Как случилось, что я стала жить не своей, а навязанной мне жизнью, прожив так и отрочество, и юность, и молодость.
Именно ты, самый близкий мне человек, превратила мою жизнь в иллюзион, где, вращая ручку кинопроектора, вершила мою судьбу, а я безропотно подчинившись, взирала, как зритель, на проходящие передо мной картины из собственной жизни.
И до сих пор чувствую твое влияние, хоть и освободилась от опеки.
....................................
В последнее время о ней не было ни слуху, ни духу.
А вот недавно в Киев приезжала ее мать и поведала, что Оксана, наконец, вырвалась из золотой клетки, точнее клети (уж очень она велика и роскошна), найдя молодого преуспевающего американца.
Вышла замуж, счастлива и ждет ребенка.
Ругала напропалую ее 'бывшего' (мультимиллионера).
Только вот забыла, что сама в течение многих лет заталкивала свою отчаянно упирающуюся дочь в эту самую клеть.
А началось это более двадцати лет назад, еще во времена перестройки.
Перестройки, как таковой, собственно не состоялось - лишь декларации о намерениях, зато свершился бэби-бум, который хоть как-то, хоть этим оправдал безуспешные потуги Горбачева реформировать страну, и нельзя не вменить ему это в заслугу...
Такого взрыва рождаемости не было и уж точно никогда не произойдет, и сравнить его можно разве что с послевоенными годами.
Тогда сразу после войны женщины словно с цепи сорвались, и утеряв всякое чувство меры, чуть ли ни с остервенением принялись рожать (преимущественно мальчиков, очевидно, по причине недавней войны), используя для этих целей все, что под руку попадалось - имеется в виду любых, хоть завалявшихся мужичков (не калек), в том смысле, что 'без рук, без ног - лишь бы не калека!'
Мужчин катастрофически не хватало, и, преисполнившись важности момента и собственной значимости, как истые и неистовые альтруисты, они безвозмездно и щедро рассевали семя. Семена эти взмывали, свободно парили в воздухе, и настолько заполонили воздушное пространство, что непорочное зачатие приобрело угрожающие масштабы.
А сама беременность стала невероятно заразной болезнью, и стоило в городском транспорте какому-либо захудалому мужичонке неосторожно чихнуть, как спустя время, некоторые его случайные попутчицы 'надувались', утеряв чувство юмора, и через девять месяцев безропотно пополняли многочисленные ряды рожениц...
Вернемся, однако, в 1986 год. В этот год женщины были вполне вменяемы и рассудительны и рожали из иных соображений (материальных), получив счастливую возможность брать оплачиваемый полуторалетний отпуск и трехлетний неоплачиваемый.
Роддома также были забиты под завязку, и все скамейки в палисадниках возле домов были заняты новоиспеченными мамочками, охотно знакомившимися друг с другом.
Произошедший бум не миновал и нашу семью, по причине чего у нас появились многочисленные друзья по счастью.
Одна из таких мамочек стала частой гостьей в нашем доме.
Назовем ее Надей. У нее было две дочки. Одна постарше - Оксана, о ней и пойдет дальше речь, другая - Настя, только появившаяся на свет в результате бума.
Через полтора года после рождения женщины выходили на работу или продолжали отпуск, но уже неоплачиваемый.
Не став исключением, Надя вернулась на работу в проектно-строительный институт...
Так видимо все продолжалось бы и дальше, и воздух все более полнился криками птиц и детей, если бы в Беловежской пуще три мужика не сообразили на троих, и после крутой бани и обильных возлияний их, как водится, ни потянуло на подвиги.
Возомнив себя вершителями судеб (чуть ли не богами), они стали делить страну на неравные части, как некогда князья во времена киевской Руси.
Уж лучше бы их потянуло на иные подвиги (на баб, что ли?), меньше вреда!
Да видимо с дамами не складывалось, требовались усилия и молодая прыть, что они давно и безвозвратно утеряли, а вот с одной (безропотной, безответной) справились, впрочем, не без труда, лишь благодаря коллективным усилиям. Набросились, припали к ней, к ее прелестям, пышностям, сокровенностям - кому, что досталось - распяли, растлили, надругались...
Это повлекло за собой тяжкие времена - тотальное обнищание сограждан, ибо материальные ресурсы миллионов беспрепятственно перекочевали в карманы немногих, только того и ожидавших.
Результат не замедлил сказаться. Женщины впали в другую крайность - напрочь отказались рожать...
Наде рожать, слава Богу, уже не требовалось - и так двое детей и еще муж (художник), не способный даже себя содержать.
Надо отдать ей должное - амбиций у нее хватило бы на десятерых.
С нищетой и безвестностью мириться не желала, и искала любые пути, дабы их отпугнуть.
Исключительно предприимчивая дама, она в то трудное время не стала ждать милостей от жизни, напряглась и открыла киоск, постепенно выбиваясь в люди.
Следует сказать несколько слов о ней.
Она считала себя красивой. Можно было бы и согласиться с этим вполне, если бы не ее необыкновенная скаредность, которая не могла не отразиться на внешности, придав ей черты молодящейся бабы Яги с хорошо сохранившимися следами былой красоты.
Заходила в гости она к нам с младшей своей дочкой, изредка приводила и старшую.
Оксане шел девятый год. Наде смертельно хотелось, чтобы ее дочь (хотя бы она) пробилась в жизни.
И с этой целью определила ее в известную в ту пору во всем мире школу художественной гимнастики Ирины Дерюгиной.
Ирина, как и ее мать, оказалась талантливым тренером и ее девочки (Серебрянская и Витриченко) в Атланте в 1996 году это доказали.
................................................
...В восемь лет мама отвела меня в спортзал школы художественной гимнастики. Тренер - очень красивая стройная женщина - глянула на меня, на мое худенькое тельце, торчащие лопатки и ключицы, улыбнулась милой улыбкой и спросила:
- Чемпионом стать хочешь? - я отрицательно покачала головой.
Она пожала плечами, а я присоединилась к девочкам, сидящим на скамейке у большого ковра.
- Меня зовут Ирина Ивановна, - сообщила тренер, подойдя к нам, - я сделаю из вас чемпионок, а если и не чемпионок, все равно вы станете красивыми стройными гибкими девушками.
Я была слабенькой неспортивной девочкой, мне было нелегко, но со временем привыкла, хотя так и не полюбила изматывающие тренировки и ходила на них лишь в угоду маме.
И только мои победы на детских и юношеских республиканских соревнованиях спустя два года хоть как-то оправдали эти мучения.
Оксана была не менее способной и вполне могла конкурировать со своими знаменитыми подружками, если бы не метаморфоза, случившаяся с ее телом к тринадцати годам, похоронившей ее спортивную карьеру...
Она вдруг резко увеличилась в росте и размерах, распирая неожиданно вздувшимися выпуклостями еще недавно совсем небольшую свою внешнюю оболочку...
После двенадцати лет я вдруг стала неожиданно меняться - стремительно расти и развиваться как женщина.
Тренер с тревогой наблюдала меня, и однажды сообщила приехавшей за мной маме, что я, конечно, могу продолжать тренировки, но чемпионка из меня вряд ли уже получится.
Резко выросшее и раздавшееся тело, теряющее координацию движений, не позволит мне успешно претендовать на медали.
Я ничуть не огорчилась, в глубине души даже обрадовалась, поскольку тренировки по художественной гимнастике, да еще и занятия музыкой забирали все мое свободное время. Увы, мама легко нашла мне другое занятие - танцы.
Все было бы не так и печально, если бы не тело, вдруг ставшее мне чужим, ненавистным.
Глядела на себя в зеркало и видела не себя привычную, еще совсем недавно худенькую и хрупкую девочку, а большую незнакомую мне женщину с безобразными выпуклостями, раздавшимися бедрами и появившимся черным треугольником волос в паху.
Самая высокая в классе - это еще полбеды, так еще эти вздувшиеся новообразования, как я не прижимала их, торчали, продолжая расти как на дрожжах, и не собирались останавливаться.
Я стеснялась своего тела, своего роста, сутулилась.
Мальчишки (одноклассники), ставшие вдруг совсем крошечными, смотрели на меня с испугом, удивлением и восхищением.
Но это отнюдь не огорчало мою мать. Ощущала долгие пристальные неприятно изучающие взгляды на себе. А однажды она выдала:
- Ты будешь удивительно красивой девушкой (женщиной), твое тело - подарок природы (твой счастливый жребий), и совсем скоро ты это поймешь...
(продолжение следует)...