Виноградов выехал на вокзал. Сегодня должна была приехать его жена Валя, со своей матерью и дочкой. Пленный немецкий врач, спас его дочь, болевшую менингитом, но с ногами у крошки были еще проблемы. Николай стоял на перроне, оглядывая встречающих. Опытным взглядом он оценивал проходивших мужчин в штатском. Было видно, что некоторые совсем недавно, сняли военную форму.
Он знал, что три дня назад, Ионас встретился с "гостем", из короткого сообщения можно было понять, что ему "гость" не доверяет, от себя практически не отпускает. Единственная возможность захвата "гостя" была в поезде, при переезде в Вильнус. Больше Ионас не сможет выйти на связь.
Подошел поезд, люди рванулись к вагонам, не давая приехавшим выйти из него. Николай был в форме, плечом вперед, проталкивался к вагону.
- Передавят друг друга, - подумал он и направился к коменданту станции, как услышал рвавший сердце, такой знакомый голос:
- Ма-ма-ма!
Николай остановился, повернулся к вагону.
- Валя! - крикнул он.
- Ма-мочка! - голос, полный ужаса и бессилия.
К вагону бежал патруль, со старшим сержантом во главе. Николай кинулся к вагону, раздвигая людей руками. В тамбур не протиснуться, Николай представился сержанту, тот с удивлением, внимательно посмотрел на него, что-то сказал, но Николай не разобрал.
Солдаты прикладами раздвинули толпящихся у дверей пассажиров, освобождая проход.
Сержант, обгоняя Виноградова, рванулся в тамбур, закричал:
- Сеструха!
А Валя, это была она, осевшим голосом пыталась кричать:
- Мама, это Витя, это Николай!
В проходе вагона, притиснутая к стене, она пыталась удержать дочь, которая почти вывалилась из свертка, ее головка почти касалось пола, вот-вот будет под ногами обезумевших людей.
Сержант, раздвинув руки, уперся ими в стены, сдерживая напор. Валя подняла дочь, плача, обратилась к сержанту:
- Откуда ты здесь, братик. Витя, спасибо.
Какой-то майор, вышел из купе, взял из рук Вали почти голенькую девочку. Валя, обессилев, повисла на руках у брата, так и не представив его Николаю.
Майор, передал дочь Виноградову, сказал:
- Зайди в купе, капитан.
В купе у окна сидел Ионас. Он сразу узнал Виноградова и Валю, но, опасаясь не осторожного возгласа женщины, отвернулся и полез на вторую полку. Майор подошел ближе к Вале, потянулся к ребенку, поглядывая на открытую дверь.
Николай устало вздохнул, вытер мокрый лоб платком, усадил жену и ее мать на освободившуюся полку, вышел за дверь, встал перед старшим офицерского патруля.
- Все в порядке! - будто не замечая настороженного взгляда майора в купе, Николай продолжил, - мы с женой едва не разминулись, такая толкучка, сейчас мы будем выходить.
Виноградов, грудью отодвинул офицера, повернулся к нему спиной, вошел в купе, не глядя на остальных, взял в руки завернутую в одеяло дочь.
Майор заулыбался, поднял глаза на Виноградова, в его лицо смотрел зрачок пистолета.
- Не вздумай, жалеть не буду, - шепотом сказал Николай.
Майор покосился на Ионаса, тот, свесив ноги с полки, спокойно глядел на происходящее.
- Приехали, - подтвердил Ионас, спрыгнул с полки, достал из кобуры майора пистолет, еще один, достал из его галифе.
Вошли подполковник Балзарис и Зина. Гость посмотрел в словно застывшие глаза Смирновой, потянулся к вещмешку, в котором были гранаты, но Ионас опередил его.
Вывели "гостя", после того, как освободили вагон от всех людей. К самым ступеням, подъехал трофейный "оппель - капитан"
Когда выходили из вагона, прозвучал выстрел, Ионас, закрыв своим телом Виноградова, покачнулся, стал падать, но Николай придержал его. Пули из пистолета, одетого в добротное пальто и шляпу, профессорского вида, еще не старого мужчины, рикошетили от вагонных колес, металлических ступеней.
Виноградов, выхватив свой "ТТ", выстрелил только раз.
В госпиталь, Ионоса сопровождала вся семья Виноградовых.
Ионас улыбался впервые за последние годы и все смотрел на возбужденного Николая, Валю, которая не отпускала из своей руки пальцы Николая.
Ионас вдруг вспомнил рождественские праздники, огромный стол в их доме, он, маленький и веселый на коленях у матери, в его руках самая длинная соломинка, а впереди, большая и счастливая жизнь.
Ионас прикрыл глаза и потерял сознание.
Послесловие.
В 1982 году, по состоянию здоровья, отец не смог пойти на торжественное собрание, посвященное Дню Победы. Наградные часы, привезли ему в больницу, но он не стал их рассматривать, а сразу протянул мне.
- Сохрани...
Летом этого же года, в УВД решался вопрос о выделении отцу трех - комнатной квартиры, до этого, он всю жизнь жил в служебных.
Без него, мы с матерью получили ордер, без него перевезли вещи и теперь, рассматривая нарисованный на листке бумаги план квартиры, он все просил:
- Отвезите меня домой, отвезите...
Потом, как-то по-особенному, он посмотрел на меня, я наклонился к его лицу:
- Ты будь осторожнее на работе...
Я сразу понял его.
Пять лет назад, когда он еще служил, из колонии был побег, отец был в группе захвата, догонял в поле осужденного и сорвался в траншею, упал в воду, пока его вытащили, простыл, шел октябрь месяц.
Потом, было двухстороннее, крупозное воспаление легких, белокровие, аритмия и вот...
Последний раз я услышал его просьбу в сентябре:
Я погладил отцу руку, а он тихо попросил:
- Приведи внучек.
Мои дочурки, щебетали рядом с ним, а он, смотрел на них, и слезы катились из его глаз.
22 ноября, вечером, отец отказался от еды. Он настолько ослабел, что стало трудно понимать его речь.
Он уже не мог, а может, не хотел говорить, а на мои вопросы, только прикрывал глаза.
Когда открывал, его глаза, заметно выцветшие, ярко блестели, словно в них отражались огни военных пожаров, которых так много пришлось увидеть ему в своей жизни.