Чарнецкий Влад Эрик Рафаэль : другие произведения.

Златоволосый

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Лорд Финдарато - и Куруфинвэ Атаринкэ. Золото - и пламя. Вековая мудрость - и вечное горение. Как могло случиться, что сын Феанаро стал питать самые неожиданные чувства к повелителю Третьего Дома? Посвящается моего единственному Финдарато - Лоре Бочаровой.
  Я смутно помнил, как все начиналось.
  Помню ужасную, мучительную боль во всем теле. Мы все были ранены в Дагор Браголлах - я, мои братья, сын. Хорошо было брату моему Тьелькормо - он почти все время провалялся без сознания и ничего не ощущал. Моим же уделом было беспрерывно чувствовать, как боль терзает железными клыками и жжет огнем мое тело. Спасительное забытье не приходило, как я ни жаждал его.
  Помню две руки, нежно коснувшиеся меня - словно ласковое веяние ветерка посреди знойного дня. Помню золотистое свечение, возникшее надо мной, и в ореоле этого сияния - лицо, прекрасней которого я не видывал: белое, будто выточенное из мрамора - если камень вообще мог выглядеть настолько нежно, - с выражением ласки и сосредоточенности. Синие лучезарные глаза, мягкая улыбка, струящиеся волны золотистых волос. Финдарато, старший сын Арафинвэ. Я помню его еще в Благословенном Краю. Тогда он ничем не привлекал моего внимания. Всегда спокойный, сосредоточенный - пожалуй, слишком уж углубленный в себя. Трудно было говорить с ним - его дух обычно пребывал далеко от всего происходящего. Он интересовался тайнами мироздания, взгляд его проникал за покровы видимого. Он занимался всеми искусствами подряд - но ни в чем не достиг совершенства. Он пел - но далеко было пению его до песен моего брага Макалаурэ. Он рисовал и ваял статуи - но много лучше были работы моей матери. Он занимался ювелирным делом - но его умение намного уступало мастерству отца. Он казался мне посредственностью, и какое-либо общение с ним было для меня неинтересным. Чему я мог бы у него научиться? Часами смотреть в небо или наблюдать за раскачивающимися на веру ветвями деревьев? Правда, он владел некоторыми странными искусствами: например, плести грезы по своему желанию. Но тогда это было ненужно мне: ведь реальность была яркой и прекрасной, и уходить от нее не хотелось. Теперь все было по-другому... И Финдарато тоже был другим, словно бы преображенным. Золотистый свет, струящийся от него, ласкал мое зрение. Его руки, нежно касающиеся меня, успокаивали боль, приносили приятную прохладу истомленному жаром телу. Впервые за все дни мучений я заснул спокойным сном.
  
  Он не отходил от меня больше недели, вливая здоровье в мое израненное тело. Временами он пел - и трепет его голоса заставлял меня вырваться из оков мрака, вселял желание жить. Смерть обошла меня.
  Помню мои долгие беседы с ним, в дни, когда я лежал в постели, не в силах встать на ноги. За окном была весна с пышным цветением деревьев, солнечным светом и пением птиц. Но радость возрождающейся природы не находила отклика в моем сердце. Там царил кромешный мрак, огонь и пепел. Вместе с Дагор Браголлах мир для меня кончился. Перед глазами все еще стояли вспышки пламени, море крови, лица, застывшие в смертной муке. Хуже всего было ощущение потери. Мы утратили все: наши владения, воинство, друзей. На месте Ард-Гален - безжизненная выжженная пустыня... Такой же пустыней было мое сердце. Мы потеряли надежду - что когда-либо удастся победить Врага, что наш род исполнит Клятву, - вообще саму способность надеяться. Жить воспоминаниями было слишком больно. Думать о предстоящем не хотелось - оно представало предо мной окутанное густым черным дымом, сквозь который не проникал ни один лучик света. У меня не было прошлого. Не было будущего. Я ощущал себя распятым над бездной, без никакой опоры под ногами, почти как мой старший брат, когда Враг подвесил его на скале...
  Впрочем, было еще настоящее - столь же безнадежное, столь же смутное. Мне было безразлично происходящее вокруг. Днями я мог лежать, глядя в узорчатый мозаичный потолок, не думая ни о чем. Наверное, не было бы большой разницы, если бы надо мной был низкий закопченный потолок ангбандской камеры, а подо мной - грязная солома вместо мягкой постели. Мой мир замкнулся в еще более мрачной камере полного безразличия и безысходности.
  
  Финдарато приходил в этот мир. Опускался до самых глубин моего отчаяния, вместе со мной проходил по темным лабиринтам моей души. Он не старался быть утешителем - все его попытки разбились бы о крепкую стену avanire, которой я оградил свой разум. Иногда он просто часами сидел рядом со мной. Его спокойствие поначалу раздражало меня, но постепенно оно стало передаваться мне сквозь плотную завесу безнадежности - так свет проникает в темную, пыльную, давно не прибранную комнату.
  Он рассказывал мне о тайнах мироздания, о том, что удалось постичь его разуму во время долгих размышлений. Я поражался тому, с какой легкостью он говорил о вещах, которые я мнил непостижимыми. Казалось, что пережитые страдания не наложили отпечатка на его душу - во всяком случае, он нисколько не разочаровался в милосердии Единого и по-прежнему верил в благостную заботу Валар об Эндорэ. Цветок абрикоса, распустившийся на ветке, переливчатые грани самоцвета, жаворонки, щебечущие в поднебесье, блеск луны, отражающийся в водах ручья - все говорило ему о любви Создателя к своему творению. Я учился у него радоваться солнечному дню и теплому летнему дождю, слушать шепот деревьев и понимать пение птиц. Постепенно я забывал о собственных страданиях, все более освобождаясь из мрачного плена тяжких воспоминаний.
  
  Однажды я все-таки решился открыть ему глубины моего сердца - те закоулки, в которые и сам старался не заглядывать. Мы вместе прошли весь предыдущий путь моей жизни - смутные подозрения, закравшиеся в мою душу еще в Амане, растущее недоверие ко всем окружающим, прорвавшееся гневом в день, когда погибли Древа, бешеное пламя, охватившее всех нас, кровопролитие в Альквалондэ - и бесконечно долгие годы войны, крови и бесплодной ненависти.
  Все это вновь и вновь проходило у меня перед глазами - в то время как Финдарато держал меня за руку и пел. Его голос - о, что он делал со мной! Казалось, что я умираю и рождаюсь вновь. Вся злоба и скверна, накопившаяся в моем сердце, сгорала в новом, неведомом мне огне. Было больно - но то была сладкая боль: я не променял бы ее на все услады мира. Вслед за болью пришло ощущение несказанного блаженства. Стена avanire, тщательно возведенная мной, рухнула в прах. Слезы ручьем хлынули у меня из глаз - но то были слезы радости. Я снова был свободен. Я снова жил.
  
  Время шло своей чередой. Я оставался в Нарготронде - вместе с братом и сыном. По большому счету, нам было некуда идти - у нас больше не было ни земель, ни войска, чтобы вернуть их. Можно было бы, конечно, повиснуть на шее у старшего брата. Но я отдавал себе отчет, что не желаю уходить отсюда - ни к Майтимо, ни куда бы то ни было. Можно было лгать себе, Тьелькормо, сыну, говоря, что здесь превосходные леса для охоты и великолепные мастерские, что спокойствие и красота, царящие здесь, нужны для исцеления моей души после всего пережитого. Но истинная причина была иной. Прекрасное королевство имело не менее прекрасного владыку. Финдарато. Златоволосое сокровище Нарготронда. Я не помню, когда и как осознал, что привязался к нему. Это была не просто благодарность за спасенную жизнь и возрожденную душу. Мне хотелось быть с ним без конца, я упивался лучезарным светом, исходящим от него, пьянел от звучания его голоса, ловил каждое его движение, каждый жест. Финдарато. Арато-финдэ. Светлая частица давно утерянного мира. Я смирялся с тем, что он не может целиком принадлежать мне - ведь он был Король, и каждый из его народа имел то же право на его внимание. Теперь, когда я был здоров и не нуждался более в его помощи, мы общались гораздо реже. Тем с большей жадностью я ловил каждую минуту, когда мы могли бы переброситься парой слов. Иногда Финдарато говорил странные, непонятные мне вещи. На досуге я обдумывал его слова, искал в них скрытый смысл. Я вспоминал его песни, пытался петь их - благо, голосом Единый не обидел, хотя на лютне я играл очень слабо, гораздо хуже Финдарато. Его песни в какой-то мере заменяли мне его присутствие - и все же, я тосковал по тем счастливым временам, когда Артафиндэ не отходил от меня, и никто и ничто не вставало между ним и мной.
  Догадывался ли Финдарато о моей любви? Возможно, его проницательность подсказывала ему о происходящем в моей душе. Ведь я не старался закрываться от него. Другие жители Нарготронда, в том числе Тельперинкваро, ни о чем не догадывались. Только Тьелькормо иногда посмеивался, замечая, каким взглядом я провожаю Артафиндэ - однако он никогда не понимал, что златоволосый король сделал для меня. С другой стороны, я удивлялся, как мой брат мог не чувствовать того же, что и я. Разве Финдарато не посвятил ему столько же душевных сил и времени, что и мне? Впрочем, Тьелькормо славился легкомысленностью, с которой он воспринимал все события своей жизни, как радостные, так и болезненные. Порой я втайне завидовал тому, с какой легкостью он идет по жизни, вне зависимости от того, терния или розы устилают его путь - но не теперь: сейчас я ни за что не променял бы перенесенного мной на блаженное спокойствие.
  
  Однажды в Нарготронде появился Смертный. Я возненавидел его с первого же взгляда. Когда-то, в Амане, Мелькор - тогда еще Мелькор, а не Моргот - говорил, что Атани собираются захватить земли, предназначенные нам. Не знаю насчет земель, но покой и радость, царившие в королевстве, он похитил сразу же и навечно. Этот оборванец говорил, что дал клятву принести наше Сокровище. Камень Света, Владыке Тинголу. Насколько же безумными должны быть оба - клясться добыть то, что им не принадлежит, что они, даже обретя, не смогут удержать. Хуже того - Берен (о, я навеки запомню имя убийцы нашего короля!) осмелился просить у нас помощи в своем дерзком предприятии. Я думал, Финдарато вежливо даст ему понять, где его, Смертного, место. Каков же был мой ужас, когда Король изъявил согласие идти за ним! Все, происходящее дальше, я воспринимал словно бы сквозь багровую пелену, окутавшую мое сознание. Они собираются идти в Ангбанд - прямиком к Врагу в зубы! На верную, мучительную смерть! Финдарато, где же мудрость твоя? Как могло случиться, что твой светлый разум поддался темным чарам этого пришельца неведомо откуда? Я клялся ненавидеть и преследовать всякого, кто станет между родом Феанаро и Сильмарилами. Неужели я должен буду возненавидеть и тебя? Но этого не случится, ведь ты не пойдешь! Пусть Смертный идет, если хочет - вряд ли он вернется живым. Тебе-то что до его безумных клятв не менее безумному королю, до его любовных дел? Будь я на месте Тингола, я никогда бы не отдал свою дочь этому грязному человечишке без роду и племени. Но, в конце концов. это их дело. Зачем тебе подвергать себя опасности ради безнадежного дела? Что ведет тебя, какая надежда светит тебе в конце этого страшного пути? Как ты покинешь свой народ, на кого оставишь королевство? Ты же Король, ты не можешь забывать о нас ради чужака. Но если уж чары настолько заморочили твой разум, что ты перестал отвечать за себя - я не дам тебе погибнуть. Мы не отпустим тебя, Я подниму весь Нарготронд - ты же не пойдешь против воли народа? Я был готов убить жалкого Смертного - и сделал бы это, если бы у меня не осталось других средств. Мой сын удержал меня от этого безумного поступка, напомнив о твоем законе гостеприимства. Из уважения к тебе я пощадил его - хотя любовь к тебе побуждала меня уничтожить того, кто встал между нами, кто звал тебя на смерть. Я вспоминал твои слова о надежде - и надеялся, что ты останешься, что пощадишь себя и меня, - до того самого рокового дня.
  Когда ты объявил о походе, я почувствовал, что земля уходит из-под ног. Значит, надежды не осталось. Я уже видел призрак смерти, нависший над тобой. Да, я был не одинок - жители Нарготронда, их большая часть, поддержали меня. Король не должен покидать государства ради глупых затей Смертного. Но возмущение народа не достигло цели - ты был преисполнен решимости идти, даже в сопровождении всего десяти воинов, откликнувшихся на твой призыв.
  "Неужели все-таки уйдет? Не могу, не хочу, чтобы это случилось! Нельзя его отпускать!" - в отчаянии я бросился к дверям, забыв, что на меня смотрят все собравшиеся, загородил проход. Я был не в силах вымолвить ни слова, но душа кричала: "Не уходи, Финдарато, не уходи! Я не смогу без тебя! Останься! Ты нужен мне!"
  
  Он приблизился ко мне, спокойный и величественный, как всегда:
  - Не держи меня, Куруфинвэ, сын Феанаро. Я должен исполнить предначертанное. Ты ведь знаешь, что такое клятва. Я клялся его отцу, и теперь эта клятва зовет меня. Прощай!
  И он ушел. А спустя долгое - бесконечно долгое время - Смертный вернулся и принес ужасную весть о его гибели.
  Кто нам вернет тебя, Финдарато? Кто вернет Нарготронду былую радость, кто снова зажжет свет надежды в моей душе? Зачем ты покинул нас? Почему рядом с тобой не было меня - закрыть, защитить от страшной волчьей пасти? Я сохранил жизнь - но что толку в этой жизни, в этом существовании без просвета, во власти гнева, отчаяния и бесплодного раскаяния, когда тебя нет рядом со мной - по моей вине?
  Я никогда не прощу себе, что не пошел за тобой. Если нам и удастся, все же, добыть Сильмарилы - хотя я уже утратил всякую веру и надежду - они будут мне вечным немым укором за то, что из-за них я утратил величайшее из своих сокровищ, Сильмарил, стоящий трех.
  
  Прости меня, Финдарато. Я люблю тебя...
  
   12.02.2004 A.D.
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"