Внукова Алёна : другие произведения.

Живи, улыбаясь. Глава 1

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Максим - успешный молодой человек, добивающийся в жизни всего, что захочет. Жизнь работает на "его условиях" и ему это, чертовски, нравится. Входило ли в его планы умереть? А потом ещё и влюбиться в толстуху? Иногда границы жизни неожиданно раздвигаются, и предстоит играть по новым, ещё не известным правилам...
  Глава 1.
  
  Я стою, засунув руки в карманы брюк и, вцепившись босыми ногами подобно птице на ветке в холодный бетон, от которого по телу пробегает неприятная волна прохлады. Подо мной порядка тридцати этажей, а, может, и того больше. Я господствую над бесконечной суетой машин, с высоты напоминающие снующих туда-сюда тараканов с лампочками вместо глаз.
   Что я делаю на крыше посреди ночи? Хотел бы я знать. Возможно ли, что я спрыгну и покончу жизнь самоубийством? Хм. Я и сам не могу понять, чего я на самом деле хочу. Такое часто случается с людьми. Они забираются высоко-высоко, долгое время не опуская взгляда вниз, а, добравшись до максимальной точки порой и вовсе забывают, зачем так упорно ползли до нее, кряхтя и роняя слюни.
  Удивительно, а ведь я всю свою сознательную жизнь страдал акрофобией. Каждый раз, хватаясь тресущимися маленькими ручонками за ступени лестницы, в попытке взобраться на яблоню, я слезно молился про себя, чтобы не упасть. Старая, скрипучая деревянная лестница, всякий раз визжала, когда я поднимался выше и выше за самым красным яблоком, купающемся в лучах солнца и болтающемся на макушке, дразня своей спелостью. Я беспощадно срывал его, не жалея ветку, на которой оно выросло, поспешно спускался вниз, и, как только чувствовал под ногами землю, сразу же вгрызался в него зубами, захлебываясь соком, но все еще борясь с трясущимися руками, словно я дряхлый дед, сопровождаемый болезнью Паркинсона.
  Расправив руки в стороны, я представляю, что вместо них у меня мощные крылья хищника. Чувство обретенной свободы окутывает меня воздушным одеялом, создавая ощущение безопасности и беззаботности. Я целиком и полностью отдаюсь ему.
  Запахи измученного ото дня асфальта, горелой резины и сырости зданий дерзко вторгаются в мои ноздри, но во рту я почему-то ощущаю вкус черной смородины. Мне всегда казалось, что ночь пахнет именно ею.
  Непослушное перышко, вдруг резко почувствовавшее свою независимость срывается с моего воображаемого крыла и принимается щекотать мне нос. Я морщусь в попытках отогнаться его от сбея, выдувая ртом воздушные смерчи, но, тщетно.
  Мое тело вдруг становится мне не подвластным, словно приковано невидимыми прочными цепями. Нахальное перышко перебирается от носа ко лбу, скользя и выделывая пируэты, опускается по брови и подкрадывается к уху. Волна возбуждения сжимает меня в свои тиски, сердце сходит с ума, выбивая бешеный ритм, вены набухают от кипящей крови и вздымаются над смуглой кожей. Что-то влажное касается моих губ, кусает их, дразнит, напрашиваясь на сладкую месть.
  Я лениво приоткрываю глаза. Расплывчатое пятно цвета сгущеного молока открывается моему сонному взору. Я пытаюсь сконцентрироваться, прищуриваюсь, что-то мямлю себе под нос, будто ведьминское заклинание и пятно постепенно начинает приобретать контур: очертания трапецивидного лица, выпуклости глазных яблок, кончик острого носа. Две розовые трубочки, формирующие губы, то разъединяются, то снова слипаются друг с другом, будто склеены карамелью, и пытаются мне что-то сказать, но звук, похож на зажеванную пленку аудиокассеты, что делает его абсолютно не аппликабельным для распознавания.
  - Доброоо-еее, ууутрооо - удается мне, наконец, разобрать.
   Я издаю поистине нечеловеческий грудной вопль, переворачиваюсь на живот и утыкаюсь носом в подушку, всем своим видом показывая, что встречать доброе утро у меня нет никакого желания.
  - Максим, просыпайся. - ласковой трелью щебечет мне на ухо девичий голос.
  - Ага. - буркнул я, оставаясь в прежнем положении.
  - Не капризничай, у нас мало времени, а тебе еще нужно на работу. - ее теплое дыхание обжигает мне шею.
   Я про себя выругался, зубами вцепился в подушку, подавляя в себе лень и дикое нежелание вставать с постели, перекатился на спину и уставился на возникшую передо мной нимфу: заспанные глаза, обрамленные осыпавшейся тушью, полные губы, спутанные после ночи русые волосы. На ней темно-синее кружевное белье, выгодно подчеркивающее ее стройные бедра и высокую грудь.
   Ее ноготь, искусно выкрашенный в алый цвет, тянется к моей груди, как в фильме ужасов, и начинает вырисовать им причудливые узоры, в то время, пока я прокручиваю в голове все те вчерашние моменты, в которых она называет свое имя.
  - Как спалось? - спрашивает она.
  - Снился странный сон.
  - Какой? ќ- притворно интересуется она.
  - Стоял на крыше и понимал, что не знаю, чего на самом деле хочу.
  - Я могу подсказать тебе. - мурлычет она, нагибается к моему уху и кончикам влажного языка принимается ласкать ушную раковину.
   На долю секунжы я поддаюсь ее соблазну, прикрываю глаза, но реальность половником ледяной воды вытаскивает меня из райских кущ.
  - Сколько времени? - требовательно спрашиваю я.
  Ее язык замирает и исчезает во рту, подобно мурене. Моя нифма недовольно отворачивается от меня, и нехотя протягивает руку к прикроватной тумбочке, на которой лежит ее телефон.
  - Полвосьмого - она снова поворачивается ко мне, слегка выгибая спину.
  - Мне пора собираться на работу - отвечаю я, резко отбрасываю одеяло в сторону и сажусь на кровати, запуская руки в темные волосы.
  - Может, ты сегодня опоздаешь? - ее руки ползут по моей груди.
  - Может, тебе тоже пора собираться куда-нибудь? - спрашиваю я, не дожидаюсь ответа и иду в ванную комнату.
   Холодная вода приятно бодрит. Я закрываю глаза и вновь представляю, как вместо рук у меня появляются крылья. Чего же я хочу на самом деле?
   Звук таймера вырывает меня из забвения. Отсчет начинается ровно с пяти минут: времени, достаточного, чтобы окончательно проснуться под струями воды, смыть с себя зависимость постельного притяжения, привести мысли в порядок и воспитать самодисцилину.
   Обернув полотенце вокруг бедер, я вхожу в кухню, наполненную запахом подгорелой яичницы и кофе. Моя гостья стоит в одном нижнем белье и разливает черную бодрящую жидкость в кружки с ловкостью официантки.
  - Тебе кофе с молоком или как? - заботливо интересуется она.
  - Никак - достаточно резко отвечаю я, и прохожу мимо нее - я не пью кофе.
  - О... - она застывает с кофейной колбой в руке.
   Я включаю чайник и возвращаюсь в спальню. Распахнув дверцу шкафа, снимаю с вешалок рубашку, пиджак и брюки. На десять часов утра у меня назначена встреча с начальником. Его симпатичная секретарша - Кристина, как обычно принесет нам две чашки чая, очаровательно улыбнется, нагнувшись при этом так, чтобы мы отчетливо увидели ее грудную ложбинку, в котором утопает маленькая золотая сова, и только после этого ритуала мы приступим к обсуждению рабочих вопросов.
   Я надеваю рубашку и замечаю в зеркале отражение своей гостьи.
  - Что с тобой такое? - она скрещивает руки на груди.
  - А что со мной не так? - я невозмутимо застегиваю рубашку.
  - С тобой сегодня с утра все не так! - ее руки ракетой взмыли вверх - от моих ласк ты отказался, кофе ты не пьешь, что не спроси, не сделай, в ответ одни иголки. Как ёж!
   Я молчу в ответ на ее претензии. Не знаю, что значит для нее "все не так", потому что со мной "все так, как надо". С чего она, вообще, решила, что со мной что-то не так?
  - Я провела с тобой ночь. Вчера все было так чудесно, а сегодня тебя словно подменили!- продолжала верещать она, активно жестикулируя.
  - Вчера я жаждал развлечений, и я их получил. - безмятежно ответил я.
  - То есть тебе нужно было только одно?! - ее голос сорвался на последнем слове, противно прозкользив по моим ушам.
   Я пожал плечами:
  - А тебе нет?
   Моя гостья вдруг вся сжалась, потупила взор и закусила губу. В ожидании ее ответа, я потуже затягиваю галстук и не спеша поправляю воротник рубашки.
  - Я думала... - наконец, хоть что-то вялое вывалилось из ее рта, но тут же ввалилось обратно, так и не вкусив жизни сложноподчиненного предложения.
   Мое внимание привлекает платье, валяющееся на полу у кровати, как половая тряпка. Я миную свою немую гостью, поднимаю платье и протягиваю ей:
   Лицо моей гостьи помрачнело, губы сжались в радиальную паучью нить.
  - Ты должна определиться, чего хочешь: или ищешь развлечений и утром просто одеваешься, и тихо проскальзываешь во входную дверь, или любви, но, в таком случае, не падай на постель первого встречного.
  - Можно было хоть сделать вид, что тебе приятно видеть меня с утра на кухне. - обиженно пролепетала она, не поднимая глаз.
   Я проигнорировал ее слова и поспешил покинуть спальню.
   Чайный пакетик набух под воздействием кипятка, окрасив воду в золотисто-зеленый оттенок. Запах живительных трав заполнил кухонное пространство подобно туману.
   Моя гостья появляется в дверном проеме: платье съехало набок и сидит сегодня на ней уж точно не так удачно, как вчера, туфли и маленькая сумочка в виде распустившегося бутона маятником болтаются на пальцах ее руки, волосы наспех убраны на затылке.
  - Настоящий бы мужчина никогда не повел себя так, как ты!. - язвительно выдала она.
  - Я, смотрю, ты прямо-таки знаток в вопросах о настоящих мужчинах. - я сделал глоток чая, даже не поднимая на нее глаз. - сколько тебе лет?
   Она сначала настораживается, потом резко вздергивает подбородок и гордо заявляет:
  - Двадцать один.
  - Черт возьми, я изрядно вчера перебрал.
   Моя гостья, уже порядком мне поднадоевшая, в упор уставилась на меня.
  - Мой тебе совет, - я отставил чашку в сторону и деловито сложил руки на груди, - перестань быть пластиковой тарелкой.
  - Что?
  - Пластиковой тарелкой. - повторяю я, - одноразовая посуда: использовали и выкинули. - у настоящих же мужчин дома сервизы стоят. - я издевательски ей подмигнул.
  - Хам! - взревела она и метнулась к двери. - Ты хоть помнишь, как меня зовут?
   Я ехидно улыбаюсь.
  - Козел! - кричит она, срывает с вешалки свое пальто и захлопывает за собой дверь.
   Оставшись в одиночестве, я облегченно выдыхаю. Действительно, пора заканчивать с одноразовой посудой, уж больно много от них шума, хотя, казалось бы, пластик.
  Я включаю телевизор: миловидная выдрессированная по всем канонам телевидения девушка на экране прогуливается вдоль нашей необъятной родины, обещая малую облачность, без осадков, температура воздуха от минус десяти до минус пятнадцати градусов ниже нуля.
  Дверь в мою квартиру вдруг распахивается с таким грохотом, словно пожаловал тайфун. Моя гостья вновь оказывается на пороге с перекошенным от обиды лицом и глазами, наполненными кровью:
  - Марина!
   Дверь снова захлопывается.
  - Да какая разница, как тебя зовут. - Бормочу я себе под нос, следя за телеведущей на экране.
   Выходя на улицу я чуть было не столкнулся нос к носу со своим соседом.
  ќ- О, Макс, привет! - опешив, поздоровался он.
  - Привет, Захар.
   Я сажусь в машину, поворачиваю ключ и уже собираюсь захлопнуть дверцу, как на ней внезапно повисает моя сосед.
  - Хотел тебя спросить. - широко улыбаясь, произносит он.
  - Давай, только быстро.
  - Может сходим куда-нибудь в пятницу вечером?
   Я в недоумении вытаращился на него. Захар понял мой контекст, запрокинул голову и заржал, как лошадь:
  - Я имел в виду, сходим, развеемся, с девушками познакомимся.
   Мы с Захаром соседствуем уже на протяжении шести лет и, сколько я себя помню, ни разу не наблюдал в окрестностях его квартиры женщин. Как-то раз он напился до такой степени, что валялся у лифта с пустой бутылкой коньяка и не мог подняться. Я кое-как дотащил его до квартиры, привел в порядок и даже остался с ним ночевать, устроившись в кресле, чтобы он не натворил глупостей. В ту ночь я узнал о нем все.
  - Знаешь, почему я так напился? - заплетавшимся языком спросил он меня.
   Я сонно покачал головой.
  - Потому что жизнь у меня дурная, Макс.
   Захар поднял с пола пустую бутылку, пристроил ее к глазу и принялся медленно поворачивать, словно бы смотрел в калейдоскоп.
  - Школу я закончил кое-как, в институте не учился, гулял, отдыхал, работал то грузчиком, то упаковщиком, то охранником. - повествовал он. - А потом встретил Пелагею. - Захар вернул бутылку на пол, задумался и спросил. - красивое имя, да?
  - Да. - согласился я. - Редкое, к тому же.
  - Происходит от греческого и означает "морское побережье". - мечтательно сказал Захар. - Удивляюсь, как только ее угораздило связаться со мной. Ни одна женщина не смотрела на меня так, как она. Знаешь, она даже меня убедила в том, что я привлекательный, хотя я сам, конечно, никогда так не считал, и все время ревновала.
   Внешность Захара, действительно, было трудно назвать привлекательной: жесткие черные волосы, резинкой собранные на спине, крупные, чуть раскосые глаза, спрятаны под густыми бровями, курносый нос, верхняя губа слегка выступает над нижней. Его бесменная форменная одежда - мешковатый свитер, скрывающий проглоченный когда-то арбуз, протертые временем джинсы и кроссовки.
  - Она была для меня всем, понимаешь? Я так ее любил! Вот, ты любил, Макс?
  - Любил, давно. - глухо отозвался я с кресла.
  - Это хорошо. - протянул Захар и продолжил свой рассказ. - У нас должен был родиться ребенок, но, что-то случилось на небесах и ангел покинул нас: у Пелагеи случился выкидыш. Она долго не могла прийти в себя, мы часто ссорились. - Захар на мгновение задумался. - слишком часто. В какой-то момент она не выдержала, собрала свои вещи и ушла. Я больше не видел ее никогда.
  - Мне жаль.
  - Вот так я и живу, Макс. - сказал он, смотря на меня невидящими глазами. - в одиночестве просыпаюсь, засыпаю, дружу с алкоголем, компьютерными играми, ем пельмени по три раза на дню.
  - Почему же тебе просто не взять себя в руки и сделать что-то, чтобы изменить свою жизнь? - спросил его я, поудобнее устраиваясь на кресле.
  - Я же сказал. - томно произнес он. - что-то случилось на небесах и ангел покинул меня. - Минута тишины и комната наполнилась чудовищным храпом.
  - Послушай, Захар. - не думаю, что это хорошая идея. - сказал я, вынырнув из воспоминаний.
  - Почему? Ты не хочешь со мной идти?
  - Дело не в этом.
  - А в чем? - не унимался Захар.
  - Просто, мне кажется, что тебе уже пора заняться чем-то нормальным. - ответил я.
   Он в недоумении посмотрел на меня.
   Я безнадежно выдохнул:
  - Я тебе еще давно сказал, соберись и сделай уже что-нибудь в этой жизни нормальное. Тебе сорок один год, ты постоянно жалуешься на жизнь, продолжая ничего с этим не делать.
   Выражение лица Захара осунулось, его тело совсем обмякло на двери моей машины.
  - На самом деле. - продолжал я, чувствуя за него какую-то непонятную ответственность. - Поливомоечная машина смоет тебя струей воды, даже не заметив - настолько ты серый и пассивный.
  - Понятно. - обиженно проскулил он и практически стек с моей двери.
  - Без обид. - бросил я ему на последок, закрыл дверь и выехал со двора.
   Я плавно притормаживаю на светофоре и опускаю руку в вибрирующий карман, чтобы достать оттуда свой телефон.
  ќ - Слушаю. - отзываюсь я.
  - Максим Андреевич, доброе утро! - зазвучал в трубке кошачий голос секретарши моего начальника.
  - Доброе, Кристина.
  - Звоню напомнить, что у вас на десять утра назначена встреча с Александром Константиновичем.
  - Спасибо, я помню. - довольно сухо поблагодарил я.
  - Вам, как обычно, зеленый чай подать?
  - Да.
  - Хорошо. - хихикнула она в трубку и отключилась.
   Как-то раз после очередной встречи с Александром Константиновичем, прошедшей практически на повышенных тонах, я вышел на улицу, чтобы сделать глоток свежего воздуха, в котором так дико нуждался. Мой коллега стоял неподалеку, выпуская в атмосферу клубы табачного дыма, и я решил к нему присоединиться.
  - Угощайся. - он любезно протянул мне пачку сигарет.
  - Спасибо, не курю. - вежливо отказался я.
  - Как знаешь.
   Он выпустил изо рта ювелирной работы дымчатое кольцо:
  - Как тебе Кристина?
   Я не расслышал имя и переспросил:
  - Кто?
  - Новая секретарша Александра Константиновича. - пояснил мой коллега.
  - Типичная секретарша. - сказал я, пожав плечами.
  - Знаешь, что у них интрижка?
   Я удивленно посмотрел на него:
  - Она же только третий день, как устроилась.
  - Вот поэтому и устроилась! - захохотал он, грубо впечатал сигарету в металлический бортик мусорного бака и пошел прочь.
   Признаться, я сначала не поверил его словам, мало ли, что народ болтает друг про друга. Но когда об этом заговорил весь офис и я лично видел Кристину и Александра Константиновича, садящихся в его машину и сливающих губы в поцелуе, сомнения провалились в Тартарары.
   Я припарковал машину, вошел в здание офиса и словно бы попал на фабрику по изготовлению игрушек в костюмах с заводным механизмом: кто-то вертит головой в поисках лифта, кто-то кружится на месте со стопкой бумаг, которая вот-вот лавиной обрушится на пол, кто-то пританцовывая, попивает кофе, кто-то бежит с пакетом с завтраком на свое рабочее место. При этом все игрушки умудряются в промежутках своих действий, приветливо поздороваться друг с другом, пожать руку, пожелать хорошего дня, в сердцах ненавидя очередной рабочий день недели.
   По привычке я с размаху открываю дверь в свой кабинет и задеваю ею вешало, которое, лихо покачнувшись все-таки устояло на месте.
  - Надо бы его уже переставить на другое место. - говорю я сам себе и сажусь в кресло.
   Пока происходит загрузка моего компьютера, я окидываю взором свой кабинет, как помещик свои владения: два больших окна, богато пропускающие солнечные лучи, подоконники, усеянные всевозможными лотками и подставками для бумаг, подсохший цветок - мужское счастье, любезно подаренный мне дамами-коллегами, выросшие от пола до потолка шкафы, под завязку напичканные бумагами, папками и архиваторами, стол, на котором также пригнездилась стопка бумаг, семейство печатей, ручек и металлическая головоломка, которую я тереблю каждый раз, разговаривая по телефону.
   В электронной почте меня приветствует компания непрочитанных писем, одно из которых меня особенно заинтересовало.
  
  Ты свободен сегодня вечером?
  Или, может, хотя бы убежим на час из офиса и пообедаем вместе?
  
   В конце короткого текста значится маленькая курсивная подпись "Кристина". Я решаю оставить письмо без ответа, быстро разбираюсь с остальными, успеваю влить в себя стакан воды, и направляюсь на встречу к Александру Константиновичу.
  Мы пожимаем руки и усаживаемся в кресла. Кристина вплывает в кабинет подобно бригантине под белоснежными парусами: в платье, цвета взбитых сливок, туфлях в тон платью, и с распущенными волосами, которые подобно сосульках-завитушкам приклеились к ее спине. Она расставляет на стол чашки, сахарницу и игриво подмигивает мне, пока Александр Константинович отворачивается, чтобы чихнуть.
  - Спасибо, Кристина. - улыбаясь, благодарит ее Александр Константинович.
  - Пожалуйста. - улыбается она ему в ответ и выходит из кабинета.
   Я делаю быстрый глоток чая и принимаюсь отбиваться от бесчисленных вопросов своего начальника. Такое ощущение, что мы играем в теннис: она набрасывает мне мячи, а я должен их отбить. Каждый промах сулит для меня еще целую горсть таких мячей-вопросов, половину которых я, признаться, даже не понимаю, и уж точно не могу на них ответить.
   Обычно наши встречи проходят в весьма спокойном формате, но, сегодня, мой начальник явно не в духе.
   Я внимательно слежу за Александром Константиновичем: копна седых волос небрежно взъерошена, большие ладони часто тянутся к широкому лбу, на котором проступают капли пота, зрачок его маленьких серых глаз мечется туда-сюда, кончик костлявого носа слегка порозовел и, кажется, немного распух. Он постоянно елозит на стуле, то достает носовой платок из кармана брюк, то убирает его на место, перекладывает в другой карман.
  - Хорошо, Максим, молодец. - похвалил меня Александр Николаевич, и, честно говоря, я даже не понял, за что, но уточнять не стал. До конца нашей встречи осталось пяти минут и мне бы не хотелось ее затягивать.
   Я благодарно кивнул.
  - Кстати, Макс. - он по-старчески причмокнул губами, я немного напрягся его тону и вновьприобретенному сосредоточенному выражению лица. - Я хотел перенести этот разговор на завтра, но, думаю, что лучше это сделать сегодня, сейчас.
   Я замер в ожидании.
  - Ты хороший сотрудник: корпоративен, потенциален, мне нравится твой внутренний стержень, умение находить выход из ситуаций. Ряд твоих компетенций меня очень привлекает.
  - Как ты, наверняка, слышал, Павел Григорьевич - руководитель отдела финансовых аналитиков - увольняется. В общем, - Александр Константинович, почесал ладонь и совершенно безмятежно продолжил. - Я бы хотел, чтобы этот отдел отныне возглавлял ты.
   Я самодовольно улыбнулся:
  - Я бы тоже.
  - Тогда чудесно.
   Александр Константинович потянулся за чашкой и только сейчас я заметил, что у него трясутся руки.
  - С вами все в порядке? - с беспокойством спрашиваю я.
   Его уверенность вмиг куда-то улетучилась. Впервые в жизни я вижу своего начальника в таком растерянном и удрученном виде. Про таких, как Александр Константинович, обычно говорят - машина из стали. Это человек старой закалки, который ломает хребтину всем, кто ему не нравится или кто не может угодить его интересам и потребностям, но сегодня, похоже что, хребтину сломали ему.
  - Да, да. - быстро отговаривается он. - приболел просто.
   По тому, как он резко отвел взгляд в сторону и скривил губы в притворной улыбке, я понял, что он врет, но не стал придавать этому значение. Чтобы не происходило с Александром Константиновичем, меня это не касается. К тому же, в скором времени меня ждет повышение, большего мне от него не нужно.
  - Выздоравливайте. - бросаю я и приподнимаюсь с кресла.
  - Спасибо. - сухо отвечает он и плывет к своему компьютеру.
   Я опускаю ладонь на ручку двери как раз в тот момент, когда Александр Константинович меня окликает:
  - Максим?
  - Да.
  - Извини, я сегодня немного сам не свой. - принимается оправдываться он, теребя в руках ручку. - просто... - он на мгновение задумывается, отбрасывает ручку в сторону, протирает влажный от пота лоб носовым платком и грузно выдыхая, продолжает. - С женой с утра поругался.
  - Бывает. - пожимаю я плечами.
  - Она подозревает, что у меня есть любовница. - Александр Константинович издает два судорожных смешка. - представляешь? Она считает, что я ей изменяю!
   На слове "я" он принялся барабанить пальцами себе в грудь.
  - Она угрожает мне разводом и не позволит видеться с детьми!
   Лицо моего начальника побагровело, он поспешно снял с себя пиджак.
  - Все обойдется. - протягиваю я ему, улыбаясь. - у вас еще есть что-то для меня или я могу идти?
  - Можешь идти. - махнул он мне рукой и уставился в экран монитора, словно ища там поддержку. - И, поговори с Павлом Григорьевичем по поводу передачи дел и всего, что там необходимо.
   Я успеваю вбежать в закрывающиеся двери лифта. Меня охватывает целая какофония запахов мужских и женских парфюмов и голосов, но мыслями я все еще нахожусь в кабинете у Александра Константиновича, представляя его побагровевшее лицо и трясущиеся руки, от возможного предстоящего развода и невозможности видеться с детьми. Я мало, что знаю про его жену и детей, но больше, чем уверен, ни она ни они не заслуживают того, чтобы их муж и отец изменял им.
   Иоанн Сочавский наградил Александра Константиновича предпринимательской жилкой, о которой тот просил его в начале своего карьерного пути, но взамен этого дара богиня Жива наградила его слабым иммунитетом к женскому полу - Он не пропускал ни одной юбки, которые подобно звону колокольчиков манили его за собой.
   Я не успеваю сделать и глотка свежего воздуха, как мой пиджак подлетает от телефонного звонка:
  - Макс, ты - редкостная свинья! - недовольно произносит моя сестра Виктория.
  - Я тоже рад тебя слышать - приветствую ее я.
  - Ты хоть знаешь, какое сегодня число? - подозрительно спрашивает она.
  - Двадцатое ноября, а что? - беззаботно отвечаю я, но тут до меня доходит, что ознаменовывает собой этот день и я спешу добавить. - твое день рождение.
  - Вот именно! - шипит Виктория в трубку. - и где мое поздравление? Мама и папа уже поздравили, а тебя где-то носит!
  - Я решил оставить его на попозже. - соврал я и мысленно пристыдил себя за то, что напрочь позабыл о дне рождении своей сестры.
  - Лжец. - обзывается она. - и сколько же мне лет исполняется? Или, тоже, забыл? - ехидничает сестра.
   Я делаю вид, что глубоко задумываюсь и продолжительно мычу в трубку:
  - Триии-дцать тр..пя..четыре!
   - Ну, надо же, будем считать, что ты даже не замялся при ответе, бесстыдник.
  - Не буди мою совесть. - прошу я, улыбаясь, - она крепко спит.
  - Сколько тебя помню, она только и делает, что спит. - продолжает подначивать сестра.
   Я отмалчиваюсь и в трубке на долю секунды повисает тишина, но Виктория, тонким лезвием своего голоса ее жестоко прерывает:
  - Ты подарок мне купил, бесстыжая морда?
  - Купил. - быстро отвечаю я. - свечи и горшок для цветов.
   Виктория всегда не любила цветы, особенно в горшках. Пожалуй, это самая диковинная странность моей сестры. Однажды, в садике, я наблюдал весьма интересную картину: мальчик, которому, судя по всему, очень нравилась Виктория, преподнес ей венок из одуванчиков. Сначала она долго смотрела на него, потом сморщилась, схватила несчастный венок в руки, швырнула на асфальт и стала прыгать на нем каблучками своих туфелек, приговаривая "пакостные одуванчики, пакостные одуванчики". Больше тот мальчик к ней не подходил, а Виктория всегда старалась обходить цветы, где бы они ни были. Так что, фея из моей сестры так себе.
  - Ой, как смешно. - притворным смехом заливается Виктория. - встречаемся в семь в нашем любимом баре. Если хочешь, можешь даже с собой кого-нибудь взять для массовки.
  - Спасибо, ты очень мила.
  - Пока, братик. - усмехнувшись, бросила она мне на последок и отключилась.
  Честно говоря, из года в год, я забываю про ее день рождение. По каким-то непонятным мне причинам, цифра двадцать никак не укладывается в моей голове. Хотя, возможно, это маленькая подсознательная месть за ее "радость", когда мама родила меня и сказала, что теперь у нее есть младший брат. Будучи с детства избалованной, самоуверенной и эгоистичной, Виктория, не собиралась мириться с конкурентом на всеобщую любовь и внимание в семье. Поэтому одним прекрасным днем, она выудила меня из слабозащищённой деревянной кроватки, на тот момент мне было два года, открыла окно и грозилась выкинуть меня, если родители не сдадут "ее маленького брата" в детский дом, а еще лучше в приют для собак. Это не логично, но с тех пор мы - не разлей вода.
   Виктория старше меня всего на два года, но в школе вела себя так, словно она мой брат-старшеклассник: каждую перемену дежурила у кабинета, хватала меня за рюкзак, оттаскивала в сторону и спрашивала, не обижал ли кто меня. Точнее сказать, так и требовала, чтобы я назвал чье-то имя. Представляете, да? Девчонка ниже меня на голову с двумя косичками, а ведет себя как прожженный опытом вышибала. Любого, кто обижал меня, ждала преужасная участь на лестничном пролете или за углом школы. Наши родители были постоянными гостями в кабинете директора.
  Вернувшись в свой кабинет, я обнаружил в нем Кристину, беззаботно сидящую на стуле напротив моего стола.
  - Привет. - поздоровалась она и растянула свои губы в довольной улыбке.
  - Привет. - буркнул я в ответ.
  - Ты прочитал мое сообщение? - она соблазнительно закинула ногу на ногу.
  - Да.
  - И, что думаешь?
  - Думаю, что не смогу. - сухо сказал я.
  - Почему? - Кристина в недоумении захлопала своими бесконечно длинными ресницами.
  - Потому что я не могу и не хочу. - я не отрываю глаз от монитора, чтобы не встречаться с ее изумрудными, по истине кошачьими глазами.
  - Не хочешь? - удивлению Кристины, сидящей напротив меня, нет предела. Она обиженно сложила руки на груди, слегка отвернула свое лицо, но краем хищных глаз продолжала наблюдать за мной.
  - Не хочу. - повторил я.
  - Я тебя чем-то не устраиваю? - не отступала Кристина.
  - Послушай. - не выдержал я, оторвался от экрана и пристально посмотрел на нее: рыбий рот, со спадающими книзу уголками, застыл в ожидании, угловатый подбородок слегка вздернут, пальцы тарабанят по изгибам локтей. - У нас ничего не получится.
   Не знаю, что она задумала, но, честно, и знать не хочу.
  - Рыжие мало кому нравятся. - замеялась она.
  - Дело не в этом. - прерываю ее. - с каких это пор ты обратила на меня столь пристальное внимание?
  - Пригляделась, хорошенько. - хитро улыбнулась Кристина.
  - Понятно. - бесстрастно ответил я.
  - Мы оба знаем, чего ты боишься. - лукаво произнесла она.
   Дело даже не в том, что за плечами этой девушки интрижка с моим начальником. Возможно, Кристина бы и понравилась мне, все-таки она весьма симпатичная девушка: с длинными огненными волосами, соблазнительной родинкой над верхней губой, но у меня железный принцип "на работе с коллегами сугубо профессиональные отношения и за ее пределами тоже".
  - Ничего я не боюсь. - отмахнулся я. - просто похорони свою идею, хорошо? На работе и за ее пределами мы с тобой только коллеги. И точка.
  - Хм. - Кристина встала с кресла, чуть дольше поправляя задравшееся платье, чем следовало, окинула меня взглядом и вышла из моего кабинета.
   Я облегченно выдыхаю и принимаюсь за отчет для Александра Константиновича, параллельно перескакивая с одной страницы в Интернете на другую в поисках подходящего подарка для моей сестры, о котором я напрочь забыл.
  - Эй, Макс, идешь обедать? - вдруг прерывает меня голос моего коллеги - Степана Лапина.
  Его полноватое тело начинает медленно просачиваться в мой кабинет.
  - Можно было бы. - ответил я, отрываясь от монитора.
   Степа, чувствуя себя в моей кабинете как дома, усаживается в кресло, скидывает с себя ботинки и расстегивает две верхние пуговицы своей бледно-розовой рубашки.
  - Перестань уже носить рубашки розового цвета.
   Мой коллега недоуменно вытаращился на меня.
  - Как свинья перед забоем. - безмятежно отчеканил я.
   Степа, будучи парнем не обиднивым, скорчил рожицу, пальцем приподнял нос и издал два правдоподобных "хрю-хрю". Я закатил глаза.
  - Пошли обедать. - буркнул он, вновь надевая ботинки.
  - Зачем было их снимать?
  - Проветрить. - пожал он плечами. - Не в своем же кабинете мне это делать.
   В столовой, как и обычно, яблоку упасть негде. Хотя, мне кажется, что в нашем офисе все постоянно едят. Люди приходят на работу к девяти, до десяти часов утра они толпятся у кофе машин с бутербродом в руке и обсуждают прошедший вечер или выходные, потом возвращаются за свои рабочие места, читают новости, попивая кофе и снова поглощая бутерброды. Затем на них сваливается горсть рабочих задач и процессов и, чтобы их выполнять, надо, соответственно, есть, и подкреплять свой мозг бананами, печеньями и конфетами.
   Я приветливо здороваюсь со знакомыми лицами и встаю в хвост очереди, выстроившейся у прилавка. Степа где-то зпропостился и, когда до меня, наконец, дошла очередь я взял на себя смелость сделать заказ за нас обоих.
   Степа выростает рядом со мной, вытирая руки бумажным полотенцем. Я удивленно смотрю на него.
  - Что? - удивляется он в свою очередь. - В мужском туалете тоже бывают очереди.
  - Ты мне взял что-нибудь? - с надеждой в голосе спросил он. - Умираю от голода.
  - Взял-взял.
   Мы схватили подносы, оказавшиеся перед нашими носами и поплелись в поисках места. Нам повезло найти одинокий столик в дальнем углу столовой.
   Я топлю ложку в золотистом бульоне и наблюдаю за тем, как Степа беспощадно разрывает булочку на две части и взгырается в нее зубами. Мы со Степой знакомы около года, и каждый рабочий день, что мы ходим вместе обедать он начинает свою трапезу именно с проявления жестокости по отношению к хлебобулочному изделию.
  - У моей сестры сегодня день рождение. - говорю я, отправляя ложку супа в рот.
  - У Виктории? - Вилка в руках Степа аж замирает на лету.
  - По-твоему со вчерашнего вечера у меня появилась еще какая-то сестра?
   Степа пожимает плечами:
  - Ну, мало ли.
  - Если хочешь, можешь пойти со мной. - ненавязчиво пригласил его я.
  - Правда? ќ- кусок огурца вывалился у него изо рта.
   Я кивнул.
  - Вот здорово! - радостно протянул Степа. - А я то думал, чем бы сегодня заняться после работы.
   Проникновенные голубые глаза моего коллеги озарились светом молнии.
  - А что мне ей подарить? - забеспокоился он.
  - Подсвечник и пену для ванны. - подшутил я, но, кажется, Степа воспринял это предложение буквально и очень серьезно.
  - Тогда я пошел выбирать. - заключил он, поднялся с места и практически вприпрыжку покинул столовую.
   Я закатил глаза:
  - На кой черт я делал заказ.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"