"Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему" Знаменитая фраза, с которой начинается роман "Анна Каренина", теперь вспоминалась ему все чаще и чаще, наводя на безотрадные размышления о будущем собственной семьи. Не на шутку взволновало его и одно странное совпадение, которое человек более суеверный счел бы не случайностью, а предначертанием свыше: именно в это время, не раньше и не позже, в популярном еженедельнике, с которым Владимир коротал время в электричке, добираясь до дачи, он обнаружил исторический очерк под названием "Уход великого старца". Рассказ о последних днях жизни Льва Толстого потряс его до глубины души, так как раньше об этом он ничего не читал и даже не слышал.
Оказывается, всемирно известный писатель, титулованный представитель одного из самых старинных дворянских родов, глава большого семейства, проживший долгие-долгие годы, ни в чем не зная нужды, в своем обширном наследственном имении, уже в возрасте восьмидесяти двух лет тайно, под покровом темноты, с одним-единственным спутником - личным доктором, покинул родовое гнездо, тем самым порвав все отношения с домочадцами и без сожаления расставшись с привычным укладом жизни. Сильно простудившись в дороге, он так и не смог оправиться от недуга и к скорби всего человечества покинул сей мир, проведя последние часы своего земного бытия не в огромном яснополянском особняке, а в скромном домике-полуслужебке начальника маленькой железнодорожной станции, в окружении совершенно чужих, хотя и боготворивших его людей.
И одной из главных причин принятого им рокового решения и столь трагически завершившегося странствия автор публикации считал то, что герой его повествования, брачный стаж которого исчислялся несколькими десятилетиями, был глубоко несчастлив в самой, пожалуй, важной, загадочной, сложной и хрупкой сфере человеческих отношений - в семейной жизни. Отчаявшись добиться понимания родных и близких, и прежде всего - жены, он наконец совершил то, что давно намеревался сделать, устремившись неведомо куда, не имея ясных планов и целей, движимый только одним желанием - уйти. Личную драму классика Владимир воспринял с искренним сочувствием, как свою, ибо уже сам не первый год находился в удивительно похожей ситуации
Что же это такое - "счастливые семьи"? Существуют ли они вообще? Если да, то каковы слагаемые семейного счастья? Ставя перед собой эти вопросы, он пытался найти ответы на них, опираясь в первую очередь на свой личный опыт, но всякий раз приходил к неутешительным выводам. Могла бы его семья стать счастливой? Безусловно. Поженились не по расчету, а по любви. Их материальному достатку многие могли бы позавидовать. Прекрасная трехкомнатная квартира, в которой он еще до вселения сделал капитальный ремонт в соответствии со своими представлениями о красоте, удобстве и уюте. Двухэтажная дача, при возведении которой он в полной мере проявил себя и как зодчий, и как строитель. Вместительный капитальный гараж. И наконец - стабильные и порой весьма крупные денежные поступления в семейный бюджет, так как Владимир никогда не упускал и малейшей возможности подзаработать. Но главным их богатством были, конечно, дети - два очень симпатичных и смышленых существа. Иными словами, было все, что по обычным представлениям необходимо для счастливой жизни. Но ее-то как раз и не было. Потому что в отношенияхмежду супругами уже давно напрочь отсутствовало то, что в русском языке обозначено очень коротким и очень емким словом - "лад".
Поначалу они ладили, отсвет того высокого чувства, которое соединило их судьбы, около года озарял семейные праздники и будни. Но с течением времени Владимир с тревогой ощутил, что обстановка в доме меняется в худшую сторону и не по его инициативе. Вначале он не придавал особого значения отдельным размолвкам, случавшимся между ним и женой, философски полагая, что это хотя и малоприятные, но объективно неизбежные явления. Но то, что он считал эпизодическим и преходящим, вскоре стало повседневным. Теперь ему казалось, что благоверная искала любого, даже самого пустячного повода, чтобы, начав с упрека, разразиться многословными нотациями, высказывая претензии, на его взгляд, абсолютно несправедливые. Любое возражение лишь накаляло страсти, превращая возникший на пустом месте конфликт в затяжную ссору, после чего они несколько дней не разговаривали друг с другом.
Особенно огорчало его то, что зачастую домашние разборки происходили в присутствии детей. Конечно, он и сам мог бы быть более уступчивым, дипломатичным, но что делать, если таким - взрывным, самолюбивым, нетерпимым к несправедливости - создала его матушка-природа. Жить в таких условиях становилось все невыносимее. Покоя не было даже ночью. И однажды он, не выдержав очередного "многоглаголания", сгреб подушку и перекочевал на диван в гостиной, ставший с тех пор для него постоянным местом ночлега. Чаша терпения была уже давно переполнена, он твердо решил уйти. Такое решение далось ему нелегко, после тяжких раздумий, но, окончательно убедившись в том, что исправить существующее положение дел невозможно, а смириться с ним, даже ради детей, он не в состоянии, Владимир всерьез взялся за разработку плана дальнейших действий.
Проблемы возникали одна за другой. Опуститься до мелочного дележа так называемого совместно нажитогоимущества мог бы кто-нибудь другой, но только не он. Все останется детям и его, теперь уже бывшей, жене. С собой он не возьмет ничего, кроме личных вещей. А их, кстати, не так уж и много, хотя и побольше, чем в годы бесприютной юности. Но немедленно хлопнуть дверью и уйти в открытое пространство нельзя. Скитаться в зрелом возрасте по чужим углам ниже его достоинства. Бродяжничая, он вряд ли сможет как следует помогать детям, а это - его святая обязанность. Вывод: прежде чем осуществить задуманное, нужно в кратчайшее время обзавестись тем, что необходимо для нормальной жизни. Чем именно? Тем же самым, чего он лишится в результате развода: приличной квартирой, дачей, гаражом, мебелью, бытовой техникой и прочим домашним скарбом. Срок самый сжатый - не более полугода. Полгода? Погоди, погоди, Володя А не переоцениваешь ли ты свои возможности? Да, ты не раз, бывало, ставил перед собой несбыточные цели и нечеловеческим напряжением сил и воли добивался осуществления своих дерзких планов. Но тут ты, кажется, утратил чувство реального. Чтобы приобрести все то, о чем ты мечтаешь, нужно, по крайней мере, не менее ста тысяч. Где взять такие деньги? Надеешься найти золото Колчака, ограбить банк или получить наследство богатого заморского родственника? Провернуть крупную махинацию, стать вторым Мавроди с каким-нибудь "ВВВ"? Это не твоя стезя, у тебя есть только один способ - честно заработать нужные тебе деньги. А это уж и совсем из области фантастики
Но отступать некуда. Есть сверхцель, нужны стратегия и тактика ее достижения. И отныне его мозг и днем, и ночью активно работал в заданном направлении, анализируя бесчисленные варианты скоростного обогащения, рассматривая любые законные пути извлечения из окружающей среды презренного металла. Эти "алхимические" умственные упражнения отозвались однажды фантасмагорическим сновидением. Он идет по улице, а с хмурого осеннего неба вместо снега или дождя густо сыплются денежные купюры самой различной расцветки и вяло шелестят под его ногами, словно пожухлые листья. Мостовая покрыта пухлым ковром из дензнаков всех времен и народов. А он идет, засунув руки в пустые карманы, презрительно попирая стопой все это великолепие Проснувшись, он пожалел, что под рукой нет сонника. Но уточнять значение виденного во сне не стал. "Сон в руку, понял? - сказал он себе. - Действуй"
То, что происходило потом, было не менее фантасмагоричным. С неистовой энергией, которой он в себе и сам не предполагал, Владимир раскрутил адскую карусель накопительства и приобретательства. Прежде всего подрядился выполнять проектные работы в пяти институтах и восьми кооперативах. Сутки напролет просиживал за чертежной доской, отводя на сон не более четырех-пяти часов. Когда возникала угроза очередной семейной дискуссии, уходил из дому или хмуро отмалчивался. Тратить время и силы на опостылевшие до тошноты словопрения не хотелось. Опыт и сноровка помогли ему в сравнительно короткие сроки справляться с громадным количеством сложнейших чертежей, с объемами работы, рассчитанными на месяцы, и материальное вознаграждение, естественно, было соответствующим. Примечательно, что при таких бешеных темпах претензий к качеству проектов почти не предъявлялось. Едва намечался простой, он обзванивал других потенциальных заказчиков и с азартом набрасывался на новую работу, с удивлением отмечая полное отсутствие признаков физического и нервного истощения, хотя порою смертельно уставал Сон становился явью. Деньги, и очень большие, плыли к нему со всех сторон. Как правило, пачками в банковской упаковке. Однажды свой особо крупный гонорар он получил от благодарного заказчика в коробке из-под торта. Услугами сбербанка Владимир не пользовался, пуская все капиталы по мере их накопления в дело. Так появились у него сначала вполне приличная однокомнатная квартира в центре города, затем трехъярусный гараж с мастерской в ста метрах от дома, где ему предстояло жить. Сделав эти приобретения осенью и зимой, весной он обзавелся дачей, мебелью и бытовой техникой. Позже он не раз задавался вопросом: чем объяснить, что его совершенно утопический план воплотился в жизнь стопроцентно, наилучшим образом и в идеальном варианте? Да, он не щадил себя. Но откуда тогда брались силы? И почему каждой из предпринятых им акций сопутствовали благоприятные совпадения? Случайны ли они? То, что он совершил, подобно чуду, а простому смертному такое под силу только тогда, когда помыслы его чисты и одобрены свыше. И объяснение этому невероятному успеху, может быть, надо искать не на земле, а на небесах. Эта мысль овладела им настолько, что он уже почти не сомневался в правильности своей догадки и, находясь в особом душевном состоянии, истово благодарил Бога за его неизреченное милосердие, за то, что не оставил его, грешного, в столь трудный период земного пути. Парадоксально, но дома эта тайная сторона его жизни так и осталась незамеченной. Деньги на семейные расходы, бремя которых в основном лежало на его плечах, выдавал полной мерой, безропотно выполнял все хозяйственные повинности, но все более ощущал себя чужим в квартире, где жизненное пространство для него сузилось до уже упоминавшегося дивана - островка ночных раздумий и короткого, похожего на полузабытье, отдыха и кухонного стола, где он второпях завтракал и ужинал или просиживал до утра со сверхсрочной работой. И поэтому еще зимой он выписался отсюда, переоформив ордер на жену и детей
И вот настал он, долгожданный день подведения итогов. Программа выполнена, правда, не за полгода, как намечалось, а за девять месяцев. Все подготовлено к уходу. И хотя свершилось и теоретически, и практически невозможное, Владимир не испытывал ни той радости, ни того душевного подъема, которые переживал раньше при успешном решении задач, куда более простых. И не потому, что жутко устал. Предстояло объявить о своем решении семье, пребывавшей в благом неведении. Реакция жены ему уже была безразлична, но дети Их веселые лица постоянно всплывали в памяти, и страшно было представить, как воспримут они то, что он скажет. Но обманывать их нельзя, пусть узнают правду, какой бы горькой она ни была. Ведь они расстаются не навсегда, он будет рядом, будет видеться с ними и помогать им изо всех сил.
И все-таки он медлил идти домой. Долго бродил по скверу, время от времени присаживаясь то на одну, то на другую скамейку. Сомнения, сначала робкие, одолевали его все сильней. Прав ли он в своем решении? Не эгоизм ли это? Может быть, пока не поздно одуматься? Тогда трагическая сцена ухода превратится в победный рапорт о беспримерном успехе отца и мужа, подготовившего любимой жене и детям такой сногсшибательный сюрприз. И тогда все переменится, и в доме, где "все смешалось", воцарятся былые любовь и согласие. Так и не приняв окончательного решения, Владимир быстро вошел в подъезд и стремительно взбежал по лестнице. Дверь ему открывать не спешили, хотя он трижды нажал кнопку дверного звонка, что означало "свои". Потом он услышал неспешное шарканье шлепанцев, недовольный голос, резкий лязг щеколды И все сомнения разом улетучились. "Господи, будь милостив к рабу твоему, - взмолился он. - Дай мне силы достойно пережить все это!" ДА СВЕРШИТСЯ ВОЛЯ ТВОЯ!..
Москва, Красная площадь.
14 октября 1991 г.
На этот раз все сложилось гораздо удачней, чем он предполагал. Приехав неделю назад в составе команды новосибирских спортсменов в Москву на финальные отраслевые соревнования, включавшие в себя легкую атлетику, плавание и стрельбу, Владимир и подумать не мог, что окажется на верхней ступеньке пьедестала почета и на торжественной церемонии подведения итогов и вручения наград получит за первое место Почетную грамоту министерства и денежную премию. До возвращения в Новосибирск оставалось три дня, и, естественно, вставал вопрос: как распорядиться свободным временем и премией. Вариантов приятного и полезного времяпрепровождения в изобретательной голове Владимира роилось немало. Но все они были отвергнуты, когда он принял решение съездить на Украину, в Донецк, чтобы навестить могилу отца.
Сколько раз он собирался сделать это, но всегда, как правило, не хватало или времени, или денег. Сейчас Владимир располагал и тем, и другим, и не использовать такую возможность было бы преступно. Купив билет на самолет, он отправился в аэропорт, где просидел около суток, так и не осуществив своего давнего намерения. Вылет задерживался то по техническим причинам, то в связи с неблагоприятными метеоусловиями в Донецке. Жестоко разочарованный, Владимир вынужден был сдать в кассу билет и снова отложить свидание с отцом на неопределенное время. Возвращаясь в гостиницу, он грустно размышлял о том, почему иные благие дела порой не получают должной поддержки небес, почему, например, неугодным сочли они искреннее желание сына поклониться праху погибшего за святое дело отца-солдата и воздвигли на его пути непреодолимые препятствия. Видимо, не зря говорится, что неисповедимы пути Господни. Ну что же, остается надеяться, что следующая попытка окажется успешней. На все воля Божья. И роптать на Него - грех
* * *
Раздосадованный неудачей, он решил из прежней программы московских похождений выбрать самое простое - экскурсию по столице. Лучше узнаешь ее - лучше узнаешь Россию. Вот уже два часа автобус колесил по узким улочкам и широким проспектам первопрестольной и наконец въехал на Красную площадь.
- Товарищи! - объявила экскурсовод. - Предлагаем вам совершить самостоятельную прогулку по площади, а через двадцать минут мы продолжим нашу экскурсию.
Выйдя из автобуса, основная масса экскурсантов потянулась к Мавзолею и кремлевской стене, а внимание Владимира привлекло большое скопление народа у храма Василия Блаженного. Милицейское оцепление вдоль церковной ограды свидетельствовало о важности того, что там происходило. Скорее всего, проводилось богослужение в честь какого-то особо почитаемого православного праздника. Вот из дверей храма показалось шествие священнослужителей, облаченных в сверкающие золотым шитьем ризы. Драгоценные камни искрились на солнце в окладах икон и на крестах. Праздничный перезвон колоколов и хоровое духовное пение находили восторженный отклик в сердцах не только верующих, но и всех, кто стал свидетелем этого величественного зрелища.
- Что за праздник? - спросил Владимир у осенявшего себя крестным знамением пожилого москвича.
- Счастье и радость в душе и на сердце сегодня у нас: день православного праздника Покрова Пресвятой Богородицы. Государство к этому дню передало храм Василия Блаженного в распоряжение церкви. А сейчас начинается обряд его освящения, крестный ход высшего духовенства во главе с самим патриархом всея Руси Алексием II вокруг храма.
- А почему в ограду не пускают?
- Так порядка не будет! Глянь - пол-Москвы собралось, и каждому хочется получить благословение патриарха. Не было бы оцепления, давки не миновать.
С детства не любивший установок типа "нельзя" и "невозможно", Владимир, отделившись от толпы, двинулся в обход храма и обнаружил, что он стоит на пригорке Васильевского спуска. Вход во двор в верхней части находился вровень с площадью, а обратная сторона представляла собой вертикальную стену-уступ, облицованную гранитной брусчаткой. Именно по этой причине тыльная сторона храма с естественным препятствием - отвесным обрывом высотой в четыре метра - была не оцеплена и не охранялась. Вот где пригодилась Владимиру альпинистская практика: полминуты - и он на вершине уступа. Совершая крестный ход вокруг храма, патриарх в сияющем одеянии, сопровождаемый высшими церковными иерархами, освящал древние стены, окропляя их святой водой, погружая веерную кисть в сияющий серебром громадный ковш. Неожиданно вынырнувший из кустов человек оказался как раз перед церковным шествием, двигавшимся по узкой дорожке. Его появление не удивило и не встревожило патриарха, видимо, решившего, что так угодно Всевышнему, и потому вся очередная порция святой воды пришлась на лицо и одежду Владимира.
- О, Господи, что со мной?! - пронеслось в сознании.
Мир засиял яркими неземными цветами, душа устремилась ввысь, за облака, в распахнутые настежь небеса, ощущение безмерного блаженства и счастья наполнило его. Никогда в жизни он, на которого не действовали никакой гипноз или внушение, не испытывал ничего подобного. То, что в его просветленном сознании длилось минуты, в реальном времени у храма - всего лишь мгновение. Блаженно разводя ладонями святую воду по лицу, Владимир попятился на подкашивающихся ногах, уступая путь крестному ходу. Видя его состояние, проходивший рядом патриарх снова окропил его святой водой.
* * *
Короткий отдых на скамье не принес душевного успокоения. Он все еще не мог прийти в себя от пережитого полчаса назад потрясения, до конца осмыслить то, что с ним произошло. Память то возвращалась к стенам храма, то воскрешала события давно минувших лет. За что же сподобился он такой великой благодати, которая новым светом озарит теперь всю оставшуюся жизнь? Ясно одно: события ярче и значимее не было и не будет. Быть освященным в самом святом и самом красивом месте, в центре России, главным православным пастырем - не Божья ли на то воля? И может быть, совсем не случайно то, что ему не удалось улететь в Донецк. Но чем же он заслужил это? Не святой, не грешник. Нечто среднее. Великим людским порокам не подвержен. Единственное, в чем может покаяться: не щадил во время охоты "братьев меньших" - уток и зайцев, загубил их немало. А в остальном мелких прегрешений не больше, чем у любого нормального человека, хотя и стремился жить по христианским законам правды и добра. С церковью не связан, богоугодных дел за ним тоже не числится Но тут всплыл в памяти один случай двенадцатилетней давности. Одна из новосибирских церквей заказала ему проект реконструкции котельной. Работу, за которую ему по предварительной договоренности причиталось получить полторы тысячи рублей, он выполнил быстро. Пожилой священнослужитель, с которым Владимир имел дело, спросил:
- А может быть, на тысяче сойдемся?
В юности и позже грешивший атеизмом, Владимир особого почтения ни к вере, ни к церковникам не питал. Но в тот момент что-то дрогнуло в его душе, и он, сам того не ожидая, не раздумывая ни секунды, ответил:
- С церковью не торгуются. А поскольку вам и так многое пережить пришлось, считайте, что проект сделан в порядке шефской помощи. Я с вас ни тысячи, ни даже рубля не возьму.
- Благослови тебя, Господь! До воздаст Он тебе за доброту твою. А мы с братьями будем молиться за тебя и за домочадцев твоих
И благообразный старец трижды перекрестил его
* * *
Звон колоколов затихал. Будничный шум большого города вернул Владимира в реальный мир.
- Автобус-то ждет или уехал? - спохватился он, бросившись бежать по опустевшему двору храма.
Девушка-экскурсовод была предельно раздражена. Увидев Владимира, она не сдержала гнева:
- На восемь минут опоздали! Где вы пропадали?! Тридцать человек ждут вас одного, а вы бродите неизвестно где.
- Почему же неизвестно где? - спокойно возразил Владимир. - На пресветлом празднике был. Покрова Пресвятой Богородицы. На освящении храма Василия Блаженного. И меня, грешного, заодно освятили. Сам патриарх всея Руси окропил святой водой. Дважды.
- Не может быть?! - возмущение на лице экскурсовода сменилось недоверием.
- Врать по такому поводу - великий грех. Если не верите, потрогайте волосы, и одежда еще влажная.
- Да как же это удалось? Даже москвичам такое редко выпадает.
- Там оцепление, охрана, никого не пускают, но обратную сторону храма, где вертикальный уступ в четыре метра высотой, никто сторожить и не собирался. Вот я и
- Подождите! - вежливо прервала его экскурсовод. - Возьмите мой микрофон и, пока мы едем в пригород, в наказание за опоздание расскажите вашим спутникам все с самого начала и поподробней.
- Хорошо! - охотно согласился Владимир. - Грехи нужно искупать. Так вот, дорогие друзья, вчера я хотел улететь в Донецк