Василевс Владислав : другие произведения.

Памятник универсанту

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Юридические услуги. Круглосуточно
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Пройденное и сделанное человеческими сообществами не торопится быстро и однозначно давать ответ на вопрос, может ли человек качественно творить, созидать в неволе. Вполне возможно, что гений и сильная личность, обуреваемые муками творчества, самовыражения в состоянии не обращать внимание на условия реализации своих способностей. Могут это делать хоть сидя в тюремной яме, имея скудную пищу, дрожа от холода и жаждущих доступа к телу насекомых. Такого рода людей, безусловно, согревает другое солнце. Они пребывают в своем мире, который рвется наружу несмотря ни на что. Можно еще вспомнить труд советских ученых на нарах в так называемых сталинских шарашках. Люди, находящиеся в тюремных условиях, занимались исследовательской деятельностью, умудрялись даже делать научные открытия. Сталинское время вообще было очень интересным периодом развития человечества. Посадить в любой момент и по любому поводу могли любого. В число сидельцев могли запросто попасть как представители простого советского народа, так и его элиты. При этом такого уж тотального страха в стране победившего социализма не было. Как на свободе, так и в неволе в основной своей массе люди работали, гордились своей сопричастностью с амбициозными общественными трансформациями, творили, созидали, влюблялись, создавали семьи, растили детей, весело отдыхали, отдавали свои силы и знания для достижения мечты, строительства коммунистического общества. И это не пустые слова. Так было. Да, со временем вполне искренние устремления были опошлены, стали терять поддержку, силу. Но они были. Уверяющие нас в том, что большевистское время было адом, совершенно определенно лгут. Было, конечно же, всякое. И страх, и боль, и несправедливость, и разочарование. Но был и полет к захватывающим дух горизонтам общественных отношений, навстречу качественно новому миру. Чтобы делать полезное людям, стране, заниматься созидательной деятельностью нужна сильная мотивация. Ее лучше всего все же искать в свободном развитии, непотребительских идеях, возвышающих человеческую сущность мечтах. Военные сапоги, мечтающие о мировом владычестве, несущие насилие и разрушение, презирающие личность в человеке и человеческую жизнь, мотивируют слабо
  
  
  Перед главным входом в здание Двенадцати коллегий на Васильевском острове Санкт-Петербурга до 2024 года стоял и никому не мешал памятник Универсанту. Опирающаяся на стилизованную колонну из бронзы аллегорическая фигура летящего крылатого Гения с факелом знаний и лавровым венком целых семнадцать лет покровительствовала смелым, передовым и неординарным личностям - грызунам гранита обучающих программ Санкт-Петербургского университета. Олицетворяла их обобщенный образ.
  
  Согласно греческой мифологии, факел в руке студенческого покровителя символизирует освещающие путь землянам знания, колонна - их незыблемость, лавровый венок - награду достигшим значимых результатов на пути познания. Летящая фигура в целом - неудержимый полёт мысли и гения человечества.
  
  Выглянем в окно. Как там дела обстоят со смелыми, передовыми, неординарными личностями?
  
  Ну, вы поняли.
  
  В 2024 году место Универсанта занял смахивающий на могильное изваяние и детище типичного соцреализма памятник министру просвещения графу С. Уварову. Творцу известной идеологической триады - "Православие. Самодержавие. Народность".
  
  Не тереть теперь пятку Универсанту студентам перед экзаменами. Графскую пятку не потрешь. Она имела и имеет иное предназначение. Она усмирительница всего передового и гениального, образ коих ныне в принудительном порядке улетел в изгнание и забвение на территорию университетского двора. Так как он сотворен на средства частного лица, вполне возможно, двор - не последнее прибежище бедолаги. Покровитель не нужного теперь нашей стране коммерческой волей украсит собой пятачок около какого-нибудь торгового центра или продолжит статусное падение в небытие. Показывая путь всему, что олицетворял в псевдодемократическое время слегка растерявшейся от геополитического удара военной империи.
  
  Высокопоставленный чиновник эпохи Николая Первого имел в свое время неоднозначную репутацию. Его откровенно недолюбливало Наше Поэтическое Все. Ходили слухи о странной подоплеке протекции, которую министр народного просвещения оказал князю Михаилу Дондукову-Корсакову, который стал вице-президентом Российской Академии. Поговаривали, что на заре своей карьеры сторонник суровых монархических порядков занимался махинациями с казенными университетскими дровами. Строки, вылетавшие из-под пушкинского пера по обозначенным эпизодам, подталкивали в свое время к неприятным мыслям и подозрениям о некоторой сексуальной нетрадиционности и вороватости мужа графини Екатерины Алексеевны, урожденной Разумовской, фрейлины императрицы Елизаветы Алексеевны и дочери графа А. К. Разумовского.
  
  Впрочем, было такое или не было, в наше время объективно оценивать не представляется возможным.
  
  При вступлении в министерскую должность граф разослал по учебным заведениям известный циркуляр, разъясняющий обязанность совершать народное образование согласно с высочайшим намерением монарха и в соединенном духе православия, самодержавия и народности. Чем, собственно, и прославился на столетия, войдя в настоящее в качестве образца служения государю и монархии, став важнейшим ее идеологом, автором популярной в кругах сторонников авторитарно-деспотической власти до нынешних времен самодержавной доктрины.
  
  Он вполне искренне полагал, что лишь монархии, опирающиеся в своем правлении на народный дух, способны обеспечивать своим подданным свободу от произвола. Под произволом, надо полагать, понимался беспорядок выражения мыслей, интересов и требований, не соответствующих мыслям, интересам и требованиям монархической власти. Народный же дух должен был проявляться в традиционном желании подданных быть таковыми, сохранять имеющийся порядок правления, неустанно заботиться о его качестве.
  
  Правильный народ - это народ глубоко религиозный, преданный авторитарной, самодержавной власти, воле доминанта. Понимание, принятие и поддержка такого мироустройства на всех этапах развития российского социума волновали и продолжают волновать консерваторов-традиционалистов. Видящих в нем некую социальную, иерархическую правильность, гарантию воспеваемой стабильности, условие сохранения славянской цивилизации.
  
  Граф был, безусловно, неординарной личностью. В юности интересовался классической античностью. Был знаком с Гете и Гумбольдтом, имел известность за рубежом, благодаря опубликованным там работам по древнегреческой литературе и археологии. Был избран почетным, а затем действительным членом Императорской Академии наук, назначен ее президентом. Оставался на этом посту до своей смерти. Был почетным членом Общества любителей российской словесности, помощником директора Императорской публичной библиотеки.
  
  В 1833 году назначен министром народного просвещения. Руководил министерством шестнадцать лет. Николай Первый был чрезвычайно доволен графом. Сильно напуганный декабристским восстанием, он с удовольствием поддерживал уваровские взгляды на воспитательный процесс, который должен был готовить послушных, но при этом дельных, хорошо подготовленных исполнителей. Импонировало монарху и понимание народности, как отторжение всяческого иностранного влияния на основе глубинного стремления человеческой массы следовать собственным традициям, обозначения свободы мысли, личности, индивидуализма, рационализма опасными вольнодумством и смутьянством.
  
  Деятельность министра по развитию российского просвещения оценивалась его современниками достаточно позитивно. Образовательные учреждения пополнялись финансовыми средствами, улучшилось качество научного образования. Университеты при нем возобновили практику командирования наиболее перспективных ученых за рубеж. Университетское российское образование получило признание в Западной Европе.
  
  В 1846 году С. Уваров был возведен в графское достоинство. Через три года после этого, во время активного распространения революционных настроений в Западной Европе, опубликовав статью в защиту университетов, снискал гнев самодержца, ушел в отставку с занимаемой должности. После отставки ничем примечательным не запомнился. Создал частный Ботанический сад. Опубликовал литературные воспоминания в журнале "Современник". Умер в том же году, что и Николай Первый.
  
  Ответить на вопрос, был ли граф искренним сторонником распространяемых ценностей и требований или прекрасным приспособленцем в то сложное, опасное для вольнодумства николаевское время, ныне невозможно. События последних десятилетий показали, что наши люди могут показывать удивительные адаптационные способности в любых условиях. Так, например, декларирующие свои либеральные взгляды, впоследствии сумели совершенно спокойно вписаться в постдемократическое время, вложить свои ресурсы и способности в укрепление режима, исповедующего совершенно иные убеждения. Преуспеть в нем. Забыв о том, что изначально привело их к успеху, карьерному росту и финансовому благосостоянию.
  
  Вполне возможно, что автор известной формулы бытия российского мира, был все же не таким уж махровым реакционером и консерватором. Он был весьма умным и просвещенным человеком, понимающим, что плетью обуха не перешибешь. До серьезных революционных потрясений в России- матушке было еще далеко. Народ в целом был неграмотен, темен, уважал силу, в массе своей совершенно несвободен. Вовсю царствовало крепостное право. Крестьяне продавались, обменивались на породистых щенков, лошадей. Человеческую какую-то там личность в них мало кто видел. Это был почти что скот. Ну, поценней, конечно, дворовой животной живности. Но не намного. В такой стране публично придерживаться либеральных взглядов было крайне опасно. Правильнее всего было стать одним из первых слуг государя, занимаясь при этом развитием системы образования в тех рамках, в каких это было возможно делать в сложившихся условиях.
  
  А они вовсю источали антилиберализм, страх перед заговорами и восстаниями, общественным недовольством, постоянно наполняясь устойчивым консерватизмом буквально во всех вопросах тогдашней жизни. Декабристские страсти, конечно же, сделали многое для того, чтобы Николай Первый впоследствии делал все возможное для того, чтобы упрочить монархический порядок, иерархическую дисциплину, покорность общества императорской короне. Он не терпел возражений, малейшего отклонения от своего видения происходящего в мире своих подданных, запретив принимать крепостных крестьян в гимназии и университеты.
  
  Общественная самостоятельность всячески преследовалась. Внутренняя политика была подчинена всеобъемлющей централизации власти. Было основано Третье отделение - секретная служба, занимающаяся политическим сыском, поиском и обезвреживанием лиц, пытающихся бороться с властной деспотией. Было жестоко подавлено Польское восстание. Польша после него лишилась независимости. Общественные и политические изменения, происходящие в Западной Европе, возмущали, раздражали, вызывали сильное желание любыми мерами бороться с какими-либо проявлениями революционной заразы на необъятных просторах романовской монархии.
  
  Николай Первый пытался навести порядок везде и во всем. Большое внимание обращалось на состояние армии. Правление Александра Первого развратило армейскую жизнь. Вовсю распространялись распущенность в соблюдении имеющихся правил, нравственный упадок в отношениях, низкий уровень профессиональной подготовки офицеров и солдат вплоть до занятий солдатами ремеслом и торговлей со сдачей вырученных денег своим командирам. С этим со всем надо было что-то делать. Была введена жесточайшая дисциплина. Улучшилось качество борьбы с армейскими недостатками. Впрочем, это не помогло выглядеть русской армии весьма грустно в Крымской войне, до конца которой император не дожил.
  
  Был запрещен въезд иностранных граждан в Россию. Русские подданные лишились возможности выезжать за границу. Пребывающим там было велено вернуться на Родину. Не подчинившиеся лишались подданства, их имения конфисковывались. Усилен надзор за изданиями, студентами, профессорско-преподавательским составом. Сменивший графа Уварова на посту министра просвещения князь П.А. Ширинский-Шихматов считал, что научная деятельность должна быть основана не на опасных умствованиях, а на религиозных откровениях.
  
  Последнее семилетие правления Николая Первого современниками было названо мрачным временем. Царствующую мрачность несколько разбавили результаты давно ожидаемой кодификации права, продуктом которой стал итог потрясающего труда М.М. Сперанского в виде Свода законов Российской империи. Что-то делалось для облегчения жизни крепостных крестьян, бунты и восстания которых ширились, встречая жесточайшую реакцию со стороны правительственных войск. Был введен запрет продавать семейных крепостных поодиночке, без наделов, отбирать их, ссылать крестьян на каторгу.
  
  Государственная поддержка помещичьей аристократии, ужесточение надзора за всеми сферами жизнедеятельности общества, страх перед потенциальным свободолюбием бизнеса тормозили развитие финансовой сферы, промышленности и сельского хозяйства. В итоге, экономическая отсталость страны обусловила ее поражение в Крымской войне, показавшей, что гужевой транспорт проигрывает железнодорожному сообщению, а деревянные военные корабли - железным. В конце своего правления страна столкнулась с политической изоляцией. Экономическая, техническая, военная слабость российского государства не позволяла играть значительную роль в мировой политике. Потеря Севастополя лишила Россию военного присутствия в Черном море, ослабила ее позиции в Западной Европе.
  
  Николаевское время было временем попытки тотальной регламентации русской жизни, уподоблению ее жизни армейской, опирающейся на железный порядок и соподчинение, решительный отказ от разномыслия и всяческих противоречий, абсолютное повиновение воле доминанта монархической иерархии. Присутствующие при его смерти были свидетелями пожелания умирающего наследнику держать крепко ... Смерть не дала возможности уходящему в небытие закончить фразу. Но даже ее начало говорит о том, что даже на смертном одре хозяин земли русской призывал контролировать все и вся, не допуская к рулю управления государственной галерой гребцов, способных ее начать раскачивать или вообще менять курс не туда, куда надо.
  
  До сих пор из разных исторических источников исходят слухи о том, что император мог приблизить свою смерть, возжелав ее после осознания результатов своего правления, не содержащих ничего обнадеживающего для процветания государства.
  
  Современная автократия с удовольствием реагирует на решения, принимаемые их единомышленником две сотни лет тому назад. Именно в этом времени изыскиваются и находятся прерванные большевиками и псевдодемократами народные традиции и привычки, достойные своего продолжения в современном мире. Они выдаются в качестве опор русской жизни, чуждой внешним влияниям, суверенной своей особостью, гордящейся прямой связью с Богом, отчаянно сопротивляющейся наступающему будущему, предпочитающей смерть неправильности происходящего. При этом, мало кто смотрит на итоги реализации этих решений. А ведь именно они привели к ненавистной либерализации жизни империи во времена правления Александра Второго.
  
  Она была так себе либерализацией. Породила множество точек конфликтности. Убила своего августейшего автора. Передала страну в руки очередного реставратора-консерватора. И так мы идем из века в век - от одного полюса общественного развития к ему противоположному. Ужесточения - послабления. Говорильня - помалкивание в тряпочку. Какие-то достижения, прорывы - стабильность, застой, стагнация, деградация. Относительная свобода и гласность - преследования позиций, мнений, взглядов, отличных от доминирующих. И бесконечные потоки рефлексий по поводу происходящего в себе и вокруг себя.
  
  А жизнь тем временем идет. Страна живет. Народ мечется в поисках более комфортных, прибыльных мест под Солнцем. Кого-то поддерживает, проклинает. Потом проклинает тех, кого поддерживает. Беспокоится о своем величии везде и во всем. Жаждет значимости, влиятельности, нужности в планетарных масштабах. Находится в странных отношениях с государством. Не в состоянии с ним ничего сделать. Очень хочет побывать на долгожданных похоронах англо-саксонской цивилизации. Доверяет свою жизнь очередному вождю. Потом начинает сомневаться. Подуставать от его волеизъявлений. Ждать перемен. И так до бесконечности.
  
   Памятник инициатора преобразования Главного педагогического института в Императорский Санкт-Петербургский университет весьма наглядно отражает мыслесостояние правящих умов и дает вполне откровенный сигнал обществу, который должен читаться совершенно однозначно. В современной России нет места полету свободной от обиженной на весь белый свет трактовки традиционных, духовно-нравственных ценностей мечты. Летать в имеющихся условиях общественно-политической, социально-экономической видимости на неправильных тучках практически невозможно.
  
  В наличии максимальное приземление. Жесткое преследование пытающихся взлететь.
  
  Только вот опыт развития различных человеческих сообществ показывает, что приземленным не построить счастливое, созидающее, свободное общество. Так правящему режиму его и не надо. За высокими заборами в особых условиях у них там свое счастье. Народу оно недоступно. Приземленно представляет он в массе своей, что это вообще такое. Все с бабками, шмотками и развлекаловкой пытается его ассоциировать.
  
  Маловато для большого проекта по восстановлению утерянного могущества и величия будет.
  
  Без полета ввысь тут не обойтись.
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"