Владимиров Андрей Николаевич
Белый куб

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "Метанойя" идет туго, поэтому решил немного отвлечься. Я очень любил раньше читать старую фантастику Силверберга, Уэллса и тд. Вот, решил набросать небольшой рассказик в духе старой фантастики. Насколько это у меня получилось, судить вам... (окончен 04.09.2012)
  Владимиров Андрей. Белый куб
  
  
   Господи, Иисусе Христе, сыне Божий, помилуй нас, грешных...
  
  ***
  
  Параллельная Земля. Названия континентов схожи с нашими, отличий в их расположении нет. Идентичные климатические условия. Животный и растительный миры большей частью гибридизированы человечеством.
  
  Параллельное человечество расколото надвое. Высокотехнологичная цивилизация, с крайне развитой наукой состоит из трех Конфедераций: Американской (Североамериканской), Немецкой (Европейской) и Русской (Азиатской).
  
   На Африканском, Австралийском и Южноамериканском материках зоны отчуждения, основным населением которых являются дикие племена, отвергнувшие научный путь развития общества. Помимо этих обширных зон, существуют еще три: Британские острова (цивилизованное население было окончательно вытеснено на материк варварами), Дальневосточная (малонаселенная область) и Японская (цивилизованные острова постигла та же участь, что и Великобританское общество). Антарктида считается никем не заселенной.
  
   Между Конфедерациями заключены договоры о взаимопомощи и союзе. Войны (локальные стычки) ведутся только по границам Конфедераций. Цивилизованное общество защищается от набегов на их форпосты диких племен варваров. Внутри границ, в глубине территорий, контролируемых конфедератами, относительно спокойно.
  
  Цивилизованное общество в массе своей атеистично, верующих в Высшую Силу практически нет. В роли Бога выступает Наука. Варвары - язычники, поклоняются множеству местных божков и священных духов.
  
  Цивилизованное общество не гуманно. Варвары уничтожаются войсками Конфедераций как больной скот, над пленными проводятся бесчеловечные опыты. Благодаря этим опытам семнадцать лет назад немецкие ученые изобрели газ, состав которого пагубным образом влияет на центральную нервную систему варваров, отбивая у них тягу к жизни. При возрастании количества набегов из какой-либо зоны отчуждения, этот газ распыляется авиацией развитой цивилизации над приграничной областью зоны, что снижает агрессию диких племен в разы. Набеги прекращаются на несколько месяцев.
  
  Ученые развитого мира находятся на пороге нового открытия, способного решить практически любые проблемы всего человечества, населяющего Землю. Жителям Конфедераций оно должно принести немыслимое процветание и решение проблемы нехватки ресурсов, жителям зон отчуждения - быструю, безболезненную смерть, без загрязнения окружающей среды.
  
  ***
  
  Белый свет. Яркий белый свет. Ничего не вижу. Боже, где я? Странное ощущение, что есть объем. Я будто заполняю весь этот объем, находясь в каждой его точке. Нет ощущения тела. Невероятно! Я не чувствую привычного, но ощущаю новое и при этом не испытываю дискомфорта. Скорее даже наоборот. Как будто всегда так и было. И совсем не страшно. Спокойствие...
  
  Интересно, я могу двигаться? Сейчас попробуем, та-а-ак... Великий Боже, это поразительно! Такое впечатление, что я сдвинулся с места, и при этом словно по-прежнему заполняю каждую точку этого замкнутого объема.
  
  Новое ощущение. Нарастает. Все сильней и сильней. Теперь можно с уверенностью сказать, что это ощущение присутствия. Присутствия кого-то подобного мне. Разумного. Способного мыслить. Любопытно...
  
  А сейчас он сфокусировался на мне. Будто смотрит мне в глаза. Но я ничего не вижу кроме этого яркого слепящего белого света отовсюду. К тому же я не уверен, что у меня есть глаза. Он смотрит и молчит, хотя я абсолютно уверен, что он может заговорить со мной. Теперь и я как бы смотрю на 'него'. А может - это 'она'?
  
  - Приветствую вас, доктор Грин! Вы понимаете мою речь? - Металлический голос. Непонятно - мужской или женский, что-то среднее.
  - Да, я понимаю. Кто вы? - Если бы я мог его видеть, мне было бы спокойней.
  Прямо передо мной проявилась фигура. Судя по очертаниям - женская. Почти прозрачная, отливающая голубоватым свечением, она просто висела в воздухе. Едва заметные черты лица красивой молодой женщины.
  - Я Аура. Путеводитель по вашей памяти и Чистой Реальности. - Голос стал более мелодичным и тонким, но металлический оттенок по-прежнему резал слух. - Если желаете, я могу принять вид мужчины. Как вам угодно?
  - Нет-нет, лучше пусть будет девушка. Ты голограмма?
  - Да. Я помогу вам заполнить пробелы в вашей памяти и проведу небольшую экскурсию по новому миру, в котором мы с вами сейчас находимся. Вы осознаете себя? Помните, кто вы?
  
  Воспоминания смутными вспышками начали озарять сознание. Это даже немного испугало меня. Я действительно доктор. Кажется, доктор высоких технологий из Американского конфедеративного университета. Доктор Грин. Альберт Грин. Я ученый. Что еще? Странно, больше ничего не могу вспомнить. Что за новости?
  
  - Да, я помню, кто я. А что случилось? Почему воспоминания неполные?
  - Ваша память в скором времени восстановится сама. Частично. Я помогу вспомнить то, что не получится естественным образом. В любой момент времени мы можем переключиться в режим воспоминаний, и вы просмотрите те отрезки прошлого, сведения о которых способствуют восстановлению целостности вашего сознания. Вам достаточно лишь изъявить желание. - Облик Ауры окончательно сформировался. Привлекательная молодая девушка, как и заказывал. Немного прозрачная и светится изнутри, но в целом - мило.
  - Можно немного приглушить этот яркий свет? Спасибо.
  Ага, кажется, на подходе новая порция воспоминаний. Последние несколько лет. О, славно. Я ученый третьей ступени. Разработчик Отдела Мирных Изысканий. Работал под руководством русского профессора Селантьева. Антон Сергеевич, кажется. Хороший руководитель и честный человек. Мы работали над каким-то проектом. Мммм... Не помню. Какая-то научная конференция. Съехались научные светила со всех трех Конфедераций. Мюнхен?
  - Аура, мне нужно просмотреть участок, связанный с мюнхенской конференцией.
  - Какой из четырех, доктор?
  Вот дура! Откуда же мне знать, какой? Хорошо, что я выбрал женский облик путеводителя. Так легче на нее злиться.
  - Ну, давай попробуем просмотреть первую. Кстати, возврат из режима стандартный?
  - Да, вам достаточно просто назвать мое имя и сказать 'Стоп'.
  - Хорошо, я готов.
  Вспышка, иллюзия мгновенного перемещения, ага, приехали.
  
  Колонный зал Мюнхенского Собора Науки был поистине фантастических размеров. Его отгрохали первые роботизированные стройтехники, когда Общий Совет Конфедераций принял доктрину развития человечества, окончательно утвердив двигателем прогресса цивилизации Науку. Мне тогда и десяти не было. А теперь я - молодой доктор нанонаук, сижу в этом зале в числе прочих, подающих надежды и уже состоявшихся ученых различных степеней и слушаю историческое обращение Кройцлера. Точно! Вильгельм Кройцлер, академик немецкой Конфедерации. Что же он тогда нам такое важное говорил?
  
   - Друзья! Коллеги! - Пожилой мужчина, возвышающийся на трибуне перед десятком микрофонов, окинул возбужденным взглядом зал. - Полвека назад лучшие умы Союза Конфедераций совершили открытие, благодаря которому мы научились продлевать биологическую жизнь наших граждан на двадцать-тридцать лет! Это позволило пионерам нанотехнологического сектора наук продолжить свои изыскания и передать бесценные сведения своих наработок нам, их потомкам.
  
   Торжественные слова академика разлетались по всей площади огромного колонного зала, благодаря изумительной акустике. А выше, над головами присутствующих, парили десятки, если не сотни визиокамер, которые передавали визиотрансляцию обращения во все уголки цивилизованного мира.
  
   - И вот сегодня, с нескрываемой гордостью и безмерным уважением ко всем, кто работал над проектом Первого Наноассемблера, я имею честь объявить жителям всех Конфедераций о том, что очередные испытания прошли успешно! Репликатор создан!
  
   Зал зашумел, послышались чьи-то выкрики, но нараставший вал аплодисментов заглушил их. Я помню тот день. Я даже помню, как подумал о том, что сейчас должно твориться в барах рабочих кварталов моего родного Йорка. Ведь ученые столько лет обещали, что после создания первого нанобота, способного творить себе подобных, работать не нужно будет вообще. Никому и никогда. Наступит эра всемирной халявы. И у всех будет все. Эх. Сказки, сказки. Удивительно, но я и сам тогда в это верил.
   - Аура, стоп! Промотай на два года вперед. Покажи мне лабораторию нашего университета.
   - Да, доктор Грин...
  
   Ага, вот и я. В белом халате, с напыщенным выражением лица. Мне двадцать пять, и я только-только получил приглашение от профессора Селантьева принять участие в работе над каким-то незначительным проектом, в недавно созданном Отделе Мирных Изысканий в России. Коллеги смотрели на меня с завистью, ведь я ехал туда, где любой талантливый ученый мог вписать свое имя в книгу истории. Любой, да не любой. Выбрали именно меня. Не знаю, почему.
  
   Я помню это золотое время. Люди поверили в то, что им рассказывали седые академики с экранов визиостен. Как раз в эти дни появились первые результаты серийного производства наноботов. Это было так захватывающе. И так впечатляюще.
  
   Каждую неделю лаборатории выдавали нанозаводам новые чертежи, а уже через несколько дней, с их крошечных конвейеров выходили партии новых модификаций наноботов.
  
   Все газеты крупнейших электронных издательств пестрели одинаковыми заголовками: 'Сенсация! Выпущен новый вид сервисных наноботов - бот-стилист. Теперь нет необходимости ходить в парикмахерскую. Задав единожды вашему индивидуальному комплекту ботов чертеж любимой стрижки, наностилисты круглосуточно будут поддерживать ее внешний вид, сотни раз в секунду подрезая кончики отрастающих волос. В любую погоду ваша прическа будет выглядеть безупречно. Звоните, и всего за пять кредитов, вы получите не только индивидуальный комплект нано-стилистов, но и консультацию наших специалистов, которые помогут выбрать чертеж наиболее подходящей вам прически из нашего профессионального каталога'
  
   Или еще один, пожалуй, самый любимый мой заголовок того времени: 'Боитесь лечить зубы? Стоматологи наводят на вас ужас? Звоните, и за сумму, которую вы бы потратили на один визит в зубоврачебную клинику, получите индивидуальный комплект сервисных наноботов-дантистов. Комплект поставляется в виде ополаскивается для рта! Применив его всего один раз, вы забудете о кариесе и зубной боли навсегда! С этого момента миллионы ботов-дантистов будут восстанавливать поврежденную эмаль ваших зубов, отбеливая их и исправляя микротрещины'
  
   Это меня жутко веселило. Я-то, как ведущий работник ОМИ, уже тогда знал, что это только цветочки. Детские шалости. Но даже этих глупых применений новому открытию людям оказалось достаточно, чтобы поверить в скорый рай на земле.
  
   На улицах женщины вдруг стали чаще улыбаться своими белоснежными улыбками, игриво поправляя и без того безупречные прически. А мужчины, всегда идеально выбритые, как только пришла весна, вдруг все поголовно переоделись в обтягивающие футболки, показывая красивую мускулатуру. Как раз после того, как зимой выпустили ботов-массажистов.
  
   Да, а потом пошло-поехало: медицинские, исследовательские, климатические. Одни лечили от болезней, другие помогали найти любую пропавшую вещь - будь то радиоключ от сейфа или сам сейф. В домах и квартирах поселился идеальный микроклимат - зимой тепло, летом прохладно. В любой комнате теперь был чистый, ионизированный воздух. Не нужны стали ни обогреватели, ни кондиционеры, ни освежители воздуха. Да много чего еще стало ненужным.
  
   Это повлекло за собой и первые проблемы. Закрывались больницы, салоны красоты, спортивные комплексы, частные предприятия, производящие продукцию, на которую спрос упал до нуля. Уволенные люди начали проявлять недовольство, требуя от своих правительств предпринять срочные меры, направленные на их социальную поддержку.
  
   - Аура, стоп! - Воспоминания захлестнули меня бурным потоком образов, звуков, лиц, цифр, формул, дат...
  
  
  
  
  ***
  
   Чуть придя в себя, я попытался оглянуться по сторонам, уже успев отвыкнуть от того, что не обладаю телом. Ощущение огромного замкнутого пространства, в каждой точке которого я нахожусь одновременно, снова вернулось. Аура находилась рядом, покорно дожидаясь моих команд.
   - А что это за место? Какой-то ограниченный объем?
   - Да, доктор Грин, это куб.
  
   Точно! Белый куб. Проект 'Белый куб'. Что-то до боли знакомое. Но вспомнить не получается. Мммм... Проект как-то связан с неожиданным прорывом в нанотехнологиях тех лет. И с профессором.
  
   - Аура! Покажи мне начало работы в Отделе Мирных Изысканий в Обнинске.
   - Да, доктор...
   Вспышка, перемещение. Селантьев.
   - Надеюсь, хотя бы вы, Альберт, не верите в эти вздорные россказни нашей пропаганды о Золотой эре человечества? - Антон Сергеевич любил поговорить со мной на эту тему, когда последние сотрудники лаборатории уже расходились по жилым блокам наукограда, и только мы вдвоем, как обычно, оставались заполнять суточный отчет.
   - Не знаю, профессор. По крайней мере, не вижу в этом ничего плохого.
   - Да поймите же, юноша! - Он привычно вспылил, но тут же взял себя в руки. - Даже когда Отдел Передовых Исследований научится делать из, простите, экскрементов, золотые слитки, людям это не принесет никакой пользы. Скорее наоборот.
   - Ну почему же? Ведь если у каждого гражданина общества будет все, что он только сможет пожелать, исчезнет преступность и нужда. Все станут равны...
   - Нет! - Резко оборвал он меня.
   - Почему нет? - Ему нравилось со мной спорить, а мне нравилось подначивать его, делая вид, что действительно не понимаю, к чему, в конце концов, могут привести наши последние разработки.
   - Потому что уже пожил в этом мире. Пожил достаточно для того, чтобы понять природу человека. - Он ненадолго задумался о чем-то. - Вы же проходили в школе краткий курс истории параллельных миров?
   - Разумеется, как и все.
   - Тогда окажите мне услугу, вспомните мир, в котором человечество еще в двадцатом веке изобрело оружие массового уничтожения. Ядерное оружие. Помните?
   - Да, припоминаю. Это произошло как раз после того, как у них закончилась война, в которой участвовали все три наши, то есть их нации.
   - Верно! А теперь ответьте мне, пожалуйста, на вопрос - когда они поняли, что обладание таким страшным вооружением может привести их страны к взаимному уничтожению, вплоть до уничтожения всего живого на Земле, чем это закончилось? Не всеобщим ли разоружением? - Последние слова он произнес с ехидцей, лукаво прищурившись.
   - Нет, профессор.
   - Так чем же?
   - Взаимным уничтожением.
   - Вот! У человечества это в крови. Запомните, Альберт, человечество никогда не придет к всеобщему братству и равенству. Всегда окажется кто-то, кто немного ровнее остальных.
  
  
  
   А ведь старик как в воду глядел тогда.
   Все началось с военных. Союзу Конфедераций не давала покоя возможность применения новых технологий в окончательном решении вопроса с населением зон отчуждения. От их постоянных набегов устали все. А тут появился шанс отвадить неразвитых язычников от пограничных форпостов раз и навсегда. И наши лидеры дали военным лабораториям зеленый свет.
  
   Не прошло и года с тех пор, как был получен Первый Наноассемблер, а у них уже был готов первый боевой нановирус. Достаточно было распылить содержимое небольшой колбочки с этим вирусом над нужной территорией, и целые поселения варваров превращались в кладбища.
  
   Вирусные наноботы были запрограммированы на то, чтобы после удаленной активации найти нужный объект и разрушить в нем определенную деталь. Затем, если новых объектов поблизости обнаружить не удавалось, программа предписывала им самоуничтожиться. Нужный объект - бьющееся человеческое сердце, определенная деталь - стенка аорты. Все три ее слоя в считанные минуты превращались в дуршлаг. Смерть была мучительной, но военных это не смущало.
  
   Затем, к уже опробованному вирусу, военные разработчики и ученые добавили новую разновидность наноботов. Скаутов. Фактически, они стали глазами и ушами пограничных форпостов. Являясь системой раннего оповещения, они обнаруживали 'объекты' и отправляли запрос на командные пункты близлежащих аэродромов, с которых незамедлительно в воздух поднимались беспилотники со штаммами вируса на борту.
  
   Первый же опыт использования такой схемы на Дальнем Востоке показал ошеломительные результаты. И вот тут уже испугались сами военные. При таких методах проактивной защиты границ, вооруженные силы становились практически не нужны. А это несколько миллионов военнослужащих.
  
   Всего за два месяца правительственные войска всех Конфедераций сократили свою численность в четыре раза. Почти шестьсот тысяч пограничников заменили на дюжину миллиардов ботов-скаутов. Такие объемы производства стали довольно быстро возможны благодаря сотням микрофабрик, производящим ботов к тому времени уже не штучно, а кассетами по сто-двести тысяч единиц в каждой.
  
   Скаутов просто распыляли с самолетов в приграничной зоне, глубиной до трехсот километров вглубь отчужденных территорий. На некоторых участках их заносило еще глубже, благодаря удачной розе ветров.
  
   Вскоре большинство форпостов закрыли, оставив функционировать только автономные аэродромы. Армию следовало сокращать и дальше, но политики опасались делать это резко, не зная, что делать с таким количеством безработных. К тому же, служащие еще одного силового ведомства в скором времени могли оказаться не у дел.
  
   Силам правопорядка оставалось все меньше и меньше работы. Преступность по некоторым категориям преступлений сходила на нет. Не имело никакого смысла воровать вещь, которая маркирована ботом-меткой.
  
  Можно было угнать автомобиль и спрятать его в самом неприметном гараже глухого спального района, как его тут же обнаруживали благодаря передатчику метки и возвращали хозяевам. Разбирать авто на запчасти или снимать колеса, стало также бессмысленно, потому что вскоре маркировалось уже практически все, что представляло хоть какую-то ценность для своих владельцев.
  
   Разумеется, другие виды преступлений никуда не делись, но, заглядывая в будущее, политики уже понимали, что это ненадолго и безработными окажутся еще шесть с половиной миллионов граждан.
  
   Воспоминания понесли меня дальше, и я чуть не забыл, для чего просматривал разговор с профессором.
   - Аура, стоп. Отключи режим воспоминаний.
   Поток картинок и мыслеобразов остановился.
   - Тебе знакомы слова: проект 'Белый куб'? В твоей памяти нет никаких записей на этот счет?
   - Есть, доктор.
   - Я внимательно тебя слушаю.
   - Проект 'Белый куб' был разработан на случай глобальной терра-, гидро- и аэроформации Земли. При получении от семидесяти процентов из двух триллионов наномаячков, размещенных по всей территории планеты, сигнала 'Чистая Реальность', проект был инициализирован. Сохраненные сознания и данные с их воспоминаниями были активированы. Пространственные кубы защищены аннигиляционными горизонтами. Восстановление началось.
  
   Господи Боже, хорошо, что я ученый, у обычного человека сейчас бы мозги вскипели.
   - Так, давай по порядку. Кто разместил эти наномаячки и для чего?
   - Маячки были размещены по инициативе руководителей проекта 'Белый куб'.
   - Зачем?
   - Для онлайн-мониторинга состояния окружающей среды. Как только она аннигилировалась, маячки передавали сигнал 'Чистая Реальность'.
   - Куда?
   - В центр инициализации проекта 'Белый куб'.
   - Ладно, с этим разобрались. Вроде бы. Что за сохраненные сознания? Чьи они хоть?
   - Сознания, отобранные руководителями проекта. В основном - это сознания ведущих в своих областях ученых и узких специалистов: физиков, химиков, механиков, строителей, биологов, зоологов, животноводов...
   - Погоди, погоди, затараторила. Кто такие, эти таинственные руководители проекта?
   - Почетный профессор Союза Конфедераций, старший разработчик ОМИ Селантьев Антон Сергеевич. Доктор нанонаук первой ступени, ведущий разработчик ОМИ Альберт Грин.
   Приплыли... По всей видимости, планеты больше нет. Я руководитель проекта, о котором ничего не помню, а рассказывает мне об этом безмозглая голограмма. Ну что ж, хотя бы один положительный момент из услышанного вынести можно - до первой ступени я все-таки дослужился.
  
  
  
  
  ***
  
   А я уже грешным делом подумал, что умер. Оказывается, все еще хуже. Умерли все, кроме меня и каких-то животноводов с физиками. Как все это странно. Черт! Ну не мог же я не оставить сам себе послание!
   - Аура, а в твоей памяти нет никаких сообщений от доктора Грина для меня?
   - Нет, доктор. Сами себе вы ничего не передавали.
   Хммм. А она не такая тупая, какой кажется. Хорошая модель. Интересно, она отслеживает мои перемещения по секторам памяти?
   - Какие последние воспоминания я просмотрел?
   - О сокращении численности армии и сил правопорядка, доктор.
   - Хорошо, давай смотреть дальше. Покажи мне момент, в который зародился проект 'Белый куб'.
   Вспышка. Движение.
   Пустая лаборатория. Только я и профессор. Стойте-ка, я прекрасно помню этот разговор.
   - Ты слышал, что они сделали с Японскими островами? Это же немыслимо! Целый регион! Миллионы жизней...
   - Да, профессор, об этом не слышал только глухой. Они же по всем каналам трубят о своем военном 'успехе'.
   - Кройцлер был прав, говоря на конференции о том, что этот научный прорыв изменит все. Только этот глупец даже приблизительно не догадывался, чем нам всем аукнутся такие изменения. - Профессор нахмурился. Немного поколебавшись, он снова обратился ко мне. - Альберт, мальчик мой. Рано или поздно они потеряют контроль над новыми разработками. И тогда всем придется не сладко. Мы должны что-то предпринять. Мы обязаны.
   - Что мы можем, Антон Сергеевич? Мы же - Отдел Мирных Изысканий.
   - Помнится, ты говорил, что у тебя есть приятели из группы, которая разрабатывала программное обеспечение для ботов-скаутов. - Старик хитро прищурился. - У меня тоже кое-какие связи найдутся.
  
   - Аура, стоп! Мы, кажется, немного проскочили нужный отрезок воспоминаний. Покажи-ка мне ту конференцию, о которой сейчас говорил профессор.
   - Да, доктор...
   Вспышка. Перемещение. Мюнхен.
   Вильгельм Кройцлер к тому времени уже носил титул Верховного Магистра наук Немецкой Конфедерации. Буквально за год он довольно сильно состарился, и уже всем было заметно, как старик сдал за это время. Но сейчас, снова возвышаясь на трибуне колонного зала Собора Науки, он походил на озорного мальчишку. Огоньки задора играли в его водянистых глазах, пламенная речь давалась ему легко. Он словно доверху был наполнен плескавшейся энергией. Только что не искрил.
  
   И эту речь я припоминаю. Если отбросить сонмы пустопорожних восхвалений и пропагандистских тирад, то смысл выступления сводился к тому, что возглавляемый им Отдел Передовых Исследований смог-таки добиться своего. Они вторглись туда, куда людям вторгаться не следовало бы. По заявлению Кройцлера, специалисты отдела ПИ отправили нанотехнологии на свалку истории. Они забрались в область между ядром атома и его электронами. Наступила эра пикотехнологий, и уже не за горами фемтоскачок.
  
   Зал аплодировал стоя, мир ликовал в исступлении, а профессор Селантьев плакал. Я помню, как он тихо плакал. Среди торжественных, помпезных слов Магистра, он услышал только два: 'Начало конца'. И как обычно - не ошибся.
   Что происходило после конференции сейчас и вспоминать страшно. Все сошли с ума. За появлением новых разработок уже просто никто не поспевал. Они сыпались на головы населения десятками в день. Разработчики отдела ПИ стали национальными героями своей Конфедерации. Любой подросток мечтал стать ученым, ну, или на худой конец, разработчиком приложений и чертежей.
  
   Открытие действительно оказалось настолько революционным, что даже я не сразу поверил в то, что это не просто глупая, неудачная шутка. Принудительно изымать электроны с орбиты ядра атома считалось невозможным. Тем более считались совершенно недостижимыми технологии синтеза свободных ядер. Ученые всего мира бились над этой проблемой десятки лет. Но и последняя надежда решения этой задачи - лептонное семейство фермионов - не оправдалась. Многие тогда не поверили Кройцлеру. И вскоре всем сомневающимся представили исчерпывающие доказательства. Как и предвещал профессор Селантьев, эти ребята научились делать из говна золотые слитки.
  
   Каким-то образом, им все же удалось синтезировать свободные ядра. Дальнейшая технология была до абсурдности простой. Брался, к примеру, атом кислорода, из которого последовательно изымалось семь электронов. Изъятые электроны по одному 'сажались' на орбиту к семи свободным синтез-ядрам, уже содержащим по одному протону. И все! На выходе получалось восемь атомов водорода, которые уже можно было объединить с четырьмя атомами кислорода, и получить молекулы воды.
  
   Как они обошли закон постоянного электрического заряда атома, как они разрывали связи, которые считалось невозможным разорвать, как добились такой стабильности вновь получаемых искусственных атомов и молекул, не знал никто. Кроме них, разумеется. Сколь долго просуществуют синтез-ядра с искусственной псевдосвязкой протонов, знал только Кройцлер.
  
   Революционную технологию в действии довольно быстро продемонстрировали всему миру. В кратчайшие сроки, используя уже работающую нанотехнологию непрерывной репликации, в немецких лабораториях были созданы миллионы нанофабрик. На их линиях, в свою очередь, получались уже миллиарды пикоботов, которые, орудуя манипуляторами фемто-уровня, могли в считанные минуты сделать из спелого яблока небольшой слиток чистейшего атомарного железа или меди. Все упиралось только в количество пико-рабочих. Если их триллион, то с задачей они справятся за час. Если двенадцать триллионов - за пять минут.
  
   И что самое поразительное, для создания устойчивой молекулярной структуры, из которого состоит, скажем, нефть, не требовалось ничего, кроме положительной материи. То есть годилось все, кроме антиматерии, которую все равно никто в глаза не видел. Гиблая почва, отходы производств, свалки мегаполисов - из всего этого добра можно было получить энергию, пищу, чистый воздух. Невероятно!
  
   Но делать сложно структурированную материю или композиционные материалы, из которых потом можно собрать что угодно, научились не сразу. Нужна была обширнейшая база чертежей, которые, по сути, являлись программами, указывающими пико-ботам порядок действий. Первые чертежи по заказу правительств Конфедераций были написаны разработчиками для... Смешно вспомнить. Для жратвы.
  
   Я помню первые продукты питания, полученные благодаря новой технологии: сахар, мука, молоко. Поначалу объемы были смешными, скорее просто демонстрационными, но их быстро нарастили. Затем расширили и ассортимент.
  
   Помню помпезные заявления политиков, что вопрос с продовольствием решен человечеством раз и навсегда. Слово 'голод' должно было безвозвратно исчезнуть из словарей всех народов мира. Чистейшая, на атомарном уровне пища, без бактерий, вредных примесей или тяжелых металлов, постепенно стала бесплатно распределяться между населением крупных городов. Ведение сельского хозяйства теряло всякий смысл. Но фермеры не бунтовали, зачем? Наоборот, теперь им не нужно трудиться в поле с утра до ночи, а еда на столе будет всегда и в изобилии. Достаточно просто дойти до автоматического пункта распределения продуктов питания и взять, что душе угодно. Или желудку.
  
   Робкое недоверие к гастрономическим новшествам быстро вытеснялось тягой к халяве, и уже через каких-то полгода, практически невозможно было днем с огнем найти что-то съедобное, выращенное естественным способом.
  
   Начиналась Золотая эра человечества. Рай на Земле. Жаль только, что тогда никто не предупредил, что для того, чтобы сожрать все свои помойки, переработанные в пирожки, необязательно уничтожать свою планету.
  
   - Аура, стоп! Я устал...
  
  
  
  
  ***
  
   Что ж, хоть что-то начинает проясняться. Правда, сложновато впитывать воспоминания такими огромными порциями. Нужно немного отдохнуть. Осмотреться в этом новом... месте.
   - Аура! А этот... куб. Какие у него размеры?
   - Длина ребра составляет десять километров, доктор.
   - Ого! Внушительный объемчик. Зачем такой?
   - Вы сами задали такие размеры.
  
   Никогда не страдал гигантоманией. Значит, такие размеры чем-то обусловлены. Для чего-то это нужно. Ладно, разберемся еще.
  
   - А что за границами куба?
   - Наниты.
   - Какие еще наниты?
   - Наниты уничтожили девяносто девять процентов положительной материи Земли, включая океаны и атмосферу.
   - Это боевые наноботы?
   - Наниты - это колонии пикоботов, находящихся в перманентном поиске положительной материи. При обнаружении материи они трансформируют ее на фемто-уровне в простейшие элементы, из которых возможно реплицировать новых нанитов.
   Понятно. И так до бесконечности... Они воспроизводят себя из всего, до чего способны дотянуться. Экофагия - призрачный конец света, который мог наступить только при условии бесконтрольного развития нанотехнологий. Все об этом говорили, но никто в это всерьез не верил. Серая масса. Страшилка для первокурсников института нанонаук, не более. И теперь я внутри этой страшилки. Какая злая ирония.
  
   - А что их сдерживает?
   - Горизонт аннигиляции.
   - Это я уже слышал, конкретнее. - Я посмотрел Ауре прямо в глаза и обязательно бы при этом недовольно нахмурился, если бы было чем. - Из чего состоит горизонт?
   - Из анти-нанитов, доктор.
   На секунду мне показалось, что она едва заметно улыбнулась. Странно, у голограмм нет эмоций, а у этой явные признаки ИИ. Или мне просто причудилось?
   - Ладно. А где находится сам куб?
   - На Земле, доктор Грин. В районе бывшей Африканской зоны отчуждения. На северном побережье Африканского континента, точные координаты...
   - Погоди, погоди! К чему мне сейчас твои точные координаты? Ты говорила, что помимо моего куба есть еще? Сколько их?
   - На текущий момент времени активировано одна тысяча семьдесят два куба. Но сознания еще продолжают прибывать в Чистую Реальность. Будут еще кубы.
   Ничего себе! Мы их что с профессором, списками от профсоюзов утверждали?
   - Ближайший куб далеко отсюда?
   - Четыреста два километра, сто один метр на Юго-Запад, доктор.
   - Хорошо, как мне туда добраться? Я могу просто выйти за защитный горизонт?
   - Нет. Ваше сознание угаснет и будет утеряно навсегда.
   Мммм, а говорят - двум смертям не бывать.
   - Как это возможно, если я всего лишь сгусток чистого сознания?
   - Не совсем так, доктор. Ваши воспоминания записаны на триллионы фемто-трубок, которые равномерно рассредоточены по всему кубу. Они состоят из положительной материи. При прямом контакте с нанитами, трубки памяти будут уничтожены, воспоминания утеряны.
   Вот почему у меня постоянное ощущение, будто я заполняю собой некий огромный объем, находясь в каждой его точке.
   - И что, никакой коммуникации между активированными сознаниями нет? Какой тогда смысл во всем этом?
   - На какой из последних двух вопросов вы бы хотели получить ответ, доктор?
   - На первый! - Жутко захотелось добавить какого-нибудь крепкого словца, но ругаться на пучки света по крайней мере глупо. Сдержался. Злиться я еще не разучился.
   - Коммуникация возможна только по защитным туннелям, которые могут быть созданы из положительной материи.
   - Вот теперь я совсем ничего не понял, по каким еще туннелям?
   - Так гласит стандартная инструкция для путешествия по другим кубам, доктор Грин. Вы сами ее разрабатывали. - Аура чуть померцала, затем монотонным голосом начала объяснять мне то, что я сам когда-то, видимо, в нее запихал. - Фемто-трубки памяти собираются вместе, образуя клуб, размерами не превышающий микрометра. Клуб помещается в защитный слой анти-нанитов, которые образуют временный панцирь. После чего, накладывается второй слой, состоящий из положительной материи. Количество необходимой материи рассчитывается центральным процессором в зависимости от расстояния до пункта назначения. Получившийся композит проходит сквозь горизонт аннигиляции, происходит прямой контакт положительной материи с нанитами. Внешний слой материи аннигилируется. Высвобождаемой в ходе этого процесса энергии хватает, чтобы придать ускорение клубу фемто-трубок, помещенных в защитный панцирь, и развить околосветовую скорость. Путешествие длится сотые доли микросекунды. Конец записи.
   - Все? Так просто!? А я-то думал... А причем здесь туннели?
   - Это оптический эффект стороннего наблюдателя, доктор. На такой скорости клуб преодолеет несколько сотен километров настолько быстро, что со стороны будет казаться, что между точкой отправления и точкой прибытия мгновенно образуется и исчезает туннель.
   - Хорошо, и как я все это сделаю?
   - Я помогу вам, доктор Грин.
   Нет, точно! На этот раз точно - она улыбнулась. Я вспомнил эту улыбку.
   - Ты же не просто голограмма, верно?
   - Да, верно.
   - Ты - центральный процессор этого куба?
   - Да, доктор.
   - Ладно, хоть с этим разобрались. Как происходит управление? Ну, как мне отдавать тебе команды?
   - Мысленно. Я уловлю псевдо-синапсные разряды на фемто-трубках и считаю с них любую вашу команду.
   Понятно. Мыслеобразное управление. Мы с друзьями, заканчивая обучение в конфедеративном университете, мечтали, что хотя бы наши дети увидят его в действии. Кстати, не держи зла за 'дуру'.
   Аура снова едва заметно улыбнулась.
  
  
  
  
  ***
  
   Итак, я - доктор нанонаук первой ступени Альберт Грин. Один из создателей проекта 'Белый куб'. Точнее то, что от него осталось - теперь я колония мюоновых фемто-трубок с воспоминаниями.
  
   Землю и все живое поглотили наниты. Серая масса. А на поверхности планеты теперь только полторы тысячи удаленных друг от друга кубических саркофагов огромных размеров, грани которых защищены от внешнего воздействия горизонтами аннигиляции. Между ними клубится смертельный нанитовый туман, не позволяющий мне даже носа высунуть из своего убежища. Прескверная картина.
  
   Немного светлых красок в нее привносит лишь то обстоятельство, что с помощью положительной материи можно вполне безопасно перемещаться между кубами, в которых заточены сознания людей, лично отобранных мной для этого проекта. Возможно, я даже смогу найти знакомых ученых.
  
   Стоп! А где я возьму эту положительную материю?
   - Аура!
   - Да, доктор?
   - Ты говорила, что для создания туннеля необходимо какое-то количество материи. А где же нам ее теперь взять?
   - Она здесь, доктор Грин, на нижней грани куба.
   - А я где сейчас? Ну, относительно граней куба?
   - Вы повсюду. Фемто-трубки распределены равномерно. Но ваше внимание сейчас находится в центре объема куба. Чтобы псевдопереместиться в нужную область, вам достаточно переключить свое внимание на эту область. Попробуйте.
  
   Белый свет со всех сторон. Не видно ничего, кроме очертаний Ауры. Я словно нырнул в бассейн с молоком и открыл глаза. Так, нужно собраться. Если я в центре куба, значит, мне нужно спуститься на пять километров. К нижней грани. Легкое ощущение падения. Прекратилось. Вокруг особо ничего не поменялось, все по-прежнему белым-бело. Только Аура куда-то делась.
   - Отлично, доктор.
   - Что отличного? Я уже внизу?
   - Да, вы у нижней грани куба. Прямо над запасами положительной материи.
   Я 'осмотрелся', но ровным счетом ничего не увидел, кроме подоспевшей Ауры.
   - Я ничего не вижу. Как она выглядит? Из каких элементов состоит материя?
   - Сжиженный унуноктий-118 бесцветен, доктор. В кубе отсутствует атмосфера, поэтому газ находится в состоянии покоя. Различима только граница раздела сред.
  
   Присмотрелся внимательнее. Внизу действительно удавалось различить слабое преломление света, идущего от нижней грани-дна. Будто куб был заполнен прозрачной неподвижной жидкостью.
   - И сколько его здесь?
   - Двести тысяч тонн. Согласно седьмому параграфу инженерного обеспечения проекта 'Белый куб', доктор.
   Интересно - это мало или много?
   - А почему именно унуноктий-118?
   - Унуноктий содержит самое большее количество стабильных электронов, которые можно изъять для формирования других типов атомов. Следующие химические элементы из периодической таблицы...
   - А ну-ка погоди! Я уже и сам...
  
   Вспомнил. День, когда мы выбирали материал, которым собирались наполнить кубы. Нахмуренное лицо профессора. Бедлам, который творился в лаборатории. В то время к работе примкнуло много русских ученых, разделяющих апокалиптические прогнозы Селантьева. Проект 'Белый куб' набирал обороты. И, помимо нашего с профессором, давно ставшего привычным тандема, в помещении главной лаборатории научного корпуса теперь было не протолкнуться.
  
   Непрерывно велись какие-то расчеты, писалось необходимое программное обеспечение, ставились бесконечные опыты. Помимо группы местных специалистов, к проекту присоединялась масса людей со всего света. Связь осуществлялась посредством наносети, которую наши же сотрудники и разработали всего несколько месяцев назад. Мы стали доступны из любой точки мира.
  
   В тот день необходимо было окончательно утвердить химический элемент, который должен был стать основой для воссоздания положительной материи после экофагии. В том, что катастрофа неизбежна, уже не сомневался никто из участников проекта.
  
   - И все же я настаиваю на московии, коллеги! - Отчаянно защищал свою позицию немецкий пикотехнолог Ганс Шустке.
   Хороший, кстати, парень.
  
   - Нет, нет, друзья мои. - Селантьев был непреклонен. - Московий - это сто девятнадцатый элемент периодической системы, он синтезирован неприемлемо недавно. Кто может поручиться за его абсолютную и достаточную стабильность? Каково будет колонистам 'Чистой Реальности', когда они обнаружат, что материя, сформированная на основе электронов московия, окажется псевдостабильной?
   На сводном пуле визиоконференции было отчетливо видно, как Шустке потупил взгляд. Профессор продолжил:
   - Я вообще предлагаю отказаться от рассмотрения элементов группы со сто девятнадцатого по сто тридцать второй.
   - Что ж, тогда оставляем прежнего кандидата? - Робко поинтересовался Сойфер, старший научный сотрудник из американской лаборатории Криосинтеза Свободных Ядер.
   - Голосуем, коллеги? Прошу высказаться, кто за то, чтобы использовать унуноктий-118?
  
   Вот так, практически сутками напролет, силами ученых со всего мира, кипела работа над нашим проектом. В те месяцы я спал по два-три часа в день, а энергию черпал лишь от осознания того, для каких целей тружусь.
  
   На основную работу времени не оставалось. Большая часть Отдела Мирных Изысканий примкнула к проекту 'Белый куб', что не замедлило сказаться на общей отчетности нашего учреждения. Спасало лишь то, что начальником ОМИ являлся сам Селантьев. Но и с него было кому спросить, поэтому иногда все же приходилось напрягаться еще больше, спать еще меньше, а новые разработки в сфере мирных нанотехнологий требовательным комиссиям выдавать.
  
   Правда, разработки мы тогда делали больше для вида, чтобы курирующие организации хотя бы временно нас не трогали. Помню, когда ОМИ представил нанокомпозит для покрытия автодорог, Селантьеву пригрозили значительным сокращением штата отдела. Пришлось хорошенько поработать и выдать что-то действительно полезное обществу. Мы не могли терять людей, связанных с проектом.
  
   Из последних таких изобретений ясно помню только активные визиолинзы. Получилась и в самом деле отличная вещь. Они продавались в виде глазных капель, и человеку нужно было лишь закапать их в глаза. Наноботы сами находили зрачок. Получалось эдакое встроенное визиографирование. Едешь на работу в метро и смотришь утренние новости. Удобно. Сервисные наноботы транслировали информацию прямо на сетчатку, минуя хрусталик.
  
   А подключившись к наносети, можно было смотреть и запрещенные к показу по официальным визиоканалам файлы, коими чуть ли не вся сеть кишела уже через неделю после ее запуска.
  
   Но все эти новшества бледно выглядели на фоне разработок пико-технологов. Вот уж кто ежедневно совершал революционные открытия, так это они. Нашему отделу, помню, даже сделали приставку 'Нано', переименовав ОМИ в НОМИ, тем самым подчеркивая нашу ущербность. Потом, правда, приставку убрали, но осадок, как говорится, остался.
  
   Да что и скрывать, наноботы становились все менее и менее востребованы населением Конфедераций. В отличие от тех благ, которые могли предоставить пико-лаборатории.
  
   После того, как благодаря новой науке, удалось решить проблему с продовольствием и энергоснабжением, сделав их бесплатными и общедоступными, пико-технологи взялись за продолжительность жизни человека. Оно и понятно - кому хочется умирать от старости, когда более не нужно работать, чтобы прокормить себя и свою семью? Когда не нужно оплачивать счета за электричество, потому что они больше не приходят?
  
   И вот тут развернулась настоящая война патентов. Кто первый патентовал новый вид пикоботов, тот и правил балом. Чертежи могли изобрести в недрах любой крупной корпорации, но расширенную квоту на сбыт продукции нового типа получали только обладатели патентов.
  
   Так, еще недавно никому не известная лаборатория с небольшим штатом разработчиков, запатентовав удачную идею, в считанные недели превращалась в крупную и успешную корпорацию, тесня своих конкурентов уже на высшем уровне.
   Помню самый яркий пример подобной метаморфозы. В то время как крупные игроки фармацевтического рынка разрабатывали в своих пико-лабораториях различные лекарства от отдельных болезней, один небольшой коллектив ученых заявил, что отныне фармакология - прошлый век, и что их изобретение сделает прием каких бы то ни было чудо-микстур бессмысленным занятием.
  
   Они представили миру совершенно новый подход в сфере здравоохранения, став, впоследствии, крупнейшей медицинской корпорацией Немецкой Конфедерации. Они выпустили на рынок капсулы, в состав которых входили пикоботы, которые считывали информацию прямо из ДНК человека. На генном уровне. И это было гениально!
  
   В самом деле, зачем лечить организм от болезни, когда можно просто спросить у него самого - что ему необходимо, чтобы не болеть? И дать это. Ведь в его клетках хранится вся информация о структуре РНК и белков. И за хранение этой генетической программы отвечает ДНК. Достаточно заглянуть в эти записи и станет ясно, чего для развития и функционирования конкретно этого организма не хватает, а что нужно убрать.
  
   Ох, и шум тогда поднялся. Всемирное медицинское сообщество заявило, что фактически, открыт путь к биологическому бессмертию. И правда, достаточно было проглотить одну такую капсулу, чтобы вылечиться от малейших болячек и не болеть в дальнейшем никогда.
  
   Кроме того, поврежденные ткани начинали регенерироваться, чтобы прийти в соответствие с заложенной в ДНК программой. К примеру, если у человека были уродливые шрамы от ожога, то после приема капсулы они бесследно рассасывались в течение нескольких недель. Кожа становилась таковой, какой она и была запланирована генами носителя.
  
   Вообще все приобретенные в ходе жизнедеятельности изменения исправлялись. Шрамы, увечья, камни в почках, сколотые зубы и так далее. Революция, что тут еще можно сказать...
  
   Ах да, вспомнил один забавный конфуз, без которых не обходится, когда дело касается всего нового. Пикоботы, не особо разбираясь в текущей моде и субкультурах, неустанно выводили из организма все инородные тела и включения. Многим пришлось забыть о пирсинге и татуировках, которые просто исчезли с кожи. Поначалу недовольные активно возмущались, но здравый смысл восторжествовал довольно быстро - здоровье оказалось дороже кольца в носу.
  
   Помню еще, как обрадовались педофилы, узнав о сверхбыстрой клеточной регенерации. Ведь им, помимо внушительных сроков заключения и химической кастрации, по решениям судов всех Конфедераций отрезали большой крыловидный хрящ носа, чтобы в общественных местах люди могли видеть - кто перед ними. Немногие безносые недочеловеки успели воспользоваться возможностью восстановить свою внешность. Под давлением общественности, разработчики быстро внесли изменения в программное обеспечение медицинских пикоботов и те, впоследствии, перестали регенерировать клетки носовых костей и хрящей.
  
   Возникали и еще какие-то конфликтные ситуации, но они быстро разрешались. Новейшие методики взаимодействия пикоботов с клетками организма многим ученым открыли тогда глаза.
  
   Изучив опыт своих коллег, все крупные госкорпорации, производящие продукты питания, пошли схожими путями. Зачем производить отдельные виды провизии, если можно непосредственно в желудке человека синтезировать нужное количество белков, жиров, углеводов и витаминов? Для этого достаточно было просто доставлять в организм некую питательную субстанцию с повышенным содержанием свободных синтез-ядер и электронов. Вскоре она появилась на всех пунктах распределения продуктов питания. Внешне походившая на молоко - белая и жидкая, а вкусом напоминавшая солоноватую воду, новая еда не вызвала у населения энтузиазма.
  
   К всеобщему удивлению, разработчики заявили, что употреблять новую пищевую смесь достаточно в количестве 200-300 миллилитров в сутки, потому как она, в отличие от обыкновенной пищи, усваивается организмом на сто процентов. К примеру, сахар усваивается только на 25-30 процентов. Неусвоенная же часть уходит в шлаки.
  
   Помню массовые протесты населения Конфедераций. Людям нравилось ощущать вкус пищи, пережевывать ее и выплевывать попавшиеся косточки, а не пить соленую ряженку, как ее быстро нарекли в народе. Но правительствам было значительно легче поставлять на распредпункты цистерны со смесью, вместо нескольких десятков наименований продуктов, поэтому со временем пункты плавно начали сокращать свой богатый ассортимент, несмотря на недовольство потребителей. Впоследствии осталась одна ряженка, но к тому времени это уже никого особенно не напрягало. Люди были заняты другим.
  
   К тому же, помимо противников новой схемы питания, у нее были и сторонники. Особенно ясноглазые граждане вообще призывали к отказу от физического тела. Но над этим никто из ведущих разработчиков тогда даже не начал работать. От старого доброго секса отказаться не был готов никто.
  
   Никто, кроме нас, разработчиков проекта 'Белый куб'. Мы уже прекрасно осознавали, что в скором будущем не будет не только секса или жареной курицы. Не будет ничего. Поэтому нам, во что бы то ни стало, необходимо было освоить технологию бестелесного существования активного сознания. Работа над этим неустанно велась в десятках 'наших' лабораторий по всему миру. Негласно, разумеется. И тогда нам на помощь пришли мюоновые фемто-трубки. Да, здорово все тогда обрадовались. Мы даже позволили себе небольшой отдых. И я впервые попробовал получасовую бирюзовую 'Эйфорию'.
  
   Ах, да! 'Эйфория' - новый вид наркотика. Смешно вспоминать, как и кто его изобрел. Наркокартели и производители алкоголя испугались, что правительства перехватят у них инициативу и первыми запатентовали новый, совершенно революционный способ получения наслаждений. И это несмотря на то, что количество наркозависимых и алкоголиков только увеличилось за последние годы - ведь теперь можно было употреблять любую дрянь без малейшего вреда для здоровья. Медицинские пикоботы заботливо выводили все отравляющие вещества из организма, не спрашивая у человека - почему их так много.
  
   Так вот, после проникновения новых технологий на клеточный уровень, наркобароны с головой кинулись в науку, создав несколько подпольных лабораторий с превосходным штатом ученых, отвергнутых научным миром из-за их сомнительных разработок. Не прошло и полугода, как на свет появилась она - 'Эйфа'.
  
   Взяв на вооружение новейшие принципы взаимодействия пикотехнологий с человеческим организмом, они изобрели сервисных пикоботов, стимулирующих активность участков головного мозга, отвечающих за удовольствие.
  
   К тому времени в медицинских лабораториях Конфедераций уже научились синтезировать чистейший серотонин и дофамин, с помощью бесплатной раздачи которых планировалось отвадить химически-зависимых больных от употребления ядовитых веществ. Но преступный мир здорово утер нос государственным медструктурам.
  
   Состав с дозой стимулирующих пикоботов назвали 'Эйфорией' и она вполне официально поступила в продажу в виде небольших красненьких капсул. Наркодельцы неожиданно для самих себя легализовались. Я тогда долго смеялся над выражением лиц высокопоставленных начальников из органов сил правопорядка - самые страшные представители преступного мира стали одними из самых успешных предпринимателей, основав несколько частных медицинских корпораций.
  
   От покупателей не было отбоя. Сначала в продаже появились красные капсулы 'Эйфории', но постепенно ассортимент расширялся. Бирюзовые, малиновые, ядовито-оранжевые. Каждый новый цвет дозы отвечал за свой вид кайфа. К примеру: желтые имитировали наркотическое опьянение от тяжелых наркотиков, бирюзовые - алкогольное опьянение и так далее. Затем ученые бывших подпольных лабораторий, в одночасье превратившихся в официальные исследовательские центры, придумали составы 'Эйфы', отличающиеся по продолжительности воздействия. Хочешь - 'тащись' десять минут, хочешь - весь день. Удобно. И, главное - абсолютно безвредно для организма.
  
   Правда, в первое время происходили и трагические случаи. Некоторые, особенно жадные до удовольствий граждане, просто умирали от обезвоживания, закинувшись винегретом из разноцветных капсул, кайфуя сутками напролет. Что поделать, в семье не без урода. Тогда выпустили блок-ботов, которые прекращали действие наркотика через определенные промежутки времени.
  
  'Торчать' стало совершенно безопасно, и на 'Эйфу' подсели если не все, то почти все, включая высокопоставленных начальников из сил правопорядка и высшее командование вооруженных сил.
  
   Кстати, о военных. Вот уж кто-кто, а эти ребята использовали в своих целях новейшие технологии на полную катушку. Страшно вспоминать, какие разработки выдавали их лаборатории и научные центры. Скорбно вспоминать.
  
   Они создали боевых пикоботов, уничтожающих людей, основываясь на расовой принадлежности. Эти адские пико-машины без эмоций и устали превращали внутренние органы неугодных Конфедерациям дикарей в кашу. Вирусные биоботы, вызывающие хронические заболевания на нужных территориях, поражая сотнями тысяч бедных варваров. Эксперимента ради. Просто чтобы посмотреть, как будет развиваться пандемия. Твари!
  
   Вершиной научной мысли военных ученых явились наниты. Они рыскали в поисках органической сложно структурированной материи, которая идентифицировалась ими как 'человек' и разбирали найденные объекты, удовлетворяющие указанным условиям, на атомы. После бомбардировки ампулами с нанитами населенной дикарями местности, например, агломерации из нескольких деревень, через час-два от обреченных людей оставалась лишь сероватые облачка пыли, которая постепенно оседала. А в местах массового скопления 'объектов' образовывались целые ковры из серого праха, устилавших землю. Первый же дождь смывал причудливые рисунки сотканных из пыли 'ковров', и только примитивные постройки напоминали о том, что на этой территории еще совсем недавно жили обыкновенные люди. Военные, с присущей им злой иронией, прозвали нанитов 'ткачами'.
  
   Жутко! Мерзко! Некогда действительно необходимая оборона границ превратилась в бесчеловечное истребление. Избиение младенцев. Было бы у меня сейчас сердце, его бы обязательно защемило.
  
   - Аура, стоп! Не хочу это больше вспоминать... Аура! Отключи режим!
   - Режим воспоминаний не активен, доктор Грин. Это ваши воспоминания. Они возвращаются сами по себе. Я вас об этом предупреждала...
   - Черт! Нужно отвлечься. Что там у нас с путешествием в соседний куб, все готово?
   - Да, доктор. Вам достаточно мысленно представить пункт назначения и выразить желание туда попасть.
   - Выразить желание?
   - Да, на уровне намерения.
   - Хорошо. А ты отправишься со мной?
   - Нет, доктор Грин. Я - центральный процессор этого куба. Согласно одиннадцатому параграфу инженерного обеспечения проекта 'Белый куб', в целях экономии положительной материи я не могу путешествовать с вами.
   - Нормально, а если соседний куб пустой? Как я вернусь без тебя?
   - В каждом кубе есть свой центральный процессор. Любой из них к вашим услугам, доктор.
   - Ладно. Кстати, сколько материи израсходуется на этот перелет?
   - На преодоление четырехсот двух километров и сто одного метра нанитовой среды потребуется четыре целых шестьдесят восемь сотых грамма унуноктия-118. С учетом возврата потребуется двойное количество материи. Итого...
   - Да, понятно, понятно. Прожорливые твари! Хорошо, Аура, я готов.
  
  Так, нужно изъявить желание. Просто изъявить же...
  На мгновение исчезло ощущение того, что я заполняю какой-то объем, затем резкий хлопок и вспышка света. Через долю секунды я находился уже совершенно в другом месте. По крайней мере, я был абсолютно в этом уверен. Даже свет, льющийся от граней этого нового, чужого куба был другим. Темнее, что ли.
  
  ***
  
   - Ух, ты! Новые лица. Всегда приятно познакомиться с кем-то эммм... незнакомым. - Пробасил чей-то голос в моих 'ушах', после чего владелец голоса громко рассмеялся. - Я сейчас!
  
   Вскоре ко мне приблизилось небольшое облачко, отсвечивающее голубым светом и голограмма мужчины, которая, судя по всему, являлась местным аналогом моей Ауры.
  
   - Я Том. Том Крайчек. При жизни работал в научном центре Балтимора, на территории Американской Конфедерации. Старшим инженером-разработчиком агротехнологий. Аграрий, короче. А это - мой ЦП. Я назвал его Сойфером.
   - Очень приятно. Я Альберт. Твой ЦП, он...
   - Мужик? Да, знаешь ли, приятно о делах поболтать с мужиком. Была у меня сначала баба - красивая, жуть! Отвлекался на разные мысли, ну, ты меня понимаешь? - Он снова расхохотался.
   - Да, понимаю. А это облачко...
   - Это я. Сформировал его из жидкого кислорода и собрал внутрь все свои фемто-трубки. Хоть какое-то подобие тела. Так привычней. Слышал от одного пролетавшего транзитом физика, что основная масса активных сознаний делает себе тела, вот и решил тоже... Следуя моде, так сказать. - Крайчек хохотнул. - А ты, смотрю вообще на эту тему не заморачивался?
   - Да я как-то и не думал даже... А ты многих уже видел? Ну, в смысле людей.
   - Прилично. Человек тридцать. Да и сам кое-где побывал. Путешествовал по другим мирам, хехех. Ведь можно так сказать? По сути, каждый куб - это уникальный мир. Правда?
   - Да, пожалуй...
   - Вот и скитаются по ним все кому не лень, растрачивая материю попусту. Не сидится на месте-то, понимаешь? Скучно! Хоть оно и неправильно.
   - Почему неправильно?
   - Ну, дык же ж... Это прямо противоречит основным задачам проекта.
   - Задачам проекта?
   - О, дружище, да я смотрю - ты совсем недавно очнулся. Сойфер, расскажи нашему новому приятелю об основных задачах проекта 'Белый куб', давай, не ленись.
   - Слушаюсь, верховный повелитель.
   Крайчек нервно хохотнул.
   - Это он шутит так. Давай-ка без этих штучек, мы же не одни. Тараторь уже.
   - Цели и задачи проекта 'Белый куб'. Задача номер один. Подвергнуть детальному анализу...
   - Не-не-не, Сойфер! Стой. Не нужно с самого начала. Давай с места про то, что один вид не может ставить под угрозу существование экосистемы Земли и бла-бла-бла, всякое такое прочее...
  
   Сойфер начал что-то рассказывать, но я его уже не слышал. Я вспомнил эти слова. Их произнес профессор в одном из наших многих полночных разговоров в пустой лаборатории. Еще до того, как мы основали проект.
  
   Вспышка, перемещение. Селантьев.
   - Да, мой мальчик. К этому все и идет. Человечество уничтожит и себя, и природу, и всю планету целиком. Но один вид не может поставить под угрозу существование остальных видов, существование всей экосистемы Земли, понимаешь?
   - Да, профессор. Я полностью с вами согласен. Если бы мы только могли что-то изменить...
   - Человечество не изменишь. Тяга к самоуничтожению у него в крови. На генном уровне. Мы не можем предотвратить катастрофу, зато мы вполне могли бы попытаться восстановить утраченный мир. После неизбежного конца. Воссоздать его по чертежам, но уже без человека. Вернуть Земле то, что мы отнимали тысячи лет и тихо удалиться.
   - Не понял. Как это?
   - Есть у меня пара идей. - Профессор лукаво усмехнулся и заговорщически подмигнул мне.
  
   - Ааа-ууу, Альберт! Ты тут, со мной? Слышишь меня?
   Облачко Крайчека мерцало голубыми переливами. Его настойчивый бас выдернул меня из воспоминаний. Сойфер молча висел рядом.
   - Эммм, да. Я тут. Извини, память еще возвращается вспышками.
   - Ааа, это бывает. Ты, похоже, прослушал все, что тут Сойфер рассказывал. Короче, в двух словах: тот унуноктий, который заложен в каждом кубе, нужен для того, чтобы мы, сохраненные руководителями проекта сознания, восстановили прежний мир в его первозданном виде. Все вроде просто.
   - Эммм, сейчас не понял. Как восстановили?
   - По чертежам, дружище. Чертежи, необходимые для восстановления экосферы загружены во все ЦП. Я, например, отвечаю за воссоздание гумуса.
   - Чего?
   - Ну, это такой плодородный слой почвы, с мощностью горизонта около 10-15 сантиметров. Состоит из органики в основном. Перегной, анаэробы, аэробы и прочая муть. Фактически, без гумуса не прорастет ни одно зернышко.
   - Я не знал этого.
   - Да и ладно. Я тоже многого не знаю. Ты, кстати, так и не сказал, в какой области ты спец?
   - Я? В области нанотехнологий. Спец.
   - Ясно. Так вот, воссоздал я слой гумуса по чертежам, синтезировал слой воздуха, высотой около ста метров над получившейся почвой. Создал две тысячи семян пшеницы, засеял их, полил водичкой. Провел все анализы. Все в порядке - и гумификация, и минерализация. И как ты думаешь, проросла пшеница?
   - Не проросла?
   - Нет!
   - Почему?
   - Ну, видимо, есть все-таки области, в которых мы, люди, со всеми своими революционными технологиями бессильны. Зерна - точная копия тех зерен, которые тысячелетиями сеяли наши предки. Но нет в них одного, самого главного. Жизни в них нет. Видимо, вдохнуть в них жизнь может только он...
   - Кто?
   - Бог, кто! А ты до сих пор в него не веришь? После всего, что произошло?
   - Я всегда верил. Теперь не верю.
   - Зря.
  
   Том замолчал, и очень кстати замолчал. Своими словами он инициировал новую порцию воспоминаний, нахлынувших на меня из глубин подсознания. И они снова были о профессоре. На этот раз мы сидели с ним на песке протвинского карьера - излюбленного места отдыха жителей близлежащих городков. Протвино находится, кхм, находился недалеко от Обнинска, и мы решили выбраться в один из редких выходных - покупаться и просто поваляться на пляже.
  
   - Ты же верующий, Альберт? Я имею в виду веру в Бога.
   - Да, Антон Сергеевич. - Я смущенно потупил взгляд. В нашей Конфедерации вообще было не принято веровать. Атеизм и личный успех - вот высшие ценности общества, в котором я вырос.
   - Не смущайся, не нужно. Как раз поэтому я тебя и выбрал, когда мне предложили возглавить ОМИ. Не считая твоего научного потенциала, конечно. - Старик усмехнулся. - К тому же, как тебе должно быть известно, в Русской Конфедерации нет ничего зазорного в том, что человек верует. В России много набожных людей.
   - А вы, профессор? Мне казалось, что вы не...
   - Не верю? Да, ты прав - уже не верю. В последние годы я все больше склоняюсь к теории о том, что мы, человечество - обыкновенный вирус, созданный кем-то для изменения структуры одного химического элемента - кислорода, на другой - азот. И нет в этом никакого Бога.
   - ???
   - В нашей планетарной системе восемь планет, верно? Можно предположить, что это электроны. Почему нет? Они вращаются вокруг ядра-Солнца. У атома кислорода восемь электронов. Но, судя по всему, скоро мы уничтожим один из них. Оставшиеся семь будут характерны для атома азота, не так ли? Получается, что мы просто такие же фемтоботы, каких создали в своих лабораториях шустрые ребята магистра Кройцлера. Но ведь никто, находясь в здравом уме, не станет называть Кройцлера Богом.
  
   Профессор недолго помолчал, посмотрел на меня, и, явно довольный произведенным эффектом, продолжил:
   - Вот сидит где-то там макроученый, - Селантьев со злобой запустил небольшим камешком в небо, - приложившись к своему туннельному микроскопу, и проводит рядовой опыт по превращению кислорода в азот на фемто-уровне. А когда мы все-таки уничтожим свою планету, он также помпезно станет возвещать на весь свой макромир о прорыве в фемтотехнологиях. И где же в этой бесконечной цепочке Создатель всего сущего?
  
   Я помню, как страшно мне стало в тот момент. Нагнал на меня тогда профессор ужаса. Я, было, подумал, что старик окончательно тронулся от постоянного умственного перенапряжения. Благо, что я ошибся.
  
   К тому времени, используя свои связи по всему миру, активисты проекта 'Белый куб' уже разместили первый триллион нано-маячков, запрограммированных передавать один единственный сигнал. Жуткий сигнал 'Чистая Реальность', говорящий знающим людям лишь о том, что прежней планеты - их дома, больше нет.
  
   Проект набирал обороты с каждым днем. Мы проникли во многие государственные и не очень структуры. Да, хорошее было время. Последние месяцы электрона-Земли. Или сотая часть мгновения до триумфа макро-Кройцлера?
  
  ***
  
   - Альберт!? Что, опять воспоминания? - Голос Тома показался мне несколько обеспокоенным.
   - Да, прости... Ты что-то говорил?
   - Да, нет, ничего важного. Просто у меня возникло такое ощущение, что тебя уже тут нет. В последнее время неуютно стал себя чувствовать, когда остаюсь совсем один. И даже Сойфер не помогает.
   - А ты давно уже... ну, активировался?
   - Настенные часы тут отсутствуют, как ты заметил, наверное. Но если верить рабу, то третья неделя пошла. Земного времени, эммм. Хотя, когда нет потребности спать, или ходить на работу, то какая разница, черт его подери?
   - Верить рабу?
   - Тьфу, ты! Я имел в виду Сойфера. Заговариваюсь иногда, не обращай внимания. У нас свои фишки.
   - А где тот глумус, который ты создал? Не вижу.
   - Гумус? Так он на дне куба, а мы с тобой висим на пятикилометровой высоте. Хочешь посмотреть? Давай за мной! - Крайчек заметно оживился от проявленного с моей стороны интереса к его работе. Должно быть, ему действительно очень одиноко здесь. Странно, как он прошел отбор в проект? У него крайне низкая стрессоустойчивость, плюс к этому - яркая предрасположенность к глубоким депрессиям. Хотя, вполне может быть, что его кандидатуру утверждал лично я. Тогда и вопрос этот нужно задавать самому себе. Стоп, а где он?
  
   - Падай вниз, Альберт! - Пробасило в 'ушах'.
   Ах, точно... Намерение. Движение. К моему приятному удивлению, перемещаться оказалось гораздо легче, чем в прошлый раз. Забавно, это почти как учиться езде на велосипеде - научился однажды, и уже не забудешь.
  
   Вскоре внизу уже можно было разглядеть небольшое темнеющее пятнышко, и я направился в его сторону. Оно росло по мере приближения, постепенно приобретая форму правильного квадрата, и через несколько мгновений я оказался над небольшим полем обыкновенной с виду земли. Единственное, что его отличало от привычных земных полей - это полное отсутствие на нем какой бы то ни было растительности - ни колоска, ни травинки, ни даже сорняка. Земля, как она есть.
  
   Спустя секунду, ко мне подлетел хозяин куба - переливающееся облачко из сжиженного кислорода:
   - Ну вот, смотри! - В голосе Крайчека явно угадывались горделивые нотки. - Сверху слой гумуса. Я экспериментировал с мощностью горизонта, поэтому он тут разный. От десяти сантиметров до метра. Под гумусом около трех метров тамбовского чернозема. Город такой в России был - Тамбов. Это, пожалуй, лучший из земельных чертежей, что я смог найти у Сойфера в памяти. Ну, а под черноземом сантиметровая подушка вакуума, чтобы унуноктий-118 не вступал в реакцию с воздухом.
   - Унуноктий в самом низу?
   - Да. Так удобнее. В любой момент можно нарастить нужные слои.
   - А площадь какая? Много унуноктия ушло? - Во мне проснулся исследователь-ученый.
   - Площадь - гектар. Сто соток. А сколько материи ушло? Да я даже не задумывался.
   - Тогда почему именно гектар?
   - Ну, как почему? Я надеялся собрать урожай, и сравнить его со средним урожаем, который получали русские фермеры с такого же чернозема, только до экофагии. Я же не знал, что урожая не будет вообще. А так, конечно, ты прав - какая разница, не прорастет пшеница на одной сотке или на тысяче гектар? - Том горько усмехнулся. - Эх, закинуться бы сейчас 'Эйфой'. Хотя бы на часик.
   Крайчек замолчал, но вдруг неожиданно расхохотался истерическим смехом:
   - Мозга уже нет, а тяга к кайфу осталась. Ну, разве это не смешно?
   - Да уж...
  
   Он показался мне слабым и жалким человеком. Ничтожный, опустивший руки торчок. Стало противно и захотелось немедленно вернуться в свой куб.
  
   Агроном словно уловил ход моих мыслей. Он прекратил истерику, и отрешенным, совсем потухшим голосом, почти прошептал:
   - Я уже начал задумываться над тем, чтобы выйти за аннигиляционный горизонт. Но что-то пока от этого шага меня удерживает. Не знаю что. И не надо меня осуждать. Когда мне предлагали участие в этом проекте, я и предположить не мог, что все это будет... вот так! А теперь я схожу с ума. А, как известно, каждый сходит с ума по-своему. - Он снова хохотнул, но сделал это скорее для того, чтобы не заплакать.
  
   Мне стало по-человечески жаль беднягу. Я уже собирался сказать что-нибудь ободряющее и распрощаться, но Том заговорил первым:
   - К слову о сумасшествии. Ты, как я понял, еще нигде не был, кроме моего куба. Так я тебе немного расскажу о том новом мире, в котором нам всем предстоит сдохнуть повторно. - Похоже, он взял себя в руки. Голос стал ровным, более спокойным. - Был я в гостях у разных чудиков, но некоторые поразили меня особенно сильно. Например, один зоотехник среплицировал по чертежам несколько коров. Голштинок, по его словам. Он отвечал за крупный рогатый скот, ага. Создал подходящие для их биологического функционирования условия - воздух там, температуру, гравитацию и прочую хрень. А когда этот болван понял, что в коровах нет ни капли жизни, что они всего лишь мертвые куски мяса, хоть и правильно сконструированные, знаешь, что он выкинул? Додумался синтезировать озеро из серной кислоты. Огромное такое, глубокое озеро. Потом сделал несколько тысяч коров - целые стада, и стал их с километровой высоты сбрасывать в это озеро. Они с сумасшедшей скоростью шлепались о поверхность озера, кожа местами лопалась, кислота попадала внутрь - разъедала мышцы, ткани, хрящи. Прикинь!? Весь объем куба хренов живодер заполнил воздухом, чтобы наблюдать, как из бурлящей, зловонной жижи поднимаются клубы испарений. Я когда это увидел в первый раз, подумал, что попал в коровий ад.
   В его голосе снова зазвучали нотки безумия. Облачко жидкого кислорода стало интенсивно переливаться и мерцать.
  
   - Том, успокойся. Мне нужно возвращаться, слышишь, Том?
   - Нет-нет, ты еще послушай! Дней десять назад ко мне зачастил один ландшафтный дизайнер. Норвежец, кажется. И всякий раз он просил взаймы немного унуноктия. То сто тонн, то триста. Говорил, что его запасы на исходе. Позже я узнал от соседей, что этот попрошайка и к ним повадился заглядывать. С той же целью, ага. В очередной его визит, я настоял на совместном посещении принадлежавшего ему куба. Прилетаю, и, мягко говоря, поражаюсь полету мысли викинга-дурачка. Не знаю, что в его голове творилось, когда он создавал свой уникальный ландшафтный шедевр, но зрелище получилось воистину эпическим. Завораживающим, зловещим! Только представь: берега из чистого свинца, реки из ртути, графитовые сопки на горизонте, часто утыканные исполинскими сталагмитами из соли. И освещали всю эту красоту парящие в хлористой атмосфере стометровые серные облака, которые бесшумно горели в атомарном кислороде. Отблески этого жуткого огня играли на неровностях свинцового ландшафта, преломлялись мутными гранями сталагмитов-переростков, переливались миллионами солнечных зайчиков на поверхности ртути, отчего та казалась живой, беспокойно бурлящей субстанцией. Представил?
   - С трудом...
   - Еще бы! Когда я спросил этого ученика Сатаны - для чего ему понадобилась дополнительная материя, он посмотрел на меня, как на неразумного младенца и снисходительно просветил: 'Разве ты не видишь? На севере просто необходимы серебряные горы. Горные цепи. Без них моя работа не может считаться удовлетворительной'. Нормально?
   - Я не хочу в это верить, извини.
   - Ахахаха! Он мне не верит! Я дам тебе координаты этих кубов. Слетай, убедись сам.
   - Мне ничего не нужно, Том. Прощай!
   - Стой! Откуда ты? Как тебя найти?
   Намерение. Хлопок, вспышка света.
   - С возвращением, доктор.
   - Аура? Уффф. Не думал, что когда-нибудь скажу это центральному процессору, но я чертовски рад тебя видеть! И слышать...
   - Неудачное путешествие?
   - Как выяснилось, могло быть и хуже. Гораздо хуже.
  
  ***
  
   С новыми путешествиями я решил пока повременить. После визита к Крайчеку, я стал опасаться, что ко мне в куб вот так же - без приглашения - может попасть кто угодно.
   - Послушай, Аура. А можно каким-либо образом заблокировать мой куб от непрошеных гостей?
   - Да, доктор. По умолчанию анти-наниты аннигиляционных горизонтов пропускают любую положительную материю без ограничений. Но, если вы желаете, я могу отдать им команду блокировать любой контакт извне. Вы по-прежнему сможете покидать границы куба, но снаружи уже никому проникнуть не удастся. Доступ будет закрыт для всех. Кроме вас, разумеется.
   - Закрывай! Хотя, погоди-ка. А если кто-то решит прыгнуть в мой куб без запаса положительной материи для возвращения домой? Он же... погибнет?
   - Не беспокойтесь, доктор. Одно из обязательных условий для перемещения между кубами - двойной запас материи. Это условие никем не может быть изменено или нарушено. Пока оно не будет соблюдено, центральный процессор пункта отправления просто не инициирует туннель. Это ваша директива, доктор.
  
   Бред какой-то! В процессе прыжка погибнуть невозможно, зато выйти за границы куба и попасть под раздачу нанитового тумана - запросто. Хотя, после знакомства с Крайчеком, я, кажется, начинаю понимать, для чего возможность суицида была оставлена.
  
   Черт! Ну, как же так? Обидно... Как же мне раньше не пришла в голову эта мысль? Обижаться можно только на себя.
   - Аура! Среди инициированных кубов есть такой, в котором... Черт! Профессор Селантьев активирован? Его сознание?
   - Да, доктор Грин. Сознание профессора было активировано одним из первых.
   - Как же я сразу не... Аура, отправляй меня в куб профессора! Немедленно!
   - Это невозможно, доктор.
   - Что? Как это? Почему? - Моему негодованию не было предела.
   - Координат этого куба нет в моей базе данных. - В голосе Ауры мне вновь почудились знакомые лукавые нотки.
   Она немного помолчала, словно задумавшись, и продолжила:
   - Однако в моей памяти есть одна запись о координатах куба, который я не могу связать ни с одним из известных мне участников проекта.
   Все-таки над искусственным интеллектом мы потрудились откровенно спустив рукава.
   - Так отправляй меня в этот куб-призрак. Сейчас же!
   - Да, доктор.
   Резкий хлопок, вспышка света и ...Океан? Внизу, насколько хватало 'зрения', расстилались бескрайние водные пространства, с легким волнением на поверхности. Зеленовато-синий цвет воды указывал на достаточную глубину, а перекатывающиеся барашки свидетельствовали о том, что куб наполняла воздушная атмосфера. И, скорее всего, воздух в кубе имеет температуру, близкую к нормальной для функционирования биологических видов. В противном случае жидкость испарилась или замерзла.
  
   Должно быть, обитатель этого куба - чокнутый морской биолог. Иначе, зачем переводить весь унуноктий в воду?
   Интересно, я могу 'занырнуть' на несколько метров? Давно не купался в море.
   Так, намерение. Ага, вроде приблизился к поверхности. Невероятно! Настоящий звук плещущейся воды! За последнее время я уже отвык от любых звуков, кроме человеческой речи. Значит, воздух тут все-таки есть.
  
   Стоп. Мощное ощущение присутствия чужого сознания. Биолог?
   - Здравствуй, Альберт! Я ждал тебя. - Глубокий мужской тембр проник в мое сознание. Владелец голоса должно быть ровесник профессора, но это точно не он. Только откуда ему известно мое имя? - Ты как раз вовремя.
   - Добрый эммм... Здравствуйте. - Сложно привыкнуть к тому, что времена суток уже не имеют значения. Их просто не существует. Как и суток.
   - Лети к нам. - Что-то в его голосе внушает мне абсолютную уверенность и спокойствие. Странно.
   Лететь к ним. К ним? У него гости? Ах, да. Здесь же еще и местный центральный процессор.
  
   Намерение. Меня понесло с огромной скоростью куда-то вперед всего в нескольких метрах над водой. Непередаваемое ощущение! Словно я лечу в кабине бесшумного вертолета. Или мчусь на водном мотоцикле, только без водного мотоцикла. Для полноты картины не хватает только брызг прохладной воды в лицо. Но и без этого дух захватывает!
  
   Господи, что это впереди? Остров? Тогда каких же он размеров?
   Побережье густо усеяно тропическим лесом, чуть дальше вглубь - высокая горная цепь, также покрытая зеленым покрывалом. Вероятно - все эти кустарники и пальмы, густо обвитые лианами - мертвы. Просто воткнуты в мертвую же землю, как горнолыжные палки в снег.
  
   Скорость стала заметно падать, меня потянуло вдоль побережья по касательной на другую сторону острова. Вскоре показалась узкая песчаная полоска берега - небольшой пляж.
  
   Белый песок, легкий прибой и пальмы - почти рай. Таких пейзажей я не видел с тех пор, как уехал в Россию для работы с профессором. Да и раньше-то - честно признаться - видел такое только дважды. Наука отнимала все свободное время. И несвободное тоже.
  
   Только сейчас я догадался 'посмотреть' вверх. Облака! Самые настоящие белые облака на фоне голубого неба. Как же это возможно без Солнца? Похоже, обитатель этого куба обладает чуть большими познаниями о мире, чем морской биолог. О бывшем мире.
  
   Ага, а вот и сам хозяин. Стоп! Я не верю своим глазам: неторопливой походкой по линии прибоя направлялся в мою сторону пожилой человек в шортах по колено и легкомысленной панаме! Живой человек! Но что уж совсем не укладывалось в моем сознании, так это то, что с громким лаем вокруг него бегала вприпрыжку явно довольная собой и вообще жизнью собака. Она, играясь, то и дело пыталась напрыгнуть на своего хозяина, затем отбегала на небольшое удаление, смотрела на него хитрюче-вопросительно и снова 'атаковала'.
  
   Я не очень хорошо разбираюсь в породах этих четвероногих друзей, но даже мне ошибиться было сложно - немецкая овчарка. Крепкая, высокая, с хорошо развитой мускулатурой.
  
   От такой неожиданной встречи я полностью остановил движение и завис над водой в нескольких метрах от берега, не зная, что предпринять дальше. Человек, по всей видимости, понял причину моего смущения. Он еле заметно улыбнулся одним уголком рта и махнул мне рукой:
   - Сюда, Альберт!
   Какой властный голос. Властный, но не повелительный. Скорее наоборот - располагающий. Человеку с таким голосом не хочется перечить или возражать. Приблизившись, я лучше рассмотрел хозяина этого необыкновенного куба. Пожилой, но еще не старый. Немного морщинистое волевое лицо. Седые пряди волос до самых плеч. Глаза. Цепкие, яркие, молодые. Сосредоточенный взгляд. Под таким взором обычно становится неуютно, но не сейчас. Каким-то бесконечным добром и миром веет от этого... От этого... кстати, кто он?
   - Мое имя вы знаете. А вас... - Поинтересовался я.
   - У меня много имен. Можешь называть меня Марком. - Он снова улыбнулся.
   - Я нанотехнолог и...
   - ... и один из основателей проекта 'Белый куб'. Альберт Грин. Бывший сотрудник ОМИ. Коллега профессора Селантьева.
   - Ммм. Да. А откуда вы...
   - Это не важно, Альберт. На самом деле не важно. У нас не так много времени. Давай поговорим о более насущных делах.
   - Простите, я не совсем вас понимаю. Вы куда-то торопитесь?
   - Я никуда не тороплюсь. А вот тебе скоро нужно будет отправиться в одно место. Пройдемся? - Он развернулся, потрепал за холку собаку и прогулочным шагом направился по мокрому песку в сторону ближайших пальм. Собака, оживленная вниманием хозяина, с громким лаем бросилась вперед.
   - Это ваш ЦП? Не похоже на голограмму. - Я присоединился к своему новому знакомому.
   - Нет, Альберт. Если уж говорить о ЦП этого куба, то это скорее я. - Старик засмеялся. - А Банга... Банга - это очень хороший друг одного моего знакомого. Знакомого уже давно нет, а за псом нужен присмотр. Вот я и...
   - Банга. Знакомая кличка. Скажите, Марк. Он ведь ...живой?
   - Разумеется.
   - Но как? Я слышал, что все попытки воссоздать жизнь не увенчались успехом. Даже пшено не проросло. А тут - собака.
   - А ты считаешь, что жизнь, плещущаяся в этом дивном псе, и жизнь в семени пшеницы - она какая-то разная? - Он с прищуром посмотрел 'на меня'.
   Вопрос застал меня врасплох:
   - Честно говоря - не знаю. Никогда об этом не задумывался. А ваше тело. Оно...
   - Настоящее? Да. Как и все здесь. Живое и естественное.
   - Как это возможно? Как вы все это создали?
   - С любовью, Альберт. С Любовью. Без нее ничего не получится. Да...
   - Значит, проект осуществим? Мы сможем воссоздать экосферу планеты в прежнем ее виде? Нужно об этом срочно всех оповестить. Многие уже отчаялись. - Я так воодушевился, что был готов немедленно отправиться по кубам, чтобы сообщить такую радостную новость, хоть бы на это ушел весь мой запас унуноктия.
   - Осуществимо все. Стоит только очень захотеть чего-то, и оно станет возможным. Но погоди торопиться. Прежде ответь мне на один вопрос.
   - Да, да, разумеется...
   - Какова конечная цель проекта 'Белый куб'?
   - Ну... эммм. Мы вернем планете природу и самоудалимся. Я имею в виду людей. Все участники проекта были заранее поставлены об этом в известность и все единогласно согласились. Ведь экофагия произошла только по нашей вине. По вине человечества. А разве вас об этом не...
   - Нет-нет, я в курсе. Да только я не согласен с финалом.
   - Простите, но это же одно из обязательных условий. Его нельзя нарушить. Иначе...
   - А что иначе? Ты, Альберт Грин, можешь точно знать, как будет иначе? Если людям будет дан еще один шанс? Можешь заранее все предвидеть?
   - Конечно! Мы же несовершенны. Мягко говоря. В людях заложено саморазрушение. Но мало того, люди уничтожают все вокруг себя. Один вид не может ставить под угрозу существование всех видов. Это закон. Закон жизни. Если мы починим планету и снова ее заселим, то не далее как через тысячу лет все повторится заново. И это при условии, что мы добровольно откажемся от всех известных технологий и вернемся в пещеры. А если не откажемся, то у Земли не больше сотни лет. Три, максимум четыре поколения, и мы снова все забудем. Так же, как забывали мировые войны и глобальные экологические катастрофы. Разве мало примеров в истории?
   - Примеров достаточно. Как и противоположных тем, о которых ты говоришь. А теперь послушай, что я скажу. Во Вселенной все сбалансировано, согласись. Вот смотри - есть черное, но есть и белое. Есть зло, но есть и добро. Есть еще такая субстанция - Жизнь, и в пику ей есть что?
   - Смерть...
   - Не совсем верно, Альберт. Смерть - это лишь момент перехода. Жизнь, как я уже сказал - это некая субстанция. Соответственно и ее антипод также является субстанцией. И имя этому противовесу - Небытие.
   Он замолчал, видимо, дав мне время осмыслить услышанное. Тем временем мы дошли до пальм - старик босыми ногами по песку, я - облачком фемто-трубок. Пес уже ждал нас, лежа в позе сфинкса. Теперь он помалкивал, словно слушая нас, людей.
   - Теперь представь: вы ушли. И то место, которое вы занимали во Вселенной своими жизнями, займет другое нечто. Природа не терпит пустоты. И этим нечто будет Небытие. Понимаешь? Хорошие вы или плохие, но вы - живые творения, способные любить и сострадать. И мир - он живой. А вы по собственной воле обрекаете его на то, что в него придет Небытие. На ваше место придет.
   - Ну, сомневаюсь, что огурцы или помидоры будут сильно этим фактом недовольны и станут по нам скучать.
   Старик не обратил внимания на мое язвительное умозаключение:
   - Конечно, не станут, Альберт. Потому что их не будет. Ведь вы их не вырастите... - Он посмотрел мне точно в 'глаза'. - И их место точно также займет...
   - Небытие? Кхм... - И вот тут я крепко задумался.
   Второй шанс? Начать все с чистого листа?
   Через некоторое время старик выдернул меня из размышлений вопросом:
   - Впрочем, ты уже и забыл, кого хотел найти, отправляясь в этот куб, нет? - Он снова улыбнулся, и я вспомнил: профессор!
   - А вы знаете координаты его куба?
   - Разумеется. Осталось лишь выразить намерение. Немного материи, так и быть, тебе одолжу. - Рассмеялся.
   Я попрощался с этим необыкновенным человеком, попрощался с его псом Бангой, и почувствовал твердую уверенность, что мы с ними еще обязательно увидимся.
   Намерение, вспышка, хлопок.
  
  ***
  
   Не успел я очутиться в новом кубе, как услышал почти родной, такой знакомый голос:
   - Альберт! Мальчик мой! Как же я рад тебе. Как долго я ждал этого часа. Время тут идет совсем иначе, нежели в прежде. Жаль, не могу тебя обнять.
   Он предстал передо мной в виде голограммы самого себя, что оказалось намного приятнее, чем вид мерцающего голубым облачка.
   - Профессор! - Это все, что я смог сказать. Волнение от встречи захлестнуло, на ум больше ничего не приходило. Точнее - наоборот: сказать хотелось столько всего, что я не знал с чего начать, отчего и потерял дар речи.
   - Ну, как ты? Освоился немного? Ты был у него? Ай, прости старого глупца. Ты здесь, значит, ты, конечно же, был у него.
   - У Марка? Да, я только оттуда. Антон Сергеевич, он показал мне, что все возможно. Жизнь можно вдохнуть! Экосистему можно восстановить.
   - Да, да. Я уже знаю. Я тоже виделся с ним. По правде сказать, я и сам уже был на грани отчаяния, когда мне стала поступать информация о первых неудачах. Но он все изменил. Да. Изменил. Мы начнем все сначала, Альберт. С чистого листа, с Чистой Реальности.
  
   Потом мы долго беседовали, рассказывая друг другу наперебой о том, что видели, что узнали. Как будто с последней нашей встречи минуло много лет. Говорили о планах, о том, как будем строить новый мир и с чего нужно начать.
   - ...обязательно, профессор, обязательно! Я вас полностью в этом поддерживаю. Кстати, а кто этот Марк? Я совершенно не помню его. В проект его отбирали вы?
   Голографические глаза старика округлились от недоумения:
   - Как? Ты не понял, с кем разговаривал? Ему все эти наши проекты - смех, да и только. Игры неразумных детей.
   И тут я услышал ее взволнованный голос:
   - Доктор!
   А спустя мгновенье увидел ее голограмму.
   - Аура? Что ты здесь делаешь?
   Она словно не слышала вопроса. Только продолжала приближаться ко мне, грозно глядя, и повторяя:
   - Доктор! Доктор!
   Я ничего не понимал. Посмотрел на профессора, рассчитывая на помощь, но тот только печальными глазами провожал меня. Провожал? Да, меня с силой тянуло куда-то назад. Последнее, что я услышал от профессора:
   - Прощай, Альберт. Тебе пора.
   Хлопок. Вспышка. Белый свет. Яркий белый свет. Ничего не вижу. Боже, где я?
   - Доктор! Доктор, он, кажется, приходит в себя. - Женский, похожий на голос Ауры. А вот и лицо девушки. Нет, это точно не Аура.
  
   Все белым-бело, как в моем кубе. Хотя нет. Это стены. Белые стены. Капельница, компьютер. Больничная палата? Нужно бы осмотреться. Намерение. И ...ничего. Не могу двигаться. Странно. Больно. Все тело гудит и ломит. Тело!?
  
   - Здравствуйте, Антон Сергеевич! Очнулись? - Спросил невесть откуда взявшийся мужчина в белоснежном халате. Доктор? - Арина, бегом в регистратуру, пускай позвонят жене. Она оставляла телефон. Ей часа два ехать. Ему сейчас нужно видеть знакомые лица.
   - Где я? - Какой у меня старый голос. Мой ли?
   - Вы в реанимации. Я ваш лечащий врач. - Доктор посветил крохотным фонариком мне в один глаз, затем в другой. - Ммм, хо-ро-шо. Вы помните кто вы? Осознаете себя?
  
   Какая у него глупая улыбка. Я посмотрел вдоль больничной кровати, на которой лежал. Руки. Какие пожилые руки с седыми волосами. Господи, что со мной?
  
   - Хм, судя по всему - не очень-то много вы и помните. Ну, это ничего. Память будет со временем возвращаться. Вспышками. А пока я вам немного помогу. - Он достал из кармана халата блокнот, отлистал несколько страниц.
  - Ага, вот! Антон Сергеевич Зеленых. Пятьдесят семь лет. Профессор. Женат, детей нет. Проживаете в городе Кремёнки, что в Калужской области. Это со слов супруги. А вот тут еще ваш начальник с работы звонил. Очень волновался. Вы работаете руководителем какого-то отдела на кольце ускорителя. Типа коллайдера, я так понял. Близ города Протвино. Значит так. Вы ездили в командировку в Мюнхен на научную конференцию. Что-то про нанотехнологии тут. Я в этом не понимаю, простите. Вот, видимо, когда возвращались вас и... Ладно. Отчет скорой, доставившей вас: в лефортовском тоннеле машина, на которой вы ехали, перевернулась. Много раз перевернулась. Водитель погиб. Вас привезли к нам. Успели. Диагноз: несколько мелких переломов, сильнейшее сотрясение мозга. Вероятна частичная амнезия. И да. - Он оторвался от бумаг. - Кратковременная клиническая смерть. Потом неделя комы. Скажу откровенно: процент выживших в таких авариях... Короче - вам очень повезло.
   - Может быть сделаем перерыв, доктор? - Ужасно болела голова. Хотелось выть волком и рыдать. Я вспомнил. Не все, но многое.
   - Да, да. Конечно. Отдыхайте. Жена скоро приедет. - Ушел он, наконец.
  
   Я действительно профессор, доктор наук и еще длинный список из регалий и званий. Работаю начальником отдела в НИИ, который занимается проведением опытов на кольце ускорительно-накопительного комплекса в Протвино. Помню, выступал на мюнхенской конференции. Помню, что много говорил. Доклад? Вспоминаются и овации в зале. Чуть не на руках несли до гостиницы. Какой-то прорыв. Мы совершили прорыв в области нанотехнологий. Только какой? Провал.
  
   Время за воспоминаниями пролетело незаметно. Дважды заходила медсестра, похожая на Ауру. Сняла какие-то показания, дала таблетки, поставила укол, от которого я провалился в глубокий сон.
   Когда проснулся, за окном уже стемнело. На стульчике возле кровати сидела немолодая уже женщина. Дремала. Лицо знакомое. Жена. Любимая моя девочка. Танечка. Пускай дремлет, а я пока тихонько полюбуюсь.
   Вскоре она очнулась:
   - Тошенька, родненький. - Заплакала.
   - Ну, перестань. Обошлось же. Живой.
  
   Успокоил, как мог. Поговорили. Выяснилось, что персонал больницы сообщил начальнику с работы, что я вышел из комы. По его душевной просьбе. Козлы.
   - Вот, Тошенька, врачи сказали, что нельзя, а я пронесла. - Достала мобильник из сумочки. - Василий Петрович мне уже раз пять звонил, очень просил с тобой связать при первой же возможности.
   Умеет, гад, попросить. Как же его фамилия?
   - Как фамилия его? - Вот дурак, Татьяна снова расплакалась. - Да все я помню, Танюш, успокойся. Доктор сказал - это временно.
   Вытерла слезы платочком, собралась:
   - Кройцев.
   Кройцлер-Кройцев. Забавно.
   - Ну, давай телефон. Пообщаемся с начальством. Разузнай - как там насчет поесть. Кормят тут?
   - Хорошо. - Вышла.
   Набрал номер.
   - Василий Петрович? Добрый вечер.
   - Зеленых? Антон! Живой, здоровый? Молодцом! Мы тут за тебя всем коллективом кулаки держали. Как ты? Ну, рассказывай, чего молчишь?
   - Нормально все...
   Давай уже, переходи к главному, заботливый ты мой.
   - А, ну вот и хорошо, вот и ладненько. Слушай, Антон Сергеич, ты это... что врачи-то говорят? Когда приступить к работе сможешь? Ты, надеюсь, не забыл, какой нам грант от Росатома светит под твое открытие? Тут же без тебя все раком стоит. Умники из отдела твоего говорят, что даже эксперимент повторить не смогут. Так что ты смотри, не затягивай там. С медсестричками-то хорошо поваляться месяцок-другой, но и работать нужно, а? Когда в строй?
   Я нажал на красную кнопку отбоя, отложил телефон на тумбочку.
   - Никогда.
   Действие таблеток начинало ослабевать. В голове снова загудело, тело стало ныть.
  
   Один вид не может поставить под угрозу существование остальных видов, существование всей экосистемы Земли. Верно?
  
   Пожалуй, займусь-ка я выращиванием огурчиков с помидорками. С любовью.
  
  ***
  
   Господи, Иисусе Христе, сыне Божий, помилуй нас, грешных...
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"