Виз Яника : другие произведения.

Моя кровь - моя любовь (закончено)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Что делать, когда судьба сталкивает тебя с тем, отчего ты рьяно бежишь? Саша после смерти отца честно пыталась избегать своего сводного брата, которого любила, как мужчину, но завещание отца всё испортило, перевернуло не только её мир, заставив жить этих двоих вместе. Как преодолеть недопустимые чувства?
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Моя кровь, моя любовь
  
  
  
  
  "Если все прочее сгинет, а он останется - я еще не исчезну из бытия; если же все прочее останется, но не станет его, вселенная для меня обратится в нечто огромное и чужое, и я уже не буду больше ее частью".
  "Грозовой перевал" Э. Бронте
  
   Законы осуждают
  Предмет моей любви;
  Но кто, о сердце! Может
  Противиться тебе?
  
  Какой закон святее
  Твоих врождённых чувств?
  Какая власть сильнее
  Любви и красоты?
  
  Люблю - любить ввек буду.
  Кляните страсть мою,
  Безжалостные душ,
  Жестокие сердца!
  
  
  
  
  "Творец! Почто даровал ты людям гибельную власть делать несчастными друг друга и самих себя?"
  
  "Остров Борнгольм" Карамзин
  
  ПРОЛОГ
  Умереть не страшно. Это легко. Жить - гораздо сложнее. Жить... Теперь мне это не грозит. Я закрыла глаза и вздохнула. Последний раз. Представляю, как он завтра будет зол. Хотя, какая разница? Завтра для меня уже не существовало. Или не будет существовать? Какие глупые вопросы приходят в голову. Наверное, совсем не об этом нужно думать перед смертью.
  Да.
  И мне совсем не страшно. Смерть - это покой. Свобода. Пусть и слабость. Мне плевать.
  Это легко...
  
  
  1
  "Основной тон жизни - это скука,
  впечатление чего-то серого".
  Ж. и Э. Гонкуры
  Снова этот кошмар. Снова я бегу, а ноги совсем не хотят двигаться. Они вязнут в песке, я погружаюсь в мокрую грязь, пытаюсь выбраться. Где-то вдалеке звонит телефон. Это очень важно. Нужно обязательно успеть ответить. Теперь мне не хватает воздуха. Я судорожно пытаюсь набрать как можно больше кислорода. Телефон не перестаёт звонить. Начинает болеть голова. Звонок ещё громче. Ну, возьмите же кто-нибудь трубку! Всё. Я больше не могу. Я задыхаюсь... и открываю глаза.
  Это всего лишь сон. Обычный кошмар. Я вздохнула и посмотрела на тумбочку: а вот телефон звонит на самом деле.
  Я протянула руку и взяла трубку.
  -Да,- получилось как-то неприветливо. Голос после сна был хриплый и низкий.
  -Доброе утро, - послышался знакомый баритон, - я тебя разбудил?
  -А-а, Кирилл, - голос звучал также грубо, и пришлось откашляться, чтобы можно было продолжить, - да, но всё равно, спасибо.
  -За что?
  -Ты спас меня от кошмара.
  -Не за что. Я вообще-то позвонил напомнить, что заеду за тобой сегодня после обеда. Надеюсь, ты собрала вещи?
  -Да, почти.
  -Хорошо,- удовлетворённо произнёс мужчина и на минуту замолчал. Видимо, хотел, чтобы я что-нибудь сказала.
  Но мне нечего было ответить.
  -Тогда до встречи.
  -Пока, - выдавила я и, нажав "отбой", вернула телефон на тумбочку.
  Сердце колотилось так, будто я только что пробежала стометровку, и непонятно, почему: то ли это отголосок кошмара, то ли моя реакция на голос Кирилла.
  И что теперь? Мне-то и по телефону его трудно слышать, а как я буду жить рядом с ним? А его мамаша? Та ещё стерва. Смотрит на меня так, как будто я из её кармана деньги краду и ничуть не смущаюсь. Эти проклятые деньги! Папа, ну зачем ты так со мной? Зачем заставляешь меня делать то, что я не хочу? Я так скучаю без тебя! И злюсь! Твоё проклятое завещание сковывает меня по рукам и ногам! А эти нелепые условия! Чтобы получать деньги, я должна жить вместе с братом и его матерью. Похоже, под конец жизни ты стал терять рассудок!
  В двери постучали, и это вывело меня из горьких мыслей.
  -Войдите, - ответила я и поднялась с постели.
  Это была мама.
  -Ты уже встала? - спросила она, входя в комнату, - Я слышала твой голос.
  -Да, всё в порядке, - кивнула я, заправляя кровать, - Кирилл звонил.
  -Сегодня? - вздохнула мама и устало села в кресло.
  Я молча кивнула, пытаясь проглотить комок в горле.
  -Может быть, не надо этого делать? Я не хочу, чтобы ты страдала.
  -Мам, ну с чего ты взяла? - я постаралась, чтобы голос звучал как можно бодрее.
  -Я же не слепая, и вижу, как тебе трудно.
  -Нам нужны деньги. Скоро Полина пойдет учиться. И ты знаешь: я не могу отказаться. Это будет предательством по отношению к брату. Так хотел отец.
  -А я не хочу, чтобы ты шла на такие жертвы. Я прошу тебя, подумай. Я знаю, что ты любишь Кирилла, - мама смотрела на меня полными надежды глазами.
  -Да, - согласилась я, - любить родного брата - это действительно ужасно. Особенно, такой любовью. Хм. Как ты думаешь, отец знал об этом?
  -Нет, вряд ли, - покачала головой она,- я не думаю, что он заставил бы тебя так мучиться. Хотя, - тут она пожала плечами, - мне кажется, что перед смертью твой отец сошел с ума.
  Я тихо засмеялась:
  -Ты знаешь, до твоего прихода я как раз думала об этом.
  -Конечно! Нормальный человек никогда бы не поступил так с родной дочерью. Одна мамаша твоего брата чего стоит, - донеслось из коридора, и через минуту в комнате возникла сестра,- Извините, я всё слышала, - виновато произнесла она.
  -Ничего, заходи, - я махнула ей рукой.
  -Да что это за дурацкие условия, требующие, чтобы ты прожила два года со своим братом и этой злобной ведьмой? Почему твой отец просто не мог разделить все свои деньги между вами? Каждый получил бы то, что хотел. И разошлись, как в море корабли!
  -Во всяком случае, нам этого теперь не узнать. Отец умер, а значит и его намерения останутся тайной, - вздохнула я.
  Полина подошла ко мне и обняла за шею.
  -Сашенька, пожалуйста, не делай этого. Ты ведь не для себя стараешься! - по щекам сестры побежали слёзы.
  -Ну, что ты, глупая, не плачь! - успокаивала я её, хотя сама с трудом сдерживалась, чтобы не разреветься, - Всё будет хорошо. Представь, как мы заживём! Всего два года - и ты окончишь школу, а я получу наследство.
  Мама подошла и обняла нас. Так мы простояли несколько минут.
  -Ну всё, хватит, - сказала я, отстраняясь и вытирая слёзы, - мне ещё нужно кое-что собрать. К тому же, я не в другую страну еду, а всего лишь на другой конец города.
  -Но эта Марина Евгеньевна... - поморщилась мама.
  -Ничего,- ухмыльнулась я, - мы ещё посмотрим, кто кого.
  
  2
  "Не взыщи, мои признанья грубы,
  Ведь они - под стать моей судьбе.
  У меня пересыхают губы
  От одной лишь мысли о тебе".
  
  Кирилл заехал ровно в 14:00. Погрузив все мои сумки в багажник его шикарной машины, мы медленно отъехали от дома и выехали на основную трассу. Я потянулась за ремнём безопасности и попыталась пристегнуться. Какая же я неуклюжая! Вечно у меня всё не получается! Кирилл попытался мне помочь и дотронулся до моей руки. От прикосновения мурашки побежали по коже, а к щекам прилип румянец. Слишком давно мы не были вместе. Я совсем от него отвыкла! Я быстро отдёрнула руку и отвернулась к окну, чтобы брат не заметил моей реакции.
  Немного успокоившись и посчитав мысленно до десяти, я повернулась к нему и постаралась спросить как можно более будничным тоном:
  -У тебя новая машина? - так, вроде бы нормально.
  Кирилл покачал головой:
  -Нет, с чего ты взяла?
  -Просто последний раз у тебя была другая, - пожала я плечами.
  -Вот именно,- ответил он, - последний раз. А когда мы виделись последний раз? У меня вообще такое чувство, что ты меня избегаешь.
  -Мне нужно было прийти в себя после смерти папы, - попыталась выкрутиться я.
  Не могла же я ему сказать, что мне легче жить, когда я его не вижу. При папе мы постоянно встречались, часто проводили выходные вместе. А после его смерти встречи прекратились, хотя Кирилл и делал какие-то попытки. Но я ссылалась на занятость, и это было почти правдой. Эти полгода действительно выдались очень тяжёлыми. Я с головой бросилась в работу, чтобы не думать о потере. Я наизусть заучивала роли и играла в нескольких спектаклях.
  -Да, - вздохнул мужчина, - мне тоже было тяжело. А ещё это завещание, очень странное. Однако адвокаты будут следить за его выполнением, и в противном случае, все наши деньги перейдут в фонд инвалидов. Хотя, отец и так при жизни отваливал им не маленькие деньги. А я занимаюсь этим и сейчас.
  -Они были бы счастливы, - кивнула я. По правде говоря, отцовские деньги, как таковые, не были нам нужны. Кирилл имел свой бизнес и хорошо на нём зарабатывал. Насколько я знаю, у папы он денег не брал никогда. Свою мать он тоже мог содержать без напряга для себя, хотя ей наследство нужно было из принципа, а что касается меня, то и мне хватало моей зарплаты. Да, не шикарно, но скромно жить можно. Всё, на что я сейчас подписалась, было ради Полинки. Ей скоро поступать, а на достойную учёбу денег не было ни у меня, ни у мамы.
  Почти двадцать минут мы ехали молча. Кирилл следил за дорогой, а я - за ним. Какой же он всё-таки красивый! Безупречный. Уверенный в себе. Обожаю уверенных в себе мужчин! С ними можно чувствовать себя в полной безопасности. Но полностью отвлечься в его присутствии я не могла. Я должна была всегда контролировать свои эмоции, чтобы ненароком не выдать их. Это так ужасно! Любить человека, которого нельзя любить. Это против всех законов морали! Это против Бога!
  Сердце болезненно сжалось, и я поморщилась.
  -Волнуешься? - Кирилл, видимо, по-своему истолковал мою гримасу боли, - я понимаю. Моя мать - та ещё штучка. Но ты не беспокойся, я поговорил с ней и попросил тебя не цеплять.
  -А ты знаешь, я понимаю её, - сказала я и подняла глаза на брата.
  Он вскинул одну бровь.
  -Да, - кивнула я, - мало что при жизни мужа ей пришлось терпеть его дочь со стороны, так и после его смерти она от неё не избавилась. Есть над чем побеситься. И, кстати, со стороны отца это было жестоко, как по отношению к ней, так и по отношению ко мне, да и к тебе тоже.
  -Ну-у, - протянул Кирилл, - позицию матери я понимаю, твою - принимаю, а вот о себе такого сказать не могу. Ты же знаешь, я тебя люблю, и я очень рад, что мы будем жить вместе. В детстве мне этого не хватало.
  Я сглотнула подступающий к горлу комок. Он что, нарочно? Я набрала в лёгкие как можно больше кислорода, а затем бесшумно выдохнула:
  -Да, я тоже тебя люблю.
  Но совсем не той любовью, на которую ты рассчитываешь. Конечно, вслух я этого не произнесла.
  Мы свернули с центральной трассы и поехали по тихой дороге. Это дорога вела к частному сектору, где располагался дом, в котором меня ждут два года страданий. Как мне это пережить? Смогу ли я себя контролировать? Смогу ли не выдать свои чувства? Жизнь одна, и так обидно тратить её на страдания. Если вдали от брата не проходит и дня, чтобы я не думала о нём, то что будет сейчас, когда мы будем жить под одной крышей?
  Говорят, что по-настоящему мы любим только тех, кого готовы отпустить. Смогла бы я его отпустить? Наверное, да. Ведь жить тогда было бы гораздо легче!
  Я снова отвернулась к окну и стала смотреть, как мы проносимся, оставляя за собой километры моей жизни. Что было в ней? Что я потеряла? О чём должна жалеть? Может быть, только о свободе? Хотя о какой свободе может идти речь, если я заложник собственных мыслей, собственных переживаний и чувств? Я не могу отказаться от наследства. Отец знал, что я так не поступлю. И он был прав. Как ни тяжело мне будет пережить это время, я обязательно справлюсь! Я всегда справлялась со всеми трудностями, а их в моей жизни, пусть и короткой, было не мало. В это мгновение я решила, что доведу дело до конца. Попробую привыкнуть к Кириллу. Может быть, если я буду видеть его каждый день, то не буду уже так реагировать на его близость? Я даже попытаюсь ужиться с его мамашей. Пусть это и не просто. Но кто обещал, что будет легко? Раз ты, папа, этого хочешь, будь по-твоему!
  
  3
  Когда мы вошли в дом, мать Кирилла стояла в холле. Она как будто ждала нас: руки скрещены на груди, в глазах - злость и решимость.
  -Добрый день, - кивнула я ей.
  -Кому как, - хмыкнула она.
  -Мама, - отдёрнул её Кирилл, помогая мне снять куртку и вешая её в шкаф.
  -А что? - подскочила она к нам, - считаешь, я должна радоваться?
  -Мы же с тобой договорились, я тебя просил. У Саши такие же права жить в этом доме, как у тебя или меня. Это была воля отца, - он укоризненно посмотрел на мать.
  -Если вам станет легче, - отчетливо выделяя каждое слово, сказала я, - то мне тоже не доставляет особого счастья перспектива видеть вас каждый день. Но если вы всё же хотите получить свои деньги, то нам нужно попытаться как-то сосуществовать. Два года - не маленький срок, и я не собираюсь тратить его на то, чтобы выслушивать ваше недовольство.
  Марина Евгеньевна смерила меня ненавидящим взглядом. Ну что ж, это взаимно.
  -Идём, - подтолкнул меня Кирилл к лестнице, - я покажу твою комнату.
  Я взяла сумку поменьше, оставив Кириллу две другие, и мы поднялись на второй этаж. Я сразу же направилась к своей комнате. Ребёнком я часто оставалась ночевать у папы, поэтому он оборудовал для меня отдельную детскую. Став постарше, я перестала здесь бывать, все выходные мы проводили на нейтральной территории, и теперь я не знаю, что скрывается за дверью комнаты. Как же я давно здесь не была! Последнее, что помню, так это огромную розовую кровать с балдахином и кучу игрушек. Интересно, что там теперь? Я остановилась перед массивной дубовой дверью и посмотрела на молодого мужчину. На мгновение мысли понесли меня совсем не в ту сторону, но я вовремя себя отдёрнула. Он улыбнулся моей любимой улыбкой, от которой по спине побежали мурашки:
  -А у тебя хорошая память. Открывай!
  Я нажала на ручку, толкнула двери, сделала шаг вперёд и ахнула в изумлении. Это была комната моей мечты: большая кровать стояла возле левой стены, чуть поодаль - огромный шкаф. Возле окна - два кресла и кофейный столик. Рядом с дверью находился письменный стол, над которым висело множество полок. Но самым важным было то, что вся ткань: покрывало, занавески, обивка кресел и даже обои были приятного нежно-голубого цвета, а ковёр лежал ярко-оранжевым пятном. Именно так, как я хотела. Я стояла в оцепенении и не могла пошевелиться.
  -Я вспомнил, как однажды ты сказала, что хочешь голубую комнату с оранжевым ковром, и постарался воплотить это в жизнь, - голос брата вывел меня из ступора.
  -Э...это невероятно! - заикаясь, произнесла я, - Как ты запомнил? - Я повернулась к мужчине и посмотрела ему в глаза. - Я ведь и сама не помню, когда говорила тебе об этом!
  -Тебе не нравиться? - с тревогой спросил он, - если хочешь, мы можем всё переделать.
  -Нет, - замотала я головой, - что ты! Спасибо! - Я выдохнула, - большое спасибо.
  Кирилл поставил сумки на пол, подошёл ко мне и обнял. Я прижалась к нему и спрятала лицо у него на груди, чтобы он не увидел моих слёз.
  -Я хочу, чтобы ты была счастлива. В этом доме. Рядом со мной.
  После этих слов, я уже не смогла сдержать слёзы, и из груди стали подниматься сдавленные рыдания. Если бы он знал, о чём говорил! Счастье для меня рядом с ним просто невозможно, и от моего желания оно не зависит. Кирилл прижал меня ещё крепче и стал целовать мои волосы, утешая:
  -Ну, хватит. Всё будет хорошо.
  От его прикосновений, таких сладких и, в то же время, таких горьких, хотелось рыдать ещё больше. Я отстранилась, вытирая слёзы:
  -Прости, устроила тебе тут истерику. Это просто усталость. Неделя была очень тяжёлая, да и сегодняшний переезд...
  -Я понимаю, - кивнул он, - и хочу, чтобы ты знала, что во всём можешь на меня положиться.
  -Я знаю, - попыталась улыбнуться я, но улыбка получилась какая-то горькая.
  -Ну, ладно,- вздохнул он, - разбирайся с вещами, ужин в шесть.
  Кирилл вышел, а я посмотрела на часы. Было полчетвёртого. Отлично! Я могу разобрать вещи и ещё успею отдохнуть.
  Когда вещи были разобраны и разложены по местам, я легла на кровать и взяла в руки мобильный. Надо сказать маме и сестре, что со мной всё в порядке. Говорить не хотелось, и я, быстро набрав сообщение, нажала кнопку "Отправить".
  Как хорошо, что можно побыть одной. Помечтать. Тихо поплакать. Одиночество - порой лучшее общество. Я лежала и думала о будущей жизни, о Кирилле, о сестре, об отце и его завещании... Через несколько минут мысли стали путаться, и я не заметила, как провалилась в небытие.
  
  
  ***
  Я сижу в библиотеке на нашей даче. Напротив меня за столом сидит отец и нежно мне улыбается. Как хорошо! С ним не существует проблем. С ним я в полной безопасности. И мне даже не страшно признаться. Да, я давно задумала это сделать. Я хочу начать, но отец жестом даёт понять, чтобы я не говорила. Он кивает и улыбается.
  -Пап, но я должна. Я хочу, чтобы ты знал.
  Улыбка исчезает с его лица, и оно в момент становится злым и холодным. Как будто он уже всё знает. Однако я полна решимости довести всё до конца.
  -Я люблю его,- упрямо говорю я.
  Но отец уже не слушает меня, его глаза смотрят поверх моей головы. Нас кто-то подслушал. Я быстро оборачиваюсь - в дверном проходе стоит Кирилл. Я пытаюсь заглянуть в его глаза, понять, услышал ли он моё признание? Сердце бешено колотится. Я ничего не понимаю. В глазах мужчины столько боли и страдания. Что это значит? Я снова оборачиваюсь к отцу, а он со злостью колотит подставкой для ручек по столу... Каждый удар отзывается в моей голове невыносимой болью, а стук не прекращается.
  -Не надо, папа, прошу...
  -Саша! Саша!
  Я открываю глаза: надо мной стоит Кирилл и трясёт за плечо. Лицо у него встревоженное:
  - Саш, просыпайся, уже шесть. Пора ужинать.
  -А, - я попыталась сесть, лихорадочно приводя мысли в порядок.
  -Я стучал, но ты так крепко спала. Прости, - сказал он и пошёл к двери.
  Видимо, это его стук трансформировался во сне в такой образ.
  -Всё в порядке. Наоборот, спасибо. Ты уже второй раз за день спасаешь меня от кошмара, - поблагодарила я и поплелась следом за ним в столовую.
  
  4
  Ужин прошел на удивление тихо. Марина Евгеньевна даже не попыталась уколоть меня. Видимо, Кирилл ещё раз провел с ней воспитательную беседу. Однако несколько взглядов, полных ненависти, мне удалось поймать. Ну и пусть.
  Приятным моментом вечера была встреча с кухаркой. Это была уже не молодая женщина, которая работала у отца, сколько я себя помню. Я ещё в детстве полюбила её. Мы часто с Кириллом прятались на кухне, где она кормила нас яблочным пирогом. Вся сущность этой женщины излучала тепло и заботу. Своих детей у неё не было, поэтому любовь и ласку она дарила всем окружающим. Даже злая Марина Евгеньевна любила её и, как остальные, называла Ташей. После ужина я зашла к ней и извинилась за то, что не пришла поздороваться, как только приехала.
  -Этот переезд так измотал, - объяснила я.
  -Ну что ты, Сашенька, я всё понимаю.
  Таша мыла посуду и раскладывала её по местам.
  -Расскажи мне, - попросила она, - как ты живешь. После смерти Бориса Палыча ты тут и не появлялась.
  -А что рассказывать? - пожала я плечами, - я в театре постоянно. Приходится играть в нескольких спектаклях. Времени совсем нет. Но это даже к лучшему. Было легче пережить смерть папы. К тому же, пока он болел, я ведь забросила всю работу. Вот и навёрстывала упущенное.
  -Да, да, да,- закивала головой кухарка,- мы здесь тоже тяжело переживали. Кирюша вон ходил как в воду опущенный. Только недавно, как завещание прочитали, так повеселел. Комнату твою ремонтировал. Так радовался, что ты приедешь.
  -Радовался?- удивилась я. Мысль о том, что Кирилл долго думал обо мне, сладко кольнула сердце.
  -Конечно. Он так скучал по тебе, хотел встретиться, но ты же в работе... А он на все спектакли к тебе ходил.
  -Я его не видела, - ошарашено пробормотала я. И слава Богу! Я бы не смогла нормально играть! - пронеслось в голове.
  -А он и не хотел тебе показываться, - объяснила женщина и тут же добавила, - только ты не говори, что я тебе рассказала. Хорошо?
  -Да, конечно, - заверила я её.
  -Он просто любит тебя очень, - нежно произнесла Таша.
  Я не хотела отвечать и, поднявшись со стула и пожелав кухарке спокойной ночи, пошла к себе в комнату.
  
  5
  Следующий день, воскресенье, я провела спокойно. Кирилл уехал куда-то по делам, а я сидела в комнате, чтобы не встречаться с его матерью. Завтрак, обед и ужин Таша приносила мне в спальню. Мы разговаривали, и она пыталась уверить меня, что Марина Евгеньевна, в сущности, - хорошая женщина.
  -Ага, - зло пробурчала я, допивая кофе, - только где прячется эта сущность?
  -Зачем ты так? - укорила меня кухарка, - знаешь, сколько ей пришлось пережить?
  Я вскинула брови:
  -Например?
  -Чего только твой отец стоит!
  -А причём здесь он? Он был замечательным отцом!
  -Отцом - да. Никто не спорит, - Таша склонила голову на бок и прищурила глаза, - а мужем?
  -А мужем? - медленно повторила я.
  -Только один пример - ты. Ведь ты родилась, когда он уже был женат, а Кирюше было тогда три года.
  -Подумаешь, - фыркнула я, - зато она жила в уюте и богатстве, моей матери было гораздо сложнее. И она простила его и приняла измену. Это было чисто её право. У неё был выбор.
  -Твоя мать была не единственной. А Марина Евгеньевна любила твоего отца. Разве ты могла бы терпеть измену любимого?
  Я не нашлась, что ответить. Мой любимый не может мне изменять, потому что мы не связаны какими-либо любовными отношениями, какие бывают между мужчиной и женщиной. И никогда не будем ими связаны. Это просто не возможно. Нереально. Противоестественно.
  Пока я думала, Таша собрала посуду и вышла из комнаты. Вынырнув из небытия, я подошла к окну. На подъездной дорожке красовалась машина брата. Я повторила это слово про себя несколько раз, надеясь внушить сознанию абсурдность моих чувств. Брат. Брат. Брат. Но почему меня так влечёт к нему? Почему мои душа и тело реагируют на него не как на брата, мы ведь всё детство провели вместе? Почему против всех законов природы я воспринимаю его, как чужого мужчину?
  Тут мне на память пришёл рассказ Карамзина "Остров Борнгольм". Помниться, там брат и сестра тоже любили друг друга, но отец разлучил их, и сестру заточил в темницу, которая и находилась на этом острове, а брата оставил на воле, где он пел задушевные песни под гитару, страдая о своей любимой. Да уж. Я закрыла глаза и представила улыбающегося папу. Лучше бы, папочка, ты поступил так же. Но ты словно специально заставил нас жить вместе. А я бы с радостью поменялась местами с героями этого рассказа.
  Я ещё раз посмотрела вниз и встретилась взглядом с Кириллом, который стоял возле машины и говорил по мобильному. Он поднял голову и, грустно посмотрев на меня, направился к дому.
  
  Через несколько минут я услышала стук в двери.
  -Да, - я повернулась, зная, кого сейчас увижу.
  В проёме показалась голова Кирилла:
  -Можно? - спросил он.
  -Конечно,- кивнула я, - заходи.
  Мужчина появился во весь рост. В одной руке он держал тарелку с яблочным пирогом.
  -Помнишь? - спросил он и кивнул на пирог.
  Я улыбнулась собственным воспоминаниям. Перед глазами возникла картинка: мне шесть лет, Кириллу - девять. Мы играли в папином кабинете, и я случайно задела хрустальную статуэтку, которая тут же с грохотом разбилась. Мы знали, что папа разозлится, потому что статуэтка была дорогим сувениром, и спрятались на кухне у Таши, где втихаря умяли целый яблочный пирог. Папа нас, конечно, нашёл, но пострадал один Кирилл, так как взял всю вину на себя. Хотя, это не единственные воспоминания, связанные с этим лакомством, но наиболее яркие.
  Кирилл по моей улыбке понял, что я вспомнила.
  -Ты всегда меня спасаешь, - пришла я к заключению и выдала неоспоримую фразу.
  Кирилл поставил пирог на стол, отрезал два куска и один вручил мне.
  -Я непротив это делать, - пожал он плечами и сел в кресло.
  Боже, с какой грацией он опустился в это несчастное кресло! Голова отказывалась думать. Хотелось сидеть и смотреть в эти тёмно-карие глаза, любоваться улыбкой, слушать голос. Усилием воли я постаралась прийти в себя.
  -Спасибо, - я сидела на кровати, по-турецки скрестив ноги, - только чем я тебе отплачу?
  Красивое лицо нахмурилось, но мне показалось, что не моим словам, а собственным мыслям.
  -Просто будь со мной рядом, - серьёзно произнёс Кирилл, а в глазах было столько нежности.
  -Теперь так и будет, - подтвердила я.
  -Два года. А потом? - спросил он.
  -А что потом? - я притворилась дурочкой.
  -А потом ты снова исчезнешь. Как исчезла после смерти отца,- в голосе брата просквозила горечь.
  Я доела кусок пирога, который стоял мне теперь поперёк горла, и опустила глаза:
  -Я же уже объясняла. И я не исчезала.
  -Ладно,- вздохнул он и поднялся с кресла, - не хочешь - не говори.
  -Что именно ты хочешь услышать? - я подскочила с кровати и подошла к окну. В крови закипала злость. Он как будто хочет вынудить меня признаться!
  -Мне кажется, ты от меня что-то скрываешь, - с грацией тигра он в мгновение подскочил ко мне, схватил меня за запястья и притянул к себе. Я испугалась. Наши лица оказались в нескольких сантиметрах друг от друга, и я услышала на своёй щеке его прерывистое дыхание. Он тоже был зол, или напуган?
  Я с силой дёрнула руки и вырвалась из его плена.
  -Я тебя не понимаю, - покачала я головой.
  -Извини, - голос у него стал хриплым, - я сам себя не понимаю. Извини,- ещё раз повторил он.
  Я подошла к письменному столу, чтобы быть от него подальше. Это хождение по комнате, напомнило мне игру в шахматы: кто кого?
  Тут Кирилл заметил на моей кровати разбросанные листы.
  -Что это? - кивнул он на них, видимо, желая разрядить обстановку, хотя это у него не очень получилось. В воздухе всё ещё витали нервные разряды.
  -Сценарий. Мы ставим новый спектакль.
  Кирилл бросил листы обратно на кровать.
  -Ты завтра в театр? - он сделал шаг ко мне.
  -Да, конечно, - ответила я и отодвинулась на шаг назад.
  Он заметил это и горько усмехнулся.
  -Водитель к твоим услугам.
  Я быстро покачала головой:
  -Не стоит. Я на автобусе.
  -Я нанял тебе водителя, - отчеканил он, - а общественный транспорт в наш сектор не заходит.
  Я покраснела собственной глупости. Конечно! Кто здесь ездит на автобусе?!
  Кирилл улыбнулся и, подойдя, погладил тыльной стороной ладони по моей щеке, отчего я вспыхнула ещё сильней. Он сузил глаза и хотел что-то сказать, но потом, видимо, передумал.
  -Спокойной ночи, - пробормотал он и вышел за дверь.
  -Спокойной ночи, - прошептала я ему вслед.
  
  6
  Понедельник - день тяжёлый. В этом я сегодня убедилась сполна. Кирилл уехал на работу раньше меня, и мне пришлось завтракать в обществе его матери, которая, воспользовавшись отсутствием моей защиты, наговорила мне кучу гадостей. Я решила никак не реагировать, рассчитывая на то, что из-за полного несопротивления ей надоест шипеть. "Гадюка", - припечатала я в мыслях и вышла во двор.
  На улице стояла шикарная машина. Я разозлилась на Кирилла. Неужели нельзя было подобрать что-нибудь поскромнее? Что скажут в театре?
  Зато водитель мне очень понравился. Это был мужчина средних лет с добрыми глазами и приятной улыбкой. Он не лез ко мне с разговорами, и всю дорогу до работы мы проехали молча. Меня это вполне устраивало, потому что я не очень-то разговорчивый человек. Просто думать мне нравиться больше. К тому же, я отличалась тем свойством, что никогда не могла выразить свои мысли правильно. То, что в сердце, мозг словами выдаёт не совсем так, как нужно. "Как беден наш язык!",- сказал кто-то из классиков, и я с готовностью подпишусь под этим!
  Репетиция в театре прошла удивительно быстро, и после обеда я уже была свободна. Размышляя, чем мне занять время до детского кружка, я сидела в гримёрке и перебирала косметические кисти.
  -Санька! - в каморку впорхнула гримёрша, - к тебе там пришли.
  -Ко мне? - переспросила я.
  -Ну, ты же Волохова Александра?- улыбнулась девушка,- Значит, к тебе. Дядечка какой-то представительный. Он в фойе тебя ждёт.
  Я спрыгнула со стола, на котором сидела и выбежала навстречу посетителю. Им оказался наш адвокат и, по совместительству, папин старый друг.
  -Дядя Толя? Здравствуйте! - я подошла к нему.
  -Здравствуй, Саша! Не ожидала? - улыбнулся он.
  Я покачала головой:
  -Нет. Тем более, здесь. А почему вы не приехали домой?
  -Я выполняю поручение твоего отца.
  -Какое поручение? - я ничего не понимала.
  Дядя Толя открыл свой кейс и вынул оттуда конверт.
  -Вот, - протянул он мне его,- Олег велел передать его тебе, как только ты переедешь жить в его дом.
  Я молча взяла конверт в руки и тут же нетерпеливо вскрыла его. Там лежал небольшой лист, на котором аккуратным почерком отца был написан вопрос "Что такое Счастье?". Я повертела лист в руках, убедившись, что больше нигде ничего не написано.
  -Что это?- я отдала записку адвокату.
  -"Что такое счастье?" - вслух прочитал он и недоумённо пожал плечами, - ничего не понимаю.
  -Это всё? - спросила я, - больше отец ничего вам не передавал? Может что-то устно объяснил?
  Я была в полной растерянности. Это действительно что-то значит, или сказалась болезнь отца?
  -Нет, Саш. Это всё. Я и сам ничего не понимаю.
  -Ладно, - пробормотала я, - спасибо.
  -Если чем-нибудь могу... - начал адвокат.
  -Я знаю, - перебила я его.
  Дядя Толя протянул мне руку, с жаром её пожал и, развернувшись на одних каблуках, направился к выходу. Я ещё несколько минут простояла на месте, смотря вслед удаляющемуся мужчине. Интересно, он действительно ничего не знает и является лишь посредником между моим умершим отцом и мной, или всё-таки ему что-то известно. Я вновь посмотрела на клочок бумаги в руке: почему адвокат принёс сообщение в театр, а не домой? Может быть, никто не должен больше об этом знать? Но ведь точных указаний не было. Папа, ну что я должна понять?!
  
  7
  Отрепетировав несколько сцен "Ромео и Джульетты", я отпустила детей пораньше. Они со счастливым видом помчались домой, а я нехотя поплелась к выходу. Мысль о том, что скоро я снова увижу предмет моих страданий, не внушала мне особой радости. На стоянке я нашла свою машину. Рядом с ней курил водитель.
  -Домой? - спросил он.
  Я кивнула. Люблю немногословных людей. Шофёр выбросил окурок, сел в машину и мы неспеша поехали "домой".
  Вспомнив о сестре, я достала из сумочки мобильный телефон и набрала её номер. Подождав несколько гудков, я услышала родной голос:
  -Алло?
  -Привет! - воскликнула я.
  -Приве-ет! - пропела сестра, - я так рада тебя слышать! Как дела?
  -Всё нормально. Еду с работы. В шикарной машине, так что завидуй мне, - улыбнулась я в трубку.
  -Ничего себе! Кирилл подсуетился? - спросила Полина.
  -Ну не его же мамаша!
  -Естественно. А какая марка?
  -Спроси что-нибудь полегче, - проворчала я. В машинах я никогда не разбиралась, - а как ты? Мама?
  -У нас всё хорошо. Я готовлюсь к конкурсу красоты.
  -Уверенна, ты победишь! - подбодрила я сестру.
  -Если бы тут всё решала внешность, то просто не сомневаюсь, - засмеялась она, - но конкурсанткам придётся отвечать на различные вопросы...
  -Не прибедняйся! - оборвала я её, - кстати, хочешь потренироваться?
  -В чём?
  -Ответь на один вопрос,- предложила я.
  -Давай, - согласилась Полина.
  -Что такое счастье? - процитировала я папину записку и замерла в ожидании ответа.
  -Ну-у, - протянула девушка, - это сложный вопрос. Для каждого счастье значит что-то своё. Для меня, например, это здоровье близких, удачное окончание школы и так далее.
  -Нет, - отмахнулась я, - мне нужно определение в абстрактном варианте.
  -Саш, я же не философский словарь, - укорила меня сестра.
  -Ну, ладно. Спасибо.
  -Пожалуйста. Созвонимся.
  -Да, пока, - подтвердила я и закрыла крышку телефона.
  Теперь я знала, где найду ответ на вопрос.
  Приехав домой, я первым делом помчалась в кабинет к отцу. Я влетела в комнату, как фурия. Громко хлопнув дверью, в несколько шагов достигла полки с книгами.
  -Так "С", - бормотала я,- это второй том. Первый, - я провела указательным пальцем по ряду с книгами, - вто... А второго тома не было. На его месте зияло пустое пространство. Я в недоумении уставилась на полку.
  - СЧАСТЬЕ, - услышала я из другого конца комнаты и обернулась. За письменным столом сидел Кирилл, и в руках он держал нужную мне книгу, - состояние полного, высшего удовлетворения, абсолютного отсутствия желаний, идеал, осуществить который стремятся путем разумного и совместного действия. "Высшее из возможных в мире и являющееся конечной целью наших стремлений физическое благо - это счастье, при объективном условии согласия человека с законами нравственности - это достоинство быть счастливым" (Кант. Критика способности суждения), - прочитал он и поднял глаза на меня. - тебя ведь это интересовало?
  Я без сил плюхнулась в рядом стоящее кресло. Похоже, я не одинока.
  -Ты тоже получил послание? - догадалась я.
  Кирилл молча встал, подошёл к книжной полке и вернул словарь на место.
  -Да, - кивнул он и протянул мне точно такой же картонный квадратик, что был и у меня.
  -Я ничего не понимаю, - пожала плечами я.
  Брат сел на подлокотник моего кресла. Нет. Так не пойдёт. Это слишком опасная близость. Я встала и, подойдя к креслу напротив, облокотилась на его спинку.
  -Я тоже, - поджал губы Кирилл. Было видно, что он еле сдерживает улыбку, - но жутко интересно, что хотел этим сказать отец? Зачем нужно было вручать нам две одинаковые записки?
  -И самое главное, - добавила я, - что мы должны были из этого понять?
  -Что там сказано? - напрягся Кирилл, вспоминая, - состояние абсолютного отсутствия желаний? Это не возможно. Человек не может жить без желаний.
  -Правильно, - кивнула я, - счастье - это смерть.
  "Как часто человек бывает счастлив
  Лишь на пороге вечности. Она
  Встает в воспоминаньях очевидцев
  Последней вспышкой света перед смертью." - процитировала я всё того же Шекспира.
  -Думаешь, - помедлил мужчина, - отец это хотел нам сказать? Но в чём смысл?
  -Согласие человека с законами нравственности, - пробормотала я, игнорирую вопрос.
  -Что? - по его скулам заходили желваки, - это ты к чему?
  -Для себя, - почти шёпотом произнесла я и попыталась выскочить из кабинета.
  Но прошмыгнуть мимо брата не удалось. Он резко дёрнул меня за руку и притянул к себе. В руке что-то хрустнуло, и я ойкнула от боли.
  - Прости, - прошептал он и тут же отпустил, - просто не убегай.
  Я дотронулась до больной руки, но отходить не стала.
  -Как прошёл день? - напряжённо спросил Кирилл.
  -Нормально, спасибо за машину, - ответила я.
  -Не за что. Надеюсь, тебя устраивает водитель?
  Я улыбнулась:
  -Да, очень. Прекрасный человек.
  Кирилл улыбнулся в ответ. Боже! Ну за что мне эти муки? Я не могу равнодушно смотреть в эти прекрасные тигриные глаза. Голова начала кружиться, ноги - подкашиваться, сердце учащённо забилось. Так, теперь точно пора ретироваться. Я повернулась и пошла к двери.
  -Саш! - окликнул меня мужчина, от того, как он произнёс моё имя, побежали мурашки по коже.
  Ну что ещё?! Я нетерпеливо посмотрела на него.
  -В пятницу вечером ты свободна?
  Нет! Пронеслось в голове. Я для тебя всегда занята.
  Мысли лихорадочно кружились в голове, вспоминая о планах на пятницу. Однако ничего не находилось. Я была абсолютно свободна.
  -Нет, - покачала я головой, - хотела к маме съездить.
  Отлично! А я молодец! Быстро выкрутилась!
  -Придётся отложить, - пожал плечами Кирилл, - в пятницу у нас открытие нового ресторана, и мы все туда идём.
  -Не идти, конечно же, нельзя! - зло бросила я. Ненавижу подобные мероприятия. А, представив, что придётся целый вечер провести с Кириллом и его матерью, при этом сладко всем улыбаясь... Меня передёрнуло.
  Кирилл подошел ко мне и обнял за талию. SOS! Сердце помчалось в бешеном ритме. Только бы не покраснеть!
  -Не бойся, - нагнулся он над моим ухом, - я буду с тобой.
  -Ага,- буркнула я.
  Этого-то я и боюсь, пронеслось в мыслях, и я, вырвавшись из объятий, наконец-то выскочила за дверь.
  
  8
  Я заметила, что время перед неприятными событиями мчится со скоростью света. Вот и настал мой смертный час: пришла пятница. Как назло репетиция в театре закончилась рано, и у меня была уйма свободного времени, чтобы как следует подготовиться. Что ж? В дерьмо, так с блеском!
  Я открыла шкаф и достала своё новоё платье. Висит оно у меня давно, а вот повода надеть его не было. Платье было нежного кремового цвета и выгодно подчёркивало мой светло-каштановый цвет волос. Коричневая шелковая лента, высоко обхватывающая талию, и лёгкая воздушная ткань делали фигуру красивой и изящной. Волосы я стянула в тугой узел, который затем художественно растрепала, а чёлку сложила набок. Последние штрихи: пудра, тени, тушь, помада - и образ загадочной красавицы готов. Я ещё минут пятнадцать покрутилась возле зеркала, тщательно отрепетировав милую улыбку, а затем пошла вниз.
  В гостиной меня уже ждали Кирилл и Марина Евгеньевна. Женщина облачилась в чёрное, глухо закрытое до самого горла платье, а волосы цвета "дикого рассвета", как называл их папа, оставила распущенными. При взгляде на меня, в её глазах отразилась зависть и восхищение. Кушайте, дорогая Марина Евгеньевна, - позлорадствовала я в мыслях, - и лучше, держитесь подальше. Вы явно теряетесь на моём фоне.
  Медленно спускаясь по лестнице, я бросила взгляд на её сына и судорожно вцепилась в поручень, чтобы ненароком не споткнуться. Он был неотразим. Греческий бог Аппалон и рядом не стоял с таким красавцем. Безупречность - вот его второе имя. Мужчина был одет в чёрный деловой костюм; рубашка и тонкий галстук были такого же цвета. Его тёмные волосы отливали бронзой, а глаза сияли огоньками восхищения. Неужели оно предназначалось мне? Я ему нравлюсь?..
  Не как сестра... Я остановилась на предпоследней ступеньке. На лбу моментально выступила испарина, а кровь бешеным хороводом понеслась по жилам. Почему я поняла это сейчас? Сомнений быть не может. Стоило только посмотреть в его глаза и сложить некоторые воспоминания. Братья никогда не смотрят так на сестёр. В его взгляде не было братской любви. Её никогда там не было! В голове как будто что-то взорвалось, и маленькие осколки тонкими иголками впились мне в виски. Конечно! Он никогда не смотрел на меня как на сестру. Что он чувствовал? Возможно, то же, что и я. Почему я этого не замечала? Да потому, что так было легче жить. Гораздо проще страдать одной и знать, что ты какая-то ненормальная. Но когда и он...
  -Ты просто прекрасна, - Кирилл подошел ко мне и протянул руку.
  Я инстинктивно отшатнулась.
  -Что-то случилось? - лицо его выражало тревогу и настороженность, - ты побледнела.
  Я попыталась успокоиться. Так, Саша, глубокий вдох. Вот так. Дыши и улыбайся. Быть может, ты не права, - говорило одно моё Я. Ха, конечно, - противоречило другое, - ты что, дурочка? Разве не видишь, что он смотрит на тебя, как древние люди на своего идола? Только прикажи, и он бросится к твоим ногам, отвешивать покорные поклоны.
  Я спустилась с лестницы, так и не взяв его за руку. Кирилл недоумённо на меня посмотрел. Да, я бы тоже удивилась, если бы от меня ни с того ни с сего начали шарахаться.
  Всю дорогу до нового ресторана мы ехали молча. Кирилл сидел за рулём, его мать - рядом с водительским креслом, я же устроилась сзади. Из головы не выходили мрачные мысли. Нет. Мне совершенно не доставляло радости моё открытие. Да, ещё брат постоянно смотрел на меня в зеркало заднего вида. Вдруг меня обдало холодным потом. А что, если и он догадался? Что ему мешало? Я, конечно, хорошая актриса, не отрицаю, но рядом с ним я полностью теряю самоконтроль. Всё в нём привлекает меня: тело, лицо, улыбка, глаза, голос, волосы, даже запах!
  Я прикусила губу и покачала головой, разозлившись собственным мыслям. Зачем мучить себя? Если бы была хоть малейшая надежда! Но её нет! Сердце болезненно сжалось, а к горлу подступил комок. Папа, что же ты наделал? Я бы сейчас была далеко от него. Он бы не смог мучить меня своим присутствием. Не смог бы мучить своим дурацким желанием держать меня поближе к себе. Он что, мазохист? Неужели ему доставляет удовольствие видеть меня каждый день? Видит Бог, я только и мечтаю, чтобы эти два года прошли как можно быстрее. Я уеду, уеду подальше отсюда, подальше от него. Уеду на край света, если, таковой существует. Господи, самый счастливый день в моей жизни настанет, когда я избавлюсь от этой муки! Но когда я избавлюсь от этой муки? За что мне эти страдания? За что эти страдания ему?
  Я снова поймала в зеркале его взгляд. Сомнений быть не может. Как же я раньше не замечала? Где были мои глаза? Он любит меня. Но кому от этого легче?
  Всё сложно. Всё очень сложно. Непреодолимо сложно.
  
  9
  "Мы теперь уходим понемногу
  В ту страну, где тишь и благодать.
  Может быть, и скоро мне в дорогу
  Бренные пожитки собирать".
  С. Есенин
  Новый ресторан удивил меня своей роскошью. Всё было организованно на высшем уровне. Огромное количество гостей и такое же количество внимания с их стороны отвлекли меня от дурных мыслей. Приходилось всем улыбаться и поддерживать беседу. Мужчины бросали на меня заинтересованные и восхищённые взгляды, женщины - удивлённые и завистливые. Мать Кирилла затерялась где-то среди гостей, чему я, признаться, была очень рада, а Кирилл ни на шаг не отходил от меня, бережно придерживая за талию. Меня это очень бесило, и я даже несколько раз пыталась ускользнуть от него, когда он с кем-нибудь разговаривал и терял бдительность. Но долго одной мне оставаться не удавалось: мужчина, казалось, как привидение вырастал из-под земли, и его рука снова оказывалась на моей талии.
  -Ну, Кирилл, ты просто лев-собственник, - улыбнулась приятная женщина, жена какого-то партнёра по бизнесу, - никогда не скажешь, что это милое создание - твоя сестра. Скорее, так обращаются с любимой женщиной.
  Кирилл улыбнулся, но улыбка получилась какая-то неестественная:
  -С любимой сестрой, - ответил он, а его пальцы ещё крепче впились в мою кожу.
  Дело плохо, - подумала я, - раз уже посторонние замечают что-то неладное.
  -Извините, - пробормотала я и, вырвавшись из цепких объятий, направилась в сторону дамской комнаты.
  Я набрала в лёгкие побольше воздуха и с наслаждением выдохнула. Всё. Я больше не могу находиться с ним на такой близости. Я подошла к раковине и открыла холодную воду. Струя бешено вылетела из крана, разбиваясь мелкими каплями о дно раковины. Я смотрела на фонтан брызг, мечтая забраться под душ и смыть с себя его запах, которым успела пропитаться кожа. Я вспомнила крепкие объятья, в которых только что находилась. В животе образовался тугой узел, и меня затошнило от боли. Я не могу. Не могу терпеть эти муки. Человеку позволяет жить надежда, а если этой надежды нет? Её и не может быть! Из глаз потоком вырвались слёзы. Я быстро закрыла кран и спряталась в кабинку. Вдруг кто зайдёт. Слёзы нестихая текли по щекам, безжалостно смывая макияж. Да, уж! Жалкое, наверное зрелище я представляю. Сижу на унитазе в дорогом ресторане и реву в три ручья! Мне стало смешно. Истерический плач смешался с таким же сумасшедшим хохотом. А я... А я и не сдерживалась.
  ***
  "Минута: минущая: минешь!
  Так мимо же, и страсть, и друг!
  Да будет выброшено ныне ж -
  Что завтра б - вырвано из рук".
  М. Цветаева
  Успокоилась я где-то через полчаса. Ещё минут пятнадцать понадобилось, чтобы привести себя в порядок, однако красные глаза всё-таки выдавали мой срыв. Надеясь, что никто не будет особо обращать внимание, я, наконец, вышла из уборной. В коридоре, прислонившись к стене, стоял брат. Он явно меня ждал. На мгновение мне захотелось убить его. Он подошёл ко мне и заглянул в глаза:
  -Ты плакала?
  -Смеялась до слёз, - буркнула я, и это была почти правда.
  -Почему? - он с силой тряхнул меня за плечи.
  -Руки убери! - приказала я. Мне надоело притворяться, - и будь добр, не прикасайся ко мне!
  -Всё дело во мне? - воскликнул он, всё ещё держа меня за плечи, - Скажи! - его глаза горели диким огнём.
  Я схватила его руки за запястья и сбросила их с плеч.
  -Просто я хочу, чтобы ты держался от меня подальше. Так будет лучше.
  Со стороны картина казалась довольно глупой: мы стоим в маленьком пространстве между залом и туалетом и пытаемся как-то объясниться. На мой взгляд, ничего кроме абсурда здесь не было.
  -Лучше? Для кого?
  -Для меня, - бросила я и попыталась уйти.
  Стоило мне ступить несколько шагов вперёд, как Кирилл быстро обогнал меня и прижал к стене. В этот момент мне хотелось раствориться в деревянной перегородке, я вжалась в неё как могла. Я знала, что мне не спастись. Знала, что сейчас произойдёт.
  Кирилл склонился надо мной, а я с силой зажмурилась.
  -Открой глаза, Саша, - прошептал он.
  Его лицо оказалось слишком близко. Как же он красив... слишком красив, чтобы я могла спокойно на него смотреть.
  Горячие губы нежно прикоснулись к моим. Кровь прилила к щекам, а дыхание стало прерывистым. Он больше не вжимал меня в стену, наоборот, его руки, обвив мою талию, прижимали меня к груди. Мои пальцы запутались в бронзовых волосах. Я жадно вдыхала пьянящий запах его кожи.
  Через несколько секунд его тело напряглось, и он резко отпрянул от меня.
  -Прости, - сказал он, в голосе было столько боли и отчаяния. Кирилл отошёл к противоположной стене и с силой стукнул по ней кулаком.
  Я уставилась в пол.
  -Ты не виноват.
  Конечно, потому что виноваты мы оба.
  -Не виноват? - закричал он, - Саша, мы брат и сестра! Что нам делать? Я не могу жить без тебя! Я люблю тебя! Неужели ты не видишь?
  Я молчала. Что я могла ответить? Вижу. Но кому от этого легче?
  -Пожалуйста, скажи что-нибудь, - прошептал он.
  -Ты чудовище, - медленно произнесла я, подняв глаза на мужчину.
  Прекрасное лицо исказила гримаса боли. Да, я знала, что ему больно. Я даже знала, что он чувствует, потому что то же самое чувствовала и сама. Сердце сжалось от боли, которую я причиняла нам обоим. Но другого выхода нет и быть не может. Я быстро развернулась и вышла в зал. Миновав всех гостей, я схватила в гардеробе пальто, поймала такси и поехала домой. По проносящимся за окном зданиям, я понимала, что едем мы достаточно быстро. Однако мне казалось, что время застыло: секунды казались часами. "Ты чудовище!" - звучал в голове собственный голос. Я закрыла глаза. Волны страшной боли накрывали меня с головой. Дышать становилось всё труднее. Внезапно решение пришло само собой. Да, я придумала выход из ситуации.
  -Приехали! - вырвал меня из забвения голос водителя.
  Я вручила ему деньги и поплелась в дом. Сил не было вообще.
  -Вы уже приехали? - выбежала мне навстречу Таша и, увидев меня одну с тревогой спросила, - что случилось?
  -Ничего, - отмахнулась я, - просто голова разболелась. Где аптечка?
  -В гостиной, я сейчас принесу тебе обезболивающее.
  Я остановила её:
  -Не надо. Я сама. Приму что-нибудь и лягу спать.
  -Ну, хорошо. Если я понадоблюсь - позови.
  Я безмолвно кивнула и направилась в гостиную.
  Взяв коробку с лекарствами, я поднялась к себе. Если я умру, никому не придётся страдать. Деньги автоматически переходят к законным наследникам, моя же часть отойдёт сестре и маме. Лучше и быть не может. Я на минуту задумалась о родных. Как они это переживут? Хотя, пора побыть эгоисткой! Я всё время думаю об окружающих. Хватит!..
  Умереть ведь не страшно. Это легко. Жить - гораздо сложнее. Жить... Теперь мне это не грозит. Я закрыла глаза и вздохнула. Последний раз. Представляю, как он завтра будет зол. Хотя, какая разница? Завтра для меня уже не существовало. Или не будет существовать? Какие глупые вопросы приходят в голову. Стоит жизнь того, чтобы жить, или нет - это единственно серьезный вопрос.
  Мне совсем не страшно. Смерть - это покой. Свобода. Пусть и слабость. Мне плевать.
  Я закрыла глаза и погрузилась в вечность...
  
  10
  Первое, что я увидела, - это было лицо жены моего отца. Так, значит я в Аду. Ах, да! Самоубийцы же в Рай и не попадают! Стоп, стоп, стоп. А она что здесь делает? Она ведь жива. Ну, или была жива. Получается, либо я ещё на земле, либо она тоже труп. Лучше, наверное, спросить у неё. Я попыталась задать вопрос, но язык почему-то отказывался подчиняться. Марина Евгеньевна посмотрела на меня:
  -Саша? Как ты себя чувствуешь?
  -Где я? - с трудом пролепетала я.
  -Ты в больнице, - ответила она, - ты пыталась покончить с собой. Зачем? Ты представляешь, что могло случиться?
  Конечно представляю, - подумала я, - если я это сделала, значит это было моё решение. Я ничего не делаю просто так. Но объяснять мне ей это совсем не хотелось.
  -Ты и представить не можешь, - продолжила она, - что происходило с моим сыном! Он был готов за тобой в гроб! Ты о нём подумала?
  -О нём я прежде всего и думала, - сказала я.
  В этот момент в палату вошла медсестра:
  -Ну, что? - улыбнулась она, - очнулись? Как себя чувствуете?
  -А как может чувствовать себя несостоявшийся труп? - вопросом на вопрос ответила я.
  Медсестра смутилась и ничего не ответила. Она покрутила что-то на капельнице, и мне отчаянно захотелось спать. Уже проваливаясь в царство Морфея, я, словно как из глухой стены, услышала голос Марины Евгеньевны:
  -Она будет спать?
  -Да, - сказали ей, - вы пока лучше идите домой.
  ***
  Открыв глаза, я снова увидела её. Эй, аллё, кто-нибудь! А заставку можно поменять? А то меня уже от неё тошнит!
  -Зачем вы здесь? - спросила я. В этот раз мне было гораздо лучше, и язык слушался, членораздельно произнося все звуки.
  -Я волнуюсь за тебя, - ответила она, - твоя жизнь - залог жизни моего сына.
  -А-а-а, - протянула я, - очень мило.
  -Скажи спасибо, - рявкнула она, - что мы не сообщили об этой выходке твоей семье. Кирилл сказал твоей матери, что ты уехала на строчные гастроли с театром!
  -Спасибо, - скривилась я, хотя действительно была благодарна. Маме в самом деле лучше не знать о моей "выходке".
  Марина Евгеньевна подошла к окну и стала ко мне спиной.
  -Если бы ты знала, как я тебя ненавижу, - прошипела она, - будь ты проклята, будь проклята твоя мать!
  Она резко развернулась и посмотрела мне в глаза. Сколько там было ненависти... и отчаяния.
  -От вас одни страдания! Сначала твой отец! За что? Я ведь так любила его! Потом ты!
  -Что я?
  -Что ты? Она ещё спрашивает! Мой сын любит тебя! Любит, хотя и не должен! Это просто какая-то насмешка судьбы! Ты видела его страдания? А я видела! День за днём он думал только о тебе, боготворил всё, что связано с тобой! А ты бросила его! Думаешь, покончив с собой, ты решила свою судьбу? Ошибаешься! Ты подписала смертный приговор ему! - кричала она.
  Ну, нет! Хватит! Больше я это слушать не намерена. Я приподнялась на подушках и, приняв сносное вертикальное положение, повернулась лицом к женщине.
  -Ладно, - вздохнула я, - вы хотите правду? Вы её получите! Да, я знаю, что Кирилл любит меня не как сестру. Но почему вы думаете я старалась всё время его избегать? Считаете, что мне доставил удовольствие переезд в ваш дом? Да сто лет бы меня там не было! А умереть я хотела от хорошей жизни? - голос сорвался на крик, - знайте, я решила умереть, чтобы разорвать эту петлю. Петлю, которая душила не только его, но и меня! Потому что... - я набрала в лёгкие побольше воздуха, - потому что я тоже его люблю! Люблю больше всех на свете! Не как брата!
  На лице женщины отразился ужас.
  Вскоре он отразился и на моём лице, когда у входа в палату я увидела его. Совсем как в том кошмарном сне. Он всё слышал...
  ***
  -Ну всё, с меня хватит! - женщина сорвала с плеч белый халат и пулей выскочила за дверь.
  Кирилл всё ещё стоял у входа переминаясь с ноги на ногу.
  Я тяжело вздохнула и молча уставилась в пол.
  -Как ты себя чувствуешь? - он подошёл ко мне и сел на больничную койку.
  -Уже хорошо, - ответила я, не осмелившись поднять глаза.
  -Значит, - произнёс он, - всё это...
  -Прости, - прошептала я, - я тоже чудовище.
  -Не говори так! - воскликнул он, - разве мы виноваты? Ты сама мне это сказала.
  -А кто виноват?
  -Вечный вопрос, - грустно улыбнулся Кирилл.
  
   -Пообещай мне, что больше так не поступишь, - мужчина взял мою руку и прижал к губам, отчего по телу побежали электрические импульсы, - потому что я просто не знаю, как жить без тебя.
  Я не могла ничего ответить.
  -Я знаю, - подскочил он с кровати, - ты ничего не делаешь просто так и всегда всё доводишь до конца. Но прошу тебя, сделай исключение! Мне не нужен мир, в котором нет тебя! Ты освещаешь мою жизнь! Если тебя не станет..., - гримаса боли исказила моё любимое лицо, - всё погаснет.
  -Но ведь моё присутствие должно приносить тебе боль. Если бы у меня всё получилось, ты мог бы быть счастлив, - пыталась убедить я Кирилла.
  -Как ты можешь так говорить! - гаркнул он, - Да, мне больно, когда ты рядом, но ещё больнее, когда тебя нет. Мы должны пережить это вместе!
  Я покачала головой:
  -Я не такая сильная, как ты думаешь! - по щекам непроизвольно потекли слёзы.
  Кирилл снова подошёл ко мне и обнял за плечи:
  -Сильная, - сказал он, - просто пообещай, что больше никогда так не сделаешь.
  -Обещаю, - прошептала я, хотя именно в этот момент, находясь в крепких объятьях любимого, мне как никогда хотелось умереть.
  
  11
  Выписали меня быстро, и Кирилл отвёз горе самоубийцу домой. Пока я валялась в постели, приходя в себя, Таша рассказала, что произошло в тот роковой вечер: сразу после меня вернулись Кирилл и его мать. Он поднялся ко мне, хотел поговорить, но дверь была заперта, и я не отзывалась. Тогда он выломал её и, увидев кучу пустых коробок от лекарств, вызвал скорую. Одним рассказом Таша не ограничилась. Она отругала меня, как провинившуюся школьницу. Плохо, наверное, но своей вины я так и не почувствовала. Я лишь жалела, что воплотить идею в жизнь, а, скорее, в смерть мне не удалось. Кирилл ко мне не заходил, чему я, признаться, была очень рада. Чем меньше я его видела, тем лучше.
  ***
  Я медленно накручивала спагетти на вилку. Уже, наверное, минут десять я сидела за столом как зомби. В последнее время, я вообще превратилась в робота, у которого забыли поменять батарейки. Меня уволили из театра. А мне плевать. Я больше туда не хочу. Актёру нужно отдавать чувства. А если отдавать нечего? Почти месяц я слонялась по дому, ничего не делая. Меня никто не трогал, просто смотрели как на сумасшедшую. Кирилл всё ещё чувствовал боль, мои же страдания трансформировались в пустоту. Я больше не чувствовала ничего. Ничего не хотела, ничего не просила, ни о чём не мечтала. Все мои мечты были неосуществимы. Такие они и должны быть, раз они мечты. Но ведь каждый человек имеет хотя бы слабую надежду на их осуществление. Мне же слово "надежда" было незнакомо.
  -Саша, хватит заниматься ерундой! Ешь! - приказала мне Марина Евгеньевна. Кирилл предостерегающе посмотрел на мать:
  -Не трогай её, - сказал он, - пусть делает, что хочет.
  Он всегда меня защищал. Моя стена. Самый любимый человек в мире. Любимый и не мой.
  Я отодвинула стул и вышла из-за стола. Не буду портить ей аппетит своим видом.
  -Ну, вот, - крикнул мужчина и с размаху швырнул вилку на стол, - ты этого добивалась? - обратился он к матери, а затем в несколько шагов пересёк комнату, схватил меня за руку и потащил к выходу.
  -Мы куда? - слабо сопротивляясь, спросила я.
  -Поужинаем в ресторане, - ответил он, подавая мне пальто.
  -Постойте, - выбежала вслед за нами из столовой женщина, - я же не это совсем хотела.
  -А что ты хотела? Ты постоянно донимаешь её, постоянно тебя что-то не устраивает! - Кирилл помог мне застегнуться. Да, я совершенно разучилась что-либо делать, - разве ты не видишь, что она страдает?
  -А ты разве не страдаешь? - не ответила мать.
  -Да, - подтвердил Кирилл, - мы виноваты, хоть и без вины, и мы расплачиваемся за это. Почему ты не можешь нас понять?
  -Я понимаю, - вздохнула женщина, - поэтому не уходите. Я всё вам расскажу.
  Я посмотрела на неё. На лице читалось раскаяние, а в глазах - решимость.
  -Что ты можешь нам рассказать? - спросил Кирилл и уже потащил меня к выходу.
  -Постой, - сказала я и вырвала у него свою руку, - я хочу послушать. Она ничего не будет говорить просто так, значит, это что-то важное.
  Мы снова разделись и перешли в гостиную. Кирилл сел в кресло возле камина, а я устроилась на диване. Марина Евгеньевна на минуту вышла, а назад вернулась с конвертом в руках.
  -Я долго носила это в себе, - начала она, глубоко вздохнув, - не знаю, простите ли вы меня в конце этой истории, но, тем не менее, я расскажу вам её.
  -В этом конверте, - протянула она послание сыну, - письмо вашего отца. Вам письмо. Оно было в словаре на странице с определением о счастье. Он хотел, чтобы кто-нибудь из вас его нашёл. Вы давно уже должны были всё знать, но я думала, что ваша любовь это блажь, и она пройдёт. Но, видимо, я ошибалась, а Олег был прав. Я больше не хочу, чтобы вы страдали. Читайте, - сказав это, она отошла к окну и села возле него в кресло.
  Кирилл нетерпеливо разорвал конверт и стал читать:
  -Дорогие мои дети, не знаю, кто первый из вас найдёт это письмо, но уверен, что читать вы будете его вместе. Я не смог сказать вам при жизни. Да, я слабый, и мне не хватило духу признаться. И ещё я прошу вас не осуждать Марину, когда вы всё узнаете. Эта тайна была не только её, но и моя. Вероятно, вы бы никогда ничего не узнали, если бы не сложившиеся обстоятельства. Я поздно заметил, что вы любите друг друга. Удивлены? - прочитал Кирилл и поднял на меня глаза. Я не знаю, что в этот момент выражало моё лицо, но я была в шоке. Значит, он знал! Но как он мог тогда обречь нас на страдания, заставить жить вместе?
  -Читай! - нетерпеливо приказала я Кириллу.
  Он снова склонился над письмом и продолжил:
  -И теперь, когда я умираю, когда нет ни единой надежды на моё выздоровление, единственное, что я хочу, так это то, чтобы мои дети были счастливы.
  Неужели он видел надежду на счастье? - подумала я.
  -Вы мучаетесь мыслью о том, почему любите друг друга, почему природа могла так ошибиться? Но здесь нет её ошибки. И ваше чувство нормально и объяснимо, потому что... - Кирилл замолчал, а его глаза, казалось, вылетят из орбит.
  Я молнией метнулась к мужчине и вырвала лист из его рук.
  -Бла бла бла... -я пыталась найти место, где Кирилл остановился, - нормально и объяснимо, потому что вы не брат и сестра. Биологически вы друг другу чужие люди, - прочитала я и замолчала.
  Кто-нибудь знает, что такое "конец света"? Я думаю, что-то подобное я только что испытала. Сначала меня оглушили, а затем перед глазами встала тёмная пелена. Воздух! Где воздух? Мне отчаянно стало не хватать кислорода. Ноги подкосились, и я со всего размаха рухнула на диван. Письмо выпало из рук. Мысли пошли вразброд, и я никак не могла собрать их в кучу. Волны боли и отчаяния смешались с ещё неосознанным счастьем и накрывали меня с головой.
  -Саша? С тобой всё в порядке? - я очнулась и увидела Кирилла. Он сидел рядом со мной на диване и гладил меня по голове.
  Я кивнула, не до конца соображая, что же всё-таки происходит.
  Мужчина поднял письмо:
  -Читать дальше? - и, не дождавшись ответа, продолжил, - я очень вас люблю! Вы навсегда останетесь для меня моими родными детьми! Но уходя от вас туда, откуда уже не вернусь, хочу, чтобы вы любили, и в своей любви были счастливы. Сашенька, моя любимая доченька, прости, что не смог тебе сказать, прости, что не был с тобой всегда, как должен был быть настоящий отец! Простите меня, дети!
  История эта проста, но она причинила вам много боли. Могу сказать только, что Саша - действительно моя родная дочь. Биологически, я её отец. А вот с Мариной я познакомился, когда Кириллу было полтора месяца. Не буду расписывать вам подробности этой истории. Если захотите, спросите у Марины. Но знайте, что я никогда не делал различия между вами и любил вас одинаково, обоих. Будьте счастливы. Люблю вас.
  Ваш отец.
  Только теперь до меня дошел смысл выражения "как громом пораженный". Думаю, Кирилл чувствовал тоже самое.
  -Это не сон? - прошептал он.
  -Надеюсь, что нет, - ответила я.
  Мужчина повернулся ко мне и, взяв за руку, посмотрел в глаза:
  -Что ты чувствуешь? - спросил он.
  Я прислушалась к своим, ещё непонятным ощущения:
  -Наверное, я счастлива.
  -А почему тогда плачешь? - он провёл тыльной стороной ладони по моей щеке.
  Я даже не заметила слёз на своём лице!
  -Ты меня ненавидишь? - с болью в голосе спросил он.
  Я задохнулась от возмущения. Что за вопрос? За что?
  -За что? - повторила я вслух.
  -Я украл у тебя отца, деньги...
  Меньше всего я ожидала от него такой реакции. Я закрыла ему рот ладонью:
  -Ты такой дурак, - прошептала я, - разве об этом сейчас нужно думать.
  Я обняла Кирилла и что есть силы прижалась к его груди. Неужели теперь мы можем быть счастливы? Неужели всё это возможно? Разве такое бывает? Рыдания, давно мучившие меня, вырвались наружу. Сколько раз я плакала за последнее время? Я и со счёта сбилась. Но эти слёзы - слёзы долгожданного облегчения!
  Кирилл смотрел на меня с нежностью. Любимый (теперь я могла называть его так без мук совести) улыбался, а я любовалась этой улыбкой, и ничто в мире для нас теперь не существовало. Наверно, это показатель моей поверхностной и неглубокой натуры, замечать такое, когда нужно было обдумать столько всего важного, но его улыбка, действовала на меня все так же ошеломляюще. Он был так прекрасен, что трудно было думать о чем-то другом, когда он был рядом, трудно сконцентрироваться на поступившей информации. Мы просто приняли её.
  -Простите меня, - послышался голос из противоположного угла комнаты.
  Мать Кирилла. Она вернула нас с небес на землю. Мы оторвались друг от друга и посмотрели на неё.
  -Простите, - повторила она, - я не хотела, чтобы вы прочли это письмо, поэтому спрятала его.
  -Ты хоть представляешь, что ты чуть не наделала? Если бы не ты, мы бы давно уже были счастливы! - Кирилл сжал руки в кулаки, отчего костяшки его пальцев побелели.
  -Не надо, - я накрыла его руки своими. Я была в такой эйфории, что готова была простить кого угодно! - Всё ведь хорошо.
  -Хорошо? - повернулся он ко мне, - ты чуть не погибла! А посмотри на себя сейчас! Ты превратилась в привидение. Всего этого могло бы и не быть. Если бы не моя мать!
  Да уж, выгляжу я теперь, действительно, не очень. Но ведь это легко исправить!
  -Ты прав, - кивнула я, - этого могло и не быть. Мы бы и дальше страдали от невозможности нашего чувства. Если бы не твоя мать! Спасибо, - последнее слово было адресовано ей.
  Она с благодарностью во взгляде кивнула и вышла. Она знала, что нам с её сыном многое предстоит обсудить.
  
  Вместо Эпилога
  -Ну, может вы всё-таки останетесь, - наверное, в тысячу первый раз повторила я.
  Мать Кирилла была непреклонна. Она твёрдо решила уехать жить к сестре в соседний город. И дело не в наших с ней отношениях, наоборот, за эти два года, что мы прожили вместе, мы поняли и простили друг другу многое. Объяснение произошло неожиданно и быстро. Марина Евгеньевна рассказала сыну всю свою историю, и я, как женщина, поняла её, а вот Кирилла долго пришлось уговаривать помириться с матерью. Но, как это и бывает после страшной грозы, наступил полный штиль.
  -Берегите себя, - женщина обняла нас с Кириллом, - и не забывайте приезжать ко мне в гости.
  -Хорошо, не волнуйся, мам, - улыбнулся Кирилл и помог загрузить чемоданы матери в такси.
  Марина Евгеньевна решительно зашагала к машине, но затем резко повернулась:
  -Мы с твоей матерью, - обратилась она ко мне, - ещё не договорились, как будем делить внука. Но у неё есть привилегии: она живёт ближе к вам, поэтому для неё выделим будни, а для меня - выходные. Думаю, она не будет против.
  -А мы, что? Здесь ни при чём? Ничего, что мы его родители? -вскинул брови Кирилл,- к тому же, он ещё не родился.
  -Это не за горами, - кивнула на мой живот свекровь.
  Кирилл положил мне руку на талию и покрепче прижал к себе.
  -Я позвоню, - сказал он матери, - когда всё начнётся.
  Она кивнула и села в машину.
  -До свидания, - помахали мы ей.
  Через минуту машина уже скрылась за поворотом.
  Мы с Кириллом медленно зашагали в сторону дома. Было немного грустно, но это была лёгкая грусть. На улице стоял октябрь - моя любимая золотая осень.
  -Не замёрзла? - поинтересовался он.
  Я молча покачала головой. Говорить мне совершенно не хотелось. Словами ведь не всегда выразишь то, что на сердце. Я больше люблю молчать. Тем более, с самым дорогим человеком на земле разговоры и не были нужны. Одно я знала точно: Счастье - это не сухое определение в философском словаре. Кирилл на мгновенье отпустил меня и открыл двери в дом. Я улыбнулась ему и шагнула за порог. Счастье было во мне, рядом со мной и впереди меня...
  2009г.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"