Жил на свете скромный портновский подмастерье по имени Левушка. Все его так и звали: Левушка да Левушка. А ему хотелось, чтобы его величали Львом. Или еще лучше - Львом Давидовичем.
Надо сказать, что работал он подмастерьем не в простом ателье, а в волшебном ателье для знатных персон, где шили мундиры все литландские военные начальники вплоть до главнокамандующего. И когда мундир для этого самого командующего был проглажен и повешен на манекен, то Левушка решил обозначить этот мундир биркой с красивой надписью.
И как-то само собой получилось, что вторая буква у него выпала. Но вот только это заметил не сам подмастерье, а пришедший за мундиром командующий, который прочитал на нем красивую надпись некрасиво: гавно-командующий.
Конечно, Левушка жил в демократическом государстве, где чтилась Декларация прав человека и подтверждались всяческие свободы. Ему так и сказали: можешь быть свободным. И без выходного пособия.
Пытался Левушка извиниться за свою ошибку. Мол, обучен шить, а не писать. Потом начал что-то говорить про демократическое государство. Но поскольку он говорил сами понимаете с каким акцентом, так как был настоящий портной, то все услышали - в дерьмократическом государстве. И конечно же заставили стать свободным. И от работы, и от денег за эту работу, и от знакомств с высокопоставленными слугами народа.
Вышел он из ателье чуть не плача. И тут подскакивает к нему человек с наружностью Мефистофеля и представляется как правозащитник. Мол, мы с твоим делом до Стразбурга дойдем, но заставим этого генерала тебе честь отдать. Всю до копейки. Чтобы все видели, какой он бесчестный.
Правозащитник склонился влево, будто у него левое яйцо было больше и соотвественно склоняло.. Или от перенесенного инсульта он влево склонялся и даже заваливался. И заговорил почему-то об успешной защите призраков Туманного Альбиона, соблюдении их гражданских прав и свобод. Сообщил так интимно, что Левушка поверил в его причастность к ограде привидений от варварского посягательства новых русских, которые пытались в свои новые дворцы на Рублевке переселить обитающие стаями привидения из мрачных каземат Тауэра.
В дальнейшем разговоре о духовности Левушка познакомился с небезызвестным привидением по имени Бородатый призрак, который вот уже не одно столетие доставлял радость испуга английским гражданам. И это неправда будто призрак обрел покой и перестал бродить по каземату после того, как некий смотритель Тауэра отрыл скелет человека, скованного цепями. Это легенда, будто бы его достали из земли и похоронили на кладбище по полному религиозному обряду. На самом деле призрак за большие деньги был продан наряду с футбольной командой Челси.
Левушка был человеком добрым, но наивным. В голове у него у дух с духовкой был перепутан. Но из вежливости он продолжал слушать и даже задавать вопросы. А правозащитник выказывал в этих делах недюжинные познания и связи, кивая то на одного посетителя скверика, то расшаркиваясь с другим. И в плане развития духовности бывшего подмастерья его даже представили Вестминтерскому привидению, которое с четырнадцатого века был рядом с королевской семьей, но в тот момент переместился для духовной поддержки неофита
Дух рассказал о его похищении новыми русскими, что явилось для них роковой ошибкой. Ещё будучи во плоти священником отцом Бенедиктом, он отличился исключительной честностью - разоблачил шайку монахов-богоотступников, которые грабили королевскую сокровищницу. Он пытался изгнать беса алчности из душ расхитителей, будучи живым. А уж когда стал призракам, то даже не побоялся пойти против кремлевских воров. Хотя те и обещали его аннигилировать. Быть может, он даже напрашивался на это, потому как кремлевское воровство не мог вынести, даже будучи бесплотным духом.
-Как бы мне хотелось поехать в Англию, чтобы пообщаться там с духами,- сказал Левушка без всякой задней мысли. Да и передней тоже. Он видел в своих новых знакомых людей духовных, а не духов, которых надо гнать молитвой Во имя Отца, Сына и Святага духа. Но вот откуда новый знакомый столь продвинут в духовной сфере?
На немой вопрос бывшего подмастерья новый знакомый наконец-то ответил честно и откровенно:
-Да потому что я одно из этих самых привидений и есть.
Для убедительности привидение вначале сняло одну перчатку, обнаружив непонятно каким образом скрепленные косточки. Затем стало разворачивать на себе пальто, обнаружив под ним лишь пустую вешалку.
И когда Левушка немного отошел от шока, тот вкрадчиво начал объяснять
-Вот ты хочешь, чтобы тебя называли Львом Давыдовичем. И будут тебя называть, потому что ты сам станешь генералом. С моей помощью.
- А как тебя самого зовут?
- Для тебя я просто - Тот.
И начал подмастерье делать политическую карьеру в партии Духовного возрождения, которая состояла не только из духов. Там и служащие, и бизнесмены, и даже профессор по химическим вещества. Они, должно быть, думали не о духах, а о духовности в своем отсталом интеллигентском понимании.
Все бы ничего, но вот как-то стал Лев чахнуть в самом прямом смысле. А уж к тому сроку, когда его начали величать Львом Давидовичем, он и вовсе так исхудал, что стал весить наполовину против своего прежнего веса.
Тот посмотрел на него как-то удовлетворенно, кивнул головой и посочувствовал:
-И в чем только душа держится.
А в следующий раз так просто сказал:
-Душа вон просится.
Тут Лев Давидович задумался о том, что кроме духа есть ещё и душа. Начал искать какую-нибудь церковь. Нашел музей атеизма, где служил экскурсовод свою атеистическую службу.
К тому времени, когда нашего героя стали величать Львом Давыдовичем, он числил себя в экуменистах. Православная церковь, Апостольская, костел или музей атеизма, - везде по его разумению при открытой душе был Бог. К тому же в прошлом это и была церковь. И от тех времен здесь осталось полотно с ликом Христа, перед которым ему хотелось преклонить колени. Без какой-либо партии. Ведь это жизнь была как бы для всех, а болезни и неминуемая смерть - для одного и каждого в отдельности.
"Не сотвори себе кумира" - так было по бесшабашной глупой молодости. А с возрастом он все чаще опускал эту частицу "не".
Блики разгоревшейся свечки оживили лик Иисуса. Вначале на левом виске запульсировала жилка, поднялись уголки рта. Потом в задрожавших ресницах скопилось радужное окружье. Зрачки сузились и стали еще чернее.
Почти без напряжения или судорожного желания Христос с картины выпустил руку вперед и положил ее на раму. Разнесся треск прорванного полотна. Вслед за рукой обрело объем плечо. Нога нащупывала в воздухе опору, которая вовсе не была ему нужна - он шел по воздуху. Он уходил через стены.
Его светившийся силуэт расплывался подобно облаку. И чем дальше он уходил, тем казался больше и бесплотнее. Чтобы остаться навсегда вне досягаемости.
Ноги у Левушки устроили забастовку..
Застудишься головой, - сказал ему сторож, у которого сердце шерстью не успело обрасти. Он вызывающе натянул собственную фуражку.- А вообще-то наш священник теперича атеизм проповедует, с ним объясняйся.
-На тебе тяжкий грех,- сказал атеист и добавил, - Ей Богу!
После этого Лев Давыдович все чаще стал спрашивать Тота насчет генеральского звания.
Тот улыбался своим бесплотным ртом и обещал:
-Вот придет наша партия к власти, введем мы вместо православия свое левославие, тогда генерала и получишь.
-Успею ли?
- Надо бороться за электорат. Завтра устраиваем демонстрацию у президентского дворца. Надо бы для иностранных корреспондентов скандальчик преподнести. Например, имитировать самосожжение.
На следующий день к демонстрантам подъехала машина, из багажника которой Тот достал канистру и поставил её перед будущим генералом.
Лев Давыдович открыл канистру и унюхал запах бензина. Как было ему объяснено заранее, бензина там было чуть-чуть сверху, чтобы наблюдающие за демонстрацией полицейские тоже унюхали именно бензин. Они по своей тупости не должны были догадаться, что бензин в силу своей легкости плавает сверху тонкой пленкой.
Из бусика и в самом деле устремились двое. Надо было успеть вылить на себя до того, как они обнаружат подлог.
Из канистры, стоящей на плече, еще лилось, когда будущий главнокомандующий, выполняя заданную партией программу, чиркнул зажигалкой.
Живой факел полыхнул перед Президентским дворцом.
Факел тот замахал руками и ринулся как-то во все стороны сразу. Факел кричал, взывал к однопартийцам, ко всем людям и даже Богу. Но все было бесполезно, то есть с пользой для партийного дела.
Пожарные машины появились, когда тело бедного Левушки перестало дергаться и затихло навсегда.
Тот через матюгальник пожелал всем гражданам Литландии твердости духа.
К тому времени он и в самом деле стал почти твердым и материальным. Политика духовного возрождения шла ему на пользу.
На том месте, где Левушка сгорел за правое левое дело, время от времени какая-то женщина ставит цветы. Но они почему-то пропадают наутро. Наверное, охрана президентского дворца не хочет никаких напоминаний. Хотя сами служивые рассказывают, что цветы забирает какой-то бесплотный дух. Что-то вроде тени пересекает площадь, хотя поблизости нет ни одного предмета, который бы эту тень отбрасывал.
А как же с генеральским званием для подмастерья?- вполне законно спросит бабушка или её внучек.
Иногда в лунные и безветренные ночи кое-кто из прохожих стал замечать на этой уплотнившейся тени и генеральскую шинель. Некоторые утверждают, что именно в ней был похоронен тот самый главнокомандующий, что умер вскоре после гибели Левушки.
Но я в это мало верю, потому что на шинели у духа Левушки я видел собственными глазами болтающуюся бирку с тем самым некрасивым словом: гавно-командующий.
А ещё позже в Англии, куда Левушка мечтал отправиться для знакомства с духами, появился тур под названием "Замки и дома, населенные привидениями" Особенно это касалось Веллингтона, где шансы встретиться с духами потустороннего были чрезвычайно высоки.
В небольшой деревушке у реки Тайн тамошние духи были очень охочи до славы
своих собратьев из Тауэра и Вестминтера. Но особливо среди них выделялся генерал, который постоянно перешивал свою шинель белыми нитками.