Я знаю, что это глупо, дико глупо. Мне не нужно этого делать, совершенно не нужно, бессмысленно. Ходить туда и ждать её. Стоять у её дома. Одна минута счастья, только одна минута. Одна единственная минута надежды, увидеть её милое лицо. А вместо этого отчаяние. Бездна отчаяния. Это убивает меня, лишает сил. Сколько мне уже осталось жить, я не знаю. Эта старушка на лавочке перед подъездом. Она, наверно, смеётся надо мной. Скалит свои маленькие зубки, как только я отвернусь. Надсмехается, издевается. Конечно, издевается. Все надо мной издеваются, надсмехаются.
Она как бы сочувствует мне. Вроде бы. Но я не верю ей ни секунды, ни минуты. Заглядываю ей в лицо, приближаюсь. В водянистых прозрачно-голубых глазках под морщинистыми складчатыми веками только страх. Что я от неё хочу? От неё ничего, совершенно ничего. Я хочу видеть её, свою девочку. Свою радость, своё счастье. Ради неё я только и живу. Я искал её долго, очень долго. Сколько судеб я перелистал, чтобы найти её!
Сначала она меня к себе подпустила. Неосмотрительно, скажем. Очень неосмотрительно. Но я могу быть нужным. Это мой конёк, стать необходимым как воздух. Я долго к ней подкрадывался. В интернете. Как только она появлялась, первым с комментами был я. Всегда я. Как будто мне и делать больше нечего, как караулить, когда она появится. В общем-то, и нечего. Да, я совершенно свободен. От каких-бы то ни было оков. Она-я-она-я. До двух часов ночи тянулось это безумие. Мы вместе, вместе. Я и она. Только мы вдвоём. И сердце, моё изношенное сердце стучит как бешеное.
Потом она начала своевольничать. Я не говорил ещё, что не терплю своеволия? Я доказываю, выдвигаю аргументы, контраргументы. Как на шахматной доске. Наступаю, наступаю. Ближе, ближе. Сейчас белая королева падёт. Что, ты не сдаёшься? Я запираюсь в своей каморке, в своей келье. И бью кулаком по стене от ненависти. Вот бы залепить ноубуком в стену. Прямо в стену со всего размаха. Ненавижу, ненавижу. Почему всегда так? Всегда? Как только хочу посмотреть, что там внутри, эти куколки ломаются?
Вот и эта сломалась. Лежит, кровь тонкой струйкой течёт по светлому ламинату. Не нужно тебе было спорить со мной, милая. Глажу рукой её мёртвое, такое красивое лицо. Ты ужасно красивая, просто красавица. Тёмные длинные волосы. Со мной спорить нельзя, ты теперь поняла? Ты теперь поняла, скажи?