"Кажется, вечеринка удалась. Неплохо, Марк, неплохо",-- обращался к самому себе молодой человек двадцати пяти лет с лицом, раскрасневшимся от умеренного потребления спиртных напитков. Он закрыл за собой дверь, из-за которой доносился гул разгоряченных голосов, и прошел в кухню по узкому коридору. Окинув взглядом давно знакомые предметы, Марк удовлетворенно кивнул. Ему нравилось, когда все было продумано до мелочей, особенно в таком деле, как празднование собственного дня рождения. А сегодняшняя вечеринка, во всяком случае до сих пор, была близка к совершенству. Но расслабляться пока рано. Теперь надо дать гостям полчаса помолоть языками, устроить перекур, а потом подавать чай. При мыслях о чае взгляд Марка упал на старый, заляпанный пятнами заварочный чайник, и Марк понял, что в его совершенном плане этот чайник был зияющей брешью. Остро развитое чувство прекрасного просто не позволяло Марку разливать из него заварку. Значит, сейчас надо было зайти в другую комнату и вытащить из серванта парадный чайник. Только и всего. Это не займет много времени.
Марк вышел в коридор и с улыбкой посмотрел сквозь полупрозрачное стекло двери на силуэты своих гостей, странно искаженные игрой света. С секунду Марк наблюдал это забавное зрелище, потом повернулся и зашел в соседнюю комнату. В этот момент его взгляд упал на балконную дверь, и так как на балконе предполагался перекур, Марку захотелось выйти и убедиться, что там не валяется разный хлам, который отвлекал бы внимание гостей, а также демонстрировал неряшливость хозяина. Неряшливость была одним из тех недостатков, с которыми Марк решил жестоко и беспощадно бороться.
Но на балконе и не было никакого особенного хлама. На длинной белой веревке висели прищепки для белья, но они светскому обществу не помешают. Марк удовлетворенно осмотрелся вокруг и неожиданно почувствовал какой-то отвратительный, сладковатый запах. Марк еще раз прошелся по балкону, обстоятельно внюхиваясь, и наконец убедился, что запах исходит откуда-то из-под старой деревянной тумбы, стоявшей в левом конце балкона. Заглянув под тумбу, Марк увидел кость. Точнее, это был небольшой обломок кости с куском еще кровоточащего мяса, на котором оставили глубокие вмятины чьи-то необыкновенно острые клыки. Марк сразу же подумал о собаках, но он не держал дома животных, а параноидальную мысль о том, что кто-то разводит у него на балконе собак Баскервилей, следовало бы немедленно отбросить ввиду ее очевидной абсурдности.
В этот момент в проеме двери возникла долговязая фигура Яна.
-- А, Марк, вот ты где!
Марк с трудом придал своему лицу окаменело спокойное выражение.
-- Что, долго искал?
-- Да нет. Слушай, Марк, можно на балконе покурить?
Марк сглотнул слюну. Сердце почему-то заколотилось.
-- Знаешь, Ян, пошли лучше на лестничную площадку, -- сказал он, прикрывая собой тумбочку, рядом с которой валялась вытащенная им на божий свет для более тщательного рассмотрения кость.
-- Ладно, -- произнес Ян и удалился.
Марк тщательно закрыл за собой дверь и с чувством легкого головокружения направился в кухню, сжимая в дрожащих руках заварочный чайник.
Разговор в гостиной кипел.
-- Нет, послушайте, -- хлопнул ладонью по столу для пущей убедительности Рекс, -- нельзя же быть везде и во всем рациональным!
-- Нельзя, -- согласился Марк. -- Но только по той причине, что абсолютная рациональность, как и всякий идеал, недостижима.
-- И ты хочешь сказать...
-- Я хочу сказать, -- произнес Марк своим обычным уверенным тоном, -- что счастливым может быть только абсолютно рациональный человек.
Рекс с интересом и даже как-то грустно посмотрел на него.
-- А ты изменился, Марк. Раньше я от тебя такого не слышал.
-- Слава богу, изменился к лучшему. Я наконец изгнал из себя то иррациональное, что портило мне жизнь долгие годы.
-- Что?
-- Глупые и несбыточные мечты. Иллюзии. Страхи. Понимаешь, я всю жизнь жил в мире, который сам для себя придумал. Точнее, жил-то я в реальном мире, но хотел считать мир таким, каким мне его рисовало воображение. А реальность от этого не пропадала, она только больнее била меня, причем в самый неподходящий момент. Сейчас я переменился. Я вижу вещи такими, какими они и есть на самом деле. И слава богу! А то раньше все хотел кому-то принести какую-то истину. И, главное, постоянно мучился, считая, что мне открыт доступ в какие-то высшие сферы -- сам не знал в какие -- в которых я способен ВИДЕТЬ то, что не дано увидеть другим. Подростковый бред, ничего больше.
-- Ну и как? Есть эти твои СФЕРЫ на самом деле?
Марк улыбнулся.
-- Может и есть. Но мне до них дела нет. Из них я почерпнул только страх и безумие. А я должен изгнать страх из своей жизни.
-- Это для этого ты купил вон ту статуэтку?
И Рекс указал на буфет, за стеклом которого стояло изображение маленького крылатого демона, злобно оскалившего клыки на присутствующих.
-- А что, это пример абсолютно логичной покупки. Мы же должны изгонять свой страх. Переводить его на окружающие предметы. Мы должны изображать его и потом смеяться над ним, тогда все пугающее нас уже не будет казаться таким страшным. Зачем, по-твоему, люди смотрят фильмы ужасов? Вовсе не для того, чтобы испугаться! Они хотят увидеть материализацию своих страхов и посмеяться над ними. Да, они смотрят, чтобы отделаться от страхов!
-- И ты смотришь на этого симпатягу и отделываешься от своих страхов?
-- Да!
-- Или ты просто боишься нам в них признаться?
В этот момент в разговор вмешался Ян.
-- Нет, Рекс, Марк абсолютно прав. Ведь все то, что вы называете иррациональным, ужасным -- оно же порождается темной стороной нашей души. Это древние, животные страхи и видения, они тянут человека назад, к тем далеким временам, когда он был обречен выживать, полагаясь не на разум, а ...
Рекс резко замотал головой, и почти прокричал, прерывая Яна:
-- Наша душа есть наша душа, и даже если у нее есть темная сторона, это наша темная сторона, и мы не имеем права от нее отказываться!
Ян иронически посмотрел в сторону Рекса.
-- Извини, дорогой Рекс, но если тебе так дорога твоя темная сторона, можешь отправляться ползать по лесу на четвереньках! Мы ЛЮДИ, и на то нам и дан разум, чтобы выбирать, кем быть -- животным или человеком.
-- Разум? Боюсь, Ян, что как раз то, что обычно считается человеческим, то есть любовь, красота, добро в конце концов -- все это не имеет никакого отношения к твоему хваленому разуму!
-- А тебе не кажется... Марк! Что с тобой?
Марк сидел, откинувшись на спинку стула и закрыв глаза. Потом его голова начала склоняться набок, и он чуть было не упал со стула.
Когда Марк открыл глаза, он лежал на кровати, а несколько гостей склонились над ним, в их глазах читалось любопытство.
-- Ну как, -- раздался голос Яна, -- тебе лучше?
Марк кивнул головой.
-- Вот и отлично. Боюсь, ты немного перепил. Ты тут неплохо поспал, скоро все будут расходиться.
"Ну вот, господин Воплощенная Рациональность",-- подумал Марк, -- "Самым гнусным образом вырубился на собственном дне рождения. Позор".
Марк ходил по пустой квартире, напрасно пытаясь успокоиться. Все шло как-то не так. Начиная с того чайника. Потом идиотский спор про рациональность, и что его только за язык тянуло. Опять начал что-то проповедовать спьяну. И еще эта кость. Ах да, кость. С этим еще предстояло разобраться.
Марк подошел к окну -- и немедленно отшатнулся, словно ударенный молнией. Кто-то стоял на балконе. Неясный темный силуэт вырисовывался на фоне освещенных окон соседних домов. Первый мыслью было немедленно выбежать из комнаты. Но Марку придавало храбрости то, что свет был выключен, окно и балконная дверь почти целиком зашторены, а звуки на улицу доходили плохо. Следовательно, из-за окна его скорее всего не заметили. Если на балконе вообще что-нибудь было.
Осторожно приблизившись к окну, Марк присел на корточки и заглянул в стекло. Как раз в этот момент в соседнем доме зажглось еще одно окно, и в его свете Марк смог различить какой-то кусок кожи, напоминающий край большого перепончатого крыла, заканчивающийся остро отточенным крюком. И еще он заметил, что крыло -- если это, конечно, было крыло, -- мелко подрагивало в воздухе, вторя странным чавкающим звукам, доносившимся с балкона.
Марк в ужасе замер, когда к чавканью прибавился громкий шорох, и в окне появилось лицо. Или что-то похожее на лицо. Что-то светящееся бледным желтым сиянием и искривившееся в безумном оскале, с глазами, в которых бились тысячи белых искр.
Марк отскочил назад и бросился бежать из комнаты. Оказавшись в кухне, он отдышался и попытался успокоиться. Время шло, ничего не происходило. Марк пытался понять, что же ему делать дальше, но не слишком в этом преуспел. При одной мысли о том, чтобы выйти на улицу, его начинала бить дрожь. Звонок в любое учреждение, имеющее отношение к государству или медицине, казался ему прямым путем в сумасшедший дом. Марку не оставалось ничего другого, кроме как набрать номер Яна и сразу успокоиться, услышав заспанный голос:
-- Кто там?
-- Ян?
-- Марк, это ты? Какого черта... Сейчас два часа ночи.
-- Ян, я знаю, что два часа ночи. Но ты должен меня выслушать.
-- Ну?
-- Только не подумай, что я сошел с ума или тебя разыгрываю. Понимаешь, -- и тут Марк хрипло вздохнул, пытаясь собраться с мыслями, -- у меня на балконе кто-то сидит. Я знаю, что это звучит смешно, но кто-то... или что-то сидит там и чавкает.
-- Что? Это не может быть кошка?
-- Кошка?! Оно большое. И с крыльями, -- и Марк истерически загоготал в трубку, сам осознав, насколько смешно звучат все его объяснения.
Из трубки донеслось:
-- Слушай, а может это у тебя просто яки расшалился?
-- Кто?
-- Ну... яки.
-- Кто такой яки?
-- Ну... яки. Ты что, не знаешь кто такой яки?
-- Яки? В первый раз слышу.
-- О яки? Это ты серьезно? И он у тебя точно не отделялся?
И тут Марк не выдержал и вспылил:
-- Ты что, издеваешься? Я НЕ ЗНАЮ НИ ПРО КАКИХ ЯКИ !!!! У меня тут черте что происходит, а теперь еще ты какую-то ерунду понес.
-- Стоп. Успокойся. Только без нервов. Все это очень странно, но я, кажется, могу тебе помочь. Абсолютно серьезно.
-- Да?
-- Только успокойся и отвечай на вопросы.
-- Хорошо.
-- Ты не знаешь, кто такой яки?
-- Нет.
-- И мать с отцом тебе об этом ничего не говорили?
-- Нет. А что...
-- Ну и странные же у тебя родители. Обычно о таком говорят в семье.
-- О чем -- таком?
-- Но даже если так, все равно... Теперь я понимаю. Безобразие. И куда только смотрят Серые Иерархи?
-- Ян, что за бред? Какие такие иерархи? Эй, послушайте, это номер 849-75-30? Я говорю с...
-- Да не нервничай, Марк. Слушай, это все -- не телефонный разговор. Похоже, мне сейчас придется к тебе зайти. Не против?
-- Да, но..
-- Никаких но. Сиди там и ничего не предпринимай. Я сейчас буду.
Ян жил неподалеку. Вскоре в квартире Марка раздался звонок в дверь. Марк открыл, и вошел Ян, улыбающийся и возбужденный.
-- Спокойно. Сейчас мы во всем разберемся. Я уже вызвал Серого Иерарха.
Марк дико посмотрел на Яна и довольно твердым для такой ситуации голосом произнес:
-- Слушай, Ян, или ты мне объясняешь, что здесь происходит, или немедленно признаешься, что вы затеяли дурацкий розыгрыш! Знаешь, я терпеть не могу, когда из меня делают идиота. Особенно, когда этим занимаются мои лучшие друзья.
-- Марк, расслабься. Давай пойдем и посмотрим на твоего монстра.
И Ян решительно направился в комнату. Марк последовал за ним, с ужасом наблюдая, как Ян смело включил свет и отдернул занавески.
Оно было там же. Безумные искры дрожали в глазах, как тысячи зажженных огней, и отвратительная гримаса перекашивало то, что только самый хладнокровный человек мог назвать лицом.
-- Ну вот, это просто яки. Обычный яки, ничего страшного, -- успокаивающе проговорил Ян таким тоном, как будто обращался к маленькому испуганному ребенку. -- Заходи, не бойся. Он тебя не обидит. Это просто глупый яки.
Марк неуверенно сделал несколько шагов в сторону окна и тяжело опустился на пол в центре комнаты, переводя непонимающий взгляд с Яна на монстра в окне и обратно. Между тем Ян развил бурную деятельность, постоянно приговаривая что-то вроде:
-- Ну, яки, что ты тут так расшалился? Видишь, даже хозяина испугал. Знаешь, давай мы тебя посклепуем, чтобы ты успокоился. Марк, где у тебя склеповалка?
-- Что?! -- почти закричал Марк.
-- Ах да, я же забыл. Слушай, ты не находил у себя дома ничего странного?
-- Нет, но...
-- Но где-то же это должно быть? Надо подумать. Марк, это же ведь дом годов так шестидесятых постройки? Тогда в домах делали такие смешные шкафы за батареями для всего этого барахла, чтобы далеко не отходить от окон. Сейчас поищем.
И Ян начал шарить руками где-то позади батареи. Марк хриплым голосом спросил:
-- Ян, что ты хочешь от моей батареи? Ты что, с ума сошел? Мы с тобой пятнадцать лет знакомы, ты мой лучший друг, так откуда же взялся весь этот бред про яки, склеповалки и серых иерархов?
-- Ну, есть вещи, о которых... скажем, не принято говорить. Общество умалчивает их даже тогда, когда все остальное становится гласным. Ага! -- удовлетворенно заметил Ян, нашарив что-то за батареей. -- Подойди сюда.
Опасливо косясь на яки за окном, который, похоже, прекратил скалиться на публику и мирно чем-то почавкивал в глубине балкона, Марк подошел к Яну, который победно указывал куда-то пальцем.
-- Вот он, -- сказал Ян, торжественно демонстрируя небольшой, выкрашенный под цвет стены и почти незаметный крючочек. -- Значит, и твои предки баловались яки. Как же это они тебе ничего не сказали? Нехорошо получается.
Ян дернул за крючок, и часть стены за батареей отскочила в сторону, открыв взгляду нечто, напоминавшее внутренность небольшого шкафчика. На полках лежали предметы странных форм и крайне необычного вида.
-- Это еще что? -- пробормотал Марк. -- Ты что, хочешь сказать, что ЭТО всегда здесь было?
-- А ты как думаешь? Или это я, по-твоему, вмонтировал тебе за батарею этот шкафчик?
-- Но неужели мои отец и мать могли водиться с ЭТИМ?
Ян усмехнулся.
-- Еще как могли! Ждали, пока ты заснешь, а потом, поздно ночью, подходили к балкону и склеповали до упаду.
-- Что-что они делали?
-- Да склеповали! Это очень просто. Сейчас покажу. А то уж очень у тебя яки разбушевался. Яки только склепуй и склепуй, а не то чего доброго надуется и в Квац улетит. А вот и склеповалка.
С этими словами Ян вытащил из шкафчика продолговатой формы предмет, заканчивавшийся лезвием сложных очертаний. Удовлетворенно осмотрев склеповалку, Ян открыл балконную дверь и ласковым голосом просюсюкал:
-- Яки-яки-яки-яки! Иди сюда, мой красавец.
Яки чавкнул в последний раз, отбросил куда-то покрытую коричневой слизью кость, которую с энтузиазмом обгладывал, вперил в Яна свой безумный взгляд и плотоядно оскалился.
-- Ян! Что ты делаешь!
-- Успокойся, Марк. Я это уже тысячу раз делал. Кстати, можешь радоваться. Тебе очень неплохой экземпляр достался. Резвый, здоровый, и, похоже, вполне производительный.
-- Производительный? И что эти твари производят?
Ян махнул рукой, очевидно поняв бесполезность объяснений. Тем временем яки подошел к нему уже совсем близко, Марк почти ощущал его зловонное дыхание и мог различить каждую прожилку на пирамидой сложенных за спиной крыльях и пятна крови на покрытом зелеными разводами брюхе. Ян улыбнулся.
-- Хорошая зверушка. Ну-ка, покажи свою шейку! -- и Ян осторожно приподнял голову яки, который, урча, показал свою покрытую уродливыми красноватыми пузырями шею. Осторожно и бережно Ян сделал надрез на одном из пузырей и почти с нежностью наблюдал, как густая, покрытая белым налетом жидкость стекает по склеповалке в специальный резервуар на ручке устройства.
-- Здорово! Ну и вюр! Густой и припаренный! Никогда такого не видел. Везет тебе, братец!
-- Ян, что это еще за гадость?
Ян лукаво поглядел на Марка.
-- Это вюр. Это нормальные люди пьют. Не хочешь?
Марк с трудом перебарывал приступ тошноты. Его лицо при этом было, вероятно, довольно выразительно, так что Ян усмехнулся:
-- Не хочешь -- как хочешь. А я не откажусь, тем более что у меня сегодня был трудный день. Из-за твоих, между прочим, истерик.
И Ян с чавканьем приложился к резервуару с вюром. Попив, на несколько секунд он словно замер, потом с отсутствующим выражением на лице положил на подоконник склеповалку и сел на диван. Внезапно он резко закричал и задергался в судорогах, на губах выступила пена. Марк в полном ужасе подбежал к нему, с трудом пытаясь вспомнить правила оказания первой помощи. Но первая помощь не понадобилась. Через минуту Ян уже утирал выступившую на губах пену, довольно улыбаясь.
-- А неплохой у тебя вюр. Так пробрал! Тебе обожать твоего яки надо, а не убегать, как от чумы...
Ян встал и подошел к окну, потом повернулся к Марку:
-- Это было похоже на небольшой приступ эпилепсии, да?
Марк кивнул. Потом, все еще пытаясь разобраться в происходящем, спросил:
-- А что на самом деле такое вюр?
-- Вюр? Это чистая эссенция иррациональности.
-- Наркотик?
-- Нет. Скорее, вещество, жизненно необходимое для нормального функционирования нашего мозга.
-- Постой. Я уже давно тебя знаю, и всегда ты был убежден...
Резкий дребезжащий звук донесся из коридора, и Марк вздрогнул. Он никак не мог привыкнуть к своему собственному дверному звонку.
-- Быстрее, это Серый Иерарх! -- закричал Ян, делая энергичные жесты руками. Марк горько вздохнул и вышел в коридор. "Если Ян задумал ограбить мою квартиру, мог бы придумать что-нибудь поправдоподобнее", -- думал он по пути к двери. И тут же осекся, вспомнив, что поклялся бороться со своей параноидальной подозрительностью.
В глазок можно было разглядеть, что на площадке лестницы стоит человек средних лет в бежевом пальто и широкополой шляпе, держащий в одной руке старомодный чемодан, а в другой перевязанную бечевкой коробку для торта. Вид у человека был странный, поэтому Марк открыл дверь на цепочку и спросил:
-- Простите, это вы -- Серый Иерарх?
Лицо незнакомца ничего не выражало, и Марк застыл в недоумении. Молчание прервал Ян, который подбежал из дальнего конца коридора и яростным шепотом зашипел:
-- Конечно, это -- Серый Иерарх, идиот, и нечего об этом кричать на всю лестницу!
Марк нехотя открыл дверь, и Иерарх деревянным шагом прошел в гостиную и погрузился в одно из кресел. Лицо Иерарха сохраняло при этом непроницаемо невозмутимое выражение. Марк захлопнул входную дверь и вместе с Яном тоже вошел в комнату, сразу как-то успокоившись, поскольку Иерарх производил впечатление ответственного и компетентного лица, способного дать внятный ответ на мучившие Марка вопросы. Решив изобразить из себя гостеприимного хозяина, Марк даже попытался предложить Иерарху чая. Иерарх выразительно кивнул, потом открыл рот и удовлетворенно издал громкое блеянье:
-- Бе-е-е-ее-ее.
И радостно заулыбался, слюна вытекла у него изо рта и потекла вниз по жирному бесформенному подбородку. При этом выражение полного идиотизма столь явно выступило на лице Иерарха, что Марк вперил недоуменный взор в Яна.
-- И это -- твой Иерарх?
Ян агрессивно затряс головой.
-- Да не он, господи ты боже мой! Не этот, а этот.
И Ян указал пальцем на коробку из-под торта. В наступившем молчании Марк почувствовал, как у него на лбу начинает выступать холодный пот.
-- Ян, ты в своем уме? Ты хоть себе отдаешь отчет в том, что говоришь? Ты хочешь меня убедить, что Серого Иерарха хранят в коробке из-под торта??
Ян улыбнулся, подошел к коробке, развязал бечевку и поднял крышку. Внутри лежал небольших размеров круглый бисквитный торт, покрытый темной глазурью и мило украшенный кремовыми розочками.
Марк нервно захохотал.
Не обращая на него совершенно никакого внимания, Ян снял с сидевшего в кресле идиота шляпу, и прямо под ней в голове идиота оказалась круглая, уходившая вглубь черепа дыра, на дне которой плавала какая-то зеленая жидкость. Не говоря ни слова, Ян поднял торт, дно которого целиком покрывал кусок кожи с растущими на нем волосами, и вставил его в дыру.
Лицо идиота сразу приняло осмысленное выражение, и Серый Иерарх улыбнулся, вытащил из кармана сигару и закурил. Потом, заметив полную растерянность на лице Марка, проговорил приятным баритоном:
-- Похоже, мы тут вас совсем напугали. Очень прошу нас простить, это моя вина. Ян, дай своему другу стакан воды, а то он совсем разнервничался.
Находившийся в близком к истерике состоянии Марк махнул рукой:
-- Не надо воды. Может быть, вы хотя бы объясните мне, что означает весь этот балаган... Все эти торты, склеповалки и чавкающие крылатые демоны...
Серый Иерарх улыбнулся:
-- Я обязательно и немедленно постараюсь вам все объяснить. Это же моя обязанность. Но прежде всего надо посмотреть, ваш ли это яки.
Размахивая сигарой в воздухе, Иерарх прошествовал к балкону и начал внимательно рассматривать монстра. Потом удовлетворенно кивнул.
-- Определенно похож. Рост, вес, выражение морды. Простите, -- обратился он к Марку, -- не могли бы вы оскалиться?
-- Что? -- переспросил Марк.
-- Ну... оскалиться. Состроить страшную рожу. Мы хотим выяснить, похожи ли вы на него.
-- Я? На него? Что может быть общего между мной и этим чудовищем? Послушайте, я отказываюсь делать что-либо до тех пор, пока вы не объясните мне, что здесь происходит.
Иерарх задумался, потом посмотрел на Яна.
-- Ян, а он точно разделенный?
-- Ваше святейшество, я слышал, как он говорил сегодня вечером... Так мог говорить только истинный разделенный!
Иерарх сделал затяжку и кивнул головой.
-- Что ж, будем считать, что так оно и есть. Тогда я приступаю к объяснениям и еще раз прошу нас извинить. Итак, насколько я понимаю, вы ровным счетом ничего не знаете про яки?
Марк пожал плечами.
-- Тогда позвольте вам задать один вопрос. Для чего, по вашему, служат балконы?
Марк удивленно взглянул на Иерарха.
-- Балконы? Я вас не понимаю...
-- Я хотел спросить, почему почти в каждой из современных, да и более старых квартир существуют балконы?
-- Ну, чтобы можно было выйти и подышать свежим воздухом... покурить... некоторые там цветы разводят... не знаю...
-- Вам никогда не казалось, что подобные объяснения выглядят довольно странно? Ведь ни одна из перечисленных вами функций не является жизненно важной. Тем не менее, сейчас в городе в каждом втором доме есть балконы. Что же это, по-вашему, распространенная среди архитекторов мания? Ведь постройка домов с балконами требует, в конце концов, дополнительных денежных затрат!
-- Даже не знаю, что вам ответить.
-- А теперь будете знать. С самых древних времен балконы служили одной и только одной цели. На них держат яки!
-- А кто такие вообще яки?
-- Я именно к этому и веду разговор. Дело в том, что человек -- куда более сложное существо, чем вы можете это представить. Феномен яки настолько стар и настолько жуток, что любой, кто хоть раз в жизни видел яки и знает, что это такое, будет изо всех сил стараться замалчивать такое знание. Это своего рода защитный рефлекс.
-- Почему я должен замалчивать то, что у меня на балконе поселилась какая-то несусветная жуть?
-- Потому что эта "несусветная жуть" на самом деле есть часть тебя самого. Видите ли, когда человек рождается, рациональная и иррациональная части его натуры сосуществуют внутри него и даже находятся в своеобразной гармонии. А потом человек взрослеет. И тогда его иррациональная часть начинает ему мешать. Впрочем, это характерно не для всех людей. Большинство людей так и умирают, содержа свое яки, свое иррациональное второе я, внутри себя. Это приводит к многочисленным психозам, неврозам и бесчисленным маниям. Право, мне жалко этих людей. Вы только представьте себе -- держать внутри себя такое чудище! После этого можно не удивляться, что у большинства таких людей жизнь оказывается разбита из-за их эксцентричного, а порой и безумного поведения, и многие из них в жизни мало чем отличаются от животных. Но, на наше счастье, мы принадлежим к другой части человечества. Мы -- те избранные, что смогли отринуть собственную животную натуру и осветить свою жизнь сиянием чистого разума. И тогда наш яки не выдержал и отделился от нас, начав жить собственной жизнью.
-- Но я же не предпринимал для этого никаких особенных действий. Я не изгонял из себя бесов, не разрезал себя на части и не истязал себя до изнеможения.
-- А все это и не нужно. Единственное, что необходимо -- это раз и навсегда поклясться в том, что отныне все твои поступки будут объяснятся рациональными, и только рациональными причинами. Если ты будешь исполнять свою клятву, яки уйдет сам.
-- Теперь я начинаю понимать... Я же действительно клялся себе в этом! Но как же чудище смогло отделиться от меня так, что я этого не заметил?
-- Яки обычно отделяется во сне. Здесь странно вовсе не это, а то, что обычно при отделении яки испускает специфическое излучение, которое улавливается районными серыми иерархами -- такими, как я, и они немедленно спешат помочь отделению и избежать неизбежных в противном случае эксцессов. Ваш яки таких сигналов не подавал. Все это нуждается в изучении, но не прямо сейчас, когда вы и без того ошеломлены. У наших ученых еще будет время исследовать ваш случай.
-- Но при чем тут балконы? И вюр? Если такая тварь отделилась от тебя, не лучше ли ее немедленно убить?
Серый Иерарх улыбнулся.
-- В том-то и загвоздка, что если умирает твой яки, то умираешь и ты сам. Более того, ты можешь жить только если не реже раза в месяц принимаешь вюр. Если человек изгнал из себя яки, он должен смириться с тем, что становится фактически наркоманом и вынужден каждый месяц уединяться со своим яки... и склеповать. Видно, такова уж греховная природа человека, что он не может жить одним чистым разумом, и вынужден прибегать к помощи этого отвратительного чудовища, чтобы черпать из него эликсир иррациональности. И таким образом оставаться в живых.
-- И этого никак нельзя избежать?
-- Нет.
-- М-да. Понимаю. И много на свете подобных "разделенных"?
-- Примерно каждый восьмой.
-- Каждый восьмой? Но почему тогда я ни разу ни видел яки? Ими же должны быть облеплены все балконы!
-- Яки обладают поразительными способностями к мимикрии. И появляются только в два часа ночи. Много, по-вашему, людей, которые любят гулять в два часа ночи, при этом обожают пристально приглядываться к балконам и вдобавок обладают невероятно острым зрением? Вот и я думаю, что немного. Так или иначе, секретность нашей Организации до сих пор остается несомненной.
-- Но зачем вам вообще сохранять секретность?
-- А вы что хотите? Чтобы ночные кошмары средневековья вновь ожили в умах большинства? Чтобы нас принимали за опасных сатанистов? Чтобы началась новая охота на ведьм? Чтобы появилась новая инквизиция? Нет, упаси боже нас от такого! Да и вы сами -- хотите ли всем признаваться, что по ночам занимаетесь выпасом на балконе страшных крылатых демонов?
Марк некоторое время подумал, потом улыбнулся и покачал головой.
-- Это очень сложный вопрос. Точнее, этот-то вопрос простой, на него можно даже ответить одним предложением. Но это предложение мало что объяснит. Потому что они улетают в Квац. А вот что такое Квац, это никто толком объяснить не может.
-- А там можно побывать?
-- В Кваце? Да, -- Серый Иерарх кивнул, и в выражении его лица появилось что-то мрачное. -- Очень просто. Садишься на своего яки и летишь. Только мало кто оттуда возвращался.
-- А вы пробовали? -- поинтересовался Марк.
-- Я там был, -- почти шепотом ответил Серый Иерарх. -- Возвращающийся оттуда живым становится Серым Иерархом. Страшное место. Какой-то безумный ад за гранью времени и пространства, в котором нет ничего, кроме совершенного хаоса.
-- Зачем же туда идти?
-- За бессмертием. И за ЗНАНИЕМ.
-- Знанием? Чего?
-- ЗНАНИЕМ. Если ты вернешься оттуда, то поймешь меня.
Установилась неловкая пауза. Серый Иерарх молча попыхивал сигарой, потом произнес:
-- Большинство удовлетворяются вюром. И правильно делают.
-- Но у вас есть какие-нибудь теории по поводу того, что такое Квац? -- заинтересовался Марк.
-- О, теорий сколько угодно. Дело в том, что большинство крупных ученых, особенно в области технических наук, принадлежит к числу разделенных. И каждый кому ни лень имеет по поводу Кваца свою теорию. Но все они как правило неубедительны. Ведь Квац на самом деле даже сложнее, чем я описал. На самом деле он... обитаем. И яки все время берут оттуда пищу. Те самые отвратительные кости, которыми они питаются, в свое время порождавшие нелепейшие слухи о том, что яки раскапывают свежие могилы и воруют из них мертвечину -- так вот, эти кости принадлежат на самом деле каким-то неведомым созданиям, которыми населен Квац.
-- Но как Квац может быть населен?
-- Некоторые утверждают, что Квац только кажется таким, каким мы его видим. Возможно, сами яки воспринимают Квац по-другому. Но -- увы! -- до сих пор ни один из ученых Организации не нашел способа разговаривать с яки. Неизвестно также, разумны ли вообще эти создания. Я лично полагаю, что яки не более разумны, чем конь или собака.
Марк глянул за окно, но быстро отвел взгляд. Даже если это чудовище -- часть его самого, к виду яки не так-то просто привыкнуть. Остается надеяться, что люди из Организации научат его обращению с отвратительной тварью.
Серый Иерарх усмехнулся:
-- Я вижу, не очень-то вы обрадованы новым положением вещей.
Марк покачал головой.
-- Даже и не знаю, что сказать. А как возникла ваша Организация?
-- Это очень долгая история. Удивительно, но нам не известно ни одного достоверного свидетельства существования разделенных в Древнем Египте, Греции или Риме. В средневековье отдельные единичные случаи разделения были засвидетельствованы начиная с тринадцатого века. Можете сами догадаться, какая печальная участь ждала этих мужественных пионеров рационализма. Архивы инквизиции просто пестрят подобными делами. Весь этот ужас продолжался до тех пор, пока не появилась Организация. Точнее, пока наш Великий Учитель не создал ее.
-- Великий Учитель? А кем он был?
-- Человечеству он известен под именем Фрэнсиса Бэкона. Именно этот гениальный человек основал Организацию и написал ее устав, не изменившийся и по сей день. Для человечества это стало новым этапом существования, эрой торжества рационального мышления. Шло время, все больше разделенных становились выдающимися государственными деятелями и могли послужить на благо человечества. О наших действиях ходили неясные слухи; мы представлялись большинству людей сетью мистиков и заговорщиков, стремящихся к властью над всем миром. Находились даже идиоты, которые пытались подделываться под нас и создавали свои, состоящие из неразделенных людей, организации, называли себя масонами, розенкрейцерами, теософами и еще бог знает как и дурили людям головы всякой многозначительной чепухой. Слава богу, при любом строе находились люди из числа разделенных, которые занимали в государстве значительные посты. Они помогали нам. Еще Великий Учитель говорил, что для окончательного торжества Разделения необходимо создать строй, обеспечивающий свободу самоопределения личности и позволяющий держать власть в руках наиболее достойных представителей общества, заботящихся о всеобщем благе. Впоследствии Авраам Линкольн и Бенджамин Франклин (кстати, разделенные очень высокой ступени) реализовали его идеи. Мы еще возлагали большие надежды на Максимилиана Робеспьера, но этот отщепенец обезумел от полученной власти и собрался уничтожить всех разделенных во Франции. Пришлось его спешно убирать... Как бы то ни было, господствующая политическая система нас вполне удовлетворяет. Если хотите, я могу передать вам пособие по истории Организации...
-- Благодарю вас за разъяснения, но не позволите ли задать еще один вопрос?
-- Сколько угодно.
-- Что означает весь этот маскарад с тортами?
-- О, обычная конспирация. Впрочем, не совсем. Дело в том, что в интересах Организации необходимо поддерживать жизнь наиболее выдающихся ее членов как можно дольше. Это тело, -- и Серый Иерарх выразительно хлопнул себя по груди, -- было бы уже давно мертво. Мозг этого человека был неисправен, и он не протянул бы долго. Мы только помогли ему безболезненно уйти.
-- Но при чем тут коробка из-под тортов?
-- Видите ли... -- Серый Иерарх нахмурился. -- Чрезмерное долголетие накладывает свои требования. Чтобы сохранить свой мозг свежим и восприимчивым к происходящему, мы вынуждены использовать его только в случаях, важных для существования Организации. Как, например, этот. Я живу уже более двухсот лет, и вы можете себе представить, во что бы превратился мой мозг, если бы постоянно загрязнялся новыми впечатлениями? Так что мы приучаем наше очередное тело к ряду несложных команд при помощи чисто рефлекторных механизмов, а сами пребываем в состоянии созерцания сущности жизни, находясь в специальном резервуаре, замаскированном под не вызывающий подозрений предмет. Например, кремовый торт.
-- А вас не пугает...
-- Пугает! Конечно пугает! Мне больно говорить об этом, но один из моих ближайших сподвижников, с которым мы были знакомы лет сто... он был... -- и Серый Иерарх поморщился, -- он был съеден этими невежественными варварами!
Серый Иерарх вытащил из кармана кружевной платок идеальной белизны и протер им уголки глаз.
-- Простите, -- произнес Серый Иерарх дрогнувшим голосом, -- вы затронули такую тяжелую для меня тему! Мой дряхлеющий мозг не может вынести этого. Чтобы сохранить его стабильность, я должен немедленно погрузиться в медитацию. Еще раз прошу вас простить меня.
С этими словами Серый Иерарх поднялся, вынул торт у себя из головы и положил обратно в коробку. Потом взял торт под мышку и чинно проследовал к двери. Ян последовал за ним, пробормотав нечто в духе "Организация еще свяжется с тобой".
Когда в квартире, наконец, воцарилась тишина, Марк глубоко вздохнул и погрузился в кресло. "Как, оказывается, тяжело быть рациональным!" -- думал он. -- "Водиться с этим чудовищем... Пить какой-то жуткий вюр... Единственная радость -- так это то, что у меня есть единомышленники. И эти единомышленники тесно сплочены в Организацию, которая мне поможет". Марк удовлетворенно прикрыл глаза. В это время со стороны балкона донесся крик:
-- Марк, идиот! Может, ты наконец выпустишь меня отсюда!
Марк вздрогнул, открыл глаза и с опаской взглянул на балкон. Никакого яки там не было. Вместо этого на балконе стоял какой-то абсолютно голый тип, дрожа от холода и энергично жестикулируя. И тут Марк узнал его. И раскрыл балконную дверь.
-- Рекс? Это ты? Какого черта ты там делаешь?
Рекс, стуча зубами от холода, вскочил в комнату и гневно прокричал:
-- А ты может быть дашь мне что-нибудь вроде халата!
Марк раскрыл шкаф и кинул Рексу какую-то одежду. Потом недоумевающе посмотрел на балкон. Балкон был пуст. Марк хмуро поглядел на Рекса:
-- А куда девался яки?
-- Какой яки? -- изумленно спросил Рекс.
-- Как какой яки! Ты что, ничего не знаешь?
-- А что я должен знать, по-твоему?
-- Но Серый Иерарх...
-- Кто такой Серый Иерарх? О чем ты?
Марка прошиб холодный пот.
-- Слушай, Рекс, ты что, хочешь сказать что все это время был у меня на балконе?