***

"Ты только представь себе, как трудно быть богом. Заботиться о миллиардах людей, живущих на земле. Слушать их глупые молитвы. Сплошная головная боль. А главное - исполнять их идиотские желания. Нет, это воистину кара - быть богом!" - подходила к своему завершению получасовая беседа под бутылочку датского пива с моим другом Виталиком. Он является моим тезкой, у него такая же, как у меня группа крови, родились мы в один год, и, как следствие, имеем схожие интересы. С таким человеком, как Виталик, всегда есть что обсудить под пол-литра пива.

И как всегда разговоры эти не имели никакой темы и плавно переливались из обсуждения основ религии даосов к идеальному соотношению величины женской груди к объему бедер. Пиво уже подходило к концу, и это являлось неопровержимым природным сигналом к тому, что пора расходиться по домам. И эта реплика, высказанная моим другом, следующая за нашим обоюдным согласием, что у восходящей звезды отечественной эстрады Клавдии Продюсеродавалки слишком узкие бедра для очень долгого нахождения на вершинах чартов, вызвала бурную во мне реакцию.

- Да ты что! Да он всевластен. Он может все! С его всемогуществом ничего не трудно. Все, что он делает, так это получает удовольствие от своей вечной непринужденной жизни. Как может быть ему трудно? - вот такой была моя тирада по поводу, естественно, если выкинуть бессмысленные слова, не несущие смысловую нагрузку, сказанные между этими.

- Ну подумай, так ли он всевластен, как ты думаешь. Ну что может он, чего не можешь ты?

- Влиять на события. Он может по своему желанию совершить чудо.

- Тогда почему мы не видим чудес ежедневно? А теперь подумай, стало бы тебе легче, если бы ты мог влиять на события? Я думаю, что тебе бы стало невыносимо жить, сознавая свою ответственность за каждое несчастье, случившееся рядом.

- Я думаю, что жить от этого станет только легче. Но все равно этого не проверишь.

- Не проверишь. Пока.

- Пока.

Мы обменялись дружеским рукопожатием и направились в разные стороны, каждый к своему дому. И по дороге я призадумался, что бы я сделал, если бы мог влиять на события. В итоге решил, что многое.

У подъезда, мимо которого я проходил, стояла компания: два пацана и девчонка, одетые по-панковски (в поношенных черных кожаных куртках, слишком теплых для лета, джинсах, порванных в таких местах, что было очевидно то, что нижнего белья "панки" не носят, а у одного из парней даже был поставленный пивом ирокез). Вот иду я и думаю, что сейчас подойдет один из парней и скажет нечто вроде: "Дай, дяденька, бедному панку на бухло". А я и отказать не смогу. Помню молодость, когда мы, глупые, рядились в похожие одежды, уходили из дома, ночевали у друзей, стояли в людных местах и этой фразой стрясали деньги у прохожих, а затем тратили их на дешевую выпивку. Так и случилось: со словами "Дяденька, дай грязному панку на бухло" ко мне подошел парень с ирокезом. Я достал из кармана червонец.

- Держи. Punks not dead, - повторил избитую в школе фразу.

- Punks not dead. - прозвучало вместо благодарности.

Да вывелись эти панки задолго до моего рождения. Нельзя отделяться от остального мира. Нельзя. И эти дети, когда подрастут, поймут, но время уже будет потеряно.

Дома я сразу лег спать - завтра на работу.

***

Немногие ненормальные любят работать. Многие ненавидят свою работу. Я не отношусь ни к тем, ни к другим. Я люблю свою работу, но не люблю работать. Парадокс, но мне в кайф вставать в 5 утра, мне нравиться торчать в офисе 8 часов в день. Но я никогда не делал больше, чем меня просили. Чаще, даже, меньше. Лень. Обыкновенная лень.

Странное все-таки существо человек. Вот сейчас я иду по улице на свою любимую работу. До своей работы я могу дойти пешком минут за 20-25. А если бы мне пришло в голову добираться на автобусе, то никак не менее часа. Жуткая вещь эти пробки. Ну, иду я вдоль проспекта, до работы еще метров 400, и тут меня прошибло потом. Я чувствовал, что куда-то опаздываю. Странное такое чувство. Ноги сами понесли меня во дворы. Пара десятков шагов - и я перехожу на бег. Я бегу неизвестно куда, все набирая темп. Ох, и не люблю же я бегать. Бегу неизвестно куда, неизвестно зачем. На всех парах. Но я уже знаю, что успею. Через два дома песочница. В песочнице мальчик лет четырех-пяти со старым игрушечным самосвалом, явно оставшимся ему в наследство от родителей. Он нагружал самосвал песком и камнями, затем начал катать его по бордюру. Я медленно подходил к нему. Я знал, что успел. В этот момент, на моих глазах у самосвала отвалилось колесо. Мальчик заплакал. Вывалил из кузова песок. И уже было собрался бежать домой жаловаться родителям. Но я уже был рядом.

- Мальчик, как тебя зовут? - спросил я у мальчонки, и мысленно начал считать до пяти. Один.

- Витя, - ответил мальчуган. Два. Три.

- Машинка сломалась. Да? - Четыре.

- Да, дяденька. А починить сможете?

- Не-е. Беги к папке. - Пять.

Мальчик встал, и в это время из-за угла дома на высокой скорости выехал джип. Из него слышалась громкая музыка и такой же громкий смех. "Лихачи", - подумал я. И вот уже второй раз за сегодня меня прошибло потом. Если бы я не заговорил с ребенком, не успел бы, то эта машина сбила бы его. Мля, ведь я знал это. Каким-то непостижимым образом я узнал это. И побежал. Но парню уже ничего не угрожает. И я пошел на работу.

***

- Доброе утро, Леонид Викторович. Как провели выходные?

- Доброе, Виталя. Все ничего. Ездили с женой на дачу отдыхать. Сейчас как раз малина подоспела. Шесть ведер собрали. Сладкая, не передать. Ведро сразу съели, да еще 10 литров варенья на зиму закатали. Вот зимой будет раздолье.

- Везет вам, Леонид Викторович.

- Я вот что подумал, Виталик. Соседний со мной участок почти заброшен. Трава поросла, яблони превратились в дички, хозяева появляются раз в пятилетку. Так может ты, Виталя, возьмешь этот участок, до ума доведешь, все одно возле моей дачи участок, вместе ездить отдыхать будем?

- Нет, Леонид Викторович, не дачник я. Я городской человек. Мне в городе отдыхать веселей, - сказал я, а подумал: "Фига с два меня заставят на даче работать".

- Ну, как знаешь, - сказал мой начальник, но было видно, что он расстроился.

Ну и пусть расстраивается. Погрустит и успокоится. Но никто не заставит меня на даче работать. Ибо был уже печальный опыт.

Я сел за работу. В принципе ее можно сделать за неделю. Я могу сделать за две. Но вот уже третий месяц прошел, а не сделано и половины. Когда прошло три недели, начальник подходил, спрашивал, как идут дела. Ну, я ему и говорю, что постоянные звонки, по делу и не по делу отвлекают, никак не могу сосредоточиться на работе. Назавтра у меня отобрали телефон и дали секретаршу Клару. Через два месяца начальник приходил еще раз, и уже более настаивал на скорейшем завершении проекта. Но я тогда тоже нашел какую-то отговорку. Теперь я ждал его в третий раз.

Работа не шла. Я все никак не мог выбросить из головы утреннее происшествие. Откуда я мог знать, что через сотню метров от меня может случиться беда с ребенком? Я, в принципе, верил в экстрасенсов, магов и пророков, но себя не относил ни к одному из вышеперечисленных типов. А может я все-таки экстрасенс?

Я достал из кармана серебряную ручку "Паркер" и положил на стол. А затем попытался поднять ее силой мысли. Естественно, у меня ничего не получилось. Я решил, что плохо стараюсь. Тогда я напряг свою мысль так, что на лбу проступил пот. Ноль реакции. Я решил - нет, я не экстрасенс. Тогда может маг? Я слышал, что шаманы африканского магического культа Вуду танцуют ритуальные танцы и шепчут заклинания, после чего получают то, что желают. Я решил, что ничем не хуже и могу тоже попробовать.

Я встал из-за стола и начал танцевать. Но танцевал я последний раз в одиннадцатом классе на выпускном. Поэтому ни грамма изящества в этом танце не было. Как и не было эффекта. Тогда, не прекращая танца, я начал читать заклинание. Так как я не знал текста ни одного заклинания, то начал придумывать на ходу: "Малааб-гварррдиаб, подниму я ручку вверх, урррахад-маллокоад, вверх она взлетит" и т.п.

Но то ли я читал заклинание слишком громко, то ли топал ногами слишком сильно, но ко мне в кабинет на шум явилась Клара. Я настолько увлекся своей игрой, что даже не сразу заметил свою секретаршу. А когда заметил, понял что ничего ей не объяснить. И залился краской. Мне не было так стыдно с тех пор, как мама заметила меня целующимся со своей двоюродной сестрой.

- Виталий Владимирович, вам плохо? - учтиво спросила секретарша. Будь ты проклята со своей учтивостью. Я помотал головой, не способный говорить.

- Идите домой, Виталий Владимирович, я скажу начальству, что вы уехали на совещание в Бобруйск, а вы отдохнете денек, а может и два, а лучше вам, Виталий Владимирович, взять отпуск, уехать в санаторий, а то вы заработались совсем, бедненький.

Я надел куртку и ушел. Но меня догнали слова: "Я никому не скажу". И никто не увидел, что ручка взлетела до потолка, потом опустилась на полметра, повисела так с полчаса, а потом плавно опустилась на прежнее место.

***

Ну зачем я так облажался? Ведь мог превратить все в шутку. А теперь Клара будет думать, что я свихнулся. И все женщины на фирме будут смеяться, когда я буду проходить мимо. Может действительно взять отпуск? Ладно, оставим эти размышления на завтра.

А сейчас я неспешно шел домой, размышляя о себе и своих способностях. Я не маг, и не экстрасенс. Но кто же я? А может я никто, но чья-то неведомая рука руководит мной, как марионеткой? В таком случае я не дам никому собой управлять.

И в этот момент я почувствовал то же, что и утром - желание бежать, чувство, что я куда-то опаздываю. Но уж нет. Кто бы ни был этот человек или не человек, но я не позволю собой управлять. Не позволю! Только я это подумал, как желание сразу куда-то пропало. Я весьма упрям и всегда делал так, как хочу этого я, а не кто-то другой.

Итак, у меня есть два дня отгула. Два дня на раздумья. Что за неведомая сила пытается мной управлять? Может быть бог? Но он, вроде как, дает каждому свободу воли. Да ведь никто и не управляет мной. Все, что я делаю - я делаю по собственному желанию. Но тогда чувство, возникшее во мне, предвещало опасность. Но я не послушал его. Что же произойдет? Нужно пойти и узнать.

Я последовал к месту, куда, как мне казалось, меня звало чутье. И удивлению моему не было предела. Я увидел аварию. Пять или шесть машин были, можно сказать, свалены в кучу. Пахло бензином и выхлопными газами. Уже успело собраться с два десятка зевак. Казалось, никто не замечал плачущего мальчика с мячом в руках, оказавшегося среди этой кучи. Я подошел к мальчику поближе и удивился еще больше. Это был Витя.

Я явственно представил, как произошла авария. Витя играл в мячик, но мяч выкатился на дорогу. Мальчик побежал на проезжую часть, не обращая внимания на машины. И где-то ближе к середине дороги он все-таки догнал мячик.

- Ты цел, Витек? - спросил я.

- Да. Я уж думал, что ты не придешь, - ответил мальчик, который, как только меня увидел, перестал плакать.

- Тогда пойдем домой, - сказал я.

- Сначала исправь, пожалуйста, - с какой-то хитрой усмешкой сказал мальчик.

Я посмотрел на него с удивлением. Откуда он знает о моих способностях. К тому же я не уверен, что смогу.

- Исправь. Ты же можешь все! - настойчивей повторил мальчишка, сделав ударение на слове все.

***

Я шел в сторону дома. По дороге купил в ларьке пачку сигарет. Я никогда не курил. Да, в юности я, бывало, покуривал за компанию. По молодости считалось, что это неимоверно круто портить свое здоровье и выбрасывать деньги. Но сейчас у меня нервы пошаливали. И я закурил. Я затянулся - и перед глазами все поплыло. Я остановился, подождал, пока действие табака закончится, и выбросил сигарету. Мне нужно думать, и тут наркотики мне не помогут.

Когда Витя сказал, что я могу все, во мне что-то изменилось. Я поверил в это. И начал работать. На моих глазах сломанные кости срастались, смятые кузова автомобилей начали приобретать свои обычные очертания. Все происходило так, как будто кто-то снял аварию на видеокамеру, а сейчас пустил перемотку назад. Через несколько секунд от аварии не осталось и следа. Машины завелись и поехали. Потом, ни слова не говоря, я завел Витю домой.

Итак, у меня два вопроса: что со мной и откуда Витя знает про это? Но как там Витя говорил? "Ты можешь все!" Ну что ж, сосредоточимся. Я хочу знать. Я хочу знать.

...Витя всегда хотел старшего братика. Он был единственным ребенком в семье. Родители его были сильно занятые люди. И мало уделяли своему чаду времени. Еще его часто обижали. И Витек всегда хотел братика, который бы мог его защитить. А еще он хотел, чтобы его братик мог все, как дяди по телевизору.

И вот однажды его отец пришел с работы домой в приподнятом настроении. И сыграл с сыном в шахматы на желание. Витя папу выиграл. Но желание не сказал. Оно исполнилось и так. Витя знал, что главное верить и желание исполниться.

Спасибо тебе, Витька. Теперь я бог. Нет, богом быть трудно. Я твой ангел-хранитель. Я почувствую, когда тебе будет нужна моя помощь.