Солнечная погода меня убивает. Даже просто сидеть рядом с окном мне сложно. Во-первых, меня никто не видит. Во-вторых, я вижу даже слишком много улыбок на лицах людей. Напротив меня сидит Ларри - новый работник завода Берроу. Босс уже несколько недель думает о его увольнении, но каждый раз дает этому лентяю шанс. Я даже с закрытыми глазами понимаю, что Ларри опять ошибся. Обычно я стою рядом и внушаю ему всякие мысли. Это дает мне всего три или четыре еловые шишки в день, но из таких мелочей обычно складывается жизнь любого призрака. Сейчас я уже понимаю, что здесь мне больше делать нечего. С Ларри покончено. Значит, я могу, наконец, заняться Джимом.
Я жду его уже час. Иногда он вообще не выходит пообедать, но я надеюсь, что сегодня не тот день. В больнице есть он не станет. Я уже основательно подготовился к его приходу. Вокруг входа ровно пятьдесят ям. На этот раз не уйдет. Если бы ни закон, я бы смог вырыть и больше ловушек, но между ними должно быть расстояние в один метр.
Я еле-еле удерживаюсь от того, чтобы ни нарушить это правило. Мои руки болят, я их исцарапал до крови, под ногтями собралась грязь. Холодная земля была так неприятно на ощупь. Конечно, Джим никаких ям не увидит. Но стоит ему попасть в одну из них, как случиться неприятность. Последний раз он угодил в совсем уж пустяковую и всего-навсего потерял ключи и опоздал на автобус. Я ведь его предупреждал, чтобы он был осторожен. Ха-ха. Не моя беда, что Джим меня не слышит.
И вот он выходит из больницы. На нем все еще больничный халат. Медсестра выбегает за ним и кричит что-то. Джим снимает халат и отдает ей. Под ним голубая рубашка с двумя кармашками. У него таких штук шесть или даже больше и он всегда носит одни и те же брюки. Взгляд его расслабленный и какой-то отрешенный. Волосы теплого пшеничного оттенка раздражают меня даже больше, чем сам Джим в целом. Не понимаю, почему он все еще жив. Я получил задание на его устранение еще два месяца назад и до сих пор ничего не смог с ним сделать. Все мои силы уходят на то, чтобы рыть ямы. Сто за два дня. На большее просто не хватает сил. Но Джим живуч как клоп. Не понимаю, как ему удается обходить самые опасные, но он это делает. Снова и снова. Будто у него и в самом деле есть очень сильный хранитель. Хотя даже это его не спасет. Придет день и он попадет в одну из моих ловушек.
2. Дезире
И зачем они меня позвали? Вокруг меня толпа и каждый громко говорит о своем. Они даже не пытаются слушать, только кричат, стараясь переспорить друг друга. Я не понимаю, что я делаю здесь. Сейчас я нужнее в другом месте. Меня давно ждут. Вот только никто не замечает и не берет в расчет, что деревья тоже умеют ждать. Это, похоже, знаю только я.
Сначала я расстроилась, когда мне сказали, что я буду хранителем парка "Роза и Клен". Маленький клочок земли, за которым никто не ухаживал, выглядел совсем жалко. Тропинка заросла, краска на скамейках облупилась. А я даже и не знала, чем дуб отличается от клена. Я вообще ничего не помню о своей жизни. Даже того, как я погибла. Мне сказали только, что я слишком молода, чтобы защищать человека. Ведь есть те, кого мы зовем Злые судьбы. Эти призраки в отличие от нас хотят, чтобы люди гибли.
Первый раз я увидела одного из них рядом с больницей. Он выглядел неважно: весь в грязи, одежда изорвана, а руки истерты до крови. И я была уверена, что в его голове крутятся очень нехорошие мысли. Но, несмотря на это, его вид меня не отталкивал. Конечно, первый раз я отвела взгляд, но на следующий день все-таки поздоровалась. Правда, очень тихо. Он кивнул в ответ. Оказалось, что я стою тут именно поэтому. Если бы они только знали, что это далеко не все.
- Ты не должна разговаривать с Ним, - сказали мне. - Из-за него мы уже потеряли трех людей за прошлый месяц. А теперь и четвертый почти у него в руках.
Я молчу, понимаю, что злятся не на меня. Просто Ним изводит Джима, а он едва ли ни последний врач в нашем маленьком городке. С тех пор как по всей стране открылись заводы Берроу, следить за своим здоровьем стало необязательно. Зачем беречь свое сердце, если всегда можно купить новое? Но только это не всем по карману. Нас тут 30 человек и среди нас вряд ли были богачи. Наверное, и я из бедной семьи. Вот почему Джим так важен для нас. Без него мы просто не может противостоять злым судьбам.
- Я больше не могу его защищать, - голос хранителя дрожит от испуга. - Тридцать ям в день я еще могу зарыть, но пятьдесят это слишком. Он ведь постоянно крутится рядом с ним. Совсем не отдыхает. Ним шепчет на ухо Джиму ужасные вещи. Я дарю ему самые лучшие сны, но он все равно выглядит подавленным. А еще Ним внушает горожанам чужие мысли. Больницу уже пытались поджечь...
- Тогда ты успел.
Я вижу, как хранитель снимает рубашку и показывает всем спину. На моих глазах проступают слезы. Даже просто смотреть на него мне больно. Его крылья сгорели. От них почти ничего не осталось. Он больше никогда не сможет летать. Я не хотела верить, что это все из-за Ним.
И есть кое-что, о чем они пока не знают, а я не буду рассказывать. Я была там, где еще не ступала нога ни одного хранителя и видела Главную яму, в которой живут все злые судьбы. Края ее неровные, трава рядом выжжена. Люди каждый день ходят мимо нее, но не видят всего этого.
Ним привел меня туда, когда в яме никого не было. Он протянул мне руку, и я смело шагнула вниз. Сложно было даже представить, что кто-то может жить в таком месте. Повсюду пахло плесенью. Стены ямы злые судьбы вымазали сажей и повесили на них свои инструменты для копания ям. Тогда я узнала, что Ним единственный роет их руками. Я принесла ему в подарок фрукты, но он положил их на землю и сказал, что подождет, пока они испортятся. Не знаю, откуда у меня такое чувство, что я его уже знаю. Я готова была остаться с ним в этой яме.
- Кто хочет стать новым хранителем Джима? - раздался вопрос.
Я вижу, что все отворачиваются. Мне хочется накричать на них. Разве они не понимают, что значит для нашего города этот врач?
- Может быть, будет даже лучше, если Ним заберет его. Все равно это рано или поздно случится. Учеников у него нет, а значит, не все ли равно, - говорит кто-то.
Никто не возражает, и я понимаю, что это общее мнение. И тогда руку поднимаю я. Мои рост всего метр пятьдесят и меня не видно. Я еще могу отказаться, но вместо этого делаю шаг вперед. Он вздыхает.
- Я дам тебе крылья, - говорят мне после минутного раздумья. - Но ты уверена, Дезире?
Я хочу сказать нет, но говорю да. В тот момент мне кажется, что я начинаю вспоминать свою жизнь. Картинки проносятся так быстро, что я не успеваю их запомнить. А затем они снова исчезают, и я чувствую себя такой одинокой.
3. Джим
Мне говорят, что я человек веселый. Наверное, так и есть. Я почти всегда стараюсь улыбаться, часто говорю спасибо и всегда уступаю место в автобусе. Но я уже не тот человек, которым был лет десять назад. Люди, которые знали меня в то время, когда я только открыл больницу, знают, как я умею смеяться. Так больше никто не умел, а теперь и я разучился.
Каждый день так похож на другой. На завтрак булочка с корицей и кофе, на обед луковый суп из кафе напротив больницы, на ужин что-нибудь из морозилки. Иногда я повязываю свой фирменные фартук и думаю, что приготовлю что-нибудь особенное, но потом вспоминаю, что готовить не для кого и руки опускаются. Когда то в этом доме было много смеха, а сейчас очень тихо. Хорошо, что я редко остаюсь здесь. По утрам мне нужно в больницу. Прихожу я только вечером и сразу иду спать. Света в комнатах нет. Мне он не нужен.
Раньше у меня было несколько друзей, и иногда они приходили ко мне в гости. Но после посещения завода Берроу они сильно изменились. Карл получил новое сердце и переехал в другой город, бросив жену. А Фредди пошел работать на этот самый завод и получил скидку на новые органы. Я не знаю, осталось ли, что-нибудь от моего друга.
Самое страшное, что я и сам думаю об этом. Каждый день встаю по утрам и вижу разорванные занавески в белый горошек, разбитый цветочный горшок на окне и несколько разбросанных по полу книг. Тогда я снова вспоминаю, что мой сын умирает, а у меня нет денег, чтобы его спасти. Я даже не знаю, хочу ли я этого. А что если это будет уже не он?
В комнате Ним все так, как было при нем. Может быть, для остальных эти вещи значат немного, но я знаю, что у каждой есть своя история. Они говорят со мной. Я вижу, как сильно он любил читать. Шутил, что станет кем угодно, но только врачом. Собирал открытки. Знал наизусть все стихи, которые учил в школе. Мог показать созвездие Орион даже с закрытыми глазами и иногда предсказывал погоду. Я хорошо знаю, каким был мой сын. То, как он вел себя в последние месяцы перед трагедией, этого не перечеркнет. Я знаю, что если бы у него было еще время, то из него получился бы необыкновенный человек. И я делал все, чтобы познакомиться когда-нибудь с этим человеком. Я в него верил.
Первой заметила, что с ним что-то не так моя жена. У нее хорошая интуиция. Она много раз пыталась мне сказать, но я только отмахивался. Я говорил: "Вот я в его годы...". Я не мог понять, что Ним - это не я. В моих мыслях он был сильным и уверенным в себе парнем. Таким помощь не нужна.
Дезире побежала за ним, а я нет. Помню, какое было число, какая стояла погода, и сколько раз я видел черный автомобиль по дороге на работу. Этот день отпечатался в моей памяти и затмил остальные. А еще я отчетливо вижу лицо Ним, когда он выбросил книги о медицине на пол и выбежал на улицу. Если бы только у него было еще немного времени. Если бы только все случилось, хоть чуть-чуть иначе. Если бы только он пришел ко мне. Каждый день я засыпаю с этими мыслями и с ними же просыпаюсь. Иногда мне снится взрослый Ним. У него семья и много друзей. Я точно знаю, какой бы дорогой не пошел Ним, у него бы все получилось.
Если кто-нибудь захочет написать обо мне книгу, в чем лично я сомневаюсь, то я начну ее так: "Я был готов измениться, только когда остался один, и это больше никому не было нужно...