Виноградный Дракон : другие произведения.

Тени Инариша. Гл. 1

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Чем был Лабиринт раньше, никто из Лесного народа не знал: по преданиям, передававшимся из уст в уста на протяжении веков, фаты пришли в эти земли, когда эпоха Древних Народов канула в вечность. Никто не помнил старого языка, обычаев, истории. Все, что осталось - разрушенные стихиями обломки неведомых строений, затянутые плющом, осевшие в землю и наполовину поглощенные лесом. Главной же особенностью древнего поселения было то, что руины неведомым способом отпугивали любых жутковатых существ и лесных тварей, не позволяя им ступить на огороженную каменными кругами территорию. Чародеи и ведьмы фатов чувствовали магию древних, но понимать ее, и уж тем более управлять ею, так и не научились.
  Глава 1. В Лабиринте
  
  Закат догорал, и на Инариш опускалась густо-синяя темная ночь. Неподвижный воздух был жарким и душным, как перед грозой, лишь слабо трепетали огни факелов, бросая неверные блики на лица фатов, нестройной процессией двигавшихся к лабиринту.
  Отбивали четкий, сложный ритм барабаны. Позвякивали в такт шагам металлические браслеты на запястьях и щиколотках танцоров. Со стороны деревни тянуло дымом, запахом вина и жареного мяса. Ночь была полна звуков - голосов, стрекота насекомых, негромкого попискивания ночных птиц. Ночь была полна радостного, торжественного оживления, застывшего в глазах фатов, сквозившего в их движениях, проскальзывающего в их разговорах. Все ожидали милости На-Туура.
  Все, кроме Ренши.
  В этом году праздник Лабиринта ее не радовал. Ни звуки музыки, ни готовящийся пир, ни новый, белоснежно-сияющий хитон, скрепленный на плечах и бедрах золотыми кольцами, ни явное одобрение, которое выказывала своей воспитаннице Аамари.
  Духи прислушаются к ним, говорила ведьма, возжигая утром ароматные травы над порогом их жилища и наблюдая, как полупрозрачный дымок тонкой струйкой возносится к небу. В этом году На-Туур останется доволен подношением, а значит, и все племя ждут изобилие и достаток. Ренши кивала, чувствуя, как переполняет ее важность и значимость момента: священнодействие праздника Лабиринта, доверие со стороны народа, внимание могущественных духов. Кто еще из ее соплеменников мог похвастать подобным?
  Радость схлынула, как прибой, когда солнце перевалило за полдень, и на площади объявили имя счастливца, которому выпала честь отправиться вечером к богам - к самому На-Тууру, вершителю судеб.
  Тай.
  Мальчишка с ободранным носом. Угловатый длиннорукий подросток. Высокий гибкий юноша. Младший сын вождя Мато. Подношение духам Лабиринта. Она знала его с самого детства, еще до того момента, как Аамари объявила ее своей преемницей и забрала под свой кров. Совместные исследования окружавших Инариш лесов, вылазки вглубь Лабиринта, охота, прогулки на побережье - не перечесть, сколько часов они проводили вместе, когда выдавалось время. Тай - наверное, один из немногих, кто не сторонился таинственных сил, которыми обладали Аамари и ее ученица, и единственный, кто относился к ней попросту, как к равной. По крайней мере, до последних двух лет, когда обучение Ренши стало более изолированным. Она становилась женщиной, ей нельзя было подвергать себя такому искушению, как общение с соседскими парнями - так говорила Аамари, и Ренши привыкла слушаться ведьму, не переча ей, знающей, в таких вопросах.
  Сейчас, глядя, как скользит меж соплеменников озаренный факелами, одурманенный Тай - спокойно и непринужденно, как рыба, юная ведьма почти жалела об этом послушании.
  - Ты сомневаешься? - заметив, что она приотстала, Аамари обернулась к ученице. Мазки ярко-алой краски на ее темном лице казались черными в свете факелов, огромное, полное, мускулистое тело блестело от ароматного масла, тонкая ткань хитона облепила тяжелую грудь. В полумраке ведьма сама выглядела древним божеством, пугающим и могущественным.
  - Нет, - Ренши отвела взгляд от Тая. Посланцы никогда не сопротивлялись своей участи: это величайшая честь - отправиться служить На-Тууру, принеся изобилие и счастье своему народу. Впрочем, слабым духом давали попробовать зелья Лабиринта, помогая им подготовиться к встрече с божеством. Они уходили с радостной улыбкой, гордые своей судьбой.
  И все же странно было видеть эту беспечную, жутковато-счастливую улыбку на лице Тая. Видеть и знать, что эта улыбка - его последняя.
  Уголки губ Аамари чуть поднялись.
  - Следующий ритуал проводить тебе, - сообщила она, откинув с потной шеи тяжелую массу волос. Крохотные золотые кольца во множестве блестели в ее острых ушах. - Смотри внимательно.
  И пошла вперед, не оборачиваясь больше к воспитаннице. Фаты расступались перед ней, почтительно пропуская ко входу в Лабиринт, увитый ползучими травами. Никто не смел вставать на пути ведьмы. Никто не смел перечить воле духов.
  Никто и никогда.
  
  
  
  Синие змеи кружились в небе совсем близко, сплетались в кольца, дразнили, но стоило протянуть руку - исчезали, чтобы вновь появиться рядом, но избежать прикосновений. Или то были не змеи, а драконы? Тай никогда не видел драконов, но говорят, они похожи на змей - такие же длинные, гибкие и юркие - не поймать, разве что издали любоваться. А может, это Духи Лабиринта... Великие, бесплотные и равнодушные. Духов видят Ведьмы, остальным их не рассмотреть, так разве не чудо, что сейчас призрачные змеи кружатся так близко от фатов, не боясь, что их заметят?
  Тай улыбнулся. Попытался поймать рукой слишком близко подобравшийся призрак, но тот опять ускользнул, растаяв под пальцами.
  Быть может, он видит их, потому что духи на этот раз пришли именно за ним? Как приходили сотни раз за другими...
  Проскользнувшая мысль показалась яркой и ясной. На мгновенье. Через мгновенье от нее не осталось и следа, как от множества мыслей ранее.
  Тай нахмурился и замер на месте. Он не хотел уходить...
  На-Туур давно забыл про свой народ: сколько раз они с Ренши тайно пробирались в Лабиринт, пытаясь его вызвать - ни разу не заметили ни малейшего присутствия Великого. И ладно бы он сам не почувствовал, но ведь Ренши готовилась стать настоящей Ведьмой - она бы учуяла, уловила хоть малейшее движение, отблеск, звук, незримое колыхание пропитывающих мир магических волн. Но На-Туур не приходил. Быть может, он умер сам, давно и тихо, и фаты зря надеются на заступничество и милость мертвеца?
  Тай всегда колебался, когда дело доходило до преданности Творцам - безоговорочно верил он лишь в то, что видел и чувствовал сам. Наверное, поэтому Мато и выбрал его из всех своих детей, чтобы отдать На-Тууру, когда жребий пал на его семью - не так жалко, да и наперед у остальных отпрысков больше будущего. Наверное, поэтому, когда объявил о своем решении, Верар и Рэджи перегородили выход, отступив назад - знали, что может и сбежать, наплевав на высшую честь, оказанную семье.
  Все они были правы - уходить из мира живых Тай не хотел. Уйти - попросту умереть, а ему только что исполнилось семнадцать. Отец пророчил славу великого воина, мать - сильного колдуна. Он думал, что все впереди.
  - Ненавижу! - выл Тай, борясь с братьями, пока те связывали ему руки.
  Отрезвил лишь голос матери, когда та наотмашь ударила по лицу:
  - Не позорь нас! Мы не можем подвести народ. Пусть Мато - Вождь, но он не в силах изменить Заветы: так жили наши предки, так живем мы. Перед Творцами все равны, что сын Вождя, что безродный бродяга, - голос Новы был спокойным и уверенным. Она всегда знала, что нужно делать, и никогда не сомневалась в своих действиях.
  Сам Мато молчал, добавить было нечего. Он чувствовал себя виноватым.
  - Выпей, - Нова взяла из рук Уны глиняную кружку, наполненную темной жидкостью. - Пожалуйста, - она встала на колени перед сидящим на земляном полу сыном. - Так будет легче всем - не думай, что нам не тяжело.
  Она была права, как всегда, - рассудком Тай это понимал, поэтому выпил поднесенную к губам жидкость без вопросов.
  И время потерялось. Остановилось, замерло. Быть может, умерло, провалившись в небытие, как умер На-Туур. Тай ни за что не догадался бы, сколько его прошло. Он забыл, кто он, где и зачем. Иногда в памяти яркими бабочками вспыхивали отрывочные воспоминания, но исчезали так же быстро, даже не успев толком о себе напомнить и не оставляя ни малейшего следа.
  Зато появились змеи - живые переплетающиеся ленты - единственный образ, что мог ухватить рассудок и удержать в сознании.
  Рука Мато подбадривающе легла на плечо. Змеи, свернувшись живым клубком, устремились вперед.
  Тай шагнул за ними, сам не понимая куда.
  
  
  
  Того, кто входил в Лабиринт впервые, громада его стен, изрытая прихотливо переплетающимися проходами и наполненная древней, невозмутимой тишиной, пугала и подавляла. Ренши, проводившая в этих переходах часы, а порой даже и дни, привыкла видеть его разным: умиротворяюще-тихим - если зайти в него ясным солнечным днем, смертоносным и жутким - по ночам, торжественно-грозным - в первый день лета. Как сегодня.
  Никто - ни вождь Мато, ни Аамари - не мог сказать, как давно был возведен Лабиринт и с какой целью. Одно было неоспоримо: в этих стенах жили силы, превосходящие всяческое понимание и воображение.
  Где были эти силы? Ренши искала и звала их каждый раз, когда бывала в Лабиринте, и порой ей начинало казаться, что она слышит их тихие голоса и шепот - совсем близко, и в то же время невообразимо далеко. Но сколько она ни старалась, не могла разобрать слов. На-Туур никогда не говорил с нею. Быть может, она слишком слаба, чтобы понять его?
  Или Он просто не желал изъявлять свою волю...
  Поворот, очередной поворот - стены Лабиринта расступились, открывая широкую круглую площадку, на которой без труда могло разместиться все племя. Горели костры, ярко освещая густую ночную синь. В центре идеальным кругом чернел Колодец - колоссальный бездонный провал. Солнце никогда не освещало его стенки, и ни единого звука не доносилось из глубин. Глаз Бездны, вход в обитель На-Туура - закрытый для простых смертных коридор. Только один среди фатов, и только раз в году имел право войти туда.
  Ренши оглянулась. Высокий столб, украшенный перьями и бусинами, увитый гирляндами из цветов и листьев, испещренный письменами и отполированный до блеска прикосновениями чужих тел, застыл над самым краем Колодца: качнись вперед - полетишь вниз. В бездонную, черную, поглощающую пустоту. В объятия духов.
  Народ, окруживший Колодец, расступался - по образовавшемуся коридору медленно, все с той же странной улыбкой, шел Тай. Шел без принуждения и сопротивления - уверенно и твердо. Отец и братья следовали за ним, безмолвные и суровые. У столба Тай застыл, словно на миг потеряв ориентир. Рэджи и Верар, старшие сыновья Мато, подняли обе его руки, накрепко привязали к вершине столба.
  Ренши закусила губу. Как непохожа на Тая была эта молчаливая покорность! Неужели На-Туур, глухой к их призывам уже несколько поколений, будет удовлетворен такой жертвой - безвольной, утратившей огонь? Неужели ему нравится окружать себя тихими, послушными тенями?
  Неужели голос Тая присоединится к голосам духов, шепчущих в Лабиринте?
  - Вперед, - Аамари, неслышно ступая, подошла к девушке, вложила в ее руки чашу, до краев наполненную темно-красным. Запах свежей, горячей крови ударил в нос - оленя, убитого ради этой чаши, племя съест позднее, на торжественном пиру.
  Народ расступался. Близ колодца их осталось трое: Аамари, Ренши и привязанный, одурманенный Тай.
  Сердце колотилось, как безумное. Она не раз видела, как это делается - каждый год один из фатов отправлялся на встречу с духами, и год за годом ритуал оставался неизменным. Аамари распустит по плечам тяжелые, длинные волосы. Взовьется над кострами густой ароматный дым. Начнет кружиться голова, поплывет над Лабиринтом дурманящий, сладостный запах. Ночь разорвет пронзительная, как крик, песня - призыв На-Туура. Только Ведьма, доверенная племени, говорящая с духами, поет для божества, только она открывает врата. Сегодня это еще Аамари. В следующем году петь будет она, Ренши. А пока...
  С чашей в руках Ренши подступила к привязанному к столбу Таю. Лица народа сливались за пределами освещенного круга в сплошное пятно. От дыма гипнотических трав, брошенных в пламя, кружилась голова, широко раскрытые, блестящие глаза Тая невидяще смотрели вперед.
  Она привыкла помогать Аамари готовить тех, кто уходит, к ритуалу. Раз за разом она наносила на их тела узоры и символы, раз за разом провожала их в темноту. Все уходящие были ей знакомы - Ииска, Лони, Мэлия - она скорбела о каждом из них. Даже зная, что На-Туур примет их, даже понимая, какая это честь - осознавать, что они исчезают навсегда, было тяжело и больно.
  Но Тай...
  ...В последний раз они по-настоящему встречались два года назад. Почти на этом самом месте, в глубинах Лабиринта. Ярко светило солнце, заливая жаром обнаженные руки и ноги, от нагретой земли поднимался ошеломляющий травяной запах. Все вокруг дышало жизнью и движением, и когда Тай потянулся к ней, она не сразу отстранилась. Не сразу вспомнила о своем предназначении, не сразу отказала ему. И долго после вспоминала его неуверенные еще, теплые руки и губы, почти жалея о том, кем родилась и что должна сделать.
  ...Вспоминать это сейчас, видя перед собой привязанного, блаженно откинувшего голову Тая, было мучительно. Знать, что она больше не увидит его вообще - еще мучительнее.
  Громко, пронзая ночную тишину, запела Аамари. От ее голоса Ренши вздрогнула, как от удара, окунула пальцы в густую кровь. Медленно, словно сама выпила напиток Лабиринта, протянула руку.
  Простой, незатейливый символ - на лбу Тая. Второй - на груди, над сердцем. Еще два - на вытянутых над головой запястьях. Узкая темно-багровая лента узора, как пояс - на бедрах, чуть выше обвивающей их повязки. Ренши зачерпывала кровь щедро, полностью отдавшись гипнотическому пению Аамари - все более громкому и исступленному. Она знала, что за ее спиной медленно, словно в трансе, покачиваются фаты, ее народ, но видела перед собой только начертанные узоры и темные, как Колодец, глаза уходящего.
  Последний кровавый мазок - по губам. Вместо прощального поцелуя. Тело Тая было горячим, словно в лихорадке.
  Голос Ведьмы, пронзительный и высокий, поднимался ввысь. Ренши закрыла глаза, отступила назад, в темноту, чувствуя, как высыхает на пальцах горячая кровь. Ей казалось, что другие голоса - целый хор, звенящий, как музыка - вторит песне Аамари.
  
  
  
  Песня обвивала тягучей лентой, наполняла пространство от земли до самых небес, укачивала, уводя сознание в темные бездны забытья, и Таю это состояние нравилось.
  Тихо, мирно, сонно.
  На мгновенье взгляд выхватил из массы расплывчатых образов лицо Ренши, грустное и сосредоточенное. Тай хотел было прикоснуться к ней, но отчего-то не смог двинуться. Сказать что-либо тоже не получилось - он не расстроился, ободряюще ей улыбнулся, и тут же снова обо всем позабыл - образ Ренши растаял, и сознание вычеркнуло ее из памяти.
  Песня стихала, змеи уже не кружились. Мир медленно погружался во тьму. Тай не видел, как подошла Аамари и тонким длинным ножом рассекла кожу на его руках вдоль вен от запястий до локтей, выпуская алые струйки теплой крови.
  Боли не существовало - только Тьма.
  А из Тьмы пришел страх.
  Светящиеся белым глаза-огни, лишенные зрачков, смотрели с неясного серого контура лица, выступающего из угольно-черной пустоты. Смотрели куда-то внутрь Тая и одновременно насквозь, навылет. Взгляд жил сам по себе, изучал, внимательно и скрупулезно разбирая на малейшие частицы, порождая в душе приступы панического ужаса - пробирал до костей, заставляя кожу покрываться мурашками и ручейками холодного пота.
  Тай не нравился существу. Он чувствовал это, хоть и не мог спросить, что не так - говорить не требовалось, знания приходили сами и казались понятными и простыми, не требующими пояснений. Тай был не нужен ни всепоглощающей Тьме, ни странному обладателю белых глаз.
  Не здесь. Не сейчас.
  И Темнота выплюнула его обратно в мир, как нечто лишнее, непринятое, а затем рассеялась, сменившись яркими пятнами, пронизывающим холодным ветром и болью в руках. Пятна постепенно превратились в дрожащие на ветру языки пламени зажженных над разверзшимся темным зевом Колодца факелов, сеющих искры в ночное небо.
  Тай непонимающе уставился на Колодец - бездонную, около десяти локтей в ширину, яму в земле, огороженную невысоким каменным бортиком, расписанным священными рунами. Когда-то, еще детьми, Тай и Ренши кидали в Колодец мелкие камешки, пытаясь понять, насколько он глубок - богохульство, конечно же, но старшие сородичи не узнали, а духи остались равнодушны к их забавам. Звука удара камня о землю тогда так и не услышали, из-за чего словам о бездонности поверили с большим благоговением.
  Сейчас, с постепенным осознанием происходящего, к благоговению добавился страх. Самый настоящий, угасший было после того, как растворились во Тьме белые глаза, медленно перерастающий в панику - до Тая наконец-то стал доходить весь смысл ситуации. Как он попал сюда - в памяти не сохранилось, но то, что будет дальше, представлялось отчетливо и во всех красках, он видел это не раз: выверенным движением вспорют живот, выпустив кишки, вырежут сердце и скинут выпотрошенное тело в бездонную пасть колодца. Разница была в том, что все предыдущие жертвы пребывали в счастливом неведении, что с ними произойдет - их душа уже успевала уйти из этого мира, оставляя пустую оболочку, которую приходилось отправлять следом, жестко обрывая все связывающие нити жизни.
  Душа Тая уходить не спешила. Он не знал, в чем кроется такое к нему пренебрежение со стороны Духов Хранителей, но понимал четко, что жутко не хочет оказаться зарезанным, пусть даже ради великого На-Туура. Даже ради того, чтобы сохранить честь семьи, он не хотел умирать таким образом.
  Тай попробовал освободить стянутые веревкой окровавленные запястья, но узел держал крепко - не удавалось ни вывернуться, ни растянуть, ни разорвать. Даже к собственным чародейским силам воззвать он не мог - напиток, данный матерью, рубил все способности на корню - он не слышал голос ветра, не ощущал присутствия огня. А время поджимало. Сколько его прошло с тех пор, как племя, оставив жертву, покинуло Лабиринт? Сколько осталось до полуночи, когда все вернутся? Тай не знал, в панике ожидая возвращения процессии в любую минуту. От внутреннего напряжения он даже перестал чувствовать ночной холод и слышать рычание и вой бродящего по округе зверья.
  Веревка не поддавалась. Мысли в одурманенной голове путались, и Тай никак не мог сообразить, что еще можно придумать, кроме как завыть от отчаяния. И он бы, наверное, завыл, если бы не услышал тихий шорох крадущихся шагов. Люди из деревни подкрадываться бы не стали, а звери и ночные твари обходили Лабиринт в дни празднеств, чувствуя сильную волну чародейства.
  Тай насторожился и замер. Если бы еще он мог стать незаметным! Увы, яркое пламя факелов и веревки, крепко удерживающие у столба, не давали возможности скрыться в тенях от крадущегося по Лабиринту врага.
  
  
  
  Ее руки были чистыми - жертвенную кровь смыли теплой водой и вытерли сухой тряпицей - но Ренши все равно казалось, что ладони и пальцы выпачканы алым.
  Багровые отсветы бросали на лица танцующих горящие костры. Звенела музыка - тонкие переливы флейт, бешеный грохот барабанов, мелодичный перезвон золотых и серебряных браслетов. Для фатов праздник Лабиринта знаменовал жизнь - неукротимую, яростную и прекрасную.
  И только для одного из них он окончится смертью.
  Ренши скользила взглядом по лицам своего народа - тех, кого ей суждено защищать и направлять в мире духов тогда, когда Аамари эта задача будет уже не под силу. Они были прекрасны, ее соплеменники - невысокие, гибкие и смуглые тела, прикрытые легкими одеяниями, выразительные гладкие лица с тонкими чертами, как у женщин, так и у мужчин, длинные темные волосы, остроконечные уши, большие глубокие глаза с длинными ресницами, яркие узоры на коже и многочисленные украшения. Они были стремительны и легки на подъем, жили и умирали под звуки песен, и считали излишним сожалеть о том, чего уже не вернешь.
  Почему же ей сейчас так горько?
  Мыслями она то и дело возвращалась к Таю, привязанному в Лабиринте - к его застывшему, бессмысленно-счастливому лицу, к глубоким порезам, оставленным на его руках ножом Аамари. Он еще жив. Должно быть, сейчас он все еще умирает. Через пару часов, когда фаты вернутся к Колодцу, чтобы отдать На-Тууру подношение, для него все будет кончено.
  Но сейчас он все еще жив.
  Ренши никогда не перечила воле духов: бессмертные и мудрые, они видят то, что скрыто от смертных, и жизнь одного из племени - невеликая плата за эту мудрость и процветание народа. Но сейчас все ее существо кричало о неправильности происходящего. Духам не нужен был Тай. Он не должен был сегодня умирать.
  Почему эта мысль неотступно преследует ее? Почему этого не чувствует Аамари? Почему продолжает петь и чашу за чашей вливать в себя сладкое вино вождь Мато? Почему именно сегодня голоса духов, которые она так старалась услышать все эти годы, кажутся ей особенно отчетливыми и звонкими?
  Ренши залпом осушила чашу, подаваемую ведьме и ее воспитаннице прислуживающими им в этот вечер девочками. Сладковато-пряный огонь разлился по жилам, усиливая нетерпеливое стремление куда-то бежать, что-то делать. Пока не стало слишком поздно. Пока она еще в силах что-то изменить...
  Аамари, откинувшаяся на спину под лиственным пологом, с улыбкой наблюдала за праздником - грузное тело ведьмы, украшенное длинными звенящими цепочками, покоилось на плетеной лежанке, полные ноги с маленькими ступнями растирали и массировали еще двое детей-прислужниц.
  Девочка, подававшая Ренши чашу, кинула на нее вопросительный взгляд, но юная ведьма только покачала головой. Ей ничего больше не хотелось в этот вечер, кроме как вернуться в Лабиринт и... завершить начатое? Оказать последнюю милость? Или нарушить волю На-Туура?
  Она не знала. Тихо выскользнув из-под полога, Ренши уверенно направилась прочь от костров и танцующих - на окраину города, где чернела пасть Лабиринта. Безумного чудовища, год за годом поглощавшего жизни ради того, чтобы подарить изобилие и достаток всему племени.
  Ренши чувствовала на себе пристальный взгляд Аамари. Ведьма знала - знала, что она задумала и что намерена сделать, в этом Ренши готова была поклясться. Знала, но не остановила ее. Почему? Одно ее слово - и Ренши немедленно вернули бы назад: применять силу против своего народа она не стала бы. Почему же ведьма не вмешалась? Она обучала Ренши с десяти лет, мысли воспитанницы были для нее прозрачны, как ручей. Догадывалась, насколько дорог ей Тай? Или тоже чувствовала сомнение, слыша в эту ночь протестующие, предупреждающие голоса духов?
  Ренши зажмурилась и еще быстрее устремилась прочь, в сомкнувшуюся за ее спиной темноту.
  Лабиринт не охранялся - никому из племени и в голову прийти не могло броситься за умирающим, приносимым На-Тууру: негласное табу, величайшая глупость, бессмысленный порыв. Проходы, не освещенные сейчас ничем - костры оставались гореть лишь в самом его сердце, у Колодца, где оставалась привязанная жертва, - извивались прихотливо, как след песчаного червя, и Ренши казалось, что она плывет в чернильном мраке, словно в воде глубокого источника. Где-то там, впереди, вспыхивала и неровно трепетала крохотная золотая искра - жизнь Тая. Единственного человека, который видел в ней не будущую великую Ведьму, к которой и обратиться лишний раз без должного почтения жутковато, а... просто Ренши. Она не могла позволить ему умереть.
  Только бы он дождался.
  Ренши ускоряла шаг, и голоса незримых духов кричали ей вслед - не то предупреждая, не то поторапливая.
  У самого Колодца она замедлилась, выравнивая дыхание и прислушиваясь. Что она собирается делать? Успеет разве что в последний раз проститься с умирающим - такую кровопотерю он уже не перенесет. В свете костров ярко белела ослабевшая, удерживаемая веревками фигура - воздетые руки залиты кровью, голова бессильно опущена.
  Заслышав шаги, Тай поднял искаженное страхом лицо. Он был еще жив - должно быть, чудом.
  - Тай, - Ренши приблизилась, разом утратив всю уверенность в том, что делает. Столкнувшись глазами с его взглядом - затравленным и полубезумным - вздрогнула, подалась вперед, одновременно снимая с пояса длинный, чуть искривленный нож с костяной рукоятью - магия ведьм, наполовину основанная на крови, требовала носить ритуальное оружие постоянно.
  - Рен? - голос прозвучал слабо, почти шепотом.
  Тай не верил глазам: Ренши не могла здесь сейчас быть, когда народ празднует и возносит хвалы богам, - незачем, да и запрещено. Духи, должно быть, решили продолжать свои шутки: то вселяются в призрачных змей, то светят из темноты глазами, то принимают чужой облик.
  - Что ты... - он замолчал, увидев, как решительно и уверенно ученица ведьмы выхватила нож. Прижавшись спиной к деревянной поверхности столба - увы, дальше отклониться было некуда, - Тай зачарованно следил за блестящим в свете факелов лезвием. Хочет его убить? Он не помнил, чтобы такое было в ритуале, но ведьмы всегда решали сами, что и когда делать, слушая лишь духов, поэтому он бы не удивился... если бы это был кто-то другой - не Ренши. Тай никогда не представлял на этом месте ее. И поэтому испугался вдвойне.
  - Тихо, - Ренши оглянулась, хотя твердо была уверена, что вокруг никого нет. Никто не ходил в Лабиринт раньше времени. Не было таких глупцов... кроме нее самой. - Не двигайся.
  Лезвие сверкнуло в свете костров, когда девушка просунула его под окровавленные веревки. Вспоротые запястья Тая до сих пор сочились кровью - мимоходом Ренши снова подивилась тому, что он все еще жив.
  Заточенный нож ведьмы разрезал путы почти без усилий - ничем не удерживаемое больше тело повалилось вперед, и ей пришлось подхватывать его, подставляя плечо, чтобы Тай не рухнул в Колодец.
  - Ты не должен сегодня умирать, - она усадила обессиленного юношу у подножия столба, присела, чтобы оказаться с ним на одном уровне. В трепещущих отблесках пламени он уже казался почти мертвецом.
  - Зачем ты это делаешь? - Тай ей не верил, даже когда веревок на руках не было: никто из племени не пошел бы против заветов предков. - Или ты не Ренши? - он прикоснулся окровавленными пальцами к ее щеке.
  Она не отстранилась, хотя кровь капала ей на шею и мерцающий в ночи белый хитон. Приподняла край одеяния, взмахом ножа откромсала кусок подола и принялась обматывать запястья несостоявшейся жертвы, сосредоточенно шевеля губами и шепча слова наговора.
  Опытные ведьмы - такие, как Аамари - могли многое. Им ничего не стоило призвать себе в помощь силы, позволявшие поработить волю человека, смутить его разум или даже остановить его сердце - достаточно было просто заполучить какую-либо из его вещей или близко касаться его. Понимание этой магии все еще во многом оставалось для Ренши запредельным, однако кое-что, несмотря на свой возраст, могла и она: запереть кровь, остановить ее уносящее жизнь истечение. Закрыть рану так быстро было слишком сложно и долго, но ускорить ее исцеление, придать полумертвому Таю сил она была в состоянии. Ночь Лабиринта сочилась магией, звенела ей - протяни руку, и возьмешь. И Ренши брала.
  Только когда обе руки колдуна были тщательно перевязаны, она подняла голову, пристально всматриваясь в его лицо.
  - Духи не хотят твоей смерти, - произнесла Ренши и, помолчав, добавила. - И я тоже... не хочу тебя терять.
  - Я знаю про духов... Спасибо тебе, - повинуясь мимолетному порыву, Тай притянул девушку к себе, обнимая. Ему не хватало слов, чтобы выразить благодарность и то, что было на душе. Но уходить требовалось скорее - бежать, пока не хватились ни его, ни Ренши. - Тебе нельзя оставаться: никто из нашего народа никогда тебя не простит.
  Тай, выпустив ведьму из объятий, неуверенно поднялся на ноги: от потери крови и выпитого дурмана голова шла кругом, ноги дрожали, норовя подкоситься, но он был готов ползти, только бы убраться подальше от Колодца.
  - Пойдем со мной, - Тай протянул ведьме руку. - Как-нибудь справимся...
  Он не знал, что будет делать дальше, но места среди Народа Лесов ему не оставалось - либо смерть, либо бегство. Тай выбрал второе, и теперь навеки превращался в глазах своей семьи и всего племени в труса и предателя, усомнившегося в воле богов.
  Ренши покачала головой, оставаясь сидеть на земле. Как бы ни тянуло ее к Таю, как бы ей ни хотелось пойти с ним - на несколько секунд это показалось ей единственно правильным выходом - она не могла. Есть силы, которые выше желаний, и этим силам она посвящена с самого детства.
  - Я не могу, - она опустила руку, не отрывая от него взгляда. - Я должна остаться. Как-нибудь объясню Аамари, должна же она понять! А тебе бежать надо...
  Ренши осеклась, только сейчас осознав, что не захватила с собой ни еды, ни оружия, ни одежды. Тай, как и любой другой из ее соплеменников, отлично умел выживать в лесу, но, полуголый, раненый и ослабленный, без еды или хотя бы лука - куда он смог бы дойти?
  Какое безумие она натворила!
  - Не волнуйся за меня, - Тай догадался о том, что ведьма недосказала. С самого детства они умели понимать друг друга без слов, и хоть почти не виделись два последних года, ничего не изменилось - он это чувствовал. И чувствовал, что перед ним настоящая, живая Ренши - не дух и не призрак. Но оставаться в племени ей все же было нельзя - Тай не верил в доброту Аамари.
  Он задумался, подбирая слова убеждения, когда небо в стороне за Лабиринтом расцветилось расплавленным золотом. Всколыхнулись магические нити, пронизывающие лес. Что-то творилось в древнем городе - воздух пропитывался пока еще тонкой, но уже ощутимой, пеленой смерти.
  - Что там? - Тай взглянул на Ренши. Он не припоминал, чтобы на праздниках происходило подобное. Но, быть может, Аамари придумала на этот раз нечто новое?
  - Я... не знаю, - Ренши нахмурилась, безошибочно повернувшись в сторону выхода из Лабиринта, к поселению. - Что-то странное.
  Она прикрыла глаза и даже облизнула губы языком, словно пробуя ветер на вкус. Чужое - сильное, опасное, агрессивное - чувствовалось в неподвижном ночном воздухе.
  - Магия, - Ренши неосознанно схватила Тая за руку. Колдун, пусть и начинающий, он тоже ощущал это: отголоски чужих сил, будто вражеские стрелы. Спустя несколько мгновений там, за границей Лабиринта, грохнуло, взвыло, по лесу пронесся горячий сухой ветер, похожий на близкий жар костра. И - почти сразу - долетели испуганные крики.
  - Тай, на нас напали! - глаза ведьмы расширились, ноздри затрепетали. - Среди них колдуны и... ведьма.
  Такое, чтобы какое-то племя рискнуло собственной Взывающей, случалось редко. Стычки между Народом Леса и племенами озер и болот вообще были не слишком-то часты, и для того, чтобы пойти на кого-то войной, ведьмам нужна была очень серьезная причина.
  Тай не ответил: оба - и он, и Ренши - без лишних слов поняли, что происходит нечто слишком серьезное - серьезнее и важнее праздника На-Туура. Ни одно из племен фатов до сих пор не нарушало традиций и не вмешивалось в священные ритуалы, ни свои, ни соседей, сейчас же кто-то открыто шел против воли Богов. Или вся беда в том, что они с Ренши сами нарушили ход таинства?
  Добираться до края Лабиринта Таю пришлось при поддержке молодой ведьмы - сам он бы полз еще дольше, но дурман из головы выветривался (а может, то была магия Ренши?), и самочувствие улучшалось. Руины древнего города, которые занял под свое селение Лесной народ, озарялись пламенем - в его свете метались фигурки сражающихся, вспыхивали яркими отблесками атакующие заклинания чародеев. Все пространство, видимое с холма, где начинался Лабиринт, превратилось в большой костер - таких масштабных битв Тай на своем веку еще ни разу не видел.
  До крайних домов удалось пробраться незамеченными, скрываясь в зарослях почти вплотную подступавшего к городу леса. Отсюда стали хорошо различимы темные звериные шкуры, надетые на нападавших - народ Болот всегда тяготел к меху, украшая им все от одежды до жилищ, и никаких сомнений в том, кто устроил нападение уже не оставалось.
  - Нужно оружие, - пробормотал Тай, пригнувшись к земле, чтобы не привлекать заранее внимания нападавших и не зная, на что решиться: даже раненый, он не мог оставаться вне битвы, трусливо отсиживаясь в кустах, и в то же время не представлял, как объяснит потом свое появление здесь, если должен находиться в Лабиринте.
  - Не может быть... - Ренши смотрела широко раскрытыми, темными в неверных отблесках пламени глазами. Смотрела - и, похоже, не видела творившегося вокруг хаоса. Или не хотела видеть.
  Дома, еще утром увитые лесной зеленью, устланные мягкими ткаными коврами и плетеными циновками, полные запахов праздничной еды и голосов фатов, теперь пылали. Одетые в меха угловатые фигуры деловито переходили от одного жилища к другому - недолго думая, выламывали очередную дверь, врываясь внутрь, разрывая ночь звоном оружия и криками тех, кто пытался спрятаться в доме - на глазах Ренши из ближайшего дома за волосы вытянули Наори, волоком потащили к краю поселения, не обращая внимания на ее крики и слезы.
  Где Аамари? Почему она не защищает деревню?
  - Надо найти Аамари, - скинув оцепенение, Ренши вырвала руку из хватки Тая, сжимавшего ее ладонь, и кинулась к центру деревни, прячась в тенях. Все, на что способен был сейчас затуманенный разум - разыскать наставницу. Та знает, что делать. Всегда знает. Надо только найти ее... тонкий, слабый запах магии Аамари вел вперед, как путеводная нить.
  Ближе к центру поселения крики и лязг металла звучали еще громче - здесь давали отпор нападавшим последние защитники Лесного народа. Два десятка мужчин - вождь Мато, старик-колдун Редасти и все те, кто еще мог держать в руках оружие - обороняли Большой дом, в котором укрывались успевшие добежать жители.
  
  
  
  - Рен, стой!
  Но ведьма рванула вперед так быстро и яростно, что Тай не смог ее удержать.
  Он выругался про себя, кляня всех богов, и тоже выбрался из зарослей, тенью скользнув к трупам на самом краю селения - двое болотников у каменной ограды, какая-то женщина со стрелой в спине, лежащая ничком, и старик с отрубленной головой - она успела докатиться почти до самых кустов, где прятался Тай (старика он частенько видел раньше торгующим рыбой, но имени его не знал). Ни мечей, ни топоров у нападавших воинов не оказалось, видимо, их уже успели забрать. Таю достались лишь охотничий нож и лук. Колчан для стрел оказался пустым, но это не было бедой - можно попробовать собрать.
  Тай обернулся к женщине, чтобы достать стрелу, и только тут заметил торчащие из под ее тела маленькие ножки. Он быстро оттолкнул в сторону труп, но младенец, похожий на грязную куклу, тоже оказался мертв - то ли ударился при падении, то ли мать сама задушила его, прижав телом к земле. Наверное, это все же было хорошо - без матери ребенок бы все равно не выжил.
  Тай вытащил стрелу из ее спины, торопясь и особо не церемонясь. Подобрал еще две, валяющиеся рядом. Как раз вовремя - из-за угла горящего дома показался один из болотников - шел с мешком на спине, не торопясь, присматриваясь, чтобы добивать выживших и забирать то, что еще не успели подобрать другие - по праву победителей.
  Темный дым щипал глаза, мешая прицелиться, но стрелял Тай всегда метко - мужчина успел лишь схватиться за пробитое горло, выпустив из рук свой мешок и, хрипя, повалился на землю. Теперь появилась надежда взять в руки настоящее оружие - добротный меч несомненно лучше лука или ножа.
  Петляя между горящими обломками разрушенных домов, Тай добрался до болотника, но забрать оружие не успел: яркая вспышка сверкнула почти перед носом - и труп окутало пламенем. Лицо обдало жаром, Тай отшатнулся назад. А обернувшись, увидел двоих. Первый - коренастый мужчина средних лет в кожаной кирасе, коротких кожаных сапогах, штанах и безрукавке из волчьего меха, пусть и выглядел диким, но все же был обычным фатом. Второй - высокий и стройных, одетый, скорее, как соплеменник Тая, с единственным отличием - лицо закрывала маской скалящаяся волчья морда. Руки волкоголовый держал перед собой - над пальцами плясали огненные искры. Чародей. А Тай, благодаря стараниям матери, даже не мог ему ничем ответить!
  Но сдаваться так просто воинам не полагалось: Тай вскинул лук, наложив стрелу. Он знал, что вряд ли успеет выстрелить, либо выстрелит, но промахнется, - любой колдун без проблем мог отвести стрелу в сторону, - но бежать было поздно, а отступать некуда.
  - Брось, - волкоголовый рассмеялся. Голос у него оказался молодым и звонким.
  Слушаться Тай не подумал, зато коренастый мужик, перехватив поудобнее топор, быстрым шагом направился к нему. Наверняка убил бы даже без помощи волкоголового - полуголый мальчишка, едва стоящий на ногах - противник никакой! - но Боги свой промысел в этот день еще не закончили.
  Тай, конечно же, выстрелил, стрела, послушная воле волкоголового, конечно же, отклонилась в сторону. Коренастый болотник, конечно же, занес топор, готовясь ударить... но, внезапно задергавшись, словно его тянули за уйму невидимых ниточек, рассыпался пеплом прямо перед подавшимся назад, чтобы избежать удара, Таем.
  Это было страшно, потому что неожиданно. Не иначе, кара богов! В голове Тая именно эта мысль и промелькнула первой.
  Но это был не бог. Всего лишь Канги - один из бывших учеников Редасти, давно покинувший селение. Таю в голову не пришло подумать, зачем он вернулся, - слишком много всего происходило кроме этого. Лицо Канги было расписано вязью черных узоров, темные волосы заплетены во множество мелких кос, но все равно Тай его узнал, слишком уж скандальным был уход чародея из селения два года назад, чтобы не врезаться в память.
  Молнии из посоха Канги смешались с огненным вихрем волкоголового. Яркая вспышка, заставившая Тая зажмуриться - и колдун болотников отлетел в сторону.
  - Беги отсюда! - Канги, непостижимым образом оказавшийся рядом с Таем, тряхнул его за плечо, приводя в чувство. - Живо! Тут ничем уже не поможешь... Да и помощи от тебя, - он скептически хмыкнул.
  - Мне своих надо найти...
  - И что ты сделаешь против десятка опытных чародеев и нескольких сотен хорошо обученных воинов? - Канги ухватил мальчишку за локоть и оттащил в сторону - под укрытие обвитой плющом каменной стены, где чистильщики болотников не смогли бы их сходу заметить. - Уходи. Мато - мертв. Что с остальной твоей семьей, я не знаю, но если тебя сейчас пристрелят, ты точно ничем никому не поможешь.
  - Я не могу просто сбежать! - уперся Тай.
  Канги хрипло рассмеялся:
  - Ты - глупый ребенок! Умереть без толку - намного хуже, чем выждать момент, собраться с силами, вернуться и отомстить! Ты серьезно думаешь, что сможешь сейчас спасти кого-то?
  - Нет, - сознался Тай. Раненый, без чародейских способностей, он никуда не годился. - Но я не могу сбежать. Это - трусость... Это недостойно нашего народа...
  - Это - не трусость, это - здравый рассудок! - Канги легко стукнул мальчишку кулаком по лбу.
  Огненный вихрь расщепил стену над их головой. Посыпалась каменная крошка, занялись пламенем лозы плюща. Волкоголовый пришел в себя и жаждал мести.
  - Беги в Лабиринт. Болотники там не найдут - заблудятся, - Канги оттолкнул Тая в сторону. - Беги же, болван!
  - Но духи...
  - Духи спят.
  Канги рассмеялся, исчезая в тенях, а Тай так и не понял, шутка это или сказано всерьез.
  Слушаться он и не подумал: Канги - не его наставник, пусть не командует! Пробираться он решил к главной площади и в слова о гибели отца не поверил - не смог - и не поверит, пока не увидит. Может Канги солгал? Он - изгой, и история с его изгнанием была темной и непонятной. О том, что он сам сейчас может оказаться в положении низложенного колдуна, Тай не думал.
  Продвигаться к центру селения пришлось медленно: почти за каждым углом сражались, от дыма и копоти саднило в глазах и становилось тяжело дышать, залитые кровью улицы усеивали трупы и своих, и врагов, вынуждая то скользить, то запинаться, то проверять - а вдруг кто-то еще жив? Тай все же подобрал меч, выбросил ненужный уже лук и чувствовал себя намного увереннее - хоть кому-то он мог дать отпор: несколько раз вынужденно ввязывался в чужой бой, но не задерживался, продвигаясь к своей цели, по пути успев узнать, что уцелевшие жители стягиваются к Большому дому - каменному зданию, оставшемуся еще от древнего города. Все верно - массивные зачарованные ворота старинного строения врагам не взломать, разве что богам, но боги молчали, закрыв сегодня глаза на земли Инариша.
  На краю площади Тай затаился, наблюдая. Отца он так и не увидел: если тот и был ранен или, по словам Канги, убит, его забрали с собой в Большой дом, где у входа еще стояли защитники Лесного народа, не подпуская болотников. И тут до Тая наконец-то дошло, что хотел сказать ему Канги: что бы ни произошло дальше, кто бы ни выиграл в битве, сколько бы народу не спаслось, ему, Таю, уже никогда не разрешат быть вместе со всеми - его просто не пустят в Большой дом, даже если он попытается сейчас туда добраться, петляя между вражескими бойцами. Его из истории рода уже вычеркнули, и не простят, если узнают, что он сбежал из Лабиринта и навлек на всех гнев На-Туура. Никогда не простят. Единственным его спасением сейчас было выбираться из горящих руин самостоятельно и спрятаться, затаиться, пока бойня не закончится - спасать и поддерживать его никто из своих не рискнет.
  Мысль была настолько простой, что Тай удивился, как не подумал об этом раньше - наверное, страх за судьбу своей семьи попросту блокировал все остальные чувства и лишил рассудка. На мгновение он вспомнил про Ренши и обернулся еще раз в сторону Большого дома: наверное, девчонка была уже там, ее ведь никто не изгонял - она оставалась для племени своей и принадлежала этому миру, а не богам. Тай вздохнул и, прячась в тени руин, отправился обратно в сторону еще не занявшегося пожаром леса.
  Болотники его заметили уже почти у окраины. Несколько человек бросились в погоню, просвистели стрелы, но цели не достигли, да и бегал Тай быстро даже раненый. А главное, знал, куда бежать: несколько поворотов Лабиринта - и преследователи отстали.
  Он присел на корточки за развалившейся каменной колонной, пытаясь отдышаться и слушая ругань потерявших его из виду преследователей. Сердце бешено колотилось, руки, крепко сжимавшие оружие, дрожали, но мысли в голове оставались ясными, как никогда.
  
  
  
  Они проиграют.
  Ренши понимала это так ясно и четко, словно духи, чьи голоса она тщетно пыталась разобрать и услышать всю свою жизнь, сказали ей это напрямую. Все напрасно. Стрелы и копья Лесного народа не выдержат атаки жителей Болот.
  Но почему они напали? Чего они хотели?
  Развернувшись, Ренши шагнула в тени, всеми силами стараясь спрятаться от вездесущих огненных всполохов, окутать себя сумраком, погасить сияние белоснежного еще утром, а теперь заляпанного кровью хитона, размыть в полутьме смуглые руки и ноги. Если вести себя тихо - может, ее не заметят...
  Где Тай? Стремглав бросившись от него в темноту, Ренши потеряла юношу из вида. Жив ли он? Быть может, и его уже терзают захватчики с Болот? Как узнать? Как спасти всех, кто дорог? Сегодня она попыталась вызволить того, кого любила, неужели это - расплата? Месть На-Туура?
  От напряжения - или от страха? - по щекам катились слезы и капли пота. Сейчас Ренши не чувствовала себя Взывающей, ученицей могущественной ведьмы - лишь до смерти перепуганной девчонкой, сохранившей только одно желание: убежать и спрятаться.
  Нельзя. Даже если деревня падет, Анаксантр не должен попасть в руки болотников...
  Внятная и четкая мысль на миг отогнала панику и отчаяние. Остановившись, Ренши яростно утерла заливающие лицо слезы и, пригнувшись, скорчилась за кустами, пробираясь туда, куда вела ее последняя надежда - к алтарю, хранилищу Реликвии.
  Аамари была там. И была не одна. Несколько высоких крепких фигур, одетых в украшенные мехом кожаные доспехи, окружили лежащую на земле ведьму. Их копья отблескивали красным в свете огня, охватившего догорающие дома. Красным были вымазаны руки и ноги Аамари, распростертой неподвижно. Наконечники копий пригвоздили к земле ладони и ступни ведьмы. Ее лицо, запрокинутое к небу, потемнело от боли, крепко, судорожно сжались острые зубы, словно Аамари из последних сил стремилась удержать, сохранить в себе рвущиеся наружу слова.
  Возвышаясь над мужчинами, пока что удерживавшими дистанцию от плененной ведьмы, к алтарю подошла еще одна фигура, женская, высокая и стремительная, несмотря на размеры и вес, одетая в длинные, стелющиеся по земле полосы кожи. Тихо звякнули костяные украшения, вплетенные в волосы, мерцающая татуировка-змея обвила протянутую руку.
  Ведьма народа Болот!
  Ренши, по-прежнему невидимая, зажала себе рот обеими руками, давя вскрик. Сердце колотилось у самого горла, все силы уходили лишь на то, чтобы оставаться слитой с тенью, и малейшая ошибка мгновенно выдала бы чужой Ведьме - сытой, гладкой, полной сил - ее местонахождение.
  - Где Анаксантр? - Ведьма склонилась над распятой на земле Аамари. Тело наставницы Ренши дрожало и выгибалось под ее взглядом, словно от невыносимой боли. Аамари еще крепче стиснула зубы и молчала.
  - Ты не сможешь противостоять моим силам, - чужая Ведьма почти ласково погладила Аамари по щеке, убирая с лица растрепанные волосы. Вторая ее рука сжимала длинный костяной клинок - неизменное оружие Взывающих. - Лучше скажи. Тебе будет легче. Пока я не отдала тебя им... - она кивнула в сторону окруживших алтарь воинов Болот.
  Аамари молчала.
  Ведьма Болот вздохнула. Сверкнул костяной нож, вгрызаясь в пригвожденное к земле запястье Аамари - она резала кисть деловито, словно загнанного на охоте оленя разделывала.
  Ренши зажала руками уши, чтобы не слышать отчаянного, нечеловеческого воя и довольного гогота болотников. Кисть Аамари - ладонь, пальцы, судорожно скрюченные вокруг копья - осталась лежать на земле, кровоточащий обрубок заметался в воздухе. Ведьма Болот прижала его босой ногой, не обращая внимание на стоны и крики пытаемой.
  - Где Анаксантр? - вновь спросила она, дождавшись, пока лицо Аамари вновь примет более-менее осмысленное выражение. - Не старайся, тебе не утешить боль своей магией. Сейчас ты можешь не больше, чем обычный человек. Я могу закончить все быстро. Просто скажи, где реликвия.
  Аамари молчала. Вновь короткий вздох - и снова дикий, безумный крик. Ренши била крупная дрожь. Некая часть ее существа хотела выбежать, броситься на захватчицу, защитить, пусть даже ценой собственной жизни, Аамари, поселение и Анаксантр... но юная ведьма оставалась сидеть, скорчившись и обхватив себя обеими руками, за кустом. Ужас, который внушала ей чужая Ведьма, был сильнее всего прочего. Не смотреть. Не слышать. Не двигаться...
  - Я не нашла Анаксантр, - продолжала меж тем Ведьма Болот, вытирая окровавленное лезвие о хитон Аамари. - Ты спрятала его. Куда? Мне начать отрезать твои ноги? Торопиться нам некуда - я и мои воины с радостью будем шинковать тебя всю ночь. Посмотрим, у кого получится тоньше? Кано, - она обернулась к одному из воинов, жуткое лицо которого было разукрашено белой краской, изображавшей оскаленную пасть, - слывет в этом деле мастером. Обрубок, который останется от тебя, еще будет жить, и ты все равно скажешь мне все, что я захочу услышать. Итак, где ты спрятала реликвию?
  Аамари хрипло, судорожно вздохнула, повернув голову в сторону притаившейся ученицы - и Ренши показалось, будто безумный, пылающий взгляд наставницы видит ее даже сквозь покров окутавших ее теней. На один жуткий миг она решила, что Аамари выдаст ее. Что для нее, воспитавшей и вырастившей Ренши, ее жалкие попытки скрыться? И долго ли она сможет прятаться от Ведьмы Болот?
  Аамари видела ее. Знала, где она. Понимала, какую кару навлекла на деревню Ренши своим своеволием. Если бы она не спасла Тая, если бы не лишила духов Лабиринта положенной им жертвы - случился бы весь этот ужас? Возможно, она заслуживала смерти...
  Сквозь грохот крови в ушах, сжавшаяся в комок Ренши едва расслышала срывающийся, глухой голос наставницы:
  - Между луной и звездами... там, где дорога духов стремится к купели... под последним солнечным бликом... - она повернула голову к своей мучительнице и затряслась от хриплого смеха. - Тебе никогда... не найти его, Кэсса. Можешь выпить всю мою кровь, ты...
  Ее голос прервался новым пронзительным воем. Ренши обратилась в камень, чувствуя, как слова Аамари впечатываются в память. Между луной и звездами, под купелью и последним солнечным бликом...
  Она знала это место. Знала, как никто, бессчетные часы проводя в Лабиринте. Она еще могла достать реликвию, уберечь ее от Кэссы и ее воинов. Если сумеет. Если хватит храбрости...
  Вонзив зубы в кулак, чтобы подавить всхлип, Ренши медленно, почти не поднимаясь с земли, поползла прочь от места пытки, дрожа, оступаясь и падая. Крики Аамари звенели в ушах, очертания пылающих домов расплывались перед глазами.
  Но нужно было идти.
  Кэсса. Гладкую темнокожую сучку с Болот, ведьму, терзавшую Аамари, звали Кэсса. Это имя глубоко впечаталось в память Ренши, словно выжженное огнем по дереву. Не забыть. Не простить.
  Но сейчас ею в гораздо большей степени владели ужас и стремление во что бы то ни стало исполнить последний завет Аамари и сохранить, всеми силами сохранить Анаксантр, за которым пришла Ведьма Болот. Для чего бы он ни был ей нужен, она не должна его получить, и ее, Ренши, долг, как последней Ведьмы Лесов - защитить его.
  Ренши мчалась к Лабиринту, дрожащими отголосками силы удерживая тени вокруг себя. Если ее заметят воины Болот - ей не отбиться. Что они сделают с ней, было страшно даже представить. Доказательства их звериной жестокости искать не приходилось: мертвые, разрубленные тела, горящие дома, вопли женщин и безумные крики раненых - все это смешалось в единую какофонию отчаяния и горя. Тай наверняка мертв. Духи оставили их. На-Туур не защитил. Аамари не смогла. Что может сделать Ренши?
  Вход в Лабиринт чернел провалом на фоне пылающих руин. Ренши на миг остановилась, ухватившись рукой за полуразрушенную арку - в груди болело, дыхание вырывалось с хрипом. Покров теней вокруг ведьмы дрожал и рвался, и когда из горящих развалин возник силуэт с обнаженным мечом, Ренши в один ясный миг поняла, что он ее видит.
  Звероподобный воин болотников, жуткий Кано с нарисованной белой краской оскаленной пастью. Шел ли он за ней все это время, или только сейчас заметил задыхавшуюся от усталости и страха девчонку в разорванном грязном хитоне?
  Он сделал шаг вперед - отблески пламени озарили его белозубую улыбку на страшном лице. Ренши оттолкнулась от камней и скользнула в Лабиринт, зная, что Кано бежит следом, и изо всех сил пытаясь разорвать расстояние. Она знала Лабиринт, она могла бы прятаться в нем вечно, но он был силен и быстр. Так быстр...
  Она мчалась, как загоняемый зверь - босые ноги ступали по привычке бесшумно, но неровное, сбивчивое дыхание выдавало ее. Она не могла оторваться, но и вывести его прямиком на реликвию не могла тоже.
  Повороты и проходы мелькали перед глазами, холодные камни Лабиринта сбивали ступни. Духи молчали. Лабиринт молчал. На-Туур отказывался защищать ее, нарушительницу заветов предков, преследователь сам казался злобным духом, обретшим плоть, чтобы покарать ее. В какой момент брошенная им ременная петля захлестнула ноги Ренши, она не заметила - земля прыгнула навстречу, дыхание вышибло из груди. Перевернувшись на спину, ведьма рванула опутавшую ее петлю, но та не поддавалась.
  Кано замедлил шаг - он был уверен, что связанная девчонка теперь никуда не денется. Затравленное выражение ее глаз говорило само за себя, и даже выхваченный из-за пояса нож насторожил не сразу: что мог этот крохотный клинок против него, обученного воина, лучшего в своем племени...
  Белую кость, из которой был вырезан нож, и которую могли носить только ведьмы, Кано узнал не сразу. Узнав, на миг остановился, словно налетел на стену - затем рванулся вперед, пытаясь перехватить Ренши до того, как она нанесет удар.
  Но Ренши успела раньше.
  Костяное лезвие полоснуло по ее собственному запястью - ведьма зажмурилась, закусив губу. Собственная кровь - страшное оружие, отнимающее колоссальное количество энергии и сил. Последнее средство, позволяющее медлительным и долгим ритуалам ведьм наносить мгновенный и яростный удар.
  Кровь, показавшаяся из раны, не потекла вниз - рванулась вверх и вперед, навстречу Кано, багрово-красным вихрем, полуразмытым темным дымом, опутала его руки и ноги. Воин болотников взвыл, чувствуя, как этот вихрь заживо сдирает кожу и плоть с его костей, охватывает с головы до ног - не вырваться, не спастись...
  Несколько долгих, мучительных мгновений - и окровавленный костяк повалился на камни Лабиринта. Опрокинутая на землю Ренши со стоном зажала ладонью нанесенный самой себе порез: сознание стремительно оставляло ее, силы, брошенные на то, чтобы уничтожить преследователя, иссякали. Борясь с подступающей тошнотой и темнотой, ведьма скорчилась на земле.
  Темные круги перед глазами рассеивались медленно: Ренши моргнула раз, другой и, собравшись с силами, со стоном подняла голову.
  Нельзя лежать.
  Со стороны деревни еще доносились крики и пылали пожары, но в Лабиринте было тихо. Только смрадная и покрытая запекшейся кровью кучка костей валялась на тропе. Ведьма с трудом поднялась, опираясь на руки, и, баюкая порезанное запястье, заковыляла по проходу. Рана, нанесенная магическим клинком, должна затянуться быстро. Правда, болела она так же, как и любая другая, обычная. Впрочем, этой ночью жуткая, пугающая громада Лабиринта сулила единственную защиту. Если бы еще хоть кто-то из фатов догадался скрыться здесь!
  Вспомнив об Аамари и Тае, Ренши яростно встряхнула головой и пошла быстрее. Еще не время горевать.
  Она прошла несколько поворотов, когда услышала впереди громкие голоса болотников и, прежде, чем успела задуматься о своих действиях, пригнулась, прячась в тени и прислушиваясь. Они кого-то искали. Неужели?..
  Медленно, осторожно ведьма продвинулась вперед. Нужный ей поворот был совсем рядом - но рядом мелькали и тени воинов, освещенных факелами. Подождать, пока они не уйдут? Напасть у нее уже не хватит сил. И решимости.
  Едва дыша, Ренши скользнула вбок, пытаясь еще на пару шажков продвинуться к заветному проходу - и увидела еще одну темную тень, скорчившуюся под полуразрушенной каменной стеной Лабиринта.
  Тень ее заметила тоже, махнула рукой и, пригибаясь, чтобы не выследили болотники, скользнула навстречу, оказавшись всего лишь Таем.
  Подобравшись ближе, он сунул нож в зубы, ухватил ведьму за руку и повел за собой - вглубь Лабиринта - в самое сердце увитых плющом полуразрушенных древних стен. Поворот за поворотом, пока голоса преследователей не стали более отдаленными, и можно было самим раскрыть рот, не боясь оказаться услышанными.
  Остановившись передохнуть, Тай сплюнул нож на землю.
  - Ты ранена? - он поднял руку Ренши выше, рассматривая окровавленное запястье.
  - Заклятье крови, - отозвалась ведьма, пытаясь отдышаться и кинув взгляд на уже подживающий порез. - Пришлось защищаться.
  Она прислонилась к стене, соображая, в какой части Лабиринта они оказались.
  - Нам надо в зал Солнца, Тай, - она огляделась, выбирая направление. - Срочно. Прямо сейчас! Там... там в деревне... - перед глазами снова встало лицо Кэсы и окровавленный обрубок, оставшийся от руки Аамари. - Ведьма Болот. Она пытает Аамари, хочет узнать, где Анаксантр! Они... я... мы должны первыми его найти, - слова и мысли путались, страх быть обнаруженными мешался с облегчением от того, что Тай остался жив.
  - Пойдем, - согласился он, не спрашивая, что и зачем, хоть и имел о реликвии Ведьм весьма смутное представление. Чувствовал себя обязанным за спасение, поэтому и не уточнял.
  Голоса преследователей позади снова стали отчетливее, а прислушавшись, можно было различить и присоединившийся к ним тихий протяжный свист. Болотники потеряли след и теперь призывали волков - полутораметровых бурых зверей, издавна прикормленных их народом.
  - Давай быстрее, - Тай выпустил руку Ренши и снова подхватил нож с земли. Он уже начинал сомневаться, что поступил верно, послушавшись Канги: если волки возьмут след, то даже Лабиринт не спасет - болотники любого выследят и поймают.
  Ренши коротко всхлипнула, успокаиваясь. Глубоко дышал вокруг Лабиринт, древний и вечный, это мерное, почти неслышимое для уха дыхание отдаляло крики преследователей и вой волков. Тем не менее, обнаженные руки и ноги мгновенно покрылись мурашками.
  - Они бегут за тобой? - спросила ведьма, первой скользнув в темный коридор. Корни деревьев, оплетавшие стены, казались живыми змеями. Свет под ноги беглецам проливала только огромная круглая луна - ни факелов, ни магических огней они разжечь не могли.
  - Наверное, - подтвердил Тай. - Никак не думал, что эти твари крепко прицепятся, - он и сам не знал, чем привлек внимание, чтобы устроить такую крупную погоню. Быть может, кто-то признал в нем сына Мато? Если только так. Правящие семьи всегда вырезали основательно - до последнего представителя. - Знаешь, я могу попытаться увести их в другую сторону, пока ты забираешь свою реликвию. Если идут за мной, то и свернут за мной, оставив тебя в покое.
  - Нет! - Ренши схватила его за руку прежде, чем успела подумать над предложением Тая. Она даже не задумалась над тем, чем боится больше: остаться одна в Лабиринте, полном чужих воинов или вновь упустить сына вождя из виду. - Останься... - она стиснула пальцы юноши и уверенно потянула его за собой. - Нам сюда.
  Между луной и звездами. Зал Солнца, украшенный в древности изображениями небесных светил. Круглый полуразрушенный купол был настолько ветхим, что не сдерживал ни солнечный жар, ни прихоти весенних ливней, вода которых свободно стекала в расположенный в полу резервуар.
  Ренши знала это место. Здесь и она, и Тай, проводили множество времени, пытаясь разгадать тайны зала, прикасаясь к изображениям звезд и лун, плескаясь в воде резервуара и отдыхая в теплых солнечных пятнах.
  Теперь, в темноте, зал выглядел чужим - неуютным и запущенным. Где именно в этом месте скрыта реликвия, Ренши могла только предполагать.
  - Анаксантр спрятан между луной и звездами... - бормотала Ренши, ведя рукой вдоль стены. - Там, где дорога духов стремится к купели... под последним солнечным бликом...
  Она вскинула голову к вершине купола, увенчанному изображениями солнца. Медленно опустила взгляд вниз, к резервуару. Вода, казалось, все еще хранила сухое солнечное тепло.
  - Я плохо разгадываю загадки, - Тай устало присел на низкий, побитый временем, каменный бортик купели. Оружие положил рядом. - Значит, ты сама не знаешь, где... - зачерпнув ладонью воду, он принялся смывать с лица разводы ритуальной краски, давно перемешавшейся с жертвенной кровью, грязью и копотью. - По твоим словам, Анаксантр висит прямо в воздухе над нами. Вот только мы его не видим.
  Тай поднял мокрое лицо вверх, пытаясь рассмотреть нечто невидимое, протянуть тонкие ниточки силы в пространство над своей головой, но по прежнему ничего не добился - мир Духов для него до сих пор оставался недоступным. Он вздохнул и продолжил смывать краску, зачерпнув ледяной воды.
  - Нет, все должно быть проще, - Ренши взволнованно облизнула губы. Низкий, протяжный вой слышался пока еще далеко, за пределами храмовой зоны Лабиринта, но уже гораздо, гораздо ближе. - Он здесь, он прямо... здесь!
  Она перегнулась через бортик, склонившись над чашей, словно надеясь увидеть Анаксантр под толщей темной воды. Если древний артефакт и был здесь, то спрятан заклятьем, которое могла снять разве что сама Аамари. Или ее ученица - ведьма не стала бы выдавать ей тайну спрятанного шара теней, если бы не была уверена в том, что та сумеет его достать.
  Ренши вытянула руку над водой, пытаясь уловить отголоски окутывающих артефакт магических сил. Нетерпеливо рванула с пояса нож, ткнула острием в середину ладони, проливая в резервуар несколько капель крови. Сорвавшись с кожи, те не расплылись по поверхности воды туманными кляксами, а, словно обратившись в крохотные сверкающие рубины, устремились ко дну, выложенному разноцветными плитками.
  - Он под водой! - Ренши перекинула ноги через бортик, завязывая разорванный подол хитона вокруг бедер, чтобы не плескался по поверхности. - Надо нырять. Нырять туда, найти его...
  Тай несколько мгновений неотрывно смотрел в глаза ведьме, пытаясь понять, насколько она сама себе верит. Выходило, что верила, всерьез собираясь искать неведомую реликвию на самом дне резервуара, слишком уж вдохновенным и полным энтузиазма был ее взгляд.
  Тай вздохнул:
  - Хорошо, давай поищем, - и перекинул ноги через каменный бортик подобно Ренши.
  Темная бездна воды, где в детстве было забавно и весело плескаться, сейчас казалась черной и бездонной. Тай сжав губы, на мгновенье задержался, - слишком больным и разбитым он себя чувствовал после всего случившегося, - но гордость не позволила признаться вслух, и он поспешно соскользнул в воду вслед за Ренши, словно боялся остаться в одиночестве на поверхности.
  Тело обожгло холодом, когда гладь воды сомкнулась над головой. Тай открыл глаза, но света в подводном мире оказалось слишком мало, чтобы он смог что-то разглядеть рядом. В голове кружили слова ведьмы, что надо искать на дне - туда и устремился, четко не представляя, что вообще должен найти.
  Ренши тоже не была уверена, что представляет - об Анаксантре она сама знала еще слишком мало, чтобы сказать точно, что он такое, и на что способен. Великий шар теней, по слухам, мог открывать проход в мир духов, напрямую к На-Тууру, но девушка не только ни разу не видела, как его использовала бы Аамари, но и даже не представляла, как выглядит сам артефакт. Тем не менее, она была уверена, что узнает его.
  Вода, холодная после душной ночи, отрезвляла, приводила в чувство. Неожиданно остро заболели собственные порезы, резко подступил страх: скоро здесь будут болотники. Только Тай - еле различимая, призрачная фигура - казался чем-то знакомым и своим. Как в далеком прошлом, в которое Ренши сейчас мечтала вернуться больше всего на свете.
  Она закрыла глаза и доверилась чутью собственной крови, тянущему ее вниз, ко дну. Несколько сильных гребков руками - и она уже шарит порезанными ладонями по холодным плитам, ощупывая каждую, разыскивая единственное смутное чувство, которое указало бы расположение Анаксантра, ощущая, как режет легкие нехватка воздуха. В последнее мгновение перед тем, как она стала невыносимой, руку кольнуло обжигающей болью - одна из плит поддалась судорожным попыткам выдернуть ее, но была защищена чарами. Вскрикнув, Ренши лишилась остатков воздуха и отчаянно заработала руками и ногами, выбираясь на поверхность.
  - Он там... под плиткой... - заглатывая воду вперемешку с воздухом, сообщила она вынырнувшему рядом Таю. - Она горячая... очень горячая. Чары я сниму... ныряй!
  Он без вопросов послушался, и, отдышавшись, захватил ртом воздух, чтобы снова скрыться под водой.
  Дна по-прежнему не было видно. Тай собрался уж искать неведомую плитку на ощупь, если ему хватит сил почувствовать исходящее от нее тепло (или чувствовать Анаксантр доступно только ведьмам?), но тут сквозь толщу воды проступила полоса света, падая сверху - с поверхности - вниз, до самого основания резервуара. Ренши колдовала, указывая путь - Тай догадался и устремился туда, где свет касался занесенного песком и мусором дна.
  Тепла он, как и думал, не почувствовал, но свет служил ориентиром. Тай, быстро орудуя ножом, расчистил заветную плиту и подцепил ее край, чтобы можно было ухватить руками. В образовавшуюся щель просочился синий свет, а затем выкатился светящийся шар и медленно поплыл вверх - к поверхности.
  Тай мгновенно выпустил плиту и поймал Анаксантр - он никогда его не видел, но почему-то сразу понял, что это и есть Великий Артефакт Ведьм. Шар оказался твердым на ощупь, хоть кроме света никаких видимых границ заметно не было. Внутри, сворачиваясь в спирали, хаотично кружились маленькие вихри. Внимательнее Тай рассмотреть не успел, воздух заканчивался - пришлось скорее подниматься на поверхность.
  - Держи, - он положил шар на бортик резервуара и сам ухватился за каменный край, чтобы отдышаться. - Он...
  Анаксантр, по-прежнему сияя, таял на глазах, уменьшаясь в размерах, и когда Ренши подбежала, чтобы его взять, уже походил на небольшую бусину.
  - Так и должно быть? - Тай подтянулся на руках, выбираясь из воды.
  Где-то в отдалении раздался протяжный волчий вой.
  - Это он... - Ренши, мокрая насквозь и, как и Тай, переводящая дыхание, словно ныряла за артефактом второй раз с ним вместе, схватила шар обеими руками, поднесла к самому лицу. Ей также никогда не довелось видеть Анаксантр, но даже с закрытыми глазами она почувствовала бы кружащую внутри него силу, спеленатую так туго, что она звенела от напряжения. - Это он, Тай! Получилось!
  От избытка чувств, она порывисто обняла юношу, на миг прижавшись к нему всем телом, затем так же быстро отстранилась, бережно закрепляя бесценный артефакт на ремешке на шее и пряча под хитоном. Шар, словно обладая собственным разумом, вмиг слился с десятком других подобных же безделушек, украшавших смуглую шею ведьмы, но ни она сама, ни Тай не спутали бы его.
  - Нам надо уходить, - очередной высокий, пробирающий до костей звук развеял эйфорическую радость Ренши. Как-то разом вспомнилось, что по Лабиринту вслед за ними идут преследователи и убийцы, а сами они измотаны до предела. Сразу же навалилась усталость, мокрое платье, облепившее тело, было холодным, а ночной воздух пах гарью.
  Куда же им пойти? Юная ведьма не питала иллюзий - скорее всего, все их соплеменники мертвы, а те, кто остался в живых, очень скоро позавидуют мертвецам, угодив в рабство к болотникам и в жертву их темным богам - жители междуречья не чтили На-Туура и служили иным духам. Те из фатов, что угодят в их призрачный замок, никогда не пребудут в покое.
  Раздумывать над выбором направления времени не было. Ренши, помедлив, скользнула к ближайшему проходу, оглянувшись на юношу. Она вела Тая сюда, следуя зову магии - теперь же она сама готова была доверить свою судьбу его рукам.
  - Иду, - отозвался маг, поднимаясь на ноги с каменных плит. Он бы предпочел задержаться еще - отдохнуть, силы утекали с каждым шагом, - но за ними по пятам шли убийцы, и их звери наверняка уже взяли верный след. И ведь не для того Тай хотел спастись от смерти на алтаре, чтобы чуть позже сдохнуть от ножей болотников. Или, быть может, такова месть На-Туура?
  Чем был Лабиринт раньше, никто из Лесного народа не знал: по преданиям, передававшимся из уст в уста на протяжении веков, фаты пришли в эти земли, когда эпоха Древних Народов канула в вечность. Никто не помнил старого языка, обычаев, истории. Все, что осталось - разрушенные стихиями обломки неведомых строений, затянутые плющом, осевшие в землю и наполовину поглощенные лесом. Главной же особенностью древнего поселения было то, что руины неведомым способом отпугивали любых жутковатых существ и лесных тварей, не позволяя им ступить на огороженную каменными кругами территорию. Чародеи и ведьмы фатов чувствовали магию древних, но понимать ее, и уж тем более управлять ею, так и не научились. Так и не разгадав загадок Древних, Лесной народ приспособил сохранившиеся развалины под собственные нужды, назвав группу строений побольше Деревней, поменьше, но более запутанную, - Лабиринтом. Жизнь потекла размеренно и спокойно: Лесной народ старался не лезть на территории соседей, соблюдая Договор племен, и их самих никто не трогал. До сегодняшней ночи.
  Тай не так хорошо знал ту часть Лабиринта, куда сейчас устремилась Ренши - он давно здесь не был, а детские игры постепенно стирались из памяти. Но он верил юной ведьме, да и выхода другого не было. Вой и голоса перекликающихся преследователей постепенно становились отчетливее. Тай клял собственную нерасторопность, но от нарастающей слабости кружилась голова, и перед глазами скакали темные пятна. Без него Ренши наверняка удрала бы от погони намного быстрее, но девчонка всякий раз замедляла бег и ждала, если он отставал.
  Одни переходы сменялись другими, каменные лестницы - полуразрушенными террасами, надземные галереи - подземными переходами. Разломы и провалы приходилось перепрыгивать - фатам, стремительным и ловким от природы, это не составляло большого труда, но вот волки болотников, всего лишь обычные звери, повторить подобный трюк никогда бы не смогли. Они должны были отстать... Потерять след и отступиться.
  Но они обманули - обошли с другой стороны.
  Круглую площадку на крыше одного из самых высоких сохранившихся строений Лабиринта время не тронуло - она сохранилась почти полностью, возвышаясь над древним комплексом. Два обломанных моста и лестница вниз некогда соединяли ее с остальными развалинами. Сейчас, впереди, на одном из мостов резвились волки, скалясь и рыча, по лестнице поднимался отряд болотников, а позади - на обломок второго моста - ступила Кэсса.
  - Добегались? - ведьма рассмеялась, но веселости в ее голосе не слышалось. - Сагерт, ты столько времени гонялся за детьми? - хохот ведьмы стал громче.
  Отряд преследователей на лестнице остановился. Вперед вышел человек в волчьей маске, с которым Тай столкнулся в деревне, только теперь его одежда пропиталась кровью, заметной даже на расстоянии.
  - Ловила бы сама, Кэсса, - зло отмахнулся он от ведьмы.
  - Забери Анаксантр, - Кэсса не посчитала нужным препираться. - Но осторожно...
  - Не дурак, - Сагерт направился прямиком к Ренши. Он, как любой маг, чувствовал артефакт и знал, кто его хранит.
  Тай хотел было преградить дорогу, но горло внезапно сжало с такой силой, что свет погас перед глазами.
  Порыв ветра - мощный и внезапный, призванный, чтобы сдуть нападавших с края платформы - смешался и умер, едва только сорвавшись с пальцев Ренши. Против опытной ведьмы и ее прихвостня-колдуна в придачу шатавшаяся от усталости девчонка вряд ли могла выставить что-то серьезное.
  - Будь ты проклята, тварь! - в бессильной ярости выплюнула Ренши, хватаясь одной рукой за висящее на шее ожерелье, второй - за рукоять ритуального ножа. Она слишком хорошо помнила, какой жуткий конец настиг Аамари, и не сомневалась, что их с Таем смерть будет не легче.
  Неужели это все? И они добыли Анаксантр только для того, чтобы отдать его в руки врага? Лучше было великому артефакту лесов покоиться в глубине солнечной чаши, надежно скрытым от грязных помыслов болотников...
  - Отдай, - Сагерт протянул руку. - По-хорошему прошу. Ты ведь понимаешь, что я могу забрать и силой. Ну же...
  Но применять силу он почему-то не спешил, хоть за его спиной несколько воинов все же поднялись на платформу.
  Ренши перевела на них взгляд. Рослые, крепкие мужчины, они, тем не менее, не осмеливались приближаться - наверняка нашли в переходах Лабиринта то, что осталось от одного из них, и подставляться под удар ведьмы, пусть юной и слабой, не хотели.
  - Сперва отпусти его, - она указала на задыхающегося Тая и крепче сжала кулак на груди. Анаксантр был теплым и как будто живым - пульсировал в ее ладони, как слабые удары сердца. Отдать его? Ни за что.
  Но они этого не знали. Ренши не было ясно, откуда к ней пришло это понимание, но пока артефакт был с ней, ни Кэсса, ни ее приспешники не могли прочитать ее мыслей.
  Чародей задумался лишь на мгновение, но потом взмахнул рукой и Тая, из последних сил пытавшегося избавиться от невидимой удавки на шее, отбросило на край платформы.
  - Я жду, - в голосе Сагерта почувствовалось нетерпение. - Я убью его, если ты меня обманула.
  Ренши подбежала к полузадохнувшемуся юноше, помогая ему сесть, подняла голову. Она с трудом могла сосредоточиться на словах колдуна - разум заполнили тихие шепоты, неуловимые голоса и призрачные обещания. Те самые, что на протяжении стольких лет Ренши безуспешно искала в глубинах Лабиринта - и теперь нашла, сжимая в руке артефакт.
  Анаксантр пел. Анаксантр обещал жизнь. Анаксантр сулил немыслимые блага и силы, если только она найдет в себе достаточно решимости. Они убьют и ее и Тая, как только артефакт окажется в руках Кэссы, больше их ничто не сдержит. Разве она не хочет остаться в живых? Разве она не достаточно храбрая, чтобы рискнуть - ради спасения...
  Ренши хотела. Больше всего на свете она хотела оказаться как можно дальше отсюда. Вместе с Таем. Живой и невредимой. Где угодно...
  Она разжала пальцы, сжимавшие рукоять ритуального ножа, затем отпустила ожерелье, за которое судорожно цеплялась. Голова была удивительно пустой и ясной, и даже исказившееся в отчаянии лицо приобрело безмятежное, спокойное выражение.
  Довериться Анаксантру? Да. Больше некому.
  Ренши медленно стянула ожерелье через голову, подняла так, что маленький камень, пульсирующий теплым золотистым светом, оказался на уровне ее лица. Кэсса алчно впилась в ожерелье взглядом, сжав кулаки от нетерпения, ноздри ее раздувались, словно у дикого зверя, почуявшего кровь, Сагерт также подался навстречу, не сводя глаз с руки Ренши.
  Второй рукой молодая ведьма крепко стиснула ладонь Тая.
  - Доверься мне, - шепнула она и, не разжимая рук, внезапно начала падать - спиной вперед - с края площадки. На черные, ощетинившиеся острыми осколками камней, поросшие ползучими растениями руины Лабиринта.
  Ответить Тай не успел, так же как не успел и полностью сообразить, что происходит, - Ренши увлекла его вниз следом за собой: едва успев глотнуть воздуха и подняться на ноги, он ощутил, как снова проваливается в бездну.
  - Нет! - диким зверем взвыла Кэсса на другой стороне моста.
  Взмах ритуального кинжала ведьмы разбрызгал кровь, вспыхнувшую пламенем в воздухе и ярко-красной разросшейся волной устремившуюся к Ренши. В ответ ей ударила вторая волна, но Тай не видел, откуда она исходила. Энергии схлестнулись, разлетелись взрывом, снося на своем пути все преграды. Старая платформа вместе с крышей здания мгновенно покрылась паутиной трещин, словно возведена была не из камня, а из хрупкого стекла, и рассыпалась на осколки. Дико визжали волки, кричали люди.
  Тай в ужасе закрыл глаза, ожидая удара о землю.
  Но его не последовало. Сознание покинуло его намного раньше.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"