Аннотация: Хотела написать про зонтик, а получилось нечто большее, с детективным уклоном.
Олдас Дрейк смотрел, как лучи полуденного солнца, пробиваясь сквозь белоснежное кружево зонта, уже не были страшны алебастровой коже англичанки, наоборот, придавали сияния, делали ее живой, настоящей. Казалось, прикоснись и почувствуешь тепло, бархатную нежность щечки. А может, не в зонтике дело, а в мастерстве художника, все это изобразившего?
- Ну, что скажете?
- Простите, что? - Олдас перевел взгляд с картины на ее владелицу, сидящую в кресле напротив. - Художник постарался на славу. Девушка удивительно похожа на вас, но такое ощущение, будто картине несколько столетий.
Мужчина откинулся на спинку софы, весьма довольный своим замечанием. Однако собеседница нахмурилась.
- Что вы скажете о моей истории?
- Ну... - протянул Олдас. Картина его просто заворожила, и любуясь портретом, он слушал рассказ вполуха, что непозволительно для не слишком успешного частного детектива. - Давайте начнем сначала, мисс Милз. Вдруг вы вспомните еще какие-нибудь подробности. Это может быть важно.
Элизабет недовольно поджала губы, но сидящий перед ней мужчина был единственным, кто готов был ее слушать, и ей ничего не оставалось, как снова начать свой рассказ:
- Три недели назад я увидела объявление о том, что художник ищет модель для серии картин под названием 'Аристократка'. Ему нужна была девушка моложе тридцати, с русыми волосами, карими глазами и очень светлой кожей.
- В точности как вы, - сказал Олдас и снова посмотрел на картину, на которой была изображена девушка в старинном платье и с белоснежным кружевным зонтиком, защищавшим ее от солнечных лучей.
- Именно так, - согласилась Элизабет. - Я написала на указанный электронный адрес, приложила свою фотографию и стала ждать. Вскоре пришел ответ. На третий день пришел ответ о том, что мою кандидатуру одобрили. После состоялась встреча с Паскалем Лемье, художником. Хотя было сполдюжины других претенденток, выбрали меня. И лишь потом мне сообщили, что Лемье собирается работать в поместье графа Истрбрука.
- У вас даже мысли не возникло, что это может быть опасно? - уточнил Олдас.
- Понимаете, - смущенно пробормотала девушка. - Я оказалась в очень стесненных обстоятельствах. Месяц назад меня уволили, а новую работу найти не удалось. Это была возможность продержаться наплаву. Несмотря на определенные страхи, я согласилась, подписала контракт, получила аванс и отправилась загород. Но мои опасения оказались напрасны. Большую часть дня мне приходилось позировать, в остальное время я была предоставлена сама себе. Гуляла по поместью, читала книги, отдыхала. - Она улыбнулась, вспоминая те счастливые дни. - Потом приехал граф. Мы его не ожидали, но ужин прошел нормально, хотя в основном говорила я и спутница графа. На следующий день хозяин уехал. Еще через пару дней мсье Лемье сказал, что закончит картины уже без меня, вручил чек и пожелал счастливого пути. Вернувшись в Лондон, я попыталась обналичить чек, но его аннулировали. Я звонила представителю художника, писала на его электронную почту, но не получила никакого ответа. Даже отправилась в поместье графа Истрбрука, но дворецкий сказал, что оно принадлежит графине Варрик. Когда же я попыталась разыскать графа, то выяснила, что такого человека вообще не существует.
- Откуда взялась картина?
- Мне доставили ее пять дней назад. Курьер не смог объяснить кто отправитель. И тогда я пошла в полицию и рассказала им все это. Мне же ответили, что картина, скорей всего, это плата за работу, поэтому никакого обмана не произошло и мне нечего устраивать шум. Их не волновало, что в городе действуют мошенники, пока все мои ценности на месте и никто не погиб. Я поискала в справочнике ближайшее детективное агентство и позвонила.
Элизабет с надеждой смотрела на детектива, ожидая услышать хоть какую-то версию.
- Хм, - пробормотал Олдас, поглаживая подбородок. Было что-то знакомое в этой истории, только никак не удавалось понять, что именно. Объявление. Хорошо оплачиваемая работа. Потом все резко прекращается... - Ну конечно!
- Простите?
- Это подражатель.
- Вы думаете это подделка? - Элизабет с удивлением оглядела свой портрет. - Но зачем привлекать меня? Не проще ли писать с оригинала?
- Не в этом дело, - покачал головой Олдас. - Вы знакомы с рассказом Конан Дойля 'Союз рыжих'?
- Да, я помню его, но... - она замолчала на полуслове, осознав, на что намекает детектив. Ее история и правда похожа то, что произошло с Джабезом Уилсоном. Он случайно прочитал в газете объявление о высокооплачиваемой работе исключительно для рыжих людей. С легкостью получив место, как объяснили из-за его яркого и живого оттенка волос, он в течение нескольких недель переписывал Британскую энциклопедию. Однако неожиданно все закончилось. - И что мне теперь делать?
- Нужно выяснить, зачем кому-то понадобилось выманивать вас из дома и даже из города. Этому должна быть причина. Однако этим займусь я.
Олдас выдвинул десятки гипотез, от вполне логичных до совершенно безумных, но ни одна из них пока не пролила свет на эту тайну. Почему никто не знал Паскаля Лемье? Кто такой лорд Истрбрук? И почему таинственный граф временно присвоил себе чужое поместье? Какую цель преследовали мошенники? Элизабет не сомневалась, что люди, организовавшие все это, именно мошенники. Зачем они в итоге прислали ей картину? Вопросов было больше, нежели ответов.
И когда Элизабет уже почти разочаровалась в идее нанять детектива, он нашел одного из участников той истории. Художника. Однако на самом деле его звали отнюдь не Паскаль Лемье. Вполне обычный Патрик Левертон - не француз, англичанин. Жил он на барже в Маленькой Венеции. Чтобы его найти, пришлось побегать и поспрашивать, но в узком мирке бедных художников все друг друга знали. К тому же Левертон подрабатывал в Музее 'Всего' , и это добавило ему популярности.
- Мне предложили подзаработать, - начал псевдофранцуз. Олдас пригласил его в ближайшее кафе и купил бокал пива. - Нарисовать серию картин 'Англичанка' с заранее утвержденной моделью в загородном поместье под Уокингом. Любимая работа вдали от душного Лондона? Чудесно, подумал я, даже если для этого нужно на время сменить имя и национальность, тем более что по-французски я немного говорю.
Отхлебнув за один присест треть пенящегося напитка, художник кинул в рот парочку орешков, прожевал их и продолжил:
- Семь дней пролетели очень быстро. Работалось хорошо. Две картины были почти написаны, еще четыре - лишь схематично отмечены на полотне, но мысленно я уже представлял, как они будут выглядеть в итоге. Но вдруг все закончилось, - растеряно пробормотал Левертон, словно не понимал причины этого. - Заказчик больше не нуждался в картинах, поэтому я мог делать с ними, что пожелаю. Поскольку за работу мне заплатили, даже доставили картины в мастерскую, я не считал, что остался в накладе.
- А можно посмотреть другие картины? - вкрадчиво поинтересовался детектив.
Ответа не последовало, поэтому Олдас подумал, что за разрешение придется заплатить. И явно не бокалом пива.
Наконец, художник горько усмехнулся:
- Я бы с радостью показал вам свои работы, но недавно ко мне в мастерскую залезли какие-то вандалы и уничтожили все, что было написано в поместье лорда Истрбрука. Мне удалось сохранить лишь 'Девушка с зонтом', и то лишь потому, что накануне я отправил картину Элизабет Милз (во время позирования она обмолвилась, где живет).
- Но почему вы это сделали? Зачем отправили ей картину?
- Не знаю, - пожал плечами Левертон. - Может, интуиция? К тому же девушка мне понравилась, и на этой картине она получилась лучше всего. Знаете, - встрепенулся художник, - для других работ я выстраивал композицию самостоятельно, но эта (модель должна была позировать, присев на небольшой валун на окраине парка и прикрываясь от солнца кружевным зонтом) заранее оговаривалась заказчиком. Вернее, его представителем. С самим заказчиком я не встречался.
- Разве не лорд Истрбрук заказчик? - удивился Олдас.
- Нет, он только предоставил поместье для моей работы. Хотя я об этом ничего не знаю. Мое дело было писать картины, и я с этим справился. Жаль только, что доказать не могу. Как думаете, мисс Милз согласится вернуть мне картину? - спросил художник, с надеждой поглядывая на детектива.
- Я спрошу у нее, - пообещал тот. Покопавшись в кармане пиджака, выудил помятую визитку, расправил ее ладонью и протянул Левертону: - Позвоните мне, если вдруг вспомните еще что-нибудь.
Выслушав отчет детектива, Элизабет пообещала подумать над просьбой художника и положила трубку. Вне всяких сомнений, жаль, что в его мастерскую пробрались, ей и самой хотелось взглянуть на остальные картины, но если бы 'Девушка с зонтом' осталась у Левертона, ее постигла бы та же судьба, что и остальные работы. Значит, так должно было случиться: картина сейчас у нее и у нее же пусть остается. К тому же Элизабет на самом деле нравился собственный портрет. Конечно, она не платила за него, но художник сам решил подарить ей эту картину. Вот так, находя аргументы за и против, девушка никак не могла принять окончательное решение.
Сказав себе, что подумает об этом на досуге, взяла зонт - минут десять назад начал накрапать мелкий дождик - и отправилась за покупками.
'Нужно купить газету с объявлениями', - напомнила себе Элизабет, спускаясь по лестнице. Стоит забыть об этой странной истории и вернуться в обычный мир, с его проблемами и неудачами. Если в ближайшее время не удастся найти работу, придется обращаться за помощью к родителям. Приемным.
Нет, дядя и тетя - замечательные люди, они любили приемную дочь и делали все, чтобы обеспечить ее наравне со своими родными детьми. Элизабет не чувствовала себя лишней или обделенной. Однако тетя, родная сестра отца, нет-нет, да и напоминала племяннице, что тот погиб из-за ее матери. Они вроде бы ссорились, а потому попали в аварию. Это случилось почти двадцать лет назад, но все равно больно и горько слышать, как во всем обвиняли ее англичанку-мать. Именно поэтому, едва выдалась возможность, Элизабет покинула Новый Орлеан и переехала в Лондон. Она не знала ни девичьей фамилии своей матери, ни каких-либо ее родственников, но в этом городе дождей чувствовала себя намного ближе к матери, чем в чужой для нее Америке. Единственное, что помогало не забыть любимый образ, это потрепанная фотография, на которой была изображена смеющаяся светловолосая девушка на фоне Биг-Бена.
Сморгнув слезы, как было всякий раз, когда вспоминала о матери, Элизабет попыталась переключиться на другое. Мысли сами собой перескочили на недавние события.
Хорошо, что детектив нашел художника, но тот так и не сумел пролить свет на тайну произошедшего. Что же это все-таки было? Чья-то неудачная шутка? Но уж больно дорогостоящая. Потратить столько денег на организацию розыгрыша и бросить на полпути? Нелогично. Может, это съемки пилотного проекта на телевидении, но из-за низких рейтингов все на том и закончилось? Но разве их с Левертоном не должны были предупредить? Контракты дать на подпись или что-то там еще? Элизабет была обычной секретаршей, а потому в делах киноиндустрии не разбиралась. Нет, это все из области фантастики. Точно не обошлось без мошенников. Но чего они хотели добиться?
Ломая голову над этой головоломкой, Элизабет все-таки забыла купить газету. Пришлось еще раз выходить.