Мне снился синеглазый блондин. А что я с ним вытворяла... Кое-каких знаний у меня много, фантазия богатая, опыт разнообразный, а подсознание своевольное... Понятное дело, что будильник, оповестивший о наступившем утре, отправился в полет на пол. Но он был настойчив и оправившись от моего предательства начал сипло трезвонить из-под кровати. Пришлось вставать, ибо на просьбу провалиться в преисподнюю, механическое чудовище не отреагировало.
Я встала, достала монстра из-под кровати и показала ему кулак. Будильник тренькнул последний раз и обиженно замолк. Вот сразу бы так! Эх, недаром говорят - утро добрым не бывает...
В ванной на меня из зеркала взирала неудовлетворенная жизнью вообще и мужчиной в частности женщина. Под ногами путалась кошка, намекая на утреннюю кормежку. Где-то глухо пищали заныканные котята. Я привычно оскалилась отражению, потрепала Сиу и пошлепала на кухню кормить мать кормящую, заодно и себя. Конечно, по правилам сперва надо одеться, затем навести марафет на морде и теле, но я, увы, из тех принцесс, кто по утрам без кофе истинно лягушка. Хотя нет, не лягушка. Жаба. Ядовитая.
Через минуту кофеварка выдала мне порцию божественного эфиопского напитка, к которому я поджарила тост. Следом в дело пошло сливочное масло и малиновый джем. Кошке досталось мясо из банки и остатки сухого корма. Второе Сиу проигнорировала. Ну да, кто ж будет сухари есть, когда под носом паштет с витаминами и минералами!
Из головы не выходил сон. Напряжение не сняли ни душ, ни небольшая гимнастика. Это у меня всегда так: предвкушение заставляет нервы искрить, словно высоковольтные провода.
Сегодня, это произойдет сегодня - хотелось петь и танцевать. На фоне предстоящего свидания даже Седов с его дурацким заявлением померк. Разве я не смогу убедить очередного мужчину своей мечты устранить все препятствия на пути к нашему счастью? Тьфу, да раз плюнуть! И попасть прямо в глаз братишке...
И как так получилось, что из приличного подростка такая зловредная крокозябра выросла? Явился ко мне домой - забудем про приглашение. Нанес непоправимый ущерб моей психике - опустим созданные мной предпосылки. Чуть не убил кошку - умничка Сиу объяснила Седову кто он такой и где его место. А теперь еще ябедничает государству!
И на этой мысли я поняла, что так просто это не оставлю. Ну, не смогу и все тут! Совесть не позволит замять дело, а она у меня дама серьезная и к полумерам не приучена. Как я могу ей противоречить? Никак. Она же меня загрызет потом! В общем, если что именно совесть во всем виновата, а я лишь смиренное орудие ее.
Я вытащила котят из туфель, погрозила пальцем кошке, и, напевая песенку Красной шапочки про кашалотов и бегемотов отправилась на работу. Когда я до нее добралась в голове уже оформился план.
В офис я влетела счастливая, с широкой, как Ниагарский водопад улыбкой. Коллеги высыпали из-за столов, затащили меня на кухню и заставили все рассказать. Уж больно эффектным был мой вчерашний уход с работы.
Естественно, я рассказала не все. Но и этого хватило, чтобы вызвать завистливый вздох у женской половины коллектива. Глаза-то у всех на месте и разглядели они не только форму, но и внешность красавчика полицейского. Что ж, за его синие глаза можно простить и непрезентабельную работу.
Весь рабочий день я откровенно филонила. Хотя начальство таки прочитало мой отчет по слону и изменило мнение на противоположное, заниматься дело не хотелось. Я раз за разом прокручивала в голове вечернюю сцену. О! Это будет шедевр классического театрального искусства из разряда 'не ждали? А мы приехали!'. Размышляя, машинально черкала что-то на листочке. Опомнившись, к вечеру обнаружила целый комикс, нарисованный в блокноте.
В четыре я сбежала с работы под предлогом деловых переговоров. Заскочила в секонд хэнд, где прикупила себе обновки, и в продуктовый магазин. В машине переоделась, и помчалась к работе Седова. Надеюсь, он сегодня на работе, а не умчался по неизвестным делам.
И вот без пяти пять я вошла в роскошное офисное здание. На голове алая косынка, на ногах стоптанные кроссовки, желтую юбку-карандаш отлично дополняет растянутая на локтях олимпийка, наглухо застегнутая. Две полные сумки с руках с мариноваными огурчиками, помидорками и водочкой, делали мою походкой похожей на ковыляние беременной хромой страусихи. Мое появление вызвало фурор еще внизу. На этаже компании, где работал Седов, милая девочка на ресепшн вообще в осадок выпала. По ее безвольной тушке, как по кофейной гуще, я могла прочитать свое будущее - ой, познавать мне силу тяготения в свободном полете из окна довольно скоро! И хоть сердце стучало, а тело пыталось отрастить крылья, я все равно топала вперед, настроенная на успешный дебют.
Я вошла в опен-спейс, осмотрелась и выбрала жертву.
- Слышь, а слышь, а где мне Юрчика Седова найти-то? - протянула я, страшно коверкая слова. Внимание удалось привлечь. И не только жертвы. На меня половина офиса обернулась. - Здрасти! - поздоровалась я и помахала рукой. - Так что там с Юрчиком? Я к нему через полстраны перлась, с сумками, устала жуть. У меня вот тут огурчики, помидорчики, самогоночка... - с этими словами я принялась заставлять стол жертвы банками. - Юрчик он же до этого дела оч-чень охоч!
- До какого? - проблеяла ошалевшая от моего напора жертва.
- Как до какого? - деланно удивилась я. - Он когда к нам приезжает в гости, то не неделями не просыхает! По два литру в день уговаривает! А как напьется, так буянить начинает. Один раз на спор решил башкой кирпич разбить. Уж как я его уговаривала, - на столе жертвы расположились стаканы, пробку о бутылки я отвинтила и разлила. Постелила бумажку и выложила на нее пару огурчиков. - Эх, не отговорила. Убедительности не хватило. Ну-с, за знакомство, не чокаясь! - я поднесла стакан ко рту и пригубила. Жертва машинально выпила. Все двести пятьдесят. До дна. Залпом. - Так он с тех пор немного того! - покрутила пальцем у виска. - Ну, не удивительно - кучу кирпичей башкой перебить... - Ну-с, по второй?
Рука жертвы машинально потянулась к уже наполненному стакану. Кто-то схватил бутылку. Другие подставили офисные кружки.
- А дальше-то, дальше что было? - торопили меня с рассказом.
- Как что? - я шмыгнула носом. - Известное дело: больничка, промидольчик два раза в сутки, справка из дурдома, медсестра беременная - Глашка кривая. Дочке уже три годика, а ентот ирод до сих пор ребятенка на руках не держал, а ведь похожи-то как... - я вытерла фальшивые слезы на глазах. - Одно лицо. Не отличить просто... Ну-с, еще по одной?
А потом еще, и еще, и еще... Мы плавно переместились в каморку для чаепития, где стало невозможно тесно. Народ достал из-под стола февральские и мартовские запасы. В дело пошли шампанское и виски. Я хоть и пила по капле, но набралась знатно и осознала это, когда двадцать едва стоящих на ногах человек рыдали навзрыд оплакивая скорую кончину Седова. Кажется, я что-то про неизлечимую болезнь наплела... Н-да, что-то все не по сценарию пошло, не пора ли сматываться?
Видимо, интуиция пьянствовала вместе со мной, ибо только только прозвенел тревожный звонок, как в каморке с недовольной рожей нарисовался братишка собственной персоной. Я постаралась слиться со стеной, но на ее голубом фоне мой красный платок и темная олимпийка являлись прямо таки кругом мишени.
Происходящее до Юрчика доходило медленно. Сперва он увидел бутылки на столе и вздернул одну бровь. От количества пустой тары вдоль стены вторая сама собой изогнулась вопросительным знаком. Сильно вопросительным. Когда глаза Седова прошлись по мне раскаленным колесом асфальтового катка, его губы искривились в натуральном волчьем оскале, а руки сжались в пудовые кулаки. В этот момент, я отчетливо поняла, что мифический зверь писец имеет вполне человеческое лицо и именно это лицо я сейчас вижу перед собой.
Люди начали потихоньку выбираться из каморки. Некоторые нашли в себе смелость сказать... разное...
- Ты уж прости нас, не знали мы... - на плечо брата легка рука сослуживца.
Юрчик побледнел.
- Дочку свою навести, - поцелуй в щеку. - Ребенок должен увидеть отца, хотя бы перед его смертью.
Братишка посинел и закашлялся.
- Мы тебе заупокойную закажем, - сказала сотрудница, подумала и добавила: - Трижды. Так надежнее.
Седов перестал дышать. Совсем.
- Ага, ты уж лежи тихо и не вставай. Пусть земля тебе будет пухом! - хлопок по спине.
Мужчина побагровел. Его глаза налились кровью.
Каморка опустела.
Минуту стояла тишина.
Мне стало холодно и неуютно.
Интересно, я отсюда выйду, вылечу, выползу или меня вынесут вперед ногами?
Невнятный шорох привлек мое внимание. Седов вытаскивал из брюк ремень.
- Юра, ты чего это, а? - пропищала я.
- К стене! - рявкнул братишка.
Не отвертеться...
Промелькнула в голове мысль, а следом разум отказал - остались инстинкты, а они... плохо все у меня с ними...
Крапинка десятая
Седов никогда не ощущал такого изысканного букета эмоций. Перед глазами яркий фейерверк из вспышек гнева. Руки трясет от жадной ненависти. Душу раздирает желание стереть с лица земли эту... это... насекомое!
И вот уже сорван ремень. И дана команда. И жертва загнанна в капкан, откуда нет выхода. Осталось только вкусить ее повиновение...
Но...
Девушка сорвалась. Из ее глаз исчез и страх, и разум. Мелькнуло что-то дикое, хищное, слегка потустороннее. Она рванула к нему и впилась в губы Седова жестким поцелуем, удерживая его голову и не давая ему вырваться.
Мужчина будто пулю в лоб получил. Никак он не ожидал ни поцелуя, ни такого напора. Секунд тридцать он просто пытался вспомнить как дышать, но едва вспомнил, как снова забыл, ибо волна возбуждения, прокатившаяся по телу, накрыла его и потащила за собой. Его последняя мысль, что два безумных человека в одной тесной комнате очень плохая затея...
Седов сорвал с Ирины олимпийку. Спортивный бюстгальтер она сама стащила через голову и рванула пояс его штанов, а затем запустила руку ему в трусы. Юра глухо, по-звериному, застонал. Какие, к черту предварительные ласки?! Тут успеть бы донести...
Он задрал юбку, посадил девушку на стол, нетерпеливо раздвинул ей ноги и вошел. Он еще успел подумать, не грубо ли, а потом мозг за мгновение превратился в желе.
Все закончилось так же быстро, как началось. Отдышавшись и открыв глаза, Седов с ужасом всмотрелся в лицо Ирины. Девушка очень сосредоточенно изучала его, будто искала ответ на вопрос: мы правда это сделали? Ты и я?!
Она отстранила Седова, села, встала. Одернула юбку, подобрала олимпийку, надела ее. Тяжело вздохнула. Юрий молча наблюдал. Он не знал что сказать. Что обычно говорят в таких ситуациях? Спасибо, ты была не так уж плоха? Благодарю за дикий секс в подсобном помещении? Обращайся, если снова припрет? Мужчина натянул трусы, затем штаны. Надо было сделать что-то еще, но голова не соображала. Она была абсолютно пустой и гулкой.
Юрий вышел первым. Придержал дверь для Ирины. Она проскользнула, стараясь не задеть Седова, и пошла по коридору к выходу. Мужчина бессмысленно смотрел ей. Наверное, надо окликнуть, предложить поговорить... взрослые же люди, в конце концов! Юрий снова ощутил раздражение и злость, но не на девушку, а на самого себя за то, что не может ничего придумать, чтобы остановить ее.
А ведь она сейчас уйдет и все.
И не вернется.
А с ней из его жизни уйдет... исчезнет...
Что?
Душа трепыхнулась в мучительной агонии.
Нет...
И тут Ирина вдруг развернулась, нахмурилась, смерила Седова презрительным взглядом издалека. Она подошла к нему решительным шагом, достала из кармана кошелек, порылась в нем, достала пятьсот рублей и протянула Юрию.
- Зачем это? - с запинкой спросил он.
- На чай, - Ирина легко улыбнулась. - Большего не заслужил, - и она потрепала его по щеке.
Через минуту хлопнула за ней закрылась дверь офиса.
Юра медленно обвел взглядом офисное помещение. Трое трудоголиков проявляли чудеса маскировки. Четвертый же сидел на столе, сложив на груди руки, и с искренней заботой смотрел на мужчину.
Лазаров...
Юра мысленно застонал.
- Пойдем, пойдем, отсюда, - мужчина ощутил нежное прикосновение к руке. Друг его куда-то тащил. - Незачем народ шокировать еще больше. Они и так на грани того, чтобы сквозь пол в преисподнюю провалиться. После того, что они слышали им сам дьявол не страшен.
Седов что-то промычал в ответ. Он еще плохо соображал. И руку что-то нестерпимо жгло. Мужчина разжал кулак и уставился на мятую купюру. Он остановился, как вкопанный.
- Юрчик, ты чего? - ласково спросил Максим. - Мы еще не дошли до кабинета. Давай, давай, двигай ножками...
- Ты знаешь что это? - спросил Седов друга.
- Знаю, приятель, знаю. Это деньги. Пойдем, пойдем, кофейку выпьем, мозги прочистим, поговорим по душам...
- Она мне заплатила... - Юрий продолжил гнуть свою линию. - Она. Заплатила. Мне. За секс... Как какой-то шлюхе!
- Ты все превратно понимаешь. Это шутка. Просто...
- Дешевой шлюхе!!! - прорычал Седов, окончательно осознав, что произошло в офисном помещении для рядовых сотрудников. - Я ее...
От удара в висок мир перед глазами Юрия рассыпался на осколки, и сознание мужчины скользнуло в темноту. Деловито насвистывая, Лазаров перекинул друга через плечо и вызвал лифт. Наверх поднимал президент компании. Поздоровавшись с боссом Максим, зашел и устроился около стены. Кнопка нужного этажа уже горела приветливым зеленым огнем.
- А... - начал президент. Он имел право задать вопрос. Все же не каждый день вице-президента таскают на плече директора по маркетингу.
- Перетрудился. Обморок, - сочувственно произнес Лазаров. - Кстати, не поможете Василий Борисович?
Президент помедлил с ответом, а потом кивнул - выбитый из колеи не сумел найти достойной причины для отказа. По дороге к кабинету Седова им попался шеф безопасности, инструктирующий новобранца в своем отделе. Поравнявшись со странной процессией он невозмутимо сказал:
- Коллеги, только не в шредер. Я в прошлый раз замучился из аппарата зубы выковыривать.
И двинулся дальше. А стажер так и остался стоять, провожая взглядом носильщиков в костюмах и неряшливо одетое тело в их руках... он уже не радовался, что устроился работать в эту компанию.
Крапинка одиннадцатая
Совещание сотрудников креативного отдела всегда проходило в пиццерии на первом этаже офисного комплекса. Я всегда задавалась вопросом зачем выпендриваться и никогда не находила на него ответа. Обычно все идиотское цирковое представление, по ошибке названное совещанием, занималась поисками, но не сегодня. Сегодня я искала нечто другое, а именно ту единственную дегенеративную извилину, толкнувшую меня в объятия дальнего родственника.
Это что за новый метод ведения боевых действий 'соблазни врага своего и соблазнись им сама'?!
Я от себя такого не ожидала...
Но ведь сделала!
Да еще и денег ему сунула. Ну, чтобы окончательно добить.
Все-таки я - стерва.
И сострадания к ближнему своему, который дальний, у меня ни на грош.
-... Госпожа Матвеева
Я нехотя отвлеклась на шефа. Как он посмел меня побеспокоить?
- Приятно знать, что вы иногда это делаете, - съязвил начальник. - Надеюсь, о слонах?
Я вздохнула. О слонах-то я как раз забыла!
- О них, о них, - преувеличенно бодро кивнула несколько раз. - Думаю, устроить им торжественную церемонию или скромно закопать в палисаднике. Что посоветуете?
- Предлагаю провести ритуал вуду и вернуть безвременно почивший проект, - шеф поправил на переносице стильные очки и улыбнулся.
То, что начальство отличается оригинальностью мышления, в частности способностью менять решения по двадцать пять раз на дню, знают все в нашем отделе, но кому от этого знания легче?
- А крапинки? - спросила, думая как деликатно послать шефа в лес за подснежниками.
- А что крапинки? - начальство не моргнуло глазом и намек не оценило.
- Слон издох, крапинки разбежались, - мрачно резюмировала я. - Может не надо вуду? - заискивающе улыбнулась и молитвенно сложила руки.
- Отче наш, вам не поможет, госпожа Матвеева. Труп должен быть реанимирован к двум часам дня. Придут заказчики.
- А, упыри эти... - я поморщилась. - Денис Михайлович, осиновый кол не одолжите? - представители производителя детских игрушек были на редкость неприятными людьми. У меня самомнение почивает на заоблачной высоте, а их вообще по стратосфере дрейфует.
- Госпожа Матвеева, вы сегодня чрезвычайно кровожадны. Уж не покусали ли вас? - на меня строго глянули поверх очков. Мне подали знак закруглять балаган. Мы, конечно, креативные художники с буйной и не всегда здоровой фантазией, а также трепетной нелюбовью с формальностями, но доводить ситуацию до абсурда не стоит. Все ж рабочее время...
- Угу, - вздохнула, - в ближайшее полнолуние у меня вырастут уши и заколосится хобот. Только ради бога никому не говорите, иначе от охотников за бивнями отбоя не будет! Ладно, шеф, будут вам и труп и крапинки к двум часам в приличном виде. Но неприкосновенность заказчиков гарантировать не могу.
Шеф кивнул и переключился на другую тему.
Я тоже переключилась. На телефон.
Маша прислала мне смс. В содержании три вопросительных знака. Ха, она мои мысли насчет Седова прочитала?! Я вздохнула и набрала всего одно слово 'апокалипсис'. Примерно это сейчас творилось у меня в душе. Уверена на сто процентов, если не сдержусь и расплачусь, то слезы у меня будут красного цвета. Над душой измывается тот самый зверь, с большой библейской буквы, в голове носится стая саранчи, зверея от замкнутого пространства, разум заполонили давно призраки подростковых страхов. Охотников за привидения что ли вызвать? Ну и экзорциста с дезинсекторами им на подмогу!
'Запала?' - пришло в ответ.
Куда там... Попала! Вот это верное определение. Но куда? И как теперь выбираться? Мне б не помешала крепкая рука помощи. В крапинку. В темно-коричневую крапинку-веснушку. И практически безволосая.
Тьфу, о чем я думаю?!
Это же Седов!
Он мой фигзнаеткакойюродный, но брат!
Угу, и это меня вчера остановило...
'По полной программе' - напечатала я.
'Залетела?!!!' - пропищал телефон.
Несколько секунд я тупо пялилась на экран, а потом судорожно принялась рыться в значках программ. Открыла женский календарь и ужаснулась. Могла! Причем не просто могла, а с высокой долей вероятности! Вашу мать да всей танковой дивизией...
- Госпожа Матвеева, какие у вас причины так сильно не любить мою мать?
Ооо... Что за день сегодня?! Мой знак зодиака в каком-то не том доме и в неприличной позе?
- Денис Михайлович, можно выйти? - оставаться на совещании я точно больше не могла.
- Матвеева а вы куда? - удивился шеф.
- Сначала в аптеку, а с вероятностью в восемьдесят процентов через девять месяцев в роддом, - я почесала подбородок.
- Ааа... - шеф задумался. - Вас поздравить?
- Лучше выразите соболезнования семье отца будущего ребенка! - я подхватила телефон и вышла. - Маша, на выход, - сказала я.
- Ааа... - промямлил шеф.
- Мне нужен свидетель, что я совершила убийство будучи в состоянии аффекта. Кстати, в нем я буду пребывать еще девять месяцев, - сделала реверанс коллегам, пропустила вперед подругу и закрыла за собой дверь.
Крапинка двенадцатая
Седов никак не мог заставить себя работать: отчет на столе расплывался перед глазами, телефонные звонки раздражали, а редкие визитеры - те, кто еще осмеливался переступил порог его кабинета, пулей вылетали через пару минут, крепко прижимая к себе заветные подписанные документы.
Юра думал.
Думал.
И снова думал.
О погоде.
В Африке.
О слонах. С большими ушами и в крапинку.
Если бы не злополучные сигареты...
А самое хреновое было то, что он хотел увидеть Ирину снова. Пусть наорет, пусть отлупит, пусть... на этом месте фантазия мужчины всегда сворачивала в сторону кровати, простыней и бурного секса. А после кровати фантазия принимались за любые места и поверхности, которые можно использовать не по прямому назначению, но к огромному удовольствию.
Седов бросил отчет, встал и подошел к окну. Снова серое небо. Снова грязь. Людская толчея внизу. И собственное отражение наглядно демонстрирующее, что он помешался. Птица вчера сказала, что выглядит он, как гордый козел, который с горы спустился а внизу стадо таких же козлов, как он, вместо нежных козочек.
Мда, в точку и беспощадно.
Самому что ли в гости к Ирине заглянуть?
Ей же приглашение не потребовалось. Пришла и целое представление устроила! Это ж надо... Сотрудники соболезнованиями замучили, отдел кадров спрашивает когда он увольняться по состоянию здоровья будет, а уборщица вчера пакет детских вещей б/у принесла. Для дочки!!!
Внезапно сердце кольнуло.
Глупо...
Он не может знать, что та фигурка в красном пальто, рассекающая толпу - Ира. Но знает!
Седов сжал кулаки, сглотнул и сорвался с места. Опасаясь упустить ее, он встал у лифтов на этаже и принялся изменять шагами холл, пугая своим решительным видом людей.
Что ей надо? Очередное представление устроить?
Пять минут минус. Где она?!
А если показалось? Если ошибся? Если...
- Стоять! - рявкнул он, хватая девушку за рукав пальто. - К кому-то в гости собралась, Матвеева? А что же без звонка? - тон поневоле был ехидным.
- Плохие новости по телефону не сообщают. Кроме того, не собираюсь дать тебе возможность сбежать за границу.
- Паспорт отберешь? - Юрий крепче сжал не руку и потащил за собой.
- Гвоздями к стулу приколочу! - ответила Ира и строго посмотрела на мужчину.
Она явно хорохорилась. Однако... Бледные щеки, синие искусанные губы и насупленные брови говорили об усталости и...
- Что случилось, Матвеева? - Седов втолкнул девушку в свой кабинет и закрыл дверь, велев секретарю никого не впускать.
- Держи, - она протянула ему лист бумаги. - Твое мнение?
Юрий пробежался глазами по списку. Роддом. Еще один. Третий. Что за ерунда?!
- Матвеева, зачем мне это? Я рожать в ближайшее время не собираюсь! - усмехнулся мужчина.
- Ты нет, - села на кресло, закинула ногу на ногу и посмотрела на Седова с вызовом.
Ну и?
Юрий посмотрел еще раз на список. Врачи. Цены на контракт. Это что, головоломка такая? Признаться, хорошая: мозг у Седова уже расплавился. Понятное дело, что в результате четыре, но из чего оно складывается?
Ой...
Ой, черт!
Да какой к черту черт! Тут самого Ктулху поминать следует!
- Мне надо выйти! - Седов помчался к двери. - Никуда не уходи! - голос мужчины сорвался на фальцет. - Я мигом!
Юрий бросился к Лазарову.
Расстояние между своим кабинетом и кабинетом друга он преодолел практически мгновенно. Ворвался внутрь, захлопнул дверь и прижался к ней спиной. За считанные секунды мужчина взмок, как скаковая лошадь, после забега, а ощущал он себя и того хуже.
- Она беременна! - взвыл он, выхлебав половину бутылки минералки. - Она беременна!
Максим нажал отбой на телефоне, пообещав перезвонить. Седов тем временем прикончила минералку и озирался в поисках другого источника воды. В горле Юрия было сухо, как в пустыне Гоби.
- Ну? - Лазаров подпер подбородок ладонями.
- Что 'ну'?! Она беременна?! Это конец...
- Кто беременна? - со вздохом уточнил Лазаров.
- Ира! - выдохнул мужчина.
- И как ты это установил, позволь спросить? - вздернул брови Максим.
- Она пришла и сказала!
- И ты поверил?! - удивился друг.
Седов прекратил трястись.
И правда, чего это он? Точно помешался, а от мешанины в голове соображать перестал. Она его дважды развела, как лоза последнего, а он и третий раз рад купиться! И ведь почти добилась своего.
- Вот стерва! - рыкнул мужчина и рванул в свой кабинет с намерением устроить негоднице взбучку.
Взбешенный, набросился прямо с порога.
Он орал, забыв обо всем на свете.
Он вспомнил все. Прошлое в его пламенной речи удивительно перемешалось с настоящим и протянулось в будущее, которое Седов живописал коротким и весьма печальным для одной конкретной особы. Он грозился подать в суд, да не в любой, а по правам человека, ибо гражданку Матвееву, шутницу, мать ее, следует лишить звания человека, ибо позорит она это слово и все пятнадцать миллиардов прямоходящих, за словом скрывающихся.
Он колотил по столу, с удовольствием вслушиваясь в звон ручек в модном металлическом органайзере. Швырялся бумагой, краем глаза отмечая, как красиво разлетается двухсотстраничный отчет и радуясь, что отдел маркетинга теперь можно послать к черту.
Он даже позволил себе ругаться и не блинами какими-нибудь, а самыми настоящими караваями с начинкой из такой ядреной фени, что сделала бы честь незаконнопослушным гражданам из мест отдаленных и от сего мира колючей проволокой огражденных.
В общем, оторвался Седов по полной программе. Закончив, выжат был, как лимон, но удовлетворен, как после хорошего секса. Сигаретку бы еще выкурить...
- Все сказал? - Ирина невозмутимо подняла одну бровь. Она встала и подошла к двери. - А теперь я задам всего один вопрос. Тогда, два дня назад мы разве предохранялись? - и она ушла.
А Седов... Он еще долго стоял с открытым ртом и хватал воздух.
Крапинка тринадцатая
Машка мыла мне голову.
Естественно в переносном смысле.
Она пыталась в свойственной ей вежливой манере объяснить мне, что я поступила с Седовым нехорошо. Котов переводил сентенции подруги в простой и понятный язык: я - идиотка, провокаторша и гнать меня надо через лес хворостиной, как тупую скотину от стада отбившуюся!
Я заняла оборонительную позицию на диване, прикрывшись подушками и собственными руками. Молчала, ибо мои доводы, основанные на расчетах женского калькулятора и интуиции подруга с супругом уже признала недостойными не только доверия, но и внимания. Зато тестам с одной полоской она верила безоговорочно!
Нашла чему...
Я же понимаю, что через два дня они ничего не покажут, а если и покажут, то не то, что надо, просто терпения мне хватило недельку подождать. Через недельку я уже анализ крови пойду делать, чтобы уж наверняка знать сметать ли мне с полок детских магазинов пеленки, а в аптеке запасы валидола с нитроглицерином. Только и без анализа я уверена, что попадание в цель стопроцентное. Ну, хорошо, восемьдесят по календарю, но какие-то жалкие двадцать можно не принимать во внимание!
- Зачем ты к нему пошла? Ну, зачем? А если у человека плохо с сердцем станет? - Маша смотрела на меня с таким сочувствием, будто заранее прощалась.
- С его куском гранита ничего не случится, - пробурчала я. - И вообще, ты почему его защищаешь, а не меня?
- Ира, ты социально опасна...
- В зоопарк, в клетку. К мартышкам, - прокомментировал Котов.
- Петр, помолчи! - шикнула на мужа подруга.
- А я что? Я ничего. Это совесть ее через меня говорит, - мужчина не поднял головы от газеты.
Я схватила диванную подушку и запустила ее в самопровозглашенную 'совесть'. Котов все так де не отрываясь от чтения поймал подушку и положил на пол рядом с собой.
- Петр! - снова вмешалась подруга.
На сей раз мужчина благоразумно промолчал.
- Ну? - Машка требовала ответа, а я и забыла уже на что...
Поерзала на диване. Покрутила головой и пожала плечами. Вопрос-то я вспомнила, но вот ответ на него... Помню только, что по дороге к офису Седова раз тридцать прокрутила будущий разговор с ним, испытывая небывалое удовольствие от предстоящего события. Я настолько была погружена в свои мысли, что машин пять подрезала, а очнулась от воплей брюнетки на инфинити, обозвавшей меня... Впрочем, к чему мне вспоминать некультурных личностей? Сама она... то самое животное!
Что же со мной было такое?
Планируя очередную месть или наказания, исполняя задуманное, я всегда, всегда безумно расчетлива. Конечно, как и любой человек, я ошибаюсь, но это не ошибка в расчетах, это ошибка в предпосылках, как было в случае с машиной Котова... Сами-то планы безупречны!
А тут... Вот только подумаю про Седова, и тайфун рвет крышу! Здравствуйте, не ждали называется! И почему он на меня действует, как красные труселя на подтянутой заднице тореадора?
- Ау, ты еще с нами? - Маша помахала рукой перед моим лицом.
- Она ушла на фронт выносить раненых с поле боя. Ты только своих и чужих не перепутай, - Котов улыбался поверх газеты.
- Я сейчас тебя вынесу! - достали его шуточки! - А потом обнесу и обставлю, - прошипела я.
- Но-но! - погрозил пальцем мужчина. - У меня все равно красть нечего, кроме умных, но в твоей голове они, увы, не приживутся - почва не плодородная и вредителей слишком много.
- Я тебе сейчас...
- Так, - Маша встала между мной и Котовым, - не надо моего мужа лапать - хлоргексидина не напасешься, а спиртом опасно, пока мою и надышится, и напьется, где потом искать его буду?
- Известно где - на крыше! - хихикнула я. - Когда Котов под шафэ, ему в голову только новые теории избавления от фобий и лезут. Причем исключительно практические. Помнишь, как в том году он пытался нас убедить, что любовь наградила его крыльями и рвался испытать их?
Маша лишь вздохнула.
Котов отложил газету и укоризненно посмотрел на меня.
- Мне, Ира, хоть какие-то идеи в голову лезут. В твоей же голове только злобные феи и парят в пустоте под черепом и шепчут тебе всякие гадости.