Датыщев Владимир : другие произведения.

Мистическая Академия (Книга 1: Мистическая Бурса) главы 1-11

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  • Аннотация:

    Хочешь баннер? Жми!

    Вот, после беседы с Ариохом-Алексеем Глушановским и Ведьмой-Натали Затеевой пришло мне в голову вот ЭТО!))) Капля детства и мэрисьющины - надо же когда-нибудь начать писать и такое!)

    Дети попадают на Поднебесье в некую школу, где учатся Ангелы и Демоны!)

    Теперь точно уехал)) Не поминайте лихом!)

Веселая фантастика и фэнтези Владимира Датыщева
  
   Владимир Датыщев
  

Мистическая Академия

(почти что детская фантастика-фэнтези)

  

Всем моим друзьям, моей дочери Оленке на День Рождения, уже как два дня рожденному сыночку Александру-Петру, жене Анне, матери Любви, папе Петру и Ростику Гельвичу в его День Рождения, Алексею Глушановскому и Наталии Затеевой, после разговора с которыми мне и захотелось написать эту книгу, посвящаю!

  

Книга Первая

Мистическая бурса

  

Пролог

(о чем, собственно речь?)

  

"Ну и кто это все наделал? Сейчас же убрать!"

Мама Демиурга

   - Давным-давно, когда Земля была настолько юной, что ее детский смех постоянно извергался из молодых вулканов... Давным-давно, когда по миру кроме динозавров шагали Архидемоны и Архангелы... Так давно, что даже и Творец не припомнит, с чего все началось... До появления обычных людей жили Мистики. Они почти не отличались от рядового человека: похожие глаза, нос, и даже уши. У них также не было ни ангельских крыльев, ни колдовских рогов, как у Демонов. Но имелись некоторые загадочные возможности, до сих пор не изученные мистической наукой.
   Мистики, умели очень многое. Без лишних усилий, только силой мысли воздвигали дворцы, разгоняли тучи одним лишь чихом, превращались в диковинных зверей. Могли слышать Вечность, разговаривали со звездами, питались одним только воздухом. Невероятные, уникальные создания, какие только рождались в этом мире: бессмертные, всемогущие, способные на любые свершения. Если быть честными, как они жили, нам неизвестно. Доподлинно о Мистиках знаем только, что они внезапно исчезли... Особенный народ, пропавший в истории, не оставивший даже воспоминаний в человеческих книгах...
   Секретарь умолк и прочистил горло. С гордым видом, мол: вот, как я рассказывать умею, он осмотрел Зал Мудрых Заседаний.
   Звенящая тишина задумчиво повисла над множеством голов. Словно бесконечное море, она залила все пространство от высокой арки дверей с золочеными створками до подиума мэтров. Спокойное беззвучие промчалось между длинными рядами скамеек, густо засаженных, словно диковинная клумба, разноцветными одеяниями профессоров и студентов. Безмолвие промелькнуло между сотнями сандалий и ботинок, зарылось на миг в шикарной ковровой дорожке из декоративной шерсти, взметнулось под гулкие арочные своды, ударилось о гранит.
   "Как упоительно, - подумал ректор, облегченно вздыхая. - Хорошо, хоть в этот раз попалась стоящая вариация тишины".
   Присутствующие наслаждались внезапным перерывом, никто не шевелился, боясь спугнуть такую редкую ценность в Академии - Тишину.
   Но все испортил докладчик. Он шумно послюнявил палец и взмахнул им над кафедрой. Страницы конспекта, лежащего перед секретарем, зашелестели под воздействием заклинания. Хруст бумаги нарушил драгоценное безмолвие. Тишина печально лопнула и улетучилась через окно.
   В зале демонстративно зашаркали ногами. Кто-то кашлянул и угрожающе поводил бровями, на задних рядах изобразили фантом бессмысленности и показательно сожгли. Свистьева не слишком уважали в Академии. Еще в студенческие годы он зарекомендовал себя болтуном и лизоблюдом, заработав прозвище Свисток.
   Не обращая внимания на окружающих, секретарь приготовился продолжать. Он отыскал в конспекте нужное место, открыл рот и вдруг столкнулся взглядом с десятками нахмуренных лиц. Кто-то из профессоров зацыкал языком, укоризненно покачав седой макушкой. Из студенческой галёрки вспорхнула маленькая синичка, сотворенная из листка тетради. Трепеща миниатюрными крылышками, птичка заломила над Свистьевым изящный пируэт и сбросила комочек жеваной бумаги за шиворот докладчика. Бедняга напугано дернулся и хлопнул себя по затылку.
   - Довольно! - Ректор поморщился и немного отодвинулся от стола. Руки Петра без движения лежали на отполированной древесине, голова чуть наклонена вперед. Весь вид Апостола излучал безразличие к беспорядку, но змеистый шрам под носом яростно запульсировал в черноте кудрявых усов. Связка ключей услужливо похлопала ректора по бедру, мол, не переживай, хозяин - пока на поясе висим, никто тебя обидеть не сможет. И пусть даже этот Свисток - полная бестолочь, но не позволим издеваться над одним из преподавателей!
   - Что вам не нравится, уважаемые? - поинтересовался ректор, обводя собрание тяжелым взглядом. - Как мэтр Свистьев ведет выступление?
   Конференция замолкла, будто отключили звук. Профессора старались не дышать, даже студенты Наивысшего курса захлопнули рты. Кто-то поспешно потушил курительную трубку и взмахом руки выгнал дым за портьеру.
   - Что вы, ректор, - Аквинтий Ставр заискивающе поклонился со своего места на подиуме и украдкой погрозил залу кулаком. - Всем интересно.
   На гладковыбритом лице Посланника Древнеримского Пантеона читалась плохо скрытая скука. В душе он яростно желал побыстрее выбежать вон и заняться, наконец, распределением студентов. Но ритуалы Академии приходилось соблюдать, как бы ни хотелось этого и Ставру, и Петру, и каждому присутствующему.
   Здесь каждый был уверен, что легендарные Мистики являются если не прапредками обычных людей, то уж точно, их древними учителями. Откуда бы еще человечество узнало секреты магических сил и законы божественной природы? Уж точно не от всяких там химиков-физиков, которые над бедными атомами издеваются!
   Ректор едва заметно пожал плечами. Он искренне жалел подопечных: с радостью отпустил бы каждого заниматься преподавательскими делами. Но ритуалы... Если их не чтить, вся Академия превратится в неконтролируемый бедлам из недоученных ангелов, демонов и разбалованных волшебников из числа смертных.
   - Продолжайте, - Петр кивнул секретарю.
   Свистьев обрадовано поклонился и уткнулся глазами в свой конспект.
   - Как всегда! - приглушенно простонал мэтр де-Рыбенплюх. - Годы и годы мы слушаем здесь одно и то же! Лучше пойду абитуриентов встречать...
   Он дёрнулся, чтобы встать, но тяжелый взгляд Петра удержал его на месте.
   - Кое-кто из присутствующих здесь Апостолов Света предполагает, что наш Творец жестоко покарал Мистиков, - продолжил секретарь. - Кто-то считает, что за неизвестное преступление Он наделил их человеческими желаниями и возможностями. Жадность и вожделение чужих богатств, сребролюбие и зависть чужим талантам. Нежелание учиться, жажда убийства и возвышение над ближними своими... Именно эти человеческие слабости перволюдей, или Мистиков, превратили их в беспомощных созданий, которых потом нарекли людьми. Возможно...
   Зал открыто скучал, барабанил пальцами по трибунам, резался в электрические поддавки и хихикал. Кто-то шепотом рассказывал анекдот, прикрывшись от ректора Зеркалом Выдуманной Реальности. Младший преподаватель Азара бесстыже уснул, склонив мясистый подбородок на грудь и беззвучно всхрапывая. И только Петр казался единственным островком безразличного внимания среди толпы недовольных ученых.
   - ... Но были среди них и те, что почище душой - их заметил Творец и позвал к Себе. А еще не определившихся, которую из трех сторон выбрать - стать обычными человеками, вознестись в Рай благословенный, либо же упасть в низы и обречь себя на звание Нечестивых, оставил в людском мире.
   Но были среди них и те, что славились во много душами своими грязными да черными - их низверг Господь в сотворенный под землею Ад, а тех, в ком сомневался, оставил на бренной земле для осмысления грехов...
   Согласно ритуалам, секретарь был обязан еще более часа рассказывать о схожести между людьми и Мистиками. Говорить о десятках теорий и наводить примеры - что может быть проще? Но его бесстыже прервали. К величайшему облегчению и радости всех присутствующих.
   - Пришествие!
   Золоченые двери распахнулись, пропуская в Зал маленького человечка. Тоненькие ножки засеменили по зеленому паласу, оставляя бесформенные кляксы следов на ворсистом покрытии. Человечек бежал со всех ног, путаясь в полах бесформенной мантии и чертыхаясь на каждом шагу. Дважды едва не упав и хватаясь за колени сидящих в заднем ряду студентов, он остановился и перевел дух.
   - Пришествие! - тяжело дыша, сообщил нарушитель спокойствия.
   Младший преподаватель Азара, до того мирно похрапывающий себе в кулак, дернулся и едва не свалился с кресла.
   - Растопчу! - заревел мэтросс. Желваки на его крупном лице заиграли не хуже внушительных мускулов, едва прикрытых парчовой накидкой. Внезапно Азара смягчился, разглядев "обидчика". - Простите, мэтр Саллюн, - мне сон плохой приснился...
   - Пришествие! - улыбнулся человечек и помчался к подиуму.
   Перед самой кафедрой докладчика мэтр умудрился-таки оступиться и едва не растянулся на полу.
   - Срочновзлетантеро! - выкрикнул он и щелкнул пальцами.
   Не долетев до пола всего сантиметр, Саллюн замер в воздухе и медленно воспарил. Раздались жидкие аплодисменты - ученые сдержанно радовались успеху коллеги. Но больше всего их тешил перерыв скучнейшей лекции, подобные которой предшествовали каждому учебному году.
   "Бардак, - подумал ректор. - Вот сколько не соберусь их дисциплине научить, вечно забываю".
   - Что там у вас, мэтр? - спросил он Саллюна.
   Человечек мерно покачивался прямо перед кафедрой, наслаждаясь невесомостью и не спеша отвечать. Зал молчал, улыбаясь десятком лиц, зал чувствовал, что пытка в виде занудного Свистка сейчас закончится.
   - Пришествие! - торжественно провозгласил карлик.
   - Почему так рано?
   Саллюн скорчил растерянную мину и опустился на землю, прервав заклинание.
   "Воистину бардак, - Петр насупил брови и тяжело посмотрел на мэтра. - Ритуал прерывает, летает тут без особой нужды, да еще объяснить не может".
   - Впервые за последние двести лет у нас произошло отклонение от Графика, - менторским тоном сказал ректор. - И вы с таким докладом появляетесь, дежурный?
   Человечек сник и попытался выглядеть еще незаметнее.
   - Полагаю, какие-то нарушения в Балансе, Апостол...
   Еще несколько секунд Петр дырявил Саллюна взглядом. Черные глаза ректора красноречиво сообщали мэтру - будет разборка, если до прибытия гостей он не узнает причин изменения правил Академии.
   - Друг мой, прошу не полагать, а полагаться, - ректор многозначительно сделал ударение на последних словах. - На факты полагаться! Внимание! - обратился он к аудитории, поднимаясь из-за стола. - В связи с внеочередным Пришествием все руководители факультетов должны немедленно заняться организацией встречи.
   Улыбки мэтров, сидевших в переднем ряду, растянулись до ушей. Один за другим, ученые хлопнули в ладоши и взорвались, как рождественские хлопушки. Воздух наполнился запахом гари и бесформенных клубов Тумана Перемещений, который медленно растворился под высоким потолком.
   - Вызвать дежурных Архангела и Архидемона! - заговорили голосом ректора бесчисленные статуи химер и атлантов. Тишина, царившая в бесконечных коридорах и чердаках, устало вздохнула и улетучилась из Острова Знаний. Вся Академия наполнилась радостным гулом, древние стены встрепенулись, освобождаясь от пыли, накопившейся за время каникул.
   - Приготовить два прохода в мир людей, открыть доступ к управлению Временем! - жужжали острые пики на диковинных башнях. - И пусть нам приведут лучших учеников!
   Топот множества ног и хлопки Т-Перемещений несколько мгновений отдавались эхом под каменными сводами. Последним из Зала Мудрых Заседаний туперемнулся ректор, бросив на ходу.
   - Продолжайте...
   Секретарь приосанился, заметив, что Зал опустел. Несколько секунд мэтр Свистьев постоял, прислушиваясь, не идет ли кто. Но в ближайших коридорах ворочалась только тишина - переждав кутерьму, она вернулась обратно и удобно расположилась на длинных рядах скамеек и стульев. С некоторой опаской секретарь оставил место докладчика и переселился за кафедру ректора. Прикрыл глаза, задрал голову к потолку и мгновение помечтал, затем улыбнулся каким-то мыслям, и приоткрыл конспект.
   - Так... вот здесь можно подсократить, это все и без меня знают... ну, а эта вещица никому не интересна... Вот! - Свистьев нашел в конспекте нужное место и ткнул в него пальцем. Что бы ни думали остальные ученые, ритуалы Академии наводили скуку даже на такого занудного мэтра как Свисток. - ...И создал тогда Творец некое учебное заведение, где начали учиться они, выбирая свой путь в почти бесконечной жизни. И наполнялись ряды Ангелов и легионы Демонов, вырастая и влюбляясь, обручаясь, женясь и выходя замуж, рождали и растили детей, совращали смертных, или же очищали народы от грехов... М-м-м... это можно вообще никому не читать - надо ли... Так появился Мистический Университет, вместе со всеми кафедрами, отделениями и лабораториями. Так построилась Мистическая Бурса, Высшая Божественная Школа и Академия Архисуществ, как его составляющие ступени для вступления на должности Высших божественных созданий... Ой, усну сейчас... В общем, каждый год из мира людей берут по паре человек, и обучают на мистических сущностей...
  
  
  
  

Глава 1

(в которой появляются некоторые наши герои)

  

"Ученье - свет, а не ученье - тьма"

Настольная лампочка

   198... год от Рождества Христова, 45861 год от Исчезновения Мистиков
   Вот так всегда! Ну откуда появилась эта хулиганка? Едва только вышел из дома, как начались неприятности. Увесистый комок грязи треснулся в затылок, и липкий холодок растекся под воротником. Ростик машинально хлопнул себя по шее и скривился, будто съел кислейший лимон. Мерзкая жижа скользнула между пальцами и затекла под рубашку.
   И как тут не обидеться, если вышел на улицу в новехоньком костюме? Недавно стукнуло двенадцать, еще шесть лет - получит права, сядет за руль папиной "Волги". Вышел с отличным настроением, ведь первый день школы, первое сентября. Занудный, конечно, но чуточку радостный праздник: там, за тонкой линией парка, за шумной автомагистралью ждут друзья. Построились в линейку перед крыльцом, галдят, о каникулах переговариваются. И все одеты в одинаково красивые костюмы, скрипящие ботинки, белоснежные рубашки... А он придет похвастаться запятнанным пиджаком, грязным воротником и, даже, вот - манжету запачкал.
   "Смеяться будут, - грустно подумал мальчик. - Пальцами тыкать..."
   - Не пойду, ну его, этот десятый класс! - внезапно решил он и крепко стиснул кулаки. Ему настолько расхотелось идти в школу - ну просто до невозможности. Лучше сбежать куда-нибудь и вернуться домой под вечер, мол, со школы пришел. Подумаешь, воротник испачкал! Это в футбол играли на перемене, вот и упал...
   А еще лучше надавать кому-то по шее, чтобы неповадно было грязюкой кидаться! И где обидчик, который хихикает за клумбой? Сейчас кто-то посмеется распухшей губой!
   Валька, та еще зараза! Выскочила из-за крыльца подъезда и насмешливо уставилась на Ростика.
   "Такая красивая, - мальчик расплылся в улыбке. Липкая мерзость потекла между лопатками, и Ростик скрипнул зубами. - И такая дрянь!"
   Завидев, что паренек покраснел и угрожающе нахмурился, Валька насторожено отступила на шаг.
   - Грязище пучеглазый, - выкрикнула девочка, указывая на Ростика. И добавила, - это тебе за просто так - ничего личного! Просто оделся как пугало, маменькин сынок!
   Этого мальчик не стерпел. Если раньше он простил бы Астафьевой такую обиду, то сейчас, после таких слов, невероятно разъярился.
   "Тебе бы за шиворот гадости вылили, - пронеслась обиженная мысль. - Еще не так бы глаза вытаращила!"
   - Я тебе покажу пугало, Валька - в носу булька! Сама-то на вешалку похожа!
   И Ростик поднял с асфальта небольшой камень. Завидев, что паренек не шутит, Астафьева круто развернулась и побежала прочь. Но не забыла, вот несносная, повернуть голову и скорчить противную мину! Мальчик бросился за ней, забыв обо всем на свете.
   Ростя соврал, хотя и не мог себе признаться в этом. Астафьева никогда не походила на вешалку, да и "булек" у нее не водилось. Мальчику очень нравилась одноклассница: симпатичная, черноволосая, стройная. Он мог бы сказать немало приятных слов о Вальке... раньше. Но несносный характер девчонки! Сейчас хотелось просто надавать ей подзатыльников.
   Сквозь благородный гнев на обидчицу, Ростик все же не смог не восхититься стройной девичьей фигуркой. На бегу он любовался Астафьевой, не предпринимая попыток, чтобы размахнуться и пустить ей камнем вслед. Сегодня Валька оделась в цвета переспелой корицы - хорошенькая школьная форма: юбочка в складку, короткий жакет, туго затянутый вокруг талии. Серебристо-белая блузка, прятавшаяся под жакетом, и белоснежные гольфы то и дело сверкали перед глазами, когда на девочку падали слабые лучики утреннего солнца. Смолянистые, почти антрацитовые волосы развивались под легким ветерком, то накрывали небольшой рюкзак на спине, то вновь подлетали вверх. Черные туфельки звонко выстукивали на асфальте насмешливую песенку "не догонишь!".
   "А как хороша, - думал Ростя, тяжело дыша и пытаясь приблизиться хоть на шаг. - Валька-зараза! Хоть бы портфель уронила - вон, как подпрыгивает вслед за хозяйкой..."
   Школьная сумка немного сползла с плеч Астафьевой и действительно сильно раскачивалась от Валькиных скачков через бордюры - грозила слететь на землю. Мальчик изо всех сил тянулся к портфелю, яро желая схватить обидчицу. Ух, пленить бы ее где-нибудь на необитаемом острове и забыть дорогу. А потом, через несколько лет, когда она выплачет все слезы и превратится из хулиганки в ласковую девушку, освободить и... Что будет дальше, паренька не интересовало, но мечта, в которой Астафьева сидит на холодной скале посреди безбрежного океана, показалась очень заманчивой.
   Ростя отбросил мешающий камень и постарался ухватиться за матерчатую ручку портфеля. Не оборачиваясь, Валька почувствовала, что ее догоняют, и побежала быстрее. Пареньку пришлось выбросить и шикарный букет цветов, уготованный "классной Пробке", как ученики назвали классного руководителя. Ростик бежал изо всех сил, вытянув вперед обе руки. Еще секунда, и поймает! Еще несколько шагов, и подлый враг-басурманин будет повержен, изничтожен и публично наказан.
   Сам того не замечая, мальчик приближался к школе - Валька неслась именно в ту сторону. Подземный переход, газетный киоск, парочка домов, и улица Пасечная осталась позади, когда школьники врезались в праздничную толпу желторотых первоклашек и родителей. Степенные тети и дяди подняли шум, замахали руками - где это видано, чтобы две орясины среднего школьного возраста детей пугали. Но "орясины" уже пролетели мимо и застучали каблуками по мосту над парком Погулянка.
   Не удержавшись, парень притормозил на миг, окинул взглядом асфальтированный сквер внизу, и привычно плюнул с высоты. Он так всегда делал, когда шел на уроки, или же возвращался домой. За этот неблагородный жест "дрянной мальчишка" удостоился укоризненного взгляда какой-то старушки в сером халате уборщицы. Справедливая бабулька разругалась на всю округу и едва успела захлопнуть полузубый рот, как дождалась от мальчика не извинений, а еще одного демонстративного плевка. Малолетний хулиган показал старушке неприличный, совершенно хулиганский жест и застучал лакированными ботинками вслед за девочкой.
   "Что это на меня нашло? - удивленно подумал Ростик и густо покраснел".
   - Вот и второй кандидат? - заулыбалась уборщица. - Теперь можно и отдохнуть несколько веков, пока смена не придет.
   Неотрывно глядя на убегающего паренька, она подняла скрюченную ладонь и прочертила в воздухе странную фигуру. Вслед за движением когтистого пальца потянулась тонкая струя красного дыма, образовывая кособокую букву "икс". Повиснув на мгновение перед сморщенным лицом старух, знак стремительно прыгнул за мальчиком. Перепуганные первоклассники завизжали - мимо них пронесся горячий болид в виде скошенного креста. Пока родители пытались успокоить детей, раскаленная фигура вонзилась Ростику в плечи, чуть повыше рюкзака. Паренек ничего не почувствовал - он упорно догонял Астафьеву.
   Старуха перегнулась через перила моста и спрыгнула вниз. Но до асфальта долетел только халат уборщицы, за ним хлопнулась пара дешевых шлепанцев грязно-синего цвета. Бабулька исчезла.
   - Хулиганом больше, - донеслось из пустоты, - хулиганом меньше - и все дела...
   Вообще-то, плохим парнем Ростислав никогда не считался. Стекла в ближайших домах не крушил, булочки в столовке не воровал. Да и не рыскал по району вместе с оравой немытых сорванцов, чтобы попинать малолетку из соседнего класса. Просто Валька ему сегодня изрядно потрепала нервишки, и он был непозволительно зол.
   Выглядел Гувич примерно так же, как и год назад. Только сильно подрос за прошлое лето - почти на восемь сантиметров. Он расширился в плечах на занятиях каратэ-до, куда ходил в Лигу юниоров, и на селе у бабушки, где приходилось частенько работать на поле. Надо отметить, еще и редкие усики появились над губой. А вместе с ними Ростя мог похвастаться тонким шрамом через всю щеку до уха - следствие неудачного набега на груши в школьном саду. В общем, совершенно обычный двенадцатилетний паренек, невысокий, но статный, не толстый, но и не тощая кляча. Светлые, как говаривал покойный дедушка - герой Советского Союза, "будто арийские" волосы, серые, глубоко посаженные глаза, немного кривоватый, единожды сломанный на тренировках нос, сморщенное от тяжких детских дум чело и сильный волевой подбородок. Вот, собственно и весь Ростислав Гувич - парень, которых много, но по-своему уникальный для родителей.
   Валька также выглядела обыкновенным ребенком. Вот только для Ростика она была особенной девочкой. Он смотрел, как Астафьева приближается к высоким ступеням, ведущим ко школьному двору на другом конце моста, и улыбался. Драться не хотелось совершенно, хотелось просто глядеть на ее волнистые волосы. И как она смогла стать чемпионкой района по забегам на короткие дистанции и на скорость? Такие худенькие ножки, острые локти...
   "Небольшая площадь тела, - догадался мальчик. - Потому она двигается быстрее, что воздух на нее не жмет! А какая загорелая, наверное..."
   Он смотрел ей в спину и вспоминал на бегу, как она только что корчила рожицы. Личико Вальки удивляло красотой - раскосые темно-карие глаза, курносый носик, щеки с маленькими ямочками, пухлые губы. А как она симпатично выглядела, когда показывала язык! Глянь на такую даже взрослый дядя - мигом слюни потекут, не говоря уже о молодых парнях.
   Вот Астафьеву, в отличие от паренька со светлой кожей и пшеничного цвета бровями, можно было назвать закоренелой и загорелой летом хулиганкой. Она наводила ужас на весь район, злобные Валькины проделки были известны всем и каждому. Кто малолеткам футбольный мяч проколол? Валька. Кто бросал камнями по птичкам в саду и подбил маленького воробья? Астафьева, будь она неладна! Кто вдребезги разнес все окна в кабинете физрука? Валентина - точно Валентина, кто же еще, как не она?
   Едва завидев безобидную симпатичную девушку, собаки бросались врассыпную, вороны и прочие крылатые твари божьи летели кто куда, а вездесущие бабульки, толпами усеивающие скамейки в окрестностях, хаотично крестились. Ведь где бы ни появлялась Валька, любое дружелюбное существо тотчас же превращалось из дружественного в "проклятого врага - шпыгуна" (шпион - по-украински) и мгновенно предавалось страшным пыткам, которыми не гнушалось заниматься только ЧК НКВД, да некоторые китайские спецслужбы.
   Жабы, ласково называемые "дирижабелями", беспощадно надувались через соломинку и бросались с крыши ближайшей девятиэтажки вниз. Парни, до того мирно игравшие в футбол, или квадрат на площадке, обзаводились новыми синяками под глазами и ссадинами на лодыжках. А несчастный кот бабы Жени с первого этажа, после длительной пробежки по району с подожженным хвостом, вообще отказывался выходить из любимой квартиры, Год назад, бедный "котероид", или же "котомета" - в головке у Астафьевой явно водилось немалое воображение, едва не издох: Валька, мучительница, облила ему хвост бензином. Поджечь, чтобы комету изобразить, не смогла, честно говоря - пожалела и выпустила беднягу. Но позже кот умылся, вылизал себя и заработал тяжелое отравление...
   В общем, страдали от выходок "Кошмарной Вальки-Шмаркли" все жители района и его окрестностей. Школа очень быстро превратилась в некую лабораторию для развлечений находчивой девчонки-мучительницы. От проказ Астафьевой страдало все живое и подвижное. Но особенно натерпелся Ростислав.
   Валька колошматила его везде, где только встречала. Обеденные перерывы в столовке Гувич встречал под обстрелом из вареной картошки и помидоров. Его обливали компотом, на плечах Ростика не раз растирали кубики масла. Мама три раза в прошлом году ворчала, заштопывая рваные дырки на форменных штанах- следствие подложенных на стулья вилок.
   Но особенным наказанием Ростиславу было учиться в одном классе вместе с этой черноволосой бестией. На уроках по нему проходились по полной - словно красноармейские танки по Германии на пути к Берлину. За шиворот бросали мел, огрызки яблок и живых пауков, которых он до колик боялся. Стулья и парты постоянно угрожали пятнами клея, острыми кнопками и жвачками.
   Вот представьте: сидите за вашим столиком для света ученья, то бишь за партой. асслабились и машинально прижались коленями к тыльной стороне столешнице. И вот уже орете от боли, как недорезанный, а учительница несправедливо изгоняет вас из класса за нарушение дисциплины. И вы идете в коридор, а из ноги торчит острая канцелярская принадлежность, или сверкает голое колено - оторванная штанина осталась приклеенной к покрашенному дереву. Далее - еще страшнее: дохлые крысы в рюкзаке, растертые птичьи какашки между страницами дневника, да и на свидание не пойдешь даже - стыдно.
   Прошлым летом Ростик встречался с Юлькой Барышниковой. Да, той самой красавицей из параллельного "В"! Однажды сходили на мороженое и долго сидели на скамье возле подъезда. Ростя держал симпатичную девчонку за руку и тихо балдел. Но, как только собирался ее поцеловать, как вдруг сверху на Барышникову обрушился водопад из липкого сиропа, обдавая с ног до головы. Юлька, конечно же, заорала, как медведица на выданье, и юркнула в дом, а где-то с крыши донеслось сытое совиное уханье.
   Ох, как же было знакомо Ростиславу это пресловутое "Ух-хох-хох-ха" - оно преследовало Гувича повсюду, даже снилось иногда в кошмарных снах. Валька всегда так смеялась, выкидывая очередной свой фортель. Удовлетворенно так ухала!
   "Корова", - злобно думал тогда мальчик, но молчал, любуясь тонкой фигуркой в красном топике и потертых джинсах, когда Астафьева убегала от него по крышам. Надо сказать, высоты Гувич так же опасался, как и до дрожи в коленях боялся пауков и ползающих гадов, потому не последовал за наглой хулиганкой в то время. Только стоял в проеме чердака, наблюдая, как с Валька грациозно скачет по парапетам, удачно балансируя руками.
   Юлька целый месяц не появлялась в школу. Потом оказалось, что Валькин "сироп", сваренный из клея ПВА и клубничного киселя, очень быстро затвердел на голове Барышниковой. Длинные, почти до пят волосы красавицы-Юльки намертво спутались и превратились в подобие картона. Родителям пришлось в срочном авральном порядке остричь девочку на лысо. За это Ростик получил звонкую пощечину от обиженной красавицы...
   "Отличное свидание... Так и не поцеловался тогда, - расплывчато думал паренек, перепрыгивая сразу через пару бетонных ступенек и догоняя противную Вальку. - Вот догоню сейчас, и она за все ответит!"
   Но тут внезапно случилась оказия...
   Старенький портфель Астафьевой, с которым девочка носилась вот уже не первый год, не выдержал. Его потертые лямки уныло скрипнули, словно простонав, и оборвались. Сумка бухнулась на знойный асфальт, по земле покатилось увеличительное стекло, зашуршали толстые учебники. Пенал треснул от соприкосновения тротуаром, и разноцветные ручки-карандаши брызнули во все стороны, перемешавшись с осколками оранжевого пластика.
   Валька вскрикнула и, едва не плача, стала собирать рассыпавшиеся кладези знаний.
   Тем временем Ростислав преодолел последнюю ступеньку к светлому и доброму, а, конкретно - к школе. Не успев затормозить, он врезался в девочку.
   Сочный удар сообщил окрестностям о встрече двух одноклассников. "Ллу-у-уп!" - они оба упали в объятия друг друга, и мальчик аж зажмурился от удовольствия, ощущая под руками тонкий податливый стан.
   Некоторое время они просто таращились в глаза, каждый на своего противника.
   - Ты чего? - спросила Валька, заметив белые рученьки Гувича на своей талии. В груди у паренька что-то ёкнуло, впрочем, взгляд девочки так же выглядел очень растерянным и почти что нежным.
   - Я? - пробормотал парень, - ничего я...
   - Дурак! - она несильно оттолкнула его в грудь, - помог бы лучше!
   Ростя поднялся и очень галантно протянул ей ладонь. Валентина, ему захотелось именно так ее назвать, поднялась, и они вдвоем принялись собирать ее вещи.
   Доставая очередной закатившийся за бордюр учебник, Ростик внезапно увидел толстый школьный блокнот для рисования, покоящийся среди густых зарослей кустов.
   - Странно, - вполголоса прошептал он, - мы ведь рисование еще в четвертом классе закончили.
   Гувич ухватился за альбом. На синей обложке каллиграфическим почерком было написано "Я + ОН!!!" разными цветами, вот именно - ровно три знака восклицания, ни на один больше, или меньше.
   Заинтригованный мальчик раскрыл блокнот, ожидая увидеть плод Валькиного воображения и придуманного избранника девичьего сердца. Да так и застыл с открытым от удивления ртом, а руки задрожали.
   - Не может быть, - вскричал он - на первой же странице очень искусно была нарисована девушка с лицом Астафьевой в объятиях светловолосого парня.
   - Что? - не поняла девочка, сжимая в руках уже доверху набитый портфель с поврежденными лямками. - Ах ты...
   - Это же я! - восторженно выкрикнул Ростислав, любуясь своим изображением в блокноте.
   - Идиот! - едва не заплакала Валька, внезапно превратившись из той приятной молодой особы, чью талию недавно он обнимал, в старую знакомую бестию и грозу района.
   Смачный удар в плечо, совсем мальчишеский, едва не свалил Гувича на асфальт.
   - Скотина! - с этими словами девочка сорвалась на бег и бросилась в толпу линейки, которой построились все учащиеся школы.
   - Вот это дела! - вздохнул Ростик, взглядом теряя девчонку среди моря бантиков и осенних цветов. - А что бы случилось, не люби она меня? - поинтересовался он у ветра, который насмешливо пожимал плечами-ветками зеленых каштанов, произраставших вокруг школы и футбольного поля.
   С этого момента все антинародные действия со стороны Вали прекратились, народ, он же - Гувич, просто балдел! Они даже начали дружить и через два дня впервые поцеловались, но уже в другом мире, о чем немного позже...
  
   Ростик стоял среди своих сверстников, мелкоты и более старших собратьев по учебному процессу. Преподаватели строили серьезные мины, галдели учащиеся, перешептывались родители, делясь между собой мнениями на тему "а мой Васька, ну, такой талантливый, что кошмар просто", "а Люда в прошлом году чемпионат по шашкам выиграла, умница" и "а ваша доця такая красивая, что у меня аж носки заворачиваются".
   Директриса, дородная бабища, издали похожая на водонапорную башню в сером плаще, возвышалась на празднично убранном крыльце школы. Клавдия Степановна зябко пожимала плечами, стараясь согреться, и с некоторым неодобрением смотрела на толпу.
   - Когда уже заберут? - вздохнула она. - Не могу поверить - целых два столетия...
   Кого и куда должны забрать, директриса не договорила - заметила, что на нее смотрят.
   "Даже настоящей нельзя побыть, - подумала она. - Крылья плащом натирает, а придется еще кучу времени ждать. Ненавижу этот праздник!"
   Клавдия Степановна считалась очень хорошим преподавателем и отличным руководителем. Потому на некоторые странности директрисы не обращали внимания. Чего тут странного, если она свой плащ не снимает ни зимой, ни летом? Привыкла, может, за многие годы... И никто не знал, что Грозная Клава занимает свою должность не менее четырех десятков лет - со времени основания школы. И никто не мог предположить КТО она на самом деле!
   На самом деле Клавдия Степановна работала в системе образования еще от времен Екатерины Второй. И только несколько человек из ныне живущих знали, что она преподавала историю Вещему Олегу, когда поднималась молодая Киевская Русь.
   На лестнице перед широкими дверями в учебное заведение, чуть ниже директрисы несколько желторотых второклашек декламировали простенькие стишки.
   Маленькая девочка, монотонно встряхивая громаднейшими, как два воздушных шарика, розовыми бантами, бубнила речитативом:
   Вот сентябрь пришел за летом
   И горит в календаре
   Единичка, что ответом
   На учебу стала мне.
   При словах нескладной рифмы Клавдия Степановна сморщилась. Ее лицо стало похожим на большое райское яблоко с тонкими прищуренными глазенками, крючковатым носом и тройным подбородком. Она мельком взглянула на маленькие часики, впившиеся в обильное сало на ее левой руке, и прошептала школьникам.
   - Быстрее же, Пришествие наступит через час!
   Девочка осеклась на полуслове и круглыми глазами уставилась на директрису.
   - Хватит! - цыкнула Грозная Клава, показывая бровями, чтобы второклассница остановилась.
   Недолго думая, какое Пришествие должно наступить, девочка уступила место мизерному мальчику в обвисшей форме.
   Только мальчик начал говорить, как над головами учащихся, родителей и преподавательского состава прозвучал громкий многоголосный звук колокольчиков. Толпа, рассудив, что окончилась вступительная часть, заколебалась, приближаясь к школьным дверям.
   Директриса, привычная к подобным выходкам, растолкала малолеток, широко расставив руки, мол, не пущу! Дети от удивления, напрочь позабывали свои стишки, а Клавдия Степановна уже ухватилась за микрофон и заорала зычным голосом:
   - Назад! Это Васечкин колокольчик украл! Ох, и поплатишься же у меня - век десятый класс не окончишь! Ох, и покаешься, грешник!
   Пробило ли Юрку Васечкина, здоровенного десятиклассника, на покаяние за грехи свои, неизвестно - все устремили свои взоры к источнику звука.
   Оказалось, что шумел кот Охрим, который стрелой мчался через небольшую площадь перед учебным заведением. Глаза котяры горели бешеным, почти сумасшедшим огнем, он шипел и жалобно мяукал. Какой-то подлец, а именно - хулиганистый Юрка, привязал к многострадальному хвосту Охрима несколько пустых жестяных банок из-под тушенки и школьный колокольчик. Бедная тварь божья бежала вперед, казалось, ничего не замечая вокруг.
   Внезапно у всех присутствующих на празднике Первого сентября, до отказа отвисли челюсти - дорога бездомного животного закончилась в нежных руках...
   - Это же Валька Астафьева, - прошептал кто-то.
   - Тапки коту, - выдохнул другой.
   Но девочка повела себя очень неожиданно и непредсказуемо - в результате ее действий челюсти родителей и учителей с дружным многоголосным треском вернулись на законные места. Она ласково потрепала кота по голове и отцепила звонок, вместе с жестяной тарой.
   - Беги лапа, беги, - сказала она обалдевшему животному, чей хвост недавно загорался от тех же девичьих рук.
   Кот сделал несколько неуверенных шагов. Наконец, ему удалось немного сузить широко вытаращенные глазищи и благодарно посмотреть на Астафьеву. Прощально мяукнув, кот раствориться в лесу из ботинок и лакированных туфель.
   Валька тем временем порылась в своем разорванном портфельчике и, что-то из него извлекая, обратилась к противному Васечкину.
   - Он же мог с ума сойти и умереть! - на ее темно-карих очах стояли слезы - зрелище не виданное в районе со времен, когда Астафьеву привезли из роддома.
   Мелкий камешек свистнул в воздухе и впился прямо в лоб обалдевшего Юрки. Тот схватился за голову и заорал, как недорезанный. Между пальцев Васечкина проступила кровь.
   Сама же девочка стояла, с полными от слез глазами и странное, незнакомое ранее чувство сейчас обволакивало ее душу. Оказывается, добро приятнее делать, чем устраивать всем козни!
   - Да уж, добра наделала, - проворчала Клавдия Степановна, словно угадав Валькины мысли. - Еще зашивать придется.
   Видя, что из этого столпотворения не получится ничего хорошего, директриса отобрала от замершей Вальки колокольчик и, всучив его какому-то упитанному первокласснику, закинула мальчика себе не плечо. После короткой команды, малец бешено загрохотал этим неизменным атрибутом праздника Первого сентября.
   - О! Колобок колобка понес! - заржал кто-то из толпы. - Еще один шар на голову - снеговая баба получится.
   Клавдия Степановна погрозила шутнику кулаком в такт колебаниям черенка в звонке.
   Начался первый урок, а директриса приготовилась к Пришествию...
  
  
  
  
  

Глава 2

(здесь появляются еще герои)

  

"Явление Христа народу!"

День открытых дверей в тюрьме Кресты

  
   Мальчик привычно грохнулся за парту и с удовольствием отметил, что на сей раз подарков от Вальки не последовало: стул был пуст, а под столешницей не торчали кнопки. Даже проводков, присоединенных к низковольтной пальчиковой батарейке, не нашлось.
   В классе ерзали увесистые металлические ножки стульев, школьники рассаживались по местам. Борька Зуев, наглец и хам с постоянной отмазкой от физкультуры на предмет хронического ожирения, за лето еще более располнел и сейчас вовсю елозил тяжелой партой по полу. Его прелое тело совершенно не хотело усаживаться в проем между краем столешницы и спинкой стула, треща едва не лопавшимися штанами. Приходилось Бореньке-Борисоньке, как говаривала его слоноподобная мамочка, отодвинуть "седалище науки" от стены поближе к учительскому столу.
   - Были бы у меня такие родители, - шепнул Ростик своему товарищу - Юрику Мартову, - и я бы столько жрал - от меня вот также физрук убегал бы!
   - Угу, - согласился Юрик, и с тоской посмотрел на свой тощий живот. Из-под его школьной формы выпирали острые ребра.
   Мартову от физкультуры убежать бы не удалось: щупленький - даже сильным ветром раскачивало, словно длинным маятником, но очень высокий. Из-за роста этого мальчишку, хотя он и старался учиться всегда "на отлично", еще в первом классе усадили на последнюю парту возле окна. Будто фонарный столб, он возвышался над всеми одноклассниками и с вечно унылым выражением пялился на доску. А кто бы радовался, имей почти два метра высоты при весе пятьдесят килограмм?
   Хотя мальчик и страдал от акселерации, но мозги у него работали как надо! Весь класс математику списывал, а сам Дылда, как его незлобно обзывали, постоянно выигрывал на областных олимпиадах по точным наукам.
   Мартов посмотрел на свои командирские часы - подарок от дедушки в День Защитника Отчизны, что-то про себя подсчитал и с умным видом изрек.
   - Судя по времени, - он поднял к выбеленному потолку указательный палец, становясь похожим на своего кумира - Лейбница, - родители сейчас закончат скидываться на поляну учителям и скоро будут здесь.
   Ростислав промолчал - ему не очень-то хотелось, чтобы бабушка, просто боготворившая своего "внучонка", расстроилась. А расстроится она довольно быстро - пусть только начнут читать оценки за прошлый год.
   - И далась мне эта тройка по литературе? - разочарованно спросил он сам себя, но ответил ему рослый озорник, сидевший за партой спереди.
   - У меня, вона, - Остап Буднич, по прозвищу Буденный, покрутил рукой, словно колдуя, над своим девственно чистым дневником, - девять двоек! А ты из-за троясы переживаешь, баран!
   - Хорошо тебе, - оскалился Гувич, но ругательство проигнорировал, - твоим родителям глубоко начхать, какие у тебя оценки, их только стоимость доллара на межбанке интересует.
   Это было сущей правдой. Папа и мама Буднича числились в первой сотне лучших банкиров Украины, имели здоровенный особнячище в Винниках около Львова и несколько сотен гектар кукурузы, отобранных у какого-то селянина за долги перед финансовым учреждением. К тому же за ними числился целый парк дорогих автомобилей от "Жигулей" и до раритетного 600-го Мерса. Одно из семейных авто обещалось, кстати, самому Буденному, при условии что он получит хотя бы одну пятерку и станет, наконец, самостоятельным образованным человеком с аттестатом о среднем образовании. Несмотря на то, что будущему владельцу аттестата стукнуло уже шестнадцать лет, а в каждом классе он задерживался на два года за неуспеваемость, Остапу завидовал весь класс - не каждому дано столько денег. Гувич тоже немного завидовал, но только за компанию с другими одноклассниками. Заполучить такой же, как у Буднича, тройной подбородок и надменное выражение физиономии, Ростику не хотелось.
   Банкирскому сынку гарантировался стабильный годовой доход от банка, да учеба в одной из лучших частных гимназий где-нибудь в Швейцарии. Кроме того, он мог ни в чем себе не отказывать за счет карманных денег, которые, впрочем, выделялись ему довольно неохотно и под страшную клятву "не разбазарю".
   Ростик улыбнулся про себя - ему было приятно вспомнить давнюю историю, над которой смеялась вся школа.
   Перекрытие потока карманной гривны Остап заработал полтора года назад, когда выпросил у папы две сотни баксов "на жвачки". Ясное дело, что сладкими резинками тут не обошлось, а честна компания мелких хулиганов, куда входил и сам Буднич, нажравшись крепленого вина, разнесла торговый лоток туркменов, промышлявших дынями-арбузами.
   Увидев, как "барыга" в тюбетейке лезет целоваться к молоденькой львовяночке, пареньки, осаждавшие до того пивной ларек, бросились "на помощь" красавице. Пятерка молодых и раззадоренных алкоголем тел немного не рассчитали и, промахнувшись мимо азиата, врезались прямо в стенку торгового шатра. Бедный торгаш с южных земель тотчас бросил подлые замыслы и отпустил симпатичную жертву. А что еще делать, если видишь, как средневозрастные детишки вовсю барахтаются в арбузных ошметках и пинают лопнувшие дыни? Конечно же, только пожалеть свое имущество! И заорать противным голосом по-туркменски.
   Кроме того, треснула большая металлическая сетка позади временного сооружения для гешефта. Сотни спелых шаров горой покатились по тротуару, издавая утробный гул. Бойкие старушки, которые мирно покрикивавая "семечки, семечки" и "у тебя одни козьи какашки, а не семки, вот у меня-то...", с визгом разбежались. Одну из бабушек постигла весьма невеселая участь. Заслонив грудью родимое ведерко с семенами, она попала под самый большой арбуз. Короткий писк, и старуха победила полосатое чудище. Арбуз остановился, треснул, но сбил торговку с ног. Хлопнувшись на внушительный кусок арбуза, бабулька поехала прямо навстречу наряду милиции, патрулирующему этот стихийный базарчик. Милиционеры, словно кегли, разлетелись перед старушкой, а один из патрульных бабахнулся ей на колени.
   Завершением арбузно-дынного фестиваля стало громогласное "финале" того, как обнявшиеся защитник закона и старушенция, витиевато матерясь, на полном ходу врезались в широкие окна почтового отделения. Осколки стекла брызнули на всю округу, смешиваясь с продуктами первой необходимости, которыми торговали здесь местные заезжие селяне, как то: "творожок козлиный, фьфу ты, козий", "молочко да водичкой-то, поди, не разбавленное", "сушеные грибочки для тещи и для внучки" и "кааалбаса саляяями, домашняя вырезка".
   Не слишком ретивые милиционеры, достав сослуживца из цепких объятий старухи и бахчевых остатков, хулиганов, конечно, не поймали. Но слава-то, слава, разлетелась по всему городу.
   Таким образом, Остап стал героем районо-подзаборного эпоса, известным, как "туркменский мститель и попиратель арбузной корки", а вот родители ему краник финансовый за это прикрутили. Не хватало еще, чтобы с дури малолетней спился бедолага, или в каталажку попал!
   Остальные участники арбузной драмы особенными достижениями не отличились. Девушка вскоре вышла замуж за армянина, потерпевшая бабка получила очередную пенсию, милиционер уехал на заработки в Испанию, ну а любвеобильный туркмен... После того позора, вмиг обанкротившемуся торговцу потом еще и накостыляли по шее - не то более взрослые участники побоища, не то сами милиционеры, не то скинхедов из соседней улицы занесло.
   Ростик как раз задумывался над тем, завидовать ему Буденному из-за славы, или нет, когда дверь класса приоткрылась. На мощной волне из родителей внеслась счастливая Наталья Павловна, вся сплошь и рядом утыканная пышными букетами цветов.
   Через минут десять все "предки" успокоились, радостный галдеж затих, и взрослые люди, упоенные возвращением в школьные пенаты, расположились позади учеников.
   Началась обычная рутина обзора знаний, в которой уж кто-кто, а "классная Пробка" толк, несомненно, знала. Вступительную лекцию учительница начала с того, "как же прекрасен этот мир", "мои любимые ученики", хитрого блеска серых глаз поверх очков и "наконец-то мы с нетерпением дождались начала занятий". При этих словах почти все дети угрюмо понурили буйны головушки и крепко задумались. Сколько же литературных пыток а-ля "рассказ на тему "как я провел\а лето" им предстоит теперь пройти до следующих каникул?
   Затем Наталья Павловна раскрыла классный журнал за прошлый год. Тетрадь выглядела неважно: потрепанная, засаленная и с прожженными насквозь пятнами - Астафьева постаралась. Прочистив горло, преподавательница принялась рассказывать об успеваемости учеников. Начала она, конечно, с буковки А, пожурила Арину Аарину за пятерку с минусом по географии. Отличница Арина выглядела, словно ее кипятком ошпарили. Неприятно, будучи во всем первой, даже фамилией в списке, делать незначительные промашки.
   Бубнила Наталья Павловна, скрипели стулья, ученики вставали, оборачивались к родителям. Взрослые рукоплескали победителям школьных конкурсов и шепотом ругались, когда в студии звучали двойки-тройки. Мама двоечника Годберезного вся разулыбалась, услыхав, что родное чадо осчастливило тройкой по биологии, когда искусно вырастило чеснок. Гувич же тем временем смотрел на второй ряд, где виднелась стройная фигурка Вальки. За периодическое нарушение дисциплины девочку приписали к первой парте. Там она и находилась сейчас, прижатая к стенке потным телом Груни Вишенской.
   Астафьева сидела очень прямо, даже голову не поворачивала, и абсолютно не походила на былую хулиганку. А ведь раньше расслаблено разваливалась на стуле, постоянно хамила преподавателям, плевалась бумажными шариками в одноклассников и вообще вела себя донельзя дико. Что с ней случилось? Ростик не сводил взгляда со вьющихся волос девочки. Черные локоны мягким облачком ниспадали назад, на следующую парту, где Юлька Барышникова брезгливо смахивала их со столешницы. Она еще не забыла о том приключении с киселем.
   Иногда Ростику казалось, что чудную головку Вали окружает не темный ореол волос, а золотистый нимб. Да такой яркий, что слезились глаза.
   "Ей бы крылья еще, - простонал про себя паренек, ерзая на стуле, - настоящий ангел".
   - Ты чего, в Астафьеву влюбился? - поинтересовался у него Мартов. - Да у тебя зенки, никак, мечтательной дымкой заволокло! Так, кажется, историк наш говорил? Бегом разлюбись - а то я издеваться начну. Не хватало еще, чтобы из-за тебя война какая-нибудь началась! Припомни, что он советовал: не влюбляйтесь, мальцы - лучше положите себя на алтарь знаний, не то будет худо...
   - Бред, - отрезал Ростислав и сделал вид, что рассматривает учительский стол. - Модесту нашему жениться пора, а не по алтарям науки лазить.
   - А если он прав?
   - В чем?
   - Что все войны - из-за любви и ненависти, - пояснил Юрик. - Троянская война...
   Ростик уставился на него как абориген на Кука.
   - Это ты Гитлеру расскажи!
   - Вторую Мировую мы не проходили еще, - Мартов интересовался только тем, что входило в школьную программу, - это во-первых. А во-вторых можно предположить, что учись этот Гитлер хорошо, то и войну бы не начал...
   - И еще ты скажешь сейчас, что он злой такой был, оттого что его с женщинами не везло?!
   - Цыц, - шикнула классная руководительница и продолжила рассказывать об успеваемости.
   Гувич тряхнул головой, отгоняя наваждение и мысленно уже готовясь к оглашению своей фамилии. Сейчас он очень жалел, что раскрыл свои чувства. Юрик не особо увлекался художественным трепанием языка, но секрет Ростислава грозил очень быстро раскрыться. Ведь совсем рядом сидели две известные на всю школу балаболки - Олька Девишникова и Марта Изюмкина. Они обе, мелкие, как капельки росы, обладали громадными болтливыми ротами. Услыхав любую глупость, слух или новость, Олька и Марта разносили ее по всей школе, да с невероятной скоростью.
   "Что меня ждет, - метались истерические мысли. - Теперь издеваться будут! Хотя, с другой стороны, наплевать... Кто пискнуть посмеет - нос разобью! Только с девочками потяжелее придется, им ведь даже палец сломай - трындеть не перестанут".
   Когда приблизились к букве Г, Ростик напрягся. Ему очень не хотелось сейчас подниматься на скользкий лакированный паркет и краснеть перед бабушкой.
   - Гувич, - громко огласила учительница и все, кроме Вальки, повернулись к Ростиславу.
   Паренек неслышно застонал но, ухватившись за плечо Юрика, остался на месте. Ноги предательски дрожали, наливаясь какой-то мерзкой ватной тяжестью, щеки загорелись румянцем, а по спине пробежали противные мурашки.
   "Классная Пробка" смотрела на его взмокший от пота лоб и ехидно улыбалась. Только настоящие педагоги и руководители могут изобразить столь коварную усмешку. Такую невыносимую, самоуверенную. Так искусный ковбой улыбается лошади, одичавшей от страшных ударов кнутом. "Литературка" же - второе прозвище Натальи Павловны, садистски увлекалась немного другими ударами... Она хлестала словом! Безжалостно, не зная усталости и всегда находя нужный эпитет, чтобы унизить, раздавить нерадивого ученика, поймавшего очередной кол, или нашкодившего на занятиях.
   Вот и здесь она бесцеремонно проявила свои подлые возможности. Не даром Пробка обладала музыкальном слухом - ее чуткие уши подслушали первую реплику Мартова.
   - Ну что, влюбленный, - спросила она, уставившись на Гувича знаменитым хищным взглядом поверх очков с толстыми линзами, - сам встанешь, или мне попросить Астафьеву помочь тебя поднять?
   В классе воцарилась секундная тишина. Недоумевающие родители пытались понять, что происходит, а школьники уже вовсю анализировали полученную информацию. Казалось, в десятках мозгов кружатся мелкие шестеренки среди извилин - "Ростик-Валька и любовь", "Валька, любовь и Ростик", "любовь...".
   - А Гувич в Астафьеву влюбился, - хохотнула Изюмкина, чтоб ее.
   И в тот же момент весь класс, даже те, кто еще не догнал о чем речь, начали смеяться.
   Ростик смотрел в это время на Вальку. Щеки Астафьевой горели ярче огня, а плечики поникли и сжались, словно она смертельно замерзла и отчаянно пыталась согреться.
   Почти не чувствуя ног, он поднялся, сверля злобным взглядом подлую училку. В голове пульсировало, в груди же, наоборот - стало очень холодно, мороз стремительно пробежался по дрожащему позвоночнику и вонзился в пятки.
   Ростя, нет, уже разъяренный Рост, смотрел прямо на Пробку и даже не обращал внимания на виноватого Юрку. Он стоял в проходе между партами, угрожающе наклонив голову, и крепко сжимал кулаки. Учительница в одни миг стала ему самым страшным врагом во вселенной. Наталья Павловна мило, почти по-матерински улыбнулась, сверкая кривыми зубами. Черная ненависть разгоралась в душе у паренька.
   "Уничтожу! - ревели мысли".
   Он внезапно представил, как неведомо откуда взявшиеся клыки вонзаются в окровавленное тело Литературки. Его клыки! А сам он, тем временем, сжимает большие золотистые вилы, пронзает грудь учительницы тремя длинными остриями и прибивает к холодному полу бездыханное тело.
   Присутствуй здесь кто-нибудь из невидимых зрителей, они бы с ужасом отстранились от дрожащего, на сей раз от обиды и желания отомстить, Ростислава. Ведь на ауральной параллели, незримой для обычного глаза, творились ужасные вещи. Изо лба мальчика стремительно произрли короткие рога, сквозь копчик пробился извивающийся хвост с черной треугольной кисточкой. Ногти почти мгновенно превратились в ядовитые роговые наросты-когти. На обычном человеческом восприятии он не изменился, но...
   - Вы... не... имеете... права... - едва смог произнести он и в классе кто-то испуганно выдохнул. Рустем Балуев, третий после Вальки и Остапа сорвиголова, украдкой показал стоящему посреди ряда пареньку знак "Во!".
   - Повернись к родителям, дорогой, - сказала Наталья Павловна, игнорируя изречение мальчика. Она продолжила корчить мерзкую улыбку. - И успокойся, иначе Астафьева может обидеться.
   Это стало последней каплей для девочки. Раздался стук упавшего стула, а сама Валька, пробежала мимо Ростика, оттолкнув его с дороги.
   - Ты куда? - удивленно спросила Пробка, ожидавшая от девочки чего угодно, но только не такой вот реакции.
   Астафьева не ответила - она уже приблизилась к выходу из ненавистного класса и нажала на дверную ручку.
   - Всем оставаться на своих местах! - голосом известного телевизионного актера произнесла директриса и протиснулась в дверной проем. Оттолкнув Вальку поближе к доске, Грозная Клава прошла мимо стендов, шкафчика с книгами и остановилась около учебной доски. Взглядом налившихся кровью глаз - казалось, моргни, и сквозь веки забрызжет кровища, она обвела присутствующих. - Все!
   Народ забыл о Ростике и вытаращился на директрису. Клавдия Степановна выглядела одновременно страшно и растерянно. Седые волосы стояли дыбом, губы скривились в оскале, зеницы вспыхивали белыми огнями, словно стробоскоп. Плащ на спине вздыбился, будто под серой материей из неоткуда вырос горб.
   - Ой, - внезапно сказала директриса и посмотрела на часы. - Еще несколько секунд подождите.
   В классе царила тишина, все затаили дыхание. Чего еще странного выкинет Грозная Клава? "С ума сошла на старости лет, - думал каждый".
   - Сейчас начнется Пришествие! - торжественно пояснила Клавдия Степановна, жестом указывая на окно.
   - Что, собственно, происхо... - наконец Наталья Павловна, но тут-то и началось.
   Линия горизонта налилась ослепительно-белым оттенком. По ней пробежали десятки ровных вертикальных молний, словно с земли одновременно поднялись тонкие ниточки света. Электрические разряды дотронулись до немногочисленных облаков над городом, и тучи испарились. Свет пропал, небо потемнело, а затем грянул гром, да такой силы, что в окнах зазвенели стекла. Школа дрогнула, из-под крыши посыпалась штукатурка. Все неприкрытые форточки захлопали на неведомо откуда взявшемся ветру, а в тренажерном зале стало слышно, как с грохотом свалились козлы для прыжков. Еще удар грома, еще и еще. Взрывались невидимые бомбы, разлетались воздушные осколки. Будто невидимый великан задолбил исполинским молотом по зданию школы. Казалось, что пришел некий неосязаемый Апокалипсис и внезапно показал всем школьникам, а также их родителям, знаменитую со времен дедушки Хрущева "кузькину мать".
   Ученики и гости испуганно втянули головы в плечи и молчали, ожидая, что же будет дальше.
   А дальше случилось что-то из ряда вон выходящее...
   Директриса, педагог, ударник социалистического труда, учитель-методист с кучей дипломов, премий и наград, как будто мелкая озорная девочка подскочила к окну и ткнула мизинцем сквозь приоткрытую форточку. Мясистый палец сверкнул короткой бежевой искоркой, что-то щелкнуло.
   - Временно-пространственная петля установлена, - внезапно сказала Клавдия Степановна. Сказала очень тонкой детской речью, словно кто-то вдруг взял, да и отрезал ей голосовые связки. - Прошу отослать Предтеч!
   Раскаты грома мгновенно прекратились, наступила кромешная тишина. Жизнь вокруг школы остановилась, ни единого звука, ни шелеста листвы.
   Кто-то из детей от удивления испортил воздух. В рядах родителей испуганно икнули, наблюдая, как над деревом около окна застыла мелкая птичка. Ее крылья не трепыхались, она висела в воздухе, почти касаясь немного пожелтевших листьев, но не падала. Словно пространство вокруг нее внезапно застыло, сделалось твердым, как камень и придавило неосязаемыми пластами пернатое тельце к другим пластам атмосферы.
   Улицы молчали, воцарилось спокойствие, невероятное для большого города. Если бы кто-то высунулся сейчас из окна, что сделал Игорь Сидорчук - самый пытливый человечек в классе и капитан команды КВН, то увидел бы очень странную картину.
   Все замерло в этом мире. На автостраде за парком Погулянка стояли автомобили, никто и ничего не двигались. Даже одинокие пешеходы, в основном - пенсионеры, которые не слишком интересовались праздником Первого сентября, остановились в довольно интересных позах. Вот старик на пешеходном переходе как ступил с бордюра на проезжую часть, так и застыл с высоко поднятой ногой, и немного подавшись назад. А чуть подальше невысокая бабушка в цветастом желтеньком платке наклонилась за оброненной кем-то копейкой, да так и замерла в неудобной сгорбленной позе.
   Несколько ворон повисли над дальним зданием бассейна. Чуть левее и пониже от них виднелась неподвижная птичья какашка. Она остановилась буквально в метре от лысоватого лба начальника местной бани, снявшего зеленую бейсболку, чтобы утереть проступивший пот.
   Над разогретым от еще жаркого осеннего солнца асфальтом стояли нерушимые клубы густой пыли. Дворничиха баба Епитимья окаменела посреди футбольного поля, задрав большую метлу над головой. Ее рот оставался привычно открытым и, казалось, вот-вот, да и слетит сейчас с губ легендарное "ироды, намусорили", любимое словцо этой поборницы чистоты и порядка.
   В общем, казалось, что всё и вся вокруг одним мигом застыло, как на картинке, хоть бери и пиши картину "Гибель Помпеи", наследуя Брюллова.
   Небо над школой задрожало и окрасилось кровавыми тонами, как на той известной картине талантливого художника, и внезапно треснуло пополам. Но не подсвеченный молнией, а словно кто-то неизвестный открыл его, как дамскую сумочку и посмотрел внутрь циклопическим оком.
   Слава Богу, присутствующие в классе, а именно они остались подвижными в этом мире застывшего безумия, не видели поднебесья. Иначе, многие из них, а конкретнее - почти все взрослые, сошли с ума. Учеников же подобная участь могла и миновать, ведь дети меньше подвержены психическим ударам неизвестности.
   Половинки разломанной небесной сферы дрогнули, и все вокруг заколебалось, пошли почти невидимые, но осязаемые на ощупь воздушные круги. Казалось, вниз из черневшего в разломе космоса бросили увесистый булыжник, словно в воду, и от него пошли исполинские волны, успокоившиеся где-то за границами материка и растворившись в океане.
   Директриса тем временем вышла на середину класса и остановилась около школьной доски. Достав из коробки большой огрызок мела, она несколькими точными штрихами нарисовала точную шестиугольную звезду, очерченную идеально ровным кругом. Следующие несколько секунд на острых концах звезды появились символы поменьше. Довольно начитанный наблюдатель смог бы отметить букву "алеф" на иврите, славянскую "Аз", греческую "альфу", скандинавскую "Анцуз верхний" ("получение" - др. скандинавское), старославянскую "Алатырь" и "аак'ил" ("обновление" - язык майя), пришедший к нам из письменности индейцев древней Америки. Прямо над самым рисунком привычная к мелу рука начертила стилизированное изображение буквы "ул" из того же языка майя.
   Клавдия Степановна легонько подула на рисунок и провела рукой по периметру доски. Гексаграмма вспыхнула ровным алым свечением, по ней пробежались короткие язычки пламени.
   - Вот это да! - прошептал Ростислав, когда из центра фигуры брызнула толстая золотая молния и, прошив тело директрисы, вонзилась в потолок.
   - Шо за фигня? - раздался испуганный возглас Гуднича. - Совсем Клава сбрендила - стреляет тут... Шо с народом случилось? - добавил он дрожащим голосом.
   Но больше никто не ответил. Все присутствующие: и взрослые, и дети, и даже Классная Пробка застыли, как и все пространство на улице.
   Сбоку слышалось только дыхание Вальки, которая так же, как и парни, таращилась на место в потолке, куда ударил электрический разряд из гексаграммы. Штукатурка осыпалась и почернела, лампы дневного света оплавились, а одна из них сорвалась и повисла на одном держателе.
   Потолок раскрылся в точке удара молнии, будто зонтик, но не наружу, а, словно, разошелся внутрь. Перекрытия исчезли, загнутые в невидимом пространстве, куда отнесло их заклинание Пришествия. В открывшуюся дыру заглядывала чернота вечного космоса, усеянная звездами.
   Вдруг из темени звездного неба прямо в лакированный паркет ударила красная колонна света. Луч напоминал круглую кабину модного современного лифта в супермаркете. Только лифты никогда не излучают настолько мощную волну ярости. Ростику показалось, что внутри колонны заключено вселенское зло. Она дышала такой ненавистью, что мальчику захотелось провалиться сквозь землю, но убежать от странного свечения.
   Сверху, начинаясь где-то в неизвестности, по сияющей шахте пробежала тонкая полоска белого оттенка, приближаясь к растерзанной школе. Она со свистом соприкоснулась с полом, столб сверкнул, а из-под его основания поднялись удушливые клубы пара. Когда кипящий воздух, немного успокоился, а вокруг осели капельки горячей воды, ослепительно-красный лифт исчез, рассыпавшись мелкими звездочками-осколками. Вместо него посреди класса заклубилось угольно-черное облако.
   - Здравствуй, Смотрящий, - проговорил кто-то, обращаясь к директрисе.
   Клавдия Степановна медленно, словно в трансе, сняла свой всесезонный плащ, и дети удивленно охнули, когда за ее плечами раскрылись громадные бордовые крылья.
   - Приветствую, Высший, - она склонила голову. - Рада видеть в своей убогой обители Наблюдателя! Сейчас я покажу тебе, чем порадовал Инкубатор в этом году.
   Из облака раздался короткий смешок.
   - Ты как всегда гостеприимна, милая, - сказал здоровенный Демон, когда чернота вокруг него рассеялась.
  
  

Глава 3

(тут некоторые личности отправляются в путешествие)

  

"Ага, не ждали!"

Пук на светском рауте

  
   - Как же мне не принимать с добротой таких высоких гостей, - прохрипела директриса, ступая навстречу этому Дьяволу.
   Смотрящий продвинулся вперед, переступив невысокий бортик тонкого серебряного диска, на котором здесь и появился. Прямые лучи замершего в нерешительности солнца уперлись в его величественную фигуру. Вокруг ничего не шевелилось, пребывая в странном замороженном состоянии от неизвестной магии, остановившей время.
   Когда облако дыма рассеялось, мертвые глаза учеников и родителей молча уставились на широкие плечи, задрапированные длинным, алого цвета, плащом, ниспадавшем до пят. Ноги, обутые в бордовые парчовые туфли с загнутыми кверху носками, неслышно ступали по скользкому паркету. Но поступь гостя была настолько тяжелой, что покрытые лаком доски моментально покрылись змеистыми трещинами, слабо поскрипывая.
   Этот пришелец воистину отличался невероятным, почти трехметровым ростом и довольно маленькой, как для таких габаритов, головой. Прямо из его лобной дуги произрастали небольшие черные рожки, таращась заостренными пунцовыми наконечниками в потолок и мерно покачиваясь на ходу.
   Казалось, что эти самые рога медленно тлеют, в надежде разгореться и вспыхнуть жарким адским пламенем, окружая голову школьного гостя овальным коконом из пламени. От Демона веяло жаром и злобой, которые просто-таки сочились из широкого красного, будто у человека, мучающегося высоким давлением, лица. Пристальный взгляд громадных черных глаз с фиолетовыми вертикальными зрачками пробежался по девочке и парню, заставив детей вздрогнуть. Затем черт подмигнул им по очереди то левым, то правым глазом, показав, что веки у него расписаны какими-то загадочными символами-татуировками.
   - Это те самые? - поинтересовался пришелец, останавливаясь посреди класса и усаживаясь на краешек парты. При этом он не сводил своего темного взгляда с перепуганных детей.
   Под глазами Смотрящего висели плотные мешки - любой невольный наблюдатель мог бы, взирая на усталые черты этого пришельца, а также на его покрытые мозолями когтистые руки, сказать - это создание невероятно много трудится и мало спит.
   Больше лицо ничем особо не отличалось, разве что лопоухими, заостренными сверху и снизу ушами, заросшими короткой щетиной щеками и треугольным подбородком, увенчанным черной козлиной бородкой. Грудь и все тело Демона скрывалось под той же плащом-накидкой, сзади которой по паркету тянулся длинный розовый хвост, переходивший в мясистый треугольник плоти на кончике.
   - Да, - поведала ему директриса, - те самые! Вернее одна...
   - Почему только девочка? - в глазах пришельца блеснула злость. - Я всегда приходил раньше за парочкой! Иначе как нам сдержать равновесие сил?
   - Прости меня, - взмолилась Клавдия Степановна и бухнулась на свои толстые колени, - о, великий Баал!
   Пол под ее весом застонал и немного просел. Широкие серые крылья накрыли ее с головой, которой директриса немедленно задолбила по паркету. От соприкосновений с твердым лбом ударницы педагогического труда, паркет немного прогнулся и затрещал.
   - А если не прощу? - рыкнул Демон, возвышаясь над низменно скорченной Клавдией Степановной.
   - Не губи, - в ужасе перед только ей известным будущим простонала женщина, - все что хочешь сделаю, Баал Адольфович! Только не в Живой Котел, наполненный смердящими адскими псами!
   - То-то же... - смягчился Смотрящий. - Не слишком усердствуй, дорогая, - сказал он, - с некоторым ехидством рассматривая широкую трещину на полу, в том месте, где билась головою директриса. - Помни, что во время Пришествия материя становится очень неустойчивой, а любой неживой предмет - истончается.
   Поняв, чем угрожает ей стремительно разрастающаяся трещина перед глазами, Клавдия Степановна успокоилась и даже поднялась на ноги. Она слабо качнулась и столкнула с ближайшего стула Варьку Матвийчук, усаживаясь на место девочки - видимо, насилие над собственным лбом не прошло для директрисы незаметно. Сброшенная со своего сидения девочка, не двинув ни одним мускулом, словно восковая кукла брякнулась наземь и покатилась к доске.
   Ростислав даже обеспокоился насчет того, чтобы она не ударилась, или, еще чего хуже - разбилась или же сломалась. Но Варька, чемпионка города по карате-до среди девочек, и в обычное время отличалась стальными мускулами и мизерным умишком. Ее крепкое тело приложилось об стену и там без видимых повреждений остановилось, уткнувшись попой в большую кадку с лимонным деревом.
   - Ты не ответила мне, - уже более спокойно спросил Демон, прожигая Клавдию Степановну своим жутким взглядом.
   - Этта-а-а, - совсем по-сельски, а не педагогически правильно ответила управительница школы, - готова только Валентина Астафьева - мерзкая прогульщица, хулиганка, хамка и... - тут она добавила несколько крепких словечек.
   Девочка дернулась от этих фраз, словно бы ее ударили, Наблюдатель же только улыбнулся, сверкая острыми клыками из-под тонких черных губ.
   - Что ж, - промолвил он, стремительно приближаясь, к перепугано прижавшейся к тучному телу своей подруги Вальке, - давай посмотрим, что у тебя внутри...
   Демон дотронулся когтистым пальцем к розовой коже на лбу девочки, и она вдруг застыла, ее руки скрючились, остановились на полпути к лицу - она замерзла так же, как и остальные люди.
   Над головой Астафьевой вспыхнуло слабое голубое сияние, в воздухе словно развернулся небольшой монитор, состоящий из чего-то текущего, возможно - воды. На этом волнующемся экранчике пробежались мелкие волны, словно на его поверхность подул легкий ветерок. Затем голубоватое изображение мигнуло и показало картинку обнаженной девочки - угольно-черное тело, но с большим белым пятном в груди.
   Валька, со стороны увидев свое голое тело, грозно завращала темно-карими глазами, но поделать ничего, увы, не смогла.
   Этого Ростик, конечно же, стерпеть не смог, хотя и полюбовался вдоволь, честно говоря, на хорошенькую девушку. Что-то ощутимо ударило в его груди, наверное, отчаянно забилось еще детское сердечко. С громким криком, скорее не для устрашения дьявольского противника, а для того, чтобы подбодрить себя самого, паренек поднял стул и с грохотом ударил черта по спине. Результат превысил все ожидания Гувича.
   Вскинув руками, Демон отлетел вперед, головой прямо о стену, которая незамедлительно лопнула, рассыпаясь цементной крошкой и ломаным кирпичом. Там его мощная туша прокатилась по соседнему классу, разбрасывая парты, стулья и закаменелых учеников. Наконец, Баал остановился, упершись ногами в учительский стол, и поднялся, отряхиваясь от пыли.
   - Ты чего вытворяешь, - закричал вдруг он, но не на Ростислава, а не директрису, - негодная женщина! Хотела скрыть от меня такой талант?
   Разъяренный черт буквально за полсекунды преодолел несколько метров, отделявших его от заслуженной учительницы две тысячи какого-то там года. Длинные когти сомкнулись на горле бедной женщины, а нечеловеческие мускулы вздулись на шее, когда он, словно пушинку, поднял толстуху высоко над полом.
   Лицо Клавдии Степановны мгновенно покраснело и глаза выпучились, еще более налились кровью, чем в то время, когда она вошла в класс.
   - Пощади меня, - пропищала директриса, едва ворочая разбухшим языком, - прости Доярку убогую.
   - Ладно, - Баал Адольфович с явным сожалением поставил женщину на пол. - Скажи мне, сколько лет тебе успешно удается срывать столь чудесные надои с человечества? В этом десятилетии ощущается явный недостаток хороших кадров - не трудятся остальные Доярки, ей Богу, тьфу ты, Дьяволу!
   При упоминании о Верховном Черте Клавдия Степановна странным образом перекрестилась - провела полным пучком пальцев левой руки вокруг лица и затем зигзагообразно опустила руку на уровень пояса и завела ее за спину.
   - Я служу Высшим уже более восьми сотен лет! - она гордо вскинула подбородок, сразу же после этого подобострастно опустив голову. - Но прости, я не увидела в этом пареньке и толики божественного...
   - Интересно, Смотрящая, - протянул Демон, задумчиво раскачиваясь на кончиках пальцев. - Как же можно проглядеть такое дарование? Ведь так приложить меня по копчику даже не каждому Архангелу по силам! Ты ведь очень старая и опытная Доярка! Почему пропустила инициацию?
   - Не знаю, Высший, - едва не всхлипнула Клавдия Степановна, - кажется, что его недавно только активировали... - неуверенно предположила она.
   - Занятно! - усмехнулся Баал и, не успел Ростислав опомниться, как черт уже прикоснулся ко лбу мальчика своим острым когтем.
   В голове у паренька зашумело и он, словно в страшном сне ощутил, что не может двинуть даже мизинцем. Неизвестный страх перед мистическим существом и демонская магия скрутила его мальчишеские члены холодным одеревенением. Он почувствовал, будто сквозь пелену твердого тумана, как над его головой разворачивается такой же монитор, что и несколько минут до этого над Валькой.
   Около дверей размещалось небольшое зеркало, установленное специально для того, чтобы Классная Пробка, входя в помещение, поправляла свои жиденькие завитушки. В него Гувич и смог рассмотреть, как на экране появилось его обнаженное тело, ослепительно сияющее белым пульсирующим светом, но подавляемое черным пятном на груди. О, боже, Валька увидит его голым!
   - Смотри - покраснел-то как, - восхитилась Клавдия Степановна, наблюдая за мальчиком.
   - Чего? - не поверил Демон и воззрился на нее с таким удивлением, словно бы увидел второе Воскрешение Иисуса Христа. - Не может быть!
   Некоторое время эта странная парочка разглядывала паренька, а Смотрящая даже дотронулась холодным пальцем до его щеки.
   - Силен! - констатировал Баал Адольфович. - Мал, соплив, необучен, но силищи хватает! Давно не видел, чтобы некоторые клетки, а уж тем более кровеносные капилляры подобным образом работали в Паралитическом Коконе!
   Директриса ничего не ответила, но ее мнение с головой выдавали широко вытаращенные глаза и нервно подрагивающая губа.
   - Тебя кто-нибудь злил в последнее время? - поинтересовался Наблюдатель, взмахивая рукой. Ростислав почувствовал, что сдерживающая его сила исчезла.
   - Да, - ответил парень, немного смелея после упоминания о собственной силе. Ему сейчас очень хотелось заехать черту прямо в левое ухо, да так, чтобы челюсть вывалилась. - Вы меня разозлили, когда раздели на всем честном народе!
   - Нет, - замотал головой Демон, - до этого что было? Когда волновался?
   - В тот момент, когда вы Вальку нагло обнажили!
   Астафьева, до этого времени глупо надеявшаяся на то, что ее позор не увидят, всхлипнула и бросилась на парту, прикрывая лицо руками.
   - А еще ранее? - украдкой задал вопрос Баал. - До моего прибытия?
   - Я разозлился на Пробку! - мальчик кивнул в сторону Натальи Павловны, безжизненной скульптурой стоявшей у разрушенной доски. Ему показалось, что он сообщил пришельцу из космоса нечто архиважное - так у Демона заблестели черные глазенки с фиолетовыми зрачками.
   - Вот! - Черт Адольфович - как его окрестил про себя Гувич, взял, да и поцеловал прибалдевшую от этого директрису. - Не зря, видимо, ты здесь почти тысячелетие деток на небеса изводишь, - заорал он, приподнимая Клавдию Степановну в руках и кружась вместе с нею в каком-то бешеном танце.
   Онемевшая от неожиданности женщина, продолжая таращиться вокруг ничего не понимающими зенками, хранила молчание.
   - Ты почти, что вырастила себе замену, дорогая, - во весь клыкастый рот заулыбался Демон, возвращая Смотрящую обратно на паркет. - Эк, она людишек выводить научилась, что они из кардинально светлых сразу же во Тьму Первобытную - шмыг - и нету! Так что лет эдак через двадцать, когда училка и твоя подчиненная немного окрепнет, собирайся-ка ты на пенсию - ей свои делишки сдавай!
   - Есть! - директриса очень смешно, по-армейски, встала в позу "смирно" и застыла в ней, как и полагается настоящему рядовому.
   - Подарок ты мне сделала, настоящий приз, - хохотнул Демон, дружественно хлопая труженицу указки и мела по плечу. Да с такой силой, что она со всего маху опустилась на колени сидящему Жорке Бубруйскому. Не будь его одноклассник заморожен сейчас, подумалось Ростику, то орал бы уже в полную глотку о расплющенных "бедных моих коленях" - Жорка слыл пренеприятнейшим ябедой и неженкой, даже ужа в руки боялся взять.
   - Чего? - тупо, совсем не походя на всегда все знающую "Грозную Клаву", спросила Смотрящая.
   - А таво, - передразнил ее Наблюдатель, - что сейчас в Академию отправится эта маленькая девочка - чернейшая из детских душ, прямо на факультет Диаволистики!
   - Мальчик, надо ожидать, - задумчиво прожевала губами директриса, - будет распределен, несомненно, на факультете светлого отделения Архангеологии?
   - Нет! - довольный Баал помахал пальцем перед ее мясистым носом. - Несмотря на то, что в парне уже теплится пятно черноты, поступать он не будет никуда!
   - Почему? - выдохнули вместе два человека и одно непонятное создание.
   Черт Адольфович посмотрел сначала с некоторой жалостью на Гувича, потом, с презрением - на Астафьеву, а затем, скривившись, как слопавшая лимон мартышка, осчастливил взглядом Клавдию Степановну.
   - Я сожру его сущность и стану более могущественным! Какой прок мне из такого сильного противника, закончившего обучение и получившего аттестат о высшем крылатом образовании? - просто пояснил он, обворожительно улыбаясь всем присутствующим. - Вот учишь ты детишек здесь, - надменно сказал он, - а чему? Какой из тебя учитель, если даже самого простого им втолковать не можешь? Ты - не педагог!
   И Ростик, и Валька, никогда особо не уважавшие свою директрису, согласно закивали.
   Смотрящая зыркнула на них ненавидящим взглядом, мол, вот как оставлю вас здесь после уроков! Затем она посмотрела на Демона, насмешливо скрестившего лапы на груди, и возмутилась.
   - Я заслуженный учитель, - плаксиво выдавила она, - а вот ты, Андрюша Медведев, как слыл остолопом, так и останешься!
   Ростислав вздрогнул, услыхав это имя - два года назад этого мальчика, о котором упомянула Грозная Клава, забыли в лесу.
   Школьный пикник, на подобные которому все классы выезжали в начале лета, празднуя приближение каникул, окончился довольно поздно. Родители, привыкшие к подобным действам учителей, спокойно отпускали своих детишек в лес, на речку, или горы, полностью доверяя педагогам. Ведь до этого случая все ученики счастливо и без приключений добирались домой...
   В тот же раз физкультурник, классный руководитель десятого "Б", вдоволь набрался пивка в компании с небезызвестным Антоном Макарычем, школьным химиком, алкашом и, заодно - сторожем на полставки. Совершенно ничего не соображая и не пересчитывая учеников по головам - все равно макушку низенького Андрюши нельзя было увидеть за высокими спинками сидений Икаруса, физрук позволил автобусу тронуться.
   Ученики запели обычную детскую песенку "В траве сидел кузнечик" под музыку "Рамштайна" и никто не услышал, как кричит под ночным небом бедный одинокий ребенок, бегущий по лесной дороге за удаляющимся классом.
   Медведева нашли спустя четыре дня, вернее, не его, а изрядно погрызенный дикими собаками кроссовок... Справили похороны, затем сорок дней, и еще какие-то там поминки - никто не сомневался, что мальчика или сбила машина, или же его скрюченным телом отужинали волки.
   На секунду Ростику показалось, что сквозь алый плащ Демона проглядывает щуплая фигурка Андрюши, жившего когда-то на одном этаже вместе с Гувичем. Но наваждение быстро пропало, когда Клавдия Степановна звонко шлепнула Наблюдателя по лбу.
   - Не зазнавайся, тля, - злобно выкрикнула она, упирая руки в боки и становясь похожей на взлетающий воздушный шар с большими крыльями сзади. - Не в твоем праве!
   - Согласна, что не в его, - донеслось с подоконника.
   Все участники этой маленькой драмы, могущей окончиться поеданием души одного маленького мальчика, незамедлительно повернулись к окну.
   На ветке, прямо перед открытой форточкой, сидел небольшой белоснежный голубь. Он легко взмахнул крыльями, что выглядело довольно странно на фоне омертвевшего мира, и влетел в класс.
   Несколько раз перекувыркнувшись через голову, птица начала стремительно увеличиваться в размерах. Во все стороны посыпались перья - она изменялась.
   Разверзнутое небо над поврежденной школой зашумело, начало светлеть, а над горизонтом несколько раз мигнуло белесо-золотистое сияние.
   Тем временем голубь, воспользовавшись тем, что взоры присутствующих устремились к окнам, где моргали небеса, уже опустился на паркет босыми ногами. Ростик повернул голову и встретился взглядом с невероятно добрыми голубыми глазами очаровательной девушки.
   - Привет, - улыбнулась прекрасная белокурая незнакомка, подмигивая пареньку.
   Гувич раскрыл моментально пересохший рот, да так и застыл - на красавице, кроме небольшой диадемы в кудрявых волосах ничего не наблюдалось! Только нежная молочная кожа, высокие груди да не прикрытые ничем, даже фиговым листочком, как у Евы, крутые бедра.
   Заметив, как на нее таращатся, девушка сложила свои громадные крылья, покрытые лебяжьим пухов и завернулась в них, словно в накидку. Температура в помещении тотчас же понизилась, а у застывшего, как и парень, Демона потухли накалившиеся до этого рога.
   - Какова! - выдохнул Баал, с треском захлопывая отвисшую челюсть. - Вот бы мне...
   Что "бы ему" никто так и не узнал, потому что незнакомка подошла поближе и погладила Ростислава по голове. От нее очень вкусно пахло, будто в церкви - по классу витал запах мира и ладана. Едва это благовоние донеслось до ноздрей Наблюдателя, он томно закатил глаза и прикрыл свой длинный носище необъятным платком телесного цвета, извлеченным неведомо откуда.
   - Каким это правом, - заворчал Черт Адольфович, - ты появляешься здесь, ангелочек недоделанный? Этот год - наше Пришествие! У вас - по нечетным!
   - Ты забыл сказать, что у Инквизиторов и Регуляторов набор идет исключительно по високосным! - проворковала девушка, поглаживая Демона по руке. При этом она так соблазнительно строила всем глазки, что у Ростика ёкнуло сердце, Валька, заметив это, насупилась, Клавдия Степановна потемнела от злости, а сам Баал расцвел, словно прошлогодний урожай томатов.
   - Ух, - едва выдохнул он, краснея еще больше, - но тебе здесь появляться запрещено! Сегодня... - ее рука скользнула по его широкой груди.
   - Ну, не надо, - совсем по-девичьи надула губку прелестница, - я здесь по указанию Самого!
   Она многозначительно ткнула пальцем в сторону разломанного потолка и протянула другой рукой небольшой сияющий свиток директрисе.
   - Прошу, Смотрящая, - ангел изящно присела в глубоком книксене. При этом ее крылья словно нарочно разошлись, позволяя и Ростиславу, и черту разглядеть нежные половинки розовеньких грудей.
   - Что тут? - недовольно проворчала Грозная Клава, развернула полученный клочок толстой бумаги, и оттуда на ее лицо упали теплые лучики золотистого свечения. - Понятно, - протянула она, многозначительно таращась на Демона. - Можешь забирать свою душу, уполномоченная Архангел Третьего Крыла, э-э-э, - она сверилась со свитком, чтобы не перепутать имя, - Лелайлина Златодарственная...
   Девушка протянула руку в сторону души, обязанной последовать за ней на обучение в неизвестную детям Мистическую Академию. Но, вопреки всем ожиданиям Баала, за теплую ладонь красавицы уцепился совсем не Ростислав Гувич, а Валентина Астафьева, обалдело шагавшая вслед за Архангелом.
   - Ты чего? - икнул Демон, широкими глазами наблюдая за тем, как две женские фигурки - одна достаточно высокая, другая - пониже, взбираются на подоконник.
   Лелайлина не ответила, она лишь подмигнула пареньку, послала Черту Адольфовичу воздушный поцелуй и прыгнула с подоконника, зажимая в руках замершую от восторга перед полетом Вальку.
   - Что ж, - грустно промолвил Баал, усаживаясь верхом на стуле и складывая когтистые лапы, согнутые в локтях на спинку кресла. Он положил свой подбородок на руки и внимательно посмотрел на паренька. - Жрать тебя, или что?
   - Ты мне сожри! - сварливо отозвалась Смотрящая. - Такого пинка получишь, что мигом через все круги Ада пролетишь! Тебе же деньжат подсыплют, и уровень силы повысят, притащи лишь Господину это юное дарование.
   - Уровень силы, говоришь? - задумался Черт, покачивая головой и явно взвешивая все "за" и "против". - И деньги?
   Клавдия Степановна, оказавшаяся не настолько уж и плохой, как понял Ростик, очень убедительно закивала. Ее седые волосы расплелись из тугого завитка-прически - она все же очень волновалась за своих учеников, как оказалось. Или же боялась мифической Инквизиции, готовой распотрошить неудачливую женщину, отдай она такого таланта на съедение тупому рогатому ублюдку.
   - Конечно! - согласилась директриса, еще более интенсивно кивая своими многочисленными подбородками.
   - Лады, - решил Баал, хватая Ростика за шиворот и, не успел тот даже подняться на ноги, волоча его по лакированному полу к опять появившемуся красному столбу посреди класса.
   Вскоре эта пара исчезла в вонючем облаке черного дыма, а по мерцающей колонне света быстро пробежалась тонкая золотая полоска, исчезнув где-то за клубящимися облаками вверху.
   - Да! - заорала вдруг, как недорезанная Грозная Клава, подпрыгивая и размахивая над головой своими толстыми руками - ну прямо первоклашка на перемене. Ее крылья снова превратились в длинное серое пальто.
   Гексаграмма на разломанной классной доске опять собралась воедино и вспыхнула, исчезая. Разлом в небесах с треском схлестнулся, между его половинками пробежалась длинная молния, заваривая небосклон. Опять загремел гром, стекла в некоторых домах треснули, усыпая улицу осколками, машины медленно тронулись с места, люди поворачивали головы и двигали руками - время возобновило свой ход.
   - Да! - повторила директриса, счастливо подпрыгивая почти под полоток. В этот раз она вознеслась очень высоко, возвращаясь обратно - ее серые босоножки гулко соприкоснулись со скользким паркетом.
   Раздался страшный грохот - казалось, что школа содрогнулась до основания.
   Перепуганные родители и дети сбежались к громадной дырище, образовавшейся посреди класса. Внизу, на дне еще не наполненного школьного бассейна, пролетев перекрытие двух этажей, слабо шевелилась Клавдия Степановна.
  
  
  
  

Глава 4

(вот ты какая, Академия!)

  

"Где я? Что за дурдом?"

Резидент Камеди-клаб на Аншлаге

  
   Динамика и статика Вселенной - все смешалось в дикой хаотической пляске. Яркий мигающий звездный свет вокруг, завивание космического ветра над головой. Мимо проплывает громадное тело Сатурна, мистически потрясая кружащимися кольцами на поясе. За ним тихонько увязывается Уран, прыгая во все стороны Солнечной системы, будто непослушный ребенок. Нептун и Плутон играются в прятки, разбегаясь, кто куда и задевая надувшегося и красного от злости Марса. Он бросается вслед за своими обидчиками, не забывая, впрочем, флиртующее подмигнуть Венере, но ей настолько противны эти ухаживания, что, кажется, эту очаровательную планету сейчас стошнит - настолько позеленела. А из всех сторон, будто маленький симпатичный метеор, мельтешит крылатый Меркурий, дико повизгивая как веселящийся гномик. Сверху за всем этим наблюдает Солнце, задрав кверху удивленные протуберанцы своих бровей.
   Усталый шарик старенькой Земли медленно кружится вокруг своей оси, прямо перед ногами. Да так близко, что просто протяни руку, и сможешь прикоснуться к родной планете.
   Чернота и звезды легонько напевают загадочную мелодию Вечности. Она издалека напоминает ту музыку, что звучала когда-то в любимых Валькиных кинофильмах - "Гостья из будущего" и сказочный "Лиловый шар". Мимо пролетает большая комета, она, довольно надувшись, огибает далекий Млечный Путь и важно удаляется, помахивая длиннющим хвостом.
   - Не волнуйся, - успокаивающе потрепала Ангел девочку за волосы, - мы уже близко.
   - Да не волнуюсь я! - раздраженно буркнула Астафьева, отряхивая пышной копной черных, как смоль волос. - А дрожу от холода и любознательности! - Опередила она последующий вопрос Лелайлины.
   - Понятно, - подмигнула ей крылатая девушка.
   Они парили над все увеличивающемся под ногами земным шаром, почти прикасаясь к перистым облакам в самом верху атмосферы. Когда они покинули небо над родным городом девушки, она, почему-то представляла, что сразу же окажется среди облаков и увидит стены своего учебного заведения. Но случилось не так - космос разверзся перед ними, галактика пропала, сменяясь порталом черной дыры.
   Пролетая сквозь угольный мешок давно умерший звезды, Валька почувствовала, как на ее тело наваливается свинцовая тяжесть. Да с такой силой, что, казалось, голова сейчас не выдержит и лопнет, расплескивая содержимое. Кости сдавливало, сердце то почти замирало, то начинало биться очень быстро, разгоняя застоявшуюся в капиллярах и венах кровь. Невыносимая боль, слезились глаза, а руки скручивались в судорогах.
   Девочка не выдержала, и закричала сдавленными легкими. Из уголка ее прелестного ротика выступила капелька крови - она прикусила себе губу.
   - Тише, - погладила ее Златодарственная, - сейчас это все пройдет!
   Легкая истома охватила щуплое детское тельце от соприкосновения с белой рукой Ангелицы. Боль немного отступилась, но все тело изнутри продолжало ныть, содрогаясь. Казалось, будто тебе внутрь влили раскаленный свинец и сейчас именно он, вместо крови, бежит по твоим жилам.
   Девочка скукожилась и обмякла в руках Лелайлины, позволяя увлекать себя подальше в космическую даль.
   Вскоре боль скрылась, растворилась в океане божественного блаженства - вокруг ровным светом сияли звезды, а Земля приближалась, только с другой стороны. И кружилась она, как и все ее планеты-соседки, совершенно не по часовой стрелке, а против. Покрытый океанами и материками шар сделался очень большим - заслонил своей тушей
   Валя удивилась, ведь ее всегда интересовала астрономия - старые советские энциклопедии, что остались еще от дедушки, сообщили ей когда-то об эклиптиках небесных тел, теории расширения вселенского космоса и многое другое.
   - Тетенька, - поинтересовалась Астафьева, - а почему здесь все движется в другую сторону?
   Ангел удивленно воззрилась на нее и легонько пожала плечами.
   - А ты, оказывается, довольно умненькая девочка! И совершенно не похожа на ту хулиганскую личность, кто кошек поджигал и в птичек булыжниками с крыши бросался!
   Валька покраснела, ведь надеялась, что такие позорные детали ее биографии скроются от доброго взгляда глубоких очей Златодарственной.
   - Я тут читала немного, - призналась она, припоминая свои наивные посиделки за книгой и ей, вдруг, стало очень приятно не чувствовать себя совершенной дурой. - Скажите, а как выглядит Академия?
   - Ты даже не представляешь себе, милая, - обаятельно улыбнулась крылатая прелестница, - что очень скоро ее увидишь во всей белокаменной красоте. А сейчас - смотри! - Архангел сделала тонкими пальчиками несколько странных движений, будто распутывает невидимый клубок бесплотных нитей.
   Над головами путешественниц вдруг оглушительно прозвенел приятный колокольчик.
   - Совсем как у бабушки на квартире, - обрадовалась Валька, припоминая вкуснющие пироги с черникой, малиновое варенье и грушевый компот.
   Лелайлина не ответила - она напряженно всматривалась вперед, где над громадой планеты открывалась тоненькая щелочка света. Оттуда выбивались дрожащие лучики ослепительного света, до того яркие, что глаза девочки защипало, и она зажмурилась.
   - Не бойся, - шепнула ей Ангелица, - сейчас уже можешь открыть глаза - мы в Преддверии Знаний!
   Астафьева приоткрыла веки как раз в тот миг, когда вокруг переливисто зазвучали мириады невидимых колоколов, а сияющий радостными красками космос заиграл залихватский марш. Сотни и тысячи музыкальных инструментов, будто здесь собрались все исполнители и композиторы мира, запели приятную мелодию. От этих прелестных звуков стало очень мило на душе - прямо до слез от умиления.
   Они пролетали по длинному, кажется, бесконечному тоннелю, молочно-белые стены которого пульсировали бледным светом счастья. Вдали брезжил слабый оранжевый огонек, словно посреди ряда мощных неоновых огней кто-то оставил жаркое солнце.
   Стало очень тепло, Вальке даже удалось немного вспотеть, хотя она была одета довольно легко, как на сентябрь. За толстыми стенами белого коридора явно ощущалось бешенство стихий - не то мощные дуновения множества ветров, не то шум тяжелых волн невидимого океана.
   Девушки приблизились к источнику оранжевого огня и перед их глазами раскинулись громадные золотые ворота, не менее ста метров в высоту, да такие широкие, что их края терялись в сияющей дали.
   Прозвучал еще один звонок маленького колокольчика, когда пальцы Архангела опять зашевелились в воздухе, распутывая неосязаемую паутинку.
   Грохнула частая барабанная дробь, а все остальные звуки притихли, затаились в ожидании того, что должно произойти. Множество бубнов и литавр зазвучали громче, переходя в оглушительное, но приятное стаккато, под их веселый напев створки отворились, поскрипывая на, несомненно, толстых креплениях где-то в недостижимо далеком пространстве.
   Как только золотой портал ворот приоткрылся, оттуда выпорхнули насколько розовощеких Ангелочков. Они, смешливо потирая пузиками и весело дрыгая ножками под белыми с серебряным шитьем набедренными повязками, окружили странник. Некоторые из них тут же затеяли между собою свару, мол, кто будет провожатым новой ученицы. Пухленькие щечки краснели от наивной детской злости и обиды. Крылатые детишки разгонялись на лету и сшибались, словно маленькие пузатые петушки, кричали что-то тоненькими голосками и дрались между собой.
   Лелайлина не стала долго ожидать, а просто вытащила из толпы дерущихся самого спокойного Амурчика и вместе с ним пролетела в ворота.
   Невзирая на то, что гостьи давно растворились в оранжевой дымке, пернатые мальчишки не закончили свою бурную крикливую забаву и продолжали драться. В белоснежном тумане, ниспадавшем со стен тоннеля кружились выдранные волосы и серенькое перья, вниз, куда-то в неизвестность, ведь пола-то не было, падали густые комочки пуха.
   - Вот мы и на месте, - довольно прорекла Златодарственная, опуская девочку на невысокий постамент. - Держи своего провожатого амура и жди здесь на кого-то из деканов, или аспирантуры. Я же полечу посмотреть, не натворил ли мой класс новой неповторимой беды.
   Астафьева приняла на руки брыкающееся обеими ножками тельце ребеночка и прижала его к груди. Она посмотрела вслед Архангелу, удивляясь, насколько невероятным стало ее первое сентября.
   - Отпусти меня, кому говорят! - внезапно запищали ей под самым ухом, и Валька машинально раскрыла объятия.
   Амур сочно брякнулся на поверхность постамента, но в последнюю секунду взмахнул крылышками и воспарил над девочкой. Его румяные щечки раскраснелись, а гневно сжатые кулачки сотрясали воздух. Крылатый ребеночек зашуршал, перекатываясь через голову - видимо, он так пытался себя успокоить.
   - Да ты знаешь, кто я такой? - бушевал он.
   - Нет, - покачала головой девочка, - прости меня, масюпусенька.
   - Что? - маленькое личико Ангелочка потемнело от обиды. - Да я на тыщи две годиков от тебя старше буду, соплячка! А ты меня под ноги роняешь!
   - Прости, - Астафьева сконфузилась и шаркнула ножкой по камню.
   - Руклий, - буркнул Амур.
   - Чего? - не поняла Валька.
   - Зовут меня так, - уже более миролюбиво сказал Ангелочек, уменьшаясь в размерах и усаживаясь Астафьевой на плечо.
   Он оказался очень легким - не тяжелее перышка. Поправив девочке воротник, Руклий заворочался на ткани школьной формы и зашептал ей в ушко.
   - Видишь, что перед нами? - Его голосок звучал очень торжественно, - Бездна Знаний?
   - Ух ты, - восхитилась Валька, всматриваясь вниз.
   Постамент, на поверхности которого стояла школьница, оказался продолжением крутой горы, чья вершина пряталась в далеких облаках наверху. Сразу же под ногами девочки, за самым краем ее временного места обитания, начиналась пустота. Действительно Бездна с большой буквы - везде, сколько хватало глаз, в серебряных туманах терялись любые представления о реальности этого мира.
   Среди прозрачных завихрений пара и легкой мерцающей дымки, сверкающих всеми возможными цветами, переливаясь и сливаясь между собой в безудержной пляске, бурлила бесконечность. Везде и всюду медленно проплывали серые исполинские киты с черепахами на спинах, циклопические черепахи со слонами на панцирях и невероятных размеров слоны, населенные какими-то созданиями поменьше на собственных шкурах.
   Мимо, опрокидываясь и трепеща тонкими страничками на виражах, пролетали книги и большие фолианты любых форматов и расцветок. Чуть пониже, где в тумане виднелась золотистая артерия какой-то реки, повисшей в неизведанном пространстве, парил миниатюрный красный пароходик, попыхивая зелеными дымками.
   - Вот это да! - прошептала Валька, приоткрыв рот от восхищения. - Какая она большая!
   Девочка подняла голову и увидела перед собой Академию.
   Тем временем демонский агрегат летел сквозь толщею атмосферы. Паренек, перепугано прижавшийся к ноге Баала, заметил про себя этот неприятный момент и отстранился. Ему удалось на карачках подползти к краю диска и посмотреть вниз.
   В груди резко похолодело, а по спине пробежались ледяные мурашки. С невероятной скоростью из-под его ног, вернее, побелевших костяшек пальцев, уцепившихся за разогретый шипящим воздухом металл, стремительно отдалялась родная планета. Поверхность диска покраснела, разогреваясь на скорости, и ладони приятно ласкало теплом. Но очень скоро температура поднялась до крайней точки раскаленного металла, и Ростику пришлось подняться на ноги, чтобы не заработать волдыри.
   - Не хочешь еще раз за туфлю подержаться? - насмешливо бросил Сургут, таращась на паренька фиолетовыми зрачками на фоне черных очей. - Могу потом дать поносить, когда дипломную накатаешь.
   - Не надо, - неопределенно ответил парень, сам не зная, хочет он прижаться к ногам Демона, или завладеть его поношенной обувью. Он с трудом заставил себя успокоиться и посмотреть на то, что открывается впереди.
   А перед ними, конечно же, мрачной безмолвностью раскрывался космос. Печальные мигающие звезды устало таращились им вслед, когда оставляя короткий, растворяющийся в безвоздушном пространстве, огненный хвост. Солнце неодобрительно кивнуло, не слишком радуясь полету дьявольских путешественников. Планеты, до того без удержи кружащиеся, приостановились, замирая и поворачивались, словно спинами, к невольным космонавтам своими расплывчатыми материками.
   К Демону не прикасались даже вездесущие солнечные лучи - они обтекали, обходили его стороной, пугливо щупая фигуру мальчика, и так же убегали, как от Баала. В этот момент Гувич понял, что нелюбовь всего живого теперь будет следовать за ним по пятам, наверное, целую жизнь. Ему стало очень грустно, хотя и довольно интересно - а что же будет дальше?
   - Я всегда думал, - задумчиво проговорил Ростислав, - что для путешествия в Ад надо спуститься под землю, а не в космосе летать.
   - Мы не в Пекло летим, - усмехнулся Сургут. - В том месте будет, ой как, пострашнее!
   Он неизвестно от чего расхохотался и захлопал себя по животу и бедрам.
   Парень недоумевающее посмотрел на своего спутника, но промолчал, затаив дыхание - их проглатывала необъятная черная дыра. Угольные щупальца проходили совсем рядом, казалось, дотронься эта извивающаяся материя к тебе, и все - ты труп.
   Боль накатила внезапно, бросив Гувича на теплый металл. Из его носа хлынула кровь, пачкая изящные туфли Черта Адольфовича. Тот пренебрежительно скривился, будто бы увидел раздавленную лягушку, отодвигаясь от мальчика подальше.
   - Нос к верху подними, - скомандовал Демон, когда Ростислав улегся на спину. - И держи так, пока не присохнет! И ноздри зажимай!
   Школьник застонал, корчась в муках - его внутренности горели огнем, а на голову, казалось, упала большая чугунная брыла. Конечности скрючились, а ногти слабо царапали поверхность диска - тело пыталось уйти, убежать отсюда, из нутра давно погибшей дыры, упавшей саму в себя.
   - Это наша кара, малой, - прокомментировал Сургут, и паренек заметил, что кулаки Адольфовича очень твердо сжаты. Да так сильно, что сейчас лопнут от напряжения. - Мы никогда не будем любимы ни одним живым существом - созданием Бога, поскольку каждая сущность надеется попасть не в наши лапы, а туда - поближе к солнечному кругу.
   - Я понял, - слабо простонал Гувич, ощущая, что боль понемногу отступает. Он даже сел и облегченно вздохнул.
   Диск летел сейчас по ослепительно белому тоннелю, края которого терялись в слабом желтоватом мраке. Стены этого коридора плавно расходились в стороны к низу и почти незаметно сближались вверху, где вдали мерцали вездесущие звезды.
   Вскоре перед путешественниками уже возвышались громадные золотые ворота, но услышанного ранее Валькой божественного пения не последовало. Вместо того, чтобы приоткрыть створку ворот, Демон взмахнул рукой и диск так резко рвануло в сторону, что паренек едва устоял на ногах. Летательный аппарат с визгом долгое время проносился мимо сияющих золотом толстых прутьев, когда ворота сменились бесконечной оградой.
   - Вот мы и дома! - Черт Адольфович многозначительно поиграл бровями, протянул руки и нажал когтистым пальцем не небольшую кнопочку звонка.
   Диск остановился перед маленькой калиткой, размещающейся между прутьями забора. Она была достаточно большой для школьника, но вот Демон бы протиснулся туда с большим трудом.
   - Кто тама? - раздался хриплый трескучий голос.
   - Нового отрока привезли, милейший, - ответил Баал, прижимая демонскую рожу поближе к смотровому глазку калитки.
   Несмотря на то, что и забор, и эта дверка состояли из тонких золотых, или позолоченных полос металла, с другой стороны не виднелось ничего - только густой серебряный туман.
   - На Диаволистику, надо полагать, - хмыкнул невидимка. - Куда же еще такую непотребщину пропускать?
   Пока Ростик размышлял, обижаться ему на эти слова, или не стоит, жалобно заскрипели давно не смазанные петли и калитка отворилась. Изнутри их обдало теплом и горячим оранжевым светом. Воздух над головами спутников заполнился диким ревом далеко не божественной музыки - грохнул тяжелый рок в исполнении тысячи электрогитар и тамбуринов. У присутствующих завибрировали зубы, казалось, что с них сейчас посыплется эмаль. Волосы просто вставали дыбом, когда, словно в дешевом фильме ужасов, зарычал хриплый басок, срывающийся местами на тонкий фальцет.
   Входи, входи, чего ты встал,
   Войдешь и канешь в мрак,
   Взойди, науки пьедестал
   Пусть вознесет, дурак
   Тебя, тебя, не надо лжи,
   Признайся, ведь ты - трус!
   Иди, учись и не спеши,
   Узнай все муки душ!
   Лети, лети, на крыльях Тьмы,
   Пусть дрогнут все враги,
   Пусть Рай падет, тогда, как мы
   Вонзим в его мозги
   Свой крест, свой крест, что нам влачить
   До края мира надо,
   Ты должен, парень, изучить,
   Что ты - отродье Ада!
   Давай, давай, иди вперед,
   Не дрогнет пусть рука,
   И слава Пекла пусть войдет
   В столетия-века!
   Вот о чем пел надтреснутый голос, проникающий глубоко в сознание школьника. Эти странные слова будоражили душу, заставляя ее вибрировать от желания тут же вступить в ряды Демонов и заняться растлением бедных грешников.
   - Чего стоишь? - Демон подтолкнул мальчика в плечо. - Входи - это тебе не Врата Ада! И поздоровайся с персональной Бездной Знаний. И сразу же увидишь нашу Мистическую Академию.
   Гувич переступил через невысокий порог и оказался на широком каменном плато, что резко обрывалась над необъятным океаном пустоты. Внизу, под гранитным краем, расплывались разноцветными пятнами дымки, где порхали всевозможные книги, книжки и гримуары. Посреди Бездны Зданий возвышался громадный остров, окруженный неприступными серыми скалами, усыпанными гнездами горных птиц. В глубине острова за красивым систематично рассаженным парком и несколькими голубыми озерами виднелись крепкие красные с белым стены какого-то строения.
   Если бы не высокие остроконечные башни и не широкие каменные площадки на крышах, покрытых бронзовой и серебряной черепицах, Ростик мог бы спокойно перепутать это громадное строение со Львовским Национальным Университетом имени Ивана Франко. Правда, изрядно разросшимся учебным заведением, чем в родном городе мальчика. Над выпуклыми прозрачными куполами, предположительно, из толстого стекла, и над острыми башенками, развивались белоснежные с золотым и красные с черными символами знамена. Левая половина Академии казалась немного помрачнее правой - над ней клубились тучи, опоясанные молниями и падал густой дождь. Даже сюда, за много километров, на вершину плато, доносились гулкие раскаты грома.
   Над другой частью загадочного мистического заведения жарило ослепительное солнышко - небо над ним оставалось чистым, без единой тучки. Только на крае небес, соседствовавшим с той половиной учебного городка, где красные флаги встречались чаще, иногда виднелись жиденькие облачка. Впрочем, они довольно быстро растворялись в воздухе.
   Над крышами Академии парили едва видимые отсюда силуэты. Казалось, там, на широких крыльях гордо реют орлы, или другие птицы, спасаясь бегством от мерзких ведьм на метлах и от черного дракона, плюющегося огнем. В глади озер плескались громадные туши каких-то водоплавающих животных, по голубой поверхности скользили лодочки и катамараны. В парках бегали мелкие зверушки, от едва заметной ограды по разноцветным воротам проехалась зеленая карета, сливаясь с кронами деревьев.
   Чуть поодаль, почти примыкая к строениям Академии, раскинулся невзрачными серыми двориками старый готический замок. Казалось, сейчас его ворота приоткроются вслед за подъемным мостом, и по нему промчится бравый рыцарь на гордом белоснежном скакуне. Узенькие окошка в замковых стенах подслеповато таращились на окружающий мир и на странные круглые сооружения под крутой горой, в которую врастали камни этих стен. Дальше вился густой темный лес, пробегавший по краю острова и скрывавшийся где-то вдали.
   За растворившимися в пелене дождя строениями, на левой части учебного заведения, тянулось широкое поле, освещенное загадочными розовыми лучами. Этот бледный свет испускала тонкая высоченная башня, нет, скорее - игла. Она стояла на самом краешке коричневого пятна, кажется, болота.
   В глубине болотистой местности на исполинском каменном пьедестале сверкал какой-то предмет, переливаясь насыщенными лучами всех цветов зеленого спектра. На территории трясин также виднелось небольшое каменное возвышение, окруженное деревянными заграждениями. Там скакали закованные в блестящую броню воины, восседая на волосатых шестилапых животных. Оттуда доносился звон оружия и задорные крики, когда две группы всадников разбегались с двух концов площадки и сшибались, лупя один другого тяжелыми мечами, в самом центре возвышения.
   - Разглядел? - Баал подошел совершенно незаметно - как и подобает всем уважающим себя Демонам.
   - Не совсем, - признался парень, во всю таращась в сторону недалекого острова.
   - Ну, ничего, - Черт Адольфович подтолкнул его к краю плато. - Еще успеешь высмотреть до дыр. Ну, или глаза вывалятся, - вдруг засмеялся он. - Что ж, иди давай! - торжественно обратился Сургут, указывая крючковатым пальцем вперед. - Тебя уже персональная книга дожидается!
   Демон вдруг ловко пнут мальчика под колени. Тот вскрикнул, и, теряя равновесие, слетел с обрыва. В ушах восторженно заревели ветры, а вокруг забился цветной туман.
   "Хорошо, что Бездна не имеет дна, - подумал Ростик и похолодел от следующей мысли. - Или имеет?"
  
  
  
  

Глава 5

(первый раз в первый ужас)

  

"А теперь, познакомьтесь, дети!

Это наш новый ученик - Андрюша Чекатило!

Девочки, только не издевайтесь над ним - он очень ранимый"

Классная руководительница 6-б класса

  
   Валька просто сияла от счастья. Вокруг, куда только хватало глаз, кипели теплые Туманы Знаний, как назвал их Руклий. Все просто звенело красотой, и девочка с удовольствием внимала разноцветным дымкам в бездонной глубине, в центре которой возвышался Остров Академии. Еще несколько минут назад она стояла на верху обрыва, а сейчас Архангел плавно опускала ее на палубу маленького парохода.
   - Гляди мне, - хмуро посмотрела на потенциальную студентку Лелайлина. - Чтобы вела себя тихо, смирно, и как подобает. А то мои лоботрясы успели уже пожар небольшой устроить в Кладовой Чудес.
   Астафьева кивнула, заворожено пялясь на угольно-черный бок какого-то мифического создания, проплывавшего мимо. Вернее, пролетавшего - существо плавно парило у борта кораблика, мерно взмахивая фиолетовыми крыльями. Выглядело оно внушительно: крупная чешуя, топорщащаяся на коротком затылке, приятный на вид высокий темно-коричневый гребень, пробегающий по спине и животу монстрика, начинаясь от кончика увенчанного несколькими острыми шипами хвоста, и оканчиваясь на голове посреди двух кривых рогов. Этот самый гребень отчего-то напоминал гигантский салатный лист, или кусочек ёршистого шпината.
   Морда животного немного удивила Вальку - очень милое личико с острыми ушами, совсем как у эльфов на картинках из детских книжек. Заостренные уши-локаторы стригли над макушкой, хитренькие глазенки, пылающие алым пламенем, с интересом всматривались куда-то вглубь Бездны Знаний. Чудик, как прозвала его школьница, повернул к ней заостренный подбородок, плавно переходящий в изогнутую шею, и улыбнулся.
   - Почти как у жирафа, - шепнула Валя Амурчику, улыбаясь монстру в ответ. - Красивый, а с этим гребнем на спине, пузатым брюшком и перепончатыми лапами, похож очень на гамбургер с крылышками!
   - Не знаю, кто такой твой габургир, - ответил Руклий. - Но ты видишь ни кого иного, как хотдозавра. Эту породу вывели из смеси адских псов, драконов, и обычных коров - отличный, не требующий более сотни ведер смолы на день, транспорт, и основной пищевой рацион для Академии. - Он мерзко покривил рожицей, вспоминая что-то неприятное. - Тебе мясо хотдозавра очень быстро надоест, несмотря на то, что оно сладкое.
   - Есть такого красавца? - не поверила Астафьева. - Не дам никогда в жизни! - она взглядом погладила густую шевелюру вьющихся волос на затылке "пищевого" создания.
   - И я о том! - яро согласился Амур. - Нельзя три раза на неделю бифштексы свежие давать! Я бы лучше кукурукартошки съел бы, или горьких булочек с персизюмом... - крылатый человечек мечтательно причмокнул, представляя себе вкусные сдобные булочки, которые, благодаря божественной магии, сами прыгали в рот и даже могли саморазжевываться.
   - Немыслимо, - Валькины плечи поникли. - Как можно кушать такое чудо?
   - Поучишься здесь сотню-другую годков, - хмыкнул Руклий, - еще не такое сгамаешь! Банаредьку, например, или патиктусоны колючие и мерзейшие на вкус. Так что привыкай к нашей жизни, деточка, - он поучительно поднял ручку и помахал маленьким пальцем перед носом Астафьевой. - У нас абитуриенты, кто плохо вступительные добрамены, или злозамены сдал, без ужина остается.
   - Буду знать, - ответила Валька, провожая хотдозавра расстроенным взглядом. "Даже кусочка не попробую, - думала она, - разве на вкус будет как эскимо..." - Ой, кто это? - ахнула девочка, заметив на спине чудовища седого старичка в длинном красном манто и с увесистым витым посохом из лакированного дерева. Больше рассмотреть ничего не удалось - летучий монстр отдалился от корабля, махнув на прощание шиповатым хвостом.
   - Магистр-Пресвитер факультета Диаволистики, - ответил Амурчик. - Тот еще тип, если ему дорогу перейти - испепелит, и не поморщится.
   - Странно, - Астафьева приподняла брови. - А мне он показался вполне приятным дедушкой.
   - Ну, да, - непонятно почему захохотал ее спутник. - У Смерти тоже ангельское выражение рожи, когда он по душу приходит.
   Красный пароходик вдруг натужно загудел и вдруг вильнул вправо, запыхтев густым зеленым дымом.
   - Малыш за бортом! - крикнул кто-то невидимый, а пустынные палубы внезапно наполнились народом.
   На обшитые тонкими буковыми планочками дорожки выбежали всевозможные создания. Некоторое выглядели настолько фантастически, что казалось, будто намедни они покинули страницы сказок. Здесь присутствовали и гномы, и зеленокожие мужички, вроде гоблинов или орков, несколько тоненьких девочек, с Дюймовочку ростом и с малюсенькими прозрачными крылышками за спинами.
   - Фэйри, - догадалась девочка - она, страх, как любила фантастические книжки. Ведь тот, кого привлекают звезды, просто не может не стать законченным мечтателем и поклонником разного вида нестандартной литературы.
   Ее внимание привлекал то один пассажир пароходика, то другой.
   Вот к борту подбегает, опасно перегибаясь за перила, коротконогий тип в потрепанных ботинках, шортах и пятнистом черно-желтом плаще. Он вертит длинной шеей, как у жирафа и крутит смешными рожками на макушке. А вон подальше немного, растолкав группу ведьм, приближается здоровенный жирдяй, напоминающий Джабу из "Звездных Войн", которые Валька недавно смотрела по видику. А за ним спешат несколько тощих типов, не одетых совершенно ни во что, треща белесыми костями - скелеты.
   С верхней палубы спрыгнул полный мужичок в синих штанах, коричневых ботинках и непонятного цвета замаранной футболке. На его поясе крепилась большая красная кнопка, на нее он только что нажал и с атакующим криком сиганул за борт. Сзади к его лопаткам оказались прикреплены две небольших ракетных дюзы. Не успела школьница испуганно вскрикнуть, как их сопла плюнули вонючим дымом, загорелись ярким пламенем и потащили человечка куда-то в глубину разноцветного тумана.
   - Неужели Карлсон? - спросила ошеломленная Валька. - Тот, который еще из мультика...
   - Почти угадала, - проинформировал абитуриентку Академии Руклий. - Это Карлсвин - известнейший в узких кругах наемный убийца. Он в роли истребителя еще служил во время Второй Надмировой Войны - ох и потрепал же нам нервы.
   На вопрос, что же за война такая была, Амур туманно пояснил, что все сражения и вооруженные конфликты, что случаются на Земле, дублируются на Поднебесной, другими словами - Надмирье.
   Кругом же продолжалось столпотворение. Троица гоблинов, сердито ругаясь, тащили на плечах здоровенного удава. Змея рассерженно шипела и пыталась освободиться, но силенок не хватало - тем более что сзади бежал сухой дядька неприятной наружности, одетый в серебряный скафандр, как у космонавтов. Этот "летчик" бубнил себе под нос успокаивающие заклинания, обильно потел, и замахивался на удава большим зеленым мечом. Даже издалека было видно, что мужчина до ужаса опасается всяческих гадов ползучих, но успешно преодолевает свой страх.
   - Вы куда? - громогласно спросил кто-то у зеленокожих. От этих слов палуба завибрировала мелким гулом, а крохотный мальчик в бледно-розовых шортах на голое тело и в галстуке, скрылся в каюте, боязливо вереща.
   Валька повернула голову, и просто остолбенела - на корме виднелась исполинская нога в домашнем шлепанце. Пальцы этой великанской конечности задумчиво шевелились, словно бы это они спрашивают у гоблинов путь-направление. После колена стопа обрывалась, исчезала в тумане.
   - Боженька, - выдохнула Валька. - Тут даже великаны водятся!
   - В данном случае, - прокомментировал Амур. - Здесь только один такой, вернее - такая, да и то не целиком. Это Стопа Атланта - она от целого тела отдельно живет, в Бурсе Душегложику преподает.
   А, правда, наклонившись вперед и достав пальцами до палубы, нога засеменила с кормы поближе к носу кораблика. Ее колено оказалось обрезанным, будто конечность когда-то оторвали от бедра.
   - Куда Клона-148\43 тащите, ироды? - бесновалась ножища, заслоняя далекое солнце в клубящейся пустоте.
   - Куда, куда, для посильного труда, - перекривил ее один из гоблинов, на металлической набедренной повязке которого красовалась табличка "Гобл Даблтрибл". - У Карлсвина чичас топливо закончится, как всигда, а чо нам с этим спасателем делать прикажете?
   - Не дам Змия в обиду! - разволновалась Стопа Атланта. - Мне потом Люцифер опять будет пятку жечь, а я щекотки боюсь.
   - Тады прыгай сама у бездну - пусть тя Наукроты сожрут!
   Нога успокоилась и отстала, исчезнув в недрах трюма. Здесь все боялись кошмарных монстров, населявших Бездну Знаний. Ведь эти злые создания, бесформенные тела которых бороздили бесконечность с незапамятных времен, слыли превосходнейшими охотниками. Несмотря на врожденную слепоту, чудища обладали невероятной скоростью и силой, а питались исключительно двоечниками, недоучками и, почему-то, преподавателями Академии. Не зря говаривали, что практически любой учитель - первейший неуч, потому что не знает, как сделать так, чтобы его предмет понравился студентам.
   Тем временем по пароходику неслись несколько красивых женщин в блестящих металлических доспехах с объятыми пламенем копьями наперевес. На кольчужном рукаве каждой прелестницы светились надписи "Авральное Звено 10-25, астральная помощь в любой ситуации" и "Гуманитарная помощь из скандинавских стран".
   Валькирии, а это были именно они, дружно сложили серые крылья и перегнулись через бортик.
   - Чего-то видишь, сестра? - спросила одна из них приятным мелодичным голосом. Ее, очерченный слабыми лучиками солнца, профиль выдавал в говорящей командиршу. Девушка напряженно всматривалась в туман.
   - Вон разок дюзы спасателя мелькнули, - ответила ее подруга. - Надеюсь, что плюшки не закончатся, а то несколько километров пониже виднеется скопище Наукротов.
   - Только не это! - ахнула еще одна валькирия. - Мы же не полезем сражаться?
   - Еще как полезем, Один меня побери! - рявкнула командир, отвешивая подопечной звонкую оплеуху.
   Перепуганная женщина полетела за борт, потирая в падении потерпевший затылок и расправляя крылья.
   - За ней! - скомандовала главенствующая красавица и бросилась вслед за подругой. Следом неслись остальные воительницы. Их копья алели в разноцветной дымке, приближаясь к месту, где виднелись всполохи ракетных дюз Карлсвина.
   - Ну вот, - печально промолвил невзрачный типчик в сереньком пальто. - Сейчас еще одна смерть случится, или десяток сразу. Не любят Наукроты валькирий - жрут почище хулиганов! А мне потом еще мессу служить за погибшими...
   Его лицо отличалось особой тошнотворной желтизной, щеки покрывали глубокие серые поры, а бледные глаза-щелочки неодобрительно смотрели вниз. Цыплячья шея судорожно сглатывала, и была настолько прозрачной, что сквозь нее виднелись кровеносные сосуды и позвонки. Голову существа венчали два больших уха-локатора, то прижатые к щуплым плечам, то вспархивая, как мотыльки. Вообще эта бледно-желтая рожа наводила на Вальку почти животный ужас и уныние.
   - От этого, - Астафьева замешкалась, - не знаю кого, - сообщила она Амурчику. - Мне тошно становится.
   - Есть такое дело, - Руклий стрельнул глазами в сторону нытика. - Это Сын Луны - никогда ничего не любит, никого не уважает, считает себя венцом природы и преподает факультативные занятия Прорицания Пятьдесят.
   - Чего пятьдесят? - не поняла девочка.
   - Того, - ответил ее маленький спутник. - Есть ровно Пятьдесят основных вариантов гадания и действуют они примерно в том же числовом соотношении - 50 на 50! Что тут непонятного?
   - Ясно, - любопытство Вальки все равно осталось неудовлетворенным. "Интересно, - думала она, - вот бы и мне Прорицанию научиться. Буду тогда знать, на какой урок зубрить задание, а на каком меня не спросят..."
   Она оказалась права. Почти все звезды этой науки являлись отличниками и почти вундеркиндами - знали практически все, о чем их спрашивали. Дело ли, выучить ответ, зная вопрос заранее? Но в Прорицании гнездилась и одна неприятная вещица - почти все авгуры, пифии, гадалки, и прочие дармоеды слыли довольно тупыми. Ведь любой деградирует и обленится с жиру, зная все, что его может ждать на следующий день, неделю, или год. Человек развивается и растет духовно, готовясь к будущему, стараясь его построить, подняться на крыльях времени. Это - суть Священного Прогресса! А зная, что завтра, например, преподаватель заболеет и не придет, ты не выучишь урок о сражениях в Астрале, например, и тебя потом сожрет какое-то астральное отродье...
   - Что вы сказали, коллега? - поинтересовался у луноподобного мужика кто-то невидимый. Говорящий показался бы очень приятым человеком, если бы кроме ласкового мелодичного голоса еще бы виднелось его тело. - Не могли бы вы хоть на секунду перестать ныть и просто наслаждались процессом спасения маленького мальчика?
   - Кто это? - дернулся Сын Луны, которого ехидный народ Академии называл Слуном.
   За его спиной расхохотались, и на плечо недовольного мужичка опустилась крепкая ладонь.
   - Мой друг, - продолжая смеяться сказал мускулистый мужчина в спортивном костюме, кроссовках и с белой теннисной повязке на голове. - Вы слишком много курите благовоний, если к вам уже Неизвестное Счастье пришло. При том курите в таких количествах, что ваше личное наваждение начинает казаться даже другим существам.
   - Вот не надо ехидства! - разъярился Сын Луны. - Тебя не звали, Геркулес! Вали-ка отсюда по-хорошему в свой спортзал и сделай тысячу любимых отжиманий!
   - Хам ты, - мифический герой широко улыбнулся белозубым ртом. - Пойду, а то еще от тебя занудством заражусь.
   Напевая, Геракл Зефесович отдалился и зашагал в сторону указателя "К тренажерному залу".
   - Не сталевары мы, не плотники, - оглушительно заводил силач, - и сожалений больше нет, ох нет, а мы веселые молочники, да, с кефира пачки шлем привет!
   Амурчик сообщил, что недавно Геркулеса пригласили сниматься в рекламе русского производителя молокопродукции, и сейчас он посильно готовится к этой роли. На свой вопрос о том, зачем увековеченным в анналах истории персонажам участвовать в какой-то мерзкой рекламе, Руклий таинственно прошептал что-то типа, "деньги - сила покруче магии. Даже Мерлин в ролике о "Львовском пиве" снимался..."
   Валька отвернулась от разношерстой толпы, где среди колдуний, чертенят и всяческих кошмариков мелькали братья Амура, всевозможные феечки и даже показалась усатая морда циклопического кота.
   - Гляди, - мурлыкнул одноглазый полосатик. - Наукроты атакуют!
  
   А незадолго до этих событий Ростик все падал в неизвестность.
   Вокруг ревели невидимые в разноцветном калейдоскопе ветры, слабые лучики солнца почти не доставали до этой глубины, светило отдалялось, а каменный край обрыва вообще исчез из поля зрения. В темноте шевелились какие-то бесформенные пятна. Они щетинились густой короткой шерстью, плавно качались в туманах и страшно ревели необъятными пастями.
   Мальчик пролетел мимо неимоверно большого глаза, что горел в сумраке пугающим оранжевым огнем. Пока раскаленный, как у крысы зрачок медленно двигался, пытаясь разглядеть паренька, Гувич уже пронесся ниже. Невидимое за глазным яблоком тело заурчало, потянувшись за отдаляющимся Ростиком. Но склизкие щупальца не успели схлестнуться вокруг талии школьника - он успел проскочить.
   Туша чудища бросилась в погоню. Даже невзирая на то, что мальчик не догадывался - за ним гонится сам Ужас-из-Глубины, тварь, куда пострашнее Наукротов, его сердечко бешено стучало. Еще миг, и страшная конечность Ужаса, оканчивающаяся острым кинжалом, прикоснется к Ростиславу, бросая путешественника в бездонный смердящий рот. Но...
   - Ты живой? - раздался вдруг задорный голосок над ухом паренька и толстые ручки намертво ухватили его за бока.
   Гувич забился в истерике, стараясь высвободиться. Кто знает, что за страшное существо может оказаться обладателем этих пухленьких, но цепких пальчиков.
   - Отпусти-те, - взмолился школьник. - Я больше не буду!
   - Чего не буду? - мальчика развернули и он смог разглядеть толстое веснушчатое личико, обрамленное копной рыжих волос. - Летать отказываешься, или трепыхаться в моих сильных мужественных ручках?
   - У, - неопределенно ответил Ростик.
   - Понятно, - улыбнулся его спаситель. - Не хочешь, стало быть, чтобы тебя отпустили в долгое парение? Только быстро отвечай, а то у меня ракетные плюшки заканчиваются и мы не долго сможем так лететь.
   - Не хочу, - выдавил Гувич, и они познакомились, пока немного поднимались из бездны.
   Снизу за ними на бешеной скорости летел Ужас-из-Глубины, но не успевал, поскольку двигался не быстрее, чем километр в час. А вы попробуйте сами, дорогие, передвигаться быстрее, обладая десятью миллиардами тонн живого веса.
   Чудовище обогнали какие-то зеленоватые молнии - они стремительно сокращали дистанцию между собой и Карлсвином. Ужас печально проводил их взглядом, размышляя над тем, что очень плохо быть таким толстым. Но лучше уж таким здесь плавать, чем слепо тыкаться среди туманов и преследовать врага по запаху.
   - Ты сегодня мылся, я так понимаю, - услышал Ростик странный вопрос. - Первое сентября, все дела...
   - Конечно, - подтвердил Гувич. - Как же это - не мыться? Меня бы всем классом засмеяли, если бы грязь на ушах налипла!
   - Жаль, - вздохнул забавный человечек. - Наукроты идут по запаху мыла и дезодоранта, игнорируя пот и какашки.
   - Кака что? - школьник не поверил своим ушам, не ожидая услышать подобных слов от доброго героя из книжки.
   - Гэ, говорю, - криво ухмыльнулся Карлсвин, по матушке - Астридович. - Не чувствуют они поганый запах - только на хорошее летят, бузоверы.
   - И что нам делать? - паренек испуганно смотрел, как черные тела все приближаются. Кривые клыки плотоядно щелкали в тонкогубых пастях, белесые глазенки щурились, ничего не видя, а длинные носики, словно у комаров, постоянно шевелились, чуя запах добычи. А снизу волосатых животов шевелились короткие скрюченные лапки - ими Наукроты быстренько загребали воздух, двигаясь рывками.
   - Сражаться! - рыкнул человечек, и одним коротким движением закинул школьника себе на спину, где Ростик удобно уселся по-турецки скрестив ноги. Он облокотился на горячие цилиндры дюз и смотрел на преследователей.
   Карлсвин Астридович выхватил из неведомо откуда взявшего кармана на животе большущий автомат.
   - Пли! - скомандовал он не то себе, не то оружию, и нажал на курок.
   - Реально, хозяин? - дуло автомата повернулось к человечку. Но не сделало ни единого выстрела.
   - Срочно! - заорал Карлсвин и смешно задрыгал короткими ножками. При этом он затряс автоматом, ухватив приклад, словно кого-то за глотку. Беглецы закачались в тумане, сверкавшем сейчас трехцветной радугой, сквозь которую проглядывались едва заметные, словно нарисованные в воздухе личика. Они насмешливо кривлялись и строили носы. Мальчик не знал, а у Астридовича не имелось времени объяснить, что эти галлюцинации в Бездне Знаний - не что иное, как души погибших здесь учеников Академии. Когда-то мощные челюсти сомкнулись над этими беднягами и теперь бывшие мистические ученики радовались, ожидая скорое пополнение своих мертвых рядов.
   - Ладно, - неохотно согласилось оружие, распрямляясь и разворачиваясь в сторону преследователей. - Тра-та-та! - флегматично сообщило оно, плюясь короткими огоньками.
   К великому удивлению Ростика, автомат стрелял не пулями, а деревянными колышками. Эти щепочки на невероятной скорости врезались в туши Наукротов, причиняя немалый ущерб. Каждое чудище резко останавливалось, его лапки судорожно корчились и подгибались к пузику, когда кусочек древесины попадал в лоб, или чувствительный нос. Первая очередь остановила сразу пять, или шесть бестий - больше ничего невозможно было рассмотреть, поскольку цветастые дымки тут же поглощали раненых. Остальные Наукроты разъяренно взвыли, щелкая клыкастыми челюстями еще сильнее.
   - Осина - лучший выход из любой ситуации, - приговаривал Карлсвин, передергивая затвор, и маленьким кулачком колошматил своего боевого друга по прикладу. - Жаль, что серебряный лук дома оставил - вот они бы у меня узнали.
   Что бы узнали твари, Гувич не успел понять - внезапно автомат оглушительно чихнул, затихая. Агрегат перестал исторгать выстрелы, и вновь обратился к толстяку.
   - Патронов нет! Не надо было перед девушками на пароходе выделываться, какой ты снайпер недоде...
   Оружие не успело договорить, потому что раскрасневшийся от ярости человечек бросил его в рожу ближайшего преследователя. Наукрот хмыкнул, перекусывая бедное орудие войны пополам, и невозмутимо раззявил необъятную пасть. Он проглотил беглецов!
   Мальчик в ужасе сжался - перед его глазами приоткрылась розоватая темнота вонючей глотки. Воняло, почему-то "Туалетным утенком"(1) и еще чем-то из разряда приятных дезинфицирующих средств.
   - Вот почему они только на помытых нападают, - дрожа от страха, прошептал Ростислав. - Они гигиену любят и микробов боятся.
   - Спокойствие, и только спокойствие, - поучительно приговаривал Астридович, роясь в своем карманчике штанов. Видимо, он не расслышал слов мальчика и считал, что тот просто обезумел от ужаса. - Сейчас мы уродца огнем жечь будем.
   Тем временем Наукрот языком поддел человечка под пузо и отправил свои жертвы поглубже в пасть. Оба - мальчик и Карлсвин заорали, один - от того, что видит проплывающее над собой холмистое небо, другой - от воинствующего задора.
   - Смерть тварюге! - бесновался Астридович, извлекая, наконец, из кармана маленькую зажигалку.
   - Ты этим собираешься сражаться?! - вскрикнул паренек, изо всех сил вжимаясь в раскаленную поверхность дюз человечка.
   - Да! - толстячок гордо тряхнул рыжей гривой, устремляя кулак с зажатой в ней зажигалкой вперед и летя к горлу Наукрота. - То есть, нет, - печально выдавил он, когда ревущие дюзы умолкли, отплевываясь от остатков огня. - Плюшки кончились.
   Бедные школьник и книжный герой с воплем ужаса хлопнулись в горло страшилища.
   - Я ему язычок за небом поджечь хотел, - охнул Карлсвин, дурацки пялясь на Гувича округлившимися глазами и в позе Статуи Свободы продолжая сжимать зажигалку. - Они взрывоопасные.
   Наукрот сглотнул, в его желудке требовательно заурчало.
   Внезапно сверху донесся звук хлюпающего удара. Будто что-то твердое вонзилось в податливую плоть. Череп монстра треснул пополам - в него попало огненное копье предводительницы валькирий.
   - Мы идем к вам, держитесь! - крикнула девушка по имени Рилана Неописуемая.
   Она миновала своего командира и первой бросилась в открытую рану. Туманы окрасились алой кровью, а личика погибших в Бездне учеников радостно оскалились - будет представление. Наукрот сложил лапки и без сил повис в пустоте.
   Но Ростик с Астридовичем не видели этого - они безвозвратно падали в разверзнутую глотку умирающего монстра.
   ___________________________________
   1) Обращение к рекламодателям: если кто заплатит больше, напишу, что воняло Доместосом, Рексоной, или любым другим подобным средством гигиены!
   ___________________________________
  
  
  
  

Глава 6

(о том, что спасение приходит иногда совершенно внезапно)

  

"Необязательно звать на помощь, если на тебя из-за

угла внезапно набросилась красивая женщина..."

Джакомо Казанова

  
   - Интересно, - задумчиво спросила Валька, - что там происходит?
   - Понятия не имею, - пожал миниатюрными плечиками Руклий. - Наверное, схарчили уже того неудачника, да с его ракетным спасителем! - Он взмахнул крылышками и взлетел над перилами палубы, заливаясь веселым хохотом. - Ой, не могу, а-ха-ха!
   - Ты чего? - удивилась Астафьева, поднимая голову и наблюдая за трепыхающимся в воздухе Амуром.
   Тот еще пару секунд посмеялся, похлопывая себя по животику, но внезапно успокоился, и вернулся к школьнице, усевшись на ее белоснежном воротнике. Руклий возмущенно цыкнул языком, и засеменил по плечу девочки поближе к ее лицу.
   - Не поняла? - грустно спросил он, всматриваясь в глаза Вальки.
   Та внимательно посмотрела на своего пузатенького знакомца, как на умалишенное дитя - с печалью и некоторой пренебрежительностью.
   - Там внизу человек погиб, возможно, или даже двое! - сердито сказала она. - И что в этом смешного? Глупый смех! А я-то думала, что ангелочки бывают только добрыми! И куда меня забрали? В Академию на Ангельский факультет, или в школу злобных юмористов?
   Астафьева обижено отвернулась в сторону другого плеча.
   Некоторое время Амурчик помалкивал, только было слышно, как он неуверенно топчется по воротнику, что-то бормоча. Потом зашуршали крылья, и Руклий вновь появился в поле зрения девочки, которая напряженно всматривалась в разноцветные туманы Бездны.
   - Ты, это, - буркнул пузатик. - Прости меня, дурака старого!
   Валька опять повернулась к нему - на сей раз ушком. Амур опять перелетел туда, где морщились ее пухленькие губки.
   - Ну, это, тут - вот какое дело, - пояснил он. - Есть понятие - "ракетоноситель" - ракетный носитель, в смысле...
   - И чего? - не поняла девочка. - И над чем смеяться?
   - Ну, дык... - Руклий опять спустился к ней поближе и смущенно шаркнул ножкой. - А я тут сказал "ракетный спаситель". Каламбур, понимаешь? Я...
   - В последний раз я слышала такие шутки! - прервала его Валька. - Нет ничего веселого в человеческой смерти!
   Амурчик пристыжено замолк и уселся на красных перилах. Его подрагивающие крылышки вовсю сигналили о раскаянии и сожалении, потому школьница нежно погладила его по светлой кудрявой головке и взяла обратно на руки.
   - Если не ошибаюсь, - довольно сообщил Руклий, а по батюшке - Химерович, - То внизу сейчас разворачивается отличнейшее зрелище - сейчас монстров палить будут!
   - Чего? - опять не поняла Валька. - Как это палить?
   - Слушай! - встрепенулся Амур и показал маленьким пальчиком в клубящуюся многочисленными радугами глубину.
   Оттуда доносилась громкая возня, какие-то шелесты, крики и звон оружия. Среди этих звуков отчетливо прорывался другой, самый пронзительный - хруст гигантских челюстей и жуткого заглатывания. Словно бы какое-то невообразимо большое существо за один присест сожрало двоих других - поменьше, но очень вкусных.
   - Шухер! - вдруг перекрыл все звуки дружный визг доброго десятка женских голосов. -
   Шухер, бухер - вас застали,
   Вас поймали мы в тиски,
   Наши копья засияли,
   И стучаться молотки!
   Шухер, бухер - преступленье
   Раскусили ваше в раз,
   Не сожрете наше племя -
   И не победите нас!
   Вдруг пение валькирий затихло - его буквально смел своим напором кошмарный рев громадных глоток.
   - Палево! - заорали Наукроты. - Спалили нас! А-а-а-а-а-а! Убегаем, пока не поздно!
   Из Бездны Знаний донесся дружный шорох сотен исполинских тел - бестии спешили скрыться в разноцветной тьме. Только парочка небольших тушек тошнотворно-зеленого цвета остались возле безжизненной громады, вокруг которой роились крылатые девушки.
   - Во! - довольно хихикнул Руклий. - Видишь, что делает старинное заклинание Палива? Все умные страшилы поразбежались - лишь молодняк остался. Не знают, дурики, что сейчас произойти может!
   - Фу! - Валька насупила носик. - Какие-то заклинания у вас тюремные, паливо, шмаливо... Не валькирии, прямо, а мальчишки в нашем районе, когда от сторожа в школьном саду убегают!
   - Насчет Сторожа - это ты очень верно отметила, - серьезно сказал Амурчик. - Сейчас ка-ак Страж придет, да ка-ак наподдаст этим тварям!
   Действительно - только стихли слова заклинания, что-то словно сдетонировало в туманах. Переливающиеся насыщенной палитрой цвета облака закружились в безумном танце, словно поднялся сильнейший ураган. Везде появились алые воронки гудящего воздуха - от них с беззвучным визгом улепетывали перепуганные личика погибших студентов. Даже бесконечность Бездны заволновалась, ее густые пласты колеблющегося воздуха медленно отступали от места, куда ударилось невидимое колдовство крылатых воительниц.
   - Ого! - восхитилась Астафьева, наблюдая, как среди воронок набухает громадный цветок с угольно-черными лепестками на толстом оранжевом стебельке.
   По величественному растению пробегали частые разряды электричества, что срывались с большой розовой тычинки в центре бутона, и растворялись среди пустоты. Молнии даже долетали до красного пароходика - у Вальки даже зашевелились волосы, а некоторые пассажиры, облаченные в металлические доспехи, ретировались по каютам.
   - Омр, бубр, грррр! - отчетливо произнес кто-то за спиной девочки.
   Он резко развернулась, испуганная странными словами.
   Мимо нее на большой скорости пробежал большущий человечище, одетый в коричневую не то рясу, не то рубаху до пят. Он был невероятно широк в плечах, с небольшим животом, на котором трещала плотная ткань, и обладал длинными цепкими руками с мясистыми пальцами на ладонях. Здоровенные мускулы так и выпирали из-под одежды, казалось, что ими бугрятся даже босые пятки, покрытые золой. Ими мужчина весело хлопал по настилу на палубе.
   Астафьевой понравилось симпатичное лицо незнакомца - она даже кокетливо поправила волосы.
   - Здоров, Азара, - поприветствовал силача Амурчик, расплываясь в ехидной улыбке. - Осторожнее там, а то опять стенку проломишь!
   Валька приветственно улыбнулась тоже - ей нравились вот такие серьезные парни, хотя, как и большинство девочек, она пренебрежительно хмыкала и как бы "не обращала внимания на глупых качков". Но этот обладатель широкого добродушного лица, на котором постоянно красовалась мрачная маска, буквально поразил школьницу. Тем более, что непонятного оттенка глаза около расплющенного, видимо, не раз ломаного носа - то светло-изумрудные, то карие, когда мужчина хмурился, светились искренней нежностью.
   - Слышишь, Михасильевич? - когда Азара повернулся к нему, показывая длинный рубленый шрам от шеи и до лба на левой щеке. - За стенами следи!
   - Плевать, - угрюмо буркнул этот спортсмен в монашеской рясе. - Кады ж мы стенок-то боялись, юг!...
   Это он, развернувшись на ходу и стремясь спиной вперед, ударился в металлические перила парохода.
   Металл прогнулся и треснул, разорвался от соприкосновения с могучим телом - будто бы не толстые поручни из покрашенного железа, а обычные тряпки из поролона.
   - О! - восхищенно рыкнул Михасильевич, улетая вниз. Вслед за ним посыпались обломки стальной арматуры и добрый кусок отломанной палубы.
   - Куда же вы?! - обиженно воскликнула школьница, расстроенная быстрым исчезновением красавца. - Даже познакомиться не успели!
   - Не переживай, - успокоил девочку Химерович. - Ты еще с ним будешь знакома - он тебе еще надоесть успеет.
   Из-под пароходика послышался восторженный рев - Азара, видимо, с наслаждением предавался стремительному полету в неизвестность. Вот такой вот загадочный человек...
   - Не надоест, - попробовала возразить Астафьева, но Амурчик тот же час оборвал ее мечтательную фразу:
   - Он у нас искусство рукопашного боя преподает, и так студентов гоняет, что даже Геракл Зефесович завидует иногда.
   - Он же ударился! - всхлипнула девочка - она очень жалела симпатичного преподавателя. - И убиться может!
   - Я бы из-за этого также не сильно убивался. Эта каменная глыба из мышц и смертоносных кулаков любую стену пробивает - даже двери не открывает никогда, ирод. Лишь только к Ректору стучится несмело - остальных профессоров даже не замечает, кажется. Короче, типичный фанатик таскания штанги и колки дров с помощью ладони. У него даже имя переводится как Разрушитель! Кошмарнейший тип - зашибет и не заметит...
   - Все равно он симпатичный, - абитуриентка Мистической Академии оперлась на перила и посмотрела вниз, где продолжался бой.
   В глубине цветастой Бездны одинокая валькирия бросилась внутрь чудовища - прямиком в широкую рваную рану на голове Наукрота. Послышался слабый чавкающий звук, что заставил Вальку брезгливо поморщиться.
   - А почему крови нет, - спросила она, подозревая, что сейчас из черепа Наукрота хлынет густой кровавый фонтан.
   - Ты что? - ужаснулся Руклий. - У этих феминисток копья из чистого ледяного огня Вальхаллы! Любая жидкость мгновенно испаряется и замерзает затем - потому никакой крови там быть не должно!
   - Понятно, - Валька немного смутилась. - Я тут на каникулах новости совершенно не смотрела. - Она боялась признаться, что ненавидит новости вообще, поскольку там ничего, кроме сообщений о численности жертв очередного катаклизма и надоевшего слова "политика", не встречалось. Девочка всем маленьким сердечком ненавидела всякие собрания Верховной Рады, Думы, и прочих странных, никому не нужных слов, которые так любил упоминать папа. От воспоминания "Обама" ее тошнило, от "Ющенка" хотелось плакать, ну а фраза типа "гендерной дифференциации", вызывала истерический смех. Куда лучше усесться на кровати в уголке маленькой комнаты и взахлеб читать очередные похождения рыжей ведьмы с двуручным мечом-бастардом. А вот всякие там "измы" и "ации" школьницу не интересовали совершенно. Хотя, для общего развития, некоторую терминологию, имеющуюся в обиходе мистических существ. - Не напомнишь мне, кто такие "феминистки"?
   - О! - засмеялся Амур. - Почему-то думал в последнее время, что современные дети получше нас ориентируются в модных веяниях и трендах реального мира.
   Он взлетел на плечо Астафьевой и, удобно на нем рассевшись, начал рассказывать девочке о том, что такое "феминизм", а потом и "тренды". Девочка все это время восторженно ахала, слушая о модном движении страшил и красивых женщин.
   - Мудрая штука, - подытожила она, - И долой всех мужчин - незаслуженно помыкают прекрасной половиной человечества! Не бывать этому ни в жисть!
   Химерович тяжело вздохнул, сожалея, что раскрыл своей партнерше по воздухоплаванию некоторые страшные секреты человечества.
   - Иду в феминистки! - твердо решила Валька, теребя Амурчика за крыло. - Где там у них записываться надо?
  
   Ростик тем временем перестал орать - он буквально съежился от ужаса, когда их с Карлсвином поглотила широкая глотка.
   Они пролетали мимо зеленоватых стенок, под фиолетовым зобом, "щитовидкой и прочими гландами", как потом выразился его спаситель. Впереди что-то клокотало и булькало - за толстой стенкой из вен и странной шевелящейся кожицы стучало сердце, а чуть пониже вовсю работал желудок. Несмотря на то, что Наукрот скончался от сквозной раны в голове, его живот продолжал функционировать, словно отдельное существо.
   - Вот это мы попали, - мрачно пробурчал Астридович. - Хорошо хоть, что мне удалось зажигалку около язычка в его пасти оставить. Что сейчас будет...
   Сзади громыхнуло, да так, что все внутренности чудовища заболтались в беспорядочной встряске. Верх поменялся местами с низом, видимо бестия развернулась на спину, повисая в разноцветной пустоте. Правда, это не очень помогло жертвам Наукрота - они уже ударялись в мягкую мембрану, что отделяла желудок от пищевода, предохраняя чудище от того, чтобы поглощенная пища не возвращалась обратно.
   С тихим бульканьем стенка приподнялась, пропуская маленькие тела, и закрылась за ними, скрывая горловой тоннель.
   - Вот это да! - вскрикнул Карлсвин, когда он с Ростиком на руках пробкой вылетел в большую полутемную пещеру. - Никогда ничего подобного не виде... - В это же время любитель плюшек здорово грохнулся на круглый деревянный стол, успешно его разломал и остался сидеть на земле, предварительно уронив Гувича из крепких объятий.
   Паренек же с лету приземлился в широкое мягкое кресло, обитое шершавым велюром. Он затряс головой, пытаясь забыть все ужасы своего длительного пленения, и осмотрелся по сторонам.
   Края пещеры, а на самом деле - желудка Наукрота, скрывались в булькающем полумраке. Ближайшие внутренности монстра освещались лишь двумя старинными светильниками. Эти простенькие приспособления из тонкостенных стеклянных плафонов на высоких ножках заправлялись, видимо, жиром чудовища, потому жестоко чадили вонючим дымом. Слабое пламя колебалось, распространяя вокруг противный запах сожженной шерсти, и Ростик даже удивился, как этот обитатель Бездны постоянно не кашлял и не задыхался. Он не знал, конечно, что физиология хищных существ, подобных Наукротам, позволяет им заглатывать воздух ртом, а выдыхать исключительно ушами. Именно поэтому ни одному зеленому монстру не приходилось заболеть, например, насморком, или прочим - нос предназначался только для поиска добычи.
   Об этом мальчику и рассказал обозленный Карлсвин, поднимаясь из-под груды деревянных обломков. Человечек также осмотрелся вокруг, отмечая небольшой раскладной диванчик-малютку, книжный шкаф на три полки и белоснежную фарфоровую ванну невообразимого размера. Среди этих немногочисленных деталей интерьера везде, куда ни глянь, валялись кучи мусора, заплесневелые желтые кости, не то человеческие, не то какого-то животного, обрывки разноцветной бумаги и всякая рванина. Среди груд тряпок и пустых консервных банок важно прохаживались крысы. Они бродили везде, манерно шагая на двух лапках, а верхними конечностями приподнимали миниатюрные цилиндры на волосатых головках.
   Ростик ахнул, даже видавший очень многие виды Астридович не удержался от удивленного вздоха - крыс в цилиндрах, с моноклями, тростями и в одежде девятнадцатого века не часто увидишь даже на картинках. Мышиное братство совершенно не обращало внимания на нежданных гостей, втихаря переговариваясь между собой и яро жестикулируя когтистыми лапками. Вдали, за границей слабого колеблющегося света, виднелась приземистая, вернее, как подумал Гувич, "прижелудочная" гора из камня, покрытая рыжеватой плотью чудовища. Все видимые склоны холма так и смотрели на все стороны множеством черных нор - именно там, наверное, и проживали эти цивилизованные грызуны.
   Кроме хвостатых созданий да нехитрой мебели, в утробе Наукрота не имелось ничего интересного. Разве что невзрачный деревянный ящик, покрытый слизью и куском дырявого одеяла. В нем кто-то ворочался и постоянно постанывал, как во сне.
   - Интересно, - вслух подумал Ростик. - А что там может быть? В ящике этом, - ответил он на немой вопрос своего спасителя.
   - Какая-нибудь крыса побольше, - заметил Карлсвин, подходя поближе к деревянной таре и легонько пиная ее своей короткой ножкой.
   - Не будите Короля! - вдруг закричали сотни тонких голосочков. - Если он придет - нам несдобровать! И вам тоже плохо будет, глупое мясо!
   - Может, не стоит его трогать? - спросил потенциальный студент факультета Диаволистики. - Еще цапнет за ногу - и поминай, как звали.
   - Я ему цапну, - угрожающе проворчал толстячок, извлекая из кармана увесистую секиру на длинной ручке. - О, черти длиннохвостые! - выругался вдруг Астридович, хлопая себя по кудрявой голове. - И как я про топорину забыл, когда проглотили нас? Проклятая память - ведь мог же твари глотку перерубить!
   Карлсвин убивался не долго - в коробке зашевелились, и одна из ее стенок медленно покачнулась, грозя упасть. Гувич даже дернулся от страха, подозревая, что же такое может прятаться в этом странном домике. Воображение рисовало ему сторукого монстра о двенадцати глазах, миллиарду кривых клыков среди необъятной пасти, ядовитое жало на хвосте и еще много чего интересного. "От таких мыслей даже Стивен Кинг бы лопнул от зависти, - подумал школьник".
   Но, вопреки ожиданиям мальчика, из-за досок появился очень забавный человечек - он казался бы смешнее даже толстенького Астридовича, если бы не жалкий вид. Откинув крышку, Король выбрался на белый свет, вернее, на полутемную поверхность желудка, и оглушительно чихнул.
   - Не выношу этот противный дым, - сказало грязное существо в грязной рванине, и едва завидев его, крысы бросились врассыпную.
   Ростик облегченно разглядывал тощее тельце незнакомца, приветливо улыбаясь. Ожидать чего-либо опасного от такого смешного страшилы? Да ни в жизнь! Гувич даже Фредди Крюгера из старого фильма никогда не боялся.
   Выглядел Король совершенно не по-монаршески - впалые щеки едва обтягивали острые скулы и челюсть. Кожа его была настолько тонкой и бледной, что казалось, едва нахмурься человечек, как сквозь нее проглянут желтые остатки зубов. Мелкое личико покрывала редкая седая щетина, что собиралась под растрескавшейся нижней губой в длинную козлиную бородку. На тонкой цыплячьей шее при слабом свете факелов поблескивала угловатая голова, красуясь широкой лысиной - ото лба и до затылка. По ее бокам размещались большие уши, верхние края которых немного наклонялись, словно у маленького слоника.
   - Ам! - сказал оборванец, кутаясь в свою бесформенную одежду, напоминающую несколько сшитых между собой наволочек на подушку, предположительно белого цвета с маленькими зелеными лягушечками по краям. Одной рукой, покрытой внушительным слоем грязи, Король гордо держался за свою рванину, будто за горностаевую мантию, в другой ладони у него виднелась алюминиевая, кажется советская, вилка. Он круглыми глазами, в которых мелькали карие огоньки безумия, смотрел на толстенького Карлсвина, и плотоядно облизывался.
   - Я те дам "Ам"! - насупился наемный убийца, выставляя топор впереди себя и опасливо отступая на несколько шажков.
   Король обиженно надул тонкие губы и пожал плечами. Вдруг он сделал молниеносный выпад, но любитель плюшек успел также махнуть своей секирой. Правда, выпад Астридовича совершенно не имел смысла - существо хряпнуло рукой по полу. Ростик возмущенно и брезгливо скривился, когда Король поднял кулак, с зажатой в нем вилкой ко рту - на столовом приборе слабо трепыхалась крыса.
   Оборванец секунду смотрел на издыхающее животное в сюртуке, и затем бросил его себе в узенькую щелочку пасти. Некоторое время он упоенно жевал, с наслаждением закрыв глаза. В тощем животе под грязной одеждой заурчало, когда Король похрустел костями во рту, сделал довольный глоток, и выплюнул маленький черный цилиндр. Головной убор покатился по захламленному полу и канул с невысокого бережка. Только в этот момент Ростик заметил, что они находятся на небольшом островке среди этой здоровенной пещеры, а вокруг пузырится желудочная жидкость Наукрота.
   - Нажрался, - поднялся вдруг тихий шепот. - Можно выходить - теперь часа три никого жевать не будет...
   - Точно - сейчас вещать начнет, оракул недоделанный, - ответили таким же писклявым шепотом. - О конце мира и прочем. Да куда этот мир денется? К мифическому солнцу, что ли? Нет этого солнца, говорю вам! Где вы его видели? Вселенная состоит только их темных стен и океана с вонючей кислотой, среди которого плавает наш маленький материк!
   - Нет, - не согласились с предыдущим мыслителем. - Вы очень ограничены мышлением, коллега! За этими стенами существуют другие миры - так в книжке на шкафу написано.
   - Можно подумать, - пискнул первый голосок. - Что вы читали эту книгу? Жевали, небось тоже, старый развратник!
   Осмелевший хвостатый народ выбирался из нор и продолжал прогуливаться среди груд мусора, как по городским улицам. Около раскладного диванчика можно было даже заметить несколько небольших скамеек, на которых удобно устроились крысиные парочки и начали бесстыдно целоваться. Ростик покраснел.
   - Конец! - вдруг заорал Король невероятно противным голосом. Да так громко, что казалось, одновременно включились десять тысяч телевизоров с программой о Мерлине Менсоне. - Грядет конец этому бренному миру! Когда выдворят меня на свет божий, и на большой светлый остров завезут, придет конец всему живому!
   - Чего? - удивился Карлсвин. - Какой конец, милейший? Сдохнем мы все здесь, если помощь вскоре не придет. От голода сдохнем! А то, лично я, крыс поедать не собираюсь. Вон, и парень тоже их кушать не будет. - Человечек махнул в сторону парня - Гувич до сих пор сидел в своем кресле и кривился от омерзения, не в силах забыть трапезу оборванца.
   - Ура! - громогласное крысиное "Браво!" пронеслось по пещере, а в воздух взмыли сотни маленьких цилиндров - местные жители обрадовались заявлению Астридовича.
   Король совершенно не обратил внимания на слова толстяка - глаза пожирателя мышей оставались закрытыми.
   - И когда украдут Огонь Любознательности, а Игла Ума погаснет, откроется Тоннель между Сциллой и Харибдой! И миру конец придет! - продолжал вещать он. - И Земля укроется пеплом, и утонут все под тяжестью Тьмы, и миллионы грешников падут на колени, умирая, когда Попиратель Солнца выест им печени!
   Независимо от сумасшедшего бреда без малейшей толики логического мышления, что нес Король, Ростику вдруг стало очень страшно. А что, если и вправду конец света наступит?
   - Вам помочь, мальчики? - мембрана, закрывавшая выход из желудка, разодралась пополам под ударом ослепительно-оранжевого копья с пламенным острием. В образовавшуюся щель влетали валькирии.
   - Да не надо! - гордо выпятил грудь Карлсвин. - Я тут и сам управлюсь. - Он даже поставил одну ногу на пустое ржавое ведро среди мусора - вид победителя. Но старое железо вдруг рассыпалось, что перепуганный Астридович едва не упал.
   - А ты не меняешься, - улыбнулась Рилана Неописуемая. - Всегда бы сам только мальчишек спасал! Идем! - она стремительно упала вниз, складывая крылья, и подхватила брыкающегося человечка за резинку штанов. - А то Страж не управляется - уж очень много Наукротов навалилось.
   Две другие валькирии подобрали Ростика и Короля. Последний не шевелился, лишь замер с каменным выражением грязного лица, и обильно пропотел. Он выглядел как человек, что сладко спит, но ему сейчас снится ужаснейший кошмар, а проснуться нет сил.
   Крылатые женщины исчезли в разорванной мембране, а крысы еще долго подбрасывали цилиндры, скандировали "Ура!" и спорили насчет мироздания.
   Шухер, бухер - убегайте
   Или гибните сей час,
   Вот пришел уже - вы знайте
   Неусыпный демон Страж!
   Эти стихи слышались даже сквозь толщину шкуры мертвого Наукрота.
   - Один! - заволновалась предводительница валькирий, которую звали Китана Непреодолимая. - Они поют предпоследний куплет заклинания! Видимо, дело совсем худо - побыстрее добираемся до парохода, там хоть пушки есть!
   Девушки с удвоенной силой заработали крыльями, вылетая из широко открытой пасти чудовища. Последняя ловко выхватила свое длинное копье, что торчало у самой щеки Наукрота, одним концом упираясь в язык твари, а другим - в крайний надломленный клык. Вслед за ней с треском захлопнулась пасть, оставляя ликующих крыс в гордом одиночестве и без противного Короля.
   - Нет, только не это! - выкрикнула Рилана - на их маленький спасательный отряд надвигался бесконечная туша Ужаса-из-Глубины.
   Громадные глазенки с оранжевыми зрачками злобно смотрели на людей, а широчайший рот, увенчанный лесом клыков, раскрывался все шире.
   - Нам конец, - печально прокомментировала Неописуемая, и вдруг поцеловала Карлсвина в губы. - Чего терять? - философски заметила она. - Все равно живем лишь раз!
   Раскрасневшийся Астридович безвольно висел в ее объятиях и на его лице блуждала милая улыбка тихого идиота - хорошо быть целованным такой красавицей. Пусть даже перед смертью...
   Черная пасть все надвигалась, еще секунда - и все умрут.
   - Гу-уп! - сообщили где-то сверху.
   Ужас-из-Глубины пьяно закатал глаза и перевернулся вверх необъятный бок.
   - О! Да вас уже спасли, - угрюмо констатировал Азар Михасильевич, выглядывая из-за высокой макушки чудовища. При этом он медленно поднимался - на голове Ужаса росла внушительная шишка.
  
  
  
  

Глава 7

(некоторые мистические учебные предметы)

  

(взрослый вариант эпиграфа, потом уберу)

"Это как? Еще и экзамены сдавать надо?"

Молодая проститутка устраивается на работу в бордель

(детский вариант эпиграфа)

"Это как? Еще и экзамены сдавать надо?"

Буратино устраивается работать на пилораму

  
   Внизу клокотал нешуточный бой. Несмотря на то, что Ужас-из-Глубины парил сейчас в глубоком нокауте, осмелевшие Наукроты продолжали атаковать. Их зеленоватые туши поблескивали под колдовскими огнями Стража. Валькирии едва успели немного отдалиться от скопища нападающих, когда активизировалось напевное заклятие.
   Кто тут, кто тут, кто тут ходит,
   Обижжжает ззздесь детей,
   И кошшшмарики наводит,
   Берегись, мурло-зззлодей!
   Вот как выйду - будет худо,
   Лучше убегайте с глазззз,
   А не то сссхарчу, как блюдо,
   И не пожжжалею вассс. Жжжжжжжжжжж!
   Эту нехитрую и довольно дурацкую песенку напевал кто-то донельзя огромный, что выходил из магического цветка. Оранжевое растение раскрыло свой черный бутон, выпуская на волю демона-защитника.
   - И это ваш Страж ужасный? - рассмеялась Валька, пальцем тыкая по-дружески в маленькое плечико Амура. - Обыкновенный шмель - полосатый, с красным человеческим лицом, усатый и волосатый, только большой очень.
   Она с интересом рассматривала демона, что отряхивался от угольной пыли и широко взмахивал тонкими прозрачными крылышками. От того, что крылья были величиной примерно с девятиэтажный дом каждое, лишь одно движение поднимало невыносимо громкий жужжащий гул. Вокруг завыли сильные ветры - разноцветные туманы всколыхнулись, даже пароходик закачался, будто на высоких волнах. Мощное движение воздуха оттолкнуло большинство Наукротов, заставило их слепо закружиться в пучине Бездны. Многие из тех, кто вернулся, потеряв страх перед заклинанием валькирий, повернули вспять. Но несколько зеленовато-гадостных туш прорвалось - около двух десятков.
   Чудища неслись на спасительниц мальчика, и ничто не могло их остановить - ни пылающие копья воительниц, ни короткие, словно выстрелы, заклинания. Только...
   - Ого! - выдохнула Астафьева, заворожено наблюдая за Стражем.
   Цветок медленно угасал, терял очертания, превращаясь в тонкие веревочки пара и теряясь в радужных туманах. Циклопический шмель поднялся над растением, расправив крылья и потрясая желто-черным брюшком. На задней части туловища демона блестел гигантский шип - металлическое жало. И орудовал Страж этим шипом здорово как мастерски! Это как раз и восхитило Вальку - она буквально замерла с приоткрытым ротиком, во все глаза уставившись на шмеля-силача.
   Прозрачные крылья мелко трепыхались, отгоняя Наукротов, что пытались подобраться к защитнику поближе. Полосатое брюшко то прижималось к груди, то стремительно распрямлялось, поражая зазевавшегося противника. Цепкие лапки оранжевого оттенка бешено вращались, лишь иногда останавливаясь для передышки, когда уставали.
   Страж замер на несколько мгновений, остановив мощные движения крыльев, и спустился немного пониже, словно заманивая тварей вслед за собой. Наукроты бросились за ним, игнорируя валькирий, что тем временем уже почти приблизились к пароходу. Некоторое время в туманах нельзя было ничего рассмотреть, только слышались утробные вопли атакующих созданий, да жужжание шмеля.
   Из глубины заиграла широкая радуга, изящным порталом расчертив Бездну Знаний, и освещая бушующий бой. Под ней, словно Гулливер, окруженный карликами, яростно бился Страж. Страшилища нападали на него, словно мухи на большой полосатый бочонок с медом. Но эта мохнатая бочечка совершенно не желала поддаваться Наукротам, невзирая на то, что парочка бестий смогла цепкими пастями ухватиться за брюшко демона. Страж натужно гудел, отмахиваясь от юрких страшилищ, и почти каждый его удар попадал в цель.
   Бестии одна за другой вскидывали скрюченные лапки к верху, переворачиваясь на зеленые спины - кто с пробитым черепом, кто от страшного удара в нос, а кто и вовсе с распоротым брюхом. Что-то вязкое и темное разлеталось из поверженных противников шмеля - Валька догадалась, что это кровь. Она брезгливо сморщила носик и отвернулась, тем более, что прямо перед ней, хватаясь за разбитые Азарой появились закованные в броню девушки.
   Первой на палубу соскочила Неописуемая, по-молодецки, вернее, по-девичьи выкрикнув, когда из ее ласковых рук маленьким кубарем скатился Карлсвин.
   - Спасибо, Рилана, спасибо, - сконфуженно бормотал толстячок. - Я тут уж сам как-нибудь. Сам...
   Девушка смеялась, протягивая ладони к Астридовичу и пытаясь обнять простодушного человечка. Но тот испуганно отскочил, не желая "тут слюни распускать женские", как он сам и сообщил. Наемный убийца с пунцовыми от смущения ушами скрылся за поворотом палубы, а тем временем на пароходик уже садились новые спасительницы.
   Народ скандально загудел, приближаясь к валькириям. Кто-то, чтобы поздравить, а кто-то, чтобы просто обнять - кому же неприятно будет пообниматься немного с прелестной красавицей? Разношерстая толпа окружила пленников наукротиного желудка, похлопывая Ростика по плечам и поздравляя с успешным избавлением от кошмарных клыков и желудков.
   К удивлению Гувича, всякие гоблины, эльфы и змеелюди, которых здесь имелось больше всего, почти мгновенно переключили свое внимание с его щуплой персоны на грязную рожицу крысиного Короля. Недавно спасенный из черной утробы Наукрота, маленький человечек испуганно жался к перилам и отбрыкивался каждый раз, едва кто-то делал попытку дотронуться до него. Поскольку желающих посмотреть на забавное создание имелось в достатке, то Королю приходилось постоянно помахивать грязными пятками в воздухе - казалось, что он яростно гребет на невидимом катамаране.
   Только Ростик подумал об этой интересной лодке, как с удивлением заметил в глубине Бездны Знаний точно такую же, как и себе представлял. Белоснежные надутые корпуса-лыжи из какого-то легкого материала, широкие крылья по бокам, парочка небольших пластиковых сидений, что возвышались наверху строения - самый, что ни на есть катамаранчик. Только махонький очень - издалека похож на со спичками. Гувич с интересом всматривался в разноцветные туманы, где плавно парил себе этот кораблик, совершенно не обращая внимания на красный пароходик и на творящийся там галдеж.
   Толпа продолжала накатываться на Короля - тот крутился в маленький перепуганный комочек и прижался к Ростику, словно ища поддержки и защиты. Катамаран тем временем приближался к парящему на боку Ужасу-из-Глубины. Лодка все увеличивалась, и сейчас уже напоминала не спичечный коробок, а, скорее, большую перевернутую антенну, какие в советские времена по телевизору показывали. На одном сидении, комфортно закинув ногу на ногу, сидел молодой мужчина с гладко выбритой головой. Он был облачен в бесформенную и, несомненно, очень удобную рясу черного, наподобие тех, что любят носить священники. Сверху различить черты лица "катамараниста", как подумалось Ростику, казалось невозможным. Только длинные рыжие усы топорщились в стороны, параллельно надбровным дугам. "Лысый" вертел между пальцами толстым витым посохом, украшенным металлическими кольцами и лентами разного цвета. А висящей в воздухе ногой постоянно помахивал, словно набивает невидимый футбольный мяч. Словом, мужчина выглядел бы довольно радушно и весело, если бы не красные перепончатые крылья за спиной.
   - Смотрите, - зашепталась толпа, на некоторое время оставляя Короля в покое. - Главный Мыш появился.
   - Сейчас Наукротам наподдадут! - отозвался кто-то громким басом. - Распоясались, ироды. Не будь я больным таким, - продолжил тот же человек, - я бы им показал.
   - Здравствуйте, коллега! - человек на катамаране поднял свою лысую голову и приветственно помахал в сторону парохода.
   Его лицо показалось Ростику очень знакомым, будто бы он видел его в далеком детстве, или в давно забытом сне. Испещренный глубокими морщинами лоб, далеко выступающие рыжие брови - в тон усищам, заостренный нос, как у коршуна, и такой широкий улыбчивый рот, что за толстыми губами почти терялись щеки.
   - Здоров будь! Как оно там, с Апокалипсисом твоим? - из гущи легкокрылых фэйри выбрался внушительный детина.
   Размерами он серьезно проигрывал перед тем же учителем рукопашной борьбы, но примерно в таком соотношении, и выигрывал в весе. Его необъятное пузо катилось впереди своего владельца, свисая тучными жировыми складками с широкой металлической повозки на одном надутом колесе. По тому, что шину "колесика" явно открутили от КАМАЗа, или Татры, можно было представить примерные размеры немалого животика мужчины. Вместо ручек, на тачке крепился металлический пояс, что обхватывал этот жиртрест за шею. При ходьбе толстяк стабильно нагибался головой вперед - собственное пузо тащило его лицом поближе к палубе.
   - О, Господи, - очень яро перекрестилась миниатюрная девушка, сидящая на спине черного кота. - Неужели это опять он в этом году преподавать будет?
   Эта странная парочка, кот и девчонка, появилась здесь как из-под земли - внезапно и почти бесшумно. Только едва заметно заколебался воздух, да закачались волосы нескольких валькирий.
   - А что будет? - спросил вдруг очень знакомый голос. У Ростика даже ёкнуло в груди.
   Он повернулся и встретился взглядом прямо с раскосыми темно-карими очами Вальки. Несколько секунд они смотрели друг на друга, не в силах что-либо сказать, или сделать. Наконец, странный маленький человечек с крылышками и в набедренной повязке, заметив, что девочка окаменела, взлетел у нее перед глазами и активно замахал пухленькими ручонками.
   Астафьева мигнула очаровательными густыми ресницами, и развернулась к Бездне, где за перилами пароходика к дерущемуся с Наукротами Стражу, спешил катамаран.
   "Ненавижу его! - подумал Гувич, не зная даже, к кому относится эта мысль - к "лысому", или к противному Амуру, что не дал им с Валькой наглядеться..."
   - Опять тебе что-то показалось, Сирилла? - грозно спросил жирдяй на повозке. - Чем я тебе в этот раз не нравлюсь?
   - Пшел вон! - завизжала девочка, пришпоривая кота маленькими пяточками. - Не желаю даже видеть тебя, Альвазар! Мылся бы почаще!
   Истошно мяукнув, котяра сделал высочайший прыжок и, перелетев через курчавую голову толстяка, скрылся в ближайшей каюте.
   - Опять! - загоревал несчастный Альвазар Кабанович - главный повар Академии. - Почему она меня не любит? Я же ее так... Все, решено, - пробормотал он про себя. - Сегодня же приму пропозицию, и еще Всадников с собой позову. Плюнем, и пойдем к... - тут он запнулся, увидев, что на него смотрит не одна пара глаз.
   Шеф-повар неимоверно покраснел и тут же провалился сквозь землю. Вернее - сквозь палубу, шепнув какое-то заклинание перемещения в пространстве.
   Тем временем лысый парень, впоследствии, как узнает Ростик, зовущийся Акупунктурием Восемнадцатым - Одним из Всадников Апокалипсиса, уже размахивался посохом на одинокого Наукрота. Чудище кружило около своих собратьев, что густым зеленым коконом облепили бедного Стража, и никак не могло протиснуться, найти хоть маленькую брешь в шевелящейся массе.
   Коротко вспыхнув красным светом, посох внезапно превратился в большущий двуручный топор с широким лезвием. При этом он изменялся на лету - можно было рассмотреть, как обычная палка, украшенная витиеватой резьбой, начинает покрываться тонкой металлической пленкой. Верхушка посоха раздалась вперед и назад, как будто раскрывается веер, между ее краями мыльным пузырем надувался острый боек оружия. Но в цветастом воздухе секира казалась еще иллюзорной, призрачной - до тех пор, пока плавно изогнутое лезвие не соприкоснулось с зеленеющей головой Наукрота.
   Чудище взвыло, поднимая коротенькие лапки, но не в силах достать даже до катамарана - не то, что до своей морды. Из его клыкастой пасти густо полилась темная жидкость, испаряясь среди волнующихся туманов.
   Личики погибших студентов радостно заулыбались, потрясая невидимыми кулачками, и начали строить Наукроту издевательские рожицы. Монстр скукожился, прижал лапы-крючки к зеленому брюху и беззвучно испустил дух.
   А дальше, так совсем понеслось веселье - Азара, до сих под сидевший на затылке Ужаса-из-Глубины, с громким гиком спрыгнул в гущу врагов.
   "Какой храбрец, - подумала Валька".
   - Какой дурак! - выдохнул кто-то из толпы пассажиров, наблюдая за тем, как учитель по драке хлопается прямо на голову Стражу.
   От сильнейшего удара при соприкосновении Михасильевича с макушкой демона, в клочья разорвались сразу несколько порождений Бездны. Наукроты буквально лопались, когда Азара вскочил, держась пальцами босых ног за мохнатую голову защитника валькирий, и начал раздавать звонкие оплеухи.
   Всадник Апокалипсиса недовольно скривился - ему, видимо, хотелось в одиночку отличиться в расправе над зеленошерстыми чудищами. Секунду подумав, лысый также соскочил с катамарана и плечо к плечу с Михасильевичем начал орудовать своим посохом-секирой. Противные уродцы из Бездны Знаний потерпели сокрушительное поражение - их осталось всего пятеро, да и то самых маленьких. Видимо, на таких Наукротов у героев не поднялась рука...
   Не прошло и пяти минут, как бой закончился. Остатки армии чудищ позорно сбежали, поджав куцые хвостики и оставив широкоплечих врагов в одиночестве. В общем, из добрых дяденек никто не пострадал - лишь Страж, ошалелый после неожиданной встречи с Азарой, тихо гудел и встряхивал головой. Затем, когда Акупунктурий вместе с учителем единоборств перебрались на белоснежные сидения катамарана, демон сварливо погрозил им жалом. Он еще немного пожужжал, яростно жестикулируя конечностями, но потом сложил крылья и растворился в воздухе - заклинание перестало действовать.
   Расстроенные матросы пароходика - все, как один похожие, с глуповатыми выражениями лиц, в полосатых тельняшках и коротких шортах со шлепанцами, зачехляли громадные пушки. Капитан Филя Волдырь, гроза всех морей и океанов семнадцатого столетия, очень радовался сейчас, что лишь недавно распорядился приготовиться к бою - сэкономил кучу боеприпасов. Его подчиненные так не думали - "им бы только пальнуть разок, - не раз ворчал старый флибустьер".
   Дети с интересом рассматривали боевые орудия корабля, ведь среди них, кроме обычных пушек, литых бомбард и мортир, было несколько занятных моделей. Например, тонкая прозрачная трубка, исполненная, кажется из стекла и заполненная розовыми шариками - что это такое? Или длинное коричневое щупальце, что произрастало прямо из палубы - все в пупырышках и с широким пульсирующим раструбом на конце. И чем бы оно могло стрелять?
   - Вы, почему не на занятиях? - вдруг кто-то заскрипел тошнотворным старческим голосом.
   Ростик обернулся, испуганно попятившись и выпуская из рук мелкого Короля, который незаметно как-то залез мальчику на колени. Пожиратель крыс забился в испуге, слепо завертевшись на одном месте, словно маленький щенок, что хочет поймать себя за хвост.
   Над ними, растолкав зевак, высилась тощая тетка в длинном платье мышиного цвета и накидке, как в девятнадцатом столетии. В руках тетушка держала увесистую книжку, из-под страниц которой слышалось слабое урчание. Лицо женщины можно было бы назвать молодым, если бы не странная козлиная борода, ниспадавшая прямо от нижней губы, не сморщенное личико и не старомодная челка на волос на лбу. Остальные "прелести" незнакомки прятались за серым же платком, что широким покрывалом окружал ее щеки, затылок и большую часть головы.
   "Козлевична", как охарактеризовал ее Гувич, неодобрительно посмотрела на школьника поверх квадратных очков с деревянными дужками. При этом она совершенно по-козьи наклонила голову - казалось, сейчас вообще опустится на четвереньки и начнет пощипывать несуществующую травку.
   - Ме-еладой че-еловек! - сухо обратилась к школьнику Варвара Предлоговна Длинноязык, старший преподаватель по филологии заклинаний, профессор и отличник по демонской педагогике. - Поче-ему я не-е вижу у вас в руках те-етрадь?
   Ростик промолчал, но, посчитав, что так будет выглядеть более воспитанно, выпятил грудь и стал в струнку.
   - Простите, - извинился он, даже не понимая о чем речь. - Но тетрадь мне еще не выдали, госпожа... - Когда надо, Гувич умел разговаривать с женщинами в возрасте - благо, бабушка научила. А бабушка у мальчика, ого, какова была - в прошлом активистка комсомольского движения, да еще и герой Советского Союза.
   - Вы ве-едь студе-ент? - протянула учительница, продолжая сверлить Ростика взглядом.
   - Идем отсюда, - шепнул Вальке на ухо Амур. - А не то и нас к работе запрягут.
   Девочка кивнула - ей очень не понравилась эта сухая профессорша с урчащей книжкой.
   - Стоять! - писклявым голосом взвизгнула госпожа Длинноязык. От яростного вскрика ее лицо внезапно изменилось - сквозь сморщенную кожу проглянули совершенно другие черты, словно бы в черепе у женщины жила кошмарная змея. Большая змеиная голова уставилась на вмиг побледневшую Астафьеву. Немигающие глаза с вертикальными зрачками на желтой радужной оболочке, казалось, заглядывают в самую глубину Валькиной души. Противная склизкая кожа серела за прозрачными костями человеческого черепа, из беззубого рта выглядывал красный раздвоенный язык.
   - Я только водички захотела... - тоненько пискнула школьница, отступая на шаг назад. Ужас протек по ее венам, сковывая движения. Мучительно хотелось убежать, даже спрыгнуть, перешагнув через перила - вниз, в пугающую пучину Бездны Знаний. Казалось, этот змеиный взгляд приказывает: "Сделай это, бросайся - тебе не учиться здесь! И станет на одного Ангела поменьше!".
   Именно осознание этого мысленного приказа не дало Вальке бежать. Она тряхнула смолянистыми волосами, опомнившись, и сняла ногу с бортика перил. При этом Астафьеву просто трясло от ужаса - она даже не помнила, когда успела подойти к краю палубы. Перепуганная девочка даже не ощущала, что Руклий перетрусил не меньше ее - при виде Варвары Предлоговны, он спрятался школьнице под широкий воротник форменного платья.
   - Вы тоже-е бе-ез те-етради? - спросила профессор.
   - Я... - Валька задохнулась от внезапного наплыва мерзости и злости на старую каргу. Ей захотелось, почему-то плюнуть госпоже Длинноязык прямо в очки, ударить, а потом еще и попинать это гадостное тощее тельце. Школьница даже прикрыла глаза - так стало приятно ей это видение.
   - Вы получили вопрос, милочка, - менторским тоном заметила Варвара Предлоговна. - И мне-е не-е поняте-ен ваш отве-ет.
   - Да что тут понимать?! - взвился вдруг Амурчик, преодолев свой страх. - Есть у нее личный учебник! Есть!
   - Понятно, - с сожалением протянула обладательница козлиной бородки, пристально всматриваясь Руклию в пупок. Она, будто позабыв о своей будущей студентке, обратилась к Ростику. - А вас, ме-елодой че-еловек, понимаю, еще-е не-е одарили те-етрадью?
   Гувич непонимающе повертел головой, не то отрицательно, не то в попытке найти кого-нибудь, кто бы заступился за него перед этой нехорошей женщиной. Но, к сожалению, в толпе всевозможных зевак не нашлось никого, кто бы смог противостоять профессору Длинноязык.
   - Не одарили, - вздохнул мальчик, по-черному завидуя Вальке - вот же повезло ей! Даже к учебе подготовилась!
   - Тогда иде-ем со мной, ме-елодой че-еловек, - обрадовалась Варвара Предлоговна. - В трюме-е э-этого корабля е-есть все-е для вас не-еобходимое-е!
   Училка пошла вперед - гоблины и эльфы отступали перед ней, уступая дорогу. Даже Стопа Атланта, что выглянула пошевелить пальцами на свежем воздухе, поспешно ретировалась, не желая встречаться со светилом мистической филологии. Все очень боялись этой странной женщины. Ходили невнятные слухи, что Козяморда - так называли старушку за глаза, не что иное, как левая нога самой Смерти! Но, поскольку саму Госпожу Смерть Танатовну Наверняк не видел еще никто из ныне живущих, то этот вопрос до сих пор оставался открытым. Некоторые также рассказывали, что выдели Предлоговну на большом велике из костей, когда она при полной луне вылетала куда-то по делам. Но подобные вещи случались здесь сплошь да рядом, и обнаженной ведьме никто бы не удивился, пусть даже на костяном велосипеде.
   - Куда они? - дрожащим от прошедшего испуга и легкого удивления голосом спросила Валька. - Зачем ему тетрадь? И у меня она откуда?
   - Я твоя тетрадь, балда! - своим маленьким пухлым кулачком Амурчик легонько треснул Астафьеву по макушке. - Ой, прости! - сразу же извинился он. - У меня после стрессов такие нападки агрессии случаются - даже увеличиваться начинаю, раздуваюсь, как грелка, и в весе хорошенько прибавляю. А что поделать - гормоны...
   К счастью, девочка простила ангелочку эту маленькую слабость. Ему даже не пришлось на пальцах объяснять о важности, например, мелатонина, или переизбытке адреналина в крови. Впрочем, школьница дурой не была, и некоторые умные словечки знала также.
   - А как ты можешь тетрадью быть? - поинтересовалась она и подставила палец, куда и присел смущенный своей выходкой Амур. - И куда - ты не ответил, эта выдра забрала моего... - тут она ахнула и зажала рот руками - Руклий вспорхнул и повис у нее перед лицом. При этом умный "крылатик", как уже давно назвала его девочка, вполне естественно делал вид, что ничего не заметил и не услышал.
   Валька же тем временем отчаянно краснела и ощущала это под своими вспотевшими ладонями. Ей было очень стыдно и глупо от того, что брякнула не подумав.
   - Я, - важно заметил ангелок, надувая щеки и стараясь выглядеть крупнее, - Автономный Мнемонический (запоминающий - с греческого языка (прим. переводчика с древне-татарского) Универсальный Рекордер. АМУР сокращенно. Понятно? Мы, Амуры - усовершенствованные дети тех легендарных служителей Венеры, богини любви и счастья! Просто умнее, и стрелами швыряемся пореже. Хотя, я вижу, - не сдержался ехидный Руклий, - что тут и без арбалетного болта чувств...
   Он умолк, заметив, что Астафьева покраснела еще больше, а ее карие глаза наполнились горькими слезками обиды.
   - Ну, полно, - попробовал успокоить девочку Амур. - Подумаешь, влюбилась! Потом разлюбишь - это с возрастом проходит. Любовь - как болезнь, выпил - и пропало...
   Крылатик, в тот же миг, переименованный в "падлючку неощипанную", отлетел от увесистого щелбана. Конечно, слабенькая девичья ручка не смогла бы нанести такой серьезный удар тонкими пальчиками, как бы это сделал, например, Геркулес Зефесович, или Азара Михасильевич, но Руклию хватило. Он кубарем покатился по воздуху, взмахивая крылышками и теряя перья. Дальше его подхватил разноцветный ветер и несколько раз подбросил над палубой.
   Несмотря на то, что Амурчик не обиделся - ведь заслужил, он все же насупился и не сказал Вальке, что Ростик отправился выбирать себе демонский Гримуар. Также, если повезет, мальчику светила встреча с некоторыми учебными предметами и дисциплинами.
   До прибытия к Академии осталось всего полчаса. Остров, называвшийся Бесконечным, уже нависал над пароходиком своими высокими скалами. Среди расселин стекали шумные потоки невероятно голубой воды - прямо как в сказке. Под облаками, что укутывали башенки Демонологического факультета, весело шныряли молодые валькирии, ведьмы, гарпии, а также парочка совсем юных дракончиков и хотдозавров. До пассажиров, что уже покинули каюты и высыпали на палубу, доносились уже веселые мелодии приветственного марша.
   С берегов брызнули сотни фейерверков, как будто приглашая добавить ходу, и пришвартоваться побыстрее. Среди мерцающих звезд и фантастических фигур, что вырисовывались над разноцветными туманами Бездны Знаний, проглядывались также картины величайших событий мировой истории. Строились египетские пирамиды, войска Юлия Цезаря переходили Рубикон, убегали фашистские оккупанты из Сталинграда, рождались великие люди, в космос взлетала ракета Юрия Гагарина.
   Над широкими трубами кораблика поднялись изумрудные дымки, превратившиеся в громадные кольца, едва капитан подал ответный сигнал.
   Тут же с берега, где уже можно стало рассмотреть большой серебряный понтон, дали внушительный залп из, наверное, сотен тысяч орудий. Но вместо ядер и картечи на пароход посыпались яркие ленточки, леденцы, конфетти, и малюсенькие комочки теплого зефира.
   Пассажиры радостно галдели, их поддерживала команда. Все хватали сладости, среди которых встречались даже мелкие шоколадки и мороженое, поздравляли друг друга, танцевали и пели. Словно не прибыли на Остров Академии в Бездне Знаний после короткого плавания, а слонялись в дальних странствиях много лет. Это была чистая правда - лишь дети да преподаватели спустились на пароходик сравнительно недавно. Остальные путешественники плыли в бесконечности уже не менее года, а кто и вовсе всю Вечность - они являлись Искателями Истины. А, как известно, Истину можно искать бесконечно.
   Все это казалось очень знакомым Вальке, будто бы уже виденное раньше - в далеких детских грезах. "Жаль, - подумала девочка, - что Ростик не видит этой красоты".
   Гувич же смотрел на совершенно другие вещи - тоже довольно занятные.
   - Архидемонология, Заговаривание, Ядоварение, Убийвзглядывание, Членовредительство, Подписание Договоров, Ложьсочинительство, Правдоскрытельство, Хитромордия, Душеторговля, Политика, - читал он. - Да тут не менее чем три тысячи предметов! И как мне их выбирать? И при чем тут договоры и политика?
   - Выбирать не-е надо, - тихий смешок Варвары Предлоговны, казалось, пробежал по нему мурашками. - Они сами в вас все-елятся. - Она опять хихикнула из полумрака. - А политика в вас, сомне-еваюсь, что приживе-ется - не-ет у вас э-этого самого дьявольского задатка...
   Они стояли перед высокой каменной плитой, что пропадала далеко вверху, теряясь в черноте неожиданно большого трюма. Ужасно воняло гнилью и крысами. То тут, тот там, среди беспорядочно накиданных золотых слитков и драгоценностей, что неровным слоем покрывали пол, белели человеческие кости. В углу кто-то прозрачный тихонько завывал и позванивал цепями.
   - А потом мы пойде-ем сдавать э-экзамены, - дружественно сообщила Козяморда. - Е-если Гримуар найде-ете...
   "И где же я тут свой учебник отыщу? - печально подумал Ростик, всматриваясь в жуткую тьму".
  
  
  
  

Глава 8

(начинаются загадки)

   Новая глава еще одной книги, что посвящается моему новорожденному сыну и моей жене!!! Мы уже его домой сегодня привезли!!!)))
   Также посвящаем некой хорошей девушке на день рождения и хотим ей сказать: "Береги Азару смолоду, а не то он опять что-то проломает...")))
  

"Убийству - время, загадке - час"

Эркюль Пуаро

  
   Паренек сделал лишь один шаг. И тут же какая-то невидимая сила легонько положила холодные пальцы ему на спину. Почувствовав, как ледяные пальцы ухватили его за шиворот, Ростик попробовал вырваться, но безуспешно. Сильнейший рывок бросил мальчика спиной вперед, развернув лицом к Варваре Предлоговне. Школьник завизжал, ну, совсем как маленькая девочка, что мышь увидела, когда его тело проделало длинный пируэт через темноту и хряпнулось на немалую груду какого-то хлама.
   Гувич никак не мог забыть хищного лица преподавательницы - она плотоядно улыбалась ему вслед, словно отправляла не на поиски магической книги, а отдавала мальчика прямехонько в костлявые руки смерти. В то время Ростик еще не знал, что ладони у Смерти Танатовны Наверняк не оканчиваются пальцами-костями, как об этом в книжках разных пишут. Нет, у нее совершенно человеческие розовые пальчики, очень ласковые и нежные. Только вот могут превращаться в длинные кривые лезвия, что бьют прямо в сердце тому, кто попал уже в Книгу-Смертельного-Распорядка-на-День.
   В груде мусора под школьником кто-то зашевелился, это заставило мальчика высоко подпрыгнуть, икнув от страха, и пуститься в бег. Отдалившись от подозрительной кучи, Ростик осмотрелся.
   - И чего тут может быть страшного? - спросил он себя, потихоньку успокаиваясь. - Обычные подвал, или как там его - трюм. Крысы, плесень да кучи ненужностей - никаких монстров, или убийц из-за угла.
   - Я бы так не сказал, - ответили пареньку очень приглушенным голосом, что был настолько низким, словно его владельцу кто-то бросил на спину тяжелый мешок. - Это не кучи ненужностей, а временное хранилище магически-мистических инструментов и всяческой утвари.
   Из мрака послышались мелкие семенящие шажки, будто тонкие металлические спицы часто ударяются об металлический же пол. К одеревеневшему от страха Гувичу вышел розовый паук внушительных размеров. У него имелось толстое волосатое брюшко, что мерно покачивалось над длинными загнутыми лапами, короткое черное жало на головогруди (школьнику даже припомнилось, что на уроке биологии этот ядовитый отросток называли педипальпой), и широколобое человеческое лицо, что с интересом рассматривало школьника из-за копны длинных прямых волос. Все конечности, которыми создание чеканило по полу, оканчивались заостренными пиками из неизвестного материала, что поблескивал в темноте ровным рыжеватым цветом. Одежды, несмотря на цивилизованный вид, страшила не владел никакой одеждой, шляпу не носил, как мыши в животе Наукрота, и выглядел очень даже опасно.
   - Ой, - слабо икнул паренек. - Вы кто?
   - Мученик науки, - криво улыбнулся паучище. - Вынужден влачить здесь жалкое существование целых, - он задумался, - два дня...
   - Немалый термин, - согласился Ростислав. - А чем же вас так наука замучила? Выглядите так просто отлично!
   Мальчик пока не двигался, оставаясь на месте, хотя готовился убежать в любой момент. А то, мало ли, какую скорость может развить подобное чудище, да еще и голодное, наверняка.
   - У тебя бутерброда, случайно, не будет? - жалобно попросил мохнатый монстр. - А то я не ел почти час уже и сорок две минуты... Ни одной мухи, чтоб пожирнее - только мелкая моль и улитки на стенах... А есть-то охота!
   Гувич отступил на шаг назад - даже если это чудище и обладает разумом, менее опасным оно от этого не становится. "Лучше бы разговаривать не стал, а сразу же за мной побежал, - подумал школьник, - не было бы так страшно..." Противные мурашки забегали по ногам, превращая пятки в стопудовые гири - вроде бы, и двигаться можешь, но с трудом, ведь тело сковывает склизкая пелена страха.
   - Да не бойся ты, - мирно проворковал паук, видя, что плечи Ростика часто подрагивают, а полутьме витает отчетливый стук зубов. - Кушать тебя не буду...
   - Фух, - облегченно выдохнул парень. - И на том спасибо!
   В это же время он снова дернулся, едва обитатель трюма продолжил:
   - ... и мучить не буду тоже - это у меня пройденный этап. Да и если кушать, то мариновать тебя мне придется не меньше недели - большой слишком. Так что лучше поговорим, а там, глядишь, и на Остров Академии прибудем. Не знаешь, долго еще добираться?
   Гувич немного расслабился, хотя ноги еще продолжали дрожать. "Предатели! - прикрикнул на них Ростислав, потирая коленки. - Не смейте мне труситься тут, не то этому, - он указал глазами на паучину, - на пожирание отдам - пусть вас замаринует, а я и так переживу!". К его удивлению, трусливые конечности тут же успокоились и дрожать перестали. "Вот, что такое сила мысли! - гордо подумал будущий ученик Мистической Бурсы".
   - Не знаю, - ответил он пауку и представился, рассказав чудовищу, что здесь впервые, что он абитуриент, что его недавно спасли и прочее, и прочее. В общем, после небольшого перепуга у мальчика начался серьезный словесный понос - дело ли, выговориться о своих приключениях, что случились с тобой за несколько часов. А ведь еще недавно ты был обычнейшим "хлопцем", как дедушка выражался, учился в простейшей школе, убегал с уроков. И тут, на тебе - поехали изучать всяческие убийзаглатывания...
   - Убийвзглядывание, - поправил его паучище. - Методология убийства взглядом, считается факультативом к Проклятьеанализу и Проклятьепрактике.
   Вот, и потом несешься на необычайном диске сквозь пространство, а рядом с тобой Демон страшный - тоже ученик бывший из школы. Перелетаешь через портал Черной Дыры, раззявив рот, балдеешь от величественной ограды и ворот из чистейшего золота, получаешь незаслуженные пинки, падаешь в бесконечность, где тебя пожирают страшные чудища. А потом на твоих глазах какой-то псих поедает крысу и верещит о конце мира, и что должны украсть какой-то там конец иглы. А еще валькирии тебя вместе с наемным убийцей Карлсвином спасают, и здоровый дядька-качок прыгает на катамараны, где из обычных посохов топоры преобразовываются, и жуткая битва в глубине бездны...
   Любитель мух, оказавшийся впоследствии преподавателем Оборотневедения на факультете Диаволистики, рыцарем ордена Славного Тапка, Защитником Неправедной Веры, советником по особо противным делам самого ректора Петра, слушал Ростика не невероятным терпением.
   - Знаешь, - констатировал он, когда мальчик вдохнул немного воздуха, чтобы продолжить рассказ, - если бы ты у нас вот также на занятиях трепался - цены тебе бы не было! А пока, расскажи немного о том предсказании, что Король этот выкрикивал.
   - Ну, - призадумался Гувич, - он говорил, что конец мира наступит, если его на свет выдворят...
   - Мамочки! - переполошился вдруг паучара, хватаясь передними лапками за головогрудь. Со стороны это выглядело, будто чудище само себя обняло и любовно подрагивает. Но на самом деле оно тряслось от нечеловеческого ужаса. - Надеюсь, не выдворили его? Поди, бросили отставного Оракула там же, где и нашли?
   - Не совсем, - неуверенно пробормотал Ростислав. - Нас валькирии спасли...
   - И-и-и-и! - тоненько запричитал преподаватель, свали которого Арахнид Иванович Черновдов. - Эти глупые бабы моих лекций не читали! Они вообще ничего не читают - сидят себе по кабакам в Вальхалле, и пиво через трубочки потягивают! Гламур, да...
   Паучок притих, только задумчиво почесывал заросший рыжеватой щетиной подбородок. "Если не присматриваться к ужасному телу, а только разглядывать лицо, - подумал школьник, - то совсем он не противный, даже симпатичный немножко..."
   Арахнид Иванович действительно выглядел заправским учителем, а не монстриком из американских кошмаров. Близоруко прищуренные глазенки, высокий выпуклый лоб, на который ниспадала густая спутанная челка волос, бледные щеки, покрытые глубокими порами, как от оспы, и пухлые губы под носом-картошкой, выглядели довольно добродушно. Сейчас паук морщился и с некоторым недоверием смотрел на мальчика.
   - Всех спасли, али психа этого оставили? - в голосе профессора Черновдова слышались нотки надежды. - Погоди, не отвечай! Просто кивни, если вытащили Короля из брюха обитателя Бездны, или три раза подпрыгни, если оставили.
   Ростик послушно покивал подбородком - мало того, что действительно спасли, так еще и прыгать была неохота.
   - Идиоты крылатые! - выругался паук. - Валькирий, то да сё... - Он потрясал в воздухе закрученными остриями лапок, словно кулаками. - Ведь говорил же Петр, и я говорил, и даже Сын Луны чего-то подобного булькал - нельзя ни за какие шиши слушать слова Оракула Ванговича! Потому его и турнули с насиженного места, что никогда не ошибается эта груда лохмотьев!
   - Это как не ошибается? - не поверил Гувич. - Нам в школе всегда твердили, что никто не может быть прав на сто процентов, любой ошибется, рано или поздно.
   Ростик твердо верил в свои убеждения - ему ведь приходилось на свои глаза видеть, как дворник Федька из третьего подъезда в споре выиграл у аспиранта Гумилева, который преподавал философию где-то в университете. Мальчик не знал, что Федька окончил школу с отличием, получил четыре высших образования и получил звание "доктор наук". Вот только погубило дворника пристрастие к алкоголю - бросил семью, интересную работу на кафедре, и пошел в загул. А через четыре года опомнился, но было поздно - время не повернешь вспять... Впрочем, знал бы Гувич незатейливую историю доктора Федьки, или не знал, но он бы никогда не позволил своей жизни пойди под такой откос. Дети ведь во много мудрее взрослых, будь эти заумные тетьки и дядьки даже кандидатами сотен наук!
   - Ты прав, конечно, - вздохнул Арахнид Иванович, и его волосатое брюшко закачалось над металлическим полом. - Тут дело не в том, что он не ошибается, просто его слова всегда... слышишь, всегда подтверждаются со временем.
   Пареньку захотелось недоверчиво хмыкнуть, но удалось сдержаться - сказывались бабушкины нравоучения: всегда веди себя прилично в присутствии взрослых. Ростик украдкой оглядывался по сторонам, не стараясь прислушиваться к задумчивому бубнению паука.
   Вокруг царила таинственная полутьма. И если бы не покатые стены из нержавейки, что плавными полумесяцами начинались где-то во тьме и соприкасались с полом, Гувич бы предположил, что находится в таинственной пещере какого-нибудь дракона, или в жилище гномом. Вперемешку с громадными тюками разнообразных вещей, картонными коробками, деревянными ящиками и кубами из каленого железа, всюду пестрели горки мусора. То тут, то там, во многовековых залежах, примером, платьев и панталон шестнадцатого века, или насыпей из резиновых сапог исключительно сорок четвертого размера, поблескивали золотые слитки и груды драгоценностей. В общем, самый обычный трюм, что подходил бы, скорее, пиратскому кораблю, а не мирному пароходику, бороздящему туманы Бездны Знаний.
   Кое-где, в местах с контейнерами, где хранились продукты, виднелось слабое желто-зеленое сияние.
   "Или припасы так испортились, - подумал школьник, - или кто-то из пассажиров не против ураном каким-то обогащенным поживиться..."
   Кроме ядовитого света, что сопровождался удушливой вонью, будто здесь издох кто-то невообразимых размеров, в трюме ослепляющее сверкали надписи на всяческих контейнерах и коробочках. Некоторые из них были довольно занятными, например, "Волшебные палки и прочие колы, вскрывать только в присутствии преподавателя!", "Любовная смесь, не целовать!", "Запасная часть Драгоныча, вообще не подходить до прибытия получателя!", или "Невидимые пинки. Открывайте, если мозгов маловато". В нескольких ящиках кто-то шевелился, пищал, трещал и бормотал, но едва звук превышал какую-то норму, надпись на таре вспыхивала поярче и, после короткого писка от боли, живность затихала.
   Между беспорядочно раскиданных посылок, курганов из бандеролей и туго закрученных свитков с печатями из сургуча, струились извилистые дорожки, почти не захламленные почтой и мусором. На одной из таких дорожек и находились Ростик со своим новым знакомым. Немного левее, метрах в четырех от преподавателя высился гранитный валун, что, казалось, врос в металлический пол корабля. Вид у камня был донельзя грустный - вся поверхность так и кричала от унылой печали "за что ж вы так со мной!?". Гувич понимал каменюку, ему не приходилось еще видеть настолько исковерканных жертв вандализма.
   Поверхность когда-то зеркально отшлифованного гранита выглядела очень поковерканной. Неизвестные хулиганы оставили на ней невероятное множество различных повреждений - глубокие царапины от ударов ножами, мечами и топорами, десятки вмятин от соприкосновений с различными железными палками, наконечниками стрел и молотов, сотни отколотых кусочков. "Эти ранения камню вообще, кажется, пули нанесли, - размышлял паренек, - если припомнить фильмы с Терминатором и матрицы всякие, вообще можно предположить, что стреляли из пулеметов и минометов". Верхушка валуна, который в прошлом являлся, кажется, правильной стелой, покоилась неизвестно где - на ее месте торчали покрытые каменной крошкой осколки, среди которых лениво покоилась пустая болванка от гранатометного снаряда.
   Словом, поиздевались над гранитом от всей души. Булыжник выглядел не на сто тысяч лет, сколько ему имелось на самом деле, а на целый миллион - множество трещин, сколов, вмятин и даже обгорелые пятна, оставленные огнеметами, или каким-то вообще фантастическим лучевым оружием. На лицевой стороне камня виднелись высеченные символы. Их явно написали поверх более старых - кое-где проглядывались едва заметные слова: "ня ряешь", "сту йдешь", "ам мрешь" и "стой, идиот!". Если в первых фразах еще можно было угадать смысл, типа, "меня (коня, Сеня, Маня) потеряешь", "сиесту (тресту, невесту, нересту) найдешь", и "сам (хам, дам, вам, слонам) умрешь", то последняя цитата удивляла простотой.
   "Это древнее заклинание заморозки, - пояснил позже паук, который сейчас бубнил о каких-то предсказаниях, предрешенности и неизменности пути".
   Мальчик же читал свежие надписи, что сохранились полностью. Философия каменюки не отличалась особой изысканностью - все очень коротко и лаконично.
   "Налево пойдешь - мудрость поймаешь", гласила первая надпись. "Направо пойдешь - дезинтегрирован будешь", загадочно сообщала другая цитата. "Прямой пойдешь и через камень полезешь - по лбу получишь за любопытство" - третья мудрость. Кроме этой троицы имелось и несколько фраз помельче. "Вниз пойдешь, если магических сил хватит - в Бездне исчезнешь", "Вверх полетишь - о палубу лоб расшибешь", "Обратно возвратишься - с шишом останешься", "Стоять будешь - дураком как был, так и жизнь продолжишь", "Решишь умереть - кровью меня не забрызгай".
   - Серьезные заявления, - улыбнулся Ростик - он всегда мечтал увидеть легендарный Камень-на-Распутье. Интересно ведь прочитать старинные мудрости-указания на будущее. А ведь, сколько известнейших героев из любимых сказок и былин стояли вот так перед этой каменюкой и, не слишком ломая голову, летели куда-то навстречу своей судьбе.
   Внизу, почти у самого основания глыбы пульсировала ярко-оранжевая полоса из бегущих строк - прямо как указатель в аэропорту, или световой рекламный щит на каком-нибудь супермаркете.
   "Здравствуйте! Если вы оказались в этом месте, поздравляем, до дракона осталось недолго. Убедитесь, пожалуйста, что ремни на кирасе плотно застегнуты, оружие отточено, а рука тверда", информировала движущаяся надпись, "В любое время вы можете отказаться от суперприза - прекрасной принцессы, или заменить его высококачественным скоростным Коньком-Горбунком, с мощностью в 983 лошадиных и конских силы вместе взятых".
   - Вот еще, - хмыкнул школьник, продолжая читать - "в случае замены суперприза, играть против вас будет Злой Чернокнижник", - нужны мне ваши принцессы и горбатые кони!
   Профессор Черновдов тем временем ударился в размышления, сдобренные анализом того "что сказал Оракул, и какая бяка оказалась в результате".
   Как оказалось, именно Король, а в быту - Оракул Вангович Явамнапредсказываенко, действительно оказывался прав во многих случаях. Не так давно - тысячу и еще плюс-минус двести лет, он голосил, что "прибудет некий Александр, рожденный незаконно, и будет он царем, и учить философ его будет, а после этого родитель этого славного паренька убиен будет..."
   - И что? - спросил Гувич, не отвлекаясь больше на камень, где бегущие строки сообщали цены на акции Бомбейской фондовой биржи в 1876 году.
   - Как что? - удивился паук. - Ты историю не учил? Александр Македонский стал царем после загадочной смерти своего отца - Филиппа, и завоевал добрый кусок мира!
   - Верю, - согласился Ростик. - Но какие предсказания сбывались еще? Просто мне страшно подумать даже, что слова этого самого Короля могут сбыться и мир уничтожат темные силы.
   - Что ж, - Арахнид Иванович вдохнул побольше воздуха. - Наш славный предсказатель ни много, ни мало, предвидел очень многое: в юности он напророчил строение Вавилонской Башни и разделение народов, потом бегство евреев из Египта, потом явление Иисуса Христа народу, затем сообщил, что Киевская Русь обретет великое могущество - это было его последнее хорошее предсказание. Потом из него полезли всяческие ужасы - Монголо-татарское Иго вместе со всеми его Чингисханами-Батыями, Крестовые походы, правление Святой Инквизиции, разбойные выходки Наполеона, Великую Китайскую Революцию, Первую и Вторую мировые войны. При этом слова Оракула Ванговича обладали невероятно мощной магической силой, при каждом серьезном пророчестве изо рта господина Явамнапредсказываенко вылетали рои ос, а сам он так злобно сверкал глазами и тешился, будто бы сам эти кошмары организовывает.
   В общем, стало складываться впечатление, что он прислуживает некой темной силе, перед которой даже Демоны мальчиками с бантиками выглядят, и просто передает нам ее волю. Будто бы кто-то организовывает свои темные делишки в мире смертных, а через крысиного Короля издевается над Архангелами и прочими своими сообщениями. Представь себе, что какой-то извращенный мозг придумывает всяческие пакости, чтобы побольше насолить человечеству, и подчиняет себе этого полоумного авгура. Люди на Земле страдают, а задолго до этого все Высшие Силы знают, что произойдет, но помешать не могут. До сих пор неизвестно, кто же управляет этим самым Ванговичем, но, от добра подальше, мы удалили предсказателя от этого бедного мира... - тут профессор Черновдов пристыжено умолк, не желая вдаваться в подробности и рассказывать, что после длительных пыток в Адских Экзекуторских Камерах, Оракула просто сбросили в Бездну. Все надеялись тогда, хотя Крылатый Комитет Архангелов и выступил против, что в бесконечном полете через пространство товарищ Явамнапредсказываенко не сможет больше вещать гадости, а, следовательно, лишней беды не случится.
   - Ух, ты, - не выдержал Ростислав. Ему стало очень интересно, перед глазами бегали невнятные загадки, заставляя мальчика ощущать себя Шерлоком Холмсом, ну, или Перри Мейсоном, на худой конец. Вот бы разгадать секрет Короля и узнать, кто же надоумил, скажем, Гитлера на Вторую Мировую! Или из-за чего Папа Урбан Второй затеял свой Первый Крестовый Поход, в котором погибло множество людей. - А почему вы считаете, что это не черти все устраивают?
   Паук дернулся всем телом, будто услышал неимоверную глупость, и уставился на мальчика.
   - Ты в своем уме, малой? - возмутился он. - Стыдно не знать, что черти - средний прислуживающий персонал на Десятом Круге Пекла! Их только на мелкие пакости хватает - тарелку домовому разбить, кошмары на человека во сне наслать, или суп пересолить. Демоны, вот кто самый крутой среди созданий Огненной Тьмы, эти много чего умеют, но, в большинстве случаев, им просто лень. Да и задача у них не в том, чтобы человека со свету белого свести, а, наоборот, дать ему пожить подольше...
   - Никогда бы не подумал! - обалдел паренек. - Во всех книгах пишут, что черти, вернее - Демоны, простите, желают только одного - погубить народа побольше.
   - Будешь перебивать, - нахмурился Арахнид Иванович, - забуду, что маленькими мальчиками не обедаю!
   - Молчу! - Ростик миролюбиво поднял руки вверх и на всякий случай отступил на шаг назад.
   Под ногу ему попался какой-то кругляш, что заскользил по металлическому полу, завлекая ногу мальчика за собой. Вскрикнув от неожиданности, Гувич брякнулся в невысокую горку золотых монет, что смягчили падение. Потирая ушибленное плечо, будущий студент Мистической Академии поднял маленький черный цилиндрик с закругленными концами, похожий на очень толстый карандаш. От вещички слабо веяло холодком, словно от талого мороженого.
   Повертев карандашик между пальцами, школьник, не слишком разглядывая занятную находку, машинально сунул ее в карман - шоферская привычка, от папы передалась. В тот же миг в трюме почувствовался чей-то приглушенный вопль, будто невидимый человек, спрятавшийся во тьме, очень жалеет, что парень забрал его вещицу. Именно в этот момент задуматься Ростику, что среди обычного хлама на фантастическом корабле могут попадаться всякие колдовские вещи. И у безделушек этих могут быть самый страшные хозяева, кто за личную собственность готов любому глотку перегрызть.
   Паучище тем временем продолжал:
   - Тебе, как потенциальному адепту Огненной Тьмы, будет, наверное, не лишним узнать, что истинное призвание Демонов - обмануть бессмертную душу любого смертного создания, дать ей насладиться жизнью подольше! А, знаешь, почему?
   Гувич не знал и не скрывал этого - шутка ли, находится здесь всего пару часов, а должен во всем разбираться, как академик.
   - А потому, - ответил сам себе профессор Черновдов, - что все Демоны существуют и работают исключительно для одного - забрать человеческую душу в Ад, чтобы впоследствии хорошенько над нею поиздеваться! А чем дольше человек живет, тем больше грехов совершает, следовательно - мучиться будет подольше, и Демону премию за такое дело выпишут. Чем грехов больше - тем премия богаче, так вот.
   Архангелы же, наоборот - стараются бедного смертного направить на путь искренний, поиспытывать его, не дать опуститься до греха, или впасть во блуд. Дяденькам и тетенькам с белыми крылышками все равно, мало живет человек, или долго, им бы только душ побольше в Рай затащить, и тоже премией побаловаться.
   - И много уже народа Демоны в подвалы свои затащили? - поинтересовался Ростик, а еще ему хотелось узнать, сколько же зарабатывают те рогатые создания, в ряды которых ему предстояло поступать.
   - Не просто много, а невероятно! - довольно ответил профессор. - Только над переписью населения Ада трудится не менее полмиллиона с хвостиком бесов, мороков кошмарных и чертенят из Отдела Информационных Технологий. - При этом Демоны всегда работают эффективнее, чем святоши нарумяненные, потому Пекло похоже на громадный мегаполис, а Рай - на мелкую деревушку.
   Парень присвистнул и загордился - вона, мол, куда иду! Не адские отродья, а просто звезды, ударники темного труда!
   - Короче! - прервался Арахнид Иванович. - Мы тут для чего болтаем? Быстро говори, что там Король твой выпевал!
   - Ну, - Ростик задумался, пытаясь припомнить все детали. - Он говорил о пропаже какого-то огня...
   - Неужто Любознательности? - перебил его паучара, охая и сокрушенно покачиваясь на длинных ногах, ухватившись передними лапами за голову.
   Гувич подтвердил, продолжая свой короткий рассказ о приключениях на пару с Карлсвином:
   - А потом, говорит, умная иголка погаснуть должна и откроется тогда проход какой-то между Присциллой и Хавроньей, вот тогда, мол, каюк приснится - землю пеплом накроет, темнота на людей хряпнется, и какой-то прачечный автомат будет печенку есть у грешников из Ада.
   - Кошмар, - профессор Черновдов искренне боялся того, о чем сообщил мальчик - в голосе преподавателя Оборотневедения проскальзывали панические нотки. - Неужели у кого-то может хватить наглости и безрассудности, чтобы погасить Иглу Ума и открыть Тоннель между мирами Сциллы и Харибды? Да и слышал я когда-то об этом Попирателе Солнца, только вот, припомнить никак не могу.
   Мальчик послушно помалкивал, понимая, что аналитический разум ученого может немного приоткрыть завесу этой маленькой тайны. Несмотря на заверения Арахнида Ивановича, Ростику не слишком верилось, что предсказанный конец света может действительно наступить.
   - Ты помощника себе уже нашел? - вдруг спросил паук. - Или еще не ходил в Хранилище Мистических Знаний?
   - Нет, - признался абитуриент Академии-посреди-Бездны. - Меня Козлевич... - он запнулся и боязливо посмотрел на преподавателя. - Я хотел сказать, Варвара Предлоговна, как раз послала за каким-то Гримуаром и науками...
   - Молоток! - паучина внезапно подскочил к мальчику и дружественно хлопнул короткой волосатой лапой Гувича по плечу. - Я сам эту страшилу "Козямординой" называю! Но все же, должен признаться, что ужасно сконфужен... - Арахнид Иванович действительно смутился. - Ведь мне надлежит охранять это все добро, - он картинным жестом мотнул головогрудью, указывая на полутьму вокруг. - Короче, философией и разборами предсказаний потом займемся, а сейчас иди, топай в Хранилище и выбирай себе Гримуар.
   - А куда идти хоть? - спросил паренек, озираясь по сторонам.
   - По камню ориентируйся, - буркнул профессор. - Чего хочешь получить, то и получишь - не более. И помни, что там, куда ты направляешься, есть множество ценнейших артефактов! И не смей даже к ним прикасаться - особенно к модели Иглы Ума! Нет, лучше мы вдвоем туда сходим, а то после слов твоих мне чего-то сильнее хочется раритетные предметы охранять! Закажи, чтобы Камень-на-Распутье пропустил двух созданий - а то даже Стражам в Хранилище запрещено входить.
   При этих словах в кармане у мальчика что-то коротко тренькнуло и в ноге едва ощутимо закололо. Воздух наполнился электричеством, и короткая синяя молния, вырвавшись из форменных штанов Ростислава, ударила преподавателя в лоб. Гувич смотрел на камень, потому не увидел этого происшествия, Арахнид Иванович же склонил головогрудь к полу и бессильно повис на окаменевших ногах. По трюму разнесся глубокий паучий храм - учитель сладко заснул.
   Опасаясь путешествовать вместе с не слишком красивым чудищем, Гувич недолго думая, подступил к монолиту.
   - Налево пойдешь - мудрость поймаешь, - прочитал будущий студент Мистической Академии. - Вот и пойду за мудростью налево.
   Парень поправил школьную форму и решительно сделал шаг. Внутри каменюки затрещало и над исковерканной поверхностью поднялось густое облако синего дыма.
   На поверхности булыжника пробежались красные буковки: "Поступаешь на мистическую учебу?"
   - Угу, - подтвердил мальчик. - Поступаю, даже не зная, зачем это мне надо.
   "Доступ подтвержден", сообщили пылающие буковки, "сопровождение имеете?"
   - Да, пропустите, пожалуйста, двух, э-э, человек, - попросил Ростислав. Он чувствовал себя донельзя глупо - дожился, с камнем разговаривает!
   "Доступ для двоих созданий подтвержден!"
   В трюме загудело, забулькало, палуба содрогнулась от самого верхнего краешка трубы пароходика и до самого киля. Груды золотых монет и разного мусора перемешались между собой, создавая причудливые кучки из волшебных замков, исторических баталий и картин из фантастических книг. Впрочем, книги и замки Гувичу привиделись - игра воображения.
   Перед ним, немного левее от исковерканной стелы появился небольшой темно-коричневый овал. Края фигуры слабо мерцали, подрагивая в полутьме, изнутри дуло теплом и спокойствием.
   "Следуйте в портал перемещения", пробежалась по камню последняя надпись и затем сменилась рекламными объявлениями газеты "Красный Октябрь" за 1983 год.
   Ростик протянул руку, боязливо просовывая пальцы внутрь пятна и готовясь отскочить от него в любую секунду. Но ничего не произошло, только приятное дуновения воздуха погладило кожу. Немного посмелев, паренек вошел в портал, не дожидаясь, пока проснется Арахнид Иванович.
   Он не видел, что из темноты, легко скользя по воздуху, в проход к Мистическому Хранилищу проскочила серая тень. Невольный наблюдатель смог бы только заметить, как заколебался портал, закрываясь, а в коричневом полумраке промелькнуло серебристое лезвие кинжала, с которого падали мелкие капельки яда. Лицо, прикрытое маской, на секунду повернулось, чтобы убедиться в неподвижности паука. Профессор спал, сладко похрапывая и перебирая лапами - вору больше ничего не угрожало, парня к противникам он не относил.
   Слабый смешок прокатился через трюм, очень тихий - даже Варвара Предлоговна, что стояла у выхода, напряженно вглядываясь в беспорядочные скопления товаров и мусора, не услышала ничего. И никто не узнал, что Игла Ума подвергается страшной опасности.
  
  
  
  

Глава 9

(начало преступления и еще некоторые мистические предметы)

  

"Кажется, я заблудился, не туда пошел..."

Надпись, сделанная Наполеоном на стене Кремля

  
   Входной коридор в Хранилище не отличался особой изысканностью, или оформлением. Обычные стены, словно бы Ростик вернулся под бетонные своды родного подъезда. Серая побелка сверху переходила в бледный потолок, что терялся за длинными рядами ламп дневного освещения. Под ногами тихонько поскрипывал старый паркет - странное зрелище, даже для фантастического кораблика среди разноцветной, будто вымышленной каким-то неведомым писателем, Бездны. Некогда отшлифованные и обильно смазанные мастикой дощечки сейчас потеряли блеск, ощетинились заусеницами и пошли мелкими трещинками.
   На полу покоились многовековые залежи пыли, что доходили Гувичу до щиколоток и полностью скрывали носки школьных туфель. Вдали, метров за тридцать, грязная паркетная дорожка резко обрывалась в белесом пятне пульсирующего света. Вдоль стен тянулись тонкие полосочки плинтуса, что мерцали загадочным фиолетовым сиянием.
   Едва мальчик ступил вперед, поднимая целые клубы векового пороха, как перед его глазами появилась маленькая копия Камня-на-Распутье. Он был величиной с кулак взрослого человека, но миниатюрные буковки, вспыхивающие красноватым неоном, читались отлично:
   "Преодоление граничных полос коридора наказывается мгновенной аннигиляцией сущности и применением удаления записи в Реестре Книги Судеб!!!" - и три знака восклицания в конце.
   - Не понял, - пожаловался маленькому камешку паренек. - Какое преодоление?
   Булыжник налился грозным сиреневым сиянием и перекувыркнулся несколько раз вокруг своей оси. Затем он бешено завертелся, показывая следующую надпись, от которой веяло раздражением. "Перейдешь черту, полетишь к чёрту!" - сообщили стилизированные символы.
   - Какую черту? - опять не понял школьник. - Не вижу здесь никакой черты... - На всякий случай он не двигался дальше, опасаясь полета в Ад.
   "Что ж ты тупой такой! - пожаловался монолитик. - Если переступишь плинтус, неумный человечишка, то выбросит тебя из этой вселенной прямиком к Чертовой Бабушке!"
   - Понятно, - кивнул Ростислав, замечая, что стены тоннеля, на самом деле, сделаны не из выбеленного кирпича, а из плотного застывшего тумана. За границей плинтуса начиналась едва видимая гористая местность, присыпанная не то желтоватым снегом, не то песком. Вдали угадывались величественные строения диковинной архитектурной формы - перевернутые верх дном пирамиды, конусы, стоящие под очень опасным углом, какие-то шары с большими вмятинами, словно от них кто-то откусил хорошенькие куски.
   "Вот и ладушки, что понял, - обрадовался маленький Камешек-на-Распутье. - Иди теперь, а то долго в Хранилище находиться нельзя - схарчат тебя и не подавятся!"
   - А кто она такая, Бабушка эта? - поинтересовался Гувич, даже не успев дочитать сообщение булыжника до конца. - И кто мной здесь откушать хочет?
   Мальчик в страхе повернулся, но страшные монстры, которых он себе напредставлял, так и не появились. Коридор беззвучно светился застывшими туманами, полосками фиолетового плинтуса и далеким пятном в конце. Везде только плавали облачка пыли, поднявшиеся от движения Ростика.
   Монолитик тихонько зажужжал, нетерпеливо подпрыгивая в запорошенном воздухе. Из его покореженного навершия вытянулся короткий лучик оранжевого света. Он некоторое время повисел в воздухе, не удлиняясь и не доставая до стен, а затем превратился в квадратный мониторчик. На поверхности экрана пробежались апельсиновые же волны, и появилось изображение симпатичной старушки в розовом сарафане и кокошнике, объятом язычками пламени. Сквозь огонь виднелись приятные миниатюрные рожки, которые легонько подрагивали, словно бы бабулька прядала ушами. Ее лицо расплылось в приветливой улыбке, и она помахала мальчику, здороваясь. Под "киношкой", как назвал Ростик, с забавной женщиной, мелькнула надпись "Чертова Бабушка, год рождения - 4532 до нашей эры, год смерти неизвестен".
   - Спасибо, - поблагодарил школьник, легонько отстраняясь от парящего камешка.
   Тот внезапно блеснул, будто сигнализируя об опасности. Старушка на изображении сменилась чем-то донельзя кошмарным. Бесформенная черная туша, внутри которой горели синие огни, овитая сотнями противно-зеленых щупалец. Изнутри на Гувича смотрело настолько ужасное существо, что мальчик задрожал, как травинка на ветру, даже не видя мерзейшей рожи в шевелящемся коконе. Под картинкой замигала подпись: "Рядовой обитатель вселенной RX-017-29, очень опасен для любой формы жизни". Булыжник поерзал, словно поудобнее устраиваясь в пыльном воздухе, и проинформировал мальчика.
   "Особо обделенным смекалкой соплякам поясняю: для совершенной безопасности Хранилище Мистических Знаний размещено в мире, где живут совершенно безразличные к материальным и духовным ценностям создания. Вот только монстры эти, называемые барспрутами, далеко не против полакомиться человеческими душами. Они настолько сильны и прожорливы, что могут съесть даже Архангела, или Архидемона! И заметь, что кушают они не физическую оболочку, а выпивают душу любого живого организма, за это в народе их прозвали душеглотами. Итог таков: даже если защитный контур Хранилища не убьет тебя на месте, то уж барспруты похлопочут над тем, чтобы твои останки быстренько растворились в кислотных песках вселенной RX-017-29.Пояснение дается лишь раз и повтору не подлежит!" - подытожил Камень-на-Распутье. "Работай ножками быстрее, глядишь и пройдешь к самому складу мистической продукции!"
   - Весело, - Гувич медленно, стараясь двигаться лишь по центру коридора, приблизился к белеющему пятну. За полупрозрачными стенами из твердого тумана ему чудились страшнейшие монстяки в черных коконах со щупальцами, клыками, буркалами и прочими регалиями порядочных кошмаров. А, может, среди наклоненных конусов и перевернутых строений диковинной формы действительно кишели омерзительные барспруты?
   Ростислав не замечал крадущийся сзади силуэт, что отлично маскировался на фоне белесых стен. Серое пятно выглядело совершенно иллюзорным, только большой нож, который сжимала призрачная рука, поблескивал остро заточенным лезвием. Желтоватые капельки трупного яда медленно сплывали по серебряному желобку и через рукоятку скапывали на землю. Дубовые доски, куда попадал яд, темнели, древесина съёживалась и выпускала тонкие струйки вонючего дыма.
   Вор знал, куда идет, он медленно продвигался ко входу в Хранилище, не сводя очей с паренька. И вор мог превратиться в убийцу - только повернись мальчик и заметь зловещий силуэт. Первое пророчество Короля должно было свершиться! И ничто бы не помешало ему, ведь каждое слово Оракула Ванговича рано или поздно становилось истиной.
   Выйдя из коридора-предбанника, Ростик очень удивился. Он попал не в громадный зал, выложенный мраморными плитами, не в бесконечный склад, где могли бы спокойно разгружаться как фуры-тяжеловозы, так и космические корабли, не... Да, в общем, фантазирование Гувича было достаточно обширным, насчет того, как должно выглядеть Хранилище. Потому он разочарованно вздохнул, оказавшись не в сказочной пещере дракона с россыпями золота, оплавленного огненным дыханием, а в следующем коридоре. Несмотря на отсутствие диковинок, что предположительно могли находиться в этом отстойнике неведомых мальчику вещей, это помещение выглядело более привлекательным.
   Под ребристыми подошвами форменных туфель скользил обычный бетонный пол, отлично отполированный и поблескивающий, как стекло. Стены, к радости школьника, светились легкими бирюзовыми оттенками. И никакого омерзительного плинтуса, и никакой прозрачности. Только два ровных ряда разноцветных порталов-дверок различного формата - от очень маленьких, куда бы и мышь не протиснулась, до невероятно больших, куда бы спокойно заехал настоящий танк. Лампы дневного света, что неприятно гудели перед входом, исчезли, сменившись на множество мелких плафонов по обе стороны от каждой двери, а между одинаковыми промежутками между откосами дверей, красовались забавные картины. Бетонная дорожка убегала вдаль, теряясь среди ровного свода стен под потолком, едва освещенного маленькими светильниками. И сотни, тысячи дверок, лючков, порталищ, проемов, занавешенных отверстий, ворот, калиточек, портьер и полстей. В общем, всего, что только могло бы закрывать многочисленные проходы в залы для хранения.
   Есть ли конец этому коридору, мальчик не знал, но предполагал, что сможет дойти до него только в глубокой старости. Или же вообще тут помереть, так и не отыскав загадочного Гримуара для учебы.
   Камень, как оказалось, влетел в Хранилище вслед за Ростиком, и сразу же рассказал о местности.
   "Вот мы и в главном Коридоре. Здесь находятся переходы в кладовые помещения, где хранятся почти все мистические знания и предметы, когда-либо существовавшие в этом мире. Доступ учащимся позволен только в два Прохода! Это Питомник Гримуар и, собственно, кладовка Мистических Учебных Предметов".
   - А что, нельзя заглянуть куда-нибудь еще? - невинно заморгал Ростислав и как бы нечаянно дотронулся до ближайшей дверцы, что состояла целиком из золота.
   Не успел булыжник среагировать, как из насыщенно-желтой створки вылетела громадная львиная голова, и попыталась ухватить мальчика за руку. Гувич перепугано завизжал, как маленькая девочка, отпрыгивая в сторону. Золотой лев несколько секунд смотрел на Гувича неподвижными мертвыми глазами и коротко рыкнул.
   - Доступ запрещен! - из гривастой пасти вырвались хриплые слова, наполненные звериным рыком и злобой. - Вход в Галерею Страха блокирован для учащихся, ниже третьего курса!
   - П-простите, - заплетающимся от страха языком извинился Ростик.
   Лев немного подался вперед, за ним потащился металл двери, словно одно целое с этой страшной мордой. Чудище приблизилось к мальчику, два раза потянуло ноздрями воздух и, тряхнув головой, словно пожимая плечами, вернулось обратно. Створка заколебалась, золото, будто моментально расплавившись, сомкнулось за ярким кончиком носа этого страшного льва.
   "Любая попытка проникновения не по адресу карается немедленной смертью, услужливо сообщил Камень-на-Распутье".
   - Конечно, - ругнулся паренек, грозя каменюке кулаком. - А раньше нельзя было сказать! Насмехаешься, небось...
   Миниатюрная стела не ответила. Лишь тихо зажужжав, полетела вперед, вдоль бесконечного ряда дверей.
   - Второе существо прибыло! - словно удар грома прокатился по коридору. - Входящий доступ закрываю!
   Ростик повернулся, но Арахнида Ивановича не увидел. Лишь только незаметная тень промелькнула мимо, а пятно портала в предбанник растворилось в воздухе, превратившись в клочки невесомого тумана.
   Вор спрятал свое оружие, накинув на него непроницаемый платок-хамелеон. Если неведомый злодей и собирался убить мальчика, то, видимо, планировал сделать это чуть позже. Сейчас же расплывчатый силуэт, окруженный маскировочными заклинаниями внушительной силы, лишь промелькнул прямо перед лицом Гувича. Будущий студент Мистической Академии не заметил почти невидимое создание, что вторглось вслед за ним в коридоры Хранилища. Вору удалось обмануть защитные системы колдовского воздействия этого банка с невероятным количеством дверей-депозитов. Словно привидение, он двигался вдоль слабо освещенных стен и твердо намеревался заполучить заветную вещицу.
   Школьник же поспешил за Камешком-на-Распутье. Поскольку булыжник летел на хорошей скорости, аж воздух звенел, мальчику пришлось пуститься в бег, чтобы не отстать. Мимо проносились разные дверцы и ворота, украшенные всяческими табличками и цветными табло. Некоторые надписи Ростик успевал даже прочитать, хотя и не совсем понимал, что же находится во всех этих сейфах и комнатах. Например, что означала "Свалка кислых болячек"? А "Копи сала с аммонием"? А "Ристалище трудных мыслей"? Надписи типа "Адские проклятия", "Приворотные зелья, принимать по ведру в час", "Пепел головной Fenix incorp., в мешках" и "Коллекция пыток от Калигулы и Торквемады под шефством Саньки Белого", еще могли что-нибудь сообщить пытливому ребенку. Но вот "Глюбулькумур Кариеса", "Сушеные костяные ноги для уважающих себя дам из лесного общества", "Левитирующий нафталин для персидских ковров" и "Вакуумные цоколи для джинновых ламп"?
   Оставляя за спиной множество "Трухлявых диванов-ретрансляторов", "Пен монтажных для тех, кто сгорел на работе" и "Жуков-кольчугопрядов", Гувич, наконец, оказался возле нужных ему дверей. При этом, рассматривая на ходу очередные "Секаторы для стрижки йетунов", мальчик не заметил камешек, что остановился перед тонкой прозрачной занавеской розового оттенка. В результате такой нерасторопности, Ростик смачно ударился головой о маленькую копию Камня-на-Распутье.
   Каменючка возмущенно завибрировала, стреляя электрическими разрядами и пытаясь уцепиться ими за волосы школьника. Но не удержалась, не успела прильнуть к Гувичу и спастись от гибели. Сила инерции бросила булыжник прямо на подрагивающую под невидимым ветром занавеску. Магический полог, или что это, мальчик не понял, но от ужаса прижался к холодной стене и оттолкнулся ногами от пола, чтобы отпрыгнуть подальше. Маленькая стела гибла: едва задев тонкую преграду поперек коридора, бедный камешек мгновенно почернел, обугливаясь.
   Противная розовая тюль свернулась вокруг нарушителя, что пересек черту - на полу едва заметной ниточкой пробегала разделительная полоса. За ней пылали алые буквы, расплавляя бетон: "Закрытый отдел Страшных Заклинаний. Нарушитель не то, чтобы даже аннигилируется, а перестает существовать в этом измерении!". А дальше, около самой преграды в которой корчился несчастный Камень-на-Распутье, от самого пола и, кажется, проходя сквозь потолок, виднелись ослепительно-белые двери с табличкой "Продукция Вселенского Разума, только для докторов мистических наук!".
   Кусочек гранита скукожился, повиснув посреди воздушного барьера. На его поверхности лихорадочно пробегали буковки, хаотично перемешиваясь, сталкиваясь между собой, кувыркаясь и дергаясь, будто бы пытались убежать от молчаливого хозяина. Внезапно иллюзорная ткань занавески отпустила свою жертву. Лишенный смертельных объятий камешек упал вниз, на лету рассыпаясь мельчайшим пеплом. До холодного бетона долетел только мельчайший пепел, почти молекулы, но и он растаял, оставив на полу несколько звенящих фигурок.
   - Буквы, - прошептал Ростислав, забывая на миг о безжалостном уничтожении безобидного камешка. Под ногами мальчика слабо шевелились несколько буковок, которыми Камень-на-Распутье "говорил" с пареньком. Они казались выплетенными из тонких ниточек и отливали всеми цветами радуги. Символы валялись на полу и слабо брыкались своими маленькими ножками-палочками.
   Мальчик попробовал притронуться к ним, но, едва он приблизил палец, буквы разъехались в разные стороны и затем сложились в предложение.
   - Миру конец... Смерть идет позади, оглянись... - прочитал Гувич, оглядываясь, но не видя перед собой прозрачную фигуру, что прижалась к стене и замерла прямо перед магическим барьером над линией. - И подпись, "камень, клон N722"... - вздохнул будущий студент Академии, сгребая останки погибшей каменючки. - Возьму-ка вас с собой - закопаю где-нибудь и поставлю над вам маленький плюсик, как крест...
   Буковки больше не двигались, и Ростик бросил их в карман штанов, твердо порешив, что сделает Камню-на-Распутье пышные похороны.
   Перед ним в стене высились двое дверей, ничем не примечательных, выкрашенных в унылый темно-синий цвет и с золочеными табличками одинакового формата. На одной было написано "Питомник Гримуар", на другой - "Кладовка Мистических Учебных Предметов". Под информационными табличками багровели едва заметные лампочки. Едва паренек приблизился к дверям, припоминая, что доступ ему открыт в эти отделы Хранилища, как эти мелкие светящиеся точечки сменили цвет из насыщенно-багрового на свежий зеленый.
   Не желая опять встретиться со львом из дверей, Гувич молниеносным движением руки дотронулся до створки и тут же отскочил. Проем не отреагировал, молча пестрея салатовой лампочкой.
   - И далась мне эти Академия, с дуба рухнувшая? - пожаловался мальчик потолку, мученически закатав глаза. - Если бы мне миллион долларов дали, я бы и то не пошел добровольно вслед за этим проклятым Чертом Адольфовичем! Хотя... - задумался он, - если бы дали миллиард и остров подарили где-нибудь на Гавайях, то пошел бы! В конце концов, меня же здесь еще не убили, не искалечили и не съели. Разве что едва Наукротам не скормили, а розовой занавеской почти задушили...
   Тень, что неподвижно стояла у стены, молчала, и старалась не дышать. Ножа не было видно - вор полагался только на незаметность. Он ожидал - пока школьник не войдет в одну из дверей, исполнить задуманное не станет возможным. Злоумышленник боялся шуметь в коридоре, наполненном всевозможными ловушками и смертельной магией, способной молниеносно испепелить даже камень. Сопляка надлежало убить попозже, сразу за выходом из Хранилища - тогда здешние Силы не пробудятся от запаха крови.
   "Хотя, если их разбудить, - думал злодей, - возможно, они займутся малышом, и позволят мне спокойно пройти вперед и забрать его...".
   Ростик же тем временем немного осмелел и опять придвинулся к первой двери. Как он и предвидел, поверхность створки превратилась в колеблющуюся жидкость и оттуда выглянула голова синего чудовища. Если бы мальчик уже проходил обучение, то из Летописей Академии он бы узнал, что каждая секция Хранилища Мистических знаний обладает своим уникальным Стражем, подчиняющимся лишь избранному Главному Стражу.
   В каждой из сотен тысяч, а, может быть и больше, дверей, жило уникальное существо, привязанное сильнейшими заклинаниями. Здесь можно было найти всяческих тварей из любого звериного семейства, что может встретиться в галактике - от обычных леопардов, и до антилоповых лягушек из Альфы Сириуса. Сюда помещали исключительно самых опасных представителей своего рода, безжалостных хищников, что в среде своего обитания натворили немало кровожадных дел. После смерти души убийц из животного мира переносились не в Ад, как это происходило с людьми, а именно в Хранилище. В наказание злобные твари получали полное стирание воспоминаний о себе и своей личности, их превращали в обычных роботов, способных реагировать на команду "свой - чужой". При попытке несанкционированного проникновения, дверь превращалась в смертельную ловушку, зверь готовился к прыжку. Если же человек, дух, или любая мистическая сущность, что имела право доступа, приближалась к "сейфу", тварь, распознав друга, просто засыпала.
   Но сейчас охранник двери чувствовал: кроме мальчика в коридоре присутствует еще один чужак. И, несмотря на регистрации в охранной системе Хранилища двух посетителей, второй "гость" не нравился Стражу.
   Синюшная голова гигантской змеи вытянулась вперед, изгибая длинную шею. Зверь зашипел, вплотную приблизившись к одеревеневшему Ростику.
   - Дос-с-с-ступ... - чудище сделало паузу, мерно покачиваясь и гипнотизируя маленького человека своим взглядом. - Уч-ш-ш-шеникам поз-с-с-сволен. Вы можш-ш-шете пройти-с-с-с...
   - С-с-спас-сибо, - промямлил Гувич, стараясь не смотреть на тошнотворно-синюю кожу существа, равно как и не пялиться на кривые клыки, оканчивающиеся бурыми присосками. Можно только представить, как питалась эта бестия - погрузив свои острые зубы в тело жертвы и высасывая из нее жизнь. - Я п-пойду?
   Змея утвердительно качнулась. Странно, только она смотрела не на школьника, а на стену позади него. Ростислав не замечал этого, всецело поглощенный желанием поскорее убраться отсюда и проснуться дома, под любимым одеялом. И пусть старенький плюшевый медведь с оторванным ухом по-доброму улыбнется ему со шкафа...
   Вор медленно отходил на цыпочках, затаив дыхание и зажимая рукоять ножа в руке. Сплав, из которого сделали это оружие, был невероятно ценен и редок - не каждый год, или даже тысячелетие, найдешь корнеплод железного дерева, возросший на тигриных мощах... Самый гибкий, но стойкий к любым деформациям металл, способный затачиваться до остроты микрона. Страшнейшее оружие, способное перерубить любой доспех и даже перерезать толстую стальную железнодорожную рельсу, словно трухлявую деревянную шпалу. Но со змеюкой вряд ли управится...
   - Вх-кх-х-х-ходите-с-с-с, - пригласила покрытая широкими чешуйками тварь.
   Не чувствуя ног, Ростик медленно подошел к двери и нажал на маленькую ручку. Створка щелкнула и, вместо того, чтобы открыться внутрь, или наружу, отъехала в сторону.
   - Не может быть, - тоскливо пробормотал будущий студент Академии. - Неужели опять коридор?
   На глазах школьника из темноты, наполненной клубами горячего пара, выдвинулся узкий крытый мост с веревочными перилами вместо стен. Через равные промежутки пространства на мосту крепились факелы на длинных бронзовых ножках. Внизу, в невероятной близости от опасной на вид конструкции, сплетенной, кажется, не из лиан, или канатов, как это делали во многих странах, а из тончайших паутинок, виднелась бурлящая река. Из дверного проема пахнуло приторно-едким запахом, и если бы Гувич знал, что течет по дну извилистой реки, то никогда бы не сделал и шагу в этом направлении. Ведь за полтора метра внизу под мостом плескалось не что иное, как желудочная жидкость.
   Не все камеры хранения находились во вселенной RX-017-29, по словам погибшего камня, населенной чудищами-душеглотами. Многие Хранилища, что поменьше, были раскиданы по многим вселенным, и привязаны к центральному коридору внутри Академии. Учись бы Ростик уже, он бы, несомненно, прочитал, что коридор этот самый находится в подвале Архидемонского крыла прямо под факультетом Соплингвистики и Фанатомии. Сам школьник попал сюда исключительно благодаря заклинанию мобильного портала, которым обладали все профессора высшего мистического заведения.
   Также паренек мог бы узнать, что ритуальные поиски Гримуара очень редко проводились абитуриентами в трюме пароходика посреди Бездны Знаний. Многие преподаватели считали получение персональной Темной Книги очень опасным занятием, во многих случаях грозящим закончиться летальным исходом. Потому этот увлекательный, но холодящий душу ритуал-посвящение в Демонологи, адепты Тьмы и Ада, всегда проводили в специальных помещениях, усиленных магическими щитами. Любой, кто входил в Хранилище, даже получив полный доступ во все комнаты, подвергался постоянной угрозе для собственной жизни и бессмертной души. Причин для того, чтобы откинуть тапки имелось много: в коридоры могли ворваться барспруты из своего мира, могли восстать скелеты погибших здесь людей, монстры имели шансы выскочить из своих клеток-дверей, да очень многое чего могло бы здесь случиться. Потому потенциального студента или проводили прямо к заветным дверям, или постоянно наблюдали за ним, с готовностью в любой миг вытащить незадачливого паренька, или зазевавшуюся девочку из Хранилища.
   Варвара Предлоговна отправила мальчика в поисках Гримуара не по злому умыслу. Иногда, если ребенок был еще слишком зелен и мог кардинально измениться в душе от Света к Темноте, или наоборот, преподавателю приходилось инициировать своего подопечного. Иначе, появилась бы угроза того, что, уйдя из рядов, примером Архангеологов, маленький студент примкнет к Архидемонологам, или наоборот. Так случилось и с Гувичем - Козяморда увидела в нем, избранном для служения Тьме, пятнышка Света, и потому мановением ока спровадила Ростика навстречу уготованной судьбе. Кто же знал, что Арахнид Иванович, один из самых сильных колдунов Академии, не сможет оберегать паренька, или вообще оставит Хранилище без присмотра. Да и что случилось с профессором Черновдовым?
   Едва за спиной школьника захлопнулась дверь, а датчик под информационной табличкой вновь налился красным, вор начал действовать. Магия коридора чувствовала незваного гостья и старалась не допустить здесь его присутствие. Все решали секунды - сейчас, или никогда!
   Выдвинув из-под маскировочного кокона руку с зажатой в ней палочкой, злоумышленник легонько прикоснулся к розовому пологу, что недавно испепелил несчастный говорящий камень.
   - Здравствуйте, профессор, - поздоровалась система Хранилища. Говорила женщина, и настолько мягким мелодичным контральто, что любой мужчина тотчас же захлебнулся бы слюнями от любви. - Мы рады приветствовать вас, дорогой Арахнид Иванович! Желаете пройти?
   - Да, - вполголоса промолвил вор, отходя на шаг назад и готовый в любой момент пуститься наутек, распознай заклинания коридора его хитрость.
   - Проходите, пожалуйста, - согласилась система.
   Красная линия на полу поперек помещения загорелась синим пламенем, и пропала, а вместе с ней, и защитный полог. Колдовство больше не действовало, посчитав неприятного посетителя дежурным Стражем.
   - Говорил же, что удастся финт, - шипел про себя человек под серебряной маской. - А не верили мне...
   Вор засунул ненужный инструмент обратно под плащ, совершенно не брезгуя тем, что "палка" - оторванная конечность доктора Черновдова... Бандит зябко поежился под прозрачным одеялом и положил руку на дверь "Закрытого отдела Страшных Заклинаний". Поскрипывая древними проржавелыми завесами, створка отворилась, пропуская мимо себя создание, что явно не пришло сюда с туристическими целями. Вор тихонько прошел в помещение меньшего Хранилища...
   А Валька тем временем хваталась за голову.
   - Конец близок! - бесновался крепко привязанный к металлической кровати Оракул. - Пропадет Игла Ума, и все у меня попляшете - только душ сначала отдам немного своему господину! Вы все здесь умрете!
   Изо рта господина Короля - господина Явамнапредсказываенко вырвался длинный жужжащий шлейф. Осы закружились по каюте, ища выхода и, не обратив никакого внимания на людей, вылетели через приоткрытый иллюминатор...
  
  
  
  

Глава 10

(мелкое преступление с каплей наказания)

  

"Знал бы прикуп, жил бы везде!"

Саурон

  
   Бурлящая жидкость внизу хлюпала почти неслышно, плескала зеленоватыми волнами, но было в ней что-то пугающее. Хотелось броситься бежать - со всех ног и не разбирая дороги, словно бы на краю сознания тихо гудел противный звук пожарной сирены, от которого поднимаются волосы на затылке. Хлипкий мостик покачивался от малейшего движения воздуха и выглядел очень зыбким. Паутинки спружинили, едва Ростислав легонечко ступил на прозрачную дорожку. Белесая конструкция незамедлительно зашаталась и застонала, будто живая.
   Гувич испуганно отпрыгнул, спасаясь от падения, поскольку ближайший край моста, который только что примыкал ко скользким камням под ногами, отдалился от бережка на добрый метр. Будто не мальчик отскочил, а сама конструкция убежала от прикосновения невольного посетителя. Серебряная паутина встревожено зазвенела и сменила цвет с молочно-белого на разъяренно-красный.
   - Приветствую тебя, странник, - в полумраке раздался мелодичный женский голос. - Попытайся ступить, если сможешь. - В нежном голоске ощущались насмешливые нотки.
   - Еще чего, - не согласился Ростик. - Много чести - ногами на всякие прозрачности наступать.
   - Не хочешь? - насмешка сменилась удивлением. Мост, а слова исходили именно из его пульсирующих паутин, был очень поражен ответом паренька. - Зачем тогда пришел?
   - Вот как послали, так и пришел, - не слишком вежливо отрезал Гувич. - Я сюда не просился!
   - Ясно, - понятливо качнулся мосток. Цвета паутины мигнули несколько раз, меняясь от насыщенно-алого до темно-синего и превратились в бледно-голубой оттенок. - Преподаватели послали?
   - Один, - проворчал Ростислав, - вернее, одна - Предлоговна, та, которая Варвара еще.
   - Бррррр, - содрогнулась конструкция, покачиваясь на канатах-паутинках. - Не люблю эту козл... э-э-э... - Мост, видимо, заметил интересующийся взгляд мальчика. - Космически приятную женщину. То есть, не так, чтобы не люблю, но уважаю безмерно.
   Гувич даже хмыкнул, видя, что мостик покраснел от стыда.
   - Я ее тоже не слишком...
   - Зачем послала? - немного успокоился прозрачный собеседник и приблизился к бережку. - Небось, Гримуар для учебы себе отыскать?
   - Точно, как в воду глядел!
   - Не в воду, а в желудочную жидкость Мирового Змея, - поучительно протянул мосток. - Так... - Договорить он не успел, потому что Ростика едва не стошнило. Парень зашатался, прикрывая руками рот и оступился, поскользнувшись на влажном бережке.
   Оказалось, что лететь в желудок неизвестного Змея, не очень приятное ощущение. Впрочем, полет закончился довольно быстро - Гувич плюхнулся на что-то мягкое, пружинистое.
   - Мама! - заорал мальчик, думая, что противная жижа сейчас сомкнется над его макушкой. Но он по-прежнему находился в воздухе, а над ним мерцал прозрачный козырек моста. В едва видимой крыше конструкции виднелась округлая рваная дырка, сквозь которую Ростик и брякнулся на мост.
   - К маме тебя отправить? - задумался спаситель Ростислава. - Нет, будет проблематично. Или, бросить, все-таки, вниз? Нет, это пойдет вразрез с моими принципами: вниз летят только те, кто не в силах постичь свою надежду! Зачем швырять куда-то всяких невинных мальчиков, пусть даже у них скоро вырастут чертовы рога...
   - Не надо меня никуда бросать, - энергично проблеял школьник, не пытаясь даже пошевелиться - кто его знает, что может придти в голову этой странной конструкции, что живет в утробе гигантской змеюки. Если голова у нее вообще имеется, конечно...
   - Даже не представляешь себе, - медленно проинформировал Гувича мост, - какой ты счастливец. Необыкновенно удачливый молодой человек!
   - Представляю, - выдавил Ростик, видя кошмарную реку кислотной жидкости прямо под ногами. Под прозрачным полом сыто чавкало, выпуская желтовато-маслянистые пузырьки.
   - В общем, - представилось полупрозрачное строение из переплетенных паутинок, - меня зовут Мост Призрачной Надежды, или Моприна сокращенно.
   Оно, или, вернее - она, важно выгнулась в дугу, приподняв центральную часть, отчего Ростислав едва не слетел вниз.
   - Очень, мнэ-э-э-э, - боязливо поздоровался мальчик. - ...Приятно, госпожа.
   Крыша мостика свернулась в плотный рулон, возвышаясь над пареньком, и внутри ее замерцали два зеленоватых пятна. Изумрудные точки, словно глаза, оценивающе посмотрели на растерявшегося Гувича.
   "Мостик с крышей - еще ничего, - подумал парень. - Но вот мост еще и с глазами в козырьке... От желудочно-кислотного дождя спасается, вероятно". Он даже задрал голову повыше, но смог разглядеть только темнеющие своды пещеры вверху. Оттуда, кажется, ничего не капало, или же крыша строения отлично исполняла свою работу, предохраняя мальчика от возможных осадков.
   - Значится так! - задумчиво проговорила Моприна. - Тебе, как и любому, кто жаждет знаний и надеется на хорошую жизнь в приличном обществе, надлежит доказать мне, что заслуживаешь на получение требуемого!
   - Запутано как... - протянул Ростик, переставая бояться, убаюканный мерными покачиваниями моста. - Нельзя ли попроще как-нибудь? А ведь до потери пульса знаний не жажду, да и общество, если судить по пассажирам красного парохода, там не шибко приличное.
   - Кхм, - возмущенно встрепенулась Моприна. - Я, Мост Призрачной Надежды, существую здесь уже не одно десятитысячелетие! И все, кто приходят сюда, должны пройти через меня, уверовав в свою мечту! Если надежды у тебя нету, катись вон - Ёрмунганд будет не против полакомиться юной человечинкой!
   - Ой, прошу прощения, - паренек почувствовал, как твердое покрытие Моприны становится очень мягким, расплывается, словно польское желе "Галяретка", которым Ростик был не дурак полакомиться в детстве. - Есть у меня надежда, и еще какая!
   Мост немного затвердел, но не настолько, чтобы школьник смог вытащить из вязкой паутины края своей формы.
   - Внимательно слушаю! Мечтай, давай, и надежды побольше! - крыша Моприны пытливо склонилась набок, напоминая дружелюбную собачку. - Только не надо нам всяких несметных богатств, тысячи женщин, швейных машинок-самовышиванок, плащей-невидимок и умения разговаривать со змеями! А то были тут прецеденты... И помни: если тебе удастся доказать, что твоя надежда достойна, если я решу, что она имеет право на исполнение, то с другой стороны от достигнутого, тебя будет ждать еще и Акведук Разочарования, а он...
   - Тоже находится в желудке Ёр... мр... гын... короче, Мирового Змея! - криво улыбнулся прозорливый паренек. - Теперь понимаю, почему дверь такая округлая, - он покосился на портал за спиной. - Надеюсь, что эта створка - морда чудовища, а то не перенести мне позора!
   Моприна тактично промолчала, ожидая, когда Ростислав продолжит.
   - Хочу стать всемирно известным бизнесменом, - уверенно пожелал Гувич. - И разрабатывать программное обеспечение на базе...
   Ноги начали проваливаться, настойчиво подсказывая мальчику - надо желать что-то более понятное мосту.
   - Самым крутым в районе рэпером, - брякнул первое, что попало на ум, паренек, и тотчас провалился по самые бедра. - Ой! - Пришлось припомнить стремительное путешествие под звездами. - Хочу стать уважаемым Архидемоном и напихать целое Пекло грешных душ!
   - Гульп! - мост звонко спружинил и выбросил Ростика из паутины.
   Парень хлопнулся где-то на середине Моприны и устоял на ногах - полет был довольно коротким.
   - И, это, - не раздумывая выпалил Гувич. - Хочу еще достать, наконец, этот паршивый Гримуар, а не болтаться по тусклым коридорам и разговаривать с летающими камнями!
   - Что-то не слышу особого желания в голосе, - пожурила мальчика Моприна. - Если надежда, что умирает, как известно, последней, не живет в твоем сердце, то придется...
   Дальше Ростислав не слушал, подозревая печальный финал для собственных мальчишеских надежд. Он изо всей силы припустил по дрожащей паутине, длинным прыжками приближаясь к заветному берегу с другой стороны. Обратно бежать казалось невозможным - дверь налилась угрожающе-алым, а из створки выглянула синюшная морда змеи.
   - Стой, куда! - заорала Моприна, виляя канатами и взбрыкивая, как норовистая кобыла. - Ты мне трое суток должен рассказывать, насколько надеешься получить желаемое!
   Но школьник уже стоял на твердых камнях, что тянулись вперед, в темноту, теряясь посреди серых сводов пещеры.
   - А вот! - мальчик скрутил фигу и показал ее мосту, который практически исчез в надежде сбросить мальчика.
   - Хоть ты и беспардонный подлец, - рассерженно сказала Моприна, - дам тебе совет: думай долго, избирая для себя уникальные предметы обучения. Поскольку...
   - Конечно, конечно, - паренек не прислушивался к совету обиженного мостка. Он победоносно прошествовал к приоткрытой двери, что небольшим прямоугольником расчерчивала серую стену.
   Помещение тонуло в полумраке, освещаемое только парочкой факелов около входа. Едва Гувич вошел, как дверь за ним захлопнулась, на миг оглушив Ростислава и заставив мальчика вздрогнуть от неожиданности. Обернувшись, парень с удивлением отметил, что дверной проем исчез, сменившись кирпичной кладкой. Прямо на уровне глаз среднестатистического ребенка лет десяти-пятнадцати, на стене висела серебряная табличка с высеченными буквами: "Оставь надежду всяк получивший ее от призрачного моста и, достигнув ее, не пытайся даже уйти от Акведука Разочарования". От надписи веяло могильным холодом, депрессией, словно ее оставил здесь очень несчастный человек, разочаровавшийся в жизни.
   - Надоели загадки и тайны! - расстроено сплюнул Ростик. - То на каменюках буковки какие-то рисуют магическим образом, то рожи из дверей высовываются! Дайте мне учебник, наконец, а то я за себя не отвечаю!
   - Ишь, расплевался тут, негодник! - зашелестело вдруг.
   Звук, казалось, идет отовсюду - в темноте, которая без устали накатывалась на пару слабеньких огоньков по обе стороны от мальчика, шуршали невидимые крылья. Воздух благоухал довольно знакомым ароматом - так пахли книги у бабушки на чердаке. Гувич очень любил, приезжать в дом, где родился когда-то его отец. Мальчик забирался по ветхой лесенке, усаживался посреди запыленных балок и деревянных рундуков, рылся в старых фолиантах, изданных еще до Второй Отечественной Войны. Какая-то частичка детства осталась там, под скошенным коньком бабушкиной хаты, такая сладкая и приятная, что Ростик даже радостно воскликнул, вдыхая полной грудью и всматриваясь в полумрак.
   Воздух забурлил, заколебался, поднимая встревоженное пламя факелов. В освещенной комнате, потолок и дальние стены которой терялись вне достижения света, заблестели змеиные тела. Множество гибких тел, больших и маленьких, длинных и коротких, свитых в кольца и переплетенных во множество причудливых фигур. Со всех сторон на школьника смотрели пресмыкающиеся. Неподвижные глаза с вертикальным зрачками, сотни и тысячи мелких коготков на крошечных лапках, десятки широких крыльев и тусклое мерцание миллионов чешуек...
   Воздух забурлил, заколебался, поднимая встревоженное пламя факелов. В освещенной комнате, потолок и дальние стены которой терялись вне достижения света, заблестели склизкие тела. Множество гибких тел, больших и маленьких, длинных и коротких, свитых в кольца и переплетенных во множество причудливых фигур. Со всех сторон на школьника смотрели змеи. Неподвижные глаза с вертикальным зрачками, сотни и тысячи мелких коготков на крошечных лапках, десятки широких крыльев и тусклое мерцание миллионов чешуек...
   - Ужыс, - выдохнул мальчик, но не испугался. Чего уж тут бояться - ведь не пропал в желудке громадного змея, значит, не пропадет и здесь - среди маленьких пресмыкающихся.
   - Если ты пришел за одним из нас, - прошипело одно из крылатых созданий, - то еще раз порекомендуем прочитать табличку у тебя за спиной! Ни один Гримуар не пойдет в услужение к жалкому смертному по доброй воле!
   Мельком оглянувшись на кирпичную стенку, Ростик заметил, что надпись изменилась. "Врешь - не возьмешь! Ничего не получишь, лишь разочаруешься!", - сообщала табличка.
   - Короче, - устало промолвил паренек. - Или давайте мне законно положенную книжку, или отпускайте домой! Совесть надо иметь - держать несовершеннолетнего гражданина, - он сделал ударение на последнем слове, - а, следовательно, имеющего право на сон и отдых, в грязных вонючих пещерах, без полноценного трехразового питания и присутствия взрослых! А если я здесь окочурюсь от усталости, или тапки откину, испугавшись очередного моста говорящего?
   - Умный парень, ехидный - настоящий Архидемон, - зашелестело, хрипло задышало вокруг. - Но все равно с ним не пойдет никто! У нас демократия и свобода воли!
   - Даешь свободу Гримуарам! - запищал кто-то над головой Ростислава.
   - Свобода, долой услужение Демонам!
   - Мы хотим быть вольными от рабства в руках бессмертных, парить на крыльях по небосклону!
   - Если точку зенита соединить с точкой надира одной линией - получишь собственную макушку, - хмыкнул какой-то крылатый змей, пролетая у Роста между ног.
   - В заклинании личного повиновения необходимы такие ингредиенты, как злоба, порок, сила воли и перцовый отвар, настоянный на моче трехголового сорвиголовца!
   - Вы не правы, коллега, - бормотал очень старый Гримуар, что едва поднимая крылья, парил около факелов у стены. - Огонь не есть первосозданное понятие вселенной и Хаоса. Но он есть первородная сущность разрушения! А Хаос? Беспорядку на все наплевать - ему не нужны стихии, чтобы поглощать материю.
   - Бред! - ворчала другая змея, кто находился в непосредственной близи к школьнику. - Именно из огня, вещества, которое нельзя контролировать, и появился идеальный Хаос!
   - Синус замкнутой силовой гексаграмма равен смертельному корню из хорды Четырнадцатого Круга...
   - Никогда не поверю, что Иуда Омерзительный смог открыть идеальную формулу предательства...
   - Все вы не правы! Земля не вертится вокруг своей оси - лишь создание каждого живущего совершает циклическую параболу от исходной точки таинства рождения и до финальной кончины...
   - А хлибульки никогда не плодятся в неволе, в отличие от самуибров и кромакулов...
   - Столько бреда в жизни не слыхивал, - вздохнул Ростик и стал рассматривать ближайшую змеюку.
   Среднестатистический Гримуар почти не отличался от обычного пресмыкающегося. Длинное змеиное тело, покрытое темно-бурой, или кроваво-красной чешуей; широкие перепончатые крылья, оперенные на кончиках зеленоватыми перышками, сквозь которые проглядывали мелкие изогнутые коготки; брюшко покрывали снежно-белые полосы, но не поперечные, как у обычных змей, а продольные - от кончика хвоста и до мордочки; хвост каждой твари оканчивался тяжелым узелком, издалека напоминающим боек молотка. На чешуйчатых мордах ярко горели немигающие глаза, словно жаркие угольки. Из широких пастей периодически высовывались раздвоенные фиолетовые языки.
   Тем временем, пока мальчик разглядывал крылатых созданий, гул нарастал. Казалось, каждый Гримуар вещал о чем-то своем, ученом, но не забывал при этом одернуть собрата, поспорить и насмеяться над остальными. Крылатые создания галдели, потрясали маленькими лапками, яростно надували упитанные брюшки, злобно шипели и показывали длиннющие красные языки. В общем, создавалось ощущение, что находишься на самом большом в мире симпозиуме ученых из всех возможных направлений в науке. Почти все термины были незнакомы Ростиславу, но он подозревал, что сможет разбираться во всех азах "хлибулек" и "смертельных корнях", едва закончит Академию.
   "Только бы начать, - печально подумал паренек. - Вернее - поступить... Хотя, надо мне все это? Никто не спрашивал, даже у родителей разрешение не спросил..."
   - Ну, вот, опять пошла жара, - угрюмо произнес кто-то. - Сейчас все перессорятся, и начнут крыльями размахивать!
   Прямо возле школьника, на уровне его плеча, парила небольшая змейка. Она почти не отличалась от других, разве что казалась очень мелкой и могла похвастаться рваной дырой, в кулак, что зияла у нее на крыле.
   - А дальше? - скучным тоном поинтересовался мальчик, которому надоело пялиться ширяющих туда-сюда существ. - Небось, драка будет?
   Змея вздохнула и кокетливо, словно веером, помахала крылышком около морды. Она казалась очень уставшей и не принимала участие во всеобщих дебатах.
   - Видишь ли, мы, Грандиозно Мудрые Архивы Знаний, очень любим поспорить, - в тонком голосочке чешуйчатого создания слышалась обида. - Чем старше Гримуар, тем больше у него всевозможнейших Мистических Знаний и, соответственно, тем больше его тянет на доказательство своей правоты.
   - А если оппонент прав? - спросил Ростик. - Или более умен?
   - Тогда противника надо уничтожить, - ответила змейка. - Как же еще доказать свою правоту?
   - Странные обычаи...
   - А как же, - договорить Гримуар не успел.
   После громкого выкрика "это Вимишуа создал третью вселенную тринадцатого цикла свечения", крылатые бестии подняли невыносимый шум.
   - Пусть докажет, что прав! - взвизгнул кто-то. И в тот же момент все змеи свились в громадный клубок.
   Это было завораживающее зрелище - хаотические зигзаги крыльев и замысловатых фигур высшего пилотажа вдруг превратились в упорядоченный ком из дерущихся тел. Время остановилось, повиснув над полутьмой. Склизкие тела распростерли кожаные крылья и бросились в центр пещеры-комнаты, поблескивая зеленоватыми перьями. Мощные молотообразные хвосты молотили по сторонам, пасти открывались, обнажая необычайно длинные клыки в форме полумесяцев, маленькие лапки царапались - Гримуары бросились в атаку.
   Нападали они без разбору на всех. Кто секунду назад сражался бок о бок, сейчас уже молотили друг друга хвостами. Словно заправские воробьи, "Мудрые Архивы" тузили собратьев без малейшего сожаления, и казалось, не знали усталости.
   - А ты почему не доказываешь свою правоту? - Ростик залюбовался собеседником - заметил у него на крыльях странные рисунки. Черные полоски извивались по светло-бордовой коже Гримуара, переплетаясь в причудливые изображения: древние битвы, страшные заклинания, красивые корабли на воде у незнакомых берегов. Но стоило лишь отвести взгляд, как линии менялись, показывая что-то новое, еще более интересное.
   Пареньку вдруг страстно захотелось прикоснуться к маленькому крылану, он даже протянул руку, чтобы погладить его по хвосту.
   - Что ты делаешь? - взвизгнул Гримуар и порскнул в сторону, но не слишком отдалился от мальчика. Видимо, улетать ему не хотелось, чтобы не ввязываться в драку, или же Гувич понравился этому красивому созданию. - Не лезу я в дебаты, чтобы по рожице не получить! Самый маленький здесь я! - Казалось, змей сейчас расплачется. - Потому меня считают самым неправым... Ведь мне всего сто сорок ле-е-е-ет.
   Архив зарыдал в полный голос, но обида маленького зверька потонула в общем гаме. Гримуары сталкивались телами, переплетались между собой, душили противников хвостами. Некоторые сбивались в кучи, по одному хватали зазевавшихся собратьев и, заламывая им крылья, бросали на каменные своды пещеры.
   Воздух наполнился стонами раненных мудрецов. Везде летали клочья чешуи, оторванные крылья, коготки и, что самое странное - пожелтевшие страницы книг, или другой печатной продукции. Бездыханные тела беззвучно хлопались на пол, судорожно извиваясь в конвульсиях, терялись во мраке.
   - Больше не могу! - выпалил мальчик, когда ему за шиворот приземлился Гримуар, величиной с добрую анаконду, и опрокинул Ростика наземь. - Надо было учебник - так возьму себе!
   С этими словами паренек вскочил и, натужно закряхтев, сбросил со спины тяжелое тело подбитого Архива.
   - Нет! - завизжал маленький Гримуарчик, когда цепкие пальцы ухватили его за хвост и потащили вниз. - Я не хочу идти в рабство! Не хочу...
   - В погоню! - заорали вдруг сотни глоток. - Он украл младенца!
   И вся толпа Мудрых Архивов с шелестом бросилась за Ростиславом, который, не разбирая дороги, несся к маленькой дверце в глубине пещеры.
   - Хорошо, что заметил, - едва дыша, просипел паренек, захлопывая тяжелую деревянную створку и прислоняясь к ней затылком. К его счастью, сразу за щелчком замка, поперек дверной рамы упал тяжелый засов, едва не угостив мальчика по макушке.
   Дверь ощутимо дрогнула, раздался ужасающий грохот - десятки преследователей не успели затормозить и дружно поздоровались с твердыми досками.
   Бронзовая табличка, что спокойно до этого времени висела на стенке, покачнулась от удара и плюхнулась Гувичу на колени.
   - Кладовая Мистических Учебных Предметов, - машинально прочитал паренек. - Так вот ты какая!
   Раньше он представлял себе громаднейший зал с бесконечными стеллажами до небес, набитый до упора всевозможнейшими книгами, свитками и диаграммами. На худой конец, можно было намечтать себе неимоверно мощный суперкомпьютер с голограммой вместо монитора и голосовым управлением взамен клавиатуры.
   К большому разочарованию мальчика, кладовка оказалась именно кладовой - самой обычной комнаткой, пропахшей порохом и древним нафталином. Два метра ширины и около трех метров длины между простенькими стенами из силикатного кирпича. И два ряда полок вдоль узкого прохода, на которых лежали темные камни всевозможных размеров и форм. Возле каждого булыжника виднелась записка - клочок бумаги в клеточку, подписанный шариковой ручкой. Над полками слева висела дощечка с выжженной надписью "Уникальные предметы", на полке справа размещались "Обычные предметы".
   "Возьми себе три обычных и один уникальный дар! - пронеслось в голове у школьника". Пареньку показалось, что это кирпичные стены, освещаемые одинокой лампочкой без плафона, подсказывают ему.
   Позабыв дружелюбный совет обманутого Моста Призрачной Надежды, Ростик сделал по-своему. Вместо того чтобы перечитать все надписи на полках, подумать хорошенько и выбрать, что более придется по душе, мальчик сразу же схватил несколько камней из "обычной" секции. Даже не читая, он бросил их в карман пиджака, благо, что размерами они оказались не больше средней сливы.
   Затем он прошелся к дальнему углу кладовой и ознакомился с парочкой хранящихся там Предметов. Здесь были "Огненные призывы", "Дрянноманерология", "Дьявольское очарование", "Архитектоника кошмаров и сновидений", "Запугивание", "Грязный шантаж", "Разбой на широкой дороге", "Враковарение", "Проклятьеведение", "Чертова магия" и множество других.
   Опять же, не обращая внимания на то, что и сколько берет, паренек смел себе за пазуху примерно три десятка предметов. И плевать он хотел, что в голове пульсировали безмолвные призывы: "Оставь, не трогай больше! Ты нарушаешь правила! Не хочешь? Тогда ты будешь уничтожен!".
   Потолок кладовой замерцал и превратился во что-то жидкое, кисельное. Омерзительная жижа воняла невообразимо противно, а цветом напоминала перебродившие собачьи сопли. И эта мерзость начала медленно затапливать помещение. Но не так, как можно увидеть в фильмах, или когда соседи сверху забудут, подлецы, кран закрутить, а наоборот - жидкость прибывала сверху вниз. Двигалась она не слишком быстро, всего на треть кирпича за две секунды, как прикинул Гувич: мальчик мог бы легко убежать, но за дверью шипели рассерженные крыланы, шурша холодной чешуей по дверной створке. Другого выхода в кладовой не наблюдалось. Полная безысходность...
   - И что теперь делать? - вслух подумал Ростислав, выбрасывая несколько камней из карманов. Но ответа о помиловании не получил, только противный кисель клокотал над головой, да змеи ругались за дверью.
   Парень схватил с левой полки, куда не успел еще добраться, одиноко лежащий булыжник и нервно завертел его между пальцев. - Что же мне делать?
   - Раз уж ты меня слямзил, - тихо напомнил о себе Гримуар, - то придется помочь. Протяни мне руку.
   - Это еще зачем? - Гувич недоверчиво покосился на Архив. - Небось, оттяпаешь мне пару пальцев.
   - Зачем кому-то пальцы твои немытые? - насмешливо хмыкнул Гримуар. - Ты ж хотел, кхм, - он замешкался, - учебник? Так получай - победителю достается все, пусть даже победитель - липовый, и банально свистнул то, что ему не полагается... В Мистической Академии каждый студент должен быть до века соединен со своими знаниями.
   - Не полагается, - пробормотал про себя парень. - За чем послали, то и достал...
   - Руку давай!
   - Ладно, - Ростик несмело протянул левую руку, разжимая правую ладонь и отпуская змея на свободу. Не страшно, что сбежит - куда он, чешуйчатый, денется отсюда?
   В тот же миг острые клыки вонзились в предплечье, словно десятки горячих лезвий глубоко прошили руку, ударившись о кость. Змеиная челюсть сомкнулась, намертво впиваясь в кожу мальчишки, из серпообразных зубов хлынул смертельный яд.
   Парень истошно заорал, падая на пол. А сверху медленно, неумолимо, опускалась вонючая жижа.
  
  
  
  

Глава 11

(большое преступление и с наказанием невиновному... как всегда)

  

"Клянусь говорить правду, правду, и еще раз правду!"

Труфальдино из Бергамо

  
   Раздвинув тучи сумеречного подпространства, из-за небосклона выглядывал гигантский шар, невидимый для человеческого и демонского восприятия. Даже ангелы с трудом смогли бы распознать в этом, как им казалось, грозовом облаке, исполинский глаз, под серой ресницей которого плавал пугающий зрачок, похожий на размазанную букву Х.
   Странный зрачок, не вертикальный, как у кошек и не обычный как у людей - потусторонний, наблюдал за происходящим. Он то расширялся, то суживался от удовольствия или сострадания к бедолаге Ростику. Мальчик, пребывая в довольно затруднительном положении, конечно же, не подозревал о жутком наблюдателе. Но даже, если бы Рост не изображал живую статую с окаменевшим от гримуарового яда телом, и если бы не бурлящий потолок над головой, школьник все равно не заметил бы этот исполинский глаз. А если бы заметил, то закричал от ужаса - настолько кошмарным являлся любопытный зритель.
   Иссиня-черный зенк небесного путешественника, больше известного в старых летописях, как Предвестник Печали, наблюдал не только за пареньком. Предвестник одновременно смотрел и на Вальку, которая также находилась в опасности. В кают-компании пароходика сейчас царило испуганное молчание - студенты и несколько преподавателей вжимались в переборки, опасаясь очередного предсказания Оракула Ванговича.
   Тщедушное тельце крысиного Короля содрогалось в приступе бешенства. Из уголков тонкого рта обильно брызгала сиреневая пена, сморщенный лоб покрывала испарина, а тонкие пальчики с невероятной силой вжимались в металлическую спинку ложа. Человечек взбрыкивал ножками, подпрыгивая вместе с кроватью, злобно сквернословил и пытался выскользнуть из крепких кожаных ремней. Казалось, предсказатель, не в силах разорвать путы, хочет перекатиться через голову и собирается сделать это, не вставая с кровати. Это ему почти удавалось - край постели, где мельтешили босые пятки Оракула, периодически поднимался в воздух и с силой опускался обратно. Пол содрогался, и по всему кораблику разносились громкие колебания палубы.
   И лишь одному созданию, задействованному в происходящих событиях, опасность будто бы не грозила. Даже зрачок Предвестника Печали не видел вора, который маленькими шажками преодолевал следующее препятствие. Серый силуэт, закутанный в сильнейшие маскировочные заклинания, сейчас задумчиво почесывал затылок.
   - Вот тебе и пробрался, - и злоумышленник разразился тихой бранью. - Почему ни в одной дурацкой книге, ни в одном паршивом техническом руководстве по Хранилищу Мистических Знаний, не говорилось об этом?
   Озлобленный голос пропал в темноте. "Этом, этом, этом, - подхватило эхо, насмешливо извиваясь вокруг несанкционированного посетителя, - и этом"!
   В надежде, что все расчеты верны, а на пути больше не встретятся препятствия, вор очень ошибался. Ведь это Мистическая Академия - самое опасное учебное заведение во всех мирах! Тут за каждым углом может прятаться безумный Демон, изгнанный из класса за неуспеваемость, под каждым кустом сидит ядовитый гриб-пожиратель-душ, а на кухне вообще стоит клетка с жуками-камнеедами. Зачем камнееды на кухне? Да только они могут выдержать смертельные яды и прочие нездоровые элементы, которые постоянно оказываются в пище. Только не надо бояться привидений - они не со зла отравляют кушанья, у них, обычных сгустков безвредной протоплазмы, работа такая. Отсюда и поговорка: на то существует привидение, чтобы повар не дремал!
   Впрочем, злоумышленнику не было дела до кухни, привидений и остальных академических приключений. Он знал, на что идет, едва переступив портал в Хранилище. Едва кто-то нарушал запрет и, не имея на это права, вторгался во владения Петра-Ключника, то все мыслимые и немыслимые беды готовились обрушиться на голову нарушителя. В истории насчитывалось всего несколько случаев, когда редкие безумцы пробирались во вселенную RX-017-29. И все они закончились очень плачевно для бедных нарушителей спокойствия в Хранилище.
   Единственный, кому посчастливилось убраться отсюда живым - легендарный Прометей. Именно этот мудрейший из мужей, ухитрился свистнуть у мистической элиты не что иное, как Огонь Знаний, как говорилось в Большой Подшивке Божественных Архивов. Но и Прометей закончил плачевно - шутка ли, подвергаться бесконечной пытке, когда гигантский орел три раза в день пожирает твою печень. Легенда о смельчаке, кто принес человечеству огонь и знания, известна всем, но лишь единицы знают, что со временем Прометея помиловали. Теперь он работает обычным владельцем ресторанчика экзотической пищи в Броварах и готовит отменные паштеты. И еще меньше светлых умов догадываются, зачем пришел сегодняшний вор, подвергаясь бесконечным опасностям.
   Злоумышленник стоял перед маленькой бездной. Абсолютно бесконечной, как можно было догадаться по громогласному эху, что катилось все ниже и ниже, постепенно затихая.
   - Всего четыре метра в ширину, - задумчиво пробормотал ворюга. - И чего я крыльев с собой не взял?
   Он раздвинул экран защитных заклинаний, словно полы плаща, и с сомнением посмотрел на тощие ноги.
   - И штанов не взял, - уныло констатировал непрошеный гость. - А в штанах прыгать удобнее... в спортивных.
   Он вздохнул, понимая, что чары не подействовали бы, возьми он хоть какую-нибудь одежду. Минус стабильных маскировочных заклинаний, а также колдовства постоянной защиты - не действуют на одежду. Хочешь всегда оставаться невидимым - пожалуйста, но будь добр, исключительно в голом виде. Невидимость на снегу - нет проблем, но обмороженные пальцы. Незримость под водой - наглотаешься, поскольку акваланг, или искусственные жабры не сработают. А если будешь одет, когда в тебя внезапно бросят огненный шар - пиши пропало, поскольку обуглишься вместе с любимыми кедами, например.
   Впрочем, колдовство невидимости не действовало на металлы, потому вор смог запастись серебряной маской и кинжалом - на всякий случай... Но одеваться в рыцарские латы и звенеть на каждом шагу он не собирался. Пришлось довольствоваться малым.
   - Чтоб я на месте сгинул, - преступник рассерженно хлопнул резинкой трусов, - когда согласился на это безумие!
   На самые мелкие предметы типа кинжала и простые детали одежды и белья, как то кальсоны или плавки, заклинания не обращали внимания - должна же магия соблюдать культуру.
   Недолго думая, злоумышленник разбежался и прыгнул, болтая в воздухе руками и ногами. К счастью для него, на противоположном крае бездонного колодца оказался каменный козырек. Звучно хлопнувшись на камень, ворюга шумно выдохнул и потер ушибленную грудь.
   - Что еще у нас по плану?
   Серое пятно защитного полога несмело двинулось вперед. Вор совсем недолго пробирался по темному лабиринту - много лет назад удалось найти схемы. Три года подряд злоумышленник тренировал память и с закрытыми глазами бродил по чистому полю, запоминая изгибы и коридоры нарисованного плана. Теперь, попав сюда, во Тьму Неученья, он без заминок прошел все повороты, приблизившись к Залу Света.
   На пути ему встречались всевозможные кошмары, ужасы и монстры. Для кого-нибудь другого, они оказались бы смертельными убийцами, но только не для этого создания. Вор продвигался неспешно, ничего не боясь, и все муторные ужастики сторонились его. Щупальца, клыки и буркала шарахались обратно в темноту, едва завидев злоумышленника. Ведь аура незваного гостя дышала такой невероятной злобой, что даже самое страшное творение этого лабиринта, скорее желало бы попасть под поезд, чем встречаться с этим загадочным человеком.
   - То-то же! - тешилась серебряная маска, когда очередное чудо-юдо перепугано взвизгивало десятком глоток и спешило ретироваться. - Вы бы ко мне пожаловали - поиграли бы вместе.
   Монстры, к которым обращался ворюга, предпочитали не отвечать и прятались по норам.
   "Путник! Если ты дошел сюда, миновав темень своего сознания..." - перед злоумышленником появилась огненная табличка.
   - Пшла вон! - отрезал преступник, отмахом руки отгоняя пылающие буквы. - Нечего мне тут морали читать.
   С этими словами вор шагнул через невысокий порог и оказался в Зале Света.
   - А как охраняют! - восхитился гость, останавливаясь на несколько секунд и любуясь открывшимся видом.
   Стены заветной комнаты пестрели разнообразными гобеленами, коврами и панно. Обилие красок и буйство тонов кружилось в радостной пляске. Всюду, из стен, потолка, даже пола, расписанных причудливыми цветами, на злодея смотрели самые известные умы человечества. Картинки двигались, будто живые и беззвучно корчили друг другу рожи - к сожалению, неизвестные мастера, кто расписывал Зал Света, не умели передавать звук. Но оживить изображения им удалось отменно.
   Ньютон откусывал от большого краснобокого яблока, совершенно не обращая внимания на Эйнштейна, который пытался дотянуться до фрукта языком. Лейбниц бешено вращал рукоятку хромированной счетной машинки, попутно грозя кулаком Фарадею, мол, хулиган. Майкл Фарадей же гонялся за Николой Тесла, который убегал от своего преследователя по всем стенам, периодически спрыгивая с потолка на пол и обратно. В дальнем уголке за нарисованным столиком расселись загадочный Папюс и господин Менделеев. Они неспешно шевелили губами, переговариваясь о чем-то своем, и мерно распивали неизвестную жидкость из миниатюрных шкаликов-пробирок.
   Десятки, сотни, тысячи мыслителей - от Сенеки с письмом в кулаке и до месье Нострадамуса, облаченного в золоченый камзол. От мифического Сфинкса, лежащего у ног Сковороды, который сидел на маленьком земном шарике, до товарища Горького, грозно хмурившегося в усы. От питекантропа Грыугра, кто придумал каменный топор и до заплаканного Курчатова, который, не желая зла, подарил этому миру ненавистную атомную боеголовку... Здесь были все - кто когда-либо считался самым умным, среди себе подобных.
   Изобретатели смеялись, ревели, стучали высокими лбами по нарисованным стенам, играли в шахматы и дрались, но делали это совершенно беззвучно. Вору показалось, что он попал тихий ужас - неслышное безумие множества нарисованных персонажей. У него зарябило в глазах, затошнило, злоумышленник закачался - так случалось с каждым, кто не учился как следует, постепенно получая новые знания. Ведь если любой человек, коим наполовину являлся вор, не будет постоянно учиться, то, резко вывалив на себя множество информации, может сойти с ума. Это как у спортсменов - когда, не тренируясь, рванешь тяжелейшую штангу, то можешь надорваться.
   В ушах пульсировала тишина, но мозг преступника буквально расплескался в черепной коробке, когда на него упала бесконечная тяжесть знаний. Невидимка рухнул на пол, выложенный разрисованными мраморными плитами. Из ушей ворюги хлынула кровь - никому не пробраться в колыбель науки безнаказанно!
   Не обращая внимания на дюжину золотых статуй, каждая из которых изображала босого мыслителя в римской тоге и с большой книгой в руках, незваный гость пополз вперед. В самом центре Зала виднелась тонкая металлическая иголка - туда он и пытался дойти. На простом гранитном постаменте, не украшенном ни рисунками, ни орнаментом, красовалась модель Иглы Ума - той самой, что своим исполинским ростом восхищала гостей и учащихся Острова Академии.
   Скрюченная рука, не прикрытая пологом невидимости, возникла словно из воздуха - кашляя кровавой пеной, вор протягивал пальцы к святая святых. Огонь Любознательности - прямой потомок всемирно известного Огня Знаний, украденного тысячи лет назад авантюристом-Прометеем, вспыхнул. Пламя озарило комнату, плеская лучами света, обжигая, пытаясь защититься от загребущей ручонки.
   Злоумышленник заорал от невыносимой боли - ладонь обуглилась, почернела от жара, но стиснула испуганный огонек.
   Одно движение, и кончик Иглы сломался, свет потух, пропал, сменившись угрюмой темнотой, что царила в лабиринте вокруг Зала. Лишь статуи мыслителей слабо мерцали колдовским огнем, окружая поврежденную модель иголки правильным золотистым овалом.
   - Нарушитель! - завизжали стены, содрогаясь в ужасе.
   - Нарушитель! - зашипели кошмарные создания, ползущие во тьме.
   - Нарушите-е-е-е-ель! - заревела система внутренней безопасности. - Блокировать Хранилище! Включить сирены, запечатать все входы и выходы!
   - Поднять защитников, открыть могилы! - зашептали многочисленные двери, мгновенно передавая сообщение друг другу.
   - Игла Ума повреждена, - печально сообщил мраморный горгуль, переступая с ноги на ногу и взмахивая крыльями. Из гранитных перьев посыпалась каменная крошка, но ректор не стал ругаться, как обычно, только в коридоре послышались поспешные хлопки сандалий.
   Статуи мыслителей поскрипывали, с постаментов скатывались крошечные комочки золотой стружки. Ноги древних философов наливались изумрудным сиянием, под металлической кожей изваяний проступали зеленые прожилки. Мелкие ручейки колдовского огня пробегали по венам, стремились выше, наполняя жизнью могучие фигуры.
   Словно по команде, ожившие мыслители шагнули с каменных подставок и широко раздвинули руки, будто в приветственных объятиях. Двенадцать пар ладоней соприкоснулись кончиками пальцев, создавая кольцо вокруг оскверненной моделью Иглы. От соединенных рук, вверх и вниз, протянулось едва видимое серебристое поле аварийного заклинания. Полог крепчал с каждой секундой, мерцая угрожающе-алым оттенком.
   Смертоносная магия, что правильным куполом накрыла место преступления, приближалась к преступнику. Статуи размеренно шагали, впечатывая золоченые пятки в крошащийся мрамор, даже нарисованные философы и ученые спешили убраться с дороги охранников иглы, столь ужасной мощью веяло от полога.
   Неизвестно, чувствовали металлические мыслители сожаление, или радость - ведь сейчас они настигнут врага - на золотых лицах не отображались эмоции. Еще миг, и безумец, посмевший украсть невероятно ценную реликвию, будет уничтожен - заклинания смерти накроет его с головой. И потом останки вора захрустят под тяжелыми ногами защитников.
   Скульптуры встретились в центре комнаты. Раздался тяжелый металлический звон - двенадцать твердых лбов ударились друг о друга. Кроваво-красное заклинание упало на модель Иглы Ума, все: каменный пол, запыленные ступеньки пьедестала, даже воздух, загорелось. Зал Света заволокло сизым туманом, он заклубился в вышине, поднимаясь к потолку и просачиваясь сквозь стены.
   Ученые мужи всех времен и народов картинно зажимали носы и корчили мины. А странный дядька с берестяной грамотой в руках зачертил что-то на своей табличке и вскинул ее на вытянутых руках. "ФУ!" - гласила надпись - "Что может быть противнее смертельных заклинаний".
   Внезапно комната озарилась ярчайшей вспышкой - в пол ударила молния. На месте ее падения, едва стихли далекие раскаты грома, появился здоровенный черноволосый мужчина. Выглядел дядька очень прилично - ни единой складочки на длинной рубахе до пят, ни малейшей пылинки на красивых сандалиях из мягкой кожи. Широкое лицо человека могло бы считаться добродушным, если бы не яростный взгляд темно-карих, почти антрацитовых очей.
   - Где оно? - грозно вопроси ректор, нахмурив черные брови. - Где это чучело, что посмело ворваться сюда?!!
   Мыслители молчали, потупив глаза, и пытались застенчиво шаркать ножками. Впрочем, они не смогли убедить Петра-Ключника в своей непричастности к содеянному.
   - Как?!! - в голосе Самого Главного и Доброго, как о нем отзывались в мистической прессе, Управленца учебных заведений, сквозила злость. А вместе со злостью, от ректора веяло таким удивлением и ледяным испугом, что нарисованные умники поспешили ретироваться в самые дальние углы комнаты.
   Твердым шагом Петр проследовал мимо сжавшихся от страха статуй. Он остановился среди застывших фигур и взмахнул большим деревянным ключом, который до этого зажимал в руках. Из кончика деревяшки взметнулась крохотная искорка света. Огонек заколебался над головой ректора и вдруг взорвался тысячей маленьких лучиков, что озарили всю комнату.
   - Я тебе дам! - погрозил Ключник, насупившись и разглядывая останки преступника. - Впрочем, а кому давать? - он рассмотрел лохмотья повнимательнее и разочарованно вздохнул.
   Вора на месте не оказалось. На полу бесхозно валялся сломанный макет Иглы, подгоревший от прикосновений магии смерти. Рядом покоились обугленные спортивные трусы непонятного цвета, да оплавленный кинжал.
   - Сбежал, - удивился Петр. - А я думал, что это невозможно.
   Ректор, он же Великий Апостол на полставки, подбросил в руке свой ключ и скомандовал.
   - Обнаружить всех, кто находится в Хранилище!
   Деревяшка, оказавшись в воздухе, не упала обратно в ладонь хозяина, а повисла на миг, затрещав, будто старый дуб на ветру. Искусно вырезанная головка, что напоминала сочную грушу, исписанную диковинными орнаментами, наклонилась к Петру и что-то шепнула.
   - Всего один? - переспросил ректор, расплываясь в улыбке. - Не уйдет злодей! Веди!
   Ключ встрепенулся и бешено закружился в воздухе, словно винт подводной лодки. Затем деревяшка внезапно сорвалась с места, и канула во тьме Лабиринта.
   В других комнатах Мистического Хранилища вообще творилось черте что. Свет почти пропал, сменившись аварийным миганием бледно-оранжевых плафонов. Пол заледенел, покрылся инеем, по коридорам с вигом проносились метели. Потолок, наоборот - загорелся, с него то и дело слетали капельки расплавленного камня. Двери, в которых томились страшные чудища, исчезли, выпустив томящихся узников на волю. "Свобода!" - шипели, квакали, рычали и постанывали Стражи. Сотни и тысячи острейших челюстей щелкали в полутьме, разыскивая нарушителя.
   Из пола, разбивая лед, вставали Сирены - мифические женщины, с прекрасными телами и вокальными данными, но ужасающими мордами и длинными когтями. Чудища открывали маленькие ротики, в которых вместо языков трепыхались шершавые присоски, и начинали петь. Сладостная мелодия летела коридорами, околдовывая зазевавшихся монстров, кто не успел спрятаться от прелестных звуков. Рулады пения хватали всех живых, кто находился в Хранилище, тащили за собой - поближе к Сиренам, что бешено завывали в ожидании пищи.
   Стены трескались, сквозь образовавшиеся щели в общий хаос протискивались мерзкие привидения. Из глубоких подвалов поднимались пожелтевшие от времени скелеты древних воинов, помахивая ржавыми алебардами и мечами. По проходам Хранилища то и дело пробегали волны смертельных заклинаний, но вора не заметил никто.
   Дверь в кладовую Мистических Знаний открылась настолько внезапно, что разъяренные Гримуары не успели притормозить и, вместо того, чтобы удариться в створку, посыпались крылатой кучей на пол. Деревянный ключ насмешливо затрещал, повисая над бедолагами, что копошились в груде крыльев и хвостов. Вслед за ключом, который с помощью короткого заклинания отодвинул мальчика от входа и открыл дверцу, в кладовке сверкнула молния.
   - Так-так, - ректор хмуро посмотрел на слабо шевелящихся Гримуаров. - Опять шалим, всемудрые?
   - Он первым начал! - зашипели пернатые змеи.
   - Кто из вас? - Петр-Ключник закатал рукава коричневой рубахи и вытащил из груды тел самого толстого и старого Гримуара.
   - Не наш-ш-ш!
   - Так и поверил.
   - Ниж-же с-с-смотри, - наябедничали змеюки и поприветствовали собрата, освободившегося из рук Петра.
   - Вот, оно что, - пробормотал Апостол, не обращая внимания на удравшего змея и замечая что-то под шевелящейся горкой. Из-под змеиных тел виднелась нога в задравшейся до колена штанине, в одном, конечно же, носке и лакированной туфле. На бледной коже икры виднелся большой синяк - видимо, один из Гримуаров постарался при падении.
   Крепко ухватившись за щиколотку нарушителя, ректор вытащил на белый свет ни кого иного, а Ростика.
   Мальчик выглядел очень плохо - мертвенно-бледное лицо, задеревенелые руки, а кожа на ощупь казалась каменной. Грудь школьника едва вздымалась, он едва дышал, отравленный ядом маленького Гримуара.
   - По заслугам, - сухо заключил Апостол. - Огонь Любознательности ухитрился своровать, а вот на змеях обломилось.
   - Да, он схватил нашего братца!
   - Этот противный мальчишка нарушил священный покой Рода Думателей!
   - Казнить немедленно!
   Куча мала, безвольно барахтавшаяся на полу, яростно забила хвостами и зашуршала крыльями, пытаясь разъединиться и вновь превратиться в рой Гримуаров.
   - Тихо! - рявкнул Петр и опустил мальчика на пол. - Сначала разберемся со всем происходящим, а потом и выводы сделаем.
   Паренек лежал неподвижно, только под закрытыми веками нервно двигались глазные яблоки - Росту снились кошмары.
   - Убьем его, братья! - заверещали Гримуары, плотным облаком нависая над телом школьника. - Он украл...
   - Вон! - коротко приказал Апостол, схватил свой ключ и взмахнул им, словно волшебной палочкой. Резная деревяшка тихонька кашлянула, но эффект оказался поразительным - из пола поднялась ревущая волна горячего воздуха и ударилась в скопище змеюк.
   Не успев ничего понять, пресмыкающиеся брызнули из дверей кладовой. Невидимая сила, активированная ключом, швырнула оглушенных Гримуаров куда-то в темноту. Дверь захлопнулась, наступила тишина, только вдали слышались невнятные ругательства выдворенных змеев.
   - Вернуть к жизни, Глава? - деловито поинтересовался ключ, выскальзывая из руки Петра и повисая над мальчиком.
   Ректор посмотрел на бедного паренька и задумчиво почесал гладко выбритый подбородок.
   - Вернем к сознанию, но ограничим передвижение. Не то сбежит малец, как от скульптур моих...
   - Сделано!
   Короткий электрический разряд окутал Ростика, пробежавшись от пяток и до макушки. Вокруг школьника образовался плотный кокон иссиня белого цвета - символ полного паралича. Не прошло и нескольких секунд, как сияние поблекло, растворившись в теле Гувича, только юркая синяя молния обвилась вокруг его шеи, словно тонкое ярмо.
   - Мерзкий вор, - сквозь зубы процедил Апостол, взмахивая рукой. - А еще в ребенка превратился!
   Ключ подчинился мысленному приказу хозяина и плавно последовал за движением Петра. Заклинание подхватило мальчика за горло, приподнимая над полом. Ростик начал приходить в себя и затрепыхался в путах. Воздуха не хватало, горло сжимало, будто раскаленной проволокой, на глазах стояли слезы. Сквозь полуобморочный туман, паренек увидел перед собой очень грозного мужчину с нахмуренным лицом.
   - Где Огонь? - в тихом голосе Петра ощущалась такая угроза, что лучше бы на месте провалиться под землю, чем встретиться с его злостью.
   - Н-не, - едва выдавил школьник. - Н-не знаю...
   Ему казалось, что у него пропали ноги, тело не слушалось. "Будто меня танками давили, - подумал Рост. - Какой ему огонь надо? Или это он змею так называет? Стоп! Где змея, что она со мной сделала?!!"
   Паника сковала паренька еще до того, как его руку стиснули - не извне, а изнутри, словно под кожей находилось что-то скользкое и живое. Он испугался даже перед тем, как ректор приказал ключу отнести его в Зал Приветствий - для оглашения приговора и последующей казни.
   - А потом, - спокойно сказал Петр, - когда Огонь будет найден, мы сможем, наконец, принять новых студентов и начать учебу...
   "Оно меня укусило! - кричало сознание Роста. - Я умираю!"
   А тем временем над Мистической Академией потемнело. Нет, солнце, как и всегда, сияло над Архангельским отделением, а факультет Диаволистики озарялся грозовыми молниями. Но громадная Игла Ума - высочайшее строение на острове, кончик которого почти прикасался к облакам, потеряла свой блеск. Огонь Любознательности - отражение украденного из Хранилища огонька, мигнул в последний раз и пропал. Многочисленные хрустальные грани Иглы, до того сияющие всеми цветами радуги, стали тусклыми стекляшками.
   - Конец! - верещал Оракул Вангович, пуская слюни. - Всем конец!
  
  
  
  

Глава 12

(хорошо быть прилежным учеником и послушным ребенком)

  

"Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались!"

Из торжественной речи капитана "Титаника"

  
  
   Обращение к рекламодателям: если кто заплатит больше, напишу, что воняло Доместосом, Рексоной, или любым другим подобным средством гигиены!)))
  
   Просьба к читателям: если вам нравятся мои произведения, поддержите молодого писателя - просто нажмите на вот этот баннер и все (эта система платит за клики). Сим добрым делом вы поможете мне финансово, а также сделаете благотворительный взнос в Фонд "Писатели против болезней", куда я передаю половину своих прибылей в сети!
  
  
  
  
  
   В. Датыщев "МИСТИЧЕСКАЯ БУРСА"
   ________________________________________________________________________________
  
  

77

  
  
  
  
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"