукой приобнимаю ее за талию и веду к барной стойке.
Я не успеваю и рта раскрыть, как Наталья заявляет:
- Тоже, что и ты.
Я дежурно улыбаюсь.
- Два виски со льдом - командую я бармену.
Он понимающе кивает и через минуту я уже хватаю в руки стаканы, влажные ото льда, один из которых протягиваю Наталье.
- Все! - наконец-то оглашает Степа.
Все начинают смеяться и аплодировать. В баре снова включают гавайскую танцевальную музыку.
Мы с Натальей приступаем к милой беседе. Я вежливо интересуюсь, где она родилась, училась, кем мечтала стать, когда вырастет, если ли у нее летучая мышь или бабочка. Вот она уже приговорила стакан и попросила повторить.
- А потом мы с родителями...
Я безразлично слушаю ее монолог, в котором проскальзывают на ее взгляд смешные шутки. Конечно, из вежливости я смеюсь, хотя у нее очень специфическое чувство юмора. Подобно Льву Толстому я уже могу написать про нее внушительных объемов роман "Детство, отрочество и юность подвыпившей Натальи из бара". Всегда удивлялся, как женщины могут столько много говорить? Такое ощущение, что у них вместо языка моторчик.
Вдруг Наталья встает со стула, вплотную подходит ко мне и прижимается своими губами к моим. Губы у нее горячие, мягкие и сильно отдают дерзким виски. Я не успеваю даже прикрыть глаза, как она уже отстраняется и тыльной стороной ладони проводит по губам.
- Извини. - виновато произносит она. - не знаю, что на меня нашло.
- Ты просто выпила. - говорю я, прося у бармена стакан воды.
- Мне просто так больно, от того, что он сказал мне. - Слезы кидаются из глаз Натальи, она аккуратно проводит пальцами под глазами, чтобы не испортить макияж.
- Успокойся, - прошу я ее, протягивая стакан воды. - Все будет хорошо.
Наталья неуверенно кивает и обхватывает пальцами стакан так, словно держась за него, как за появившуюся надежду.
- Я отойду. - буркнул я и оставил ее в одиночестве.
Задание Виктории я провалил и решил отправиться в туалет, чтобы немного освежиться. Шлепок холодной воды по лицу, словно активировал алкогольные силы в моем организме, которые принялись играть с вестибулярным аппаратом, предварительно взорвав во рту ядерный реактор. В голову как будто влили коктейль из осмия и иридия.
Я вывалился из кабинки плечом задев светловолосую девушку с ярко накрашенными губами:
- Эй, осторожно! - недовольно бросила она мне, держа в руках помаду.
- Извините, в мужском туалете такое случается.
- Вообще-то, это женский туалет! - рявкнула она.
Я ополаскиваю руки под ее осуждающим взглядом, вытираю их дешевым бумажные полотенцем и решаю разыскать сестру, чтобы сообщить ей, что поеду домой, потому что уже изрядно перебрал и не хочу к утру оказаться где-нибудь под столом в луже собственных слюней.
Я обыскал каждый угол бара, спросил каждого из присутствующих, но Викторию так и не нашел, как не обнаружил и Степу. Грешным делом я уже подумал, что они вместе, но не успел даже мой гнев вспыхнуть и встать на дыбы, как из-за угла показался Степа, натягивающий на себя рубашку.
- Где она? - грубо спросил я, подлетая к нему.
- О, Макс, вот и ты. - пролепетал он.
- Где она? - я схватил его за ворот рубашки и прижал к стене.
От злости мои ноздри раздувались, как у разъяренного быка.
- Кто она? - испуганным голосом спросил Степа.
- Виктория! - выпалил я. - Где она?
Степа попытался высвободиться, но моя хватка, несмотря на алкогольное опьянение, была прочнее стали.
- Откуда я знаю. - простонал он. - последний раз я ее видел где-то минут тридцать назад.
- Она ничего не сказала? Куда собирается? Что будет делать? - допытывался я.
- Нет! - не выдержал Степа и заорал в ответ. - Я видел ее в толпе танцующих!
- Ладно, ладно. - Я отпустил Степу, задыхаясь от волнения за сестру. - у нее еще телефон отключен, твою мать.
- Давай поищем вместе еще раз. - предложил Степа, окидывая взглядом зал.
Мы вдвоем обшарили каждый сантиметр, подобно Шерлоку Холмсу и Доктору Ватсону, но не нашли ни единой улики или зацепки. Я еще добрую сотню раз пытался вызволить ее по телефону, но отщетно. Я дошел до отчания и принялся даже угрожать официантам и барменам, если они сию минуту не скажут мне, где Виктория. Алкоголь сдавал позиции, уступая место злости и гневу. Я готов взорваться и ударной волной разнести этот бар в щепки.
В нескольких метрах от себя я увидел администратора, к которому уже не раз подходил с расспросами о своей сестре.
- Где моя сестра? - гаркнул я ему на ухо.
- Молодой человек, я не знаю. - снова повторил он мне то, что я уже слышал тысячу раз.
- Так узнай. - рассвирипел я, не совладав с собой и дернувшись в его сторону.
Администратор испуганными глазами посмотрел на меня.
- Простите его, он очень переживает за сестру. ќ- вмешался Степа, придерживая меня за рукав. - Мы можем осмотреть помещения для персонала, может, она туда случайно забрела?
- Это исключено. - администратор деловито покачал головой.
- У вас что там миллионы хранятся? Помещения особой государственной важности? - не унимался я.
- Если вы продолжите так себя вести, мне придется позвать сотрудников службы охраны. - заявил он выдержанным тоном.
- Не надо. - попросил Степа, не дав мне и рта раскрыть. - Но, пожалуйста, позвольте нам осмотреть помещения для персонала.
Администратор что-то поцокал себе под нос, повертел в руках телефон и сдался:
- Хорошо, но в моем присутствии.
- Конечно, королева Елизавета. - буркнул я.
- Спасибо. - поспешил поблагодарить его Степа.
Администратор шел чуть впереди нас, как утка-предвадительница, мы же со Степой шли гуськом следом, пробираясь сквозь толпу людей. Оказавшись перед дверью с табличкой "Только для персонала", администратор провел по ней специальной карточкой, дверь, приветливо запищала и впустила нас внутрь. Потолок коридора был усеян растянувшимися по всю длину трубами, напоминающими больших пиявок, от стен доносился гул и грохот работающих кухонных приборов и техники, где-то как вороны галдели сотрудники.
- На кухню заходить строго запрещено. -предупредил администратор. - И уж если бы ваша сестра была там, поверьте, ее бы заметили.
- Капитан очевидность. - процедил я сквозь зубы.
Помещений, подлежащих нашей проверки оказалось слишком мало для масштабных поисков Виктории: раздевалка для сотрудников, душевая, маленькие цехи, кухня, складское помещение, по периметру забитое коробками, поддонами и пластиковыми ящиками.
- Убедились? - Администратор всем своим видом показывал, что мы ему очень мешаем и он охотно хотел бы от нас избавиться.
Я грузно опустился на корточки, опрокинув голову на руки. Легкие сжались, не давая проникать в организм достаточному количеству воздуха. От страха за то, что с Викторией могло что-то случиться меня охватил озноб. Руки вспотели и чесались от беспомощности.
Степа вдруг щелкнул пальцами, ознаменовывая рождение очередной идеи:
- Куда он выходит? - спросил я, резко вставая с колен.
- Во двор.
- Пожалуйста, можно мы там тоже проверим? - Степа сделал щенячьи глаза и уставился на администратора.
- Ладно. - поддался он Степиному обоянию и пригласил нас следовать за ним.
Волшебная карточка открыла нам дверь в полумрак и пробирающую до костей прохладу ноябрьской ночи. Возле огромного мусорного контейнера устроилась кучка мусора и маленький фургончик. Двор был крошечный и тускло освещен, но и без того, было понятно, что Виктории здесь нет, только если она не прячется в мусорном контейнере.
- Виктория! - гаркнул я на весь двор так, что что-то шевельнулось в куче мусора и пулей вылетело оттуда.
- Кажется, ты спугнул кошку. - констатировал Степа.
- Черт. - выругался я и с размаху пнул по двери. Тупая боль ударила меня в ответ.
- Вернемся, может, она уже с гостями безмятежно попивает шампанское. - предложил Степа, похлопывая меня по плечу.
Вернувшись к гостям, мы со Степой, действительно, без труда обнаружили Викторию, сидящую на коленях у совершенно незнакомого мне парня. Он осыпал поцелуями ее шею, громадные руки скользили по ее платью, через оболочку глаз переваливалось желание воспользоваться ей этой ночью. Витория заливисто смеялась, параллельно с кем-то разговаривая.
Гнев схватил меня под узцы и галопом припустил к сестре.
- Виктория! - взревел я, что было мочи.
Сестра встрепенулась и поспешила встать с колен незнакомца.
- Макс! - испуганно воскликнула она, но поспешила сделать вид, что все в порядке и улыбнулась.
Мои виски пульсируют, сердце бешено колотится. Впервые в жизни, я так взбешен и зол на сестру.
Я хватаю ее за запястье:
- Где ты была?!
- Да в чем дело? - она пытается вырваться, болезненно поскуливая.
- Где ты была, я спрашиваю!? Я себе места не находил, обошел все помещения этого проклятого бара, сотню раз позвонил тебе на телефон.
- Мне позвонил Артур, мой знакомый, сказал, что хочет подъехать и поздравить меня. Мы сидели с ним в машине, а потом я пригласила его присоединиться к гостям. - тараторила она.
- А сообщить ты не могла?! - я еще крепче сжал ее запястье, чувствуя как взволнованно заерзали под ее кожей вены.
- Я не заметила, как разрядился мой телефон. - пропищала она в ответ. - Извини.
- Макс...хватит...Макс - откуда-то сбоку долетал до меня умоляющий успокоиться голос Степы, но его резко приглушил чей-то низкий бас - Эй, отпусти уже ее. - приятель моей сестры вырос передо мной, оказавшись на добрую голову выше меня.
Я ослабил хватку и Виктория выдернула руку, схватившись за раскрасневшееся запястье.
- Что ты сказал? - прорычал я ему в ответ.
- Что слышал. - отрезал он.
- Не надо, не начинайте. - взмолилась Виктория, пытаясь влезть между нами.
Я легонько оттолкнул ее в сторону.
- Лучше заткни кляпом свой рот и выметайся отсюда, пока я сам тебя отсюда не выкинул. - угрожающе процедил я каждое слово.
Артур насмехался надо мной глазами, смотря сверху вниз, кривил губы в улыбке и в эту же секунду что-то тяжелое прилетело мне в губу. Я отшатнулся, почувствовав во рту вкус разлагающегося металла, дрожащими пальцами провел по подбородку и вытер с него теплую кровь.
Присутствующие заохали и заахали, Виктория пронзительно закричала, кинувшись ко мне.
- Ах ты, крыса. - прошипел я, но не успевал и занести руку для ответного удара, как меня схватили под руки Степа и еще какой-то парень в гавайской юбке. То же мне Лило и Стич.
- Все-все, не начинай, Макс. - орет Степа мне на ухо. - уходим отсюда.
Сотрудники службы безопасности подобно стервятникам тут же набросились на нас и грубо выпроводили на улицу. Я высвободился из хватки Степы и второго парня, пошатнулся, и чуть не протаранил носом асфальт.
- Максим, пожалуйста, успокойся, не надо. - Виктория щебетала, как неугомонная птица, защищающая своих птенцов. - он тебя провоцирует, не поддавайся. Прошу тебя прости, что пропала и не сообщила, я не хотела, чтобы так все было.
- Все нормально. - уверил ее я, мечтая раскрошить его о канализационную решетку.
- Нет уж. Он должен получить по заслугам. - я сплюнул и злобно уставился на Артура.
- Вы закончили свои семейные разборки? - Долетает до меня издевательский тон этого мерзавца.
- Да. - Грубо отвечаю я.
- Артур, да как ты посмел?! - срывается на него Виктория.
- Я защищал тебя. - глухо отозвался он.
- Он мой брат. - завопела она. - он просто переживал за меня.
- Теперь это мужские дела. - безмятежно заключил он.
Виктория молча обожгла его взглядом и снова ринялась пищать надо мной:
- Макс, пожалуйста.
Степа присоединяется к ней, в попытках удержать меня от неприятностей и уговорить поехать домой.
- Если хочешь разобраться со мной по-настоящему, предлагаю устроить гонку. - произнес Артур, издевательски улыбаясь. - Махать кулаками уже как-то знаешь, не модно, что ли.
- Что?! - испуганно воскликнула Виктория. - Макс, даже не думай, умоляю тебя. Это безумие какое-то.
На улице кроме меня, Степы, Виктории и Артура вдруг больше никого не оказалось. Испуганные случившимся гости в мгновение ока разбрелись кто-куда: кто-то даже не подозревал о разыгравшейся драме, кто-то поспешил вызвать такси и уехать прочь, кто-то отсиживался в туалете, зеваки торопились пройти мимо, успевая при этом пораскрывать рты и выпалить что-то вроде "нажрались, да за драку теперь", "гляди, а то огребем сами". Лица двух стоящих у входа сотрудников-вышибал не изображали ни единой эмоции, уличные разборки не их забота - две чертовые каменные статуи.
- Братик, умоляю тебя, поехали домой. - не отступалась сестра. - Хочешь врежь ему хорошенько, но не надо участвовать ни в каких гонках. Ты не трезв!
- Говори, куда ехать. - потребовал я.
Артур подходит к своей машине и делает мне знак рукой следовать за ним.
- Макс. - Степа хватает меня за руку, в попытке остановить, но я резко выдергиваю руку, отталкиваю его в сторону и быстро направляюсь к машине.
- Вылези из машины! - Виктория стучит кулаками по стеклу, по ее лицу стремглав мчатся слезы.
Я игнорирую ее слова и выезжаю следом за Артуром, задние фары машины которого мозоят мне глаза, и я еле сдерживаю себя, чтобы не вдавить педаль и не врезать ему в задний бампер. Мы едем около двадцати минут. Из роскошно освещенного центра города, мы оказались в тускло освещенном районе, где вовсю господствует поздняя морозная ночь.
Его машина медленно останавливается. Я следую его примеру и оглядываюсь по сторонам. Никогда раньше не был в этом районе, явно не очень благоприятном для жизни: часть фонарей не горит, плафоны разбиты, дома темные и жалкие, и только кое-где отражают свет в окнах, на детской площадке сидят несколько ребят с сигаретами и бутылками в руках. Чуть поодаль виднеются бочки с пылающим в них огнем, доносятся крики и устрашающе рычат машины.
Я выхожу из машины и направляюсь к Артуру. Холодный пронизывающий ветер, словно сняв с меня рубашку, коснулся кожи.
- Где мы? - спросил я его, пряча руки в карманы.
- Это не имеет особого значения. - отчеканил он в ответ, громко харкнул на грязный снег и продолжил. - гонка по периметру района, оградительная лента натянута вдоль всей трассы. Кто первый достигает финиша, тот выиграл.
Артур отклеивается от капота машины и через плечо бросает мне:
- Уточню, во сколько мы можем начать, или. - он оборачивается, на его лице дразнится ехидная улыбка. - ты, может, передумал?
- Еще чего.
Он довольно хмыкнул и поплелся в сторону неугомонного галдежа. В нескольких метрах от меня, недовольно шипя и скользя по испачканной скатерти снега тормозят колеса желтого такси. Оттуда вылетает Виктория, Степа в спешке о чем-то разговаривает с водителем.
- Макс, что ты творишь?! - сестра подбегает ко мне.
Я смотрю на нее: глаза опухли от нескончаемого потока слез, кончик носа покраснел, от помады и ее королевского вида не осталось и следа.
- Могла бы догадаться. - бросаю я ей и направляюсь в сторону своей машины.
Виктория хватает меня за руку:
- Ты никуда не пойдешь! - вопит она на меня - полезай в такси и поехали домой. - ее голос смягчается. - пожалуйста.
Я беру ее лицо в ладони и большими пальцами принимаюсь вытирать слезы, бегущие по ее щекам:
- Я не могу, это дело чести и мужского достоинства.
- Да, черт со всем этим. - всхлипывает она.
- Нет. - я нежно провожу тыльной стороной ладони по ее виску, скуле, подбородку. - самое главное, чтобы ни случилось, не вини себя.
- Макс, это самоубийство. - сокрушается мой коллега. - Ты не знаешь, какая трасса! Ты не трезв!
- Я в полном порядке. Алкоголь почти выветрился. - уверил я его.
- Пожалуйста. - жалобно пропищала Виктория, пряча лицо в ладонях.
Я заметил, как вспыхнули задние фары машины Артура. Пора.
- Отвези ее домой, я позвоню. - бросил я Степе и открыл дверцу своей машины.
- Нет! - Виктория бросилась ко мне, но я успел заблокировать двери.
Она дергает за ручку и долбит ногой по двери:
- Вылези из машины, черт возьми!
Я приоткрываю окно:
- Отойди, прошу тебя. - спокойно говорю я. - езжай домой. Со мной все будет хорошо.
- Умоляю, не надо. - Виктория обессилено опускается на колени, Степа подхватывает ее и прижимает к себе.
- Макс, прошу тебя. - лицо Степы выражает неприкрытое беспокойство и страх. - не нужно этого делать. Ради Виктории, остановись.
- Просто отвези ее домой. - прошу я и закрываю окно.
- Твою мать, Макс! - орет Степа, но мне плевать.
Сквозь стекло до меня доносятся нечеловеческие вопли сестры, она кричит и вырывается из объятий Степы. Я впечатываю педаль в пол, моя машина издает возмущенный рев и подрывается вперед. В окно заднего вида я вижу, как колени Виктории в очередной раз подкашиваются, она падает на холодную землю и сгибается пополам.
- Прости, Виктория.
Я поравнялся с Артуром у белой линии. Девушка в спортивном костюме и красными волосами, затянутыми в тугой хвост остановилась в нескольких метрах от копотов наших машин. Народ стал присвистывать, визжать, прыгать и размахивать кулаками по воздуху от восторга предстоящей гонки, клубы пара повываливались из их ртов, стопы загрохотали по земле в своеобразной чечетке.
Я вцепился в руль так, что еще чуть-чуть и костяшки вырвутся наружу, разодрав кожу вклочья. Чувствую, что даже моя машина неспокойна и ведет себя как необузданный мустанг: фыркает, рычит, содрагается от каждого прикосновения с педалью. Мне кажется, что она сейчас встанет на дыбы, скинет меняќ ќи умчится восвояси. Наверное, и правильно сделает.
Никогда раньше я не участвовал в гонках. И то ли моя душевная тревога связана со страхом гоночного дебюта, то ли чует что-то неладное, всеми силами стараясь мне об это сказать и разубедить. Но я всегда был бараном.
Черно-белый клетчатый флаг в руке девушки взмыл в воздух. Народ на мгновение затаился: гам стих, стопы успокоились, кулаки замерли в пространстве.
- Три... - сильный голос девушки прорвался в салон через приоткрытое окно.