Настроение - чай и чтение, И не хочется иной истины, И сомнения будто истинны... Отпускает вдруг дрожь стремления.
Заржавевшие откровения Заморозили взгляд открытости, От душевной такой застылости Лишь полшага до омертвения.
Опорочены и старательно Обезличены все созвездия. Еще шаг - и уже не возмездие, Просто шаг. И ругаться матерно.
За спиной безысходности поступью Подкрадется обида бездумная, На все, что не заметили умные, И такие жестокие взрослые.
Омертветь, раствориться в потоках Безголосой толпы равнодушия. Сотворить себе маску бездушия, И не лгать лишь истерзанным строкам...
Так шагать час за часом размеренно, Делать вид, что уже все преподано, Обо всем, что не тем было отдано., На асфальт плакать тихо, безвременно...
- Эй, братишка! Гляди, это солнышко! Обернешься - нет-нет, не тебе это... Просто дети рисуют здесь лето. Лоб щекочет слетевшее перышко...
"Вот добавить бы к лету здесь речку..." Подойдешь, возьмешь в руки мелок... И все то, что ты скрыл между строк, Вдруг подставит, устроив протечку.
Не скрывай, не стыдись, это правильно! Эти слезы - как путь к возвращению, Как великое "нафиг!" неверию, Как святое и первое правило.
Не грусти, ты ведь знаешь, что нужен, И любим... И все будет у вас замечательно! Ты его лишь дождись обязательно, Он идет к тебе, мокрый, простуженный...