Это все, что ты не хотела,
и все, что тебе осталось.
Немного вина и снега,
дрожащая, как свеча, усталость,
девять чертей на сердце,
три слезинки в ресницах,
два поцелуя крест накрест,
и тихое - в пятницу бы упиться...
А Он не хотел бы тебе такого!
Он, может быть, хотел бы тебе лета,
стройных мелодий твоей прозе
и вопросов твоих глупых.
Чтобы ты смеялась по-вечернему тихо,
одевалась, как Дама-в-Синем,
и не думала б, что в Клавесине
больше черных клавиш, чем белых.
А ты умела быть сильной -
не ронять трех слезинок с ресницы,
если орать, то в голос -
так, как просят детишки зрелищ,
умела быть злой и страстной,
недосягаемо мудрой...
Но все, что тебе осталось, -
это немного снега,
шершавость сухих ладоней,
французские сны в Париже
и кольца на слабых пальцах,
и Боже в conditionnel.