Она любила ночь, полную луну и одиночество. Именно в таком порядке. Они заставляли ее тайком покидать постель и держали на улице до тех пор, пока край неба не окрашивался заревом проснувшегося солнца. Пусть днем приходилось мучиться от недосыпа, скрывая зевоту от наставниц и подруг по учебе, но она не могла отказаться от ночных прогулок по неровной мощеной дороге меж ярко горящих фонарей, пологим крышам, узкому забору из кирпича. И не было препятствий, которые могли бы ее остановить, хотя порой приходилось сворачивать с пути, но лишь для того, чтобы отыскать более интересный маршрут. Цель же всегда была одна.
Взобравшись на башню - один из немногих исторических памятников, сохранившихся с пятнадцатого века, - она любовалась открывшейся панорамой: вглядывалась в диковинные тени, вслушивалась в мерное дыхание города, смотрела на небо, на котором, будто бриллианты, мерцали россыпи звезд и самая большая драгоценность - серебряный круг луны.
Уже возвращаясь домой, услышала собачий лай - протяжный, приглушенный. Не в первый раз в городе лают собаки, но прозвучала в нем неприкрытая злоба и угроза. И пусть она находилась на крыше - высоко, в безопасности - вздрогнула от ужаса. Его яд разливался в душе, заставляя цепенеть все тело. Когда же вновь воцарилась тишина, страх отступил, и ночная странница поспешила домой. Вернее, в то место, которое считала домом последние четыре года.
В старинном особняке, окруженном парком и высокой каменной стеной, уже много столетий размещалась закрытая школа для девочек, возможность учиться в которой выпадала лишь избранным. Вход открывали не деньги и не влияние семьи, а магия в сердцах учениц. Соланж была одной из немногих, кому посчастливилось туда попасть. Новый незнакомый мир увлек ее, но правила оказались слишком строгими, вот она и позволяла себе время от времени нарушать их, но так, чтобы никто не знал о ее ночных прогулках.
Напоследок взглянув на светлеющее небо, она сняла с шеи цепочку с ключом и открыла дверь, ведущую на кухню. Но стоило лишь переступить порог, как в ту же секунду зажегся свет.
- Так вот кто у нас нарушительница, - протянула невысокая женщина средних лет.
Мадам Фабре. Директриса. Она стояла посреди кухни, скрестив руки на груди, брови нахмурены, глаза обещали все кары небесные.
- Я выходила подышать воздухом, - сглотнув, пробормотала Соланж.
- Хочешь сказать, ты не покидала пределы поместья? - Левая бровь медленно поползла вверх.
Врать означало еще больше запутаться в паутине лжи.
- Нет, я гуляла в городе.
- Что, правила написаны не для тебя? - Не выдержав укоризненного взгляда, нарушительница опустила голову. - Там опасно. Или ты забыла об этом?
- Я всегда осторожна.
- Да, у тебя есть преимущество перед другими, но это не значит, что ты бессмертна. По незнанию ты уже потеряла две жизни. Осталось еще семь. Полагаешь, этого достаточно?
Директриса подошла ближе, поддела пальцем подбородок Соланж, заставляя поднять голову. Наконец, их глаза встретились: карий, понимающий взгляд и зеленый, виноватый.
- Дитя моя, я знаю, твое Альтер-эго требует приключений, но ты должна научиться сдерживать кошачью натуру. Ты же ради этого пришла к нам. - Мадам Фабре провела тыльной стороной ладони по бледной девичьей щеке. - Твое будущее зависит от тебя. Если проявишь достаточно усердия и смирения, тебя ждет великая судьба. Поэтому обещай, что не перестанешь выходить в город по ночам.
- Только в город?
Ожидая ответ, Соланж даже закусила губу: так ей не терпелось узнать, не ошиблась ли она, подумав, что в словах директрисы есть лазейка.
- Да. Если не сможешь устоять перед призывом ночи, разрешаю тебе покинуть особняк, но за пределы парка не выходи. Обещаешь?
Соланж понимала: это большее, на что она могла бы рассчитывать - поэтому ответила согласием.
- Вот и хорошо, - улыбнулась директриса. - Иди к себе, я сама запру дверь.